Негатор магический обыкновенный. (джен)

До самого начала подготовленного в честь прибытия гостей званого ужина в большом зале творилось по большей части чёрт знает что. Рон так и вовсе принялся махать руками, надеясь этим привлечь внимание гостей и так добиться того, чтобы он сели именно к ним. Не получилось и все студенты Дурмстранга в итоге разместились у слизеринцев. Что лично Гарри нисколечки не удивило, так как если не считать Рейвенкло, места у которых уже заняли гости из Шармбатона то именно у Слизерина их и было в достатке. Столы то у всех факультетов одинаковые, чего о численности учащихся на оных сказать никак не удавалось. Именно поэтому Гарри и мысли не допустил о том, что хоть кто бы то ни было из гостей в итоге к ним присоединится. Банально мест не хватило бы. А раздѣляться, на их месте Гарри бы тоже так не сдѣлал. Вот и гости, полностью оправдывая его мысли, скучковалась там, где было достаточно для этого места.

Но вот все наконец-то расселись и к преподавательскому столу потянулись преподаватели, шествие замыкали профессор Дамблдор, профессор Каркаров и мадам Максим. Имелась ли и у неё профессорская степень Гарри не знал, а потому решил, что обращение "мадам", если что, будет наиболее верным.

Увидев своего директора, ученики Шармбатона поспешили встать. За соседними столами раздались смешки. Но подопечные мадам Максим невозмутимо оставались на ногах до тех самых пор, пока их директриса не опустилась в кресло, что было установлено по левую руку от Дамблдора, стоявшего за столом в ожидании тишины.

— Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, — наконец начал он, лучезарно улыбнувшись иноземным ученикам. — С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведёте у нас врѣмя. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка!

При этих словах одна из шармбатонских девушек, у которой на голове все ещё был шарф, громко хихикнула. Но не снискав какой бы то ни было поддержки ни среди своих, ни среди принимающей стороны, пошла пятнами и умолкла. Вероятно лишь только теперь до её очаровательной во всех смыслах этого слова головки, а если ещё точнее то до содержащегося в ней мозга дошло, что то, что она не подготовилась — это только её личные проблемы. Шотландия-то так на минуточку на севере, а на севере если не в курсе кто бывает холодно. И раз уж эта безсомненно не являющаяся чем-либо сокровенным мудрость прошла мимо неё, это вовсе не означает того, что её недовольство сиим фактом оправдано.

— Официальное открытие Турнира, — как ни в чем не бывало продолжал тем врѣменем Дамблдор, — состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие друзья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома!

И с этими его словами на всех столах появилась еда традиционная, но и заморская тоже. Так, к примеру, рядом с Гарри появился знакомый ему по каникулам во Франции Буйябес. Встревоженный тем, что из-за него он мог бы испариться, Гарри тут же тихо, но тем не менее слышимо произнёс: —Толли не убирай, я не буду кушать то, что мне не рекомендовано. — Спасло ли это французское невиданное для большей части присутствующих кушание или же нет, для всех так и осталось тайной, но суп французский тем не менее не исчез. Зато перед Гарри заботливо материализовалась весьма надо признать что аппетитно выглядящая тарелка с тыквенным супом пюре, в котором вполне отчётливо угадывались креветки.

— Благодарю! — уже в голос и с наползшей на лицо улыбкой произнёс в ответ решивший не откладывать и тут же принявшийся за предоставленное ему лакомство Гарри. Как раз к моменту, как Рон Буйябес заметил, успел первую ложку проглотить.

— А это что? — спросил Рон неуверенно, разглядывая незнакомое для него блюдо не то с супом, не то с рагу из моллюсков, стоявшее рядом с йор­кширским пудингом из говядины с почками.

— Буйябес, — спокойно ответил ему Гарри.

— А это вообще едят! Там щупальца видно…

— Это французское блюдо. Я его ел на каникулах летом. Очень вкусно, правда, для меня его без половины специй дѣлать приходилось, но миссис Олливандер была ко мне очень добра. В общем, кушать это точно можно, но если морских гадов не жалуешь, то не советовал бы.

