Киберпанк для Учихи. Перезапуск (гет)

Обито два дня изучал записки Мадары о плане Глаз Луны, древние свитки о Рикудо Сеннине и Джуби в поисках информации о природе чакры Десятихвостого.

— Вот оно! — Обито развернул свиток Мадары с описанием Шинджу. — Божественное древо…

Финальная форма Джуби, финальная часть плана…

— В чем истинная суть хвостатых и Великого Древа? — Обито почесал подбородок и пробежался взглядом по горе свитков. — По древним сказаниям, Мудрец Шести Путей разделил Джуби на девять частей — хвостатых монстров, наделив их собственной волей. Но что такое Джуби?

— Проще сказать, концентрированная природная энергия, — ответил появившийся из темного угла черный Зетцу. — Тысячи лет Древо росло и впитывало чакру этой планеты и ее жителей.

— У Джуби нет собственной личности, как у других хвостатых? — Обито посмотрел на черный сгусток воли величайшего из Учих. — Гедо Мазо — пустая оболочка безвольного инструмента?

— Именно. — Зетцу расплылся в широкой улыбке. — Чтобы восстановить ее, нужна чакра всех хвостатых. Или…

Он подошел, и его черные пальцы ткнулись в рисунок Божественного Древа. Обито начинал понимать, к чему тот клонит.

— Наполнить природной энергией вновь? Но это невозможно.

— А разве у тебя самого не возникло новой идеи? — Улыбка не спадала с черного лица Зетцу.

Обито кивнул. Именно по этой причине он копался в свитках вновь.

— Извлекать чакру можно не только из джинчуурики. Из любого, кто может ее предоставить. Но ведь без чакры хвостатых разве это сработает? Почему тогда Мадара сам не занялся этим?

— А ты как думаешь? — Зетцу прищурился.

Обито прошел по пещере несколько шагов. Унылое место с запахом сырости, надолго ставшее его домом. Вернее, не домом. Убежищем. Крыша над головой ничего не значит без близких людей. После смерти Рин он лишился своего дома, мечты, всего, что давало силы терпеть и идти вперед. После ее смерти краски мира потускнели, так что теперь все равно, где прятаться от дождя и ветра. И плевать на то, что он никому не нужен, плевать, что и ему не нужен никто. Осталась лишь цель, к которой Обито стремился несмотря ни на что и которой непременно достигнет. Средства неважны.

— Древо впитывало чакру сотни, если не тысячи лет. — Он вернулся к столу и покачал головой. — Из земли, из захваченных людей. Невозможно найти столько человеческих ресурсов за короткий срок. Джинчуурики — единственный вариант.

— Если только не найти кого-то, кто мог бы с легкостью собирать и преобразовывать природную энергию, — добавил Зетцу. — Ты ведь думал об этом, разве я не прав? Мы можем достать немного чакры всех хвостатых для ритуала, это не займет много времени. А остальное…

Обито посмотрел на своего призрачного соратника. И как тому всегда удавалось распознавать его мысли?

— Если не сработает, чем это может грозить?

— Думаю, только стычкой с Конохой. Статуя Гедо или примет чакру, или нет, — с готовностью ответил Зетцу. — Так что риск не очень велик.

Обито сам не сдержал ухмылки.

— Это интригует, — хмыкнул он. — Где белый Зетцу? Пора бы перейти от наблюдения к действиям!

* * *

— Наама, куда ты бежишь?! — Саима кричала непослушной дочери, но та уже неслась вперед по стеклянному прозрачному мосту без страха.

— Я лечу! Я лечу, мама, папа! — кричала она, расставив руки.

— Как можно быть настолько бесстрашной? — пробормотала Саима, вцепившись в рукав Коринора, и с беспокойством смотрела на дочь.

— Успокойся. — Его голос звучал с весельем. — Ты же знаешь, здесь безопасно, мы прочитали об этом месте достаточно информации.

