Рассвет над Британией (гет)

Широкая торговая улица была жаркой, тесной и людной. Ибн-Вахшия, сердце магического Каира, мало отличалась от расположенных поблизости, но не скрытых от глаз магглов улиц Старого города. Старинные каменные здания с серо-жёлтыми, выжженными палящим египетским солнцем стенами — от величественного здания местного «Гринготтса» с мраморными колоннами и большими арочными окнами, и до невысоких, в пару этажей, мелких лавочек. Яркие, терпкие ароматы сандала, шафрана, корицы, крепкого арабского кофе. И шум — галдёж местных обитателей, зазывные крики торговцев, оживлённая многоязыкая болтовня туристов из разных стран — как и магглы, волшебники тоже тянулись посетить знойный, древний, дышащий магией Египет.

Но не только туристов привлекал волшебный Каир. Пара странников, мужчина и женщина в неприметных серых мантиях, сильно отличались от окружающего люда. По виду они были явно нездешними, но совершенно не походили на праздношатающихся путешественников вокруг: слишком хмурый, мрачный у них был вид, слишком уверенно и стремительно они шли вдоль широкой улицы; прохожие старательно обходили зловещую парочку десятой дорогой, стараясь не встречаться с ними взглядами.

Лавка «У Джафара», расположившаяся напротив магазина «Ковры-самолёты на все случаи жизни», была самой тёмной и неприметной на улице Ибн-Вахшия. Внутри лавочки было сумрачно и непривычно прохладно: солнечные лучи едва пробивались сквозь плотные шторы и закопчённые окна, но несколько светильников бросали тускловатый тёплый свет на витрины с тёмными артефактами да на шкафы с выставленными в нём старыми книгами.

Сидевший за прилавком хозяин магазинчика, Джафар ас-Саид, был внешне похож на Альбуса Дамблдора. Испещренное морщинами смуглое лицо, густая белоснежно-белая борода, мудрые угольно-чёрные глаза, пенсне на длинном носу с горбинкой. Сходство с Дамблдором владельцу лавки придавали сиреневая, расшитая золотыми звёздами мантия, и такого же цвета тюбетейка. В одной руке Джафар ас-Саид держал чашечку горячего кофе, время от времени прихлёбывая из неё, в другой — томик Омара Хайяма, который с интересом читал.

Скрипнула дверь, зазвенели колокольчики на входе, и внутрь вошла та самая парочка в серых мантиях.

— Ассалам алейкум, дорогие гости! — радушно поприветствовал их ас-Саид. — Чего желаете купить?

Посетители промолчали, но Джафар и не ждал ответного приветствия: люди, что навещали его лавку, как правило, были скрытными и не самыми дружелюбными. Отложив в сторону томик персидской поэзии, хозяин магазина с любопытством посмотрел на покупателей. Немолодой мужчина, долговязый и худощавый, с кривой, ехидной ухмылкой на небритом лице. И женщина, такая же худая и бледная, с лохматой гривой чёрных волос; она с надменным видом рассматривала витрины, а левая кисть её руки светилась серебром.

Наконец покупатели подошли к прилавку.

— Вы, должно быть, мистер ас-Саид, — высокомерно произнесла женщина; очевидно, именно она была лидером в их компании.

— Да, вы совершенно правы, — кивнул Джафар. — А вы, должно быть, леди Блэк?

От изумления женщина вытаращила глаза и раскрыла рот. Её долговязый спутник выглядел не менее удивлённым.

— Вообще-то я Лестрейндж, — быстро взяв себя в руки, ответила посетительница, — однако вы не ошиблись, в девичестве я Блэк. Но откуда вы знаете?

— Догадался,— невозмутимо ответил торговец. — Вы, Блэки, весьма приметны. Ваша внешность, ваша манера держаться на людях. И к тому же я прожил достаточно долгую жизнь, и мне приходилось иметь дела с представителями вашего достойного семейства в прошлом.

— Надо же... А вы нам точно сказочки не рассказываете, ас-Саид? — недоверчиво протянул спутник Беллатрисы Лестрейндж. — Будь вы англичанин, я б ещё вам поверил, но чтобы у торгаша из Каира, да такие знания?

