Королева (джен)

Сухие, выжженные солнцем листья засыпали окружавшую дворец террасу, так что каждый шаг мессера Ирема сопровождался ломким сухим шорохом. Стоявший на террасе молодой гвардеец обернулся с такой заполошной быстротой, что коадъютор рассмеялся.

— Спокойно, мы уже не в Каларии!..

Эрлано опустил руку, успевшую лечь на рукоять меча, и усмехнулся, стараясь скрыть свое смущение.

— Никак не могу привыкнуть к мысли, что теперь никто не подкрадется со спины, чтобы проткнуть меня копьем, — проворчал он. — Иногда просыпаюсь среди ночи — и еще пару минут пытаюсь вспомнить, скоро ли мне заступать в дозор, и стоит ли пытаться заснуть снова. И только потом соображаю, что все уже кончилось, и теперь можно спать до самого утра.

— Пройдет, — заверил Ирем покровительственно. — Ты сегодня Крикса видел?..

При упоминании о Криксе молодой гвардеец подобрался, и взгляд его сделался сосредоточенным.

— Нет, монсеньор… А что случилось?

Коадъютор раздраженно фыркнул.

— Да ничего не случилось; просто не могу его найти. Думаю, он снова торчит в комнатах Ее высочества. С этой ее подругой, месс Гефэйр… Сделай одолжение — сходи за ним. Если он там — пошли его ко мне. Он уже совершенно обалдел. Чуть что — смывается к своей девчонке, а я потом должен за ним бегать по всему дворцу!

Сэр Ирем усмехнулся, давая понять, что возмущается поступками оруженосца не вполне всерьез. Мол, чего ждать от пятнадцатилетнего мальчишки, который влюбился в девушку на пару лет старше себя…

— Конечно, монсеньор. Я его поищу, — откликнулся Эрлано с удивительной готовностью. Кто-то другой на его месте мог почувствовать себя задетым тем, что Ирем не послал за Криксом кого-нибудь из дворцовых слуг. Но Лано, даже став гвардейцем, исполнял любую просьбу лорда Ирема так же охотно, как в те дни, когда это было его прямой обязанностью.

Самым удивительным, пожалуй, было то, что преданность Эрлано бывшему сеньору распространялась и на его нового оруженосца. Учитывая, как Эрлано относился к Ирему, скорее можно было ожидать, что человек, занявший его место рядом с коадъютором, будет его невыносимо раздражать.

И, тем не менее, молодой рыцарь относился к Криксу, как к обаятельному младшему брату, вечно попадающему в неприятности: то выговаривал ему, то пытался чем-то помочь, и — что было совсем уж удивительно — даже старался выгораживать его, когда лорд Ирем бывал чем-то недоволен. И сейчас молодой человек решительно направился к принадлежащей Элиссив анфиладе комнат, чтобы найти Крикса раньше, чем терпение его сеньора окончательно иссякнет.

Если бы Элика могла, она сказала бы Эрлано, что он понапрасну тратит время. В комнатах принцессы Крикса не было — как, впрочем, и самой Элиссив. Искать их обоих следовало в парке — хотя шанс наткнуться на оруженосца коадъютора среди увитых плющом арок, розовых кустов, прудов с редкими рыбами и вековых каштанов с вязами был слишком мал, чтобы кого-то искать в парке в одиночку. Элика, которой не раз случалось вместе с мужем прятаться в каком-нибудь из закоулков этого огромного старого парка от внимания придворных, быстро поняла, что парк дает дан-Энриксам уединение, на которое члены Династии не могут рассчитывать даже в личных покоях. В лучшем случае, в комнатах можно скрыться от придворных, но не от охраны и прислуги. Открывая глаза утром, она первым делом видела человека, который присел на корточки возле камина и тихо, стараясь её не потревожить, вычищал золу и пепел от сгоревших за ночь дров и разводил огонь, чтобы Элика не замерзла, выбираясь из-под одеяла. Летом кто-нибудь открывал окна, чтобы впустить в ее спальню свежий воздух и пение птиц в саду. А когда королева засыпала, то сквозь сон ей было слышно, как кто-то бесшумно входит в ее спальню, чтобы забрать снятую ею одежду и отнести ее прачкам. И ни один входящий или выходящий человек, ни момент её пробуждения, ни даже звук шагов и шорох, доносящийся из её комнат, никогда не оставался без внимания дежурящих возле дверей гвардейцев.

