В твой мир из пепла (гет)

Предисловие к серии

"Обмен душами"

Во всех мирах и во все времена люди мечтают изменить прошлое. Вот только…это невозможно. Прошлое мира неизменно. Сколь бы много способов: артефактов, эликсиров или ритуалов не создали разумные — они могли получить только иллюзию возможности изменить его.

Вот так и Ли Сусу казалось, что она отправилась в прошлое на 500 лет назад, чтобы спасти четыре континента и три царства, предотвратив беду. На самом же деле парадокс ее перемещения просто создал новый мир. На первый взгляд не отличимый от ее, но это была уже другая реальность, другой мир. В миг ее переноса от того мира, который она покидала в надежде спасти, отделилась копия, словно тонкий слой луковицы. Теория о множественности миров это не сказки. Она попала в очень похожий мир, но уже не тот.

Вот почему сохранился мир, из которого переместилась Ли Сусу, оставив недоумевающего Бога демонов в зале храма ее секты.

Как только она очнулась в теле Е Сиу, была создана копия мира, где она начала жить, мечтая изменить судьбу, до самого конца не осознавая, что живет в иллюзии, созданной собственными руками.

В оставленном ей мире события продолжали происходить как им было положено, ведя мир к своему логичному концу. А как известно, любой конец былого это начало чего-то обновленного.

Возможно в другой копии этого мира тело Ли Сусу Бог демонов успел удержать. Лишь душа сумела сбежать из бренного тела, чтобы переместиться в тело Е Сиу. А в тело Ли Сусу, пойманное Богом демонов, попала другая душа.

Кто знает сколько раз происходил обмен душ в мирах, где люди хотели изменить прошлое? Сколько слоев-копий из-за этого было создано?

И кто знает сколько вообще таких миров-слоев существует? Есть ли предел их созданию?

И что будет, если в другой реальности в тело Е Сиу попадет не Ли Сусу, а другая душа?

Глава 1

Почему я?

Прохладный ветерок развевал пряди выпущенных из причёски волос, а шелест листвы дерева, под которым я сидела, разбавлял лёгкий перезвон бусинок и подвесок, вплетённых в мои волосы.

Шёл третий день моей новой жизни. В новом мире. Мире не так давно считавшемся вымышленным в моей родной реальности. Мне еще повезло, что я успела посмотреть эту историю до своего попадания сюда, хоть какая-то опора для выживания.

Смешно сказать, я долго сопротивлялась просмотру этой китайской дорамы, о которой была наслышана от сестры, читала отзывы, смотрела обзоры, но не хотела просматривать ее от начала до конца. Уж больно не хотелось переживать те невыносимые эмоциональные качели, на которые ссылались критики, да и расстраиваться разочаровывающей концовке.

Я в принципе, предпочитала смотреть и читать те произведения, которые заканчиваются Happy end-ом. Ну правда, зачем уходить от реальности в придуманный мир, если он не даст облегчения и радости?

О, я много читала, буквально всё подряд, я погружалась в миры этих историй с головой, проживала с персонажами каждый миг. Вместе с ними плакала и смеялась, боялась и испытывала облегчение, переживала мгновенья счастья и минуты горечи. Казалось даже боль, что переживали герои книг и фильмов откликалась в моем сердце, в моем теле, почти на физическом уровне.

Для меня просмотр фильмов и чтение всегда было способом сбежать: от серых ли будней или от настоящего, от тех проблем, что мучали меня в моей реальной жизни, к проблемам других людей. Но ведь не только к их печалям и трудностям, которые как известно проще пережить, если они не происходят с тобой, но и к их счастью, к событиям и приключениям, к эмоциям, которых мне, должно быть, не хватало. Так я отвлекалась от настоящей жизни, что не всегда устраивала меня (ну, а у кого не так?), так я проживала жизни, которые несмотря на трудности приводили к счастливому финалу и эти чувства — облегчения, что всё плохое позади, радости оттого, что впереди кажется только хорошее и покоя, что такой вариант разрешения проблем возможен и он настал. Ты проживаешь их, эти чувства, и сам наполняешься этим облегчением, радостью и покоем. Получаешь надежду и веру, что и для тебя в реальной жизни возможно прийти к такому результату, как для тех персонажей историй. Так становилось легче жить.

Так я и жила. До того самого дня, а точнее ночи, когда заснула в своей кровати. Заснула только под утро так как, как и много раз прежде, не могла справиться со своей ненормальной зависимостью-одержимостью и читала очередной фанфик пока не завершила последнюю страницу.

Надо сказать, такое частенько случалось, в основном в отношении чтения книг: история захватывала меня и душа не могла успокоиться, если я не узнала, чем закончилась история. Я столько раз уговаривала себя: «Давай по нормальному, книжка от тебя не убежит, дочитаешь завтра», но тут же сама себя умоляла — «Ну давай еще страничку», «Ну ладно, хотя бы до конца главы», «Ой, ну тут на таком месте завершается, давай хоть краем глаза глянем что дальше, чтобы спокойно уснуть». И так далее и тому подобное.

Зная эту свою проблему, я порой запрещала себе начинать что-либо читать вовсе, так как знала, что остановиться будет сложно, а надо дела делать, работать — иными словами, жить реальностью. Иногда я пробовала ставить напоминалки-звонки, которые должны были заставить меня отложить книгу и пойти по делам или просто лечь спать. Всё без толку.

В тот вечер я дочитывала фанфик по недавно просмотренной дораме «Светлый пепел луны».

* * *

Сердце всё никак не успокаивалось, хотелось найти вариант этой истории, которая смягчит послевкусие конечной серии, да и всей истории в целом, ведь даже в самой книге, по которой был снят сериал, хоть финал и был условно счастливым, но я не могла не размышлять над тем как всё могло быть: иначе, проще, легче…счастливее, если сгладить какие-то моменты, повернуть по-другому.

Если бы только герои чаще говорили откровенно друг с другом, не решая единолично, что необходимо жертвовать своей ли жизнью, или любовью, во имя…чего-либо, что касалось ему важнее. Казалось, поговори они напрямую, обсуди проблему и придумай решение, что не потребует этих жертв, и всё пойдет иначе.

Но пока, мне попадались работы, где история менялась, но увы незначительно или значительно, однако «стекла» всё равно было многовато, хоть и иного.

«Ну неужели нельзя иначе»? — простонала я про себя и отключила телефон, с которого читала фанфик на почти 700 страниц. Утомленно прикрыв глаза, я вздохнула и откинулась на подушки.

По началу-то там всё так бодро и правильно пошло, особенно мысли героини и ее решимость поддержать главного героя во что бы то ни стало, даже если ему суждено стать Богом демонов. Но потом…закрутилось, завертелось, пошли страдания, и ее, и его, и второстепенных персонажей. А уж эта неумолимая канонная нить событий, что всё возвращала и возвращала историю на прежние рельсы, несущие несчастных героев к адским мукам. В целом-то вариация неплохая вышла, героине бы только чуть побольше доверия к своему возлюбленному, которое сподвигло бы ее всё же рассказать о своем знании грядущих событий, чтобы он был готов в случае чего противостоять им, успел заранее придумать выход.

«Ладно, завтра поищу что-нибудь еще по этому фэндому» — вяло закончила мысль я, уже погружаясь в сон, туда где герои снова и снова умирали, но так и не научились разговаривать друг с другом.

* * *

Вспомнив последние минуты своей жизни в своей родной современности, я досадливо вздохнула: «Нда, вот так я и навлекла видимо на себя насмешку мироздания. Стоило лишь допустить мысль, что знаю лучше как всё исправить и вот пожалуйста, я часть этой самой истории — «кушайте, не обляпайтесь». Но почему именно я?»

Тоскливо оглядевшись, я посмотрела на свои руки. «Теперь мои» — уточнила я, всё еще привыкая, что эти руки, такие незнакомые, часть меня самой, что тело, в которое угодила моя душа, теперь мое и это совсем не сон, а жестокая реальность.

За эти три дня я прошла все стадии принятия: от отрицания и гнева — «вот уж повезло попасть в злодейку» «да ну, мне это снится», до торгов и депрессии, выразившихся в лихорадочных размышлениях как вернуться обратно и осознания, что это маловероятно, по крайней мере не в ближайшие дни, а то и месяцы. «Хорошо еще главный герой всё-таки пошел на контакт и вроде бы поверил, что я не Е Сиу».

«А может и не поверил — мелькнула мысль, когда я наткнулась взглядом на Таньтай Цзыня, бредущего по дорожке сада — По нему сложно сказать, что он думает и чувствует».

Наблюдая, как он присел у пруда и кажется заговорил с лягушкой, я вспоминала прошедшие дни в поместье Е, куда меня закинула судьба.

* * *

«И почему так холодно, одеяло сбежало? — уныло подумала я, пытаясь нащупать его край, не открывая глаз, еще надеясь не потерять остатков сна — знала, что если окончательно проснусь, то всё: мучиться мне до самого будильника, а потом и до вечера от недосыпа. Но стоило мне чуть шевельнуться как затылок прострелило болью. Вот только этого не хватало — вздохнула я, думая, что головная боль теперь будет долго терзать меня, наказывая за слабость — Ну вообще сама виновата, конечно, нечего было опять читать до 4х утра».

«Сон кажется всё-таки сбежал» — пришлось принять мне этот факт, а одеяло на ощупь не находилось, поэтому пришлось всё же открыть глаза. Зрение туманилось, и я не сразу осознала, что вижу звездное небо, а осознав засомневалась, не сплю ли, потому как как такое возможно. «Если, конечно, крышу ночью не унесло» — скептично усмехнулась я сама себе и решила приподняться.

«Зря я это сделала» — тут же поняла я, боль, ноющая в затылке, словно взорвалась и в глазах на миг потемнело. Застонав, я схватилась за многострадальную голову, опираясь на локоть, а проморгавшись увидела ледяную поверхность. «Вот откуда холод — поняла я, но затем хмыкнула — Хотя это всё игры подсознания, в реальности-то наверняка одеяло на пол сбила». Прищурившись я осмотрелась вокруг и с удивлением обнаружила, что я в окружении каких-то китайских построек.

«Мне такое видится во сне потому как пересмотрела китайских исторических дорам? Да вроде нет. Только одну такую за последние пару лет» — припомнила я.

Я вообще не особо по китайским продуктам киноиндустрии, просто наткнулась недавно в YouTube на отрывок из нее, а потом вспомнила, что слышала о ней и в итоге посмотрела. «Светлый пепел луны» — название поэтичное, хоть и непонятное, но это ж Китай, поэтому даже не заморачивалась на эту тему.

Пока я ползала взглядом по домам с изогнутыми крышами и постройкам, тонувшим во тьме позднего вечера, я услышала вороний крик и повернула голову на звук. Увидела я лишь тень пролетевшего ворона, а еще оказывается неподалеку рядом со мной на коленях сидел замерзший мужчина, наклонивший голову. «Китаец, судя по всему — поняла я — Ну и не мудрено, учитывая остальной антураж» — покосилась я по сторонам, а когда вернула взгляд человеку рядом, тот выдохнул облачко пара и начал поднимать голову. Я с интересом ждала, когда смогу увидеть его лицо, до того занавешенное длинными волосами. Правда немного сомневалась, что получится что-то разглядеть, ведь обычно во снах лица незнакомцев туманны, если вообще можешь поднять голову чтобы посмотреть. «Такой вот интересный парадокс сновидений» — вспомнила я подобные неудобства в прежних снах. «Другое дело, если человек, который снится знаком, тогда нет проблем». А наконец поднявший лицо человек оказался мне знаком, если конечно так можно выразиться, ведь лично мы не встречались, видела только в фильме, да на фото. Это оказался Таньтай Цзынь. Слегка заиндевевший на морозе.

«Видимо, мне снится эпизод, где он отбывает наказание Е Сиу на замерзшем пруду» — поняла я. Налюбовавшись на крохотные снежинки, осевшие на бровях и ресницах героя, я еще раз огляделась. «По всему сейчас должна явиться его жена с душою Ли Сусу внутри, и история пойдет своим чередом» — размышляла я про себя и поежилась от пронизывающего холода. «И как он столько дней выдержал вообще? — подумала я и снова посмотрела на парня уже с уважением — Силён».

— Госпожа, Вам не стоит сидеть на льду, Вы заболеете — проговорил он охрипшим голосом — Я не избегу наказания, можете не беспокоиться, незачем лично следить за мной».

От его смиренного тона и одновременно опасного взгляда исподлобья, дрожь пробежала по всему моему телу и отнюдь не от холода.

«Ээ…чего это он так на меня смотрит? — нахмурилась я — И почему ко мне обращается. Я ж вообще не при чём и никак не связана с его наказанием. Кстати, да, чего я здесь вообще делаю»? — пыталась сообразить я, игнорируя тупую боль в затылке.

— Госпожа! — крикнул кто-то и оглянувшись я увидела бежавшую ко мне девочку в розовом платье — Госпожа, почему Вы сидите на льду? Вы же заболеете — причитала эта девчонка, пытаясь меня поднять и неожиданно у нее получилось. «Надо же такая маленькая, а сильная» — поразилась я про себя, наблюдая за ее суетливыми действиями, когда она отряхивала мои одежды. К слову, одета я была в какие-то штанишки и халаты-платья. «Ну точно, древний Китай снится — хмыкнула я, оглядев свой наряд — И я одета соответственно эпохе, как и остальные». Девочка беспрестанно что-то щебетала про беспокойство за мое здоровье, про лютый холод и то, что ее накажут, если я заболею и всё тянула меня к постройкам, торопя вернуться в комнату. Эта идея была неплохая, вот только Таньтай Цзынь остался сидеть на коленях, прикрыв глаза, и на это было невыносимо смотреть. Того и гляди в снеговик превратится. И раз уж это мой сон, то я имею право на произвол, решила я и остановила свой тягач:

— Подожди, помоги мне сначала поднять его — сказала я девочке и наклонилась к замершему в полусне парню.

— Зачем? — поражённо спросила девочка, но послушно последовала моим действиям и подхватила Таньтай Цзыня с другой стороны.

Нам успешно удалось поднять его, вот только идти самостоятельно ему явно было сложно, колени так и подгибались с каждым шагом, его качало. Сонно моргая, он непонимающе смотрел на меня и беззвучно шевелил губами. «Нда, этот парень точно не привык, что ему кто-то помогает» — вздохнула я, оглядываясь на него и оценивая его плачевное состояние. Медленно ползя за нами, а мне постоянно приходилось притормаживать торопящуюся в тепло девочку, он с подозрением смотрел на меня, особенно когда я говорила девчонке, что не могу идти быстро из-за головокружения. «Ну, а что делать, не признавать же, что беспокоюсь, что не поспеет за нами этот доходяга. Никто тут не оценит заботы о принце-заложнике».

Наконец, когда мы добрались до дома, я прошла в открытую девочкой дверь, а в след за мной зашла и она, мне пришлось снова взять остановившегося на пороге Таньтай Цзыня за локоть и завести внутрь. Тот почти незаметно опёрся на стену, у которой я его оставила, когда он настойчиво вытянул свою руку из моей хватки, пока я продолжала игнорировать причитания девчонки и осматривалась. Комната была под стать всему остальному, такая же старинная и атмосферная. И заметно теплая. И понятно почему — я заметила аж целых три жаровни, накрытых узорными металлическими крышками. Подойдя к ним поближе я с интересом рассматривала узоры и принюхивалась, дымом почти не пахло, разве самую малость. «Должно быть там внутри угли, а не дрова» — предположила я.

— Госпожа?

— М? — отозвалась я машинально.

— Госпожа, я зову Вас зову, а Вы не отвечаете — протянула девочка.

— Я…поскользнулась на льду и ударилась головой. Вот и не слышала, в голове еще шумит — рассеянно пояснила я свою невнимательность.

— Вы в порядке? Что ж Вы сразу не сказали? Давайте я вызову лекаря — тут же запричитала девочка.

— Не стоит — остановила я ее порыв — Не хочу…никого беспокоить. Я отдохну и всё пройдет.

— Госпожа, Вы уверены? Ну…ладно, как скажете — неуверенно согласилась она — Вы сильно замерзли? Хотите, я велю натаскать воды? Примете горячую ванну перед сном.

— Ванну? — я смутно помнила, что замерзшего принца Ли Сусу купала после того как он потерял сознание на льду. «Но этот вроде в сознании — посмотрела я на него — Хоть и едва стоит на ногах».

— Чего стоишь, садись — предложила я ему и этот тип тут же опустился на колени. «Эм…ну ладно. Хотя неловко как-то. Еще и эта девица любопытными глазами сверкает. А, точно».

— Пусть наполнят ванну — обратилась я к ней. «Пусть уже эта трещотка уйдет».

Та радостно ускакала выполнять поручение, а я уставилась на главного персонажа и в будущем Бога демонов.

«Надо же какой реальный сон мне снится. И как это волнительно, быть так близко к герою истории, что недавно читала, которого видела в кино, и при этом знать, что это не актер, а и правда тот самый главный злодей. Ну в настоящее время скорее страдалец и жертва обстоятельств». Приблизившись к кажется задремавшему демону (разморило видать в тепле), я несмело прикоснулась к его щеке и убедившись, что он не реагирует, провела кончиками пальцев по его скуле и линии подбородка. «Красивый он всё-таки. Хотя красота его какая-то чужеродная. Одно слово — Бог» — я иронично фыркнула своим мыслям и чуть не поперхнулась, когда его рука внезапно схватила меня за запястье, отводя мою руку в сторону от его лица.

— В какие игры ты играешь, Сиу? — проговорил он осипшим голосом.

— Что? — услышав это имя я замерла, может мне послышалось это обращение — Е Сиу? — уточнила я и передернулась — Я в теле этой суки психованной, больной на всю голову бабе? Это что за кошмар такой?.. — пробормотала я себе под нос и опустила взгляд на свои руки. «Не свои» — поняла я.

— Где родинка, где мои шрамы? — удивлялась я, тихо шепча и рассматривая кожу между пальцами.

В момент моей растерянности и смутного пока осознания, что раз главный герой обращается ко мне как к Е Сиу, то возможно я сейчас в роли Е Сиу, вернулась девочка в розовом, а следовавшие за ней мужчины, вероятно слуги, несли ведра с исходившей паром водой.

— Госпожа Е, скоро готово будет — произнесла та услужливо — Что-нибудь еще?

«Госпожа Е» — звучало набатом в голове, а боль от вонзившихся в ладонь собственных ногтей не давала продолжать обманывать себя, что это сон. «Я что попала в Е Сиу?!» — словно яркой молнией меня пронзило этой мыслью, и я потеряла сознание.

Почувствовав на лбу прохладу мокрой ткани, я приоткрыла глаза еще надеясь увидеть знакомый белый потолок своей квартиры, но увы, надежда рухнула вместе с увиденным и услышанным.

— Госпожа, Вы пришли в себя? — проговорила давешняя девочка и убрала компресс с моего лба — Слава Богам. Прошу Вас не пугайте больше так. Я уж думала у меня сердце остановится, когда вы вдруг упали в обморок. Всё-таки зря Вы отказались от лекаря, травмы головы не шутки.

— Погоди, не части — простонала я, голова снова наливалась болью, и с трудом садясь в постели, как поняла я, когда осмотрелась.

— Ты…, как твое имя? — осторожно уточнила я.

Хотя она и похожа на актрису сыгравшую комнатную служанку третьей госпожи, но всё же не совсем. На мой взгляд, эта девочка гораздо моложе Чунь Тао, виденной в фильме.

— Госпожа, Вы не помните? Вы потеряли память? — распахнула глаза девочка, а губы ее задрожали — Я же Ваша служанка с детства, Чунь Тао.

— Я помню — поспешила я успокоить этого ребенка и пояснила — Просто решила уточнить. Наверное от удара головы моя память немного повредилась. Но это ничего, я всё восстановлю со временем. А ты поможешь мне, правда?

Та кивнула и следом плаксиво проныла:

— Госпожа, опять Вы меня пугаете — всхлипнула эта Чунь Тао.

— Давай я буду говорить, что помню, а ты скажи, если я ошибаюсь или добавляй, если что-то упущу, хорошо?

Чунь Тао сделала бровки домиком и закивала.

— Итак, я Е Сиу, третья госпожа семьи Е — медленно начала я — Таньтай Цзынь мой муж и он сейчас стоял на коленях на замерзшем озере потому что я его так наказала за то, что он кинулся спасать не меня, а Е Бинчан, когда мы упали в воды озера. А давно это было, то падение?

— Госпожа, принц Сяо Линь приехал навестить Е Бинчань позавчера к обеду. Вы были очень злы и толкнули госпожу Е Бинчань, но следом потеряли равновесие и тоже упали воду. Принц Линь тут же бросился в озеро, а следом за ним и Таньтай Цзынь, они вытащили Е Бинчань, а Вам самой пришлось выбираться. Вы очень разозлились: избили своего мужа, а утром увидели, что озеро замерзло и велели ему стоять там на коленях, «раз ему так хотелось там покрасоваться» — уточняла произошедшее Чунь Тао в завершении своей речи явно процитировав часть ее фразы.

— То есть он стоял там два дня — задумчиво протянула я.

«Это получается Ли Сусу завтра в тело Е Сиу переместится, ведь кажется она увидела его на озере на его третий день наказания. Или я путаю что-то? Вот же черт, как-то не ставила я себе задачу запоминать эти детали, когда смотрела фильм. Помню, что он потерял сознание в конце четвертого дня, прежде чем Ли Сусу замочила его в горячей воде, боясь, что он умрет. Кстати».

— Ванна готова?

— А…да, давайте я Вам помогу — потянулась та к моей одежде, но я отвела ее руки.

— Не нужно. Лучше принеси согревающий отвар, ну который при простуде положен, есть такой?

— Конечно. Вы боитесь заболеть? Я сделаю.

— Беги — проговорила я, невидящим взором смотря ей в след.

Мне до сих пор не верилось, что всё происходит на самом деле. Может всё-таки я всё же сплю и просто проснусь завтра, когда главная героиня этой истории отправится на 500 лет в прошлое и очнется в теле Е Сиу после падения. Вот же, видно именно мне завтра предстоит идти в какой-то храм, а потом бродить по лесу, убегать от подкупленных разбойников, чтобы упасть. Зараза, снова башкой биться, благо не своя родная. Но всё равно ничего приятного. Всё-таки эта Е Сиу реально ненормальная, надо же придумать такой план: заплатила бандитам чтобы те изобразили нападение и всё лишь бы принц Сяо Линь героически спас ее. А смысл? Может она перечитала наивных романов, где в спасенную девицу непременно влюбляются? А, ладно, завтра это уже будет не моя проблема, а может мне повезет и по утру я вовсе проснусь в своем мире, без лишних приключений?

Но пока я еще тут надо позаботиться о герое, который должен быть в порядке как минимум до начала основных событий.

Я ему конечно очень сочувствую, но как говорится «своя рубашка ближе к телу», поэтому оставаться в этом мире, чтобы спасти несчастного Бога демонов, не собираюсь. У меня там своя жизнь, а вляпываться в спасение миров это не ко мне. Вон там самоотверженная Сусу уже на подходе, пусть сами разбираются.

Пока я так размышляла, я уже подняла Таньтай Цзыня и увела в тот закуток, отделённый ширмами, где его ждала горячая ванна. Тот кажется не сразу понял чего я от него добиваюсь, пытаясь раздеть, а потом не веряще уточнил, переводя взгляд с меня на ванну, «Для меня?» и кажется заподозрил, что в ванне не вода, а кислота какая, учитывая как осторожно он проверял воду рукой, а потом с опаской туда залезал. Только благодаря тому, что я всё время его подгоняла, мы успели расположиться на своих местах до прихода Чунь Тао с обещанным отваром. Она так смешно засмущалась, увидев отмокающего Таньтай Цзыня и меня присевшую на скамеечку у ванны. А может дело было в его обнаженном торсе? Чунь Тао что-то задушенно пискнув поспешила облачить того в специальные нижние одежды, предназначавшиеся для купания, то и дело возмущенно поглядывая на меня. А что я? Я ж не знала, что тут даже в ванне купаются в одежде. Сам Таньтай Цзынь всё это время успешно притворялся потерявшим сознание телом. Щеки его чуть порозовели, но от смущения ли или просто от горячей воды, было трудно понять. Чтобы прекратить молчаливое осуждение служанки за допущенный мной разврат, по ее мнению, я просто отослала ее за чаем и закусками, пусть побегает: проветрится и успокоится. А что вот с этим зародышем-демоном делать? — задумчиво разглядывала я расслабленное сейчас лицо изможденного парня. Должна ли я рассказать ему что его ждет с завтрашнего дня или лучше не вмешиваться? Хотя о чём это я, по сути я уже вмешалась, утащив его с озера, отогревая сейчас в ванне. Как изменится из-за этого ход событий? Будет ли еще одна ванна для него и лечение лихорадки ночью?

«Кстати о лихорадке — встрепенулась я — Раз уж начала за Ли Сусу этот эпизод воплощать так надо быть последовательной». Найдя взглядом, оставленный Чунь Тао, поднос с маленьким заварником, я наполнила стоявшую там же чашку и, понюхав и пригубив, почувствовала горьковатый вкус трав, может там и корень вайды присутствует (как-то читала, что его использовали в китайской медицине при простуде). Прикоснувшись ко лбу Таньтай Цзыня тыльной стороной ладони особого жара, я не почувствовала, но тут это не показатель. Пока он в ванне лежит, температура тела может не отражать внутреннего жара. Да и вообще, лучше перебдеть, чем ночью мучиться, так что пусть выпьет лекарство сейчас.

— Таньтай Цзынь, тебя с ложечки поить или ты сам выпьешь? — поинтересовалась я у этого притворщика, всё еще изображавшего бессознательного человека.

— Что это? — с подозрением посмотрел он на протянутую мной чашу, когда соизволил открыть глаза.

— Лечебный отвар — коротко ответила я.

— Не нужно — отвернул лицо он.

— Ты простоял на холоде два дня — напомнила я этому упрямцу.

— Я в порядке — настаивал он, отодвигая чашу от себя.

— Охотно верю — хмыкнула я, скептично оглядывая его и снова протянула ему чашу — Но на всякий случай.

— Нет, спасибо — поджал он губы.

— Боже, как с тобой трудно — вздохнула я — Ты бесишь, знаешь?

— Что ж, извините — слабо усмехнулся он.

— Извиню, если выпьешь — подловила я его.

— Выпью, если сама выпьешь — выдал он, подняв одну бровь.

Тут меня и осенило: «Точно, он же боится, что отравят чем».

— Ладно — ответила я и с помощью ложки, почерпнув отвар, выпила под его внимательным взглядом.

— Теперь ты — снова протянула я ему чашу.

С сомнением взяв эту чашу в руку, он еще немного поколебался, посматривая на меня, но затем всё же выпил отвар и замер словно прислушивался к себе.

— Зачем Вы это делаете? — поинтересовался он у меня через какое-то время, видно так и не найдя ответ, рассуждая про себя о моей нежданной заботе.

— Может быть не хочу, чтобы ты умер или заболел и этим доставил лишние хлопоты? — выдала я предположение, ранее озвученное Ли Сусу.

— Не думаю, что Вас кто-то заставит заниматься этими хлопотами, скорее Вас многие поблагодарят, если я умру — иронично заметил он.

— Не нужна мне такая благодарность — процедила я сквозь зубы.

А дальше наш диалог прервался так как Чунь Тао вернулась с подносом еды и чая, и я вышла ей навстречу, бросив напоследок:

— Одевайся.

Чунь Тао хлопотала, сервируя столик, и зевала так заразительно, что и мне невольно пришлось прикрыть рот рукавом.

— Что-то еще, госпожа? — сонно спросила она, закончив и прижимая пустой поднос к животу.

— Нет, спасибо — ответила я — Ты можешь идти отдыхать.

Чунь Тао поклонившись вышла, а я остановилась перед накрытым столиком. «Стоит ли мне предложить ему поесть? Судя по реакции на отвар, он вероятнее всего откажется» — размышляла я.

Сзади послышался шорох одежд и я обернулась. Таньтай Цзынь целеустремленно шел к выходу.

— Стой! — остановила я его — Уж не на озеро ли ты собрался вернуться?

Тот просто молча кивнул, изображая смиренную покорность судьбе.

— Так хочешь умереть? — вздохнула я. «Ну что за детский сад».

— Почему бы и нет — обронил он философски.

— Не сегодня — отрезала я.

— Что Вы еще задумали? — устало произнес он, готовясь видимо к новым изощренным пыткам, взамен отмененного наказания.

— Чунь Тао принесла мне еды, но я не голодна. Поешь, если хочешь, а я спать — произнесла я равнодушно и прошла мимо него в нишу с кроватью.

Оставив обувь, я улеглась под одеяло и повернулась на бок. «Мне что больше всех надо? Еще уговаривать его опять. У меня вообще-то шок, я в другой мир попала! Это меня надо успокаивать сейчас, а я с этим ёжиком воюю» — бурчала я про себя.

Тишину комнаты ничто не нарушало. «Он ест там или заснул? — раздраженно подумала я, а затем вздрогнула — А вдруг всё-таки ушел и снова на льду уселся»? С этой тревожной мыслью я обернулась и вздрогнула. Таньтай Цзынь стоял в проходе и молча смотрел на меня.

"Жутковато как-то — поежилась я под этим будто неживым взглядом — Долго ли он там стоит и смотрит? Может он с этим пустым выражением лица прикидывал как половчее мне шею свернуть? Потерпи уж до завтра, когда я свалю из этого тела" — попросила я его про себя и спросила вслух:

— Что такое?

— Сделаем это. Я хочу поскорее покончить с этим и лечь спать — выдал он безэмоционально и выжидающе уставился на меня.

В этот момент я конечно вспомнила о чём он, но не смогла остановить себя от воспроизведения этого диалога.

— Что, это?

— То, что ты каждый день перед сном со мной делаешь — просто пояснил он.

«Да уж, и смех, и грех. Так реально подумаешь, что речь про выполнение супружеского долга, если не знать деталей их с Е Сиу взаимоотношений».

Вспомнив же что лежит под матрасом, на котором я устроилась, я скривившись вскочила и, вытащив кнут двумя пальцами, метнулась к двери и выкинула его подальше. "Вот же мерзость — передёрнуло меня — И на этом я чуть было не заснула. Нет, всё-таки эта Е Сиу отвратительная тварь. Неужели она получала удовольствие избивая кого-то, это же ненормально".

Я тряхнула головой, стараясь не думать, что я сейчас в теле этой самой маньячки и, молча пройдя мимо застывшего Таньтай Цзыня, снова залезла на кровать и закутавшись в одеяло с головой кинула ему:

— Я устала. Ложись спать.

Я не стала что-то пояснять о своем истинном отношении к этим ежедневным забавам его жены или уверять, что я не она и тем самым дарить надежду, что всё изменится. Я не имела на это право.

Я та, что завтра вернется в свой мир, а он останется с Е Сиу. Или с Ли Сусу, что ненамного легче, ведь тогда к физическим издевательствам добавятся и моральные.

Чем как не издевательствами над его чувствами можно назвать ее неискреннюю заботу о его жизни, эмоциональном состоянии и постоянную ложь?

Разве можно говорить человеку — «Я люблю тебя», а через пару дней кричать ему в лицо — «Ненавижу»?

И делать так много раз: из холода в жар и снова в холод, а затем опять в огонь и снова в ледяную пустошь из боли и одиночества, непонимания и обиды, разбитых надежд и горечи утраты.

Из света во тьму.

С вершины счастья в безысходную обреченность.

Нет, так нельзя.

---

Примечания:

Визуализация героев и кадры сцен https://pin.it/7fCNEmGNR

Примечания:

Имя героя Цзинь (пепел, уголь, зола) через "и". Его страна звучит как Цзинь (хотя иероглифы разные). Чтобы не было путаницы внесла такие правки:

Имя героя — Цзынь, через "ы".

Название страны — Цзин, без "ь".

---

Глава 2

Странно

Сознание плыло и мне с трудом удавалось удерживать себя от того, чтобы не закрыть глаза. Очень хотелось спать, но нельзя позволять себе эту слабость. "Я не упаду на глазах у всех этих ничтожеств, взявших на себя роль моих мучителей в этом поместье, продержусь до самого конца — сжав зубы думал я и хмыкнул — Сколько бы мне до него не оставалось".

«Так странно, я боялся смерти, скорее инстинктивно, и в то же время разумом страстно желал ее. Конец жизни — это конец мучений — философски заключил я и со злорадством продолжил мысль — А также конец развлечениям окружающих меня людей. Людей ли? Должно быть даже демоны вели бы себя человечнее этих слуг, что наслаждались моей беспомощностью и безответностью».

Вода, только что окатившая меня со спины, на секунду казалось обожгла, но очень скоро сковала льдом прямую спину. Внутренне усмехнувшись неискренним извинениям этих подонков, я вяло продолжал размышлять над человеческой жестокостью вообще и этих конкретных слуг, в частности:

«Наверное, они оправдывают свои поступки тем, что делают всё это, чтобы получить расположение и милость третьей госпожи и просто следуют ее примеру, издеваясь надо мной, зная что ее это порадует. Но на самом деле они поступают так как поступают, лишь потому что наслаждаются этой властью. Властью момента, проявлением силы над слабостью, осознанием превосходства, возможностью подняться над своим положением подчиненного, а также местью всем господам, посредством унижения павшего высокородного перед ними. Всё это грехи и пороки слабой людской сущности. Да и по сути любой сущности. Каждому разумному свойственны чувства обиды, гнева и желание делать зло во имя сиюминутного облегчения. Ну почти каждому.

Я с детства почему-то лишён возможности испытывать большинство чувств. Даже думая о мести своим обидчикам, когда научился понимать, в каких случаях мне следует обижаться, я не испытывал особой злости и жажды отомстить. Логически, я понимал, что это будет справедливо — отплатить им за боль и унижения и поставить их на свое место, чтобы пережили всё, что заставили испытать меня. Но фактически, мне было всё равно.

Я много наблюдал за другими людьми, своими глазами и глазами подвластных мне животных и насекомых, чтобы научиться разным проявлениям эмоций и чувств, их значениям и логичным реакциям на них. Чтобы понять как правильно взаимодействовать с другими. Вот только до сих пор не понимал, отчего в одних и тех же ситуациях люди реагируют подчас по-разному на одни и те же раздражители.

Самые понятные, и часто совпадающие по ответной реакции, были как раз негативные чувства. Люди почти всегда одинаково реагировали на боль, страх, гнев, проявляли раздражение и досаду. Были простые формулы, где, сказав определенный набор слов или изобразив определенные выражения лица, можно было получить предсказуемый результат. Так я научился использовать эти самые формулы, чтобы вызвать гнев или жалость, эти самые раздражения или досаду, скуку и отвращение. Это было интересно и я был доволен, когда полученный результат совпадал с моей целью.

Вот только с положительными эмоциями было сложнее. Я долго думал, что люди просто редко способны их проявлять, так как мое окружение не показывало при мне подобного, но потом узнал, что с другими некоторые люди вели себя иначе.

Обнимали родных, целовали любимых, защищали хрупких, утешали плачущих, заботились о своих. Порой, без особой причины, помогали чужим или наказывали их, если они причиняли обиды их подопечным.

Я видел всё это издалека, изучал, пытался копировать какие-то жесты, но сам никогда не мог ни испытать, ни вызвать в других нечто подобное. Я копировал то или иное действие, должное согласно моим наблюдения вызвать положительный отклик, но почему-то не срабатывало. Я искал причины этого несоответствия, пытался разобраться. Например, отчего в случае Сяо Линя Е Бинчань улыбалась и казалось была рада и благодарна за отданный плащ, а в моем случае была напряжена, скованна и явно недовольна. Я видел, как одни улыбаются и им в ответ приходит улыбка, а на мою улыбку я получаю только смех и боль.

В итоге, я пришел к выводу, что так и не научился правильно это делать, а может просто формулы вызова положительного отклика от окружающих слишком сложны для меня.

Самым действенным способом вызвать сочувствие, чтобы кто-то оказал помощь, были слезы, но я никогда не плакал. Не знаю почему, мне это было не дано.

Однако повзрослев, даже был доволен этому, ведь плачущие выглядели жалко, и я не хотел быть похожим на них. Даже боль, верная спутница моей жизни, не могла заставить меня заплакать. «В свое время принц Лян и остальные приложили много усилий чтобы проверить это» — криво усмехнулся я.

Возможно я бы мог подумать, что уже умер, если бы не был способен чувствовать боль, холод, голод. Эти ощущения давали мне знать, что я еще жив, когда я просыпался очередным утром или приходил в себя после обморока. «Интересно, когда та сущность, голос которой я так часто слышу, займет мое место, это тело также будет чувствовать всё это или наконец полностью лишится всех ощущений? — задумался я и хмыкнул — Даже, если так, то сожалеть об их потере совершенно не имеет смысла».

Я подозревал, что монстр, сидящий во мне и ждущий моей смерти, не сулит для мира ничего хорошего, наверняка он обладает силой и не будет добр к людям, но мне не было до этого дела. «Было бы даже забавно понаблюдать за реакцией знакомых мне, когда он пробудится и начнет карать. Вот сюрприз-то всем будет» — фыркнул я и тут же закашлялся.

Я стоял на льду, посреди замерзшего озера в саду поместья Е, со вчерашнего утра, то есть почти два дня. Слабое тело предавало сильную волю жизни, теплящейся на дне моей души.

— Может хватит уже изображать смирение? Ты так умрёшь здесь — прокаркал знакомый мне голос ворона, прилетающего ко мне последние месяцы — Разве ты не понимаешь, что этим только обрадуешь своих врагов? — подначивал он меня на борьбу с судьбой и показывал подсмотренные им вчера сцены, где моя дорогая жёнушка вещала о своих планах в отношении Сяо Линя и моей скорой смерти перед Е Бинчань.

— Бессердечная, жестокая женщина — прокаркал мой ворон, метко оценив мою жену.

Я промолчал, потирая закоченевшие руки и провожая взглядом вспорхнувшего ворона. Да, я понимал, что Е Сиу дала мне это наказание, чтобы избавиться от меня. Даже если бы она убила меня иначе, ей бы за это ничего не было, ведь ее бабушка когда-то была женой наследного принца и всё ещё имеет большое влияние при дворе, а свою внучку слепо обожает и той прощается всё.

Только я сам мог бы спасти себя, сбежав отсюда, но…я не желал спасения. Да и некуда мне идти. В этом мире я никому не нужен.

Горькие мысли мои были прерваны едким язвительным голосом, нарушившим тишину этого морозного вечера:

— Так-так, кто тут у нас такой несчастный?

Подняв взгляд, я увидел медленно подходящую ко мне супругу. Судя по прищуренным глазам и покусанным губам, настроение у неё было крайне плохое.

Наверное, план по охмурению Сяо Линя снова не сработал. Ворон прежде рассказал мне, что та подговорила каких-то мужиков изобразить бандитское нападение, чтобы ее принц мечты героически спас ее.

Е Сиу звенящим от злости голосом выговаривала мне за реальные проступки и мнимые, словно я был воплощением всего злого в этом мире, но я не слушал. Все мои силы уходили на поддержании себя в вертикальном положении.

Колени давно потеряли чувствительность. Боль в них, скованная холодом, попритихла (если не шевелиться, то можно и забыть о ней). Только боль в выпрямленной спине не давала потерять сознание, напоминая, что я еще должен держаться. Хотя я уже слабо помнил зачем мне это нужно. Устало прикрыв глаза, я услышал крик Е Сиу, повысившей голос:

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

Рефлекторно вскинув взгляд, я увидел, как та замахнулась для удара, но поскользнувшись упала навзничь и, кажется сильно ударившись затылком об лёд, замерла без движения (отключилась?).

— Небеса покарали — злорадно каркнул ворон, расположившийся на ближайшем дереве.

Я лишь усмехнулся на это предположение и произнёс:

— С чего бы вдруг им меня защищать? Не думаю, что я тому причина, просто гнев — это грех. Должно быть, просто переполнилась чаша терпения Богов, вот и воздали по делам ее.

Читал что-то такое однажды, переписывая свитки.

"Как там было" — начал припоминать я?

«Гнев есть воспоминание сокровенной ненависти, т. е. памятозлобия. Гнев есть желание зла огорчившему. Вспыльчивость есть безвременное воспаление сердца. Огорчение есть неприятное чувство, гнездящееся в душе. Раздражительность есть удобопреклонное движение нрава и безобразие души».

Прямо как по ней писано. Тут и ненависть, и злопамятность, и гнев, и вспыльчивость, и бесконечная раздражительность, и лелеяние обид, и желание зла обидчикам. За эти полгода я видел в ней всё это не раз. «Истинное безобразие души» — хмыкнул я.

Я продолжал размышлять о грехах и наказаниях, смотря на лежащую чуть в стороне жену. Та всё не вставала, не шевелилась. И это начинало беспокоить.

Я конечно, понимал, что очнувшаяся госпожа тут же сорвёт на мне свою злость и боль, но с другой стороны опасался, что в случае ее смерти обвинят меня. Да даже если просто заболеет, долго пролежав на льду, ему это выйдет боком.

Пока я думал стоит ли попробовать привести ту в чувство или лучше не трогать, дождавшись слуг, супруга начала приходить в себя, вот только вела себя странно. Долго смотрела в небо, не торопясь вставать. Не спешила ругаться и обвинять всех вокруг. Осматривалась, как человек видевший впервые это место, и продолжала сидеть на льду.

Тут я услышал ворона, пролетавшего над нами:

— Не сдохла-таки — заметил он и протянул — Не повезло.

Е Сиу внимательно проводила взглядом моего ворона, а потом уставилась на меня. «Что за странный взгляд? Почему она молчит? — не понимал я этого нетипичного поведения — Так сильно головой ударилась»?

Третья госпожа продолжала оглядывать всё вокруг и не делала и попытки встать.

— Госпожа, Вам не стоит сидеть на льду, Вы заболеете — проговорил я охрипшим голосом — Я не избегу наказания, можете не беспокоиться, незачем лично следить за мной.

Я смиренным тоном намекал, что ей пора уйти, раз уж она не собирается менять мое наказание.

А в ответ опять тишина и непонимающий взгляд. Ну точно, ушиб мозга на лицо. Благо, тут наконец подскочила ее служанка и начала хлопотать над ней.

Они уходили, а я готовился к еще одной длинной ночи. Внезапно меня потянули вверх, взявшись за локоть, и приоткрыв глаза я увидел, что это Е Сиу, а с другой стороны ей уже помогает Чунь Тао, поднимая меня.

«Что она задумала — силился понять я — Хочет опять избить меня, но не хочет делать это на холоде? Видимо так и есть» — решил я, когда мы наконец доковыляли до ее комнат, и замер у порога. Оглянувшись на меня и лично затащив внутрь, она опять стала осматривать всё вокруг, благодаря чему я смог освободить свою руку.

«Вот тоже странность, раньше и пальцем брезговала лишний раз коснуться меня, а сейчас… Что за игры она замыслила на этот раз?» — размышлял я, привалившись к стене.

Внутри было тепло. Даже слишком. Сразу закружилась голова и всё тело закололо от такого перепада температур. Я почти не слышал о чём там переговаривались госпожа и ее служанка, когда внезапно обратились ко мне:

— Чего стоишь, садись.

Предположив, что она имеет ввиду, как обычно, на колени, я опустился на них и замер. Пусть уже сделает этот свой ежевечерний ритуал и успокоится.

Странно на него посмотрев, жена что-то хотела сказать, но сдержалась, а затем отослала служанку натаскать теплой воды. «Похоже мое наказание откладывается» — устало решил я и прикрыл глаза, незаметно для себя проваливаясь в дрёму.

Очнулся же я от ощущения осторожных прикосновений к своему лицу и рефлекторно отреагировал, схватив за руку Е Сиу.

— В какие игры ты играешь, Сиу? — проговорил я осипшим голосом, но ответа не получил. Опять начались странности.

— Что? — она замерла и будто переспросила — Е Сиу? — а затем произнесла с каким-то содроганием — Я в теле этой суки психованной, больной на всю голову бабе? Это что за кошмар такой?.. — бормотала она, а потом опустила взгляд на свои руки и словно удивившись начала рассматривать их шепча — Где родинка, где мои шрамы?

«Это она меня спрашивает? Какие там могут у нее шрамы быть?» — хмыкнул я, смотря за этим спектаклем, который прервало появление слуг с ведрами воды.

На привычный же услужливый вопрос своей служанки, она и вовсе отреагировала расширившимися, словно от страха, глазами и обмороком. «Что за цирк? — устало вздохнул я и, отрешившись от суеты вокруг Е Сиу, потерявшей сознание, погрузился в сон, прислонившись к стене.

Во сне меня снова посетила та сущность и обещала забрать мое тело и душу, когда я стану более несчастным. Видите ли, до сих пор я страдал недостаточно.

Разбудила меня моя неугомонная женушка, заставив подняться с пола и потянув куда-то за собой. Еще под воздействием недавнего морока, я никак не мог понять чего та добивается, пытаясь лишить меня одежды, а осознав не поверил.

— Для меня? — растерянно смотрел я на ванну исходящую паром. «Это что какая-то особая пытка? Что там добавили в воду»?

— Лезь давай. Тебе надо прогреться, а то заболеешь — выдала Е Сиу, подталкивая меня к ванной — Ну чего смотришь, стесняешься при мне что ли? Ладно, так и быть, выйду пока раздеваешься.

Еще раз с сомнением посмотрев на приготовленную для меня ванну, я осторожно проверил воду в ней, но на первый взгляд это была просто вода, пусть она и показалась моим озябшим рукам излишне горячей.

— Ты там всё? — торопила меня жена, спрашивая из-за ширмы.

«Ладно — решил я — Всё равно же заставят, еще и порвать одежду могут, срывая насильно, а это ханьфу единственное, что есть у меня. К слову, купального ханьфу мне не предложили, значит ожидают, что я намочу свою одежду. А что потом, снова на мороз? Кажется, моя супруга приказывала мне раздеться — задумался я, не желая лишаться последней сухой одежды — Что ж, выполню этот приказ — усмехнулся я, снимая всё кроме штанов — Если ты хотела, чтобы я испытывал стыд, тебе придется самой устыдиться».

Мне всегда было интересно каково это, лежать в горячей воде. В холодном дворце Цзиня никогда не было достаточно горячей воды для него. Да и во дворце Шэна ему доставалась только еле теплая вода, если и вовсе не холодная. Как и в этом доме, впрочем. До сегодняшнего дня.

Только устроившись в ванне, я понял, что даже эти блага могут причинить боль. Замёрзшее тело пронзало болью. Только через некоторое время стало полегче: мышцы расслаблялись и меня стало клонить в сон еще сильнее, чем на холоде. Но тут вернулась Е Сиу и я внутренне собрался, впрочем не показывая, что в сознании, на всякий случай.

Пришедшая же чуть позже Чунь Тао, возмущенно пыхтя принялась одевать меня в положенный господам купальный наряд и тихонько ворчала на свою бесстыжую госпожу. Я бы посмеялся, если бы не продолжал изображать обморок. Видно Е Сиу надоело это осуждение, и она отослала служанку за чаем.

Меня же ожидали осторожные ощупывания пострадавших ранее рук, сопровождаемые каким-то злобным шёпотом: «Е Сиу, сука ты такая».

«А это уже интересно — внутренне удивился я, услышав это — Оскорбляет саму себя? Или она стала одержима каким-то духом? Потому и говорит о себе в третьем лице? А и правда, странная она сегодня, на себя непохожа. Вот только, меняет ли что-то для него эта ее одержимость»?

Эти мысли прервало неожиданное прикосновение ко лбу, а затем я услышал голос Е Сиу:

— Таньтай Цзынь, тебя с ложечки поить или ты сам выпьешь? — поинтересовалась она с каким-то весельем в голосе.

«К чему бы это веселье?» — напрягся и спросил:

— Что это? — с подозрением смотрел я на протянутую мне чашу, когда открыл глаза.

— Лечебный отвар — коротко ответили мне.

— Не нужно — отказался я.

— Ты простоял на холоде два дня — напомнила мне та, что так-то сама заставила делать это.

— Я в порядке — произнес я, отодвигая чашу подальше от себя.

— Охотно верю — скептично отозвалась моя жена, оглядывая его. «Это что насмешка?» А затем снова протянула ему чашу со словами — Но на всякий случай.

— Нет, спасибо — поджал я губы. «На какой случай? Если вдруг выживу после всего пережитого»?

— Боже, как с тобой трудно — завздыхала та. «Ну извините, что отказываюсь самоубиться добровольно».

— Ты бесишь, знаешь? — заметила она мне.

— Что ж, извините — слабо усмехнулся я. «Какой редкий случай, произнести свою мысль вслух. Почти полностью».

— Извиню, если выпьешь — вдруг ответила мне Е Сиу, сверкая глазами.

— Выпью, если сама выпьешь — выдал я с вызовом. «Если уж и пить отраву, то с тобой на брудершафт».

Кажется, и до нее дошел мой посыл, судя по выражению ее лица.

— Ладно — неожиданно согласилась она и выпила ложку отвара из чашки, предлагаемой мне. «Что это за уловка?»

— Теперь ты — снова протянула она ему чашу.

С сомнением взяв эту чашу в руку, я задумался. «Она заранее выпила противоядие? Или там нет яда? Но это сегодняшнее нетипичное поведение Е Сиу сбивает с толку. Где ее привычная предсказуемость? Она и правда одержима духом? Поколебавшись еще пол минуты, я всё же рискнул выпить отвар. Если умру я и проснется та сущность, ей же хуже.

Прислушиваясь к себе, я не замечал в себе никакого действия отравы. «Неужели и правда то был лечебный отвар? Но зачем это ей? Или духу, вселившемуся в нее, если она и впрямь одержима? Никто не делает чего-то просто так, а от меня никакой пользы даже духу быть не может. Так зачем всё это»?

— Зачем Вы это делаете? — поинтересовался я у этой девушки, которая лениво играла с водой, беря ее с поверхности ванной.

— Может быть не хочу, чтобы ты умер или заболел и этим доставил лишние хлопоты? — задумчиво выдала она через минуту.

«Не похоже это на ответ. Одни вопросы».

— Не думаю, что Вас кто-то заставит заниматься этими хлопотами, скорее Вас многие поблагодарят, если я умру — иронично заметил я, представляя, как в поместье Е стекутся люди, годами ожидавшие его кончины, и начнут благодарить Сиу за избавление. Может даже подарки вручат».

— Не нужна мне такая благодарность — процедила она сквозь зубы еле слышно. Но я услышал, так как обладал чутким слухом.

Я уже хотел спросить её, но наш разговор прервало появление Чунь Тао. Е Сиу вышла ей навстречу, а мне бросила напоследок:

— Одевайся.

«Действительно, что-то я размяк — понял я, окинув свое расслабленное тело — То ли от горячей воды, то ли от неожиданной заботы. Неважно. Пора вернуться в суровую реальность» — решил я и, медленно выбравшись из воды, что затягивала меня обратно, стал одеваться в, на счастье, оставшуюся сухой одежду. Даже более сухой, чем была, ведь вода, выплеснутая на меня слугами, сделала ее влажной, однако нахождение в тёплом помещении заставило высохнуть тонкую ткань.

Не глядя на госпожу, я уже шёл к выходу, когда она меня остановила окриком:

— Стой! — и продолжила с несвойственной ей проницательностью — Уж не на озеро ли ты собрался вернуться?

Я просто молча кивнул, изображая смиренную покорность судьбе.

— Так хочешь умереть? — будто риторически спросила она, вздохнув.

— Почему бы и нет — обронил я философски. «Иногда смерть предпочтительнее жизни».

— Не сегодня — мрачно отказала мне в праве умереть госпожа.

— Что Вы еще задумали? — устало произнес я. «Должно быть она придумала новые пытки, раз прежнее наказание не добило меня».

— Чунь Тао принесла мне еды, но я не голодна. Поешь, если хочешь, а я спать — произнесла она равнодушно, кивнув на накрытый столик, и прошла мимо меня в нишу с кроватью.

«Так всё это странное поведение было прелюдией к основному действу? Усыпить бдительность и предложить отравленную еду? Что там на этот раз? Не любовная же ярость снова» — хмыкнул я. Всё равно, будь там смертельный яд или вызывающий галлюцинации состав, не стану я пробовать.

Неслышно ступая, я прошел ко входу в нишу и стал ждать, когда на меня обратят внимание. «Ну не забыла же она в самом деле о своем ритуале? Традиция уже». Через 5 минут Е Сиу обернулась и вздрогнула, увидев меня. «Странная реакция, словно она испытывает опасение».

— Что такое? — нервно спросила она, сжимая край одеяла.

— Сделаем это — предложил я — Хочу поскорее покончить с этим и лечь спать — и выжидающе посмотрел на своего палача.

— Что, это? — с каким-то скрытым смешком переспросила она.

— То, что ты каждый день перед сном со мной делаешь — просто пояснил я. «Или ей буквально название ритуала назвать требуется? Того и гляди, заставит удары вслух считать» — внутренне скривился я.

Какая-то кривая улыбка на ее лице через пару секунд сменилась жутким осознанием. Скривившись, она вскочила с кровати и, вытащив кнут двумя пальцами, метнулась к двери и выкинула его подальше.

«Что это за выражение у нее было? Отвращение? К нему? К кнуту? Она решила сменить оружие? — гадал я, а Е Сиу тем временем тряхнула головой и, молча пройдя мимо, снова залезла на кровать и, закутавшись в одеяло с головой, сказала мне глухим голосом:

— Я устала. Ложись спать.

«Что происходит сегодня?» — пытался понять я и мысленно перебирал события последних дней.

Всё укладывалось в привычную картину, кроме того, что происходило после ее падения на льду. После она вела себя странно и неожиданно, особенно по отношению к нему.

Если допустить, что она стала одержимой, то как? Я не заметил ничего подобного ни в момент падения, ни после. Никаких лишних энергий рядом не витало. "Может ворон что-то заметил, нужно будет расспросить его завтра" — решил я, раскатывая свое одеяло на полу и укладываясь спать. В кои-то веки можно было спокойно лежать на спине. Без боли. Даже странно».

«Да, странно» — напоследок подумал я и закрыл глаза, медленно погружаясь в сон.

Глава 3

Так нельзя

Не знаю, когда я всё же заснула, прислушиваясь к едва слышным звукам, которые создавал Таньтай Цзынь, ходя по комнате и видимо расстилая свою постель. Может, когда его дыхание стало спокойным и ровным, как у крепко спящего человека?

Проснулась же я резко, как от толчка, из-за того, что видела в этом сне.

Я наблюдала словно со стороны, как мерным светом светится осколок Зеркала прошлого, паривший над Ли Сусу, зависшей в нитях массива света, активированного ее отцом и мастером Чжао Ю. Как падают члены секты Хэнъян, пронзенные силой арбалета Убийцы Богов. Как теряет сознание Чжао Ю, упуская из рук нити света, подпитывавшие этот массив, созданный для перемещения Ли Сусу в прошлое. Как не спеша заходит в зал Бог демонов, с интересом разглядывая, зависшую под потолком, бессмертную девушку. Как эта девушка кричит: громко, надрывно и отчаянно, а затем клянётся Богу демонов своей душой, что убьет его и наконец исчезает.

Бог демонов, наклонив голову на бок, с лёгкой растерянностью в глазах, размышляет откуда та узнала его смертное имя и куда отправилась последняя выжившая из бессмертных сект.

Я знаю, что Ли Сусу отправилась в прошлое, на 500 лет назад, чтобы спасти четыре континента и три царства, предотвратив беду, а именно помешать Богу демонов воплотиться в смертном теле Таньтай Цзыня, уничтожив его злую сущность и убив его пока он еще уязвим.

А затем вижу отдельными вспышками: мерцающий осколок Зеркала, который гаснет чуть раньше момента перемещения Ли Сусу; неуправляемую больше Чжао Ю светящуюся нить, направляющую душу; погасшую искорку света, недолетевшую до лба бессознательной Е Сиу, совсем немного.

В этот миг меня словно пронзило ярким отчаяньем этой гаснущей искорки насквозь, и я испугавшись проснулась с резким вздохом.

Успокоив дыхание, я потёрла лоб и задумалась было — «что это такое было?», но тут услышала тяжелое хриплое дыхание и, повернув голову на звук, поняла, что похоже лихорадки Таньтай Цзыню избежать не удалось. С кровати я слезла и поежилась от прохлады, обжёгшей мои ступни. «Ну понятно отчего заболел: на таком полу спать, да после двух дней стояния на льду».

Эх, надо было настоять, чтобы на кровать лёг, но эту странность бы точно не поняли. Тем более в будущем такого всё равно не допустят, так нечего допускать и сейчас. Так размышляла я, оставляя героя истории спать на полу. Уверяла себя, что, погревшись в ванной, выпив лекарство и избежав побоев, тот справится и всё обойдется.

— Не обошлось — вздохнула я печально, уже закутав Таньтая в свое одеяло и обтирая прохладной тряпкой его пот с лица и шеи. «На кровать мне его сейчас не затащить, слишком тяжело».

Опять звать Чунь Тао было как-то неловко, ночь глубокая, тем более отвар я еще с вечера попросила, но он видно не помог. Чтобы споить ему теплую жидкость, я подогрела оставшийся отвар с помощью углей в жаровне. Правда в процессе немного обожглась о металлическую крышку, ну да ничего, совсем чуть-чуть.

Промучилась с Цзынем я около двух часов, прежде чем он пришел в себя. Кинув ненужный больше компресс в таз с водой, я устало выдохнула и сказав:

— Спи — заползла на свою кровать, чтобы уже через несколько секунд отключиться. Я уже не чувствовала, как Таньтай Цзынь немигающе смотрит на меня и непонимающе хмурится.

* * *

Он уже осознал, что лежит на своем тонком одеяле, прикрываясь её тёплым, заметил таз с водой рядом с ним и компресс, бывший недавно на его лбу, а также чашку из-под отвара с ложкой внутри, почувствовал вкус этого отвара на своих губах, увидел сдвинутую в сторону крышку одной из жаровен и стоявший рядом заварник с отваром. А когда решил вернуть одеяло хозяйке, заметил у нее на тыльной стороне руки небольшое красное пятно от ожога. Связав всё это, он погрузился в глубокие раздумья и уже не заснул до самого рассвета. Он не понимал этих странностей, не мог принять факт того, что о нём заботились, а особенно то, кто именно это делал. Ответов на вопросы «почему» и «зачем» не находилось. Слишком сложно.

С первым лучом солнца, проникнувшего в комнату, он тихо собрал свою постель и собрался отправиться в библиотеку. По пути к выходу, его взгляд упал на вчерашние закуски, предложенные ему и подумав с минуту он решил позавтракать. Кажется, эта еда не была отравлена, а ему понадобятся силы. Чтобы разобраться что происходит и быть готовым к новым неожиданностям. Он уже предчувствовал перемены. К добру ли? Время покажет.

Переписывая свитки в библиотеке, он продолжал размышлять обо всём случившемся и ждал, когда прилетит его ворон, чтобы расспросить его.

* * *

Поздним утром я проснулась в комнате одна и Чунь Тао, будто почувствовав это, тут же зашла с тем, чтобы помочь мне умыться и собраться.

Мне, к слову, еще тогда, при просмотре фильма, показалось странным, что герои и спят в платьях, да при прическах, и по утру в том же самом виде выходят к завтраку. В действительности, всё оказалось не так. Вчера-то я и правда в платье уснула. Пока с Таньтай Цзынем спорила, пока с лихорадкой его ночной боролась, совсем умоталась. Да и помня, что героиня фильма не заморачивалась с раздеванием, решила отложить этот вопрос до утра. Утром же служанка помогла с приведением волос в божеский вид и платье предложила сменное. В общем, всё как у нормальных людей, со скидкой на эпоху.

Чунь Тао от разговора про храм как-то скользко ушла, заявив, что меня семья уже ждет в столовой и надо поторопиться на обед. Следуя за ней, я волновалась как пройдет встреча с семьей Е. Да, я помнила, что Е Сиу никто не ругал и всё прошло относительно хорошо, но мало ли как тут будет, в моем случае. Поэтому я жутко нервничала и проговаривала про себя их имена, на случай, если понадобится обращаться.

Вообще, насколько я поняла из истории, основное внимание стоит уделить бабушке, которая являлась негласным главой и самым почтенным членом семьи. Кажется, она была принцессой или женой принца, надо бы уточнить потом как ее зовут.

Затем уважение следует выразить отцу, как второму по старшинству и важности. Генерал Е. Столп королевства Шен. Что бы это не значило.

На брата-обормота по имени Е Цзеюй и сестру-тихоню Е Бинчань можно пока не особо обращать внимание, а уж на наложниц отца и подавно. Хотя принести извинения Е Бинчань стоит, когда она придет. «Вот терпеть не могу за чужую вину просить прощение, но тут уж придется, не объяснять же всем, что я в теле их любимой внучки со вчерашнего вечера и поэтому ее прошлые делишки не моя ответственность».

Пока я осматривала всех сидевших за столом и приветствовала легкими поклонами (надеюсь я правильно это делаю), они смотрели на меня.

— Что на тебя нашло, Сиу? Иди сюда — сурово проговорила пожилая женщина в роскошных одеждах.

«Да уж, создается впечатление, что сейчас накажут, но вроде же не должны» — думала-надеялась я, присаживаясь на указанное мне место.

Схватив меня за руку, бабушка начала свою речь, отдаленно знакомую мне по фильму:

— О чём ты вообще думаешь, дорогая? Зима на дворе, а ты так легко одета. А если заболеешь? Вы посмотрите на нее — призвала всех за столом старушка оценить мой наряд — Я даже летом так не одеваюсь — покачала она головой и протянула — Бедняжка моя, у тебя в слугах одни неумёхи. Какой ужас. Запомни, Е Сиу, семья самая главная ценность, она всегда на твоей стороне. Вот, возьми — начала развязывать свой плащ с мехом бабушка и подоспевшая служанка тут же подскочила, чтобы помочь ей переложить его на мои плечи — Одевай, хоть в тепле посидишь, милая моя. Так же лучше, правда? — довольно заключила она и продолжила, повелев — Чунь Тао, принеси пару меховых мантий из моего гардероба. Подарю тебе, внучка, чтобы всегда в тепле ходила.

— Оу, бабушка, я бы тоже не отказался от нового теплого плаща — решил подсуетиться брат, пока тут дары раздают.

— Да? — приподняла бровь бабушка, взглянув на него и кивнула в сторону — Вон, отца своего попроси тогда.

— Отец, мне можно мантию с лисьим мехом — умильно улыбаясь проговорил этот подлиза.

— И не мечтай — отрезал отец — Совсем стыд потерял, Цзеюй. Ты мой старший сын. Ты должен быть воином, как твой младший брат, закаляться в боях. Хотя бы усердно тренироваться как принц Линь. А ты что? С шайкой своей до сих пор болтаешься целыми днями. Посмотри на себя, на тебя ни одна приличная столичная девушка не взглянет.

«Нда, какой сильный контраст в отношении» — подумала я про себя, глядя на понурившегося брата.

— Так, еда остывает, все ешьте — закончил он распекать сына.

— Милая, сядь с отцом — примирительно попросила бабушка, видно рассчитывающая на умиротворяющее действие для отца семейства от присутствия любимицы рядом.

Согласно кивнув, я пересела к суровому генералу Е и кивнув обронила:

— Отец.

— Сиу, попробуй вот — положил он мне кусочек какого-то кушанья в мою тарелку и мягко продолжил — Я знаю, ты в последнее время много расстраивалась и потому приказал приготовить твои любимые блюда. Мне передали, что ты вчера просила лекарство и плохо спала. Устала, наверное. Ешь, восполни силы.

А дальше началось. То отец, то его наложницы принялись накладывать мне разное, приговаривая:

— Ну же, доченька, давай, ешь.

— Вот это попробуй.

— Да, вкусно вышло.

— Это очень вкусное.

«Оказывается, быть любимицей семьи может быть неудобно и утомительно» — поняла я, через 15-20 минут всесторонней усиленной заботы. «А еще ведет к перееданию» — вздохнула я, чувствуя тяжесть в желудке, но мне неловко было отказывать этим людям и приходилось съедать то, что они настойчиво подкладывали с теплыми улыбками. Ну от наложниц, конечно, там в основном любезность была, но отец так смотрел, что язык не поворачивался обижать их, отвергая их подношения.

— Мне тут рассказали, что вся столица обсуждает, как наша Сиу столкнула в озеро Бинчань. Да что там столица, слухи и дальше разошлись. Даже в Цзине должно быть уже мусолят эту сплетню — покачала головой бабушка сокрушённо.

— Пусть болтают — отмахнулся от этого беспокойства отец — Словам, Сиу не ранить.

— А как же ее репутация? — подняла брови бабушка.

— Что сделано, то сделано — обозначил свою точку зрения генерал Е и продолжил — Тем более, дочь уже замужем.

«Это типа, зачем девушке хорошая репутация, если уже не надо бояться, что замуж не возьмут?» — размышляла я, ковыряясь в своей тарелке.

— Отец, а что ты до ее свадьбы говорил? — с усмешкой спросил Е Цзеюй, припоминая прежние оправдания поведения сестры — Мол, «она юна, пусть веселиться, вот выйдет замуж тогда и станет серьезной». И что в итоге? Ничего не изменилось.

— Замолкни — осадил своего сына отец — Молчи и ешь.

«Так, кажется настал момент проявить серьезность. Пусть начинают привыкать, что их дочь становится разумнее. Так и быть, отыграю за Ли Сусу еще одну сцену».

— Я много думала над своим поведением и поняла, что не стоило так себя вести. Я была излишне эмоциональна и не сдержана — признала я очевидное и добавила — Я признаю свою вину и обязательно схожу к Бинчань и извинюсь.

— Матушка, ты это слышала — пораженно проговорил отец и с улыбкой заключил — Наша Сиу такая молодец и такая заботливая.

— Ну, а что такого — ответила ему бабушка и с довольством добавила — Сиу всегда была умной и доброй девочкой. Моя внучка, сразу видно — хвалилась она.

«Когда это она была доброй, интересно?» — хмыкнула я, смотря из-под ресниц.

Так, кажется Цзеюя сейчас стошнит от приторности расточаемой любви ко мне. Да и меня что-то подташнивает. Переела.

А бабушка между тем продолжала говорить с заботой:

— Кстати, не стоит тебе ходить к Бинчань, а вдруг она еще не до конца поправилась, мы же не хотим, чтобы и ты заболела, заразившись от нее.

— Я… — начала было я возражать, но…

— Бабушка права — заметила подошедшая Е Бинчань, и я начала вставать, чтобы поприветствовать старшую поклоном — Сиу, тебе не нужно извиняться, мы же сестры. Какие между нами могут быть обиды? — скромно улыбалась эта девушка.

— Бабушка, простите меня — проговорила та, кланяясь старшей — Мне было нехорошо, и я не приветствовала Вас несколько дней. Вчера думала, что уже выздоровела, но, после раздачи еды нуждающимся, мне снова стало нехорошо.

Бабушка едва заметно кивнула девушке и со всей речи выделила главное для себя:

— Сиу, вот слышала, тебе не нужно извиняться. Бинчань, садись с Цзеюем — дала она разрешение той присоединиться к трапезе.

Бледный вид Е Бинчань, состояние ее здоровья, а также ее благие дела, кажется никого здесь не волновали. «Озлобишься тут с таким отношением» — вздохнула я про себя.

Конечно, я не забывала, что эта девушка, такая благонравная, скромная и добрая на вид, обладает не только нежной красотой и тихим характером, но и сильным желанием добиться уважения к себе, возвыситься, а тем, кто помешает ей в этом может и отомстить. И не так явно и громко, как Е Сиу, а молча, незаметно и изощренно. Достойно змеиной сути божественного прошлого и демонической сущности. «В тихом омуте черти водятся. Это про нее». Надо быть осторожнее с ней.

— Дорогая, иди отдыхай к себе — посоветовала мне бабушка, поднимаясь со своего места.

— Бабушка, я хотела сегодня сходить в храм, чтобы помолиться за здоровье Е Бинчань — сообщила я ей о своих планах, помня, что мне необходимо туда попасть, чтобы не рушить сюжет.

— Снова в храм? — удивилась бабушка и начала увещевать — Милая, Бинчань уже почти поправилась, не стоит тебе так переутомляться.

— Да и Линь там больше не появится в ближайшие дни — подколол Цзеюй, скрывая смех за рукавом.

— Меня не интересует принц Линь — проговорила я, без особой надежды, что поверят. И точно.

— Ага, как же — со смешком пробурчал себе под нос мой брат.

— Прекрати! Этими замечаниями ты только создаешь глупые сплетни — строго заметил ему отец.

— Да какие сплетни? — возмутился брат и воскликнул — Об ее преследованиях принца и так все знают.

— Из-за тебя должно быть — фыркнул отец неодобрительно и заключил с назиданием — Ты портишь репутацию не только свой сестры, но и всего семейства Е.

— Я порчу? — с возмущением уточнил Цзеюй и покосился на меня.

— Ты, обормот — подтвердил отец невозмутимо и запретил продолжать эту тему.

Слушая эту перепалку, я хмурилась о своем, с нетерпением ожидая, когда встанет последний член семьи, чтобы тоже уйти (как младшей, мне полагалось ждать). Хотела бы я настоять на посещении храма, но Чунь Тао активно семафорила мне, чтобы я молчала. «Ладно, может Е Сиу тайно должна была туда пойти»?

С облегчением выдыхая, когда обед завершился и я смогла выйти на улицу, я нетерпеливо обратилась к Чунь Тао:

— Чунь Тао, во сколько мы должны были отправиться в храм и помолиться за здоровье Е Бинчань? Сейчас еще не поздно?

— Так…госпожа…Вы же уже вчера ходили — удивленно проговорила служанка и, прикрыв рот ладошкой, придушенно зашептала — Неужели Вы снова хотите с теми бандитами?.. Ой — будто спохватилась чему-то она и посмотрела на меня со страхом — Молчу-молчу, я ничего не помню!

— Стоп — остановила я ее панику и холодея уточнила — Ты хочешь сказать, что я вчера в храм ходила, а затем на нас напали разбойники — схватив ту за руку, я требовательно спросила — Я падала со склона потом, я потеряла память, ударившись головой?

Паника постепенно затмевала мои мысли, но я должна была выяснить, на самом ли деле прошло то событие или у меня еще есть шанс вернуться.

— Госпожа, разве Вы тогда теряли память? — растерянно пролепетала Чунь Тао, а потом припомнила — А! Это у Вас после падения на лёд память путается, наверное. Вы так и не решились лекаря вызвать. Понимаю, что не хотите семью тревожить. Может нехорошо так говорить, но спасибо. Меня бы точно наказали, что плохо за Вами присматривала, если бы господа узнали, что Вы вчера головой повредились.

«Головой эта Е Сиу должно быть еще в детстве повредилась, раз так себя неадекватно вела. А благодаря разбаловавшей ее семье, от излишней вседозволенности получила необратимые осложнения» — едко подумала я, стараясь сохранить трезвость рассудка и не сойти с ума от открывшейся правды.

«Неужто шанс на возвращение я себе только придумала вчера»? — лихорадочно размышляла я. Дышать стало тяжело, но я собралась и попробовала не терять надежды, а расспросить очевидца событий.

— Подожди, Чунь Тао, расскажи подробнее, что вчера случилось, с самого утра и до вечера. Моя память еще путается — пояснила я удивленной служанке — Но мне очень нужно вспомнить все детали.

— Госпожа, но Вы же приказали мне забыть всё что там было и никогда не говорить об этом — опасливо поглядывая на меня, проговорила служанка.

— Я имела ввиду, с другими не говорить, а со мной можно -терпеливо объясняла я, кляня злым тихим словом предусмотрительность третьей госпожи.

— И Вы не накажете меня, как грозились? — недоверчиво уточнила Чунь Тао.

— Накажу — сжав зубы, сказала я — Если сейчас же не расскажешь в деталях вчерашний день — начав терять терпение.

Чунь Тао, отбросив сомнения, в красках рассказывала мне вчерашний день, временами цитируя то одного, то другого персонажа, жестикулируя и блестя глазами, особенно в части, где принц Линь-спаситель сражался, чтобы защитить нас обоих. «Театр по ней плачет» — мелькнула мысль, пока я смотрела это представление.

«А мне вот от другого плакать хочется — с безысходностью вздохнула я, осознавая, что теперь не знаю, как смогу вернуться в свой мир — Если вообще смогу».

— Госпожа, Вы побледнели — заметила служанка — Вам не хорошо? Или опять злитесь? Вчера, после того как принц ушел, Вы были в ярости — содрогнувшись поминала Чунь Тао — А вернувшись почти сразу кинулись на озеро к Таньтай Цзыню, чтобы сбросить пар, при этом запретив мне ходить за Вами. И упали. И вот теперь не здоровы.

«Почему она не появилась? — панически раздумывала я о Ли Сусу — Ведь Е Сиу, как и положено, упала со склона и в себя должна была прийти уже не она, а Ли Сусу. Что пошло не так? — напряженно размышляла я — Если верить рассказу Чунь Тао, то всё было ровно так как в фильме: и храм, и прогулка с побегом от наемников, и падение, и даже спасение рыцарем Линем. Вот только, придя в себя после падения, Е Сиу была собой: играла роль жертвы, строила глазки принцу, гневалась на неудовлетворительный результат, бранилась на бандитов, отказываясь платить, угрожала и запугивала служанку и привычно отыгрывалась на своем муже-заложнике, когда вернулась в поместье. Но что-то произошло, и она грохнулась на льду, еще раз стукнувшись башкой, и вот я здесь. В ее теле. Вместо Ли Сусу».

— Где же ты потерялась? — прошептала я уже вслух, посмотрев на небо. «И как долго мне тебя тут заменять»?..

— Кто? — переспросила меня Чунь Тао.

Привлеченная ее вопросом, я нахмурилась. «Что там было сегодня, дальше по сюжету»? Точно.

— Где Таньтай Цзынь сейчас? — спросила я.

— Время обеда для слуг. Наверное, на кухне — пожала плечами служанка.

«Ах да, кухонные слуги не дали ему поесть и заставили мыть посуду, а сами жрали, понося его при этом. Еще и объедки оставили для него. Надо разобраться с этой несправедливостью» — решила я и велела Чунь Тао отвести меня к кухне. «У меня как раз подходящее настроение, чтобы построить их и отругать — сжала зубы я — Ли Сусу, снова за тебя играть. Ты вообще собираешься являться и исполнять свою роль»?

А в кухне всё было так, как я помнила: слуги обедают, а Таньтай Цзынь моет посуду в воде с кусками льда. Особо языкатые больше болтают, чем едят.

Стоя снаружи и слушая как разглагольствуют эти мерзавцы, я кипела от гнева. С трудом дождавшись, когда они выйдут наружу, я пронзила их взглядом.

— Позвольте спросить, что здесь происходит? — сдерживаясь спросила я их.

— О, третья госпожа — заметили меня и радостно начали делиться своими «подвигами» — Мы сегодня заставили Вашего мужа мыть посуду и совсем не оставили еды, только помои — засмеялись они подобно гиенам, а один из них еще добавил — А вчера я выплеснул на него воду. Жаль, что он выжил, но не расстраивайтесь, я добавил куски льда в чан с посудой, пусть схватит обморожение и потеряет пальцы — хвалился слуга, будто ожидая, что я ему за это премию немедленно выдам.

Выслушав всё это и постаравшись держать себя в руках и не опускаться до сквернословия, я холодно произнесла:

— Итак, вы позволили себе оскорблять моего мужа и словами, и действиями. Вижу, вы весьма горды собой.

Верно почуяв копчиком мое недовольство, они нервно начали оправдываться:

— Но госпожа, мы же на Вашей стороне, мы хотели только…

— Молчать! — не выдержала я.

Никто не заставлял их выдумывать унижения и старательно выискивать поводы осложнить жизнь Таньтаю. Они словно падальщики, следующие за хищником в надежде поживиться на останках его трапезы, поглумиться над его раненым соперником, ранее бывшим грозным, отплачивая таким образом за свой страх перед сильными мира сего. Да и безразлично им по сути кто из двух хищников падёт в сражении в следующий раз, они одинаково радостно попируют на его костях, пресмыкаясь и лебезя перед победителем схватки.

Не зря видно Ли Сусу заподозрила этих людей в том, что они унижают Цзыня только потому, что тот слаб и также станут унижать кого-то из господ семьи Е, если те окажутся в опале у власти.

Необходимо преподать им урок на будущее, чтобы хорошо усвоили, что так поступать нельзя.

— Следуйте за мной — обронила я и прошла в помещение кухни. Там Таньтай Цзынь, уже закончивший с посудой, как раз собирался положить себе в миску то, что осталось из съестного, а именно помои из риса и прочих объедков, слитых в кадку.

— Таньтай Цзынь, я пришла за тобой. Нужно поговорить — сказала я ему, привлекая внимание к себе.

— Госпожа Сиу — кивнул он мне и, окинув взглядом вернувшихся слуг, сгрудившихся у меня за спиной, не стал продолжать, а молча почерпнул из кадки, чтобы наполнить миску.

— Супруг мой, позволь мне — остановила я его руку с поварешкой и, преодолев небольшое сопротивление, перехватила и миску из второй его руки и наполнила ее тем, что хотели заставить его съесть кухонные слуги. Наверное, Цзынь так опешил от моего обращения, что невольно позволил мне это сделать, просто ожидая, что я сейчас передам ее ему, но это не входило в мои планы. Закрыв крышкой кадку, чтобы наш герой не надумал снова туда лезть, я обернулась к слугам и помешивая ложкой содержимое миски, спокойно произнесла:

— Напомните мне, пожалуйста, кто вы все? Каков ваш статус в этом доме? — уточнила я свой вопрос, видя растерянность на их лицах.

— Мы слуги семьи Е, госпожа — в разнобой ответили мне с поклоном.

— Слуги — кивнула я — А теперь скажите, кто Таньтай Цзынь.

Помявшись немного, но увидев мой выжидающий взгляд, они сказали:

— Он принц-заложник.

— О, так значит вы всё же помните, что он принц. Забавно — саркастично усмехнулась я.

— Мы не понимаем, госпожа — заволновались слуги, чувствуя, что я почему-то зла на них.

— Сейчас поймете — пообещала я и пояснила — Я любезно резюмирую для вас выше сказанное и попробую доходчиво пояснить вам положение вещей, раз вашего ума не хватает на это.

Сверля их взглядом, я прохаживалась перед ними, а они следили за мной глазами, замерев, словно бандерлоги перед удавом.

— Итак, есть очевидные факты: Таньтай Цзынь является принцем соседнего государства и моим супругом, если опустить эти детали, вам так будет понятнее, то он господин.

Не так давно зубоскалящие слуги, имеющие смелость высмеивать статус и положение Таньтай Цзыня, сглотнули и, метнув взгляд на невозмутимого принца, опустили глаза в пол.

— Далее -продолжила лекцию я — Вы мне сказали, что вы слуги. Так?

Все молча покивали, опасливо переглядываясь и заметно дёргаясь, предчувствуя неприятности.

— Стало быть, вы все служите в этом доме, проживающим здесь господам, и получаете жалованье. Верно?

Не дожидаясь их подтверждения, я продолжала говорить, неумолимо приближаясь к сути своего недовольства ими:

— Но отчего-то настолько позволили себе забыться, что без стеснения хвалитесь тем, что оскорбляете своего господина и отлынивайте от своих обязанностей, за которые вам платят.

Заволновавшиеся слуги хотели видно что-то возразить, но сдержались, поглядывая то на меня, то на опального принца, несколько непонимающе.

— Судя по растерянности и недоумению на ваших лицах, вы всё еще не понимаете меня — вздохнула я — Хорошо, я озвучу конкретнее: слуги отпускают оскорбительные речи в отношении господ, а присутствующий в комнате господин тем временем выполняет ИХ работу, моя посуду. Слуги едят в присутствии господина дома, а ему оставляют помои и при этом всё ещё без стеснения и страха хвалятся своим поведением перед госпожой дома.

— Но Вы же сами всегда с ним так… — осмелился возразить один из слуг.

— Отношения между господами не ваше дело! — обожгла я его и взглядом, и словом, заставив заткнуться.

— Но он же заложник из Цзиня! — привел довод один из тех, кто стоял сзади, видно чувствующий себя в безопасности, скрытый от моих глаз.

— Вас это касаться не должно! — отрезала я, обращаясь ко всем сразу, даже не пытаясь высмотреть того смутьяна — Его статус заложника не ваша печаль и не повод забывать свое место — жёстко подчеркнула я суровым тоном — Вы слуги здесь и ваша задача обслуживать господ этого дома. Вы позволили себе непозволительную вольность в отношении господина Таньтая только на том основании, что он заложник в этом государстве и в немилости в этом доме. Этим вы ясно показали, что в случае немилости императора вы все повернетесь против семьи Е и станете также обращаться и с нами!

С последним отзвучавшим звуком, побледневшие слуги бухнулись на колени и начали яростно отрицать высказанное обвинение в отсутствии верности и мыслях о предательстве своих господ.

— Нет! Как можно?!

— Нет, госпожа!

— Никогда!

— Мы верны вам!

— Простите нас.

Плача и хлеща себя по щекам в подобии самоистязания, слуги кланялись до земли и просили пощады. Должно быть они лучше меня представляли, что будет с ними, если эти подозрения я донесу до бабушки или генерала Е.

— Что ж, кажется мы во всём разобрались и вы осознали в чём были неправы — подытожила я — И раз я добрая госпожа…, ведь я добрая правда? — уточнила я у них.

— Да, госпожа. Да — заверили меня они.

«Они хотят в это верить и надеются?» — скривилась я и хмыкнув спокойно произнесла, не глядя на них:

— Ну раз уж я добрая, в этот раз вы избежите наказания, но прошу крепко запомнить, если я еще раз узнаю, что вы позволяете себе такое поведение, если уловлю хотя бы намёк, вам припомнят все ваши проступки. Надо ли мне напоминать, что вас ждет в этом случае?

— Нет, госпожа, помилуйте — снова поклонились мне слуги.

— Ну это уже только от вас самих зависит — ответила я, думая осмелятся ли они отыграться на Цзыне в мое отсутствие — С этого дня никогда не забывайте кто вы и как должны себя вести, выполняйте свои обязанности добросовестно и тогда ваше хорошее поведение вам зачтется, как и предупредительное отношение ко всем господам этого дома. Я понятно объяснила?

- Да, госпожа.

— Мы поняли, третья госпожа.

— Надеюсь — коротко улыбнулась я — И мне больше не придется возвращаться к этому вопросу.

Слуги вставали с колен и неуверенно переглядывались. Мне же снова пришлось остановить Цзыня от открывания кадки с помоями. Тот недовольно поджал губы, но при слугах не стал спорить со мной, видно решив дождаться, когда все уйдут, чтобы наконец поесть.

Проведя по ободку этой бочки, я усмехнулась и произнесла:

— Пожалуй, чтобы наш разговор надежно закрепился в вашем сознании, я угощу вас всех.

Наполненную ранее миску с ложкой, я вручила самому активному мучителю Таньтая и с улыбкой сказала ему:

— Ешь.

— Госпожа, это… — решил просветить меня этот наивный, желая избежать дегустации.

— Ох, я знаю, что это приготовленный для господина обед. Моей милостью, сегодня еда господ достанется вам. Здорово, правда? И не утруждайте себя приготовлением отдельных блюд на ужин для себя. Отдохните от лишних хлопот. Тут — указала я на кадку — Вам и на ужин хватит. Ну что же вы, не стесняйтесь, подходите, я всем вам лично положу это изысканное кушанье. Неужели обидите меня отказом и отвергнете пожалованную еду из моих рук?

Пришибленные слуги вяло выстроились в очередь и брали наполненные мной миски, а затем с едва скрытой брезгливостью начали это есть под моим пристальным взглядом и акульей улыбкой. Никто не хотел навлечь на себя гнев третьей госпожи. Некоторых стало тошнить и вырвало, но я равнодушно смотрела на это, а те, видно боясь кары за выказанное пренебрежение, тут же становились на колени передо мной, извиняясь.

Было ли мне их жаль? Ну возможно чуточку. Хотя, предполагая сколько зла они причинили беззащитному Таньтай Цзыню за эти полгода, вся жалость оборачивалась презрением. Они заслужили это. В конце концов их никто не бил и не увольнял. Уже милость для них. Они получили лишь то, чего желали другому. «Кстати» — вспомнила я и, подойдя к кадке с кусками льда в воде, задумчиво погладила края ледяных комков, всплывших на поверхность.

