В твой мир из пепла (гет)

Глава 18

Правда жизни и правда жизней:

прошлых и будущих

По утру я сразу озадачила стражей из моего сопровождения вопросом ускорения нашего возвращения в Цзин. Те и сами понимали, что, учитывая, как задёргал их за последние недели правитель, надо поторопиться и вернуть его жену на «базу» поскорее. Поэтому на обратном пути мы сразу взяли высокий темп.

Насчет повозки я угадала, от нее пришлось отказаться, так как срезающие тропы были через леса, реки и горы, где временами и лошадей приходилось вести в поводу, продвигаясь пешком по самым труднопроходимым местам.

В итоге у меня не было лишней минуты на рефлексию и отвлеченные размышления, да и все силы уходили на сохранение энергии для движения. Мы бежали вперёд и словно убегали от мыслей. Однако, на стоянках, эти мысли догоняли меня и начинали терзать и мучать с удвоенной силой.

«Ну вот я и узнала правду — вздыхала я, растирая горевшие от усталости ноги на одной из таких стоянок — Душа есть душа. Она одна, только воплощения разные. Проживая разные жизни, она теряет память о прошлом и приобретает новую и так раз за разом. Я и есть та Ли Сусу, о коварстве которой предупреждала Таньтай Цзыня: я та, что проживала пятьсот лет спустя и решила отправиться в прошлое (ныне настоящее), чтобы убить Бога демонов, пока он еще уязвим и смертный. А также, что самое неприятное, на мой взгляд, я та самая мерзкая Е Сиу, которую так презирала. Господи, и как я должна это принять»?

Обычно, когда в жизни происходила очередная хрень, я стремилась взглянуть на ситуацию с разных сторон и найти в происходящем хоть что-то положительное, иначе говоря — отыскать «ложку мёда в бочке дёгтя».

Вот и теперь, привычно начала искать ручейки плюсов в море минусов.

Я уже ранее размышляя на эту тему, пришла к выводу, что мне повезло попасть в достаточно юное и здоровое тело, а еще в обеспеченную уважаемую семью, которая заботится (и главное, не заметила подмену).

Свободу, которую имела Е Сиу, тоже зачислила в плюсы. Особенно сильно Сиу никто не ограничивал, а также, что очень важно для попаданки, ей, как некой избалованной барышне, много прощалось.

Например, несоблюдение строгих правил поведения, согласно эпохи и китайских традиций.

Семья по большей части предпочитала или не замечать огрехов в действиях Сиу-Алисы (сама Сиу видимо тоже не слишком-то придерживалась правил) или воспринимать их как особое отношение к близким родственникам и проявление доверия и любви к ним. Хотя потом Чунь Тао и тихонько поясняла, что я делала не так, но мне было легче.

Ну, а уж за пределами семьи никто не смел указывать знатной госпоже на ее в чём-то сумасбродное поведение и делали вид, что не заметили ошибок.

Разумеется, со временем, благодаря подсказкам Чунь Тао, свято верившей в потерю мною памяти, а также на основе наблюдений за Е Бинчань, я приноровилась вести себя соответствующе большую часть того времени, когда находилась на глазах. А на глазах у других я предпочитала не задерживаться, проводя время наедине с собой или с Цзынем.

Потом же, в Цзине, в тени власти Таньтай Цзыня, мне и вовсе можно было расслабиться. Частично мои огрехи объяснялись незнанием местных цзинских традиций, а остальное свободой высокого статуса, которую предоставил мне правитель. Сам статус и мое положение многими не был определен конкретно, но все видели, что император прислушивается ко мне, а также все были в курсе, что я была его женой в Шэне. Видимо, оценив наши взаимоотношения, слухи о жестоком обращении Е Сиу к Таньтай Цзыню, приняли за лживые сплетни.

Сам Цзынь не слишком обращал внимание на мнение окружающих и мне позволял вести себя так, как мне нравится. Его-то всё устраивало, а может ему даже нравилось, что я не кланяюсь и не опускаю взгляд каждую минуту и нормально разговариваю с ним, а не плету кружева лести и интриг, как прочие.

