Лягушка Интриганка (джен)

— Погода так испортилась с утра, что я даже подумывала пропустить чаепитие, — заметила мисс Патерсон. — Ведь вы, леди Муркивинд, наверняка намеревались провести его в саду, как и все.

— Вовсе нет, — я улыбнулась. — Чаще все делают, как Муркивинд, а не наоборот. Мой дядюшка привёз из Индии некоторые предметы искусства, и мне хотелось представить их в подобающей атмосфере, так что я подготовила комнату вроде тропической оранжереи. Мы останемся в доме.

— Вот как, — она поджала губы. — Посмотрим, как вы справились с этим.

— Уверена, леди Муркивинд справилась превосходно, — тихо заметила мисс Блейкли. — Матушка сказала, что быть приглашённой в дом маркизы большая честь.

— Это для меня удовольствие — принимать всех вас сегодня, — я улыбнулась, почти естественно выдавливая наглую ложь. — Прошу. Всё уже готово.

Мы с Офелией сопроводили гостий в комнату. Надо признать, что Бальтазар там старался не зря — каждая скульптура, каждая кадка с растением, каждая драпировка были на своём месте, и даже лениво дремавшая Чая выглядела так, что её и представить нельзя было в другом месте. Когда мы вошли, пантера приоткрыла глаза, но оставалась совершенно неподвижной, как будто сама была скульптурой вроде слонов из чёрного дерева.

— Какая исключительная скульптура кошки, — умилилась мисс Пёрселл. — Если вы надумаете продать её, отец с удовольствием купит.

— Это не скульптура, — я снова улыбнулась. — Чая — пантера, дядин подарок. Мы надеемся натренировать её для охоты на волков: в последние пару лет они стали настоящей грозой маркизата.

— Живая пантера? — возмутилась мисс Патерсон. — А если она бросится на нас?!

— Ничего подобного не произойдёт, — я чуть сощурилась. — Чая весьма спокойна, тем более, что она на цепи. Она никому не навредит, если вы, конечно, сами не попытаетесь нарушить её покой. Однако позвольте представить вам мсье Робера, — музыкант как раз подошёл к нам и на моих словах почтительно склонил голову. — Он будет сопровождать наше чаепитие игрой на фортепиано.

— Я очарован прекрасными леди и надеюсь, что моя игра доставит вам удовольствие, — улыбнулся он.

И он, разумеется, заметил откровенный взгляд, брошенный на него мисс Патерсон. Впрочем, она сразу отвела глаза, но выступивший лёгкий румянец спрятать не смогла. Мсье Робер едва заметно кивнул мне. Хотя прямо я ничего не говорила, но он, похоже, и сам понял, что я пригласила его как музыканта для семи леди, но для одной — как мужчину. Не то чтобы он сильно заблуждался, хотя я вряд ли могла нести ответственность за его домыслы.

Бальтазар и Уилл помогли всем нам расположиться за столом. По левую руку от меня сидела Офелия, справа — мисс Блейкли, за моей компаньонкой мисс Бассет и мисс Торнхилл, с другой стороны — мисс Пёрселл и мисс Дарлингтон, а мисс Патерсон оказалась напротив меня. И по коварному умыслу совершенно случайно именно у неё был прекрасный обзор фортепиано и мсье Робера за ним. Стол был уставлен кондитерскими шедеврами Лоренцо: вчера он готовил, так сказать, черновики, так что не оформлял их совсем, а мы были вынуждены ограничить выбор исключительно диетическими блюдами, чтобы не смущать леди. Но сегодня шеф украсил каждое пирожное и каждую печенюшку в стиле, подходящем атмосфере. Розовые цветы из крема на чизкейке и вовсе было жалко есть. Были бы соцсети, их можно было завалить шикарными фоточками его творений. Бальтазар с кошачьей грацией разлил по чашкам чай, пока Уилл незаметными движениями разложил по десертным тарелкам означенный чизкейк, после чего оба скрылись в тени близстоящей пальмы.