— Ооо… — выдохнул внимательно слушающий друга Рон. — Понял и это воздержусь пожалуй, вот толи дѣло пудинг. Знакомый родной и такой аппетитный. Приятного аппетита тебе кстати.

— И тебе.

Так прошло минут приблизительно двадцать. По истечении которых откуда-то из-за спины раздалось:

— Будьте доб'гы, передайте, пожалуйста, буйя-а-бес!

Это оказалась та самая девушка, что не сдержалась в момент, когда профессор Дамблдор приветствовал гостей. Правда, шарф она уже сняла. И в этот раз Гарри её узнал.

— Без проблем, и привет кстати, — придвинул к ней блюдо при этом вполне доброжелательно улыбнувшейся француженке Гарри.

— Ви уже пое'ли? — скорее на автомате, чем осознанно продолжила та явно заранее заготовленное предложение и лишь после этого смогла переключиться. — Оу А`арри какая встреча!

— И я рад тебя видеть, как там Адэйн, надеюсь что всё хорошо?

— Уи, он с 'оловой в своей работе, а ты? Как твои дѣлья?

— Прекрасно, вот супом твоим любимым с тобой дѣлюсь.

— О—лала, я и забыла совсем, п'ошу пр'щения, надеюсь ты не слишком 'астроен?

— Не особо, у меня вот тыквенный с криветочками, тоже очень даже.

— Это замечательно, бла'одарю, — произнесла француженка, забрала небольшую, надо признать, кастрюльку с интересующим её кушаньем, с чем и вернулась за стол сине бронзовых

— Вылитая вейла! — осипшим голосом просипел так и смотрящий в её сторону Симус.

— Она самая, так что осторожнее парни, поверьте, они вовсе не счастливы от того, что на них так смотрят.

— Откуда ты…

— Я с двумя болгарскими переписываюсь, дочки тех, что на чемпионате Болгарию поддерживали. Мы их тогда в лесу встретили, ну вы понимаете из-за чего. Напуганные, незнающие языка. В итоге дедушка с ними договорился. Он ведь как оказалось не только английский знает. В итоге на русско—болгарском изъяснились. А затем уже с родительницами ихними. Так собственно и подружились. Общее горе, а по итогу адресами обменялись и они теперь на мне свой английский письменный тренируют. А заодно вот о вещах не всем известных просвещают. Так что информация верная и если нарваться нет желания. А что до этой конкретной, так там занято уже, так что губы советую подзакатать, она наречённая моего кузена, старшего, Адэйна. Так с ней собственно и познакомился, во Франции дѣло было, летом этим.

— Да ну ладно тебе, она же такая… — мечтательно пробормотал тем не менее отведший от её спины взор Дин.

— Я вас всех предупредил.

— Благгоодару, — пробубнил едва ли не себе в тарелку только теперь отошедший от очередного приступа морской болезни Рон.

— Во благо, — совершенно искреннее ответил ему буквально спасший его от позора Гарри. Оглядев стол, он выискал там пребывавшую в списки разрешённого вкусность и тут же за ней без какой-либо застенчивости потянулся.

Но вот наконец наполненные до этого золотые тарелки опустели, и Дамблдор вновь поднялся со своего находящегося во главе стола места. Зал в ожидании замер. Гарри почувствовал лёгкое волнение. А сидевшие в отдалении от всех рыжие близнецы так и впились в директора горящим взглядом.

— Торжественный миг всё ближе, — произнёс величественно возвышающийся сейчас над всеми собравшимися Дамблдор и, оглядев зал не иначе как отеческим взглядом продолжил: — Турнир Трех Волшебников вот-вот будет открыт. Но перед тем, как внесут ларец, я хотел бы коротко объяснить правила нынешнего Турнира. И прежде позвольте представить вам мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества. А также Людо Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта.

— Мистер Бэгмен и мистер Крауч, как и все остальные организаторы Турнира, без устали работали несколько месяцев, — продолжал Дамблдор. — И они войдут в судейскую бригаду, которая будет судить состязания.