— Как закончите, не забудьте помыть за собой посуду — велела я слугам, давившимся грязным рисом — Тем более, вы столько усилий приложили, чтобы подготовить эту бочку с водой. Было бы жаль потратить ее впустую, не испытав удовольствия от собственных стараний.

Слуги, услышав меня, с ужасом переводили взгляд с бочки на красные руки принца, а затем обратно.

Сам же принц этого внимания явно не желал, поэтому плавным жестом сложил руки, спрятав их от взглядов, в рукавах.

— Таньтай Цзынь — обратилась я к нему — Пойдем со мной, тебе здесь нечего делать.

— Госпожа, человеку нужно есть, чтобы жить — с намёком заметил мне он, не желая уходить из кухни пока не поест.

— Безусловно — согласилась я и продолжила, кивнув на содержимое кадки — Но это оставь для слуг. В благодарность за оказанное тебе ранее внимание. Кажется, они только и делали целыми днями, что думали чтобы еще сделать для тебя. Такое усердие стоит достойно поощрить — тонко улыбнулась я и, взяв его под локоть, направилась на выход со словами в сторону слуг:

— Как приберётесь здесь, возвращайтесь к работе.

Меня провожали полные страха и страдания взгляды. «Вот так-то. Расслабились, решили, что жестокое обращение господ их не касается и всё оно и дальше будет доставаться одному принцу-заложнику».

— Госпожа, это было обязательно? — промямлила Чунь Тао, следовавшая за мной, когда мы оказались снаружи.

— Это позволит им более явно почувствовать разницу положений и надежно закрепит сегодняшний урок на будущее. Мы же не хотим чтобы однажды обнаглевшие от безнаказанности кухонные слуги решили нечто подобное сделать и с нашей едой, например? — приподняв бровь спросила я ее и добавила — К слову, пожалуйста, собери достойный обед для принца и принеси в мою комнату, а также не забудь чай для меня.

Притихшая Чунь Тао поклонившись отправилась выполнять поручение, а я с Таньтай Цзынем продолжила наш путь от служебных построек к хозяйскому крылу.

Глава 4

Непонятки

И пока мы шли к моим комнатам, я хитро посмотрела на Цзыня и произнесла с усмешкой:

— Муха? Это было забавно — оценила я его трюк с затыканием болтуна.

— Не понимаю о чём Вы говорите — внешне спокойно ответил Таньтай Цзынь, но внутренне напрягся.

— Ладно-ладно, как скажешь — не стала я настаивать на признании его участия в залетании мухи в рот кухонного работника.

Усадив мрачного Таньтай Цзыня за столик, когда мы зашли в комнату, и устроившись напротив, я погрузилась в раздумья. Мы оба молчали, не пытаясь нарушить тишину. Меня это вполне устраивало. Наконец-то я могла сосредоточиться на непонятках, происходящих вокруг.

Первое и основное: сюда попала я — почему именно я? Случайность?

Второе: изначально я считала, что попала сюда раньше, чем Ли Сусу в каноне, думая, что поход в храм и падение со склона Е Сиу еще впереди. Почему я так подумала? Ну возможно просто память подвела и напутала или вчера я из-за шока уцепилась за соломинку надежды, рассчитывая быстро вернуться в свой мир? Однако, оказывается попала я как раз позже Ли Сусу, хоть и в тот же день: только она утром (или в обед, не знаю), а я вот — вечером. А ведь были же смутные ощущения что как-то всё гладко по фильму идет: разговор с Таньтаем на озере, потом со служанкой о потере памяти, ванна, хлыст, а затем еще был разговор с семьей за обедом. Но тогда я объясняла это схожестью ситуаций при событиях: лёд — Цзынь, падение — память, похожесть обычных каждодневных семейных бесед. К слову, я его всё-таки раньше с озера утащила. Ведь там он три дня продержался, прежде чем потерял сознание и Ли Сусу наконец его забрала, а ворон перед этим ему говорил, что это будет четвертая ночь. Возможно из-за того, что я раньше забрала Таньтая со льда, всё и сдвинулось? Заобеденный разговор с семьей случился хоть раньше, но тот же, а слуги сразу устроили Цзыню издевательства, так как это был первый раз, когда он пришел в кухню после отмены наказания на льду. Получается тут не ко времени события привязаны, а к основным событиям. Ну логично. Но непонятно почему Ли Сусу на семейный обед не явилась на следующий день? Может у них тут положено через день на семейные обеды приходить? Или тоже связано с отменой наказания Цзыня? Ай, ладно, хватит об этом думать. Не это главное.

Третье: Ли Сусу похоже вообще не попадала в это тело. Почему? Теперь мне за нее отыгрывать роль.

«Вот кошмар-то где. Точно, кошмар! — вдруг осознала я. Мне же ночью что-то снилось. Я решила, что это был просто кошмар, но что, если это было что-то вроде видения»? Если принять увиденное за правду, то получается, из-за какого-то сбоя в ритуале, душе Ли Сусу не хватило сил долететь до Е Сиу, когда та была без сознания в том лесу у храма. Я видела как Искорка погасла. Предположим эта искорка и была душой Сусу. Но куда делась ее душа? Вернулась обратно в свое тело и в свое время? Попала в другое тело в этом времени? Просто витает где-то и ждет шанса заселиться? Или вовсе пропала, то есть умерла? Как узнать? Что в этом случае делать мне? Ожидать ли мне, что Ли Сусу придет в другом образе? Ну возможно. Только проблему с моим возвращением это не решит. Я даже не смогу предугадать, как пойдет история с Таньтай Цзынем. Да и что со мной тогда происходить будет? Не решит Ли Сусу устранить меня, чтобы занять место рядом с Таньтаем и влиять на него, как задумано сюжетом? Ждать ли, что душа Ли Сусу всё-таки долетит до тела Е Сиу и тогда я вернусь? Хотя еще неизвестно, что будет со мной в этом случае, как неизвестно, что случилось с душой самой Е Сиу. Кстати, а куда душа этой Сиу делась? Хорошо бы просто умерла… А ну как произошел обмен и она сейчас в моем теле? Вот, где ужас. Я содрогнулась и, кусая губы, подняла взгляд на главного героя, что смотрел в стол, но мыслями явно витал где-то далеко отсюда.

«Вот, что мне с тобой делать»? — задалась я вопросом и тут же дурацкой мыслью мелькнула фраза кота Гардфильда: «Любить, кормить и никогда не бросать».

«Хм, имеет смысл» — с нервным смешком осознала я смысл этой фразы в отношении несчастного и, склонного к зависимости, Таньтай Цзыня. Вот только, что если я здесь ненадолго, стоит ли давать напрасную надежду, привязывать и привязываться? Может пока не торопиться решать этот вопрос? Можно же пока просто занять позицию выжидания и невмешательства. Авось, как-то без моего участия всё рассосётся. Или вовсе явится наконец заблудший персонаж и возьмет управление историей на себя.

Отвлекая от размышлений, вошла Чунь Тао, которая принесла еду и чай. Я, рассеянно поблагодарив ее и отослав, молча налила нам с Таньтаем чаю и взяла свою чашку, грея похолодевшие ладони о ее бока. Заметив же, что Таньтай не ест, я также рассеянно произнесла:

— Ешь, а то остынет — и добавила, пояснила свое сухое чаепитие — Я тебе компанию составить не могу, меня перекормили за обедом — и про себя продолжила: «Всё-таки излишняя забота тоже плохо. Даже, если отбросить факт переедания, то как это испортила Е Сиу и говорить не стоит».

А Таньтай Цзынь между тем, отодвинув миску риса от себя подальше, уставился на меня немигающим взглядом и медленно проговорил:

— Ты пытаешься провернуть ту же уловку дважды. Фантазия закончилась? Но я не идиот, чтобы попасться снова.

«Ах да, история с ядом — вспомнила я этот момент — Ладно, помолчу, пусть рассказывает. Заодно проверю сходится ли история, виденная мной в кино, с реальностью этого мира».

Оценив мое молчание как непонимание, он продолжил:

— Не понимаешь? Ладно, я напомню — с подчеркнутой послушностью произнес он и начал свой рассказ:

Полгода назад, на королевском пиру, по случаю осеннего праздника, твоя сестра Бинчань познакомилась с принцем Линем, и они влюбились. Тебе же хотелось разрушить эту идиллию и забрать принца себе. Ты добыла сильный афродизиак, под названием «Ярость любви», и приказала подмешать его в десерты принца Ляня и Бинчань, чтобы они переспали на глазах у всего дворца и принца Линя. Вот только принц Лян, решив как обычно поиздеваться надо мной, заставил съесть испорченное пирожное с пола. Стоило мне проглотить кусочек у меня помутилось в голове. Тут откуда-то возникла ты и бросилась мне в объятья, а затем потащила в ближайшую комнату и начала раздевать. Вот так, по случайности, я был отравлен десертом принца Ляна, тебе же достался десерт Бинчань. О той ночи знал весь дворец. Чтобы замять скандал, твоему отцу пришлось упросить императора даровать нам брак. Однажды, ты рассказала мне всю эту историю и с того дня начала издеваться надо мной, становясь всё более жестокой и изощрённой в своих пытках. Так что, госпожа, скажи мне, пожалуйста, что ты подмешала в еду на этот раз? — с едва скрытой едкостью в голосе закончил Таньтай Цзынь.

Выслушав, совпадавшую с моими воспоминаниями, историю, я улыбнулась слегка облегченно (значит я могу ориентироваться на свои знания о каноне) и сказала Таньтаю:

— Интересная история. Только я не та Е Сиу.

Но встретилась лишь с недоверием:

— А кто же? Злой дух? Или добрый? — со скепсисом уточнил у меня Цзынь — Ну допустим. И ты так легко признаешь это? Не боишься, что выдам тебя и тебя изгонят?

Услышав это, я на миг задумалась, вернет ли это изгнание меня в свое тело, но проверять вот так сразу опасалась. А что касается его угрозы:

— Рискну предположить, тебе никто здесь не поверит — хмыкнув ответила я Таньтаю, безмятежно расправляя свои рукава.

Поджав губы, Таньтаю пришлось признать эту правду, и он проговорил:

— Вчера вечером я еще сомневался, не овладел ли тобой какой-то дух. Но, после сегодняшнего представления в кухне, эти сомнения прошли. Ты всё та же Е Сиу, властная, жестокая и изощренная, любящая наказывать и унижать, наслаждающаяся чужими страданиями. Если хотела меня обмануть, стоило притворяться тщательнее. Но ты выдала себя.

«Вот как — вздохнула я — Получается я, верша справедливую месть, была похожа на привычную Е Сиу. Да уж, неприятное сравнение. Фу-фу».

Понятно одно: сейчас Таньтай Цзынь настроен по отношению ко мне враждебно, воспринимает мое признание скептически — не стоит и пытаться его переубедить. «Ладно. У меня нет задачи уверить его, что я не она. Мне вообще не до того, понять бы, что со своей жизнью делать, как выбираться из всего этого. Но всё же, оставлять как есть и закрывать глаза на то, что он питается объедками, я не могу. Поэтому нужно, чтобы он поел сейчас и впредь принимал нормальную пищу.

— Хорошо, ты не веришь мне — приняла я этот факт и продолжила — Как тебе будет угодно. Сейчас я не стану доказывать тебе, что я не она. Я вообще не люблю много говорить. Однако, мне не нужно тратить лишних слов, чтобы легко и просто показать тебе безопасность этой еды.

Взяв палочки, я, придерживая рукав, зависла ими над мисками и предложила:

— Чтобы ты не заподозрил, что я выбираю не отравленные кусочки, ты можешь указать мне любую часть блюда и я съем именно ее — произнесла я и выжидающе посмотрела на Таньтай Цзыня — Ну, будешь выбирать? — уточнила я у него, когда у меня начала уставать рука, но тот молчал, хмуря брови.

— Ладно, тогда так — решила я и, аккуратно взяв понемногу из каждой пиалки, проглотила еду и, тяжело вздохнув, отпила чаю. «На какие жертвы я иду ради твоей сытости? — усмехнулась я про себя — Надеюсь, я смогу всё это переварить» — понадеялась я на силы молодого организма.

И пока Таньтай Цзынь с легким потрясением смотрел то на меня, то на еду, я произнесла:

— Приступай. Не отравлено. Или желаешь обождать, чтобы убедиться, что со мной всё в порядке? — подколола я этого подозреваку.

Таньтай Цзынь немного поколебался, но всё же взял чашку и принюхавшись подцепил-таки немного риса и положил в рот. Было занятно наблюдать как он прислушивается к своим ощущениям, пробуя этот рис, пытаясь распознать лишние примеси. Не став смущать его и дальше своим присутствием, я молча встала и ушла в сад. Уведомить его, что с этого дня он будет завтракать, обедать и ужинать в моей комнате, я смогу и позже. Надо еще дать соответствующие распоряжения Чунь Тао.

«Ну вот, пункт «кормить» практически реализован» — со смешком подумала я, а потом, став серьезнее, принялась размышлять, гуляя по саду, что ждет меня дальше и как проскочить все опасные места этой истории, повернув их себе на пользу.

Кстати, надо бы записать всё, что помню о происходящем в том фильме, пока еще не забыла. Теперь знать грядущее жизненно необходимо. В прямом смысле. А еще важно отделить канонное от вымышленного. Ведь я не только фильм смотрела, но и фанфиков успела начитаться, а это плохо. Одно в памяти может смешаться с другим и в итоге я совершу ошибку, неправильно вспомнив. «Так, срочно записать всё и спрятать эту шпаргалку в надежном месте — приняла я решение и направилась обратно к своим комнатам — Или...если напишу на своем родном, тут никто и не сможет прочитать, тогда и прятать особо не придется».

Вернувшись в свои комнаты, Таньтая я уже не застала, но судя по полупустым мискам, он всё же поел (ну и чудненько), я позвала Чунь Тао и, попросив принести всё необходимое для письма, осталась одна. Осмотрев, добытые письменные принадлежности, я вздохнула. Бумага, тушечница и кисть. Нда, к этому еще приноровиться надо. Жаль, карандаша нету.

Сосредоточившись и припомнив с чего начинался фильм, я приступила к письму, стараясь аккуратно выводить буквы, касаясь поверхности листа самым кончиком кисти. Пробежавшись глазами по первой строчке написанного, я даже не сразу сообразила в чём дело, поспешив обвинить себя в косорукости, из-за которой невозможно разобрать знакомый алфавит в этих кракозябрах, но потом… «Вот это сюрприз»! Каким-то образом, я писала не привычными мне родными буквами русского алфавита, а иероглифами. «Хм, ну думала-то я в момент написания на русском. Вот, блин! — вдруг осознала я, шлёпнув себя по лбу — Я была настолько в шоке, став попаданкой, что даже не задумалась до сих пор, как я могу понимать речь местных аборигенов и сама говорю на понятном их языке. Выходит, я на китайском что ли с ними общалась? Вот это да! Это магия». Криво улыбнувшись, я потёрла кончик носа и сказала сама себе:

— Вот чудачка, чему удивляешься-восхищаешься? Уже одно то, что ты неведомым образом оказалась в выдуманном мире — чудо. Правда сказка эта страшная, да и финал несчастливый. Нечему особо радоваться. Да и до него еще дожить надо. А хочется домой, забыть об этом попадании, как о страшном сне и жить дальше своей привычной скучной жизнью.

«Так ладно — заставила себя встряхнуться я — Надо собраться и всё же написать свои заметки, правда прятать всё это придется тщательно. Но я не знаю сколько мне еще в этом мире торчать, вдруг так долго, что я начну забывать детали. Так что надо рискнуть».

Выводя мелкие иероглифы, я обозначила ближайшие события с наиболее значимыми подробностями, а дальше схематично набросала дальние события, чтобы потом рядом указать важные детали. Писать кистью было непривычно. Благо, видно навыки тела, сработали и я вообще могла это делать так, что было здорово.

Итак, Ли Сусу, попав сюда с определенной целью, действовала не всегда логично и правильно, но кое-что из ее действий было нужным делом. Например, то как она улучшила условия жизни Таньтай Цзыня, приструнив прислугу, организовав питание и теплую одежду. Что я еще могу добавить к этому? Ну увижу, по мере надобности. А может и вовсе поговорю с ним самим и спрошу, чего ему не хватает для комфортного проживания.

Что там было дальше по фильму? Вроде затишье. Сусу следила за ним и ждала, когда тот проявит себя злыми поступками. А, ну еще разговоры пыталась разговаривать. И пальто ушивала. Вот кстати, надо снять мерки и отправить Чунь Тао за теплым ханьфу. Я-то шить не умею. А в целом, несколько спокойных дней на раздумья у меня есть. До его вызова во дворец всё будет тихо. «Будем, как и Ли Сусу, кормить, одевать и защищать от побоев. А там…видно будет» — решила я.

Отступление: Таньтай Цзынь

Заметив влетевшего в помещение ворона, Таньтай отвлекся от переписывания свитка и посмотрел на севшего неподалеку ворона, а тот хитро прокаркал:

— Так-так. Кажется, это первый раз, когда ты смог поесть нормально в поместье Е. Заметил, что эта женщина стала какой-то адекватной? Ее поведение совсем непохоже на нее прежнюю, с тех пор как головой приложилась.

— Ты неправ. Она осталась собой, с той же извращенной сутью наслаждаться тем, как унижаются и страдают другие — проговорил он, вспоминая то, что Е Сиу устроила в кухне.

— Но не ты — намекнул ворон на отсутствие его мучений в последнее время.

— Да, это странно — согласился Таньтай Цзынь задумчиво — Но может она просто готовит какую-то пакость и хочет, чтобы я потерял бдительность? Нам остается только ждать — вздохнул он, рассматривая кисть в своей руке, а затем усмехнулся — Ну, а если умру, их всех ждет неприятный сюрприз — вспомнил он о внутренней сущности, что заменит его.

— Это да — каркнул ворон и добавил — В любом случае эта баба стала непредсказуемой. Пора уходить отсюда. Вот только, куда тебе идти? Вопрос, однако.

— Кстати — встрепенулся ворон — Встретил тут на днях пару ворон из королевства Цзинь.

— Неужели? — протянул Цзынь — С моей родины... Какое совпадение — хитро покосился он на ворона и продолжил — Ты бывал во дворце Цзиня? Жуткое место, даже здесь лучше.

Ворон хлопнул крыльями и прокаркал:

— Мне сказали, там шаманка какой-то ритуал проводит, всё провоняло дымом и запахом разлагающейся плоти. А министры носятся по залам как угорелые.

— Вероятно, дело в наследовании трона — равнодушно обронил Таньтай — Тот, кого я должен был называть отцом, умирает. А я застрял здесь. Не худшее место чтобы всё переждать — хмыкнул он и вернулся к переписыванию текста, решив держаться от всего этого подальше.

Конец отступления: Таньтай Цзынь

Вечером, когда я уже переодевалась в ночное ханьфу, с помощью Чунь Тао, мой взгляд упал на скатанную постель Таньтай Цзыня и я решила прояснить вопрос с его ночевкой на полу.

— Чунь Тао — обратилась я к служанке, которая сосредоточенно вынимала украшения из моих волос — Скажи, а Таньтай всё время спал здесь, как приехал в поместье?

— Ну да. А куда ему? — пожала плечом служанка — Бывало Вы прогоняли его на улицу, тогда он ночевал на чердаке. Одна из служанок устроила ему там лежанку из старых одеял.

— О — удивилась я, значит мир не без добрых людей — И где эта служанка?

— Так Вы ее выгнали, госпожа — напомнила мне Чунь Тао — Больше никто и не рисковал навлечь на себя ваш гнев помощью Вашему мужу.

«Кхм… Ну понятно. Зная Е Сиу, та бы долго не вытерпела такого бунта, хорошо еще, что не забила до смерти несчастную альтруистку».

Так, сейчас зима и спать Цзыню на чердаке, пожалуй, еще хуже, чем на полу будет. Так что…

— А скажи — поинтересовалась я у служанки, пока та расчесывала мои волосы — В поместье имеются гостевые комнаты?

— Что? — не поняла Чунь Тао.

— Ну, когда гости приезжают, где они ночуют? — уточнила я свой вопрос.

— Так на постоялом дворе, если дома в столице нет — поведала мне служанка.

— Поместье такое большое, неужели нет свободных комнат? — удивленно спросила я.

— Так и людей проживает не мало — ответила Чунь Тао и начала наглядно загибать пальцы на руках, перечисляя жителей и обозначая группу — Члены семьи, наложницы, слуги — а потом будто догадавшись к чему расспросы спросила — Вы опять хотите выселить Таньтай Цзыня?

Да уж, учитывая ненависть Е Сиу, та бы не позволила Таньтаю даже на полу в своей комнате спать, если бы была возможность отселить его.

— Значит на данный момент нет ни одной свободной комнаты — сама себе пробормотала я, но Чунь Тао восприняла это как вопрос.

— Только комната вашего брата пустует, пока он защищает перевал — ответила служанка.

Точно, есть же еще брат Е Сиу — генерал Е и Глава семьи. Как же его звали, Е Цинъюй? Когда он там должен вернуться? Совершенно этого не помню. Вроде бы по весне. Или нет?

— Ладно, нет так нет — закрыла я тему переселения мужа и отпустила служанку отдыхать.

«Но Таньтай Цзыню нужно всё же предложить выбор, где спать — размышляла я, забираясь на кровать — Я же решила улучшить условия его проживания. Вопрос с питанием решен. Как и с несправедливым отношением со стороны слуг. Теплая одежда будет приобретена завтра. Осталось определить место ночлега» — сделав заметку, я натянула одеяло и стала ждать, когда придет мой супруг.

А он не торопился, я даже успела задремать, ожидая его появления. Проснулась от шебуршания рядом. Это Таньтай Цзынь расстилал свою постель. Тогда я и задала свой вопрос:

— Скажи, что бы ты предпочёл, спать на кровати со мной или же продолжать спать на полу?

Домогательств с его стороны я не боялась, тот скорее к раскаленной кочерге прикоснется, чем к своей женушке, поэтому можно попробовать предложить ему перебраться на кровать. Вот только, учитывая это его неприятие, не исключено, что он предпочтёт спать на полу или на улице. Но человеку всё равно нужно предложить выбор.

— На полу — ответил тот невозмутимо, разворачивая свое одеяло.

Я фыркнула: «Кто бы сомневался. А еще говорил Ли Сусу, что у него достоинства нет. Есть и огромное, а еще гордость выше неба» — закатила я глаза.

— Почему ты вдруг спросила? — почувствовав мое пристальное внимание, уточнил Цзынь, уже улегшийся на своем привычном месте.

— Хотела предложить перебраться с пола — озвучила я очевидное и добавила — Но раз ты не желаешь спать со мной в одной кровати, то есть еще вариант с чердаком.

— Больше не желаете меня видеть у своих ног? — усмехнулся Таньтай Цзынь.

«Вот же сложный тип. Во всем подвох ищет» -раздраженно вздохнула я и ответила сарказмом:

— Думаю, это ты не желаешь лишний раз находиться рядом.

— Как прикажет госпожа — в итоге смиренно произнес он, оставляя выбор своего ночлега на мое усмотрение.

— Никак не прикажет — бросила я досадливо — Сам решай — и повернулась на другой бок, чтобы не видеть его сверлящего взгляда. «Мог бы, наверное, рентгеном просвечивал и взглядом убивал — бурчала я про себя — Кстати, вскоре сможет, с помощью арбалета «Убийцы богов». Можно сказать, практически взглядом».

«Он такой недоверчивый и колючий — продолжала ворчать я сама себе — А я тоже не мать Тереза и терпение мое не безгранично, чтобы уговаривать этого упрямца. Завтра велю одну из моих жаровен унести на чердак и пусть Чунь Тао и его обслуживает там, если тот захочет всё-таки перебраться. А нет, так пусть на полу спит. Мне что, больше всех надо»?

Глава 5

Ждать

На следующий день после завтрака (мне опять же пришлось съесть ложку каши из его пиалы, а то он только вареным яйцом хотел ограничиться), я сама сняла с него мерки, так как Чунь Тао кажется опасалась слишком приближаться к Таньтай Цзыню, и отправила ту за тёплой одеждой для него по ближайшим лавкам.

К слову, когда Цзынь спросил зачем я обмеряю его, я не удержалась и ответила:

— Гроб тебе заказать хочу — огрызнулась я, утомлённая его сопротивлением всему, что я делаю, и с сарказмом уточнила — Какой цвет предпочтёшь?

Тот, конечно, ничего не ответил, только прожёг меня взглядом и чему-то усмехнулся. Догадываюсь, что опять про злую сущность вспомнил, что возродится на его месте, когда он умрёт, как он считает. Ну-ну.

* * *

После обеда я сидела в беседке в саду и размышляла о случившемся со мной попаданстве. Третий день уже пошёл.

Краем глаза я наблюдала, как Таньтай Цзынь ведёт беседы со всякой живностью. Вон лягушку повоспитывал, потом, поговорив с птичкой, пошёл и воробья спас. Слуги, замечая всё это, считали его странным и сумасшедшим, а Ли Сусу решила, что это он от одиночества и стала преследовать его и предлагать пообщаться. Должна ли я настаивать на общении, которого он явно не желает? С одной стороны — нет, не должна. Но что, если, изменив эти моменты сюжета, всё потом пойдет не по плану? Ну например, зачатки человечности в этом демоне окончательно зачахнут и в какой-то момент он решит убить меня и превратиться в того жестокого бога демонов, что я наблюдала в первой серии сериала. У Ли Сусу, в связи с этим, помнится еще в начале сериала редко мудрая мысль мелькнула:

«Что, если он стал Богом демонов потому что не видел для себя иного пути? Он ещё не сделал ничего плохого, но его уже все ненавидят и мучают. Не испытав тепла и нормального человеческого отношения, откуда бы ему знать, что правильно, а что нет. Если бы нашёлся человек, который проявил к нему доброту и понимание».

Показав ему не только дурные стороны человеческой жизни, но и дав почувствовать что-то положительное и приятное, можно помочь ему сделать выбор в пользу жизни и тогда он сохранит миры и не станет их разрушать, посредством активации всемирного бедствия.

Помнится, сама я размышляла, что героям этой истории вовсе необязательно было испытывать столько страданий и боли. А ещё нужно было проявлять больше доверия и почаще откровенно разговаривать друг с другом, чтобы избежать непонимания, обид и прочих несчастий, связанных с недосказанностью или ложью, как услышанной, так и высказанной.

Да, всё так. Я и сейчас так считаю. Но о каком доверии можно говорить, когда он меня считает жестокой психопаткой без достоинства и не верит в добро моих поступков? Так как не верит в то, что я не Е Сиу. О каком откровенном разговоре может идти речь, если он вообще не желает разговаривать со мной, а значит не станет ни слушать, ни слышать? Да и боязно всё-таки полностью открыться. Вот допустим, прижму я его к стенке и расскажу, как есть:

«Мол попала в твой мир нежданно-негаданно, сама в шоке до сих пор и в ужасе, что нахожусь теперь в теле этой Е Сиу, сама её ненавижу, и вообще-то хочу домой, не подскажешь как мне обратно того (ну да, просить у помощи того, кто сам сейчас в помощи нуждается)? А если поможешь, то я тебе всё твоё будущее перескажу, чтобы ты готов был и всё с лёгкостью порешал, добившись того чего хочешь». Вот только, а чего он хочет сейчас?

Думая, что он "никому не нужен и ему всё равно", зная, что ему нет места ни в Шене, ни в Цзине, где его не примут. Месть? Ну допустим. А что дальше? Трон? Окей. Вот только с таким настроем, как у него сейчас, сможет ли он вытерпеть и не поубивать не признающих его министров, не утопить родную страну в крови, как и всех людей Шена, когда его параноидный император развяжет войну?

Только получив крохи неискренней заботы от Ли Сусу и желая быть хорошим человеком, ради памяти матери, а также достойным правителем, он правил хорошо, сражался, защищая людей и вёл переговоры с нужными людьми. Как например, с генералом Е, сдавшим перевал. Сможет ли он с таким настроем устоять и не дать поглотить своё сознание сущности прежнего Бога демонов, когда тот придёт? Сомневаюсь.

Так что, хочешь не хочешь, а надо пока что идти путём Ли Сусу, по крайней мере, в части заботы о нём и разговоров о хорошем в жизни, сохранении мира и умении договариваться с полезными людьми. И демонами.

Пока что он не верит мне, но со временем, допустив мысль, что я на самом деле забочусь потому что верю, что он этого достоин, он сможет выслушать меня и использовать полученные знания грядущего на пользу, а не во вред. Себе и миру.

Так что делаем его существование комфортнее и выжидаем подходящий момент для откровенного разговора.

Однозначно лишь то, что я не собираюсь лгать, признаваясь в любви и симпатии. Это подло. И кричать о ненависти и разочаровании ему в лицо, когда он ищет понимания и нуждается в поддержке.

Зная всю историю его жизни и перерождений, я искренне считаю, что он достоин счастья не меньше чем другие. Да, он не святой, но что с того? Я всё равно буду помогать ему пока я здесь. Попутно поищу способы вернуться в свой мир. Есть же культы бессмертных с их библиотеками, уж кому как не им знать о подобных случаях попадания, если они когда-нибудь случались. Еще есть шаманы племени Июэ и демонская магия, в конце концов. Пока есть надежда — будем бороться.

Принесённый Чунь Тао тёплый ханьфу, я с запиской «Не мёрзни» отнесла на чердак, где Таньтай Цзынь проводил большую часть времени, переписывая свитки.

Я так и не поняла до конца, это у него наказание такое или ему просто нравится этим заниматься? Но вмешиваться не стала, даже если это и наказание, его больше никто не принуждает делать это, а так он может прочитать и узнать что-то полезное из книг, а также, что немаловажно, скрыться от внимания, скучающего Цзеюя. Специально он ему не досаждал, как я поняла, но при случае не упускал возможности сделать гадость. Тот еще говнюк, конечно.

Вручать лично обновку я посчитала преждевременным, еще гордо откажется от подачки, а так глядишь, как и в фильме, примет и порадуется.

А чтобы его радость продлилась дольше, я ближе к вечеру начала прогуливаться вдоль построек хозяйского крыла, чтобы успеть поймать момент и предотвратить разрезание рукава.

Чунь Тао нашла меня праздно шатающейся и позвала за собой, сказав, что я срочно понадобилась бабушке. Как оказалось, та узнала об улучшениях жизни заложника и хотела похвалить меня за то, что оставила свой гнев, который как известно разрушает здоровье, и за взрослое взвешенное решение — отпустить ситуацию с навязанным браком. Выяснилось, что они не одобряли жестокого поведения Е Сиу, но и не препятствовали ей, понимая, как тяжело той принять факт разбившейся мечты о браке с принцем Линем и боль от разбитого сердца, первая любовь всё-таки. Мило. Но мне надо было возвращаться на свой пост, поэтому, заверив бабушку, что больше не стану им доставлять неприятности своим незрелым поведением, я поспешила назад. Жалко не успела-таки сохранить целостность пальто.

Как и в фильме, я лишь остановила петушившегося брата от удара:

— Цзеюй! — окликнула его я, схватив за руку, занесенную для удара и оттаскивая от Цзыня?

— Сиу, зачем меня остановила? — удивился брат и довольно поведал — Я только что испортил его рукав.

— Правда? — поджав губы уточнила я и оглянувшись увидела Таньтай Цзыня, рассматривающего истерзанный рукав — Одолжи-ка ножик на секундочку — произнесла я и, получив требуемое, тут же порезала рукав ханьфу братца.

— Эй, ты что творишь?! — возопил Цзеюй.

— Ой, извини, я случайно — мило улыбаясь произнесла я — Рука дрогнула. Вот забери ножик обратно, а то ещё, не дай боги, снова дрогнет — кажется прозвучало более угрожающе, чем мне бы хотелось. Видно злость на него усилилась злостью на себя, что не смогла предотвратить этот неприятный момент.

— Совсем с ума сошла?! — помотал головой Цзеюй и, покосившись на Таньтай Цзыня, добавил — Видимо безумие этого придурка заразно — пробурчал он напоследок и недовольно ушел.

— Зачем ты это сделала? — тихо спросил Цзынь, с недоумением посматривая на меня — Не боишься, что он нажалуется?

— Око за око, рукав за рукав — ответила я — Может слышал эту поговорку? Это справедливо. А если он нажалуется, я еще раз извинюсь. Но думаю, он промолчит. Жаль, вещь неплохая была — печально добавила я, осматривая повреждения — Но теперь, в таком виде, это носить нельзя.

— Ты дала это мне, значит теперь это моё — напряжённо проговорил Таньтай, вцепившись в края своего испорченного пальто.

— Я ж не отбираю — успокоила я его и пояснила свои прежние слова — Попрошу нашить на оба рукава ленты или накладки, они перекроют пострадавшее место.

Таньтай Цзынь не сразу нашёлся с ответом, а тут и Чунь Тао прибежала и запыхавшись выдала, что пришёл указ императора: Таньтай Цзыня вызывают на аудиенцию.

— Я с тобой — сказала я ему, взяв за руку.

Не знаю, как сильно волновался он, а мне вот было очень тревожно. «Началось. Так быстро начались события. Кажется дальше всё будет происходить еще стремительнее. Справлюсь ли я»?

Разумеется, сразу мы во дворец не отправились, сначала Таньтай Цзыня принарядили в нормальное ханьфу. Так и не поняла откуда оно взялось, может специально на случай визитов отложили. Сама я лишь накинула тёплый плащ.

Пока мы ехали во дворец, Таньтай Цзынь смотрел в окно невидящим взором, а я смотрела на него и вспоминала, что предшествовало вызову во дворец. Кажется, император разговаривал со своим наследником, принцем Линем, и решал судьбу принца-заложника. Но того варианта, где Таньтай Цзынь выживает не предполагалось.

Отступление: план Императора Шена

— Таньтай Уцзы скоро умрёт. На трон взойдёт его первый сын — Таньтай Минланг, а значит Таньтай Цзынь, как заложник, станет бесполезен — рассуждал император, сидя на троне.

— Слышал, Таньтай Минланг жесток и беспощаден — подал голос принц Линь, стоявший перед троном на почтительном расстоянии — Если убьём Таньтай Цзыня — только сделаем ему подарок.

Принц знал своего отца и доводы о милосердии даже не пытался приводить, а вот навести на мысль, что убийство Цзыня порадует врага, считал хорошим намёком.

— Да, Линь, ты верно мыслишь — слегка улыбнулся император высказанному его наследником предположению.

Радостно было видеть, что мнения их совпадают. Но, к сожалению, он также знал об излишнем мягкосердечии и благородстве сына (за которые его так полюбили в народе) и считал это непозволительным недостатком будущего правителя, поэтому стоило показать наследнику, как нужно действовать в подобной ситуации.

— Я собираюсь поговорить с Таньтай Цзынем и понять, как поступить — рассуждал он, внимательно отслеживая реакцию сына — Если у него есть амбиции, можно будет отправить его обратно в Цзинь, пусть мутит воду там, борясь за власть. Всё равно он умрёт, от руки Минланга или нашего шпиона. Но если он ничего не хочет, то он бесполезен для нас. Можно будет просто избавиться от него, когда мы найдём человека похожего на него и отправим того в Цзинь вместо него, чтобы использовать в своих целях.

— Отец, но это… — произнёс принц Линь взволнованно. Это решение не казалось ему правильным.

— Да, Линь, привыкай — спокойно проговорил император — В политике, зачастую, честность только вредна.

Конец отступления: план Императора Шена

«Рассказать ему? — размышляла я, глядя на отрешённое выражение лица своего мужа — Но что это изменит»? Допустим, он, узнав о вариантах, выберет вернуться в Цзинь законным путем, но там его ждут только мучения и смерть, а ещё и контроль со стороны Шена. Таньтай и так поймёт, что император Шена хочет использовать его против брата, поэтому верно разыграет своё равнодушие к играм власти и откажется от притязаний, сказав, что ему достаточно дышать. Тогда император отдаст приказ искать двойника. Однако, глава У захочет напоследок использовать обречённого принца в своих махинациях, а именно заставить его шпионить для него, докладывая о взаимодействии принца Линя и генерала Е (императору везде заговоры мерещатся и, подозреваю, не без намёков своего советника — главы У). Он пообещает Таньтаю сохранение жизни и симпатичную ему девушку в жёны, не зная, что ему это не нужно, да и не верит он в эти предложения. И правильно делает, что не верит. Но прямо отказавшись помогать главе У, помня что принц Линь был единственным, кто нормально к нему относился, а Е Бинчань ему и даром не сдалась, Цзынь нарвался на угрозы. При чём не столько себе, сколько его бывшей няне Инь Синь.

Вот правильно он его убил: и себе жизнь спас, ведь его могли, по приказу главы У, в ту же ночь убить, и защитил от лишних страданий Инь Синь, которая хоть и предала его, но всё же была одним из немногих родных, которых он знал в своей жизни.

* * *

Во дворце меня, конечно, к императору не пустили (да я и не рвалась), сказав, что он ожидает лишь Таньтая, но я знала об этом, поэтому, сказав, что просто прогуляюсь, стала бродить по дорожкам, припоминая события данного эпизода, касающиеся Ли Сусу.

Холодный дворец и безумная Инь Синь.

«К слову, нужно всё же сходить к ней» — решила я.

Наверное, где-то я могу понять ее. Она спасала себя. А может она согласилась усыпить Цзыня не только потому что ей посулили освобождение и возвращение в родное племя. Кто знает, может ей еще и угрожали? Она плохо поступила, что проявила слабость и предала того, кого должна была защищать, но как женщине я ей сочувствовала, ведь мерзкий глава У воспользовался её бессознательностью и изнасиловал её. Это иногда похуже смерти будет для девушки. Возможно потому она и сошла с ума. Такая травма, да на фоне вины, что навредила подопечному. А ведь поговори она с ним, рассказав о плане Минланга, может всё по-другому вышло? К примеру, Цзынь только бы сделал вид, что заснул, а сам воспользовался нападением и переодевшись одним из убийц, получил шанс сбежать вместе с Инь Синь и скрылся в племени Июэ. Или не там, ведь это бы значило подвергнуть его опасности. Ай ладно, дело прошлое. Его уже не изменить.

Попавшаяся на встречу служанка проводила меня до места и я, молча посмотрев на несчастную, оступившуюся девушку и отдав ей свой плащ, вернулась к повозке и там дожидалась Таньтай Цзыня.

Вернувшись в поместье Е, мы разошлись. Не знаю куда отправился Таньтай, я же продолжила бродить по территории поместья, крутя свои мысли в голове.

Когда стемнело появился отец, проявил беспокойство, рассказал о бесчинствующем в столице демоне и странной смерти главы У. «Вот тоже, надо было им связать его смерть с разговором с Таньтай Цзынем» — досадовала я и осторожно заметила, что глава У был уже немолод и часто гневался, так что может просто время пришло и тело не выдержало нагрузки нервной должности. «Кстати, и правда — задумалась я — Умереть от укуса осы в ухо тот вряд ли мог, скорее уж он умер от шока — сердце не выдержало». А Таньтай Цзынь тоже «молодец»: совершенно не скрываясь болтает с животными и насекомыми. Надеюсь, про это не вспомнят и в этом мире, расследуя дело о смерти главы У.

Отступление: Таньтай Цзынь

Непонимание происходящего раздражало, а невозможность предугадать действия своей жены беспокоила. К чему это её нетипичное поведение, выраженное в неожиданной заботе о моём комфорте? Мне приказали принимать пищу трижды в день в её комнатах. Я конечно старался выбирать те блюда, что сложнее отравить, но видя, как спокойно Сиу ест всё остальное, приходилось признать, что еда вероятно безопасна. Но зачем? Однажды, она даже сказала, что не предлагает посещать семейные обеды, на которые сама периодически ходила, так как полагает, что мне там будет некомфортно находиться. В этом она конечно права, я бы предпочёл не есть вовсе, чем сидеть за столом со всеми этими людьми. Но почему это её заботит?

Дав задание ворону приглядывать за ней, я получал лишь сведения о её вежливых разговорах с членами семьи, о её регулярных прогулках по саду и территории поместья, да о том, что она начала читать, что прежде было ей несвойственно. Иногда она что-то записывала на бумаге, но что это были за записи и где она их прячет пока что выяснить не удалось.

Обнаружив у себя на чердаке сложенный ханьфу с запиской, я только больше недоумевал. Хотя надо признать, находиться на улице в морозный день и не чувствовать при этом холода было хоть и довольно странно, но приятно. Жаль не удалось прочувствовать это необычное ощущение подольше. Этот мелкий засранец семейства Е, проходя мимо испортил пальто. Неожиданно меня опалило злостью, не той, что шла от сущности внутри, а от моей собственной. И не в общем, на свою поганую судьбу, а на конкретного человека. Интересно было ощущать эту персональность и направленность. Пока Цзеюй что-то болтал о моей неблагодарности за небывалую милость его семьи и проявленный мною характер, по причине отсутствия побоев супруги в последние дни, я, смотря будто сквозь него, переживал эти непривычные ощущения. Злость бодрила, будоражила кровь, опаляла разум желанием отплатить. Но я не успел всецело предаться этим мыслям и придумать, как бы я мог отомстить. Явилась Е Сиу и, перехватив руку братца, оттащила его в сторону. Прислушиваясь к ним краем уха, я осматривал пострадавший рукав.

Е Сиу снова удивила: порезала рукав Цзеюя. Сказала, что такое положение вещей, как «око за око, рукав за рукав», это справедливость.

Значит вот как проявляется справедливость? Теперь стало понятнее.

А еще она собирается починить испорченное ханьфу. С чего вдруг? Хотя может ей жаль потраченных денег, чтобы так быстро выкидывать купленную ей вещь. Имеет смысл.

Прибежавшая Чунь Тао передала указ. Император хочет меня видеть? Что-то подсказывает мне, что для меня это не сулит ничего хорошего. Что там произошло, Цзинь снова идет войной и меня собрались казнить? Не удивился бы, ведь Минланга мой статус заложника ничуть не беспокоит, он был бы только благодарен за устранение конкурента на власть.

Слушая речи императора Шена, я с трудом удерживал себя от усмешки. Как смешно. А ведь, наверное, император считает себя искусным интриганом. Я быть может не слишком разбираюсь в чувствах, в части их проявления, но уж распознать чего он желает добиться этими неуклюжими попытками манипулирования, мне не составляет труда. Вероятно, он считает меня дураком. О какой борьбе за власть может идти речь у сосланного много лет назад принца, не принимаемого ни отцом, ни советниками, незнакомого народу Цзиня, без поддержки со стороны сильных и влиятельных людей? Его желание использовать меня против брата совершенно очевидно. А вот я, думаю, точно ставлю его в тупик своим смиренным поведением и отказом от притязаний на трон. Но куда ему понять моё нежелание ввязываться в эту грызню, ведь сам он только и думает о том, как сохранить власть, при этом боится даже ближайших сторонников и собственного сына. Может и не зря. Что генерала Е, что принца Линя, любят в народе и ценят в армии. В отличие от него самого -императора-самодура.

Уже покинув тронный зал, я с облегчением шёл к повозке, когда меня остановил ближайший советник императора — глава У. Вот кто типичный представитель дворца: коварный, мерзкий и скользкий. Забавно, сулит мне жизнь и женщину, будто я не понимаю, что не в его власти такое обещать. Точнее только обещать он и может. И таким образом обманывать, заманивать и предавать, используя в своих делишках по упрочению своего положения. Впрочем, мне не было бы до него никакого дела, если бы меня оставили в покое.

Полгода я живу в поместье Е, ничем себя не проявляя, как он там сказал: "послушный зять семейства Е, без права голоса", но они всё равно не отпускают меня. Принц Линь всегда хорошо относился ко мне, несмотря на мой статус заложника, ограждал от лишней травли, когда мог. Может я и бесчувственный, но я понимаю, что отплачивать злом на добро неправильно. Да и Бинчань мне вовсе не нужна. Мой отказ, конечно вызвал угрозы, вот только не моей жизни, как я уже привык, а жизни Инь Синь. И ладно бы только жизни. Возможно это было бы даже милосердием для неё, сошедшей с ума и застрявшей в холодном дворце. Но этот мерзавец мало того, что надругался над ней полгода назад, так и теперь угрожает мне её муками перед смертью за отказ подчиняться (видите ли, от его предложений не отказываются). Столкнувшись же с моим недовольством, выраженном в насмешке, тот пришел в ярость и, пригрозив смертью, велел молчать о сегодняшнем разговоре. Впрочем, не сомневаюсь, что он захочет заставить меня замолчать превентивно. Вот только замолчать придётся ему самому, он достаточно пожил, отравляя мир своим существованием. И удачно замеченная мной оса поможет мне.

"Итак, я смог предотвратить своё убийство и предсмертные муки Инь Синь — размышлял я, сидя на своей постели перед сном — Можно сказать мне повезло в этот раз успеть предотвратить беду. Вот только в следующий раз может так не повезти. Раз про меня так и не забыли, придётся всё же покинуть Шен — задумался я — Куда, это хороший вопрос. Жаль моих сил сейчас хватает лишь на контроль совсем мелких существ. А то можно было заменить позорный побег наступлением и продолжать жить спокойно — ухмыльнулся я — Ну насколько это возможно при непредсказуемости моей жены. Вот и она. Помяни чёрта».

Конец отступления: Таньтай Цзынь

После подготовки ко сну, я зашла в комнатку с кроватью и столкнулась взглядом с каким-то напряжённым Таньтай Цзынем, который уже сидел на своей разобранной постели.

Интересно, осознаёт ли он удивительность своей силы? Общаться с насекомыми. Управлять ими. Иметь возможность незаметно и быстро избавиться от врагов. Хотя кажется пока его силы позволяют контролировать только несколько мелких созданий. Но это же пока. Да уж, перспективы. Взбудораженная этой мыслью, я не смогла смолчать:

— Слышала от отца, что глава У погиб сегодня и из его уха выползла оса. А еще он упомянул, что ты имел с ним разговор перед этим. О чём болтали?

— Ни о чём — буркнул он и стал укладываться.

— Поди опять заговоры в семье Е желал отыскать? — уточнила я, будто тот постоянно этим занимался. Хотя кто знает, может и так. Хобби у него такое было.

Покосившись на меня, он промолчал и сделал вид, что засыпает, закрыв глаза. «Ну-ну. Ладно, не буду развивать эту тему. И так дивится поди про себя, что его жена внезапно поумнела».

Накрываясь одеялом, я лишь отметила для себя, что спать он всё же остался здесь, хотя на чердаке и были организованы условия, такие как установленная жаровня и обновленные одеяла с подушкой на низком топчане. Может даже с жаровней там недостаточно тепло? Зима всё-таки. Или это он за мной присматривать решил, чтобы не замышляла чего без его ведома. Смешно. Ладно, надо бы ему тогда здесь топчан поставить и одеяла заменить. Или ему так необходимо притесняемую жертву изображать, чтобы никто не решил, что от хорошей жизни у него заведутся амбиции и коварные планы?

По сюжету, Ли Сусу его заподозрила и начала ощупывать в поисках следа от совершённого убийства, а затем с лёгкостью отбила его подначку, согласившись на его стриптиз, раз уж он сам предложил раздеться, но Цзынь не стал выполнять свою угрозу, а просто лёг спать. «Жаль, конечно, что не пощупала будущего бога, да и на раздевании можно было настоять, наверное — мечтательно прищурилась я — Но ладно уж. Мы тут, по идее, хорошие взаимоотношения строим, а воплощение этих сиюминутных желаний не сделает его отношение ко мне более положительным».

Сон всё не шёл. Я вспоминала, что вероятно завтра за завтраком придёт новость о похищении Е Бинчань демоном кошмаров, я увижу принца Линя и Пан Ичжи, потом нужно каким-то образом уцепиться за похищаемого Таньтай Цзыня. Иначе он может не увидеть нужного сна Инь Синь и не получить этой информации.

От данного происшествия Таньтаю больше пользы, чем вреда. Хотя, наверное, это приключение можно было бы и предотвратить, но Цзыню нужно это узнать и научиться поглощать силу демонов. Остаётся надеяться, что, получив эту силу, он меня не убьёт. С этой оптимистичной мыслью я и заснула, наконец.

* * *

Утро наступило слишком скоро, я не чувствовала себя готовой к приключениям. Я только-только стала привыкать к жизни здесь и смирилась с мыслью, что немедленного возвращения в свой мир не случится, а тут уже и необходимость действовать подоспела.

В задумчивости я рассеянно накладывала пельмешки в миску Таньтай Цзыня, а тот раздраженно постукивал вареным яйцом по столу.

— Ешь, тебе понадобятся силы — заметила я его недовольство.

— Для чего это? — с подозрением спросил он.

К счастью, вбежавшая Чунь Тао спасла меня от необходимости отвечать.

— Там…демон…вчера было всё нормально, а сегодня… Бинчань. Ваш отец говорил… — заполошно частила она.

— Стоп. Успокойся и скажи чётко, что случилось — остановила я её несвязный рассказ.

— Помните, вчера господин Е сказал о демоне, похищающим людей во сне? — уточнила она и продолжила — А сегодня утром мы обнаружили, что госпожа Бинчань пропала. Наверное, ее ночью забрал демон. Там пришёл новый управитель, настоящий бессмертный, и принц Линь с ним, чтобы расследовать это дело.

— Вот как — произнесла я, а затем поднялась и добавила — Ладно, пойдём посмотрим.

Этот бессмертный, Пан Ичжи, может помочь нарисовать нужный талисман, иначе я не смогу задержать демона кошмаров и прицепиться к Цзыню. А в будущем, если представиться случай, можно и осторожно расспросить его о случаях перемещения душ. Так что познакомиться, однозначно стоит.

Я знала, что Таньтай Цзынь, последовавший за нами, подумал, что я спешу на принца полюбоваться и надеялся, что это происшествие заставит отвести подозрения от его участия в смерти главы У.

Пан Ичжи кружил по комнате с каким-то кругляшом в руке. Все вокруг взволнованно наблюдали за ним и ждали результата.

Я тихонько вошла в зал и, остановившись неподалёку, стала наблюдать вместе со всеми. Таньтай Цзынь также молча встал чуть в стороне от меня, с интересом смотря за действиями незнакомца, даже не подозревая, что вскоре сам станет объектом интереса этого самого человека.

В тот момент, когда Пан Ичжи заметил Таньтая и шагнул к нему, я заступила ему дорогу и отвлекла предложением:

— Учёный Пан, кажется у Вашего подопечного кружится голова — указала я на рыжего котёнка, болтавшегося у него в вязанной сумке сзади — Позвольте мне присмотреть за ним, пока Вы...работаете — закончила я с любезной улыбкой.

— Ой, точно, я и забыл про него — спохватился Пан Ичжи и, сняв сумку передал котёнка в мои руки, не вынимая того из этой своеобразной переноски — Молодая госпожа тоже любит кошек?

Но ответить я не успела, как вмешался мой братец.

— Ты же говорила, что у тебя аллергия на шерсть, когда пару лет назад Бинчань притащила в дом приблудного котёнка — вставил своё замечание Е Цзеюй.

«Вот паршивец, даже не специально, а подгадил опять» — раздражённо подумала я, а вслух произнесла:

— Сейчас со мной всё в порядке. Ученый Пан, продолжайте, мы с котёнком подождем неподалёку.

Пан Ичжи неуверенно мне улыбнулся и вопросительно посмотрел на своего друга, принца Линя, но тот просто покачал головой, смотря мне вслед. А может и не мне, а Таньтай Цзыню, который вышел чуть раньше меня.

Я ещё успела услышать выходя, как мой отец встревоженно уточнил:

— Учёный Пан, Вам что-то удалось выяснить?

Дальше я слушать не собиралась, знала, что тот предложит установить какую-то ловушку на демона, а присела на лавочку, стоявшую в саду, и, поглаживая мурчавшего котёнка, стала вспоминать, что было дальше.

Сейчас Цзынь вероятно беседует с вороном, который узнал куда демон унёс своих жертв, и размышляет стоит ли вмешиваться, выдавая свой талант понимать животных, а также даёт задание ворону присматривать за мной, ведь я веду себя непредсказуемо.

Однако, я не ожидала, что, получивший новости Цзынь, решит присмотреть за мной лично.

— Тебе разве нравятся кошки? — спросил меня он, незаметно приблизившись.

Я вздрогнула, не ожидая его появления, и удивлённо посмотрела на него. Тот усмехнулся и кивнул на котёнка в моих руках:

— Так ласкова с ним и осторожна, что котёнок совсем разомлел и кажется засыпает.

Опустив взгляд, я и правда увидела, что рыжик почти уже спит, спрятав мордочку в складках моей одежды.

— Так тебе нравятся кошки? — снова спросил он с сомнением — Не замечал за тобой прежде подобного.

— Мне всегда они нравились — подчеркнув первое слово, ответила я.

Я не пыталась переубедить его каждую секунду в том, что я не Е Сиу, но, если представлялась возможность, старалась подчеркнуть этот момент. По крайней мере, потом он не поставит мне в вину, что я обманывала его по поводу своей личности. Другое дело, что он не верил в правду, но я тут уже не при чём.

— Что думаешь по поводу похищения Бинчань? — спустя минуту тишины спросил он.

«Таньтая интересует моё мнение? — удивилась я про себя — С чего бы? Может опасается, что его подозревают не только в убийстве главы У? Возможно. Проверяет почву, чтобы заранее подготовиться и верно обороняться против обвинений».

— Что я могу думать — пожала я плечами — Известно, что её похитил демон.

— Но почему же именно её? — спросил Цзынь, кажется внутренне сожалея почему не меня.

— Несмотря на тихий нрав, Е Бинчань полна внутренних противоречий, страха, обиды и горечи — ответила я — Возможно демона заинтересовал этот гремучий коктейль — закончила я, зная, что именно запах, долго скрываемых и подавляемых эмоций, привлек демона. «В тихом омуте черти водятся» — снова про себя повторила я.

— А в тебе всего этого нет? — иронично хмыкнул Таньтай.

— Дело не в отсутствии эмоций, а в их интенсивности — размышляла я — Как известно, если что-то долго сдерживать, оно растёт, копится и в какой-то миг может вырваться, принося разрушение как окружающим, так и самому себе.

Таньтай Цзынь казалось глубоко задумался. Думал ли он сейчас о сдерживаемых эмоциях Е Бинчань или о никогда не сдерживающей свой гнев Е Сиу? А может о том, что растёт внутри него самого, копя силы, питаясь энергией его страданий? Понимал ли он это? Мог ли остановить? Хотел бы остановить? Ну пока что, вероятно, у него нет того, ради кого бы он захотел сдержать ту силу, что растёт в нём.

Мысли наши прервал подошедший Пан Ичжи:

— Ну как он себя вёл? — спросил он с улыбкой, забирая спящего котёнка из моих рук — Не капризничал?

— Нет — улыбнулась я, смотря как нежен с котёнком этот бессмертный — У Вас очень послушный подопечный.

— И милый — гордо добавил Пан Ичжи.

— Безусловно — полусерьёзно кивнула я.

— Вы знали, что животные хорошо чуют души людей? — заметил вдруг Пан Ичжи — А он уснул у вас на руках. Значит Вы очень хороший человек.

Стоящий рядом Таньтай Цзынь, услышав это, кашлянул, скрывая смешок видимо, чем и привлёк внимание Пан Ичжи.

— Кстати, хотел ещё тогда сказать Вам — повернулся к нему он — У Вас лицо такое интересное, я вижу, что Вам суждено стать великим и богатым. Уж не забудьте про меня, когда разбогатеете — подмигнул Пан Ичжи.

— Благодарю за благословение — выдавил из себя Таньтай Цзынь.

Может он решил, что тот над ним издевается? Ну кто не знает его статус, о каком там величии может мечтать принц-заложник?

— Что ж мне пора приступать к установке ловушки — сказал Пан Ичжи и дал совет, уходя — А вам лучше не оставаться в одиночестве, ведь демон обычно похищал тех, кто был один.

Я кивнула и задумалась: «А это выход. Задержать их с помощью талисмана я не могу. Даже если Пан Ичжи нарисует один для меня, то его же ещё активировать надо. Что если у меня не получится? А если я всё время буду поблизости от Таньтай Цзыня, то успею ухватиться за него, в момент похищения. Но… — засомневалась я в своём решении — Ведь Цзынь должен написать записку для Линя, с указанием, где находится похищенная Бинчань. Да и демон забирает тех, кто находится один. Как же поступить? Пожалуй, все же побуду рядом с ним. Демону я едва ли покажусь угрозой, а соблазн утащить именно Таньтай Цзыня, после просмотра воспоминаний Инь Синь, у неё будет велик. Что же касается записки… Можно просто притвориться уснувшей и тогда Таньтай напишет ее при мне» — приняла я окончательное решение и ухватилась за локоть уходящего мужа.

И потекли часы с хождением повсюду за Таньтай Цзынем. Ему я пояснила свое постоянное присутствие рядом предупреждением Пан Ичжи.

Я пошла за ним на чердак, потом в сад, а затем и в комнаты. А вечером вообще уцепилась за его руку и усадила рядом, пока Чунь Тао раскладывала на столике письменные принадлежности, которые я попросила. Разумеется, я понимала каково для Таньтая раздражающее действие моей прилипчивости. «Сама бы уже себя убила, наверное -вздохнула я — Но потерпи уж немного — внутренне просила я, сжимавшего зубы Цзыня — Так надо».

— Неужто так сильно боишься, что следующим кого утащит демон будешь ты? — с иронией уточнил он у меня, когда мы остались вдвоём, и дождавшись моего кивка продолжил — Думаю, даже демоны побрезгуют есть некоторых людей, так что ты можешь не опасаться, что он позарится на твою кандидатуру — с усмешкой отпустил шпильку он и дёрнул свой рукав, зажатый в моих пальцах.

— Считай, ты меня успокоил — кисло улыбнувшись проговорила я, но подняться и уйти ему не дала, удерживая рядом — Ну тогда считай, моё присутствие защитит тебя от похищения.

Через какое-то время, услышав карканье за окном, я стала делать вид, что начала засыпать. "Лишь бы Таньтай не решил уйти из комнаты — боялась я, поэтому решила, как бы во сне ухватиться за его руку и прислонившись к нему «уснула»".

«Очень удачно» на столе лежали листки и кисть, это я делала вид, что развлекаю себя рисованием цветов. Так что Цзыню и вставать за принадлежностями не нужно. Вскоре я почувствовала лёгкое шевеление, и кто-то тыкнул меня в лоб. «Ну понятно кто — хмыкнула про себя — Проверял крепость сна. Какой молодец». Я, конечно, старательно не реагировала. Потом я услышала, как растирают тушь и запах обновленных чернил. «Ну всё, сейчас напишет и полетим» — поняла я.

Ждать этого демонического полёта было страшно. На секунду я даже малодушно решила, что не так уж я там и нужна, и может лучше остаться, но тут всё начало происходить так быстро, что времени на сомнения уже не осталось.

Когда вдруг поднялся ветер и стали хлопать ставни и двери, почуявший неладное Таньтай Цзинь, стал вставать, отцепляя мои руки, но я не ослабляла хватки и потянулась за ним. Затем его стало опутывать светящимися нитями энергии демона.

— Е Сиу, отпусти немедленно! — крикнул он мне, но я помотала головой и зажмурила глаза.

— Что тут у нас? — раздался чей-то высокий голос из дымного облака рядом — Так вы парочка. Ну что ж, тем лучше. Заберу обоих — закончила она довольно и нас потянуло за ней, как буксир на верёвке.

Я почувствовала, как нас вздёрнуло вверх и приоткрыла глаза. Таньтай Цзынь мрачно смотрел на меня своим темными глазами и молчал.

Когда нас стало уносить в небо силой демона кошмаров, перед тем как окунуться во тьму бессознания, я только успела прошептать онемевшими губами:

— Пожалуйста, разбуди меня.

Да, это было самой слабой частью моего плана. Я же не Ли Сусу. Ко мне, в навеянный демоном сон, не придут братья из секты и не разбудят меня.

Надеялась я лишь на то, что Таньтай Цзынь всё же выполнит мою просьбу и разбудит меня. Он-то не уснёт, как помнила я.

Мне оставалось только надеяться и ждать.

Примечания:

Вдохновляемся и проникаемся историей https://vk.com/video-57401580_456243964

---

Глава 6

Воспоминания

Принёсший нас в лес демон куда-то умчалась, что понятно, ночь только началась, как и её охота, и собирательство для своего сада. Я уже огляделся в этом саду. Кругом было полно оплетённых лозами людей, на которых буйно цвели цветы, о которых рассказывал ворон.

Вот кстати — цветы.

Назойливость и прилипчивость Сиу сегодня, почти довела меня до ручки. Сначала везде таскалась за мной, после разговора с Пан Ичжи, а к вечеру вообще не отпускала меня от себя ни на шаг. Тогда, размышляя, как можно подкинуть принцу Линю нужную информацию о похищенных, что я получил от ворона, я наблюдал за нервничающей Сиу, которая зачем-то принялась рисовать различные цветы и не понимал, чего она так вцепилась в меня. «Ну не рассчитывает же она всерьёз, что я буду её защищать, если демону приспичит напасть на неё»?

А сейчас, глядя на все эти цветы, у меня начали закрадываться нехорошие подозрения: она будто знала, что демон наверняка нападёт и знала об этих цветах. Знала ли она, что демон неожиданно выберет именно меня своей жертвой? Но даже, если и нет, зачем продолжала цепляться за меня, когда демон поймал меня в свои сети? Ничего непонятно.

Как неизвестно и то, как разбудить этих людей, если это вообще возможно. Остаётся надеяться, что написанную мною записку найдут и примут к сведенью. Член бессмертной секты, Пан Ичжи должен знать, как справиться с этими цветочными ловушками, а вдвоём с героем-Линем, они конечно же справятся с самим демоном. Остаётся только ждать их прихода.

Обойдя часть цветущего леса, огражденную барьером, я вернулся к дереву, где спала Е Сиу и задумчиво уставился на неё. Должен ли я помочь ей освободиться, пока эти цветы не проросли и на ней?

Та просила разбудить ее. К слову, значит откуда-то знала, что заснёт. Выяснить так ли это и откуда эти её знания было очень интересно, но также было любопытно какие цветы прорастит её тело, будут ли они отличаться от цветов Бинчань, к примеру, или нет. Так что мне следует сделать? Выполнить ее просьбу и разбудить ее, после чего потребовать ответы на свои вопросы? Или подождать, когда цветы распустятся и тем самым удовлетворить свое любопытство? Я больше склонялся ко второму варианту, ведь задать свои вопросы я смогу и потом, когда всех спасут, а вот увидеть цветок Сиу, если освобожу сейчас, уже не смогу.

Однако, внезапно та сама проснулась. «Какое разочарование». Поколебавшись, я всё же помог ей освободиться от лоз и продолжил осматриваться.

Сиу, оглядывая всё вокруг, поёжилась. «Хм, ну да, атмосфера здесь царила жуткая, несмотря на яркие цветы».

Конец отступления от Таньтай Цзыня

Оглядывая всё вокруг, я поёжилась. Атмосфера здесь царила жуткая, несмотря на яркие цветы. Оно и понятно.

— Цветы кошмаров — вслух произнесла я.

Наверное, эманации этих специфичных растений с демонической энергией и создают эту гнетущую тишину, напряженность и страх. Дрожь снова пробежалась по моему телу, и я потёрла свои озябшие плечи.

— Ты знаешь, что это за цветы? — уточнил у меня, неслышно подошедший Цзынь.

— Демоническое садоводство на людских душах — ответила я, припоминая — Демоны используют самые тёмные воспоминания людей в качестве удобрения для цветов кошмаров. А цветы же, в свою очередь, собирают демоническую энергию. Эти цветы кошмаров распускаются на телах людей, что попали в сети демоницы, и делают её сильнее. Лозы отчаянья и страха из плохих снов и воспоминаний прорастают из сердца человека, намертво удерживая на месте, в ловушке собственных кошмаров, заставляя проживать их снова и снова. Чем глубже сон, тем крепче путы. А ты не был связан потому как не видишь снов? — бесхитростно поинтересовалась я.

— Откуда ты знаешь? — удивленно спросил Таньтай.

— Ты сказал об этом — ответила я.

— Когда это? — недоуменно уточнил он.

— Только что — хитро глянула я на него.

Цзынь нахмурил брови, чувствуя подвох, и произнёс:

— Но ты предполагала это. Почему?

— Догадалась — пожала я плечами.

— О том, что демон придёт за мной, ты тоже догадалась? — скептично уточнил Цзынь.

— Можно сказать и так — задумчиво ответила я — Ведь твоя жизнь была полна боли и страданий, а это настоящее лакомство для демоницы ужасов, она не могла устоять — пояснила я, сама поражаясь как ровно ложится в ситуацию это объяснение. А вот откуда я узнала, что это демоница именно ужасов?.. Надеюсь, он упустит этот момент.

— То есть ты, предполагая это — медленно проговорил Таньтай Цзынь, наклонив голову на бок — Просто караулила меня? Почему не сказала никому о своих предположениях?

— Кому же это? — подняла я брови и иронично предположила — Принцу Линю, с недоверием относившемуся ко мне, или Пан Ичжи, свято верящего в силу своей ловушки?

— И это все причины? — с подозрением уточнил Цзынь, сверля меня взглядом.

— Ну может я хотела дать тебе шанс увидеть сны и сразиться с демоном — закатила я глаза, сама понимая, как эта правда неправдоподобно звучит.

— Ты серьёзно? — с недоверием спросил Таньтай, поджав губы.

— Нет, шучу — махнула я рукой и поторопилась сменить тему — Ладно, где Бинчань? Не вижу её среди этих коконов.

— Вон там — рассеянно указал мне направление Цзынь.

Осмотрев как пышно расцвели цветы на Е Бинчань, преисполнившейся страхов, вины и обид, я перевела взгляд на соседний кокон и, как я и подозревала, там спала похищенная Инь Синь.

Подойдя к ней, я присмотрелась к путам. За что тут дёргать, чтобы пошёл тот дым, отправивший героев в её воспоминания?

— Ты её знаешь? — снова подозрительно спросил Таньтай, заметив моё внимание к его бывшей няне.

— Видела во дворце — просто сказала я.

— Да ну? Случайно встретились? — саркастично произнес Цзынь и уточнил — В холодном дворце. Что ты там искала?

— Да ничего особо — признала я — Просто хотела посмотреть на место, где ты жил раньше. Служанка, меня сопровождавшая, охотно делилась сплетнями, хотя её никто и не спрашивал. Она и поведала, что обезумевшая Инь Синь была твоей няней в детстве — объяснила я произошедшее.

Наконец, я решилась потрясти за ближайшие лозы с распустившимися цветами и как раз почувствовала, как, пытаясь остановить меня, приблизился Таньтай Цзынь. Вырвавшийся, из только что распустившихся бутонов, дым заставил нас закашляться и зажмуриться, а потом мы упали отключившись.

И кажется уже через несколько секунд я смогла увидеть какую-то деревню и людей, проживающих в ней. Должно быть, племя Июэ.

Таньтай Цзынь следил взглядом за бабочкой, пролетающей мимо, наверное, удивлённый, что не слышит ее шёпота, а я же заметила проходившую рядом совсем юную Инь Синь.

Следующее, что мы увидели это молодую женщину с нежной улыбкой и лучащимися добротой глазами. «Мягкая и добросердечная». Да, это явно про неё. Она поблагодарила бабочку, а Инь Синь и Лань Ань уверили её, что последуют за ней куда угодно.

А вот и свадьба. Император Цзина Таньтай Уцзы и принцесса племени Июэ Жуань-Жуань, ставшая наложницей Жоу, ради мира и спокойствия своего народа. Отец и мать Таньтай Цзыня.

Тот заворожённо смотрел за происходящей церемонией, а я смотрела на него. «Бедный ребенок. Он сейчас впервые видит свою мать. Такую прекрасную и счастливую». Видит каким долгожданным был, пока не родился: как мама нежно гладит живот, где он растёт, а отец самолично шьёт ему распашонку. А дальше…тяжелые роды и приказ отца спасать мать. Скорее всего, он сейчас даже согласен с этим приказом, уж слишком не хочется видеть, как его мама умирает, давая ему жизнь.

— Лань Ань, не дай ему умереть. Ради меня. У него будет доброе сердце — измученно прошептала, услышавшая приказ императора, Жуань-Жуань.

Она любила своего ребенка больше своей жизни и больше, чем императора. Что тот, видимо, так и не смог ему простить, не смог принять сына, что стал причиной смерти любимой женщины.

Таньтай Цзынь еще успевает увидеть, как листок со счастливыми именами для него сгорает в огне, превращаясь в пепел. Так его и назвали. Он был лишь пеплом надежд на счастливую жизнь: его и его родителей.

Да уж, а как бы всё могло быть, если бы мама Цзыня не умерла? Наверное, примерно так как в начале, навеянного на Цзыня демоницей, сна. А вот и она сама, собственной персоной.

Демоница, раздражённая что кто-то в её саду не спит, выдернула Таньтай Цзыня из воспоминаний Инь Синь, а мне не оставалось ничего другого, как досмотреть этот сон-воспоминание.

Вот Лань Ань и Инь Синь молят сохранить жизнь ребёнку, единственному, что осталось от их принцессы. Вот холодный дворец и ребёнок, что уже не дышит. Кровь из пальца Лань Ань и открывшиеся глаза младенца. Тяготы жизни в холодном дворце и заканчивающиеся украшения, на которые служанки обменивали еду.

По уму, им бы сразу молить о том, чтобы забрать нежеланного императором ребенка в племя Июэ и уехать втроём. Например, предложить императору объявить о смерти младенца, пообещать никогда не сообщать самому ребенку кто его отец и мать и просто позволить ему жить простым членом племени Июэ. Но что сказано, то сказано. И сделано. Этого мне уже не исправить.

Император Цзина должен был понимать, что разрешение заботиться своими силами и средствами, это лишь продление мучений и отсрочка смерти сына, но, ослеплённый своим горем, не захотел вникать в это всё, желая поскорее отстраниться от любой памяти о том, кто причинил ему боль потери. Что могли сделать две слабые женщины, чужие во дворце, не имеющие средств к существованию, не имеющие права выйти на заработки, не получающие никакой поддержки?

И вот началась жизнь троих отверженных: впроголодь, с постоянными унижениями и побоями. Вот удивление непониманием ребёнка простых эмоций и чувств окружающих людей и его неспособность проявлять их. Попытки объяснить, что злые дети обижают и унижают его, заставляя изображать собаку и кидая куски еды, и он, принц, не должен этого сносить равнодушно, не расстраиваясь. Страх перед простой логикой бесчувственного мальчика: «если они плохие, то их надо убить?». Тревога о будущей жизни и побег Лань Ань с обещанием найти помощь в племени и забрать их.

Указ о переезде в Шен, горе Инь Синь, осознавшей, что больше нет надежды вернуться домой и проклятья в сторону бросившей их Лань Ань, на спасение которой она надеялась. Она предавалась собственному отчаянью, роняя слёзы, и никому не было дела до ребёнка, который не понимал за что его отсылали. А маленького Таньтай Цзыня ожидали новые мучения во дворце Шена, где он лишь заложник, поддерживающий слабый мир между государствами. Никого не волновали обиды, страдания и унижения ребенка. У принца заложника не было выбора. Как говорится, жив и ладно. Каждый день сопровождался новой болью и насмешками.

Вот только маленький принц Сяо Линь иногда заступался за него. Чем и обратил на себя внимание Цзыня. И он стал подражать ему во всём, надеясь, что его полюбят также как Линя. Надеясь, что мучения прекратятся, если он будет вести себя также как тот. Ранее он никого не стремился копировать. Ну, а кого, ведь окружающие его люди не несли ему ничего кроме боли. На этих жестоких и равнодушных людей совсем не хотелось походить. Другое дело принц Линь. Такой положительный персонаж. Инь Синь сказала, что Линя любят потому, что он добрый и воспитанный, предполагая также, что он нормальный ребенок, проявляющий эмоции. Цзынь стал учиться изображать эмоции, учился улыбаться, проявлять доброту и заботу, следя за действиями принца. И казалось у него получается. Целых три года его почти не трогали, не издевались, как прежде.

Но пришёл день горького осознания, что ему не стало житься проще, потому как он стал похож на принца Линя. Его не избивали просто из-за страха его мучителей перед властью и положением того, кто был любимцем императора. Но как только Сяо Линь отправился на гору Будчжао, для обучения самосовершенствованию, принц Лян со своими прихвостнями вернулись к своим забавам. Снова побои и унижения. Три года, пока Сяо Линь не вернулся. Но и тогда… Эпизод с Бинчань и плащом, отвергнутым ей, и очередные побои окончательно заставили юного Таньтай Цзыня принять суровую правду о никчёмности его судьбы, о чём он и сказал Инь Синь.

* * *

— Инь Синь, скажи, какого это, когда тебя любят? — рассеянно спросил Цзынь, рассматривая ссадины и синяки на своем лице, глядя в зеркало, но, столкнувшись с тишиной в ответ, заметил — Молчишь… Тебе я тоже не нравлюсь.

— Простите, мой принц — тут же кинулась на колени Инь Синь и поклонилась — Это не так, клянусь — заверила она со страхом.

Вздохнув, Таньтай Цзынь отложил зеркало и заговорил:

— В детстве я еще не понимал, что означают выражения лиц людей или интонации их голосов. Сейчас же я стал лучше в этом разбираться. Ты всегда боялась меня и обижалась — взглянул он на склонённую голову своей няни.

Затем он осмотрел зал, в котором они жили, заброшенность и обветшалость которого не изменилась с годами. Даже несмотря на попытки Инь Синь создать здесь подобие уюта, это место всегда оставалось мрачным и холодным.

— Из-за меня ты застряла здесь, без возможности вернуться домой — продолжил он — Инь Синь, я не виню тебя. Я могу это понять. Я не нравлюсь ни одному человеку во дворце и, наверное, мне должно было быть грустно. На моем месте Сяо Линь спать бы нормально не смог — слабо улыбнулся он и поведал своей служанке — Я давно начал повторять за ним. Мне казалось, что если я буду вести себя, как Сяо Линь, то все начнут любить меня и уважать, как и его. Но знаешь, внутри всё так же пусто. На самом деле, я ничего не чувствую. Все мои улыбки это обман. Все попытки казаться хорошим тоже. Копируя поступки Линя, я притворялся: проявляя ли благородство и великодушие или сострадание и заботу о других. А притворщики достойны только презрения, отвращения и одиночества — с расстановкой, медленно проговорил Цзынь — Они заслуживают лишь страданий. Закономерно также, что они будут брошены. Такой как я… На что я могу рассчитывать? Жив и ладно — закончил он глухо и встав вышел вон.

* * *

А дальше, нападение армии Цзина на границы Шена. Угроза быть казнённым в любой момент. Внезапный брак с Е Сиу. Минланг побоялся, что у того появится шанс сбежать и претендовать на власть в Цзине. Он решил убить брата пока тот не покинул дворец. Инь Синь, предающая Цзыня, который уже слышал от ворона о ее предательстве и принял меры, поменяв тарелки. Снотворное в еде досталось ей. Повторяющая, что не хотела вредить, Инь Синь, бредущая на встречу с людьми Минланга, чтобы провести их и позволить им задушить принца во сне. Ее обморок, подсуетившийся глава У, поспешивший воспользоваться девушкой.

Нда, в чём-то Таньтай Цзынь оказался прав, говоря, что той не хватило решительности добавить яд, а не снотворное. Тогда бы с ней не случилось этого несчастья.

Появившийся вокруг дым подсказал, что это конец воспоминаний. Очнувшись, я с тревогой огляделась. Вот и Таньтай Цзынь, прикованный лозами к дереву.

Демоница, перед тем как уйти, сказала ему, что у него нет нитей любви и потому он не видит снов и не чувствует эмоций. Найдя лишь небольшую его слабость, в сожалении о матери, она погрузила его в сон. На нём уже расцвёл один цветок кошмара. «Надо поскорее попасть в его сон и остановить нож, занесённый для самоубийства» — решила я и сжала цветок кошмара на его плече, чтобы появился сонный дым.

Я успела практически в последний момент. Пришлось также, как и Ли Сусу, схватиться за лезвие кинжала голой рукой. Было больно, но смотря в глаза Таньтай Цзыня, я понимала, что тому во много раз больнее сейчас.

Он смотрел на меня, но кажется не видел. Только раз за разом проживал счастливые мгновенья жизни, навеянные демоном, снова и снова погружался в отчаянье и безысходность своей реальной судьбы и желал убить себя, чтобы только опять увидеть улыбку матери.

В отражении его глаз, еще мерцали отголоски того, что он успел прожить во сне.

* * *

— Глава секты Сяояо сказал, что Цзынь один из лучших учеников и у него невероятный талант к самосовершенствованию — довольно говорил Таньтай Уцзы, глядя на сына с гордостью.

— Это просто развлечение — улыбнулась мать Цзыня и добавила с усмешкой — Или ты на самом деле хочешь, чтобы наш сын встал на путь бессмертных?

Встав, она подошла к нему и, нежно погладив по щеке, вздохнула:

— Сынок, дай посмотреть на тебя. Целых три года не был дома. Ты так похудел — заметила она с беспокойством, разглядывая его во все глаза, касаясь его, будто проверяя, что он на самом деле рядом.

Этот взгляд, полный любви и заботы, смешанный с беспокойством о нём и радостью от встречи. Так может смотреть только любящая мать на своего драгоценного ребенка.

— Мама — произнес Цзынь. Прозвучало неуверенно и беззащитно.

— Сын, пока ты занимался культивированием, мы занимались вопросом твоей будущей свадьбы — поведал император Цзыню, когда они сидели за столом своей семьей.

— Спасибо, отец — почтительно поблагодарил его Цзынь и принял чашку чая от ласково улыбавшейся Лань Ань, что находилась рядом, прислуживая им всем за столом.

— И мы нашли тебе невесту — продолжил между тем отец — Это дочь генерала Е из государства Шен. Мы все устали от постоянных конфликтов — устало вздохнул тот и пояснил — Ваша свадьба поможет государствам сблизиться, стать больше друзьями, чем врагами.

— Я понимаю, отец — кивнул Цзынь — Сделаю, как вы скажете.

Получив благодарный кивок от отца, сын перевел взгляд на мать, взявшей его за руку и задав вопрос:

— Цзынь, скажи, а ты успел познакомиться с другими юными дарованиями на горе Будчжао?

— Да, был один талантливый юноша — ответил он с улыбкой — Принц Линь. Мы хорошо ладили.

— Какое совпадение — заметил император — Именно ему поручено сопровождать невесту в Цзин. Отличный повод сдружиться.

— Да, отец — улыбнулся Цзынь.

— Сынок — начала мать, когда они остались вдвоем, в день свадьбы — Я не хотела тебя женить так рано, но теперь ты наследный принц и твоя свадьба решит будущее нашей страны. Е Бинчань умная и красивая девушка — рассказывала она о невесте, ободряюще поглаживая его руки, согревая своим теплом его холодные пальцы — Уверена вы поладите, а может даже полюбите друг друга — улыбалась она, обнимая перед тем как уйти.

— Поздравляем, Ваше Высочество — почтительно склонялись слуги, открывая двери перед ним, когда он шёл в брачные покои после свадьбы.

Невеста сидела на кровати и ждала его. Плотная красная вуаль скрывала ее лицо. Откинув её, он вздрогнул. Это была не Бинчань, а Е Сиу.

— Ты… — поражённо воскликнул он, видя свою жестокую жену.

— Ну, а чего ты ожидал? — едко спросила она, глядя на него с презрением и беря с кровати кнут.

Отвернувшись, он попытался уйти, но оказался в полутёмном зале. Обернувшись же, он с ужасом увидел на кровати свою мать. Бледную и мёртвую. Лежащую в крови, как тогда, при родах.

Упав на колени перед кроватью, он опустил голову и увидел кровь на своих руках.

— Что? — вздрогнул он и мотнул головой в отрицании — Нет. Мама…

— Ты убил свою мать — ледяным голосом обвинял его появившийся отец.

— Нет, отец! Это не я — попытался возразить Цзынь.

Но получил от отца лишь удар мечом, заставивший его упасть от резкой боли в груди.

Появившиеся вдруг, печальные Лань Ань и Инь Синь молча прошли мимо него, лежащего на полу.

— Лань Ань — окликнул он ту, что всегда старалась защитить его, пока была рядом — Не уходи — попросил он, уцепившись за подол ее платья.

— Ты, чудовище! — крикнула та разочарованно и, выдернув из его хватки подол, растворилась.

— Я не…- шептал Цзынь обессиленно, прикрывая глаза.

— В этом сне у тебя была идеальная жизнь. Каково это быть любимым? — произнес вдруг появившийся принц Линь, подходя ближе.

— Сяо Линь, помоги — протянул он руку к тому, кто всегда приходил на помощь, когда он был ранен.

— Но это была ложь — продолжил между тем Линь равнодушно и пообещал — Скоро ты проснёшься и всем снова будет на тебя наплевать.

Таньтай Цзынь отвёл глаза и опустил голову. Он знал, что это было правдой. В реальной жизни никому не было до него дела.

Сяо Линь же присел перед ним на корточки и начал говорить:

— Все эти годы ты подражал мне, в надежде стать таким же, получить любовь и признание. И вот, в этом сне, ты получил всё, чего желал: любовь родителей, уважение как к наследному принцу и скорую власть в родном государстве. Всё так легко досталось тебе. Но испытал ли ты счастье, скажи? — с любопытством уточнил Линь, ловя выражение растерянности на лице Цзыня.

— Нет — прошептал тот — Я просто не могу чувствовать.

Принц Линь хмыкнул и продолжил:

— Если бы не ты, твоя мама была бы жива, твой отец не потерял любимую женщину, Лань Ань не пришлось бы никуда уходить, Инь Синь не пришлось бы жить в страхе и позоре. Казалось бы, они близкие тебе люди, но все они тебя ненавидят — закончил он, скривив губы.

— Я не желал им такой участи — качал головой Цзынь — Не хотел им навредить.

— Правда? — с усмешкой уточнил Линь — Их чувства, желания, помыслы. Для тебя это лишь слова. Всё это время ты защищал лишь свою жизнь. А на их боль и страдания тебе было наплевать. Ты же вообще не понимаешь человеческих чувств.

— Я понимаю — возразил Цзынь и уточнил — Разумом я понимаю. Я просто не могу чувствовать — закончил он шёпотом.

— Таньтай Цзынь, какой же ты жалкий — с презрением выдал принц Линь — Ты живёшь, но душа твоя мертва с самого рождения. Ты не можешь чувствовать ни радости, ни горечи. Не способен увидеть красоты этого мира, не можешь понять ценность жизни. Весь смысл твоего существования — мучить близких тебе людей, быть жертвой ненависти и презрения окружающих. Так зачем ты вообще живешь?

— Нет, не правда — отрицал жестокую реальность Цзынь, закрывая уши, пачкая лицо кровью со своих рук.

— Ах да — ухмыльнулся Линь — Твоя мать тебя никогда не ненавидела, а любила до самой своей смерти. Если бы ты только смог почувствовать тепло материнской любви, может быть всё сложилось бы совсем иначе. Хочешь увидеть маму? — спросил вдруг он и, воткнув в пол перед Цзынем кинжал, указал на него — Так вот он, способ — и сжал руку Цзыня на рукоятке кинжала — Чего же ты ждешь? — спросил он напоследок и исчез.

«Ты должен сполна испытать все тяготы смертной жизни, всю боль мира и безграничную ненависть к тебе — вдруг снова услышал голос внутренней сущности Цзынь — Должен утонуть в пучине горького отчаяния. Твоя судьба проклята — тебе уготован плохой конец. Лишь тогда ты избавишься от боли. Когда настанут самые тяжелые времена, когда смерть взглянет тебе в глаза, я приду и приму в дар твои тело и душу».

— Хватит ждать — процедил Таньтай Цзынь и, выдернув кинжал, начал подносить его к своему горлу, готовясь сделать один точный удар и, наконец, умереть.

* * *

Жестоко было показать вариант жизни, где он любимый сын и наследник страны, а затем сказать, что он этого не заслуживает и может только умереть, чтобы еще раз взглянуть в любящие глаза матери, единственной кто хотел, чтобы он жил и той же, кого он лишил жизни.