— Разве хозяйка не должна сама разливать чай? — надменно улыбнулась мне мисс Патерсон.

— Я могу позволить себе не следить за тем, кто сколько чая выпил, — парировала я. — В конце концов, зачем прислуга, если всё надо делать самой?

— Папенька наслушался маменьки и просил узнать у вас, сколько вы хотите за вашего шефа, — вклинилась мисс Дарлингтон. Едва договорив, она отправила в рот кусочек чизкейка и буквально зажмурилась и зарделась. — И я тоже очень хочу это знать.

— Лоренцо не продаётся, — отозвалась я. — Было бы большой глупостью отказаться от такого повара, а сам он, насколько мне известно, не намерен менять хозяина.

— Очень жаль… — начала было мисс Дарлингтон, но именно в этот момент мисс Бассет подняла чашку чая, чтобы сделать глоток, и та со звоном лопнула у неё в руках.

— О боже! — я вскочила. — Мисс Бассет! Вы не поранились?

— Всё в порядке, — улыбнулась она. — Только платье испорчено…

— Боже… Я думала, что все эти сплетни про керамику вашего отца — просто глупая клевета… — сокрушённо произнесла я. — Это такая нелепость. Прошу прощения…

— Платье испорчено, — повторила мисс Бассет. — Наверное, мне лучше поехать домой…

— Ни в коем случае! — горячо возразила я. Ещё не хватало — сбежать она собралась. — Офелия, проводите мисс Бассет в гостевую, и пусть Сара подаст ей платье на замену. Бальтазар!

— Да, миледи, — дворецкий тут же материализовался рядом.

— Замени сервиз на веджвудский фарфор, — я покачала головой. — И скатерть тоже залита чаем. Пусть Уилл уберёт осколки.

— Как прикажете, — он кивнул и исчез, вернувшись с указанным сервизом и шёлковой скатертью, едва Офелия успела вывести из комнаты мисс Бассет.

Образовалась небольшая суета, в ходе которой Бальтазар продемонстрировал навыки циркового фокусника, заменив скатерть на столе так, чтобы не пришлось поднимать всю расставленную снедь. Выступление было впечатляющим — я, конечно, видела прежде, чтобы скатерть так вытаскивали из-под посуды резким движением, но чтобы каким-то образом стелили другую… Это для меня было впервые. Этим небольшим шоу дворецкий сгладил впечатление от инцидента, и девушки, казалось, на время забыли о лопнувшей чашке. Тем более, что вскоре вернулись Офелия и мисс Бассет — как раз к тому времени, когда Бальтазар снова подал чай. Мисс Бассет пришла ко мне в канареечно-жёлтом муслиновом платье в цветочной вышивкой, и то, что было на ней теперь, мало от него отличалось — было меньше пуговиц, рюш и буфов. Мне этот цвет не нравился, а ей был на удивление к лицу.

— В качестве извинений за произошедшее могу я подарить вам это платье? — мягко поинтересовалась я, когда мисс Бассет села на своё место.

— Это не ваша вина, ваше сиятельство, — понуро отозвалась она.

— Это произошло в моём доме на моём чаепитии — чья же ещё это может быть вина? — я скорчила морду виноватого щенка. — Мне будет совсем уж неловко, если вы откажетесь. Тем более, что это платье так удивительно вам идёт.

— Я в самом деле нисколько не виню вас, леди Муркивинд, — теперь виноватый вид был уже у неё. — Только если вы настаиваете…

— Я настаиваю, — я убедительно кивнула.

— Жаль только чая, — осторожно заметила мисс Блейкли. Если бы я не знала, что чашка лопнет, и в Бальтазар разлил бы настоящий чай, а не подкрашенную бурду с запахом, было бы и правда жаль.

— Ничего страшного, — отмахнулась я. — Главное, что мисс Бассет не поранилась.

— Это и правда чудесное платье, — защебетала мисс Дарлингтон. — Я и не думала, что леди Муркивинд носит такой цвет.

