Неправильно... или? (версия 2.0) (гет)

Обычно в монастырь ссылали провинившихся дворянских девочек. Вот и меня, по ходу, сослали, хотя нифига я не дворянка. Впрочем, если будут учить чему-то, что мне пригодится… Шепард, да ты никак прихуела! Тебе, по идее, вообще надо в ножки Тэйли и всем остальным упасть за то, что отмазали, позволили отделаться легким испугом и даже дали… медаль какую-то. Блин, надо же будет в экстранете еще глянуть, чем меня там наградили. Нет, я знала небольшое количество Альянсовских наград, таких как Звезда Терры и тому подобные «видные», которые просто так не выдавались: надо было в лепешку расшибиться, чтобы их получить. Но я-таки не настолько расшиблась, да и вообще, скорей всего, под трибунал меня надо было отдать, но вместо этого мне дали медаль типа «за проявленную храбрость» или что-то в таком духе.

— Кстати, меня кое-что просили передать тебе. Честно — я планировала это сделать уже в монастыре, потому что там, как ни крути, моя личность тебе бы открылась.

То-то она не шибко испугалась и не проявила желания прибить меня, когда я догадалась про Спецкорпус. Тем временем азари достала «из бардачка» коробку, в которой лежал пистолет. Турианский, но с азарийской рукояткой, которая намного лучше подходила для рук вроде моих. Ага, а еще я знаю, сколько такой подарок стоит, поэтому вместо того, чтобы зайтись радостным визгом, вжалась спиной в боковую дверцу шаттла, при этом пряча руки за спину.

— Я не возьму!

Как-то это панически получилось. Да, такое ощущение, что мне предлагают не хорошее оружие, а гранату с выдернутой чекой.

— Ты же в курсе, что турианцы воспринимают отказ от таких презентов, как оскорбление? — в голосе Индрии появился металл, а чуть прищуренные глаза показывали, что ей очень не по душе, что я тут собираюсь буквально-таки оскорбить Арктуса. В том, что этот подарочек от него, я не сомневалась: ну а кто еще мне мог подарить через Индрию хороший пистолет турианского образца? Вот и я о том же — никто. Но блин, про эту пушку самое время сказать, что она стоит дороже, чем я.

— Спасибо… — нерешительность все-таки удалось побороть, и я забрала пистолет из коробки. Коробку, впрочем, Индриа поставила мне на колени, сообщив, что там прилагаются инструкции, сделанное на мое имя разрешение на хранение и ношение этого оружия (блять, да когда же они это все успели, обычно же его по три месяца ждут, если не больше?!) ну и, собственно, специальное крепление для ношения, так сказать, с собой.

— Тэй, а курсантам же это… ну… не положено оружие. Все равно ведь на Адегоне заберут. Да и в монастыре твоем…

— У азари разрешено ношение личного оружия. Конечно же, доставать пушку и махать у кого-то перед лицом я тебе все-таки не советую. А на Адегоне просто сдашь командиру и получишь на руки после выпуска — в колонии-то как бы тоже запрещено курсантам оружие носить, так что тебе им больше светить негде будет.

Кстати, вполне естественно, что у азари это разрешено. Они как бы сильнейшие биотики в галактике и голыми руками, в прямом смысле этого слова, могут отправить оппонента к праотцам при желании. Таким что давай пистолет, что не давай пистолета — если захотят подраться с летальным исходом, то они это сделают. Иной раз смотрю на Тэй, то бишь Индрию и думаю: как клево, что они не хотят. Иначе бы уже полгалактики в руинах лежало, не дождавшись даже пришествия Жнецов.

