За бортом (гет)

За свою долгую и полную злоключений жизнь лорд Люциус Малфой приобрел некоторые знания о человеческой природе, о природе страха в том числе, поэтому он не стал приглашать гостей в дом. Это было бы слишком суровым испытанием для их расшатанных газетной шумихой нервов. Взамен, среди роняющих листву деревьев и кроваво-красных кустов боярышника, в саду раскинулись огромные шатры, сияющие магическими огнями. Нарцисса колдовала над температурой воздуха в пределах барьера не менее трех дней, и промозглый осенний вечер превратился в приятную прохладу середины лета.

Надежно укрытая бесценной мантией мистера Поттера, Астория шагнула сквозь магический барьер вслед за своим мужем. Не сумев удержаться, она презрительно фыркнула и прошипела, что в таком микроклимате хорошо разводить галапагосских черепах. Драко поджал губы и подумал, что заведи Люциус пару экзотических зверушек, Скорпиус был бы счастлив … если бы мог хоть что-то чувствовать.

Предостерегающе кашлянув, Драко направился к дому мимо белоснежных шатров. До прибытия гостей оставалось больше часа, за это время он успеет провести Асторию внутрь, а затем сделать вид, что трансгрессировал за ней в Судан. Но ровно в восемь вечера на площадке для гостей появятся не мистер и миссис Малфой, а Гарри и Гермиона, принявшие по порции высококачественного оборотного зелья из закромов аврората. Они будут изображать хозяев вечера до тех пор, пока не придет время поменяться местами.

Только по резкому движению воздуха Драко почувствовал, как Астория вдруг метнулась за его спину. Она была невидима под мантией, но следы на примятой траве могли ее выдать, поэтому она предпочла держаться позади. Драко поднял взгляд от увядающей травы и увидел, как тяжелые двери медленно отворяются, выпуская в сад Нарциссу. Блистательная в своем изумрудном платье и дорогих украшениях, леди Малфой напоминала ожившую античную статую, ее волосы давно стали белыми, как снег, но благородные черты лица все еще были красивы.

Как только Драко поднялся по ступеням, изящным жестом подавая ему руку, Нарцисса поинтересовалась:

— Твоя жена присоединится к нам сегодня?

— Есть ли на свете хоть кто-то, кто посмеет отказать, когда ты просишь, мама? — склоняясь, чтобы поцеловать тонкую руку, Драко готов был поклясться, что слышит звук, с которым Астория закатывает глаза. Впрочем, это наверняка было всего лишь его разыгравшееся воображение. Каким бы способом его жена не выражала презрение к свекрови в данный момент, она делала это абсолютно бесшумно.

Как только Драко отпустил ее руку, Нарцисса достала тонкую волшебную палочку из складок своей одежды, сделала несколько замысловатых пассов и подставила лицо теплому ветру. Воспользовавшись моментом, Драко открыл дверь шире и задержался на несколько секунд, любуясь садом.

Люциус находился в своем кабинете, а домашние эльфы суетились на кухне, так что никто не помешал Драко и его невидимой спутнице углубиться в дом и спуститься по тайной лестнице в подземелья, служившие когда-то тюрьмой врагам Волдеморта.

— Нервничаешь? — спросила Астория, как только за ними закрылась тяжелая дверь.

— Не уверен, что Поттер справится, — качнул головой Драко. — У него чувство такта, как у сносорога.

Астория скинула капюшон и огляделась, в помещении было темно, и она старалась привыкнуть к этому до того, как сбросит последнюю защиту.

— С твоими обязанностями на приеме справится даже клинический идиот, — усмехнулась она, — не нужно много ума, чтобы пожимать руки и улыбаться. Много чего можно сказать о мистере Поттере, но не стоит недооценивать его умственные способности.

— Как тебя вообще угораздило подружиться с ним? — Драко достал палочку с тем, чтобы зажечь свет, но передумал. Перед началом операции Гарри еще раз напомнил, что никто из участников не должен колдовать. Относится ли безобидный «Люмос» к списку запрещенных заклинаний Драко не уточнял, но на всякий случай решил не проверять.