— Мой портной убедил меня, что этим летом это самый модный цвет, — улыбнулась я. — Но мне так и не представилось случая его куда-нибудь надеть. Как мне кажется, мисс Бассет этот оттенок подходит больше.

— Но если вы в нём даже не выходили, — снова сделала виноватое лицо мисс Бассет.

— У меня достаточно невыгулянных платьев для времени до дебюта, — я успокаивающе улыбнулась. — А после него всё равно придётся менять весь гардероб.

— Ох, это же целая история! — воодушевилась мисс Торнхилл. — Мои родители так громко спорили о моём гардеробе, что даже слуги попрятались. Матушка считает, что скупиться нельзя, ведь из-за помолвки сестры на меня тоже будут обращать внимание. А отец вроде как пытался ей втолковать, что у нас просто нет лишних средств. Подумать только! Мой дебют — дело уже решённое, а платье для него ещё не заказано!

— У меня тоже ещё не заказано, — беспечно заметила мисс Пёрселл. — Правда, это потому, что я хочу немного… — она сдавила ладонями талию. — Ну, вы понимаете.

— Вы и так как тростинка, — улыбнулась ей мисс Дарлингтон.

— К слову, все десерты сегодня диетические, — я улыбнулась. — Лоренцо обещал, что ни одно пирожное не отразится в талии.

— Если это и вправду так, ваш шеф настоящий кудесник, — улыбнулась мисс Торнхилл.

— И потому я не представляю, что могло бы меня сподвигнуть отказаться от его услуг, — кивнула я.

— Матушка отзывалась очень хорошо о поваре герцогини Файф, — с оттенком гордости добавила мисс Торнхилл. — Полковник пригласил сестру на приём, и матушка отправилась с ними. Она сказала, что там было очень занимательно. Только вот сестра почему-то была расстроена.

— Должно быть, из-за ссоры графини с герцогиней, — заметила мисс Блейкли. — Моя матушка сказала, что полковник был очень недоволен.

— Дядюшка был удивлён, когда увидел заметку о его помолвке, — обронила я. — Он сказал, что в Индии о полковнике Волтерсе ходили слухи, будто его не интересует ничего кроме муштры. Вроде как он даже разжаловал толкового офицера в рядовые из-за какой-то выходки его брата.

— Не такого уж и толкового, — поморщилась мисс Торнхилл. — Отец говорит, что хоть полковник и строг, он бы не стал поступать подобным образом с действительно толковым офицером, даже если не его брат, а он сам что-то вытворил.

— Слухам чаще можно верить лишь наполовину, а в остальных случаях им не стоит верить вовсе, — я улыбнулась и бросила взгляд на притихшую мисс Патерсон.

Мсье Робер сидел так, что она могла лицезреть его профиль, а сам он при это не мог её видеть. И она смотрела на него безотрывно. Как будто чаепитие вообще перестало существовать, оставив их наедине. Мсье Робер тем временем наигрывал Шопена, судя по громкости — едва касаясь клавиш. Тем не менее, если слушать его, было заметно, что это не просто перебор нот, а настоящая вдохновенная музыка. Даже жаль, что никто не слушал.

— Но даже если этим слухам можно верить лишь наполовину, полковник Волтерс всё равно кажется довольно строгим человеком, — осторожно заметила я.

— Это так, — удручённо вздохнула мисс Торнхилл. — Ох! — на её лице отразилось прозрение. — Матушке стоит вести себя поскромнее, если она не хочет сорвать свадьбу сестры… Как это она не подумала…

— Похоже, помолвка слишком взволновала её, — заметила мисс Блейкли. — Если бы только я объявила о помолвке, моя матушка сходила бы с ума от радости.

— Вряд ли можно сравнить с чем-то радость и гордость матери, когда её дочь выходит замуж за достойного человека, — улыбнулась Офелия. — Так жаль, что у нас с бароном не было детей, но теперь, я думаю, я смогу испытать что-то подобное, когда леди Габриэль выйдет замуж.