Пока Эрлано занимался безуспешными поисками Крикса, Лисси и две ее лучшие подруги играли с оруженосцем коадъютора в игру, которую сторонний наблюдатель принял бы за жмурки, но которая служила куда более серьезной цели — разрешить возникший между Криксом и Элиссив спор.

Первой Крикс схватил за руку Тилле, камеристку Лейды, которой ее скромное положение служанки не мешало быть подругой Лейды и Элиссив и участницей любых их замыслов.

— Тилле, — объявил оруженосец коадъютора. Не дожидаясь подтверждения своей догадки — хотя правила игры предполагали, что ловец должен уступить место тому из участников, кого он не узнал — Крикс выпустил руку Тилле и, коварно метнувшись в сторону, успел схватить еще и Лейду, оказавшуюся в нескольких шагах от них.

Элиссив вскрикнула от досады, но тут же невольно рассмеялась, потому что Крикс, с недавних пор пользующийся расположением ее подруги, воспользовался подвернувшейся возможностью и коснулся губами ее щеки.

— Лейда! — произнес Крикс — и развернулся в сторону Элиссив, неосторожно выдавшей себя этим смехом. Осознав, что от победы его отделает только необходимость поймать ее, Лисси пустилась наутек.

В прошлом, когда Элиссив была младше, она часто играла в жмурки с дамами из своей свиты. Участницы подобных игр всегда держались на открытом месте, понимая, что, наткнувшись на какое-то препятствие, человек с завязанными глазами может сильно ушибиться. Но Крикс с завязанным шарфом лицом отнюдь не выглядел беспомощным, и его сосредоточенность на своей цели выглядела откровенно угрожающе — так что Элиссив, совершенно позабыв про осторожность, добежала до края лужайки и одним прыжком перемахнула через низкую гранитную скамейку, стоявшую возле арки из темных плетистых роз.

Когда принцесса спохватилась, что ее преследователь, не подозревавший о существовании скамейки, сейчас, чего доброго, споткнется и расквасит себе нос, и испуганно оглянулась, Крикс уже перескочил через преграду — с такой легкостью, как будто бы преследовал наследницу с открытыми глазами. Он цепко схватил принцессу за руку над локтем и весело рассмеялся.

— …И Элиссив. Я выиграл! — заявил он, срывая с лица плотный синий шарф.

Как и всегда, рубашка из дорогой и добротной темной ткани смотрелась на Криксе, как крестьянская одежда — рукава закатаны выше локтей, тесьма у ворота вольно распущена, и только вышитая на плече эмблема Ордена и тугой перехват широкого ремня на талии вносил в эту картинку нотку строгости, напоминая о принадлежности хозяина к имперской гвардии.

Оруженосец коадьютора носил любые вещи так, что едва полученная от портного одежда через пару дней казалось мешковатой и поношенной. Его манера сидеть прямо на земле, пачкая штаны пылью и обтирая рубашку о стены домов и о стволы деревьев, заставляла Ирема закатывать глаза, а остальных гвардейцев Ордена — смеяться над его крестьянскими замашками и говорить, что он ведет себя, как оборванец и дикарь. Впрочем, звучали эти выпады довольно добродушно — Крикса в Ордене любили. Что до самого мессера Ирема, то он, в конце концов, просто махнул рукой на внешний вид оруженосца. Крикс от этого, в конечном счете, только выиграл — одежда, которая смотрелась так, как будто она была ему велика и только кое-как болталась на плечах, только усиливала ощущение жизнелюбия, юности и беспечного презрения к условностям.

Элиссив походила на бурлящий котелок за мгновение до того, как кипящее содержимое начнет выхлестывать через борта.