— Таньтай Цзынь, ты должен жить — произнесла я, удерживая лезвие одной рукой, не давая тому вонзиться в его шею, а другой, пытаясь отвести его руку, сжимавшую рукоять клинка — Хотя бы ради памяти своей матери, которая сильнее всего желала, чтобы ты жил. Жил хорошей жизнью и стал достойным человеком. Она смотрит на тебя с небес. Переживает вместе с тобой твои мучения, ждёт и верит, что ты справишься и станешь сильнее и счастливее — говорила я, пытаясь достучаться до сознания Цзыня, поглощенного своим кошмаром — Давай, Цзынь. Ради нее. Продолжай жить и бороться. Ты сможешь. Она верит в тебя. И я верю.

Наконец, он ослабил давление на клинок, и я смогла отвести его. Таньтай закрыл глаза, роняя слезу, что смешалась с кровью на его лице. Я же закрыла глаза от облегчения.

А дальше была только темнота и слабость.

Я знала, что Таньтай Цзынь, очнувшись ото сна, встретится с демоницей и поглотит ее силу, став сильнее. Знала, что нас должны спасти и ожидала, когда смогу открыть глаза, чтобы жить в этом мире дальше. И дальше спасать Цзыня от самого себя. Я уже знала, что жить этой жизнью предстоит именно мне.

В навеянном сне, пока была в путах лоз сада демоницы, я встретилась с той, что должна была играть ведущую роль этой истории. Я встретилась с душой Ли Сусу.

Отступление: сон в саду кошмарных цветов

Стоило мне попытаться открыть глаза, как пришлось прищуриться от яркого света, идущего казалось со всех сторон. Проморгавшись, я наконец огляделась. Кругом облака и свет, земли не видно.

«Что-то мне это напоминает» — скривилась я и тут же поняла, что так выглядело место, где Ли Сусу беседовала со своими собратьями-сектантами, когда попала под влияние сна от демоницы.

— Ну, а мне что тут делать? И как проснуться? — проворчала я.

— Я помогу тебе проснуться — раздался голос ниоткуда. Я заозиралась.

Ли Сусу, как живая, возникла передо мной. В светлых одеждах и со знаком бессмертной во лбу. «Вот она. Здесь. Почему не в Е Сиу, как положено»?! — возмутилась я про себя и спросила:

— Где ты была?

— Я не смогла, не справилась — печально опустила глаза Сусу — Должно быть не хватило энергии — предположила она и тут же огорошила — Теперь миссию по спасению трех миров исполнять тебе.

— А ты? — нахмурилась я.

— А я сейчас со своей семьей. Моя душа воссоединилась с моими близкими, что погибли раньше меня — со светлой печалью произнесла Ли Сусу.

— Так значит ты…- решила уточнить я, на всякий случай.

— Да, я умерла — подтвердила она мои опасения.

— А сама Е Сиу? — неуверенно поинтересовалась я судьбой души владелицы тела.

— И она — кивнула Сусу.

«Ну здорово — недовольно вздохнула я — Все умерли. Все со своими близкими. Довольные. А я? Может я тоже хочу домой, к своей семье»?.. — тоскливо закончила я свою мысль.

— Так нечестно — буркнула я.

— Прости, что взваливаю на тебя эту тяжесть — виновато произнесла Ли Сусу и с тревогой продолжила — Но судьба миров по-прежнему в опасности и в этом времени есть только ты к кому я могу обратиться. Твоя душа попала в Е Сиу. Ты рядом с будущим Богом демонов. Ты должна остановить его — истово веря в это, говорила она, хватая меня за руку.

— Как?! — отшатнулась я от ее фанатичного энтузиазма.

— Для начала, не дай ему умереть — ответила она — Злая сущность возродится в нём стоит его смертной жизни прерваться. Только после ее уничтожения можно убить его и спасти этим три мира и четыре континента.

«Ничего себе просьбы — опешила я — Я кто, телохранитель и киллер в ее глазах? Не имея никаких сил (ни божественных, ни демонических), я не то что убить кого-то там не смогу, я себя-то спасти не в состоянии. Но пообещать спасти от смерти Цзыня в этом эпизоде я могу, благо знаю, что делать» — вздохнула я.

— Ладно — хмуро сказала я — Я не дам ему умереть. Давай, буди меня.

— Спасибо тебе — улыбнулась Ли Сусу и коснулась моего лба засветившимися пальцами, пробуждая этим ото сна.

«Оставь себе свою благодарность, Ли Сусу — ворчала я про себя, пока Таньтай Цзынь помогал мне выбраться из пут — Не собираюсь я мешать ему становиться Богом демонов. Это его судьба, а вставать у нее на пути чревато. Пусть Цзынь становится сильнее. А вот сделать его более адекватным постараюсь. Ну как получится, конечно. А нет, так умру со всеми. Может душа тогда и вернется в мой мир и, я просто проснусь? Увидим».

Конец отступления: сон в саду кошмарных цветов

Открыв глаза, я обнаружила себя лежащей в своей кровати. «Да уж, пора принять то, что тело теперь моё, кровать моя и жизнь эта моя.

Е Сиу. Теперь это моё имя на…сколько там лет? Что ж, будем жить. А чтобы жить было безопаснее, нужен кто-то сильный рядом. И это, по всему, будущий Бог демонов — Таньтай Цзынь. Кстати, надо проведать его, проявить заботу и вообще — начать уже продумывать возможности будущего сотрудничества. Лишь бы оно было выгодным с обеих сторон. Тогда обоим будет счастье.

Отступление: Таньтай Цзынь

Открыв глаза на обустроенном для меня чердаке, я стал вспоминать что последнее помню перед тем как потерять сознание: исчезновение цветов, освободившиеся из пут жертвы. И чувство переполненности от энергии, что наполнила меня. Отторгнутая кровь. Кажется, потом я потерял сознание. А перед этим…

Демоница, обнаружившая что я снова каким-то образом разрушил ее путы, пришла в ярость и собралась сожрать мою душу, но в итоге сама была «съедена». Мной. И это было очень интересно.

Невозможность испытывать чувства больше не волновала меня. Полученная возможность поглощать силу демонов будоражила. Ощущать эту силу и власть было приятно. А её использование — пьянило.

Внутренняя сущность, явившаяся, когда я потерял сознание от боли из-за напавшей демоницы, поведала о том, что я могу поглощать силу демонов. Оказывается, моя кровь способна сдерживать всех демонов мира, а тело способно накапливать их энергию. Другими словами, моя кровь — оружие против демонов, а тело — лучший сосуд для их энергии. Пока они не могут убить меня, я, напротив, могу забрать их силы себе и стать сильнее.

Стать сильнее. Это то, что желало мое сердце. С силой, в моей власти будет изменить свою жизнь. Больше не нужно будет притворяться и терпеть. С позиции сильного, я смогу отплатить врагам и стану неуязвимым для их нападок. Да, стать сильнее, это отличная идея. И теперь, зная способ собрать силу, я обязательно стану сильнее.

Эта демоница ужасов была довольна сильна. Я забрал ее силу, также, как и всю энергию, которую она выращивала в своем саду. Вся эта сила переполняла меня сейчас и требовала применить ее. И я не против был вновь испытать те приятные ощущения.

Заявившаяся Е Сиу что-то говорила, но я не слушал, я смотрел на неё и размышлял, как лучше всего будет испытать полученную силу на ней. Я уже почти решился, но тут она зачем-то вырвала ножницы из моих рук и вскрикнула от боли, чем привлекла мое внимание к ее руке. Та была ранена. Когда это она успела? И тут пришли воспоминания.

Да, точно, она же перехватила клинок у моей шеи своей рукой. Кажется, она еще говорила, что я должен продолжать жить ради своей матери и стать сильнее, чтобы та была счастлива на небесах...

Выдохнув, я прикрыл глаза. Воспоминание отрезвило меня. Кажется, сила опьянила меня, и я чуть было не поддался желанию убить свою жену, а ведь это было бы опрометчиво — так выдать себя. Нет, лучше пока затаиться. Как хищник в ожидании жертвы. Нужно освоиться с новыми возможностями и потренироваться на чём-то более безопасном для меня, при чём сделать это более скрытно. Рано нападать открыто. Почему бы не начать с начала? Е Сиу не первая из моих мучителей. Дождаться случая и нанести удар по своим обидчикам детства, используя полученную силу — вот лучшее решение на настоящий момент.

Е Сиу зачем-то потащила меня в сад. Задумавшись, я следовал за ней, мне по сути было всё равно где находиться, чтобы думать.

Вот кстати, зачем она спасла меня? Когда это моя жизнь стала важна для нее? И чем? Какие цели она преследует? Не давая мне умереть и… Заботясь обо мне?

Краем глаза, я наблюдал за ней. Она была задумчива и будто что-то пыталась вспомнить. Я уже было собрался спросить почему она не дала мне умереть, как перед нами появился Сяо Линь. «Видимо, навещавший Бинчань» — как догадался я, когда огляделся и понял в какую часть поместья нас занесло.

— Принц Линь — поприветствовал я его.

— Ваше Высочество — присела в поклоне Сиу, вынырнув из своих дум.

Повисло молчание. «Я молчал по привычке. Сиу вероятно из-за мыслей, занимавших ее, а Сяо Линю скорее всего просто нечего было нам сказать» — решил я, но ошибся. Тот вдруг что-то решил для себя, вскинул взгляд на Е Сиу и, покосившись на меня, произнес:

— Сиу, могу я поговорить с тобой? — и добавил — Наедине. Таньтай Цзынь, ты разрешишь?

— Как Вам будет угодно — произнес я и, кивнув принцу, удалился.

Я ушел без споров, даже с облегчением — наконец, останусь наедине со своими мыслями. Но затем мне стало любопытно о чём там Сяо Линю понадобилось беседовать с Е Сиу, которая прежде преследовала его, а он убегал, не желая ее внимания. И вот сейчас сам сделал шаг ей на встречу. Зачем? Это было интересно. Поэтому ворон, подвластный мне, неслышно скрылся среди веток дерева, под которым они стояли, а я принялся слушать их разговор, делая свои выводы.

Отступление: Таньтай Цзынь слушает разговор Е Сиу и принца Линя и делает свои выводы

Они молчали довольно долго, прежде чем Сяо Линь наконец, начал говорить:

— После того, что случилось, я понял, что по-настоящему люблю Бинчань. Я планирую вернуться во дворец и просить разрешение отца жениться на ней. И я очень надеюсь, что в дальнейшем ты не…

По-настоящему? — поднял бровь Таньтай и усмехнулся — Хм, а раньше, стало быть, он ещё сомневался в своих чувствах? Прелестно.

— Я не собираюсь мешать вам — перебила его Сиу и спокойно заверила — Вы можете не беспокоиться, с моей стороны не будет преград.

— Надеюсь, что ты сдержишь обещание — облегченно, но с некоторым сомнением проговорил Линь неловко.

Эта Е Сиу совсем на себя непохожа — качнул головой Цзынь, услышав ее слова — Она больше не одержима Сяо Линем — хмыкнул он и нахмурился — А вот обо мне она теперь беспокоится и даже особо заботится о моей жизни — припомнил он все подобные случаи, когда Сиу организовывала улучшение его питания, заботилась о его комфорте и даже терпела боль от клинка, не давая мне убить себя.

— Это еще не всё — нахмурил лоб принц Линь и серьёзно проговорил — Я хотел поговорить о Таньтай Цзыне. Нам всем очень повезло, что он вернулся домой. Если бы с ним что-то случилось, беда накрыла бы не только семью Е, но и всё государство.

Сиу молчала, о чём-то отстраненно думая, а Линь продолжал:

— Похоже, ты не в курсе политической обстановки. Таньтай Цзынь принц-заложник, но он всё еще принц враждебного государства. Если он сильно пострадает или умрёт, это даст повод Цзин напасть на нас, а армия Шен сильно ослабела. Я не уверен, что мы победим.

Е Сиу смотрела на него, но ничего не отвечала, а Линя это явно не устраивало. Сжав губы, он добавил:

— Начнись война и император непременно накажет генерала Е за плохую подготовку войска, и, я уверен, в наказание все мужчины семьи Е отправятся на передовую. Пойми, катастрофа постигнет не только твою семью, но и оба государства — вещал принц.

Вот оно что — скривил уголок губ Таньтай, услышавший это — Сяо Линь защищал меня ради блага своего государства. Одна проявляет заботу из-за беспокойства о своей семье, а другой, из-за беспокойства о судьбе народа. Для них я лишь проблема, за которой они должны присматривать, чтобы она не принесла несчастий — поджал губы Цзынь.

— Принц Линь, я понимаю Ваши тревоги — начала Сиу каким-то странным тоном, вежливым, но прохладным — Но Вам нет нужды переживать о Таньтай Цзыне. Я его жена. Разумеется, я буду заботиться о нём. И не только потому, что его статус предполагает угрозу благу моей семьи и государства, а потому, что он достоин быть живым, здоровым и счастливым. По мере своих сил, я сделаю для этого всё, что нужно.

Достоин быть счастливым? — удивленно вскинул брови Таньтай Цзынь и задумался — Кажется, она уже говорила нечто подобное. В том сне, когда не дала убить себя. Неужели она и правда так считает? — с непониманием посмотрел он в сторону сада, где стояла сейчас эта женщина.

Хм, судя по выражению лица Линя, тот не верит в искренность ее слов.

— Ваше Высочество, Вы так стремитесь быть идеальным во всём, что постоянно беспокоитесь обо всех вокруг — с тонкой улыбкой продолжила Сиу — Но за этим беспокойством о всеобщем благе, Вы подчас упускаете самое важное: благо Ваших близких.

Ого, кажется Сиу начала злиться на Сяо Линя за недоверие — ухмыльнулся Таньтай.

— Что ты имеешь ввиду? — растерянно спросил принц Линь.

Действительно, что? — заинтересовался Цзынь.

— Ну, например, Е Бинчань — недолго думая, ответила Сиу — Вы сказали, что любите ее и собираетесь просить разрешение на брак, но сможете ли Вы сделать ее счастливой? Вам хватит сил? Ваше внимание так рассеянно, что Вы не замечаете того, что у Вас перед носом.

Хватит ли ему сил? — подумал Таньтай — Он же наследный принц. В его власти многое.

— О чём ты говоришь? — решил уточнить Линь, хмурясь.

— Не злитесь на меня, принц Линь — примирительно проговорила Е Сиу с мягкой улыбкой (не видел у нее такой прежде) — Я говорю Вам всё это, потому что вижу, что Вы на самом деле хороший человек и стараетесь стать лучше. Я искренне желаю Вам счастья, и я не враг своей сестре, что бы там не считали другие.

Принц Линь кивнул на эти заверения и Сиу продолжила:

— Знаете ли Вы о чём мечтает Бинчань? — спросила она и сама же ответила — Стать Вашей женой, это лишь часть ее желаний. Она хочет не только Вашей любви, но и уважения окружающих, признания своих трудов, хочет защиты, хочет уверенности в завтрашнем дне. Вы ей кажетесь тем, кто способен дать ей всё это. Но так ли это? — уточнила она.

Словно намекает, что это не так — подумал Таньтай.

А принц Линь между тем оборонительно заметил:

— Я уже принял решение жениться на ней, так почему ты думаешь, что я не смогу исполнить желания Бинчань?

Е Сиу кивнула, согласная пояснить, и начала негромко говорить:

— Раз уж у нас зашёл разговор о политике, позволю себе сказать Вам: Вы лучше многих знаете внутренние страхи Вашего отца. Вас любят в народе. Больше чем его. Генерала Е уважают и ценят. Больше чем его. Императору известно, что любовь народа в Ваших руках, а сила армии государства в руках генералов Е. Так скажите мне, позволит ли он Вам взять дочь семейства Е в жёны?

А это имеет смысл. Принц Линь, при столь явной поддержке семьи Е, может стать сильнее и опаснее для власти императора. А семья Е станет еще выше по положению и ближе к трону. Император этого не допустит.

Принц Линь нахмурился и опустил глаза, Сиу же продолжила.

— Мой Вам совет — не торопитесь со свадьбой. Вы не можете быть послушным сыном, благородным принцем и счастливым мужем одновременно. Разумеется, Вы откажетесь выбирать, ведь стремитесь быть хорошим для всех. Но чтобы сделать это, пока в Ваших руках недостаточно власти, недостаточно сил.

Да, у меня пока тоже недостаточно сил — мелькнула мысль у Цзыня.

— Ваши речи опасны, Вы осознаете это? — вдруг перешел на «Вы» принц — Кто-то мог бы решить, что Вы предлагаете заговор против текущей власти. Вы понимаете, что этим подставляете свою семью? — прищурился он.

Глава У был бы счастлив услышать сей разговор — усмехнулся Таньтай, согласный с мнением Линя.

— Упаси, боги — почти фыркнула Сиу — Я ничего не предлагаю. Да и не в моих силах предлагать нечто подобное. Я лишь младшая дочь в семье, к тому же замужем за заложником соседнего государства. В моей ли власти что-то кому-то обещать?

— К чему тогда Вы всё это говорили? — устало выдохнул Линь, оставив тщетные попытки догадаться, что на уме у его собеседницы.

— Как я и сказала, я желаю и Вам и сестре только добра. Поэтому указала на проблему и посоветовала обождать с воплощением своих планов. Ведь можно получить не то что ожидаете и в результате благие намеренья приведут к несчастью любимого человека. Бинчань верит Вам и надеется на Вас. Не обманите ее ожиданий.

Выждать с воплощением плана — неплохой совет — хмыкнул Цзынь — И мне пригодится.

— Я сделаю всё для этого — решительно сказал принц Линь и не прощаясь умчался к воротам.

— Удачи — шепнула Сиу ему вслед и казалось снова погрузилась в свои мысли.

Хм, интересно будет посмотреть, как он справится с противодействием императора — прищурился Таньтай Цзынь, отзывая своего ворона — Хотя мне-то что. Получится у него или нет, в любом случае, что другому во вред, мне на пользу. С нетерпением буду ждать представления: битвы между силой любви и силой власти.

---

Примечания:

Таньтай Цзынь родился 4 мая. В Китае число 4 символизирует смерть. А про родившихся в мае говорят — всю жизнь маяться будет.

Возрастные вехи Таньтай Цзыня:

6-7 лет — Лань Ань уходит из дворца за помощью.

9-10 лет — Цзынь по указу отправляется во дворец Шена.

10-11 лет — Цзыня впервые ограждает от избиений принц Линь (которому примерно 7-8 лет).

14-15 лет — принц Линь уезжает на гору Буджао и принц Лян со своей шайкой возвращается к издевательствам и побоям заложника.

18-19 лет — принц Линь (16 летний) возвращается в Шен, где Цзынь встречает его и через время, копируя жест заботы принца, дает плащ Бинчань.

19 лет — Цзынь женится на Е Сиу и покидает дворец.

20 лет — Цзынь уже является императором Цзина.

Глава 7

Стать сильнее

Освежившись и переодевшись после валяния в лесу, я отправилась к Таньтаю в сопровождении взволнованной Чунь Тао. Та не хотела отпускать меня и настаивала на том, чтобы я отдыхала после упадка сил, который диагностировал лекарь. Но я не хотела упустить момент.

Теперь, когда я приняла факт того, что жить в этом мире предстоит именно мне, я решительно была настроена поменять всё так, чтобы избежать лишних страданий. И если моя жизнь здесь тесно связана с жизнью Цзыня, то соответственно я должна своевременно позаботиться о нём. Помочь ему избежать лишней боли, защищать пока он не стал достаточно сильным, чтобы защищать себя и других самостоятельно. Насколько я помню, он был достаточно благодарен тем людям, что хорошо относились к нему и были полезны. Если уж здесь нет Ли Сусу, то почему бы мне не стать тем, человеком, который искренне, в отличие от нее, поможет, объяснит, поддержит. К тому же, я могу предупредить его о некоторых сложностях, что ожидают его, если он выберет путь к трону. Тогда он будет готов встретить опасность и избежит ее с выгодой для себя.

Таньтай Цзынь сидел на своей постели и был глубоко погружён в себя, играя с огоньком, срезая кончик фитиля. Только когда я окликнула его в третий раз, он обернулся и улыбнулся, вставая. Жутковатая улыбка вышла, как по мне. О чём он думает сейчас? О полученной силе, о мести? Мне что ли? Ну не станет же он при Чунь Тао меня убивать, правда? Я спрашивала его о самочувствии, о том не требуется ли ему что-то сейчас, а сама пыталась припомнить, что было дальше по фильму. Получалось со скрипом. Вспомнив, наконец, что Ли Сусу сделала в этом эпизоде, я выхватила ножницы, которые он сжимал в руке и тут же вскрикнула. Совсем забыла о своей ране. Ладонь прострелило болью. Пока Чунь Тао суетилась, просив меня быть осторожнее, я перевела взгляд на Цзыня. Тот уже перестал улыбаться и сосредоточенно размышлял о чём-то. Решив отвлечь его от мрачных мыслей, я повела его в сад прогуляться. Я помнила, что Сусу потащила его в сад, но зачем, никак не вспоминалось.

Память подводила, а мысли всё возвращались к моей дилемме: должна ли я прямо сейчас поговорить с ним и предложить сделку или сначала нужно убедить его, что я не Е Сиу? Но как? Он очень недоверчив. Неужели я так похоже себя веду на оригинал Сиу? Или может дело в том, что мы мало проводили времени вместе, вот и не было шанса у него заметить, что я не она.

Вот как раз в связи с его недоверчивостью и стоит прежде убедиться, что он верит мне. Хотя бы в том, что я не Е Сиу. Строить отношения с начала проще, чем исправлять косяки прошлого поведения. А сделанное этой Сиу вообще ко мне не относится, поэтому справедливо будет разделить его восприятие меня: на Сиу-до и Сиу-после. То есть сейчас. И уж потом можно предложить взаимовыгодную сделку по защите и обмену информацией.

К примеру, я помогу ему информацией о грядущем и ресурсами, которые доступны мне на данный момент, а он пообещает обеспечить мою безопасность в течении этой жизни. Также в последствии можно будет попросить сведения и помощь по возвращению моей души в мой мир.

Мир полный магии должен что-то предложить по этому вопросу, а император государств Цзин и Шен, Избранный из племени Июэ (со своими шаманами), а также целый Бог демонов, должен располагать возможностью найти нужную информацию и людей (или демонов) способных помочь мне.

Мои размышления внезапно прервал голос Таньтая, приветствующего принца Линя.

«Тоже поздороваться надо» — мелькнула мысль и, выдав уместное принцу приветствие, я снова задумалась, предоставляя шанс парням пообщаться между собой.

Так что же мне делать, чтобы убедить Цзыня, что я не та Е Сиу, что издевалась над ним? Проводить больше времени вместе. Кажется, Сусу учила его рисовать амулеты, но мне-то это недоступно. Это-то ему было интересно. В моем случае, еще большой вопрос захочет ли Таньтай проводить со мной больше времени. И о чём с ним разговаривать, чтобы он увидел разницу между ней и мной? О чувствах? Что-то такое было…

Кстати, надо бы заранее подумать, что можно рассказать сразу, а что лучше попридержать. И вообще, прежде чем рассказывать всё, необходимо оценить, насколько его разум стабилен, чтобы воспринять всё, что ожидает его и впоследствии действовать разумно. А еще всё же стоит поднапрячь свой мозг, чтобы память подкинула больше подробностей фильма, а то куча слепых пятен.

Внезапно я осознала себя стоящей под деревом рядом с принцем Линем. Оглядевшись, Таньтая я не заметила. Видимо ушел пока я отвлеклась. Я уже собралась попрощаться и удалиться, когда принц заговорил, заставив меня остановиться. Едва, тот начал свою речь, как я вспомнила этот момент: разговор Линя с Сиу, при чём наедине. Тот попросил Цзыня уйти, а тот и рад был сбежать. «Ну и ладно. Будет мне время подумать».

Торопливо заверив, что не собираюсь препятствовать его отношениям с Бинчань, пока Сяо Линь не начал говорить о том, что «польщён, что она любит его, но просит усмирить свои чувства», я продолжала слушать его монолог о Таньтае и размышлять.

На самом ли деле Линь беспокоился о Цзыне только из политических соображений или всё же была и обычная человеческая забота? Я смотрела на лицо Сяо Линя и рассуждала про себя. Думать ли о нём хуже, чем он есть, помня, что он вырос при дворе и является будущим правителем или думать о нём лучше, чем он есть, ведь он хороший человек и, наверное, был добрым ребенком? Возможно он выбрал эту причину для защиты Цзыня в разговоре со мной, лишь потому, что я Е Сиу. Та, кто, по его мнению, не примет доводов сострадания, а прореагирует лишь на угрозу для благополучия семье и ей лично. Такая вот у него придворная привычка выбирать подходящие доводы, опираясь на знания сути собеседника.

«Ну у меня-то точно сугубо личные цели беспокойства о Таньтай Цзыне. Я надеюсь, что он поможет мне, но также я симпатизирую ему, как герою истории, которому пришлось много страдать. И желаю ему стать сильнее, чтобы избежать лишних мучений. Что ж отвечу, как есть».

Так, кажется принц Линь не очень доверяет моим словам. Ну конечно, я же тут злодейка, а он святой. Что ж, я тебе еще кое-что выскажу. Пусть задумается, как его благие намерения могут сделать его женщину несчастной.

Я выдала ему свои мысли, предположения и предупреждения насчет его намеренья срочно просить разрешение на брак с Е Бинчань. Принц выслушал меня, но какие сделал выводы, умчавшись сейчас прочь? В любом случае…

— Удачи — шепнула я ему вслед.

Интересно, изменила ли я сейчас этот момент истории или напрасно сотрясала воздух? Время покажет. А ведь кажется я должна была еще что-то изменить в этом эпизоде. Но что? Нет, никак не вспоминается. Еще и голова раскалывается. Наверное, Чунь Тао была права, не стоило вскакивать с постели так сразу. Надо вернуться и лечь. Посплю, восстановлюсь, наберусь сил. Глядишь и вспомнится.

«Кстати, и Таньтай Цзыню не помешало бы побольше отдыхать. Силу переваривать тщательнее, чтобы больше кровью не плеваться.

Интересно, счастлив ли он сейчас, став сильнее»?

* * *

Проснувшись после вязкого муторного сна легче не стало и, я послала Чунь Тао сказать, что не смогу присутствовать на обеде.

После мутных сновидений меня одолевали уже другие мысли и сомнения.

«Вот как так получается? Вроде же приняла решение. Смирилась. Поставила цель. И всё равно. Стоило пройти немного времени, как меня наполнили сомнения, а в душу закралась надежда». Я начала думать, что в том сне я видела не настоящую Ли Сусу, что этот сон лишь навеянный демоном кошмар, что героиня еще может занять это тело, что душа Е Сиу может в любой момент нагрянуть, уничтожив наглую квартирантку ее тела.

В связи с этим, решение о том, когда начать откровенный разговор с Таньтай Цзынем, снова откладывалось.

Я продолжала пытаться вспомнить больше. Вроде по сюжету дальше должна быть свадьба Е Бинчань и принца Линя, если тот, конечно, не прислушается к моим словам. На этой свадьбе Таньтай осуществит свою месть обидчикам, с помощью вороньей стаи и полученной у демона силы. Каюсь, этот момент я подсмотрела в своих записках. Вот уж не думала что шпаргалка так скоро понадобится. Перечитала всё на случай, если опять выпадение памяти настанет, и снова спрятала всё в свой тайник.

В зале с траурными табличками всегда было тихо и безлюдно, а постамент под ними давал возможность спрятать хоть слона, не то что пару листков. Предки семьи Е охраняют тайны лучше всех. «Как говорится, никто так надёжно не сохранит ваши секреты, как мёртвые. Кхм. Хорошо, что лишний раз сюда никто не лазит. Уважают покой и тд и тп. Я не только уважаю, но еще и благодарна» — успокаивала свою совесть я, кланяясь перед уходом.

* * *

Указ об объявлении Бинчань наложницей принца Сюаньчэна (он же Линь) принесли в поместье Е через три дня. Узнала я о нём вечером этого дня. На оглашении указа я не присутствовала, как и Таньтай. Во-первых, указ касался семьи Е, а я как бы уже не их часть, так как замужняя дама, хоть и продолжаю жить с ними, во-вторых, мы с Цзынем были в это время на ярмарке. Меня бабушка отправила к аптекарю за травами для нее, а Цзыня я взяла с собой за компанию. Надо же хоть как-то воплощать план по сближению.

Тот на контакт шёл плохо. Осторожно начатые разговоры о событиях сна и о том, как он воспринял увиденное, он не то, что не поддерживал, а пресекал. Очень простым способом — уходил прочь. С одной стороны, я его понимаю, мало того, что кто-то посторонний влез в его личное, память о родителях и его детстве, так еще и его слабость видел, а теперь хочет снова в душу залезть. С другой стороны, мне же надо как-то донести до него, что он не чудовище, как бы часто не кричали об этом в воспоминаниях Инь Синь, поговорить о значениях чувств и т.п. Но такой возможности Цзынь мне не давал.

Может ему было неловко, что я, его мучительница, была той, что спасла его от смерти в его кошмаре и пострадала из-за этого, а быть благодарным он мне не хотел. Он избегал меня в течение дня, а на обеды-ужины перестал приходить, так как я пыталась поговорить с ним пока он ест. Пришлось унести ему еду на чердак. К слову, ночевать он тоже стал там. В общем, отдалился как только мог. Это шло вразрез с моими планами. Но что я могла сделать? Принуждать его насильно слушать, связывая его? Ну нет, спасибо. Толку от этих разговоров будет ноль или даже в минус уйду.

О чём он думал эти дни мне неизвестно. Ну могу предположить, конечно, что о получении силы от демонов, изменении своей жизни, мести врагам, возможно о побеге. Думал ли он обо мне? И главное, что именно?

Я в эти дни занималась медитацией и вспоминала детали фильма.

Этот способ вспомнить подсказал мне Пан Ичжи, встреченный мной в лавке с канцелярией. Он покупал там бумагу для амулетов, которую потом еще зачаровывал. Как я поняла, обычная не годилась. Я же зашла посмотреть, что там предлагают и может обновить свои запасы. Я много листов извела, улучшая свой почерк.

* * *

Думая о своем, я буквально врезалась в него, идя на выход.

— Госпожа Е, Вы столь рассеянны, что чуть не сбили меня — укоряюще проговорил Пан Ичжи, когда я посмотрела на него — А главное, не задели Рыжика — указал он на своего питомца в привычной котомке на боку.

— Прошу простить меня, ученый Пан — улыбнулась я и, наклонившись на уровень котика, повторила — Прошу прощения, малыш. Ты в порядке? — уточнила я с удовольствием проводя кончиками пальцев по его мягкой шёрстке, чем внезапно вызвала статическое электричество.

С удивлением смотря на не только ощутимый, но и видимый заряд искорок на своей ладони и спинке котенка, я не знала, что и сказать. Больно не было, просто странно.

— Ого — заметил данный эффект Пан Ичжи, проводя рукой и стирая искорки со спинки котика — Вы должно быть давно не медитировали, раз ци так бушует.

— Медитировала? — повторила я непонимающе. Никто не говорил, что Е Сиу должна заниматься подобным. Ах, да кажется все дети семьи Е по традиции обучаются основам самосовершенствования, значит и Сиу в свое время…

— Вы меня спрашиваете? — хмыкнул Пан Ичжи — Неужели забыли. Эту истину вбивают во всех учеников лучше остальных уроков. Искажение ци это не шутки. Раз уж взялись за развитие меридиан, так всю жизнь придется поддерживать минимальный уровень, чтобы течение ци не нарушилось.

— Забыла — виновато улыбнулась я и со стыдом, что приходится обманывать, добавила — Дело в том, что недавно я сильно ударилась головой, но никому не сказала, не желая беспокоить близких. Однако, случается, что что-то я не сразу вспоминаю из прошлого.

— Как так? — удивился Пан Ичжи — Потеряла память, и никто не знает?

— Ну только моя служанка и Цзынь, правда последний кажется не верит — ответила я и торопливо продолжила — Я не то что потеряла память. Просто кое-что забылось, но со временем восстанавливается.

— Ну да — закатил глаза Пан Ичжи — А самое важное и не вспомнилось до сих пор. Сколько ты уже филонишь?

— Наверное, дней пять-шесть — припомнила я количество дней своего пребывания в этом мире — Странно, что Чунь Тао не напомнила мне, раз я пропускаю важное занятие каждый день — нахмурилась я, а ведь уже шестой день пошёл.

— Она могла и не знать, что ты забываешь это делать — вздохнул Пан Ичжи — Вероятно ты делала это перед сном, как и многие кто не встаёт на путь бессмертного, лишь немного развив свои меридианы во время короткого обучения в секте.

— Ну тогда понятно — поняла я, как ответственная Чунь Тао (которая больше меня боялась, что прознают о моей травме) могла упустить этот момент.

— Понятно ей — фыркнул Пан Ичжи и строго продолжил — Теперь изволь увеличить время медитации в три раза минимум, чтобы наладить нормальное течении ци в своем теле.

Вот теперь похоже, что он был помощником наставника в секте и помогал обучать учеников, как упоминалось в фильме. Но решать проблему с нестабильностью ци этого тела надо. А как?

— Пан Ичжи — начала я неуверенно — Мне неловко говорить, но не могли бы Вы напомнить, как это делается?

— Только не говори мне, что и это забыла — всплеснул руками Пан Ичжи — Это же вбивается на уровне рефлексов. Кто же так небрежно обучал тебя, что это так легко выбило из твоей памяти?

Я лишь смущенно развела руками. Логично же, что если я не помню о необходимости медитаций и о том, как это делается, то и того, кто учил этому могу забыть. «Амнезия — это удобно. Лайфхак всех попаданцев».

— Ну понятно — выдохнул воздух возмущения Пан Ичжи, тоже осознав этот факт — И этого не помнишь. Хорошо. Я напомню тебе как правильно медитировать. Заодно и восстановишь память.

— Значит я смогу вспомнить то, что забыла: видела и слышала когда-то? — встрепенулась я этой новости. Получается так можно вспомнить и просмотренный фильм.

— Конечно — пожал плечами Пан Ичжи, но уточнил — Если будешь стараться.

— Спасибо Вам, Пан Ичжи — благодарно поклонилась я — Может я могу как-то отблагодарить Вас за помощь? — спохватилась я. Так-то он не обязан помогать мне бесплатно.

— Хм — показательно задумался Пан Ичжи, давя улыбку, но она всё равно была заметна в его глазах — Подари мне вот эту кисть — указал он на прилавок и добавил, подняв указательный палец вверх — И зови меня Учителем.

Не удержав важность и пафосность момента, он рассмеялся. И я вместе с ним.

Кисть я, конечно, подарила, а заодно купила новую кисть и себе, и Таньтай Цзыню.

* * *

Вот так я и начала медитировать.

Ци успокоилась довольно быстро. До этого я не осознавала, что за беспокойное чувство постоянно бурлит во мне, объясняла себе свое нервное состояние своим попаданием в незнакомую среду и тревогой о будущем, а оказалось, что это ци шумит, не убаюканная ежевечерними медитациями.

Память тоже восстанавливалась. Разумеется, не в части жизни местной Сиу, а моей собственной. Особенное внимание я уделяла времени, когда просматривала дораму, в которой волей случая теперь живу. Уже смогла вспомнить ближайшие события, как и кое-что из прошедшего. Из важного:

Таньтай Цзынь слышал тот разговор с принцем Линем.

Я тогда не вспомнила, что в этом эпизоде ворон слушал наш разговор. Но я вроде ничего ужасного не сказала, в отличие от оригинальной Е Сиу с начинкой из Ли Сусу, поэтому может на меня вороны не налетят.

Ну заклинаний для самообороны, как Ли Сусу, я точно не знаю, так что нужно быть осторожней. Ци-то у меня есть, как оказалось, но развита слабо, да и умений никаких. Может сама Е Сиу, проходившая обучение, что-то и могла, но я не могла вспомнить ее навыки. Даже с помощью медитации. Хорошо хоть саму медитацию освоила.

Благодаря медитации, которая с каждым разом получалась всё лучше, я смогла вспомнить не только то, что хотела, но и много лишнего, как мне казалось. Хотя может и имеет смысл проанализировать то, что подкинул собственный разум?

Разговор императора и принца Линя о свадьбе

— Отец, я люблю старшую дочь генерала Е и прошу у Вас разрешение жениться на ней — склонился в поклоне принц Линь, когда уже отчитался по делу о демоне кошмаров.

— Так сильно любишь? — поднял бровь император.

— На всю жизнь — выдохнул принц, заставив императора рассмеяться такой вере.

— Сынок, не торопись — сказал он — Задумайся, что ты любишь в ней. Красоту? Она увянет со временем. Характер? И он склонен меняться с годами. Любовь не может длиться вечно — уверял отец сына — Не лучше ли руководствоваться разумом?

— Отец — поднял взгляд принц Линь — С самого детства, я поступал так, как было бы правильно. Всё, что я делал имело свою разумную причину. Но с ней всё иначе — улыбнулся он и добавил — Я следую голосу своего сердца.

— Вот как — усмехнулся император — Значит нашелся-таки человек, который заставил тебя изменить своему разуму. Ладно — вздохнул он — Дай мне время подумать об этом.

— Спасибо, отец — улыбнулся принц Линь. Отец не отказал, значит возможно…

* * *

— Наивный — вздохнула я, вспомнив этот эпизод — Любой человек (ну по крайней мере, моей современности) знает, если вам сказали: «мы подумаем» (например, при собеседовании), то вероятно, ты получишь отказ.

А может Линь просто очень хочет верить? Вот, что получается, когда думаешь сердцем, а не разумом.

Разговор советника и императора по поводу решения о свадьбе

— Е Бинчань — произнес император, рассматривая портрет девушки, после того как выслушал доклад о ней — Она воистину нежна красотой и добродетельна. Не удивительно, что Линь так влюблен — вздохнул он, откладывая рисунок.

— Разве это не хорошо? — спросил советник — Отчего Вы вздыхаете?

— Хорошо? — переспросил император раздраженно -Авторитет Е Сяо среди солдат несокрушим. Его второй сын, Е Цинъюй, возглавляет войско, охраняющее перевал Цзя. Переживать надо, а не радоваться — недовольно заключил он и снова вздохнул — Линь впервые меня о чём-то попросил. Но если Е Бинчань станет его первой женой, то со временем она станет императрицей Шена. Он не хочет подводить свою женщину, но я должен думать о будущем — нахмурился император и добавил — Такова тяжелая ноша правителя.

* * *

Переживает ли он о возможных волнениях среди знати, если семья Е получит так много власти — раздумывала я — Или всё дело в его личном страхе потерять власть, тревоге о возможном предательстве со стороны сильных Е, если те подберутся близко к трону?

В любом случае, принц Линь был бы неплохим императором, если бы вовремя занял место отца: не допустил бы войны и разрушений. Народу бы точно было легче. Как и Таньтай Цзыню.

Разговор Бинчань со своей служанкой до объявления указа

— Госпожа, я слышала Ваша бабушка отправилась во дворец — прибежала с новостью служанка Цзя Хуэй — Может принц уже поговорил с императором и речь будет идти о вашей свадьбе? Вот только не отговорит ли императора от этой идеи Ваша бабушка. Из-за Сиу — тревожно добавила она.

— Перестань, Цзя Хуэй — остановила ту Е Бинчань — Сиу уже замужем. Как бы бабушка не любила ее, у нее нет причин препятствовать моему браку — светло улыбалась она, думая о Лине и вышивая подарок для него.

— Госпожа, если подумать — заметила служанка обеспокоенно — С самого детства, будь то игрушки, одежда или украшения, если Вам что-то доставалось, то Сиу всегда получала больше. Но…доставалось ли Вам то, что Сиу не могла получить? — задала она вопрос, из-за которого вздрогнувшая Бинчань уколола палец и тоже забеспокоилась.

* * *

Вот, когда излишнее беспокойство некоторых, с неуместной проницательностью, только делает хуже — поджала губы я — Не дала своей госпоже лишней минутки порадоваться, заронила в сердце тревогу и досаду.

Уж лучше бы она не задумывалась на эту тему перед тем как услышала указ о ее назначении наложницей. Продлила бы свое счастье.

А так, только заранее расстроилась, а потом и получила больше подтверждений своим тревогам, что Е Сиу и бабушка не дадут ей желаемого, когда вспомнила как бабушка смотрела на нее после указа, когда вспомнила что говорила ей сестра после столкновения в озеро:

— Пойми же сестренка, как бы сильно ты не старалась, ты всё равно останешься дочерью наложницы — самодовольно заметила Е Сиу — А стоит мне шепнуть бабушке пару слов, так и тебя мигом пристроят кому-нибудь наложницей.

Разговор Бинчань со своей служанкой после объявления указа

— Госпожа, не расстраивайтесь — пролепетала Цзя Хуэй, с сочувствием смотря на свою госпожу, когда та осела на пол, после того как изрезала полу-готовую вышивку, что усердно вышивала на днях.

— Цзя Хуэй, я не понимаю — со слезами в голосе шептала Бинчань, смотря перед собой, сквозь пелену слёз — Всю жизнь я усердно училась и становилась лучшей во всём. В каждом слове и жесте была осторожна и предупредительна. Я была так послушна, как только это возможно. Но что я сделала не так? — с надрывом спросила она сама у себя — Почему всё закончилось вот так? — плакала девушка.

— Вы ничего плохого не сделали, госпожа — ответила служанка и тихо добавила — Дело просто в различии статусов наложницы и жены. Вы же понимаете…

— Не понимаю — всхлипнула она и с давлением проговорила — Мы обе дочери семьи Е, у нас один отец. Так почему ей всё, а мне ничего?

Обида и разочарование разрывали ее на части, терзали сердце и заставляли разум поддаваться гневу, что она подавляла прежде.

«Я должна во что бы то ни стало стать полноправной женой Сяо Линя — решила она про себя, сжимая зубы — Любой ценой».

* * *

Да… Бинчань можно понять. Она годами старалась быть лучшей и при этом не показывала своих истинных чувств, всегда уступала, всегда прощала, всегда улыбалась. Просто надеялась и ждала, что ее усилия заметят и она вырвется из клетки своего статуса — дочери наложницы. И вот теперь ее объявили наложницей того, на кого она рассчитывала, того кого она неосторожно полюбила, стараясь влюбить в себя. С одной стороны, дай ей силу и статус и неизвестно не прилетит ли мне за прошлые обиды на Сиу. А с другой — не дай ей того, что она желает, не успокой ее душу, и она всех утянет за собой, вырывая у судьбы кусочек власти и верша возмездие. И так и так, опасно. Надо подумать как разрешить эту проблему. Но позже. Пока что принц Линь сам ее успокоит.

Разговор Бинчань и принца Линя после объявления указа

— Ваше Высочество, Вы здесь?.. — тихо проговорила Бинчань, когда принц ворвался в комнату, несмотря на сопротивление служанки.

Она стояла за ширмой и не хотела показывать своего лица, боясь не справиться с эмоциями.

Принц Линь поспешил к своей любимой как только узнал об указе. Он хорошо понимал, что теперь мало, что может сделать, чтобы исправить ошибку (доверия к отцу и недоверия к Сиу).

— Бинчань, я просил отца, чтобы ты стала моей женой — заверил Линь виновато — Не знал, что отец уже издал указ о..

— Принц — перебила его Бинчань — Я знаю свое место. Мне достаточно того, что смогу быть рядом с Вами — спокойно сказала она.

— Бинчань, не нужно лгать и улыбаться через силу -воскликнул Линь — Я знаю, ты расстроена. Ты никогда не жаловалась, но я догадывался как тебе живется в доме Е, понимал, что ты скрываешь обиды.

Его Бинчань такая кроткая и терпеливая, но он не хотел, чтобы и от него она прятала свои истинные чувства.

— Вам не кажется, что желать слишком много это жадность? — дрогнувшим голосом спросила она.

— Любая женщина хочет стать женой любимого, это совершенно естественно — произнес Линь и сделал шаг к ширме, за которой стояла его любовь — И ты заслуживаешь быть полноправной женой. Я тоже хочу быть тебе мужем. Тебе настоящей, а не святой. Тебе не нужно скрывать свои чувства, ты можешь показать мне свое разочарование, обиду и печаль. Я приму их и не буду тебя винить.

Он хотел, чтобы Бинчань открылась ему, стала ближе, поверила в его искренность.

Бинчань, помедлив немного, всё же вышла из-за ширмы и склонившись в поклоне, произнесла:

— Мой принц, я не заслуживаю Вашей доброты.

Она еще пять минут назад строила коварные планы, как заставить этого мужчину дать ей то, что она страстно желала — законный брак и уважаемый статус — а теперь почувствовала вину перед ним. Он искренен с ней, а она нет.

— Не смей так говорить — сказал Линь, взяв ее за плечи — Ты самая нежная и добрая девушка на свете. И для меня ты всегда будешь настоящей женой. Когда-нибудь мы сыграем самую лучшую свадьбу, достойную тебя.

Бинчань слабо улыбнулась, одновременно роняя пару слез, и Сяо Линь обнял ее, успокаивая и обещая:

— Теперь мы вместе, любимая. Никто не разлучит нас. Мы пройдем все трудности вместе и преодолеем невзгоды -заверял он ее, гладя по волосам.

* * *

Вероятно, он верил, что сможет это сделать — размышляла я — И просто радовался тому, что любимая женщина теперь принадлежит ему. А статус? Он оставит место жены для нее и, став императором, женится на ней.

Ну да, если бы не паранойя отца и война, то возможно так бы и было. Но времени ему не дадут. И начало всех событий начнет раскручиваться с его свадьбы, если Линь всё же не откажется от своих планов по скорейшей женитьбе.

Должно быть Таньтай Цзынь, узнав о предстоящей свадьбе, также как в фильме решит воплотить план своей мести.

* * *

— Свадьба, значит — пробормотал он себе под нос и пробежался глазами по списку имен на листке, который составил на днях — Враги не живут под одним небом. Но…на этом празднике соберутся все мои обидчики. Пора свести счеты — улыбнулся он, рассматривая свою новую кисть — орудие будущей мести.

* * *

— Принц Линь всё же не прислушался — тихо пробормотала я, когда Чунь Тао принесла на чердак эту новость вместе с ужином для меня и Цзыня — Предупреждала ведь — цокнула я, ковыряясь в рисе.

— Может он решил, что ты просто так хитро хочешь удержать его от брака ради своих целей — заметил мне Таньтай, всё-таки услышавший меня. Вот это слух.

— Хм — задумалась я, «а не верит ли в эту причину сам Цзынь?» и сама себе ответила — Возможно — а потом продолжила — Жаль Бинчань. Она желала статус, а получила очередное унижение.

Цзынь в этот раз никак не прореагировал на мои слова. Его нежелание вести диалоги расстраивало. Я вздохнула и продолжила размышлять про себя.

Нда, принц Линь в своем репертуаре: вижу цель — не вижу препятствий. И ведь умный малый. И всё равно выпросил свадьбу. Вот только оказалось, что поставил любимую в унизительное положение наложницы. И не поспоришь, что не доволен, ведь следом еще и титул наследного принца пожаловали вместе с провинцией Сюаньчэн. Бинчань он уговорит, конечно, убедит, что место жены за ней оставит. Эх, торопыга. Обождал бы. Сел бы на трон и женился бы на ком хочет. Ну почти. Мир между государствами опять же организовал бы, подписав соответствующий договор. Но…история не терпит сослагательного наклонения. Вероятно, дальше всё будет как и в фильме. А именно через три дня состоится воронья свадьба: брак для одних и месть для других.

На следующий день бабушка предложила мне развеяться и пройтись по лавкам, давая мне мешочек с деньгами и напутствуя купить что-нибудь для себя. Может таким образом, она пыталась отвлечь меня от тоски по принцу Линю, который женится на днях.

— Да, мне нужно кое-что из одежды — вспомнила я о малоодетости подопечного и, поблагодарив бабушку, отправилась за Цзынем.

Я решила воспользоваться моментом и отвести Таньтай Цзыня в лавку одежды. Ему точно нужнее обновка. Пару мантий и ханьфу я уже приобрела через Чунь Тао. Голубую, в которой он был в день похищения демоном, и белую с красным и голубым. В ней он, как мне казалось, чем-то на Бога войны Мин Е был похож.

Таньтай без особого восторга согласился сопровождать меня за покупками, но я настаивала, а ему похоже было лень спорить. После того как я оставила свои попытки вести разговоры о его чувствах, он смирился с моим присутствием рядом.

Когда он понял, что одежду выбирают ему, а не мне и не брату Цзеюю, у него было такое забавное выражение лица: растерянность, неверие и...радость, наверное. Ну что-то похожее на нее я уловила пока он смотрел на себя в зеркало. Иметь собственную одежду, персонально пошитую по нему, всем приятно.

Его выбор был неожиданен для продавца, но ожидаем, в принципе. Чёрно-бордовый, в духе знати Цзина (и Бога демонов).

Прежде он всегда выбирал светлые одежды, наверное, пытаясь выглядеть безобиднее и положительнее в глазах окружающих. Да и я раньше ему светлое предлагала, опираясь на предпочтения семьи (хотя это скорее выбор Чунь Тао был). Может сделав этот смелый выбор, он не ожидал, что я соглашусь, но получил то, что желал.

«В нём он и будет вершить свою месть» — поняла я, когда увидела окончательный наряд и вспомнила кадры вороньей свадьбы.

Та кисть, что я присмотрела для Таньтая в лавке, в день моей встречи с Пан Ичжи, к слову, оказалось той самой, которой он будет вершить месть в день свадьбы Бинчань и Линя.

Как причудливо воплощается история. Даже эти мелкие детали были исполнены, случайным образом, с моим участием. Судьба?

Глава 8

Чужая любовь

День свадьбы наступил. Наконец всё внимание было сосредоточено вокруг нее, но она не была счастлива. Сегодня она становится наложницей, а не женой.

Она ожидала, что Е Сиу придёт позлорадствовать, с самого дня указа, но та молчала. Ей даже на какой-то миг показалось, что та поглядела на нее с сочувствием. Но нет, такое точно могло только показаться.

Бабушка что-то говорила о том, как ей повезло, что она выходит за человека, которого любит, который отвечает ей взаимностью, а статус не важен, когда есть искренние чувства. Ну да, легко говорить той, кто всегда имел статус. Ее собирали и наряжали, как принцессу — бабушка позаботилась об этом. Но может то была забота не о ней, а о том, как будет выглядеть семья Е на фоне бледной и бедно одетой дочери? Или это своеобразное извинение за то, что не помогла, как всегда помогала Е Сиу?

Одна ее позорная свадьба чего стоила. Но она стала женой. Женой нелюбимого и слабого мужчины, но женой. Любовь и защита семьи осталась с ней. Она ничего не потеряла. Кроме возможности стать женой Линя. В то время ее утешало это знание. Каждый раз, когда Сиу унижала ее или насмехалась над ее положением, она вспоминала, что женой принца Линя ей уже не стать. Это радовало.

Сейчас же она утешалась тем, что она получила то, чего Сиу не могла: любовь Сяо Линя и возможность быть с ним рядом. А статус жены… Она получит его. Со временем. Она сделает для этого всё возможное. И Линь ей это обещал.

Конец отступления Е Бинчань

«Чужая любовь, чужое счастье, чужие чувства — размышляла я, следуя за отцом и братом в поместье Сюаньчэн на свадьбу сестры — Что это значит для всех этих важных гостей, собравшихся здесь сегодня? Понимают ли они вообще, что такое любовь? Вероятнее всего, им всё равно, что чувствуют другие люди».

«Вот и мой супруг — заметила я темную фигуру в толпе гостей — Тоже вряд ли осознающий, что такое любовь и не до конца понимающий чувства, не верящий, что счастье и для него возможно. Но в отличие от многих, он старался понять и хотел научиться чувствовать» — с этой мыслью я и подошла к нему. Тот не обратил на мое приближение внимания, к чему я уже привыкла, а продолжал смотреть в сторону. Проследив за его взглядом, я поняла, что он видимо считает свои цели для атаки воронами.

— Все гости уже здесь? — спросила я.

— Одного не хватает — пробормотал Таньтай Цзынь, явно продолжая думать об именах в своем списке мести.

«Это он о Ляне — поняла я — Сколько там было имен в его списке? Вроде бы двенадцать. Включая и мое. Он вычеркнул его или оставил, как узнать»?

Тут и объявили прибытие принца Ляна. Последнего недостающего из списка, позволившего себе опоздать, так как забавлялся, наблюдая как по его приказу избивают старика.

Цзынь следил за ним взглядом пока он отвечал на приветствия, не отрывал глаз от его фигуры пока тот не смешно шутил, не отвёл он взгляд и тогда, когда тот заметил его и подошел с гнусной улыбочкой.

— Заложник, и ты здесь? Смотрю ты принарядился. В Цзине темную одежду носит только знать. Но ты не в Цзине. Почему не в цветах семьи Е? Или они тебе не разрешили? — ухмылялся Лян, наслаждаясь чужим подчиненным положением.

Таньтай Цзынь молчал. Тогда внимание принца Ляна переключилось на меня:

— Е Сиу, смотрю после того как ты стала замужней женщиной, ты стала еще прекраснее, чем раньше — и окинул меня похотливым взглядом.

Я содрогнулась от его мерзотного взгляда, пробежавшего по моему телу. Цзынь заслонил меня плечом, выступив чуть вперёд. Спасибо ему, конечно, за это, но этим он только нарвался на очередные издевательства со стороны Ляна:

— А, слышал ты отчаянно преследовал Бинчань, надоедая ей своим вниманием. Какого это стать свидетелем того как любимую женщину получает другой? Наверное, больно? — с удовольствием уколол он Таньтая.

— Я рад за принца Линя и госпожу Е — безэмоционально ответил Цзынь.

На самом же деле, он не чувствовал ни горя, ни радости, по этому поводу, но его собеседник этого не понимал, поэтому продолжал «ковыряться в ране».

— Ай, не ври — отмахнулся он от слов Цзыня — Уверен, ты испытываешь адские муки, вот здесь — тыкал Лян толстым пальцем в грудь Таньтая — Но тебе слабо это признать, потому что ты трус.

А вот это уже хамство — вторгаться в личное пространство, прикасаться без разрешения. Даже Таньтай Цзыню наверняка неприятно такое терпеть. Поэтому я решила прекратить это, вмешавшись.

— Принц Лян, кажется Вас зовут. Не смеем более удерживать Ваше внимание — проговорила я и поклонилась, прощаясь.

— Ах да, моего внимания жаждут многие, не могу больше задерживаться — самодовольно заметил Лян, уходя и небрежно помахав ладонью в нашу сторону.

— Прощайте — обронил Таньтай Цзынь ему в спину, смотря на кончик кисти, что держал в руках.

— Что? — обернулся Лян.

— Я сказал, прощайте, принц Лян — повторил Цзынь с тенью улыбки.

— Оу, ты подучил этикет. Вот умора — хохотнул Лян напоследок и подошел к своим подхалимам.

— До чего же отвратительный — буркнула я ему вслед.

— Неважно как он выглядит. В этом мире важнее статус — холодно заметил Цзынь, оглядывая людей вокруг.

— Да я и не о его внешности сейчас — хмыкнула я — Хотя внешний облик в его случае на редкость точно отражает содержимое его души.

— Что ты имеешь ввиду? — с легкой заинтересованностью уточнил Таньтай и покосился на смеющегося принца Ляна.

— Нечасто внешность соответствует отражению души, то есть, то как выглядит человек внешне и внутренне. Внутреннее содержание отражается в его поступках, его характере, привычках, мировоззрении и желаниях — рассказывала я о результатах своих жизненных наблюдений — Люди обычно чувствуют хорошего человека, как бы видят его чистую душу — особенно чувствительны к этому дети и животные. Но взрослых порой внешняя красота обманывает, и они поздно осознают, что прекрасный облик скрывал злую и порочную натуру.

Я задумалась ненадолго почему так: может это заблуждение пошло с давних времен, когда прекрасные ангелы еще бродили по грешной земле и творили добро, проявляя милосердие ко всем вокруг, тогда смертные и связали два понятия: красота = добро. Покачав головой, я продолжила говорить, так как Цзынь всё еще смотрел на меня, желая слушать, что редкость для него. В моем отношении, по крайней мере.

— Также справедливо и обратное: физическое уродство тела отпугивает окружающих — вспомнила я печально известного Квазимодо и Карлик-нос — И они никогда могут не узнать, что душа, внешне отталкивающего существа, светла, а добрые поступки его достойны ангелов. Иногда стоит лишь приблизиться, посмотреть на человека внимательнее, понять его и будешь удивлен.

Таньтай Цзынь хмыкнул, снова окидывая взглядом собравшихся, не очень веря моим рассуждениям, а я тем временем, перешла к конкретным примерам:

— Но также есть и такие, как принц Лян. Он не красив лицом и телом, он имеет мерзкий характер и он не нравится многим людям. И должно быть он чувствовал это отношение с детства, на интуитивном уровне — наклонив голову на бок предположила я, представив какого было мальчику, обладающему отталкивающей внешностью, особенно на фоне прекрасного Линя. Наверное, что дети, что взрослые, предпочитали проводить время с красивым ребенком, а не с неказистым троллем, на которого он был похож.

— Люди всегда тянутся к прекрасному — усмехнулась я этой истине и пояснила для Цзыня — Всем приятнее смотреть на красивое и находиться рядом со светлой душой. Оттого Лян и злился всё больше, и продолжал совершать ужасные поступки. Его жестокость и стремление унижать других — следствие его понимания, что он отвратительный снаружи, но вот его отвратительность души — приобретенная. И это был его выбор. Может не всегда осознанный, но тем не менее, сделанный им самим. Возможно, он таким образом утешал себя, используя свою власть и положение, наблюдая за страданиями людей, находившихся ниже него. Издеваясь и избивая слабых, он чувствовал себя довольным, а если они еще и были красивы и светлы душой, то им доставалось больше боли. Так он компенсировал себе свое несовершенство.

— Не пойму — нахмурился Таньтай — Ты оправдываешь его жестокость?

— Нет, я просто понимаю почему он начал так себя вести когда-то, продолжал уродовать свою душу — ответила я — Но сейчас его поведение уже стало привычкой и образом жизни, вряд ли он изменится, точнее вряд ли захочет измениться. Ему слишком нравится самоутверждаться за счет других. Пропащая душа — пропащий человек. Иные демоны ведут себя достойнее.

— Ученица, твои речи о демонах не должны услышать другие бессмертные — раздался над ухом голос Пан Ичжи — Иначе доведешь их до инфаркта — хохотнул он.

— Хорошо, Учитель — с легкой усмешкой ответила я.

Вот ведь, подкрался незаметно. Интересно давно он уши грел?

— Учитель? — спросил Цзынь, переводя взгляд с него на меня.

Я только посмотрела на Пан Ичжи с хитрой улыбкой, ведь это он потребовал так называть его, а сам бессмертный смутившись поспешил ответить:

— Ну не совсем — неловко произнес он и пожал плечами со словами — Просто помогал вспомнить основы — а затем глянул на меня укоряюще и подначил с насмешкой — А то совсем запустила течение ци в меридианах и начала искрить.

«Эстафета смущения была перекинута мне» — вздохнула я и поёжилась под заинтересованным взглядом Цзыня. Он уже хотел что-то уточнить, но тут раздался голос распорядителя свадьбы, объявляющий благоприятное время для начала церемонии.

Пока гости расходились по сторонам, освобождая середину зала, Таньтай легко растворился в зашевелившейся толпе. Мне же позже пришлось сослаться на духоту, чтобы выйти наружу.

Наверное, гости решили, что я ревную и просто не могу вынести счастья соперницы, но мне было всё равно. Я торопилась найти то сухое дерево, на котором собрались вороны мести. Таньтай Цзынь скорее всего был уже там и мне очень хотелось увидеть, как он дирижирует кистью, управляя своей вороньей стаей, указывая на имена-цели и отмечая красным эти имена. Я размышляла откуда в кисти взялись чернила, но потом до меня дошло, что это вероятно кровь самих жертв — пораженных воронами целей. Как он организовал эту связь: кисти и ворона? Сила демона, должно быть, помогла.

Это было красиво. Вживую смотреть за грациозными движениями Таньтай Цзыня было еще лучше, чем видеть это на экране. А еще я чувствовала колебания силы, хоть и стояла далековато — наблюдала из-за угла дома.

Возможно, из-за того, что я принялась активно прокачивать свои меридианы, чувствительность к силе усилилась. «Значит ли это, что активно самосовершенствующиеся, такие как Пан Ичжи и Сяо Линь, почувствуют эти колебания, находясь даже дальше меня? — задумалась я и забеспокоилась — А это не хорошо. Надо бы увести Таньтай Цзыня отсюда пока след силы не привел к нему».

Цзынь уже закончил работу со своим списком и обошел боковые постройки, какое-то время задумчиво прохаживаясь по саду, а сейчас остановился у ближайшего здания, рассматривая свои ладони. Ах да, эти его мысли, высказанные вслух:

— Так вот какого на вкус чувство мести — и добавил чуть разочарованно — Не очень-то и приятно. Думал будет веселее.

Вдруг он насторожился и обернулся к дверям.

«Е Бинчань там уронила защитную чешуйку, услышав Таньтая» — вспомнила я.

Ну ей он ничего не сделает, и она из-за страха будет молчать о том, что это он превратил ее свадьбу в воронью, а вот мне лучше не попадаться ей на глаза, усиливая ее ненависть к Сиу.

«О, это был момент триумфа для Цзыня — с улыбкой вспоминала я эти кадры — Зашел туда в сопровождении кружащих воронов, подвластных его воле, весь такой красивый и уверенный в себе, продемонстрировал силу в своей руке и милостиво вручил оброненный артефакт защиты:

— Защитная чешуйка дракона? — немного удивился он, а потом вложил ее в руку, зажмурившейся перед силой Бинчань, и добавил — Сохрани свой свадебный подарок. Желаю вам счастья в семейной жизни.

И посоветовав жестом молчать о том, что узнала, ушел усмехаясь. Довольный. Может думал, что Бинчань в этот момент пожалела, что выбрала не его своим защитником. А может просто упиваясь силой превосходства. Раньше-то Бинчань всегда смотрела на него с унизительной жалостью и опаской. Она хоть и не участвовала в его травле, но и никогда не приходила на помощь, опасаясь подставить себя.

Дождавшись, когда он выйдет, я оценила его настроение как хорошее. Удачный момент, чтобы подойти к нему, пожалуй.

— Таньтай Цзынь — окликнула я его, выходя из-за своего укрытия.

— Что ты делаешь здесь? — спросил он настороженно, увидев меня и оглядевшись.

— Искала тебя — призналась я и, взяв его за руку, повела на выход из поместья — Пойдем, нужно уходить отсюда.

Я тащила его за собой, желая поскорее покинуть это место и избежать любых подозрений в происшествии, но, когда мы пересекали широкий двор, вороны вдруг начали собираться в тучу над нашими головами.

Я начала беспокоиться. Место было знакомым — именно здесь Ли Сусу нагнала Цзыня и убила мечом ворона, а потом закрыла его собой, веря, что вороны могут убить его. «Но я-то мечом не размахивала и до этого, в подслушанном Таньтаем разговоре, о ненависти к нему не говорила. Неужели вороны нападут и на меня? Значит я всё же была в том списке».

Торопясь миновать открытое место, я то и дело посматривала то на ворон, что кажется снижались с каждым кругом, то на Таньтай Цзыня безучастно следовавшего за мной и о чём-то размышляющего.

В момент, когда вороны устремились вниз в нашу сторону я испугалась. Я посмотрела на Цзыня и увидела, что тот тоже смотрит на меня. С сомнением и неуверенностью. «Он не остановит своих воронов? Точно, он же не может раскрыть себя передо мной, открыто останавливая стаю» — поняла я его колебания.

В последний миг, я догадалась отчасти повторить манёвр Сусу: не стала ронять его на землю и изображать прикрытие, а просто кинулась к нему и обняв сжалась, укрывшись на его груди. «Так у него будет возможность незаметно уничтожить воронов и мне не придется страдать от их когтей».

Когда крик вороньей стаи оборвался, я вздрогнула от вспышки, угасающей энергии, которую задействовал Цзынь. Вблизи она была довольно ощутима. И как это Ли Сусу не поняла, что произошло? Может из-за своего панического страха перед птицами не заметила?

Подняв голову от его груди, я оглянулась и, убедившись, что воронов больше нет, как и свидетелей произошедшего, я вздохнула от облегчения и перевела взгляд на Таньтай Цзыня, стоявшего столбом. Он не обнял меня в ответ, но и не отстранялся. Выглядел он несколько ошеломленно и растерянно. О чём он думал? Принял ли он мой жест за попытку его защитить или его поразило, что кто-то искал защиты у него самого?

Отступление: Таньтай Цзынь

Сегодня я вполне мог убить своих врагов. Пусть они и отделались лёгкими травмами, но всё же я совершил свою месть и испробовал полученные силы в действии. Когда я напал на них, я ничего не чувствовал: ни колебаний, ни радости. Но, когда вороны устремились к Сиу — сердце дрогнуло.

Что это было? Это из-за того, что она в последнее время была непохожа на себя прежнюю и заботилась обо мне? — размышлял он и тяжело вздохнул. Он не мог понять свою реакцию, как не мог и до конца понять мотивы изменившейся Е Сиу. Других понять было проще.

Е Бинчань, всегда такая кроткая и добрая, не принимала от меня ни единого знака внимания, не желала моей заботы. Сегодня она стала невольным свидетелем моей силы и, хотя я никогда не причинял ей зла, она всё равно боялась меня, она верила, что я наврежу ей. Я не стал убивать ее. Достаточно и того, что испортил ей праздник. Больше конечно из благодарности к принцу Линю. Тот кажется любил ее, что бы это не значило. А она так сильно боялась, что достаточно было жеста, чтобы она поняла и поклялась молчать. Что ж, я не смог пробудить в ней симпатию к себе, хоть и повторял за Линем его действия, по отношению к ней. Зато с легкостью вызвал страх до благоговения и возможно уважение, ведь силу нельзя не уважать.

Е Сиу же, напротив, всегда была жёсткой, злой и жестокой. Не только ко мне. Но и к собственной сестре. Имея защиту семьи, она кажется никогда не боялась. Сегодня же она испытала страх. Но защиты искала не у своей семьи, а у меня. Почему? Зачем она вообще вернулась за мной? Пан Ичжи и Сяо Линь разогнали моих воронов заклинаниями, и она была бы в безопасности рядом с отцом и стенающим Цзеюем. Она не осталась с ними, а пошла за мной. Почему? «Хотела защитить, беспокоилась о моей безопасности? В итоге же сама в ней нуждалась» — хмыкнул он.

Имя Е Сиу в списке было, я добавил его туда как-то машинально, помня сколько боли она причинила мне за полгода жизни в семье Е. Но специально не указывал на него и кстати, кажется, не видел ее в толпе во время нападения на другие цели. Где она была, пряталась? Когда же вызванные мной вороны покончили с остальными, все они устремились к последней цели — к Е Сиу. А я не знал, как их остановить так, чтобы она не поняла, что в моих силах уничтожить их, ведь это означало бы, что и в моих силах вызвать.

В момент, когда она кинулась ко мне и спряталась у меня на груди, я замер: от удивления, от теплоты ее тела. Она так крепко вцепилась в меня обнимая. Лишь в последний миг я уничтожил своих воронов одним толчком силы. Благо, Сиу, зажмурив глаза ничего не могла увидеть. Но и потом я не шевелясь продолжал стоять, прислушиваясь к себе: к своему сердцу, будто стучавшему иначе, к своим непривычным ощущениям. Пытался осознать, что для меня значит этот ее порыв — искать у меня защиты или даже попытка спасти? Бессмысленно, конечно — спасти может только тот, кто обладает силой. К слову, о силе.

Сила, которую я забрал у демоницы, рано или поздно закончится. А вот если я смогу культивировать собственную силу, как Сяо Линь, то смогу стать сильнее и без заёмной силы демонов. Сиу кажется учится у Пан Ичжи. Может она поделится знаниями, как и едой, и я смогу научиться развивать свою ци?

— Все выжили, многие отделались царапинами. Ты пострадал? — спросила у меня подошедшая Сиу, когда мы уже были в поместье Е, и с какой-то неуместной заинтересованностью, уставилась на ворот моего ханьфу.

— Нет, я в порядке — ответил я, сделав шаг назад, на всякий случай.

— Точно? — уточнила она и сообщила — Даже Сяо Линь пострадал.

Я уже знал об этом. Слышал, как они все только что обсуждали происшествие, собравшись в поместье Е. Подозревают ли меня в этом нападении?

— Намекаешь, что это я? — спокойно спросил я у Сиу.

— Намекаю, что отсутствие травм у тебя, вызовет подозрения — закатив глаза произнесла она и добавила многозначительно — Рекомендую найти у себя пару царапин.

Она мне предлагает ранить себя, чтобы отвести подозрения?

— Почему ты так беспокоишься обо мне? — решил прямо спросить я.

— Потому что ты мой муж — просто ответила она — Защищать тебя мой супружеский долг.

— Долг? — усмехнулся я. Что-то раньше она не была им озабочена. И поделился своими наблюдениями — Люди обычно не спасают тех, кто им не нравится.

— Почему ты считаешь, что ты мне не нравишься? — подняла одну бровь и безмятежно продолжила — В любом случае, я хочу тебе помочь.

Я ей нравлюсь?.. С каких это пор? Не с того ли момента, когда она головой ударилась? Ладно, если ты хочешь, чтобы я в это верил, тебе придется пойти мне на встречу, а я воспользуюсь возможностью.

— Если я тебе нравлюсь — произнес я вкрадчиво и сделал шаг к ней — И ты хочешь помочь — еще шаг ближе — Тогда научи меня, как развивать свою ци — заметил я с улыбкой и добавил — Так и время вместе проведем.

Она же постоянно стремилась рядом быть, значит клюнет на приманку.

— Хочешь развивать свою ци… — проговорила Сиу задумчиво.

— Да. Чтобы защищать тебя — озвучил я ей ее же довод — Ведь ты моя жена.

Сиу кажется растерялась. Или нет? Усмехнулась чему-то. Не важно, главное, чтобы согласилась меня учить.

Конец отступления: Таньтай Цзынь

«Ну молодец — оценила я его маневр и усмехнулась — Загнал в ловушку моих же слов».

Да, я и не возражаю, просто сомневаюсь, что будет толк, тем более я сама тот еще специалист. Как можно учить другого, будучи неуверенным в своих силах? Ладно, проверим на практике.

«Медитировать и демону полезно, наверное. Нервы успокаивает, думать помогает, силу демоническую опять же лучше усваивать будет» — решила я и разумеется согласилась научить его тому, что умею.

* * *

На следующий день, после завтрака, я была занята с бабушкой: та брала меня с собой в храм, чтобы помолиться за счастье Бинчань и пожелать молодоженам скорейшего потомства. Поездка туда и обратно должна была занять почти весь день, но Таньтаю я пообещала непременно заняться с ним медитацией, как вернусь. Получилось приступить только после ужина.

Мы находились на чердаке, где я нашла Таньтая, уже и не ожидавшего, что я приду выполнять обещание. Обучение медитации проходило туго. То ли я такой себе учитель, то ли Цзынь такой ученик.

Кажется, у будущего демона никак не выходило отбросить мысли.

— Тебя что-то тревожит, не дает успокоить разум — предположила я вслух — И ты продолжаешь думать об этом. Сначала найди ответ на свой вопрос, потом продолжишь попытки освоить погружение в медитативный транс — дала я совет, уже собираясь встать и прекратить эти мучения. Но Цзынь остановил меня:

— На этот вопрос можешь ответить ты.

— Вот как — села я обратно — Что ж…спрашивай.

Может он наконец созрел для разговора, что я не Е Сиу?

— Ты сказала, что я тебе нравлюсь…- начал Цзынь.

Я разочарованно вздохнула не сбывшимся ожиданиям и подумала — «Ну технически я этого не говорила. Ладно не буду перебивать».

— …но почему я нравлюсь тебе? — закончил свою мысль-вопрос Таньтай Цзынь.

— Почему ты не можешь мне нравиться? — привычно хотела уйти я от ответа.

— Опять вопрос на вопрос? — недовольно заметил мне Цзынь и продолжил — Ты прекрасно знаешь, что я никому не нравлюсь. Так почему тебе?

Я задумалась перед ответом. Чем мне нравился этот персонаж, чем восхищал? Кроме сочувствия к нему было и удивление тем, как он справлялся.

— Ты сильный духом — начала отвечать я — Ты не позволяешь менять себя обстоятельствам и внешним невзгодам. Тебе пришлось пережить много боли и страданий, но ты не озлобился.

«Конечно, может роль сыграло то, что он, в отличии от многих, просто не чувствует большинство эмоций, поэтому обиды и злость не испортили его. Равнодушие спасло»?

— Почему ты так думаешь? — между тем спросил Цзынь.

— Ну хотя бы потому, что видела, как ты бережно относишься к животным — сказала я и пояснила — Многие бы на твоем месте сбрасывали свой гнев на тех, кто еще более слаб и безответен, чем они сами: они мучали бы мелких животных, компенсируя свой страх, боль и злость, не понимая, что сами становятся подобными их мучителям. А ты еще и помогаешь мелким птицам, запутавшимся в траве — вспомнила я этот момент.

— Это не значит, что я также добр к людям — заявил мне Таньтай и мрачно продолжил — Может у меня просто не было возможности навредить им? А если бы и мог, то в моем положении, лишь себе навредил бы еще больше — сам же ответил Цзынь на свой вопрос.

— Так у тебя и нет особых причин быть добрым к людям -пожала я плечом — Те, кто окружали тебя до сих пор, были либо жестоки к тебе, либо равнодушны к твоей боли.

Таньтай Цзынь сжал губы и отвернулся. А я продолжила:

— А кроме того, на свадьбе никто не погиб, значит твоя мстительность не чрезмерна. Не знаю, была бы я сама так сострадательна к людям, пережив то же, что и ты — честно заметила я.

Это был смелый шаг с моей стороны — открыть то, что знаю его секрет. Но я была вынуждена открыться. Мне нужно было, чтобы он начал доверять мне, перестал опасаться.

Цзынь был натянут как струна, когда обернулся ко мне, молчал, наверное, целую минуту, прежде, чем сказать:

— Ты… Ты знаешь — констатировал он очевидное и добавил — И ты не выдала меня. А еще прибежала за мной, сама подвергаясь опасности — вспомнил он и спросил — Зачем?

И я ответила правду:

— Чтобы тебя не поймали с поличным.

Таньтай Цзынь молча посмотрел на меня, а потом наклонился ближе и задал вопрос:

— Откуда ты узнала, что я могу приказывать птицам?

Я вздохнула и начала отвечать:

— Во-первых, о том, что в твоих предках есть племя Июэ, а там есть талант понимать животных, всем известно, а во-вторых, ты бы еще более явно общался с разной живностью в поместье. Еще и удивляешься, что твой секрет узнали? — увидев же, как напрягся Цзынь я добавила — Тебя спасает, что люди поверхностны и не допускают возможности талантов у слабого заложника, который всё терпит. Они просто считают тебя сумасшедшим, разговаривающим с лягушками и птицами из-за нежелания общаться с людьми.

Немного успокоенный Таньтай решил уточнить:

— Когда ты поняла, что я обладаю этой способностью?

Задумавшись на пару секунд, я решила обозначить недавние его проколы:

— Заподозрила, когда ты пообщался с одной птичкой, а потом пошел и спас другую, как я поняла по просьбе первой. А позднее услышала, как кухонный работник, говорящий гадости о тебе, вдруг подавился мухой, залетевшей ему в рот. А уж оса, выползшая из уха главы У, стала практически подтверждением. Вчерашнее представление с воронами было впечатляющим, смотрелось великолепно — оценила я, пару раз похлопав ладоши, изображая аплодисменты.

Поняв, что я наблюдала за ним, он уже не стал выспрашивать подробности, но его удивляло мое отношение ко всему этому, поэтому он не мог не произнести:

— И ты так легко говоришь об этом — качнул он головой — Я же использовал свою способность во вред людям. Почему ты так спокойна? — он впился в мое лицо взглядом, ища страх, отвращение или осуждение.

Однако, я была спокойна:

— А что мне по-твоему делать: истерить и кричать об этом всем вокруг? — уточнила я какой реакции он ждал.

— Почему нет? — криво усмехнулся Цзынь, услышав это.

— Потому что я за справедливость — поведала я ему — Эти люди это заслужили — припечатала я и добавила — Я поддержу тебя и помогу скрыть содеянное, но и ты, уж будь добр, будь впредь осторожнее в проявлении своего дара. Не попадись — попросила я.

Таньтай Цзынь недоуменно моргнул, а потом вскочил и заходил по комнатке, насколько позволяли ее размеры:

— Разве ты не должна быть обеспокоена, что заложник имеет такую силу? — рассуждал он — А ты еще и согласилась учить меня развивать свою ци.

— Не вижу ничего плохого в стремлении стать сильнее — произнесла я, поправляя свои рукава и подняла на него взгляд — Ты имеешь право защищаться. А что касается моего обучения — хмыкнула я — Сомневаюсь, что оно сильно тебе поможет. Я и сама-то мало знаю. Однако, медитация хорошая вещь — подчеркнула я, пояснив — Я прочувствовала это на себе и тебе рекомендую освоить. Я таким образом вспоминаю то, что начала забывать, а еще поддерживаю свое духовное здоровье и становлюсь чувствительнее к проявлениям силы. Это полезный навык. Давай уже приступим — дёрнула я его за край ханьфу и жестом предложила занять свое место.

Получилось ли у Таньтая погрузиться в медитативный транс, я не знаю. Внешне, вроде да. Я же, уже привычно сосредоточившись, с помощью медитации приступила к просмотру воспоминаний о событиях сюжета, которые уже прошли, но я не видела их в этой реальности.

* * *

— Народ умирающей страны, будет ли долгим ваше счастье? — проскрипел ворон, залетевший в свадебный зал — Вороны скоро будут здесь. На чью крышу сядут они?

Люди вокруг зашептались. Принц Лян же, стоявший ближе остальных, заинтересовался говорящей птицей и наклонился к ней, возможно пытаясь рассмотреть скрытый механизм, за что и поплатился глазом.

Дальше началась паника. Влетевшие вдруг вороны стали клевать и драть когтями гостей. Со стороны казалось, что нападение хаотичное и птицы нападают на всех подряд. На самом же деле, многим доставалось только вскользь и то потому что пытались остановить их, встав на пути.

Банда принца Ляна пострадала первой. Самому Ляну тоже досталось хорошо, в дополнение к потере глаза. Затем пришел черёд Е Цзеюя, но того пытался оградить от воронов отец, отбивая их в сторону с помощью какой-то доски-планшета. Впрочем, сильно сына это не спасло и стонал он так, будто при смерти.

* * *

Я знала, что в этой реальности не было Ли Сусу, защитившей его с помощью заклинания, и отец не пытался оставить плачущего сына, чтобы вернуть, убежавшую на поиски мужа, дочь, но знаю, что меня искали.

Когда мы «нашлись», мне пришлось ответить, что искала Таньтай Цзыня. Меня не особо поняли в семье, но принц Линь благодарно кивнул, видимо решив, что я помню его предупреждения и соблюдаю наш уговор. Наивный. У меня свои причины. А ему бы не совещания проводить в поместье Е, по поводу инцидента, а свою невесту успокаивать, заверяя в своей любви и поддержке, а то его отсутствие рядом только укрепит ее сомнения в нём. Пришла ли она уже в себя, после своего обморока?

* * *

Принц Линь привёл Бинчань в боковые комнаты и немедля активировал защитный амулет, вложив его в руки своей любимой со словами:

— Оставайся здесь. Я скоро вернусь.

— Нет — схватила его руку Бинчань — Не оставляй меня. Мне страшно.

— Но гости… — начал было Линь растерянно.

— Мне всё равно! — с истерикой в голосе крикнула Бинчань — Не уходи, умоляю -просила она, продолжая цепляться за него.

Сяо Линь оглядел паникующую невесту, вздохнул и заговорил:

— Бинчань, послушай, там остались наши гости, охрана, слуги. Они все в опасности. Я не могу их бросить — объяснял он ей свой долг.

Он верил, что его добрая и сострадательная Бинчань, что кормила нищих, поймет его.

Но он плохо знал истинный характер своей новоявленной супруги.

— Их жизни важнее меня? — спрашивала она, заглядывая ему в глаза — Я же твоя новобрачная жена. Оставишь меня ради них?

Заколебавшись, он опустил взгляд на их сцепленные руки, но увидел защитный амулет, активированный им же, и вспомнив, что его девушка в безопасности, решился уйти:

— Бинчань, доверься мне — сказал он, поднимаясь — Тебе ничего не угрожает. Жди здесь -добавил он и вышел, не видя, как выскользнул из ее пальцев край его свадебной одежды, что она схватила в безнадежном порыве удержать любимого рядом.

* * *

Е Бинчань выбрала Сяо Линя, как хорошего человека. имеющего высокий статус, способного дать защиту и уважение, а также любовь, но она не учла, что Линь наследный принц и для него долг, перед государством и народом, всегда будет превыше всего остального. А кроме того, стремление быть хорошим для всех, не позволит ему эгоистично выбирать любимого человека и плевать на муки остальных людей. Да, он старался быть для всех справедливым, даря ровное отношение и равномерно распределяя свое внимание, защиту и доброту. Но Бинчань желала иного. Она хотела, чтобы любимый проявлял свои положительные качества прежде всего перед ней, желала быть приоритетной в его глазах — чтобы он ставил ее интересы и чувства выше остальных, шёл на жертвы ради нее одной. Но ее любимый был будущим императором и был воспитан соответственно. Да и не в его натуре было закрывать глаза на несправедливость. А оставить без защиты простых людей на его свадьбе, ради того, чтобы его женщина не обижалась на него, он считал несправедливым. Да и как он мог отсиживаться в безопасности, когда его подчиненные сражались с угрозой — он не трус.

* * *

Раздраженный император гневался, а стоявшие перед троном, принц Линь, генерал Е и Пан Ичжи смиренно молчали.

— Такое происшествие, а виновник до сих пор не найден! — бушевал император.

— Это дело довольно странное — вступил с пояснением Пан Ичжи — Птицы были созданы демонической энергией, они напали, но никто не умер, многие отделались лишь царапинами.

— Этими птицами управляли — надавил на последнее слово император — Кто бы это ни был, у него явно недобрые намеренья. Вы должны найти его! Продолжайте расследование. Расследуйте тщательнее! — махнул он рукавом, отсылая их прочь.

Подчиненные власти императора могли только принять приказ и удалиться.

* * *

«Хочешь выжить — умей прятаться, а излишнее геройство до добра не доведет». Я была вполне согласна с этой стратегией. А вот Ли Сусу, главная героиня, способная ради святой миссии пожертвовать своими чувствами и, позволяющая себе не замечать положительных качеств того, кого она наметила себе убить, не могла принять такой позиции.

Она спасла его и хотела благодарности, хотя прекрасно осознавала, что сделала это не по доброте душевной к зародышу зла, а потому лишь, что боялась, что умерев тот станет богом демонов и воплотит ее кошмар в реальность.

Сказать эту правду она, понятное дело, ему не могла. Но зато без особых терзаний солгала, глядя в глаза:

— Потому что люблю тебя, муж мой. Спасла тебя, как и положено супруге.

— Любишь? Ты? — справедливо засомневался Таньтай.

— Ну да — улыбнулась Сусу — Знаешь, как в романах, где герои сначала сильно ненавидят, а потом страстно любят друг друга — развела она руками, намекая на себя, поминая ненависть Е Сиу к нему.

— Значит спасла из-за любви — медленно проговорил Цзынь и спросил — А что такое любовь?

— Любовь — начала отвечать Сусу — Это, когда хочешь, чтобы он жил, желаешь всегда быть рядом, тоскуешь в разлуке, беспокоишься о нём и радуешься, когда вы вместе.

Ли Сусу закончила говорить и мысленно извинилась за ложь, при этом невинно улыбаясь. А Таньтай Цзынь решил, что любовь, по сравнению с силой, какая-то глупость.

— Хорошо — медленно кивнул Таньтай, решивший использовать Сиу в своих целях — Если ты меня любишь, научи создавать заклинания-амулеты. Вот и будет у нас совместное времяпрепровождение — улыбнулся он, придвигаясь ближе к девушке.

— А зачем тебе это? — сделала шаг назад она.

— Хочу также как ты защищать тех, кого люблю — просто объяснил Цзынь свое желание быть сильным.

* * *

На следующий день, насколько я помню, Ли Сусу приступила к процессу обучения Таньтай Цзыня амулетам-заклинаниям. Правда ничего полезного она не показала. Хотя картинки были красивые.