— Я не хочу торопиться с этим, — осторожно заметила я.

— Но вы же дебютируете в этом году, — удивилась мисс Пёрселл.

— Да, но я вовсе не намерена искать на балу Шарлотты жениха, — я улыбнулась. — Я представляю маркизат, а потому должна выходить в свет, что невозможно делать без дебюта.

— Ещё бы это понимали мужчины, которые там будут, — усмехнулась мисс Торнхилл. — Вы уже заказали платье?

— Я была так занята в последнее время, что упустила это из виду, — солгала я. — Хотя мистер Дантон, вне всяких сомнений, пошьёт для меня настоящий шедевр, когда бы я к нему ни обратилась.

— Хотела бы я заказать у него платье, — вздохнула мисс Блейкли. — Говорят, он творит чудеса с помощью иглы и ножниц. И глядя на ваше платье, я склонна верить этому. Ведь вы шьете только у него?

— Да, — я кивнула. — А что вам мешает обратиться к нему?

— У лучших лондонских портных шить парадные платья возмутительно дорого, — с выражением полной наивности отозвалась мисс Торнхилл. — Полковник, как сказала сестра, хочет заказать у него подвенечное платье для неё и костюм для себя. А за такие деньги у портного в графстве можно заказать целый гардероб, и ещё на туфли останется.

— Но это же свадьба, — с долей снисходительности заметила Офелия. — В такой день невесте хочется надеть лучшее платье и чувствовать себя настоящей принцессой. Так почему бы не потратиться, если средства это позволяют?

— Да, сестре очень повезло, — кивнула мисс Торнхилл.

А мне даже стало интересно, к кому пойду я, когда настанет день выбора портного для моего свадебного платья. С учётом всех обстоятельств, вне зависимости от того, буду к тому моменту это ещё я или уже только Габриэль, брак вряд ли будет соединением наполненных счастьем влюблённых душ. Скорее, это будет тонко рассчитанный союз, в котором у каждого будет свой, в определённой мере явный или скрытый интерес. А в таком случае мне совсем не нужно платье принцессы, вот только треклятый статус будет требовать и шикарного наряда, и пышного торжества. Ха…

Некоторые свои задачи в беседе я выполнила, а потому решила немного перевести дух. Мисс Патерсон, казалось, окончательно потеряла связь с реальностью и совсем не участвовала в беседе, так что с ней вопрос был… не то чтобы решён, но шар, так сказать, брошен. Мисс Бассет и мисс Торнхилл уже получили свои точки озарения. Впрочем, я полагала, что и мисс Блейкли достаточно умна, чтобы понять представление с чашкой. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы представить, сколько народу уже завтра будут мусолить эту самую чашку — как же иначе, раз такое событие произошло аж на дебютном чаепитии маркизы Муркивинд. В слухах даже число осколков будет пересчитано. И меня бы не удивило, если бы некоторые особо одарённые порылись в нашем мусоре, чтобы потом эти осколки кому-нибудь продать. И всё это настолько громкая антиреклама, что графу придётся либо повышать качество товара и доказывать, что теперь всё в порядке, либо закрывать своё предприятие. Будь мисс Блейкли дурочкой, как подруги Торнхилл и Дарлингтон, мне нужно было бы устроить для неё отдельное шоу. Но у неё в голове был разум, и по задумчивому выражению её лица я пришла к выводу, что она всё поняла правильно.

Мы говорили о платьях и предстоящем бале, пока дождь снаружи постепенно усиливался. Пустой трёп начинал меня утомлять, и я подала знак Бальтазару, чтобы привёл дядю. Дворецкий, который и так прятался где-то в расставленных кустах, исчез из комнаты так, что никто не обратил на это никакого внимания. Прошло несколько минут, и дверь с грохотом открылась. Уилл и Бальтазар делали это бесшумно, но дядя определённо хотел привлечь внимание к своему появлению.

