В твой мир из пепла (гет)

Предисловие к серии

"Обмен душами"

Во всех мирах и во все времена люди мечтают изменить прошлое. Вот только…это невозможно. Прошлое мира неизменно. Сколь бы много способов: артефактов, эликсиров или ритуалов не создали разумные — они могли получить только иллюзию возможности изменить его.

Вот так и Ли Сусу казалось, что она отправилась в прошлое на 500 лет назад, чтобы спасти четыре континента и три царства, предотвратив беду. На самом же деле парадокс ее перемещения просто создал новый мир. На первый взгляд не отличимый от ее, но это была уже другая реальность, другой мир. В миг ее переноса от того мира, который она покидала в надежде спасти, отделилась копия, словно тонкий слой луковицы. Теория о множественности миров это не сказки. Она попала в очень похожий мир, но уже не тот.

Вот почему сохранился мир, из которого переместилась Ли Сусу, оставив недоумевающего Бога демонов в зале храма ее секты.

Как только она очнулась в теле Е Сиу, была создана копия мира, где она начала жить, мечтая изменить судьбу, до самого конца не осознавая, что живет в иллюзии, созданной собственными руками.

В оставленном ей мире события продолжали происходить как им было положено, ведя мир к своему логичному концу. А как известно, любой конец былого это начало чего-то обновленного.

Возможно в другой копии этого мира тело Ли Сусу Бог демонов успел удержать. Лишь душа сумела сбежать из бренного тела, чтобы переместиться в тело Е Сиу. А в тело Ли Сусу, пойманное Богом демонов, попала другая душа.

Кто знает сколько раз происходил обмен душ в мирах, где люди хотели изменить прошлое? Сколько слоев-копий из-за этого было создано?

И кто знает сколько вообще таких миров-слоев существует? Есть ли предел их созданию?

И что будет, если в другой реальности в тело Е Сиу попадет не Ли Сусу, а другая душа?

Глава 1

Почему я?

Прохладный ветерок развевал пряди выпущенных из причёски волос, а шелест листвы дерева, под которым я сидела, разбавлял лёгкий перезвон бусинок и подвесок, вплетённых в мои волосы.

Шёл третий день моей новой жизни. В новом мире. Мире не так давно считавшемся вымышленным в моей родной реальности. Мне еще повезло, что я успела посмотреть эту историю до своего попадания сюда, хоть какая-то опора для выживания.

Смешно сказать, я долго сопротивлялась просмотру этой китайской дорамы, о которой была наслышана от сестры, читала отзывы, смотрела обзоры, но не хотела просматривать ее от начала до конца. Уж больно не хотелось переживать те невыносимые эмоциональные качели, на которые ссылались критики, да и расстраиваться разочаровывающей концовке.

Я в принципе, предпочитала смотреть и читать те произведения, которые заканчиваются Happy end-ом. Ну правда, зачем уходить от реальности в придуманный мир, если он не даст облегчения и радости?

О, я много читала, буквально всё подряд, я погружалась в миры этих историй с головой, проживала с персонажами каждый миг. Вместе с ними плакала и смеялась, боялась и испытывала облегчение, переживала мгновенья счастья и минуты горечи. Казалось даже боль, что переживали герои книг и фильмов откликалась в моем сердце, в моем теле, почти на физическом уровне.

Для меня просмотр фильмов и чтение всегда было способом сбежать: от серых ли будней или от настоящего, от тех проблем, что мучали меня в моей реальной жизни, к проблемам других людей. Но ведь не только к их печалям и трудностям, которые как известно проще пережить, если они не происходят с тобой, но и к их счастью, к событиям и приключениям, к эмоциям, которых мне, должно быть, не хватало. Так я отвлекалась от настоящей жизни, что не всегда устраивала меня (ну, а у кого не так?), так я проживала жизни, которые несмотря на трудности приводили к счастливому финалу и эти чувства — облегчения, что всё плохое позади, радости оттого, что впереди кажется только хорошее и покоя, что такой вариант разрешения проблем возможен и он настал. Ты проживаешь их, эти чувства, и сам наполняешься этим облегчением, радостью и покоем. Получаешь надежду и веру, что и для тебя в реальной жизни возможно прийти к такому результату, как для тех персонажей историй. Так становилось легче жить.

Так я и жила. До того самого дня, а точнее ночи, когда заснула в своей кровати. Заснула только под утро так как, как и много раз прежде, не могла справиться со своей ненормальной зависимостью-одержимостью и читала очередной фанфик пока не завершила последнюю страницу.

Надо сказать, такое частенько случалось, в основном в отношении чтения книг: история захватывала меня и душа не могла успокоиться, если я не узнала, чем закончилась история. Я столько раз уговаривала себя: «Давай по нормальному, книжка от тебя не убежит, дочитаешь завтра», но тут же сама себя умоляла — «Ну давай еще страничку», «Ну ладно, хотя бы до конца главы», «Ой, ну тут на таком месте завершается, давай хоть краем глаза глянем что дальше, чтобы спокойно уснуть». И так далее и тому подобное.

Зная эту свою проблему, я порой запрещала себе начинать что-либо читать вовсе, так как знала, что остановиться будет сложно, а надо дела делать, работать — иными словами, жить реальностью. Иногда я пробовала ставить напоминалки-звонки, которые должны были заставить меня отложить книгу и пойти по делам или просто лечь спать. Всё без толку.

В тот вечер я дочитывала фанфик по недавно просмотренной дораме «Светлый пепел луны».

* * *

Сердце всё никак не успокаивалось, хотелось найти вариант этой истории, которая смягчит послевкусие конечной серии, да и всей истории в целом, ведь даже в самой книге, по которой был снят сериал, хоть финал и был условно счастливым, но я не могла не размышлять над тем как всё могло быть: иначе, проще, легче…счастливее, если сгладить какие-то моменты, повернуть по-другому.

Если бы только герои чаще говорили откровенно друг с другом, не решая единолично, что необходимо жертвовать своей ли жизнью, или любовью, во имя…чего-либо, что касалось ему важнее. Казалось, поговори они напрямую, обсуди проблему и придумай решение, что не потребует этих жертв, и всё пойдет иначе.

Но пока, мне попадались работы, где история менялась, но увы незначительно или значительно, однако «стекла» всё равно было многовато, хоть и иного.

«Ну неужели нельзя иначе»? — простонала я про себя и отключила телефон, с которого читала фанфик на почти 700 страниц. Утомленно прикрыв глаза, я вздохнула и откинулась на подушки.

По началу-то там всё так бодро и правильно пошло, особенно мысли героини и ее решимость поддержать главного героя во что бы то ни стало, даже если ему суждено стать Богом демонов. Но потом…закрутилось, завертелось, пошли страдания, и ее, и его, и второстепенных персонажей. А уж эта неумолимая канонная нить событий, что всё возвращала и возвращала историю на прежние рельсы, несущие несчастных героев к адским мукам. В целом-то вариация неплохая вышла, героине бы только чуть побольше доверия к своему возлюбленному, которое сподвигло бы ее всё же рассказать о своем знании грядущих событий, чтобы он был готов в случае чего противостоять им, успел заранее придумать выход.

«Ладно, завтра поищу что-нибудь еще по этому фэндому» — вяло закончила мысль я, уже погружаясь в сон, туда где герои снова и снова умирали, но так и не научились разговаривать друг с другом.

* * *

Вспомнив последние минуты своей жизни в своей родной современности, я досадливо вздохнула: «Нда, вот так я и навлекла видимо на себя насмешку мироздания. Стоило лишь допустить мысль, что знаю лучше как всё исправить и вот пожалуйста, я часть этой самой истории — «кушайте, не обляпайтесь». Но почему именно я?»

Тоскливо оглядевшись, я посмотрела на свои руки. «Теперь мои» — уточнила я, всё еще привыкая, что эти руки, такие незнакомые, часть меня самой, что тело, в которое угодила моя душа, теперь мое и это совсем не сон, а жестокая реальность.

За эти три дня я прошла все стадии принятия: от отрицания и гнева — «вот уж повезло попасть в злодейку» «да ну, мне это снится», до торгов и депрессии, выразившихся в лихорадочных размышлениях как вернуться обратно и осознания, что это маловероятно, по крайней мере не в ближайшие дни, а то и месяцы. «Хорошо еще главный герой всё-таки пошел на контакт и вроде бы поверил, что я не Е Сиу».

«А может и не поверил — мелькнула мысль, когда я наткнулась взглядом на Таньтай Цзыня, бредущего по дорожке сада — По нему сложно сказать, что он думает и чувствует».

Наблюдая, как он присел у пруда и кажется заговорил с лягушкой, я вспоминала прошедшие дни в поместье Е, куда меня закинула судьба.

* * *

«И почему так холодно, одеяло сбежало? — уныло подумала я, пытаясь нащупать его край, не открывая глаз, еще надеясь не потерять остатков сна — знала, что если окончательно проснусь, то всё: мучиться мне до самого будильника, а потом и до вечера от недосыпа. Но стоило мне чуть шевельнуться как затылок прострелило болью. Вот только этого не хватало — вздохнула я, думая, что головная боль теперь будет долго терзать меня, наказывая за слабость — Ну вообще сама виновата, конечно, нечего было опять читать до 4х утра».

«Сон кажется всё-таки сбежал» — пришлось принять мне этот факт, а одеяло на ощупь не находилось, поэтому пришлось всё же открыть глаза. Зрение туманилось, и я не сразу осознала, что вижу звездное небо, а осознав засомневалась, не сплю ли, потому как как такое возможно. «Если, конечно, крышу ночью не унесло» — скептично усмехнулась я сама себе и решила приподняться.

«Зря я это сделала» — тут же поняла я, боль, ноющая в затылке, словно взорвалась и в глазах на миг потемнело. Застонав, я схватилась за многострадальную голову, опираясь на локоть, а проморгавшись увидела ледяную поверхность. «Вот откуда холод — поняла я, но затем хмыкнула — Хотя это всё игры подсознания, в реальности-то наверняка одеяло на пол сбила». Прищурившись я осмотрелась вокруг и с удивлением обнаружила, что я в окружении каких-то китайских построек.

«Мне такое видится во сне потому как пересмотрела китайских исторических дорам? Да вроде нет. Только одну такую за последние пару лет» — припомнила я.

Я вообще не особо по китайским продуктам киноиндустрии, просто наткнулась недавно в YouTube на отрывок из нее, а потом вспомнила, что слышала о ней и в итоге посмотрела. «Светлый пепел луны» — название поэтичное, хоть и непонятное, но это ж Китай, поэтому даже не заморачивалась на эту тему.

Пока я ползала взглядом по домам с изогнутыми крышами и постройкам, тонувшим во тьме позднего вечера, я услышала вороний крик и повернула голову на звук. Увидела я лишь тень пролетевшего ворона, а еще оказывается неподалеку рядом со мной на коленях сидел замерзший мужчина, наклонивший голову. «Китаец, судя по всему — поняла я — Ну и не мудрено, учитывая остальной антураж» — покосилась я по сторонам, а когда вернула взгляд человеку рядом, тот выдохнул облачко пара и начал поднимать голову. Я с интересом ждала, когда смогу увидеть его лицо, до того занавешенное длинными волосами. Правда немного сомневалась, что получится что-то разглядеть, ведь обычно во снах лица незнакомцев туманны, если вообще можешь поднять голову чтобы посмотреть. «Такой вот интересный парадокс сновидений» — вспомнила я подобные неудобства в прежних снах. «Другое дело, если человек, который снится знаком, тогда нет проблем». А наконец поднявший лицо человек оказался мне знаком, если конечно так можно выразиться, ведь лично мы не встречались, видела только в фильме, да на фото. Это оказался Таньтай Цзынь. Слегка заиндевевший на морозе.

«Видимо, мне снится эпизод, где он отбывает наказание Е Сиу на замерзшем пруду» — поняла я. Налюбовавшись на крохотные снежинки, осевшие на бровях и ресницах героя, я еще раз огляделась. «По всему сейчас должна явиться его жена с душою Ли Сусу внутри, и история пойдет своим чередом» — размышляла я про себя и поежилась от пронизывающего холода. «И как он столько дней выдержал вообще? — подумала я и снова посмотрела на парня уже с уважением — Силён».

— Госпожа, Вам не стоит сидеть на льду, Вы заболеете — проговорил он охрипшим голосом — Я не избегу наказания, можете не беспокоиться, незачем лично следить за мной».

От его смиренного тона и одновременно опасного взгляда исподлобья, дрожь пробежала по всему моему телу и отнюдь не от холода.

«Ээ…чего это он так на меня смотрит? — нахмурилась я — И почему ко мне обращается. Я ж вообще не при чём и никак не связана с его наказанием. Кстати, да, чего я здесь вообще делаю»? — пыталась сообразить я, игнорируя тупую боль в затылке.

— Госпожа! — крикнул кто-то и оглянувшись я увидела бежавшую ко мне девочку в розовом платье — Госпожа, почему Вы сидите на льду? Вы же заболеете — причитала эта девчонка, пытаясь меня поднять и неожиданно у нее получилось. «Надо же такая маленькая, а сильная» — поразилась я про себя, наблюдая за ее суетливыми действиями, когда она отряхивала мои одежды. К слову, одета я была в какие-то штанишки и халаты-платья. «Ну точно, древний Китай снится — хмыкнула я, оглядев свой наряд — И я одета соответственно эпохе, как и остальные». Девочка беспрестанно что-то щебетала про беспокойство за мое здоровье, про лютый холод и то, что ее накажут, если я заболею и всё тянула меня к постройкам, торопя вернуться в комнату. Эта идея была неплохая, вот только Таньтай Цзынь остался сидеть на коленях, прикрыв глаза, и на это было невыносимо смотреть. Того и гляди в снеговик превратится. И раз уж это мой сон, то я имею право на произвол, решила я и остановила свой тягач:

— Подожди, помоги мне сначала поднять его — сказала я девочке и наклонилась к замершему в полусне парню.

— Зачем? — поражённо спросила девочка, но послушно последовала моим действиям и подхватила Таньтай Цзыня с другой стороны.