Вот ведь перестраховщица, ведь она была уверена, что у Цзыня не получится: что зародышу зла не доступно развитие своей ци. Но она ошибалась. Он смог активировать амулет, когда она уже спала, связав его заклинанием (вот тоже — живодёрка).

Конечно, основная его сила в использовании демонической энергии, но было бы неплохо, если бы он овладел двумя путями. Два вида силы лучше, чем один. Удивить врагов неожиданным умением, например. Хотя это будет уже три вида силы. Первая — это его умение управлять живностью, вторая — предрасположенность к использованию демонической энергии и третьей будет использование светлой ци, которую будет безопасно показать посторонним или использовать неожиданно для врага, который не знает об этой его силе.

Больше ничего не вспоминалось, хотя я и была настроена чтобы увидеть именно грядущие события, а не прошлые.

Отчего-то мне легче вспоминалось, то что уже прошло в этом мире. Почему так? Само мироздание против? А может всё дело в том, что я начала с событий прошлого, когда только осваивала медитацию и начала с помощью нее восстанавливать в памяти эпизоды фильма?

Конечно, я помнила основное из будущих событий, но медитация не помогала мне вспомнить подробности о них или какие-то второстепенные детали течения сюжета. Возможно я просто что-то делаю не так или недостаточно хорошо освоила этот процесс. Надо больше стараться. И может надо уточнить у Пан Ичжи? Хотя вот как? Сказать ему, что я вспоминаю то, что видела прежде? Но события, если говорить об этом мире, еще только впереди. Именно с их воспроизведением у меня возникают трудности при медитации. Вдруг имеет значение время того, о чём хочешь вспомнить — своя техника там. Думаю, он скажет, что это уже техника предвиденья, а она редко кому дается. И всё же надо попробовать. Придумаю что-нибудь.

Времени остается мало. Когда там Таньтай Цзынь соберется сбежать? Надо бы до этого момента успеть рассказать ему о будущем.

* * *

Выплыв из своего транса, я была очень удивлена: Таньтай Цзынь спал на моих коленях.

Вот это поворот.

---

Примечания:

Клип https://vk.com/clip156061445_456239043?c=1 Вторая часть (если кто пропустил первую часть, то она в примечании в части Предисловие)

Глава 9

Чужая сила

Выплыв из медитативного транса, я была очень удивлена. Оказывается, Таньтай Цзынь устроился спать на моих коленях.

Вот это поворот.

В фильме-то это Сусу устроилась спать на Таньтае. Неужели этот момент («сон на чердаке») так важен для истории, что мироздание подстроило этот казус? Или течение истории вообще неизменно и у меня нет и шанса изменить судьбу героев? Но подождите, ведь уже кое-что пошло не так, как в известном мне по фильму сюжету.

Я начала припоминать то, что расходилось с увиденной мной историей из последних событий. Например, я забрала Таньтая со льда раньше и не била его кнутом, не убивала ворона мечом, не распугивала птиц заклинаниями. Хотя, вероятно, для мироздания это всё незначительные мелочи. Также, как и то, что не случилось вчера после нападения, так как я не стала повторять за главной героиней: Ли Сусу снова пыталась раздеть Таньтай Цзыня, чтобы осмотреть на возможные повреждения и удивлялась, что он нисколько не пострадал, а тот отвечал ей, что знает формулу: нападают- прячься, пусть другие носятся, создавая суматоху. Что еще? Потом Сусу, выворачиваясь из неудобного вопроса о том зачем спасла, говорит, что любит его и объясняет, что такое любовь. Хм, а что бы я ответила на этот вопрос?

Любовь — это желание защищать своего избранника, заботиться, быть вместе, поддерживать, дарить тепло и ласку, тосковать в разлуке, но я считаю, тоже самое справедливо и в обратном отношении — состоя в отношениях, всё перечисленное хочется не только дарить, но и получать в ответ. Но такое, пожалуй, возможно только во взаимно любящей паре. А это далеко не всегда так получается. А уж в мире, где повсеместны договорные браки…

Отношения вообще сложная штука, как и любовь — сложное чувство. Это скорее даже комплекс чувств. Там и радость, и печаль, и удовольствие, и боль, и счастье, и горе. Чего будет больше в вашем чувстве, положительного или отрицательного, зависит от вас двоих. Желать быть рядом, прикасаться, дарить объятия и поцелуи, делить близость — это физическая сторона любви. А духовная — это радость от того, что твоему любимому хорошо, стремление заботиться и отвечать благодарностью на заботу в ответ, бояться потерять и искать силы, чтобы защитить жизнь и чувства, свои и своего партнера. Чувствовать его печали как свои, не желать причинить дискомфорт своей неосторожностью.

«Так, ладно — мотнула я головой, отгоняя лишние мысли — Что там дальше было у персонажей? Потом было обучение. Таньтай Цзынь заинтересовался возможностью освоить заклинания. Ну они-то амулеты рисовали. Кажется, у Цзыня даже получилось создать один, когда Сусу уже спала на нём. А я? Смогла ли научить его медитировать? Или только спать»? — хмыкнула я, опуская взгляд на спящего парня.

«А во сне он выглядит таким беззащитным — отметила я, убирая прядь волос с его лица — Даже жаль будить. Интересно, сколько уже времени? — посмотрела я в окно, пытаясь определить текущий час. Там уже совсем стемнело.

Я задумчиво поглаживала волосы Таньтай Цзыня, размышляя обо всём этом, и не торопилась уходить. «Пусть поспит — решила я — Впереди у него так много неспокойных дней. Кажется, это последние дни и недели, что остались у него и возможно месяцы — у этого мира. Так что, пусть спит, набирается сил перед всеми грядущими сражениями».

Смогу ли я уберечь его от всего, что уготовала ему судьба? Маловероятно. Разве что смягчить какие-то острые грани, сгладить последствия. Этот мир, копия ли он того, в который попала Ли Сусу, или того в котором была только Е Сиу, кажется неумолимо стремится двигаться по проторенным колеям истории. Было бы самонадеянно считать, что в моих силах всё исправить. «Даже такую мелочь, как этот случайный сон на чердаке, я не смогла предотвратить. О чём еще говорить»? — усмехнулась я сама себе.

Посмотрев на Цзыня, я задумалась, возможно ли, что этот его жест, значит то, что он стал больше доверять мне? Может всё же начал верить в то, что я не Сиу? Значит в ближайшее время я смогу рассказать ему то, что его ждет и помогу придумать, как избежать лишних страданий. По крайней мере, мы попытаемся. Каков будет финал этой истории с моим участием? Увидим. Только время покажет.

Решив так, я попыталась было снова погрузиться в медитацию и повспоминать ближайшие события, но тяжесть головы Цзыня на моих коленях, его хватка, очень отвлекала, также, как и тревожные мысли о будущем и возможности-невозможности изменить его. Поэтому я, за своими попытками медитировать, незаметно для себя уснула и так и не вспомнила то, что следовало.

За что и поплатилась, стоило мне очнуться ото сна.

Суетливая Чунь Тао кусала губы и пыталась поднять меня с пола. Мои ноги очень затекли, двигаться было больно.

— Ай, что произошло? — закусила я губу, пытаясь размять мышцы, а также понять со сна, к чему вся эта суета.

— Ваш брат был здесь — выдала Чунь Тао виновато и тут же добавила — Простите, госпожа, я пыталась остановить его, но не смогла, и он увидел вас.

— Что? Цзеюй? — предположила я и продолжила непонимающе — Ну и что он там видел?

— Да нет же, не он — помотала головой Чунь Тао и пояснила — Глава дома Е. Цинъюй вернулся. Застал вас здесь с Таньтай Цзынем — прошептала она, порозовев щеками.

Посмотрев на невозмутимого внешне Таньтая, я заметила краешек порозовевшего уха, не скрытый волосами, и поняла — видимо, он еще не проснулся, когда Е Цинъюй примчался за мной. И глазам брата предстала композиция из дремлющей меня и лежащего на моих коленях Цзыня. Хм.

— Понятно — вздохнула я.

Теперь-то я вспомнила этот эпизод: брат, разгневанный отсутствием сестры на обеде, и спящая на муже Ли Сусу. Я фыркнула:

«Подумаешь, какой стыд, застать мужа и жену в объятиях, хоть и средь бела дня. Или там шок вызвали не столько проявление неуместной для дня близости, сколько веревки на муже? Но я-то не связывала его» — нахмурилась я и посмотрела на Чунь Тао, спешно приводившую в порядок мой наряд и прическу.

— Чунь Тао, а почему ты не разбудила меня? — спросила я свою служанку.

— Неловко было вас прерывать — пробормотала она, вновь смутившись, видно припомнив в какой позе нас увидела.

— Почему не напомнила вчера, что брат приезжает? — решила выяснить я.

— Так письмо от него только вечером пришло — ответила она и принялась рассказывать, то что я пропустила — Такая суета поднялась. Все допоздна готовились к приезду главы. Я тоже помогала и по дому, и в кухне. А когда пришла за Вами сюда, вы уже спали. И не проснулись и к обеду. Простите — повторила Чунь Тао и напомнила — Но Вы же сами всегда говорили «не сметь прерывать Ваш сон, что бы не случилось».

— Да? Забыла… — привычно отозвалась я на очередные всплывшие причуды прежней хозяйки тела и добавила — Я отменяю это приказ.

— Простите, госпожа — снова повинилась Чунь Тао, кланяясь.

— Ладно, чего уж теперь — вздохнула я — Чему быть того не миновать. Пойдем.

«Вот ведь, взялась спасать героев от лишних страданий, а саму себя не уберегла от такой глупости: проспала и теперь получу наказание. И почему память не подкинула мне этот момент?» — расстраивалась я, припоминая, что еще было в этом эпизоде.

Уже у порога я вспомнила и оглянулась на своего супруга:

— Таньтай Цзынь, прошу тебя будь вежлив с Цинъюем. Он справедливый человек и достоин уважения — сказала я ему и добавила — И кстати, не скрывай подробностей нападения ворон, если он спросит: мы прятались от них вдвоем, поэтому мало пострадали — намекала я приемлемый вариант ответа. К слову, Цзынь последовал моему совету и нанёс себе пару царапин на руку и лоб.

— Ты меня спас, закрыв собой, ни к чему это скрывать -продолжала я озвучивать нужные показания.

— Чунь Тао — обратилась я к девушке — Принеси господину еды. Он пропустил и завтрак, и обед — закончила я и вышла из комнатки.

Суровый Глава семейства оказывается стоял за дверью. «Ну и чудно, значит всё слышал и не будет допрашивать Таньтая».

Цинъюй поджал губы, увидев меня, и сжав руку на моем локте, повел к залу предков. Там мне милостиво кинули соломенную подушку и после того, как я послушно встала на колени, начали воспитывать.

— Е Сиу, отец и бабушка ждали тебя на обеде, а ты посмела не явиться — так нельзя! — указал на меня линейкой Цинъюй.

— Я вернулся со службы, а ты даже не соизволила меня встретить — так нельзя — продолжал говорить глава семьи, расхаживая по залу.

— Ты пусть и замужем, но ты средь бела дня… — тут он запнулся, не решаясь озвучить неловкость и строго закончил — Так нельзя.

— Я отсутствовал три года, никто не наказывал тебя, и ты совсем отбилась от рук — хмуро вещал Цинъюй и покачал головой — Так нельзя.

— Ты проявляешь неуважение к старшим и жестока с подчиненными. Не говоря уже о причинах твоей скоропалительной свадьбы и о том, как ты поступила со своей сестрой — сжав зубы процедил брат и остановился передо мной — Вот скажи, о чём ты вообще думала? Это поведение недостойно семьи Е — пробормотал он сокрушенно, кланяясь в сторону поминальных табличек предков семьи.

«Хм, а линейкой меня бить не будут? — раздумывала я, пока Цинъюй метался по комнате, озвучивая грехи Сиу — Может такое расхождение из-за того, что не я на муже заснула, а он на мне? Или потому, что Таньтай не был опутан веревками? Ладно, что он там еще говорит? Надо бы прислушаться к мальчику».

А ведь действительно, совсем мальчишка. Старшему Цзеюю 24 года, Бинчань — 23, а мне, как я выяснила, 20 лет. Оказалось, я старше своего мужа на год. А вот Цинъюй вообще самый младший в семье. Ему всего 17 лет сейчас. А главой он стал в 12. Вскоре ему поручили охранять границу и в свои 16 он уже одержал победу в сражении за перевал Цзя. Да уж, головокружительная карьера. Бедняга. Совсем детства лишили. Как и юности.

— Сиу, ты слушаешь вообще? — повысил голос брат, обращаясь ко мне.

— Да, брат — ответила я, опустив глаза.

— Ты осознаешь свою вину? — спросил он сурово.

— Я понимаю, что эта Е Сиу вела себя непозволительно — смиренно произнесла я — Я же обещаю не повторять этих ошибок.

Повезло, что тут принято говорить о себе в третьем лице, как бы принижая себя, проявляя покорность, выражая почтение и учтивость. Так я могу правдиво говорить о той Сиу, что на самом деле виновна и обещать не вести себя как она, но это будет звучать как то, что я признаю вину и обещаю исправиться.

— Раз понимаешь, хорошо — выдохнул Цинъюй — Стой на коленях пол часа и думай о своем поведении — бросил он напоследок и вышел на улицу, оставив меня наедине со своими мыслями.

«Пол часа немного — вздохнула я и поёрзав села ровнее — Вон Таньтай Цзынь несчастный три дня на коленях стоял, так еще и на льду, да на холоде. А я, можно сказать, в тепличных условиях: в теплом помещении и даже на соломенной подушке. Всего-то пол часа. Переживу» — философски заключила я.

Заодно помедитирую и приведу в порядок мысли.

Что мне вообще известно об Е Цинъюе?

Итак, он мой младший брат и Глава семьи Е. Цинъюй вернулся и пробудет до конца весны. Вроде как. Надо бы потом поточнее вспомнить.

Е Сиу даже старший брат Цзеюй опасался, а вот младший был совсем другим — серьезным и строгим. Одним словом — непреклонным Главой семьи. И стал он им, так как отцу надоело заниматься бюрократией. Вот и перекинул все дела на младшего. Налоги, выплаты, содержание слугам и прочее. А у того неожиданно хорошо получалось. А однажды, отец поручил Цинъюю вести какую-то церемонию, и он так идеально справился, что весь клан Е единогласно признал Цинъюя Главой.

Так, ладно, надо бы вспомнить, что было поближе к настоящему. Точно! После выволочки сестре, Цинъюй пошел поговорить с Таньтай Цзынем.

Думаю, за исключением подозрений в занятии заклинаниями и угрозы применить несуществующее заклятье, всё будет так, как было. Цинъюй своими глазами увидит царапины на Таньтае, вспомнит то, что я говорила о моем спасении, и просто извинится за поведение Е Сиу и предложит быть суровее к ней.

Хм, надеюсь Цзынь принял мои слова к сведенью и будет повежливее с ним. Он конечно не обязан вставать ему навстречу и кланяться, ведь и по возрасту, и по статусу выше него. Но…всё-таки Цинъюй — Глава семьи.

Отчего-то я продолжала нервничать и никак не могла расслабиться и заняться наконец медитацией.

«Ладно, пожалуй, поприсутствую при их разговоре на всякий случай или просто постою неподалёку — решила я и, встав с пола, поспешила к своим комнатам, где должен был сейчас завтрако-обедать Таньтай Цзынь — Заодно поприветствую брата, как полагается» — усмехнулась я.

Уж этому человеку я готова кланяться и благодарить превентивно. Замечательный человек: справедливый, честный, умный. Надо бы постараться и его спасти от беды, что уготовала ему судьба.

— Цинъюй — окликнула я брата, только что вышедшего из моих комнат, и спросила — Ты уже поговорил с Цзынем? «Надеюсь всё прошло спокойно и мирно» — мелькнула мысль.

— Да — ответил он рассеянно, но затем нахмурился — А ты что тут делаешь? Пол часа еще не прошли.

— Сейчас вернусь обратно в зал — пообещала я торопливо и добавила — Хотела только сказать тебе кое-что.

Цинъюй выгнул бровь в ожидании, а я, подойдя поближе, коротко обняла его и затем сказала с улыбкой:

— Брат, рада что ты вернулся домой и невредим. Ты же в порядке, не ранен? — уточнила я.

На секунду растерявшийся брат, от нежданной сестринской нежности, быстро взял себя в руки и произнес:

— Сиу, если ты думаешь, что я отменю твое наказание…- начал было Цинъюй, заподозривший меня в манипулировании его расположением.

— Нет-нет, я уже возвращаюсь — замахала я рукавами и отправилась к залу предков, но потом обернулась и добавила в уходящую спину брата — Добро пожаловать домой.

Тот замер. Кажется, я очень удивила брата, но надеюсь и порадовала. Всегда же приятно, когда тебя ценят и радуются твоему присутствию.

Я покачала головой и, скрыв смешок за рукавом, вернулась в зал предков для отбывания наказания.

Устроившись поудобнее, насколько это возможно конечно, стоя на коленях, я принялась за успокоение своей ци и погружению в медитативный транс. Мне требовалось лучше вспомнить всё, что пропустила.

* * *

— Да, когда уже он приедет — изнемогал голодный Цзеюй, вынужденный стоять у входа в ожидании главы семьи — Я так больше не могу. Я устал стоять — заковылял он к столу, потеряв терпение — У меня всё болит — со стоном повалился у стола этот замотанный в бинты инвалид.

А тут как раз и объявили прибытие Главы:

— Господин Цинъюй вернулся!

Вошедший молодой парень, сделав пару шагов вперед, тут же опустился на колени, сделал уважительный поклон старшим и поднял взгляд со словами:

— Бабушка, отец, я вернулся.

— Слава небесам, ты вернулся невредимым — воскликнул отец радостно.

— Простите, что оставил вас на столь долгий срок — повинился Цинъюй и послушно склонился перед родителем — Я готов принять наказание.

— За что тебя наказывать? — ворчливо заметил отец — Ты защищал границы, что благородно и похвально. Да, тебя не было дома, что печально, но знай, и наши предки, и народ Шэна тобой гордится. И я в том числе — добавил отец — Встань, сын мой.

Цинъюй улыбнулся, поднялся и под причитания довольной бабушки уселся за стол:

— Дорогие мои, давайте обедать — предложила она — Мы так долго тебя ждали, а ты еще и извиняться за что-то вздумал — качала она головой, посмеиваясь.

— Ешьте все — дал разрешение приступить к трапезе генерал Е.

— А где сестра? — спросил Цинъюй, когда оглядел всех собравшихся и не увидел одного члена семьи.

— Ты про Сиу? — беспечно уточнил отец и продолжил — Она вчера после ужина на чердак ушла. Кажется, там и осталась на ночь.

— Кхх-кхх — закашлялась бабушка и предупреждающе глянула на своего сына, заставив того замолчать, а потом улыбнулась и заметила:

— Цинъюй, Сиу начала уделять много время учебе. Порой и про сон, и про еду забывает. Наверное, и сегодня тоже за книгами уснула. Но ничего, попрошу слуг унести ей поесть позже — закончила она, решив, что впечатлила внука серьезностью своей любимицы и отвлекла от нарушения традиций, но не тут-то было.

— Так нельзя — произнес Цинъюй и положил палочки на стол — Отец, бабушка, вы же здесь. Как Сиу смеет где-то пропадать? Это неуважение.

— Сиу еще ребенок, чего уж там — попыталась защитить любимую внучку бабушка.

— Ей уже за 20 — мрачно напомнил Цинъюй — Она замужняя женщина.

— Ой, ну ты же знаешь, что там за муж — отмахнулся от последнего довода отец, но стушевался под взглядом сына-главы.

— И всё же, отец — проговорил Цинъюй — Она член семьи Е. Она живет в этом доме. Она должна уважать наши традиции — озвучил он очевидное.

Ни бабушке, ни отцу нечего было на это возразить, хоть они и хотели бы оправдать свою девочку. Правила были суровы.

— Ну…что же… — что-то хотел сказать отец.

— Пусть я и был на границе, но и до туда новости о ее поведении дошли — хмуро продолжил говорить Цинъюй. Он не хотел вот так с порога поднимать эту тему, но видимо придется — Плохое обращение со слугами, издевательства над сестрой, пьянство и разврат в королевском дворце, позорный брак.

Генерал Е и бабушка опустили глаза и молчали, а вот Цзеюй захотел высказаться:

— Правильно Цинъюй, дисциплинируй ее — а потом решил добавить от себя — Недавно знаешь, что было на свадьбе Линя? Вороны на гостей напали. Я видишь, как пострадал. А Сиу вместо того, чтобы свою семью защищать, побежала мужа спасать. Она Е или Таньтай? — возмущенно спросил он.

Он желал, чтобы Сиу наконец получила по заслугам, а то вечно она во всём права, да еще и никакого уважения к нему не проявляет. Вот только нарвался на осуждение собственным поведением.

— Цзеюй, ты же мужчина семьи Е — начал говорить Цинъюй — А сам не смог защитить ни себя, ни сестер, ни отца. Молчал бы лучше, братец — сурово припечатал он — Сиу хотя бы кого-то старалась спасти, в отличие от тебя. А ты, кого спасал, получив эти травмы?

— Ай, я так ранен — заныл вдруг Цзеюй вместо ответа на поставленный вопрос — Всё болит и уши заложило, ничего не слышу.

Цинъюй только тяжело вздохнул и отвернулся, а через пару секунд сказал:

— Сиу всегда была непослушна и своевольна. Я надеялся, что она повзрослеет и исправится, но видимо с годами ничего не изменилось. Я схожу за ней — поднялся он из-за стола.

— Цинъюй, не надо — пыталась остановить его бабушка, нежелающая, чтобы ее внучку наказали, но напрасно: Цинъюй уже стремительно вышел.

* * *

Таньтай Цзынь услышал, что кто-то подошел к дверям, поэтому успел спрятать нарисованный оберег в рукав и стал невозмутимо разливать чай.

Е Цинъюй открыв двери увидел только это, хоть и услышал слова заклинания, подходя к комнате.

— Принц Таньтай — произнес он, приветствуя того соответствующим поклоном — Я много о Вас слышал.

— Полагаю, в основном плохое, господин Цинъюй — произнес тот, не глядя на него.

— Слухи на то и слухи. Я же привык судить сам — поведал о своей привычке Цинъюй.

— Вы ведь пришли не для праздных разговоров — заметил Цзынь, отпивая из чашки. Предлагать гостю чай он явно не собирался.

Понял это и Цинъюй и, сдержав вздох, начал говорить запланированное:

— Во-первых, я хочу извиниться за поведение Сиу, во-вторых, хотел пригласить Вас как-нибудь поужинать со мной, в-третьих, Сиу глупа и жестока, прошу не позволяйте ей так с Вами обходиться. Например, узнай кто-нибудь что случилось сегодня утром и репутации семьи Е пришел бы конец.

— А что случилось? — с лёгкой усмешкой спросил Таньтай и поднявшись поравнялся с Цинъюем — Что мы такого делали? Скажите мне.

«Порядочных людей так легко было смутить и тем самым уйти от неудобного разговора» — подумал Таньтай.

— Понял, не буду лезть — сжав зубы проговорил Цинъюй — Ваша жена, Вам и разбираться — и словив усмешку собеседника продолжил — И наконец последний вопрос, если позволите. Последний, но крайне важный.

— Я слушаю — спокойно ответил Таньтай.

— Мне показалось или Вы читали заклинание, принц Таньтай? — спросил Цинъюй. «В неудобные вопросы можно играть и вдвоем» — мелькнула мысль у раздосадованного парня.

— Вам показалось — равнодушно ответил Цзынь, но Цинъюй заметил, как тот напрягся на мгновенье.

— Я провел в клане Сяояо три года, и я не мастер — признал Цинъюй и добавил со значением — Но способен отличить заклинание от стихов. Сиу об этом знает? — спросил он — А мой отец?

Цинъюй тревожился, что на семью уже могли пасть подозрения в пособничестве заложнику и если вовремя не разобраться…

— Е Сиу Ваша сестра, почему бы Вам не спросить об этом у нее — перенаправил эти вопросы Таньтай.

— Мы с ней выросли в одном доме. У нее много недостатков. Например, ужасная беспечность и доверчивость — пояснил Цинъюй — Принц Таньтай, мне доложили о том, что в столице участились случаи нападения демонов.

— А я здесь при чём? — без интереса спросил Цзынь.

— Возьмем к примеру свадьбу Линя — говорил Цинъюй, прохаживаясь вокруг Таньтая — Его новый дворец сильно пострадал, о гостях и вовсе молчу. Да что уж там, пострадал даже мой отец, великий воин — подчеркнул Цинъюй — И вот Вы тоже были среди приглашенных, а на Вас ни царапины.

— И что же? — хмыкнул Цзынь — Мне просто повезло — пояснил он.

— Королевский символ Цзин — это трехглазый ворон, а во дворец принца Линя ворвались именно вороны. Какое интересное совпадение — намекающе заключил Цинъюй.

— Господин Цинъюй, с таким воображением Вы только зря тратите свои таланты, пропадая на границе — насмешливо отбил Таньтай эти намеки.

Цинъюй хорошо понял намеренье собеседника задеть его самолюбие и вывести на эмоции, но не стал поддаваться, а отбил этот удар:

— Принц Таньтай, я знаю заклинание обнаружения зла. И могу применить его на Вас. Вы же не против? — внимательно следил он за реакцией принца-заложника.

— И зачем Вам это делать? — чуть напряженно спросил Таньтай, глядя ему в глаза.

— Если Вы ни в чём не виноваты, то и скрывать Вам нечего. Так ведь? — уточнил Цинъюй, прищурившись.

* * *

Посмотрев на ворона на официальном послании из Цзина, император задумчиво пробормотал:

— Символ Цзина — трехглазый ворон — а затем обратился к советнику, припомнив недавнее происшествие с воронами — А был ли кто-то из Цзина на свадьбе Линя?

— Только один человек — поклонился советник и произнес — Принц-заложник, Таньтай Цзынь.

Император нахмурился и прошептал себе под нос:

— А ведь люди из Июэ способны управлять птицами. Сколько же он скрывал свою силу — прищурился император, вспомнив демонстрируемую слабость и безответность принца-заложника, и заключил — Хитрый гад.

— Сохранение его жизни рано или поздно приведет к беде — проговорил император уже громче, думая как опасен может стать Таньтай Цзынь.

— Что прикажете? — предупредительно склонился советник, ожидая указа.

— Пусть он умрет — тяжело уронил император и добавил, помня об угрозе Цзина — Но сделайте это тайно. Хорошо скройте следы.

Нельзя дать Цзину повод напасть на них, но если всё обставить грамотно, то смерть заложника не свяжут с ним. Люди умирают, им это свойственно.

* * *

«Хм, а вот это опасно — подумалось мне, когда я вспомнила этот разговор — Император пошлет убийц к Таньтаю. Вроде бы они его не достанут. Но всё равно стоит быть внимательнее и осторожнее».

* * *

— Ваше Величество, второй сын генерала Е — Цинъюй сегодня возвращается со службы на границе — напомнил о последнем событии советник.

— Помню — кивнул головой император — Умный, послушный, аккуратный. А уж талантлив как. Сяо Линю не уступает — вынужден был признать император, припоминая достижения младшего сына генерала Е.

— Говорят, народ вышел на улицы, чтобы встретить его — добавил к новости деталей советник.

— Генерал Е зря время не терял: все в армии уважают его — высказался император — Но Е Цинъюй превзошел отца: его уважают солдаты и любит простой народ.

— Вот как бывает, вроде два родных брата, но старший сын, Цзеюй, бесталанный дурак, а младший, Цинъюй, такой талантливый, даже отца затмил — высказался кто-то в толпе встречающих.

— Так ничего удивительного — ответил ему голос — И у мощного дуба бывают гнилые жёлуди.

* * *

— Господин Цинъюй, принц Линь прислал людей с приглашением — сообщил подбежавший слуга — Говорит, что соскучился после долгой разлуки с Вами и ждет у себя в поместье, чтобы наверстать упущенное.

— Готовь коня — коротко ответил Цинъюй.

* * *

— Генерал Е, оказывается ты тоже ученик с нашей горы Будчжао — радостно поприветствовал Цинъюя Пан Ичжи, когда тот устроился за столом — Я бы и не знал, если Его Высочество не сказал мне.

— Все потомки официальных семей Шэна отправляются в бессмертные секты на несколько лет для обучения, вне зависимости от расположенности к культивированию. Это уже традиция — спокойно проговорил Сяо Линь и добавил -Даже Е Сиу недолго обучалась в Хэнъян.

— Я был удивлен этим — едва «поймав себя за язык» закусил губу Пан Ичжи, дабы не проговориться о недавно бушующей ци Е Сиу — Ведь кажется благородные семейства обычно не посылают на обучение девушек — проговорил он.

— Так и есть — ответил ему Цинъюй — Просто Сиу очень просила, а отец и бабушка редко ей в чём могут отказать. Но она пробыла там только полтора года и вернулась домой.

— Слышал она была не очень прилежна — хмыкнул принц Линь и спрятал усмешку за чашкой, предполагая, что та сбежала от частых наказаний за безалаберное отношение к тренировкам.

— Не странно, что ученый Пан не слышал обо мне — Цинъюй поспешил замять тему о лени сестры — В отличие от Его Высочества у меня нет особого таланта к культивации. Моя стихия — это сражения и игры с оружием.

— Не скромничайте, генерал. Только настоящие таланты скромничают о своем даре. Если такие как вы и принц Линь говорят, что не талантливы, то что тогда мне говорить о себе? — вопросил Пан Ичжи и рассмеялся.

Какое-то время все говорили о забавных случаях при обучении в секте, но затем разговор зашел о делах на границе и Цинъюй помрачнел.

— Слышал, император Цзина умер — произнес он — Вероятно, нас ждут беспорядки.

— Вам не нужно беспокоиться — попытался успокоить его тревоги Сяо Линь — Таньтай Узцы умер от тяжелой болезни. Трон занял его сын, Таньтай Минланг. Зная его жестокость и вспыльчивость, можно предположить, что беды постигнут только само государство Цзин.

— Говорят, «хороший император умер — народ ожидают страдания, плохой император сел на трон — народ ожидают страдания» — процитировал изречение какого-то мудреца Цинъюй — Так было с древних времен. Ваше Высочество, хотя Цзин враг для нас, но простые солдаты и мирные граждане все из плоти из крови, они ничем не отличаются от нас.

— Генерал Е, у Вас очень широкий кругозор. Мне стало стыдно за свою поверхностность — дёрнул уголком рта принц Линь.

Он, тот, кто всегда позиционировал себя как милосердного к простому народу, оказывается забыл, что люди живут и по ту сторону границы и жестоко не считать их достойными мирной жизни, ожидая, когда их настигнут несчастья.

Е Цинъюй почувствовал свою ошибку — он неосознанно и неосторожно возвысил свое сострадание над добротой своего принца.

— Как генерал, стерегущий границы Шэн, я поклялся выполнять свой долг до самой смерти и защищать народ Шэна — выпрямившись признал Цинъюй — Однако, в глубине души я желаю, чтобы в мире не было больше войн и надеюсь, что две страны объединятся. Но вражда между государствами существует уже много лет — вздохнул он и обеспокоенно добавил — Любой искры хватит, чтобы разгорелась новая война. Ваше Высочество — обратился он к опустившему взгляд принцу — Если бы Вы стали императором Шэн, я хотел бы…

Принц Линь, вскинув взгляд, резко опустил свою чашку на стол, нахмурив брови.

Неожиданный стук заставил оборвать свою речь Цинъюя, а Пан Ичжи поперхнулся чаем и закашлялся.

Е Цинъюй опомнившись тут же опустился на колени.

— Генерал Е — напряженно начал Линь — Мой отец в расцвете сил. Тебе не следует говорить такие вещи — пронзил он друга предупреждающим взглядом.

Оба понимали, что озвучивание даже намека на желание занять трон погубит, как принца Линя, так и генерала Е, а может и всю его семью. Кругом могли быть уши.

— Это было неуместно — признал свою неосторожность Цинъюй и добавил с поклоном — Накажите меня, Ваше Высочество.

Сяо Линь выдохнул и, прикоснувшись к его локтям, заставил того подняться с колен:

— Не будь таким — произнес он тихо.

У принца было очень мало тех, с кем он мог общаться свободно, без строгого этикета и опаски сказать что-нибудь не то (что тут же передадут отцу со своими комментариями), и ему не хотелось терять такого человека как Цинъюй.

— Эээ… — поспешил вмешаться в неловкую ситуацию Пан Ичжи и произнес — Поделюсь с вами мудростью мира: что было разделено соединится и наоборот. Вы, смертные, должны принять эту истину. Оу, я вам погадаю — решил разрядить обстановку он и показательно затряс свою коробочку с монетами, поднимая ее к небесам и издавая протяжные звуки, на подобии шаманских песен.

Сяо Линь и Е Цинъюй переглянулись, но сдержали смешки и стали ждать конца представления.

А Пан Ичжи между тем добавил свою ци и вытряхнул монеты на стол. Внимательно вглядевшись в их расположение, он озвучил результат:

— Гадание говорит, что тот, кто способен положить конец хаосу и объединить мир, а также принесет счастье людям — сейчас находится в столице Шэн.

Заметив же недоумение и беспокойство на лицах приятелей, он торопливо добавил:

— Проверю еще раз.

* * *

Эх, Цинъюй, ты искренне хочешь мира и беспокоишься о жизнях подчиненных и простых людей — вздыхала я — Хотя тебе и выгодно бы было, чтобы войны не заканчивались, ведь только там ты можешь добиться славы и высокого положения для себя и семьи. Вот только политики преследуют прежде всего свои интересы. И даже кажущийся святым Сяо Линь не остановит войну, ведь не считает себя в праве занять трон отца вне очереди, а также считает правильным исполнять его волю, даже если его приказы несут несчастья людям и ему самому.

А «тот кто способен» — ясно, что это Таньтай Цзынь. Интересно, не подумали ли и два товарища на него, услышав предсказание?

* * *

Медитация помогла мне вспомнить эти моменты, но я ощущала, что этого недостаточно. В идеале бы, конечно, вспомнить подробнее то, что происходило, происходит и будет происходить. Но тут уже, как получится.

Где бы встретить Пан Ичжи, чтобы задать свои вопросы о технике медитации-предвиденья?

Пол часа прошло и Чунь Тао пришла за мной, чтобы проводить меня до комнат, помочь переодеться и привести себя в порядок.

Таньтай Цзынь, как мне поведала Чунь Тао, почти сразу после разговора с Цинъюем, вышел в сад. «Наверное, хочет проветрить голову и всё-таки освоить медитацию» — решила я.

Отступление Таньтай Цзынь

Таньтай Цзынь и правда хотел заняться медитацией. «Очисти разум» — повторял он себе и прогонял все мысли, но они не желали оставлять его голову.

Он думал о вчерашнем разговоре с Сиу (с Сиу ли, уж больно нетипичные реакции) и пытался понять, как стоит реагировать на эти перемены.

Еще после услышанного разговора Сиу и Линя, Цзынь решил держаться от этой новой Сиу подальше. На всякий случай. Дух она там или кто, но ни одна сущность не может задержаться в теле смертного надолго. Он прочитал об этом в, с трудом найденном, свитке об одержимости. Что будет с телом его жены, когда дух покинет его, вариантов было несколько: она умрет, когда, истратив последние крупицы энергии живого, дух вырвется наружу; она сойдет с ума, если дух не сможет удержаться в выбранном сосуде или же его изгонят насильно, а может дух сам решит сменить тело на другое и тогда Сиу придет в себя.

«В любом случае, ее вменяемость и так оставляла желать лучшего. Однако, быть рядом, когда она умрет или свихнется, не стоит, во избежание подозрений. Да и что, если дух так любезен, потому как хочет приблизиться и занять его место? Ну вряд ли у него получится победить ту сущность, что уже сидит внутри. Но зачем рисковать?» — решил я тогда и избегал ее настолько насколько это было возможно.

Но случилось так, что она узнала мои секреты: поняла, что он виновен в смерти главы У и нападении воронов на свадьбе Линя.

Она сказала, что не против того, чтобы я стал сильнее, что я имею право защищаться. Даже назвала милосердным, раз я никого не убил из своих обидчиков.

Хм, зачем бы мне так рисковать, тем более смерть — это слишком легко для них. Смерть — это покой и конец мучений. Другое дело страх и боль, которые они испытали. Чувство беспомощности и неотвратимости перед тем кто сильнее.

Благодаря силе, связь с птицами стала настолько плотной, что я практически буквально был ими. Ощущал силу ветра под крыльями, запахи земли и крови.

Когти и клюв любого из тех воронов были всё равно что мои пальцы или кинжалы в моих руках. Орудие возмездия, что настигло этих ублюдков.

Сиу что-то говорила о человечности и демонах, что последние порой лучше, чем те люди. В этом я согласен с ней. Те кого я наказал утратили свою человечность. Я видел, как они наслаждаются болью и унижениями других. Далеко не только я страдал от их измывательств. Вот только ничего не мог противопоставить им. Любое мое сопротивление лишь сильнее их распалило бы и принесло больше удовольствий им и проблем мне. Поэтому я никогда не давал и тени отпора. Но теперь всё изменилось. В моих руках появилась сила и я воспользовался возможностью отомстить. За себя и за других. «Они это заслужили» — сказала она. Бесспорно. А чего заслужил я?

Сиу не осуждала меня за содеянное, а будто хвалила. За что? За месть? Нет, скорее за сдержанность и справедливость. Хм, знаю ли я что такое справедливость?

Цинъюй, распинавшийся передо мной сегодня, считается справедливым человеком. Он извинялся за сестру. Но для меня его слова ничего не значили. Знал ли он вообще обо всём, что творила Сиу со мной? Маловероятно, что его просветили в подробностях. Он кажется смущался той сценой, что застал на чердаке даже больше меня. Сначала мне тоже было неловко, что меня увидели в таком положении. Но потом я решил, что ни к чему стеснение, ведь по факту, она моя жена. Разве супруги не ведут себя так? Кажется, пара, состоящая в близких отношениях, и не такое себе позволяет.

Вчера я безуспешно пытался медитировать. Чувствуя взгляд Сиу, я больше притворялся, что у меня получилось, не желая признавать, что не смог даже такую простую вещь как погрузиться в медитативный транс.

Услышав суету внизу, я нахмурился. «Почти ночь на дворе. Что там случилось? Кажется, готовятся к приезду кого-то — прислушавшись понял я — У нас будут гости?»

Решив, что, в конце концов, меня это не касается, я оставил попытки понять, что происходит и вернул свой взгляд Сиу, сидящей напротив меня. Ее поза не была стандартной для медитации. Я видел в книгах, что люди или усаживаются в позу лотоса или сидят на коленях, но Сиу просто подогнула одну ногу под себя, а вторую согнула в колене, положив на нее руку. Когда я спросил ее об этом, та ответила, что Пан Ичжи сказал, что главное усесться так как удобнее, потому что важнее расслабиться.

Я смотрел на ее расслабленный вид и безмятежное выражение лица. Она медитирует или спит? Как проверить? Помахав рукой перед ее лицом, я добился лишь того, что короткие пряди ее волос приземлились на ее нос и прилипли к губам. Издав смешок, я полюбовался этим, а потом осторожно отвёл одну прядку от ее носа. Когда же я, отводя волосы от ее рта, случайно коснулся уголка ее губ, я замер от невнятного чувства внутри. Мне незнакомо было это ощущение. Я не знал, как его назвать. Но мой взгляд словно прикипел к ее губам и через какое-то время я осознал, что почти коснулся их своими. Поймав себя на этом намеренье, я тут же отшатнулся и нахмурился. Что это со мной такое было? Может это какая-то ее магия? Она воздействует на меня через свою медитацию случайно? Или вовсе сейчас действовала на меня своей ци сознательно? Но зачем ей это?

Призвав свою силу, я хотел послать ее в нее, но должен был признать, что не желал этого делать.

«Стоит разбудить ее и призвать к ответу» — решил я, погасив огонь на ладони.

Потормошив ее за плечо, я ничего не добился, она лишь бессознательно отпустила свое колено, и нога выпрямилась, а рука, лежавшая на ней, соскользнула в сторону. Подняв ее руку, я взял ее запястье и прислушался к биенью пульса. Он был ровным, но замедленным. Значит ли это, что медитация так глубока, что она не придет в себя пока сама не захочет.

«Кстати, что случится с человеком, если насильно вырвать его из транса? Ей навредит это? А что если заставить ее очнуться не грубой силой, а хитростью? Например, вот так» — он усмехнулся и улегся головой на ее коленях, готовый тут же вскочить, когда она возмущенно вскрикнет, придя в себя. Но минуты шли, а она никак не реагировала на мое самоуправство.

Разве девушки позволяют такое бесцеремонное обращение с собой? Согласно его наблюдениям — нет. Кажется, даже самые терпеливые и кроткие готовы были взорваться от негодования, если мужчина позволял себе подобные вольности. На секунду я даже задумался осуществить ранее оборванный жест и коснуться ее губ, чтобы привести ее в себя, но потом одумался. Ведь это бы значило, что я добровольно поцелую ее.

Поцелуй. Дурацкое название, на мой взгляд. Да и занятие бесполезное. Единственный раз, когда мне пришлось делать это был под наркотиком «Ярость любви» и у меня была цель — освободиться, покинув дворец. Но тогда всё было как в тумане, а губы потом еще день ныли. «Зачем только люди это делают?» — не понимал я тогда. Ради отголоска удовольствия тела и облегчения от вызванного наркотиком напряжения? Нет, это того не стоит. Тем более я еще тогда поклялся, что не прикоснусь к Е Сиу. Близость с ней могла бы только запачкать. Я предпочел перетерпеть боль от яда, но не поддастся искусственно вызванной страсти.

Но эта Сиу другая. Она не обращается со мной жестоко, как прежде, она не выдала меня, хоть и узнала мои секреты. Она даже не против, чтобы я стал сильнее и согласилась учить меня. Кстати, что она там говорила про медитацию:

Очистить разум от мыслей, особенно от плохих.

Ну это вроде бы несложно. Хотя странно как можно ни о чём не думать.

Успокоить чувства, усмирить эмоции, особенно негативные.

Здесь вообще не должно быть трудностей. Мне сложнее вообще что-либо чувствовать, чем наоборот.

Прислушаться к своей душе.

Это самое непонятное. Должен ли я прислушаться к сущности, что иногда говорит со мной? Это и есть моя душа? Хотя нет, она же говорила, что поглотит мои душу и тело.

Что еще? Она пояснила, что при культивации бессмертные советуют объединить разум, сердце и душу. Это усиливает течение ци и не только помогает медитировать, но и становиться сильнее. Для объединения этих трех составляющих, и нужно очистить разум, усмирить чувства и услышать душу. Но как это сделать?

Еще она сказала, что ей самой сложно ни о чём не думать и Пан Ичжи подсказал ей способ: если не получается не думать ни о чём, нужно думать только о приятном, вспоминать хорошее и светлое, представлять что-то мирное и тёплое. Тогда дурные мысли не будут тревожить разум и сердце, тем самым чувства успокоятся и душу станет слышно.

Но в моем случае, кажется было проще не думать ни о чём, чем найти что-то приятное и светлое в своих воспоминаниях. Разве что последние непривычные ощущения: сытости и удовольствия от нормальной еды, тепла и уюта, от новой одежды и одеял. Все они были связаны с переменами в Сиу. Однако, связанные с Сиу воспоминания были не только приятными. Прежнюю боль было сложно отбросить и забыть, она тянулась в след за смутными ощущениями покоя и тепла, как нитка за иголкой.

Как отделить одно и другое, как разделить плохое от хорошего — одну Сиу, от другой?

Попробовать войти в медитацию еще раз? Поза вроде расслабленная — лежать так было удобно. А Сиу пусть потерпит, ведь сама согласилась помочь мне научиться. Так пусть хоть так поучаствует в обучающем процессе.

«Итак, нужно сосредоточиться только на последних ощущениях и воспоминаниях, что были условно светлыми» — дал я себе установку и закрыл глаза, пытаясь не допустить темную нитку за светлой иголкой.

За этими попытками, я сам не заметил, как уснул.

А проснулся от стука об стену с силой распахнутой двери и писков Чунь Тао, пытающейся остановить Е Цинъюя. Тот, увидев нас, от возмущения не мог и слова выдавить. Отвернулся от нас, прожег яростным взглядом служанку и выскочил вон. Осознав себя на коленях Сиу, я поднялся и встал, а потом отстраненно наблюдал как Чунь Тао будит Сиу, пытается поднять и объясняет ей, что произошло.

Я почти пропустил мимо ушей то, что сказала Сиу мне напоследок. Правда потом припомнил, когда Цинъюй явился в комнаты сестры, чтобы поговорить со мной. Озвученный ей вариант развития событий на свадьбе Линя был неплохим, его я и повторил, и судя по реакции только подтвердил уже имеющиеся у него сведенья. Сиу сказала ему тоже самое? Хорошо, значит расхождений в показаниях удалось избежать.

Этот парень, такой суровый с виду, был еще так юн. Ему явно было неловко, что я встал ему навстречу, когда он зашел, ведь я не обязан был делать это. Ему было неудобно и стыдно за поведение сестры. До сих пор не могу понять отчего некоторые люди берут на себя вину за чужие преступления. Он смешно смущался, озвучивая то, что видел меня спящим на коленях сестры и наивно просил быть строже со своей женой и не позволять ей так с собой обращаться. Как так? Он вообще хоть знает, что Сиу творила прежде? Да и как он себе представляет мое сопротивление в моем положении? Я могу лишь терпеть и делать вид, что мне всё равно.

Я понимал, что все вокруг так обращались со мной не потому что я плохой, а потому что им нравилось это делать. Я ничего не мог поделать с этим. Поэтому старался не обращать внимания, насколько это было возможно. Копить обиды? Я долгое время даже не знал, что это такое. А потом… Да, я запоминал каждого, но больше по привычке, чем с целью отплатить. Я просто пытался выжить в мире, где до меня никому нет дела. Меня замечали разве что, если я подвернулся под руку или чтобы сорвать свою злость. Не имело значения, что я чувствую или не чувствую.

Правда, этой Сиу, что внезапно начала заботиться обо мне, кажется действительно не всё равно на мои чувства. Знает ли она, что я ничего не могу чувствовать? Возможно. Она же была там, во сне-воспоминаниях Инь Синь. Так почему она так внимательна ко мне? Еда, одежда, одеяла, требование уважения от слуг и обеспечение моей безопасности, помощь в отведении справедливых подозрений. Ей не всё равно? Почему?

Я бы хотел отмахнуться от этих мыслей, как от птицы, что кружилась надо мной, но в действительности, не мог сделать ни того, ни другого.

Пичужка принесла вести о подслушанном сегодня утром разговоре, который касался и меня и Е Сиу.

* * *

— Не понимаю почему Сиу пошла спасать заложника, а не меня — ворчал Цзеюй, ковыляющий рядом с отцом к столовой на завтрак — Они вон оба почти не пострадали, а я мучаюсь от боли.

— Не ной — одёрнул его генерал Е — Сиу поумнее тебя, она понимала, что, если убьют Таньтая, то у Цзина будет повод напасть.

— Не удивился бы, если бы это он сам и напал на гостей — бурчал Цзеюй.

— Не говори ерунды — отмахнулся от слов сына генерал — Он тоже был атакован, просто спрятался лучше, вместе с Сиу. А если бы его заподозрили в нападении, то пострадала бы вся семья, а не он один — со значением глядя на отпрыска, добавил генерал Е.

* * *

Хм, а вот этот довод звучит убедительнее того, что мне сказала Сиу. Значит она не солгала в части про «долг», вот только умолчала, что таким образом защищала семью от неприятностей, и зачем-то еще сказала, что я ей нравлюсь. Ерунда — это всё. А я уже начал верить?

Что если, бесполезная медитация — всего лишь попытка остановить меня, не дать стать сильнее? Что ж, тогда вернемся к первоначальному плану: нужно найти демонов и поглотить их силу. Мне бы только выйти в город. Подождем. Возможность появится со временем. В крайнем случае, можно обратиться к главе семьи Е. Этот парень сам предложил свою помощь. Пока он чувствует вину за поведение сестры, можно выгодно воспользоваться этим.

Конец отступления Таньтай Цзынь

* * *

После ужина, на который Цзынь отчего-то не явился, я отмокала в ванне и думала, что там было дальше.

Ах да. Игрок Цзеюй и хитрая лисичка, плащ Цинъюя на ее плечах.

Это вроде бы случится завтра, после того как Цзеюй займет у меня 30 таэлей, а Цинъюй, узнав об этом, направится в игорный дом, чтобы «ноги ему сломать».

* * *

— Господин, постойте — приостановил злого Цинъюя на входе в игорный дом его служащий — Зачем Вы ищите господина Цзеюя? Может я ему передам?

— Я здесь, чтобы сломать ему ноги — процедил Цинъюй, догадавшись, что братец заплатил этому человеку, чтобы скрыть свое присутствие здесь от семьи, и откинув полы плаща вошел в двери.

Игорный дом гудел. Все следили за «битвой» прекрасной девицы, которая выигрывала раз за разом и невезучим господином Цзеюем, который так проигрался, что уже остался только в нижнем белье и бинтах. И всё же он не сдавался, поставив на кон последний таэль: он молил предков и богов, чтобы те не оставили его своей милостью, не дали опозориться еще больше, ведь очередной проигрыш заставит его раздеться уже догола. Толпа скандировала, поддерживая господина:

— Больше-больше-больше!

«Мужская солидарность»? — хмыкала себе под нос красотка, расположившаяся на краю игорного стола и любуясь своими ноготками.

Е Цзеюй скандировал вместе со всеми, яростно тряся тарелочку с игральными костями.

Но увы, снова выпала слабая четверка.

Упрямый Цзеюй отмахнулся от требования раздеться и выпалил:

— Я еще не проиграл! Твой ход — кинул он в сторону соперницы.

Довольная лисичка трясла тарелочку и уже предвкушала выигрыш, но тут увидела в толпе прославленного генерала Е, а также, как ей было известно, Главу семейства Е и брата этого полуголого никчёмыша. Поэтому она решила схитрить и…проиграть. «Стать жертвой в глазах такого мужчины — предвкушающе раздумывала лиса — Гораздо выгоднее, нежели коварной мошенницей, в случае моего выигрыша и оголения его братца. Позор семьи и всё такое» — фыркала она про себя.

— Меньше-меньше-меньше! — гудела возбужденная толпа вокруг.

«Меньше вам надо? Да на здоровье» — усмехнулась лисица. Лёгкого импульса ее ци было довольно, чтобы кости повернулись так как нужно и вот результат.

— Меньше!!! — взревело довольное мужичьё, узрев самую низкую цифру костей — двойку.

— Раздевайся-раздевайся! — следом загомонили они.

«Ах, раздеться? Да с удовольствием — ухмыльнулась лисица и, грациозно спрыгнув со стола, повернулась спиной к тому, кто ее интересовал — Пусть этот генерал Е увидит больше и заинтересуется сильнее» — мурлыкала она про себя, медленно скидывая верхнее платье.

Теплый плащ на ее плечи опустился через миг, как она скинула свое платье. «Какой галантный и благородный» — подумала она довольно. Всегда приятно быть той, кого оберегают.

— Кто посмел?! — закричал с пола, отброшенный в сторону от девицы Цзеюй.

Цинъюй повернул к нему свое суровое лицо.

— А, брат это ты — заюлил Цзеюй с улыбочкой, потирая ушибленное плечо.

— Оденься — мрачно произнес Глава семьи — И в зал предков, немедленно. И на колени до ночи.

— Как скажешь — кивал Цзеюй — Конечно. Уже иду — завозился на полу он и неловко поднявшись ухромал прочь.

Е Цинъюй тяжело вздохнул и поспешил уйти из этого недостойного места, но был остановлен на пороге.

— Постойте — услышал он мелодичный женский голос — Вы забыли свой плащ.

— Оставьте себе, в качестве компенсации — сдержанно произнес Цинъюй, не оборачиваясь, и сделал еще несколько шагов, отдаляясь от входа — И прошу прощения за моего брата.

— Ваш брат проиграл, и Вы извиняетесь за него. Вы и раздеться за него готовы? — смешливо проговорила дама ему в спину — Впрочем, я предпочту деньги, а он должен мне больше, чем стоит этот плащ — хитро заметила она.

Стоило возмущенному Цинъюю обернуться, как он застыл, увидев ее лицо. И вспомнил. Это была она. Демоница, что спасла его три месяца назад, поделившись своей энергией, когда он, тяжело раненный, лежал на поле боя. «Если бы не она, он бы больше не увидел свою семью, и не стоять бы ему сейчас перед ней» — промелькнула мысль. Поэтому он покорно согласился выплатить долг Цзеюя, сопроводив эту девушку на рынке, расплачиваясь за всё то, на что указывал ее изящный пальчик, а также послушно нёс за ней сделанные покупки.

* * *

Что касается Таньтай Цзыня и меня, то, согласно сюжета, нас тоже ждет прогулка по рынку и подглядывание за братом и лисой.

««Мастер-класс по соблазнению» от специалиста уровня семихвостой кицунэ — дала я название тому зрелищу, что нас ждет — Вот это я не хочу пропустить» — улыбаясь засыпала я.

Глава 10

Воспоминания и впечатления

Цзеюй явился занять таэлей только через пару дней. Видно не решался сразу по приезду главы возвратиться к своим развлечениям с походами в игорный дом. А может и ходил, не следила ж за ним, просто средства к сегодняшнему дню закончились, а у меня, как ему было известно, всегда они были, благодаря бабушке, вот и припёрся по утру. Я, как младшая, не могла отказать.

После завтрака, я как раз раздумывала в какое время лучше отправиться с Таньтаем гулять, чтобы не пропустить нужных событий, когда бабушка вдруг поручила мне закупиться к новогоднему столу. «А, ну да, они ж там не просто так гуляли, а к празднику закупались по списку» — вспомнила я.

К слову, о воспоминаниях. За эти дни мне таки удалось подловить Пан Ичжи, он как раз явился с визитом к Цинъюю, и поговорить о технике предвиденья. Объяснила ему свой интерес тем, что «кажется видела во сне будущие события» и как доказательство привела то, что при медитации будто мелькало продолжение того сновидения, но я не уверена, вот и хочу проверить. Пан Ичжи отнёсся к моим словам со скепсисом, но «коль назвался груздём — лезь в кузовок», то есть, назвался моим Учителем — учи техникам. Ну как-то так я его и развела на нужные мне знания.

Оказалось, от медитации эта техника предвиденья мало чем отличается, только надо смотреть не в себя, в то как течёт твоя энергия, а всматриваться вдаль — в потоки энергии мира, ну то есть, иными словами, прозревать будущее.

Пояснить мой Учитель пояснил, но мои успехи проверять не стал. Видимо всё-таки не верил, что мне это дано. Наслушался поди от брата, что Е Сиу не имеет особых талантов, а может и в секте разузнал о «моих» тамошних успехах. Подозреваю Сиу не слишком усердна была, как любой разбалованный ребенок. Ну и ладно. И на этом спасибо.

К счастью, мне удалось кое-что увидеть. Попытки с десятой. Но главное, процесс пошел. К тому же, подозреваю, что так легко у меня вышло («легко», учитывая предупреждения Пан Ичжи, что это вообще редко кому удается), так как я по сути «вспоминала» будущее, а не прозревала его на самом деле.

* * *

Поле боя, сразу после сражения, своеобразное место для прогулки, но одну, кажущуюся нежной, девушку это мало волновало. Она привычно прохаживалась между трупами поверженных воинов и с любопытством осматривалась, словно ища что-то. Или кого-то.

Легкий утренний ветерок развевал пряди ее волос, шелестел шелковыми одеждами, а тихий перезвон подвесок на ее браслетах свежо разбавлял гнетущую тишину в месте недавней смерти множества душ.

Вот она повернула голову влево и вдруг замерла. Она услышала чей-то еле уловимый вздох, а мгновением спустя медленно приблизилась к видимо раненому мужчине. Точнее молодому парню в испачканных кровью светлых доспехах.

Окровавленный меч был воткнут прямо в землю рядом с ним, намекая, что воин держался на ногах до последнего, но всё же тяжесть ранения и потеря крови взяла свое: потеряв сознание он, вероятно, опустился на землю, опираясь на меч, сполз по камню и опершись на него спиной замер. Создавалось впечатление, что уставший воин просто спит после выматывающего сражения, но слабое биение его ци подсказывало девушке, что перед ней почти умерший человек.

«Обычный смертный» — мысленно поправила себя она и невольно вслух закончила:

— Но так похож… — и провела кончиками пальцев по его щеке.

«Еще тёплая — машинально отметила она про себя — Надолго ли, учитывая, как быстро утекает его жизнь вместе с кровью из его ран».

В следующий миг она решилась и, призвав свою ци, стала передавать живую энергию воину через поцелуй. «Такой соленый» — хмыкнула девушка, оторвавшись от его окровавленных губ и вытерла пальцами его подбородок от крови, перед тем как встать и уйти.

Решение спасти, не дать умереть этому случайному парню, было спонтанным. Позже она аргументированно пояснила себе самой свой поступок: тот был просто похож на Цзян Жао, она думала о нём, когда передавала свою энергию, о том, что если бы ей повезло найти своего возлюбленного, то она сделала бы для него также — просто тренировка. Она сказала себе, что в любом случае, это плюс к ее карме. Возможно кто-то другой повстречает ее мужчину и поможет ему подобно тому, как она этому незнакомцу, нуждающемуся в помощи.

Возможно, если она так и не сумеет отыскать Цзян Жао ни среди раненых, ни среди мёртвых, то раз уж не суждено в этой жизни снова встретиться с ним, то положительная карма поможет ей встретить его перерождение в следующей и прожить пусть даже обычную смертную жизнь. Но с любимым.

Она никогда не задумывалась, что еще повстречает спасенного ей человека. Не ожидала этого и не желала. Но судьба любит посмеяться.

* * *

Они ходили по ярмарке уже почти пол дня, и лиса с интересом высматривала что бы еще купить за счет этого благородного рыцаря, что согласился сопровождать ее и выплатить долг брата. «Люди такие забавные» — фыркала она про себя.

— Мы уже много купили — аккуратно заметил ее сопровождающий, с трудом удерживая в своих руках множество разноразмерных свертков, коробочек и туесков — Долг выплачен? — уточнил он осторожно, видно не желая обидеть барышню или показаться скупердяем.

— Дайте подумать — демонстративно закатила глаза лисичка — Да, основной долг погашен, но остались проценты — хитро уточнила она.

Цинъюй после заминки с чуть сконфуженной улыбкой произнёс:

— Видимо большие проценты — считать-то он умел неплохо и легко делал это в уме, подсчитав потраченное за эти часы.

— А то как же — гордо ответила Пянь Жань, вздернув подбородок. «Уж она никогда не продешевит».

Пройдя мимо еще пары лавок, она вдруг увидела косметические средства, где были представлены и образцы разных оттенков помады.

— Какой цвет мне подойдет? — спросила она у своего спутника, решив узнать мнение мужчины. Ведь для чего еще женщинам краситься, как ни для завлечения их в свои сети?

— Любой — неуверенно ответил он со слабой улыбкой.

Он неуютно чувствовал себя в толпе, да и еще и в компании юной девушки. «Как бы не пошли слухи и не испортили репутацию семьи Е».

Оглядевшая его Пянь Жань мило улыбнулась и предложила:

— Помогите мне выбрать помаду, и мы в расчёте.

Столь быстрое завершение их компроментирующей прогулки его вполне устраивало, поэтому он с облегчением согласился:

— Хорошо.

Но вот способ помощи, который потребует девушка, он явно не ожидал.

Та, забрав из его рук часть его ноши, передала ему в руки баночку с бальзамом и беспечно произнесла:

— Чего же Вы ждете? — предлагая ему самолично нанести бальзам на ее губы, а после оценки ошарашенного взгляда и неуверенности примирительно добавила — Я закрою глаза, чтобы Вам не было так неловко.

И действительно закрыла глаза. Тень длинных ресниц падала на щеки, отсутствие румянца на ее щеках говорило о том, что та совсем не смущена происходящим. Она просто спокойна ждала, когда он приступит. «Может он отстал от жизни и теперь такое поведение — это норма?» — растерянно подумал он и несмело прикоснулся кончиком пальца к нижней губе девушки, осторожно нанося бальзам из вручённой баночки.

Стоило ему коснуться этих губ, как на него нахлынули воспоминания, рождая трепет в сердце и дрожь в собственных руках. Эти губы, такие тёплые и нежные, спасли ему жизнь. Искрящаяся словно пузырьками энергия омывала его тело, когда она передавала ее ему таким смелым образом. Это был по-настоящему живительный поцелуй. «Точнее, конечно, не поцелуй. Она же просто оказывала помощь…» — одёрнул свои нескромные мысли Цинъюй.

— Красиво? — вдруг спросила Пянь Жань, открывшая глаза — Мне идёт? — уточнила она, что говорит о нанесённой помаде.

Ей было крайне забавно наблюдать за реакциями этого парня. «Такой милашка — умилялась она, заметив его ступор и порозовевшие скулы — Почему все благородные рыцари такие? — в памяти мелькнул образ Цзян Жао — Или не все? А только невинные?» — хихикнула она про себя, подозревая, что этот Цинъюй еще не познал ни одной женщины, судя по его реакциям.

Помучив смущением своего сопровождающего еще немного, она всё же сделала выбор и после оплаты они, наконец, покинули людные ряды ярмарки, отправившись к выходу.

Смущение и неловкость отступили и Цинъюй смог разумно мыслить и говорить, решив побольше узнать о его спасительнице. Ну помимо того, что она демоница.

— Пянь Жань, Вы давно живете в столице? — спросил он

— Не очень — уклончиво ответила она и пояснила — Я не местная. Издалека. Название места Вам ничего не скажет.

— А вы переехали вместе с семьей? — решил разузнать Цинъюй. Кто знает, может что-то из последних происшествий с демонами в городе было от ее родственников.

— Нет. Я живу одна — ответила Пянь Жань со скрытой грустью, но затем с хитринкой продолжила — Поэтому возможно мне придётся обратиться к Вам за помощью, если у меня вдруг возникнут проблемы.

— Обращайтесь — тут же с готовностью кивнул Цинъюй — Разумеется, я помогу, если это будет в моих силах — заверил он девушку.

Лиса усмехнулась такому стремлению услужить и произнесла:

— Мой дом вон там, за мостом. Видите, первый на улице — махнула она рукой в ту сторону — Вы весь день на ногах, может зайдете на чашку чая? — искушающе предложила она.

Цинъюй вздрогнул то ли от тона ее голоса, то ли от собственных мыслей и неловко произнес:

— Мм…сегодня праздник. Бабушка и отец будут ждать меня дома. Не могу задержаться — пояснил он.

— Ладно-ладно — отступила Пянь Жао, продолжив — Сегодня я Вас отпускаю — и добавила, забирая свои покупки их его рук — Но всё же, забегайте как будет время — И повод есть. Заберете свой плащ — дала она ему причину прийти, успокоив свою совесть.

— Господин Цинъюй — окликнула Пянь Жань парня, когда тот, уже поклонившись на прощание, стал уходить — И чай с меня — мило улыбнулась она, обернувшемуся Цинъюю.

— А он мне понравился — вздохнула она — Что ж я не тороплюсь — предвкушающе улыбнулась лиса, наметив добычу и заключив про себя: «Охота это, конечно, весело, но гораздо интереснее, когда заяц сам запрыгивает в мою нору. А это «заяц» от меня не убежит» — чуть ли не облизнулась она вслед уходящему Цинъюю.

* * *

Весь город гремел фейерверками. Повсюду были слышны смех и поздравления. Но Пянь Жань не была затронута этой праздничной суетой. «Одинока и свободна — это про нее» — усмехалась она сама себе. Она была одна в своем доме — сидела у круглого окна, выходящего на ее дворик и методично напивалась. «Праздник всё-таки» — хмыкнула она.

Обычно она не позволяла себе слишком погружаться в воспоминания о счастливых днях, проведенных с Цзян Жао. Но сегодня новый год. «Сегодня можно. Праздник всё-таки — с кривой усмешкой повторила она сама себе и снова приложилась к бутылочке вина.

Открыв глаза, она перевела свой взор во двор. Зрение расплывалось. Отсветы от запущенных соседями фейерверков и петард играли с ее памятью и рисовали счастливые картины, где ее возлюбленный, Цзян Жао, и она вместе празднуют Новый год: тоже зажигают огни и обнимаются, улыбаясь друг другу. А может в пробуждении этих воспоминаний был виноват сегодняшний мужчина, чем-то напомнивший ей ее возлюбленного? Светлые одежды, благородство, учтивость и смущение.

«Счастье не бывает вечным». Так говорят люди. Но Пянь Жань казалось, что это касается лишь смертных. Они мало живут и соответственно сообразно получают короткий период счастья.

Она не была смертной, ее природа высшего демона, ее демоническое совершенствование позволяло ей жить практически вечно. И она наивно полагала, что, встретив свое счастье, сможет продлить его на столь же долгий срок, что и свою жизнь.

Она много раз предлагала своему любимому разные варианты обрести долголетие, с помощью демонических техник, или бессмертие, вступив в одну из сект, но он отговаривался тем, что слишком занят на службе.

Лиса понимала, что внутреннее благородство не позволяет Цзян Жао использовать то, что приносило вред людям, но она была уверена, что со временем сможет уговорить его остаться с ней навсегда и продлить свою жизнь. Она даже отдала ему свои любовные нити, не сомневаясь, что он вернётся к ней, после очередного сражения за Шэн.

Она пришла в столицу этого государства вслед за Цзян Жао. Его честь и долг не позволяли ему уклоняться от защиты родины, а лисе было всё равно где жить. Он приобрел ей этот дом и попросил ждать. Он не сомневался в ее верности, но она не хотела и тени таких мыслей, поэтому вручила ему свои нити, пояснив что без них не сможет полюбить никого другого. «Пусть будет спокоен и сосредоточен на битве, не беспокоясь о ней, не торопясь и не совершая ошибок в бою» — размышляла она.

Она ждала его. Семь лет уже прошло. Но она не сдавалась. Она часто обходила поля сражений в поисках его раненного или мертвого тела, она обшарила все дороги, ведущие в Шэн, но так ничего и не нашла.

Она не могла полюбить никого нового. Да и не хотела. Или ей так казалось. Она не могла любить и пропавшего Цзян Жао. Но она помнила свои чувства к нему и то счастье что испытала пока была с ним, поэтому не отпускала надежду найти его, вернуть свои нити любви и снова стать счастливой с ним. Или без него. Поэтому она продолжала искать и помнить. И ждать.

Да, она не была смертной, но ее собственное счастье было так мимолетно. «Неужели она уже получила свою меру счастья в этой жизни?» — горько подумала она. Ей не хотелось в это верить.

Поток ее мыслей прервал стук в ворота. «Кого там принесло в такой час? — недовольно подумала она и покачиваясь отправилась посмотреть на этого нежданчика — Будет ей закуска» — пьяно усмехнулась она.

Открыв же ворота, она замерла. Сквозь пелену тумана она увидела мужчину. «Неужели?...»

* * *

Цинъюй, приготовивший свою речь-поздравление и собиравшийся передать принесенные сладости к чаю, поперхнулся, почуяв сильный запах алкоголя от девушки, открывшей ворота. «Неужели…»

— Пянь Жань…ты пьяна? — решил всё же спросить он.

Но Пянь Жань не ответила. Она наклонилась, словно хотела получше вглядеться в его лицо, и покачнувшись упала. В его объятия. «Он же не мог позволить ей упасть на землю и ушибиться?» — оправдывал он сам себе, продолжая поддерживать девушку за талию.

А та, медленно моргая и щурясь, пробормотала:

— Цзян…Жао, ты… Ты вернулся — радостно улыбнулась она — Вернулся ко мне. Вернулся — всё повторяла она, тихо посмеиваясь и уткнувшись носом в его грудь, практически повиснув в его руках.

Она была так счастлива, называя его чужим именем, что сначала у Цинъюя язык не повернулся разочаровать ее, указав что она обозналась, а пока он размышлял «кто такой этот Цзян Жао и почему Пянь Жань была так рада, что он вернулся (откуда это?)», девушка в его руках совсем затихла.

— Пянь Жань? — несмело позвал он ее.

Но та только едва слышно посапывала, медленно сползая головой вниз по его груди.

«Заснула?» — поразился он и оглядевшись подхватил девушку на руки, занося в дом. «Надеюсь она простит ему эту вольность — вздохнул он, укладывая ту на кровать в комнате — В любом случае, не бросать же было ее спящую на пороге дома?»

* * *

Сидя на полу возле кровати, где продолжала спать Пянь Жань, так и не отпустившая его руку (хватка у нее железная), Цинъюй продолжал размышлять о причинах, приведших его в ее дом этой ночью.

Он вспоминал о чём думал, когда очнулся после ранения, осознавший, что был спасен демоницей, вспоминал свои поиски своей спасительницы и свои мысли и намеренья по отношению к ней. Вчера за праздничным столом, он продолжал раздумывать как поступить, снова переживал миг их внезапной встречи в игорном доме, а потом и все смущающие его моменты их прогулки по рынку, их прощание у моста, за которым был расположен ее дом. Он вспоминал и думал, сомневался и решался. В итоге он всё же отправился к ней, решив, что обязан поговорить, выяснить ее причины и желания, предложить отплатить за спасение. Не важно, что она не помнит. Он должен свою жизнь.

Когда он шел к дому Пянь Жань, он понимал, что кажется, никогда так не волновался в своей жизни: ни решая сложные семейные дела, только-только став главой дома Е, ни в одном из сражений.

Он стучался в дом своей спасительницы и проговаривал про себя слова: поздравление с праздником, его признание, напоминание о спасении, благодарности и предложение отплатить. Казалось, он готов к любому развитию событий. Чего он не ожидал так это того, что дверь откроет пьяная девушка, раскрасневшаяся то ли от вина, то ли от холода.

Чего он точно не ожидал так это того, что она обрадуется его приходу, назовет другим именем и заснет у него на груди. Не представлял он и того, что такая милая девушка окажется такой сильной и цепкой (хотя да, демон же) и не отпустит его руку как бы он не старался освободиться, когда уже уложил ее в кровати и накрыл одеялом. Пришлось оставаться до самого обеда на полу у ее кровати.

Он говорил себе, что это даже хорошо, что не смог уйти, ведь его решимость могла пройти и Пянь Жань так бы и не узнала о том, что он ей обязан жизнью. А так, когда она проснется, они всё же поговорят и всё обсудят. «Надеюсь, бабушка и отец не сильно злятся, что он не присутствует сегодня на трапезах».

Девушка заворочалась, отвлекая его от мыслей, и медленно открыла глаза, но увидев его вдруг вскочила и влепила пощечину.

— Что Вы тут делаете? Когда пришли? — воскликнула она негодующе.

— Ночью — ответил неприкрытую правду Цинъюй, за которую и получил еще одну пощечину.

— И кто позволил Вам тут ночевать? — раздражённо спросила Пянь Жань.

«Нда, кажется она совсем не помнит то, что вчера случилось. А отвечать односложно в подобной ситуации чревато» — понял он и, с трудом подтянув затекшую руку, на которой спала девушка, начал пояснять свое присутствие:

— Я хотел навестить Вас и сразу уйти, но Вы были пьяны и не отпускали меня — проговорил он.

«Иную правду было очень неловко сообщать» — мелькнула мысль у неудобно чувствующего себя Цинъюя.

— И? — подняла бровь Пянь Жань и уточнила — Вы просидели всю ночь на полу?

Цинъюй встрепенулся и поспешил заверить, что не посягал на ее честь:

— Не беспокойтесь, я просто сидел у кровати. Я вас не тронул.

Сам он беспокоился, что девушка может не поверить ему на слово, но в итоге лишь был удивлен ее ответом:

— А почему же не легли спать на кровати? — поинтересовалась она — Или вы не мужчина? — усмехнулась лисица и фыркнув отошла к столу, оставив обескураженного парня у кровати.

— Ну раз уж Вы здесь, оставайтесь на обед — безмятежно проговорила она, садясь у столика — Поедим и уйдете — добавила она и стала обновлять помаду на своих губах.

Пришедший в себя Цинъюй поднялся, игнорируя боль в затёкших ногах, и наконец осознав, что говорит с демоном, а не с невинной девицей, проговорил, решаясь:

— Хорошо.

«Пусть она даже будет обедать его силами». Он напомнил себе зачем он здесь.

— Почему Вы так напряжены? — заметила его выражение лица лиса и решила успокоить нервного парня — Я Вас не съем, не переживайте — сказала она, внутренне усмехаясь этой полуправде.

— Не смешно — обронил Цинъюй сухо. Он оценил шутку демоницы.

— А я вовсе не шучу — заверила Пянь Жань мужчину, подходя к нему с милой улыбкой.

«Не так уж мне и нужны его силы — подумала она, окидывая его взглядом — Без него найду кого поглотить. Пообщаться с ним подольше было бы интереснее, чем одноразовая акция пополнения энергии за его счёт». Обычно жертвы, даже после частичного поглощения их сил, всё же подсознательно избегали с ней контакта в будущем.

Цинъюй между тем, не обращая внимания на ее взгляд, выдохнул и решился признаться:

— Я обязан Вам жизнью и потому Вы можете просить меня о чём угодно.

Пянь Жань наклонила голову набок и спросила:

— О чём вы? Объясните.

— Три месяца назад — начал рассказ-напоминание Цинъюй — Поле битвы на перевале Цзя, недалеко от горы Метао. Я видел Вас. Помните?

— Значит это был ты — проговорила Пянь Жань, забыв о вежливом обращении, вспоминая события того утра.

Лисица помнила. Не так часто она бесполезно растрачивает силы. Вдвойне неловко, что этот ее глупый порыв запомнил этот смертный.

— Вчера я сразу Вас узнал, госпожа Пянь Жань — признал Цинъюй и это — Но промолчал дабы не испугать. Простите -склонил он голову в извинении.

Лисица криво усмехнулась и переспросила:

— Испугать? Меня?

— Да — кивнул Цинъюй спокойно.

Оценив это спокойствие Пянь Жань решила уточнить:

— Е Цинъюй, ты хоть знаешь кто я такая? — произнесла она вкрадчиво, готовясь удивить наивного человечка, но в итоге сама была удивлена, когда услышала его ответ.

— Знаю — ответил тот и пояснил — Я обучался в клане Сяояо, на горе Будчжао, и могу почувствовать демоническую энергию.

«Последователь бессмертной секты — вспыхнула лиса и сжала зубы — И какой коварный».

— То есть ты с первой встречи понял, что я демон, но не подал и виду — медленно проговорила она, всё больше злясь, что повелась на его невинный вид — Был мил и проводил домой — закончила она, чертыхаясь про себя своей беспечности. Видно жизнь среди слабых смертных совсем расслабила ее.

«Он хотел узнать где я живу? Поиграть захотел?» — накрутила себя лиса. Охотнику чувствовать себя жертвой было особенно неприятно. Она была крайне раздражена сложившейся ситуацией.

— Не решился рассказать сразу. Прости за это — снова смиренно повинился Цинъюй.

Чем разозлил напряженную лисицу еще больше. Она схватила его за отвороты ханьфу и спросила, приблизив свое лицо к его:

— А если не прощу?

«Как мне себя простить за преступную слабость?» — корила себя демон.

— Моя жизнь в твоих руках — просто ответил Цинъюй, совершенно не сопротивляясь ее хватке.

«Вот глупец. Говорить такое демону. Ну что ж, сам виноват — поджала она губы, принимая решение испить его сил — Так я и компенсирую себе свою оплошность и неосторожность, заглажу вину перед самой собой, ярко напомнив себе и этому дураку, что я демон, а не девица безголовая».

— Вот как — хмыкнула Пянь Жань — Никто тебя за язык не тянул. Я потратила много сил на твое спасение — зачем-то добавила она, будто оправдывая свои дальнейшие действия, и, тряхнув его за ворот еще раз, процедила — Сегодня и верну всё, с процентами.

Притянув его к себе еще ближе, она яростно впилась в его губы целуя, готовясь к поглощению его жизненной энергии.

* * *

Освоив технику предвиденья, я с удовольствием посмотрела, как лиса спасала брата на поле боя, делясь энергией, потом в деталях увидела их разговор на рынке и тот, что происходил, когда Цинъюй отправится к ней домой в новогоднюю ночь, и их взаимодействие по утру.

И еще больше прониклась к этой парочке. В них действительно ощущались искренние чувства друг к другу. Может пока что лиса и не могла полюбить, так как была лишена любовных нитей, но ее душа уже сделала выбор. Даже без нитей она увидела в Цинъюе особенного человека и потянулась к нему. Правда пока объясняла свою симпатию тем, что он был похож на ее прежнего возлюбленного. Ну как похож, скорее по характеру и манерам, чем внешне, на мой взгляд.

А вот мой братец, Е Цинъюй, оправдывал свое внимание к ней, и стремление сделать что-нибудь для лисы, своей благодарностью за спасение и чувством долга. Но как уже я отметила, и он просто-напросто был ведом своим чувством к этой красивой девушке. Ведь что по сути произошло: демон, что им так-то несвойственно, совершенно бескорыстно спас его жизнь, отдавая свою энергию. Человеку. Незнакомцу.

Отступление Е Цинъюй

Какое-то время он ждал, что демоница заявится и потребует вернуть должок, обязав его отплатить. Но время шло, а демон так и не явился за платой, чем привел Цинъюя в замешательство и породил чувство…вины, наверное. Ему было неловко и неудобно. Он был растерян и ощущал необходимость вернуть долг, хотя его никто и не требовал. Это было неправильно — равнодушно принять эту неожиданную помощь и ничего не сделать в ответ.

Он даже искал ее в округе какое-то время, во время патрулирования территории, представляя, как увидит ту в беде, ослабленную и уязвимую (что понятно после оказанной ему помощи) и спасёт, тем самым вернув долг жизни. Он был готов сразиться и с бессмертным, преследующим этого доброго к нему демона. Единственно, надеялся, что этот бессмертный не окажется из секты Сяояо. Было бы неловко перед братьями-сектантами: выступать против них и защищать от них демона, когда как все совершенствующие клялись искоренять зло.

Цинъюй много думал об этом и пришел к выводу, что зло не равно демон. Как и с людьми, совершающими как добрые, так и злые поступки, так и с демонами выходило, что они не всегда несли зло людям. Некоторые из них могли творить добро, помогать слабым. Просто так, а не с коварной целью использовать должника. Он был тем самым доказательством подобного поведения.

И вот, когда он уже и не ждал, она предстала перед ним. Такая же прекрасная, как тогда, уходящая в лучах рассветного солнца, она стояла, улыбаясь и весело блестела глазами, обрамленными пушистыми ресницами. Она предъявила счет за брата и так мило манипулировала им, заставляя пройтись с ней по рынку, что Цинъюй не мог не поддастся этой хитрой улыбке, этим живым глазам. Его сердце будто сжала мягкая лапка и укутала пушистым теплом яркого меха лисьего хвоста.

Так в его душе поселилась маленькая лисичка, согревая ее теплом. Цинъюю хотелось также укутать заботой эту лисичку, хоть он еще и не осознавал своих чувств до конца, но уже тянулся быть с ней рядом и оказать ей ту помощь, что ей потребуется. Он всецело был готов сделать всё, что она попросит. Даже если ей когда-нибудь понадобится его душа или жизнь. Это было бы справедливо. Он верил, что она не убьет его и был готов рискнуть. Он говорил себе, что должен отплатить, но на самом деле просто хотел этого.

Побоявшись, что притворяющаяся человеком лисица испугается и убежит, если он скажет, что узнал ее, Цинъюй просто следовал за ней и ждал подходящего момента, чтобы ответить добром на добро. Она сама похоже не узнала его. Помнит ли она вообще, что спасла жизнь какому-то смертному несколько месяцев назад? Почему она так поступила? Почему именно с ним? Хотя может он и не единственный спасенный ею человек?

Демон, спасающий людей. Звучит странно, но это реальность. Она перед ним.

Конец отступления Цинъюй

Таньтай Цзынь с воодушевлением принял предложение отправиться со мной за покупками и прогуляться. Демонов высматривать собрался? Надо бы убедить его как-то, что лисичка брата — это полезный демон и кушать ее нельзя.

Эх, время поджимает. Надо начать уже свои рассказы о будущем. Но Таньтай Цзынь такой странный. То он спать улёгся на моих коленях, а через день от него снова холодом веет и молчит на все вопросы. То он отдаляется, то вроде бы становится ближе, но через секунду-другую опять сторонится и смотрит так, будто убить хочет. Что ж такое?

Мы шли по местному рынку. Чунь Тао время от времени сверялась со списком, и мы покупали то одно, то другое. Слуга, следующий за нами, собирал приобретенное в своих руках и, когда его становилось слишком много, утаскивал в повозку, а потом находил нас снова, чтобы забрать покупки из наших рук. Ну ладно, в основном из рук Чунь Тао, конечно. Мне, как госпоже, сумки таскать не полагалось, а Таньтай может бы и согласился, но я не хотела его напрягать. К тому же, тоже господин же, принц и вообще.

«Сладкое повышает настроение и делает добрее». Вооружившись этой истиной, я ела местные сладости сама и периодически подкармливала задумчивого Цзыня. Пусть уже добреет скорее. Для начала, хотя бы ко мне.

— Ну как тебе это? Вкусно? — интересовалась я, когда он прожёвывал очередное подношение, чуть ли не силой сунутое ему в рот.

— Не знаю — буркнул он в ответ и снова отвернулся.

Тяжело вздохнув, я заглянула в один из кульков с купленными сластями и закинув себе в рот что-то вроде цукатов с орешками и мёдом, спросила:

— А что из попробованного тебе больше всего понравилось? — и показала на пакетики в своих руках.

— Ничего — отвлеченно ответил он, рыская взглядом по толпе вокруг.

«Ну может ему просто сладкое не нравится? — размышляла я — Он мужчина. Может, как и многие из них, предпочитает мясо любому сахару»?

— А мне вот эти палочки-тянучки — призналась я, доставая означенное из одного из свёртков — На ириски похоже.

— Ириски? — переспросил Цзынь растерянно.

— Это такие конфеты — пояснила я — Из моего…- не стала произносить «моего мира» и закончила чуть тише — Моей прошлой жизни.

— Ты… — начал что-то говорить Цзынь, но тут нас резко отвлекли от продолжения разговора.

Мне едва удалось увернуться от какого-то бугая с мешками на спине, и я врезалась спиной в Таньтая, а тот, видно машинально, удержал меня от падения.

— Спасибо — ошеломленно хлопала ресницами я, оказавшись в его объятьях. Как бы объятьях.

Цзынь промолчал и тут же убрал руки, сложив их за спиной, и независимо посмотрел в сторону. Посмотрев туда же, я поняла, что он делает вид, что сосредоточен на глиняных свистульках.

«Чего это он? Недоволен собой, то есть своей инстинктивной реакцией? Или мной? Беда-беда» — я сокрушённо покачала головой и тут как раз заметила яркую девушку с красными прядями волос в своеобразной прическе. Имитация лисьих ушек?

Узнав ее по фильму и заметив рядом Цинъюя, я потянула Цзыня в сторону, за ближайшую лавку. Из своего укрытия мы и наблюдали, как лиса окучивает моего брата, заставив его таскать ее покупки, оплаченные в счет долга, проигравшего Цзеюя, а потом и накрасить ей губы выбранным бальзамом.

— Во даёт — восхищенно-потрясённо протянула я.

— Что такого? — уточнил стоявший за моим плечом Таньтай Цзынь.

Мы оба наблюдали, как Цинъюй сейчас несмело прикоснулся к губам, закрывшей глаза, лисички, чтобы нанести помаду.

— Ты посмотри, как профессионально она соблазняет моего невинного братца — со смешком пояснила я, видя, как завис мой брат.

— Зачем ей это? — спросил Цзынь.

— Ну нравится он ей — пожала я плечом и хмыкнула — Повезло ей, что он ее уже любит.

— Любит? — переспросил Таньтай.

— Ну да. Иначе не позволял бы так с собой обращаться — пояснила я — Может даже и не повёлся на её чары.

— А что значит «любить»? — как-то рассеянно поинтересовался Цзынь, смотря на парочку.

«Оба на… Всё же свернули к этой развязке» — вздохнула я, отвлекаясь от наблюдения за лисьим флиртом.

Подумав немного, решила ответить ему более развёрнуто, чем в каноне.

