Багровый барсук (джен)

Брат Джефф удивился, увидев Винокура у входа в подземный архив. Архивист в свете фонаря расправлял последние журналы и свитки, которые они с Сайрусом читали на вершине стены.

— А, привет, Винокур. Я не видел тебя здесь с тех пор, как твой отец прибыл в Рэдволл с войском Уртблада. Прости, но сейчас я не могу поболтать. Настоятельница хочет, чтобы все главы аббатства собрались в Пещерной дыре для допроса того зайца, и я уверен, что они захотят начать прямо сейчас.

— Не похоже, сэр Джефф, — доложил молодой выдр. — Лорд Уртблад только что вышел наружу, чтобы посоветоваться со своими капитанами. Вряд ли он в ближайшее время вернется. Возможно, только после заката.

Джефф уставился на Винокура, застыв с книгой, которую он собирался положить на полку.

— Что? Ты уверен? Уртблад, кажется, хотел допросить зайца как можно скорее. Мы все были готовы бросить все свои дела, чтобы помочь ему.

Винокур пожал плечами.

— Я ничего об этом не знаю. Видимо, он передумал.

Джефф задвинул книгу на свое место.

— Кто-нибудь из его войска еще в Рэдволле?

— Как же! Я только что прошел мимо полудюжины его землероек, когда спускался. Они едва меня не остановили.

— Что? Землеройки Уртблада, здесь, в туннелях?

— Шкипер Монтибэнк решил спрятать зайца в одной из старых подвальных комнат, где можно запереть дверь. Лорд Уртблад настоял на том, чтобы некоторым из его воинов разрешили охранять его. Как я слышал, дело дошло до споров: настоятельница сказала ему, что мы вполне способны охранять одного зверя, а Уртблад ответил ей, что она недостаточно разбирается в вопросах безопасности. В конце концов она согласилась, чтобы он послал несколько зверей на помощь выдрам Монти, но только если они будут мышами, ежами или землеройками. Уртблад выбрал землероек.

— Странно, — заметил Джефф. — Я бы подумал, что Уртблад выделит для этого кого-нибудь из своих выдр, раз уж Монти и капитан Сэйбрук так хорошо ладят.

— Ну, тут я ничего не могу сказать, — ответил Винокур. — Мой папа говорит, тот барсук всегда знает, что делает.

— Так что привело тебя сюда, Винк?

— Я хотел бы узнать, могу ли я позаимствовать летописи о битвах, что вели барсучьи лорды Саламандастрона?

— Что ж, — Джефф сдвинул очки на нос, — их было много, поколение за поколением, начиная с Вепря Бойца во времена Мартина Воителя и заканчивая Креггой Розовоглазой и битвой с племенем Бродяг. Все они не собраны вместе в одном томе, мне пришлось бы изрядно поискать. А что, думаешь, это поможет нам в наших поисках?

— Нет, дело не в этом, сэр. У меня есть другие причины. Но я был бы очень признателен, если бы вы помогли мне.

— Хорошо. Полагаю, у меня будет время, раз уж лорд Уртблад отложил сеанс общения с нашим нежданным гостем. Вот что я тебе скажу. Ты обещаешь мне, что сразу же побежишь предупредить меня, как только что-нибудь случится или я понадоблюсь для совета, а я займусь поиском того, о чем ты просил. Договорились?

Винокур широко улыбнулся.

— Большое спасибо, Джефф, сэр. Я сразу же дам вам знать, можете на меня рассчитывать.

— Если до ужина меня ничто не отвлечет, спустись и забери у меня записи — к тому времени я их все достану. Если за это время меня не захватят в плен сварливые землеройки!

* * *

Сирил просунул голову в двери лазарета. Увидев, что взрослых, способных его наказать, нет, он подошел туда, где лежали Брогген и Янс. За день он получил столько упреков, сколько может вынести юный мышонок, и ему не терпелось вернуться к двум новым друзьям, которые относились к нему как к ученику-воину, а не как к непослушному звонарю.