— Помолчи, Рабастан! — бросила Беллатриса, после чего повернулась к Джафару, явно заинтригованная. — И всё-таки, мистер ас-Саид, это правда?

— Да, мадам Лестрейндж. И напрасно вы ёрничаете, молодой человек, — ас-Саид смерил Рабастана взглядом, — раньше, ещё при королях, Британия и Египет — что волшебники, что магглы — были связаны куда более тесно, чем ныне. Полвека назад у меня был гостем Поллукс Блэк — вы, наверное, его знаете?

— Поллукс был моим дедом, — ответила Беллатриса.

— Да, и это была отличная сделка, — глаза старого торговца засияли восторженным блеском, будто он заново переживал тот момент. — Я продал мистеру Блэку кольцо Бейбарса, и он хорошо, очень хорошо мне заплатил. Прошлый хозяин этого кольца, султан мамелюков, был великим правителем и завоевателем, «отцом побед». А ещё Бейбарс был знаменитым отравителем. Что, к слову, его и погубило — он погиб от яда, предназначенного его врагу. С помощью кольца Бейбарса можно отравить или проклясть человека, не подливая ему яда и не поднимая палочки — достаточно лишь коснуться рукой с надетым на неё кольцом кубка, из которого твой враг будет пить.

Джафар ас-Саид мечтательно поднял глаза, вспоминая прошлое, и отпил ещё кофе из чашки.

— Полвека назад. Сорок восьмой год, кажется, — продолжил он. — Спустя пару месяцев до Каира дошли вести, что ваш тогдашний министр магии, Леонард Спенсер-Мун, тяжело заболел и ушёл в отставку. А вскоре быстро угас и умер.

— Спенсер-Мун был магглолюбцем. Он получил по заслугам, — презрительно сказала Беллатриса и нетерпеливо продолжила. — Довольно о моей семье, давайте к делу! Насколько мне известно, египетские чародеи с древних времён были весьма искушёнными в вопросах жизни и смерти. И в том, как преодолеть грань между ними.

— А что конкретно вас интересует, мадам Лестрейндж? Как достичь бессмертия? Как поднять инферналов? Как создать каких-нибудь ещё тёмных тварей?

— Нет, нет и нет, мистер ас-Саид. Мой вопрос... он, прямо скажу, весьма специфического свойства. Меня интересует то, как вернуть дух павшего волшебника, как возродить его.

— Возродить волшебника из мёртвых? Вряд ли я могу вам в этом помочь, — Джафар с грустной улыбкой покачал головой. — Ещё не было достоверных случаев возвращения души мага с того света; конечно, легенды говорят иначе, но на то они и легенды.

— Нет, я говорю не о воскрешении из мёртвых, — перебила его Пожирательница. — Тот маг, о котором я говорю... в общем, его душа здесь. Вот только тела он лишился, и где теперь его дух, мы не знаем.

— Лишился тела, но его душа здесь? — теперь ас-Саид выглядел по-настоящему потрясённым. — Это... это то, о чём я думаю?

— Полагаю, что да. Он создал крестражи.

Джафар медленно снял пенсне, медленно поднял чашку, медленно сделал очередной глоток. Он молчал, его взгляд был задумчивым. Беллатриса буравила старого мага нетерпеливым, полным предвкушения взглядом, явно думая о том, как бы прервать его затянувшееся молчание — пусть даже с помощью Пыточного проклятия — но тут Джафар наконец заговорил:

— Не берусь утверждать наверняка, но насколько мне известно, такой случай был. Много веков назад жил один чернокнижник, Абдулла аль-Хазраджи. Звал себя ни кем иным, как Повелителем Мёртвых. И армия у него была огромная: ожившие мертвецы, тёмные твари, и его последователи — такие же жестокие, как и он сам. С ней аль-Хазраджи покорил почти весь Египет и Магриб, однако в конце концов враги смогли сокрушить его. Но не убить. Один из учеников аль-Хазраджи, самый верный и преданный, нашёл способ вернуть Повелителю Мёртвых его тело, и тот снова начал наводить страх на наши края. До тех пор, пока его противники вновь не одержали победу над аль-Хазраджи и не перебили его слуг.