Хотя при посторонних, конечно, я всё же старалась блюсти основы регламента: по имени не обращаться, не спорить, совершать все положенные поклоны и вообще выказывать почтение и уважение к его власти. Все наши разговоры, споры и взаимодействия старались совершать за закрытыми дверями, чтобы не шокировать публику.

Также, как плюшку, подметила наличие в этом мире магии и доступность части этой магии моему телу. Плюс в магии прекрасный, если конечно это магия не против тебя используется.

Что же касается открытия новой правды о себе-душе, сначала подумалось, плюс в том, что больше не нужно опасаться, что явится Ли Сусу и сведёт на нет все мои усилия по созданию благополучного будущего для Таньтай Цзыня. Раз уж ее душа это и есть моя душа. Но потом засомневалась, ведь память души, единожды сменившись, может и еще раз замениться.

Например, если я слишком вмешаюсь в судьбу этого мира или Мирозданию покажется, что я не справляюсь с тем, зачем меня послали сюда. Еще бы знать зачем же... Короче, не факт, что канонная Сусу не объявится.

А Таньтай Цзынь из-за меня, уже не тот, что прежде, он больше доверяет мне-Сиу, поэтому Ли Сусу будет еще легче в ее планах. В фильме-то Цзынь до последнего ей не верил, подозревал, отрицал, сомневался, но я, открывшись ему, получается не только лучше сделала, но и хуже — в случае, если память души, под именем Ли Сусу, всё же проявится, вместо моей.

Рассказывать ли Таньтаю об этой правде — о единстве души воплощений? С одной стороны, надо, чтобы он был предупрежден. С другой стороны — не надо, ведь лишняя откровенность может навредить. А про то, что Сусу может явиться, он и так уже знает. Просто разделяет меня-Сиу, прежнюю Сиу и Ли Сусу, как трех разных людей. А скоро еще и про воплощение Сан Цзю узнает, через память Мин Е.

Ну и зачем ему это головная боль, возникшая чтобы уяснить и правильно понять, что душа для всех трех личностей едина?

И как он изменит свое отношение ко мне после этой правды?

«Так ладно, хватит пока о Таньтай Цзыне — решила я, укладываясь спать на следующей стоянке — О себе подумать надо».

Мои планы по поиску информации о перемещении душ надо менять. Ведь не было никакого перемещения. Теперь нужно искать сведенья про пробуждение памяти прошлых перерождений? Что мне это даст? Ведь мне хочется не просветиться про это, а вернуться в свою точку, где тело и душа зовутся Алисой, а не как-то там еще.

Представим, что мне несказанно повезет и я отыщу нужную информацию про возвращение памяти души в тело прошлого перерождения.

Допустим у меня даже получится какой-нибудь comeback, но где гарантия, что вернусь куда надо? Мало ли этих прошлых перерождений.

«Агрр, так сложно — скрипела я зубами, ворочаясь на своей лежанке из валежника и плаща — Даже не знаю возможно ли это возвращение — с тоскливой безысходностью добавила я, а потом потёрла лоб и сжала зубы, подумав — Нет, я не собираюсь сдаваться, надо хотя бы попытаться, верно»?

«Или надо смириться с тем, что есть и начать уже жить этим миром? — продолжала размышлять я под утро, так и не сумев заснуть — Ведь, по сути, жить ожиданием жизни, когда вернусь в свой мир, это не жизнь. Ждать это не жить».

Конечно, можно сцепить зубы и несмотря ни на что продолжать и продолжать искать информацию, пробовать, ошибаться, получать и терять надежду, разочаровываться и по новой делать попытки отыскать выход из этого мира в свой мир, в свое тело, время, пространство или что там еще выяснится потом. Искать и ждать, бороться и не сдаваться. Но опять же, ждать — это не жить, а тратить всё время этой своей жизни на поиски пути к прежней жизни это не жизнь.

Вот так я и переживала свои муки на пути в Цзин: то склонялась к продолжению борьбы с судьбой, назначенной каким-то Мирозданием, то пыталась убедить себя сосредоточиться на настоящем.