— Ты жульничал! — возмутилась она.

Их отношения с первого дня напоминали то ли дружбу, то ли отношения двух заговорщиков — вокруг Элиссив было не так много сверстников, способных вызвать у принцессы интерес, а Крикс был не похож ни на кого из тех мальчишек, которых Элиссив доводилось встречать раньше — хоть среди прислуги и пажей, хоть среди молодых аристократов вроде Льюберта Дарнторна.

Но год, который Крикс провел в Каларии со своим сюзереном, внес в их детскую дружбу свои коррективы. Макушка Элиссив теперь едва доставала Криксу до ключиц, и со своими неожиданно раздавшимися вширь плечами он выглядел куда внушительнее и взрослее, чем она. Элиссив эти перемены не пришлись по вкусу — она явно полагала, что теперь ее старый приятель слишком много воображает о себе.

Щеки принцессы раскраснелись, темно-голубые глаза яростно сверкали.

— Спорю на что хочешь — ты все видел в щелку под повязкой!

На лице Крикса появилось выражение упрямства, на секунду сделавшее их с Элиссив настолько похожими, что Элике стало не по себе — а ну как Лейда с Тилле тоже что-нибудь заметят?

— Не было там никаких щелок! Ты так замотала мне лицо, что я даже дышал с трудом, — сердито сказал Крикс. Почтительностью придворного кавалера, который возражает своей будущей королеве, здесь даже не пахло.

— Видимо, нам остается только согласиться с тем, что Крикс видит с закрытыми глазами, — мурлыкнула Тилле, накрутив на палец кончик толстой золотой косы.

Крикс покраснел от досады.

— Я не говорил, что я вижу с закрытыми глазами! Я сказал, что мастер Хлорд показал мне, как Призраки в Айн-Рэме тренируют свое Внутреннее зрение, и что я много упражнялся — и один, и вместе с ним.

Элиссив закатила глаза.

— Ну да. Ты же у нас великий воин, которому остальные фехтовальщики в подметки не годятся! То ты пичкаешь Лейду историями про Неэри и их древнее искусство, то пускаешь ей пыль в глаза рассказами про Призраков…

— Когда это я говорил, что я великий воин? — возмутился Крикс.

— Напрямую — конечно, никогда. Ты же не идиот… Но ты делаешь все возможное, чтобы Лейда так думала. Я не хочу, чтобы ты вешал лапшу на уши моей подруге.

Крикс раздраженно сдвинул брови и задал самый резонный, с его точки зрения, вопрос:

— Да зачем мне вам врать?

Элиссив гневно фыркнула.

— Мужчины вечно строят из себя не пойми что... Фессельд два года врал, что в десять лет его похитили пираты, а потом он героически от них сбежал — смог выпутаться из веревки, которой его связали, спрыгнул за борт корабля и спасся вплавь. А потом от его отца и брата мы узнали, что в тот день он потерялся на охоте — а когда они его нашли, то он сидел под деревом и размазывал сопли, потому что он устал, проголодался и хотел домой... Хоббард, когда желает впечатлить кого-нибудь из дам, дает понять, что он смертельно болен. Какой-то крайне загадочной болезнью — с одной стороны, эта хворь не мешает ему есть, ходить и даже пить вино, а с другой стороны — жить ему остается года три от силы, да и то — только за счет его неукротимой воли и презрения к страданиям. А Лесс — тот вообще несколько месяцев носил лиловый траурный колет и пудрил дамам головы историями о своей невесте, которая якобы погибла на охоте. Трепался направо и налево о своем разбитом сердце и бессмысленности жизни — а потом оказалось, что у него не было никакой невесты. Он ее просто выдумал, чтобы закатывать глаза и заставлять придворных дам себе сочувствовать!

Крикс ошарашенно хлопал глазами — и явно не представлял, что на такое возразить.

— Должно быть, этот Лесс совсем тупой — шутить подобными вещами при дворе у твоего отца… — выдавил он в конце концов. — Я бы на его месте со стыда сгорел.