— Это, конечно, занимательная история, мистер ас-Саид, — фыркнул Рабастан. — Вот только нам-то она как поможет?

— Не перебивайте меня, юноша, я ещё не закончил, — раздражённо проворчал торговец. — Так вот, Абдулла аль-Хазраджи обладал мощным тёмным артефактом, который он звал Жезлом Судьбы. Нет, это была не простая волшебная палочка, и даже не Бузинная палочка из ваших британских легенд. Говорят, что сердцевиной Жезла Судьбы послужил то ли пепел фениксов, то ли сердечная жила фестрала, то ли истолчённые в порошок мумии великих магов древности... Так или иначе, этот жезл не был предназначен для простого колдовства, для него он был бесполезен — зато заклинания, связанные с причинением смерти или поднятием мертвецов из могил аль-Хазраджи удавались превосходно. И говорят, что именно с помощью Жезла Судьбы ученик аль-Хазраджи смог возродить своего учителя.

Беллатриса чувствовала, как её сердце замирает от волнения. Это было именно то, что ей нужно.

— Мне нужен этот Жезл Судьбы, — решительно произнесла она.

— У меня его нет.

— Как нет?! — возмутилась Пожирательница, недовольная тем, что удача в очередной раз ей изменила. — Тогда зачем ты мне про него рассказывал? Он нужен мне!

— Мадам Лестрейндж, — успокаивающим тоном промолвил Джафар, — поверьте, мне ничего не стоило бы всучить вам какую-нибудь бесполезную подделку. Однако я честный делец, у которого есть какая-никакая профессиональная этика. И к тому же я никогда не позволил бы себе обманывать представительницу столь древнего, почтенного рода. У меня нет Жезла Судьбы. Я лишь примерно знаю, где его искать.

Рабастан достал из-за пазухи набитый галлеонами мешочек и бросил его на прилавок.

— После того, как над аль-Хазраджи одержали победу во второй раз, тот просто исчез, — продолжил ас-Саид. — Никто не мог точно сказать, куда, но в пустыне Сахара находится склеп, где, по слухам, этот чёрный маг и пребывает по сей день, храня там все свои богатства, все древние книги и свитки.

— Где находится это место? Говорите! Нам нужно попасть туда, — в глазах Беллатрисы плясали безумные искры, голос её был полон предвкушения.

— Вы уверены, что хотите этого, мадам Лестрейндж? — спросил Джафар. — Это гиблое место. Никто ещё не возвращался живым оттуда.

— Значит, я буду первой, — уверенно ответила Беллатриса.

* * *

Бескрайняя пустыня простиралась на многие мили вокруг. Высокие барханы да редкие каменные скалы вдали — ни единой травинки, лишь камень да песок. Десять человек в просторных серых мантиях продирались сквозь бесконечное бледно-жёлтое море песка; только капюшоны и магия спасали их от беспощадного египетского солнца.

Будь у неё возможность, Беллатриса Лестрейндж не стала бы идти через эту проклятую пустыню, время от времени сверяясь с купленной у ас-Саида картой. Она бы просто аппарировала к указанному месту. Но, как оказалось, на местность вокруг был наложен мощный антиаппарационный барьер. Значит, старик не врал ей: наличие подобных чар говорило о том, что кто-то серьёзно озаботился охраной того, что тут находилось. А поскольку любые охранные чары со временем выветриваются, этот кто-то по-прежнему был жив. И это значит, что они должны столкнуться с новыми неприятными сюрпризами.

Мрачная догадка Беллатрисы очень скоро подтвердилась. Дюны в нескольких футах перед ними словно взорвались, вздымая волны песка, и на свет вылезли невероятно худые существа, обтянутые высохшей серо-коричневой кожей, из-под которой торчали рёбра и острые позвонки; у тварей были длинные костлявые руки с когтями, полные острых зубов пасти и белые, словно затянутые бельмами глаза. Шустрыми прыжками существа атаковали их, но Пожиратели Смерти были наготове — и вот ожившие мертвецы, разрубленные Сектумсемпрой да опалённые Инсендио, повалились на землю и затихли.