Спустя три дня, я монотонно передвигала ноги или, сжав зубы, терпела боль, скача на лошади и повторяла про себя, как мантру:

Начинай уже жить. Хватит надеяться. Начни жить этим миром. Открой глаза. И сердце. Оглянись вокруг — этот мир реален. Ты в нём такой же живой человек, как и другие, а не персонаж вымышленной истории. Прими себя, как Е Сиу и начинай уже думать, как жить эту жизнь, а не как вернуться в прежнюю жизнь своего времени. Думай в направлении своей жизни здесь и сейчас. Думай, как её построить, прожить — здесь, в этом мире, с этими людьми. Как сохранить жизнь себе и людям, которые стали близки тебе.

Цзи Цзе сказал, что раз Мироздание так распорядилось, то жить здесь это моя судьба и никому не под силу изменить это: ни людям, ни богам, ни демонам. Я могу быть согласна с этим или нет, но жить-то как-то надо.

Пока что, еще есть преимущество в предзнании будущего, мне нужно извлечь как можно больше выгоды из этого знания. Размышляя о знании будущего и возможностей исправления судьбы, я пришла к выводу, что:

«Прошлое нельзя изменить, а вот будущее — можно. Но чтобы это сделать — действовать нужно в настоящем»!

* * *

По пути, когда проезжали какие-то поселения, пришлось сделать вынужденную остановку, чтобы сменить лошадей, и я невольно услышала разговор неких торговцев из Шэна, пока ожидала возвращения стражей лунной тени в гостиничной таверне.

— Ты слышал, наш Сяо Линь назначен генералом в сражении с Цзин — услышала я голос позади — Где это видано, наследника на поле битвы кидать?

Обернувшись, я увидела двух мужчин, сидящих за столом у стены.

— Я вот что думаю — негромко говорил один из мужчин, разливая вино по чашкам — Если бы генерал Цинъюй не сдался, а Е Сяо не сбежал, то принц Линь никогда бы не возглавил армию.

— А знаешь, говорят войны можно было избежать — ответил ему другой и, наклонившись вперёд, тихо добавил — Император считает Таньтай Цзыня недостойным трона Цзин, потому и атаковал.

Мужчина согласно кивнул и пробормотал:

— Генерал Е отошёл от дел, его сын Цинъюй сдался, Шэн терпит поражение за поражением и растерял всё своё величие — покачал головой собеседник.

— Император Шэна сошел с ума — зашептал второй торговец — В нём говорит раненое самолюбие и уязвленная гордыня — как же, бывший заложник теперь с ним в статусах сравнялся. Да и что ему война? А простой народ страдает — возмущенно закончил он, чуть повысив голос.

— Ай, ладно — махнул рукой его приятель, видя, что они привлекают внимание, и произнёс — Хватит, политика не нашего ума дело.

Выпив и помолчав второй негромко предложил:

— А поехали в Цзин. Говорят, там неплохо. Их армия у реки Мохэ сейчас встала, слышал они всех беженцев принимают.

Первый что-то тихо забурчал ему в ответ, наверное, ругая что тот невежливо заговорил о власти и привлёк к ним внимание.

Я же задумалась, глядя в свою чашку:

«Хм, а спешить-то похоже придётся не во дворец и не на Перевал Цзя, а сразу к лагерю войска Цзин или даже к берегу реки».

* * *

В лагере войска Цзин было шумно. Что люди, что демоны радостно предавались нежданному отдыху, пока их повелитель решал какие-то свои дела.

Генерал Е, не стал одёргивать солдат, понимал, что все устали и передышка важна. Лишь организовал смены караула, чтобы не терять бдительности, ведь согласно разведке войска Шэна также разбили лагерь неподалеку от реки Мохэ.

С одной стороны, он немного сожалел, что они сейчас теряют возможность для атаки, ведь воины Шэна шли несколько дней, а значит устали и уязвимы, с другой стороны, даже радовался этому — ему всё ещё было нелегко воспринимать воинов Шэна, как своих врагов.

Он сменил сторону, но в душе остался всё тем же человеком, который привык заботиться о своих людях.

Пянь Жань дразнила его, что такими темпами он и раздвоение личности себе заработает. Он и сам знал, что нужно поскорее принять реальность и отбросить прошлое, но сказать было легче, чем сделать. Всему нужно время.

Вдруг вестовой ворвался в его мысли с донесением:

— Генерал, там прискакали стражи лунной тени и какая-то девушка.

