Иной Гарри Поттер. Книга 1 (джен)

У Гермионы на носу были экзамены, которые должны были окончиться ровно в первый день Третьего тура состязаний. Но всё её время уходило на Гарри — ему, по её мнению, предстояло куда более важное дело.

— Обо мне не волнуйся, — отрезала Гермиона, когда Гарри напоминал про экзамены. — Всё, что нужно, я уже знаю.

Наступил июнь, и замок наполнился гулом предвкушения: все опять заволновались, не могли дождаться последнего тура соревнований. Гарри же выжимал из каждого дня всё возможное. Свободные минуты между уроками, вечера после ужина — всё уходило на отработку заклинаний. Особый прогресс он делал в боевой магии. Его движения стали увереннее, удары точнее. «Флиппендо» и «Диффиндо» вылетали из его палочки с такой силой, что тренировочные манекены буквально впечатывались в стену или разлетались на куски. Он чувствовал, как растёт его сила, и это придавало уверенности. Третье испытание, конечно, будет опасным, но Грюм был прав: ему уже приходилось обводить вокруг пальца чудовищ и преодолевать заколдованные барьеры. А в этот раз он знал, что его ждёт, и смог подготовиться.

Профессору МакГонагалл в конце концов надоело находить следы магических взрывов в случайных уголках замка. Один особенно мощный «Конфринго» оставил оплавленное пятно на мраморной лестнице. Она официально разрешила Гарри и Гермионе пользоваться пустым классом трансфигурации в обеденные перерывы. Под её бдительным взором Гарри освоил не только базовые Чары помех, но и их усиленные варианты. В библиотеке Гермиона отыскала ещё одно полезное заклинание, Компасное, которое ставило волшебную палочку строго на север — с такой палочкой в лабиринте не заблудишься.

Теперь Сириус присылал сову каждый день. Он, как и Гермиона, был озабочен одним — обеспечить безопасность Гарри в предстоящем испытании. Всё остальное отошло для него на задний план. В каждом письме Сириус напоминал крестнику: что бы ни происходило за стенами Хогвартса, никакой самодеятельности, всё равно он ни на что повлиять не сможет.

«Если Волан-де-Морт действительно набирает силу, — писал Сириус, — главная моя забота — обеспечить твою безопасность. Но пока ты под защитой Дамблдора, тебе ничего не грозит, и всё-таки старайся избегать малейшей опасности. Думай только над тем, как преодолеть лабиринт, всё остальное — после».

Чем ближе становилось двадцать четвёртое июня, тем сильней Гарри нервничал, но всё же не так, как перед первым и вторым турами. Во-первых, сомнений нет: на этот раз он очень хорошо подготовлен, и это притупляло страх. И, во-вторых, это был финальный бросок: проиграй он или выиграй, Турнир закончится, и все треволнения останутся позади.

* * *

Наступило двадцать четвёртое июня. Этот день был отмечен не только последним состязанием Турнира Трёх Волшебников, но и последним днем школьных экзаменов. Гарри, в отличие от побледневших и суетящихся одноклассников, был освобождён от них, хотя его собственное испытание казалось куда более пугающим.

После завтрака, когда зал ещё был полон, к столу Гриффиндора подошла профессор МакГонагалл.

— Поттер, — сообщила она своим суховатым, деловым тоном. — Все участники Турнира собираются после завтрака в комнате, примыкающей к Большому залу.

Гарри уже собирался встать, но она задержалась.

— В комнате, — продолжила она, и Гарри показалось, что она слегка смягчила голос, — собрались семьи участников Турнира. Они приглашены посмотреть последнее состязание. И ты сегодня сможешь провести со своими весь день.

С этими словами она отошла от стола. Гарри уставился ей вслед, совершенно ошеломлённый.

«Она и правда думает, что Дурсли сюда приедут?» — задался вопросом Гарри, понимая всю абсурдность.

Зал быстро пустел. Гарри пожелал Гермионе удачи, и она побежала на экзамен по Истории магии. Гарри видел, как Флёр Делакур поднялась из-за стола когтевранцев и прошла в соседнюю комнату, где её ждали родители. Сразу за ней двинулся Крам. Седрик тоже пошёл, но в сторону выхода. Он шёл медленно, опустив голову.

Гарри не торопился идти в комнату. К нему, разумеется, никто не приехал.

Учить заклинания или практиковаться сегодня абсолютно не хотелось. Вместо этого он просто бесцельно бродил по территории замка. Время шло очень медленно. Гарри хотел полетать на метле, чтобы сбросить нервное напряжение, но сегодня все полёты были строго запрещены. И виной тому был сам Гарри: после его выступлений в предыдущих состязаниях правила Турнира были дополнены запретами на любые типы полётов, а также на использование любых видов артефактов, облегчающих прохождение испытаний.