Для мыши и горностая были сдвинуты вместе две кровати. Даже тогда им обоим приходилось лежать на спине. Если Брогген хотел восстановить силы и немного полежать, Янсу не оставалось ничего другого, как присоединиться к нему. Янс, свесив лапы над узким промежутком между кроватями, явно скучал. При виде своего юного протеже он просветлел:

— Эй, Сирил! Иди сюда и не дай нам умереть от скуки!

— Наслаждайся ей, пока она есть, Янси, — посоветовал Брогген. — В следующий раз, когда старина Уртблад отправит нас в один из своих марш-бросков, ты захочешь полежать в такой кровати, — горностай еще глубже вжался в мягкий матрас. — Ах, вот это жизнь! У каждого зверя должна быть такая кровать и время для неё!

— Не говори так радостно — ты же вроде бы лечишься от удара, — предостерег Янс. — Если бы лорд Уртблад услышал тебя, он бы заставил тебя на лапах бегать кругами вокруг Рэдволла… что было бы не так уж плохо, если бы мне не приходилось бегать с тобой, — он поднял глаза на Сирила. — Рассказывай, парень. Чем занимался, пока мы валялись тут?

Сирил присел на край ближайшей кровати. В данный момент лазарет был пуст, не считая их троих. Сестра Аврелия, должно быть, была внизу, на ужине.

— Маура и аббатиса были не слишком довольны, когда узнали, что я тайком вышел за стены. Устроили мне настоящую выволочку… — Сирил стиснул зубы. — Они читали мне нотации об ответственности, но они не дают мне обязанностей взрослого. А ведь мне почти столько же лет, сколько было Матиасу, когда он сражался с Клуни Хлыстом!

— Извини, если мы принесли тебе неприятности, — сказал Янс.

Сирил отмахнулся от извинений.

— Нет, это была моя затея. Я уговорил вас. И я бы сделал это снова! Я не младенец, у которого молоко на усах не обсохло!

— Да, это не так, — согласился Брогген.

— Лорд Уртблад сказал, что я могу стать воином, если захочу. Он говорит, что если такова моя судьба, то никакая сила в мире не сможет этому помешать!

— Если кто из зверей и знает о судьбе, так это он, — сказал Янс. — Судя по тому, что я видел, у тебя есть задатки боевого зверя. И я готов сказать это любому, кто скажет обратное, даже твоей настоятельнице и той барсучихе, — кислое выражение лица Сирила сменилось непроизвольной улыбкой при этих словах. — А как насчет меча Гратча?

— А, я передал его одному из землероек лорда Уртблада. Он сказал, что вернет ее Гратчу, прежде чем он хватится его.

— Хорошая мысль! Хотя из-за переполоха с тем зайцем я сомневаюсь, что лорд Уртблад станет поднимать шум по этому поводу. Сейчас есть рыба покрупнее.

Сирил облегченно вздохнул.

— Надеюсь на это. Я никого не хочу ввергать в передряги…

— Так что там за история с тем мерзким зайцем? — спросил Брогген.

— Мы знаем не больше того, что он рассказал нам тогда. Он в одной из подвальных комнат. Его охраняют выдры Монтибэнка и несколько землероек лорда Уртблада. В Рэдволле нет тюрем, вы же знаете.

— Уртблад еще не пытался допросить его? — спросил Янс.

— Насколько я знаю, нет. Помните, аббатиса сказала, что разрешит допрашивать зайца только на полном совете? Так вот, совета вроде бы пока не было.

— Странно, — Янс повернул голову и посмотрел в окно лазарета. — Солнце давно село. Должно быть, он спит. Но этот заяц наговорил весьма много грубостей о нашем вожде. Лорд Уртблад ведь не может оставить это просто так!

— Именно поэтому он и вождь, — отозвался Брогген, положив подбородок на грудь и закрыв глаза. — Он принимает решения и решает штуки вроде этой, а мы просто делаем то, что нам говорят. А теперь этот горностай готов немного поспать…

Янс вздохнул.

— Что ж, в одном Броггс прав: у нас не так уж много шансов отдохнуть в таких хороших постелях. Воинам нужен сон.

— Если ты не возражаешь, Янс, я бы хотел остаться здесь с тобой. Мне… не хочется сегодня быть где-нибудь еще.

Янс понимающе улыбнулся мышонку.