При слове «состязания» зал навострил уши, что от Дамблдора не ускользнуло.

— Олин, — улыбнулся он, — ларец сюда, пожалуйста.

Филч, который до этой минуты прятался где-то в дальнем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный, изрезанный рунами и инкрустированный каменьями и жемчугами деревянный ларец.

— Инструкции к состязаниям мистером Краучем и мистером Бэгманом уже проверены. Для каждого тура все готово. Туров — три, состязания основаны исключительно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолевать опасность, — с явным упоением наблюдая за реакцией замершего и внимающего ему зала директор неспешно пояснял, что именно и как именно будет происходить. После чего сдѣлал небольшую паузу, тем позволяя залу выдохнуть и в точно выверенный момент продолжил: — В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным выпавшим им на пути к заветной цели испытанием. Участник, набравший наибольшее итоговое количество очков, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд безпристрастный в своём суждении артефакт — Кубок огня!

Произнёсся это, Дамблдор вынул свою волшебную палочку и стукнул ею по крышке ларца ровно три раза. На что повинующаяся магии убелённого сединами старца крышка ларца медленно, с хорошо слышимым в воцарившейся в зале тишине скрипом отворилась. Дамблдор опустил свою свободную руку во внутрь и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного — не будь он до краёв наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на неё Кубок, что­бы все хорошо его видѣли.

— Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать своё имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Им даётся на размышление двадцать четыре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трех Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лѣтъ. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросая своё имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое врѣмя идти спать. Всем, всем доброй ночи.

— Запретная линия! — воскликнул Фред, выходя из зала, глаза у него возмущённо сверкали. — Её наверняка можно обмануть зельем, н., которое набавляет возраст. А когда уже имя в Кубке, кричи «ура»! Кубку-то все равно, сколько тебе лѣтъ!

— Дѣло не в возрасте, — возразила нагнавшая их у выхода в холл Гермиона. — Мы ещё очень мало знаем, и нам такие состязания не по плечу.

— Говори только за себя, — обозлился Джордж. — Гарри, ты ведь хочешь принять участие в конкурсе?

— И в мыслях не было!

— Да как так-то?

— Вы что, о фобиях моих позабыли что-ли? И ладно уж то, что я от каминов на расстоянии вытянутой руку после того случая держусь. Хрен с ними, ибо мне слабо представляется себе испытание в котором его сумели бы задействовать. Но вот акрофобия-то моя, а ещё зелий непереносимость. В общем ну его нафиг счастье такое, мне четырнадцать всего-то, так что нафиг.

О том, что он скорее всего этот кубок самым банальным образом погасит, Гарри благоразумно умолчал. Как и о том, что линия эта ему и не помеха вовсе.

— Всем обратно на корабль, — раздалось откуда-то сзади и благоразумно сместившийся в сторону Гарри пропустил мимо себя в начале гостей с севера, а затем и шедшего замыкающим их директора.

— Благодарю, — небрежно бросил Каркаров, мельком взглянув на Гарри. И застыл в изумлении — прямо-таки уставившись на Гарри, точнее, на его так и оставшимся пусть и зажившим, но тем не менее всё ещё видимый шрам. Его подопечные тоже остановились, и с любопытством уставились на столь заинтересовавшего их директора местного ученика.

— Да, это Гарри Поттер, — прохрипел кто-то сзади и профессор Каркаров резко обернулся. Преподающий в этом году ЗОТИ Грюм и в самом дѣле стоял позади, опираясь на свою палку, его волшебное око, не мигая, буравило директора Дурмстранга.

Каркаров побледнел, на искажённом лице проступила весьма странная и мало уместная в текущих обстоятельствах ярость, весьма отчётливо перемешавшаяся со страхом.

— Ты!

— Да, я, — мрачно кивнул Грюм. — И если тебе нечего сказать Гарри Поттеру, сдѣлай милость, проходи, не задерживайся. Ты не даёшь пройти.

Наблюдающий за всем этим Гарри поёжился, но вот директор Дурмстранга развернулся и быстрым шагом направился к выходу.