— Любовь сложное чувство — начала я задумчиво — Это скорее даже комплекс чувств или эмоций. При чём это чувство для каждого может значить что-то свое, особенное. Хотя есть и общие знаменатели, такие как радость, притяжение, страсть, влечение, удовольствие, комфорт (в минуты, когда любимый рядом) и тоска, тревога, страх, неуверенность (в минуты, когда он далеко или неизвестно где).

Таньтай Цзынь чуть нахмурился и произнес с легким недоумением:

— Разве последние эмоции не являются негативными? Я думал, любовь относится к позитивным чувствам людей.

Я хмыкнула: «Из-за прочитанного в книгах что ли так решил?». Вслух же сказала:

— Как я уже говорила, любовь чувство сложное. Это целый коктейль эмоций и желаний. Как положительных, так и отрицательных, в зависимости от обстоятельств — и пояснила — Когда мы рядом с любимыми — мы счастливы и спокойны, но когда случается разлука или опасность для партнера, то нам плохо: мы тревожимся за него, боимся потерять, хотим защитить. В минуту опасности, если есть такая возможность, торопимся спасти, а если нет сил, то и пожертвовать собой способны ради любимого.

— Но разве своей смертью мы не сделаем партнера несчастным, оставив его в одиночестве? — логично предположил Цзынь.

— Это так, но такова сила чувств. Часто нелогичная — пожала я плечами — Если любишь, то в момент опасности не думаешь даже о своей жизни — важно лишь сохранить жизнь любимого.

— Получается, что и о чувствах партнера не думаешь — фыркнул Таньтай и наклонив голову уточнил — Это проявление глупости или эгоизма?

— Согласна, что это странный эффект — кивнула я и дала свое определение импульсивному самопожертвованию — Какой-то особый инстинкт, противоположный инстинкту самосохранения. Наверное, можно его объяснить остротой момента опасности, что несмотря на то, что всегда хотел быть рядом и вроде понимаешь, что этим сделаешь любимого несчастным, причинив боль, но всё же кидаешься вперед и закрываешь собой от смертельного удара. И потом, этот случай описывает отсутствие возможности спасти, не умирая самому — напомнила я и пояснила — Если есть ресурсы предотвратить такой исход или сила, чтобы противопоставить удару щит или удар, спасая любимого, то конечно человек не станет подставлять спину.

Таньтай Цзынь задумчиво молчал, будто смотря в себя (может думал о полезности получении собственной силы), а я продолжила:

— Самопожертвование можно рассмотреть, как последний аргумент против подлянки судьбы, акт безысходности — рассуждала я вслух — Да и в принципе в отношениях, хочется забрать хотя бы часть боли или грусти, когда мы видим, что любимый страдает. Мы хотим помочь, облегчить ему жизнь. Нам хочется, чтобы жизнь возлюбленного была мирной и счастливой. Любовь — это желание заботиться, оберегать, дарить покой, делать довольными. Желание быть рядом, желание быть счастливым вместе с ним, желание поделиться своим счастьем, разделить радость и уберечь от печалей, горя и трудностей.

— Звучит как дополнительные проблемы, чужие к своим собственным — пробормотал себе под нос Таньтай.

«Ну да, ему своих трудностей хватало по жизни» — усмехнулась я, но не стала акцентировать внимание на этом, а просто продолжила говорить:

— Еще вместе с чувством любви идет чувство собственности и принадлежности. А если нам кажется, что кто-то посягает на наше счастье, то возникает не только страх и неуверенность — подчас рождается злость, агрессия, обида. Это чувство называется ревностью.

— Она всегда такая, эта любовь? — решил уточнить Цзынь, переваривая всё сказанное мной.

— Нет, конечно — хмыкнула я и напомнила — Сказала же, она бывает разной. Каждому свое.

В отказе от дачи точного определения любви кое-кто усмотрел попытку налить воды и уйти от ответа. Таньтай Цзынь кажется заподозрил меня в незнании предмета и, с сомнением посмотрев на такого специалиста в любви как я, решил поделиться книжной мудростью:

— В стихах о любви часто используют слова: «нежность», «трепет», «восторг».

— То романтическая любовь — кивнула я — И часто любовь, воспетая поэтами, к реальной жизни мало имеет отношение — ответила я, но потом решила уточнить — Нет, безусловно, нежность, трепет и восторг присутствует в чувстве любви, испытываемой к субъекту, но это скорее на уровне начального ухаживания, любования или вовсе той любви, что живет только в мечтах, порою даже неразделенной.

Недовольно вздохнув, Таньтай проговорил:

— Романтическая — будто делая себе пометку в записях лекции — А есть другая?

— Разумеется — подняла я брови и начала объяснять — Романтическую любовь обычно испытывают юноши и девушки друг к другу в пору влюбленности. Но также существует родительская любовь к детям. Там превалирует забота и желание защитить, а еще обеспечить комфорт, она может быть разбавлена гордостью за его успехи и тревогой при неудачах. Желание продолжить себя в своих потомках, оставить след в истории. Любовь к родителям повзрослевших детей это благодарность, забота, защита, желание отогреться в тепле их любви, отдохнуть от взрослых проблем, снова почувствовав себя ребенком.

— Это всё? — несколько раздраженно спросил Цзынь, наверное, недовольный напоминанием о родителях. Самому-то ему не довелось почувствовать родительской любви, да и сам ее к ним не испытывал, по объективным причинам.

Не став мучать студента затянувшейся лекцией, просто кратко добавила к озвученной информации следующее:

— Вообще-то нет. Еще есть любовь к друзьям, любовь к учителям, любовь к природе, любовь к жизни, любовь к власти и деньгам. И так далее и тому подобное.

— Хм — дёрнул уголком рта Цзынь на это мое заключение и снова посмотрел в сторону брата и лисы.

Пока мы говорили о любви, лисичка наконец определилась с цветом и расплатилась за помаду из кошелька, зависшего Цинъюя. Когда же Цинъюй, несколько дезориентированный, пошел в след за тянувшей его девушкой, стало понятно, что они сейчас поравняются с нами, поэтому я повернулась к Таньтаю и, толкнув его подальше за укрытие, скрыла свое лицо у него на груди, чтобы брат случайно не увидел нас и не узнал меня.

Таньтай Цзынь был как камень. Такой же твердый и прохладный. «Точно, надо бы ему ханьфу теплое приобрести — припомнила я — И чего он сегодня свое старое легкое одел?» — недоумевала я.

Отступление: Таньтай Цзынь

Мы ходили по ярмарке уже несколько часов. Чунь Тао Сиу уже отослала, чтобы та закончила покупки по списку (там оставалось немного) и отправлялась домой с повозкой, а мы продолжали гулять.

Меня уже подташнивало от разных сластей, что Сиу мне зачем-то настойчиво предлагала. Я чуял, что сильный демон неподалеку, но никак не мог уловить его след, не мог увидеть в толпе праздно шатающихся людей.

«Может удастся улизнуть от своей жены, когда она отвлечется»? — размышлял я. Но в итоге сам отвлекся на осматривание вокруг за что и поплатился: Сиу снова сунула мне в рот какую-то сладость. Проглотив это, я рассеянно отвечал жене, когда та вдруг произнесла незнакомое слово — ириски.

А потом она сказала, что это конфеты ее прошлой жизни. Хотел уже уточнить, что она имеет ввиду, когда Сиу вдруг отскочила в сторону и покачнувшись врезалась в меня. Подхватил ее инстинктивно. Хватательный рефлекс? Я очень скоро отпустил добычу, раздраженный на эту ситуацию. Каждый раз, когда она оказывается так близко, я чувствую тепло ее тела и что-то внутри меня словно дрожит. Я не хотел разбираться что это за ощущение, но инстинктивно распознавая эту реакцию как слабость, уязвимость, разумно не хотел ее повторения.

Потом Сиу зачем-то стала подглядывать за братом и какой-то девицей. «По уловкам явно мошенница какая-то -оценил я и хмыкнул про себя — Тоже мне хваленый генерал, а позволяет обвести себя вокруг пальца слабой женщине».

А вот Сиу отчего-то явно восхищалась этой девушкой. Она объясняла ее поведение чувством симпатии к брату, а его уступки и слабость — чувством под названием «любовь». Я слышал о ней и читал, но до конца так и не разобрался: что это такое, как ее правильно изображать и зачем это вообще надо. «Любовь это что-то прекрасное» — писали в книгах и считали в народе. Но чем именно она хороша? Спросив у Сиу, я получил кучу невнятных и размытых пояснений. Получается чёткого определения нет. Понятнее не стало.

А потом мне опять пришлось пережить то странное ощущение внутри из-за внезапной близости Сиу, которая снова пряталась у меня на груди. Впрочем, это слабое ощущение тут же смыло волной силы, которую я искал.

Цинъюй и лиса прошли мимо и Таньтай Цзынь напрягся, почувствовав, как повеяло демонической ци от девушки, соблазняющей брата Сиу:

«Вот значит, как — протянул про себя Таньтай — Цель этой демоницы яснее невнятного чувства под названием любовь. Ей нужна сила. Как и мне. Потому так и быть — спасу Главу семьи Е из лап этого демона, а заодно совмещу приятное с полезным, где и то, и другое является поглощением демонической энергии — усмехнулся он предвкушающе — Мне нужно больше силы» — закончил Цзынь, глядя вслед исчезающих в толпе демона и Е Цинъюя.

Конец отступления: Таньтай Цзынь

«Наконец-то мы нашли лавку готовой одежды» — с облегчением вздохнула я, заходя внутрь теплого помещения Как-то неприметно она располагалась, из-за чего мы долго бродили вокруг искомого места. Вспомнив, что никому из семьи не купила подарков, а надо бы, я скоренько оглядела ассортимент лавки и начала разговор с продавцом.

«Бабушке, отцу, Цинъюю, Чунь Тао — перечисляла я про себя, окидывая свои приобретения, сложенные у прилавка — точно, еще же Бинчань. Хотя, как ей передать, отправить с посыльным? — предположила я, складывая нарядную накидку для сестры — Нужно ли что-то дарить ее мужу, принцу Линю, или это будет воспринято негативно? — нахмурилась я — Мало я знаю об обычаях. Надо у Чунь Тао уточнить этот момент, а то неуместный подарок — хуже его отсутствия — решила я и всё же прибавила к кучке подарков пояс-шнур для Линя — На всякий случай, пусть будет, вручу-не вручу — потом решится — кивнула я своим мыслям и, еще раз пробежавшись по подаркам, ойкнула — Цзеюй же еще! — взяла я шнур-пояс и для него, а добавила про себя: «И еще муж мой. Кстати где он там пропал?» — Таньтай Цзынь — окликнула я, краем глаза заметив край его ханьфу снаружи — Зайди.

Тот неохотно зашел внутрь лавки и устало выдохнул, когда я стала прикидывать к нему знакомое зеленое ханьфу с теплым подкладом:

— У Цзеюя другой размер — напомнил он, решив, что я его как манекен использую для покупки одежды брату.

— Так это и не ему — пробормотала я, решая взять ли это канонное или лучше посмотреть, что здесь есть еще на Таньтай Цзыня из готовой одежды — Тебе нравится? — уточнила я у Цзыня, ему же носить, и посмотрела на его растерянное лицо.

— Это мне? — тихо и неуверенно уточнил Цзынь, но потом собрался и сухо спросил — Зачем? У меня есть одежда, ты забыла, что уже купила.

— На улице похолодало, а ты в тонкой мантии — спокойно пояснила я необходимость покупки.

Нам же сейчас пешком домой возвращаться, так как повозка с покупками давно дома.

— Ты тоже легко одета — справедливо заметил мне Таньтай, то ли защищая свой выбор одежды на сегодня, то ли беспокоясь, что я тоже замерзну.

— Кстати, да — оглядела я свой тонкий наряд.

Утром-то было солнечно и тепло, да и в повозке же ехали.

— Спасибо что напомнил — благодарно отметила я и повернулась к стойке с накидками-пелеринами. «Действительно, стоит и себя от простуды обезопасить, а то за всеми хлопотами о себе и забыла».

— Мы возьмем это и это — сказала я продавцу, пакующему мои покупки, и указала на ханьфу в руках Цзыня и накидку в своих руках — Оденем сразу — пояснила я тот факт, что паковать и это не нужно будет.

— Цзынь, не стой столбом, иди одевайся — поторопила я мужа — Уже вечер, надо домой торопиться — подталкивала я его к аналогу примерочной (читай, ширма в углу).

«Во сколько там праздничный ужин? — размышляла я про себя, пока Таньтай переодевался — Не опоздаем? Может и не накажут, в честь праздника, но неудобно же заставлять ждать» — переживала я.

Накидку на плечи я уже накинула, поэтому, когда Цзынь вышел в своей новой мантии, нам оставалось лишь подхватить покупки и отправиться домой по опустевшим улицам. Все люди уже разошлись по домам, начиная праздновать новый год.

Мы шли молча, тишина не тяготила. Мы оба устали от дневной суеты и шума, создаваемой толпами людей. К счастью, сейчас было тихо и спокойно. «Кажется, любой город красивее, когда его улицы практически безлюдны» — хмыкнула я, поглядывая по сторонам. Наконец-то я могла оценить архитектуру низеньких домов и оформление магазинчиков.

С неба повалил снег крупными хлопьями, оседая на наших плечах и волосах — такой вот новогодний подарок нам. Я была довольна этому дару, всё-таки праздновать Новый год, когда вокруг тепло и пальмы, например, как-то не то — не получается проникнуться духом этого праздника. А так, сразу повеяло новогодним праздником. И родиной — снежной Сибирью. «Как она там без меня, ждет ли?» — горько усмехнулась я сама себе и тут же ответила — Ну да как же.

«В такую погоду все дома сидят, по гостям не шастают» — отчего-то вдруг вспомнилась мне фраза кота Матроскина из «Простоквашино» и я чихнула, будто в подтверждении этой истины. «Ну вот, сама себя и развеселила — хорошо быть самодостаточной личностью» — фыркнула я и подняла смеющийся взгляд на своего спутника.

Тот смотрел в сторону. Проследив направление его взгляда, я увидела пожилую женщину между опустевших прилавков. Вот тебе и «все дома сидят». Не все, как оказалось.

— Фейерверки. Кому фейерверки? — чуть хрипловато спрашивала она практически в пустоту.

Редкие прохожие огибали ее фигуру по широкой дуге, уже и так сверхнагруженные покупками и торопившееся домой.

— Фейерверки — повторяла женщина, показывая неказистое содержимое корзины.

Она отчетливо дрожала от холода и должно быть понимала свои низкие шансы продать что-то в такой час, но всё равно не уходила, как ее более удачливые товарки. Ну просто памятник — «Нужда и безысходность».

«Ну вот и еще один привет канона» — вздохнула я, вспомнив этот момент фильма. Ли Сусу помнится, в порыве сочувствия и стремления делать добро всем и каждому (кроме Бога демонов, конечно), скупила весь ее товар, чтобы та смогла уйти домой.

«А мне это надо? Предпочла бы сделать внеочередное добро именно будущему Богу демонов, чем кому-либо еще» — саркастично заметила сама себе я и вздохнула, всё же отправившись в сторону старушки.

— Купите фейерверки — обратилась она к нам, с надеждой протягивая парочку самопальных самодельных фейерверков. Если их, конечно, можно так назвать, ведь по факту, они будут только недолго искрить.

— Я куплю всю корзину — произнесла я — Сколько с меня? — уточнила я, готовясь, как и в каноне, отдать весь кошелек, с оставшейся мелочью.

— Пол таэля — ответила мне женщина, но потом поправилась с улыбкой — Нет, четверть. Четверти хватит — обрадованно заверяла продавщица.

— Вот возьмите — вручила я ей кошелек и связку копчёностей — С новым годом!

Думаю, еда ей будет сейчас даже актуальнее денег. Всё равно в этот час мало уже, что можно купить. А заодно и руки Таньтаю освободила от лишнего. Дёрнул же чёрт, купить меня эти колбаски, на которые так сильно облизывалась Чунь Тао в начале нашей прогулки. Вот, что значит проникновенная реклама.

Старушка еще продолжала слать благодарности нам вслед, а я уже продолжала наш путь домой. Корзина была громоздкой и неудобной, но что поделать. Взялась — тащи. Зато удалось уложить туда кое-что из мелочевки и удобнее перехватить остальные пакеты и свёртки, часть которых несла я, а остальное послушно транспортировал мой муж.

— Зачем тебе так много? — спросил Таньтай Цзынь — Чунь Тао уже купила фейерверки и получше этих. Да еще и отдала ей больше запрошенного.

— Она бы так и продолжила стоять на холоде, если бы мы не забрали весь ее товар — рассеянно ответила я очевидное, тем временем, осознавая почему именно поступила так, не пройдя мимо.

Зачем я это сделала? Просто я вспомнила, что нахожусь здесь чтобы уменьшить страдания людей этого мира, а не увеличить их.

Конечно, этот поступок мало имеет значения для всей истории, но кто знает сколько бы эта женщина стояла здесь, если бы мы прошли мимо, руководствуясь логикой, а не состраданием. Может она заболела бы и умерла, при этом оставив несчастных детей или внуков на произвол судьбы. Не зря же она продолжала стоять на почти пустой улице рынка, а не отправилась домой в тепло? Вероятнее всего, она делала это ради кого-то.

Лично я собиралась делать всё ради благополучия главного героя этой истории (ну и для своего возвращения домой), но сделать такую мелочь, как покупка ненужных фейерверков, пусть и для малозначимого персонажа, мне ничего не стоило, так что почему нет?

Я до сих пор не была уверена, что смогу вернуться или, если это невозможно, смогу стать счастливой здесь. Я даже не знала смогу ли действительно уменьшить страдания Таньтай Цзыня, сделать его когда-нибудь счастливым. Но сделать чуть счастливее эту женщину сейчас было в моих силах.

— Всё равно она будет стоять и мёрзнуть там завтра, снова продавая свой товар — проворчал Цзынь, кажется не принимающий бессмысленных поступков — Те деньги, что ты отдала, не избавят ее от бедности, не изменят ее положения.

— Ты прав — согласилась я задумчиво — Никому полностью не избавить мир от бедности. Ни один император не сможет искоренить нищеты. Даже богам это не под силу — скривила я губы и посмотрела в небо.

Может именно боги и отправили меня в этот мир. С какой целью? Ну точно не плодить несчастья. А уменьшать их, кажется неплохим намереньем, раз уж мне не была озвучена иная миссия.

Возможно, если совершать больше добрых поступков, если в этом мире будет больше добра, то этот мир станет лучше, и судьба изменится. Хоть для кого-то. Ну или, по крайней мере, не станет хуже.

Я уже хотела продолжить, произнеся реплику Таньтай Цзыня, но он сам справился с этим:

— Ну по крайней мере, сегодня она вернется домой пораньше и отпразднует Новый год со своей семьей.

— Да, сделать ее счастливей, хоть и ненадолго, было не трудно. Так почему бы и нет — усмехнулась я и увидела тень улыбки на лице Таньтай Цзыня, прежде чем нас обоих отвлекли яркие фейерверки в небе.

11 глава

Новый год и перемены

«Похоже, Новый год этого мира слегка размывал границы статусов и правил» — осознавала я, наблюдая как одновременно веселятся господа дома и слуги.

Вон весело играют комнатные служанки, кидая стрелы в вазу. Дворовые слуги запускают хлопушки и петарды в саду и громко смеются. А вот кухонные работники торопливо расставляют очередные закуски на столике в зале и довольно возвращаются на кухню — там у них свой пир из вкусностей. В этот день все могут позволить себе деликатесы с барского стола и вино — никто за это не накажет.

Таньтай Цзынь наверняка впервые присутствует на праздновании Нового года. Подозреваю, во дворце этот праздник мало что менял для него. Скорее всего люди и в этот день не позволяли заложнику почувствовать радость — ни едой, ни развлечениями.

Только спрятавшись ото всех, он мог испытать какое-то облегчение, пока все были заняты и забывали о его существовании, а также необходимости усложнить ему жизнь. Должно быть, он сидел в темноте, слушая отдаленный смех и звуки фейерверков, и искренне полагал, что ему повезло провести столь спокойный день — это и был единственный подарок для него.

Цзынь, как и в предыдущие дни, собирался отсидеться в комнате или на своем чердаке, поужинав в одиночестве, но Цинъюй настоял на его присутствии за общим столом.

До этого дня, это его распоряжение о совместных обедах удавалось игнорировать. Я аккуратно объяснила брату, что Таньтаю неудобно и некомфортно среди семьи Е, он чувствует, что чужой здесь и не испытывает никакого удовольствия от такой милости, еще и голодным может остаться, если кусок в рот не полезет. И Цинъюй смирился, что мы принимаем пищу вдвоем, если, конечно, меня не призывали к участию в семейной трапезе. Тогда Цзынь ел один, но я знала, что для него это благо: ему так и спокойнее, и приятнее.

Празднование Нового года шло полным ходом. Все, уже сытые и довольные, разошлись по залу и играли в игры.

Мужчины за отдельным столиком выпивали, ведя свои беседы. Правда Е Цинъюй был очень задумчив и отвлечён.

Цзеюй, наконец, мог открыто поддаться своей тяге к азартным играм и при этом еще и радостно выигрывать. Кажется, он был очень счастлив и даже не догадывался, что ему поддаются, чтобы порадовать господина.

Бабушка лихо обыгрывала наложниц отца. «Дворцовый опыт сказывался»? Я же просто сидела возле нее, грызя солёные орешки. В игре сознательно решила не участвовать, так как не особо понимала ее правила. Так что назвалась талисманом на удачу и просто подбадривала довольную бабушку.

Таньтай Цзынь сидел в стороне. Не то что его совсем не звали. Е Цинъюй в начале вечера предлагал присоединиться к ним, но Цзынь, видя сдержанное недовольство генерала Е и не особо скрытое презрение Цзеюя, вежливо отказался. И сейчас Таньтай просто рассеянно наблюдал за всеобщим весельем, методично пересыпая из ладони в ладонь игральные кости.

Сначала я хотела сесть с ним, чтобы составить ему компанию или вместе с ним выйти погулять и незаметно отпустить его к себе. Пусть бы лучше почитал в тишине или с вороном поболтал. Но подумав о вороне, я вспомнила и о соловье. Сегодня Лань Ань придет сюда и встретится с ним где-то на задворках поместья. А позовет его туда соловей, посланный Нянь Баюем.

Снова подумав о грядущем разговоре и его побеге, я посмотрела в его сторону. Таньтай Цзынь с равнодушием встретил мой взгляд и тут же отвел глаза в сторону. Я вздохнула.

Прошло пол месяца с тех пор как я стала Е Сиу и начала по мере сил заботиться о будущем Боге демонов. Порою мне казалось, что он смотрит на меня по-другому, не так как в самом начале нашего общения, и возможно даже верит, что я не его мучительница. Сколько раз я вскользь или прямо напоминала ему, что я не Е Сиу, а «воз и ныне там».

Его недоверчивость, конечно, можно понять, ведь сколько лет он встречал только злобу, видел предательство и обман, а те крохи заботы, что он получил за последние дни от меня это лишь капля в море. И всё же, в моих интересах было получить его расположение быстрее, а он не подпускал ближе нескольких шагов. С каким сомнением и подозрительностью он встречал мои слова и поступки? Процент недоверия был еще крайне высок. Рассказывать правду о его будущем еще было преждевременно. Вот только… У меня не было иного выбора, как поторопиться.

Сегодня ему предложат способ убежать, и он покинет Шэн, отправившись навстречу своей судьбе. А я…останусь.

На какое-то время в поместье Е, а затем, как уже решила, отправлюсь на гору Будчжао. Пан Ичжи пообещал сопроводить меня и дать рекомендации.

Овладев техникой предвиденья и подробнее вспомнив дальнейшие события фильма, мне стало страшно.

И нет, мне не стыдно это признавать.

Я не героиня этой истории. Я вообще не героиня. Не Геракл, не Терминатор и не волшебница. Или как тут говорят — бессмертная. Это они владеют и заклинаниями, и техникой боя на мечах или там стрельбу из лука осваивают в идеале. За долгие годы жизни, почему и нет.

Демоны копят силы и сражаются за свободу, чтобы вырваться из плена Бездны. Бессмертные поклялись сражаться со злом и защищать смертных людей. У обычных людей есть армия, воины которых сознательно посвятили свою жизнь защите своей страны. Над ними есть император и принцы, которые имеют власть и ресурсы.

Что из всего этого есть у меня? Силы? Ни духовной, ни физической. Деньги? Лишь то, что пожалует семья «на шпильки», при этом вместе со своим контролем за тратами и моими передвижениями. Власть? Разве, что в рамках собственной семьи и этого дома. Нет навыков владения оружием, да и знаний о выживании в этом мире нет.

Лишь недавно я поверхностно узнала о географии этого мира и истории страны. И то подозреваю, что события подкорректированы в пользу Шэн. А уж расположение дорог и поселений на местных картах очень условное и в основном только ближайших мест. Да и даже если бы подробную карту увидела — по ней еще ориентироваться надо уметь. Так к чему мне знать картографические детали? Были и другие вопросы. Например, кто меня отпустит путешествовать в одиночестве, куда идти, далеко ли слабая девица убежит?

Я знала лишь свой мир, лишь свою жизнь и свое время. И лишь туда следовало стараться вернуться. Там, где моя жизнь (и смерть) в моих собственных руках.

У меня нет сил, чтобы жить здесь и нет сил, чтобы помочь герою этой истории.

То, что будет происходить с Таньтай Цзынем и его окружением, при ближайшем рассмотрении вызывало не только сочувствие, но и страх. И понимание, что мне нечего делать рядом с ним.

Да, смотря сериал, я и ужасалась, и сочувствовала, но одно дело смотреть со стороны, а другое дело участвовать во всём этом в реальной жизни и пережить всё это на себе.

Каковы мои шансы выжить и остаться здоровой? Процентов…двадцать. При чём это максимум.

Таньтай равнодушен по своей сути (не виню его за это, понимаю), а играть с его чувствами я не стала, поэтому «защищать меня» не будет его приоритетом.

Следовать за ним мне не вариант. Единственное в чём я могу помочь ему это поделиться знаниями о будущем и предупредить использовать их с умом.

Мой же путь — это секта бессмертных с их библиотекой и накопленными за века знаниями обо всём на свете, а точнее (что меня и интересует) о странном и необычном, происходящем в мире за всё время его существования.

Пан Ичжи говорил, что в Сяояо принимают всех. А там у меня будет возможность приобщиться к этим знаниям веков и возможно я смогу отыскать информацию, как вернуться в свой мир.

— Время красных мешочков!!! — вдруг ворвались в мои мысли радостные крики со всех сторон.

И пока я хлопала глазами, отгоняя отголоски своих размышлений, эти самые мешочки и закончились.

Просить что-либо для меня всегда было тяжело, но на эти средства у меня были особые планы, поэтому пришлось пересилить себя и тихо произнести:

— Бабушка, а я…получу?

Бабушка, покосившись на меня, довольно усмехнулась и с хитрой улыбкой достала из-за пазухи два пухлых красных мешочка, связанных в связку:

— Держи, дорогая, на весь год хватит — подмигнула она мне, вкладывая щедрый подарок.

Вокруг никто особо не удивился. Бабушка всегда была щедра к Е Сиу.

Поблагодарив пожилую женщину, я отстраненно слушала, что она говорит о маленькой Сиу, обняв ее (мне не сложно, а ей радостно). Сама же я вспоминала то, что еще удалось выяснить о детстве Е Сиу.

* * *

Е Сиу росла и была развита не погодам, все поражались удивительной сообразительности ребенка и часто хвалились тем как взросло она умеет говорить. Шутили, что опыт прошлых жизней, должно быть, отразился.

Сиу потеряла маму рано, ей тогда едва исполнилось четыре года. Умерла она родами, давая жизнь младшему брату. Маленькая девочка долго не могла понять почему ее любимая матушка совсем не приходит к ней.

По-первости нянечки отговаривались ее самочувствием, после рождения ей братика, потом затянувшейся болезнью, но однажды Сиу невольно услышала, как служанки матери говорят о том, что произошло.

Сегодня упрямая маленькая Сиу решила во чтобы то ни стало увидеть маму, пусть та даже спит после болезни. «Она просто тихонько посидит рядом и подержит ее руку — думала она — А может и вовсе ляжет ей под бочок, как раньше, и спокойно заснет». Со сном у девочки последние дни было совсем плохо. Снились плохие сны, а к маме не пускали, чтобы та успокоила как прежде.

— Что врать маленькой госпоже сегодня будем? — спросила первая устало, складывая какие-то ткани в сундук в покоях матери, к дверям которых прокралась маленькая Сиу, но остановилась, услышав разговор.

— Ох, не знаю — сокрушенно вздохнула вторая — По мне так зря господин запретил говорить правду ее дочери. Понятно, что он сильно переживал, как та воспримет потерю любимой матушки, но госпожа умерла, а дочка даже на похоронах не присутствовала. Нехорошо это.

— Что нехорошо? — спросила Сиу, тихо входя в двери и больше не таясь.

— Маленькая госпожа… — в испуге склонились служанки, боясь наказания за то, что проговорились.

— Почему вы сказали, что мама умерла? — проговорила она обмирая. Она не хотела в это верить.

Служанки переглядывались, но медлили с ответом. Это разозлило девочку, и она решила повторить то, как отец гневно кричал на слуг, когда те не подчинялись.

— Говорите! — прикрикнула она на них, топая ножкой.

— Госпожа, Ваша матушка скончалась родами — с поклоном ответила одна из них, не смея поднять глаз.

У Сиу перехватило дыхание. «Нет, не может быть. Ложь. Точно, я же слышала, что они говорили, что собираются врать мне».

— Вы врёте! — воскликнула она со страхом и гневно повторила — Врёте!

— Госпожа… — пролепетала служанка.

— Я сама слышала, что вы собирались обмануть меня -звенящим голосом говорила девочка — Где моя мама? Куда вы ее спрятали?! — требовала она ответов. В груди у нее неприятно жгло.

— Госпожа, успокойтесь — пыталась утихомирить ее служанка — Ваша мама скончалась, но она смотрит на Вас с небес…

— Вы всё врете!!! — отчаянно крикнула Сиу и потеряла сознание, только успев заметить яркую вспышку света.

После этого она тяжело заболела. Никакие лекари не помогали. Она была слаба и всё время спала. Жизнь тлела в ней подобно угольку. В секунды сознания, она только звала маму. Она знала, что, если та услышит и придет, всё снова станет как прежде. Но мама не приходила.

Испробовав все средства, отец Сиу обратился в бессмертные секты. Те не отказывали взглянуть на ребенка, но не торопились. Для них жизнь текла медленно и неспешно, они не понимали торопливости смертных.

На счастье семьи Е, в столице Шэн появился странствующий бессмертный.

Он уже давно не принадлежал ни к одной секте и просто путешествовал по миру без особой цели. Путь привел его в Шэн и он уже собирался отправляться дальше, пополнив свои запасы бумаги, когда его окружили воины и со всем возможным почтением попросили последовать за ними, передав, что генерал Е просит о помощи.

Кто такой этот генерал, бессмертный понятия не имел, да ему было и всё равно куда идти, поэтому он молча пошел за этими людьми. «Отказать всегда лучше тому, кто решил позвать, а не тем, кого послали».

Однако, выслушав этого, сурового внешне, но такого мягкого внутри, человека бессмертный согласился помочь. Дети священны, они — основа жизни. Осмотрев девочку, он сказал, что причина ее состояния в искажении ци, а еще в нежелании жить.

Три дня он исправлял течение ци в меридианах ребенка, а уходя сказал, что убрал из ее памяти воспоминания о матери, чтобы они не тревожили сердце и не разрушали душу тоской, ведь она может захотеть последовать за ней.

Кроме того, он отметил, что отрицательные эмоции, ставшие причиной срыва, могут пагубно сказаться на ее здоровье и в будущем. «Так что лучше не расстраивать ее, не допускать обид, разочарований и тем более гнева. Если же всё же разозлится, пусть выпустит пар, держать в себе — это только вредить своему духовному началу».

С тех пор и началась новая жизнь Е Сиу, полная заботы, внимания и потакания всем ее капризам. Слугам строго настрого было наказано не расстраивать дочь генерала Е, а вся остальная семья ни в чём не отказывала девочке. В крайнем случае, они заменяли одно другим, если не могли предоставить требуемое. Она всегда получала больше.

И конечно, со временем характер маленькой Сиу стал портиться всё больше. Не зная ни в чём отказа, она стала капризной и самодовольной, избалованной и поверхностной. Она стала жестокой, так как ей никто не запрещал наказывать слуг так, как ей заблагорассудится. Одни не могли ей запретить, а другие думали только об ее здоровье, да еще о том, что ей полезно выплеснуть злость.

С годами ситуация всё усложнялась. Сиу быстро поняла перед кем ей нужно притворяться милой, кому услужливо улыбаться, что им говорить. Со временем всё это превратилось в привычку.

Лишь Е Цинъюй не потакал ее жестокости и пытался сдерживать ее, обосновывая заботой о ней самой и репутации семьи, но и он…

Цинъюй, когда подрос, узнав о том, что стал причиной смерти матери, а также о болезни Сиу, всегда был снисходителен к сестре, лишь необходимость воспитания, когда на него перешла ответственность Главы семьи, заставляла поступать с сестрой сурово.

Впрочем, ему быстро стало понятно, что смиренно принимающая его отповеди и наказания сестрица, потом отыгрывалась на слугах за неприятные эмоции. А отец запрещал вмешиваться, напоминая, что она не должна держать гнев в себе.

* * *

Да уж, разбалованность и жестокость Е Сиу была родом из детства. Семья желала ей добра, а выросло…то, что выросло.

Опомнившись, я огляделась. Таньтай Цзыня не было в зале. «Уже ушел на встречу с представителями племени Июэ? — подумала я и вздохнула, поднимаясь — Ну и мне пора».

Стоя у замёрзшего пруда, я ждала, когда сюда придет Таньтай. Я помнила, что после встречи он задумавшись будет прогуливаться по территории поместья и окажется здесь. Помнила я и разговор Лань Ань с ним. Наверное, он пройдет также, за исключением некоторых воспоминаний о Сиу.

* * *

— Управляешь птицами — проговорил Таньтай Цзынь, когда женщина вышла из тени — Значит ты из племени Июэ?

Вместо ответа она подняла свою вуаль и через пару секунд опустилась на колени со словами:

— Мой принц — поприветствовала его женщина жестом и чуть дрожащим голосом продолжила — Я вернулась к Вам, Ваше Высочество.

Таньтай Цзынь смотрел в знакомое с детства лицо и вспоминал то, что она сказала ему на прощание годы назад:

— Мой принц, не давайте себя в обиду. Я вернусь. С самого детства Вы отличались от других детей. Я пыталась научить Вас самоуважению, стыду и нравственности, но не преуспела. Мне всё равно, действительно ли Вы хотите плакать или смеяться, но если не научитесь плакать, когда должны плакать, и смеяться, когда должны смеяться, как все остальные, люди всегда будут видеть в Вас монстра и подвергать травле. Поэтому, если хотите жить нормальной жизнью, Вам следует учиться чувствовать или хотя бы изображать человеческие чувства, как должно.

— Тетя Лань Ань — произнес он после долгой паузы, давая знать, что узнал гостью.

Та, после слабой улыбки, продолжила:

— Я подвела доверие принцессы, оставив Вас, но я Вас не обманула. Я дала обещание вернуться и вот я здесь.

Таньтай Цзынь помолчал, глядя в сторону, а потом спросил:

— Скажи же почему ты ушла и зачем вернулась? Именно сейчас — добавил он.

Лань Ань опустила взгляд и вздохнув начала отвечать:

— Ваш отец оставил нас одних во дворце: без денег, без помощи и без поддержки. Нам пришлось очень тяжело — сдерживая слезы говорила Лань Ань — Я приняла решение воспользоваться возможностью и сбежать из дворца, чтобы добраться до Июэ и попросить о помощи. Думала смогу вызволить Вас из плена. Но всё пошло не по плану. Предыдущий старейшина умер, а новый не хотел связываться с императором Цзина и решил не вмешиваться.

— И ты осталась с ними — поджав губы заметил Таньтай.

— Мой принц, я не посмела вернуться ни с чем — начала оправдываться Лань Ань — Я жила в позоре, цеплялась за малейшую возможность. Мне пришлось выйти замуж за старейшину.

На этом месте Цзынь дернул уголком губ: «Какой позор, она стала женой главы племени» — саркастично подметил он.

— Спустя годы, я стала жрицей — продолжала женщина — Теперь племя Июэ повинуется мне — вскинула она взгляд — Наконец, я смогла привести стражу лунной тени, чтобы спасти вас.

Таньтай Цзынь, подумав, изобразил легкую улыбку и произнес:

— Встань, Лань Ань.

— Благодарю — с облегчением выдохнула та и поднялась — Мой принц, Вы так повзрослели.

— Лань Ань — чуть нахмурился Цзынь, отходя в сторону от подошедшей ближе женщины — Что-то я не помню, чтобы ты владела способностями Июэ. Так кто же подослал соловья?

Лань Ань на миг поджала губы, а затем произнесла:

— Нянь Баюй, покажись.

Спрыгнув с крыши, на землю тихо приземлился молодой мужчины с длинными кудрявыми волосами и тут же отдал честь принцу Таньтаю:

— Мой принц.

— Он глава стражи лунной тени — представила его Лань Ань и пояснила — Прошлый старейшина спас его семью, так что вся семья Нянь будет верна Вам до самой смерти.

Таньтай Цзынь с любопытством смотрел на парня, который с готовностью кивнул на заверения Лань Ань, и с интересом спросил его:

— Значит ты тоже обладаешь даром Июэ? — имея ввиду, что тот тоже может говорить с животными, как и он.

— Народ Июэ может не только говорить с животными — слегка разочаровал того Нянь Баюй — Мы знаем техники как управлять ими и можем иметь особую связь со своим фамильяром. Мой фамильяр — это соловей — признал он и свистом подозвал соловья к себе.

— Мой принц — вмешалась в разговор Лань Ань — Я боюсь, что император Шэна считает Вас виновником событий на свадьбе принца Линя. Мы перехватили нескольких убийц, посланных советником Его Величества. Я уверена, что они не бросят попыток Вас устранить — с беспокойством добавила она и продолжила — Я арендовала корабль. С помощью стражей лунной тени у нас получится помочь Вам сбежать отсюда и вернуться в Июэ.

— Я разве говорил, что хочу вернуться? — сухо спросил Таньтай Цзынь.

Лань Ань растерянно моргнула, а потом с непониманием произнесла:

— Неужели Вы хотите остаться здесь и жить заложником?.. Я не понимаю. Разве Вас что-либо здесь держит? — спросила она, а затем продолжила увещевать принца — Ваш дом, Ваш народ — это Июэ. По-настоящему о Вас переживают лишь они: голодны ли Вы, тепло ли одеты, счастливы ли Вы. Мой принц, мы оградим Вас от любой опасности, будем охранять и защищать Вашу жизнь. Неужели Вы не хотите жить в уважении, где любой Ваш приказ исполняется?

Цзынь слушал, а сам вспоминал как Е Сиу уговаривала его принять лекарство, была рядом, когда тот мучился лихорадкой, запугивала слуг, которые издевались над ним, показывала безопасность еды, чтобы тот поел нормальной еды, предоставила теплую одежду, мстила брату за испорченный рукав, кормила сладостями, отвечала на вопросы, пряталась от опасности у него на груди, а потом подсказывала как избежать подозрений в нападении воронов. Она знала о его поступках, но не осуждала, а принимала их за справедливые действия и помогала избежать наказания.

Получается не только члены Июэ заботились о его комфорте и безопасности. Сиу защищала его как могла, по-своему. Должен ли он защитить материнский народ от опасности новой власти в Цзине?

— Лань Ань, скажи мне должны ли люди скучать по родине — рассматривая свою ладонь, произнес он задумчиво.

Теперь, когда в его руках есть сила, можно защитить не только свою жизнь, но и свои права.

— Да, человеку свойственна тоска по родине — проговорила Лань Ань с надеждой. С надеждой на согласие принца идти за ней.

— В таком случае, я вернусь — медленно начал он — Не просто к Июэ, а в Цзин. Чтобы унять свою тоску по родине — с усмешкой добавил он.

— Куда бы Вы не пошли, я последую за Вами, мой принц — после небольшой заминки поклонилась Лань Ань.

Таньтай Цзынь хмыкнул про себя: «Когда-то она говорила моей матери такую же фразу. Но стоит ли ему верить в эту преданность? Только время покажет».

— Когда вы готовы отплыть? — спросил он.

— Завтра утром. Нужен лишь Ваш приказ — ответила Лань Ань.

— Тогда ждите меня на причале завтра — кивнул он и добавил отстраненно — У меня еще остались дела.

— Да, мой принц — синхронно поклонились представители Июэ и через несколько секунд неслышно растворились в темноте ночи.

Отступление Таньтай Цзынь

Итак, императоры Шэна и Цзина оба желают моей смерти, а значит возвращаться в Июэ нельзя. Этим я лишь навлеку гнев на народ моей матери. Я должен вернуться в Цзин. Лишь тогда я верну себе то, что принадлежит мне по праву. Лишь тогда обрету силу и смогу защитить себя, племя Иэю и тех, кто важен мне.

Меня ждет трудный путь и не стоит ступать на него с пустыми руками. Демоница, что вьется вокруг Цинъюя, идеально подойдет для пополнения сил.

Кажется, я и правда готов покинуть этот город и этот дом. Место, что было для меня тюрьмой. Но что это за странное чувство?..

Здесь, за последний месяц, мне довелось испытать много разных непривычных мне ситуаций, где ко мне проявляли заботу и участие. Один человек. А я так и не узнал причин зачем она это делала.

«Е Сиу, или кто ты там есть сейчас, больше мы с тобой никогда не увидимся» — с легким сожалением подумал Таньтай Цзынь.

Меня ждет мой собственный путь.

* * *

Да уж, оставаться здесь ему опасно, нужно уходить.

А мне нужно успеть всё рассказать ему перед тем как он вступит на свой путь. Для этого нет нужды сопровождать каждый его шаг. У меня только и есть, что информация, которая может помочь ему, но ее же не обязательно рассказывать частями. А то и вовсе — не нужно вываливать всё. Достаточно будет предупредить о предательстве Лань Ань и нападения Минланга. Если своевременно избавиться от этой угрозы, разумно распорядившись полученной информацией, то он сможет спокойно занять трон и править в Цзине. Ли Сусу не вонзит шипы в его сердце, и он сможет прожить свою смертную жизнь, став достойным правителем.

Что касается войны с Шэном?.. Ну она неизбежна, учитывая темперамент нынешнего императора. Вот еще, кстати, не забыть подсказать тайно перепрятать прах матери. На всякий случай. Конечно, о заклинательнице, подсказывающей шаманские ритуалы императору Шэна, она расскажет и, если ее устранить вместе с ее господином, то возможно не будет ни похищения праха, ни армии марионеток, да и Цинъюй с лисой останутся живы-здоровы. Но лучше перестраховаться.

Таньтай Цзынь показался на галерее и задумчиво огляделся, остановившись под деревом.

Прощается «с тюрьмой»?

Ну ладно, мой выход.

— Цзынь, вот ты где — произнесла я, выходя из тени и, приближаясь к нему, добавила — Я искала тебя.

— Зачем? — тут же напрягся Таньтай.

— У меня кое-что есть для тебя — улыбнулась я и достала один из подаренных мне красных мешочков — Держи — протянула я его ему — с Новым годом!

Я уже узнала, что дарение красного мешочка (а в современном Китае красного конверта) это не просто деньги — это пожелание удачи, благополучия, счастья, своеобразное благословение и сила защиты от зла. Традиционно его вручали самые старшие члены семьи. Вот почему именно бабушка раздавала красные мешочки.

Таньтай Цзынь застыл, недоверчиво глядя на мешочек и с подозрением спросил:

— Это же тебе подарили. Зачем отдаешь мне?

— Мне подарили много, поэтому я решила поделиться с тобой — «к тому же, несправедливо, что только ему не досталось».

— Разве бывает много счастья, удачи и защиты? — дёрнул уголком рта Таньтай.

— Не знаю… Но бывает, когда хочешь поделиться счастьем с кем-то рядом. Бери — вложила я мешочек в его руку — Тебе он точно пригодится и ближайшее время.

Меня пронзили взглядом. Может решил, что я подслушала недавний разговор о побеге?

— Ты что-то знаешь? — напряженно спросил он.

— Кое-что — уклончиво ответила я — Новый год — это время перемен. Для тебя они начнутся совсем скоро.

— Ты теперь и гаданием занимаешься, как твой учитель Пан Ичжи? — фыркнул Цзынь.

— Ну не совсем — усмехнулась я и подмигнула ему — Но могу предсказать твое ближайшее будущее.

— Проще говоря, ты что-то узнала о моих планах и теперь хочешь этим похвастать — саркастично заметил Таньтай и закатил глаза — Твое стремление везде совать свой нос не доведет тебя до добра — немного угрожающе процедил он.

Решив отвлечь его от лишней подозрительности, развеять враждебность и создать хорошее настроение, я предложила:

— Давай зажжем фейерверки что купили.

Их я зацепила взглядом у порога дома, когда только шла к памятному месту, чтобы поговорить с Цзынем, и решила прихватить с собой. Не зря же покупали.

Цзынь, как и в фильме, особого энтузиазма не проявил, но не мешал мне возиться с установкой фейерверков в снегу и их зажиганием. Зажечь пришлось от уголька, утащенного из жаровни в ближайшей комнате.

Помня, что они будут только искрить, я повернулась к Таньтаю и, внутренне выдохнув, начала говорить:

— Тебе грозит опасность и оставаться в Шэне тебе больше нельзя. Это правда. Но правда и в том, что и на твоем пути в Цзин…

«Бабах»! — выстрелил один из, вроде бы бракованных, фейерверков.

— Ай! — вскрикнула я от внезапности выстрела — Чёрт, а вот это неожиданно было — пробормотала я, переводя дыхание, косясь в сторону тлеющих фейерверков.

— Что такое? — поднял бровь Таньтай и усмехнулся — Фейерверки разве и не должны стрелять?

Только тут я поняла, что схватилась за рукав ханьфу Цзыня и продолжала судорожно сжимать его.

— Эм, ну да — ответила я, отцепляясь и неловко разглаживая смятое — Только я не ожидала такого от этих.

«Хм, не всё значит, как в фильме в этом мире происходит — пришла я к выводу, а затем приободрилась — Ну, буду считать это добрым знаком, что изменить эту историю вполне можно».

— Ладно, о чём я? — тряхнула я головой и возвращаясь к начатому разговору — Тебя ожидает…

«Бдыщ»! — снова громыхнуло и я вздрогнула от жара, почти опалившего мою руку. Оказалось, один из воткнутых в снег фейерверков упал на бок и выстрелив практически попал в меня, чуть опалив рукав.

«Ничоси…» — пронеслось в голове, и я икнула.

«Это что знак, что мне нельзя рассказывать о будущем? — опешив заподозрила я, но потом отмахнулась — Да ну. Просто совпадение. Да, точно» — успокоила себя я, но на всякий случай решила отойти подальше от кажущихся безобидными искрящих фейерверков.

— Давай, отойдем подальше — потянув за рукав Таньтая, я отбуксировала его за дерево и, с опаской покосившись на почти потухшие трубочки в снегу, выдохнув заговорила:

— На корабле тебе придётся…

«Пых. Плюх» — с шорохом целый сугроб снега (по ощущениям — лавина) с ветвей дерева посыпался сверху на наши головы.

«Да что ж такое?! — отплевывалась я, почти на ощупь отходя прочь — Внезапно мирно лежащий снег решил именно сейчас упасть и именно на мою голову»?

Отведя присыпанные снегом волосы с глаз, я оглянулась на дерево, освобожденное от снега, а потом посмотрела на небо. «Сами небеса против? Попытаться еще разок»?

Но я только успела открыть рот, как рядом рухнул фонарик, висевший на карнизе крыши.

«Ладно!! Поняла я! — махнула я опаленным рукавом в сторону неба — Чёрт возьми... — досадовала я, прислоняясь спиной к стене дома — Как же рассказать-то, если само мироздание против? Может оно смягчится, если следовать сюжету? Что там было в этом эпизоде — игра в снежки»? — предположила я.

Поначалу, я чувствовала себя крайне глупо, предложив поиграть Таньтай Цзыню в снежки. Мы же не дети малые. Но потом втянулась. Таньтай Цзынь с удовольствием кидал в меня снегом, наверное, так своеобразно мстя Е Сиу за всё «хорошее». По крайней мере, в его смехе больше угадывалась тень злорадности, а не беспечного веселья.

Цзынь азартно кружил вокруг и наносил внезапные броски, преимущественно целясь в голову. Создавалось впечатление, что он чувствовал себя хищником и преследовал свою жертву, выматывая ее короткими нападками?

Ну, быть той жертвой, которая в ответ отбивается и также наносит хищнику вред, несмотря на то, что уступает в силе и выигрывает только за счет ловкости, оказалось тоже весело.

— Ох, а это оказалось весело — тяжело дышала я, отдыхая после очередного раунда, валясь в сугробе под деревом.

— Раз ты не ожидала этого, зачем же предложила? — хмыкнул рядом Цзынь, лепя очередные снаряды.

— Ну… Чунь Тао говорила о веселье этой забавы и что это традиция уже — отговорилась я причиной, озвученной ранее служанкой, когда та делилась планами на вечер выходного.

— А мне понравилось — усмехнулся Таньтай, выкладывая слепленные снежки горкой.

— Ещё бы — смешливо фыркнула я — Весь выпавший снег со двора на меня истратил — закатила я глаза, представляя, что я сейчас, должно быть, та еще снегурочка.

Часть снега на одежде уже подтаяла, а разгоряченное беготней тело уже начало остывать, так что становилось зябко. Поэтому я поднялась и отряхиваясь предложила:

— Ладно, пойдем уже греться. А то заболеем еще.

В моей комнате, как обычно, было тепло. Я быстро скинула верхний плащ и, вытряхнув из волос часть снега, начала развязывать пояс на верхнем ханьфу.

— Цзынь, не стой — сказала я Таньтаю, застывшему у порога — Снимай мокрую одежду. Ты же знаешь где твои ханьфу? — уточнила я и указала — Я за ширму, а ты здесь. Поторопись, а то закончу раньше тебя переодеваться и застану тебя в одном нижнем белье — подначила я его уже из-за ширмы.

Таньтай только фыркнул. Но вроде тоже начал переодеваться, судя по звукам.

— Ох, как же хорошо — вытянула я ноги, сидя на подушке у жаровни — Только намокнув и замерзнув, можно ощутить как здорово, когда на тебе теплая и сухая одежда. Вроде бы такая малость, а какое наслаждение, да?

Таньтай Цзынь промолчал. Ну как обычно.

Я же передёрнулась от холода, скользнувшего по шее. Из-за волос.

— Вот только волосы мокрые. Брр. Надо сушить — решила я и начала распутывать накрученное с утра служанкой, чтобы распустить волосы и расчесать перед жаровней.

— Цзынь, помоги распутать — через время произнесла я, наощупь пытаясь выпутать шпильку с подвесками — Никак не могу вытащить эти последние две цепочки из волос.

Таньтай Цзынь казалось не реагировал, и я уже решила, что придется звать Чунь Тао, где она там сейчас, когда почувствовала, как чьи-то пальцы осторожно взялись распутывать колтун волос с украшением внутри.

— Спасибо — с облегчением выдохнула я, когда наконец удалось освободиться от запутанного.

Подняв взгляд, я глянула на вытащенные шпильки и усмехнулась — не без потерь — часть волос осталось на них.

Когда же я закончила с расчесыванием своей гривы, волосы почти досохли, и я оценила вид моего супруга, после чего деловито произнесла, подсаживаясь ближе к нему:

— Ну, теперь твой черёд.

— Не нужно — попытался отказаться чем-то смущенный Таньтай Цзынь, отодвигаясь.

— Не спорь — остановила я его движение, придержав за плечо — Ты же мне помог с волосами. Теперь я помогу тебе. Считай это ответной любезностью.

Мокрые волосы Цзыня не были особенно спутаны. Повезло и что на него не было накручено миллион украшений. Я без труда освободила его от единственной шпильки, державшей часть скрученных волос, а потом принялась за методичное расчесывание прядей, следя чтобы влажных волос не осталось.

Таньтай поначалу вздрагивал, стоило мне случайно коснуться его шеи или уха, но потом вроде бы успокоился и расслабился. Кажется, даже начал засыпать от размеренности действий.

— Послушай… — начала я, всё же надеясь рассказать хотя бы основное из того, что его ждет, но тут…

Чунь Тао, в этот момент решившая проведать госпожу и увидев нас, закрыла глаза ладошками и извинившись выскочила вон.

Тогда я еще не понимала причины этого смущения, а оказалось, что в Китае прикосновения к волосам — это весьма интимный процесс. За исключением, если это делают служанки. По мне так парадокс. Но в эту эпоху слуги считаются посредниками между тобой и другими, а в случае волос, вообще видимо оцениваются, как продолжение расчески.

Окликнув Чунь Тао я, оставив вновь напрягшегося Таньтай Цзыня, вышла наружу и попросила ту принести вина.

— Ну вот — потёрла я ладони, снова усаживаясь на свою подушку у жаровни — От внешнего воздействия холода мы избавились. Пришёл черёд прогнать внутренний холод.

— Разве это возможно? — с сомнением спросил Таньтай Цзынь, возможно думая о холоде в сердце и в душе из-за постоянного одиночества и отвержения окружающими его людьми.

— Я знаю отличный способ согреться изнутри — усмехнулась я.

Чунь Тао, принесшая вино и поднос с закусками, убежала с моим напутствием хорошо повеселиться, а я разлила по чашечкам вино.

— Алкоголь? Это твой способ прогнать внутренний холод? — скептично уточнил Таньтай — Серьезно?

Подвинув его чашку к нему поближе, я подняла свою и произнесла:

— Возможно он не согреет наши души, но может дать забвение и передышку, притупив боль, заглушив мысли.

«Я устала думать и тревожиться, мне нужен этот перерыв» — решила я и выпила первую чашку почти залпом.

Таньтай Цзынь усмехнулся, глядя на меня, но тоже отпил, а потом сказал:

— Но принципиально ничего не изменится.

— Изменится — не согласилась я с этой безысходностью — Мы же не в нарисованной картине живем, где всё статично, а это значит — всё меняется: меняется мир вокруг, и мы сами тоже. Перемены неизбежны. Но это даже хорошо.

— Далеко не всегда все перемены к лучшему — съязвил Таньтай, но перехватил бутылочку из моих рук, сам разливая следующую порцию вина по чашкам.

— Может быть — философски кивнула я, заглядывая в свою чашку с вином, и продолжила — Но это просто надо принять. Это жизнь. Не бывает всё и всегда хорошо. Иногда даже полезно замерзнуть, чтобы испытать счастье, когда согреешься. Порой нужно погрустить, чтобы потом ярче испытать радость.

— Хм — неопределенно хмыкнул Цзынь и мрачно выпил свою чашку вина. Может думает о том, что ему не дано испытывать чувства?

— Может ты еще скажешь, что нужно время от времени попадать в плен, чтобы сильнее ощутить, что такое свобода? — едко спросил Таньтай, снова обновляя наши чаши — Или, что некоторым свобода и не нужна?

— Нужна или нет, только он сам сможет ответить, освободившись из плена — покосилась я на него и сделала очередной глоток, решаясь — Оказавшись на свободе тебе придется столкнуться со свободой воли, муками выбора и тяжестью принятия решений. С предательством… Кха-кхх-кха… — прокашлявшись из-за вдруг сжавшегося горла, я вздохнула, смирившись, что сегодня мне не удастся сказать Цзыню больше, и произнесла — Когда открыты все пути, становится еще сложнее жить, нежели, когда все пути были закрыты и ты стоял на месте. Сам поймешь.

Таньтай Цзынь прожёг меня взглядом, видимо догадавшись, что я всё же прознала о планируемом побеге, и через еще одну чашку вина тихо спросил:

— Что, даже не попытаешься меня остановить?

— У тебя свой путь, а у меня свой — просто сказала, принимая чашу из его рук и поднимая ее вверх — Давай выпьем за то, чтобы нам в конце концов, удалось достичь того, что жаждет наша душа.

Цзынь принял тост и выпив чашу до дна, как и я, спросил с интересом:

— Свой путь?

— Да, у меня есть свои планы — пьяно ухмыльнулась я и призналась — Я не останусь здесь навсегда.

— Куда же ты хочешь пойти? — поинтересовался Таньтай, подперев ладонью щеку.

Помолчав немного, я всё-таки ответила:

— Пан Ичжи сказал, что в Сяояо принимают всех.

— Ты собралась стать бессмертной? — усмехнулся Цзынь.

— У меня нет такой цели, но если придется, то постараюсь стать — проговорила я.

Я сама не знала на что рассчитываю, отправляясь к бессмертным. Да, безусловно, их библиотеки могут содержать много информации, но вопрос смогу ли я отыскать нужное мне, получится ли найти выход, с помощью книжной мудрости, и сколько времени у меня займут эти поиски и реализация способа вернуться. Если он вообще существует, этот способ.

Я заметно помрачнела и, посмотрев на замершего Таньтая (тот кажется уже спал с открытыми глазами), пробурчала:

— Я спать, а ты как хочешь — и покачиваясь поковыляла к кроватке.

«Утро вечера мудренее. Кто знает, может Небеса проникнутся и завтра я смогу подсказать Цзыню, что его ждет на корабле? Ну, а если нет, то нет — не нанималась в спасители.

Уверена, без Ли Сусу, он будет собраннее и осторожнее, глядишь и сам по себе избежит опасностей. Всё-таки не зря же он шпильку заранее где-то нашел для предательницы Лань Ань, значит теоретически готов к ее неверности.

Уже автоматически погрузившись в предсонную медитацию, я принялась просматривать ближайшие события, а может то были просто сны?

Глава 12

Все спешат, все бегут

Ночь была тяжелой. Сны путались с видениями о будущем и воспоминаниями о событиях фильма. Сложно было понять где правда.

Просыпалась я с огромным трудом и встала только из-за настойчивых тормошений Чунь Тао, пришедшей с напоминанием о семейном обеде.

Прежде я отменила приказ Сиу о том, чтобы не смели беспокоить ее сон. И хоть поспать я любила, но учитывая строгость Главы семьи, не стоило менять свой выбор. Поэтому приходилось каждое утро присутствовать на завтраке, а иногда и обеде. А сегодня особо важный день — первый день нового года. Пропущенный завтрак мне могли еще простить, даже брат (Цинъюй), с учетом того, что вчера все поздно легли спать, в связи с празднованием, но обед пропускать было бы уже наглостью.

Встать-то я встала, а вот проснуться так и не смогла. Чунь Тао, одев сонную меня, привела меня в столовую и усадила на мое место. Кто-то подкладывал в мою тарелку кусочки еды, а я всё продолжала сонно моргать и видеть перед собой обрывки сцен нелёгкого будущего Таньтай Цзыня.

Но когда отец вдруг стукнул кулаком по столу, пришлось обратить внимание на происходящее в реальности.

— Личный слуга Цинъюя сказал, что тот отправился куда-то на улицу Орхидей — нервно проговорил слуга отца, после этого стука, опустив все свои улыбочки — Прикажете сходить за ним и привести сюда?

Отец выдохнул и покачал головой:

— Нет, не стоит — и задумчиво продолжил — Цинъюй всегда был строг к себе. С юности отдавал всего себя лишь учебе и тренировкам. Он умен и талантлив, но в отношениях с женщинами не преуспел. Наконец-то ему кто-то понравился — улыбнулся он облегченно — Это отлично. Даже если она вдова или демоница, всё равно приму ее как невестку.

«Эх, отец, знал бы ты как прав сейчас — тихонько вздохнула я, услышав его заверения и подумав о лисе хмыкнула — Вдова, демоница — всё о ней».

«Вот, кстати — закусила я губу, уже идя к своей комнате — А если я не вмешаюсь, как Ли Сусу, остановится ли лисица вовремя или переусердствует и выпьет слишком много сил из брата?

Вернувшись к себе, где Таньтай Цзынь заканчивал свой обед, попивая чай, я беспокойно начала ходить по комнате.

"Идти или не идти — вот в чём вопрос» — раздумывала я:

— «Не идти» и есть риск потерять здорового брата и адекватного Главу семьи. А еще и отец, в связи с происшествием, может не отпустить меня на гору Будчжао, решив перестраховаться.

— «Идти» и тогда Таньтай обязательно увяжется следом. Хотя…он и, если не пойду сумеет ускользнуть, ведь уже решил пополнить свои силы за ее счет. А без контроля со стороны он точно выпьет лису до дна".

"А мне ее жалко — вздыхала я — Точнее мне больше жальче брата, конечно. Первая любовь. Учитывая, что похоже Цинъюй, по своей натуре, однолюб, тогда ему будет совсем горько, если потеряет возлюбленную. Останется одиноким и несчастным до конца жизни"?

В очередной раз вздохнув, я остановилась напротив Таньтай Цзыня, молча сидевшего у столика и задумалась:

— «Но если пойду, не случится ли всё как в фильме, а именно — «похищение Ли Сусу Таньтай Цзынем на корабль»?

Таньтай лениво взглянул на меня, почувствовав мой пристальный взгляд, и равнодушно отвернулся, добавляя в свою чашку чай из заварника.

«Нет, конечно, я на него нападать заклинанием не собираюсь — продолжала размышлять про себя я, снова начиная ходить по комнате — И в принципе обвинять в том, что он демонами подпитывается. Но сути-то это не меняет — мне придется его остановить».

Снова посмотрев в сторону Цзыня, я покусала губы и наклонив голову подумала:

— "А может, если я буду осторожна и аккуратно подскажу ему, как правильно договориться с этим конкретным демоном, то тот и силу получит, ну часть, и заручится поддержкой полезного демона? В будущем она ему пригодится. Зная, где ее нити любви, он сможет легко получить ее благодарность. Заинтересованность лисы в сотрудничестве на таких условиях гарантирована — рассуждала я и вдруг меня озарило идеей — А может и вовсе, пусть вдвоем плывут? Лисица точно ему полезнее меня будет. С ее силой и умом, она поможет и при нападении, и при проворачивании хитрых уловок во дворце, а потом и поддержит, когда ему настанет пора стать Богом демонов".

Махнув рукавом, я выдохнула, скопившееся со вчерашнего дня напряжение и подытожила:

— «Точно. Это хороший выход. Если Пянь Жань будет рядом с ним в путешествии, ему будет легче. Да и мне будет спокойнее за него — а потом поджала губы и посетовала на себя — Ну кого ты обманываешь, а? Ты чувствуешь вину за то, что побоялась следовать за ним и не смогла рассказать о будущем".

Кстати, об этом. После того как договор с лисой будет заключен, можно будет попробовать еще раз рассказать ему о ближайшем предательстве и нападении Минланга. Думаю, если я буду действовать тоньше, то есть говорить иносказательно, то у меня получится навести его на правильные мысли и таким образом предупредить.

Решено. Идём спасать брата от лисы, лису — от Таньтай Цзыня, а Таньтай Цзыня — от незнания будущих бед.

«Вперёд!» — решилась я и повернулась к Таньтаю, задумчиво крутящему в руке чашку чая, со словами:

— Таньтай Цзынь, отец сказал, что Цинъюй, ушедший ночью к девушке, до сих пор не вернулся, да еще и ляпнул, что согласен принять невестку даже если та окажется демоном. И что-то мне подсказывает, что та яркая девица, которую мы видели с братом на ярмарке вчера, может являться демоном на самом деле. Давай сходим к Пан Ичжи и возьмем у него парочку талисманов, а потом осторожно посмотрим правы ли мы и Циньюя надо спасать.

— А что, если ты ошибаешься в своих подозрениях и твой брат просто нашел свою любовь и забылся в ее ласках? — спросил Цзынь с усмешкой.

— В этом случае, мы просто убедимся, что брат в порядке и тихонько уйдем — спокойно ответила я — Но, если она реально демон и будет вредить Цинъюю, мы кинем в нее талисманом, обезвредив этим, и заберем брата из ее лап.

— Звучит не очень продуманно — насмешливо дал оценку этому плану Таньтай и с сомнением уточнил — Ты уверена, что сможешь активировать талисман своей ци?

— Знаю, мой план сыроват — вздохнула я — Но нет времени на детали. Скорее, поспешим — направилась я к выходу из дома.

У Пан Ичжи помнится не было настроения для охоты на демонов, но я и не собиралась брать его с собой. Всё равно от него там мало толку было.

Я просто попросила у него нарисовать парочку талисманов, таких чтобы можно было оглушить кого-нибудь, даже если это демон.

Проверив один из безобидных талисманов, вроде зарисовки, я поняла, что моей ци хватит, чтобы активировать талисман и вместе с Таньтаем поспешила на выход.

Неожиданно Пан Ичжи, несмотря на то, что выдав нам требуемое, вроде бы спокойно остался дома, наглаживая своего котёнка, потом всё же нагнал нас по пути к дому лисы и настоял на своем присутствии, беспокоясь что генерал Е ему голову оторвёт, если с его любимой дочерью что-то случится. "А может просто ему было любопытно посмотреть на любовный интерес Цинъюя, чтобы потом подкалывать его на эту тему"?

«Бог с ним, пусть идёт — мысленно махнула я рукой — Нет времени на споры». Я прямо чувствовала, что время утекает. Может быть я слишком долго решалась?

И точно, подобравшись к круглому окну дома, мы увидели, как Пянь Жань уже выпивает энергию из Цинъюя. Прелюдию с поцелуями мы явно пропустили. При чём брат выглядел очень бледно.

Испугавшись, что лиса уже переборщила, я кинула в нее активированный талисман, но та что-то почувствовав смогла вовремя увернуться. Брат же продолжал лежать неподвижно.

Цзыня вероятно Пан Ичжи успел удержать в кустах. И хорошо. Будет мне прикрытие, если что.

Лиса, сверкнув своей силой, моментально оказалась возле меня. Я только моргнуть успела, а она уже прижала меня к стенке:

— Детка, тебе никто не говорил, что врываться в чужие дома нехорошо? — хрипло пропела она мне на ухо, согревая его своим прерывистым дыханием.

— Ээ… Мой брат, он жив? — пролепетала я заготовленную фразу, поражённая этой неожиданной интимной близостью.

— Ты его сестра? — слегка отстранилась Пянь Жань, но не успела я вздохнуть с облегчением, как она усмехнулась продолжив — То-то я смотрю ваша энергия так похоже пахнет. Такая же вкусная, наверное — облизнулась она и прижалась к моим губам.

Не успев сильно испугаться, я услышала легкий стук со стороны окна и заметила вспышку света. А потом отключилась, так как талисман, посланный Таньтай Цзынем, угодил в меня. Ведь и лиса не была глухой, поэтому вовремя успела отскочить и сбежала через окно.

Пришла в себя я уже у трактира⁽¹⁾, точнее на его ступенях, где меня оставил Цзынь, погнавшийся за скрывшейся там демоницей. Пан Ичжи держал барьер.

— Госпожа, пришли в себя? — заметил Пан Ичжи, когда я поднялась на ноги оглядываясь по сторонам, и выдохнул — Слава богам. Напугали Вы нас. А супруга как своего обеспокоили — усмехнулся он и покачал головой — Не захотел господин Таньтай этого демона безнаказанным оставить, погнались вот за ней.

— Он давно уже там? — воскликнула я, холодея. «Неужели я всё проспала, и он уже убил Пянь Жань»?

— Да нет — пожал плечами Пан Ичжи — Минут пять, наверное, как забежал.

Я, не слушая окликов Пан Ичжи, призывающего остаться с ним, вбежала внутрь и побежала вверх по лестнице на этаж с приватными комнатами.

"Что ж такое, почему я сегодня везде опаздываю? Так, срочно найти Цзыня и остановить. Если еще не поздно" — закусила я губу, осторожно заглядывая в следующую дверь на этаже.

Мне повезло найти их в третьей по счету двери. Таньтай Цзынь лежал на низком топчане, а лиса на нём. И стонала. Вот только явно не от наслаждения, а от боли. Он приглушал ее крики своей ладонью, зажав ей рот, пока демоническая энергия лисы впитывалась в его тело.

Опешив от этой сцены, я на пару секунд замерла, а Таньтай, заметивший меня на пороге, недовольно сказал:

— Сиу, ты не вовремя.

Поперхнувшись словом, я моргнула от двусмысленности этой фразы, еще не отойдя до конца и от двусмысленности их позы, но, взяв себя в руки, всё же смогла произнести:

— Цзынь, остановись — и медленно стала подходить ближе.

— Почему? Ты же говорила, что не против того, чтобы я стал сильнее. Ты лгала? — нахмурился Цзынь.

— Нет. Цзынь, послушай — проговорила я — Эта демоница неплохая и мой брат кажется любит ее. Отпусти ее, прошу.

Уловив небольшую заминку Таньтая, лиса тут же воспользовалась ей и скатилась с кровати, переводя дыхание.

Раздражённый моим вмешательством, Таньтай Цзынь вскочил с кровати и стал надвигаться на меня:

— Ты! Ты же знаешь, что мне грозит опасность, знаешь, что мне нужна эта сила и всё равно защищаешь ее?! — крикнул он, охваченный демонической энергией и оттого подвластный гневу, а потом схватил меня за плечи и встряхнув спросил со скрытой обидой — Даже жизнь какого-то демона важнее моей?

Полыхнув неусвоенной еще демонической силой и повысив голос, Цзынь продолжал сжимать мои плечи и озвучивать факты и причины:

— Она напала на твоего брата и на тебя. Она ранила меня — указал он на свою укушенную шею с потёками крови — Но ты хочешь, чтобы я пощадил ее? Почему??

— Успокойся. Демоническая ци будит в тебе эту злость. Возьми ее под контроль. Я всё расскажу — пыталась утихомирить я его, говоря увещевающим голосом.

— Я спокоен — огрызнулся Таньтай.

— Ну да, я вижу — пробурчала я себе под нос и, покосившись на всё ещё приходящую в себя Пянь Жань, тихо произнесла:

— Демоны, как и люди — есть плохие, а есть хорошие.

— Что? — переспросил меня Цзынь.

Ну да, человеку который с рождения слышал, что демоны это и есть зло этого мира, слышать что есть хорошие демоны, наверное, странновато.

— Ну точнее, есть полезные и бесполезные или даже вредные — перефразировала я свою мысль — Хм, как грибы.

— Какие еще грибы? — нахмурился Таньтай.

«Неудачная аналогия»? — задумалась я, но решила продолжить:

— Ну вот представь, есть ты и все остальные вокруг (демоны, люди, бессмертные). Так вот, есть бесполезные тебе особи — на них можно не обращать внимания. Есть среди них и полезные. К примеру, вот эта лиса. Если с ней договориться, то она поможет тебе в будущем. Подумай сам — полезность от поглощения ее сил будет одноразовой, а польза от сотрудничества с ней может продлиться долгие годы.

— Единственный полезный демон этого мира? — хмыкнул Цзынь, скептически покосившись на вялую Пянь Жань — Вымирающий вид — мрачно хохотнул он.

— Не единственный. Просто других еще встретить надо. Жизнь длинная. Тебе встретятся и полезные люди, и бессмертные, и нужные для твоих планов демоны. И этих, других полезных, можно использовать в своих целях. Тех, кто поглупее — вслепую, а тех кто поумнее, договорившись ко взаимной выгоде. Ну, а вредных представителей демонов можно спокойно есть, пополняя силы.

— Почему же тогда бесполезных есть нельзя? — фыркнул Таньтай Цзынь.

— Потому что они могут стать полезными в будущем — пояснила я и добавила — Мало ли, лучше сохранять ресурсы. Да и репутацию справедливого человека сохранять будет не лишним. Держи ресурсы поблизости. Если они приносят пользу — оберегай и награждай, а если провинились или навредили — накажи. Вот тебе и пополнение сил будет. Тебе же необязательно до дна выпивать, правда? А им, твоим подчиненным, хороший стимул будет: будут хорошо стараться, будут живы, здоровы и счастливы, а будут вредными и ленивыми — станут тебе подпиткой и в последствии станут лучше стараться, чтоб не повторять неприятный опыт.

— Ну ладно, в этом есть разумный смысл — неохотно согласился принять эту схему Таньтай Цзынь, а потом со скепсисом поднял бровь — Но в чём для меня полезность этой демоницы, я всё еще не понял.

— Послушай, это не так важно сейчас, как то, что ждет тебя в ближайшее время — поторопилась я сказать то, что собиралась рассказать еще вчера — Когда окажешься на корабле, ни в коем случае не…

И тут Пянь Жань решила сделать свой ход: отвлечь Цзыня, околдовав меня своей магией. Она и прервала мою речь, кинув в меня своим заклинанием.

Покачнувшись от силы, прилетевшей в спину, я инстинктивно ухватилась за одежду Таньтая. Вдохнув же его запах мне вдруг так захотелось обниматься, что я обхватила его руками и потерлась носом о его шею, практически мурлыча от удовольствия:

— Такой тёплый, такой приятный, мррр. Мой, мрр.

Таньтай Цзынь с силой отцепил меня от себя, держа на расстоянии вытянутых рук, и недоуменно спросил:

— Ты что творишь?

— А что такого? — хмыкнула я — Разве мы не женаты? — и снова попыталась обвить его шею руками и прижаться потеснее.

Но Таньтай Цзынь не позволил этого, отойдя назад на пару шагов, досадливо выдохнув, и с раздражением глядя в след убежавшей лисе что-то пробурчал.

— Мм, так жарко — проныла я, дёргая за узел пояса своего ханьфу — Цзынь помоги снять это дурацкое платье.

В спешке я потянула не за тот конец пояса и затянула узел так, что он не поддавался.

Таньтай Цзынь с сомнением посмотрел на меня, но через несколько секунд шагнул ко мне и я радостно улыбнулась, но вместо помощи я получила удар по шее и потеряла сознание.

"Снова. Что ж такое??"

Отступление Таньтай Цзынь

Таньтай Цзынь посмотрел на девушку, осевшую у его ног, и это зрелище ему понравилось.

"Что ж, пора поменяться местами — хмыкнул он — Твой черёд быть моей пленницей".

С этой мыслью он подхватил бессознательную жену на руки и быстрым шагом покинул трактир. Краем глаза он заметил Пан Ичжи, который был окружен какими-то девицами, видно работницами трактира.

"Так вот почему барьер пал. Девицы его отвлекли" — фыркнул про себя Таньтай Цзынь и, не обращая внимания на оклик бессмертного, пошёл вниз по улице.

В ближайшей лавке одежды он приобрел себе другое ханьфу, ведь ворот его одежды был испачкан кровью. На беспокойство продавца, который увидел клиента в крови с бессознательной девушкой на руках, Таньтай невозмутимо пояснил, что пострадал от демона, защищаяя свою жену, и чтобы напрасно не тревожить ее своей травмой, когда та придет в себя, хочет привести себя в порядок.

Пока расплачивался, Цзынь увидел на прилавке украшения для волос и среди них одну приметную шпильку. Цвет и дизайн шпильки чем-то напомнили ему о Лань Ань и он взял ее в руку.

— Желаете приобрести для своей матушки? — услужливо уточнил продавец, но увидев мрачный взгляд клиента пояснил сконфуженно — Это лилейник, символ матери.

— Пожалуй у меня есть кому это вручить — проговорил Таньтай холодно и, расплатившись за всё, поспешил на рынок, чтобы купить лошадь. Благо деньги у него были (Сиу была права, красный мешочек ему пригодился).

Он мчался на причал, где его должно быть уже ждали стражи лунной тени, когда ему по пути удалось подхватить паучка, случайно порушив его паутину, растянутую у лесной тропинки, через которую Цзынь решил срезать путь, сойдя с основной дороги. Разозлённый паучок, едва не укусил Сиу, запутавшись в ее волосах, но по моему слову остановился и вскоре выбрался из волос, заняв вершину одной из шпилек. Это зрелище навело меня на интересную мысль.

«Отлично, у меня есть на тебя особые планы» — подумал Таньтай Цзынь и, шепнув паучку спрятаться в кармане, продолжил свой путь.

Впереди, в просвет между деревьями, уже показались мостки причала.

Конец отступления Таньтай Цзынь

Я, находясь в бессознательном состоянии, ничего этого не знала. Не знала, что всё больше удаляюсь от столицы Шэна и всё дальше отдаляюсь от намеченного мной пути в бессмертные секты.

Организм, натренированный на медитацию и просмотр событий, автоматически запустил просмотр моих воспоминаний о фильме.

Однако, в увиденном мелькали и отклонения от канона. Может это мое присутствие уже запустило цепь изменений этой истории и то сработала техника предвиденья?

* * *

— Нам повезло, что принц, Таньтай Цзынь, согласился следовать за нами и бороться за трон — задумчиво произнесла Лань Ань, стоя среди ожидавших принца стражей лунной тени.

— Да — вздохнул Нянь Баюй — Таньтай Минланг всегда ненавидел племя Июэ. С таким императором Цзина, мы все бы оказались в беде. Но, жрица, разве мы не должны верно служить принцу Таньтай Цзыню, ведь он сын нашей принцессы? Почему не рассказали ему всю правду?

— Таньтай Цзынь сложный человек — ответила Лань Ань — Он холоден, но в то же время жаждет заботы и внимания. Чем меньше он увидит корысти в наших намереньях, тем лучше будет. И для нас, и для него.

— Выходит — нахмурился Нянь Баюй, неуверенно пробормотав — Мы в темную используем его, не раскрывая наши цели по его возвращению?

— Мы вызволили его из плена и помогаем ему вернуться домой — напряженно проговорила жрица — Так где мы его используем? Ты слишком юн, всё ещё делишь мир на чёрное и белое — вздохнула она — Быть верным и откровенно прямолинейным это не одно и тоже. Ты можешь преданно служить ему, не раскрывая всей правды.

— Но принц… — с сомнением начал Баюй, но Лань Ань, прервала его:

— Достаточно. Время близится к вечеру, а Таньтай Цзынь так и не пришел. Сходи разведай — строго велела она ему.

— Так точно — поклонился Нянь Баюй и приблизился к ближайшим деревьям у причала.

Издав особый свист, Нянь Баюй поднял голову к кронам деревьев, наблюдая как собираются в стаю, услышавшие его зов, вороны, и не замечал враждебного взгляда в спину.

Отступление Ци Шуан

«Проклятый дар — цедил про себя лейтенант стражи, Ци Шуан, косясь на этого выскочку Нянь Баюя и послушных его воле воронов — Если бы не эти шаманские предрассудки, именно я занял бы место Главы стражи, а не этот молокосос. Только и важности, что животными может управлять» — мрачно думал он.

Ци Шуан с детства мечтал занять место Главы стражи лунной тени. Тогда Главой был его дядя, он учил его всему, что знал и умел сам, всегда брал с собой на вылазки и даже позволил нарисовать знак стражи под своим глазом, едва ему исполнилось одиннадцать лет.

Только одному он не мог научить своего племянника — умению управлять животными. Это был редкий дар представителей племени Июэ и только тот, кто обладал им был достоин командовать стражей лунной тени, по мнению старейшин.

Потому что именно звери были их лучшими помощниками и разведчиками, именно они помогали обеспечивать безопасность и решали вопрос выживания племени. Именно те, кто мог управлять животными были удостоены высоких постов, уважения стариков и любви девушек племени. Все хотели детей непременно от одаренного.

А эта вертихвостка, сестрица Нянь Баюя, насмешливо отказала ему, когда он принёс свои дары, надеясь на помолвку с сестрой Главы стражи. Она даже не скрывала, что рассчитывает стать как минимум наложницей принца Таньтай Цзыня, так как тот, по заверениям жрицы, обладал даром последней принцессы племени — мог не просто управлять живностью, но и понимал их, разговаривал с ними и мог видеть их глазами.

«Проклятый дар» — еще раз ругнулся про себя Ци Шуан и отвёл глаза.

Конец отступления Ци Шуан

Тем временем, не успел стихнуть вороний крик, все смогли расслышать конский топот, а вскоре заметили и всадника, приближающегося к причалу.

— Это он — опознал того глазастый Нянь Баюй и поспешил навстречу принцу, который уже спешился с коня.

— Стража лунной тени приветствует Вас, Ваше Высочество — в унисон проговорили стражи во главе с Баюем и склонились перед принцем.

— Встаньте — повелел тот, взмахнув рукавами.

— Мой принц, кто это? — спросил насторожившийся Нянь Баюй, едва заметил человека, лежавшего поперёк крупа лошади.

— Е Сиу — ответил Цзынь, подумав, что ни к чему озвучивать его сомнения в том, кто сейчас внутри его жены.

Дух она там или кто, эту девушку стоило забрать хотя бы потому, что та слишком много знает.

— Мой принц, Вы хотите взять ее с собой? — неуверенно уточнила встревоженная Лань Ань.

— Лань Ань, а ты будешь возражать? — с усмешкой спросил Таньтай Цзынь.

— Я не смею — склонилась та, но добавила — Просто…слышала, что третья госпожа Е своевольна, непредсказуема и жестоко обращалась с Вами — и напомнила — Вы собираетесь стать императором, объединить мир под Вашей властью. Может лучше убить ее: принести в жертву, в честь начала новой жизни, оборвав тем самым все связи с прошлым?

— Лань Ань, какая ты кровожадная — издал смешок Таньтай и продолжил, напомнив о важном — Е Сиу дочь генерала Е, командующего армией Шэна, поэтому живой она будет нам куда полезнее. Использовать ее или нет, убить всегда успеем — поджав губы закончил он.

— Вы так мудры — вынуждена была отступить Лань Ань и обеспокоенно посмотрела в спину принца, который уже приблизился к лодке, чтобы отправиться на корабль.

Лишние люди на корабле могли помешать ее планам. «Надо будет избавиться от нее» — решила она и последовала за Нянь Баюем, взявшем на себя труд перенести бессознательную жену принца в лодку.

* * *

Стемнело довольно быстро. Благо они уже были далеко от причала. Если сбежавшего принца и начали искать, то задержка и обыск кораблей в порту их уже не остановит.

«Впрочем, перестраховаться было не лишним» — подумал Нянь Баюй и отдал приказ одному из стражей:

— Усилить дозоры.

Обернувшись, он увидел задумчивую жрицу и обратился к ней с докладом:

— Жрица, я разместил Е Сиу в трюме, она связана особыми путами, ей не сбежать.

Лань Ань рассеянно кивнула и проговорила:

— Ты вырос на моих глазах. А сейчас совсем уже повзрослел. Нянь Баюй, скажи, почему ты хочешь служить принцу Таньтай Цзыню? — спросила она.

— Старейшина спас мою…- начал привычно объяснять Баюй, но был остановлен.

— Это дела прошлого поколения — заметила жрица — А я спрашиваю тебя. Что ты думаешь о нём?

— Если принц защитит народ Июэ, то я буду преданно служить ему — с готовностью открыл Нянь Баюй то, что чувствовал — Племя Июэ мой дом, я там воспитан, там моя семья — с нежностью говорил он, думая о матери и сестре.

— Семья... — печально повторила жрица.

Нянь Баюй, спохватившись, что невольно напомнил ей о болезненных воспоминаниях, поспешил повиниться:

— Жрица, простите — поклонился он — Это моя вина, что госпожа Фуя погибла.

— Я же говорила — это в прошлом! — резко оборвала его Лань Ань и выдохнула — Не упоминай больше.

Посмотрев вдаль, она продолжила отстраненно:

— Ты не виноват. Тем более мы вернули принца. Наконец, появилась надежда. Но нельзя расслабляться — напомнила она — Нашему принцу угрожает и Шэн и Цзин, мы должны его защитить. Ступай.

— Так точно — кивнул Нянь Баюй и поспешил проверить посты.

— Фуя, девочка моя, мы скоро снова будем вместе — с болью в сердце прошептала Лань Ань, глядя на луну, выглядывающую из-за облаков.

* * *

А в семье Е разыгрывалась драма. К вечеру Сиу, ушедшая после обеда, так и не вернулась. От Чунь Тао отцу и бабушке удалось лишь выяснить, что та ушла поискать брата, предположив, что он столкнулся с демоном, а вместе с ней ушёл и её супруг.

Вернувшийся же бледный Е Цинъюй был встречен обвинениями и плачем:

— Сиу твоя родная сестра. Она пошла спасать тебя. И теперь пропала из-за твоей демоницы — громко говорила бабушка — Как ты мог, Цинъюй, скажи? — не сдерживая слез, спрашивала бабушка, когда узнала, что Цинъюю было известно кем является девушка, у которой он остался на ночь.

