Игры не для нас (джен)

Боль моя, подними меня

Дай мне силы быть высоко, словно птица.

Мир пустой за моей спиной,

У меня теперь воли нет возвратиться.

Вперёд и верх — Северный флот

Ин Хо понимал: казнь откладывается, а не отменяется. Чун Хо всегда такой был. Если во что вцепится, то уже не отдаст. Ни за что и никогда. Так было с особо любимыми игрушками и... людьми.

И если мама безраздельно принадлежала Чун Хо, даже не помышляя о новом браке, то в случае с Ин Хо... Мелкий психовал, злился и угрожал «больше никогда с ним не заговорить», если он уйдёт в армию. На самом деле, выбор у Ин Хо был... Можно было поступить и получить отсрочку. Но Ин Хо решил, что поступать в полицию проще, пройдя полицейскую подготовку. Да и... Потом ведь всё равно придётся. Лучше сейчас, пока женщину не встретил. С другой стороны был Чун Хо. Но он же не на другую планету на эти два года переезжает?!

Если б он поступил в учебку полицейской академии, то появлялся бы дома немногим чаще. Хотя совесть у Ин Хо всё равно была не на месте. Поэтому с души отвалился огромный груз, когда Чун Хо в его увольнительной повис на нём, а не игнорировал, как обещал, смертельно разобидевшись.

Время шло, Чун отчаянно показывал, что вырос и не нуждается в опеке, но Ин Хо видел правду. Повадки у братца остались прежними. Как плясала вокруг мама, так и продолжала. А тот вёл себя, будто так и надо. С ним же... Ин Хо тоже виноват. Избаловал младшенького. Тоже старался сделать для него всё. Если мама звонила в слезах и говорила, что Чун Хо ходит расстроенный и пришибленный, то бросал всё, если мог, и прибегал. И долго сквозь сопли и «уйди, хён, сам разберусь!» выяснял, кто там мелкому разбил сердце и почему.

Чун Хо было сложно не разбаловать. А уж как девчонки по нему страдали... Конечно! Трагический красавец! Ин Хо фыркал. Конечно, без отца рос... У общества были странные понятия. С их точки зрения, Ин Хо имел полную семью, а то, что у него мачеха, а не мать — людей не волновало. Зато Чун Хо, да, бедненький.

А уж когда у того внезапно отказали почки... Мама совсем стала сдувать пылинки. Да что там говорить, Ин Хо и сам перепугался и начал делать то же самое. Таскался к нему в больницу почти каждый день после службы. Всё развлекал рассказами, как и что у них там произошло. Благо было о чём рассказать. Да и старался следить, чтоб тот не скатывался в уныние — «кому ж я такой инвалид теперь нужен?!» Искал ему медицинские статьи и не только, читал о том, что живут люди... Нашёл в результате один случай, что в Пусане служит коп после пересадки сердца... Случай посерьёзнее почки. Только тогда Чун Хо повеселел.

В общем-то, хорошо, что брата всё же приняли в Академию. Такой избалованный и упёртый... Не получись с полицией, он бы точно на госслужбу пошёл. И тогда Ин Хо не завидовал никому. Просто сочетание этих качеств... В полиции он хоть жилы драл да по уставу жил, а на госслужбе... Да и в полиции его шеф под крылышко взял, и ладно. Правда, Ин Хо, как и матери, не нравилось, что в пику им тот пошёл в отцовский убойный... Выпросился. А им тревожиться. Но в целом жизнь устаканилась.

Бульдожьей хваткой Чун Хо теперь вцеплялся в правосудие... Ещё б женщину себе нашёл — и вообще можно было успокоиться. Но нет. Не успел. Ин Хо спикировал на дно раньше, чем это случилось. И всё братца вело от обиды. Он-то думал: Вселенная вращается вокруг него. Злился, стыдился его, и в то же время отпускать не желал. Что бы брат да полностью посвятил себя жене... А нет! А как же я? А вот хренушки. Может, Ин Хо тоже скучал, но решил сепарировать Чун Хо насильно.

Тем более что для карьеры мелкого и правда будет лучше, если тот перестанет с ним общаться.