Беллатриса лишь тяжело вздохнула. Пустынные гули, то ли куда более быстрые и ловкие сородичи инферналов, то ли младшие братья вампиров, были далеко не самым страшным противником — но как подсказывало ей чутьё, впереди их ждали куда более серьёзные опасности. Всё-таки не зря Лестрейндж взяла с собой большую часть боевого состава Ковена, оставив Родольфуса и Алекто в Британии тренировать молодняк: чтобы добраться до цели, нужны силы не одного и не двух опытных колдунов.

Ковениты продвигались дальше по пустыне, одержав победу ещё над несколькими стаями голодных, жадных до человеческой плоти гулей. Где-то на горизонте среди скал просматривался неясный тёмный силуэт, и Беллатриса вместе со своей командой направилась в ту сторону. Казалось, они идут нескончаемо долго среди песчаных дюн, дыша сухим, раскалённым воздухом и обливаясь потом, однако намеченная цель оставалась всё так же далеко, будто лживый мираж; похоже, сама магия пыталась защитить это место от незваных гостей, вымотать их до бессилия и отчаяния. Но Лестрейндж заставляла себя и своих подручных шагать по вязкому песку, не останавливаясь и не сходя с пути.

Беллатриса насторожилась: песок был куда более вязким, чем раньше. Она почувствовала, что земля уходит из-под ног, и, недолго думая, с усилием оторвалась от земли и взмыла в воздух. Дар самолевитации — бесценное умение, которому её в своё время обучил Тёмный Лорд, и сейчас оно оказалось как нельзя кстати. Воспарив вверх и перелетев на ближайшую возвышенность, Беллатриса быстро оценила обстановку: Рабастан последовал её примеру и приземлился рядом, другие её соратники вовремя отступили, почуяв опасность. Однако трое Пожирателей всё-таки не успели убежать от зыбучих песков и теперь тщетно пытались выбраться, по колени увязая ногами в земле. К счастью, ковениты вовремя пришли своим товарищам на помощь, применив Левикорпус и освободив их из песчаного плена.

Обойдя зыбучие пески, Беллатриса вместе с соратниками вышла на петляющую каменистую дорогу. По обе её стороны лежали песчаные дюны, местами виднелись выветренные камни-останцы, высохшая жёлто-серая трава и колючий кустарник. Тёмная тень вдали стала ближе, и ковениты наконец смогли рассмотреть её: высокая чёрная пирамида, окружённая скалами, основание которой почти утонуло в песке.

Новая опасность не заставила себя ждать. Барханы впереди вновь взметнулись волнами песка, и из-под земли вылезло три гигантских, размером не меньше быка скорпиона, покрытых прочными панцирями. Дальние родичи акромантулов устремились в атаку, клацая клешнями и жвалами, нацеливая на противников огромные хвосты с ядовитыми шипами.

Пожиратели были наготове. Первым атаковал Рабастан: Редукто в землю прямо под ногами скорпиона, и взрывная волна подняла того в воздух. Пиритс тут же ударил Сектумсемпрой в мягкий, незащищённый живот твари; брызнула чёрная кровь, и скорпион-переросток рухнул на землю, забившись в агонии. Участь второго скорпиона тоже была незавидной — пять усиленных Инсендио испекли его живьём.

Беллатриса занялась последним скорпионом. Она решила применить против монстра заклятие Тёмного Меча — ещё один ценный трюк, которому научил её Повелитель. Пара взмахов палочкой, и скорпион лишился обеих клешней. Ещё один взмах — и хвост твари переломлен, смертоносное жало падает на песок. После этого Лестрейндж перевернула обезоруженного скорпиона кверх лапами и вскрыла ему брюхо.

Наконец, расправившись ещё с тремя стаями пустынных гулей да парочкой гигантских скорпионов, ковениты добрались до своей цели. Начинало темнеть, заходящее солнце бросало последние лучи на величественную чёрную громаду пирамиды.

— Знатная махина. А войти туда как? — хрипло проворчал рослый Пожиратель с грубым обезьяноподобным лицом и неестественно длинными руками. — Дверей-то не видно.