Стоявший на коленях Цинъюй, склонил голову и проговорил:

— Бабушка, отец, я приму любое наказание, но сейчас важнее отыскать Сиу.

Он сам не знал за кого переживал больше сейчас: за сестру ли, кажется снова попавшую в неприятности, или за свою демоницу, которая могла пострадать если на нее объявят облаву, и кто-то найдет ее раньше него.

— Вот именно бабушка — вмешался в поток обвинений Цзеюй — Потом его накажете, жизнь Сиу важнее.

— Если с Сиу что-нибудь случится, я этого не переживу — рыдала бабушка — Ты это понимаешь, Цинъюй?

— Матушка, Вам нельзя так нервничать — увещевал ту генерал Е, пытаясь успокоить ее.

Он и сам переживал за дочь и чувствовал вину: «не так давно именно он решил оставить сына с девицей, которая оказалась демоном, а он еще и шутил по этому поводу, старый дурак».

Внезапно слуга объявил о приходе принца Линя. Тот вошел практически одновременно с докладом и не теряя времени объявил:

— Генерал Е, Пан Ичжи виделся сегодня с госпожой Сиу — указал он на своего друга по секте, который зашел вслед за ним.

— Ты знаешь, что там произошло? — спросил генерал Е с надеждой в голосе, привставая со своего места, и торопливо добавил — Говори.

— Генерал, госпожа Е попросила меня о помощи, беспокоясь за брата, и мы пошли проверить не в опасности ли господин Е Цинъюй. Девушка, с которой он был действительно оказалась демоном, и госпожа Сиу кинула в нее талисманом, который я дал ей для самозащиты, но демоница оказалась проворной, она…кхм…в общем она увернулась и от талисмана Е Сиу и от талисмана Таньтай Цзыня и смогла убежать.

Переведя дыхание Пан Ичжи продолжил рассказ:

— Господин Таньтай настоял, что демоницу нужно догнать, хотя я и говорил ему, что ни Е Цинъюй, ни его жена сильно не пострадали от лисицы — они просто потеряли немного энергии. Решив, что он просто заревновал, я последовал за ним, госпожа Сиу оставалась со мной, но, когда она очнулась и узнала, что ее супруг пошел ловить демона, тут же поспешила за ним. Я не мог остановить ее, ведь был снаружи и держал барьер, чтобы демон не сбежал. Вскоре меня отвлекли и барьер пал, демоница смогла ускользнуть. Издалека я видел, что Е Сиу забрал Таньтай Цзынь, но меня задержали, и я не успел их догнать. Мне жаль. Только сейчас я узнал, что они так и не вернулись домой, а пропали.

— Так ее не демон забрал, а Таньтай Цзынь? — вдруг спросил Е Цзеюй — Зачем она ему? — посмотрел он на отца, тот обеспокоенно покачал головой.

— Возможно Сиу что-то знала — добавил Пан Ичжи и достал сложенный кусочек пергамента из кармана — Вернувшись домой, я обнаружил вот эту записку, но не читал. Она для господина Е Цинъюя.

— От Е Сиу? — взволнованно спросил отец и приказал — Покажи скорей.

— Вот — передал он бумагу Цинъюю, так как тот стоял ближе, да и письмо было адресовано ему.

«Брат,

У меня возникло предчувствие, что я могу на какое-то время пропасть из-под вашего присмотра. Но не волнуйся и, пожалуйста, успокой бабушку и отца. Со мной всё будет хорошо. Думаю, небольшое путешествие только пойдет мне на пользу.

P.S. И не обижайся на лисичку, она не плохая, просто действовала по обстоятельствам и кажется ты ей действительно нравишься. Будь счастлив».

— Погодите. Так она знала о побеге заложника и собиралась бежать с ним? Она что помогла ему сбежать? Пошла с ним добровольно? — вопрошал Е Цзеюй.

— Не думаю — торопливо вмешался Пан Ичжи, останавливая как эту возмущенную тираду, так и подобные мысли у присутствующих — Госпожа Сиу кажется была без сознания, когда Таньтай Цзынь ее унес. Это, во-первых. А во-вторых, вероятно, в этой записке Е Сиу говорит о своих планах посетить гору Будчжао, чтобы обучаться в клане Сяояо.

— Но она пишет про предчувствие путешествия — упрямо заметил Цзеюй.

— Так поэтому она и собиралась в Сяояо — закатил глаза Пан Ичжи и пояснил присутствующим — Недавно она обнаружила у себя способности к технике предвиденья. Дар этот редкий, а техника сама по себе сложная. Наверное, она только поняла, что скоро покинет дом, но не подозревала, что ее путь будет выбран не ею.

Выслушав всё это, Сяо Линь дал приказ собрать людей и обыскать причалы и остановить корабли.

— Ваше Высочество, Вы полагаете, что Таньтай Цзынь сбежит из Шэн? — уточнил генерал Е, услышав эти распоряжения принца.

Сяо Линь вздохнул и выдал свои предположения:

— Сейчас в Цзине нестабильно. А принц-заложник сбежал из вашего дома. Боюсь, император будет в ярости и может начать подозревать вас — предупредил он.

* * *

Сяо Линь снова позвал друга на встречу. Они опять сидели за чайным столиком втроем. Но беспечных разговоров больше не было.

Они ожидали вестей от посланных стражей, проверяющих причалы, они с тревогой ждали указов из дворца.

Принц мрачно пил чай и молчал на все попытки Пан Ичжи расшевелить его. Е Цинъюй тоже не реагировал на шутки соклановца. Он хмурился. Он переживал о судьбе своей непутёвой сестры, беспокоился о положении семьи. Теперь, когда они по своему недосмотру упустили заложника страны, их ожидали неприятные последствия. Зная нрав императора…

— Послушайте — ворвалось в его мысли восклицание Пан Ичжи, повысившего голос — Я гадал Таньтаю и Е Сиу накануне. Гадание сказало, что их обоих ждёт удача в путешествии, вода принесет угрозу, но не смертельную опасность.

— Цинъюй — обратился он к поднявшему взгляд парню — Может ты зря переживаешь за сестру. Возможно Таньтай Цзынь увёз ее чтобы сделать императрицей Цзина.

— В этом случае семью Е ждут еще большие неприятности — пробормотал хмурый Цинъюй.

Сяо Линь же, размышлявший о чём-то, вдруг поднял голову и спросил у Пан Ичжи:

— Ты сказал, что принц Таньтай ревновал. Почему ты так решил? Что это значит? Ты не всё рассказал нам?

— Аа…ээ... — замялся Пан Ичжи, но под настойчивыми взглядами сдался — Ну видите ли, лиса поцеловала госпожу Сиу на наших глазах.

— Что? — переспросил Сяо Линь, решивший, что мог ослышаться.

— Ну, конечно, она просто энергию так вытягивала -пояснил Пан Ичжи и со смущением добавил — Но со стороны-то это смотрелось... Вот я и подумал, что Таньтай Цзынь из ревности погнался за демоницей, чтобы поквитаться за супругу — объяснил свою оговорку о ревности бессмертный.

Цинъюй только покачал головой. Пянь Жань в своем репертуаре. Спасала ему жизнь через поцелуй, взыскивала проценты через него же, а потом и к сестре тот же метод применила. Но зачем? И…

— И зачем только Сиу напала на нее — сокрушённо вздохнул Е Цинъюй, невольно продолжив свои мысли вслух.

— Ну знаешь, со стороны всё смотрелось довольно тревожно — ответил тому Пан Ичжи — Ты лежишь, весь бледный, а она сосёт твою энергию. Вот сестрица и бросилась спасать тебя от демона. Уж извини, не успел удержать. Изначально-то мы шли просто посмотреть. Я был почти уверен, что ничего в ее страхах нет, думал убедимся, что ты в порядке и спокойно уйдем, не помешав тебе развлекаться с девушкой.

— К слову — вдруг заинтересовался Пан Ичжи — Ты действительно знал, что она демон?

Циньюй только молча кивнул.

— Тогда зачем остался с ней? — поднял бровь Пан Ичжи, а потом охнул — Только не говори, что добровольно позволил ей питаться от тебя?

— Она спасла мне жизнь — признался Циньюй, почувствовав, что должен объясниться с бессмертным — Я чувствовал себя обязанным отплатить.

— Хм, понятно — вздохнул Пан Ичжи и добавил — Ну ладно так, а то я уж было подумал, что тебе не повезло влюбиться в демоницу.

Цинъюй опустил взгляд. К его облегчению, принц Линь как раз решил заговорить и увёл разговор от неудобной темы.

— Ты действительно полагаешь, что та записка, написанная Е Сиу, говорит о ее путешествии на гору Будчжао, а не о намеренье сбежать с мужем? Ты уверен? — решил уточнить Сяо Линь.

— Как я могу быть уверенным — пожал плечами Пан Ичжи — Но я знал о ее планах учиться в секте, она просила ее сопроводить. Также я знал, что она изучает технику предвиденья, сам учил ее этому, хоть и не очень верил, что она в этом достигнет успеха. Дар-то редкий. Но видимо что-то она предвидела, скорее всего на уровне предчувствий и неясных видений о путешествии. Возможно почувствовав, что ей придется уйти без предупреждения, она интуитивно решила написать ту записку, чтобы унять беспокойство семьи. Кто же знал, что Таньтай Цзынь именно тогда решит совершить побег, да еще и жену заберет с собой? Может у него действительно есть чувства к супруге, вот и не смог оставить?

— Чувства? — пробормотал Сяо Линь, примерно зная, как Сиу обращалась с Цзынем — Не знаю. А вот использовать ее в качестве защиты, как заложника, он может.

— Насчёт же смысла записки, пожалуй, ты прав. Не думаю, что Сиу намеренно бежала с Таньтаем — задумчиво проговорил принц Линь — Ведь, насколько мне известно, их отношения не были особо близкими, а свою семью она любит и не поступила бы столь опрометчиво, навлекая гнев императора на всех близких.

Цинъюй промолчал, но про себя подумал, что Сиу вполне могла совершить столь глупый поступок, основываясь только на своих эмоциях. С одной стороны, он надеялся, что все также, как и принц Линь, решат, что Сиу невиновна и ее похитили, а с другой, ему было бы спокойнее если бы он знал, что Сиу добровольно ушла за мужем и ее жизни сейчас ничего не грозит.

* * *

Записку ту, я успела нацарапать пока Пан Ичжи рисовал для нас выпрошенные талисманы. Написала на случай тех обстоятельств, в которых меня всё же похитят. Хотя я и надеялась избежать канонного похищения, однако перестраховаться стоило.

Писав записку брату, я опиралась на события, которые помнила по фильму. Кто же знал, что они будут несколько отличаться? Если бы знать, что брат будет в отключке, можно было настоять на отсутствии в нашей компании Пан Ичжи — лишнего свидетеля побега. Глядишь никто бы и не узнал о том куда я делась. Хорошо, что Пан Ичжи расшифровал для всех смысл записки за планирование сбежать в бессмертную секту, зная о моих намереньях. Пусть не волнуются обо мне и перед императором представят всё как мое похищение, а не добровольную помощь заложнику. Мне вовсе не хотелось доставлять этим людям лишние неприятности.

* * *

Очнулась я в трюме, связанная. Холод и влажность запустили целые цепи стай мурашек, которые топтали мое тело вдоль и поперёк.

«Итак, я на корабле» — с безысходностью заключила я, садясь и оглядываясь вокруг.

Я было начала ругать себя за беспечность и самоуверенность, что смогу избежать этого канонного события, но подумав решила, что тут от меня мало, что зависело. Теперь же нужно было просто принять свершившееся и действовать по обстоятельствам.

Прежде я не могла рассказать Таньтай Цзыню о том, что его ждет: сначала из сомнений и опасений недоверия к моим словам и информации, которую я передам, потом из-за странных знаков и обстоятельств, прерывавших меня. Было ли то волей небес или просто цепочкой совпадений — уже не важно.

Теперь у меня нет иного выбора как кратко и доходчиво предупредить Цзыня о текущей опасности, ведь от этого зависит не только его жизнь и благополучие, но и многих других. И моя жизнь в том числе. Я же могу себя защищать, правда? А иначе, чем поделиться информацией со спутником по несчастью, мне нечем защититься. Мы в одной лодке. При чём и иносказательно и буквально.

Теперь не имеет значения удачность момента, степень его доверия или возможное сопротивление мироздания. Нет иного пути как оперативно рассказать ему, что его ждет в ближайшие часы и своевременно придумать как выкрутиться из ловушки.

Для начала нужно убедительно посоветовать быть готовым к опасности, приоткрыть несколько мелочей, что будут происходить. Таким образом, он убедится, что я действительно знаю, что будет. И вот тогда можно будет откровенно поговорить.

Вряд ли, конечно, на данном этапе наших отношений, он поверит в бескорыстную помощь с моей стороны, но озвучив ему какие-то условия сотрудничества можно прийти к заключению мира и действовать отныне сообща, ко всеобщему благополучию. Теперь наши жизни связаны. Так что будем бороться вместе.

Связаны… Хм, к слову. Веревки на моих запястьях казались вполне обычными. Может меня не стали связывать особыми путами как Ли Сусу? Я же такая безобидная.

— Не стоит пытаться развязать путы — услышала я, когда решила поковырять узел — На твоих руках веревка, пропитанная водами реки Жо — поведал мне вошедший за решётку Таньтай Цзынь.

«Какая честь — скривила губы я, услышав об этих особых мерах предосторожности, и закатила глаза — Меня тут опасаются».

Я молчала, а Таньтай Цзынь, стоявший надо мной, смотрел на меня сверху вниз, с насмешкой и каким-то удовольствием во взгляде.

«Ну что ж, время пришло — пронеслось в голове, пока он усаживался напротив на, услужливо принесенную Нянь Баюем, табуретку — Карты на стол ⁽²⁾».

⁽³⁾⁽³⁾

---

1) Трактир — здесь в значении, своеобразный дом развлечений, где господа проводят время попивая чаи или вино, играя с игры, беседуя или общаясь с местными девами-работницами, которые поют, танцуют и развлекают беседой.

Вернуться к тексту

2) В значении — пусть чьи-либо тайные намерения, планы станут очевидными, общеизвестными. Время открыть карты — время откровенного разговора.

Вернуться к тексту

3)

Вернуться к тексту

4)

Вернуться к тексту

Глава 13

Карты на стол

Итак, откровенный разговор в чудных условиях.

Размещение за решёткой, верёвки на моих руках, да ещё и охрана бдит за безопасностью их драгоценного принца.

Я кто, по их мнению, особо опасный преступник? Зачем эти лишние предосторожности? Да и хрен бы с этим всем, но лишние уши сейчас, вот совсем ни к чему.

Кроме Нянь Баюя, я вижу еще двух стражей, стоявших чуть дальше, и подозреваю, что «заботливая» Лань Ань тоже где-то неподалёку. Ну вот и как я должна предупредить Таньтай Цзыня о ее предательстве?

* * *

— Е Сиу, ты такая тихая сегодня — с лёгкой насмешкой говорил Таньтай Цзынь — Ни о чём не хочешь меня спросить?

Девушка молчала и посматривала в сторону решётки.

— Уже поняла, что мы на корабле? — уточнил Таньтай, оглядев трюм, в котором они находились, а потом перевёл взгляд на Сиу и спросил — Не интересно куда мы плывём?

Но та продолжала игнорировать его: не смотрела в его сторону и задумчиво покусывала губу, косясь на стражей снаружи.

Таньтай Цзынь сжал зубы, но силой воли успокоил всплеск своего раздражения и продолжил говорить спокойным голосом:

— Я, как ты, наверное, уже поняла, покинул Шэн и тебя забрал с собой. Тебе не интересно почему? — вкрадчиво поинтересовался он, всматриваясь в выражение лица девушки, и, желая вызвать эмоции на нём и завладеть всем её вниманием, продолжил задавать вопросы:

— Ты гадаешь кто все эти люди, которые помогают мне? Как я смог поглощать демонические силы и каковы мои дальнейшие планы?

— Путь предстоит долгий и мне стало скучно — картинно вздохнул Таньтай Цзынь — Пришёл вот к тебе поговорить. Тебе не интересно почему?

Наконец Е Сиу посмотрела на него. Хотя скорее сквозь него.

— Как ты видишь я сыт, одет и оберегаем — с ухмылкой заметил Таньтай, откидывая волосы назад, демонстрируя свое благополучие и усмехнувшись добавил — А вот ты — здесь, связанная, голодная и холодная. Тебе не интересно почему?

* * *

Пока я лихорадочно соображала, как мне в существующих условиях передать нужную информацию Цзыню, тот уже разместился напротив и похоже успел сказать часть своей речи, но видя, что я не реагирую начал раздражаться.

— Всё молчишь — с раздражением отметил Таньтай Цзынь — Не хочешь со мной общаться? — фыркнул он и заключил опасным тоном:

— Ну что же, хочешь ты разговаривать со мной или нет — тебе всё равно придется сидеть и слушать.

«Эх, Цзынь, это тебе бы сейчас сидеть и слушать, но лучше бы поближе ко мне — подумала я со вздохом и снова глянула на стражу снаружи — Интересно, если я вдруг решу их принцу зашептать на ушко, эти стражи вмешаются, захотят оттащить меня»?

— Император Шэна стал подсылать ко мне убийц — между тем говорил этот принц — К счастью, эти нападения были отбиты этими стражами, от которых ты всё никак не можешь оторвать глаз.

Вернув свое внимание Таньтаю, я увидела его усмешку и услышала пояснения:

— Это люди из племени Июэ, народа моей матери. Они пришли за мной, чтобы вернуть меня на родину.

— Я знаю — решила ответить я, спеша прервать ненужные объяснения. Время бы лучше потратить на предупреждения.

— Нда? — поднял бровь Цзынь, но потом осмотрев стражей хмыкнул — Ну да, глядя на них не трудно догадаться кто они — заключил он, вероятно имея ввиду их характерную форму одежды.

— В Цзине сейчас раздрай из-за смерти моего отца — продолжил затем Таньтай — Удачное время вернуться и занять трон. Минланг, мой брат, не будет рад мне, поэтому я хотел набраться сил, с помощью той демоницы, которую ты так защищала.

— И об этом я знаю — вздохнула я, беспокоясь, что времени на нужные разговоры останется мало.

— Знаешь? Ты думаешь, что самая умная — фыркнул Таньтай Цзынь — Но знаешь ли ты, как получилось, что именно ты съела отравленный десерт, предназначавшийся тобой Е Бинчань?

Хм, кажется, я его разозлила тем, что перебивала его речь. Ладно уж, пусть выскажется. Наверное, давно мечтал, как выложит всё в лицо своей мучительнице о своем коварном плане, в результате которого они поженились, и он смог покинуть дворец.

— Накануне осеннего праздника я увидел через своего ворона, как один слуга что-то подсыпает в десерты для господ. Мне стало интересно, и я заставил ворона проследить за ним. Так я и узнал о твоем плане опозорить сестру, подсыпав афродизиак ей и принцу Ляну, тем самым отвратив внимание Сяо Линя от Бинчань — рассказывал Таньтай Цзынь — Мне было тяжело выживать во дворце. Военные действия со стороны Цзина еще больше усложнили мое положение. Я знал, что меня могут казнить со дня на день, просто из-за плохого настроения императора. Поэтому я решил вмешаться в твой план и использовать его в своих целях.

Наклонившись вперед он продолжил:

— Поменять твой десерт с десертом Е Бинчань ничего не стоило, а уж с Ляном мне вообще не пришлось стараться: он сам заставил меня съесть свой отравленный десерт и этим еще больше отвёл от меня подозрения.

Отвлёкшись на минуту, Таньтай Цзынь вспомнил то время, когда люди генерала Е сновали по всему дворцу и опрашивали всех подряд.

* * *

«Конечно, отец Е Сиу расследовал это дело, поняв, что внезапная страсть ко мне от дочери, влюбленной в Сяо Линя, слишком странна и одного алкоголя явно недостаточно для такого порыва.

Разумеется, меня подозревали, но отсутствие во дворце лояльных ко мне людей, включая слуг, моя изолированная жизнь, порой даже без еды, не давала разгореться этим подозрениям во что-то определенное. У меня, казалось бы, не было ни средств, ни возможностей раздобыть и подсыпать яд.

Поэтому, разузнав про стечение обстоятельств, которые привели меня к тому, что я съел отравленный десерт принца Ляна, генерал Е, решил, что это была месть. То ли принцу Ляну, то ли ему самому. Возможно кто-то решил отомстить ему через его любимую дочь, завидуя положению семьи Е, а случайность участия в этом инциденте принца-заложника, подтверждали выясненные детали того вечера.

Конечно, со временем генерал Е нашел, что брак со мной гораздо лучше для его любимицы, чем стать наложницей Ляна и переехать во дворец. Меня-то он мог контролировать и по-прежнему опекать Сиу в своем доме.

Я же, в глазах окружающих, просто сменил одну тюрьму на другую. Дворец или поместье Е — я не был волен покинуть Шэн и жить свободной жизнью.

* * *

— Вот так ты и стала моей женой — ухмыльнулся Таньтай Цзынь, вынырнув из своих воспоминаний — Тебе неинтересно почему ты, а не Бинчань стала жертвой сорванного плана?

— Потому что ты знал, что связь с Е Бинчань не вызволит тебя из дворца, ты просто получишь наложницу в ее лице и врага в лице любившего ее Сяо Линя. А вот скандал с любимой дочерью генерала Е заставит того организовать ваш брак, и ты сможешь покинуть дворец, перестав мозолить глаза разраженному императору Шэна — рассуждала я, устав молчать, а также надеясь вынудить своими словами отослать стражей — Ты надеялся, что вскоре про тебя забудут. Кому интересен покорный и безвольный муж-заложник семьи Е?

— Так ты знала, что это я подменил твой десерт? — мрачно отметил Таньтай и знаком показал своей охране уйти.

— Знала — подтвердила я, с внутренней радостью отметив, что стражи ушли и даже Нянь Баюй отошёл подальше.

— Что ж…это бы объяснило твою злость и жестокость по отношению ко мне с первых дней моего переезда в твой дом — скривил губы Цзынь, а потом уточнил с вызовом — Но чем ты объяснишь свою недавнюю заботу? Зачем был этот обман?

— Я уже говорила тебе, что я не та Е Сиу — напомнила я, поёрзав на месте и на всякий случай подвигаясь поближе к Цзыню, готовясь начать свой рассказ.

— Не Е Сиу — скептично хмыкнул Таньтай Цзынь, а затем добавил — Но откуда-то всё знаешь: о её прошлом и о моём -напряжённо закончил он.

Приподнявшись на коленях и оперевшись связанными руками на колени Цзыня, я наклонилась поближе к его уху и тихо произнесла:

— Я знаю не только прошлое, но и будущее — и уточнила — В основном, твоё.

Таньтай Цзынь замер. То ли от моей близости, то ли от осознания моих слов. Он молчал, а я продолжала:

— Очень скоро, в результате предательства, ты будешь смертельно ранен и окажешься в руках Таньтай Минланга.

— Предательства? — вздрогнул он и попытался отклониться, чтобы посмотреть мне в лицо, но я удержала его за одежду и продолжила говорить ему почти на ухо:

— Слушай внимательно: почти сразу как ты уйдешь, ко мне заглянет Лань Ань. Она даст мне шанс сбежать, начертав на моих ладонях заклинание, отменявшее колдовство зачарованных веревок. Но я не сбегу — торопливо добавила я и подошла к главному из своих предупреждений — Потом к тебе придет один из стражей лунной тени. Ци Шуан. Он принесёт тебе ядро морского демона, но тебе нельзя его поглощать, так как оно отравлено чужой ци, которая ослабит тебя. Сделай только вид, что поглощаешь и отошли его.

Таньтай Цзынь наконец отклонился и с сомнением посмотрел на меня. Я же, посмотрев в сторону решётки и оценив расстояние до ушей Нянь Баюя, как приемлемое, заговорила дальше тихим голосом:

— После этого к тебе придёт Лань Ань. Она будет беспокоиться как ты себя чувствуешь после поглощения демонических сил, станет утирать пот на твоем лице. Потом ты подаришь ей шпильку-цветок лилейника со спрятанным там пауком.

— Откуда ты?... — дёрнулся Таньтай Цзынь, но я прижала к его губам палец и продолжила свой рассказ о грядущем:

— Тише. Слушай дальше. Потом она будет говорить с тобой за обедом, предлагая блюда народа Июэ и возможно заикнётся обо мне, напомнив, что я твоя жена, но, когда ты оборвёшь её, сказав «она мне не жена», предложит развлечь тебя выступлением танцовщиц, привезённых с собой.

Таньтай Цзынь слушал молча, хмурился, но на движение Нянь Баюя, который хотел подойти, когда увидел, что я прикоснулась к губам его принца, сделал отменяющий жест. Впрочем, сам быстро освободился от моей руки. И ладно, главное он продолжал слушать.

Сказав основное из того, что хотела, я чуть успокоилась (предупреждён теперь) и уже без спешки проговорила:

— Тебе решать, когда приказать привести меня к тебе: после принесённого ядра демонов, после вручения шпильки или после обеда с Лань Ань, но крайний срок нашего разговора должен быть до танцев девушек из Июэ — подумав немного я добавила — И лучше поручи Нянь Баюю привести меня в свою каюту, он точно не предаст тебя. А дальше я расскажу тебе обо всём этом подробнее: назову кто предатель, как можно избежать этого предательства и смертельного ранения. А также помогу придумать план противодействия и победы над нападавшими.

— Зачем тебе всё это делать? — с сомнением спросил меня Таньтай Цзынь.

Я только вздохнула его недоверию и подозрительности, вслед произнеся:

— Сейчас нет времени убеждать, что я просто хочу помочь тебе, так что скажу проще — этим я спасу не только тебя, но и себя. Или ты думаешь, что твой брат, расправившись с тобой, пощадит меня?

Недовольно глянув на меня, он встал и идя на выход бросил:

— Посмотрим еще сбудется ли предсказанное тобой, там и решу, что с тобой делать.

— Не упусти момент, Таньтай Цзынь — проговорила я в его спину и закончила шёпотом (так как он уже ушёл) — Время, чтобы исправить предначертанное, ещё есть, но его мало.

Оставшись одна, я утомленно выдохнула и осела. Оказывается, я была очень напряжена, когда делилась знаниями о будущих событиях с их непосредственным участником.

Я переживала о том, как он воспримет мои слова; переживала не подслушают ли наш разговор, что может выйти нам обоим боком; опасалась, что в любой момент случится что-нибудь и нас прервут и я не успею рассказать ему важного; ожидала, что само мироздание вмешается и я не смогу поведать знания о его будущем; волновалась поверит ли он мне, успеет ли предпринять что-то против того, что случится и не сделается ли хуже от того, что он всё узнал и принялся менять историю.

Надеюсь, он правильно воспринял данную ему информацию и осторожно распорядится ею. Конечно, я помогу ему. Если только он позволит.

Через какое-то время пришла Лань Ань. Вот ведь, сама же недавно об этом визите Таньтая предупреждала, а сама вздрогнула, когда та неслышно подошла и присела передо мной.

Сначала я не хотела ни о чём спрашивать её, но потом подумала, что Цзынь может следить за ситуацией через насекомое какое-нибудь и решила воспроизвести эту сцену:

— Зачем ты здесь? — спросила я.

Жрица только хмыкнула и начертила на моих ладонях какую-то вязь символов, светящихся всего секунду, а затем будто впитавшихся под кожу.

— Это заклинание разрушит чары — пояснила она и добавила — Сможешь ли ты сбежать, зависит от твоих способностей.

— Почему ты помогаешь мне? — уточнила я.

— Считай, что я помогаю сама себе — усмехнулась Лань Ань и удалилась.

Шагов ее было неслышно в легком шорохе юбок и тихом перестуке бусинок ее наряда.

Поведя озябшими плечами, я откинулась спиной на ящики сзади, подтянув колени обхватила их связанными руками, и принялась ждать.

От нечего делать, и чтобы отвлечься от тревожных мыслей, я погрузила себя в медитацию и просматривала сцены недавних и ближайших событий.

* * *

— Как это понимать?! — кричал император Шэна, швырнув в генерала Е свитками с доносами на того.

Генерал Е молчал, опустив глаза в пол, стоя на коленях перед троном.

— Это всё твоя дочь — продолжал бушевать император — Сговорилась поди с принцем Цзина. Я сделал вам одолжение: позволил принцу-заложнику жениться на вашей Е Сиу, прикрыв ее позор, разрешил заложнику жить в твоем доме. Но еще и года не прошло, а вы говорите, что он сбежал!

— Я готов понести наказание — смиренно произнес Генерал Е с поклоном.

— Наказание? — фыркнул император и пробурчал — Да как я посмею. Великий генерал Е одержал множество побед над Цзин, взял заложника, а теперь отпустил его. Как я могу возражать? — с сарказмом спросил он.

Он прекрасно понимал реакцию простого народа, если он что-нибудь сделает с их героем. Это вон только чиновники всегда готовы закидать его дерьмом. То-то им радость, что такая возможность появилась: сколько доносов настрочили за пол дня, едва прознав про побег заложника.

— Я понимаю, Вы злитесь — вздохнул генерал Е — Таньтай Цзынь сбежал, и я этого не предотвратил. Я был небрежен и виноват в этом. Но я Вас уверяю, ни я, ни моя дочь, никогда не вступали в сговор с Цзин и не отпускали заложника намеренно. Я готов пройти любую проверку — договорил он и сделал еще один поклон, с просьбой разобраться.

— Да уж проверим — процедил император — Ты хоть знаешь сколько чиновников и граждан донесли на тебя?

— Я виноват — согласился с упрёками генерал Е.

Хоть он и знал, что там постарались его завистники и недоброжелатели, но чего уж теперь. Сам дал им повод и возможность.

— Что ж, раз виноват, ступай в тюрьму трех департаментов — проговорил недовольный император и махнул рукавом.

— Повинуюсь, Ваше Величество — поклонился генерал Е.

— Ваше Величество — вдруг вмешался молчавший доселе Цинъюй, также стоявший на коленях рядом с отцом — Мой отец стар и изранен в битвах за нашу страну. Он не вынесет тягот заключения. Если Вы хотите наказать его, то позвольте мне пойти вместо него.

— Тише, Е Цинъюй — прервал пылкого юношу император, не вовремя проявившего сыновью почтительность — Я помню о заслугах твоего отца. Его камера будет чиста, светла и удобна. А если не хочешь, чтобы отец страдал, то поскорее найди Таньтай Цзыня. Живого или мертвого. Он не должен добраться до Цзин. Вернёшь сбежавшего заложника — так и очистишь семью от подозрений, а я смогу усмирить чиновников. Это приказ — тяжело уронил император.

— Повинуюсь — поклонился Цинъюй и выдавил, едва скрывая злость — Благодарю за Вашу милость.

И ему, и его отцу, а также самому императору, отдавшему этот приказ, хорошо было известно, что остановить Таньтай Цзыня уже практически невозможно, а значит все усилия по его поиску будут почти бессмысленны и неизвестно, когда генерал Е сможет покинуть тюрьму.

Однако, хоть и невыполнимые, условия освобождения и прощения были озвучены. Они были похуже прямого отказа, но их всё равно следовало выполнять. Оставалось лишь злиться, да надеяться на чудо.

Может принц Линь сможет помочь?

* * *

Принц Линь, узнав о приказе отца, не остался в стороне, а придумал план как можно помочь семье Е и отправился на аудиенцию к императору.

— Отец, Вы поручили Е Цинъюю поймать сбежавшего Таньтай Цзыня. Но будет лучше, если Вы разрешите мне заняться этим — произнес он серьезно, склонив голову.

— Почему? — поднял бровь император.

— Скажу прямо — кивнул Сяо Линь — Таньтай Цзынь бежит в свои земли и будет трудно остановить его. Чем дальше от Шэн, тем слабее наше влияние. Жители отдаленных мест почти не платят налоги. Я отправлюсь со стражей драконов, найду принца Таньтая и заодно проверю казначеев тех регионов. Под предлогом поиска заложника, мы сможем обыскать склады местных чиновников и проблема с налогами будет решена — твёрдо закончил он.

— Сяо Линь, я в тебе не сомневался. Ты умён. Очень умён — качнул головой император и со смешком продолжил — Нашёл-таки способ помочь семье Е искупить свои ошибки.

Осознав, что его отец понял его уловку, принц Линь торопливо опустился на колени и заговорил:

— Е Сяо виноват в случившемся, но оба генерала Е полезны стране. Они защищают наше государство и нас с Вами. Таньтай Минланг жесток и властолюбив. Даже если упустим Цзыня, в Цзин всё равно начнется смута из-за борьбы за трон между ним и его братом. Эта междоусобица будет на руку нам и всему государству Шэн.

— Это так — усмехнулся император, ведь он сам говорил об этом ранее — Ну, а теперь скажи то, что ты на самом деле думаешь.

Принц Линь чуть вздрогнул от этой проницательности отца и опустил взгляд.

— Мне страшно, отец — после паузы признал он.

— Ладно уж — махнул рукой император и вздохнул — Семья Е и правда полезна. Они оступились, но не упали. Так уж и быть, раз ты за них просишь, окажу семье Е эту милость. Сделаем так, как ты сказал. Езжай сын мой, поторопись.

* * *

— Линь, ты проинспектировал отдаленные регионы и пригрозил местным чиновникам — проговорил император, откладывая в сторону свиток с отчетом — Поступление налогов с тех районов увеличилось вдвое. Молодец, не разочаровываешь меня.

— Но я упустил Таньтай Цзыня — сказал Сяо Линь, опуская взгляд.

— Ты преуспел, а значит, я могу освободить Е Сяо — ответил император Шэна.

— Благодарю, отец — склонился принц Линь, осветив счастливой улыбкой пол зала.

— Да, Е Сяо виноват в побеге заложника, но если новый правитель Цзина затеет войну, лучшего генерала нам не сыскать — задумчиво заключил император и добавил со значением — Семья Е всё еще полезна нам.

Сяо Линь только сокрушённо вздохнул про себя. Станет ли он сам так потребительски относиться к людям, когда станет императором?

А что касается резонов отца… Вот только войны сейчас стране не хватало. Пусть Небеса уберегут народ от этой напасти.

* * *

— Отец, император приказал мне возвращаться на перевал — мрачно сообщил Е Цинъюй, когда помог отцу спуститься с повозки, перед домом (забрав того из тюрьмы).

Генерал Е вздохнул и проговорил:

— Мы не нашли Таньтай Цзыня, но император освободил меня. Цинъюй, всё куда сложнее, чем кажется — предупредил он сына.

— Я понимаю — ответил Цинъюй — Кролик не пойман, добычи нет, значит рано избавляться от охотничьих псов.

Генерал Е покачал головой. Иногда он сожалел, что его сын так сообразителен и умён:

— Не будем об этом — сказал он и сменил тему с политики на семью — Как бабушка?

— Я не смог рассказать ей о тебе — признался Цинъюй в обмане (в том, что не раскрыл матери, что ее сын в тюрьме) — Сказал, что ты уехал по делам.

— Ты поступил правильно — одобрил эту хитрость отец и добавил — Идём домой.

— Господа, подождите — окликнули их у входа в поместье.

Мужчина подошедший к ним, произнес:

— На севере я встретил девушку, она просила передать письмо в столицу, семье Е.

* * *

— Е Сиу в порядке — произнес генерал Е, после того как зачитал семье письмо дочери вслух — Беспокоится о нас. Вот отправила письмо, чтобы мы не волновались — с облегчением улыбался отец.

— Хвала небесам. Боги хранят ее — причитала бабушка с молитвенным жестом у губ и счастливо улыбаясь, глядя на возвратившегося сына и внука, что были рядом.

* * *

«Хм, письмо — вспомнила я — Сойдет ли за успокоительное та записка, что я уже оставила Цинъюю или мне нужно будет написать семье Е еще, когда будет такая возможность? Хотя…а будет ли она вообще у меня»?.. — вспомнила я то место, где я сейчас медитирую.

* * *

Минланг в белом ханьфу ⁽¹⁾ сидит на возвышении перед помостом с траурными табличками. Он ест и пьёт, презрев традиции, запрещающие принимать пищу во время траура и тем более в зале с табличками предков.

Заклинательница приносит ему вести о том, что заклинание подействовало: его брат, Таньтай Минхань, мёртв. Ему, как и его верным людям, не удалось выбраться из дворца.

— Молодец — похвалил её довольный Минланг и подал ей чашу с белым вином.

— Вы цените меня, это такая честь — с поклоном приняла та чашу и выпила помилованное её господином.

— Теперь у меня остался только один брат — Таньтай Цзынь. Эх, я даже соскучился — со смешком отметил Минланг и снова выпил чашу, вспоминая свои забавы над Цзынем.

Заклинательнице было поручено найти и следить за ребенком жрицы народа Июэ (которая была залогом ее предательства принца Цзыня), Минланг часто поминал Таньтай Цзыня в разговорах и ей стало интересно к чему столько внимания и усилий, чтобы просто покончить с этим человеком.

Поэтому она решилась заговорить, пока ее господин явно в приподнятом настроении:

— Таньтай Цзынь с детства был отверженным во дворце Цзин, а потом много лет прожил заложником в чужой стране, мать его пришлая, из народа Июэ. Он не имеет прав на трон. Ведь он никто — подметила заклинательница и уточнила — Могу я спросить, почему Таньтай Цзынь так тревожит Вас?

— Потому что кое-кто беспрерывно думал о нём, даже перед смертью — мрачно ответил Таньтай Минланг, глядя на траурную табличку отца, и погрузился в эти воспоминания.

*

— Ты старший сын и самый способный из всех — говорил его отец слабым голосом в один из вечеров — Судьба Цзин теперь в твоих руках.

— Я не подведу, отец — поклонился Минланг и добавил — Спасибо за доверие.

— Сын, у меня осталось лишь одно неисполненное желание — вздохнул император Цзина — Минланг, ты выполнишь прихоть старика?

— Конечно, отец мой. Ваше желание — воля небес. Я слушаю, говорите — снова с поклоном ответил сын.

— Я хочу, чтобы Таньтай Цзынь вернулся домой, в Цзин, как можно скорее — проговорил император — Его глаза — это единственное напоминание о глазах моей любимой Жоу. Я хочу взглянуть в них, тогда смогу покоиться с миром — закончил тот печально.

Таньтай Минланг, сжав зубы, встал с колен. Он готов был недолго потерпеть Таньтай Цзыня во дворце до тех пор, пока отец не сдохнет, чтобы потом с наслаждением запытать того до смерти.

Но также он узнал накануне, что умирающий император хотел издать указ — дать посмертный титул императрицы наложнице Жоу. Этого уже было достаточно, чтобы во что бы то ни стало помешать его братцу-чудовищу вернуться во дворец и уничтожить еще не утвержденный советом указ (только его мать может зваться императрицей).

А ну как, кому-нибудь из советников придет в голову, что этот Цзынь тоже претендент на престол, раз император вернул его, а его матери пожаловал титул императрицы? Но слышать от отца, что он желает вернуть в Цзин этого монстра поскорее, ради глаз убийцы его матери? Это уже было слишком.

— Неужели, наложница Жоу — единственное о чём Вы сожалеете перед смертью? — начал спрашивать Минланг, с трудом удерживая себя от гневного крика — А как же моя мать, та что спасла Вас, пожертвовав своей жизнью? — не выдержав повысил голос он и продолжил, весь дрожа от негодования — А ведь это именно та ведьма, говорящая с животными, подослала того зверя, из-за которого Вы чуть не умерли, а моя мать погибла, защищая Вашу жизнь.

— Хватит об этом вспоминать! — воскликнул отец и закашлялся, а потом с трудом проговорил — Это был несчастный случай.

Минланг хмыкнул и спросил:

— Отец, ответь мне на один вопрос: если бы Таньтай Цзынь родился нормальным, если бы его мать выжила, ты бы отдал трон мне, доверил бы править? — а затем пробормотал себе под нос — Хотя плевать, власть уже в моих руках.

— Минланг, прошлое не изменить — тяжело вздохнул император Цзина — А люди просто умирают.

Он протянул сыну чашу с лекарством, которую выпил чтобы унять кашель, но тот, протянув руку, внезапно вместо чаши вцепился в его горло и стал душить, прижимая к подушкам.

Минлангу не понадобилось много времени и сил. Ослабленный болезнью, отец очень быстро прекратил сопротивляться и вскоре замер. Император Цзина больше не дышал.

Издав горький смешок, Минланг сел на край кровати с мертвецом и тихо произнес:

— Да, ты прав, отец. Люди умирают.

Затем, задумчиво пройдя в тёмный тронный зал, Минланг занял трон и, посмотрев во тьму перед собой, прошептал в пустоту:

— Таньтай Цзынь, ты тоже должен умереть.

* * *

Просмотрев это воспоминание, я передёрнулась от дрожи, уже отнюдь не от холода. Таньтай Минланг меня реально пугает. Страшно и представить, что он сделает с женой его ненавистного братца.

* * *

Нянь Баюй принёс Ли Сусу еды и поставил поднос перед ней со словами:

— Принц приказал Вас покормить.

— Откуда мне знать, что эта еда не отравлена — проговорила Ли Сусу и снова прикрыла глаза.

— Принц Таньтай благородный человек, он бы так не поступил — с укором высказался Нянь Баюй в защиту принца своего народа.

— Ну да, благородный — фыркнула Ли Сусу, демонстрируя свои связанные руки.

Намёк на то, что с женщинами благородные так не поступают был жирным, однако страж так и не ушёл.

— Ну что еще? — спросила Ли Сусу недовольно.

Она непрерывно размышляла как ей выбраться из камеры и сбежать, поэтому присутствие надзирателя сильно раздражало ее.

— Поешьте. Мне велено убедиться, что Вы поели — со вздохом пояснил Нянь Баюй.

Ему это задание тоже было в тягость. Ему бы своих стражей тренировать, а не вот это вот всё.

— Как мне есть? Руки же связаны — возмутилась Ли Сусу, надеясь, что ее освободят и она сможет сбежать. Но страж молча стоял над ней, ни развязывая верёвку, ни уходя.

— Ладно-ладно, поем — будто бы смирилась девушка, но в итоге подняв поднос и беря палочки с него, всё перевернула на пол — Упс… Ну говорила же, мне не удержать — проныла она и опустила взгляд.

А потом, когда расстроенный Нянь Баюй наклонился, собирая разбросанное ей с пола, разорвала верёвки, ударила его по шее и сбежала.

* * *

Ух. Прямо не Ли Сусу, а Рэмбо какая-то. Хотя, может бессмертные все такие крутые.

Ну, а я не бессмертная и так точно не смогу, даже если захотела бы. Мне остаётся лишь ждать, когда придёт Нянь Баюй и надеяться, что тот может быть не просто покормит, но и выведет отсюда.

Прошло уже довольно много времени, по моим ощущениям, а Нянь Баюй всё не приходил. Я же начинала всё сильнее нервничать.

Что сделает со мной Минланг, когда Цзынь сбежит как в каноне, а меня обнаружат здесь? Ничего хорошего, точно.

В лучшем случае, решит использовать против Шэн, зная, что я дочь генерала Е. Но император вряд ли пойдет на уступки, а генерал Е слишком честный и преданный, чтобы идти против его указов. Как и Сяо Линь.

Разве, что бабушка заставит принять меры, чтобы спасти меня. При чём скорее не сына своего, а внука — Цинъюя. Но…

А что будет с раненым и отравленным Таньтай Цзынем?.. Он сможет выбраться на берег, но Ли Сусу нет, а я буду в плену. Кто подберет его, поможет избавиться от воды в легких и затянет раны, кто отвлечёт внимание, когда воины Цзина и Шэна будут преследовать его ослабленного в лесу.

Как он избавится от яда? Может розовый нефрит, спрятанный в реке, явится ему вместо Сусу и излечит?

А ведь есть еще и заклинательница, которая может схватить его и привести к жестокому Минлангу.

Зараза! Неужели Таньтай Цзынь не пошлет за мной и я так и не расскажу ему обо всём этом? Не смогу предотвратить эти мучения?..

Отступление Таньтай Цзынь

Нельзя сказать, что я поверил во всё, что рассказала Е Сиу, но и спокойным меня эти предупреждения не оставили.

Спустя час, сидя в своей каюте, я уже почти убедил себя, что предсказанное ей не сбудется, когда после стука вошёл один из стражей и с поклоном поставил передо мной фиал с чем-то вонючим.

Первый звоночек прозвучал, но Таньтай Цзынь никогда не был легковерным.

— Пахнет рыбой — спокойно подметил он и уточнил — Что это?

— Принц, жрица повелела поймать для Вас демонов. Мы изловили морского демона, это его ядро. Примите его — объяснил он и склонил голову.

Второй звоночек прозвучал и Цзынь спросил:

— Тебя зовут Ци Шуан?

— Вы знаете меня? — удивлённо вскинул взгляд этот Ци Шуан, чем только подтвердил свое имя.

— Кое-что слышал о твоих…талантах — уклончиво ответил Таньтай Цзынь — Иди — добавил он и, выпустив немного демонической энергии из ладоней, изобразил поглощение поднесённого ядра.

Вот и третий звоночек. Будут ли другие?

Возможно этот Ци Шуан действительно сговорился с Минлангом, а приказом жрицы просто прикрывается.

Посмотрим, что будет дальше.

Думая о Лань Ань, он размышлял почему она дала Е Сиу возможность сбежать (конечно, он проследил за ее посещением Сиу в трюме, с помощью паучка). Пожалела? Не хотела конкуренции с другой женщиной за его внимание? Или тут иные причины?

Она ли тот предатель, о котором вещала Е Сиу или кто это, кроме обнаружившего себя Ци Шуана?

Что ж, доверия к ней у него и до того было немного, учитывая, что она уже бросила его однажды на многие годы, так что паучок всё же послужит той цели, ради которой он его взял.

И раз уж Сиу не стала раскрывать своей спасительнице о паучьей шпильке, то задуманному подарку быть. Впрочем, теперь я могу даже улучшить его, с помощью подосланной энергии.

Пришлось потрудиться чтобы передать отравленную энергию своему паучку и хорошо замаскировать его в приобретённой шпильке, но ко времени прихода Лань Ань дар уже был готов, а сам Таньтай Цзынь гонял энергию по меридианам, чтобы проверить не проникла ли в них отравленная ци.

«Вроде бы всё было в порядке» — оценил он свое состояние, когда почувствовал, что Лань Ань промокает пот с его лица.

— Мой принц, Вы впитали ядро демона, я пришла осмотреть Вас. У Вас испарина. Вам плохо? — вроде бы с искренней тревогой поинтересовалась Лань Ань.

Неужто она такая хорошая актриса или я зря думаю, что она сговорилась с моим братом?

— Я в порядке — ответил он рассеянно и продолжил — Ты вовремя. Хочу вручить тебе дар.

— Принц, это же такая ценность — ахнула Лань Ань, увидев шпильку, которую он достал из футляра.

— 'Ступени заросли лилейником прекрасным' — процитировал он строчку из стихотворения, что читал прежде, и продолжил — Слышал этот цветок — символ матери. Я потерял свою мать и мне некому отдать эту шпильку. Может ты примешь ее? — с неуверенной улыбкой спросил он.

Лань Ань была поражена его жестом, но не стала возражать, когда он потянулся закрепить шпильку в ее причёске и слегка наклонилась для его удобства.

— Вот так — закончил он со словами и улыбнулся, любуясь получившейся конструкцией в волосах его няни.

Шпилька пришлась кстати и очень подходила к ее наряду. Он не ошибся в своей ассоциации, когда обратил внимание на заколку.

«Возможно ему и не придётся давать команду своему паучку и это просто останется красивой заколкой» — раздумывал он со скрытой надеждой и произнес вслух:

— Лань Ань, ты старалась меня воспитать и заботилась обо мне. Я этого никогда не забуду — пообещал он, добавив про себя: «даже, если мне придётся тебя убить, защищаясь».

— Как думаешь, Минланг удивится, увидев меня? — спросил он невинным тоном, а сам внимательно отслеживал реакцию Лань Ань, когда говорил это.

«Прореагирует ли она, знает ли она, что их встреча состоится скоро, действительно ли она организует эту встречу»?

Лань Ань предпочла ничего не отвечать на этот кажется риторический вопрос, ведь им обоим была известна его ненависть к брату. Она просто пожала плечами и предложила пообедать.

Столик сервировали быстро.

И пока Таньтай Цзынь пробовал вино и осматривал блюда на столе, Лань Ань пояснила:

— Такое подают на родине. Это блюда народа Июэ. Придётся ли Вам по вкусу?

— Благодарю — ответил он с лёгкой улыбкой.

Такого изобилия его няня ему прежде не предлагала. Хотя в холодном дворце и не могло такого быть. К слову...

— Я давно не был дома — сказал он и поинтересовался — Что сейчас происходит в Цзине?

— Отец Ваш умер от болезни — начала рассказ Лань Ань, подкладывая еду на тарелку принца — Его сыновья умерли от разных несчастных случаев, поэтому на трон сел Ваш старший брат, Таньтай Минланг.

Таньтай Цзынь сжал губы и задумался над своим планом по выдворению из дворца его мучителя. Помнится тот был самым изобретательным в своих издевательствах над ним.

Надо же, несчастные случаи братьям организовал. В его духе.

— Могу я узнать у Вас, мой принц — начала Лань Ань и после кивка задумчивого Цзыня продолжила — Пусть Е Сиу вела себя неправильно, но она Ваша жена. Собираетесь ли Вы, когда вернетесь в Цзин...

— Она мне не жена — сухо прервал женщину Таньтай Цзынь.

В этот момент он подумал, что уже все звонки прозвонили и всё же придётся поверить в то, что Сиу известно будущее. А главное, необходимо узнать детали. Пока не поздно.

— Вот как… — между тем проговорила Лань Ань и с тонкой улыбкой предложила — Ну я могу порадовать не только местной кухней, я привезла красавиц нашего народа. Какие девушки Вам нравятся? — уточнила она.

Таньтай Цзынь отчего-то подумал о Сиу, засыпанной снегом, которым он её закидал, когда они играли в снежки. "Значит ли это, что ему нравятся девушки в снегу? — хмыкнул про себя он и заключил — Или ему скорее понравился момент его триумфа, полной победы над ней? Да, наверное, так".

— Не знаю — ответил он Лань Ань.

— Девочки, которых я отобрала, все красотки — заверила жрица и продолжила тоном продавца на рынке — Вы можете сами убедиться, посмотрев на них. А еще они поют и танцуют. И могут развлечь Вас в путешествии. Вы можете насладиться ими, чтобы убить время — закончила она.

— Ладно — усмехнулся он на эту настойчивость, но потом уточнил -

Но сначала я, пожалуй, послушаю сказки. Позови Нянь Баюя — сказал он.

Жрица не уловила связи (сказки-Баюй), но послушалась и кликнула того от двери.

Через пару минут тот зашёл с вопросом в глазах.

— Нянь Баюй — обратился Таньтай Цзынь к нему — Приведи Е Сиу ко мне в каюту. Мы не договорили.

Смутно беспокоясь, что его "не жена" еще не успела бежать, а на руках у той её чары, Лань Ань заговорила:

— Мой принц, может сначала выступление? Девушки уже давно ждут, чтобы показать себя.

— Подождут ещё немного — не согласился отказаться от идеи разговора с супругой принц и приказал — Можешь пока предупредить их, пусть готовятся.

Когда же Лань Ань поклонилась и неохотно вышла, Цзынь повторил свой указ Нянь Баюю, уточнив:

— Приведи ее лично и поскорее.

— Так точно — с готовностью ответил тот и вышел.

Конец отступления Таньтай Цзынь

Время тянулось, как резина. Я не знала случились ли уже те события с демоническим эликсиром и шпилькой или еще нет.

Вероятно, Таньтай Цзынь, даже если не очень поверил мне, из осторожности не станет принимать принесённый эликсир, но что он сделает дальше? Просто будет настороже или всё-таки прислушается ко мне и пришлёт за мной Баюя, чтобы узнать больше?

Услышав шаги, я принялась вглядываться в полумрак. Это Нянь Баюй? Он пришёл за мной или, как в каноне — с обедом для меня?

Нянь Баюй отпер решётку и вошёл со словами:

— Принц послал меня за Вами, следуйте за мной — чуть поклонился он, но развязывать руки не спешил.

Ему было не совсем понятно как обращаться с этой девушкой. С одной стороны, она супруга принца, а значит с почтением, не меньшим чем к принцу, но с другой стороны, принц приказал держать ее в тюрьме связанную и по слухам у них плохие отношения. Значит как к пленнице?

Отбросив лишние мысли, он быстро, но аккуратно, провёл девушку в каюту принца и оставил всё на его усмотрение, встав на посту у двери.

"Итак, значит Цзыню всё же стало интересно — рассуждала я, идя вслед за стражем, и выдохнула — Хорошо. С этим уже можно начать работать".

Продолжение главы "Карты на стол" в следующей части. Уже скоро!

? ?

---

Примечания:

Спасибо, что читаете, ставите лайки и прожимаете Ждуняшей ?

Заметила, что последних накопилось больше обычного, поэтому постаралась поскорее выложить эту проду ?

Торопилась как могла, но глава вышла довольно большой, поэтому пришлось потратить больше времени и на редактирование ?

Также, чтобы порадовать вас продой и не перегружать ваше внимание огромным кусищем текста, решила поделить эту главу на две части ? (вероятно вторая будет длиннее этой ?).

Кроме того, теперь открыты отзывы. ?

Если кто-то хочет, пожалуйста, всё для вас ?

А если не хочет, то просто читайте и жмите ждуна так сильно и часто, как вам хочется продолжения ?

Ну и, когда нажимают "Нравится" мне очень нравится❤️‍????

---

1) Цвет траура в Китае — белый.

Вернуться к тексту

Глава 13

Карты на стол (продолжение)

Таньтай Цзынь, ожидавший в своей каюте, был мрачен, но на меня, приведённую Нянь Баюем, посмотрел с любопытством, хотя тень сомнений и подозрений еще мелькала в его глазах.

— Говори — коротко велел он, словно мы только две минуты назад беседовали и вот сейчас продолжаем прерванный разговор.

— Водички можно попить? — скромно попросила я, кашлянув.

Пить между прочим и правда хотелось. Если подумать, то и ела я вчера в обед только.

Пристальный взгляд Таньтая с меня на секунду переместился на Нянь Баюя и тот, без слов поняв приказ, вышел за водой для меня.

— Всё случилось так, как я говорила, верно? — начала я, не став ждать выпрошенной воды. Подозреваю время поджимает.

— Да — подтвердил Таньтай Цзынь и напряжённо спросил — Откуда тебе всё это известно? Что ещё ты знаешь?

— Освоила технику предвиденья — пояснила я (не время сейчас рассказывать про фильмы моего мира) — Но главное сейчас разобраться с подступающей опасностью, остальное позже — вздохнула я и присела прямо на пол, благо тут ковры толстые.

Нянь Баюй довольно оперативно принёс воду в кувшине и по знаку господина вышел из каюты. Я даже поблагодарить его не успела.

Не увидев чашки поблизости, отпила прямо из узкого горлышка кувшина и с облегчением выдохнув, обратила, наконец, внимание на свои связанные руки.

Кстати, теперь можно и избавиться от верёвок. Попробовав активировать своей ци заклинание на своих ладонях, я хоть и не без труда, но избавилась от пут и с облегчением потёрла затёкшие и натёртые запястья.

— Лань Ань дала это заклинание? — уточнил, наблюдающий за моими действиями, Таньтай.

— Ну да — подтвердила я и, подняв бровь, спросила — Разве ты не подсматривал? Где, кстати, паучок? Уже на шпильке с секретом? — уточнила я.

— Не твоё дело — сухо ответил Цзынь.

— Теперь и моё — не согласилась я и продолжила говорить — Возможно изначально ты решил дать Лань Ань паучью шпильку просто на всякий случай, так как не мог доверять полностью, после того, как она оставила тебя в детстве, но использовать этого паука придётся очень скоро, ведь это именно она сговорилась с Минлангом — открыла я главное о предателе.

— Зачем ей это? — нахмурился Таньтай Цзынь, а затем потребовал — Расскажи подробнее, что видела.

— Чтобы рассказать всё в подробностях нужно время — подчеркнула я и добавила — Но пока что, нужно разыграть мой побег, ведь он был запланирован Лань Ань. Боюсь, без него будущее изменится и мои знания станут бесполезны.

— А может ты просто хочешь сбежать? — хмыкнул Цзынь.

— Да не сбегу я — закатила я глаза и указала — Хотела бы, давно освободилась, сам видел, что могла — кивнула я на сброшенную верёвку.

— Кстати, как бы ты это сделала? — усмехнулся Цзынь, словно желая услышать потешный план.

Ну и, в принципе, он не так уж ошибался в своих ожиданиях.

— По плану, я должна была оглушить Нянь Баюя ударом по шее, когда тот придёт кормить меня и решётка останется открыта — поспешно начала докладывать я эту часть сюжета — Потом послушать девичьи сплетни о тебе, спрятаться среди девушек-танцовщиц, переодевшись в их платье, сыграть на арфе, пока те будут выступать, затем самой станцевать соло, попутно захватив тебя в плен, угрожая придушить шарфом, потребовать лодку, не получить её и, наконец, перебросившись с тобой парой патетичных фраз, прыгнуть за борт.

Брови Таньтай Цзынь, по мере моего рассказа, поднимались всё выше и выше, а потом он рассмеялся.

— Что за идиотский план? — просмеявшись спросил он.

— Согласна — усмехнулась я — По сути, это всё импровизация прежней хозяйки тела, но я — не она. Однако, её поступки дадут предательнице возможность и повод — торопливо продолжила я, пока Цзынь не начал расспрашивать кто я — Лань Ань отправит стражей теней на мои поиски, затем скажет тебе, что меня нашли и стражи с беглянкой ждут у причала. Вот там и будет организована ловушка для тебя.

— Минланг? — предположил Таньтай, хмурясь услышанному.

— И не только — припомнила я заклинательницу и воинов Цзина — Но надо поторопиться с "моим побегом", который изобразит кто-нибудь другой.

— Кто же и каким образом? — наклонив голову набок осмотрел меня Цзынь, будто сам собрался изображать.

— Найдем человека, который переоденется в мое платье и спрыгнет с корабля так, чтобы это видели — ответила я и попросила — Пригласи Нянь Баюя. Без него будет сложно разыграть этот спектакль, да и потом, обороняться при нападении. Ему нужно быть в курсе. Тем более, он пока самый надёжный твой человек.

Нянь Баюй пришёл не с пустыми руками: на подносе, который он принёс, было несколько пиалок с закусками, виноград и вино.

«Ого, какой мужчина» — восхитилась я про себя, а в животе у меня заурчало.

— И зачем это? — отчего-то недовольно спросил Цзынь, когда Нянь Баюй неловко поставил поднос на пол рядом со мной.

— Жрица напомнила мне, что Ваша супруга может быть голодна и велела принести поесть — пояснил Нянь Баюй.

«Бедняга, целый Глава стражи, а его в официанта превратили» — посетовала я, но услышав про жрицу, положила палочки обратно на поднос, уже с подозрением глядя на подношение.

— Так это жрица организовала эту еду и передала с тобой? — уточнила я, вздыхая. Предположительно отравленное мне есть не хотелось.

— Нет — качнул он головой — Она только напомнила мне. Забрал всё это на кухне.

— Да? Прямо со стола кухни, готовый поднос с едой? — скептично дёрнула уголком рта я, с сожалением рассматривая вероятно испорченные ядом продукты.

— Хм, ну нет — отчего-то смутился Нянь Баюй и пояснил — По правде говоря, это мой обед, но я не голоден — заверил он и перевёл взгляд на принца, ведь тот кажется зачем-то звал его сюда.

«Оу, ничего себе какая самоотверженность. Свой обед мне принёс. Прелесть. Так и хочется сказать: "Иди обниму"».

Но вместо этого пришлось ограничиться улыбкой и благодарным:

— Спасибо, Нянь Баюй — и приняться за еду, чтобы унять бурчание в животе.

— Думала, что Лань Ань отравит тебя? — усмехнулся моей осторожности Таньтай Цзынь, хотя наверняка разделял ее.

— Ну она могла бы, наверное — пожала я плечом — Если переживала, что откроется то, как она помогла мне с побегом.

Нянь Баюй непонимающе хмурился и переводил взгляд с принца на меня и обратно и ожидал пояснения.

— Видишь ли, Нянь Баюй — неохотно начал объяснять сам Таньтай Цзынь, так как я ела и мой рот был занят — Мне стало известно о готовящемся покушении на меня и о том, что это Лань Ань и Ци Шуан сговорились с Минлангом, чтобы заманить меня в его ловушку.

— Вы уверены в этих сведениях, мой принц? — уточнил Нянь Баюй и пояснил свои сомнения — Жрица была той, кто повела нас в Шэн, чтобы вызволить Вас.

— Смотрю, насчёт Ци Шуана возражений нет — хмыкнул Цзынь.

— Ну он всегда был не очень добрым человеком и кажется недолюбливал людей с даром Июэ, сам им не обладая — проговорил Нянь Баюй, оправдывая свои подозрения.

«Читай, был злобным и завистливым, по отношению к нему особенно — расшифровала я эти дипломатичные высказывания о Ци Шуане.

— Кроме того, вероятно у Вас есть доказательства его сговора — добавил Нянь Баюй и склонил голову в знак уважения.

— Вот именно — подчеркнул Таньтай Цзынь — Тоже самое касается и Лань Ань — добавил он, относительно доказательств.

Хотя, по сути, у него были пока только мои слова и косвенные улики, в виде заклинания на моих ладонях и оговорки Ци Шуана про жрицу, которая велела принести отравленное ядро демона.

Передавая ту энергию паучку, он убедился в том, что чужая ци присутствовала и несла цель отравления его меридиан. «Что ж, теперь эта отрава усилила природный яд паука» — с иронией подумал Таньтай.

— Но зачем ей это делать? — расстроенно спросил Нянь Баюй — Я не понимаю — вздохнул он, еще надеясь, что всё это ошибка и жрица, которую он знает с детства, не предатель.

Таньтай Цзынь молчал. Он и сам не знал ответа и возможно тоже наделся, что всё не так.

— Из-за Фуи — ответила я на их вопрос и размышления о причинах предательства Лань Ань.

— Что? — удивленно переспросил Нянь Баюй, ведь он всё ещё полагал, что дочь жрицы умерла.

— Кого? — спросил в свою очередь Таньтай Цзынь, вообще не зная кто такая Фуя.

— Стоп — остановила я все эти вопросы — Сейчас не время долгих разговоров. Я всё поясню, но позже — подняла руку я, в ответ на недовольство на лице Цзыня и обратилась к Главе стражей — Нянь Баюй, скажи, есть ли в твоем отряде страж примерно моей комплекции?

— Эм… — замялся Нянь Баюй и неуверенно покачал головой.

Я вздохнула, видя его непонимание, и пояснила:

— Ну не очень высокий и худенький. Примерно, как я — указала я на себя, вставая, чтобы наглядно показать свой рост.

— Пожалуй, есть — ответил Нянь Баюй, наклонив голову набок.

— Он надёжный человек, не болтливый? — спросила я.

— Да — кивнул Нянь Баюй.

— И хорошо умеет плавать? — уточнила я главное для грядущей миссии.

Камикадзе мне не нужен. Ни к чему лишние потери.

— Конечно — слегка удивленно подтвердил Нянь Баюй и объяснил очевидность своего ответа — Мы все выросли у реки.

— Отлично — потёрла я руки и попросила — Позови его сюда.

— Зачем? — спросил Нянь Баюй, косясь на своего принца.

— Конкретно? — усмехнулась я и объяснила — Чтобы переодеться в мое платье и в определённый момент спрыгнуть за борт, изображая мой побег.

Нянь Баюй только открыл рот для вопроса, как я закончила объяснение:

— А в конечном итоге — чтобы обмануть наших врагов и спасти принца Таньтай Цзыня.

Нянь Баюй закрыл рот, но не спешил идти, а повернул голову к Таньтаю, желая получить подтверждение этого приказа.

— Делай как она говорит — кивнул Таньтай Цзынь и предупредил — Только тихо.

Цзынь, отославший Главу стражи, явно хотел расспросить меня обо всём поподробнее, но исполнительный Нянь Баюй не дал ему много времени на расспросы, а вернулся минут через пять.

Паренёк, которого привёл Нянь Баюй, и правда был довольно изящным для мужчины, в основном, конечно, просто в силу своего юного возраста.

Когда ему объяснили, что от него требуется, он открыл было рот, чтобы возразить, но Нянь Баюй со значением обронил, что это нужно ради спасения принца и тогда тот просто кивнул.

Получив согласие, с облегчением выдохнув (я чувствовала, что нужно поскорее воплотить эту часть сюжета), я уже принялась развязывать пояс своего платья-ханьфу, когда Таньтай Цзынь, шикнул на опешивших парней и они вымелись за дверь.

— Е Сиу, у тебя совсем нет стыда? — недовольно спросил Таньтай, имея ввиду, что я без стеснения начала раздеваться при мужчинах, и, взяв меня за локоть, завёл меня за ширму в углу, которая была прислонена к стенке и до сих пор не была замечена мной.

— Стыда? — фыркнула я — Сейчас у меня не будет ещё и платья.

— К слову, помоги с узлом на поясе, не могу развязать — попросила я супруга, безуспешно поборовшись с поясом секунд десять.

— О Небеса — буркнул себе под нос Цзынь, но зашёл за ширму и развязал непокорный узел, чуть не разорвав ткань при этом от раздражения.

— Это твой план — напомнил мне Цзынь, когда я разглядывала надорванный пояс, размышляя про себя, можно ли будет его использовать или лучше верёвкой мальчику подпоясаться.

— Конечно-конечно — покивала я в спину уходящего обратно, по ту сторону ширмы, Таньтаю, затем, торопливо сняв верхнее ханьфу, закинула его на ширму и принялась за снятие заколок на волосах.

Молоденького стража уже обрядили в моё платье, пока я избавлялась от украшений в волосах, оставаясь за ширмой.

Не решаясь выйти в нижнем ханьфу (хотя не совсем понимала, чем оно так смущает местных, ведь на вид просто тот же халат, только белый), я, подёргав стоявшего у ширмы Таньтай Цзыня за рукав, передала ему все шпильки с цепочками, что мне удалось вытащить из своей причёски.

На вопросительный взгляд Цзыня, я просто кивнула на юношу-стража, намекая, что муж должен украсить ими голову парня, который будет изображать меня.

— Это еще зачем? — скривился Таньтай, явно не желая этим заниматься.

— Для достоверности — настаивала я.

Я бы и сама это сделала, но решила пощадить нравственность молодых парней и остаться за ширмой.

Нянь Баюй, которому его принц отдал заколки, со вздохом принялся втыкать их в кое-как скрученные волосы своего подчиненного. Однако получалось не так уж и плохо. Сразу видно — сестра младшая есть.

Выглянув из-за ширмы, я удовлетворённо кивнула. Корявенько, конечно. Но издалека может и не поймут, что этот человек, спрыгнувший за борт, не я.

— Он же сможет справиться с течением и выплыть? — всё же решила уточнить я, переживая не отправляю ли подростка на смерть.

— Разумеется — кивнул Нянь Баюй, критически разглядывая свое творчество и поправляя одну из шпилек.

— Если не сможет незаметно вернуться на корабль, то пусть оставит платье на берегу и ждет, спрятавшись на суше — посоветовала я и пояснила — Жрица отправит отряд стражей с Ци Шуаном на мои поиски, там твой парень и присоединится к ним если что, сказав, что его послали им на помощь.

— Хорошо — кивнул Нянь Баюй, но добавил — Но он сможет вернуться.

Паренёк явно неловко чувствовал себя в женском наряде, но, услышав заверения своего командира, с готовностью кивнул.

Еще раз обговорив кто, когда и где должен быть во время спектакля, все отправились по местам.

Таньтай Цзынь отправился смотреть представление девиц Июэ.

Нянь Баюй так организовал посты, чтобы "беглянке" удалось, демонстративно, но без проблем спрыгнуть в воду в нужный момент.

Ну, а паренёк, по имени Фанг ⁽¹⁾, в моем платье и вуали, закрывающей пол лица, притаился в условленном месте и ждал, когда танец закончится, чтобы эффектно прыгнуть за борт, изображая мой побег с корабля.

Я же осталась в каюте, за ширмой, на случай нежданных гостей, хотя меня и закрыли на ключ.

«Уф — выдохнула я и, прикрыв глаза, мысленно пожелала — Ну удачи всем».

«Первый акт марлезонского балета ⁽²⁾ начался».

Я лишь молилась, чтобы всё удалось и можно было и дальше играть по существующим нотам.

У меня не было возможности лично за всем наблюдать, но с помощью медитации я могла вспомнить как всё происходило в каноне.

* * *

Ли Сусу, которая металась по кораблю, с трудом уходя от разыскивающих ее стражей, вдруг услышала женские голоса и удивилась: «Откуда здесь столько девушек и зачем»?

Приложив ухо к двери, она прислушалась, а затем, осторожно открыв двери, прошмыгнула внутрь и оказалась в отсеке с вешалками. «Что-то вроде гардеробной» — поняла она и, спрятавшись за занавесками, стала слушать о чём щебетали в комнате.

— Ну как тебе? — хвастливо спрашивал голос девушки.

— Такая красота — с придыханием ответили ей.

— Посмотри вот это — встрял другой голос.

— Красиво — оценили видимо показанное.

— Дай примерю — со смехом воскликнули следом и послышалась возня и писки возмущения, а затем заливистый смех.

Сперва она слышала только хихиканье, да обычный женский трёп, судя по всему, об украшениях и шмотках, но затем появилось кое-что интересное и Ли Сусу затаила дыхание.

— Цзелин, твой брат Глава стражи теней — мечтательно протянул кто-то и заинтересованно спросил — Он не рассказывал тебе как выглядит наш принц?

— Расскажи нам — попросили следом с нескольких сторон.

— Да, расскажи — присоединились к просьбе.

— Пожаааалуйста, расскажииии — заканючил кто-то.

В ответ на все эти просьбы, кто-то, по видимости Цзелин, тяжело вздохнула и произнесла:

— Баюй недалёкий. Один долг и служба на уме. Так что ничего он не рассказывал — признала она с разочарованием в голосе.

Вероятно, она не один раз пыталась выведать у брата о принце, возможно даже просила взять ее с собой, чтобы она могла увидеть принца, но брат был твёрд словно камень: нельзя и всё.

— Но мне как-то всё равно как выглядит принц — вдруг со смешком выдала эта Цзелин и хитро продолжила — Куда важнее то какие девушки ему нравятся. Правда, девочки? — уточнила она и засмеялась вместе с остальными.

— Ага — хихикнул кто-то в ответ.

— Точно — соглашались с ней и остальные, а затем предвкушающе начали делиться предположениями.

Ли Сусу хмыкнула. Только услышав о Нянь Баюе и Таньтай Цзыне, она надеялась узнать что-то полезное, но оказалось девочки просто захотели обсудить парней. А конкретно — принца Таньтай Цзыня. «Тоже мне, нашли о ком мечтать» — фыркнула она.

Она уже хотела выйти наружу, чтобы продолжить попытки пробраться к шлюпке и покинуть корабль, как услышала голоса стражей:

— Не нашли ее? — спросили снаружи.

— Обыщите и эти каюты — последовал приказ в ответ на отрицательный результат.

— Так точно — приняли задание стражи.

В панике Сусу отшатнулась от двери и наткнулась на стойку с платьями, зацепившись же взглядом за эти наряды, она схватила одно из них и торопливо стала облачаться в него. «Так она смешается с этими девицами и сможет остаться незамеченной при обыске» — решила она.

Что и подтвердил последующий разговор стражей и Цзелин.

— Чем обязаны? — с насмешливой улыбкой спросила Цзелин, распахнув двери, когда в них постучали.

— Мы ищем кое-кого? — неловко произнес парень сестре Главы стражи и уточнил — Вы не видели здесь юную девушку?

— Девушку? — подняла брови Цзелин и смешливо ответила — Мы все здесь девушки и все юные, если что.

Девушки сзади засмеялись, поддерживая свою подругу и лидера в ее иронии.

— Кхм, да — сконфуженно кашлянул страж и попросил — Разрешите осмотреть комнаты?

— Пожалуйста — хмыкнула Цзелин и приглашающе отошла в сторону, пропуская стражей.

Те остановились на пороге, не решаясь пройти в девичье царство полное смешливых улыбок, украшений, нарядов и перьев на полу.

Они неуверенно оглядывали девушек в одинаковых платьях и с вуалью на лице, выглядывая среди них иноземку, когда сзади раздалось требовательное:

— Жрица велела вам выступить перед принцем — объявил Ци Шуан, появившийся в дверях.

Стражи, ведущие свои поиски, смешались, но не рискнули возражать лейтенанту стражи и просто провожали взглядом девушек, которые встрепенулись и начали готовиться на выход.

— О, наконец-то — спокойно отреагировала Цзелин и дала команду — Девочки, пойдем.

— Давно ждем — согласились с ней и начали разбирать свои инструменты.

— Ага — вздохнули рядом и с облегчением потянулись к выходу.

— Извините, мальчики — с усмешкой развела руками Цзелин, когда девушки проходили мимо них.

"Чёрт возьми — чертыхалась про себя Ли Сусу — Что за выступление? Только не танцевать" — закусив губу, лихорадочно размышляла она и с ужасом смотрела, как ряды девушек, за которыми она скрывалась, редеют, открывая ее взорам стражи.

«О, арфа — с радостью наткнулась она взглядом на инструмент, отдалённо напоминающий её арфу — Сыграю на этом» — решила она и, схватив инструмент ⁽³⁾, наклонила голову и последней вышла из комнат.

Все девушки выстроились на палубе и, когда Таньтай Цзынь вышел на верхнюю площадку над палубой, синхронно отдали поклон, затем стали расходиться в стороны и занимать свои позиции.

Чуть запутавшись, но Ли Сусу также разместилась среди девушек с разными музыкальными инструментами и напряжённо замерла, готовясь поймать ритм мелодии и влиться в общую игру.

Вперёд выступила группа девушек в темно-синих платьях, именно они начали танцевать под музыку, которую творили девушки в более светлых нарядах.

Ли Сусу только с облегчением перевела дух, поняв, что она удачно выбрала свою маскировку и ей не придется танцевать, как ее арфа вдруг начала дребезжать, а струны под ее пальцами издали немелодичный звон.

Ли Сусу торопливо остановила звучание струн и прикрыла глаза:

«Какая ужасная арфа. Совсем не такая, как моя родная Чунь Юй — простонала про себя она и, кусая губы, обеспокоенно подумала — Как же мне играть, не выдав себя»?

На нее уже поглядывали, она чувствовала эти недоумевающие взгляды, и потому принялась делать вид, что играет, осторожно касаясь струн кончиками пальцев.

А танец всё продолжался и продолжался.

«Да сколько ж можно, я так скоро попадусь — с досадой думала Ли Сусу, косясь на подозрительно довольного Таньтай Цзыня, глядевшего на девушек, красующихся перед ним.

«Вот извращенец — ворчала про себя Сусу — Столько девиц себе на корабле собрал».

И тут, наконец, танец завершился. Ли Сусу с облегчением перевела дух.

— Мой принц, как Вам выступление? — спросила Лань Ань у Таньтая, снова наполняя его чашу вином.

— Неплохо — оценил тот — Можно ли посмотреть сольный танец?

Лань Ань дала знак Цзелин подняться, и та с готовностью шагнула вперед.

«Наверное, сейчас все остальные вернутся в девичьи комнаты» — подумала Сусу, но не успела решить, что будет делать дальше, как услышала продолжение речи Цзыня:

— А пусть мне вот эта станцует.

Вскинув взгляд, она увидела, как он смотрит в ее сторону. Но тут же усомнилась: «Да ну, не может быть».

Однако, ее надежды были разбиты уточнением Таньтая:

— Девушка с арфой.

Вокруг перешептывались музыкантши, с досадой спрашивая друг друга кто она и почему не они будут танцевать сейчас перед самим принцем.

Ли Сусу внутренне застонала: «Да ты издеваешься» и с раздражением посмотрела на ухмыляющегося Таньтай Цзыня.

— Или ты только на арфе играть умеешь? — с насмешкой спросил он свою супругу, которую быстро узнал, когда она обратила на себя внимание фальшью игры.

Сусу выругалась про себя, но понимая, что отсидеться не выйдет, всё же поднялась и вышла вперед.

«Ну что ж, ты заставил меня танцевать, а я заставляю тебя пожалеть об этом» — процедила она про себя, начиная двигаться под музыку. У нее уже возник план, как выкрутиться из данной ситуации и, отомстив Цзыню, покинуть корабль.

Ли Сусу повторяла часть движений, которые приметила у ранее выступающих девушек, а часть, адаптируя из боевых занятий с мечом.

Будучи бессмертной, она не училась танцевать, а только сражаться с демонами, правда знала только основы, но для грациозности и плавности движений в своем импровизационном танце этого хватало.

Как хватило и ее умений парить при прыжке. Именно так она, подпрыгнув приземлилась на перила перед Таньтай Цзынем и, прикрывая лицо рукавом, улыбнулась.

Цзынь отмахнулся от беспокойства стражей и выжидательно посмотрел на нее.

Разулыбался, когда она начала кружить вокруг него в подобии танца и потерял бдительность, за что и был наказан.

Шарф, мягко скользивший по его лицу и плечам, в один миг обернулся вокруг его шеи и затянулся в шелковую удавку.

Ли Сусу, взяв заложника и прикрываясь им, спустилась вниз и начала пятиться от стражи, окружавшей ее, ближе к шлюпке, висевшей на канатах.

— Все назад или я его задушу — пригрозила она стражам.

— Госпожа Е, чего Вы хотите? — проговорила Лань Ань, стоявшая позади стражи.

— Спустите шлюпку, как доберемся до берега, отпущу его — сказала Ли Сусу.

— Сбежать решила — недовольно заметил Цзынь и попытался освободиться, но она тут же дёрнула за шарф сильнее, заставляя его замолчать.

— Хочешь жить, тогда делай что сказала — проговорила она ему на ухо — И разойдемся. Я домой, и ты домой.

— Тебе от меня не сбежать — с угрозой произнес Таньтай.

— Правда что ли? — с усмешкой переспросила Сусу и затянула петлю потуже.

Цзынь невольно кашлянул, но, после того как петля снова чуть ослабла, с усмешкой заметил:

— Е Сиу, ты когда-нибудь видела, как хищник охотится на жертву? Многие из них не убивают свою добычу сразу. Они любят поиграть с ней, развлечься, застать сладкий момент последнего вздоха — предвкушающе говорил Таньтай, кося взглядом на лицо супруги.

— Увы тебе, я не твоя добыча — ответила Сусу, поджав губы — Ты сам виноват в данной ситуации, заставив меня танцевать. Теперь поди жалеешь? — и дёрнула за удавку, понукая заложника к действию — Приказывай уже.

«Хочешь поиграть»? — усмехнулся Таньтай Цзынь.

Вся эта возня (с танцами и удавкой) только возбудила его: его интерес и его тело. ⁽⁴⁾

«Что ж, я подыграю тебе, но закончу эту игру я» — со сладкой улыбкой закончил он свою мысль и произнес вслух:

— Нянь Баюй, иди к шлюпке.

— Разумное решение — одобрила Сусу, наблюдая как Глава стражи подходит к шлюпке с мечом в руке и уже мысленно представляя, как она окажется в шлюпке, а потом и на берегу.

Таньтай Цзынь издал смешок и крикнул своему подчиненному:

— Сбрось её — и уточнил, с удовольствием глядя на ошарашенное выражение лица Сиу — Руби верёвки!

— Так точно — ответил Нянь Баюй и замахнулся, запуская свой меч в сторону веревок, удерживающих шлюпку.

Отошедшая от шока Ли Сусу воскликнула:

— Таньтай Цзынь, придушу же.

Видя же, как шлюпка падает на воду и разбивается в щепки, она со злостью затянула шарф на шее, делая шаг назад и вскрикнула, когда прямо перед ее лицом, следом за верёвками, натянутый шарф разрезало мечом-бумерангом Нянь Баюя.

Цзынь, отступивший в сторону, когда удавка порвалась, сорвал обрывки шарфа с шеи и чуть хриплым голосом приказал:

— Схватить.

— Мой принц — обратился к нему Нянь Баюй, уточняя — Живой или мёртвой?

— Плевать — кинул он, но затем сжав зубы добавил — Стой. Я хочу её живой — выдавил он, смотря на девушку, которую окружили стражи.

— Так точно — принял приказ Нянь Баюй и вместе с остальными стражами шагнул к Е Сиу.

Круг стражей, окруживших ее, всё сжимался. Она могла лишь пятиться назад, пока не почувствовала ветер, ударивший в спину, и оглянувшись увидела, что дошла почти до края кормы корабля.

— Е Сиу, тебе некуда бежать — заметил Таньтай Цзынь и посоветовал — Смирись уже, тебе от меня не уйти.

— Я лучше умру — гордо бросила девушка — Ты же сам сказал, что всё равно убьешь меня.

— Ты... — зло начал Цзынь на эту браваду, а затем проговорил — Да, убью. Но даже животные хотят жить. Лишний день жизни — уже счастье. Не потерпишь и дня позора?

— Даже так — хмыкнула Сусу — Спасибо за предложение, конечно, но нет. Такой жизни мне не надо! — кинула она, вздёрнув подбородок, и развернувшись бросилась вниз, посильнее оттолкнувшись от края кормы, чтобы упасть подальше от завихрений воды, создаваемых движением корабля.

«Вот идиотка. Кинулась за борт — бурчал про себя Таньтай Цзынь, глядя вниз на бурные воды у кормы корабля, где исчезла Е Сиу — Так сильно хотела сбежать от меня»?

— Лань Ань, думаешь она умрет? — тихо спросил он у подошедшей к нему женщины.

— Ци Шуан — позвала жрица и отдала тому приказ — Займись поисками. Найдите ее. Или ее труп — добавила она, внимательно вглядываясь в выражение лица своего принца.

— Так точно — ответил Ци Шуан и начал собирать свой отряд, чтобы отправиться на берег.

Он думал, что время его триумфа близко. Он найдет эту девку или сделает вид, что нашел, не важно. Жрица на его стороне и это неплохо, но всё-таки он сам по себе и найдет способ показать себя перед Таньтай Минлангом. С таким императором правила игры изменятся, больше не будет важен проклятый дар Июэ, всё будет решать только ум и сила. И тогда он без труда добьется своего: займет высокое положение и получит власть.

Жрица, глядя на замершего у края парня, думала, что кажется эта Е Сиу много значит для принца, раз он так себя ведёт. И её нахождение будет отличным поводом заставить Таньтай Цзыня причалить в условленное место. Так они уменьшат потери со своей стороны, чего было бы не избежать, если бы их корабль взяли штурмом. Она всё ещё больше думает о благополучии своей дочери, но и лишних потерь своему народу она не желает. А принц… Он бесчеловечен и всё равно вряд ли принёс бы благо народу Июэ.

О чём думал Таньтай Цзынь, стоя на корме корабля, глядя на воду? Может о том, что не успел сказать Е Сиу или сделать с ней? А может пытался понять этот ее акт отчаяния: чего было больше в нём — нежелания жить, находясь в его власти, или надежды на спасение?

* * *

Просмотрев события канонного побега с корабля, я задумалась. Учитывая отсутствие в реальных событиях Ли Сусу, что-то могло пойти и не так, а насколько всё отличалось от увиденного мной, только очевидцы смогут рассказать. А вот и один из них.

Таньтай Цзынь, спустя, наверное, пол часа, вернулся в каюту, и я обратилась к нему с вопросом:

— Ну как всё прошло?

Цзынь уже запер дверь изнутри и сел у столика, а я наконец вышла из-за ширмы.

— Мне понравилось — с ухмылкой ответил тот, наливая себе вино из кувшина (мало еще при выступлении выпил?).

— Да я не про танцы, балда — фыркнула я — Стражу в платье удалось изобразить мой побег? Все поверили, что это я прыгнула? Лань Ань отправила Ци Шуана на поиски? — задавала я вопросы, которые меня волновали.

— Сколько вопросов — хмыкнул Таньтай Цзынь и неодобрительно посмотрел на меня — А ведь это я планировал порасспрашивать тебя. Ты же обещала подробности, когда будет время — напомнил мне он и картинно возвестил, поднимая вверх чашу с вином — Теперь я горюю по возможно умершей супруге и могу без труда оставаться в каюте до утра, не вызывая подозрений у наших предателей.