— Конечно. Я и сам еще не очень хочу спать. И у меня есть много историй о северных землях, которые ты наверняка с удовольствием послушаешь.

— Только не шумите, ребята, — пробурчал Брогген, уже полусонный.

Сирил подошел к кровати со стороны Янса и наклонился ближе.

— Ну, — тихо начал Янс, — был один случай…

* * *

— Эй, на палубе, уступите дорогу! Несу жратву!

Рамтер и Брайдон стояли, прислонившись к туннелю возле комнаты, где поместили Ханчетта. Теперь же они сразу встали смирно, увидев, что к ним направился шкипер. Монтибэнк нес из кухни большой поднос, заваленный хлебом, сыром, выпечкой и двумя высокими кружками октябрьского эля.

— Спать на вахте, да? Так не пойдет! У нас тут опасный зверь в комнате, а вы двое дрыхнете на посту! — Тон Монти был игривым. Тем не менее Рамтер и Брайдон опустили взгляды.

— Прошу прощения, Шкип, но уже поздно, а мы не отдыхали с самого утра. Нам бы не помешала разрядка, — Брайдон бросил взгляд на поднос с едой. — Немного еды тоже не помешало бы…

— Ах, — покачал головой Монти, — это для зайца. Готов поспорить, что наш шлепкоухий не ел нормальной еды гораздо дольше, чем вы, лентяи. Бедняга, должно быть, проголодался. Так что, если хотите, чтобы от вас был прок — откройте дверь и впустите меня!

— А если он попытается сбежать? — спросил Рамтер.

— Тогда остановите его. В этом вся суть, ага?

Пятеро землероек Уртблада, стоявших в туннеле подальше, подошли к выдрам Рэдволла:

— Не волнуйтесь. Если он попробует что-нибудь сделать, он отведает землеройкиной стали!

— Приятно звучит, ничё не скажешь, — пробормотал Монти. — Так, занять места, оружие наготове — а то поднос уже очень тяжел. Брайдон, открой дверь!

Брайдон отпер дверь камеры и распахнул ее. Когда мимо них не попытался прорваться разъяренный брыкающийся зверь, Монти спокойно шагнул вперед. Дверь тут же захлопнулась за ним.

Уже давно наступила ночь, многие обитатели аббатства ушли на покой, а Уртблад все еще оставался на улице со своими капитанами, и его прежние настойчивые требования допросить Ханчетта были необъяснимо отложены. Настоятельница не желала ждать допроса, пока в подвалах Рэдволла зверю отказывают в свободе. Справедливости ради, Ванесса не хотела расспрашивать Ханчетта в одиночку. Но зайца надо было кормить, и если зверь, приносящий ему еду, случайно разделит с ним какую-нибудь невинную беседу, что в этом плохого?

Монтибэнк вызвался добровольцем, и это был логичный выбор, поскольку его непринужденная манера поведения, скорее всего, могла обезоружить невольного гостя. Кроме того, выдр был единственным, кроме Мауры, представителем Рэдволла, кто могла сразиться с зайцем из Долгого патруля один на один.

Ханчетт сидел на соломенной подстилке. Монти посмотрел на зайца в слабом свете единственного светильника.

— А, как я и полагал… такому достойному парню, как ты, и в голову не придет попытаться сбежать!

Ханчетт кисло посмотрел на выдра:

— Ты рэдволлец или из поганой орды Уртблада?

— Монтибэнк К. Слипстрим, шкипер выдр в Рэдволле, к твоим услугам!

Он поставил поднос на пол перед Ханчеттом, заставив зайца разделить внимание между Монти и принесенной им едой.

— Уртблад призвал на службу несколько заблудших лесных жителей, так что в наши дни ничего нельзя принимать на веру.

— Я со многими северянами познакомился, — ответил Монти, — и в большинстве своем они вполне приличные. Особенно мыши с выдрами. Может, тебе и самому стоит познакомиться с ними поближе?

— Еще чего! Братание с врагом, во? — Ханчетт наклонился над подносом. — Выглядит неплохо. Не возражаешь, если я попробую?

— Для этого я и принес его. Уплетай, дружище!

— Не возражаю. Хм, а сыр свежий? В Саламандастроне такого не бывает.