Лисси прищурилась.

— Да, с этой мертвой невестой он, конечно, перегнул. Гораздо лучше делать вид, что ты у нас разом Нэери, Призрак и Хегг знает, кто еще… Эффект такой же, зато поводов для угрызений куда меньше!

— Лисси, ну это, в конце концов, просто несправедливо! — возразила Лейда. — Ты настаивала, что Крикс должен подтвердить свои слова на деле. Он сделал именно то, чего ты требовала — но теперь ты говоришь, что он подглядывал. В чем тогда смысл этих твоих испытаний — дать тебе еще одну возможность обозвать его лжецом?

Крикс посмотрел на Лейду с такой благодарностью, что кровь бросилась ей в лицо. Сияющий взгляд Крикса, в самом деле, был гораздо выразительнее, чем недавний поцелуй. Чтобы поцеловать девушку, достаточно считать ее красивой. Чтобы смотреть на нее подобным взглядом, нужно нечто большее…

Поддержка Лейды разом перевесила досаду от всех колкостей Элиссив, и настроила Крикса на благодушный лад.

— Я не подглядывал, — миролюбиво сказал он наследнице. — Можно подумать, вы бы не заметили, если бы я задирал голову, чтобы смотреть из-под повязки!.. У вас разные духи, а Лейда, кроме того, мыла голову отваром мяты. У Тилле платье грубее, чем у вас обоих. Ты до сих пор носишь те браслеты, которые тебе привезли послы Аттала Аггертейла. Так что узнать Лейду было очень просто — шелковый рукав, отсутствие браслетов, запах мяты и лавандового масла… Если не паниковать из-за того, что ничего не видишь, отличить вас друг от друга не труднее, чем с открытыми глазами.

— А скамейка?.. — уже менее воинственно спросила Лисси.

— Скамейка — это уже сложнее, — признал Крикс. — Я слышал, как ты прыгнула, и я достаточно хорошо знаю этот парк, чтобы представлять ширину и высоту местных скамеек. Но этого недостаточно. Умом ты можешь понимать, что легко перепрыгнешь такую скамейку — но ты не заставить себя прыгнуть, когда ты ее не видишь и боишься, что переломаешь себе ноги. И именно _этим_ занимаются в Айн-Рэме. Призраков ведь тренируют не затем, чтобы они могли ходить с закрытыми глазами! Есть множество ситуаций, когда человека сковывает страх причинить себе вред. И невозможность видеть — лишь одна из них. Есть еще высота, или опасность поскользнуться, или проседающая под ногами крыша, по которой Призрак должен подобраться к своей жертве. Будущим Призракам дают люцер, чтобы приглушить чувство страха, а потом заставляют их тренироваться на коньке высокой крыши или на крутой обледенелой лестнице. Если ученик замешкается, его бьют. Новичков — просто палкой, а потом наставник держит раскаленное железо. Нужно, чтобы человек усвоил, что стремление избежать боли обернется еще худшей болью. Тогда он научится двигаться быстро, не пытаясь поберечь себя и не колеблясь. В Айн-Рэме не беспокоятся о том, сколько учеников погибнет или покалечится. Главное — подготовить для Владыки идеального убийцу, который пожертвует собой по первому приказу Ар-Шиннора. Это все, конечно, страшно мерзко; но кое-какие из созданных в Цитадели упражнений все же можно применить на практике…

Взгляд Элиссив сделался задумчивым.

— А фехтовать с повязкой на глазах ты пробовал? — спросила она юношу.

Пару секунд оруженосец коадъютора молча смотрел на Лисси, а потом вздохнул.

— Да. Пробовал. Только не говори, что собираешься бить меня палкой и смотреть, смогу я увернуться или нет… — тоскливо сказал он.