За размышлениями о возможной судьбе галактики, в случае, если азари бы оказались менее миролюбивыми, прошли оставшиеся часы полета. Собственно, лететь предстояло даже меньше трех дней — после прохода через ретранслятор нас встретил небольшой азарийский корабль, на который меня и пересадили со всеми предосторожностями и массой напутствий. И уложили спать в капсулу, засранцы, то бишь засранки! Нет, я понимаю, что место, куда они меня везут, дохуя секретное, что даже сам факт того, что человеку позволили там обучаться — нонсенс, но мать вашу, зачем сразу баю-баюшки?! Лучше бы посадили в каюту без окон… Хотя… Скорей всего, в этой каюте я занималась бы тем же самым, то есть спала долго и беспробудно.

В переговорах Индрии с капитаном корабля я участия не принимала — просто стояла рядом и изредка вставляла «да, матриарх», «слушаюсь, матриарх», когда мне объясняли правила игры, то бишь дальнейшей жизни.

Честно — идея превратиться в пай-девочку на несколько месяцев меня напрягала. Равно как и напрягал тот факт, что даже Индриа не смогла сказать, когда именно меня из азарийского монастыря заберут. С другой стороны — перспектива научиться чему-то новому, что существенно повысит мои шансы на выживание уже хотя бы потому, что этим «чем-то» владеет не так много разумных, а из людей — так вообще никто… Эта перспектива напоминала мне, что в дальнейшем придется не в игрушки играть, а значит — лучше делать то, что прикажут и не бунтовать. Нет, конечно же, если дойдет до того, что меня заставят жопу кому-то вылизывать, то я нахер пошлю, а так… Ну, жить по правилам азари. Ну вежливо разговаривать со старшими. С учетом того, что у азари не принято, как у того же Сайнворка, чморить более слабых в качестве дополнительной мотивации, то правилу «не огрызаться» можно будет легко следовать… Под оптимистичные мысли о будущем я и заснула. Капсула была даже малость великовата, так что поместилась я в ней с максимальным для себя комфортом. С учетом того, что спать стоя я научилась еще в далекие времена жизни в родном мире — никакого ожидаемого дискомфорта не последовало.

* * *

— Человек?! — изумленные шепотки побежали по рядам учениц, одетых в однотипные приталенные комбинезоны. Девы азари принялись обсуждать саму возможность такого события, искренне не понимая, кто вообще смог допустить такую ситуацию. Человек в засекреченном обучающем заведении, о существовании, не то что о местоположении которого, знали единицы…

— Этот человек прибывает по инициативе одного из агентов Спецкорпуса, нашей бывшей ученицы, так что попрошу вас всех сделать все возможное для того, чтобы избежать создания конфликтных ситуаций. Я прекрасно знаю о том, что общение с человеком может показаться многим из вас неприятным, но иного выхода у нас нет. Вы все поняли? — матриарх Никарас обвела усталым взглядом десяток новеньких и, дождавшись от них стандартного ответа о том, что все поняли и приняли к сведению, отправила девочек восвояси.

Эллиан шла по коридору чуть впереди остальной группы и с тревогой думала о том, как именно жить дальше. Честно говоря — о людях она имела представление довольно расплывчатое. Почему-то человек, который должен был прибыть в их уединенное обиталище, представлялся ей эдаким варваром, заросшим шерстью и щетиной, способным одним ударом могучей руки переломить любую азари. Конечно же, этот человек будет сильным и очень грубым — люди другими просто быть не могли. Агрессивный и опасный, не понимающий чувство юмора и не ценящий прекрасного вандал — примерно так она представляла себе будущего соседа. Ведь именно в их отряд поступал этот человек, а значит — жить будет вместе с ними в одной казарме. Богиня, только бы у них у всех хватило сил удержать в узде одного из представителей этой расы вандалов!

Обсуждение будущего соседа длилось до раннего утра — именно тогда ожидалось прибытие человека. К моменту этого самого прибытия азари, просчитавшие худшие из возможных сценариев, были наготове ко всему, что угодно. К добру или худу, но их ожидания не оправдались.