— Я не знаю, какой факультет закончил ты, дорогой, — снимая мантию, проговорила Астория, — но у нас на Слизерине не принято разбрасываться такими союзниками, как заместитель главы аврората.

— Я думал, он тебе нравится.

По мере того, как глаза привыкали к темноте, тусклый свет от маленьких окон все подробнее вырисовывал очертания помещения: мрачные провалы проходов, холодную сталь решеток, запыленные подстилки пленников.

— Нравится? — необыкновенные глаза Астории гневно блеснули в полутьме. — Десять лет назад мне понравился один мужчина. И посмотри, где я теперь — пробираюсь в собственный дом, чтобы выкрасть собственного сына.

Прицельно швырнуть настолько легкую материю было довольно трудно, но Астория справилась — мантия-невидимка преодолела пару метров и повисла на мистере Малфое, скрыв его от всех возможных поисковых чар ровно наполовину.

— Не думаю, что в ближайшее время мне еще кто-то понравится.

* * *

— Расслабься, дорогая, — нежно проговорил Гарри, как только рука об руку они ступили на ярко освещенную площадку для аппарации, — это твой дом и твой вечер. Кроме того, — он с достоинством спустился по ступеням и подал руку своей спутнице, — тебе глубоко плевать на мнение всех присутствующих.

— И даже на твое?

— Особенно.

Гермиона улыбнулась со всем доступным ей на данный момент высокомерием и спустилась с площадки вслед за своим дважды фальшивым супругом. Сейчас он выглядел в точности, как Драко, но все же она опасалась, что какой-нибудь нехарактерный жест или фраза выдадут его перед людьми, которые знают Малфоя с детства. Гермиона оценила попытку Гарри ободрить ее и прониклась к нему благодарностью. Она и сама чувствовала, как сильно напряжена, и дело было не только в излишне откровенном наряде. Последний визит миссис Грейнджер в поместье Малфоев состоялся поздней осенью более десяти лет назад, и она до сих пор слышала треск своих волос под рукой Фенрира Сивого, когда он тащил ее по грязи ко входу, упирающуюся и воющую от боли. Навстречу пыткам, голоду и страху.

Но в саду было тепло и ясно, горели гирлянды магических огней, играла тихая музыка — хозяева поместья сделали все, чтобы призраки прошлого не побеспокоили гостей.

Изображать Асторию и в самом деле оказалось несложно: из всех гостей почтенного семейства обратиться к ней осмелились человека три или четыре, но и их интерес быстро угас, как только она заговорила о своей работе. Даже ее сестра Дафна ограничилась лишь вежливым кивком с другого конца зала.

— Я что-то делаю не так? — проводив взглядом очередного безукоризненно вежливого собеседника, тихо спросила она у Гарри.

— Ты все делаешь правильно, — улыбнулся он, и Гермиона пропустила вдох. Она не понимала, почему в этот момент все присутствующие не обернулись в их сторону с возгласами: «Самозванец!», потому что это была совершенно другая улыбка. Не та, которую она знала и любила.

Лишь только убедившись, что гром не грянул и никому, кроме нее, до таких мелочей нет дела, Гермиона с горькой усмешкой произнесла:

— Дай-ка я угадаю: здесь никто не знает, чем я занимаюсь.

— Им это не интересно, — Гарри поднял руку, и между его пальцами тут же появился бокал с игристым вином. Домашние эльфы семейства Малфой ждать себя не заставляли. Гермиона старалась не думать о том, что ждет этих наивных и в большинстве своем беззащитных существ, случись им на пару секунд замешкаться.

— А тебе? — подняла она руку с видом как можно более равнодушным. Бокал того же вина появился спустя мгновение.

— И мне.

Одиночество в толпе. Вот от чего бежала Астория Малфой. Все сокровища, что она привозила из своих путешествий, были лишь мусором для ее семьи и окружения, ее открытия — пустым звуком, ее приключения — блажью.

— У меня вообще есть друзья? — мрачно пригубив вина, спросила Гермиона.

— Да, и довольно много, — Гарри поднес свой бокал к ее, и нежный звон стекла разлился в воздухе, — но их никогда не приглашают.