Нам успешно удалось поднять его, вот только идти самостоятельно ему явно было сложно, колени так и подгибались с каждым шагом, его качало. Сонно моргая, он непонимающе смотрел на меня и беззвучно шевелил губами. «Нда, этот парень точно не привык, что ему кто-то помогает» — вздохнула я, оглядываясь на него и оценивая его плачевное состояние. Медленно ползя за нами, а мне постоянно приходилось притормаживать торопящуюся в тепло девочку, он с подозрением смотрел на меня, особенно когда я говорила девчонке, что не могу идти быстро из-за головокружения. «Ну, а что делать, не признавать же, что беспокоюсь, что не поспеет за нами этот доходяга. Никто тут не оценит заботы о принце-заложнике».

Наконец, когда мы добрались до дома, я прошла в открытую девочкой дверь, а в след за мной зашла и она, мне пришлось снова взять остановившегося на пороге Таньтай Цзыня за локоть и завести внутрь. Тот почти незаметно опёрся на стену, у которой я его оставила, когда он настойчиво вытянул свою руку из моей хватки, пока я продолжала игнорировать причитания девчонки и осматривалась. Комната была под стать всему остальному, такая же старинная и атмосферная. И заметно теплая. И понятно почему — я заметила аж целых три жаровни, накрытых узорными металлическими крышками. Подойдя к ним поближе я с интересом рассматривала узоры и принюхивалась, дымом почти не пахло, разве самую малость. «Должно быть там внутри угли, а не дрова» — предположила я.

— Госпожа?

— М? — отозвалась я машинально.

— Госпожа, я зову Вас зову, а Вы не отвечаете — протянула девочка.

— Я…поскользнулась на льду и ударилась головой. Вот и не слышала, в голове еще шумит — рассеянно пояснила я свою невнимательность.

— Вы в порядке? Что ж Вы сразу не сказали? Давайте я вызову лекаря — тут же запричитала девочка.

— Не стоит — остановила я ее порыв — Не хочу…никого беспокоить. Я отдохну и всё пройдет.

— Госпожа, Вы уверены? Ну…ладно, как скажете — неуверенно согласилась она — Вы сильно замерзли? Хотите, я велю натаскать воды? Примете горячую ванну перед сном.

— Ванну? — я смутно помнила, что замерзшего принца Ли Сусу купала после того как он потерял сознание на льду. «Но этот вроде в сознании — посмотрела я на него — Хоть и едва стоит на ногах».

— Чего стоишь, садись — предложила я ему и этот тип тут же опустился на колени. «Эм…ну ладно. Хотя неловко как-то. Еще и эта девица любопытными глазами сверкает. А, точно».

— Пусть наполнят ванну — обратилась я к ней. «Пусть уже эта трещотка уйдет».

Та радостно ускакала выполнять поручение, а я уставилась на главного персонажа и в будущем Бога демонов.

«Надо же какой реальный сон мне снится. И как это волнительно, быть так близко к герою истории, что недавно читала, которого видела в кино, и при этом знать, что это не актер, а и правда тот самый главный злодей. Ну в настоящее время скорее страдалец и жертва обстоятельств». Приблизившись к кажется задремавшему демону (разморило видать в тепле), я несмело прикоснулась к его щеке и убедившись, что он не реагирует, провела кончиками пальцев по его скуле и линии подбородка. «Красивый он всё-таки. Хотя красота его какая-то чужеродная. Одно слово — Бог» — я иронично фыркнула своим мыслям и чуть не поперхнулась, когда его рука внезапно схватила меня за запястье, отводя мою руку в сторону от его лица.

— В какие игры ты играешь, Сиу? — проговорил он осипшим голосом.

— Что? — услышав это имя я замерла, может мне послышалось это обращение — Е Сиу? — уточнила я и передернулась — Я в теле этой суки психованной, больной на всю голову бабе? Это что за кошмар такой?.. — пробормотала я себе под нос и опустила взгляд на свои руки. «Не свои» — поняла я.

— Где родинка, где мои шрамы? — удивлялась я, тихо шепча и рассматривая кожу между пальцами.

В момент моей растерянности и смутного пока осознания, что раз главный герой обращается ко мне как к Е Сиу, то возможно я сейчас в роли Е Сиу, вернулась девочка в розовом, а следовавшие за ней мужчины, вероятно слуги, несли ведра с исходившей паром водой.

— Госпожа Е, скоро готово будет — произнесла та услужливо — Что-нибудь еще?

«Госпожа Е» — звучало набатом в голове, а боль от вонзившихся в ладонь собственных ногтей не давала продолжать обманывать себя, что это сон. «Я что попала в Е Сиу?!» — словно яркой молнией меня пронзило этой мыслью, и я потеряла сознание.

Почувствовав на лбу прохладу мокрой ткани, я приоткрыла глаза еще надеясь увидеть знакомый белый потолок своей квартиры, но увы, надежда рухнула вместе с увиденным и услышанным.

— Госпожа, Вы пришли в себя? — проговорила давешняя девочка и убрала компресс с моего лба — Слава Богам. Прошу Вас не пугайте больше так. Я уж думала у меня сердце остановится, когда вы вдруг упали в обморок. Всё-таки зря Вы отказались от лекаря, травмы головы не шутки.

— Погоди, не части — простонала я, голова снова наливалась болью, и с трудом садясь в постели, как поняла я, когда осмотрелась.

— Ты…, как твое имя? — осторожно уточнила я.

Хотя она и похожа на актрису сыгравшую комнатную служанку третьей госпожи, но всё же не совсем. На мой взгляд, эта девочка гораздо моложе Чунь Тао, виденной в фильме.

— Госпожа, Вы не помните? Вы потеряли память? — распахнула глаза девочка, а губы ее задрожали — Я же Ваша служанка с детства, Чунь Тао.

— Я помню — поспешила я успокоить этого ребенка и пояснила — Просто решила уточнить. Наверное от удара головы моя память немного повредилась. Но это ничего, я всё восстановлю со временем. А ты поможешь мне, правда?

Та кивнула и следом плаксиво проныла:

— Госпожа, опять Вы меня пугаете — всхлипнула эта Чунь Тао.

— Давай я буду говорить, что помню, а ты скажи, если я ошибаюсь или добавляй, если что-то упущу, хорошо?

Чунь Тао сделала бровки домиком и закивала.

— Итак, я Е Сиу, третья госпожа семьи Е — медленно начала я — Таньтай Цзынь мой муж и он сейчас стоял на коленях на замерзшем озере потому что я его так наказала за то, что он кинулся спасать не меня, а Е Бинчан, когда мы упали в воды озера. А давно это было, то падение?

— Госпожа, принц Сяо Линь приехал навестить Е Бинчань позавчера к обеду. Вы были очень злы и толкнули госпожу Е Бинчань, но следом потеряли равновесие и тоже упали воду. Принц Линь тут же бросился в озеро, а следом за ним и Таньтай Цзынь, они вытащили Е Бинчань, а Вам самой пришлось выбираться. Вы очень разозлились: избили своего мужа, а утром увидели, что озеро замерзло и велели ему стоять там на коленях, «раз ему так хотелось там покрасоваться» — уточняла произошедшее Чунь Тао в завершении своей речи явно процитировав часть ее фразы.

— То есть он стоял там два дня — задумчиво протянула я.

«Это получается Ли Сусу завтра в тело Е Сиу переместится, ведь кажется она увидела его на озере на его третий день наказания. Или я путаю что-то? Вот же черт, как-то не ставила я себе задачу запоминать эти детали, когда смотрела фильм. Помню, что он потерял сознание в конце четвертого дня, прежде чем Ли Сусу замочила его в горячей воде, боясь, что он умрет. Кстати».

— Ванна готова?

— А…да, давайте я Вам помогу — потянулась та к моей одежде, но я отвела ее руки.

— Не нужно. Лучше принеси согревающий отвар, ну который при простуде положен, есть такой?

— Конечно. Вы боитесь заболеть? Я сделаю.

— Беги — проговорила я, невидящим взором смотря ей в след.

Мне до сих пор не верилось, что всё происходит на самом деле. Может всё-таки я всё же сплю и просто проснусь завтра, когда главная героиня этой истории отправится на 500 лет в прошлое и очнется в теле Е Сиу после падения. Вот же, видно именно мне завтра предстоит идти в какой-то храм, а потом бродить по лесу, убегать от подкупленных разбойников, чтобы упасть. Зараза, снова башкой биться, благо не своя родная. Но всё равно ничего приятного. Всё-таки эта Е Сиу реально ненормальная, надо же придумать такой план: заплатила бандитам чтобы те изобразили нападение и всё лишь бы принц Сяо Линь героически спас ее. А смысл? Может она перечитала наивных романов, где в спасенную девицу непременно влюбляются? А, ладно, завтра это уже будет не моя проблема, а может мне повезет и по утру я вовсе проснусь в своем мире, без лишних приключений?

Но пока я еще тут надо позаботиться о герое, который должен быть в порядке как минимум до начала основных событий.

Я ему конечно очень сочувствую, но как говорится «своя рубашка ближе к телу», поэтому оставаться в этом мире, чтобы спасти несчастного Бога демонов, не собираюсь. У меня там своя жизнь, а вляпываться в спасение миров это не ко мне. Вон там самоотверженная Сусу уже на подходе, пусть сами разбираются.

Пока я так размышляла, я уже подняла Таньтай Цзыня и увела в тот закуток, отделённый ширмами, где его ждала горячая ванна. Тот кажется не сразу понял чего я от него добиваюсь, пытаясь раздеть, а потом не веряще уточнил, переводя взгляд с меня на ванну, «Для меня?» и кажется заподозрил, что в ванне не вода, а кислота какая, учитывая как осторожно он проверял воду рукой, а потом с опаской туда залезал. Только благодаря тому, что я всё время его подгоняла, мы успели расположиться на своих местах до прихода Чунь Тао с обещанным отваром. Она так смешно засмущалась, увидев отмокающего Таньтай Цзыня и меня присевшую на скамеечку у ванны. А может дело было в его обнаженном торсе? Чунь Тао что-то задушенно пискнув поспешила облачить того в специальные нижние одежды, предназначавшиеся для купания, то и дело возмущенно поглядывая на меня. А что я? Я ж не знала, что тут даже в ванне купаются в одежде. Сам Таньтай Цзынь всё это время успешно притворялся потерявшим сознание телом. Щеки его чуть порозовели, но от смущения ли или просто от горячей воды, было трудно понять. Чтобы прекратить молчаливое осуждение служанки за допущенный мной разврат, по ее мнению, я просто отослала ее за чаем и закусками, пусть побегает: проветрится и успокоится. А что вот с этим зародышем-демоном делать? — задумчиво разглядывала я расслабленное сейчас лицо изможденного парня. Должна ли я рассказать ему что его ждет с завтрашнего дня или лучше не вмешиваться? Хотя о чём это я, по сути я уже вмешалась, утащив его с озера, отогревая сейчас в ванне. Как изменится из-за этого ход событий? Будет ли еще одна ванна для него и лечение лихорадки ночью?

«Кстати о лихорадке — встрепенулась я — Раз уж начала за Ли Сусу этот эпизод воплощать так надо быть последовательной». Найдя взглядом, оставленный Чунь Тао, поднос с маленьким заварником, я наполнила стоявшую там же чашку и, понюхав и пригубив, почувствовала горьковатый вкус трав, может там и корень вайды присутствует (как-то читала, что его использовали в китайской медицине при простуде). Прикоснувшись ко лбу Таньтай Цзыня тыльной стороной ладони особого жара, я не почувствовала, но тут это не показатель. Пока он в ванне лежит, температура тела может не отражать внутреннего жара. Да и вообще, лучше перебдеть, чем ночью мучиться, так что пусть выпьет лекарство сейчас.

— Таньтай Цзынь, тебя с ложечки поить или ты сам выпьешь? — поинтересовалась я у этого притворщика, всё еще изображавшего бессознательного человека.

— Что это? — с подозрением посмотрел он на протянутую мной чашу, когда соизволил открыть глаза.

— Лечебный отвар — коротко ответила я.

— Не нужно — отвернул лицо он.

— Ты простоял на холоде два дня — напомнила я этому упрямцу.

— Я в порядке — настаивал он, отодвигая чашу от себя.

— Охотно верю — хмыкнула я, скептично оглядывая его и снова протянула ему чашу — Но на всякий случай.

— Нет, спасибо — поджал он губы.

— Боже, как с тобой трудно — вздохнула я — Ты бесишь, знаешь?

— Что ж, извините — слабо усмехнулся он.

— Извиню, если выпьешь — подловила я его.

— Выпью, если сама выпьешь — выдал он, подняв одну бровь.

Тут меня и осенило: «Точно, он же боится, что отравят чем».

— Ладно — ответила я и с помощью ложки, почерпнув отвар, выпила под его внимательным взглядом.

— Теперь ты — снова протянула я ему чашу.

С сомнением взяв эту чашу в руку, он еще немного поколебался, посматривая на меня, но затем всё же выпил отвар и замер словно прислушивался к себе.

— Зачем Вы это делаете? — поинтересовался он у меня через какое-то время, видно так и не найдя ответ, рассуждая про себя о моей нежданной заботе.

— Может быть не хочу, чтобы ты умер или заболел и этим доставил лишние хлопоты? — выдала я предположение, ранее озвученное Ли Сусу.

— Не думаю, что Вас кто-то заставит заниматься этими хлопотами, скорее Вас многие поблагодарят, если я умру — иронично заметил он.

— Не нужна мне такая благодарность — процедила я сквозь зубы.

А дальше наш диалог прервался так как Чунь Тао вернулась с подносом еды и чая, и я вышла ей навстречу, бросив напоследок:

— Одевайся.

Чунь Тао хлопотала, сервируя столик, и зевала так заразительно, что и мне невольно пришлось прикрыть рот рукавом.

— Что-то еще, госпожа? — сонно спросила она, закончив и прижимая пустой поднос к животу.

— Нет, спасибо — ответила я — Ты можешь идти отдыхать.

Чунь Тао поклонившись вышла, а я остановилась перед накрытым столиком. «Стоит ли мне предложить ему поесть? Судя по реакции на отвар, он вероятнее всего откажется» — размышляла я.

Сзади послышался шорох одежд и я обернулась. Таньтай Цзынь целеустремленно шел к выходу.

— Стой! — остановила я его — Уж не на озеро ли ты собрался вернуться?

Тот просто молча кивнул, изображая смиренную покорность судьбе.

— Так хочешь умереть? — вздохнула я. «Ну что за детский сад».

— Почему бы и нет — обронил он философски.

— Не сегодня — отрезала я.