— Габриэль! — дядя подошёл ко мне и как-то подозрительно точно по этикету поднёс мою кисть к своему лицу. — Вернулся из города и заглянул тебя поприветствовать.

— Леди, это мой дядюшка — Фрэнк Джемстоун, слухи о котором, должно быть, уже достигли вас, — представила я. — Это мои гостьи. Мисс Блейкли, мисс Дарлингтон, мисс Пёрселл, мисс Патерсон, мисс Торнхилл и мисс Бассет. С Офелией ты знаком.

— Счастлив быть представленным, — дядя улыбнулся настолько очаровательно, что у меня свело лицо. Видимо, уринапанусами запасаться на случай нашествия людей с матримониальными идеями придётся не только мне.

— Ты так решительно уехал утром, несмотря на погоду, — улыбнулась я. — Удалось расправиться с делами?

— Да, — он кивнул. — И я удачно успел вернуться до того, как дождь совсем усилился.

— Если вы не заняты теперь, может быть, вы разбавите нашу компанию, мистер Джемстоун? — стрельнула в него глазками мисс Торнхилл.

— Не уверен, прилично ли это, — озадаченно заметил дядя.

— Нас много, и баронесса Пристинфорд здесь, — отозвалась мисс Пёрселл. Все девушки смотрели на дядю, кроме мисс Патерсон, которая так и не отрывала глаз от мсье Робера. Офелия вопросительно посмотрела на меня, и я едва заметно кивнула.

— Мисс Пёрселл права, — улыбнулась ему Офелия. — Если миледи не против, приличия будут соблюдены.

— Я не против, — кивнула я и сделала знак Бальтазару, чтобы он поставил ещё один стул.

Дядю усадили между мной и Офелией. Стулья пришлось немного раздвинуть, чтобы обзор мисс Патерсон стал только лучше — прежде ей немного мешало моё плечо, теперь же она могла видеть каждое движение мсье Робера. Посадить дядю в другом месте было категорически нельзя — надо было исключить двусмысленные ситуации, окружив его домочадцами. В теории, с того момента, как он уселся на стул и получил свою чашку чая, я могла более вообще не открывать свой рот, доверив беседу ему. Но если бы я так сделала, это выглядело бы не совсем прилично, так что я продолжала улыбаться.

— Устроить такую комнату было вашей идеей, мистер Джемстоун? — прощебетала мисс Пёрселл.

— О, нет, — улыбнулся дядя. — Полагаю, те вещи, что я привёз из Индии, натолкнули Габриэль на эту мысль.

— Мне очень понравилась та скульптура слона у входа, — перехватила инициативу мисс Дарлингтон. — Как вы добыли его?

— Это подарок, — нахмурился он. — От полковника Винтерса. Не скажу точно, была ли она для него трофеем, или он её купил, но мне она досталась за одно не очень приятное дело.

— Ты мне не рассказывал, — сощурилась я.

— Не совсем, — дядя поморщился. — Полковник Винтерс находился в Брахмапутра, когда я ожидал там груз с медикаментами. Собственно, именно он и настаивал, чтобы я сам отправился встретить обоз.

— А, тот обоз, — кивнула я.

— Что за обоз? — тут же поинтересовалась мисс Пёрселл.

— Это довольно мрачное дело, — кисло улыбнулся дядя. — Как позже оказалось, капитан сопровождения был подчинённым полковника, и тот некоторое время подозревал, что с его сопровождениями не всё гладко. Где-то терялось немного оружия, где-то — провизии, где-то — экипировки. Но потери были незначительными, а доказать что-либо было невозможно. Так что когда я вместе с разведчиками привёл капитана назад в Брахмапутра с доказательствами контрабанды, полковник отблагодарил меня этим слоном.

— Какой ужас, — подала голос мисс Торнхилл. — Как мог офицер пойти на такое?