Ханчетт запихнул в рот кусочек сыра и с удовольствием прожевал.

Монти сел на пол напротив зайца.

— Ты действительно из Саламандастрона?

— Конечно. Я уже семь сезонов в Долгом патруле. До этого был новичком под началом капитана Тейвуда — тогда лейтенанта Тейвуда, он стал капитаном отряда только после того, как я два прослужил два сезона. Не припомню времени, когда я не жил в Саламандастроне.

— И как там?

Ханчетт сделал глубокий глоток октябрьского эля.

— Отличная штука! Надо бы узнать рецепт, — он вытер губы одной лапой и пристально посмотрел на Монти. — Что ж, — заключил он после нескольких минут молчаливого раздумья, — думаю, ни для кого не секрет, что в Саламандастроне сейчас сотня зайцев. Лорд Уртфист разделил нас на пять взводов по двадцать человек, каждый со своим капитаном. Каждый взвод может составить шесть патрулей по три зайца в каждом. Это неплохо работает, если разобраться.

— Да, я понимаю, что к такому порядку нужно привыкнуть, — сказал Монти, угощаясь пирожком с овощами. — Но я не про тактику и всё такое спрашивал. Я про другое. Почему вы с лордом Уртфистом считаете Уртблада своим врагом?

— Потому что он несет зло, тупица! Разве ты сам этого не видишь?

— Ну, я первым признаю, что он не очень-то и развеселил Рэдволл после своего приезда сюда. Но он укрепил нашу оборону, как и обещал. Мне всегда говорили, что барсучьи лорды — вообще мрачные звери. Готов поспорить, что твой Уртфист вряд ли получит награду за солнечный характер.

— Это потому, что вот уже двадцать сезонов ему приходится защищаться от морских крыс с запада и Уртблада с севера. Нелегко на душе у зверя, когда знаешь, что однажды тебе придется прикончить собственного брата.

— Но почему? — спросил Монти. — Почему Уртфист так уверен, что Уртблад — его враг? У них была какая-то ссора? С чего все это началось?

Ханчетт некоторое время молчал.

— Дело обстоит так, парень. В тронном зале Саламандастрона написано пророчество. Уртблад вырезал его как раз перед тем, как сошел с ума и сбежал. Когда лорд Уртфист прочитал его, он объявил своего брата врагом и приказал нам, зайцам, прикончить Уртблада, если он еще хоть раз появится в Саламандастроне. Я не очень люблю пророчества и тому подобные вещи, это дело барсуков. Но то, что написал Уртблад, должно быть, было очень страшным, чтобы заставить лорда Уртфиста издать такой приказ.

— Уртблад рассказал нам об этом пророчестве в тот день, когда прибыл в Рэдволл, — сказал Монти зайцу.

Ханчетт изумленно вытаращил глаза.

— Правда?

— Ага. Сказал, что грядет великий кризис, и Рэдволл с Саламандастроном должны стать союзниками. Вот почему он озабочен безопасностью нашего аббатства. Но это не похоже на то, что заставило бы Уртфиста вынести смертный приговор своему брату. Может, Уртфист неправильно прочел пророчество?

— Думаешь, лорд Уртфист провел последние двадцать сезонов своей жизни чуть ли не на осадном положении только потому, что недостаточно внимательно прочитал несколько строк? Отдай ему должное! В конце концов, он же барсучий лорд, а не какая-нибудь деревенщина!

— Ну, я не говорю, что он не умный. Но, возможно, он больше думает о себе, чем о чем-либо еще. Как мне кажется, тот приказ, который он издал против Уртблада., был бы хорошим способом сохранить трон Саламандастрона для себя. Разве Уртблад не старший брат, и разве Уртфисту не придется уступить ему власть над горой, если он вернется?

Цвет исчез с лица Ханчетта.

— Думаю, тебе лучше уйти, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Монти открыл было рот, но слишком поздно понял, что нанес зайцу смертельное оскорбление. Ханчетт поклялся жизнью и здоровьем служить Уртфисту, и предположить, что его хозяин несправедливо захватил трон… Монти не смог бы оскорбить Ханчетта сильнее, даже если бы попытался. Выдр быстро встал и отступил к двери, не решаясь повернуться к пленнику спиной. Мышцы зайца напряглись, словно для битвы, и Монти испугался, что Ханчетт может и впрямь наброситься на него. Как бы ни был он силен, Монти не нравилась мысль о схватке с разъяренным зайцем из Долгого патруля Саламандастрона.