— Что Вы еще задумали? — устало произнес он, готовясь видимо к новым изощренным пыткам, взамен отмененного наказания.

— Чунь Тао принесла мне еды, но я не голодна. Поешь, если хочешь, а я спать — произнесла я равнодушно и прошла мимо него в нишу с кроватью.

Оставив обувь, я улеглась под одеяло и повернулась на бок. «Мне что больше всех надо? Еще уговаривать его опять. У меня вообще-то шок, я в другой мир попала! Это меня надо успокаивать сейчас, а я с этим ёжиком воюю» — бурчала я про себя.

Тишину комнаты ничто не нарушало. «Он ест там или заснул? — раздраженно подумала я, а затем вздрогнула — А вдруг всё-таки ушел и снова на льду уселся»? С этой тревожной мыслью я обернулась и вздрогнула. Таньтай Цзынь стоял в проходе и молча смотрел на меня.

"Жутковато как-то — поежилась я под этим будто неживым взглядом — Долго ли он там стоит и смотрит? Может он с этим пустым выражением лица прикидывал как половчее мне шею свернуть? Потерпи уж до завтра, когда я свалю из этого тела" — попросила я его про себя и спросила вслух:

— Что такое?

— Сделаем это. Я хочу поскорее покончить с этим и лечь спать — выдал он безэмоционально и выжидающе уставился на меня.

В этот момент я конечно вспомнила о чём он, но не смогла остановить себя от воспроизведения этого диалога.

— Что, это?

— То, что ты каждый день перед сном со мной делаешь — просто пояснил он.

«Да уж, и смех, и грех. Так реально подумаешь, что речь про выполнение супружеского долга, если не знать деталей их с Е Сиу взаимоотношений».

Вспомнив же что лежит под матрасом, на котором я устроилась, я скривившись вскочила и, вытащив кнут двумя пальцами, метнулась к двери и выкинула его подальше. "Вот же мерзость — передёрнуло меня — И на этом я чуть было не заснула. Нет, всё-таки эта Е Сиу отвратительная тварь. Неужели она получала удовольствие избивая кого-то, это же ненормально".

Я тряхнула головой, стараясь не думать, что я сейчас в теле этой самой маньячки и, молча пройдя мимо застывшего Таньтай Цзыня, снова залезла на кровать и закутавшись в одеяло с головой кинула ему:

— Я устала. Ложись спать.

Я не стала что-то пояснять о своем истинном отношении к этим ежедневным забавам его жены или уверять, что я не она и тем самым дарить надежду, что всё изменится. Я не имела на это право.

Я та, что завтра вернется в свой мир, а он останется с Е Сиу. Или с Ли Сусу, что ненамного легче, ведь тогда к физическим издевательствам добавятся и моральные.

Чем как не издевательствами над его чувствами можно назвать ее неискреннюю заботу о его жизни, эмоциональном состоянии и постоянную ложь?

Разве можно говорить человеку — «Я люблю тебя», а через пару дней кричать ему в лицо — «Ненавижу»?

И делать так много раз: из холода в жар и снова в холод, а затем опять в огонь и снова в ледяную пустошь из боли и одиночества, непонимания и обиды, разбитых надежд и горечи утраты.

Из света во тьму.

С вершины счастья в безысходную обреченность.

Нет, так нельзя.

---

Примечания:

Визуализация героев и кадры сцен https://pin.it/7fCNEmGNR

Глава 2

Странно

Сознание плыло и мне с трудом удавалось удерживать себя от того, чтобы закрыть глаза. «Очень хотелось спать, но нельзя позволять себе эту слабость. Я не упаду на глазах у всех этих ничтожеств, взявших на себя роль моих мучителей в этом поместье, продержусь до самого конца — сжав зубы думал я и хмыкнул — Сколько бы мне до него не оставалось».

«Так странно, я боялся смерти, скорее инстинктивно, и в то же время разумом страстно желал ее. Конец жизни — это конец мучений — философски заключил я и со злорадством продолжил мысль — А также конец развлечениям окружающих меня людей. Людей ли? Должно быть даже демоны вели бы себя человечнее этих слуг, что наслаждались моей беспомощностью и безответностью».

Вода, только что окатившая меня со спины, на секунду казалось обожгла, но очень скоро сковала льдом прямую спину. Внутренне усмехнувшись неискренним извинениям этих подонков, я вяло продолжал размышлять над человеческой жестокостью вообще и этих конкретных слуг, в частности: «Наверное, они оправдывают свои поступки тем, что делают всё это чтобы получить расположение и милость третьей госпожи и просто следуют ее примеру, издеваясь надо мной, зная что ее это порадует. Но на самом деле они поступают так как поступают лишь потому что наслаждаются этой властью. Властью момента, проявлением силы над слабостью, осознанием превосходства, возможностью подняться над своим положением подчиненного, а также местью всем господам, посредством унижения павшего высокородного перед ними. Всё это грехи и пороки слабой людской сущности. Да и по сути любой сущности. Каждому разумному свойственны чувства обиды, гнева и желание делать зло во имя сиюминутного облегчения. Ну почти каждому.

Я с детства почему-то лишён возможности испытывать большинство чувств. Даже думая о мести своим обидчикам, когда научился понимать, в каких случаях мне следует обижаться, я не испытывал особой злости и жажды отомстить. Логически, я понимал, что это будет справедливо — отплатить им за боль и унижения и поставить их на свое место, чтобы пережили всё, что заставили испытать меня. Но фактически, мне было всё равно.

Я много наблюдал за другими людьми, своими глазами и глазами подвластных мне животных и насекомых, чтобы научиться разным проявлениям эмоций и чувств, их значениям и логичным реакциям на них. Чтобы понять как правильно взаимодействовать с другими. Вот только до сих пор не понимал, от чего в одних и тех же ситуациях люди реагируют подчас по-разному на одни и те же раздражители. Самые понятные, и часто совпадающие по ответной реакции, были как раз негативные чувства. Люди почти всегда одинаково реагировали на боль, страх, гнев, проявляли раздражение и досаду. Были простые формулы, где, сказав определенный набор слов или изобразив определенные выражения лица, можно было получить предсказуемый результат. Так я научился использовать эти самые формулы, чтобы вызвать гнев или жалость, эти самые раздражения или досаду, скуку и отвращение. Это было интересно и я был доволен, когда полученный результат совпадал с моей целью. Вот только с положительными эмоциями было сложнее. Я долго думал, что люди просто редко способны их проявлять, так как мое окружение не показывало при мне подобного, но потом узнал, что с другими некоторые люди вели себя иначе. Обнимали родных, целовали любимых, защищали хрупких, утешали плачущих, заботились о своих, порой без особой причины помогали чужим или наказывали их, если они причиняли обиды их подопечным. Я видел всё это издалека, изучал, пытался копировать какие-то жесты, но сам никогда не мог ни испытать, ни вызвать в других нечто подобное. Я копировал то или иное действие, должное согласно моим наблюдения вызвать положительный отклик, но почему-то не срабатывало. Я искал причины этого не соответствия, пытался разобраться. Например, отчего в случае Сяо Линя Е Бинчань улыбалась и казалось была рада и благодарна за отданный плащ, а в моем случае была напряжена, скованна и явно недовольна. Я видел, как одни улыбаются и им в ответ приходит улыбка, а на мою улыбку я получаю только смех и боль. В итоге, я пришел к выводу, что так и не научился правильно это делать, а может просто формулы вызова положительного отклика от окружающих слишком сложны для меня. Самым действенным способом вызвать сочувствие, чтобы кто-то оказал помощь, были слезы, но я никогда не плакал. Не знаю почему, мне это было не дано. Однако повзрослев, даже был доволен этому, ведь плачущие выглядели жалко, и я не хотел быть похожим на них. Даже боль, верная спутница моей жизни, не могла заставить меня заплакать. «В свое время принц Лян и остальные приложили много усилий чтобы проверить это» — криво усмехнулся я. Возможно я бы мог подумать, что уже умер, если бы не был способен чувствовать боль, холод, голод. Эти ощущения давали мне знать, что я еще жив, когда я просыпался очередным утром или приходил в себя после обморока. «Интересно, когда та сущность, голос которой я так часто слышу, займет мое место, это тело также будет чувствовать всё это или наконец полностью лишится всех ощущений? — задумался я и хмыкнул — Даже, если так, то сожалеть об их потере совершенно не имеет смысла». Я подозревал, что монстр, сидящий во мне и ждущий моей смерти, не сулит для мира ничего хорошего, наверняка он обладает силой и не будет добр к людям, но мне не было до этого дела. «Было бы даже забавно понаблюдать за реакцией знакомых мне, когда он пробудится и начнет карать. Вот сюрприз-то всем будет» — фыркнул я и тут же закашлялся.

Я стоял на льду, посреди замерзшего озера в саду поместья Е, со вчерашнего утра, то есть почти два дня. Слабое тело предавало сильную волю жизни, теплящей на дне моей души.

— Может хватит уже изображать смирение? Ты так умрёшь здесь — прокаркал знакомый мне голос ворона, прилетающего ко мне последние месяцы — Разве ты не понимаешь, что этим только обрадуешь своих врагов? — подначивал меня он на борьбу с судьбой и показывал подсмотренные им вчера сцены, где моя дорогая женушка вещала о своих планах в отношении Сяо Линя и моей скорой смерти перед Е Бинчань.

— Бессердечная, жестокая женщина — прокаркал мой ворон, метко оценив мою жену.

Я промолчал, потирая закоченевшие руки и провожая взглядом вспорхнувшего ворона. Да, я понимал, что Е Сиу дала мне это наказание, чтобы избавиться от меня. Даже если бы она убила меня иначе, ей бы за это ничего не было, ведь ее бабушка была женой наследного принца и всё еще имеет большое влияние при дворе, а свою внучку слепо обожает и той прощается всё. Только я сам мог бы спасти себя, сбежав отсюда, но…я не желал спасения. Да и некуда мне идти. В этом мире я никому не нужен.

Горькие мысли мои были прерваны едким язвительным голосом, нарушившим тишину этого морозного вечера:

— Так-так, кто тут у нас такой несчастный?

Подняв взгляд, я увидел медленно подходящую ко мне супругу. Судя по прищуренным глазам и покусанным губам, настроение у неё крайне плохое. Наверное, план по охмурению Сяо Линя снова не сработал. Ворон прежде рассказал мне, что та подговорила каких-то мужиков изобразить бандитское нападение, чтобы ее принц мечты героически спас ее.

Е Сиу звенящим от злости голосом выговаривала мне за реальные проступки и мнимые, словно я был воплощением всего злого в этом мире, но я не слушал. Все мои силы уходили на поддержание себя в вертикальном положении. Колени давно потеряли чувствительность. Боль в них, скованная холодом, попритихла (если не шевелиться, то можно и забыть о ней). Только боль в выпрямленной спине не давала потерять сознание, напоминая, что я еще должен держаться. Хотя я уже слабо помнил зачем мне это нужно. Устало прикрыв глаза, я услышал крик Е Сиу, повысившей голос:

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

Рефлекторно вскинув взгляд, я увидел, как та замахнулась для удара, но поскользнувшись упала навзничь и кажется сильно ударившись затылком об лёд замерла без движения (отключилась?).

— Небеса покарали — злорадно каркнул ворон, расположившийся на ближайшем дереве.

Я лишь усмехнулся на это предположение и произнёс:

— С чего бы вдруг им меня защищать? Не думаю, что я тому причина, просто гнев — это грех. Наверное, просто переполнилась чаша терпения Богов, вот и воздали по делам ее. Читал что-то такое однажды, переписывая свитки.

"Как там было" — начал припоминать я?

«Гнев есть воспоминание сокровенной ненависти, т. е. памятозлобия. Гнев есть желание зла огорчившему. Вспыльчивость есть безвременное воспаление сердца. Огорчение есть неприятное чувство, гнездящееся в душе. Раздражительность есть удобопреклонное движение нрава и безобразие души».

Прямо как по ней писано. Тут и ненависть, и злопамятность, и гнев, и вспыльчивость, и бесконечная раздражительность, и лелеяние обид, и желание зла обидчикам. За эти полгода я видел в ней всё это не раз. «Истинное безобразие души» — хмыкнул я.

Я продолжал размышлять о грехах и наказаниях, смотря на лежащую чуть в стороне жену. Та всё не вставала, не шевелилась. И это начинало беспокоить. Я конечно, понимал, что очнувшаяся госпожа тут же сорвёт на мне свою злость и боль, но с другой стороны опасался, что в случае ее смерти обвинят меня. Да даже если просто заболеет, долго пролежав на льду, ему это выйдет боком.

Пока я думал стоит ли попробовать привести ту в чувство или лучше не трогать, дождавшись слуг, супруга начала приходить в себя, вот только вела себя странно. Долго смотрела в небо, не торопясь вставать. Не спешила ругаться и обвинять всех вокруг. Осматривалась, как человек видевший впервые это место, и продолжала сидеть на льду.

Тут я услышал ворона, пролетавшего над нами:

— Не сдохла-таки — заметил он и протянул — Не повезло.

Е Сиу внимательно проводила взглядом моего ворона, а потом уставилась на меня. «Что за странный взгляд? Почему она молчит? — не понимал я этого нетипичного поведения — Так сильно головой ударилась»?

Третья госпожа продолжала оглядывать всё вокруг и не делала и попытки встать.

— Госпожа, Вам не стоит сидеть на льду, Вы заболеете — проговорил я охрипшим голосом — Я не избегу наказания, можете не беспокоиться, незачем лично следить за мной.

Я смиренным тоном намекал, что ей пора уйти, раз уж она не собирается менять мое наказание.

А в ответ опять тишина и непонимающий взгляд. Ну точно, ушиб мозга на лицо. Благо тут наконец подскочила ее служанка и начала хлопотать над ней.

Они уходили, а я готовился к еще одной длинной ночи. Внезапно меня потянули вверх, взявшись за локоть, и приоткрыв глаза я увидел, что это Е Сиу, а с другой стороны ей уже помогает Чунь Тао, поднимая меня.

«Что она задумала — силился понять я — Хочет опять избить меня, но не хочет делать это на холоде? Видимо так и есть» — решил я, когда мы наконец доковыляли до ее комнат, и замер у порога. Оглянувшись на меня и лично затащив внутрь, она опять стала осматривать всё вокруг, благодаря чему я смог освободить свою руку. «Вот тоже странность, раньше и пальцем брезговала лишний раз коснуться меня, а сейчас… Что за игры она замыслила на этот раз?» — размышлял я, привалившись к стене.