— Приступай уже к рассказу — повелел он — Кто ты, когда начала видеть будущее, что там еще ждёт и как будем выкручиваться дальше?

«Тиран» — буркнула я про себя и тоже налила себе вина в чашу. Тут, как говорится, без бутылки не разобраться.

— Кто я? — вздохнула я, сделав глоток фруктово-ягодного вина — Можно сказать, что и Е Сиу, по крайней мере в этом мире я — она, вот только не та, которую ты знаешь. Проще говоря, мою душу занесло в ее тело — подытожила я.

— Значит ты дух? — подняв бровь, спросил Таньтай.

— Ну можно и так сказать — хмыкнула я, задумчиво смотря в чашу с остатками вина, и заключила про себя: «душа», «дух» — суть одна и та же.

— Но зачем боги поместили тебя в тело Е Сиу? — нахмурился Таньтай Цзынь.

Он хоть и мало верил в богов, но некая сущность внутри него намекала своим существованием, что и боги где-то могут быть и иметь свои планы и цели.

— То только богам и ведомо — философски ответила я на этот вопрос, наливая себе еще вина, а потом продолжила — Не знаю почему, зачем. Могу лишь предположить — чтобы защитить тебя, уберечь от лишних страданий — поделилась я своими мыслями о цели своего нахождения в этом мире.

— Так ты мой дух-хранитель? — как-то растерянно спросил Цзынь, услышав мои последние слова.

— М? — неопределенно отреагировала я, не совсем понимая, что он вкладывает в это определение.

— Ну я в детстве слышал, что каждому человеку боги при рождении назначают духа-хранителя — произнес Таньтай и неуверенно закончил — Тот их оберегает от опасностей на их жизненном пути.

«Хм, это типа ангел-хранитель? Ну понятно» — вздохнула я, решая стоит ли разочаровывать парня тем, что ему вместо ангела достался чёрт, сидящий у него в душе — эта его злая сущность.

— Почему же ты только сейчас пришла, а не с моим рождением, не тогда, когда я больше всего в тебе нуждался? — уже сделал свои выводы из моего молчания Цзынь ⁽⁵⁾ и предъявил претензии.

— Ну извини — возмутилась я этим предъявам ⁽⁶⁾ — Когда отправили, тогда и пришла. К слову, видимо в качестве извинения за длительность ожидания, тебе отправили хранителя во плоти — усмехнулась я, наполняя и его чашу вином, и пояснила его особые условия — Так-то обычно ангелы-хранители — это бесплотные духи и мало чем могут помочь человеку в реальной жизни.

— А ты значит можешь больше помочь? — хмыкнул Цзынь, но слова об особых условиях для него исключительного явно ему понравились — Чем же? — уточнил он с усмешкой и выпил свою чашу.

— В основном, предупреждением об опасности, о которой мне известно. При чём не в мутном сне, навеянном добрым духом, который еще понять надо, а словами, через рот — подняла я палец вверх, подчёркивая то, как это ценно и со смешком добавила тоном рекламного агента — Также включены бесплатные советы и рекомендации по решению текущей проблемы, с учетом знания будущего — и допив свое вино, продолжила уже серьезно — Тебе, кстати, на судьбе написана куча бед и страданий. А в результате этого всего и миру конец может прийти.

Я возила туда-сюда пустую чашку по столику и припоминала события первой серии, где Бог демонов уничтожал миры, людей и равнял местность, снося горы, на которых располагались бессмертные секты. Называется — «что хочу, то и ворочу».

— Так ты меня спасаешь или мир? — фыркнул Таньтай Цзынь, забирая у меня чашку. Видимо его раздражал этот звук.

— И тебя. И мир — немного сонно ответила я, а потом решила уточнить — Но моя миссия, как я ее сама себе определила, касается именно твоей жизни. Как думаешь, когда я явилась? — хитро спросила я задумчивого Цзыня и, незаметно для того, возвращая себе свою чашку.

— Полагаю, после того, как Е Сиу упала на льду — подумав ответил он и проводил взглядом кувшин с вином, который я потом придвинула поближе к себе.

— Молодец. Именно тогда — подтвердила я, довольно наливая себе винца — И каковы были мои действия? — наводила я его на нужные мысли.

— Забрала меня со льда, отогрела в ванной, поила лекарством — перечислил Цзынь послушно, как ученик, отвечающий на уроке.

— Правильно — кивнула я и указала — То, что было нетипично для Е Сиу — для меня было само собой разумеющимся поведением. Я начала заботиться о тебе раньше, чем поняла, что должна это делать — хмыкнула я, делясь этим осознанием со своим собеседником и наливая вино в его чашу — А потом я уже намеренно стала организовывать тебе более комфортную жизнь. Нормальная еда, тёплая одежда, место ночлега, отсутствие издевательств — загибала я пальцы на своей руке.

— Еще ты прикрывала мои действия, в которых меня могли обвинить — задумчиво добавил Таньтай, а потом перевёл на меня взгляд — Ты же всё знала: и про убийство главы У, и про мой дар, и про нападение воронов на свадьбе принца Линя, верно? А еще не дала мне себя убить в моем кошмаре от демона — припомнил он, а потом встрепенулся — Точно, было же еще нападение демоницы кошмаров… — нахмурился он и спросил — К слову, ты же также заранее знала о нём, так почему не предотвратила мое похищение?

— Потому что тебе было полезнее, чтобы это случилось -вяло ответила я — Ты, благодаря этому происшествию, узнал кое-что о своем прошлом, а еще научился поглощать силу демонов, стал сильнее — напомнила я ему.

Таньтай Цзынь помолчал немного. Может анализировал мое поведение и его выгоду от происходящего? Но потом он продолжил расспросы:

— А про лису-демоницу ты тоже знала?

— Там получилось не совсем так, как я ожидала, но в целом да — ответила я, облокачиваясь на столик и подпирая голову — Знала, что ты приметил ее для поглощения и после разговора с Лань Ань решил пополнить свои силы перед тем, как бежать из Шэн.

— Ты знала, что я заберу тебя? — продолжал допрашивать меня Таньтай, но потом, наклонив голову набок, заметил — Но я же не планировал этого.

— Я тоже не планировала отправляться с тобой — хмыкнула я — Помнишь, тем вечером я говорила, что у каждого человека свой путь? Ты должен был уйти, чтобы избежать смерти от наёмников, а также стать императором, а я собиралась в бессмертные секты — тоскливо напомнила я сама себе свои чудесные планы.

— Так ты еще тогда, в новогоднюю ночь, пыталась рассказать мне о будущем? — что-то поняв спросил Таньтай Цзынь.

Наверное, вспомнил как взрывались петарды, неожиданно падал на голову снег и фонарь, стоило мне начать говорить.

— Ну да, зная, что ты вскоре сбежишь и встретишься с Минлангом, я хотела заранее предупредить об угрозе, но будто сами Небеса не желали этого и не давали мне сказать — вздохнула я и продолжила задумчиво — Тогда я думала, что они, в принципе, против того, чтобы я рассказывала тебе твое будущее, но потом оказалось, что я всё же могу открыть тебе грядущее — закончила я, вспоминая как боялась повторения запрета Небес, рассказывая Цзыню в трюме о ближайших событиях, но в итоге всё обошлось.

— Так почему же раньше у тебя не получалось? — подняв бровь уточнил Таньтай, взбалтывая остатки вина в своей чаше.

Подумав немного, я ответила так, как сама понимала эту странность:

— Возможно потому, что богам было угодно, чтобы я действовала по их плану и сопровождала тебя на твоем пути, а не просто заранее поделилась знаниями о будущем — а потом выдохнула и обновила вино в своей и его чаше со словами — Кто знает, у них не спросишь. Можно только гадать, да предполагать.

— Ладно — кивнул на это объяснения Цзынь — Но тебе ведь не боги видения посылали, так? Ты прежде сказала, что видишь будущее с помощью техники предвиденья.

— Так и есть — подтвердила я, а потом задала вопрос (и себе в том числе) — Но что есть техника предвиденья? — сама же на него ответив — Это прозревание будущего. А кто позволяет прозревать? Боги — снова дала ответ я.

Вообще, отвечая на вопросы Цзыня, я и сама только начинала понимать для себя все эти нюансы. Может всё так и есть: боги направили меня в этот мир, они же сделали так, чтобы я не откосила от миссии, они же позволили увидеть детали будущих событий. Возможно они же и показали кому-то сюжет этой истории и мира кому-то в моей реальности. Так я и увидела жизнь Таньтай Цзыня, в виде фильма своего мира. «Всё может быть» — философски вздохнула я и произнесла вслух:

— Мне неизвестно всё и обо всех на свете, но о твоей судьбе, а также связанных с тобой людей, мне стало известно ещё в своем мире.

— Зачем же ты собиралась в секты, если поняла, что ты в этом мире, чтобы помочь мне? — непонимающе спросил Таньтай.

— Думала, что просто расскажу тебе об опасностях, а дальше ты и сам справишься — ответила я и пояснила — У меня нет особых сил, чтобы защитить тебя физически. Есть лишь информация, которая может помочь.

— В секты ты собиралась не для того, чтобы стать бессмертной — припомнил мои слова Цзынь, а затем спросил — Зачем же?

— Ради информации, которая может там храниться — дала я ответ, думая при этом, смогу ли я теперь попасть в библиотеки бессмертных сект и когда это произойдет.

— Информации для помощи мне? — уточнил Таньтай, подливая мне вина.

Я замялась, но всё же решилась придерживаться политики честности и на прямой вопрос не говорить заведомой лжи.

— Нет — призналась я и проговорила — Я хотела найти в их библиотеках о случаях занесения душ в людей этого мира.

— Угу — нахмурился Цзынь — И вероятно о том, как вернуться в свой мир — как-то обвиняюще подытожил он.

Но я не считала себя такой уж виноватой, поэтому произнесла в ответ:

— По-моему, в этом моем желании нет ничего удивительного. Любой, окажись на моем месте, попав в чужой мир, в чужое тело, тоже захотел бы вернуться.

Таньтай Цзынь усмехнулся и, посмотрев на меня укоряюще, заговорил:

— Тебе ли жаловаться на судьбу? Попала в госпожу семейства, обладающего и богатством, и властью, а кроме того, обожающего хозяйку тела, в которое ты угодила — перечислил он мои явные преимущества.

— Угу, но любят они не меня, а оригинальную Сиу — подчеркнула я сомнительность этого плюса — Узнай они о подмене, что сделают со мной?

— Уж ты бы выкрутилась, не сомневаюсь — усмехнулся он и, сделав глоток вина, продолжил — Тем более, они в своей слепоте, так ничего и не заметили. Они восхищались ей и тогда, когда та совершала одни глупые поступки, а уж после твоего занесения, их восторгам вообще не было конца: «Поумневшая дочка, внучка и сестра. Слава богам» — озвучил он их мысли и заключил — Итого, ты богата, благополучна, оберегаема и ко всему получила здоровое и красивое тело.

«Хм, это комплимент или укор»? — подняла бровь я, а вслух произнесла:

— Каким бы замечательным не было это тело, моё не хуже было. А главное, в моём мире всё было знакомое, родное и своё. А тут всё чужое вокруг: люди, места, вещи, еда, традиции — озвучивала я то, что вызывает дискомфорт у любого иномирца, а потом, поджав губы, спросила — И какое будущее меня ждёт здесь? Только в своём мире я могу управлять своей жизнью и строить судьбу как мне хочется и можется. А тут мною какие-то боги управляют, да и семье я должна быть во всём послушна — высказалась я.

— Кто бы говорил — фыркнул Таньтай — Это я своей жизнью никогда не управлял. А ты, имея столько свободы, еще и ноешь. Не знаю, конечно, как в твоем мире духов обстоят дела, но думаю, удел любой женщины — выйти замуж и рожать детей.

— Вот спасибо — фыркнула я в ответ на этот шовинизм, уместный для этого мира, но не для моего, и едко уточнила — Какой замуж и дети в моём случае? Ведь я уже замужем и мой муж ты.

— Ну извините — скривил губы Таньтай Цзынь и отвернулся.

Мы оба замолчали. Оба считали себя правыми? Оба не хотели понимать ситуацию друг друга?

«Ну вот, — вздохнула я — Сколь не ругай героинь выдуманных историй, а попав в ситуацию разговора мужчины с женщиной (аборигена и попаданки), всё равно начинаешь делать ошибки» — подумала я и примирительно произнесла:

— Так, ладно. Извини и ты, погорячилась — выдохнула я и задумалась: может это выпитый алкоголь повлиял, да и нервы опять же — Меня, знаешь ли, вся эта ситуация просто выбивает из колеи — признала я.

Попаданство не располагает к расслабленности, однозначно, а понять неудобства попаданки местному человеку, да еще и заложнику вообще сложно. Уж Таньтай Цзыню за свою жизнь пришлось натерпеться, на фоне чего мое нытье действительно кажется ему глупым. Мой современник меня бы понял: другая эпоха, другая народность, другие условия жизни и перспективы. Но в любом случае, нужно говорить обо всём этом, а не молча плодить обиды друг перед другом, на пустом месте. А уж обиды на то, что я жена Цзыня и в этом мире уже не выйду замуж, у меня точно нет.

— Я понимаю тебя, просто так сложились обстоятельства с этим браком — начала говорить я — Ты был заложником в Шэн и твоя жизнь тебе никогда не принадлежала. До определенного дня, тебе ничего не оставалось кроме как терпеть. Но никто не хочет, и не должен, терпеть несправедливость до конца жизни. Я не собираюсь обвинять тебя в том, что ты хотел вырваться из плена и хотя бы покинуть дворец — понимающе заключила я и добавила со вздохом — Правда, жизнь с Е Сиу, должно быть, оказалась нелегче.

— В тех обстоятельствах у меня особого выбора не было — внешне равнодушно пояснил Таньтай — Просто спасал свою жизнь. От императора Шэна. И от Минланга, сговорившегося с Инь Синь.

— Да, знаю — с сочувствием заметила я.

— Знаешь… — напрягся Цзынь и пронзил меня взглядом — И что именно ты знаешь? О том, что я довёл свою няню до безумия?

— Цзынь, ты не виновен в том, что Инь Синь сошла с ума — заверила я (я считала, что может вина и была, но косвенная) — Услышав через ворона о ее предательстве, сговоре с твоим братом, ты просто защищал свою жизнь. Ты же не убивал ее лично, а просто дал ей то, что она приготовила для тебя, поменяв чаши с рисом. Был бы в переставленной чаше яд, она бы просто умерла, но она не решилась подсыпать яд, а добавила туда дурман, из-за чего и потеряла сознание, пока шла навстречу с подельниками Минланга, которые задушили бы тебя во сне, если бы она смогла привести их — напомнила я об обстоятельствах и вздохнула с сожалением — Да, ей не повезло, что она попалась на глаза похотливому главе У, и он воспользовался ее состоянием, но разве ты планировал это?

— Нет, я планировал покинуть дворец на следующее утро — ответил Таньтай и задумчиво продолжил — Полагаю, если бы она не попалась Главе У, то просто проснулась бы и также смогла бы выйти из дворца вслед за мной.

— Но ты бы ее не оставил рядом, верно? — предположила я.

— Конечно, нет — сжал зубы Цзынь — Зачем мне рядом предатель? Скорее всего, я отослал бы ее. Пусть бы шла куда хочет, хоть в Июэ — скривился он.

— Инь Синь сошла с ума потому что не обладала сильной волей — начала объяснять я, как сама понимала причину ее безумия — Она, идя навстречу людям Минланга, терзалась чувством вины, всё повторяла себе под нос: «Простите, принц, я навредила Вам». Это в какой-то степени зациклило ее разум на этом аспекте, что она в последствии часто бормотала о вреде принцу, когда сошла с ума. В большей степени виноват глава У, который сломил ее дух и нарушил психику своим насилием, а чувство вины перед тобой стало некой навязчивостью в омраченном безумием разуме. Возможно она думала, что это насилие над ней было карой ей от богов или духа твоей матери, но эта вина плотно переплелась в ее сознании с болью, а также с ненавистью и страхом перед тобой, из-за чего она могла бы агрессивно прореагировать на твое появление перед ней — закончила я свою мысль.

И мою гипотезу только подтверждало, то, что было показано в сюжете: когда она назвала Таньтай Цзыня монстром и пронзила мечом, в ночь, когда он явился в Шэн, чтобы вернуть прах матери.

Таньтай Цзынь молча выслушал мои предположения, просто пил вино и думал о чём-то, а затем перевел на меня свой взгляд и произнес:

— Ты говоришь, что не осуждаешь меня, в том числе за мой коварный план с браком, а ведь теперь ты моя жена, раз уж заняла ее тело — усмехнулся он.

— Ну, так получилось — развела я руками и усмехнулась в ответ — Чего уж теперь. Ты смирился и я смирюсь. Мы же оба разумные люди, договоримся как нам жить наши жизни, раз уж они связаны — договорив, я подняла свою чашу, предлагая выпить за дальнейшее сотрудничество.

После того как мы оба выпили, Таньтай отодвинул чашу в сторону и проговорил:

— К слову, может уже стоит обсудить детали нападения Минланга? Что там конкретно за ловушка и как ее избежать? — спросил он.

Я кивнула, но затем вспомнила кое-что и произнесла:

— Давай может позовём Нянь Баюя? Пусть послушает и поучаствует в разработке плана, чтобы потом мне не повторяться.

— Так лень второй раз ответить на вопросы? — хмыкнул Таньтай, глядя на меня с усмешкой в глазах.

— Да, лень — признала я с улыбкой и добавила — Я вообще не люблю много говорить.

— А так и не скажешь — усмехаясь протянул Цзынь, поминая сколько я уже говорила сегодня.

— Вот ты…- цыкнула я, но потом расслабленно откинулась назад и предложила, подняв чашу — Давай лучше выпьем.

---

Примечания:

Пояснение к тексту с воспоминаниями героини о сцене фильма с Ли Сусу на корабле:

В этой части можно встретить имя Е Сиу или Ли Сусу. Это не ошибка. Мы знаем, что в теле Сиу находится Сусу и когда пишем про нее, или она думает о себе, звучит имя Ли Сусу, а когда о ней думают другие персонажи, или обращаются к ней (Нянь Баюй, Таньтай Цзынь, Лань Ань), звучит имя Е Сиу.

Возможно, интуитивно это было и так понятно, но на всякий случай поясняю этот момент.

Глава получилась огромной, хоть и не хотела, но пришлось поделить несчастную 13ю главу уже на 3 части.

Эта, вторая часть, и так большущая вышла, так что вот вам такой большой подарочек. Наслаждайтесь.

Ну и извините, подзадержалась с продой, хотя и планировала раньше выложить эту вторую часть.

Третью часть выложу на днях, там только кусок отредачить осталось.

Арфа на которой играла Ли Сусу это конгхоу https://pin.it/6fOFwrjVq

---

1) Значение имени — Честный. Понятно почему с Нянь Баюем сошлись=)

Вернуться к тексту

2) В русском языке закрепилась крылатая фраза «первый/второй акт Марлезонского балета», указывающая на неожиданное развитие событий, или развитие, о котором говорят с иронией. Иначе говоря, последовательность действий, которые вмешиваются в чьи-то планы, нарушают их замыслы. Аналогично, выражение «Марлезонский балет» иногда употребляется в переносном смысле для обозначения череды событий гротескного характера.

Вернуться к тексту

3) Конгхоу

Вернуться к тексту

4) Куда там обычным танцовщицам до садистки Ли Сусу ?

Вернуться к тексту

5) молчание = знак согласия

Вернуться к тексту

6) от неожиданности возмутилась, вместо того чтобы отрицать что она его хранитель

Вернуться к тексту

Глава 13

Карты на стол

(и да, снова продолжение)

Нянь Баюй присоединился к нашей веселой компании ⁽¹⁾ примерно через час (если считать от самого начала нашего разговора с Таньтай Цзынем.

— Мальчик еще не вернулся? — встретила я его вопросом.

— Пока нет — ответил тот и успокоил, добавив — Сказал ему пробраться, когда стемнеет.

— Хорошо — кивнула я и предположила — Полагаю, мои поиски уже идут?

— Да — подтвердил Нянь Баюй — Ци Шуан уже отправился на берег со своим отрядом.

— А Лань Ань чем занимается? — спросил Таньтай.

— Ушла к себе сразу после того как о чём-то пошепталась с девушками, которые обсуждали происшествие и спрашивали ее кто была девушка, бросившаяся за борт.

— Ну понятно — хмыкнула я, думая о том, что там могли быть за шептания.

— Что тебе понятно? — уточнил Таньтай и добавил с усмешкой — Уж поделись своими мыслями.

— Таньтай Цзынь — ответила я ему со смешком — А тебе не приходил в голову вопрос: зачем на корабле столько девушек из Июэ?

— Жрица взяла их с собой, чтобы в пути было нескучно? — предположил он с презрительностью в голосе.

— Да что ты — усмехнулась я и указала на факты — Она отправляется с отрядом стражи лунной тени на твои поиски. Они знают, что едут тебя спасать из плена. Возможно будут проблемы, битвы, преследования, потери. Какая скука? Какие развлечения? Они же не в круиз по морям собрались — закатила я глаза — Но всё же жрица собрала на корабле целый цветник девиц для тебя.

— Видимо ты что-то знаешь и об этом — вздохнул Таньтай и выжидательно уставился на меня.

— Могу предположить — пожала плечом я — Ход мыслей жрицы Июэ не так уж странен. Хотя она и решилась на предательство, в результате которого последний с кровью принцессы племени умрёт, она всё же переживала о судьбе народа Июэ и испытывала вину перед своей бывшей госпожой.

Таньтай Цзынь помрачнел, услышав напоминание о смерти матери, а Нянь Баюй с сочувствием глянул на него, а потом перевел взгляд на меня, ожидая продолжения.

И я продолжила:

— Зная, что Таньтай Минланг убьет сына принцессы и последнего, обладающего ее даром, Лань Ань подготовила всё, чтобы перед тем как Цзынь умрет, он оставил наследника племени. Кого-то с кровью принцессы. Кого-то с истинным даром Июэ — подчеркнула я и пояснила — Вот почему она взяла на миссию спасения столько девушек. Нянь Баюй, я не ошибусь если скажу, что она лично отбирала девушек, ориентируясь при этом на их здоровье, их таланты, может быть на дар в их семьях?

Нянь Баюй покосился на своего принца, но тот не реагировал, погруженный в свои мысли, и тогда он ответил мне:

— Вы правы. Жрица ставила условием тем, кто из девушек хотел отправиться с нами, крепость их здоровья — но потом добавил — Но она объяснила это тем, что путешествие дальнее и заболевшие в пути могут не справиться с болезнью, кроме того ослабят отряд своим состоянием. А о талантах разумеется разговор был, так как они должны были показать наш народ с лучшей стороны — качнул головой Нянь Баюй и снова с беспокойством посмотрел на Таньтай Цзыня, который, услышав подтверждение моих подозрений, раздраженно сжал зубы и спросил его об еще одном условии:

— А что насчет дара Июэ?

— Ну о семьях, обладающих им, жрице и так известно, как никому другому — ответил Нянь Баюй и пояснил — Она давала разрешения на браки, основываясь на этом знании, в том числе.

— Вот вам и ответ — развела я руками — Жрица Июэ планировала не просто отвлечь внимание принца во время путешествия в ловушку, но и, по пути туда, увлечь молодого мужчину женским вниманием, чтобы тот одарил своим семенем как можно больше девушек и дал возможность на возрождение дара в племени Июэ.

Цзынь фыркнул и тряхнул рукавом, скрывая сжатые кулаки. Понимаю, неприятно, наверное, слышать, что тебя собирались использовать как племенного быка перед забоем. Вон и Нянь Баюй понимает. И сочувствует, судя по взглядам на своего принца.

— Своей же госпоже-принцессе, клятву которой предала, она таким образом показывала, что не лишает ее потомков, что ее кровь продолжит течь в детях ее народа, чтобы ее душа была спокойна — закончила я свои предположения о мотивах жрицы.

— Но подождите, она же в последнее время особо выделяла мою сестру и часто беседовала с ней — нахмурился Нянь Баюй, вспоминая как жрица зазывала ее к себе перед отправкой и на корабле — Я думал они обсуждают будущий брак.

— Не исключено, что твоей сестре был обещан брак с принцем — наклонив голову набок сказала я — Ведь, учитывая, что сама принцесса Жуань-Жуань в свое время согласилась стать наложницей для спасения племени, то и ей не позорно стать просто наложницей принца племени и императора Цзин. Что же до того, что до свадьбы Таньтай Цзынь мог не дожить, это уже было бы не важно, если бы Цзелин, рассчитывая на брак, приложила усилия по соблазнению принца и забеременела от него.

— Моя сестра никогда не пошла бы на такое — вступился за честь сестры Нянь Баюй.

— Неужели? — хмыкнула я и спросила — Что ты знаешь о мыслях своей сестры, о ее желаниях и мечтах? Не удивлюсь, что она не раз говорила, что мечтает родить ребенка с даром Июэ.

Нянь Баюй сконфужено замолчал. Значит всё же были такие разговоры.

— Ну просто в племени многие желают получить ребенка с даром — проговорил Нянь Баюй и объяснил — Это считается чем-то вроде благословения у нашего народа.

— Ну да, ну да — покивала я ему — Не переживай, Нянь Баюй, возможно жрица вела такие разговоры, уговаривая на сближение с принцем, и других девушек, не зря же их столько, а не одна твоя сестра. Лань Ань устроило бы и если другие приглянулись Цзыню и он оставил им ребенка. Она точно не знала кого предпочтет принц, вот и подобрала разных девушек ему на выбор. Другое дело, что сама жрица предпочла бы твою сестру, как мать следующего принца, так как в Цзелин, как и в тебе, есть дар в крови, который только бы повысил шансы на зачатие одаренного ребенка. Потому и другие девушки для поездки выбирались здоровые и с талантливой наследственностью.

Я уже давно встала с пола и прохаживалась по комнате, разминая затёкшие ноги, потому в какой-то момент, говоря с Нянь Баюем, подошла к нему ближе.

А сейчас обошла его сзади и, потянув за прядь его кудрявых волос, задала вопрос:

— К слову, мне интересно, вот у тебя такие красивые кудри, а у твоей сестры волосы не такие. Почему?

Нянь Баюй удивленно повернул голову и, опасливо наблюдая за моими действиями и за реакцией своего принца, кашлянул и ответил:

— Насколько мне известно, она их выпрямляет.

Я в это время, потянув следующие спиральку волос, отпустила ее и, издав смешок, хмыкнула на полученный ответ:

— Что ж, Цзелин типичная женщина: если природа оделила прямыми волосами — завей их, а если подарила кудри — выпрями.

Лично я думала, что зря сестра Баюя выпрямляет свои кудри, если они такие же как у брата. «Такая красота» — вздыхала я, глядя на волосы главы стражи и посмеивалась про себя, припомнив, как в одном из обзоров на дораму Нянь Баюя обозначили как Покахонтос. Может не только из-за его характера, но и из-за вот этих шикарных волос?

— А ты тогда почему не завиваешь свои прямые волосы? — ворвался в мои мысли голос Таньтай Цзыня, видимо, наконец, вынырнувшего из своих дум.

— Хм — «действительно» — задумалась я, а потом ответила — Может потому, что я не типичная?

— Это уж точно — фыркнул Цзынь и ядовито подметил — Кружишь вокруг чужого мужчины, как акула, трогаешь его волосы, и делаешь это в присутствии своего мужа. Не говоря уже о том, что без стеснения предстала перед ним в одном нижнем ханьфу — напомнил мне супруг.

Моргнув пару раз на эту отповедь, я повернулась к Таньтай Цзыню и принялась с вызовом отвечать:

— Во-первых, в моем мире прикосновения к волосам не означают ничего интимного, как здесь. Я кстати не сразу узнала об этом вашем пунктике на волосах и еще не привыкла, поэтому иногда забываюсь. Во-вторых, ты так говоришь, как будто если бы я делала это в твое отсутствие, то была бы приличнее, а в-третьих, кроме нижнего ханьфу у меня другой одежды нет — напомнила я ему, похитившему меня без багажа — Единственное мое платье где-то на берегу. Ждет там Ци Шуана и его подставное лицо — с сарказмом закончила я.

— Подставное лицо? — спросил Таньтай Цзынь, тут же забывший о неприличности моего поведения.

— Моя сестра может поделиться платьем — произнес одновременно с ним Нянь Баюй.

Видно всё еще переживает за сестру. Может таким способом хочет реабилитировать ее в наших глазах?

Кроме того, сконфуженный нашей перепалкой, свидетелем и причиной которой невольно стал, ему показалось, что он нашёл выход: помочь господам и уйти уже отсюда.

Тяжело вздохнув, я спросила у Нянь Баюя, готового уже бежать мне за платьем, лишая сестру запасных нарядов:

— Нянь Баюй, а сестре своей ты что скажешь, забирая у нее платье? Что для себя берёшь?

— Она не из болтливых — без труда поняв о чём я на самом деле спрашиваю, ответил Нянь Баюй — Я поговорю с ней, она не откроет никому правды о Вас.

Подозреваю, что поговорить он с ней хочет не столько обо мне и платье, сколько о ее намереньях стать наложницей принца и озвученных планах жрицы: уточнить так ли это и переубедить свою сестру.

— Ладно — кивнула я — Только повремени с разговором. Завтра, когда нападение будет позади, можно будет и платье мне попросить и к людям выйти, а сейчас надо решить вопрос с планом против предательства Лань Ань, Ци Шуана и нападения Таньтай Минланга — призвала я собраться слушающих — Можешь принести бумагу и кисть? — спросила я Нянь Баюя — Думаю, она нам понадобится.

Нянь Баюй согласно кивнул и вышел, а молчавший до сих пор Таньтай Цзынь, сняв свой верхний халат, накинул его мне на плечи со словами:

— Кажется, мой подчиненный тебе очень нравится — проговорил Цзынь с усмешкой — Столько комплиментов и внимания ему.

— Он мне нравится, да — проговорила я, поправляя на себе пожалованную одежду — Но не в том смысле, как мужчина — пригладила я пух на воротнике.

— А в каком — спросил Таньтай со смешком — Как женщина?

Я посмотрела на него, уловив его нервное недовольство и задумалась: «Хм, уж не ревнует ли бесчувственный бог демонов»?

— Как человек, конечно же — между тем, ответила я на вопрос.

Таньтай Цзынь недоуменно воззрился на меня, безмолвно требуя пояснений.

«Да, пожалуйста» — мелькнула мысль, и я начала раскрывать свое мнение о Нянь Баюе:

— Нянь Баюй — чистая душа — улыбнулась я — По многим аспектам он замечательный человек. Если подумать, такие прямые, честные и верные, вообще редкость в мире. В любом — хмыкнула я и продолжила — Для них быть такими естественно, правильно и комфортно. Они просто так живут, а другие этим пользуются — с сожалением вздохнула я и пояснила — То есть, для них самих быть такими не очень хорошо, а вот другим быть рядом с такими людьми очень выгодно.

Цзынь неуверенно кивнул головой, видимо пытаясь вспоминать подобные примеры из того что наблюдал. Решив ему помочь, я привела пример:

— Вот ты, например. Он не знает тебя, но готов отдать свою верность и жизнь тебе, потому что ты сын их принцессы — принц племени. Чтобы его преданность оставалась такой же, нужно не так уж много: защитить его племя, его семью. В настоящее время, от враждебности текущей власти — поведала я то что знала из его ответов жрице — Открытые люди предсказуемы и уязвимы, ты сам это знаешь по своим наблюдениям, но иметь такого человека рядом хорошо. Они не предадут, не скроют правду, их мысли и чувства отражаются у них на лице. Если таких людей беречь и выказывать благодарность, они станут еще крепче привязаны и в какой-то момент, в прямом смысле могут пожертвовать собой, если понадобится — подчеркнула я выгодность и полезность такого человека рядом с Таньтаем, так как понимала, что он вряд ли пока готов с добротой относиться к своему подчинённому только на том основании, что он хороший человек.

На этом я замолчала, хотя мне было что еще добавить по Нянь Баюю: я полагала что такие редкие люди как он, могут сделать мир чище и светлее одним своим существованием, а также способны на безусловную любовь, что тоже является редким явлением в реальной жизни.

Когда Нянь Баюй вернулся и все расположились у столика, я начала свой рассказ, одновременно отвечая на заданные ранее вопросы: в первую очередь, о причинах предательства Лань Ань.

— Начну издалека, чтобы было понятнее — заговорила я -Пятнадцать лет назад, Лань Ань, покинув Таньтай Цзыня, вероятно сначала и вправду стремилась сделать всё, чтобы получить власть и вернуться за подопечным, тем самым выполнив предсмертную волю принцессы, но потом у неё родилась дочь. Могу предположить, что, смотря на нее, она постоянно сравнивала ее поведение с твоим — заметила я Таньтай Цзыню и продолжила — Тогда, после того как твоя мать умерла, взяв с нее клятву спасти тебя, Лань Ань, не имея своих детей, желала видеть в тебе сына и насколько могла заботилась о тебе, хоть ее и пугали некоторые нетипичные для ребенка реакции, например, такие как холодность, безэмоциональность.

Цзынь еле заметно кивнул. Он вероятно чувствовал это, но понял только когда более ли менее научился распознавать человеческие эмоции по их внешним реакциям.

Я же продолжала рассказ:

— Однако, родив своего ребенка, обычного и понятного, она всё больше убеждала себя, что долг матери выше клятвы перед умершей принцессой. Она любила свою дочь и это чувство было сильнее ее долга перед бывшей госпожой. Поэтому, через время, она оставила мысли о том, чтобы вернуться за принцем-заложником, хоть и чувствовала вину перед тобой и брошенной Инь Синь. Возможно она убедила себя, что, когда ее дочь станет взрослее и перестанет нуждаться в ней так сильно, она всё же поможет пленникам Шэна сбежать из дворца. Пока же она сосредоточилась на благополучии и счастье своего ребенка — дочери по имени Фуя. И всё было хорошо, пока она не пропала.

Нянь Баюй, слушавший мой рассказ, опустив голову, вздохнул на этом месте, и я обратилась к нему:

— Нянь Баюй, ты что-то знаешь о Фуе, верно? — и уточнила — Что случилось с дочерью жрицы?

Нянь Баюй поднял голову, глянул на Таньтая и, снова опустив голову, принялся каяться:

— Чуть больше года назад, когда Фуе едва исполнилось пять лет, она заболела. Болезнь не была обычной: в один момент Фуя могла быть бодра и весела, а в другой — уже свалиться с лихорадкой. Никто из шаманов не мог понять, что с ней такое. Лань Ань сначала отправилась в Цзин за лекарствами для нее, так как местные травы и шаманы помогали слабо, а также чтобы проконсультироваться с местными лекарями, но те мало чем помогли — вздохнул Нянь Баюй и пояснил — Когда жрица привела лекаря, у Фуи как раз был период бодрости, она ничем не выдавала своей болезни, внешне выглядя здоровым ребенком. Но вскоре болезнь вернулась — нахмурился он и добавил — Духи сказали, что возможно бессмертные знают ответ. Тогда жрица и отправилась в дальний путь, на гору Чанцзе. ⁽²⁾

Нянь Баюй на пару минут замолчал, вспоминая момент расставания матери и дочери:

Фуя не хотела отпускать маму, поэтому той пришлось оставить ей свое ожерелье, которое она всегда носила. Девочка успокоилась, она отчего-то считала, что теперь мама непременно вернется, хотя бы чтобы вернуть свои любимые бусики.

Но прошло пять дней и девочка стала капризничать и у каждого выспрашивать, когда же вернется ее мама. Что ей могли сказать соплеменники? Они сама не знали.

Стражи лунной тени были терпимы к маленькой проказнице и часто развлекали ее, давая пообщаться с животными, которыми управляли. Фуя гладила зверьков и смеялась, на время забывая о разлуке с матерью. Так все стражи, а особенно те, кто мог дать девочке возможность погладить зверьков, стали в понимании маленькой Фуи ее лучшими друзьями.

— Пока жрицы не было, Фуя пропала — продолжил затем Нянь Баюй и скорбно поджал губы — Потом выяснилось, что она вероятнее всего увязалась за мной, когда я ушел на патрулирование территории леса. Возможно из-за моего дара Фуя выделяла меня среди остальных и частенько ходила за мной хвостиком. Обычно я всегда мог ее поймать, как она не таилась, следуя по моим пятам, и возвращал домой, но в тот раз я не заметил, что она пошла за мной и поэтому та потерялась — повинился Нянь Баюй и добавил — Конечно, когда пропажа обнаружилась, все её искали, но напрасно. В итоге, шаманы, безуспешно искавшие ее среди духов, предположили, что ее съели дикие звери. Лань Ань, когда вернулась, была безутешна и долгое время не хотела принять факт смерти дочери, но потом как-то взяла себя в руки и в скором времени организовала этот поход, с целью Вашего возвращения, мой принц — закончил говорить Нянь Баюй.

— Хм, ну да — включилась в рассказ я — Значит, примерно год назад, Фуя пропала и сначала все думали, что она умерла, но в один из дней, Таньтай Минланг сообщил Лань Ань, что нашел ее дочь и согласен вернуть ее, и даже вылечить ее болезнь, если жрица поможет ему найти Таньтай Цзыня и убить. Возможно тогда Лань Ань и «пришла в себя» — предположила я, думая что, получив надежду на встречу с дочерью, которую оплакивала, жрица взяла себя в руки и стала действовать, чтобы дать Минлангу то, что он хочет и этим вернуть себе дочь. Она оперативно организовала поиски Цзыня, собрала команду и отправилась в Шэн.

— И Лань Ань согласилась? — спросил Таньтай Цзынь, думая о том, отчего его няня так легко решилась помочь в его убийстве — Из-за дочери? Я всегда думал, что ее волю ничем не сломить — высказался он, вспоминая как стойко она переносила тяготы жизни в холодном дворце, поддерживая и более слабую Инь Синь.

— Может быть женщина, ставшая матерью, меняется сильнее, чем всем кажется — задумчиво проговорила я, пытаясь понять резоны Лань Ань — С того дня, она живет не ради себя и не ради долга, а ради своего ребенка. Твоя мама тоже делала всё, чтобы ты жил — напомнила я Цзыню.

— Оправдываешь Лань Ань? — недовольно спросил Таньтай Цзынь, не любивший, когда поминают жертву его матери, и сурово повелел — Ближе к делу.

Вздохнув, я продолжила:

— Лань Ань собрала стражей лунной тени, и они принялись за твои поиски. Найти тебя было несложно, а вот вызволить из-под опеки семьи Е уже не так и просто — подметила я и указала — Даже для того чтобы просто встретиться и поговорить с тобой, им пришлось ждать шумного праздника, когда все отвлеклись на веселье и не следили за тобой — вспоминала я суету празднования нового года в поместье Е, а затем подытожила — Ну, а дальше ты знаешь: соловей, разговор-покаяние, причал, корабль.

Таньтай кивнул, тоже вспоминая то время и спросил:

— Каков же план передачи меня в руки Таньтай Минланга?

— Отвлечь, а потом уговорить причалить к берегу, где воины Минланга захватят тебя — ответила я — И приманкой послужит якобы моя поимка. Вероятнее всего, кто-то оденет найденное на берегу платье и будет изображать меня, стоя на коленях на причале, в окружении стражей отряда Ци Шуана. Это подставное лицо и нападет первым, когда ты ступишь на берег и встанешь перед ним — предупредила я, вспоминая эту девушку с самострелом на руке.

— Ваше Высочество — обеспокоенно заговорил Нянь Баюй — Может Вам лучше остаться на корабле, не спускаясь на берег?

— У меня есть силы остановить их — мрачно ответил ему Таньтай Цзынь.

— Да — кивнула я и заметила — Но по плану ты должен был принять отравленное ядро демона, которое ослабило бы тебя. Затем тебя отравили бы отравленной иглой, ослепив на один глаз, в результате чего ты бы не смог долго сопротивляться.

— Что за отравленная игла? — переспросил Таньтай и я коротко рассказала ему о девушке с самострелом и ее коварном дротике с ядом.

После чего решила пересказать что бы было, если бы выстрел был успешным как в фильме:

— Яд, попавший через глаз, будет ломать твои меридианы, подбираясь к сердцу, и ты будешь кашлять кровью. Когда появится заклинательница, силе которой ты не смог бы эффективно противостоять, так как именно ее отравленная ци была добавлена в ядро демона, ты начнешь собирать энергию для удара, но Лань Ань заставит тебя остановиться, а затем велит страже лунной тени, верной тебе, прекратить сопротивление и сложить оружие, угрожая тебе ножом, приставленным к горлу.

Нянь Баюй, услышав это, в волнении привстал с места, но Таньтай Цзынь взмахнул рукавом и пренебрежительно спросил:

— И что же будет дальше?

— Стражи, по приказу Нянь Баюя, сложат оружие — поведала я и увидела, как Нянь Баюй качнул головой, вероятно понимавший, что в данной ситуации действительно поступил бы так.

Я же продолжила:

— Воины Цзин тут же поставят всех их на колени, как и тебя, взяв в мечи. Тут и явится Таньтай Минланг. Похвалит Лань Ань за бескровную победу. Потом начнет насмехаться и запугивать тебя медленной смертью, а также жаловаться на жизнь и винить тебя в своих несчастьях.

— То есть? — не понял про жалобы и обвинения Цзынь.

— Ну в детстве он был изуродован, так как упал на горячие угли, отец его не пожалел в тот день, а всю любовь отдавал твоей матери, которую сам Минланг ненавидел и обвинял в смерти своей матери — пояснила я.

— И при чём здесь я? — переспросил Цзынь.

— Так именно тебе он предъявит все претензии и направит свой гнев и ненависть — объяснила я, пожав плечами — Именно тебе соберется мстить за всю свою боль и обиды на вашего отца и твою мать.

— Бред — фыркнул Цзынь, отмахиваясь рукавом.

— Бред не бред, но крайний был найден еще в детстве — заметила я ему — Ты сам ощутил на себе его изощренность и мстительность. Он явно не здоров душевно, да и разум его не в порядке. Параноидальность, жестокость — всё это не просто так. По сути, он отравлял себя ненавистью с детства. Отец его — император и ему он до поры ничего не мог сделать, мать твоя была охраняема, а потом умерла и стала недоступна для его мести. И вот ты, слабый и никем не защищенный, а теперь и вовсе единственный оставшийся в живых. Кому мстить как не тебе? В его представлении больше некому — развела я руками.

Таньтай Цзынь дёрнул уголком рта и произнес, глядя в сторону:

— И что потом?

— Потом ты попросил возможность задать вопрос перед смертью — сказала я, припоминая события той сцены.

— И Минланг разрешил? — чуть удивился Цзынь.

— Конечно — кивнула я и предположила — Ведь твои лишние мучения, пусть даже моральные, ему как бальзам на сердце.

Таньтай Цзынь только усмехнулся, согласный с этим выводом, а я продолжила:

— Ты спросил Лань Ань почему она тебя предала.

— И что она ответила? — процедил Таньтай.

— Полагаю, правду: из-за Фуи, ее дочери — пояснила я и продолжила — Также она скажет еще много жестоких слов, признается, что использовала твою привязанность ко мне, чтобы завлечь тебя в ловушку и в конце концов ответит, что не жалеет, что предала тебя — увидев, как Цзынь сжал губы я добавила — После чего умрет, так как ты дашь команду своему паучку. В тот же момент ты демонической энергией раскидаешь всех воинов, но Минланг останется невредим, как и заклинательница, которая прикроет его заклинанием.

Таньтай Цзынь стиснул ткань рукава, которую до того теребил, а я поведала дальнейшее течение событий:

— Яд в твоей крови не даст долго держать атаку и тогда Минланг, напомнив о неминуемости твоей смерти, потребует сдаться. Ты же порежешь себе запястье, чтобы выпустить отравленную кровь, и бросишься за борт.

— И я выживу? — уточнил Цзынь, барабаня пальцами по столу.

— Можно и так сказать — вздохнула я — Река выкинет тебя на берег, но выживешь ли ты потом неизвестно, так как по сценарию судьбы, я должна была выплыть еще раньше и, найдя тебя там, оказать помощь. Но я-то не прыгала в воду — напомнила я.

Нянь Баюй кажется хотел расспросить меня, что случится с ним, его стражами, сестрой и остальными девушками, но, посмотрев на мрачного принца, не решился задать свои вопросы.

Я махнула рукавом и подытожила:

— Но это уже неважно. Теперь поговорим, как исправить всё это.

Когда же оба парня сосредоточили внимание на мне, я продолжила говорить:

— Мы уже начали менять историю, и я предлагаю продолжить это делать.

Предложив не раскрывать врагам того, что нам известно об их планах, мы собирались действительно причалить, как они того хотят. На вопрос же Баюя «почему» ответила кратко:

— Если не ломать известный нам сюжет, а действовать тонко, то можно, пользуясь этим знанием, повернуть итог этих событий в свою пользу.

Дальше они втроем рисовали схемы расположений людей на причале и корабле, просчитывали время атак и обсуждали планы противодействия написанному судьбой сценарию этого мира.

* * *

Когда мы наконец закончили обсуждать план на завтра, а Нянь Баюй ушёл, я и Таньтай Цзынь просто продолжали сидеть у столика, сонно моргая.

Вдруг Цзынь перевёл взгляд со схемы, лежащей на столе, на меня и спросил, нахмурив брови:

— Но почему ты настаиваешь действовать по их плану? Не проще ли всё переиграть?

Я устало вздохнула:

— Это и проще, и сложнее — ответила я и начала объяснять свою точку зрения — Будущее изменчиво. Если что-то пойдет не так и течение событий слишком изменится, то мое знание станет бесполезным и даже опасным. Как для меня, так и для тебя, в первую очередь, а потому, как я уже говорила ранее, надо действовать осторожно и разумно использовать это знание в своих целях.

Прежде я уже указала Таньтай Цзыню, что несмотря на возможность прозревать будущее, с помощью техники предвиденья, нет гарантии, что я и дальше смогу узнавать в деталях что будет, если мы вдруг начнем всё кардинально менять, а увиденное мной ранее больше не будет актуально. Лучше не гневить Небеса, грубо меняя грядущее.

Сама же я не была уверенна, что смогу что-то увидеть в подробностях с помощью техники. Боги там помогают мне видеть или нет, а знание о каноне уже в моей голове. Которое станет бесполезно, если его слишком резко проигнорировать в моменте.

Цзыню похоже претило идти в расставленные сети брата, поэтому он скривился и с сарказмом произнес:

— Если следовать сценарию судьбы так важно, отчего же ты не сбежала из трюма, как было в изначальном видении?

— Я не воин — ответила я утомленно (говорить сегодня пришлось непривычно много) и добавила — Да и ударить Нянь Баюя всё равно, что пнуть преданного пса.

Я вдруг представила, как бы себя чувствовала, если бы мне правда пришлось поднять руку на этого человека. Доверчивый, честный, преданный и верный Нянь Баюй, принесший поесть пленнице, не заслуживал такого подлого удара.

— Хорошо — хмыкнул на мой ответ Таньтай и продолжил уточнять — Ты могла бы изобразить побег от меня и пробраться в девичьи комнаты. Почему же ты не захотела, как в видении, сыграть на арфе и станцевать сольный танец?

— Я не умею играть на арфе — признала я сонно и добавила — И танцевать тоже.

— Что же ты тогда не настояла, что сама прыгнешь в воду? — докапывался Цзынь.

— Я не умею плавать — вздохнула я.

Таньтай Цзынь будто уже забыл, как подозревал меня в намеренье сбежать, когда я заикнулась про разыгрывание моего прыжка за борт.

Он усмехнулся и насмешливо протянул:

— Итак, ты не умеешь вырубать людей ⁽³⁾ , не умеешь играть и танцевать, и не умеешь плавать. Что же ты можешь? Не так давно ты убеждала меня, что люди в моем окружении должны быть полезны. В чём же твоя полезность, м?

— Могу твое будущее предсказать, уберечь тебя от лишней боли и опасностей — ответила я угрюмо — Достаточная полезность?

— Это неплохая способность — будто вынужденно согласился Цзынь и тут же добавил — Тогда расскажи о моем будущем еще.

— Уже поздно, давай ложиться спать — предложила я и со стоном поднялась с подушки у столика.

«Нда, не хватает в этом мире нормальных стульев» — вздохнула я.

К слову, о мебели. В каюте была только одна кровать у стены.

— Хм, а где мне спать? — спросила я недоуменно, осознав этот мебельный дефицит.

— На полу, у моей кровати — едко усмехнулся Цзынь, услышав мое недоумение и уже укладываясь в свою постель.

Я фыркнула. Вот знает же уже, что я не Е Сиу, которая его заставила на полу спать, однако, всё равно проецирует на меня свою мстительность в ответ на жестокость супруги.

Я вздохнула, но начала присматриваться к коврам, чтобы сложить их один на один и мне было мягче лежать. Выходить наружу, в поисках свободной каюты и кровати, было опасно, заметят еще и всё сорвется.

— Можешь лечь и со мной — насмешливо произнес Цзынь, явно не веря, что я решусь на подобное.

Однако, это он ошибся. Может он и в шутку предложил место на своей кровати, но я этого шанса не упущу. Есть ведь разница где спать, на кровати или на полу, и выбор, на мой взгляд, очевиден, несмотря на соседство.

Под ошарашенным взглядом Цзыня, я забралась на кровать и стала накрываться своим одеялом, которое мне до того любезно кинули на пол.

Отошедший от шока Таньтай, сдвинулся ближе к стене, чтобы увеличить расстояние между нами, и проговорил:

— И откуда такая смелость? Не боишься, что я воспользуюсь тобой? — поднял он бровь.

Приоткрыв один глаз (я, уже устроившись, прикрыла глаза, чтобы заснуть), я ответила:

— Не очень.

Чуть не поперхнувшись следующей колкой фразой, Цзынь замер после моего ответа, а потом прищурился и произнес с догадкой в голосе:

— Может ты думаешь, что попала в тело уже не невинной девицы, поэтому так бесстрашна? Но знала ли ты о том, что даже в ночь во дворце, под действием «Ярости любви», мы с Е Сиу просто лежали рядом? Ничего не было. Сиу злобная и глупая. Я предпочёл перетерпеть боль от яда, лишь бы не возлечь с ней.

— Знала — сонно ответила я ему, а потом пробормотала — Хотя и непонятно как это Сиу перетерпела боль? Ты-то сдержался намеренно, но она-то вряд ли захотела бы сдерживаться.

— А она и не сдерживалась — усмехнулся Цзынь и с презрением пояснил — Тёрлась об меня, как какая-то течная кошка, терзала мои губы, кусалась. Пришлось удовлетворить ее пальцами, чтобы утихомирилась и заснула — поведал мне он.

— Кхм — кашлянула я этой откровенности и, отведя взгляд, обронила — Понятно.

Таньтай Цзынь оценил взглядом степень моей неловкости и довольно произнес:

— А я уж думал ты совершенно бесстыжая и даже на такие темы будешь говорить без смущения.

«Вот ведь любитель выводить на эмоции» — поняла я, видя, как он доволен собой.

— Ты упускаешь мою иномирность — вздохнула я и пояснила — Для меня многое из того, что в этом мире должно вызывать стыд и стеснение ничего не значит. Однако, это не значит, что такие темы, как секс, и тому подобное, я готова обсуждать так запросто, тем более находясь в одной постели с мужчиной — закончила я и натянула свое одеяло повыше.

Кому вообще придет в голову обсуждать такое, лёжа рядом с мужчиной? Не важно, есть там чувства к нему или нет, всё равно будет неудобно и неловко и казаться неуместно такое слышать и говорить.

— О как — вздёрнул бровь Цзынь — Так ты всё-таки учитываешь мой пол — усмехнулся он и добавил, окидывая мое лицо взглядом — Но всё равно не боишься. Я не чувствую страха от тебя.

— Может быть есть небольшое опасение — решила признать я очевидное — Но, если честно, в этом мире, я готова опасаться всех вокруг, потому что все вокруг чужие мне.

— Хм, только опасение — хмыкнул Таньтай, подпирая голову рукой, согнутой в локте — Это даже обижает немного. А особенно то, что кажется Минланга ты боишься больше, чем меня — с какой-то обидой произнес он и указал — Вон даже открыла себя и делишься знаниями о будущем.

— Ну может быть — пожала я плечом, когда подумала о двух братьях — Хотя я и прежде хотела тебе рассказать о будущем, чтобы помочь, просто не получалось. А тут, в трюме корабля, надо было уже поторопиться. Страх перед участью оказаться в руках твоего сумасшедшего братца, мне показался отличным объяснением моей внезапной откровенности. Ведь ты тогда мог и не поверить, что я говорю всё это, чтобы просто помочь.

Цзынь хмыкнул на это и признал:

— Я и сейчас не до конца верю.

Сначала я закатила глаза, но потом подумала и сказала:

— Ну может и правильно. В конце концов, всё же нельзя отрицать, что если всё пойдет плохо, то и мне не поздоровится, а значит есть и мой личный интерес предотвратить победу Минланга.

Помолчали. И я уже начала совсем засыпать, как Таньтай Цзынь снова начал задавать свои вопросы.

Он еще долго расспрашивал меня о событиях и диалогах, которые уже прошли или будут происходить завтра.

Но через час-другой я уже не выдержала этой пытки и простонала в подушку:

— Боже, Цзынь, давай уже спать. Я устала, как собака. Завтра дорасскажу — пообещала я.

— Ты же сама торопила, говорила мне нужно поскорее узнать — тормошил меня этот изверг, требуя продолжения.

— То, что тебе следовало узнать срочно, ты уже знаешь — измученно проговорила я — Остальное подождет. Утро вечера мудренее — добавила я, накрывая его одеялом — Поспим и на свежую голову придумаем идеальный злодейский план по захвату власти.

— Почему злодейский? — вскинул брови Цзынь — Разве мы злодеи? — нахмурился он, то ли на мои слова, то ли на мои действия, когда я подтыкала ему одеяло.

— Ладно, как скажешь — вздохнула я и, наконец, сама закутавшись в одеялко, прикрыла глаза со словами — Если хочешь, будем героями. И придумаем совершенно идеальный антизлодейский план.

Таньтай Цзынь только фыркнул в ответ, а я добавила:

— Спи.

---

Примечания:

Многострадальная 13я глава завершена =))

Вероятнее всего, следующая прода немного подзадержится из-за других проектов.

---

1) Точнее — навеселе

Вернуться к тексту

2) секта Хэнъян

Вернуться к тексту

3) Имеется ввиду знание акупунктурных точек или иначе боевого искусства. Например, точка на шее, при точном ударе по ней можно лишить сознания человека. Большинство этих точек соответствуют тем же местам, что и точки акупунктуры. Дим Мак — чрезвычайно опасное боевое искусство, которое может нанести большой урон человеческому телу. Например, на задней части шеи у основания черепа, точка мочевого пузыря-10, считается одной из самых смертоносных точек и расположена непосредственно над местом, где сонная артерия разветвляется на внутреннюю и внешнюю сонную артерии.

Вернуться к тексту

Глава 14

Нападение

Открыв глаза, я попыталась осмотреться, что было затруднительно, так как вокруг было темновато. Тусклый свет пробивался откуда-то из-под потолка, довольно низкого, к слову. А еще было холодно и пахло сыростью или даже затхлостью.

«Это что такое ещё? — вяло подумала я, пытаясь проморгаться и убедиться, что мне это не чудится — Опять трюм?.. Почему»??

Невольно произнеся вслух последнее слово, я неожиданно получила ответ:

— Удивлена? — раздался голос сбоку и, повернув голову, я увидела Таньтай Цзыня, сидящего на корточках передо мной.

Он усмехался и смотрел на меня, прищурив глаза, как довольный кот. Казалось его забавляла вся эта ситуация и мои эмоции недоумения и непонимания. Но не получив вербального ответа на свой вопрос, он тут же сменил настроение, будто переключив нужную эмоцию, уместную для текущего момента, и мрачно пояснил:

— Я не оставлю позади никого, кто знает мои секреты.

— Как Инь Синь? — почему-то спросила я, хотя в голове теснилась сотня других вопросов, начиная с «какого чёрта?» и «мы же вчера уже это обсудили» до «как же так?», «я же тебе помогаю, рассказала всё о грядущей опасности», «за что?».

Таньтай отвёл взгляд и сжал зубы, а я продолжала, напоминая, что я на его стороне:

— Инь Синь сговорилась с Минлангом, чтобы убить тебя. Ты имел право защищать себя и вернул ей лишь то, что она дала тебе. Была бы она решительнее, не страдала бы от мерзкого советника У, а просто умерла. Но она трусливо подсыпала дурман, желая, чтобы кто-то другой убил тебя, пока ты беззащитен — закончила я, надеясь, что он поймет: я ему не враг, понимаю его и принимаю его поступки.

Переведя взгляд на меня и наклонив голову набок, Таньтай Цзынь равнодушно произнёс:

— Ты думаешь меня это волнует? — и заглянув мне в глаза, прошептал, словно делясь секретом — Когда-то Инь Синь, в разговоре с Лань Ань, назвала меня лишённым чувств маленьким монстром в человеческом обличье. Думаю, она была права — пожал он плечом им продолжил — Конечно, со временем, я научился притворяться лучше, чем тогда, в детстве, но все мои эмоции — лишь имитация чужих чувств, мастерски созданная иллюзия — признался он и, подняв взгляд к свету, льющемуся из-под потолка, продолжил — На самом деле моя душа подобна холодному стоячему озеру без волн. Мне не так уж и важно, как она ко мне относилась, пока она была на моей стороне. Другое дело, это ее намеренье предать, трусливо подсыпав яд в кашу — нахмурил он лоб — Она решила сбежать от меня и не так уж важно каким образом она пыталась это сделать, но у нее даже не хватило силы духа убить меня лично, она просто отдавала мою жизнь приспешникам врага. И вот за эту трусость она достойна презрения. Разве нет? — спросил Таньтай Цзынь, подняв брови.

Он спрашивал скорее о логике своего решения, а не о моральном аспекте ситуации.

На самом деле Таньтай Цзыня не особо взволновало произошедшее, он ни к кому не чувствовал ни настоящей заботы, ни влечения, ни тем более любви. Просто определял по невербальным признакам, когда кто-то проявлял это и подражал эмоциям, которые люди должны испытывать в похожей ситуации.

Я оцепенела, осознав это, и в голове зябкой мыслью пронеслось, что Ли Сусу была более права, чем я, думая о Таньтай Цзыне:

«Человек рожденный со злыми костями: не понимающий разницы между добром и злом, не знающий, что такое стыд и не способный сопереживать другим. Всё к чему он стремится всем свои существом — сила и власть, ибо предначертано ему стать повелителем демонов».

Таньтай Цзынь же тем временем посмотрел прямо перед собой и пробормотал будто сам себе:

— Когда-то я думал, что всё моя вина. Но теперь понимаю, что не виноват в злых поступках людей. Это просто мир такой. Теперь я получил силу и могу занять место, которого меня лишили, смогу отомстить всем, кто измывался надо мной и хотел убить, пока я был слаб.

— И тебе — со злорадной ухмылкой добавил он.

Я вздрогнула и прошептала:

— Но я же не Е Сиу.

Таньтай лишь пожал плечами и оглядел меня со словами:

— Но это тело ее — сказал он и провел пальцами по моим связанным рукам — Это эти руки держали кнут и наносили удары — затем продолжил движение по моим коленям — Это эти ноги пинали мое тело и «топтали» мою гордость — наклонил он голову, а потом вдруг взял меня за подбородок и, прикрыв мои губы пальцем, добавил — Это из этого рта я вынужден был слышать все унизительные оскорбления и это эти глаза видели меня у своих ног, жалкого и беспомощного — впился он взглядом в мои глаза, а через секунду встал, встряхивая рукавом.

— Так что, не обессудь — закончил Таньтай Цзынь и швырнул в меня сгустком демонической энергии.

Панически зажмурившись, я дёрнулась всем телом в сторону, уже понимая, что не избегу удара, и в следующий момент…проснулась.

Распахнув глаза, я судорожно хватала воздух ртом и чувствовала, как бешено колотится сердце в груди.

«Кошмар» — с облегчением поняла я, медленно осознавая себе лежащей на боку, почти на краю кровати и судорожно сжимающей одеяло, практически целиком сползшее на пол.

— Страшный сон? — услышала я вопрос и, повернув голову на голос, увидела Таньтай Цзыня, закрепляющего заколку в своих волосах.

«Вот он, настоящий Цзынь, сидит себе спокойно перед зеркалом и готовится выйти наружу, чтобы воплотить придуманный вчера план по отражению нападения. Всё хорошо, всё в порядке» — успокаивала я себя, потирая похолодевшие руки и с трудом садясь на постели. Казалось, у меня всё тело судорогой напряжения свело, да еще и замёрзла без одеяла. Отсюда и чувство онемения, наверное, и эти ассоциативные ощущения во сне…

Я передёрнулась и сказала себе, тряхнув головой: «Ладно, давай уже включайся в реальность. Вон Цзынь на тебя с ожиданием смотрит. Ах да, он же задал вопрос».

— Кхм, да, кошмар приснился — кашлянув, ответила я и провела ладонью по лбу, стирая испарину.

— И что там было? — с рассеянным любопытством уточнил Таньтай, надевая отданный мне вчера плащ.

— Не важно. Главное, что это был просто сон — вздохнула я — К тому же, если ты не знал, плохие сны рассказывать не рекомендуется, если не хочешь, чтобы они воплотились в реальность.

— И ты веришь в это суеверие? — хмыкнул Цзынь.

— Предпочитаю перестраховаться, чем своим скептицизмом привести саму себя в капкан своих заблуждений. Мало ли — дёрнув уголком рта, закончила я.

Цзынь что-то хотел ответить, но нас прервал стук в дверь. Оказалось, это Нянь Баюй принёс нам завтрак. За ним и обсудили детали грядущего плана еще раз.

И вот герои истории опять выходят на сцену, а мне снова остается только ждать и надеяться, что всё пройдет так, как запланировано нами. Я вновь сидела за ширмой в запертой каюте, держала кулаки и молилась.

Минуты текли медленно и невыносимо было просто бездействовать, даже не имея возможности наблюдать со стороны, но я успокаивала себя мыслью, что, если всё получится, дальше я уже смогу поучаствовать в происходящем и увидеть своими глазами как меняется судьба этого мира. Ну, а пока, мне оставалось только погрузиться в медитацию и уповать, что техника предвиденья покажет мне как поменялось канонное развитие событий этого эпизода из-за моих подсказок.

* * *

Таньтай Цзынь был спокоен идя на палубу. Ему прежде приходилось действовать и вслепую, а в нынешних условиях, имея информацию о грядущем, ему и вовсе должно было быть легко преодолеть очередное препятствие на своем пути. Сиу, источник информации, была спрятана в каюте. «Очень скоро он получит еще одно подтверждение ее полезности. Или убедится в обратном. Но в любом случае он справится, а она не сбежит. Нянь Баюй, единственный кто предупрежден. Он также пройдет проверку на преданность, о которой столько пела Сиу. Но думается мне, что Глава стражи всё еще надеется, что предсказанное неправда, судя по его осторожным взглядам в сторону Лань Ань».

Та, подойдя к принцу, поклонилась, приветствуя, а Таньтай Цзынь заметил:

— Почему замедляемся?

Ему было интересно что ответил жрица, ведь не думала же она и вправду, что он идиот и не заметит, что корабль сбавляет ход? Или изначально предполагалось, что он будет надёжно отвлечен девицами Июэ в своей постели и не выйдет из каюты до обеда?

— Мы приближаемся к слиянию с рекой Мохэ — ответила жрица, глядя вперед — Течение этой реки коварно и непредсказуемо. Неосторожные корабли часто тонут. Так что все стали всегда замедлять свой ход на этом участке пути, перестраховываясь.

«Хорошая отговорка — подумал Таньтай, кивая жрице, что понял — Хотя может и правда, просто для достоверности они специально так подстроили место ловушки».

— Мой принц, Ци Шуан прислал весть — добавила Лань Ань следом — Его отряд всю ночь обыскивал берег и им удалось найти Е Сиу.

— Как она? — затаив дыхание, спросил Таньтай.

«Скажут ли они, вопреки их ожиданиям, что нашли только труп, ведь ему-то точно было известно, где Сиу, так как она и не прыгала за борт».

— Жива. Лишь наглоталась воды — ответила жрица, склонив голову и услужливо добавила — Они ждут нас у причала, чуть впереди.

— Как я и думал — ей не сбежать — фыркнул Цзынь, отыгрывая свою роль.

«Ну что ж, начнем спектакль» — пронеслось в голове Таньтая и он коротко глянул на Нянь Баюя, который напрягся услышав слова жрицы, подтверждавшие предупреждение о ловушке.

Отдав распоряжения причалить к берегу, Нянь Баюй собрал стражей, чтобы сопровождать принца на берег. С ним пойдет только один отряд, остальные два останутся на корабле, но будут оставаться в режиме готовности. «На всякий случай» — заметил Баюй в конце своей речи перед стражами.

Таньтай Цзынь, заложив руки за спину, не спеша сошёл с трапа и остановился перед коленопреклонённой девушкой с мешком на голове. «Затейники» — хмыкнул он, заметив эту деталь. Глянув на Ци Шуана, стоявшего рядом с «пленницей», он произнёс свою реплику:

— Отличная работа. Сними с неё мешок, пусть отдохнёт.

— Так точно — откликнулся этот предатель и поднял руку чтобы сдёрнуть мешок.

Таньтай Цзынь внутренне напрягся, сейчас будет опасный момент и от быстроты его реакции зависит ослепнет ли он и будет ли отравлен.

Девушка, только освободившись от мешка, тут же вскинула руку с самострелом на запястье и в тот же миг отравленный дротик полетел в его сторону.

Предупреждённый об этом моменте, Таньтай Цзынь сумел не только перехватить дротик, но и тут же откинул его в сторону, а в следующую секунду уже начал собирать демоническую энергию для атаки.

— Защищайте принца! — крикнул Нянь Баюй и вступил в битву со стражами отряда Ци Шуана, походя убив коварную девицу, чуть не погубившую принца Таньтая.

Энергия, собранная и выпущенная Цзынем, успешно раскидала как чужих, так и своих, за исключением тех, что стояли рядом в момент удара. А это были только Нянь Баюй, знавший о плане, и предательница Лань Ань, стоявшая всё время за его плечом и готовившаяся напасть. «Жаль придётся разыграть слабость» — досадливо выдохнул Цзынь и кашлянул кровью, специально внеся дисбаланс в меридианы своей энергией.

Лань Ань подхватила его под локоть, поддерживая, а Нянь Баюй загородил своим плечом, встав чуть впереди.

Остальные стражи, верные Баюю, постепенно подтягивались к ним, а другие становились за спиной Ци Шуана.

— Ваше Высочество, хоть Вас и не ослепила отравленная игла, Вы ранее приняли отравленную энергию демона — довольно сообщил Ци Шуан и спросил мерзко усмехаясь — Какого Вам сейчас, скажите?

— Ци Шуан, почему ты предал племя Июэ? — с презрением спросил Таньтай Цзынь. Наконец, он мог не скрывать своего отношения к этому предателю.

Тот лишь хмыкнул в ответ. Наверное, он не считал, что предал Июэ. Лишь чужака. Монстра с проклятым даром. Который ⁽¹⁾ благодаря новой власти и поддержке императора Цзина, больше не будет иметь значения, и он, Ци Шуан, сможет занять место Главы стражи. Возможно даже в самом дворце.

Воины Цзина со стрелами и мечами, по знаку Ци Шуана, прекратили прятаться и пошли в наступление. Бой не был долгим. Всё это время, пока одни сражались на мечах, а другие отбивали вражеские стрелы, Таньтай Цзынь отходил на корабль спиной вперёд, страхуемый жрицей, ведущей его. Выждав нужный момент, Цзынь крикнул Главе стражи:

— Нянь Баюй, отходим, их слишком много. На борт! — дал он общую команду.

Нянь Баюю с верными стражами почти удалось поднять трап, но прилетевшая заклинательница остановила их, опрокидывая всех на корабле отдачей от силы энергетического удара.

В тот момент, когда Таньтай Цзынь, вставший на ноги, начал собирать энергию для атаки, Лань Ань приставила нож к его горлу и крикнула стражам:

— Сдавайтесь! Иначе я убью Таньтай Цзыня.

Обернувшийся на крик, Нянь Баюй сокрушенно выдохнул и произнес:

— Стража, сложить оружие — и сам бросил свои мечи, глядя на жрицу с разочарованием.

«До последнего надеялся, что та не предаст»? — хмыкнул Цзынь, оценив реакцию Баюя, и покосился на женщину.

Подоспевшие стражники Цзина взяли его в мечи, поставив на колени, как и самого Нянь Баюя и остальных стражей лунной тени.

Поднявшись на борт, Минланг, выйдя из-за спины заклинательницы, хлопал в ладоши со словами:

— Замечательно. Верховная жрица народа Июэ, признаться, я поражён — Вам всё-таки удалось уговорить этого идиота причалить. Бескровная победа. Лань Ань, ты молодец.

Жрица только нервно склонилась в поклоне, чувствуя, как прожигает ее взгляд Таньтай Цзыня.

— Ты обеспечила своей дочери достойное ее будущее: я избавил ее от болезни, и ты скоро снова будешь с ней — добавил Таньтай Минланг с усмешкой.

— Благодарю Вас, Ваше Величество — склонилась Лань Ань, не скрывая радостного облегчения от услышанного обещания.

Таньтай Минланг усмехнулся и, обойдя жрицу, подошёл ближе к коленопреклонённому Цзыню:

— Братец, как давно мы не виделись — проговорил он и, схватив его за подбородок, заглянул в глаза — Отец был прав — у тебя те же ведьмины глаза. Жаль не удалось ослепить ядом. Но зато, если подумать, я смогу сделать отличный подарок отцу — заметил он и прошептал брату на ухо — Знаешь, когда он умирал, он желал одного — снова увидеть эти глаза — а затем с безумной ухмылкой продолжил уже громче — Исполню его предсмертное желание: выколю твои глазки и положу их у его поминальной плиты. Как тебе идея?

Таньтай Цзынь только дёрнул уголком рта в короткой усмешке, услышав это, но ничего не ответил, что явно бесило Минланга и тот протянул насмешливо:

— Всё молчишь? Нисколько не изменился. Или ты только гавкать можешь как пёс?

Цзынь молчал, смотря прямо перед собой, никак не реагируя на насмешки, и тогда Минланг раздражённо прокричал:

— Говори! Скажи уже хоть что-нибудь!

Таньтай Цзынь снисходительно-медленно повернул голову в сторону брата и безэмоционально произнёс:

— Таньтай Минланг, зачем тратишь время на события минувших лет? Я доверился не тому и попался в ловушку. Признаю поражение. Теперь ты можешь убить меня — закончил он и снова отвернулся от Минланга.

— Братик мой, не всё так просто — сказал Минланг и, издав смешок, добавил — Ты умрёшь, не переживай. Но легко ты не отделаешься. Умирать ты будешь долго — пообещал он и крикнул в сторону берега — Эй там, внесите подарок.

Пара воинов поднялась на корабль по трапу, внося тяжелую жаровню на цепях, и поставила ту перед пленником и Минлангом. Ветер раздувал красноватые угли, что тлели в сердцевине жаровни, и эти красные отсветы отражались в чёрных глазах Минланга, придавая ему картинную зловещесть, когда он наклонился ближе к Цзыню и произнёс:

— Знаешь откуда у меня эти шрамы? — спросил он, показывая руку, покрытую коркой давних ожогов.

— Бессмысленный вопрос — обронил Цзынь.

На его памяти, кажется, у Минланга всегда были эти шрамы. Откуда ему знать, да и зачем.

— Это тоже твоя вина — надавил голосом Минланг и стиснул зубы.

— Моя? — подняв одну бровь, незаинтересованно спросил Цзынь.

Однако Минланг не обратил внимание на отсутствие интереса, а начал рассказывать:

— Мне было шесть, когда твоя чёртова матушка натравила на императора дикого зверя на охоте. Моя мать умерла. Весь дворец знал кто виновен, но ничего не сделали этой ведьме, ведь она была беременна тобой, и отец защищал ее, никого не слушая. В тот год все судачили, что если она родит мальчика, то император женится на ней, сделав императрицей, а тебя наследником. Даже мои служанки совсем распоясались. Была зима, а жаровню не прикрыли крышкой. Я упал на угли прямо лицом. Чуть не умер от боли. Но нашему отцу было важнее, чтобы его беременная ведьма хорошо выспалась, лёжа на его коленях — процедил Минланг и продолжил — Я ждал его целую вечность и вот он пришёл, но даже не заглянул ко мне. Я слышал только, как он говорит с лекарем и сетует, что мне «будет трудно занять трон с изуродованным лицом».

Минланг выдохнул, вновь переживая ту горечь обиды, страха и злости, а потом присел на корточки рядом с Цзынем и закончил, заглянув ему в лицо:

— И в этом виноват ты и твоя мать-шлюха. И ты ответишь за всё — крикнул он и, схватив Цзыня за волосы, стал наклонять голову к углям жаровни с рычанием — Почувствуй жар, тварь.

Таньтай Цзынь изо всех сил сопротивлялся, чтобы не соприкоснуться лицом с углями, когда Лань Ань вдруг решила вмешаться:

— Ваше Величество, я обещала помочь Вам убить Таньтай Цзыня, но о пытках речи не было. Так же нельзя!

— Заткнись! Знай свое место — одёрнул ее возмущение Минланг и продолжил — Наконец, Таньтай Цзынь, в моих руках, я его изуродую, искалечу. Он сам будет молить меня о смерти — оскалив зубы, говорил Минланг и продолжал давить на шею брата, приближая его лицо к жаровне.

— Ну знаю я теперь твою историю — проговорил Цзынь, с трудом удерживая хотя бы небольшое расстояние до углей, и добавил — Но не вижу здесь своей вины. Если кого и винить, то нашего отца, а не меня.

— Нет, тебя! — крикнул в ответ Минланг, словно капризный обиженный ребенок — Ты виноват, Цзынь. Ты во всём виноват! Теперь же ты расплатишься за всё — и вновь принялся клонить голову брата к жаровне.

Таньтай Цзынь дёрнулся в сторону, а затем заговорил:

— Подожди. Мне уже не сбежать. Позволь же задать ей вопрос — озвучил он просьбу, покосившись на свою няню.

Минланг захохотал и произнёс, вставая:

— Что ж, спрашивай, братец. А потом мы поиграем. Перед твоей смертью.

Отошедшему в сторону Минлангу тут же поставили табуретку, на которую он уселся и приготовился смотреть представление.

Таньтай Цзынь, не обращая на это особого внимания, поднялся с колен и, поправив плащ на своих плечах, медленно повернулся к жрице. Сделав шаг к ней, он взял её руку в свою и спросил:

— Тётя, почему ты меня предала?

Да, он уже знал это от Сиу, но хотел, чтобы Лань Ань сама сказала, подтвердила или опровергла те предположения.

Вырвав свою ладонь из его, Лань Ань судорожно вдохнула и выдавила из себя:

— Я не должна была этого делать. Простите, Ваше Высочество — и тихо добавила следом — Но я не могла иначе. Ведь у меня есть дочь — Фуя.

— Ради дочери значит — хмыкнул Цзынь и разочарованно добавил — Раньше ты не была так слаба.

— Так было раньше — кивнула жрица — Но стоит кого-то полюбить, к кому-то привязаться, и сталь сменяется воском — а потом начала объяснять — Год назад Фуя пропала, мы думали она умерла, но принц Минланг помог мне её найти. Я хотела быть верна Вам, но ещё больше я не хотела потерять дочь. У меня не было детей, и Вы были мне как сын. Но потом небеса подарили мне ребенка. Подарили мне прекрасную дочь.

Цзынь почти не слушал. Похоже ничего нового, чего он еще не знал, она ему не скажет. Он припоминал детали их плана и готовился дать команду паучку.

Лань Ань же между тем продолжала:

— Принц, Вы всегда были безэмоциональны, холодны, даже жестоки. А Фуя — она чиста и прекрасна. И если уж выбирать между вами, то я выберу не Вас — закончила она.

Таньтай Цзынь, опустив взгляд на секунду, затем поднял глаза и с болью в голосе начал говорить:

— Вот как… Я ничего для тебя не значу? Как ты могла?...

— Ваше Высочество — прервала принца Лань Ань, видя, как он снова изображает то, что не чувствует на самом деле: как в детстве, когда только учился имитировать эмоции.

«Нда — подумал Цзынь — Наверное, я сейчас слишком переигрывал».

— Я знаю почему Инь Синь сошла с ума — с укором проговорила жрица.

Цзынь уже отбросил идею изображать эмоции и сухо сказал:

— Поверить не могу, что всё из-за этой предательницы.

— Это я поверить не могу, что Вы пошли на такое! — воскликнула Лань Ань и продолжила — Вы действительно бесчеловечны. У Вас нет сердца, Ваше Высочество — заключила она и покачала головой.

Цзынь криво усмехнулся этому заявлению и приложил руку к груди. «Технически сердце никуда не делось. Стучит, как и прежде — убедился он — Но верно Лань Ань сейчас говорила о бессердечности его поступков — понял он и задумался — А как же бессердечные поступки Инь Синь? Она знала о них?» — и решил рассказать, произнеся вслух факты:

— Инь Синь пыталась меня убить — мрачно поведал он.

— Мы с Инь Синь вырастили Вас, заботились о Вас. Вот только для Вас это ничего не значит — поджав губы ответила жрица — Вы не знаете, что такое благодарность. Одна ошибка перечеркнула столь долгие годы. Ни я, ни Инь Синь, мы ничего для Вас не значим. И что хуже всего, Вы с лёгкостью пользуетесь людьми, а если сочтёте кого-то врагом — убьёте — обвиняюще закончила она.

— Разве это неправильно? — спросил Цзынь, логично размышляя, что «враги есть враги».

— Да, неправильно! — крикнула Лань Ань и с давлением подчеркнула — Не по-человечески.

Таньтай Цзынь только шевельнул губами в намёке на ухмылку, а жрица уже продолжила:

— Хотя… Что-то человеческое и в Вас есть. Например, привязанность к Е Сиу. Я даже удивлена — покачала она головой, усмехаясь.

Таньтай Цзынь вспомнил о том, что ему нужно играть свою роль и произнёс, словно только осознал:

— Ты ей помогла освободиться от пут — и добавил — Вы же её не нашли, да? Это был лишь повод причалить к берегу. Так вы избежали абордажа и лишних жертв.

— Вот видите, стоит привязаться к кому-то, и любой станет слабее и уязвимее — продолжив свою мысль, проговорила Лань Ань, вздёрнув подбородок.

— Ошибаешься, Лань Ань — ответил на это Цзынь — Е Сиу значила для меня даже меньше, чем ты или Инь Синь.

— Мой принц, не отрицайте — снисходительно улыбнулась жрица — Вы, наконец, почувствовали привязанность к кому-то, а я использовала эту связь, чтобы обмануть Вас. Какая злая ирония — хмыкнула она, качая головой.

Эта насмешка была болезненной. Но всё же Таньтай Цзынь сдержал гнев и выдохнув заглянул в глаза своей няне и дал ей еще один шанс спастись, оправдаться, спросив:

— Лань Ань, ответь на вопрос: ты жалеешь, что предала меня?

— Дитя моё, не жалею — коротко ответила та, а потом добавила — Тогда, в холодном дворце, я спасла Вас, напоив своей кровью. Вы бы знали, как часто я об этом жалела потом — вздохнула она.

Таньтай Цзынь, выслушав эти слова, медленно кивнул головой и сделал шаг назад со словами:

— Что ж, хорошо — подумав: «Что ж, ты сама сделала свой выбор» и, сделав еще один шаг назад, добавил, еще раз кивнув — Ладно…

Глядя на Лань Ань, он подумал: «Я пытался дать тебе шанс уйти от возмездия за твой проступок, но ты оборвала все нити».

— Таньтай Минланг — повысив голос, произнёс Таньтай Цзынь и это был знак Нянь Баюю собраться и приготовиться.

Раскинув руки, он добавил, говоря брату, но смотря при этом на жрицу:

— Я готов, ну же.

Скосив глаза на Минланга, что поднялся и сделал шаг к нему, он вернул свой взгляд на Лань Ань и дал команду паучку:

— Вперёд!

В ту же секунду паук добрался до шеи жертвы и сделал свой отравляющий укус.

Дальше события начали развиваться стремительно.

Заклинательница, отравленная ядом паука, упала на палубу, не успев и вскрикнуть. Минланг ещё ошарашенно поворачивался в её сторону, чтобы посмотреть на её упавшее тело, когда Нянь Баюй призвал заранее подготовленных птиц и те напали на стражников, тем самым дав стражам лунной тени возможность освободиться и убить своих недавних пленителей, а Таньтай Цзынь одним мощным энергетическим ударом раскидал всех оставшихся врагов. Часть из них свалилась за борт, часть методично добили стражи лунной тени, пока те не пришли в себя.

Таньтай Минланг, ударной волной отброшенный назад, ударился головой о борт и потерял сознание.

Отступление «План по отражению нападения»

Мужская часть, а также большинство, нашего совета далеко не сразу согласились с тем, чтобы действовать в рамках вражеского плана.

В очередной раз вздохнув, я продолжила бороться с традиционно самцовой упёртостью, приводя разумные доводы в пользу своего плана:

— Зная о деталях нападения, вы будете готовы его отразить, а если отменить всё, то неизвестно, что они еще придумают и где подловят потом. Так не лучше ли воспользоваться знанием их плана и повернуть всё в свою пользу?

Еще немного поспорив, но они всё-таки, хоть и скрепя зубами и тая тревогу в сердце, ⁽²⁾ неохотно согласились действовать по известному сценарию нападения.

К слову, в ходе обсуждения плана, выяснилось, что на миссию спасения принца Глава стражи взял четыре отряда лучших воинов. В каждом отряде было по восемь человек, включая их старшего — лейтенанта. Итого: в поход отправились тридцать три стража лунной тени. ⁽³⁾

О численной силе врага я знала лишь примерно.

— Их было очень много — в основном могла сказать я, когда меня спрашивали о нападавших воинах Цзина.

— Много? Это что за сведенья? — фыркнул Таньтай Цзынь — Мне насекомые-очевидцы могли бы сказать больше.

Хотела бы я огрызнуться: «Вот у них бы и спросил, чего до меня докопался», но я не могла позволить своему раздражению испортить только что сформировавшиеся связи. Я глубоко вздохнула. Все мы просто устали, вот и злимся.

Я потёрла лоб и произнесла:

— Может мне была показана лишь часть происходящего, к тому же всё происходило очень быстро. Помню, что ты, увидев численное преимущество, скомандовал всем отступать. Вероятно, их было больше чем у вас. Может сорок или даже больше человек?

Нянь Баюй нахмурился, пытаясь прикинуть расклад, а Цзынь мрачно спросил:

— А поточнее нельзя? Посмотри еще раз — велел он.

«Вот ведь… — сцепила я зубы от предъявленных претензий, а потом подивилась — Всю жизнь же заложником был, а замашки махрового тирана-императора».

Я покачала головой, но всё же погрузилась в медитацию, чтобы увидеть этот эпизод.

Помедитировав и посмотрев сцену нападения три раза, я смогла обозначить места где будут спрятаны воины Цзина, ориентируясь на карту и пояснения Баюя примерно знающего берег в районе причала. А также добавила, что не все воины пойдут на корабль вместе с Минлангом. Предварительно мы приняли на веру цифру — 50. Примерно столько воинов предположительно было со стороны нападающих.

Уже подробно рассказав все детали этого эпизода и предложив план действий, я схематично нарисовала схему и призвала двух парней оценить расстановку сил врага:

— Вот посмотрите.

На листе бумаги я обозначила как будут стоять на берегу, в подготовленной ловушке, восемь стражей во главе с Ци Шуаном и девушка в моем платье.

Кстати, согласно моему описанию девушки с самострелом, а точнее самого оружия, парни сделали вывод, что возможна эта девица — нанятый ассасин. Нянь Баюй пообещал разобраться с ней в первую очередь, во избежание неприятных сюрпризов позже. Кто знает какой еще у нее там арсенал и вдруг ядовитая стрелка не единственная?