Стараясь сохранить спокойный голос, Монти постучал в дверь камеры.

— Эй, Брайдон, Рамтер! Откройте, я выхожу!

Задвижка щелкнула, и дверь открылась. Монти выскочил в туннель. Прежде чем два младших выдра успели снова захлопнуть дверь, заяц прыгнул в проем, но остановился на пороге, увидев в коридоре вооруженных зверей. Землеройки Уртблад выглядели так, словно были готовы напасть на него: их короткие мечи были подняты, чтобы встретить атаку.

Ханчетт уставился мимо них на Монтибэнка:

— Думай, что хочешь, выдр. Но если когда-нибудь тебе представится возможность поговорить с зайцем по имени Тревеллер, спроси его, что Уртблад затеял на севере. А потом вернись и скажи мне, считаешь ли ты, что лорд Уртфист заботится только о себе.

Ханчетт повернулся, вернулся к своей подстилке и сел, не обращая внимания на остатки еды. Рамтер и Брайдон закрыли дверь, надежно заперев зайца в камере.

— Шкип, что это было? Ты в порядке?

— А? О, я в порядке. Лучше не бывает! Просто за этим зайцем присматривай. А я подумаю, как прислать еще еды. Может быть, Турох и Винк смогут обеспечить ей тебя до утра.

Монти поспешил вниз по туннелю. Настоятельница Ванесса ждала его доклада, и он мог только сказать ей, что все прошло не так гладко, как они надеялись.

* * *

Когда Сирил проснулся, через окно лазарета ему в глаза бил белый свет луны. Он резко встал и понял, что заснул на кровати рядом с кроватью Янса и Броггена. Сирил откинул одеяло, которое кто-то — вероятно, Янс — набросил на него. Смущенный мышонок встал и разгладил свою помятую рясу. Он задремал, и его пришлось укладывать спать, как малыша, причем именно тот воин, на которого он больше всего хотел произвести впечатление! Двое северян были единственными, кто всерьез воспринимали его желание стать воином, а теперь он выставил себя перед ними так глупо!

Сирил тихонько стащил с себя сандалии. Держа их в одной лапе, он на цыпочках прокрался по полу и вышел из лазарета. Оба прикованных воина, похоже, пребывали в глубокой дремоте, и Сирил хотел уйти, не разбудив их. Ему было бы неприятно встретиться с ними лицом к лицу.

Он направился через темное аббатство к комнате, которую делил с Сайрусом, но, дойдя до нее, продолжил спускаться по лестнице в Большой зал. Ему не хотелось ложиться в кровать, в которой он спал с тех пор, как прибыл в Рэдволл малышом, только не сегодня. То же самое чувство, что заставило его искать Янса и Броггена в лазарете, все еще не покидало его. Вчера он овладел мечом воина и получил похвалу других воинов. Пусть это был лишь игровой бой, но он почувствовал вкус жизни. Постель звонаря больше не привлекала его.

Лунный свет был ярче в Большом зале, проникая сквозь витражи, что окрашивали бледные лучи в разные цвета. Сирил подошел к гобелену и остановился перед ним. Изображение Мартина Воителя четко выделялось даже при слабом освещении. Никого не было рядом; все жители аббатства, должно быть, устали от суматохи, вызванной прибытием зайца накануне, и крепко спали в своих постелях, за исключением ночного дозора на вершине стены.

Тогда Сирил сделал то, чего не делал никогда раньше: он обратился к сотканному образу воина-основателя Рэдволла.

— Как мне быть, Мартин? Я не могу ничего поделать… Я не хочу больше быть просто звонарем. Я не могу им быть. В грядущем кризисе кому-то из зверей придется взять в руки твой меч и стать следующим чемпионом Рэдволла. Я знаю, что смогу это сделать, но никто здесь не воспринимает меня всерьез! Как я смогу доказать им свою правоту? Что бы ты сделал на моем месте?