Гарри вернулся в Большой зал только к вечернему пиршеству, когда стол преподавателей был уже полон. Там сидели и Людо Бэгмен, и Корнелиус Фадж. Бэгмен, как всегда, был весел и оживлён, его круглые щёки сияли в предвкушении зрелища. Фадж, напротив, сидел мрачен и неразговорчив, часто поправляя свой помятый котелок.

Несмотря на обилие праздничных блюд, Гарри почти ничего не ел: его уже била нервная дрожь. Постепенно волшебный потолок менял синеву дня на алые закатные краски сумерек. Наконец Дамблдор поднялся из-за стола и весь зал притих.

— Леди и джентльмены, через пять минут я приглашу вас пойти на поле для квиддича, где начнётся третье, последнее состязание Турнира Трёх Волшебников. А сейчас прошу всех участников проследовать на стадион за мистером Бэгменом.

Гарри встал, гриффиндорцы зааплодировали. Гермиона поцеловала его и пожелала удачи, и он вместе с Флёр и Крамом вышел из Большого зала.

Скоро чемпионы подошли к стадиону. Поле для квиддича изменилось до неузнаваемости. По всему периметру поднялась плотная живая изгородь высотой двадцать футов. Прямо перед ними в изгороди чернеет проём — вход в лабиринт. Коридор внутри него, образованный густым кустарником, уходит в черноту, от которой у Гарри забегали мурашки по коже.

Через пять минут на стадионе появились первые зрители. Воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен шагов — зрители торопились занять отведённые им трибуны. Небо окрасилось в густой исчерна-синий цвет, и на нём зажглись первые звёзды.

К Бэгмену и участникам подошли Хагрид и профессора МакГонагалл, Грюм и Флитвик. У профессоров на шляпах, у Хагрида на спине кротового жилета светились большие красные звёзды.

— Мы будем патрулировать снаружи, — сообщила участникам состязания профессор МакГонагалл, чьё лицо было непривычно серьёзным. — Если кто-нибудь попадёт в беду и почувствует, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придём на помощь. Всё ясно?

Чемпионы молча кивнули.

— Тогда вперёд! — весело скомандовал Бэгмен четверым патрульным.

— Удачи, Гарри, — шепнул Хагрид, его лицо, освещённое красной звездой, выглядело обеспокоенным.

Патрульные разошлись в разные стороны, каждый на свой пост вокруг лабиринта. Людо Бэгмен коснулся палочкой горла и тихо произнёс, но его голос мгновенно разнёсся по всему стадиону:

— Сонорус!

И тут же его усиленный волшебством голос разнёсся по всему стадиону:

— Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Турнира Трёх Волшебников начинается! Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день!

Гарри чувствовал, как напряжение, копившееся целый день, достигло своего предела. Он стоял рядом с другими чемпионами, окружённый притихшей толпой зрителей.

— Первое место занимает мистер Виктор Крам, институт «Дурмстранг», восемьдесят очков!

Раздались крики и гром аплодисментов. Крам, стоявший рядом, слегка наклонил голову.

— На втором месте мисс Флёр Делакур, академия «Шармбатон», шестьдесят очков!

На этот раз аплодировали уже скромнее. Флёр выглядела надменной, но Гарри видел, как она нервничает.

— И на третьем месте — мистер Гарри Поттер, школа «Хогвартс», сорок пять очков!

Гарри ожидал вежливых хлопков, но неожиданно для него раздался настоящий гром аплодисментов. Гриффиндорская трибуна разрывалась от восторженных криков, а Невилл, Дин и Гермиона махали ему, едва ли не падая через ограждение. Гарри почувствовал, как в нём поднимается волна гордости, немного ослабляя замершее в груди волнение.

— Итак, Виктор, заходите по моему свистку! — пророкотал Бэгмен. — Три… два… один…

Он резко свистнул, и Крам устремился внутрь лабиринта. Высоченная живая изгородь бросала на дорожку чёрную тень. За ним тут же закрылся проём.

Через 5 минут в лабиринт последовала Флёр.

Пять минут, пока Гарри ждал своей очереди, тянулись невыносимо долго. Наконец, Бэгмен снова свистнул.

То ли изгородь была чересчур густой, то ли заколдована, но звуки стадиона тут же стихли, едва он вступил во тьму лабиринта. Оглушительная тишина опустилась на него, как тяжёлый занавес. Гарри даже показалось на миг, что он под водой.