А потом грянула игра в кальмара, гибель Ён Хи. Стыд, боль и всё остальное привели к тому, что взаимоотношения братьев стали напоминать прятки и крысиные бега одновременно. И вот, спустя столько лет, Чун Хо победил: нашёл его, загнал в угол и... Им придётся поговорить.

За отсрочку казни Ин Хо следовало поблагодарить Ки Хуна. Да, он уже понял, что тот не причём и Чун Хо нашёл их сам. Точнее, ему просто повезло проверить невероятный вариант от отчаяния, и вот... Всё-таки стоило завтра задуматься о переезде, да. Если нашёл брат... Нет, думать об этом не хотелось.

Ин Хо судорожно вздохнул и, изловчившись, нажал пальцем на повязку, тупая, но сильная боль чуть отрезвила. О том, что палец у него при этом пропитался не только мазью, думать не хотелось. В конце концов, чего он сейчас так нервничает, что ёрзает по дивану и не может спать, хотя от слабости уже подташнивает?!

Утро всё равно придёт, как и неотвратимый Чун Хо с его «почему». С другой стороны — Ки Хун явно показал, что пытать его не даст... И всё же прятаться за спиной не то, что Ин Хо может себе простить. Поэтому он поговорит. А сейчас попытается, чёрт возьми, заснуть, потому что и дальше показывать себя настолько слабым — это слишком... И так уже не смог отмахнуться от Ки Хуна, который спасал его после прогулки под ледяным дождём.

Как бы горько ни звучало — у самого Ин Хо сил хватил бы только свернуться калачиком на лестнице и тихонько сдохнуть, как побитая судьбой псиной. Ки Хун же переодел его без единого комментария в стиле голый терминатор или дохлый кальмар, замотал в одеяло, перевязал — на этот раз без садистских надавливаний, предельно осторожно, хотя всё равно страшно больно.

Последние силы Ин Хо оставил, успокаивая малышку. Чун Хо накосячил с температурой смеси, поэтому это делать пришлось долго, ожидая, пока воздвигнутая на подоконник с открытым окном выдумщиком Ки Хуном смесь остынет. Сам Ки Хун, закончив с его перевязкой, погнал Чун Хо на общественно полезные работы... И да, Ин Хо был благодарен: без шокировано-ревнивого взгляда возиться с Чон Джа было куда легче.

Ки Хун отправил Чун Хо вытаскивать косяку из грязи и отмывать колеса с яростным: у нас тут больной и младенец! Ин Хо добавил бы, что больных двое, но, встретившись взглядом с Ки Хуном, промолчал. Тот, по счастью, вспомнил и о себе — высушился и сменил повязку — как раз с улицы вернулся мокрый и злой Чун Хо.

Чон Джа к тому времени покушала и спала. Когда Ки Хун под подозрительным взглядом Чун Хо переложил её в люльку, Ин Хо почувствовал, будто у него вырвали из рук щит и антидепрессант одновременно. Впрочем, опередив вопросы Чун Хо, Ки Хун мастерски вытолкал его в спальню. Взгляд у Сона был страшным и не терпящим возражений:

— Завтра, всё завтра, детектив! Надо спать, пока ребёнок спит. Все устали.

— А...

— Твой брат не убежит, — в который раз повторил Ки Хун, а братец бросил на него очередной оценивающий взгляд и, видимо, счёл его состояние паршивым, раз послушно протопал в спальню.

— Спасибо, — дождавшись, когда Чун Хо скроется, искренне прошептал Ин Хо.

— Не благодари, — хмуро ответил тот. — Это я ради малышки.

— Поясни? — приподнял бровь Ин Хо.

— Ты ей нравишься. А ей и так с рождения досталось. Поэтому я сделаю всё, чтоб тебя, гада морского, она не лишилась... Только если сама отвергнет, как вырастет и поймёт, какой ты гад! — удивил его Ки Хун.

— Всё равно спасибо, — кивнул Ин Хо. — И, знаешь, Ки Хун. — Тебе это кресло совсем не подходит. Ты значительно выше меня, не мучайся. Диван большой.

— Ты... — Ки Хун аж побагровел. — Твой брат и так о нас невесть что думает! А ты хочешь ему ещё поводов прибавить?!

— Он забавно злится, — хмыкнул Ин Хо. — Смотри сам. Но спать, скрючившись в кресле, глупо, если свободна половина дивана и можно улечься валетом.