Шаги по коридору были тихими и легкими. Принадлежали они наверняка матриарху-воспитателю и второму существу. Тому самому. Едва заслышав эти шаги, девы-азари замерли на своих койках, исключением не стала и Эллиан Д'Гаррал. Поскольку человек будет жить прямо над ее головой, волновалась она больше всех. Впервые она сжимала кулаки настолько сильно, что ногти впились в ладони. Азари на соседней койке одобряюще ей подмигнула и, в свою очередь, сжала кулак, словно показывая, что они сделают с человеком все вместе, если он хоть кого-то из них посмеет обидеть.

Но вот распахнулась дверь, явив матриарха-воспитателя. Рядом с ней никого не было и Эллиан уже понадеялась было, что человек по каким-то причинам не прилетит, а значит — ничего в привычной жизни, которая азари устраивала на все сто процентов, не изменится.

— Здравствуйте, девы. Позвольте вам представить нового соученика. Его имя Айрин Шепард, надеюсь, что вы друг с другом поладите, — матриарх отодвинулась, открывая картину, от вида которой у Эллиан по непонятной причине потеплело в груди — настолько милым оказался живой человек на самом деле.

«И этого мы боялись?!» — мысленно возопила она.

Начать с того, что «вандал, агрессор и очень нехорошее существо» было ниже каждой из них как минимум на голову. В остальном — контуры тела человека мало отличались от азарийских. Две ноги, туловище с плавным рельефом таза, слегка зауженной талией и небольшой, но четко очерчиваемой под стандартным комбинезоном грудью. Собственно, комбинезон и скрывал основную часть тела человека, оставляя на всеобщее обозрение только руки и голову.

Руки представляли собой обычные для азари ладони. Миниатюрные пальцы оканчивались ногтями, которые были коротко, хоть и не совсем ровно, подстрижены. Никакой грязи под ними Эллиан, как ни приглядывалась, не разглядела.

Лицо человека, как и руки, было неестественно белого цвета. Впрочем, возможно, человек побледнел так сильно от волнения — насколько знала Эллиан, обычно для людей больше характерен светло-желтый или светло-бежевый тон кожи, попадались даже особи с темно-коричневым, почти черным кожным покровом.

Пристально вглядываясь в лицо человека, Эллиан пыталась найти то ли больше сходств с азари, то ли больше отличий от того образа, который уже сложился у нее в голове.

Сходство было очевидным — лицо человека обладало примерно теми же пропорциями, что и азарийское. Маленький, аккуратно очерченный рот с чуть покусанными, видимо, на нервной почве, губами. Ровный прямой нос, по бокам которого находились серые глаза с белыми белками. Эти глаза были обрамлены ресницами, которые, как оказалось, были длинней азарийских, но в силу цвета — практически незаметными. Кстати, брови тоже удалось разглядеть не сразу. А вот остальную шерсть, которая размещалась на голове вместо привычного для азари гребня, пропустить было сложно. Светло-золотая и совсем не грубая на вид она небрежными вихрами обрамляла лицо человека, делая его по особому милым и, в то же время — нахальным. А может быть, такой вид достигался за счет того, что Шепард смотрел… верней, смотрела на всех исподлобья.

Наконец-то до Эллиан дошло, что они имеют дело с терранкой женского пола. Судя по всему, для них было свойственно такое же отличие разнополых представителей, как у турианцев или саларианцев. Женщины этих рас закономерно были менее крупными, менее высокими и, в принципе, более добрыми и мягкими. Возможно, это же правило сработает и с землянкой?

— Хм… — выдала она несколько минут спустя. — Уважаемые девы, вы во мне дырку просверлите.

Эллиан, спохватившись, поняла, что матриарх-воспитатель уже давно покинула комнату, указав перед этим терранке на ее койку. Но по непонятной причине девушка не сдвинулась с места. Впрочем, по той же самой непонятной причине остальные азари до сих пор не проронили ни единого слова и не сделали ни движения. Они ее изучали. А она смотрела на них и, видимо, не понимала, что такого удивительного они все увидели.