— Наверное, тебе ещё табличку «Добро пожаловать» должны повесить, Гиббон? — съехидничал Рабастан.

— Заткнитесь вы, оба! — рявкнула Беллатриса, после чего взмахнула палочкой, и груда песка, скрывавшая основание пирамиды, рассыпалась в стороны.

Перед взорами Пожирателей предстала высокая арка, по обе стороны которой стояли чёрные с позолотой статуи Анубиса, каждая втрое выше взрослого человека: шакальи головы, мускулистые мужские торсы, посохи в руках. Под аркой находилась заветная дверь: массивные бронзовые ворота, на створках которых были выкованы причудливые золочёные узоры.

— Бомбарда Максима! — выкрикнула Лестрейндж. Взрывное заклятие ударило по воротам, те задребезжали, но устояли. Песок с каменной крошкой осыпались с арки, но на дверных створках не появилось и вмятины.

— Едва ли это поможет, Белла, — спокойно произнёс черноволосый мужчина с приятным, даже располагающим лицом. — Очевидно, на двери наложены мощные защитные чары. Позволь, это работа как раз для меня.

Достав из кармана мантии нож, Пожиратель направился к воротам. Беллатриса мысленно успокоила себя: Кловис Розье, её кузен, бывший ликвидатор заклятий и отъявленный Пожиратель Смерти, брат которого погиб в схватке с Грозным Глазом, знал своё дело. Медленными, аккуратными движениями Розье вырисовывал на дверных створках одному ему понятный рисунок; от прикосновений зачарованного лезвия витиеватая металлическая резьба мерцала неярким светом. Наконец по бронзовым вратам словно прошла рябь, и они медленно, со скрипом отворились.

Розье вовремя отскочил от ворот и наколдовал магический щит, Беллатриса последовала его примеру, и как раз вовремя: из распахнутых дверей ринулся рой насекомых. Мелкие твари, кусачие и кровососущие, были готовы зажалить до смерти любого несчастного, которому всё-таки удалось бы открыть ворота. Но щитовые чары остановили мошкару, насекомые разбивались о магическую преграду, словно об стекло.

Наконец рой рассеялся, и Беллатриса вошла в гробницу аль-Хазраджи. Внутри было темно, веяло сыростью, древностью и смертью, и Пожирательница всем нутром чувствовала чёрную магию, пронизывающую это место. Лестрейндж взмахнула палочкой, и развешанные по стенам факелы зажглись. Зеленоватое пламя освещало узкий коридор, бросало свет на стены, украшенные барельефами и выцветшими от времени фресками; на древнем камне были выбиты тексты на непонятных языках — причудливые египетские иероглифы, витиеватая арабская вязь, прихотливые коптские письмена.

— Будьте начеку, глядите по сторонам. Тут наверняка полно врагов, полно ловушек, — начала раздавать приказы Беллатриса. — Рабастан, идёшь впереди, рядом со мной. Кловис, иди позади нас, прикроешь, если что. Пиритс, Гиббон, Болтон — держитесь по бокам, прикрывайте остальных. Вперёд!

Беллатриса и остальные ковениты зашагали по узкому, мрачному, освещённому зелёным огнём факелов коридору. Пожиратели шли осторожно, с беспокойством прислушиваясь к каждому звуку. Но вокруг было тихо, слышны были лишь звуки шагов да прерывистое, тревожное дыхание самих Пожирателей. Однако ощутимый запах тлена и падали, висевший в воздухе, заставлял быть настороже.

Вскоре опасность дала о себе знать: уже на первом перекрёстке маги услышали, как кто-то стремглав мчится в их сторону, издавая жуткие утробные хрипы. Из темноты появилось около десятка гулей: они походили на своих пустынных сородичей, но кожа их была бледная и осклизлая, на головах росли редкие сальные пряди волос, а кривые зубы и когти были длиннее и острее. Эти упыри двигались быстрее и проворнее, перемещаясь ловкими прыжками и с лёгкостью запрыгивая на стены.