— Веди — коротко ответил он и двинулся за стражем.

Когда дошли до скопления лошадей и стражи лунной тени, Цинъюй не сразу разглядел среди них женскую фигурку. Девушка что-то искала в сумке, притороченной к седлу лошади, и стояла к нему спиной. А когда повернулась, услышав приветствия стражей генерала Е, то была узнана:

— Сиу? — поражённо проговорил Цинъюй, вглядываясь в немного осунувшееся лицо сестры, непривычно одетой в тёмные одежды, совсем без украшений в волосах.

— Здравствуй, Цинъюй — немного устало ответила Сиу и улыбнулась чуть обветренными губами.

Тот было радостно шагнул к ней, но затем замер, нахмурившись и тихо пробормотал, опустив взгляд:

— Я предатель. Прости.

Сиу же шагнула к нему и обняла, а потом пригладила его растрепавшуюся на ветру чёлку и произнесла:

— Ты правильно всё сделал.

Е Цинъюй чуть расслабил плечи, поняв, что сестра не торопится осуждать его и винить, а затем поинтересовался:

— Но…где ты была? — и оглядел ее запыленный наряд.

— Долго рассказывать — отмахнулась Сиу и поспешила спросить — Ты знаешь где сейчас Таньтай Цзынь? Мне уже сказали, что его нет в лагере.

Цинъюй только вздохнул на нежелание сестры рассказывать о своих приключениях и ответил:

— Император с шаманами у реки, готовится к ритуалу. Они собираются разбудить спящего на дне реки демона — добавил он тихо, видно не слишком одобряя данное решение теперь своего господина.

— Вот как — не очень удивилась Сиу и, посмотрев в сторону реки, сказала — Тогда и мне пора.

Цинъюй, услышав сестру, попытался ее остановить:

— Подожди его в лагере.

— Нет — качнула головой и пояснила — Мне нужно быть там. Как туда добраться поскорее? — нетерпеливо спросила Сиу.

— Я довезу тебя — только вздохнул Цинъюй, видя целеустремленность своей упрямой сестрички.

«Не отговорил, так хоть присмотрю» — подумал он и подсадил на лошадь.

— Спасибо, брат — благодарно улыбнулась ему Сиу.

* * *

В пути молчали. Сложно разговаривать, когда скачешь на лошади — так и языка можно лишиться. Пообещала брату, что расскажет ему всё, когда вернутся.

Вскоре пришлось отказаться от лошади Сиу, та была уставшей после долгого пути, да и сама наездница не слишком хорошо держалась в седле. Цинъюй пересадил Сиу на своего коня впереди себя и ускорился по ее настойчивой просьбе. Нужно было успеть к рассвету.

Наконец, показался просвет между деревьями, и мы выскочили на берег реки, где собрались шаманы с Пянь Жань, творящие свои заклинания, стражи лунной тени во главе с Нянь Баюем и, конечно, Таньтай Цзынь, что обернулся на звук, когда Цинъюй уже ссаживал меня со своей лошади (по мне так, кони — это адские создания, а я ни разу не амазонка).

— Е Сиу… Ты вернулась — удивленно-радостно произнес Цзынь — и его губы начали расползаться в улыбке. Впрочем, в последний момент он смог замаскировать ее под усмешку и сжал губы.

— Приветствую, Ваше Величество — поклонилась я этому суровому парню-императору, также сдержав свои эмоции, но затем взглянула на продолжающего сдерживать улыбку Цзыня и ухмыльнулась.

— Кхм… — кашлянул Таньтай и с наигранной строгостью спросил — Почему так долго?

— Ну там не от меня зависело, спешила как могла — развела я руками и пожаловалась — Все ноги в мозолях.

Вообще-то хотела сказать — вся жопа в мозолях, но в последний миг поправилась, тем более что и то и другое правда.

— Неужели — поднял бровь Цзынь, а затем хмыкнув, закончил — Так тебе и надо. Наказание за задержку.

Я чуть было не стукнула его по лбу, вот ведь гад, но тут как раз вмешалась Пянь Жань.

— Привет, Сиу — неслышно подошла лиса и усмехнулась — Смотрю выжила-таки.