Внутри было тепло. Даже слишком. Сразу закружилась голова и всё тело закололо от такого перепада температур. Я почти не слышал о чём там переговаривались госпожа и ее служанка, когда внезапно обратились ко мне:

— Чего стоишь, садись.

Предположив, что она имеет ввиду, как обычно, на колени, я опустился на них и замер. Пусть уже сделает этот свой ежевечерний ритуал и успокоится.

Странно на него посмотрев, жена что-то хотела сказать, но сдержалась, а затем отослала служанку натаскать теплой воды. «Похоже мое наказание откладывается» — устало решил я и прикрыл глаза, незаметно для себя проваливаясь в дрёму.

Очнулся же я от ощущения осторожных прикосновений к своему лицу и рефлекторно отреагировал, схватив за руку Е Сиу.

— В какие игры ты играешь, Сиу? — проговорил я осипшим голосом, но ответа не получил. Опять начались странности.

— Что? — она замерла и будто переспросила — Е Сиу? — а затем произнесла с каким-то содроганием — Я в теле этой суки психованной, больной на всю голову бабе? Это что за кошмар такой?.. — бормотала она, а потом опустила взгляд на свои руки и словно удивившись начала рассматривать их шепча — Где родинка, где мои шрамы?

«Это она меня спрашивает? Какие там могут у нее шрамы быть?» — хмыкнул я, смотря за этим спектаклем, который прервало появление слуг с ведрами воды.

На привычный же услужливый вопрос своей служанки, она и вовсе отреагировала расширившимися, словно от страха, глазами и обмороком. «Что за цирк? — устало вздохнул я и, отрешившись от суеты вокруг Е Сиу, потерявшей сознание, погрузился в сон, прислонившись к стене.

Во сне меня снова посетила та сущность и обещала забрать мое тело и душу, когда я стану более несчастным. Видите ли, до сих пор я страдал недостаточно.

Разбудила меня моя неугомонная женушка, заставив подняться с пола и потянув куда-то за собой. Еще под воздействием недавнего морока, я никак не мог понять чего та добивается, пытаясь лишить меня одежды, а осознав не поверил.

— Для меня? — растерянно смотрел я на ванну исходящую паром. «Это что какая-то особая пытка? Что там добавили в воду»?

— Лезь давай. Тебе надо прогреться, а то заболеешь — выдала Е Сиу, подталкивая меня к ванной — Ну чего смотришь, стесняешься при мне что ли? Ладно, так и быть, выйду пока раздеваешься.

Еще раз с сомнением посмотрев на приготовленную для меня ванну, я осторожно проверил воду в ней, но на первый взгляд это была просто вода, пусть она и показалась моим озябшим рукам излишне горячей.

— Ты там всё? — торопила меня жена, спрашивая из-за ширмы.

«Ладно — решил я — Всё равно же заставят, еще и порвать одежду могут, срывая насильно, а это ханьфу единственное, что есть у меня. К слову, купального ханьфу мне не предложили, значит ожидают, что я намочу свою одежду. А что потом, снова на мороз? Кажется, моя супруга приказывала мне раздеться — задумался я, не желая лишаться последней сухой одежды — Что ж, выполню этот приказ — усмехнулся я, снимая всё кроме штанов — Если ты хотела, чтобы я испытывал стыд, тебе придется самой устыдиться».

Мне всегда было интересно каково это, лежать в горячей воде. В холодном дворце Цзиня никогда не было достаточно горячей воды для него. Да и во дворце Шэна ему доставалась только еле теплая вода, если и вовсе не холодная. Как и в этом доме, впрочем. До сегодняшнего дня.

Только устроившись в ванне, я понял, что даже эти блага могут причинить боль. Замёрзшее тело пронзало болью. Только через 10-15 минут стало легче: мышцы расслаблялись и меня стало клонить в сон еще сильнее, чем на холоде. Но тут вернулась Е Сиу и я внутренне собрался, впрочем не показывая, что в сознании, на всякий случай. Пришедшая же чуть позже Чунь Тао, возмущенно пыхтя принялась одевать меня в положенный господам купальный наряд и тихонько ворчала на свою бесстыжую госпожу. Я бы посмеялся, если бы не продолжал изображать обморок. Видно Е Сиу надоело это осуждение, и она отослала служанку за чаем.

Меня же ожидали осторожные ощупывания пострадавших ранее рук, сопровождаемые каким-то злобным шепотом: «Е Сиу, сука ты такая». «А это уже интересно — внутренне удивился я, услышав это — Оскорбляет саму себя? Или она стала одержима каким-то духом? Потому и говорит о себе в третьем лице? А и правда, странная она сегодня, на себя непохожа. Вот только, меняет ли что-то для него эта ее одержимость»?

Эти мысли прервало неожиданное прикосновение ко лбу, а затем я услышал голос Е Сиу:

— Таньтай Цзынь, тебя с ложечки поить или ты сам выпьешь? — поинтересовалась она с каким-то весельем в голосе.

«К чему бы это веселье?» — напрягся и спросил:

— Что это? — с подозрением смотрел я на протянутую мне чашу, когда открыл глаза.

— Лечебный отвар — коротко ответили мне.

— Не нужно — отказался я.

— Ты простоял на холоде два дня — напомнила мне та, что так-то сама заставила делать это.

— Я в порядке — произнес я, отодвигая чашу подальше от себя.

— Охотно верю — скептично отозвалась моя жена, оглядывая его. «Это что насмешка?» А затем снова протянула ему чашу со словами — Но на всякий случай.

— Нет, спасибо — поджал я губы. «На какой случай? Если вдруг выживу после всего пережитого»?

— Боже, как с тобой трудно — завздыхала та. «Ну извините, что отказываюсь самоубиться добровольно».

— Ты бесишь, знаешь? — заметила она мне.

— Что ж, извините — слабо усмехнулся я. «Какой редкий случай, произнести свою мысль вслух. Почти полностью».

— Извиню, если выпьешь — вдруг ответила мне Е Сиу, сверкая глазами.

— Выпью, если сама выпьешь — выдал я с вызовом. «Если уж и пить отраву, то с тобой на брудершафт».

Кажется, и до нее дошел мой посыл, судя по выражению ее лица.

— Ладно — неожиданно согласилась она и выпила ложку отвара из чашки, предлагаемой мне. «Что это за уловка?»

— Теперь ты — снова протянула она ему чашу.

С сомнением взяв эту чашу в руку, я задумался. «Она заранее выпила противоядие? Или там нет яда? Но это сегодняшнее нетипичное поведение Е Сиу сбивает с толку. Где ее привычная предсказуемость? Она и правда одержима духом? Поколебавшись еще пол минуты, я всё же рискнул выпить отвар. Если умру я и проснется та сущность, ей же хуже.

Прислушиваясь к себе, я не замечал в себе никакого действия отравы. «Неужели и правда то был лечебный отвар? Но зачем это ей? Или духу, вселившемуся в нее, если она и впрямь одержима? Никто не делает чего-то просто так, а от меня никакой пользы даже духу быть не может. Так зачем всё это»?

— Зачем Вы это делаете? — поинтересовался я у этой девушки, которая лениво играла с водой, беря ее с поверхности ванной.

— Может быть не хочу, чтобы ты умер или заболел и этим доставил лишние хлопоты? — задумчиво выдала она через минуту.

«Не похоже это на ответ. Одни вопросы».

— Не думаю, что Вас кто-то заставит заниматься этими хлопотами, скорее Вас многие поблагодарят, если я умру — иронично заметил я, представляя, как в поместье Е стекутся люди, годами ожидавшие его кончины, и начнут благодарить Сиу за избавление. Может даже подарки вручат».

— Не нужна мне такая благодарность — процедила она сквозь зубы еле слышно. Но я услышал, так как обладал чутким слухом.

Я уже хотел спросить её, но наш разговор прервало появление Чунь Тао. Е Сиу вышла ей навстречу, а мне бросила напоследок:

— Одевайся.

«Действительно, что-то я размяк — понял я, окинув свое расслабленное тело — То ли от горячей воды, то ли от неожиданной заботы. Неважно. Пора вернуться в суровую реальность» — решил я и медленно выбравшись из воды, что затягивала меня обратно, стал одеваться в, на счастье. оставшуюся сухой одежду. Даже более сухой, чем была, ведь вода, выплеснутая на меня слугами, сделала ее влажной, однако нахождение в теплом помещение заставило высохнуть тонкую ткань.

Не глядя на госпожу, я уже шёл к выходу, когда она меня остановила окриком:

— Стой! — и продолжила с несвойственной ей проницательностью — Уж не на озеро ли ты собрался вернуться?

Я просто молча кивнул, изображая смиренную покорность судьбе.

— Так хочешь умереть? — будто риторически спросила она, вздохнув.

— Почему бы и нет — обронил я философски. «Иногда смерть предпочтительнее жизни».

— Не сегодня — мрачно отказала мне в праве умереть госпожа.

— Что Вы еще задумали? — устало произнес я. «Должно быть она придумала новые пытки, раз прежнее наказание не добило меня».

— Чунь Тао принесла мне еды, но я не голодна. Поешь, если хочешь, а я спать — произнесла она равнодушно, кивнув на накрытый столик, и прошла мимо меня в нишу с кроватью.

«Так всё это странное поведение было прелюдией к основному действу? Усыпить бдительность и предложить отравленную еду? Что там на этот раз? Не любовная же ярость снова» — хмыкнул я. Всё равно, будь там смертельный яд или вызывающий галлюцинации состав, не стану я пробовать.

Неслышно ступая, я прошел ко входу в нишу и стал ждать, когда на меня обратят внимание. «Ну не забыла же она в самом деле о своем ритуале. Традиция уже». Через 5 минут Е Сиу обернулась и вздрогнула, увидев меня. «Странная реакция, словно она испытывает опасение».

— Что такое? — нервно спросила она, сжимая край одеяла.

— Сделаем это — предложил я — Хочу поскорее покончить с этим и лечь спать — и выжидающе посмотрел на своего палача.

— Что, это? — с каким-то скрытым смешком переспросила она.

— То, что ты каждый день перед сном со мной делаешь — просто пояснил я. «Или ей буквально название ритуала назвать требуется? Того и гляди, заставит удары вслух считать» — внутренне скривился я.

Какая-то кривая улыбка на ее лице через пару секунд сменилась жутким осознанием. Скривившись, она вскочила с кровати и, вытащив кнут двумя пальцами, метнулась к двери и выкинула его подальше. «Что это за выражение у нее было? Отвращение? К нему? К кнуту? Она решила сменить оружие? — гадал я, а Е Сиу тем временем тряхнула головой и, молча пройдя мимо, снова залезла на кровать и, закутавшись в одеяло с головой, сказала мне глухим голосом:

— Я устала. Ложись спать.

«Что происходит сегодня?» — пытался понять я и мысленно перебирал события последних дней.

Всё укладывалось в привычную картину, кроме того, что происходило после ее падения на льду. После она вела себя странно и неожиданно, особенно по отношению к нему».

Если допустить, что она стала одержимой, то как? Я не заметил ничего подобного ни в момент падения, ни после. Никаких лишних энергий рядом не витало. Может ворон что-то заметил, нужно будет расспросить его завтра» — решил я, раскатывая свое одеяло на полу и укладываясь спать. В кои-то веки можно было спокойно лежать на спине. Без боли. Даже странно».

«Да, странно» — напоследок подумал я и закрыл глаза, медленно погружаясь в сон.

Глава 3

Так нельзя

Не знаю, когда я всё же заснула, прислушиваясь к едва слышным звукам, которые создавал Таньтай Цзынь, ходя по комнате и видимо расстилая свою постель. Может, когда его дыхание стало спокойным и ровным, как у крепко спящего человека?

Проснулась же я резко, как от толчка, из-за того, что видела в этом сне.

Я наблюдала словно со стороны, как мерным светом светится осколок Зеркала прошлого, паривший над Ли Сусу, зависшей в нитях массива света, активированного ее отцом и мастером Чжао Ю. Как падают члены секты Хэнъян, пронзенные силой арбалета Убийцы Богов. Как теряет сознание Чжао Ю, упуская из рук нити света, подпитывавшие этот массив, созданный для перемещения Ли Сусу в прошлое. Как не спеша заходит в зал Бог демонов, с интересом разглядывая, зависшую под потолком, бессмертную девушку. Как эта девушка кричит: громко, надрывно и отчаянно, а затем клянётся Богу демонов своей душой, что убьет его и наконец исчезает.

Бог демонов, наклонив голову на бок, с лёгкой растерянностью в глазах, размышляет откуда та узнала его смертное имя и куда отправилась последняя выжившая из бессмертных сект.

Я знаю, что Ли Сусу отправилась в прошлое, на 500 лет назад, чтобы спасти четыре континента и три царства, предотвратив беду, а именно помешать Богу демонов воплотиться в смертном теле Таньтай Цзыня, уничтожив его злую сущность и убив его пока он еще уязвим.

А затем вижу отдельными вспышками: мерцающий осколок Зеркала, который гаснет чуть раньше момента перемещения Ли Сусу; неуправляемую больше Чжао Ю светящуюся нить, направляющую душу; погасшую искорку света, недолетевшую до лба бессознательной Е Сиу, совсем немного.

В этот миг меня словно пронзило ярким отчаяньем этой гаснущей искорки насквозь, и я испугавшись проснулась с резким вздохом.

Успокоив дыхание, я потёрла лоб и задумалась было — «что это такое было?», но тут услышала тяжелое хриплое дыхание и, повернув голову на звук, поняла, что похоже лихорадки Таньтай Цзыню избежать не удалось. С кровати я слезла и поежилась от прохлады, обжёгшей мои ступни. «Ну понятно отчего заболел: на таком полу спать, да после двух дней стояния на льду».

Эх, надо было настоять, чтобы на кровать лёг, но эту странность бы точно не поняли. Тем более в будущем такого всё равно не допустят, так нечего допускать и сейчас. Так размышляла я, оставляя героя истории спать на полу. Уверяла себя, что, погревшись в ванной, выпив лекарство и избежав побоев, тот справится и всё обойдется.

— Не обошлось — вздохнула я печально, уже закутав Таньтая в свое одеяло и обтирая прохладной тряпкой его пот с лица и шеи. «На кровать мне его сейчас не затащить, слишком тяжело».