Но после ее слов все как-то стушевались и постарались отвернуться, дабы сделать вид, что вовсе ни при чем. Судя по всему, человека это устроило. Она на удивление быстро заснула — вот только метнулось на койку буквально мимо носа Эллиан крепкое тело в традиционной для их места обитания одежде и вот — начало доноситься тихое сопение.

Кажется, люди, по крайней мере, некоторые их представители, намного более легко адаптируются к новой обстановке, чем азари. Сама она, помнится, первую неделю здесь вообще спать не могла — по дому скучала, да и боялась неожиданно появившихся (впервые в жизни) соседок по комнате.

Судя по всему, человека это все ни капли не беспокоило — она спала настолько крепко, что девы уже полчаса спустя не боясь перешли на привычную громкость разговора. Еще час спустя каждая из них успела потрогать шерсть на голове девушки и пристально посмотреть на ее лицо. Сама Эллиан долго боялась это сделать, так что притронулась к волосам человека в последнюю очередь. В тот же момент сильная рука сжала ее собственное запястье, словно в тиски.

— Ай-ай-ай, уважаемый девы, а разве матриархи не говорили вам, что лапать незнакомых людей это не только неприлично, но еще и негигиенично? — раздалось насмешливое фырканье, после чего Айрин Шепард села на своей койке, по-прежнему не отпуская Эллиан из цепких пальцев, и обводя всех присутствующих каким-то странно торжествующим взглядом.

— Мы… Мы не… — с трудом пролепетала Эллиан, оставив попытку выпутаться из цепкой хватки терранки. Остальные азари в растерянности замерли посреди комнаты, не решаясь вступить в перепалку. — Мы ничего плохого не хотели!

— Ути бозе мой, я счас тут подохну от умиления, — фыркнула девушка. — Нет, девы, вы и правда милахи. Кстати, мне показалось, или пока я спала, до меня донеслись слова вроде «выпивка», «погулять», «развлечься» и «покурить травы»?

— Не говорили мы ничего про траву! — возмутилась одна из дев.

— Ага, то есть всего остального вы не отрицаете, — Айрин Шепард снова фыркнула.

Эллиан не могла понять этого звука. Что он символизировал? Точно не злость — если бы она злилась, то не улыбалась… Да и в глазах нет ничего злого, скорей там какие-то искорки… Это что же, получается, фырканье заменяет человеку смех?

— Отпусти, пожалуйста, — это было сказано слишком тихо, но Айрин ее услышала, поскольку тиски, сжимающие левое запястье, исчезли.

Сама девушка спрыгнула с койки и оценивающим, как показалось Эллиан, взглядом, посмотрела на собравшихся вокруг дев.

— Ладно — на первый раз лапанье я вам прощаю, но на будущее давайте договоримся — руки лишний раз ко мне не тянуть. Особенно не делать это без предупреждения. Мне часто приходилось получать удары сзади, поэтому на любое резкое движение в свою сторону я могу неосознанно среагировать ударом. Бью больно, иногда даже биотикой, извиняться не буду, поскольку предупредила. Договорились? Кстати, я Рин. Ну, в смысле, вообще я Айрин Шепард, а Рин — это сокращение. Для своих, чтобы в разговоре было проще.

Девушка протянула руку вперед. Ах, да, кажется, у этой расы было принято рукопожатие в качестве главного жеста проявления дружелюбия… Стоп, дружелюбия?! Агрессивный и, возможно, опасный человек, оказавшийся очень милой девушкой, хочет с ними подружиться?!

Эллиан первой протянула руку, чувствуя, что от прикосновения чужих теплых пальцев появляется странное тепло в груди. Но, кажется, это ощущение было исключительно односторонним.