Я просто помахала в ответ с ухмылкой, а Таньтай нахмурился этому замечанию и пронзил лису убийственным взглядом.

— А, кхм… — сразу потеряла всё веселье Пянь Жань и серьёзно продолжила — Ваше Величество, время пришло, мы готовы приступать.

— Хорошо — ответил ей Таньтай Цзынь и добавил в мою сторону — Поговорим позже.

Е Цинъюй, не стал задерживаться, ему нужно было обратно в лагерь, на случай атаки со стороны войска Цзина. "Ну и хорошо, вряд ли бы ему было комфортно столкнуться сейчас со своим другом Сяо Линем".

Зрелище как расступается река, конечно, было грандиозное. Не только мы, но и даже сами шаманы были в шоке.

"Пянь Жань, действительно, молодец. И лиса, и демон, и заклинатель, и даже немножко Моисей" ⁽¹⁾ — усмехнулась я, разглядывая дно реки и обнажившиеся камни, которые подобно мосту вели куда-то вниз на глубину, полагаю к спящему дракону.

Вот интересно, что это за камни-мосты? Может десять тысяч лет назад именно здесь находился дворец правителя народа речных духов-моллюсков и это часть оставшихся дворцовых строений, исковерканных длительным временем и водой?

Пока медленно спускались на дно реки, следуя за путеводным светлячком лисы, ведущим к дракону, я шёпотом спросила Цзыня:

— Ты так спешил к дракону, что я чуть не опоздала — и подначила — А говорил, что без меня не будешь проходить испытание драконьего сна.

— А с чего ты решила, что я шёл туда сон проходить — отозвался Цзынь, не глядя на меня и продолжая путь — Мне просто нужен сильный демон для военных действий, а тут бесхозный дракон — спит себе и так и просится, чтобы его подчинили — усмехнулся он и покосился на меня, прежде чем снова посмотреть под ноги.

— Ты… — опешила я и решила уточнить — Ты всё-таки хочешь использовать его в войне?

— Почему бы и нет — ответил Цзынь и ускорил шаг.

Я замолчала, ворча про себя: ведь договорились же, что не будем вносить глобальных перемен в известную нам историю, а также о том, что проживание бренной жизни ему полезно будет. И вот, сюрприз — великий и ужасный, и самый мудрый император решил передумать.

И правильно значит, что кое-каких деталей о драконе и замысле Мин Е, я ему не открыла.

Например, таких, что дракон уже давно умер, оставив после себя лишь иллюзию с заключенной в ней памятью под названием «Бренная жизнь».

А еще он не знает, что не только Ли Сусу препятствовала ему в пробуждении дракона, но и Сяо Линь с Пан Ичжи. Сначала-то я умолчала об участии принца Линя, так как особого вреда тот не причинил, а знай о нём Цзынь заранее, так организовал бы засаду и пленил несчастного раньше срока.

«Ну что ж, мне стоит лишь подождать гостей. Итого, всё случится как и должно» — спокойно подытожила я, идя вслед за Таньтай Цзынем.

Наконец, мы дошли почти до самого дна реки, остановившись на уступе. Здесь было сумрачно, влажно-промозгло и пахло тиной. Внизу на площадке перед статуей, свернувшись кольцом, спал бело-серебристый дракон. Впрочем, сейчас он выглядел пепельно-серым.

Пянь Жань проверила дракона с помощью своего светлячка-разведчика и нахмурилась.

— Странно — обронила она — Не ощущаю в нём демонической энергии. Но…похоже его уже тысячи лет гложет обида и злоба. Со временем она поглотит его, а значит в конце концов, он обратится демоном — пояснила она для Таньтая.

— Так даже лучше — ответил ей Цзынь и самодовольно покосился на меня.

«Ну-ну, посмотрим, как ты иллюзию подчинять будешь» — подумала я, продолжая разглядывать змея-дракона и статую, что он охранял, лёжа у ее подножия.

Хм, непохожа она на Сан Цзю. Может это статуя ее матери? Кажется, она рано умерла, но король моллюсков ее очень любил, как и ее дочь.

Как-то про ее маму мало, что говорилось. Кто она была, богиня? Тогда не удивительно, что у Сан Цзю искра божественности была, вместо демонического источника.

Размышляя обо всём этом, я и услышала лису.