Беллатрисе и Рабастану стоило лишь взмахнуть волшебными палочками, и вот четверо гулей, пожираемые магическим пламенем, в корчах рухнули на пол. Вот Пиритс с безумным хохотом вырисовывает зигзаг своей палочкой, и луч мощного Режущего разрезает упырей на части, словно бумагу. Вот Гиббон посылает в самого шустрого гуля Бомбарду, и тварь разлетелась на ошмётки, заляпав стены и потолок, а в коридоре отчётливо засмердело тухлятиной. Ещё один гуль ловко проскакал прямо по потолку, спрыгнул на Беллатрису — но та, шагнув в сторону, быстро перехватила упыря за шею левой рукой. Сжала серебряный кулак, позвонки хрустнули, и гуль обмяк, а Пожирательница равнодушно отшвырнула труп.

— Ну и вонища, — поморщился Рабастан, — может, пойдём лучше дальше?

Повинуясь приказу Беллатрисы, ковениты последовали вперёд. Они миновали ещё несколько поворотов почти без приключений, встретив лишь ещё парочку голодных гулей, и наконец очутились в просторной комнате. На стене напротив них — искусно выполненная роспись в характерном египетском стиле, на которой был изображён высокий, бородатый чародей в чалме, возглавляющий армию тёмных магов и оживших мертвецов; он штурмовал какой-то город, жители которого тщетно пытались сопротивляться. В правой руке колдун держал длинный жезл с навершием в виде анха — увенчанного кольцом креста; очевидно, это и был тот самый Жезл Судьбы.

Беллатриса всё ещё заворожённо глазела на запечатлённый на фреске тёмный артефакт в руке аль-Хазраджи, когда откуда-то издалека раздался приглушённый грохот, а стена неожиданно начала раздвигаться в стороны. Из темени в образовавшемся проёме появились на свет две фигуры — высокие, обмотанные побуревшими от времени бинтами, они были облачены в полуистлевшие одежды и держали в руках посохи; пустые глазницы оживших мертвецов мерцали красным.

Обе мумии синхронно взметнули свои посохи, Пожиратели едва успели поставить щиты. Очевидно, эти ходячие мертвецы были непростыми: они сохранили и разум, и прежние умения. И дрались не хуже весьма опытных авроров: ковениты едва успевали отбивать их тёмные проклятия и уклоняться от них.

Но численное превосходство было на стороне Пожирателей, да и у них имелись свои козыри в рукавах. Несколько Пожирателей совместными усилиями пробили защиту одной из мумий, следом Розье ударил Адским пламенем, и маг-мертвец в ту же секунду обратился в кучку пепла. Второй мумией занялись Беллатриса и Рабастан: последнему удалось отвлечь внимание мертвяка на себя, буквально на секунду — и тут Тёмный Меч, посланный Беллатрисой, отрубил мумии руку с посохом, а Конфринго Рабастана добило обезоруженного врага.

Лестрейндж направилась к открывшемуся перед ними проходу. За ним — лестница, ведущая вниз; Беллатриса вновь зажгла факелы на стенах, и вместе со своими соратниками устремилась вперёд. Наконец ковениты спустились, оказавшись в большом полутёмном помещении; здесь ещё сильнее несло мертвечиной. Но сейчас всё их внимание занимало совсем другое: с гулкими, тяжёлыми шагами, сопровождающимися металлическим скрежетом, к ним вышел огромный голем. Он был очень похож на безмолвных привратников пирамиды, но, в отличие от них, этот страж был подвижным, в глазницах его сверкали жёлтые огоньки, а шакалья пасть была полна острых железных зубов. В руке голема — здоровенный серповидный меч.

— В стороны! — скомандовала Беллатриса, и ковениты поспешили исполнить приказ. В битве с таким большим существом, как голем, это было верной тактикой: во-первых, атаковать голема с разных сторон было удобнее, во-вторых, этим ходом можно было хотя бы на время сбить стража гробницы с толку.

Голем на какое-то время действительно пришёл в замешательство: примитивный «мозг» магической твари не мог решить, кого атаковать. Но тут в голема полетело несколько заклятий, однако серьёзного урона гиганту они не нанесли: режущие заклинания для него были как царапины, а Бомбарды хоть и оставляли вмятины, но не столько вредили голему, сколько раззадоривали его. Лязгнув металлической челюстью, голем замахнулся мечом на молодую светловолосую Пожирательницу, та с криком отскочила, вовремя поставив Щитовые. Ещё один взмах — и лезвие меча пролетело прямо над головами Беллатрисы и Рабастана.