Опять звать Чунь Тао было как-то неловко, ночь глубокая, тем более отвар я еще с вечера попросила, но он видно не помог. Чтобы споить ему теплую жидкость, я подогрела оставшийся отвар с помощью углей в жаровне. Правда в процессе немного обожглась о металлическую крышку, ну да ничего, совсем чуть-чуть.

Промучилась с Цзынем я около двух часов, прежде чем он пришел в себя. Кинув ненужный больше компресс в таз с водой, я устало выдохнула и сказав:

— Спи — заползла на свою кровать, чтобы уже через несколько секунд отключиться. Я уже не чувствовала, как Таньтай Цзынь немигающе смотрит на меня и непонимающе хмурится.

* * *

Он уже осознал, что лежит на своем тонком одеяле, прикрываясь её тёплым, заметил таз с водой рядом с ним и компресс, бывший недавно на его лбу, а также чашку из-под отвара с ложкой внутри, почувствовал вкус этого отвара на своих губах, увидел сдвинутую в сторону крышку одной из жаровен и стоявший рядом заварник с отваром. А когда решил вернуть одеяло хозяйке, заметил у нее на тыльной стороне руки небольшое красное пятно от ожога. Связав всё это, он погрузился в глубокие раздумья и уже не заснул до самого рассвета. Он не понимал этих странностей, не мог принять факт того, что о нём заботились, а особенно то, кто именно это делал. Ответов на вопросы «почему» и «зачем» не находилось. Слишком сложно.

С первым лучом солнца, проникнувшего в комнату, он тихо собрал свою постель и собрался отправиться в библиотеку. По пути к выходу, его взгляд упал на вчерашние закуски, предложенные ему и подумав с минуту он решил позавтракать. Кажется, эта еда не была отравлена, а ему понадобятся силы. Чтобы разобраться что происходит и быть готовым к новым неожиданностям. Он уже предчувствовал перемены. К добру ли? Время покажет.

Переписывая свитки в библиотеке, он продолжал размышлять обо всём случившемся и ждал, когда прилетит его ворон, чтобы расспросить его.

* * *

Поздним утром я проснулась в комнате одна и Чунь Тао, будто почувствовав это, тут же зашла с тем, чтобы помочь мне умыться и собраться.

Мне, к слову, еще тогда, при просмотре фильма, показалось странным, что герои и спят в платьях, да при прическах, и по утру в том же самом виде выходят к завтраку. В действительности, всё оказалось не так. Вчера-то я и правда в платье уснула. Пока с Таньтай Цзынем спорила, пока с лихорадкой его ночной боролась, совсем умоталась. Да и помня, что героиня фильма не заморачивалась с раздеванием, решила отложить этот вопрос до утра. Утром же служанка помогла с приведением волос в божеский вид и платье предложила сменное. В общем, всё как у нормальных людей, со скидкой на эпоху.

Чунь Тао от разговора про храм как-то скользко ушла, заявив, что меня семья уже ждет в столовой и надо поторопиться на обед. Следуя за ней, я волновалась как пройдет встреча с семьей Е. Да, я помнила, что Е Сиу никто не ругал и всё прошло относительно хорошо, но мало ли как тут будет, в моем случае. Поэтому я жутко нервничала и проговаривала про себя их имена, на случай, если понадобится обращаться.

Вообще, насколько я поняла из истории, основное внимание стоит уделить бабушке, которая являлась негласным главой и самым почтенным членом семьи. Кажется, она была принцессой или женой принца, надо бы уточнить потом как ее зовут.

Затем уважение следует выразить отцу, как второму по старшинству и важности. Генерал Е. Столп королевства Шен. Что бы это не значило.

На брата-обормота по имени Е Цзеюй и сестру-тихоню Е Бинчань можно пока не особо обращать внимание, а уж на наложниц отца и подавно. Хотя принести извинения Е Бинчань стоит, когда она придет. «Вот терпеть не могу за чужую вину просить прощение, но тут уж придется, не объяснять же всем, что я в теле их любимой внучки со вчерашнего вечера и поэтому ее прошлые делишки не моя ответственность».

Пока я осматривала всех сидевших за столом и приветствовала легкими поклонами (надеюсь я правильно это делаю), они смотрели на меня.

— Что на тебя нашло, Сиу? Иди сюда — сурово проговорила пожилая женщина в роскошных одеждах.

«Да уж, создается впечатление, что сейчас накажут, но вроде же не должны» — думала-надеялась я, присаживаясь на указанное мне место.

Схватив меня за руку, бабушка начала свою речь, отдаленно знакомую мне по фильму:

— О чём ты вообще думаешь, дорогая? Зима на дворе, а ты так легко одета. А если заболеешь? Вы посмотрите на нее — призвала всех за столом старушка оценить мой наряд — Я даже летом так не одеваюсь — покачала она головой и протянула — Бедняжка моя, у тебя в слугах одни неумёхи. Какой ужас. Запомни, Е Сиу, семья самая главная ценность, она всегда на твоей стороне. Вот, возьми — начала развязывать свой плащ с мехом бабушка и подоспевшая служанка тут же подскочила, чтобы помочь ей переложить его на мои плечи — Одевай, хоть в тепле посидишь, милая моя. Так же лучше, правда? — довольно заключила она и продолжила, повелев — Чунь Тао, принеси пару меховых мантий из моего гардероба. Подарю тебе, внучка, чтобы всегда в тепле ходила.

— Оу, бабушка, я бы тоже не отказался от нового теплого плаща — решил подсуетиться брат, пока тут дары раздают.

— Да? — приподняла бровь бабушка, взглянув на него и кивнула в сторону — Вон, отца своего попроси тогда.

— Отец, мне можно мантию с лисьим мехом — умильно улыбаясь проговорил этот подлиза.

— И не мечтай — отрезал отец — Совсем стыд потерял, Цзеюй. Ты мой старший сын. Ты должен быть воином, как твой младший брат, закаляться в боях. Хотя бы усердно тренироваться как принц Линь. А ты что? С шайкой своей до сих пор болтаешься целыми днями. Посмотри на себя, на тебя ни одна приличная столичная девушка не взглянет.

«Нда, какой сильный контраст в отношении» — подумала я про себя, глядя на понурившегося брата.

— Так, еда остывает, все ешьте — закончил он распекать сына.

— Милая, сядь с отцом — примирительно попросила бабушка, видно рассчитывающая на умиротворяющее действие для отца семейства от присутствия любимицы рядом.

Согласно кивнув, я пересела к суровому генералу Е и кивнув обронила:

— Отец.

— Сиу, попробуй вот — положил он мне кусочек какого-то кушанья в мою тарелку и мягко продолжил — Я знаю, ты в последнее время много расстраивалась и потому приказал приготовить твои любимые блюда. Мне передали, что ты вчера просила лекарство и плохо спала. Устала, наверное. Ешь, восполни силы.

А дальше началось. То отец, то его наложницы принялись накладывать мне разное, приговаривая:

— Ну же, доченька, давай, ешь.

— Вот это попробуй.

— Да, вкусно вышло.

— Это очень вкусное.

«Оказывается, быть любимицей семьи может быть неудобно и утомительно» — поняла я, через 15-20 минут всесторонней усиленной заботы. «А еще ведет к перееданию» — вздохнула я, чувствуя тяжесть в желудке, но мне неловко было отказывать этим людям и приходилось съедать то, что они настойчиво подкладывали с теплыми улыбками. Ну от наложниц, конечно, там в основном любезность была, но отец так смотрел, что язык не поворачивался обижать их, отвергая их подношения.

— Мне тут рассказали, что вся столица обсуждает, как наша Сиу столкнула в озеро Бинчань. Да что там столица, слухи и дальше разошлись. Даже в Цзине должно быть уже мусолят эту сплетню — покачала головой бабушка сокрушённо.

— Пусть болтают — отмахнулся от этого беспокойства отец — Словам, Сиу не ранить.

— А как же ее репутация? — подняла брови бабушка.

— Что сделано, то сделано — обозначил свою точку зрения генерал Е и продолжил — Тем более, дочь уже замужем.

«Это типа, зачем девушке хорошая репутация, если уже не надо бояться, что замуж не возьмут?» — размышляла я, ковыряясь в своей тарелке.

— Отец, а что ты до ее свадьбы говорил? — с усмешкой спросил Е Цзеюй, припоминая прежние оправдания поведения сестры — Мол, «она юна, пусть веселиться, вот выйдет замуж тогда и станет серьезной». И что в итоге? Ничего не изменилось.

— Замолкни — осадил своего сына отец — Молчи и ешь.

«Так, кажется настал момент проявить серьезность. Пусть начинают привыкать, что их дочь становится разумнее. Так и быть, отыграю за Ли Сусу еще одну сцену».

— Я много думала над своим поведением и поняла, что не стоило так себя вести. Я была излишне эмоциональна и не сдержана — признала я очевидное и добавила — Я признаю свою вину и обязательно схожу к Бинчань и извинюсь.

— Матушка, ты это слышала — пораженно проговорил отец и с улыбкой заключил — Наша Сиу такая молодец и такая заботливая.

— Ну, а что такого — ответила ему бабушка и с довольством добавила — Сиу всегда была умной и доброй девочкой. Моя внучка, сразу видно — хвалилась она.

«Когда это она была доброй, интересно?» — хмыкнула я, смотря из-под ресниц.

Так, кажется Цзеюя сейчас стошнит от приторности расточаемой любви ко мне. Да и меня что-то подташнивает. Переела.

А бабушка между тем продолжала говорить с заботой:

— Кстати, не стоит тебе ходить к Бинчань, а вдруг она еще не до конца поправилась, мы же не хотим, чтобы и ты заболела, заразившись от нее.

— Я… — начала было я возражать, но…

— Бабушка права — заметила подошедшая Е Бинчань, и я начала вставать, чтобы поприветствовать старшую поклоном — Сиу, тебе не нужно извиняться, мы же сестры. Какие между нами могут быть обиды? — скромно улыбалась эта девушка.

— Бабушка, простите меня — проговорила та, кланяясь старшей — Мне было нехорошо, и я не приветствовала Вас несколько дней. Вчера думала, что уже выздоровела, но, после раздачи еды нуждающимся, мне снова стало нехорошо.

Бабушка едва заметно кивнула девушке и со всей речи выделила главное для себя:

— Сиу, вот слышала, тебе не нужно извиняться. Бинчань, садись с Цзеюем — дала она разрешение той присоединиться к трапезе.

Бледный вид Е Бинчань, состояние ее здоровья, а также ее благие дела, кажется никого здесь не волновали. «Озлобишься тут с таким отношением» — вздохнула я про себя.

Конечно, я не забывала, что эта девушка, такая благонравная, скромная и добрая на вид, обладает не только нежной красотой и тихим характером, но и сильным желанием добиться уважения к себе, возвыситься, а тем, кто помешает ей в этом может и отомстить. И не так явно и громко, как Е Сиу, а молча, незаметно и изощренно. Достойно змеиной сути божественного прошлого и демонической сущности. «В тихом омуте черти водятся. Это про нее». Надо быть осторожнее с ней.

— Дорогая, иди отдыхай к себе — посоветовала мне бабушка, поднимаясь со своего места.

— Бабушка, я хотела сегодня сходить в храм, чтобы помолиться за здоровье Е Бинчань — сообщила я ей о своих планах, помня, что мне необходимо туда попасть, чтобы не рушить сюжет.

— Снова в храм? — удивилась бабушка и начала увещевать — Милая, Бинчань уже почти поправилась, не стоит тебе так переутомляться.

— Да и Линь там больше не появится в ближайшие дни — подколол Цзеюй, скрывая смех за рукавом.

— Меня не интересует принц Линь — проговорила я, без особой надежды, что поверят. И точно.

— Ага, как же — со смешком пробурчал себе под нос мой брат.

— Прекрати! Этими замечаниями ты только создаешь глупые сплетни — строго заметил ему отец.

— Да какие сплетни? — возмутился брат и воскликнул — Об ее преследованиях принца и так все знают.

— Из-за тебя должно быть — фыркнул отец неодобрительно и заключил с назиданием — Ты портишь репутацию не только свой сестры, но и всего семейства Е.

— Я порчу? — с возмущением уточнил Цзеюй и покосился на меня.

— Ты, обормот — подтвердил отец невозмутимо и запретил продолжать эту тему.

Слушая эту перепалку, я хмурилась о своем, с нетерпением ожидая, когда встанет последний член семьи, чтобы тоже уйти (как младшей, мне полагалось ждать). Хотела бы я настоять на посещении храма, но Чунь Тао активно семафорила мне, чтобы я молчала. «Ладно, может Е Сиу тайно должна была туда пойти»?

С облегчением выдыхая, когда обед завершился и я смогла выйти на улицу, я нетерпеливо обратилась к Чунь Тао:

— Чунь Тао, во сколько мы должны были отправиться в храм и помолиться за здоровье Е Бинчань? Сейчас еще не поздно?

— Так…госпожа…Вы же уже вчера ходили — удивленно проговорила служанка и, прикрыв рот ладошкой, придушенно зашептала — Неужели Вы снова хотите с теми бандитами?.. Ой — будто спохватилась чему-то она и посмотрела на меня со страхом — Молчу-молчу, я ничего не помню!

— Стоп — остановила я ее панику и холодея уточнила — Ты хочешь сказать, что я вчера в храм ходила, а затем на нас напали разбойники — схватив ту за руку, я требовательно спросила — Я падала со склона потом, я потеряла память, ударившись головой?

Паника постепенно затмевала мои мысли, но я должна была выяснить, на самом ли деле прошло то событие или у меня еще есть шанс вернуться.

— Госпожа, разве Вы тогда теряли память? — растерянно пролепетала Чунь Тао, а потом припомнила — А! Это у Вас после падения на лёд память путается, наверное. Вы так и не решились лекаря вызвать. Понимаю, что не хотите семью тревожить. Может нехорошо так говорить, но спасибо. Меня бы точно наказали, что плохо за Вами присматривала, если бы господа узнали, что Вы вчера головой повредились.

«Головой эта Е Сиу должно быть еще в детстве повредилась, раз так себя неадекватно вела. А благодаря разбаловавшей ее семье, от излишней вседозволенности получила необратимые осложнения» — едко подумала я, стараясь сохранить трезвость рассудка и не сойти с ума от открывшейся правды.