Он вытащил палочку.

— Люмос!

Мягкий серебристый свет вырвался из кончика, но не рассеял тьму, а лишь отбросил на стены изгороди причудливые, прыгающие тени, отчего они казались ещё более высокими и угрожающими.

Место оказалось действительно страшным. Стены лабиринта были не просто плотными — ветви сплелись в тугой, монолитный, колючий массив. Её тёмно-зелёные листья отливали чернотой в тусклом свете палочки, а острые шипы, торчащие из стволов, напоминали зубы хищников. Коридор был узким, а высокая живая изгородь почти полностью перекрывала обзор неба, лишая Гарри возможности ориентироваться по звёздам.

Он двинулся вперёд. Пройдя метров двадцать, он оказался у развилки.

Каждый поворот выглядел совершенно одинаково.

Гарри пошел направо. Он то и дело оглядывался. У него возникло ощущение, что за ним кто-то следит. Небо с каждой минутой становилось чернее, тени сгущались и в лабиринте.

Дорожка привела к очередной развилке.

— Направление, — прошептал он палочке, держа её на ладони.

Палочка сделала один оборот и замерла, указывая направо, в густую изгородь. Значит, север там, а центр лабиринта, как известно, — на северо-западе. Самое лучшее — свернуть влево и при первой возможности взять правее.

Впереди по-прежнему никого — ни Флёр, ни Виктора, ни признаков их присутствия. Гарри свернул направо, и там пусто, никаких препятствий. Гарри стал нервничать — всё ещё ни одной опасности. Тут что-то не то! Лабиринт как будто заманивал в ловушку, усыпляя внимание.

Ещё поворот, и он… очутился буквально в десяти футах от соплохвоста.

Соплохвост был гигантским и напоминал трёхметрового скорпиона. Огромное, изогнутое жало покоилось на спине, нацелив сопло прямо на Гарри. Толстый, сегментированный панцирь тускло поблёскивал в свете волшебной палочки, отчего тварь казалась вырезанной из чёрного камня.

Гарри не стал с ним церемониться.

— Редукто!

Соплохвоста мгновенно разнесло на мелкие, омерзительные кусочки. Гарри изрядно измазало слизью, панцирем и чем-то липким и горячим. Он едва не поскользнулся на остатках чудовища.

Шокированный Гарри, вытерев лицо, посмотрел на свою палочку так, будто она была живым существом. Во время практик в тихом классе трансфигурации взрывы были в разы слабее. Видимо, адреналин от встречи со смертельной опасностью делал своё дело, многократно усиливая заклинание. Он почувствовал дрожь в руках, но это была не дрожь страха, а скорее шок от собственной мощи. Он быстро стряхнул с себя остатки твари и побежал дальше.

Гарри бежал по очередному коридору. И тут его нога, сделав шаг, провалилась не в привычную твердь утрамбованной земли, а во что-то рыхлое и липкое. Гарри вздрогнул и отпрыгнул назад, подняв палочку выше. Это была трясина — небольшая, но коварная ловушка, искусно замаскированная под обычную дорожку. Ещё мгновение — и он увяз бы по щиколотку, а может, и глубже. Он обошёл опасное место, прижимаясь к стене изгороди.

На следующей развилке Гарри свернул за угол и увидел, как навстречу ему скользит дементор.

Тварь была огромна, выше трёх метров, с лицом, спрятанным под капюшоном, и выставленными вперёд гниющими, чешуйчатыми руками. Дементор явно чувствовал его присутствие и двигался прямо на него, беззвучно скользя по глинистой дорожке.

Но Гарри не почувствовал свойственных при его появлении ощущений. Не было всепоглощающего холода, не было приступа паники. Он сразу понял, что перед ним боггарт.

— Риддикулус!

Боггарт с громким треском взорвался и растаял в облачке дыма.

Налево… направо… снова налево… два раза упёрся в тупик. Опять применил заклинание Компаса. Палочка показала, что он слишком уклонился к востоку. Вернулся к развилке, свернул направо и увидел перед собой странный золотистый туман. Гарри осторожно подошёл и осветил его.

«Не знаю что это, но мне туда, наверное, не надо».

Колебания прервал раздавшийся откуда-то издалека вопль.

«Флёр! Что с ней?».

Гарри отвлекли увесистые шаги за стеной. Похоже, тролль. Видеться с ним у него не было никакого желания, и Гарри побежал.

Время от времени сверяясь с палочкой-компасом, Гарри продолжал планомерно двигаться в сторону кубка. Теперь тупики попадались всё чаще. В лабиринте стало темно, хоть глаз выколи, — значит, скоро центр, конец состязания.