Элика в жизни не держала в руках меч, но представляла, почему опытный фехтовальщик в такой роли смутил бы оруженосца коадъютора гораздо меньше, чем Элиссив. Человек, хорошо владеющий мечом, не сделает больше того, что собирался сделать, а кто-нибудь вроде Лисси выбьет тебе глаз — и совершенно искренне расстроится такому результату…

— Боюсь, что на такое Лейда ни за что не согласится, — съязвила Элиссив. — Лучше мы наберем яблок и проверим, сможешь ли ты увернуться, если кинуть в тебя яблоком.

— Смогу, — мгновенно успокоившись, сообщил Крикс. — Я пробовал — с мастером Хлордом. Это самый безопасный фокус, так что мы с этого начали.

— Посмотрим!.. Пойдем, девочки, — сказала Лисси, махнув рукой Тилле с Лейдой.

Яблонь в парке, окружающем дворец, росло гораздо меньше, чем в смыкающемся с ним парке Лаконской Академии, и все же Лисси и ее подруги очень быстро сумели собрать в подолы своих платьев достаточно падалицы для задуманного испытания. Крикс снова надел на глаза повязку, встал перед растущим у пруда гигантским вязом у воды и приглашающе развел руками. Элиссив метнула первый снаряд — но Крикс, вместо того чтобы пытаться увернуться, поймал летевшее ему в грудь яблоко.

Элиссив с Тилле среагировали восхищенным — «Оооо!», а Тилле, не выдержав, даже захлопала в ладоши.

Лейда не кричала и не хлопала, но смотрела на Крикса с такой гордостью, что, не будь у того повязки на глазах, он бы определенно покраснел.

От следующих двух снарядов Крикс благополучно увернулся, а вот третье яблоко стукнуло его прямо в середину лба — Элиссив увлеклась и успела забыть, что они собирались проверять навыки Крикса, а не соревноваться в меткости, и, когда Крикс пригнулся, уклоняясь от снаряда Тилле, Лисси бросила второе яблоко как раз туда, где оказалась его голова. Получив по лбу, Крикс наклонился, пошарил в траве и, найдя брошенное в него яблоко, швырнул его назад, попав, к несчастью для себя, не в Тилле и не в Лисси, а в не причастную к его несчастьям Лейду. После чего все три девушки, забыв о своих разногласиях и впав в веселый раж, обрушили на него целый град снарядов.

Пятясь от летевших в него яблок, Крикс добрался до старого вяза и ткнулся спиной в мощный узловатый ствол, который с трудом сумели бы обхватить два человека. К счастью для оруженосца коадъютора, нижняя ветка дерева, далеко выдававшаяся над водой, находилась не выше, чем седло на спине рослой лошади. Крикс оперся на эту ветвь и, оттолкнувшись от земли, вскочил на толстый сук верхом, а секунду спустя уже стоял на ветке во весь рост. Это стремительное, легкое движение скорее всего удостоилось бы одобрения даже среди гвардейцев Ордена, считающих умение вскочить в седло, не прибегая к помощи стремян, необходимым и естественным умением для всадника. Так что не было ничего удивительного в том, что Лейду и Элиссив с Тилле этот трюк привел в восторг. Девушки засмеялись и даже зааплодировали Криксу, но предложить ему перемирие никто из них не захотел — напротив, хотя яблоки стремительно кончались, азарт Лисси и ее подруг, казалось, лишь возрастал. Крикс, слегка балансируя руками, пятился по широкой старой ветке до тех пор, пока она не стала слишком тонкой, чтобы выдерживать его вес, и не начала пружинить у него под ногами. Попытавшись одновременно вернуться назад и уклониться от брошенного в него яблока, Крикс поскользнулся и, нелепо взмахнув руками, рухнул в пруд.

Над озером взметнулся целый гейзер брызг, и вода яростно заколыхалась, словно возмущаясь столь внезапному и дерзкому вторжению. Озеро было совсем не глубоким, так что Крикс должен был вынырнуть сразу после того, как его угораздило свалиться с ветки — но этого не произошло. Над водой на мгновение мелькнула смуглая ладонь — она взметнула веер брызг, словно ища какую-то опору, и исчезла снова. Лисси рассмеялась, посчитав, что Крикс пытается их напугать, изобразив, что тонет. Такое падение не навредило бы даже человеку, не умеющему плавать — хватило бы пары гребков руками, чтобы добраться до места, где можно встать на ноги.