Этот «невидимый» мост был одной из достопримечательностей Нирски. Когда дети были маленькими, они жили там, и Коринор очень гордился, что сумел привезти свою семью в самое безопасное место в Альянсе. Пусть проживание там стоило немалых средств, но он знал, что пока пропадает в бесконечных командировках, можно не беспокоиться за родных. Образование и порядки на этой планете были направлены на воспитание сильной, смелой личности, способной раздвинуть границы восприятия, умеющей мечтать, не боящейся мира. Миониса всерьез занялась зоологией и смело двигалась навстречу мечте, у нее даже мысли не возникло отступить перед трудностями.

А Наама увлеклась Танцем и пошла по стопам бабушки. Танец имел почти сакральный смысл для огромного круга людей в Альянсе, и в некоторых местах ему даже придавали религиозное значение. Было страшновато, когда Наама решила связать с ним жизнь.

Особенно страшно сделалось, когда она пробилась в ученицы к одной из самых известных танцовщиц. Даже сам Коринор всегда с замиранием сердца смотрел на ее выступления, хотя не считал себя поклонником данного вида искусства. Было страшно, что высокие нагрузки и грядущая неизбежная слава сломают Нааму, сделают из нее кого-то другого. Но она была сильной. Она отдавалась делу со всей душой, стремилась к совершенству, но не зазнавалась. Будто то, что она делает, и она сама в обычной жизни — две полярности одного целого.

Наама не вела профессиональных страниц в сети, не набирала учениц, как было модно даже у начинающих танцовщиц, она училась познавать энергию Джи в свободное время. Тратила много времени на медитации, часто посещала места «силы». У нее было много подруг и друзей, но самым близким был Гионис, они вместе учились еще на Нирске. Коринору нет-нет да и казалось, что они съедутся и начнут жить вместе. Это беспокоило его, ведь Наама еще столь юна, а Гионис слишком ветренный юноша… Но этого не происходило, и Коринор тихонько радовался про себя — слишком рано Нааме заводить серьезные отношения. Не погуляла вдоволь, не обрела настоящую славу, как ее бабушка в свое время. Когда он встретил Саиму, они были вдвое старше ее. Коринор был счастлив, что не совершил глупостей раньше, когда у него были подружки в юности. Для серьезных постоянных отношений надо созреть. Двадцать с хвостиком стандартных периодов для такого не подходит.

Так что в целом все шло прекрасно, решения Наамы всегда были логичны и понятны до момента смерти бабушки. Та попала в аварию, и после этого у нее случился сбой системы модулятора, который не удалось устранить даже медицинскому модулю. В принципе неудивительно, ей было уже много лет.

Наверное, именно тогда они с Саимой совершили главную ошибку. Слишком быстро они покинули дочь, оставив ее один на один с горем утраты. Хоть та и не подавала виду, но, получается, ее это слишком тяготило. Иначе зачем бы ей искать встречи с душой бабушки через сектантов? Что вообще за лишенная логики идея? Бабушка всегда говорила, что Наама совершит в будущем нечто невероятное. Говорила с такой уверенностью, что они с Саимой верили дочери и доверяли ей полностью. Но, кроме этого, Наама была девочкой, выросшей на Нирске, со стертыми границами дозволенного и повышенным доверием к миру. Это был минус безопасности, в которой там росли дети.

— Мы неправильно воспитали ее. — Саима выключила запись и откинулась на спинку дивана.

Ее рука легко скользнула по коже руки Коринора и устроилась в ладони. Он вздохнул. Коринор был счастлив со своей избранницей. Она всегда понимала его, всегда была чуткой и проницательной, он думал, что нашел лучшую женщину в целом свете. Наама была так похожа на нее характером, легкостью общения, открытостью, критичностью мышления, добротой…

— Нет, — сказал он. — Наама — прекрасная девушка. Такая, какой ты была в молодости. Только чуть более любопытная. С этим ничего не поделаешь.

Саима вздохнула.

— Мы найдем ее, клянусь тебе, найдем обязательно! — выпалил Коринор.