* * *

— Значит, вот так вы тут и живете, — подытожила Рин, когда был завершен первый учебный день. Судя по тому, что она ни капли не выглядела уставшей — для нее подобная нагрузка была привычной. У Эллиан же жутко болели руки и пальцы ломила сильная боль — матриархи никогда не отличались милосердием к своим ученикам и заставляли их выкладываться на полную. А с учетом того, что сейчас им всем надо было не опозориться перед человеком…

Человек, кстати, в результатах сильно отставала — даже полноценные лучи у нее из пальцев не выходили, распадаясь через десять сантиметров. С другой стороны — вообще удивительно, что кто-то из людей мог овладеть этой методикой даже в зачаточном состоянии. Впрочем… Эллиан скосила глаза вбок, рассматривая руки Айрин. Такие же по размерам, как ее собственные, только чуть шире. И кости у нее, как она узнала сегодня на одном из теоретических занятий от матриарха, существенно толще и крепче.

— Ты разве не знала о правилах монастыря? — удивленно уточнила у нее Кора — одна из азари из их отряда.

— Да нет, не то что бы, — Айрин фыркнула. Поневоле Эллиан уже начала привыкать к этому звуку. Вроде как и смех и, в то же время — не смех.

— Ну… Как бы сказать-то, чтобы не обидеть. Одно дело, когда тебе сообщают в целом о правилах. Другое — когда знакомишься, так сказать, с контингентом и… нет, я представляла, конечно, что все у вас будет по-другому, не так, как у нас, но даже после первого дня могу сказать: это НАМНОГО отличается.

— Хуже или лучше? — Кора не отставала и Айрин принялась идти спиной вперед, поясняя азари основные отличия ЕЕ расы от ИХ.

— Знаешь… Вот так вот я тебе и не скажу… Смотри — у вас все везде однотипно, так? Ну и разделения на касты, богатых и бедных, верней, богатых, нормально-живущих и находящихся за гранью нищеты, уже неизвестно сколько времени нет, так?

Кора кивнула.

— Про человечество то же самое сказать нельзя. Понимаешь, о чем я?

— Я знаю о том, что творится на Земле. Если хотя бы часть из этого правда, то тебе остается лишь посочувствовать, — вставила Эллиан.

Серые глаза уставились на нее с неожиданной неприязнью. Она бы даже сказала — с ненавистью.

— Так, еще один нюанс. Я. Не люблю. Когда. Меня. Жалеют. Потому что первое: жалость есть чувство абсолютно бесполезное и бессмысленное, мешающее, прежде всего, человеку. Во-вторых, я сюда приехала учиться, а не жилетки искать, в которые можно выплакаться. Ясно?

— Рин, ты ее сейчас до полусмерти напугаешь, — Дихар, идущая рядом с Корой, чуть поежилась, когда Айрин Шепард скользнула по ней взглядом.

— Вот именно по этой причине я не могу сказать, хороши или плохи здешние порядки. Пуганные вы какие-то… Ненормально это, по крайней мере, для меня.

— А у вас как? Ну, расскажи конкретно про свою учебку, не про Землю. Ты правда учишься на космической станции? Мы про нее в экстранете видели.

Мимо прошла одна из матриархов. Девушкам пришлось отвлечься от разговора, чтобы поприветствовать ее. После этого Айрин привычно развернулась спиной вперед и, идеально вписавшись в крутой поворот коридора, ответила на вопрос Дихар своим собственным.

— И что вы про нее знаете?

Эллиан с тоской обвела взглядом окружающие серые стены. Сейчас разговор ей стал совсем неинтересен. Ведь она же ничего не понимает ни в людях, ни в военных организациях… Ей ВООБЩЕ это неинтересно. Погруженный в полумрак коридор эхом разносил их шаги и голос Айрин, до спальни было идти еще минут пять, а значит…

— Значит так. Живем мы не так, как вы, а по двое в комнате. Но это вообще непозволительная роскошь — когда учеников будет больше, наверняка устроят общие казармы. Естественно, если с соседом по комнате не поладишь — твоя жизнь закончится. Мне, по крайней мере, более-менее адекватное что-то досталось, но насколько мне известно — остальные между собой гавкаются каждый божий день. И нет — переселиться нельзя, это же армия, а не какая-то там элитная школа для избранных, — при последнем высказывании в голосе Рин мелькнул сарказм. На него уже они привыкли не обижаться.