«Неужто шанс на возвращение я себе только придумала вчера»? — лихорадочно размышляла я. Дышать стало тяжело, но я собралась и попробовала не терять надежды, а расспросить очевидца событий.

— Подожди, Чунь Тао, расскажи подробнее, что вчера случилось, с самого утра и до вечера. Моя память еще путается — пояснила я удивленной служанке — Но мне очень нужно вспомнить все детали.

— Госпожа, но Вы же приказали мне забыть всё что там было и никогда не говорить об этом — опасливо поглядывая на меня, проговорила служанка.

— Я имела ввиду, с другими не говорить, а со мной можно -терпеливо объясняла я, кляня злым тихим словом предусмотрительность третьей госпожи.

— И Вы не накажете меня, как грозились? — недоверчиво уточнила Чунь Тао.

— Накажу — сжав зубы, сказала я — Если сейчас же не расскажешь в деталях вчерашний день — начав терять терпение.

Чунь Тао, отбросив сомнения, в красках рассказывала мне вчерашний день, временами цитируя то одного, то другого персонажа, жестикулируя и блестя глазами, особенно в части, где принц Линь-спаситель сражался, чтобы защитить нас обоих. «Театр по ней плачет» — мелькнула мысль, пока я смотрела это представление.

«А мне вот от другого плакать хочется — с безысходностью вздохнула я, осознавая, что теперь не знаю, как смогу вернуться в свой мир — Если вообще смогу».

— Госпожа, Вы побледнели — заметила служанка — Вам не хорошо? Или опять злитесь? Вчера, после того как принц ушел, Вы были в ярости — содрогнувшись поминала Чунь Тао — А вернувшись почти сразу кинулись на озеро к Таньтай Цзыню, чтобы сбросить пар, при этом запретив мне ходить за Вами. И упали. И вот теперь не здоровы.

«Почему она не появилась? — панически раздумывала я о Ли Сусу — Ведь Е Сиу, как и положено, упала со склона и в себя должна была прийти уже не она, а Ли Сусу. Что пошло не так? — напряженно размышляла я — Если верить рассказу Чунь Тао, то всё было ровно так как в фильме: и храм, и прогулка с побегом от наемников, и падение, и даже спасение рыцарем Линем. Вот только, придя в себя после падения, Е Сиу была собой: играла роль жертвы, строила глазки принцу, гневалась на неудовлетворительный результат, бранилась на бандитов, отказываясь платить, угрожала и запугивала служанку и привычно отыгрывалась на своем муже-заложнике, когда вернулась в поместье. Но что-то произошло, и она грохнулась на льду, еще раз стукнувшись башкой, и вот я здесь. В ее теле. Вместо Ли Сусу».

— Где же ты потерялась? — прошептала я уже вслух, посмотрев на небо. «И как долго мне тебя тут заменять»?..

— Кто? — переспросила меня Чунь Тао.

Привлеченная ее вопросом, я нахмурилась. «Что там было сегодня, дальше по сюжету»? Точно.

— Где Таньтай Цзынь сейчас? — спросила я.

— Время обеда для слуг. Наверное, на кухне — пожала плечами служанка.

«Ах да, кухонные слуги не дали ему поесть и заставили мыть посуду, а сами жрали, понося его при этом. Еще и объедки оставили для него. Надо разобраться с этой несправедливостью» — решила я и велела Чунь Тао отвести меня к кухне. «У меня как раз подходящее настроение, чтобы построить их и отругать — сжала зубы я — Ли Сусу, снова за тебя играть. Ты вообще собираешься являться и исполнять свою роль»?

А в кухне всё было так, как я помнила: слуги обедают, а Таньтай Цзынь моет посуду в воде с кусками льда. Особо языкатые больше болтают, чем едят.

Стоя снаружи и слушая как разглагольствуют эти мерзавцы, я кипела от гнева. С трудом дождавшись, когда они выйдут наружу, я пронзила их взглядом.

— Позвольте спросить, что здесь происходит? — сдерживаясь спросила я их.

— О, третья госпожа — заметили меня и радостно начали делиться своими «подвигами» — Мы сегодня заставили Вашего мужа мыть посуду и совсем не оставили еды, только помои — засмеялись они подобно гиенам, а один из них еще добавил — А вчера я выплеснул на него воду. Жаль, что он выжил, но не расстраивайтесь, я добавил куски льда в чан с посудой, пусть схватит обморожение и потеряет пальцы — хвалился слуга, будто ожидая, что я ему за это премию немедленно выдам.

Выслушав всё это и постаравшись держать себя в руках и не опускаться до сквернословия, я холодно произнесла:

— Итак, вы позволили себе оскорблять моего мужа и словами, и действиями. Вижу, вы весьма горды собой.

Верно почуяв копчиком мое недовольство, они нервно начали оправдываться:

— Но госпожа, мы же на Вашей стороне, мы хотели только…

— Молчать! — не выдержала я.

Никто не заставлял их выдумывать унижения и старательно выискивать поводы осложнить жизнь Таньтаю. Они словно падальщики, следующие за хищником в надежде поживиться на останках его трапезы, поглумиться над его раненым соперником, ранее бывшим грозным, отплачивая таким образом за свой страх перед сильными мира сего. Да и безразлично им по сути кто из двух хищников падёт в сражении в следующий раз, они одинаково радостно попируют на его костях, пресмыкаясь и лебезя перед победителем схватки.

Не зря видно Ли Сусу заподозрила этих людей в том, что они унижают Цзыня только потому, что тот слаб и также станут унижать кого-то из господ семьи Е, если те окажутся в опале у власти.

Необходимо преподать им урок на будущее, чтобы хорошо усвоили, что так поступать нельзя.

— Следуйте за мной — обронила я и прошла в помещение кухни. Там Таньтай Цзынь, уже закончивший с посудой, как раз собирался положить себе в миску то, что осталось из съестного, а именно помои из риса и прочих объедков, слитых в кадку.

— Таньтай Цзынь, я пришла за тобой. Нужно поговорить — сказала я ему, привлекая внимание к себе.

— Госпожа Сиу — кивнул он мне и, окинув взглядом вернувшихся слуг, сгрудившихся у меня за спиной, не стал продолжать, а молча почерпнул из кадки, чтобы наполнить миску.

— Супруг мой, позволь мне — остановила я его руку с поварешкой и, преодолев небольшое сопротивление, перехватила и миску из второй его руки и наполнила ее тем, что хотели заставить его съесть кухонные слуги. Наверное, Цзынь так опешил от моего обращения, что невольно позволил мне это сделать, просто ожидая, что я сейчас передам ее ему, но это не входило в мои планы. Закрыв крышкой кадку, чтобы наш герой не надумал снова туда лезть, я обернулась к слугам и помешивая ложкой содержимое миски, спокойно произнесла:

— Напомните мне, пожалуйста, кто вы все? Каков ваш статус в этом доме? — уточнила я свой вопрос, видя растерянность на их лицах.

— Мы слуги семьи Е, госпожа — в разнобой ответили мне с поклоном.

— Слуги — кивнула я — А теперь скажите, кто Таньтай Цзынь.

Помявшись немного, но увидев мой выжидающий взгляд, они сказали:

— Он принц-заложник.

— О, так значит вы всё же помните, что он принц. Забавно — саркастично усмехнулась я.

— Мы не понимаем, госпожа — заволновались слуги, чувствуя, что я почему-то зла на них.

— Сейчас поймете — пообещала я и пояснила — Я любезно резюмирую для вас выше сказанное и попробую доходчиво пояснить вам положение вещей, раз вашего ума не хватает на это.

Сверля их взглядом, я прохаживалась перед ними, а они следили за мной глазами, замерев, словно бандерлоги перед удавом.

— Итак, есть очевидные факты: Таньтай Цзынь является принцем соседнего государства и моим супругом, если опустить эти детали, вам так будет понятнее, то он господин.

Не так давно зубоскалящие слуги, имеющие смелость высмеивать статус и положение Таньтай Цзыня, сглотнули и, метнув взгляд на невозмутимого принца, опустили глаза в пол.

— Далее -продолжила лекцию я — Вы мне сказали, что вы слуги. Так?

Все молча покивали, опасливо переглядываясь и заметно дёргаясь, предчувствуя неприятности.

— Стало быть, вы все служите в этом доме, проживающим здесь господам, и получаете жалованье. Верно?

Не дожидаясь их подтверждения, я продолжала говорить, неумолимо приближаясь к сути своего недовольства ими:

— Но отчего-то настолько позволили себе забыться, что без стеснения хвалитесь тем, что оскорбляете своего господина и отлынивайте от своих обязанностей, за которые вам платят.

Заволновавшиеся слуги хотели видно что-то возразить, но сдержались, поглядывая то на меня, то на опального принца, несколько непонимающе.

— Судя по растерянности и недоумению на ваших лицах, вы всё еще не понимаете меня — вздохнула я — Хорошо, я озвучу конкретнее: слуги отпускают оскорбительные речи в отношении господ, а присутствующий в комнате господин тем временем выполняет ИХ работу, моя посуду. Слуги едят в присутствии господина дома, а ему оставляют помои и при этом всё ещё без стеснения и страха хвалятся своим поведением перед госпожой дома.

— Но Вы же сами всегда с ним так… — осмелился возразить один из слуг.

— Отношения между господами не ваше дело! — обожгла я его и взглядом, и словом, заставив заткнуться.

— Но он же заложник из Цзиня! — привел довод один из тех, кто стоял сзади, видно чувствующий себя в безопасности, скрытый от моих глаз.

— Вас это касаться не должно! — отрезала я, обращаясь ко всем сразу, даже не пытаясь высмотреть того смутьяна — Его статус заложника не ваша печаль и не повод забывать свое место — жёстко подчеркнула я суровым тоном — Вы слуги здесь и ваша задача обслуживать господ этого дома. Вы позволили себе непозволительную вольность в отношении господина Таньтая только на том основании, что он заложник в этом государстве и в немилости в этом доме. Этим вы ясно показали, что в случае немилости императора вы все повернетесь против семьи Е и станете также обращаться и с нами!

С последним отзвучавшим звуком, побледневшие слуги бухнулись на колени и начали яростно отрицать высказанное обвинение в отсутствии верности и мыслях о предательстве своих господ.

— Нет! Как можно?!

— Нет, госпожа!

— Никогда!

— Мы верны вам!

— Простите нас.

Плача и хлеща себя по щекам в подобии самоистязания, слуги кланялись до земли и просили пощады. Должно быть они лучше меня представляли, что будет с ними, если эти подозрения я донесу до бабушки или генерала Е.

— Что ж, кажется мы во всём разобрались и вы осознали в чём были неправы — подытожила я — И раз я добрая госпожа…, ведь я добрая правда? — уточнила я у них.

— Да, госпожа. Да — заверили меня они.

«Они хотят в это верить и надеются?» — скривилась я и хмыкнув спокойно произнесла, не глядя на них:

— Ну раз уж я добрая, в этот раз вы избежите наказания, но прошу крепко запомнить, если я еще раз узнаю, что вы позволяете себе такое поведение, если уловлю хотя бы намёк, вам припомнят все ваши проступки. Надо ли мне напоминать, что вас ждет в этом случае?

— Нет, госпожа, помилуйте — снова поклонились мне слуги.

— Ну это уже только от вас самих зависит — ответила я, думая осмелятся ли они отыграться на Цзыне в мое отсутствие — С этого дня никогда не забывайте кто вы и как должны себя вести, выполняйте свои обязанности добросовестно и тогда ваше хорошее поведение вам зачтется, как и предупредительное отношение ко всем господам этого дома. Я понятно объяснила?

- Да, госпожа.

— Мы поняли, третья госпожа.

— Надеюсь — коротко улыбнулась я — И мне больше не придется возвращаться к этому вопросу.

Слуги вставали с колен и неуверенно переглядывались. Мне же снова пришлось остановить Цзыня от открывания кадки с помоями. Тот недовольно поджал губы, но при слугах не стал спорить со мной, видно решив дождаться, когда все уйдут, чтобы наконец поесть.

Проведя по ободку этой бочки, я усмехнулась и произнесла:

— Пожалуй, чтобы наш разговор надежно закрепился в вашем сознании, я угощу вас всех.

Наполненную ранее миску с ложкой, я вручила самому активному мучителю Таньтая и с улыбкой сказала ему:

— Ешь.

— Госпожа, это… — решил просветить меня этот наивный, желая избежать дегустации.

— Ох, я знаю, что это приготовленный для господина обед. Моей милостью, сегодня еда господ достанется вам. Здорово, правда? И не утруждайте себя приготовлением отдельных блюд на ужин для себя. Отдохните от лишних хлопот. Тут — указала я на кадку — Вам и на ужин хватит. Ну что же вы, не стесняйтесь, подходите, я всем вам лично положу это изысканное кушанье. Неужели обидите меня отказом и отвергнете пожалованную еду из моих рук?

Пришибленные слуги вяло выстроились в очередь и брали наполненные мной миски, а затем с едва скрытой брезгливостью начали это есть под моим пристальным взглядом и акульей улыбкой. Никто не хотел навлечь на себя гнев третьей госпожи. Некоторых стало тошнить и вырвало, но я равнодушно смотрела на это, а те, видно боясь кары за выказанное пренебрежение, тут же становились на колени передо мной, извиняясь.

Было ли мне их жаль? Ну возможно чуточку. Хотя, предполагая сколько зла они причинили беззащитному Таньтай Цзыню за эти полгода, вся жалость оборачивалась презрением. Они заслужили это. В конце концов их никто не бил и не увольнял. Уже милость для них. Они получили лишь то, чего желали другому. «Кстати» — вспомнила я и, подойдя к кадке с кусками льда в воде, задумчиво погладила края ледяных комков, всплывших на поверхность.

— Как закончите, не забудьте помыть за собой посуду — велела я слугам, давившимся грязным рисом — Тем более, вы столько усилий приложили, чтобы подготовить эту бочку с водой. Было бы жаль потратить ее впустую, не испытав удовольствия от собственных стараний.

Слуги, услышав меня, с ужасом переводили взгляд с бочки на красные руки принца, а затем обратно.

Сам же принц этого внимания явно не желал, поэтому плавным жестом сложил руки, спрятав их от взглядов, в рукавах.

— Таньтай Цзынь — обратилась я к нему — Пойдем со мной, тебе здесь нечего делать.

