Абсолютная власть (гет)

Доброе утреннее солнышко, ласково согревающее все вокруг своими светлыми лучами, сенатор Бейл Престор Органа встретил на балконе в халате, надетом на голое голое, с бокалом элитного кореллианского бренди в руках, почти испитая бутылка которого стояла рядом с блюдом со снеками, и приподнятом расположении духа. Стоя лицом к поднимающемуся небесному светилу, сенатор воодушевленно декламировал.

— Уважаемые дамы и господа, члены нашего великого собрания, представляющего Сенат Галактической республики. С огромной скорбью и горечью в душе, я сообщаю вам трагическую весть. Его Высокопревосходительство канцлер Шив Палпатин погиб от злодейской руки террористов, подосланных так называемой «Конфедерации Независимых Систем». Палпатин до последнего оставался на своем посту при исполнении должностных обязанностей. Но мы прощаемся сегодня не только с нашим доблестным канцлером — сегодня, мы провожаем в последний путь многих наших коллег-сенаторов, погибших в тех кровавых событиях, громогласно потрясших Корусант и саму Галактическую Республику. Немалое число из них я прежде знал лично, и поэтому сегодня печаль моя по-истине безмерна.

Находясь на грани собственного поражения, мятежная Конфедерация решилась нанести нам этот подлый удар. Но им не поколебать нашу решимость к победе и нашу свободу. Смею вас заверить, лично я…

— Что «лично я», Бейл? — раздался позади него весьма недоброжелательный женский голос.

Органа поспешно обернулся — перед ним стояла Мон Мотма. Женщина была в гневе, и не преминула бросить недоброжелательную реплику в лицо своему любовнику.

— О, Мон! — воскликнул сенатор, и, отсалютовав ей бокалом с бренди, тут же выпил его залпом. — Ты уже вернулась?

Деланным дружелюбием он ее все же не подкупил

— С утра уже начал. Ты что, совсем берега потерял? — резко принялась отчитывать его Мотма, — Ты понимаешь, что можешь нас подставить своим идиотским перформансом?

Органа недоуменно уставился на нее.

— Ты чего, Мон? Перед кем я подставляюсь? Мои апартаменты проверяют дважды в день на наличие жучков. Так что не надо мне здесь заявлять о…

Но Мотма не дала ему договорить.

— В соседнем здании может быть «гнездо с наседкой», стерегущей твой каждый шаг. И твои алкогольные возлияния, вкупе со страстными саморазоблачениями, записывают на специальную аппаратуру.

Сенатор вместо ответа подошел к столику, и взял в руки пульт управления. Мужчина нажал на кнопку, и на балкон опустилась большая полусфера из бронированного затемненного стекла. Вокруг сразу все потускнело. Он отбросил пульт обратно на столик и сел в стоящее рядом кресло, закинув ногу на ногу.

— Ну, — серьезно спросил он, — Теперь ты довольна?

Мотма вздохнула и оправила прическу. Ночь они провели вместе, и ей пришлось отлучиться для короткой встречи с сенатором-заговорщицей Терр Танил. Однако Органа успел надраться с утра, что очень ее разозлило — у Мотмы имелись планы провести этот день с ним.

— Прекрати вести себя как идиот, Бейл. Ты же себя дискредитируешь.

Тот лишь усмехнулся, покачивая бокалом.

— Перед кем — перед тобой, что ли?

— Да, хотя бы передо мной, — упрямо проговорила женщина.

Органа продолжал посмеиваться над ситуацией.

— А ты, часом, не забыла, что присягала мне на верность? Как истинному канцлеру!

На Мотму нашла гроза — Бейл, ее любимый Бейл, нахально заявляет ей о своем превосходстве. Но она не привыкла отступать, не спустит этого отношения и Органе, вальяжно сидящему перед ней.

— Вот когда ты станешь настоящим канцлером со всеми полагающимися тебе полномочиями, тогда пей, хоть запейся. А сейчас, будь добр, держи себя в руках. Страшно себе только представить, что может случиться если наши замыслы раскроют. Во время войны это трибунал, как ты можешь не понимать?

Услышав о трибунале Органа струхнул. Нет, он очень хорошо понимал, что за государственную измену по головке его вряд ли погладят. Но одно дело размышлять об этом наедине со своими мыслями. И совсем другое дело услышать это подтверждение со стороны другого человека. Так сказать, мнение со-стороны.

— Ладно, об это не надо сейчас! — слегка нервничая воскликнул Органа. Он поставил бокал на столик, и, склонившись в кресле, погрузил разгоряченное лицо в ладони.

Мотма подошла к нему и обняла его за голову, прижимая ее к себе. Мужчина в ответ заключил в объятья ее талию.

— Глупый, — шептала ему Мотма, разглаживая его черные волосы, — Самоуверенный и глупый. Ну что тебе стоит немного потерпеть? Тебе ведь даже не надо вникать во-все подробности — винтики крутятся и процесс запущен. Нам не простят свободные поколения, если мы совершим ошибку.

— Умммг, — пробормотал Органа, — Прости меня, Мон.

Мотма склонилась и поцеловала его в макушку.

— Конечно я прощаю тебя, милый Бейл. Но все же дай мне обещание, что покончишь с этим сумасбродством. Чтобы не погубить нас.

Бейл поднял на нее глаза. Перед ним было лицо любимой женщины, выбравшей его из миллионов других. Мон всегда будет с ним.

Свою законную жену, Бреху, он не любил, и фактически сослал ее обратно на Алдераан несколько лет назад, чтобы та не мешала его проделкам на Корусанте. Тихая и скромная, королева страдала от постоянных измен мужа, но никогда не возмущалась в открытую. Органе как раз и не нравилась эта «тихость» — он считал супругу слишком пресной и скучной, которая не гармонировала с его живой натурой, да и вообще не имела «экстерьерного» вида.

Он встретился с чандриллианкой Мон Мотмой, в полной мере оценив ее цинизм, ее политическую изворотливость, и ее ненависть к Палпатину, которая, казалось, превосходила все разумные рамки. Они очень быстро сошлись сначала во взглядах на пути развития Республики, а потом и в постели. Мотма почти сразу заняла главенствующее положение в их отношениях, с чем Органа был вынужден смириться. С другой стороны, она же оградила его от многих хлопот, решая возникающие проблемы довольно оперативно. И мужчина это оценил по достоинству.

— Я обещаю тебе, Мон, что больше не буду так себя вести, — солидно прогудел Органа. — Клянусь тебе!

Мотма повеселела. Все же он понял, что его судьба находится в его же руках.

— Хорошо, твоя клятва принята, Бейл. А теперь, пожалуйста иди в душ. Тебе нужно привести себя в порядок.

— Ага! — Органа отстранился от нее, и поднялся с кресла. — Уже иду, любимая.

Она дернула его за пояс, заставляя обернуться к себе. Самым медовым голосом на свете, Мотма проворковала.

— Когда ты вернешься, тебя будет ждать сюрприз. Но только не одевай халат.