— Что это, раковина моллюска? — с удивленным смешком спросила Пянь Жань.

Таньтай Цзынь тоже разглядел эту деталь. Дракон спал и прижимал к сердцу эту раковину.

Цзынь вопросительно посмотрел на меня, ожидая пояснений, а я лишь покачала головой. Потом расскажу.

Итак, мама в виде статуи, а ее дочь в виде раковины моллюска. Кажется, раковина самой Сан Цзю была серьезно повреждена водами реки Жо, в которую упал Мин Е, после последнего сражения с Богом войны. Мин Е, наверное, сам вырастил эту раковину и поместил в нее жемчужину — сущность речного духа, которая осталась после развеивания тела Сан Цзю под воздействием небесной кары.

И вот он навёл везде порядок и вместе со своей любимой опустился на дно реки Мохэ, чтобы ждать ее следующего воплощения, чтобы навечно остаться с ней вместе. Хотя бы во сне, если в посмертии не удастся.

Десять тысяч лет он вновь и вновь проживал свою жизнь: всю боль, любовь и горе. Сожалел, злился, надеялся, испытывал отчаяние и страдал.

«Эх, Мин Е — вздыхала я — Как бы я хотела помочь тебе. Но это не в моей власти. Разве что само Мироздание сжалится и в каком-нибудь из миров подарит тебе иную судьбу — счастливую и мирную. С твоей Сан Цзю».

— Ладно, начинаем — услышала я повеление Таньтай Цзыня и вернулась к действительности.

Шаманы активировали загодя подготовленное заклинание и стали напитывать узор сферы своими силами.

И, конечно, ритуал прервали в самый ответственный момент. Кто-то запустил заклинание, и оно почти разрушило путы, которыми шаманы оплетали дракона.

Ну как кто-то, это были вполне ожидаемые (мной) Сяо Линь и Пан Ичжи, спрыгнувшие откуда-то сверху.

И вот они гордо и независимо замерли, в окружении, обнаживших мечи, стражей лунной тени, сверху вниз взирая (с негодованием, конечно) на нас грешных.

Так и хотелось сказать принцу Линю:

«Поменьше пафоса, герой в сияющих доспехах. Лучше задумайся где сейчас твоя дама сердца, то бишь жена».

Стоя за плечом Цзыня, я уже поглядывала наверх, Е Бинчань наверняка уже ползёт навстречу Драконьему сну. И не побоялась же одна спускаться незнамо куда и зачем, лишь бы Сяо Линя надолго из вида не упустить.

— Таньтай Цзынь, остановись — пафосно провозгласил Сяо Линь.

Таньтай Цзынь тихонько фыркнул и произнес:

— Сяо Линь, давно не виделись.

— Таньтай Цзынь, подчинять демонов и заставлять их сражаться с людьми это неправильно — выдал белый принц.

— Зато эффективно — хмыкнул Цзынь и добавил — Да и кто мне судья? Лично я не вижу в этом ничего плохого. Демоны сражаются, а люди выживают.

Принц Линь только поджал губы. Он бы, наверное, и не возражал так сильно, если бы те демоны не его людей убивали.

— Сяо Линь, так и не спросил — хитро начал Цзынь — Как тебе мой подарок на свадьбу?

«Вот же, всё-таки решил оповестить об этом — пробурчала про себя — И зачем спрашивается? Показать, что не был тогда слабым»?

Сяо Линь минуту соображал, что тот имеет ввиду, а потом вспомнил нападение воронов и воскликнул:

— Зачем ты это сделал?

— Так уж вышло, что все мои враги собрались в одном месте и в одно время — пояснил Таньтай, разведя руками — Я не мог не воспользоваться случаем и не отплатить им за всё что накопилось — а потом примирительно добавил — Ничего личного, Линь. Извини за это — с усмешкой извинился он.

Линь видно пока не мог найти слов для ответа, поэтому Таньтай Цзынь продолжил говорить:

— Сяо Линь, раньше ты был ко мне добр и справедлив и потому я дам тебе шанс выжить. Уходи сейчас и я тебя не трону — предложил он.

Но мы же тут с героем-рыцарем беседуем. Естественно, тот отказался. Да еще как.