— Насколько я знаю, после признания капитана было начато внутреннее расследование, ведь он сознался только в том, что получал чьи-то приказы и просто выполнял их, — глубоко вздохнул дядя. — Но оно, опять же, насколько мне известно, не увенчалось успехом, и тот, кто действительно стоял за этим, вышел сухим из воды.

Тут у меня в голове как будто щёлкнуло. Если маркиз Мидлфорд начал расследование фактов коррупции в армии, весьма вероятно, что дело как раз касалось в том числе разбазаривания армейской собственности. В общем-то, называть действия капитана контрабандой было не совсем верно, ведь обычно так обозначался ввоз и вывоз запрещённых товаров или просто в обход таможни. Но если исходить из происхождения слова, то вряд ли закон разрешал продажу госимущества⁽¹⁾.

— К слову, разве эта скатерть не из тех, что я привёз? — дядя вопросительно посмотрел на меня.

— Так вот откуда она, — я улыбнулась. — А я всё не могла вспомнить, когда приобрела что-то такое. Но почему «к слову»?

— Нет, она куплена совершенно законным образом, — улыбнулся он. — Вот только… Как бы сказать? Это произошло уже в порту, незадолго до того, как я сел на корабль в Лондон. Местные стражи порядка обнаружили судно, которое собиралось вывезти ткани и медную посуду контрабандой — провоз этих товаров не был обозначен в их документах. Товары были конфискованы и распроданы в пользу армии, а виновные — отправлены на каторгу. Хотя опять же, только исполнители.

— Ты принёс в нашу милую беседу о платьях и танцах суровую реальность, — улыбнулась я.

— Ох, прошу прощения, — развёл руками дядя. — Просто пришлось к слову. Но давайте сменим тему.

— Да! — оживилась мисс Пёрселл, переглянувшись в подругой. — Скажите, мистер Джемстоун, вы будете на балу Шарлотты?

— Я буду сопровождать Габриэль в качестве опекуна, — кивнул он.

— Значит, графа Фантомхайва не будет? — немного расстроенно спросила мисс Дарлингтон.

— Мы решили, что присутствие на балу дебютанток моего холостого дядюшки будет более уместным, — улыбнулась я.

— Неужели вы намерены присмотреть там невесту? — у мисс Пёрселл даже глаза загорелись.

— Я, признаться, не думал об этом, — мягко отозвался он. — Я уже немолод и не так чтобы очень богат, к тому же я вернулся в Англию ради заботы о племяннице. Идея брака не очень занимает меня.

— Так удивительно, что вы остались холосты, — осторожно заметила мисс Бассет. Молчала она долго и включилась в разговор незадолго до того, как пришёл дядя. — Некоторые к вашим годам уже успевают овдоветь и жениться снова.

— Мой образ жизни был несколько беспорядочным, — улыбнулся дядя. — Для любой леди было бы затруднительно разделить его со мной. Хотя теперь в моей жизни многое изменилось, однако я убеждён, что несу ответственность перед сестрой за её драгоценное чадо.

— Это очень благородно с вашей стороны, — заметила мисс Блейкли.

— К слову о драгоценном чаде, — улыбнулась Офелия. — Миледи, не так давно, когда у мистера Джемстоуна были гости, вы играли что-то из Брамса. Могу ли я попросить вас исполнить ту композицию снова? Она очень мне понравилась.

— Почему бы и нет? — я поднялась и направилась к мсье Роберу.

Я была даже рада наконец прервать беседу и помолчать. Надо было только узнать, сможет ли приглашённый музыкант подыграть мне. Я сомневалась в этом, ведь мсье Робер был солистом, а не аккомпаниатором, а переложение партитуры оркестра для фортепиано учить только ради интереса было очень странно. Мы кратко переговорили с ним на тему репертуара, и оказалось, что Брамса он и в самом деле не знал, но мог сыграть «Весну» Бетховена. Я велела Бальтазару принести скрипку, а потом вернулась к столу, где сообщила, что мы будем играть. Дядя изъявил желание сам исполнить тот концерт со мной, и пока мы ждали дворецкого с инструментом, леди забросали мсье Робера вопросами о том, какие романсы он может сыграть, чтобы они спели. И делали они это явно не из стремления к музицированию, а в желании произвести впечатление.