— Инкарцеро! — выкрикнул Розье.

Магические цепи сковали ноги голема, и тот едва не потерял равновесие. Чтобы разорвать путы, стражу было достаточно одного движения, но секундная задержка стала губительной для него.

— Редукто! — воскликнула Беллатриса, и ярко-синий луч ударил прямо в шею голема; мощное заклятие оставило большую трещину, затем шакалья голова гулко свалилась на пол, а жёлтые глаза погасли. Вслед за этим обезглавленный голем с грохотом рухнул сам.

Уже изрядно усталые от битвы Пожиратели, наспех глотая целебные и бодрящие настойки, двинулись дальше. Сырой воздух склепа становился холоднее и плотнее, а гнилостный, отвратительный смрад был ещё более явственным. Беллатриса чувствовала: они у цели, и сейчас им остаётся либо победить, либо навеки упокоиться в этой гробнице.

Едва незваные гости вошли в очередную комнату, как на них полетело облако кровожадной мошкары; не долго думая, Пожиратели уничтожили насекомых огнём. Когда облако мошкары рассеялось, взорам ковенитов предстал огромный круглый зал, освещённый зеленоватым светом факелов; вдоль украшенных резьбой стен возвышались колонны и статуи. Но Пожиратели здесь были не одни: напротив них — не меньше десятка гулей, четыре оживших мумии с магическими посохами. Возглавлял это «воинство» рослый древний чародей, который уже мало походил на человека — очевидно, это и был Абдулла аль-Хазраджи. Он был облачён в чёрную, местами истлевшую мантию и такого же цвета чалму; худое костлявое тело обтянуто мертвенно-серой кожей. На груди — золотой амулет в виде скарабея с распростёртыми крыльями, в руках — уже знакомый жезл. У мага была клочковатая пепельно-серая борода, две узких щёлочки на месте носа и красные, горящие злобными огоньками глаза.

— Протего Диаболика! — произнесла Беллатриса, и ковенитов тут же окружил круг ярко-голубого пламени.

Темномагическая разновидность Щитовых чар была как нельзя кстати: аль-Хазраджи скомандовал своим слугам-мертвецам пойти в атаку. Ринувшиеся в бой голодные упыри моментально обратились в прах, однако сам аль-Хазраджи и его слуги-мумии остались на месте и продолжали атаковать. Мощные тёмные проклятия тут и там пробивали бреши в огненной преграде, и ковениты с трудом уворачивались от них.

Если бы Беллатрисе и её соратникам довелось встретиться с Абдуллой аль-Хазраджи в то время, когда он был на вершине могущества, они были бы мертвы ещё в первые минуты боя. Сейчас аль-Хазраджи, лишённый прежнего живого тела, вынужденный годами спать в собственной гробнице, уже не имел тех сил, что раньше. Но даже сейчас египетский чернокнижник был невероятно опасным противником: он посылал во врагов одно тёмное заклятье за другим, его мертвецы-прислужники не отставали. В пылу битвы противники уже обрушили несколько колонн, Лестрейндж уже слышала, как кто-то из соратников позади неё упал — но времени оглянуться не было. Впрочем, самим Пожирателям удалось упокоить двоих мумий из свиты аль-Хазраджи навечно.

Нужно было заканчивать схватку, и Беллатриса решила пойти на отчаянный риск. Проскочив сквозь синее пламя, не причинившее своей «хозяйке» никакого вреда, она резким, быстрым шагом оказалась всего в паре футов перед аль-Хазраджи. Выставив палочку вперёд, она прошипела:

— Пестис Инсендиум!

Язык темномагического пламени сорвался с кончика палочки Пожирательницы и ударил прямо в золотого скарабея на груди аль-Хазраджи. Амулет расплавился мгновенно, золотой слезой пролился вниз, а огонь перекинулся на грудь аль-Хазраджи. Отскочив в сторону, Беллатриса собрала последние силы и отсекла Режущим правую руку объятого пламенем аль-Хазраджи с зажатым в ней Жезлом Судьбы. Оторванная конечность с грохотом свалилась на пол.