А потом подытожила то, что мы нарешали за часы обсуждения, делая акценты на важных местах:

— На причале ты, зная об отравленной стреле, не просто поймаешь ее, но и тут же отбросишь в сторону, чтобы не получить яд и не ослепнуть — подчеркнула я и продолжила -Дальше ты раскидаешь воинов своей силой, а потом прервёшь атаку. Сможешь изобразить действие яда? — уточнила я и пояснила — Ну кровь изо рта?

Цзынь кивнул и объяснил, что сможет направленной силой повредить часть меридиан (чтобы вызвать кровотечение) в тех местах, что восстановятся быстрее, а потом сожалеюще произнес:

— Жаль придётся притвориться слабым, но, чтобы выманить врага, я сделаю это. И тогда охотники превратятся в жертв, а ловушка, созданная ими, захлопнется над их головами — предвкушающе закончил он.

Покивав ему, я спросила:

— Нянь Баюй, в момент атаки силой, будь рядом с принцем — прикроешь его пока он не придёт в себя. К тому же, именно тебе придётся отбивать стрелы, пока Цзынь отходит на корабль. Остальные будут справляться с этим не так хорошо — добавила я и заметила, как расстроился Нянь Баюй, понявший о неизбежности потерь среди своих подчиненных.

Посочувствовав этому «единорожке», ⁽⁴⁾ я продолжила озвучивать детали плана далее, обратившись к Цзыню:

— Итак, ты всё же отступишь под градом стрел на корабль, в определенный момент (когда на горизонте появится вспышка силы заклинательницы), озвучив команду «На борт». Нянь Баюй со своими стражами начнут поднимать трап, но явится заклинательница и нужно позволить ей удержать опущенный трап, а Лань Ань, в свою очередь, позволить поднести нож к твоей шее.

Что Таньтай, что Баюй в, этот момент скривились, а я поспешила их утешить следующим замечанием:

— Но…Минланг с его людьми, думая, что всё идет по их плану, не будут готовы к сюрпризам.

Парни приободрились и посмотрели на меня выжидательно:

— Например, к незаметному, но смертоносному укусу паука.

Посмотрев на Цзыня, я показала ему большой палец за идею и, отметив его довольный вид, добавила:

— Но лучше ему убить заклинательницу, а не Лань Ань.

Таньтай тут же напрягся и хмуро спросил:

— Ты хочешь, чтобы я пощадил Лань Ань? Она предательница.

— Тут ты сам решай — пожала я плечами (я правда не была уверена, что стоит сохранить жизнь жрице) — Но убить её ты сможешь и позже, а паучок очень пригодится против заклинательницы и Минланга, который рассчитывает на ее защиту. И как я рассказывала — не напрасно, ведь она сможет его защитить от твоей атаки, если останется к этому моменту невредима.

Таньтай Цзынь нахмурился, задумавшись, а потом уточнил:

— Что же с самим Минлангом?

Наклонив голову набок, я произнесла:

— Лучше всего будет пленить его, допросить, а потом можно дать Минлангу воду реки Жо (если она есть) и, управляя им, убрать с трона. Твое вхождение на трон встретит меньше сопротивления, если Минланг раскроет свои преступления перед советниками, продемонстрирует свое безумие и умрёт у них на глазах — поведала я и Цзынь в принципе был согласен с тем, что, пленив врага, всегда успеется убить его, после того как его можно использовать.

Изучив расположение людей на корабле на нарисованной схеме, было принято решение, что паучка Цзынь заберёт у жрицы в момент нападения, когда она будет вести его на корабль. Ядовитый подарочек переползёт с Цзыня на Минланга, когда тот будет клонить его к жаровне, а потом прокрадётся от него к заклинательнице, пока Лань Ань будет вещать Цзыню о Фуе.

В целом, наш план очень тонко вплетался в полотно судьбы существующей истории и тем самым обещал гармоничное проникновение и плавное изменение истории, что было очень выгодно в перспективе.

По сути, кроме нашего предзнания и внезапности ядовитого паука, главной картой была не ослабленная ядом сила Таньтай Цзыня, но Нянь Баюй всё же настоял, чтобы в конце, при освобождении пленников, участвовали призванные ими птицы. Он переживал, что от силы удара Таньтай Цзыня, некоторые стражи с мечами у шеи могут сильно пострадать. Цзынь не возражал против такой помощи и план был принят и согласован.

Конец отступления «План по отражению нападения»

Лань Ань с трудом поднялась после того как упала, отброшенная силой принца Цзыня, и оглядевшись стала заторможенно наблюдать за расправой стражей над воинами Цзина. Медленно переводя взгляд с одного на другое, она увидела, как Таньтай Минланга связывают особыми путами, пропитанными водами реки Жо; как Нянь Баюй управляет птицами, и они сеют панику среди воинов Цзина, оставшихся на берегу, а подоспевшие стражи лунной тени пользуются их растерянностью и убивают превосходившего числом врага; как Таньтай Цзынь, всё еще исходящий демонической силой, помогает им не упустить ни одного человека — не оставляя в живых ни одного свидетеля сегодняшних событий.

Последним она видит мёртвое тело заклинательницы, что лежало на палубе неподалёку от неё. Она замечает чёрную сеточку на белках глаз девушки, показывающую что та умерла от яда, а затем видит, как маленький паучок проползает по ее шее, щеке, губам и покидая тело двигается в ее, Лань Ань, сторону.

Расширившимися глазами она видит, как паук, сделавший свое чёрное дело, заползает на шпильку, видимо выпавшую из ее волос при падении, и замирает на цветке лилейника, через секунду сливаясь с ним и становясь незаметным глазу. Судорожно вздохнув, Лань Ань вспоминает, как эту шпильку ей вручил Таньтай Цзынь со словами, что никогда не забудет, что она для него сделала.

Услышав смешок, она поднимает взгляд от коварной шпильки и видит Таньтай Цзыня, смотрящего на неё. В его глазах всё ещё полыхают отблески демонического пламени, а секундой спустя сгусток этого пламени летит прямо ей в грудь. Лань Ань только успевает зажмуриться и больше не видит ничего, потеряв сознание.

---

Примечания:

Глаза Таньтай Цзыня с отблеском пламени https://pin.it/e98xWWTlq

Прода задержалась, но я не виновата (предупреждение: сейчас автор безбожно начнёт переводить стрелки), это всё моя сестра — отправила мне ссылку на новеллу, которая ей понравилась. Эта новелла была очень, ОЧЕНЬ длинная. Пока прочла, пока дописала и доредактировала главу, вот и неделя — вжух! 🪄

Спасибо всем, кто ждал 👍

Спасибо всем, кто будет ждать и жать ждуна ❤️‍🔥

---

1) Имеется ввиду — дар

Вернуться к тексту

2) надо ли пояснять кто скрипел, а кто тревожился??

Вернуться к тексту

3) прим.от автора: «33 крутых бойца и у всех по три яйца — Июэ, блядь, молодца». Извините, не удержалась от ассоциации (цитата из аудио сказки о царе Салтане) ?

Вернуться к тексту

4) Единорог — человек уникальный, исключительный, обладает особыми качествами и способностями, который чист душой, обладает высокими идеалами и принципами и тяжело переносит несправедливость.

Вернуться к тексту

Глава 15

Разбор полётов и планы

Под руководством Нянь Баюя, стражи лунной тени довольно быстро разобрались с воинами Цзина.

В живых осталось лишь два пленника: Лань Ань, которую разместили в трюме, что не так давно занимала я, и Таньтай Минланг, уже пришедший в себя, после удара головой и осознавший себя связанным на полу, у ног брата.

Дёрнувшись в путах, он огляделся по сторонам, как загнанный зверь, и почти прорычал:

— Таньтай Цзынь, тебе так просто это не сойдет с рук! Я император Цзина, а ты никто — жалкий червь! — оскалил он зубы, пытаясь выкрутить руки из веревок на запястьях.

— Минланг, тебе некого винить в произошедшем кроме себя самого — спокойно проговорил Цзынь, усаживаясь в кресло, и пояснил с легкой усмешкой — Ведь ты сам попал в ловушку, которую так тщательно готовил для меня.

— Как ты узнал? Кто предал меня?! — зло выдавил Минланг, мечась взглядом по комнате — Это эта жрица Июэ? Ну конечно, никому из этого племени не стоило доверять… — бормотал он с безумием в глазах.

— Лань Ань предательница, ты прав, но я узнал не от нее — поведал Таньтай Цзынь и перевел взгляд на Е Сиу, стоявшую неподалёку.

Она уже переоделась в чёрно-синее платье, предоставленное сестрой Нянь Баюя, а волосы собрала в пучок и закрепила двумя длинными шпильками, которые у нее остались после имитации побега с корабля.

— Кто ты такая? Очередная ведьма? — спросил Минланг с подозрением — Прознала про мой план, с помощью ваших шаманских штучек? — презрительно добавил он.

— Она моя жена — с ухмылкой ответил Цзынь вместо нее и обратился к Сиу — Так, что там с ним дальше делать, зачем он живым нужен? — с досадой спросил он.

— Разумеется для того, чтобы использовать в своих целях — ответила Сиу и напомнила — Для лучшего восхождения на трон Цзина.

— Можно было и без него обойтись — раздраженно заметил Цзынь, поглядывая на трепыхания Минланга на полу.

Тот всё не оставлял попыток выпутаться из веревок. Ему никто не сказал, что путы особые, которые и заклинаниями не разрезать.

— Даже в твоем первоначальном плане месть Таньтай Минлангу сыграла свою роль, когда ты вошёл в Цзин, но в доработанном плане польза от его смерти будет более значительной — сказала Сиу — Тем более он бы выжил, благодаря вмешательству заклинательницы, и еще не раз вмешивался бы в твою жизнь, желая уничтожить тебя.

— Но теперь заклинательница мертва и ничто не мешает следовать моему плану, так? — уточнил Цзынь, подняв бровь.

— Ублюдок! — крикнул Минланг, услышав и вспомнив о смерти своей верной приспешницы.

Как и Цзынь, Е Сиу, не обращала внимания на Минланга, а просто ответила:

— Конечно, ты можешь действовать и так, как планировал изначально, но я бы рекомендовала использовать его тоньше, для большей выгоды.

— Ничего у тебя не выйдет, ничтожество — вмешался в разговор Минланг, повысив голос — Ни народ Цзина, ни советники не признают тебя. Тебе не быть императором — хохотнул он злорадно — Ты навсегда останешься изгоем дворца, как и было со дня твоего рождения. Как только ты родился, отец возненавидел тебя и все презирали тебя — убийцу собственной матери.

— Уж не тебе упрекать его — вмешалась Е Сиу — Мать Цзыня умерла при родах, в этом нет вины младенца, а вот ты сознательно убил своего отца, хладнокровно задушил его, когда он упомянул, что хочет вернуть Таньтай Цзыня во дворец Цзина.

— Откуда ты узнала? — от неожиданности спросил Минланг, замерев на месте.

— Я видела это — ответила я, внутренне передергиваясь от воспоминаний об упомянутом эпизоде.

— Этого не может быть — возразил Минланг — Там никого не было — уж он убедился в этом, поэтому заключил, скривившись — Ты лжёшь.

— А тебе не всё равно, как она увидела это — включился в разговор Цзынь — Своей реакцией ты только подтвердил, что убил императора Цзина. Будут ли рады советники, услышав об этом? — усмехаясь, спросил Таньтай Цзынь.

— У вас нет доказательств — бросил Минланг, поджав губы.

— А они нам и не нужны — с тонкой улыбкой заметил Цзынь и продолжил — Ты сам признаешь свои преступления.

— Чушь -фыркнул Минланг и с ненавистью процедил — Таньтай Цзынь, ты можешь только убить меня, став еще и убийцей брата.

— Мне ни к чему пачкать руки о столь отвратительного человека как ты — хмыкнул Цзынь, поправляя складки на своих широких рукавах и лениво добавил — Ты сам прервешь свою мерзкую жизнь.

— Вы просто бредете — покачал головой Минланг — Вам никогда не заставить меня сделать что-то подобное — уверенно заверил он, морально готовясь и к пыткам.

— Неужели? — смешливо произнес Цзынь и впившись взглядом в глаза брата спросил — А хочешь расскажу, как всё будет?

Минланг отвернулся, сжав зубы, а Цзынь начал делиться сценарием, разработанном нами:

— Таньтай Минланг вернется во дворец один и весь в крови убитых им воинов. Затем, в присутствии всего совета, он громко и отчетливо расскажет, что убил своего отца, обиженный на неуважение к матери, пожертвовавшей своей жизни, потом признает, что убил своих братьев, чтобы расчистить путь к трону — Цзынь мечтательно прищурился и продолжил, словно представляя себе эту картину — Ты будешь безумно хохотать, говоря, что убил всех людей в своем сопровождении, чтобы они не рассказали о твоих делишках. Ты посетуешь, что единственный верный тебе человек, заклинательница из секты Чисяо, умер. А затем перережешь себе горло мечом и сдохнешь у подножия трона, смотря в глаза советников, полных отвращения, гнева и презрения к тебе. Ну, а потом появится Таньтай Цзынь. Тот, что своей добровольной жертвой, став заложником в Шэне, сохранял мир между государствами, тот кто был сыном любимой женщины императора Таньтай Узцыня, тот, возвращение которого, по слухам, было последним желанием умирающего императора. Последний Таньтай вернется в Цзин и сядет на трон, чтобы сохранить мир и принести благоденствие народу родного государства.

— Ты сошел с ума — проговорил Минланг, севшим голосом — Это невозможно.

Издав смешок, Таньтай Цзынь присел на корточки возле опешившего Минланга и показал маленький пузырек с мутной жидкостью.

— Знаешь что это? — спросил он — Это вода реки Жо. Одна капля заставит тебя подчиняться каждому моему слову и, конечно, ты послушно выполнишь всё ранее озвученное мной.

— Нет! — крикнул Минланг.

Он дернулся в бессильной попытке порвать веревки. Он всё еще сопротивлялся, но в его глазах уже поселился страх и тень обреченности.

— Хм, ну что ж, у любого человека, даже такого как ты должен быть выбор — спокойно кивнул Цзынь, вставая и прохаживаясь по комнате — Есть и другой вариант развития событий — поведал он и озвучил его, беря в руки одну из горящих свечей — Я позволяю тебе сбежать и ты, через дни и недели, пешком добираешься до дворца, весь грязный и оборванный. Ты проберешься и спрячешься в своей комнате, чтобы привести себя в порядок, но тут со всех сторон начнут стекаться крысы. Представь, они бегут со всех щелей, по полу, шторам и балдахину над кроватью; свечи, в обилии расставленные по периметру комнаты, из-за движения крыс, падают одна за другой, разжигая пламя на ковре и тканях, это пламя отражается в твоих безумных глазах — Цзынь поднес пламя свечи поближе к лицу Минланга, и, не обращая внимания, что горячий воск капает на кожу лица, продолжил говорить — А затем крысы настигают тебя, карабкаются по ногам вверх, достигают шеи и лица, и начинают есть твое тело, обожженное огнём — закончил Цзынь и заглянув в глаза брата уточнил — Хочешь так?

Минланг молчал, скованный ужасом от представленной картины. А Таньтай Цзынь, удовлетворенный реакцией, встал и, снова сев в кресло, добавил:

— В любом случае, вскоре на улицах города начнут ходить слухи о полчищах крыс, покинувших город, никого не тронув, как только благой Таньтай Цзынь вошел в ворота, чтобы избавить страдающий народ от жестокого тирана. Сами Небеса послали Спасителя, уже прославленного предсказателями, как того, кто сможет объединить страны и подарит многие годы мира и процветания людям. Народ будет молить меня о спасении, а советники просить занять трон, чтобы предотвратить смуту.

Поймав блуждающий взгляд Минланга, Цзынь показал левую руку с пузырьком воды Жо:

— Признание и самоубийство — а потом поднял вверх правую руку со свечой и невозмутимо закончил, не обращая внимание на боль от горячих капель воска, стекающих по свече на его пальцы — Или смерть от огня и крыс? Выбор за тобой.

* * *

Между делом, пока мы обсуждали какие действия предпринять, чтобы распространить нужные слухи и как еще можно добавить божественного благословения в глазах народа новому императору Таньтай Цзыню, Е Сиу спросила у безумного Минланга, где Фуя — дочь жрицы, с помощью которой он манипулировал Лань Ань.

Так и выяснилось, что «ведьмино отродье» он уже сбросил в Пустынную Бездну, еще по пути на причал, где уже была организована ловушка для Цзыня, после подтверждения вестей от жрицы.

— Вот же…я надеялась, что они еще не успели сбросить ее в Бездну — расстроенно пробормотала Сиу, про себя наметив, что нужно найти Пянь Жань (она покажет, где входить в Бездну, чтобы найти девочку) — Теперь придётся спускаться туда, чтобы спасти Фую.

— Ты собралась спускаться в Бездну ради спасения дочери Лань Ань? — недоуменно спросил Таньтай Цзынь, услышав ее и поняв намеренья, про себя размышляя, какая там польза может быть от такого рискованного поступка. Может Сиу что-то видела в будущем, связанном с ней.

— Это обязательно? — уточнил он, увидев, как Сиу кивает в ответ на его предыдущий вопрос.

— Да — вздохнула Е Сиу и пояснила — Фуя просто невинный ребенок, которого одни использовали в своих целях, а другая ради нее пошла на предательство, но сама девочка ни в чём не виновата и не заслуживает такую ужасную смерть — быть сожранной демонами.

— Я не согласен — отрезал Цзынь — Ты нужна мне рядом. Ты несешь ответственность за воплощение плана, предложенного тобой — озвучил он, подумав при этом: «Пойдя в Бездну, ты просто бессмысленно погибнешь, а твои таланты мне еще пригодятся».

— Ладно — помолчав, кивнула Сиу (кажется Ли Сусу не сразу в Бездну отправилась, значит еще есть время), но добавила — Отправлюсь туда позже, когда ты уже займешь трон.

Таньтай Цзынь досадливо цыкнул, но не стал пока возражать. Отложенный вопрос можно решить и позднее.

Сиу же про себя продолжила: «Я здесь для того, чтобы этот мир стал лучше, а страданий в нём меньше. Если я знаю, как помочь, я не имею права игнорировать это — вздохнула она, а потом вспомнила — Нда, продавщице фейерверков было проще помочь, чем Фуе. Тут же придется лезть в Бездну. А у меня нет ни волшебного нефрита, ни арфы Чунь Юй, как у Ли Сусу, ни ее мотивации по спасению миров».

«Кстати, а ведь кроме Фуи, в Пустынной Бездне томится страж-хранитель — припомнила Сиу — Уже десять тысяч лет бывший бог времени, Цзи Цзе, ждет Ли Сусу. Только после ее визита он смог освободиться и спокойно присоединиться к своим богам-друзьям. Нужно отправиться в Бездну хотя бы для того, чтобы отпустить его» — закусила она губу, размышляя как она может попасть туда и как ей выбраться.

* * *

— Мой принц, что Вы решили насчет жрицы? — несмело спросил Нянь Баюй, когда мы закончили обсуждение и подвели итоги недавних событий, а также коротко озвучили ближайшие планы.

Таньтай Цзынь сжал губы и молча отвернулся. Он понимал, что в данной ситуации нет решения, которое устроило бы всех: есть предательница, которой больше нет веры, есть верный Нянь Баюй, который явно жалеет женщину, которую знал с детства, есть новая союзница (Е Сиу), которая вряд ли одобрит убийство. Таньтай уже жалел, что не убил Лань Ань сразу. Можно же было потом сказать, что поддался влиянию демонической силы, которой сражался. Что ему делать сейчас?

— Ты можешь поговорить с ней и решить, что делать — словно в ответ на его мысли произнесла Е Сиу отстраненно.

Казалось, она всё ещё размышляла о своем, о том, что собралась сделать. Таньтай Цзынь и сейчас был не согласен с этим ее планом, но пока решил отступить. Он видел, что девушка и сама не горит желанием воплощать его в реальность, просто отчего-то уверена, что должна это сделать.

— Ваше Высочество, я понимаю, что жрица виновата, но она же сделала это из-за дочери — торопливо проговорил Нянь Баюй.

Он всё еще чувствовал и свою вину в произошедшем и думал, что в этом предательстве есть и доля его участия, ведь это его невнимательность привела к пропаже Фуи.

Таньтай Цзынь мрачно посмотрел на него, будто спрашивая взглядом: «И что? Мне теперь ее простить и самоубиться?», а потом перевел взгляд на Сиу и ответил на ее предложение о разговоре:

— Мне не о чем с ней разговаривать — сухо сказал Цзынь.

Они оба уже сказали друг другу всё и оба приняли решение: она предать, не сожалея, а он отплатить за это.

— Но ты отчего-то не убил ее — наклонив голову набок, отметила Сиу — Разве не для того, чтобы сказать ей что-то?

— Это был твой план — перенаправить паука с Лань Ань на заклинательницу — напомнил Таньтай Цзынь ядовито о том почему жрица еще не мертва и раздраженно встряхнул рукавами, делая шаг к двери — Оставлять врага позади опасно.

— Как скажешь — вздохнула Сиу и заметила — Но прежде чем наказывать, следует озвучить преступления, чтобы верные Вам люди слышали причины и не осуждали Ваши действия.

Таньтай Цзынь бросил взгляд на расстроенного Нянь Баюя, а потом поднял бровь, глядя на девушку.

— Есть и другие люди, которые еще не знают всей правды — добавила Е Сиу, а потом продолжила — Если хочешь, говорить буду я.

Цзынь кивнул и первым вышел из каюты.

* * *

Очнулась Лань Ань в трюме, со связанными сзади руками, при этом закреплёнными верёвкой на стене.

В первый миг она удивилась, что не умерла, а потом задумалась почему всё еще жива, но долго гадать ей не пришлось.

В камеру зашла целая делегация из стражей лунной тени с Нянь Баюем, Таньтай Цзынем и Е Сиу. Последняя вышла чуть вперёд, встав перед принцем Таньтаем, и произнесла:

— Жрица племени Июэ, ты предала не только волю принцессы Жуань-Жуань, не только ребёнка, доверенного ей тебе, не только юношу, отданного в руки жестокого тирана. Ты предала всех этих людей, обрекая на муки и смерть — указала она на стражей лунной тени, стоявших позади — Ты предала племя Июэ и государство Цзин.

Лань Ань ничего не ответила, но не опустила глаз, считая себя в своем праве, ведь она защищала дочь, а долг матери — священен.

— Может быть ты считала, что дух матери (Жуань) поймет твою тоску, ведь ты тоже мать и делаешь это ради собственной дочери — продолжила говорить Е Сиу, проследив за выражением лица жрицы — Но как же наивно было верить Таньтай Минлангу, который никогда не собирался возвращать тебе дочь, лишь используя тебя в своих целях.

— Что ты имеешь ввиду? — нервно спросила Лань Ань.

— Как ты думаешь, где сейчас твоя дочь? — спросила Сиу и пояснила — Мы допросили Минланга и выяснили, что он бросил ее в Пустынную Бездну.

— Не может быть — замотала она головой — Он же сказал, что избавил ее от болезни и скоро я увижусь с ней.

— Да, но смерть — это тоже избавление от болезни и вероятно он имел ввиду, что бросит тебя в Бездну вслед за твоей дочерью — поведала Сиу — Ведь зачем ему жрица Июэ — народа, который он ненавидит, зачем ему предательница, которая может предать и его, зачем ему та, кто уже отыграл свою роль?

Лань Ань закусила губу и с ужасом думала об участи своей маленькой дочки.

Е Сиу вздохнула и тихо произнесла:

— Возможно твою дочь еще можно спасти, ведь время в Бездне и в мире людей течёт иначе, а в Бездне есть Хранитель, который на какое-то время может укрыть ее от низших демонов. Но…кто может быть настолько силён и милосерден, чтобы спуститься в Бездну за ней?

Жрица отчего-то тут же метнула взгляд на Таньтай Цзыня, а Сиу добавила:

— И почему он это должен делать ради тебя, той которая предавала его не единожды?

Лань Ань замерла и опустила взгляд, судорожно вздохнув. На ее колени упало несколько капель слёз. Но через пару секунд она собралась и, взглянув на принца, прошептала, склонив голову:

— Я сделаю всё, что Вы скажете.

— Слишком поздно — произнёс Таньтай Цзынь равнодушно и сделал знак оставить его наедине с Лань Ань.

Все медленно вышли наружу и стали подниматься. Е Сиу, выходя последней, оглянулась на обреченную женщину и тихо произнесла:

— О твоей дочери — не переживай. Обещаю, я найду ее. И в племени Июэ будет новая жрица — Фуя.

* * *

Поднявшись на палубу, я прошла к носу корабля и вздохнула: «Ну что ж, всех нельзя спасти».

Если подумать, Таньтай Цзынь в своем праве. Я понимала его хотя и не совсем была согласна с его решением, но я ему не судья, так что не в праве осуждать.

Может быть смерть Лань Ань поможет ему закрыть болезненную страницу своей жизни, начать жить с чистого листа.

Он так долго и много терпел и смирялся со всем что творили люди, считавшие, что имеют право мучать его, решать за него, использовать его. Многие винили его в своих бедах, видели в нем зло всего мира.

Как быть справедливым к другим, если сам не видел справедливости по отношению к себе? Разве можно требовать от такого человека соответствовать представлению о правильном поведении? Только он должен решать, как ему жить.

Возможно со временем, без постоянного давления из-за подчиненного положения, его душа успокоится, и он, с высоты своего положения, взглянет на мир другими глазами. Увидит, что не все люди ненавидят его или презирают, захочет, чтобы его народ был ему благодарен, любил его и уважал за его деяния, а не просто боялся.

«Это время придет — верила я — А пока не нужно мешать ему лечить свои душевные раны местью» — решила я и, смотря вперед, вспоминала наши планы.

Планы на вхождение в Цзин, включали не только марионетку-Минланга с его добровольно-вынужденными признаниями и прилюдной смертью. Таким образом, раскрывались преступления против престола и семьи. Советники должны знать, что Минланг был непросто жестоким и импульсивным человеком, не только равнодушным к простому народу: он тот, кто заслуживает осуждения и не имеет прав на престол, ведь он убийца братьев и Таньтай Узцыня, собственного отца.

Совет также должен услышать о том, что законный император желал возвращения Таньтай Цзыня и видел в нем своего наследника. Они должны увидеть в Цзыне единственного претендента на престол, поддержать его и подчиниться, при чем с благодарностью и радостью.

Нанятый сказитель будет какое-то время рассказывать о жестоких деяниях Минланга и мрачном будущем при его правлении, а также упоминать, что скоро придет тот, кто спасет народ Цзин. Его «предсказания» в нужном Таньтай Цзыню ключе, подготовят почву к принятию нового императора простым народом.

Люди любят сказки, легенды и сказания, а также желают верить в мистические вещи. И верят. Даже если знамения связаны с политикой и верховной властью.

Поэтому не лишними будут и дополнительные проявления воли Небес, такие как, вороны ⁽¹⁾ сопровождающие карету принца Таньтай Цзыня, возвращающегося на родину, а также крик петуха ⁽²⁾ у дворца, приветствующего «избранника богов» — Цзыня.

«Впереди предстояла большая подготовительная работа — вздыхала Е Сиу, перебирая в уме всё, что уже было придумано и то, что еще следовало добавить и обсудить — Но лучше так, чем разгребать кучу мелких проблем и недоразумений на месте» — философски заключила она и отправилась обратно в каюту, которую заняла после свершившегося нападения и представления сопровождающим, как супруга принца Таньтая.

---

Примечания:

1 апреля автора (в качестве первоапрельской шутки, не иначе) кусанул оборотень и автор из приличного автора обернулся в бешенного читателя: читающего до 3х ночи вместо того, чтобы спать, читающего вместо того, чтобы есть, читающего вместо того, чтобы писать новые главы начатых фанфиков. Простите 🙏

Автор уже в стадии ремиссии и, как подтверждение тому, что автор пошел на поправку — публикация этой главы. Следующая уже начата, честное слово 🫡

---

1) Ворон — Посланник богов. Значение: мудрость, благородство.

Вернуться к тексту

2) Петух изгоняет зло и извещает о благом событии, приносит людям свет и счастье.

Вернуться к тексту

Глава 16

Что было, что будет, чем дело кончится, чем сердце успокоится

А в каюте меня уже поджидали.

Таньтай Цзынь, отстранённый и холодный, сидел у столика на подушке и перебирал пальцами по краю чашки.

«Что он там пьёт — опять вино или всё же чай?» — присмотрелась я.

Вероятно, он уже решил вопрос с Лань Ань. Кардинально. Не зная, что сказать на это, я просто молча присоединилась к нему и села у стола напротив него.

Осмотрев угощения, я налила себе чашку чая из небольшого заварника, стоявшего на специальной подставке для горячего, и обновила чай в чашке Таньтая. К чаю были плошки с цукатами и орешками, за которые я и принялась.

— Почему ты так спокойна? Неужели совсем не осуждаешь? — сухо спросил Цзынь, играя с орешками в плошке, подхватывая их длинными пальцами и тут же отпуская обратно — Или ты одобряешь? — криво улыбнулся он.

Покосившись на его демонстративно равнодушное лицо, я ответила:

— Не мне тебя осуждать или одобрять — и добавила — Да и никому не следует. Это только между вами.

Цзынь помолчал, разглядывая чашку в своей руке, а потом произнес:

— У меня есть вопросы. Что случилось бы со мной дальше, если бы Минлангу удалось? Какие грядущие события мы сегодня изменили, и уверена ли ты теперь, что они уже не произойдут?

«Уверена ли я? Сложно сказать». С одной стороны, всё уже случилось как случилось, но, учитывая, как исходная история стремится повторяться, можно ли твёрдо утверждать, что события не вернутся к тому, как в этом мире было задумано изначально? Поэтому возможно и не лишним будет рассказать о том, как всё бы происходило без моего вмешательства и внесённых нами корректив. На всякий случай.

Но… Тут есть такой момент истории, как Ли Сусу. Придётся ли мне в этом случае и про её занесение в Е Сиу рассказывать, а главное, про ее цели и про будущее Цзыня? В частности, о его пути Бога демонов.

«И вот опять решать и снова муки выбора. Своевременно ли раскрывать эти сведения? Но и скрывать не следует. Конечно, было бы лучше, если бы этот вопрос поднялся попозже, но чего уж теперь. Начну рассказывать и если придётся отвечу на вопросы» — выдохнула я и начала свой рассказ:

— Начнём с предпосылок: Е Сиу спрыгнула за борт, Лань Ань решила воспользоваться возникшей возможностью и, под предлогом поимки Сиу, привела корабль к причалу, а тебя в ловушку Минланга. На корабле действия развивались почти также, как ты уже знаешь, только с учётом того, что ты ослаблен отравленным демоническим ядром и отравлен ядом из иглы, попавшей в глаз.

Помолчав, я начала пересказ событий из канонного прошлого-будущего:

— Итак, твой левый глаз медленно слепнет, меняя цвет с карего на синий, голубой и постепенно выцветая. Лань Ань умирает от паучка, согласно твоей задумке, по команде. Демоническая энергия, которой ты управляешь, прерывается из-за искалеченных ядом меридиан. Минланга, в момент твоей атаки, прикрывает заклинательница. Он требует от тебя смириться и сдаться, напоминая про яд, который скоро дойдет до сердца, но ты усмехаясь режешь себе вены на запястье, чтобы хотя бы часть яда вытекла вместе с кровью, и бросаешься за борт. Течение реки выносит тебя на берег, но ты без сознания. Там тебя и находит Е Сиу, которая идет вдоль реки в Цзин. Она помогает тебе избавиться от воды в легких и отводит в заброшенный дом в лесу. Там вы переругиваетесь и жарите рыбу, а потом ты слышишь, что кто-то подходит к дому и вы убегаете. Преследователи из воинов Цзина почти настигают вас, но на удачу сталкиваются с воинами Шэна, которые также тебя искали во главе с Сяо Линем. Он, к слову, допросив выживших воинов Цзина, поймет, что ты был неподалёку, но прикажет своим подчиненным молчать об этом и возвращаться в лагерь, оставив дальнейшее преследование. Большим он тебе помочь не мог. Дальше вы с Сиу ночуете в лесу, попутно она находит травы, которые ослабляют действие яда в твоей крови. Утром вас настигает заклинательница, отправленная Минлангом на твои поиски, и почти побеждает, так как ты сильно ослаблен ядом и кровопотерей.

Я как могла обходила острые углы там, где могли бы возникнуть вопросы, такие как «почему Сиу спасает его, о чём они ругаются и отчего, и как защищают друг друга от преследователей, прикрывая друг друга, вопреки встречным желаниям», но вот наступил момент с заклинательницей.

Именно Низвергающий нефрит, который Ли Сусу выловила из реки, поглощенный в том эпизоде Таньтай Цзынем, помог тому одолеть заклинательницу, но стоит ли рассказывать об этом? Неизбежно возникнет вопрос, что это за артефакт и не добыть ли его нам, раз он такой крутой. «Хм, но если не рассказать, то не понятно будет как они спаслись. А еще есть опасность, что проклятый нефрит попадётся герою позднее и он схватит его, не зная об его опасности. Ладно» — решилась я и продолжила:

— Вынужденный защищать и защищаться, ты используешь артефакт, который обнаружишь у Сиу в рукаве. Она его нашла на дне реки Мохэ, когда тонула, сбежав с корабля. Он помог ей выплыть, а тебе придаст сил и излечит от яда.

— Что это за артефакт, где его найти? — тут же поинтересовался Таньтай Цзынь.

— Не нужно его искать. Он сам найдется — пробурчала я, вспомнив о предстоящем путешествии на дно реки к спящему дракону и статуе, что изначально держала нефрит на ладони.

Решив, что о необходимости этого путешествия еще поразмышляю позже, я продолжила пояснять:

— Этот древний артефакт называется «Низвергающий нефрит». Он проклят. Десять тысяч лет назад он был создан одной спятившей демоницей из тысяч душ бессмертных. Использовавший его, неминуемо умрёт самой жуткой смертью. Как только артефакт будет активирован — запустится и карма, поэтому взявший силу нефрита, получит и наказание не менее болезненное, чем его создательница. Десять тысяч лет назад демоница, создавшая его, погибла сраженная карой небес, а артефакт был утерян. К счастью, как я считаю.

— Но ты говоришь он найдётся — не преминул заметить Цзынь.

Сокрушённо вздохнув на внимательность и догадливость собеседника, я ответила:

— Да, в будущем он возможно встретится на твоём пути. Об этом я расскажу тебе позднее. Возможно и стоит забрать его, если он сам придёт в твои руки, но использовать его не рекомендую. Только спрятать подальше, чтобы другим не достался.

Таньтай Цзынь, судя по его реакции, не очень-то хотел следовать моей рекомендации, но вроде бы принял во внимание моё предупреждение и, по крайней мере, не настаивал на немедленных поисках Низвергающего нефрита, поэтому я, переведя дух, продолжила свой рассказ о не случившемся:

— Заклинательница, когда поймёт, что проигрывает тебе, сможет сбежать. Ты, как и Сиу, будешь без сознания какое- то время. Е Сиу очнётся раньше тебя и, приняв твое проклятье на себя, обменявшись с тобой глазом, убежит, чтобы отправиться в Бездну за информацией, на которую ей намекнула демоница во сне — рассказала я и торопливо добавила, пока не начались вопросы — Тебе же найдут стражи лунной тени. Они, ранее плененные Минлангом, сумеют сбежать, благодаря способности Нянь Баюя управлять животными, и отправятся на твои поиски.

Таньтай Цзынь кивнул, то ли показывая, что понял, то ли то, что уже знал об этой способности Нянь Баюя. Я же продолжала говорить:

— Далее ты, как я уже кратко рассказывала, управляя крысами, победишь Минланга, но он не умрёт, а сбежит с заклинательницей, спасшей его, о чём какое-то время будет неизвестно. Все тогда решат, что тело его частично съели, а остальное сгорело в огне. В народе будут ходить слухи о жестоком тиране Минланге, которого покарали боги, и хорошем принце Таньтай Цзыне, который вернулся в Цзин, чтобы править и принести мир. Советники, конечно, не будут особо в восторге.

— И какие у них ко мне претензии? — вздёрнул бровь Таньтай Цзынь, услышав моё последнее замечание, и добавил — Я, кажется, последний Таньтай, иных претендентов на трон нет.

— В силу привычки и устоявшегося мнения, они воспринимают тебя, как отверженного принца, не принимаемого императором сына и чужака, большую часть жизни прожившего во враждебном государстве — начала я пояснять, а Таньтай Цзынь закончил, добавляя:

— Хм…и монстра, которым меня считали все вокруг всю мою жизнь.

— Ну не без этого — развела я руками и продолжила — Но их мнение можно изменить. Предрассудки, заблуждения — всё это можно победить с помощью фактов и логики.

— И зачем мне их убеждать? — усмехнулся Цзынь, бросая на стол пару орехов, которые до того катал в ладонях, слушая мой рассказ — У меня есть сила. Они подчинятся. Или умрут — равнодушно подметил очевидное он.

— Тоже вариант — хмыкнула я, вспоминая громкие возмущения советников, которые Цзыню пришлось выслушать, но потом добавила — Но попытка не пытка. Крайние меры давай оставим на потом.

— Почему же? — уточнил у меня Таньтай.

— Ну советники тебе всё равно понадобятся — заметила я — Такова установленная система власти. Ни к чему лишний раз идти против порядков и традиций. Убьёшь этих и наберешь новых? Но где гарантии, что новые будут лучше? Они просто могут затаить свою ненависть, скрыв за страхом и смирением, а потом напасть. Проще сразу договориться с теми, что выступают открыто — посоветовала я, наполняя чашку Цзыня чаем и продолжила:

— Эти старики будут возражать тебе громко, но высказываться против прямо и не таить своего истинного отношения. А когда нападают открыто — проще сражаться и победить, не так ли? С другой стороны, скрытый враг на твоей стороне, выжидающий момента твоей слабости, гораздо опаснее. Не всё можно построить на подчинении страхом. Власть это, по большей части, интриги — размышляла я вслух — Здесь нужна изворотливость и хитрость, компромисс и искусство слова. А еще нам поможет вера людей в мифы и сказания — добавила я хитро, напоминая ранее высказанную мысль — Есть множество примет, знамений и приданий, которые укажут на Избранного, которым, конечно, станешь ты.

Таньтай Цзынь усмехнулся, снова услышав эту часть нашего плана, и произнёс:

— Интересно. Можно попробовать — согласился он с тонкой улыбкой, а потом уточнил — И какова полная стратегия? Полагаю, у тебя уже есть детали этого плана?

— Мм, кое-что уже есть — кивнула я и добавила — Но, конечно, следует обсудить всё ещё раз и совместно доработать детали — улыбнулась я Цзыню и подняла свою чашу, словно провозглашая тост.

Потом мы ещё долго беседовали, рассуждая на темы человеческой сущности, а именно о том, как использовать людские слабости, которые нам известны.

Нужно время, чтобы разлетевшиеся слухи и предсказания не только распространились по городу, но и превратились в сознании людей в истину. Услышавший что-то несколько раз человек, да в разных интерпретациях, но по сути тоже самое, уже больше склонен верить и принимать за правду. Затем, еще и не раз обсудивший это с другими людьми, он уже, имея свое мнение и веру, начнет убеждать другого человека, а тот, в свою очередь, просветит следующего собеседника. Так постепенно и закрепится в умах народа — грядёт тот, кто подарит народу мир, покой и процветание. И этот кто-то, судя по всему, последний Таньтай.

И вот то, что раньше подавалось, как нелюбимый сын императора и изгнанник-чужак, превращается в святые муки страдальца, проведшего в плену многие годы, ради мира двух государств, а именно — сына любимой женщины Таньтай Уцзы — принца Таньтай Цзыня.

— Сожалеть о смерти Таньтай Минланга не будет ни простой народ, ни жители дворца — предположила я и подметила — Учитывая его печальную известность в жестокости, импульсивности, а также в сделанных признаниях о совершённых преступлениях. «Боги покарали тирана помутнением разума и тот сам оборвал свою жизнь» — процитировала я возможное умозаключение людей, а потом подмигнула Цзыню, заключив — К тебе тут никаких претензий от советников быть не может. А что касается их привычки видеть в тебе чудовище, так это тоже разрешимо.

* * *

И вот прошло почти две недели с момента нападения на корабль Минлангом. Удачно распространяемые слухи и предсказания нанятого мошенника, выдающего себя за монаха-гадателя, укоренились в массах.

Во дворце, конечно, более образованные и циничные люди, к слухам относились более скептично, но сейчас там царили разброд и шатания. Все тревожились как быть с пустым троном. Минланг хорошо подчистил за собой, убрав даже малейших соперников на трон, поэтому до сих пор не нашли законного претендента в императоры.

И в помпезных залах дворца, и холодных коридорах, и даже на кухнях и конюшне, всё ещё обсуждали скандальное саморазоблачение Минланга, а также его самоубийство в тронном зале. Тот в своей безумной речи заявил, что желает Цзину кануть в бездну отчаянья из-за смут, он пожелал остаться последним императором в истории Цзина, поэтому похвастал и тем, что убил всех Таньтаев, при чём даже побочные ветви.

Про Таньтай Цзыня временами шептались, но тут же умолкали, вспоминая холодное отношение Таньтай Узцы к этому своему сыну. В итоге все предпочти считать его убитым Минлангом, ведь тот упомянул, что убил всех Таньтаев, в своем заявлении перед смертью.

* * *

Вхождение бывшего заложника в Цзин было довольно эпичным. Ровные ряды лунной стражи по бокам открытой повозки, богато украшенной в стиле Июэ (в ней ехал Таньтай Цзынь и я), которую везли серебристо-белые кони. На крыше повозки сидели вороны, а один, самый крупный, парил над ней, время от времени, привлекая внимание своим карканьем.

Люди на обочинах собирались и шептались в след процессии. Было слышно:

— Кто это?

— Принц Таньтай Цзынь — сын любимой наложницы императора Таньтай Узцы.

— Ооо… Стало быть вернулся на родину. Это же он много лет прожил в Шэне, в качестве заложника, чтобы предотвратить войну между нашими странами?

— Ага! Достойно восхищения. Он обеспечил нам долгие мирные годы.

— А я слышал, что предрекали, что «придёт избранный богов и объединит государства, чтобы больше не было войн и голода». Видимо это и есть Таньтай Цзынь.

— Ну, а кто же еще? Он так-то последний Таньтай.

— Подожди, разве его отец-наш император не отослал его в Шэн, потому что он был нелюбимым сыном?

— Ерунда! Его должно быть вынудили отдать самого ценного в интересах политики.

— А я недавно слышал, что император Уцзы желал его вернуть во дворец, когда умирал, но сумасшедший Минланг, услышавший эту предсмертную просьбу, убил своего отца, а потом и братьев своих устранил, чтобы самому сесть на трон. Вот только Цзынь и остался в живых.

— Небеса уберегли Избранного, не иначе. Теперь у нас будет хороший император, не чета безумцу Минлангу.

— Дай-то боги.

— Смотри-смотри! Возвращение принца на родину сопровождают девять воронов ⁽¹⁾ . Это знак Небес!

А возле ворот дворца невесть откуда взявшийся петух трижды пропел ⁽²⁾ , когда Таньтай Цзынь вышел из повозки перед императорской усыпальницей.

И все, кто еще сомневался, уверились что Таньтай Цзынь и вправду, должно быть, Избранный Небес, которому благоволят боги, а значит, с таким принцем на троне, всех их ждет счастливое будущее при долгом правлении мудрого императора, который на себе познал тягости жизни, а следовательно — не оставит своей милостью беды простого народа.

* * *

Выйдя из повозки в след за Таньтай Цзынем, я, скромно держась позади, последовала за ним и Нянь Баюем, сопровождавшим принца.

Даже, если бы здесь лицо Е Сиу кто-то знал, они бы не смогли понять, что женщина в сопровождении является ей, так как помимо наряда, соответствующего благородной даме Цзина, на мне также была широкополая шляпа с черной кружевной вуалью.

Пройдя по коридору, предшествующему входу в усыпальницу, где хранился прах матери Цзыня, мы вынуждены были остановиться, так как стражи усыпальницы не дали Таньтай Цзыню пройти внутрь, ссылаясь на давний указ императора Узцы, который никому не позволял приближаться к урне с прахом своей любимой женщины.

С одной стороны, правильно, иначе безумный Минланг давно бы уничтожил прах женщины, которую обвинял в смерти своей матери. Но с другой стороны, в указе не было ни слова, что единственный сын его супруги имеет право посещения. Вот почему тот никогда не был в усыпальнице матери.

Первым делом, по возвращении в Цзин, Таньтай Цзынь захотел почтить память матери и навестить ее прах, но в итоге все застряли у порога.

— Мой принц, мы можем помочь пройти, только прикажите — предложил Нянь Баюй пробиться мимо стражей силой.

Однако Цзынь качнул головой в отрицании и тихо произнёс, смотря во тьму прохода, куда так стремился:

— Ни к чему — и добавил — Подадим прошение в Совет, как положено, ведь мы чтим законы — дёрнул уголком рта он, сдержав усмешку, а потом негромко проговорил:

— Ну, а если для того, чтобы попасть к праху матери, мне нужно будет стать императором этой страны — я стану, и тогда никто не запретит мне отдать дань уважения единственному человеку в этом мире, кто хотел, чтобы я жил.

Таньтай Цзынь окинул взглядом побледневших стражей, развернулся и, откинув полы тяжелого ханьфу в сторону, не спеша вернулся к повозке.

Устремив взгляд на крыши дворца, видневшиеся из-за ограждения закрытых ворот на дворцовую территорию, Цзынь продумывал свои следующие шаги на пути к трону и не заметил, как я подошла ближе. Тронув его за локоть, я ободряюще улыбнулась ему и кивнула головой, заранее соглашаясь с его решением устранить все препятствия на своем пути. Я хотела дать ему почувствовать, что поддержу его и помогу чем смогу. Таньтай Цзынь расслабил напряженные мышцы лица и слабо улыбнулся в ответ.

«Оказывается, хорошо, когда есть кто-то на твоей стороне, кто понимает твои поступки и идёт рядом на жизненном пути, несмотря на осуждение окружающих» — подумал он, перед тем как войти во дворец.

* * *

Стражу дворца, что караулили вход в тронный зал, успешно задержали стражи лунной тени, просто удерживая их на месте и не давая поднять шум.

Войдя в зал советов, Таньтай Цзынь медленно шёл к трону, оглядывал всё вокруг. «Как турист на экскурсии» — хмыкнула я, оценив его поведение, идя в след за ним, рядом с Нянь Баюем.

Советники, которые уже обсудили текущие дела и в очередной раз решали кого же посадить на трон, чтобы предотвратить смуту и восстановить систему власти, поперхнулись словами возмущения при виде этого невозмутимого вторжения. Особенно, когда узнали кто именно почтил их своим вниманием. И все разом запричитали, кто громче, кто тише:

— Таньтай Цзынь, что ты себе позволяешь?!

— Это тронный зал, а не сад для прогулок!

— Какое неуважение!

— Да, никакого воспитания.

— Как ты посмел войти сюда без разрешения?

— Так я как раз за разрешением — произнёс в ответ Цзынь спокойно и продолжил, остановившись неподалёку от трона — Уважаемые советники, пожалуйста, одобрите моё прошение на посещение усыпальницы моей матушки, и я тут же удалюсь и не буду мешать вашим беседам.

Нянь Баюй, по знаку Таньтай Цзыня, передал свиток с прошением ближайшему советнику и отступил обратно к своему принцу.

Советники безмолвно открывали-закрывали рты и от возмущения не могли выдавить ни слова, глядя на это совершенно немыслимое поведение того, кого они всегда считали презренным и ничего незначимым существом.

Многие уже записали его в мертвецы и были ошарашены тем, что он жив, а значит надо было как-то оспорить его права на власть. Они, конечно, совершенно не поверили, что Таньтай Цзынь явился лишь за одобрением прошения. Судя по себе, они решили, что он пришел чтобы занять трон и поспешили выразить свое несогласие и начали возражать.

— Согласно императорского указа Таньтай Уцзы, посещение усыпальницы наложницы Жоу запрещено всем кроме него — немного осторожно начал один.

— Кроме того, императорскую усыпальницу имеют право посещать только члены императорской семьи — более запальчиво продолжил другой.

— Таньтай Уцзы не признавал тебя ни как сына, ни как наследника — выдал третий советник и, приободрившись, видя кивки других вокруг, продолжил — Мы не можем пойти против его воли.

— Таньтай Цзынь — смело выступил вперёд еще один советник — Ты можешь убить нас всех, но мы не признаем тебя императором!

— Что о нас напишут историки в летописях, если мы согласимся признать твою власть? — заворчал седой советник и укоряюще напомнил — Ты убил свою мать!

— Вы не правы — спокойно возразила я, делая шаг вперёд, отходя от стены, где ранее остановилась.

— Это что ещё такое? — воскликнул советник и пробурчал — Женщина на нашем совете. Какой позор — покачал он головой.

Таньтай Цзынь, замерший было при словах, обвиняющих его в смерти матери, коротко глянул на меня и продолжил гладить белого косматого тигра ⁽³⁾ , лежащего у трона. Кажется, тот, что-то рассказывал ему тихонько рыча-мурлыча.

Я же продолжила, когда после особого громкого рыка тигра, гул возмущенных голосов советников в зале утих:

— Вы без сомнения все мудры — польстила я, про себя полагая, что выбранные в Совет должны быть, как минимум, хорошо образованы — Но даже мудрецы могут ошибаться, если им изначально были даны неверные сведения для анализа — таким образом, они были бы введены в заблуждение.

Заметив, как некоторые в толпе стали невольно кивать на эту истину, я продолжила говорить:

— Я говорю сейчас здесь за тем лишь, чтобы открыть вам то, что вы возможно не знали, почему и сделали неверные выводы — а про себя подумала «может и знали, но не хотели слышать и признавать».

Оглядев лица хмурых советников, с опаской посматривающих на рычащего тигра и с неодобрением на принца и на меня, я примирительно добавила:

— Я не займу много вашего драгоценного времени, лишь дам нужную информацию. Вам решать, что делать дальше. Однако, в любом случае, принимать решение лучше с широко открытыми глазами, верно?

Один из советников кивнул головой за что тут же получил локтем в бок от соседа, недовольного его согласием с какой-то женщиной.

Не обращая внимания на тихие перешёптывания досадующих советников, я начала рассказ, смотря поверх их голов в сторону выхода и представляя далекие времена прошлого:

— Двадцать один год назад принцесса племени Июэ, по имени Жуань-Жуань, добровольно вошла во дворец Цзин, так как не желала ненужных войн и смертей для своего народа. После брачного обряда она стала наложницей Жоу и любимой женщиной императора Таньтай Узцы. Вскоре она забеременела и все с нетерпением ждали рождения этого ребенка. Император самолично шил ему распашонки и оберегал сон беременной возлюбленной. Палате церемоний было поручено подобрать самые счастливые имена для будущего сына императора, с учетом предполагаемых сроков рождения малыша. Любовь двоих, мужчины и женщины, была такой яркой, что никто не мог не заметить этой силы чувств. Слуги во дворце шептались, что возможно, если родится мальчик, он станет наследником страны, а наложницу Жоу сделают императрицей.

Покосившись на тихого Таньтай Цзыня, делающего вид, что он не слушает, я перевела взгляд на советников. Многие из них были свидетелями событий того времени и сами видели и слышали то, что происходило во дворце, поэтому не могли не согласиться с тем, что я рассказывала.

Понизив голос, я продолжала:

— К сожалению, роды оказались тяжелыми. Три дня наложница Жоу не могла разрешиться от бремени. И лекари посоветовали императору выбрать кого спасать: женщину или ребенка. Тот не колеблясь выбрал любимого человека, опасаясь за ее жизнь. Однако, мать есть мать. Она желала, чтобы ее ребенок жил. Отдав ему последние силы, она умерла. В тот же миг одна из повитух, принимающая рожденного младенца, вскрикнула и назвала новорожденного монстром — чуть повысила голос я, заставив вздрогнуть слушателей и тут же задала вопрос — Почему? — и начала пояснять — Мальчик был очень красивым. Разве что более развитым на вид, чем было принято для грудничка. Да, у него было несколько зубов, но вы все здесь учёные люди и должны знать, что такое бывает и это вовсе не признак зла, как считают необразованные люди, подвластные предрассудкам, а лишь знаком того, что ребенок особенный и ему уготована особенная судьба. Но разве не этого все ожидали, когда тот рос в животе наложницы Жоу? — задала я риторический вопрос, ведь ранее уже было озвучено сколько надежд и ожиданий было возложено на еще не родившегося младенца.

Советники чувствовали беспокойство, слыша, как поднимаются факты давней истории, не только следствие и повторяющиеся выводы, из самых громких, но и предпосылки случившегося и разумные доводы, с которыми было не поспорить. Все они были учёными и не могли беспечно повторять неразумные толки слуг, что больше верят в духов и приметы, чем в анатомию и историю.

Подождав, когда прокатится и утихнет первая волна шепотков, я спросила:

— А теперь я спрошу ваш разум: почему та повитуха решила так закричать? — и сразу начала предполагать в созвучии с их мыслями — Были ли виной ее необразованность и предрассудки? Или возможно это был обычный страх? Ведь кого могут обвинить в смерти любимой наложницы, почти императрицы, как не простую женщину, которая была ответственна за роды и три дня не могла выполнить свою работу, измучив роженицу до смерти?

Тихий ропот прокатился по собравшимся советникам. Все они переглядывались и кивали головой, признавая, что повитуха несомненно виновна в неисполнении своих обязанностей должным образом и ее непрофессионализм мог привести роженицу к ослабленности и смерти.

Удовлетворенно отметив реакцию этих «мудрецов», я произнесла:

— Разве повитуха не слышала указ императора, который выбрал жизнь наложницы? Разве не поняла, что жизнь ребенка мало для него значит? Разве не увидела, что мать ребенка умерла, едва успев вытолкнуть его, прежде чем издать последних вздох? Так почему бы ей не обвинить того, кто не может ответить и защитить себя? — спросила я ясным голосом, вклиниваясь в сознание слушателей, оседая там яркой осознанностью правоты своих слов и подчеркнула, озвучив кого именно все долгие годы обвиняли в смерти матери — Бессловесного ребенка? Того, кто не сможет возразить, сказать, что не виновен, того, кто не сможет убежать и избежать наказания.

Советники, умудренные опытом, кто с залысинами, кто уже убеленный сединами, опустили головы и отвели глаза, словно чувствуя пронзительный взгляд из-под моей вуали.

Никто из них не посмел обратить взоры в сторону Таньтай Цзыня. Они уже начали чувствовать вину за несправедливые упрёки и не смели встретиться взглядами с тем, кого совсем недавно готовы были обвинять во всех грехах мира. По привычке, с молчаливого разрешения Таньтай Узцы.

А теперь они осознали, что вели себя так и из-за мелкой хитрости необразованной женщины, что просто удачно прикрыла свое преступление за невинным ребенком. Все они были неправы.

Император может и был виноват, но кто ему судья, тем более он уже умер и теперь отвечает перед богами, а вот они все здесь и должны отвечать перед самим Таньтай Цзынем? Каждый чувствовал себя весьма неудобно.

Оценив состояние людей в зале, как вполне подходящее для дальнейшего разбирательства, я продолжила свою речь:

— Повитуха, боясь наказания императора, спасала свою жизнь, переложив вину на другого. Император, в своем горе от потери, был подвержен вине, боли и гневу. Возможно в тот момент, его разум был слаб, а услышав высказанную кем-то причину, он не задумываясь повторил слова о монстре, убившем человека, которого он любил.

Посмотрев в сторону Таньтай Цзыня, рассеянно гладившего уши тигра, я пояснила:

— Таньтай Узцы, чувствовал свою вину, ведь и он был причиной опасной беременности любимой. Он терзался от боли в сердце, что не смог предотвратить беду. Вот почему он не желал видеть своего ребенка и отослал в холодный дворец. Он просто не хотел помнить о потере. Он хотел обо всём забыть, отодвинуть в сторону. Возможно он хотел бы последовать в мир мертвых вслед за любимой, но, являясь императором страны, он не мог позволить себе подобной слабости и скрыл свою слабость за суровостью. Что отразилось и на холодном отношении к младенцу.

Таньтай Цзынь поджал губы и отвернулся, чтобы никто не видел выражения его лица.

Я вздохнула и обратилась к советникам:

— Давайте разбираться: кто и в чём виновен. Отстранённо взглянув на факты, можно сказать, что обвинение принца Цзыня в убийстве матери смехотворно и любой разумный понимает это. Знаете это и вы, не так ли?

— Далее, претензии в незаконном желании занять трон Цзина. Незаконном? Разве Таньтай Цзынь не является законным сыном императора Узцы? Разве он не последний живой Таньтай? Впрочем, не важно. Разве Таньтай Цзынь заявлял, что хотел сесть на трон? Он желал лишь иметь право навестить прах матери.

Советники сконфуженно молчали. Таньтай Цзынь, гордо стоящий в пол оборота к советникам, скрыл улыбку, но глаза его смеялись. Благо, мое выражение лица никому не разглядеть, поэтому я усмехнулась и спокойно продолжила:

— Но ответственность перед народом не дала принцу Цзыню отступить от своего долга, и он вернулся на родину, хотя прекрасно понимал, что его здесь никто не ждет. Он последний Таньтай — указала я рукой на фигуру Цзыня — И вы знаете это. Он также узнал о желании своей матери о прекращении войн. Он мог бы жить в покое и почёте в материнском племени Июэ, но вернулся в Цзин, чтобы Цзин процветал и народ его был в безопасности.

Кто-то из советников уже начал задумчиво поглядывать на Таньтай Цзыня, кто-то разглядывал его с интересом, оценивая его царственный вид, кто-то продолжал хмуриться, качая головой. Для последних я и добавила:

— Самопровозглашенный император Минланг вас устраивал больше? Он наслаждался пытками и не снискал ни любви, ни уважения простого народа. Таньтай Минланг был жесток и безумен. И вы знали это. И боялись слово против ему сказать. Так отчего так осмелели сейчас? В вас говорит страх, что принц Цзынь будет хуже Минланга: что он станет мстить вам всем за пренебрежение к нему и за его тяготы, пока он жил во дворце, и за то, что он был сослан в Шэн заложником?

— Таньтай Минланг убил своего родного отца только за то, что тот пожелал увидеть Цзыня перед своей смертью и назначить наложницу Жоу посмертным титулом императрицы. Вы уже знаете это. Такова была предсмертная воля императора — вернуть Таньтай Цзыня в Цзин. Вы против?

В толпе советников зашептались. Предсмертная воля императора — закон для каждого. Хоть они раньше и услышали от Минланга, что Узцы хотел возвращения Цзыня, но тогда никто не акцентировал внимания на этом факте, слишком ошарашенный признанием Минланга в убийствах отца и братьев. Сейчас же в их головы начала закрадываться мысль: «А не для того ли, чтобы признать наследником, император Узцы призывал Цзыня во дворец? Тогда понятно отчего Минланг поспешил убить отца и избавиться от братьев — чтобы остаться единственным наследником и занять трон».

Тем временем я приблизилась к Таньтай Цзыню и, встав чуть за его плечом, произнесла:

— Вы боитесь и отрицаете его право сесть на трон? Но какой путь вы видите для страны, если Таньтай Цзынь уйдет? Вы страшитесь мести? Напрасно. Таньтай Цзынь выше этого. Пока каждый выполняет свою работу хорошо, повсюду будет царить гармония и не возникнет никаких проблем.

— Но откуда тебе всё это известно? — вдруг догадался спросить один из советников — Кто ты, шаманка племени Июэ?

Я замешкалась с ответом, не желая пока открывать себя, но Таньтай Цзынь не сомневаясь заявил всем собравшимся:

— Она моя жена.

И пока услышавшие это, перешептывались и переглядывались, я, коротко поклонившись, отступила в сторону и, спрятавшись за занавеси при боковом входе в зал, прислушалась к осторожным разговорам.

«Кажется, теперь они смогут начать конструктивный диалог с Таньтай Цзынем. Ну, а если кто-то будет упорствовать, всегда можно предложить этим баранам сменить нежеланное служение императору Цзыню и должность советника на сохранение святой преданности императору Узцы и становление хранителем его праха в императорской усыпальнице. Достойная барана карьера».

Усмехнувшись этой мысли, я размышляла о том, что уже случилось и о том, что нам еще только предстоит.

* * *

За две недели, пока шла работа по внедрению в умы народа мыслей об Избранном — Таньтай Цзыне, было принято решение и всех девиц, с частью стражей, отправили обратно в племя Июэ. Кроме Цзелин, сестры Нянь Баюя, которая захотела остаться во дворце в качестве моей личной служанки — камеристки или, как по-местному, гуннюй ⁽⁴⁾.

Нянь Баюй долго уговаривал сестру передумать, но та была упрямее его раза в три. Заявила, что она еще слишком молода, чтобы заводить семью, и хочет пожить придворной жизнью, а под его присмотром, она уверена, с ней ничего плохого во дворце не случится.

Таньтай же, услышав просьбу Баюя оставить его сестру во дворце, решил, что сестра Нянь Баюя, как и брат, такая же преданная и станет скрытой телохранительницей при случае, поэтому назначил Цзелин в личные помощницы своей жене.

Не знаю какие там боевые навыки у Цзелин, но раз Цзынь уже дал согласие, я спорить не стала. Мне было не особенно важно кто именно будет мои платья в стирку отправлять и прически мне делать, пока я нахожусь во дворце.

Была, конечно, мыслишка, что Цзелин решила остаться при дворе, чтобы быть поближе к Таньтаю, не оставив-таки надежды стать наложницей принца и родить ребенка от одаренного, но…кто знает, может и правда просто хочет иной жизнью пожить, прежде чем обзавестись семьей и осесть в до боли знакомой деревне племени Июэ.

Таньтай Цзынь за прошедшие дни много расспрашивал меня о будущих событиях. Даже тех, которые уже не должны случиться. В ходе этих дотошных расспросов и раскрылась ситуация с душой Ли Сусу, которая должна была, но не попала в тело Е Сиу, отчего история и пошла иным путем.

Узнавший об этом Таньтай Цзынь, к тому моменту уже переваривший мое странное попадание в тело его жены, воспринял это спокойнее чем я ожидала, но от пересказа подробностей, уже с учётом участия Сусу, и раскрытия ее намерений, меня это не спасло.

* * *

— Кто она такая, эта Ли Сусу? — спрашивал Таньтай Цзынь — Тоже хранитель, из твоего мира?

— Эм, нет — ответила я, снова смущенная его верой в то, что я его ангел-хранитель, и пояснила — Она бессмертная из секты Хэнъян. Вернулась в прошлое на пятьсот лет назад.

— Но зачем она вернулась в такое далёкое прошлое? — недоумевал Цзынь.

— Ну ради чего ж еще, как не ради спасения мира и организации мира во всём мире — пробурчала я, вспоминая эту идеалистку, оторванную от реалий мира простых смертных.

— Пятьсот лет спустя настанет конец света? — поднял брови Таньтай, услышав мой ответ и уточнил — Из-за чего?

«Скорее из-за кого» — хмыкнула я про себя, но начала рассказ:

— В ее мире, таком же, как и этот, пятьсот лет спустя настанет апокалипсис. Возродившийся Бог демонов активирует всемирное бедствие и «спустит с поводка» своих подданных демонов. Люди будут гибнуть сотнями. Бессмертные, разумеется, будут сопротивляться, но противопоставить Богу им будет нечего. Они лишь мечтали найти какой-нибудь артефакт, который сдержит силу Бога демонов, чтобы они могли его победить — увидев, как Цзынь понимающе кивнул, я продолжила:

— Тем временем, означенный Бог демонов начнет поход по бессметным сектам. На момент основных событий, в живых останутся только две из них: Хэнъян и Сяояо. В Сяояо Бог демонов забредёт за артефактом, который, по слухам, может его погубить. Он не особо в это верил, но из любопытства решил посмотреть. «Зеркало прошлого» — так назывался этот артефакт, будто бы созданный из глаза древнего Бога времени — Цзи Цзе. Даже сами бессмертные и ведать не ведали, чем он так опасен и как им воспользоваться против Бога демонов. Глава секты Сяояо наотрез откажется активировать его для Бога демонов, хотя тот и обещал оставить ему жизнь и не разрушать его секту. Подоспевший друг Главы, а именно Глава секты Хэнъян, тоже не пойдет на уступки Богу демонов и будет изо всех сил сопротивляться, пытаясь спасти друга из Сяояо. В особо острый момент, когда оба главы сект будут беззащитны, а Бог демонов насмешливо будет выбирать кого из них убить первым, появится Ли Сусу и умудрится ранить Бога демонов. Всего лишь маленькая царапинка на его щеке, однако, такого не случалось много лет, поэтому Бог демонов заинтересуется девушкой и погонится за ней. Настигнув же, выразит разочарование, поняв, что она также слаба, как и другие бессмертные. И вот, в миг, когда он почти задушит дерзкую девчонку, метка на лбу Ли Сусу засветится и Бог демонов от неожиданности выронит свою жертву. Артефакт «Зеркало прошлого», во время боя впитав частичку силы Бога демонов, активируется из-за случайной капли крови Сусу и она увидит часть прошлого Бога демонов: узнает его смертное имя и о том, что пятьсот лет назад тот был слабым смертным, а не могущественным богом.

— То есть, она решилась отправиться в прошлое, так как не могла убить своего врага в настоящем — заключил Цзынь и обронил — Это умно.

Я, услышав это комплимент, странно покосилась на Цзыня и, неопределенно согласившись, продолжила рассказывать:

— Ну как бы. Пока бессмертные организовывали для сбежавшей Ли Сусу ритуал переноса, явился Бог демонов и убил всех в секте Хэнъяо.

— Зачем? — уточнил Цзынь.

— Потому что они мешали ему пройти — пояснила я то, как понимала ту ситуацию.

— Логично — кивнул Таньтай.

«Ну да, ну да — проговорила я про себя — Посмотрим, что ты скажешь, когда выяснится, что тот Бог демонов это в некотором роде ты» — а потом сказала вслух:

— Итак, Бог демонов всех без труда убивает, включая Главу секты Хэнъян, который являлся и отцом Ли Сусу. И вот Ли Сусу, объятая горем и ненавистью к Богу демонов, называет его смертным именем, поклявшись убить, и исчезает в дымке портала перехода.

Таньтай Цзынь слушал мой рассказ, как сказку. Я же, переведя дыхание, продолжила:

— Ли Сусу очнулась в теле Е Сиу, ее служанка решила, что та странно себя ведёт и не помнит ничего из-за травмы головы, так как та упала, убегая от разбойников. Ну, а дальше она узнаёт, что ты её муж, спасает тебя от смерти от переохлаждения, насильно кормит и защищает по мере сил. В общем, почти как было между нами в поместье Е. Только меня занесло в момент падения на льду, а не в лесу у храма, где она Сяо Линя поджидала — закончила я свой краткий пересказ.

— Но почему она осталась в поместье, а не отправилась на поиски Бога демонов, раз знала его имя? — спросил Таньтай, не понимая почему Ли Сусу осталась рядом, в семье Е, а не ушла — Кстати, как его звали, я его знаю? — уточнил он.

Ну вот мы и доехали до этого щекотливого момента раскрытия его судьбы, начиная с имени.

Кашлянув, я ответила:

— Кхм… Таньтай Цзынь.

Но столкнулась с недопониманием.

— Что? — откликнулся Цзынь, будто я его позвала, и добавил — Ответь сначала на мой вопрос.

— Уже ответила — фыркнула я и пояснила — Будущий Бог демонов, которого хотела убить Ли Сусу, это ты, Цзынь.

Таньтай Цзынь уставился на меня немигающим взглядом. Затем его взгляд скользнул в сторону и, пару раз моргнув, Цзынь свёл брови к переносице и спросил:

— Но зачем она тогда также заботилась обо мне, как ты, и постоянно спасала?

— Причина и проста, и сложна — отвечала я — Она знала, что в тебе сидит злая сущность и, если ты умрешь, бог демонов тут же возродится. То есть умрёт лишь человеческая часть твоей души, а в тебе проснётся память бога демонов, ибо ты и есть зародыш зла, из которого возродится бог демонов десяти тысячелетней давности. По сути, твоя нынешняя личность растворится в боге демонов, что живет вечно. Лишь смертную оболочку бога можно уничтожить, а его злая сущность бессмертна. Она непременно снова найдет младенца, который невольно приведёт свою мать к смерти при родах, переживёт множество страданий, копя в себе обиды, гнев и желая мести всему миру, затем получит силу демонов и начнёт мстить, ну, а затем, так или иначе, исчезнет, как песчинка в многотысячной памяти бога демонов, что никак не может умереть, хоть и желает этого. Не только всему миру, но и себе лично. Лишь уничтожив всех живых и разрушив мир, он обретёт покой, которого так жаждет.

— Разве не все живые мечтают жить вечно? Почему же изначальный Бог демонов хочет умереть? — спросил у меня Цзынь после нескольких минут молчания.

— Ну представь, ты живешь многие тясячи лет и постоянно ощущаешь всё зло и мерзость мира — начала говорить я, представляя какого жилось тому богу демонов — Твоя жизнь бесконечна, как бесконечны людские пороки, большие и малые. Злоба, гнев, обиды, предательства, зависть и вся боль мира проходит через твою сущность каждое мгновение твоей жизни. Нет возможности спрятаться от этого, ты всё видишь, знаешь и не можешь избежать. Заблокировав возможность чувствовать становится легче, но интерес к такому существованию пропадает, наступает скука. И в конце концов, ты просто безумно устаешь смотреть на грязь этого мира, тысячелетие за тысячелетием, не встречая ни в ком ни понимания, ни поддержки, ни сочувствия. Другие боги, как и смертные и бессмертные люди, видят в тебе только символ зла этого мира. Они ненавидят, боятся и винят. Они готовы бороться с тобой даже когда ты не делаешь ничего.

«Да уж, должно быть изначальному Богу демонов было очень одиноко и неприятно жить» — подумала я, а потом произнесла:

— И как ты думаешь, здорово ли жить такой вечной жизнью: в темноте, пустоте и одиночестве, не принимаемым никем во всём мире?

— Хм, ну тогда понятно отчего он желает прекратить свое существование — понимающе кивнул Цзынь, пока видимо не осознающий, что это и его перспектива будущего — Но разве обязательно уничтожать весь мир и всех живых для этого? — уточнил он.

— В том-то и дело, что обязательно — хмыкнула я — Пока есть мир и живые в нём, которые продолжают чувствовать, Бог не может умереть окончательно. Боюсь представить сколько раз он сам уничтожал свое тело или даже позволял сделать это кому-то другому, в рамках сражений или результате предательства. Но сбросив «шкурку» бренного тела, его сущность лишь ненадолго замирала в безвременье, давая краткую передышку, а затем снова рождение в слабом теле, которое угнетается всеми вокруг из-за отравляющей ауры сущности. Это та энергия, которая влияет на разум окружающих и пробуждает в них их худшие желания и стороны личности, потому они и ведут себя так жестоко, только попав в зону воздействия этой энергии. Вот и получается, что единственный способ полностью освободиться — это тотальное уничтожение всего.

Подумав же, что 10000-летний Бог демонов не слишком-то и торопился снова воплотиться в новом вместилище, несмотря на не самую приятную жизнь зародыша зла, а будто давая ему шанс прожить обычным человеком подольше, я начала размышлять почему так:

— К слову, скорее всего сущность Бога демонов не слишком заинтересована в скорейшем подавлении человеческой части души своего вместилища, так как в эти годы жизни, когда только начинает пробуждаться и осваивать силу, носитель дарит истосковавшейся душе почувствовать хоть какие-то эмоции, испытать реакции, через взаимодействие с миром — озвучила я свои мысли, а потом посмотрела на задумчивого Цзыня и заключила — Так что у тебя тоже есть шанс остаться собой, когда настанет время слияния ваших сознаний. Возможно Бог демонов хочет, чтобы новый претендент на его титул жил долго, успел развиться, набраться сил и при слиянии оставил часть себя, свою память, а может даже имел возможность одолеть его, чтобы уже он сам растворился в нём. В любом случае, не думай об этом пока слишком много. Живи свою жизнь так как хочешь, а проблемы решай по мере их поступления. Пока что нам нужно решить более прозаичные проблемы.

— Разумеется, я понимаю это — проговорил Таньтай, изобразив равнодушие к этой части своей судьбы, и спросил, возвращая разговор к прежней теме — Так что там с Ли Сусу, спасительницей мира?

Понимающе кивнув, на его желание сменить тему, я продолжила:

— Ли Сусу отправилась в прошлое, чтобы спасти мир от разрушения, а своих близких от смерти, ну и остальных живых до кучи. И вот она узнаёт, что искать Бога демонов и не нужно, вот он стоит на коленях на льду и притворяется слабым и смиренным. Она то жалела тебя, то ненавидела, то отступала, сомневаясь, то вспоминала свою цель и решалась на действия. Она находилась рядом, притворялась другом, но порой не стеснялась в лицо обвинять, если ей казалось, что ты превращаешься в жестокого убийцу, которого ты напоминал ей, когда поступал не так как она того хотела. Она сохраняла тебе жизнь до тех пор, пока не нашла способ уничтожить злую сущность внутри тебя, чтобы убить тебя после этого. Она готова была и сама умереть ради этой цели.

— И она нашла способ? — сухо спросил Цзынь.

— Да, она узнала, что злую сущность можно разрушить, вырастив девять шипов, которые она должна вонзить в твое сердце — ответила я.

— Так ей удалось это сделать? — настойчиво уточнил Таньтай.

Я вздохнула. Мне не очень-то хотелось рассказывать, как Сусу предала его доверие, поэтому я попыталась отложить этот разговор:

— Таньтай Цзынь — обратилась я и указала на отсутствие данной угрозы, пытаясь успокоить — Ли Сусу нет в этом мире, так что этого не случится.

— Рассказывай — твёрдым голосом велел Таньтай.

Сдавшись я поведала:

— Ли Сусу долго взращивала их, находясь постоянно рядом с тобой, готовя обеды, помогая с бумагами, сопровождая в пути. В какой-то момент она даже засомневалась стоит ли это делать или может позволить тебе прожить обычную смертную жизнь, как и себе самой, ведь семья этого мира приняла ее, а ты стал достойным императором, обожаемым простым народом. Но обстоятельства, в конце концов, сложились не лучшим образом: она снова увидела в тебе чудовище, убивающего всех вокруг. Поэтому она попросила жениться на ней и в брачную ночь вонзила в твое сердце шесть шипов.

— Почему же только шесть? — криво усмехнувшись уточнил Цзынь.

— Три последних разбились о преграду — пояснила я -Артефакт «Чешуйка дракона» (который тебе подарит Сяо Линь), почувствовав угрозу твоей жизни, сам активируется и спасет тебя от смерти. Правда ты будешь не очень этому рад, учитывая пережитое предательство, а также постоянную боль.

— Чешуйка… — задумчиво пробормотал Цзынь — Это тот артефакт, который Сяо Линь получил в подарок на свадьбу? — и после моего кивка уточнил — С чего вдруг он отдаст ее мне?

— Полагаю, в знак мира и извинения — проговорила я, вспоминая обстоятельства передачи чешуйки Сяо Линем. Он тогда был ранен и уже оставил мысль о борьбе, но осознал, что именно Шэн виновен в разгоревшейся войне, а он в том, что не сумел переубедить отца-императора. Всё чего он тогда хотел, это чтобы Цзынь остался жив, защитил народ, прекратил войну и сохранил мир, отказавшись от мести жителям Шэна.

Таньтай Цзынь кажется уже размышлял над тем, как получить этот артефакт в настоящем, а я продолжила:

— Тебя постоянно будет терзать боль от шипов, проткнувших твои меридианы в области сердца. Пользоваться силой можно будет только через боль. Но ты всё равно победишь своих врагов. Вот только не сможешь спасти Ли Сусу. Минланг не убьет ее, однако, она сама активирует кару небес и поменяется с тобой сущностями. Заберет злую сущность себе, а в тебя вложит свою сущность с божественной искрой. Она умрет, но ты не сможешь смириться с этим. Забросишь дела по управлению страной и захочешь умереть. Нянь Баюй отговорит тебя, пообещав помочь найти душу Ли Сусу. Ты отправишься за ней в реку Жо и пробудешь там пятьсот лет. В поисках ее души, ты, истощив себя, практически погибнешь, но артефакт, покоившийся на дне реки Жо, спасет тебя, выкинув на берег вблизи секты Сяояо. Там тебя подберет Глава секты и примет в ученики. Ты станешь жить среди бессмертных, тренироваться и искать способ возродить Ли Сусу, не зная, что она уже живет и находится в секте Хэнъян.

— И что в итоге? — спросил наконец Цзынь, желая знать о себе — Я не стал Богом демонов?

— Стал — то ли разочаровала, то ли обрадовала я его (сама не знала) — Но давай я потом дорасскажу тебе, что происходило дальше.

Цзынь, видимо немного перегруженный информацией, не стал возражать, и я подчеркнула:

— Важнее сейчас то, что вместо Ли Сусу в Сиу попала я, а я не собираюсь делать того, что она.

— Нда? — скривил губы Цзынь и посмотрел на меня с горько-насмешливым вызовом — Не хочешь спасти мир от злого бога демонов?

— А с чего бы мне этого хотеть? — выдохнула я, уже готовая к новой волне настороженного недоверия парня. Неудивительно после такого-то рассказа.

Таньтай молча смотрел на меня, и я с ухмылкой произнесла:

— Я не героиня-спасительница, выросшая на балладах о славных подвигах великих заклинателей. Возможно в Ли Сусу говорили предрассудки. Она, воспитанная в секте бессмертных, где все демоны неисправимое зло, а Бог демонов самый злодейский злодей, искренне верила, что иного выхода нет.

— А ты значит веришь, что есть? — со скепсисом в голосе произнес Таньтай, скрестив руки на груди.

— Мы разные — сказала я и пояснила — Она видела в тебе врага, убившего ее семью и монстра из историй с детства. А я вижу в тебе человека. Да и ты не тот бог демонов, которого она поклялась убить.

— Но я им стану — напомнил мне Цзынь, подняв подбородок.

— Может ты и станешь богом демонов, но не факт, что таким же — подчеркнула я — Всё зависит от тебя. От твоей силы воли хотя бы.

Помолчали. В этот момент нам как раз принесли ужин, поэтому у нас было время подумать над сказанным и услышанным.

Сделав глоток вина из чаши, что я наполнила для него, Таньтай Цзынь поинтересовался:

— Уверена ли ты, что эта Ли Сусу не явится позже, чтобы воплотить свои планы?

Решив быть честной, я вздохнула и признала:

— Ну как тут я могу быть уверена? — и напомнила — Не я этот процесс попаданства контролирую. Вон даже хозяйка тела, Е Сиу, не смогла предотвратить того, что в нее вселились — на этом моменте, Таньтай довольно усмехнулся, а я добавила — Может, конечно, Сиу просто умерла в той реальности, где Сусу явилась, но, если подумать, в этой реальности, Сиу была жива после того падения, а я заняла ее тело после вторичного падения на льду — размышляла я вслух, ковыряясь в своей тарелке с рисом.

— Так значит есть опасность, что в очередной раз глаза по утру откроет тело Е Сиу с душой Ли Сусу? — заключил Таньтай и с силой сжал палочки в руке.

— Хм… Может быть. Не знаю — ответила я, думая о своем.

О том, что хотя бы Сиу кажется не вернется, если верить своему сну, где было сказано, что та умерла. «Опять же. Если верить тому сну, то и Сусу не должна объявиться, ведь она сказала, что уже ушла на перерождение. С другой стороны, если есть Ли Сусу других миров, то они еще могут ворваться в эту реальность и канонно заселиться в тело Сиу. Особенно, если мне удастся-таки найти способ вернуться в свой мир и в свое тело, а тело Сиу окажется свободным для подселения. Фу, как неприятно всё это звучит, даже в мыслях».

— И как же мне тогда доверять тебе, не зная ты ли приблизишься ко мне завтра или послезавтра? — с какой-то холодной сосредоточенностью рассматривал меня Цзынь, когда я подняла на него взгляд, услышав его слова.

Выпив вина, чтобы смочить пересохшее горло, от таких взглядов, я предложила:

— Ну давай введем правило проверки при встрече.

Таньтай Цзынь лишь взглядом спросил «какое», а я пояснила:

— Пароль и отзыв при встрече.

А в зашумевшей от вина голове будто зазвучала музыка из шпионского фильма, и я усмехнулась.

Цзынь же, в отличие от меня, был серьезен и уточнил:

— Какой?

Наклонившись вперед, я прошептала Цзыню:

— Думаю, нам нужно придумать что-то такое, что невозможно произнести при обычных обстоятельствах. А еще это должно быть что-то такое, что будет непонятно кому-то, кто случайно услышит и может передать. Что-то непонятное и не очень внятное — повторила я сама себе, а потом, блеснув глазами, воскликнула — Точно! — и, придвинувшись еще ближе, почти улёгшись грудью на столик, прошептала — Я буду тихонько говорить тебе после приветствия «Мяу-ми», а ты отвечай мне на ушко — «Мур-мур».

— Мне-то зачем пароль говорить? — с усмешкой спросил Цзынь, кажется уже заражаясь моим хмельным энтузиазмом.

— Ради справедливости — подняла я палец вверх и деловито добавила — К тому же, мы не знаем, может и в тебя кто-то вселится.

— Навряд ли — хмыкнул Цзынь, наливая вино в наши чаши, и напомнил — Там уже кое-кто живет.

«Кажется, он очень верил в безраздельное собственничество на его тушку злой сущности внутри него» — усмехнулась я про себя, а вслух произнесла с некоторым ехидством:

— Твоя злая сущность, конечно, то ещё пугало для охочих для вселения, но и она сама не подарок и вряд ли друг мне.

Цзынь фыркнул и заметил:

— Она и мне не друг так-то.

"Не спорю" — подумала я, а потом подняла свою чашу с вином и тихонько произнесла с улыбкой:

— Ну так что, Мяу-ми?

Таньтай Цзынь хмыкнул, но ответно поднял чашу и едва слышно пробурчал свой отзывной:

— Мур-мур.

«Вот и здорово» — выдохнула я и довольно произнесла:

— Уж до такого никто не додумается.

Таньтай Цзынь покачал головой и согласился:

— Это уж точно — и подняв палочки принялся за ужин.

Я, недолго думая, последовала его примеру.

Про себя же я покатывалась со смеху. «Боже мой. Целый суровый император двух государств, в перспективе, и будущий Бог демонов мне при встрече мурчать будет. Вот умора. Никто не поверит! При чём, даже если подслушает наши пароли, то подумает, что ослышался. И Ли Сусу в голову не придёт — Бог демонов, который ждет от нее мяуканья и сам муркает в ответ».

«Ладно, резюмируем — пароли точно надёжные вышли».

* * *

И вот прошли эти две недели и еще одна. Таньтай Цзынь стал императором, начал разбираться и учиться править, созвав мудрецов-учителей.

Я уже рассказала ему всё, что было в известной мне истории.

Мы не раз обсудили варианты развития события при том или ином раскладе дел и пришли к выводу, что пока не стоит торопиться вмешиваться в естественный ход событий.

Если ничего не изменится (а это вряд ли), на пороге была война двух государств из-за слетевшего с катушек императора Шэна.

Тем временем, я чувствовала, что мне уже пора.

---

Примечания:

Для настроения https://pin.it/9OKito7RH

---

1) Число 9 (九, jiǔ) связано с долговечностью и вечностью, так как оно звучит похоже на слово «долгий» (久, jiǔ). В традиционной культуре это число ассоциируется с императорской властью.

Вернуться к тексту

2) благая весть

Вернуться к тексту

3) Белый тигр в Китае служит символом силы, власти и императорской защиты. Еще он ассоциируется со справедливостью, законом и порядком. В мире Пепла белый тигр также является демоническим существом и олицетворяет военную мощь государства, которая подчиняется только императору Цзин и лично Таньтай Цзыню.

Вернуться к тексту

4) Девушек, которых набирали прислуживать членам императорской семьи, называли гуннюй (宫女) — придворными девицами. Они не должны были покидать дворец и не имели права видеться со своими родителями. Только по достижении 25-летнего (а иногда и 30-летнего) возраста они могли покинуть дворец, чтобы выйти замуж. Жили девушки в небольших комнатах, которые были оборудованы в каждом дворце. Иногда гуннюй могли стать наложницами, правда редко при этом становились счастливее. Проработав полгода, гуннюй уже могли получать ежемесячное жалование. Точный оклад не регулировался, составлял от 4-х до 20 лянов.

Вернуться к тексту