Не скажу, что мне хоть когда-нибудь нравилось играть дуэты без репетиций, но к счастью мсье Робер был достаточно талантлив, чтобы мы смогли справиться с Бетховеном. Пьеса прозвучала так, как и должна была — легко и свежо, и девушки даже похлопали исполнению. Играть с Франкенштейном было уже почти естественно, хотя в какой-то момент мне хотелось всучить скрипку ему, а самой сесть за клавиши. Но я была не так уверена в себе, чтобы сделать это. Концерт Брамса, как и должен был, произвёл исключительное впечатление, и когда я отдала скрипку Бальтазару, а мсье Робер снова занял место за фортепиано, ещё пару минут стояла восторженная тишина, и только потом началось пение романсов. Первыми пели мисс Блейкли и мисс Бассет, и они обе были довольно хороши, мисс Патерсон звучала уже немного хуже, что можно было объяснить душевным волнением. Офелия явно не горела желанием петь, но девушки уговорили её, и она прекрасно исполнила ту же арию, что и я в прошлый раз. И дядя снова поддержал её в конце. А вот после неё я радовалась, что Бальтазар скрывался в кустах, и никто кроме меня не видел выражения его лица — как будто ему наступили на ногу в тот момент, когда он грыз лайм с кожурой.

Наконец светопреставление закончилось, и мы стали прощаться. Судя по изрядно опустевшим вазочкам и этажеркам, кондитерское искусство Лоренцо было оценено по достоинству, и мои гостьи остались довольны мероприятием. Хотя я прекрасно понимала, что и в каких выражениях будут обсуждать в салоне уже сегодня. Прощание в холле заняло целых двадцать минут, хотя я предполагала подобное, так что из графика мы не выбились. Наконец леди ушли, и экипажи повезли их по домам, а я смогла облегчённо выдохнуть.

— Мы только из-за стола встали, но уже время ужина, — заметила я.

— Ну, мне досталась только пара печенюшек, так что я очень голоден, — заметил дядя.

— Да, разумеется, — я кивнула. — Я же знала, как всё будет проходить, так что Лоренцо подготовил должный ужин для каждого из нас. Идемте, мсье Робер. У вас, я так думаю, не очень много времени.

— Этот вопрос занимает меня меньше, чем ваше впечатление от моей игры, ваше сиятельство, — улыбнулся он.

— Я вами довольна, — я улыбнулась. — Поэтому, как я и говорила, хочу, чтобы вы дали некоторое количество концертов в «Роял Пэлэс». В Брайтоне. В первой половине августа. Приходите… — я задумалась на несколько секунд, прикидывая, когда у меня будет время. — В среду часов в десять. Мы сможем обсудить детали.

— Благодарю, — мсье Робер отвесил небольшой поклон. — Но разве мы не можем обсудить их сейчас?

— Нет… — протянула я. — Я не планировала концертов там заранее, так что сначала мне нужно получить некоторые сведения от управляющего. Не хотелось бы попасть в ситуацию, когда я окажусь не способна выполнить наши договорённости.

— О, разумеется, — он улыбнулся.

Впрочем, полностью избежать концертной темы не удалось: хотя мы не могли обговорить даты, количество концертов и, соответственно, плату за выступления, но ничто не мешало обсудить репертуар. Заметно было, что мсье Робер отдавал предпочтение Шопену, Моцарту и Бизе, хотя признавал, что Брамс его очень впечатлил. Дядя предложил ему освежить свой репертуар Листом, а Офелия хвалила произведения Штрауса. А я сидела и молчала, будто б дело не моё.

1) Контраба́нда происходит от итальянского contrabando от contra «против» + bando «правительственный указ»

Вернуться к тексту