Первые дни Саима кричала на него, обвиняла. Оставаться в одном помещении было невыносимо для обоих, и они решили разделиться. Саима отправилась домой уладить дела с работой, а он вернулся в дом Наамы. Когда Саима прилетела к нему, то извинилась и сказала, что больше не будет винить его, чтобы не мешать поискам. Напротив, она теперь была полна энтузиазма помочь всеми силами.

— Думаешь, комитет по розыскам в состоянии сделать что-нибудь? — Саима подняла голову.

Коринор погладил ее по волосам. Теперь, когда она опять была на его стороне, стало намного проще. Он все еще винил себя в случившемся. Понимал, что и Саима своего мнения не изменила, но чувствовать ее поддержку было подобно воздуху.

— Мы не могли не оповестить их, — вздохнул Коринор.

На глазах Саимы заблестели слезы.

— Когда я думаю о том, что может происходить с нашей девочкой сейчас, в эту самую минуту… Я просто не могу… Не могу… Если она страдает? Если он держит ее в плену, издевается над ней? Я знаю, какими ужасными могут быть обычаи у аборигенов! — Она задрожала и обняла себя руками. — Чего только стоит деторождение! Это дикость и варварство! В прошлом от этого женщины умирали! Если он заставит нашу девочку носить его ребенка? Она ведь совсем не подготовлена к подобному даже теоретически!

Коринор так сжал челюсти, что заскрипели зубы. Представив любимую дочь, кричащую от боли, он сам готов был завыть. Саима сжала его руку.

— Прости меня… — пробормотала она, уткнувшись в его плечо.

— Ничего, — прошипел сквозь зубы Коринор. — Когда мы найдем его, клянусь, он поплатится!

Саима вздохнула и слабо улыбнулась.

— Знаешь, давай будем думать обо всем этом по-другому, — прошептала она. — Иначе просто сойдем с ума…

— Как по-другому?

Она встала и прошла в центр комнаты. Раскинув руки в стороны, она запрокинула голову к потолку и закрыла глаза.

— О, Вселенная, будь милосердна к дочери своей! — прошептала Саима, повернулась и улыбнулась, опустив руки. — По-другому это вот так: Наама в безопасности. Этот человек не причинил ей вреда, он заботится о ней и не обижает. Она скучает по дому, но не страдает.

Саима сказала это твердо и так уверенно, что по спине пробежали мурашки, на глаза навернулись слезы. Если бы так было… Если бы их девочка была в безопасности… Как поверить в такое, если ее насильно забрали из дома, заставили бросить своих родных и любимое дело? Можно ли верить такому самообману?

— Ты настоящая фантазерка, — прошептал он, сглотнув подступивший к горлу ком. — Но быть по-твоему. Давай постараемся представить это.

Она улыбнулась и вернулась на диван.

— Я написал Крауну Форсу, — сказал Коринор.

Саима подняла голову.

— Считаешь, после того как ты ушел от них, он захочет с тобой разговаривать?

— Думаю, он ответит хотя бы из чистого любопытства. А твои родители ответили?

Саима кивнула.

— Отец написал, что пришлет в помощь детектива и предоставит столько средств, сколько потребуется.

Коринор вздохнул. Он никогда не ладил с отцом Саимы, канцлером в республиканском совете на Брахиуме — одной из крупнейших планет Альянса. Тот прочил дочери политическую карьеру, намекал на связь с молодым советником. Но Саима выбрала неизвестного в обществе Коринора. Да еще он увез ее на Нирску. Буквально выкрал… Да, было дело. Коринор слабо улыбнулся.

На протяжении всех этих лет он видел отца Саимы лишь дважды на рождение дочерей. И Коринор ни разу даже не думал просить его о помощи, как бы трудно ни приходилось, но сейчас готов был ползать у него в ногах, лишь бы дело с поисками сдвинулось с места.

— Коринор! — внезапный звонок Гиониса вырвал из раздумий. — Я попросил друга поискать Нааму по уличным камерам. Хочешь взглянуть?

— Выводи! — сердце подпрыгнуло, будто на трамплине. Он увеличил голографический экран, Саима побледнела и придвинулась ближе.