Однако Крикс по-прежнему не появлялся. Зато на поверхность поднялась целая туча пузырей — от крупных до совсем мелких, не больше булавочной головки. Девушки встревоженно переглянулись.

— Я его убью! Он правда думает, что это весело?.. — сказала Элиссив разом сердито и испуганно.

К счастью, мгновение спустя Крикс вынырнул из озера, жадно хватая воздух ртом.

— Там, под водой, какая-то коряга с кучей веток, — тяжело дыша, объяснил он, наткнувшись на свирепый взгляд наследницы. — Я уже начал думать, что не смогу отцепиться от нее и захлебнусь… Брррр… представляете, как глупо получилось бы — вернуться живым из Каларии, чтобы утонуть в парковом пруду!

Элика полагала, что Крикс даже близко не способен представить всю нелепость обрисованной им ситуации. Хотя она тревожилась за него так же сильно, как за Валларикса и Элиссив, именно в его случае ей никогда не приходило в голову переживать, что он отравится, утонет или что его убьет свалившаяся с крыши черепица.

На таких, как он, черепица не падает… или, по крайней мере, не должна.

— Пошли назад. Тебе надо переодеться, — озабоченно сказала Лисси.

День был ясным и погожим, но сентябрьское солнце грело уже далеко не так, как летом, и было видно, что Крикс зябко ежится в своей мокрой насквозь одежде.

Но спокойно возвратиться во дворец им в этот раз не удалось. Едва принцесса с ее спутниками повернули на усаженную розами аллею, делившую парк напополам, как их увидел — и с заметным облегчением бросился им навстречу паж лет двенадцати на вид. Добежав до Элиссив, он сорвал с кудрявой головы украшенный пером берет и низко поклонился.

— Ваше высочество, ваш отец получил письмо от тана Аггертейла. Вас ждут на заседании Совета. А вас искал ваш сюзерен… — сообщил паж, не в силах перестать таращиться на Крикса, с которого на траву стекали ручейки воды.

Крикс помрачнел.

— Спасибо, — сказал он — и встряхнул головой, как мокрая собака. — Передай мессеру Ирему, что я уже иду…

— Ты простынешь! — возмутилась Лисси. Но Крикс только отмахнулся.

— Представь, что скажет Ирем, если я заставлю его дожидаться, пока я переоденусь…

Парк Крикс пересек почти бегом, но, войдя во дворец, перешел на спокойный шаг, чтобы не раздражать гвардейцев из охраны. При всем добродушном отношении к оруженосцу коадъютора, ни один рыцарь Ордена не потерпел бы, чтобы кто-то сломя голову носился по дворцу.

Упоминание про Малый государственный совет избавляло Крикса от необходимости расспрашивать кого-нибудь о том, где следует искать мессера Ирема — и так было понятно, что он сейчас либо в личной императорской библиотеке, где Валларикс собирал узкий кружок своих доверенных людей, либо на пути туда. Однако Крикс в своих расчетах упустил из виду то, что на совет должен попасть не один только Ирем. В тот момент, когда оруженосец коадъютора взбежал по лестнице и повернул на Галерею Славы, он услышал за спиной шаги — и, обернувшись, обнаружил, что стоит буквально на пути Валларикса и его спутников, среди которых было двое императорских секретарей, лорд Ирем и пара гвардейцев, неизменно следующих за правителем внутри дворца.

Крикс растерянно замер, а потом сделал единственное, что возможно было сделать в такой ситуации — попятился к стене, прижав ладонь к груди и склонившись в низком приветственном поклоне.

Валларикс остановился.