— Вот как — буркнул Линь и насмешливо спросил — Испугался?

Цзынь чуть не поперхнулся то ли возмущением, то ли смехом на этот выпад.

Ну правда, стоит тут весь в белом, в сопровождении одного лишь заклинателя, не очень боевого при чём, и такое заявляет. Романов что ли перечитал? Ну да ладно, это претензии к его воспитателям. Рыцаря вырастили.

Наверное, и Таньтай Цзынь так думал, поэтому только вздохнул и проговорил:

— А знаешь, Сяо Линь, с самого детства я учился у тебя навыкам общения с людьми, подражал всему что ты делал, старался быть как ты.

— У тебя не получилось — не думая, ответил Линь.

— Это так — полураздраженно согласился Цзынь и подметил — Между нами огромная пропасть, но кое-что нас объединяет. Знаешь, что? — спросил он и, дёрнув уголком рта, сразу озвучил — Ты идеален во всём. Всегда добрый, справедливый, честный и благородный. Но твои братья тебя ненавидят и мечтают избавиться от тебя, заняв твое место. Ну, а я же во всём не нормален. Всегда странный, холодный и бессердечный. И мои братья тоже желали мне смерти. Забавно, да?

Сяо Линь опустил взгляд, то ли вспоминая подставы своих братьев, то ли сопереживая Цзыню в этот момент.

А Таньтай Цзынь продолжил рассуждать:

— А может, случись всё иначе, и мы с тобой могли бы стать друзьями, или даже братьями? — проговорил он со скрытой печалью, а потом тихо закончил — Как же жаль, что судьба распорядилась иначе и нам суждено стать врагами.

Сяо Линь вскинул взгляд и ответил:

— Мне тоже жаль. И поэтому я тебя остановлю — и обнажил свой меч.

— Попробуй — со смешком отозвался Таньтай Цзынь, а затем отдал приказ своим стражам — Убить их.

Он повернулся к сражающимся спиной и обратил вопросительный взор на Пянь Жань, всё это время подпитывающей узор печати.

— Мы готовы продолжить — произнесла она и в тот же миг, тихо лежавшие шаманы заняли свои места.

— Не медлите — кивнул им Таньтай и посмотрел вперёд, туда, где оплетённый путами дракон слегка зашевелился во сне.

Я стояла за его плечом, следя краем глаза за происходящим впереди и временами поглядывая на бой сзади.

— Он тянул время — догадался Сяо Линь, отражая очередной удар от Пан Ичжи, который выплетал заклинание щита для себя и принца.

В этот момент сильно потемнело. Загремел гром и сумрачное дно осветили яркие вспышки молний. Сильно запахло озоном.

— О нет — забеспокоился Пан Ичжи, заметив как сильнее затягиваются путы на драконе — Они уже почти пробудили демона.

— Сделай что-нибудь! — крикнул принц Линь и крутанувшись отбил несколько мечей, угрожавших и ему и Пану.

«Неплохо» — оценила я его танец боя. Иначе чем танцем и не назовешь. Изящно и элегантно, но в тоже время эффективно и смертоносно.

Было жаль паренька из лунной стражи, пронзенного клинком принца обратным хватом. ⁽²⁾

Отвлёкшись на бой принца, я не заметила, когда именно Пан Ичжи запустил своё заклинание, а оно успешно разрушило путы.

Правда, дракон всё равно уже проснулся. Вот только был уже никому неподконтролен.

Змей сонно поморгал, не спеша раскручивая свои кольца, а потом вдруг махнул хвостом и взвился в воздух. Поднявшись чуть выше уровня высоты уступа, он замер и по очереди оглядел каждого человека, потревожившего его сон.

Только почувствовав ментальное давление, я тут же опустила взгляд, не желая попасться под влияние гипноза или чего там тот удумал.

А вот Таньтай Цзынь похоже попал. По полной. Дракон смотрел на него, а тот заворожённо смотрел на змея. Кажется, они даже дышали в унисон.

Вот она, та самая особая связь взглядов — дракона и Таньтай Цзыня?

Видит ли дракон в Цзыне самого себя, того прошлого Мин Е, каким он был когда-то? Или он видит в нём изначального Бога демонов, с которым сражался? Хотя Мин Е же вроде не видел лица за золотой маской. Только золотые глаза.