Мыш на гобелене ничего не ответил.

Сирил пожал плечами и отвернулся. Спать не хотелось, и он направился к двери, ведущей из Большого зала на территорию аббатства в теплую летнюю ночь, все еще держа сандалии в лапе.

Он был застигнут врасплох, когда увидел свет, падающий со ступеней на лужайку. На верхней ступеньке сидел Винокур, на коленях у него лежала архивная хроника, а рядом тускло мерцал фонарик. Но молодой выдр смотрел вверх, на западные валы. Ему потребовалось мгновение, чтобы оторвать взгляд от вершины стены и обратить внимание на мышонка.

— Привет, Сирил. Принес мне сандалии? Извини, я их не ношу.

Сирил был удивлен, встретив Винокура в столь странном месте в столь поздний час. Большую часть времени Винк проводил со своим отцом Варнокуром среди выдр Уртблада.

— Нет, это мои, — сказал Сирил, неуклюже натягивая сандалии на ноги. — Что ты здесь делаешь?

— Я мог бы спросить то же самое, но не буду. Вообще-то я вышел, чтобы насладиться ночным покоем и тишиной, пока я дочитываю, но меня кое-что отвлекло.

— Прости, не хотел тебя беспокоить.

— Не ты, Сир, — Винокур перевел взгляд на стены. — Уртблад снова переговаривается со своими птицами.

Сирил проследил за взглядом Винокура. Воин-барсук стоял на западных валах, его огромная фигура и доспехи отчетливо выделялись в лунном свете. Рядом с ним на крепостной стене сидел пернатый гигант.

— Это филин? — спросил Сирил.

— Похоже на то. Уртблад простоял там почти всю ночь, видимо, поджидая его. Он прилетел всего минуту назад.

— Хм, — Сирил не знал, что еще сказать. — Сколько сейчас времени?

— Я не уверен. Думаю, уже далеко за полночь и на полпути к рассвету.

— Лорд Уртблад так и не допросил зайца? Он, кажется, так хотел сделать это немедленно, но потом вдруг оказался занят другими делами.

Сирил вспомнил, что Винокур был среди первых жителей Рэдволла, собравшихся вокруг Ханчетта, когда Янс и Брогген привели зайца в аббатство. А поскольку его отец Варнокур служил в армии барсучьего лорда, Винк наверняка был более осведомлен, чем Сирил.

Но Винокур просто сказал, довольно загадочно:

— Похоже, он передумал. Что-то происходит, что-то большое. Я почувствовал это, когда был снаружи сегодня днем, после того как зайца провели в подвалах. Уртблад встречался со всеми своими капитанами. Думаю, то, что произошло сегодня, важнее, чем мы думаем.

— Как ты думаешь, Ханчетт действительно из Саламандастрона?

— Я не знаю, Сирил. Но лорд Уртблад ведет себя так, словно это не имеет никакого значения. Как будто теперь все вышло за рамки этого. У меня такое чувство, что с этого момента события будут развиваться очень быстро.

— Я не понимаю.

— Не один только ты.

Филин расправил крылья и, оттолкнувшись от стены, устремился в ночное небо. Уртблад спустился по настенной лестнице и направился к южным воротам, велев выдрам-стражникам выпустить его из аббатства.

— Это, должно быть, интересно, — сказал Винокур, откладывая дневник и поднимаясь со своего места на каменной ступеньке. — Пойдем посмотрим, что там такое.

Сирил и Винокур пробежали по лужайке и вскарабкались по лестнице на южную стену. Оттуда с открывался панорамный вид на усыпанный солдатами луг. Уртблад разбудил одного из своих лисов-мечников, который отправился будить крысиного офицера, а барсук занялся другими. Вскоре луг ожил бойцами, пробуждающимися в бледном лунном свете.

— А теперь все начинается, — пробормотал Винокур.

— Что начинается? — спросил Сирил.

— Вот именно. Полагаю, мы узнаем завтра, — Винокур потер глаза. — Ну, я не спал дольше, чем положено выдре. Спокойной ночи, Сирил.

После ухода Винокура Сирил остался на вершине стены, глядя вниз на войско. Он очень сомневался, что этой ночью ему удастся поспать.