— Ты же спал! — уже не так рьяно злился Ки Хун.

— Я ниже. И ты был не так плох, как я сейчас, — пожал плечами Ин Хо. Если надо это признать, чтоб идиот хоть немного нормально поспал... Он сделает не только это. — Подумай, нам не двадцать и даже не тридцать, чтоб так рисковать позвоночником.

— Если ты признал, что тебе хреново, значит, ты совсем плох, — мрачно посмотрел на него Ки Хун. — Ладно, убедил. Помощничек из твоего братца всё равно не ахти... Дополз до острова только к самому концу! Надо рассчитывать на себя! — бормоча это, Ки Хун пошёл добывать себе подушку и одеяло.

Сон отрубился, едва коснувшись подушки — вот сон молодого родителя, Ин Хо же хотел отчаянно хотел уснуть, но всё думал об оставшемся за стенкой брате. Тот, впрочем, тоже не спал. Заходил уже дважды — тихонько проверял его... Не сбежал ли. В первый раз, увидев рядом с ним Ки Хуна, закашлялся...

Во второй зачем-то прошёл ближе и потрогал ему лоб. Ин Хо едва сдерживался, усилием воли оставаясь в роли брёвнышка в отрубе... Братец же принёс ему завёрнутый в тряпку лёд — видимо, рассудил, что к утро он нужен ему живым. Всё бы ничего, но он не уходил, а всё стоял и натужно дышал. Пока не наклонился и не прошептал ему в самое ухо:

— Я знаю, что ты не спишь!

По спине у Ин Хо пробежала дрожь... Младшенький блефует — решил он и продолжил валяться бревном. Или скалой — кому как нравится.

— Когда спишь, у тебя складка между бровями разглаживается. И ты всегда спишь глубоко, роняя слюни. Даже если вырубаешься где-то в транспорте или за столом. Я не знаю, что ли, тебя, Ин Хо? Хорош прикидываться! Или ты трус? — звеня от напряжения, прошипел Чун Хо.

Не успел Ин Хо возмутиться, как голос подал Ки Хун:

— Эй, хорош уже будить малышку, меня и брата! Иди спи! Ты ждал много лет, неужто пары часов не потерпишь?!

— Но он не спит! — по-детски возмутился Чун Хо.

— Даже если так! Ты как со старшим разговариваешь, а? — Ки Хун поднялся, уверенно тесня неожиданно смущённого Чун Хо.

— Но он же... Он же преступник! — наконец, нашёлся тот. — Чего ты его покрываешь и требуешь уважения, а? Или забыл, что он сделал?

— Не забыл, — убийственным тоном проговорил Ки Хун. — Но и неуважения к нему не потерплю! Тем более от такого щенка, как ты! Ты солгал полиции и мне. Не забыл?

— Да вы оба там чокнулись! — с придыханием выдал Чун Хо и всё-таки исчез в спальне.

— Я бы сам справился, — негромко подал голос Ин Хо.

— Угу, справился бы. А мне слушать ваши разборки полночи! Я спать хочу и Чон Джа тоже! — повернулся к нему Ки Хун, а после прибавил. — Если думаешь, что я с ним слишком жёстко...

— Нормально, — тихо ответил Ин Хо. — И снова спасибо. Мой неоплатный счёт к тебе становится всё больше.

— Жизнь — это не сведение баланса «ты мне — я тебе», — снова напомнил ему Сон. — Где вас таких придурков Хванов делают?

— В Сонбук-гу, — признался Ин Хо, чуть улыбаясь.

— Серьёзно? Почти студенческий городок... То-то вы умничаете, — Ки Хун тем временем намылился куда-то. — Ладно, тебе молока принести? Мне надо нервы от вас полечить. Всё равно разбудили, — притворно вздохнул тот.

— Я был бы очень благодарен, — искренне отозвался Ин Хо.

После приёма алко-шоколадного молочного коктейля уснуть оказалось проще. Что до почки... Выдюжит — у неё нет выбора. Поутру первое, что увидел Ин Хо — братец с настойчивым лицом, сидящий на стуле рядом. Ки Хуна и малышки поблизости не наблюдалось. Его принесли в жертву — бежать было некуда.