— Коллектив другой. У вас все дружно, мирно, вы привыкли к компромиссу. Наши же живут по принципу «убей или будь убитым». Малость отличаешься — лови с ноги по хлебалу. Не умеешь дать по хлебалу в ответ — жизнь будет не сахар. Собственно, именно поэтому я могу казаться вам более агрессивной и злой, чем привычное окружение. Второе — у нас также, как и у турианцев, есть конкуренция между собой за так называемый рейтинг. У нас это не озвучивается, но присутствует, что закономерно. Единственное, что в силу собственного… недалекого ума некоторое индивиды предпочитают за этот самый рейтинг бороться… нечестными способами. Читай — выехать за счет более умных да развитых, запугать тех, кто в чем-то лучше, чтобы по их голове пройти к своей цели.

— А цель…

— Характеристика, рекомендации, распределение. По сути, от решения руководства программы зависит, кто и куда попадет. Даже в решении о своем отправлении сюда я не принимала участия: просто поставили перед фактом.

— Это же насилие над личностью! — возмутилась Кора.

— Слова какие мы знаем, — фыркнула Рин. Снова. — У нас это насилие сплошь и рядом. И в принципе, бороться с ним невозможно. Нет, есть вариант — свалить на гражданку, но он меня пока что абсолютно не прельщает, поскольку со своей биотикой на гражданке я нормальной работы не найду, учиться не смогу из-за отсутствия большого количества бабла… Ну, в общем, для моих соотечественников Альянс — это единственный реальный шанс хоть куда-то выбиться. Вот и грыземся за заветные места, характеристики, оценки и так далее. А вы тут как-то… очень дружно живете. Не то, что бы я завидовала… — человек замялась и тепло улыбнулась.

Снова в груди потеплело от этой улыбки. Хотя она и была адресована не ей. Рин еще два часа после прихода в казарму до самого отбоя рассказывает азари о некоторых аспектах человеческой жизни, отвечая на вопросы, которые сыпались из любопытных соотечественниц Эллиан, как из ведра. Впрочем, это длится только до отбоя — после него все разговоры в казарме смолкают, лишь изредка раздаются тихие шепотки. Обычно принято общаться с соседом сверху, именно по этой причине Эллиан все-таки решается завести разговор. Ее интересуют совершенно другие вещи: искусство людей, их история… Оказывается, и тут Айрин было, что рассказать. Правда, к сожалению для азари, знала она в основном историю великих сражений. Впрочем, компромисс был быстро найден — девушка ей перекинула альбомы с репродукциями известных картин, фотографиями нескольких исторических памятников и их подробным описанием, а сама отправилась спать.

На следующее утро бедные девы-азари узнали, кто такой Тиль Линдеманн. Многим музыка Рин даже понравилась, но только не Эллиан — она бы предпочла более мягкие произведения. Когда она сказала об этом Рин, та привычно фыркнула и секундой спустя инструментрон Эллиан сообщил о приеме целой папки файлов под названием «чтоб быстрей вырубиться». Самой Рин, судя по всему, эта музыка никакой радости не доставляла. Ей же понравилась.

Пока проснувшиеся от «Ду Хаста» азари приводили в порядок растрепанные нервы и понимали, что до побудки официальной еще как минимум полчаса, Рин первой отправилась в душевую, состоящую из трех кабинок, выход к которым находился прямо в комнате. Это было, по словам девушки, приятной неожиданностью — на их родной станции предполагалось куда меньшее количество санузлов и душевых, чем здесь. Наверное, именно поэтому она привыкла вставать раньше, чтобы успеть завершить все гигиенические процедуры, пока нет толкучки.