* * *

Даже при наличии нескольких охранников, которые размеренными шагами патрулировали дом, пробраться к комнате Скорпиуса незамеченными под мантией истинной невидимости не составило никакого труда. Драко поймал себя на мысли, что завидует этому парню. И сколько, интересно, лет эта бесценная вещь служит мистеру Поттеру? Сколько грязных делишек он успел обстряпать с ее помощью? Уж наверняка не ограничился теми снежками на пятом курсе. Скорее всего наведывался в женские душевые после квиддичной тренировки, мерзкий маленький очкастый…

— Закрыто, — прошипела Астория, прервав его мрачные размышления о несправедливости жизни.

— Следи за коридором, я разберусь, — Драко выпутался из-под мантии и занялся замком. Едва ли Люциус установил что-то серьезнее обычных запирающих чар, он ведь хотел запереть ребенка, а не демона из преисподней.

Хотя утверждение, конечно, спорное.

— О, это займет некоторое время, — сквозь зубы процедил Драко, и хотя он не мог видеть свою жену, слышал ее полное праведного гнева сопение он вполне отчетливо.

Драко принялся было перебирать в уме знакомые чары от простого к сложному, но вскоре понял, что зря теряет время и начинать следует именно со сложного. Кажется, Люциус тоже перестал недооценивать своего внука.

На лестнице раздались шаги. Драко выбросил руку в сторону, где должна была стоять Астория, чтобы вновь забраться под мантию-невидимку, но с ужасом обнаружил, что ее там нет. Рука лишь рассекла воздух, Драко застыл в ужасе. По лестнице поднимался Натаниэль Гартнер, высокий плечистый охранник из числа личной гвардии Люциуса.

Драко растянул губы в улыбке. Никакой магии во время операции. Он, черт возьми, абсолютно беззащитен перед профессиональным бойцом. И второй попытки не будет.

— Добрый вечер, мистер Гартнер, — лучезарно улыбнулся он охраннику, но, к несчастью, тот оказался достаточно умен для своей должности. По мимолетному замешательству на его лице, по чуть расширившимся глазам, по напряжению в руках стало ясно: он только что видел Драко на приеме и знал, что никому не следует находиться в двух местах одновременно, но старался не показать этого.

— Добрый вечер, сэр, — учтиво склонил голову он, и его пальцы крепче сжали палочку, которую он держал наготове. — Как проходит прием?

Но в тот момент, когда Натаниэль вскинул руку и открыл рот, чтобы выкрикнуть заклинание, из воздуха прямо перед его лицом появилась тонкая рука, облако белесой пыли окутало голову Гартнера, и он упал замертво.

— Открывай чертов замок, Малфой, — раздался шепот из пустоты, — как только его отсутствие заметят, нам придется иметь дело с хозяином поместья.

«Я — хозяин поместья», — с раздражением подумал Драко, и тут его осенило: незачем накладывать на дверь самые изощренные чары, достаточно использовать простейшие, но те, что сможет открыть только лорд Малфой. И так уж вышло, что…

— Я — лорд Малфой, — приложив руку к двери, проговорил Драко, и замок тихо щелкнул. Чисто гипотетически, эту дверь мог бы открыть и Скорпиус, но тот скорее умрет, чем подумает о себе, как о хозяине поместья, которое ненавидит. И в этом заключалась ирония, которая, должно быть, забавляла Люциуса. Взаперти Скорпиуса держало его желание сбежать от семьи, не быть Малфоем.

За ноги втащив безвольное тело Гартнера в детскую, Драко закрыл дверь, расправил натруженные плечи, развернулся и встретился с остекленевшим взглядом своего сына, который сидел на кровати, скрестив худые ноги. Шорты и мятая рубашка на мальчике говорили о том, что он еще не ложился, хотя должен был спать сном мертвеца, повинуясь приказам своего деда. Впрочем, у Драко не было времени задумываться об этом.

— Что ты делаешь? — не отрывая взгляда огромных синих глаз от своего отца и его жертвы, осторожно спросил Скорпиус.

— Мистер Гартнер задавал слишком много вопросов, — с досадой пнув ногу охранника, проговорил Драко. — Мне не хотелось отвечать.