На длинном прямом отрезке Гарри услышал шевеление сзади. Обернувшись, он увидел огромного паука, мчащегося на него.

— Редукто! — И паука разнесло по аналогии с соплохвостом. Благо, он был далеко, и в этот раз Гарри почти не задело.

Гарри, довольный, хотел уже было продолжить путь, как услышал множественные отвратительные шаги с обеих сторон изгороди. Что-то ползло по стенам. Судя по звукам, они поднимались вверх, прямо по сплетённым ветвям.

«Они сейчас перелезут», — подумал Гарри.

Гарри рванул было в сторону развилки, но уже слишком поздно. Оттуда в его сторону на большой скорости мчались десятки мелких пауков. Развернувшись, он увидел ту же картину. Такие же пауки начинали уже спускаться по изгороди, словно чёрный мохнатый водопад.

— Редукто! Редукто! — Гарри метал заклинания направо и налево.

Пауки взрывались, но их было слишком много; их тела рассыпались мерзкими брызгами, но следующая волна уже была здесь.

Пауки уже стали прыгать со стены прямо на Гарри. Они были слишком близко. Использовать «Редукто» в такой тесноте было самоубийством.

— Диффиндо! Диффиндо! Диффиндо! — кричал Гарри.

У пауков отсекались ноги, разрезались брюха. Он работал палочкой, как мечом, но тварей было не остановить.

Один паук, пройдя сквозь эту резню, добрался до Гарри и, проскользнув под мантию, укусил его за ногу. Гарри пронзила острая жгучая боль. Он вскрикнул и попытался стряхнуть тварь. Ещё один паук прыгнул ему на спину, собираясь укусить за шею.

Вдруг рядом с Гарри прочертила вспышка ярко-зелёного света. Паук со спины упал замертво. Ещё вспышка, и ещё. Пауки один за другим умирали, их крошечные тела скрючивались, будто их сожгло изнутри. Остатки тварей в ужасе поползли обратно на изгородь и скрылись из виду.

Гарри интуитивно выставил щит и резко направил палочку к источнику заклинаний, ожидая атаки. Он прищурил глаза.

Это был Виктор Крам, который уже опускал палочку. Он стоял у развилки, и его лицо не выражало никаких эмоций.

Виктор молча вытянул другую руку в сторону, показывая направление. Он замер в таком положении, не произнося ни слова.

Боль в ноге Гарри не отпускала, превратившись из жгучей в ноющую и пульсирующую. Слегка прихрамывая, он направился к Виктору, по пути решая, что уместнее: поблагодарить его или наложить «Круциатус». Всё-таки парень метал в его сторону «Аваду». Мог ведь и промахнуться.

Вдруг Виктор опустил руку, которой указывал направление, и резко, неожиданно двинулся в сторону, противоположную той, что, очевидно, вела к центру.

— Виктор, стой! — закричал Гарри.

Дойдя до развилки, Гарри посмотрел в ту сторону, куда умчался Крам. Его уже не было видно.

Развернувшись, у Гарри перехватило дыхание.

Буквально в ста футах от него, на невысокой каменной тумбе, ослепительно сиял вожделенный Кубок Огня. Он излучал бледный, матово-белый свет, пронзающий мрак лабиринта.

У Гарри всё в голове смешалось. Он не понимал, что происходит. Почему Крам, который был так близко к финишу, вдруг убежал? Почему он помог ему и показал направление?

Боль в ноге мешала сконцентрироваться. Он взглянул вниз: из места укуса обильно вытекала густая, тёмная кровь.

Гарри знал несколько исцеляющих заклинаний, о которых читал в книгах, но никогда не испытывал их в деле.

«Надо попробовать», — решил он, стиснув зубы.

Гарри направил на рану палочку и собрал всю свою волю.

— Вулнера Санентур! — произнёс он чётко.

В месте укуса ощутился странный холодок, похожий на влажный компресс. Рана затянулась, кровь перестала течь, но глубокая, тупая боль уменьшилась совсем немного.

«Сойдёт, — решил Гарри. — С Виктором потом разберусь. Сначала Кубок!»

Гарри на всех парах, насколько это позволяла ноющая нога, побежал к тумбе.

«Вот он! Кубок Турнира Трёх Волшебников!»

Гарри не мог сдержать широкой, сияющей улыбки. Он победил! На него нахлынула волна пьянящей эйфории. Он сделал это!

С этими мыслями, дрожащими от напряжения и радости руками, он схватил Кубок…