— Госпожа, человеку нужно есть, чтобы жить — с намёком заметил мне он, не желая уходить из кухни пока не поест.

— Безусловно — согласилась я и продолжила, кивнув на содержимое кадки — Но это оставь для слуг. В благодарность за оказанное тебе ранее внимание. Кажется, они только и делали целыми днями, что думали чтобы еще сделать для тебя. Такое усердие стоит достойно поощрить — тонко улыбнулась я и, взяв его под локоть, направилась на выход со словами в сторону слуг:

— Как приберётесь здесь, возвращайтесь к работе.

Меня провожали полные страха и страдания взгляды. «Вот так-то. Расслабились, решили, что жестокое обращение господ их не касается и всё оно и дальше будет доставаться одному принцу-заложнику».

— Госпожа, это было обязательно? — промямлила Чунь Тао, следовавшая за мной, когда мы оказались снаружи.

— Это позволит им более явно почувствовать разницу положений и надежно закрепит сегодняшний урок на будущее. Мы же не хотим чтобы однажды обнаглевшие от безнаказанности кухонные слуги решили нечто подобное сделать и с нашей едой, например? — приподняв бровь спросила я ее и добавила — К слову, пожалуйста, собери достойный обед для принца и принеси в мою комнату, а также не забудь чай для меня.

Притихшая Чунь Тао поклонившись отправилась выполнять поручение, а я с Таньтай Цзынем продолжила наш путь от служебных построек к хозяйскому крылу.

Глава 4

Непонятки

И пока мы шли к моим комнатам, я хитро посмотрела на Цзыня и произнесла с усмешкой:

— Муха? Это было забавно — оценила я его трюк с затыканием болтуна.

— Не понимаю о чём Вы говорите — внешне спокойно ответил Таньтай Цзынь, но внутренне напрягся.

— Ладно-ладно, как скажешь — не стала я настаивать на признании его участия в залетании мухи в рот кухонного работника.

Усадив мрачного Таньтай Цзыня за столик, когда мы зашли в комнату, и устроившись напротив, я погрузилась в раздумья. Мы оба молчали, не пытаясь нарушить тишину. Меня это вполне устраивало. Наконец-то я могла сосредоточиться на непонятках, происходящих вокруг.

Первое и основное: сюда попала я — почему именно я? Случайность?

Второе: изначально я считала, что попала сюда раньше, чем Ли Сусу в каноне, думая, что поход в храм и падение со склона Е Сиу еще впереди. Почему я так подумала? Ну возможно просто память подвела и напутала или вчера я из-за шока уцепилась за соломинку надежды, рассчитывая быстро вернуться в свой мир? Однако, оказывается попала я как раз позже Ли Сусу, хоть и в тот же день: только она утром (или в обед, не знаю), а я вот — вечером. А ведь были же смутные ощущения что как-то всё гладко по фильму идет: разговор с Таньтаем на озере, потом со служанкой о потере памяти, ванна, хлыст, а затем еще был разговор с семьей за обедом. Но тогда я объясняла это схожестью ситуаций при событиях: лёд — Цзынь, падение — память, похожесть обычных каждодневных семейных бесед. К слову, я его всё-таки раньше с озера утащила. Ведь там он три дня продержался, прежде чем потерял сознание и Ли Сусу наконец его забрала, а ворон перед этим ему говорил, что это будет четвертая ночь. Возможно из-за того, что я раньше забрала Таньтая со льда, всё и сдвинулось? Заобеденный разговор с семьей случился хоть раньше, но тот же, а слуги сразу устроили Цзыню издевательства, так как это был первый раз, когда он пришел в кухню после отмены наказания на льду. Получается тут не ко времени события привязаны, а к основным событиям. Ну логично. Но непонятно почему Ли Сусу на семейный обед не явилась на следующий день? Может у них тут положено через день на семейные обеды приходить? Или тоже связано с отменой наказания Цзыня? Ай, ладно, хватит об этом думать. Не это главное.

Третье: Ли Сусу похоже вообще не попадала в это тело. Почему? Теперь мне за нее отыгрывать роль.

«Вот кошмар-то где. Точно, кошмар! — вдруг осознала я. Мне же ночью что-то снилось. Я решила, что это был просто кошмар, но что, если это было что-то вроде видения»? Если принять увиденное за правду, то получается, из-за какого-то сбоя в ритуале, душе Ли Сусу не хватило сил долететь до Е Сиу, когда та была без сознания в том лесу у храма. Я видела как Искорка погасла. Предположим эта искорка и была душой Сусу. Но куда делась ее душа? Вернулась обратно в свое тело и в свое время? Попала в другое тело в этом времени? Просто витает где-то и ждет шанса заселиться? Или вовсе пропала, то есть умерла? Как узнать? Что в этом случае делать мне? Ожидать ли мне, что Ли Сусу придет в другом образе? Ну возможно. Только проблему с моим возвращением это не решит. Я даже не смогу предугадать, как пойдет история с Таньтай Цзынем. Да и что со мной тогда происходить будет? Не решит Ли Сусу устранить меня, чтобы занять место рядом с Таньтаем и влиять на него, как задумано сюжетом? Ждать ли, что душа Ли Сусу всё-таки долетит до тела Е Сиу и тогда я вернусь? Хотя еще неизвестно, что будет со мной в этом случае, как неизвестно, что случилось с душой самой Е Сиу. Кстати, а куда душа этой Сиу делась? Хорошо бы просто умерла… А ну как произошел обмен и она сейчас в моем теле? Вот, где ужас. Я содрогнулась и, кусая губы, подняла взгляд на главного героя, что смотрел в стол, но мыслями явно витал где-то далеко отсюда.

«Вот, что мне с тобой делать»? — задалась я вопросом и тут же дурацкой мыслью мелькнула фраза кота Гардфильда: «Любить, кормить и никогда не бросать».

«Хм, имеет смысл» — с нервным смешком осознала я смысл этой фразы в отношении несчастного и, склонного к зависимости, Таньтай Цзыня. Вот только, что если я здесь ненадолго, стоит ли давать напрасную надежду, привязывать и привязываться? Может пока не торопиться решать этот вопрос? Можно же пока просто занять позицию выжидания и невмешательства. Авось, как-то без моего участия всё рассосётся. Или вовсе явится наконец заблудший персонаж и возьмет управление историей на себя.

Отвлекая от размышлений, вошла Чунь Тао, которая принесла еду и чай. Я, рассеянно поблагодарив ее и отослав, молча налила нам с Таньтаем чаю и взяла свою чашку, грея похолодевшие ладони о ее бока. Заметив же, что Таньтай не ест, я также рассеянно произнесла:

— Ешь, а то остынет — и добавила, пояснила свое сухое чаепитие — Я тебе компанию составить не могу, меня перекормили за обедом — и про себя продолжила: «Всё-таки излишняя забота тоже плохо. Даже, если отбросить факт переедания, то как это испортила Е Сиу и говорить не стоит».

А Таньтай Цзынь между тем, отодвинув миску риса от себя подальше, уставился на меня немигающим взглядом и медленно проговорил:

— Ты пытаешься провернуть ту же уловку дважды. Фантазия закончилась? Но я не идиот, чтобы попасться снова.

«Ах да, история с ядом — вспомнила я этот момент — Ладно, помолчу, пусть рассказывает. Заодно проверю сходится ли история, виденная мной в кино, с реальностью этого мира».

Оценив мое молчание как непонимание, он продолжил:

— Не понимаешь? Ладно, я напомню — с подчеркнутой послушностью произнес он и начал свой рассказ:

Полгода назад, на королевском пиру, по случаю осеннего праздника, твоя сестра Бинчань познакомилась с принцем Линем, и они влюбились. Тебе же хотелось разрушить эту идиллию и забрать принца себе. Ты добыла сильный афродизиак, под названием «Ярость любви», и приказала подмешать его в десерты принца Ляня и Бинчань, чтобы они переспали на глазах у всего дворца и принца Линя. Вот только принц Лян, решив как обычно поиздеваться надо мной, заставил съесть испорченное пирожное с пола. Стоило мне проглотить кусочек у меня помутилось в голове. Тут откуда-то возникла ты и бросилась мне в объятья, а затем потащила в ближайшую комнату и начала раздевать. Вот так, по случайности, я был отравлен десертом принца Ляна, тебе же достался десерт Бинчань. О той ночи знал весь дворец. Чтобы замять скандал, твоему отцу пришлось упросить императора даровать нам брак. Однажды, ты рассказала мне всю эту историю и с того дня начала издеваться надо мной, становясь всё более жестокой и изощрённой в своих пытках. Так что, госпожа, скажи мне, пожалуйста, что ты подмешала в еду на этот раз? — с едва скрытой едкостью в голосе закончил Таньтай Цзынь.

Выслушав, совпадавшую с моими воспоминаниями, историю, я улыбнулась слегка облегченно (значит я могу ориентироваться на свои знания о каноне) и сказала Таньтаю:

— Интересная история. Только я не та Е Сиу.

Но встретилась лишь с недоверием:

— А кто же? Злой дух? Или добрый? — со скепсисом уточнил у меня Цзынь — Ну допустим. И ты так легко признаешь это? Не боишься, что выдам тебя и тебя изгонят?

Услышав это, я на миг задумалась, вернет ли это изгнание меня в свое тело, но проверять вот так сразу опасалась. А что касается его угрозы:

— Рискну предположить, тебе никто здесь не поверит — хмыкнув ответила я Таньтаю, безмятежно расправляя свои рукава.

Поджав губы, Таньтаю пришлось признать эту правду, и он проговорил:

— Вчера вечером я еще сомневался, не овладел ли тобой какой-то дух. Но, после сегодняшнего представления в кухне, эти сомнения прошли. Ты всё та же Е Сиу, властная, жестокая и изощренная, любящая наказывать и унижать, наслаждающаяся чужими страданиями. Если хотела меня обмануть, стоило притворяться тщательнее. Но ты выдала себя.

«Вот как — вздохнула я — Получается я, верша справедливую месть, была похожа на привычную Е Сиу. Да уж, неприятное сравнение. Фу-фу».

Понятно одно: сейчас Таньтай Цзынь настроен по отношению ко мне враждебно, воспринимает мое признание скептически — не стоит и пытаться его переубедить. «Ладно. У меня нет задачи уверить его, что я не она. Мне вообще не до того, понять бы, что со своей жизнью делать, как выбираться из всего этого. Но всё же, оставлять как есть и закрывать глаза на то, что он питается объедками, я не могу. Поэтому нужно, чтобы он поел сейчас и впредь принимал нормальную пищу.

— Хорошо, ты не веришь мне — приняла я этот факт и продолжила — Как тебе будет угодно. Сейчас я не стану доказывать тебе, что я не она. Я вообще не люблю много говорить. Однако, мне не нужно тратить лишних слов, чтобы легко и просто показать тебе безопасность этой еды.

Взяв палочки, я, придерживая рукав, зависла ими над мисками и предложила:

— Чтобы ты не заподозрил, что я выбираю не отравленные кусочки, ты можешь указать мне любую часть блюда и я съем именно ее — произнесла я и выжидающе посмотрела на Таньтай Цзыня — Ну, будешь выбирать? — уточнила я у него, когда у меня начала уставать рука, но тот молчал, хмуря брови.

— Ладно, тогда так — решила я и, аккуратно взяв понемногу из каждой пиалки, проглотила еду и, тяжело вздохнув, отпила чаю. «На какие жертвы я иду ради твоей сытости? — усмехнулась я про себя — Надеюсь, я смогу всё это переварить» — понадеялась я на силы молодого организма.

И пока Таньтай Цзынь с легким потрясением смотрел то на меня, то на еду, я произнесла:

— Приступай. Не отравлено. Или желаешь обождать, чтобы убедиться, что со мной всё в порядке? — подколола я этого подозреваку.

Таньтай Цзынь немного поколебался, но всё же взял чашку и принюхавшись подцепил-таки немного риса и положил в рот. Было занятно наблюдать как он прислушивается к своим ощущениям, пробуя этот рис, пытаясь распознать лишние примеси. Не став смущать его и дальше своим присутствием, я молча встала и ушла в сад. Уведомить его, что с этого дня он будет завтракать, обедать и ужинать в моей комнате, я смогу и позже. Надо еще дать соответствующие распоряжения Чунь Тао.

«Ну вот, пункт «кормить» практически реализован» — со смешком подумала я, а потом, став серьезнее, принялась размышлять, гуляя по саду, что ждет меня дальше и как проскочить все опасные места этой истории, повернув их себе на пользу.

Кстати, надо бы записать всё, что помню о происходящем в том фильме, пока еще не забыла. Теперь знать грядущее жизненно необходимо. В прямом смысле. А еще важно отделить канонное от вымышленного. Ведь я не только фильм смотрела, но и фанфиков успела начитаться, а это плохо. Одно в памяти может смешаться с другим и в итоге я совершу ошибку, неправильно вспомнив. «Так, срочно записать всё и спрятать эту шпаргалку в надежном месте — приняла я решение и направилась обратно к своим комнатам — Или...если напишу на своем родном, тут никто и не сможет прочитать, тогда и прятать особо не придется».

Вернувшись в свои комнаты, Таньтая я уже не застала, но судя по полупустым мискам, он всё же поел (ну и чудненько), я позвала Чунь Тао и, попросив принести всё необходимое для письма, осталась одна. Осмотрев, добытые письменные принадлежности, я вздохнула. Бумага, тушечница и кисть. Нда, к этому еще приноровиться надо. Жаль, карандаша нету.

Сосредоточившись и припомнив с чего начинался фильм, я приступила к письму, стараясь аккуратно выводить буквы, касаясь поверхности листа самым кончиком кисти. Пробежавшись глазами по первой строчке написанного, я даже не сразу сообразила в чём дело, поспешив обвинить себя в косорукости, из-за которой невозможно разобрать знакомый алфавит в этих кракозябрах, но потом… «Вот это сюрприз»! Каким-то образом, я писала не привычными мне родными буквами русского алфавита, а иероглифами. «Хм, ну думала-то я в момент написания на русском. Вот, блин! — вдруг осознала я, шлёпнув себя по лбу — Я была настолько в шоке, став попаданкой, что даже не задумалась до сих пор, как я могу понимать речь местных аборигенов и сама говорю на понятном их языке. Выходит, я на китайском что ли с ними общалась? Вот это да! Это магия». Криво улыбнувшись, я потёрла кончик носа и сказала сама себе:

— Вот чудачка, чему удивляешься-восхищаешься? Уже одно то, что ты неведомым образом оказалась в выдуманном мире — чудо. Правда сказка эта страшная, да и финал несчастливый. Нечему особо радоваться. Да и до него еще дожить надо. А хочется домой, забыть об этом попадании, как о страшном сне и жить дальше своей привычной скучной жизнью.