Обессиленная Беллатриса упала на колени, тяжело и прерывисто дыша. Всё было кончено. Краем глаза она заметила подошедшего к ней Рабастана.

— Потери? — коротко спросила она.

— Двое. Болтон и Макдафф. Гиббон ранен, но не критично, — ответил младший Лестрейндж.

— Обыщите гробницу, — приказала Беллатриса.

Она протянула руку к лежащему на каменном полу Жезлу Судьбы. Вырвав его из костлявых пальцев, Беллатриса взглянула на венчающий его крест, на заключённый в кольцо изумруд. И несмотря на смертельную усталость почувствовала странное ощущение силы и могущества, которое словно струилось по её телу.

* * *

Сумерки спускались на уже знакомое кладбище Литтл-Хэнглтона. Беллатриса неторопливо шла к могиле Тома Реддла-старшего.

Её путешествие в Египет принесло немалые плоды. Хотя Ковен и потерял двоих человек — что было печально, ведь у них было слишком мало людей, а восполнить эти потери было почти невозможно — но приобрели они тоже немало. Груды золота, драгоценностей и самоцветов, что хранились в склепе Абдуллы аль-Хазраджи, несомненно, пойдут на пользу их делу; более того, они стали для ковенитов весомым аргументом, что полный опасностей вояж не был бесполезным, и примирил их с потерями среди товарищей.

Однако золото было не единственным ценным приобретением. Куда больше Беллатрису заинтересовала обширная библиотека аль-Хазраджи: за долгие годы чернокнижник скопил множество темномагических гримуаров и манускриптов, многие из которых было невозможно достать где-то ещё. Там был и знаменитый Пикатрикс с собственными дополнениями аль-Хазраджи, и, разумеется, мечта любого некроманта — бесценная Книга Мёртвых, также дополненная и местами полностью переписанная. Даже Тёмный Лорд посчитал бы этот гримуар поистине достойным подарком. Конечно, все эти книги и свитки были написаны на древнеегипетском, арабском, коптском и прочих языках, которые Лестрейндж не знала — но у магов есть свои преимущества, и кое-что Белле уже удалось перевести.

Наконец Лестрейндж подошла к уже знакомой могиле, месту прошлого, безуспешного ритуала. Подняв руку с зажатым в ней Жезлом Судьбы, она произнесла нараспев:

— Уджа Дуат, пери эм хэру!

Душа Волдеморта не появилась ни из мира живых, ни из царства мёртвых, но Беллатриса и не рассчитывала на быстрый успех. Однако неожиданно для неё мёрзлая земля возле нескольких могил зашевелилась, и тут же, разбрасывая в сторону комья почвы и источая запах мертвечины, из-под земли вылезли несколько оживших покойников. Беллатриса встала в защитную стойку, но мертвецы не пытались напасть и лишь молча стояли, смотря на неё. Недолго думая, Беллатриса воскликнула:

— Встаньте в круг!

Инферналы, повинуясь воле создательницы, поспешили исполнить приказ.

Неожиданно стало темно и холодно. Литтл-Хэнглтон был за считанные секунды охвачен ледяным туманом; подняв взгляд, Пожирательница увидела десять дементоров, летящих по небу. Они стремительно приближались, студёный ветер трепал их рваные плащи. Но что-то было не так: прислушавшись к своим ощущениям, Беллатриса поняла, что не чувствует того страха, отчаяния и чувства безнадёжности, которое было знакомо ей по Азкабану. Тогда, в тюрьме, дементоры воспринимали её как узницу, жертву и пищу. Сейчас же...

Дементоры опустились перед Беллатрисой; от них исходил гнилостный смрад, они со свистом всасывали воздух. Собравшись в полукруг и легко паря над землёй, они почтительно склонили головы в капюшонах.

Прижав Жезл Судьбы к груди, Беллатриса исступлённо прошептала:

— Спасибо вам, Повелитель... Я знала, вы не оставили меня.