Отправившаяся в душ десять минут спустя Кора некоторое время оглашала спальню собственным воплем. Именно так они и узнали, что Шепард предпочитает холодный душ, поскольку ждать, пока нагреется вода, ей лень. Этот человек казался все более странным, но оттого не переставал быть по непонятным причинам таким привлекательным для Эллиан. Самой Рин, кажется, ее общество не причиняло никаких неудобств, но и радости особой не доставляло — ей нравилось возиться с более бойкими Корой и Дихар.

Собственно, дружба этих троих была скреплена в баре монастыря в первые же выходные. Сначала азари предупреждали ее, что человеческий организм может оказаться неустойчивым к алкоголю азарийского производства. Потом они ушли пить. Потом четыре часа спустя Эллиан видела, как Рин тащила на себе одновременно две павших в неравной борьбе с пьянством тушки в казарму, поскольку выходной-выходным, а обязанность быть в казарме после отбоя никто не отменял. Наутро девушка все-таки прочла азари лекцию на тему «пить вы научились, а закусывать — нет, видимо, маленькие еще», после чего тему эту не поднимала, а с Дихар и Корой сблизилась настолько, что кроме как втроем, их никто и нигде не видел. Эллиан перестала бывать в их компании, поскольку места ей там не находилось. И, как ни странно, от этого было по-особому грустно. По непонятной причине этот странный человек со светло-золотой шерстью на голове начал занимать слишком много места в ее… сердце? Нет, она же не могла… Впрочем, возможно, объясниться хотя бы стоило, чтобы не давать себе ложных надежд и, заодно — выяснить раз и навсегда, что для расы людей азари не столь привлекательны, как кажется им самим? Случай представился азари после того, как матриархи объявили об организации праздника для выпускниц.

Рин была удивлена тому, как много времени азари уделяли самодеятельности. Но, кажется, удивление было приятным и тут уж Эллиан смогла открыть для себя человека с новой стороны. Оказывается, из клубка ниток при помощи одного лишь крючка люди могли буквально за пару часов создавать удивительные, хоть и простые, вещи. Вдохновившись поддержкой и вниманием Эллиан, Рин начала показывать ей и другие виды принятого у людей рукоделия, или, как она говорила сама «хэнд-мэйда». Уже после завершения подготовки к празднику они вместе оттачивали мастерство азари, вывязывая более сложные вещи. Гардероб азари стал богаче на целых два свитера, как, впрочем, сказала сама Рин — для домашнего использования. Почему «для домашнего» — Эллиан так и не поняла: симпатичный ярко-красный пуловер с причудливо вывязанным узором вполне можно было надеть и на встречу с друзьями в каком-нибудь кафе. А вот второй свитер, бежевый, действительно получился «домашним» — неровные швы и косую вязку новичка не смогла исправить даже Рин. Как бы то ни было, но теперь после отбоя они занимались тем, что сидели рядом и пытались распутать пряжу, или подыскать красивый узор. К несчастью для Эллиан, эпидемия вязания по человеческой методике скоро охватила весь корпус, а следом, возможно, докатилась и до матриархов. Иначе объяснить наличие мотка пряжи и нового крючка на столе одной из них Эллиан не могла. Хотя, может, отобрали у какой-то из учениц?

Это было неважно. Человек снова начала отдаляться, этого Эллиан позволить не могла. Надо было поговорить.

— Рин, я… Я могу с тобой поговорить? Не здесь, наедине.

Она была с ними уже три месяца. Овладела основами точечного манипулирования темной энергии и даже достигла определенных успехов, умудряясь обогнать по результатам парочку азарийских соучениц. Впрочем, с учетом того, что ее интересовала исключительно боевая часть этой дисциплины, которую можно будет применить на практике уже через пару лет, особой надежды на ее таланты матриархи не возлагали. Да и не было их, по сути, этих талантов. И сама Айрин об этом знала. Но прилежанием и регулярными тренировками добилась впечатляющих для человека результатов за короткий срок.