Экран замелькал, потом на нем отобразился рынок нижних кварталов. Наама в сопровождении пришельца говорит с каким-то стариком. А ведь сколько раз Коринор лично просил ее туда не соваться!

— Сейчас увеличу, — пробормотал Гионис. — Вот тут, смотрите…

Наама расстегнула молнию комбинезона и показала старику что-то на груди. Старик тут же оживился, потянулся к ней. Но с этого ракурса было не видно, что именно его заинтересовало. Наама выпрямилась, и они ушли.

— Что у нее там?! — Коринор стиснул кулаки. — Насколько я помню, это была просто татуировка. Так она говорила.

— Да, татуировка, которая появилась после госпиталя. Я помню, тогда еще удивился… — голос Гиониса слегка дрожал. — Ну ладно, продолжим.

Кадры то и дело обрывались, меняясь новым ракурсом. Наама с пришельцем — называть его теперь по имени совершенно не хотелось — зашли в отдел оружия и вернулись обратно.

— Да что она делает? — теперь возмутилась Саима.

— Трудно сказать, — вздохнул за кадром Гионис. — Мне вообще теперь кажется, я совсем ее не знал. У нас есть еще одно видео.

— Давай сюда. — Коринор сжал одну руку второй, чтобы скрыть дрожь.

На экране снова появились нижние кварталы, и на этот раз Наама разговаривала не только с уже знакомым стариком, кто-то еще прятался в тени здания. Пришельца рядом не было.

— Да что она творит! — не выдержал Коринор. — Какая нелегкая понесла ее в нижние кварталы после всего, что с ней произошло?! Опять связалась с сектантами?! Да что не так с нашей дочкой?! Когда мы упустили ее?..

— Коринор, это еще не все. Смотрите, — Гионис говорил совсем тихо.

Наама, договорив с сектантами, отправилась обратно, наткнулась на валяющихся наемников и встретила своего пришельца.

— Мы отмотали немного запись в этом месте, и вот…

Пришелец шел медленно, наблюдая за кем-то издалека. Возможно, за Наамой. И тут несколько наемников напали на него с разных сторон в подворотне. Умелые бойцы, чьи руки не дрогнут убить человека. Но пришелец среагировал моментально. Он словно знал наперед все их атаки, его движения были настолько точны, что просто глазам не верилось. Это казалось сценой из виртуальной игры. Каких-то пару минут, и все шестеро нападавших валялись без чувств на земле, а этот обошелся лишь несколькими скользящими ударами и разбитыми кулаками.

— Вот тут, смотрите, — раздался голос Гиониса за кадром, и сцена отмоталась обратно. Гионис остановил кадр и максимально приблизил лицо этого человека. Его глаза отливали красным.

Коринор несколько секунд смотрел на этот кадр.

— А что здесь не так? — озвучила его вопрос Саима.

— О нет! — Коринор вскочил. Осознание от увиденного ошарашило. — Я знаю, что с ним такое! Он использует энергию Джи для усиления тела и рефлексов!

— Что? — Саима растерянно заморгала. — Но ведь сеть «глушилок»… Как бы ему это удалось?

— В том то и дело, — согласился Гионис, теперь на экране уже появилось его побледневшее лицо. Он почесал блестящую татуировку звезды на щеке. — Если он сделал это даже несмотря на сеть, думаю, этот человек мастерски использует энергию Джи. Следовательно, мир, в который, возможно, попала Наама, еще опасней, чем Ангоара.

Коринор потер виски пальцами.

— Гионис, Наама знала про глушилки?

— Не уверен. — Тот пожал плечами. По правде говоря, я сам узнал, только когда мы разбирали это видео. — А откуда знаете вы?

Коринор глянул на Саиму, та кивнула.

— На работе мы однажды получили заказ на усовершенствование аппаратуры.

— Ах вот как… — Гионис кивнул.

Коринор без сил упал на диван. Виски словно сдавливало гигантскими тисками.

— Что делать с этими видео? Переслать в комитет расследований? — спросил Гионис.

Коринор встал и прошелся по комнате взад-вперед.