— О, а вот и ваш оруженосец, — весело сказал он Ирему. Но его взгляд при этом был направлен не на друга, а на Крикса, замершего у стены. И если удивление во взгляде императора было вполне оправдано — оруженосец Ирема выглядел так, как будто он попал под ливень, — то теплота, с которой он смотрел на юношу, предельно озадачила бы Крикса, если бы он поднял голову и мог увидеть этот взгляд. С тех пор, как Крикс начал сопровождать своего сюзерена во дворце, Валларикс часто смотрел на оруженосца коадъютора с тем же ласковым выражением, что и на собственную дочь. По счастью, смотреть императору в глаза не позволял придворный этикет, так что это внимание Валларикса все эти годы оставалось тайной и для Крикса, и для жадной до пикантных сплетен столичной аристократии.

А вот взгляд сэра Ирема, который тоже успел оценить внешний вид юноши, отнюдь не отличался теплотой. Если даже лорд Ирем временами вспоминал о том, что он, вполне возможно, имел дело с будущим Эвеллиром, то такая мысль определенно не заставляла его относиться к Криксу с большим пиететом.

— Если позволите, я присоединюсь к вам через минуту, — почтительно сказал он Валлариксу.

— Конечно… — слегка усмехнувшись, кивнул тот.

Дождавшись, пока тяжелые, покрытые резьбой двери императорской библиотеки закроются за Валлариксом, Ирем направился к оруженосцу.

— Как это понимать? — потрогав его мокрый воротник, осведомился он.

— Я упал в пруд.

Рыцарь прищурился.

— Ты _что_? Я, может быть, ослышался?.. После войны в Каларии, после того, как тебя стали замечать и отчасти даже ценить, ты решил показать, как сильно люди в тебе ошибаются?.. — процедил он. Элика была практически уверена, что на придворных и их мнение о Криксе Ирему плевать. Зато его определенно раздражало то, что Валларикс увидел его подопечного в таком нелепом виде — мокрого настолько, что с его одежды и волос на мраморные плиты пола капала вода, а на ходу он оставлял за собой мокрые следы.

Крикса встреча с Валлариксом тоже явно выбила из колеи, так что он даже не пытался оправдаться. К счастью, Ирема отвлекло появление на галерее Тилле, отправленной Лейдой посмотреть, не попадет ли Крикс в какие-нибудь неприятности по их вине. Тилле несла корзинку с вышивкой и усиленно делала вид, что ее мысли заняты только возложенным на нее поручением.

— Милая, уведи его отсюда, пока этого болвана не увидели, — попросил Ирем тем проникновенным тоном, на который он — скорее всего, незаметно для себя, — переходил, имея дело с молодой красивой женщиной, будь эта женщина придворной дамой или же торговкой зеленью на рынке. Камеристка Лейды была слишком молода и слишком незначительна, чтобы привлечь внимание кого-то вроде Ирема — но привычка беседовать с любым существом в юбке так, как будто он рассчитывал этому существу понравиться, брала свое. — Найди ему рубашку и штаны, чтобы он мог переодеться. Встретимся после совета, — сухо бросил он оруженосцу.

— Я могу вернуться в Адельстан, мессер, — предложил Крикс. Губы Ирема насмешливо изогнулись.

— Нет, ну зачем же?.. Развлекайся. Что там у тебя на очереди — куббл, бабки, городки, стрельба из рогатки по воронам? Ни в чем себе не отказывай… — сказал он не без яда. И, махнув рукой, направился вслед за Валлариксом.

Тилле довольно громко фыркнула, а когда Крикс сердито обернулся, явно полагая, что кому-кому, а _ей_ смеяться над ним совершенно не к лицу — в конце концов, он и попал в такое положение только из-за принцессы и ее подруг! — Тилле состроила свою любимую невинную гримасу, широко раскрыв и без того огромные глаза и напустив на себя детски простодушный вид. С лордом Гефэйром, не любившим «этих женских штучек», эта тактика действовала безотказно — собиравшийся за что-то выговаривать служанке своей дочери Гефэйр, увидев это выражение лица, с досадой сплевывал и уходил, сердито топоча и бормоча себе под нос ругательства.

— Пойдемте, подыщем вам сухую одежду — а то вы, действительно, простудитесь, — пропела Тилле, без стеснения беря юношу под руку.