«К слову, о глазах. Один зеленый, видимо глаз сущности бога, а другой алый — отражающий суть демоническую» — как определила для себя я.

— Глаза разного цвета — заметил и принц Линь, как и я, разглядывающий дракона.

— Он провёл последние десять тысяч лет в лимбо или иначе говоря временной петле, называемой Бренной жизнью — начал пояснять Пан Ичжи (и откуда узнал?) — В этом особом сне он снова и снова проживал свою жизнь, питал свои обиды и сожаления. Раз за разом, словно в ловушке. Но что самое странное и страшное — он уснул по своему желанию.

Сяо Линь посмотрел на Пан Ичжи, словно уточняя серьезно ли он это сейчас.

Пан Ичжи просто кивнул и продолжил лекцию для своего ученика:

— Между становлением демоном и богом тонкая грань. Подобный сон — путь к божественности или же к пути демона. Дракона пробудили раньше срока и запустилось его испытание. Он может как умереть, так и стать в разы сильнее.

— Как этому помешать? — встрепенулся Сяо Линь, вспомнивший зачем они здесь.

— Есть способ — задумчиво проговорил Пан Ичжи и припомнив озвучил — Нужно войти в сон и разбудить его, прервав испытание.

— Что ж, надо попробовать — героически решил принц Линь и сиганул к морде дракона.

Его тут же втянуло в правый глаз дракона. Красный — демонический.

Сразу же раздался сильный рёв дракона.

«Ему больно?» — мелькнула у меня сострадательная мысль, но долго не задержалась, когда я увидела, как разметало моих спутников.

Многих снесло звуковой волной и силой драконьей ци. У шаманов кровь из ушей, у Нянь Баюя из носа, как и у многих стражей.

Лиса кажется в порядке, удержалась на месте. Хотя нет, вон струйка крови из уголка рта, которую та отстранённо стёрла большим пальцем, напряжённо следя за происходящим.

Мне повезло, меня не зацепило, так как я стояла сразу за Цзынем, вплотную к нему, а тот даже не пошатнулся, хотя вроде как стоял к морде ближе всех. Интересно, почему?

— Вот ведь придурок нетерпеливый — ворчал поднявшийся на ноги Пан Ичжи — Я же не договорил. Зачем он в сон вошёл? Вошедшие в такой сон теряют память, могут там стать кем угодно, даже животным — говорил он возмущённо и почему-то обращаясь ко мне, видимо за пониманием.

Ну что я могу сказать, действительно, героический придурок. Похоже он принял на себя импульсивность роли Ли Сусу. Спасибо ему за это, кстати.

Таньтай Цзынь тем временем, как под гипнозом, сделал пару медленных шагов к дракону, а потом его притянуло какой-то силой к морде дракона и тот втянулся в левый глаз дракона.

«Зеленый — глаз бога» — отметила я и выдохнула, решаясь.

Очень хотелось остаться со всеми и просто ждать, как и они, но я же обещала быть там с ним. А своё слово я привыкла держать.

Оттолкнувшись от края уступа, я зажмурилась и почувствовала, как меня потянуло вверх, а не вниз.

Только и успела подумать — «Значит к дракону лечу, а не в пропасть падаю».

А когда решилась открыть глаза, чувство невесомости никуда не делось. Отдалённо я ещё слышала эхо слов:

«Ни живы, ни мертвы. В состоянии покоя. Разум не стеснённый оболочкой. Вы все пройдете через цикл: рождения и смерти, любви и ненависти. Добро пожаловать в мой сон. Достигните просветления. Познайте Бренную жизнь».

А сама уже оглядывала, где оказалась.

Продолжение главы в следующей части.

Ну да, опять занялась обрезанием.

Никак не получалось закончить главу, пришлось отчекрыжить то, что уже отредактировано и выложить.

1) Из библии мы знаем, что Моисей был божьим пророком. По велению Бога, раздвинул он воды моря, чтобы люди могли пройти по дну, на другой берег и спастись от преследования.

Вернуться к тексту

2) правый диагональный удар на обратном хвате полуторного меча с разворотом на 360 градусов.

Вернуться к тексту