— Подожди, надо подумать, — проговорил он. — Как вы нашли эти записи? Комитет расследований сможет обнаружить их самостоятельно?

— Неа. — Гионис гордо поднял подбородок. — Это все мой друг, ну тот самый… Госучреждения не имеют власти в этом районе. Да и если комитет узнает о том, что Наама сама связалась с сектантами, кто знает, чем это будет грозить ей в будущем.

— Вот-вот, — кивнул Коринор, — все верно. В комитет ничего не сообщаем. Я попросил помощи в другом месте.

— У кого? — удивился Гионис

— Ведомство межпространственных переходов. Они ищут новые обитаемые миры, средства неважны. Они не станут выдавать связь Наамы с сектантами и сделают все, чтобы отыскать путь в новый мир.

— О… — Гионис округлил глаза. — Я не знал, что с ними вообще как-то можно связаться.

Коринор мотнул головой.

— Официально нельзя. Но я работал в этом ведомстве тридцать стандартных периодов в прошлом. Надеюсь, мой бывший начальник поможет нам.

* * *

Пейн выслушал молча. Они уже говорили на эту тему, но только в качестве предположения.

— Зетцу? — позвал Лидер спустя несколько минут молчания. — Ты здесь?

Белый Зетцу с тихим шуршанием появился из стены.

— Есть новости о девчонке? — Пейн смерил шпиона безразличным взглядом.

Зетцу заломил руки, противно захихикал, а потом сник.

— Просите, кажется, я потерял ее.

— И когда ты понял это? — Обито с удовольствием размозжил бы эту белую пустую голову о стену.

— Вчера. Но, скорее всего, они ушли раньше, оставив клонов.

Пейн сложил руки за спиной в замок и прошел по кабинету.

— Когда выйдешь на их след вновь, сразу докладывай, — произнес он. — Как обстоят дела с поисками лже-Мадары?

Зетцу развел руками.

— Пока никак.

— Ты становишься бесполезным, — фыркнул Обито.

— Подождите ругать меня, — хихикнул он. — У меня есть еще новость. Шимура Данзо сбежал из Конохи.

— Хм… — выражение лица Пейна не изменилось, шаринган тоже был бессилен в понимании его эмоций. Но по движению его глаз Обито научился распознавать его мысли. И сейчас их Лидер был заинтересован.

Пейн скрестил руки на груди.

— Мы не можем завербовать его в Акацки. Этот человек себе на уме, он не будет работать в команде, не будет подчиняться. Но я уверен, его можно использовать в наших целях.

— Ты прав. — Обито кивнул. — Он будет полезен для нашего плана. Риском в нашем новом плане является Коноха, а теперь нам даже не придется сталкиваться с Листом, Данзо отвлечет их на себя.

Зетцу потребовалось несколько часов, чтобы отыскать Данзо, ведь он уже знал предполагаемый маршрут беглеца. Обито появился перед ним ночью, когда тот со своим спутником устроился на привал. Обито вышел на свет костра в черном плаще и в оранжевой маске, намерено не маскируясь под кого-то другого.

Пропустив сквозь себя кунаи, он развел руками, продемонстрировав мирный настрой.

— Доброй ночи, — проговорил он. — Шимура Данзо.

— Ты Мадара?! — крикнул тот. — В деревне уверены, что победили тебя!

— Не совсем… Вернее, совсем не так. — Обито нарочито глубоко и расстроенно вздохнул. — Видишь ли, я не собирался нападать на Коноху. Кто-то воспользовался моим именем.

— Не неси ерунды! — крикнул Данзо, встав в боевую стойку и приподняв повязку с левого глаза, обнажив шаринган. — Я убью тебя!

Жадный старикашка решил, что в состоянии управлять чужими способностями… Обито с трудом сдержался от едкого комментария.

— И что дальше? — Он пожал плечами. — Коноха примет тебя? Узнает о твоем подвиге? Они предали тебя, не находишь?

— Как ты посмел?! — опять крикнул Данзо.

Его шиноби встал рядом в полной готовности броситься на защиту господина, пусть бы и пришлось для этого умереть. Однако неплохо выдрессировал своих людей этот властолюбивый человек.