Скорпиус икнул. Драко нахмурился. Да что с ним такое? Разве он не должен под своим отупляющим заклятием флегматично таращиться в стену, даже если вокруг беснуется стая розовых пони, не говоря уже о том незначительном факте, что его отец пытается спрятать труп в его спальне?

— Ты просто отец года, Малфой! — скидывая капюшон мантии, фыркнула Астория и подошла к сыну. — Мистер Гартнер в полном порядке, он просто спит и вдобавок позабудет все, что сегодня видел.

— Мама! — просиял Скорпиус. — Почему ты так долго? Я уж думал ты никогда…

— Тише, дорогой! Мне нужно рассеять всю эту… — она вдруг осеклась и замолчала.

— Какие-то проблемы? — Драко подошел ближе.

— В том-то и дело, что никаких! — в замешательстве повернулась к нему Астория. — На нем нет ни одного контролирующего заклятия, Драко. Он чист, как стеклышко!

Скорпиус опустил глаза и даже немножко покраснел.

— У нас с сеньором Буджардини деловое соглашение, — смущенно улыбаясь, начал он. — Одну неделю я веду себя как angelico bambino, а вторую постепенно начинаю… Как же это?.. попирать устои благородного семейства. Дедушка вызывает сеньора Буджардини снова. И снова. И снова. И платит ему каждый раз. Если я нарушу соглашение, сеньор Буджардини применит настоящие чары. По правде говоря, я не уверен, что он вообще умеет, но он знает, как говорить без слов в моей голове, так что я предпочел не злить благородного дона и ненадолго стать angelico bambino.

— Ты разорвал дневник дю Мореля, чтобы убедить меня в своей неадекватности?! — голос Драко напоминал шипение ядовитой змеи. — Семнадцатый век, Скорпиус! Единственный экземпляр!

Скорпиус покосился на Драко, глубоко вздохнул и обратился к матери, которая все еще держала его за плечи.

— Мне очень жаль, мам. Я знаю, тебе нравилась эта книга, но она была такая старая и скучная… Я тебе в сто раз лучше напишу, честное слово!

— Договорились, — улыбнулась она и поднялась на ноги. — Пора уходить.

Драко стоял на месте, не в силах пошевелиться. Он затеял все это, чтобы спасти своего сына от губительного влияния деда, но…

— Драко? — обеспокоенный голос Астории едва достигал его слуха, палочка дрожала в руке.

Но Скорпиуса не нужно спасать. Он достаточно умен, чтобы справиться и с Люциусом, и с Драко, и черт знает с кем еще. Он уникален! Он — сокровище дома Малфоев, и его нельзя выпускать из рук!

Через тридцать лет с этой беспримерной хитростью, артистизмом и изобретательностью он сможет возглавить не только семью, к ее вящей славе и процветанию, но и, возможно, страну, при помощи подходящих союзников.

Люциус был прав. Его нельзя отпускать. Он слишком ценен.

Скорее всего, Скорпиус возненавидит его за это решение. Астория тоже. Но они ведь и так его ненавидят, правда?

Без любви вполне можно обойтись, если преследуешь более высокие цели. И если цена слишком высока, чтобы платить.

Под мантией невидимости, мелкими шагами пробираясь к барьеру на краю сада, он думал о том, что все еще можно повернуть вспять. Усыпить ничего не подозревающих и крайне уязвимых жену и сына, найти Поттера и Грейнджер и незаметно выпроводить их. А завтра начать все с начала, ведь не могут же Скорпиус и Астория в самом деле сражаться с ним вечно.

— Почему ты сразу не сказал мне про маму? — шепнул Скорпиус, когда они миновали заросли декоративного кустарника, и дом остался далеко позади.

— А ты бы поверил? — усмехнулся Драко.

— Нет, — сказал Скорпиус, а затем сжал его руку и добавил: — Прости.

Драко остановился, Скорпиус все еще держал его ладонь. Грань магического барьера переливалась в полуметре от них, практически незаметная во мраке. Рука мальчика была практически невесомой, и все же не было ничего тяжелее, чем отпустить ее.