Эллиан знала — в любой момент ее пребывание здесь подойдет к концу. И чем раньше она все прояснит, тем лучше. Конечно же, больше всего азари боялась, что ее слова будут приняты с насмешками и издевательствами, но… но молчать дальше было просто невозможно.

— Рин… Айрин Шепард, я…

Они стояли в небольшом тупичке, которым заканчивался длинный коридор. Здесь гарантированно не было никого, кто мог бы услышать их разговор. И все-таки Эллиан как никогда боялась. Что сказать? «Люблю»? Слишком громко и пафосно — вряд ли это слово разумно для семидесятилетней азари.

— Ты мне очень нравишься.

Странный «фырк» был ей ответом. Она до сих пор не могла понять, что именно он выражает. Иногда Айрин прятала за этим жестом раздражение, иногда — злость, порой — смех. Иногда употребляла просто для того, чтобы заполнить паузу в разговоре, обозначить свое присутствие.

Рискнув поднять голову, азари увидела, что лицо Рин выражает крайнюю степень удивления, которое, впрочем, граничит с полным непониманием происходящего.

— Спасибо, Элли. Мне правда, очень приятно знать, что у представителей твоей расы я пользуюсь-таки успехом. Вообще — очень приятно знать, что ты кому-то нравишься. Я ценю то, что ты мне это все же сказала и обещаю не использовать это против тебя, вот только…

— Не взаимно, да? — азари чуть улыбнулась.

Странно — еще пару минут назад она думала, что услышав отказ Шепард будет долго плакать. Что ей будет тоскливо и больно, но на самом деле… На самом деле она даже привычного в таких случаях разочарования не ощущала.

— Ты мне дорога. Как друг, не более. Пойми правильно — ты умна, талантлива, красива, но…

— Инопланетянка? — Эллиан почему-то рассмеялась.

— Женщина.

— Айрин Шепард, да мы, оказывается, гомофобы? — смех Коры произвел эффект взорвавшейся бомбы.

— Да нет, почему же? Мы просто гетеросексуалы, угу? Кто-то там может выбирать себе в пары кого угодно, а нам нужна исключительно особь мужского пола. Правда, пока что среди представителей нашей расы мне ничего хорошего не попалось, не там ищу, видимо.

— Рекомендую турианцев! Вот это мужчины… — в разговор включилась Дихар, тоже непонятно как появившаяся в тупике у иллюминатора.

— Балин, вы таки заставите меня сейчас конкретно покраснеть, — хмыкнула Айрин. — Правда, плюс от них определенно есть — никакого нежелательного залета.

Дихар расхохоталась и предложила познакомить с подходящим. Само собой, Айрин только отмахнулась. Сама она, как потом поняла Эллиан, считала себя просто слишком юной для серьезных отношений. Но тем не менее, две недели спустя, когда на базу за ней прибыла Индриа Л'Дани, Эллиан услышала, что Айрин успела той сказать:

— А знаешь — на самом деле это очень здорово: знать, что ты кому-то очень сильно нравишься.

Эта встреча была последней — больше никогда сероглазую землянку Эллиан не видела. Но, пожалуй, именно фактом знакомства с Айрин многие ее знакомые объясняли тот факт, что тридцать лет спустя она сошлась с сероглазой блондинкой Хелен. Впрочем, последняя ни капли не ревновала к мимолетной любви прошлого, поскольку всем к тому моменту было известно: Айрин Джейн Шепард, первый Спектр-Человек и спаситель Галактики, бесследно исчезла.

Примечания:

Так, ну все — в следующей главе возвращение на "Адегон", снова встреча с турианцами, глобальная и серьезная ссора с Кайденом, распределение на "Норму". Вроде ничего не пропустила.