— Говорю, как есть, — продолжил Обито. — Потому что в этой ситуации мы в одной лодке. Оба обмануты.

— Что ты имеешь в виду? — Данзо нахмурился еще сильнее.

— Все просто. Я не нападал на Коноху, меня подставили. Да, я выжил, да, в прошлом хотел навредить деревне, но сейчас я не был заинтересован в этом. Однако, я наблюдаю за Листом. Как-никак родина… — Обито поднял голову к небу и замолчал на несколько секунд, чтобы дать информации глубже проникнуть в голову собеседника. — Я знаю, что Учихи затевали восстание.

Данзо пока не нападал, но было заметно, что он начеку.

— Но настоящей проблемой для Учих был ты, Данзо. — Обито следил за движением каждого мускула на его лице. — Они знали, что ты в состоянии помешать им. Думаешь, они отбросили свои планы после всего?

— Хочешь сказать, что кто-то из них притворился тобой специально, чтобы подставить меня?

— Кто, кроме Учих, мог бы сделать это? — Обито сел на траву, чтобы показать настрой на разговор, но пока не подходил близко. Пусть Данзо сам сделает первый шаг.

— Разумеется, никто! — фыркнул Данзо и замер, будто вспомнив что-то. — А ведь если вспомнить, этот мелкий засранец идеально подгадал время, чтобы Хирузен появился именно в нужный момент. Определенно, меня подставили.

— Вот видишь. — Обито кивнул. — Мне не обязательно было говорить это, ты и сам все прекрасно знаешь.

— Допустим. — Данзо сделал шаг навстречу. Пока только один неуверенный шаг, но это уже победа. Главное, не торопиться. — И что ты хочешь? Как ты вообще нашел меня?

— Как я уже говорил, я наблюдаю за Конохой. И проследить за тобой мне не составило труда. Я не собираюсь тебя выдавать. А что мне надо от тебя… Я хочу заключить сделку.

— Сделку с Учихой? — Данзо презрительно хмыкнул. — Со стариком, который боится даже нос показать в собственной деревне?

Обито покачал головой.

— Зря не хочешь послушать. Это была бы выгодная сделка.

— Выгодная для кого? Что тебе надо от Конохи? Сиди, где ты сидишь, и не высовывайся!

Обито вздохнул. Нелюбовь Данзо к Учихам была практически безгранична.

— Какой же я Учиха? — Обито покачал головой. — Я отвергнут собственным кланом. Мне нет дела до этих своевольных гордецов. Мне даже все равно, что ты насильно забираешь глаза не только у мертвых Учих.

Данзо вздрогнул и снова отступил на шаг. Но Обито не жалел. Он хотел показать, что осведомлен о делах в Конохе больше, чем тот себе может представить.

— Хочу понять, кто посмел использовать мое имя в качестве прикрытия. Кто имел такую дерзость… — Обито с силой сжал кулак, демонстрируя крайнее негодование. — Мало того, что в прошлом они не приняли мои идеалы, практически отреклись от меня. Так сейчас используют мое имя в своих грязных делах. Так что мои мотивы личные, Данзо.

— Чего ты хочешь от меня? — Данзо скрестил руки на груди.

— Я ведь знаю, что ты ни за что не простишь такое предательство. — Обито цепко следил за выражением лица главного Учиханенавистника. — И я хотел бы попросить тебя выдать мне этого смельчака, когда сделаешь то, что собираешься.

Тот прищурился еще сильнее.

— Разумеется не просто так, — продолжил Обито. — Повторюсь снова, я слежу за Конохой много лет и довольно успешно. И я могу одолжить тебе моего шпиона. Поверь, он лучший в слежке. Благодаря ему я так же много знаю и о тебе.

Данзо снова напрягся.

— Даже то, что ты ставишь своим шиноби запрещенные проклятые метки. Или то, что ты не прочь бы занять место Хокаге. Не беспокойся, я никому не расскажу. Мне это совершенно безразлично. Мне нужен лишь этот наглый Учиха.

Обито встал.

— Что ж, я не тороплю тебя с ответом, но приду за ним через неделю. Если согласишься, ты приблизишься к собственной цели, как и я. Если откажешься, то мы оба останемся при собственных ресурсах. Я — без людей и возможности отомстить, а ты — с минимальной информацией, которую твоим немногочисленным людям придется добывать, рискуя жизнями. Подумай хорошенько, Данзо. Через неделю мой шпион добудет новую информацию, так что у меня уже будет, с чем работать.

Обито отступил во тьму леса и прошел пешком довольно большое расстояние, прежде чем телепортироваться в свое измерение. Все идет неплохо. Новая пешка села на крючок — в этом не было никакого сомнения. Конечно, Данзо не будет выполнять его прямые указания, но Обито умел убеждать. Иногда люди верят, что придумали неплохую идею сами, но не понимают, что их к этому решению готовили извне.

* * *

Наама сидела на подоконнике и бесцельно глазела на прохожих. Сколько ей тут торчать в одиночестве? Два дня, три? Ну что ж, ладно. Главное, есть крыша над головой и доставка еды в номер. Ничего страшного не случится. По крайней мере, научившись скрывать чакру однажды, Наама с легкостью поддерживала этот режим. А если ее чакрой не фонит на всю округу, стало быть, и опасности нет. Ведь после того случая с Зетцу они усиленно скрывались и путали следы. К тому же Итачи установил барьер из печатей — так назывались эти символы на бумаге. Главное, не выходить на улицу. И конечно же, Наама не собирается этого делать. Если только не случится землетрясение или у нее закончатся деньги раньше времени. Но это крайние варианты. У нее все под контролем.

Зацепившись взглядом за идущую парочку, Наама невольно вспомнила слова Итачи, сказанные им ночью: «Если не хочешь стать моей женщиной, не зови в свою постель». Наама закрыла лицо ладонями и помотала головой. Ну вот кто предлагает девушке близость такими ужасными фразами? Или он принимает ее за идиотку? Когда она вчера звала его, он думал, что Наама непроходимо глупа и не понимает, чем может закончиться совместная ночевка под одним одеялом?

— Вот дуралей! — Она тяжело вздохнула, слезла с подоконника и прошла по комнатушке взад-вперед.

Ночь — коварное время. Вчера перед сном после переселения в новую гостиницу и разговора о подработке, Наама так остро почувствовала одиночество и так сильно захотела прижаться к кому-то родному, чтобы ощутить тепло и спокойствие, что сил терпеть не было. А самым близким человеком здесь неизменно оставался Итачи. Она была готова поделиться с ним собственным теплом и даже лаской. Но эта фраза, прозвучавшая в такой грубой манере, оттолкнула и заставила стыдиться своего порыва. Наама помотала головой. Да что он за человек-то такой! Сам же себе хуже сделал, балбес…

Она прошла еще пару кругов и вновь села на подоконник. А что, если он сказал так намеренно, чтобы отпугнуть? Если он не считает ее глупой, а как раз боится, что между ними что-то произойдет? Он думает, что она привяжется к нему, не хочет делать больно обоим, ведь ей придется уйти, а ему остаться. Эта версия выглядела логичнее и печальнее. И по этой версии Наама действительно непроходимая идиотка. Почему не подумала об этом сама?

Положив подбородок на колени, Наама вновь принялась копаться в себе. Почему этот человек вызывает чувства, которые не должны были возникнуть? Он ведь сплошная проблема! С момента появления в ее жизни и по сей день. А она в равной степени проблема для него, и вина во всем этом на ней. Но почему она думает о нем чаще, чем нужно, даже допускает мысли о близости? Наама обреченно смотрела на прохожих и искала причину собственной привязанности.

В ее мире люди слишком озабочены собой: своим внутренним миром, развитием, увлечениями и всяческими удовольствиями. Эгоизм ее современников не знает границ. Далеко ходить не нужно, ее родители вступили в серьезные отношения только наработавшись и нагулявшись вдоволь к пятидесяти периодам, что вполне нормально для граждан Альянса, которые прежде всего чтут собственные интересы и не готовы ими поступаться раньше времени.

А Итачи совершенно другой. Он родился в эпоху, где люди подчиняются долгу, терпят невозможные муки ради идеалов, в которые верят. Свалившись на ее голову, он перевернул мир и представление о границах человеческого терпения. Это в нем удивило и возмутило, напугало и притянуло. Такой человек, как он, не будет метаться между своими «хотелками» и обязанностями. Да и есть ли у него хоть какие-нибудь желания для самого себя? Увидев его прошлое, Наама поразилась, ужаснулась, пожалела его, а потом…

Бесконечным кругом вертелись в голове вопросы без ответов, и она готова была расплакаться, как в комнату постучали, и раздался голос:

— Доброе утро, я хозяйка гостиницы, могу я войти?

— Да. — Наама быстро сморгнула уже набухшие слезинки.

Дверь открылась ключом, и в комнату зашла полноватая приятная женщина средних лет.

— Хочу проверить, все ли в порядке. И может быть, вы хотели бы приобрести сувениры? Ваш супруг предупредил, что вам запрещается покидать комнату, поэтому я пришла лично.

«Супруг?» — модулятор Наамы не смог перевести слово, но она тут же забыла о нем, потому что увлеклась совсем другим — сувениры.

— О, а что у вас имеется? — Наама подбежала к женщине и, наверное, слишком заинтересованно выглядела, потому что та сразу же радостно заулыбалась.

— Если вам интересно, то вот. — Она вышла из комнаты и тут же вкатила тележку, сплошь заставленную статуэтками, мешочками, веерами, игрушками, подвесками и множеством другой разнообразной мелочевки.

Наама заулыбалась, от души отлегло. Она и в своем мире не могла спокойно пройти мимо безделушек на других планетах. В родительском доме был целый склад подобных трофеев. Деньги на приобретение таких мелочей в их семье никогда не считали… Точно, деньги! Сейчас у нее очень ограниченный лимит средств.

— Ох, вы знаете, я… — Наама полезла в карман за кошельком-лягушкой и растерянно посмотрела на него.

— Понимаю, извините за беспокойство. — Хозяйка уже менее радостно улыбнулась и выкатила тележку обратно в коридор. — До вечера. Я приду в восемь за оплатой.

Наама обреченно кивнула. Хозяйка поклонилась и закрыла дверь. Но Наама не отчаялась. Она быстро подбежала к столу, высыпала на него все монеты из кошелька, а следом из мешочка те, что оставил Итачи, и принялась пересчитывать. Вскоре она с радостью обнаружила, что, кроме денег на три ночлега, у нее еще есть запасная сумма на еду и… еще на пару ночей. Но ведь Итачи обещал, что Шисуи и Какаши придут ровно через три дня.

— Отлично! — Наама убрала «свободные деньги» в карман и выскочила в коридор вслед за хозяйкой, не подумав, что та уже могла спуститься на первый этаж.

Да, Итачи запретил ей покидать комнату, но она только в коридор и тут же обратно.

— Ах! — пробежав пару шагов, Наама врезалась в выскочившую из соседней комнаты совсем юную девушку с белыми кудрявыми волосами в хвосте чуть ниже лопаток.

— Ой! — пискнула она.

А потом они обе повернулись в сторону выхода на лестницу и крикнули, не сговариваясь:

— Хозяйка!

— Хозяйка-сама!

Переглянувшись, обе рассмеялись.

— Меня зовут Наама, а тебя?

— Я — Кимико! — Девушка широко улыбнулась. — Ты необычно выглядишь. Не местная?

— Да. — Наама смущенно улыбнулась в ответ. — Приходи ко мне в гости.

Она махнула в сторону двери.

— Или ты ко мне.

Наама вздохнула.

— Мне нельзя выходить из комнаты… Сейчас только выскочила на минуточку.

— О. — Кимико удивилась. — Почему?

— Не разрешили.

— А-а-а… понимаю. Мне тоже дядя запретил покидать эту гостиницу, — Кимико печально вздохнула.