«Так ладно — заставила себя встряхнуться я — Надо собраться и всё же написать свои заметки, правда прятать всё это придется тщательно. Но я не знаю сколько мне еще в этом мире торчать, вдруг так долго, что я начну забывать детали. Так что надо рискнуть».

Выводя мелкие иероглифы, я обозначила ближайшие события с наиболее значимыми подробностями, а дальше схематично набросала дальние события, чтобы потом рядом указать важные детали. Писать кистью было непривычно. Благо, видно навыки тела, сработали и я вообще могла это делать так, что было здорово.

Итак, Ли Сусу, попав сюда с определенной целью, действовала не всегда логично и правильно, но кое-что из ее действий было нужным делом. Например, то как она улучшила условия жизни Таньтай Цзыня, приструнив прислугу, организовав питание и теплую одежду. Что я еще могу добавить к этому? Ну увижу, по мере надобности. А может и вовсе поговорю с ним самим и спрошу, чего ему не хватает для комфортного проживания.

Что там было дальше по фильму? Вроде затишье. Сусу следила за ним и ждала, когда тот проявит себя злыми поступками. А, ну еще разговоры пыталась разговаривать. И пальто ушивала. Вот кстати, надо снять мерки и отправить Чунь Тао за теплым ханьфу. Я-то шить не умею. А в целом, несколько спокойных дней на раздумья у меня есть. До его вызова во дворец всё будет тихо. «Будем, как и Ли Сусу, кормить, одевать и защищать от побоев. А там…видно будет» — решила я.

Отступление: Таньтай Цзынь

Заметив влетевшего в помещение ворона, Таньтай отвлекся от переписывания свитка и посмотрел на севшего неподалеку ворона, а тот хитро прокаркал:

— Так-так. Кажется, это первый раз, когда ты смог поесть нормально в поместье Е. Заметил, что эта женщина стала какой-то адекватной? Ее поведение совсем непохоже на нее прежнюю, с тех пор как головой приложилась.

— Ты неправ. Она осталась собой, с той же извращенной сутью наслаждаться тем, как унижаются и страдают другие — проговорил он, вспоминая то, что Е Сиу устроила в кухне.

— Но не ты — намекнул ворон на отсутствие его мучений в последнее время.

— Да, это странно — согласился Таньтай Цзынь задумчиво — Но может она просто готовит какую-то пакость и хочет, чтобы я потерял бдительность? Нам остается только ждать — вздохнул он, рассматривая кисть в своей руке, а затем усмехнулся — Ну, а если умру, их всех ждет неприятный сюрприз — вспомнил он о внутренней сущности, что заменит его.

— Это да — каркнул ворон и добавил — В любом случае эта баба стала непредсказуемой. Пора уходить отсюда. Вот только, куда тебе идти? Вопрос, однако.

— Кстати — встрепенулся ворон — Встретил тут на днях пару ворон из королевства Цзинь.

— Неужели? — протянул Цзынь — С моей родины... Какое совпадение — хитро покосился он на ворона и продолжил — Ты бывал во дворце Цзиня? Жуткое место, даже здесь лучше.

Ворон хлопнул крыльями и прокаркал:

— Мне сказали, там шаманка какой-то ритуал проводит, всё провоняло дымом и запахом разлагающейся плоти. А министры носятся по залам как угорелые.

— Вероятно, дело в наследовании трона — равнодушно обронил Таньтай — Тот, кого я должен был называть отцом, умирает. А я застрял здесь. Не худшее место чтобы всё переждать — хмыкнул он и вернулся к переписыванию текста, решив держаться от всего этого подальше.

Конец отступления: Таньтай Цзынь

Вечером, когда я уже переодевалась в ночное ханьфу, с помощью Чунь Тао, мой взгляд упал на скатанную постель Таньтай Цзыня и я решила прояснить вопрос с его ночевкой на полу.

— Чунь Тао — обратилась я к служанке, которая сосредоточенно вынимала украшения из моих волос — Скажи, а Таньтай всё время спал здесь, как приехал в поместье?

— Ну да. А куда ему? — пожала плечом служанка — Бывало Вы прогоняли его на улицу, тогда он ночевал на чердаке. Одна из служанок устроила ему там лежанку из старых одеял.

— О — удивилась я, значит мир не без добрых людей — И где эта служанка?

— Так Вы ее выгнали, госпожа — напомнила мне Чунь Тао — Больше никто и не рисковал навлечь на себя ваш гнев помощью Вашему мужу.

«Кхм… Ну понятно. Зная Е Сиу, та бы долго не вытерпела такого бунта, хорошо еще, что не забила до смерти несчастную альтруистку».

Так, сейчас зима и спать Цзыню на чердаке, пожалуй, еще хуже, чем на полу будет. Так что…

— А скажи — поинтересовалась я у служанки, пока та расчесывала мои волосы — В поместье имеются гостевые комнаты?

— Что? — не поняла Чунь Тао.

— Ну, когда гости приезжают, где они ночуют? — уточнила я свой вопрос.

— Так на постоялом дворе, если дома в столице нет — поведала мне служанка.

— Поместье такое большое, неужели нет свободных комнат? — удивленно спросила я.

— Так и людей проживает не мало — ответила Чунь Тао и начала наглядно загибать пальцы на руках, перечисляя жителей и обозначая группу — Члены семьи, наложницы, слуги — а потом будто догадавшись к чему расспросы спросила — Вы опять хотите выселить Таньтай Цзыня?

Да уж, учитывая ненависть Е Сиу, та бы не позволила Таньтаю даже на полу в своей комнате спать, если бы была возможность отселить его.

— Значит на данный момент нет ни одной свободной комнаты — сама себе пробормотала я, но Чунь Тао восприняла это как вопрос.

— Только комната вашего брата пустует, пока он защищает перевал — ответила служанка.

Точно, есть же еще брат Е Сиу — генерал Е и Глава семьи. Как же его звали, Е Цинъюй? Когда он там должен вернуться? Совершенно этого не помню. Вроде бы по весне. Или нет?

— Ладно, нет так нет — закрыла я тему переселения мужа и отпустила служанку отдыхать.

«Но Таньтай Цзыню нужно всё же предложить выбор, где спать — размышляла я, забираясь на кровать — Я же решила улучшить условия его проживания. Вопрос с питанием решен. Как и с несправедливым отношением со стороны слуг. Теплая одежда будет приобретена завтра. Осталось определить место ночлега» — сделав заметку, я натянула одеяло и стала ждать, когда придет мой супруг.

А он не торопился, я даже успела задремать, ожидая его появления. Проснулась от шебуршания рядом. Это Таньтай Цзынь расстилал свою постель. Тогда я и задала свой вопрос:

— Скажи, что бы ты предпочёл, спать на кровати со мной или же продолжать спать на полу?

Домогательств с его стороны я не боялась, тот скорее к раскаленной кочерге прикоснется, чем к своей женушке, поэтому можно попробовать предложить ему перебраться на кровать. Вот только, учитывая это его неприятие, не исключено, что он предпочтёт спать на полу или на улице. Но человеку всё равно нужно предложить выбор.

— На полу — ответил тот невозмутимо, разворачивая свое одеяло.

Я фыркнула: «Кто бы сомневался. А еще говорил Ли Сусу, что у него достоинства нет. Есть и огромное, а еще гордость выше неба» — закатила я глаза.

— Почему ты вдруг спросила? — почувствовав мое пристальное внимание, уточнил Цзынь, уже улегшийся на своем привычном месте.

— Хотела предложить перебраться с пола — озвучила я очевидное и добавила — Но раз ты не желаешь спать со мной в одной кровати, то есть еще вариант с чердаком.

— Больше не желаете меня видеть у своих ног? — усмехнулся Таньтай Цзынь.

«Вот же сложный тип. Во всем подвох ищет» -раздраженно вздохнула я и ответила сарказмом:

— Думаю, это ты не желаешь лишний раз находиться рядом.

— Как прикажет госпожа — в итоге смиренно произнес он, оставляя выбор своего ночлега на мое усмотрение.

— Никак не прикажет — бросила я досадливо — Сам решай — и повернулась на другой бок, чтобы не видеть его сверлящего взгляда. «Мог бы, наверное, рентгеном просвечивал и взглядом убивал — бурчала я про себя — Кстати, вскоре сможет, с помощью арбалета «Убийцы богов». Можно сказать, практически взглядом».

«Он такой недоверчивый и колючий — продолжала ворчать я сама себе — А я тоже не мать Тереза и терпение мое не безгранично, чтобы уговаривать этого упрямца. Завтра велю одну из моих жаровен унести на чердак и пусть Чунь Тао и его обслуживает там, если тот захочет всё-таки перебраться. А нет, так пусть на полу спит. Мне что, больше всех надо»?

Глава 5

Ждать

На следующий день после завтрака (мне опять же пришлось съесть ложку каши из его пиалы, а то он только вареным яйцом хотел ограничиться), я сама сняла с него мерки, так как Чунь Тао кажется опасалась слишком приближаться к Таньтай Цзыню, и отправила ту за тёплой одеждой для него по ближайшим лавкам.

К слову, когда Цзынь спросил зачем я обмеряю его, я не удержалась и ответила:

— Гроб тебе заказать хочу — огрызнулась я, утомлённая его сопротивлением всему, что я делаю, и с сарказмом уточнила — Какой цвет предпочтёшь?

Тот, конечно, ничего не ответил, только прожёг меня взглядом и чему-то усмехнулся. Догадываюсь, что опять про злую сущность вспомнил, что возродится на его месте, когда он умрёт, как он считает. Ну-ну.

* * *

После обеда я сидела в беседке в саду и размышляла о случившемся со мной попаданстве. Третий день уже пошёл.

Краем глаза я наблюдала, как Таньтай Цзынь ведёт беседы со всякой живностью. Вон лягушку повоспитывал, потом, поговорив с птичкой, пошёл и воробья спас. Слуги, замечая всё это, считали его странным и сумасшедшим, а Ли Сусу решила, что это он от одиночества и стала преследовать его и предлагать пообщаться. Должна ли я настаивать на общении, которого он явно не желает? С одной стороны — нет, не должна. Но что, если, изменив эти моменты сюжета, всё потом пойдет не по плану? Ну например, зачатки человечности в этом демоне окончательно зачахнут и в какой-то момент он решит убить меня и превратиться в того жестокого бога демонов, что я наблюдала в первой серии сериала. У Ли Сусу, в связи с этим, помнится еще в начале сериала редко мудрая мысль мелькнула:

«Что, если он стал Богом демонов потому что не видел для себя иного пути? Он ещё не сделал ничего плохого, но его уже все ненавидят и мучают. Не испытав тепла и нормального человеческого отношения, откуда бы ему знать, что правильно, а что нет. Если бы нашёлся человек, который проявил к нему доброту и понимание».

Показав ему не только дурные стороны человеческой жизни, но и дав почувствовать что-то положительное и приятное, можно помочь ему сделать выбор в пользу жизни и тогда он сохранит миры и не станет их разрушать, посредством активации всемирного бедствия.

Помнится, сама я размышляла, что героям этой истории вовсе необязательно было испытывать столько страданий и боли. А ещё нужно было проявлять больше доверия и почаще откровенно разговаривать друг с другом, чтобы избежать непонимания, обид и прочих несчастий, связанных с недосказанностью или ложью, как услышанной, так и высказанной.

Да, всё так. Я и сейчас так считаю. Но о каком доверии можно говорить, когда он меня считает жестокой психопаткой без достоинства и не верит в добро моих поступков? Так как не верит в то, что я не Е Сиу. О каком откровенном разговоре может идти речь, если он вообще не желает разговаривать со мной, а значит не станет ни слушать, ни слышать? Да и боязно всё-таки полностью открыться. Вот допустим, прижму я его к стенке и расскажу, как есть:

«Мол попала в твой мир нежданно-негаданно, сама в шоке до сих пор и в ужасе, что нахожусь теперь в теле этой Е Сиу, сама её ненавижу, и вообще-то хочу домой, не подскажешь как мне обратно того (ну да, просить у помощи того, кто сам сейчас в помощи нуждается)? А если поможешь, то я тебе всё твоё будущее перескажу, чтобы ты готов был и всё с лёгкостью порешал, добившись того чего хочешь». Вот только, а чего он хочет сейчас?

Думая, что он "никому не нужен и ему всё равно", зная, что ему нет места ни в Шене, ни в Цзине, где его не примут. Месть? Ну допустим. А что дальше? Трон? Окей. Вот только с таким настроем, как у него сейчас, сможет ли он вытерпеть и не поубивать не признающих его министров, не утопить родную страну в крови, как и всех людей Шена, когда его параноидный император развяжет войну?

Только получив крохи неискренней заботы от Ли Сусу и желая быть хорошим человеком, ради памяти матери, а также достойным правителем, он правил хорошо, сражался, защищая людей и вёл переговоры с нужными людьми. Как например, с генералом Е, сдавшим перевал. Сможет ли он с таким настроем устоять и не дать поглотить своё сознание сущности прежнего Бога демонов, когда тот придёт? Сомневаюсь.

Так что, хочешь не хочешь, а надо пока что идти путём Ли Сусу, по крайней мере, в части заботы о нём и разговоров о хорошем в жизни, сохранении мира и умении договариваться с полезными людьми. И демонами.

Пока что он не верит мне, но со временем, допустив мысль, что я на самом деле забочусь потому что верю, что он этого достоин, он сможет выслушать меня и использовать полученные знания грядущего на пользу, а не во вред. Себе и миру.

Так что делаем его существование комфортнее и выжидаем подходящий момент для откровенного разговора.

Однозначно лишь то, что я не собираюсь лгать, признаваясь в любви и симпатии. Это подло. И кричать о ненависти и разочаровании ему в лицо, когда он ищет понимания и нуждается в поддержке.

Зная всю историю его жизни и перерождений, я искренне считаю, что он достоин счастья не меньше чем другие. Да, он не святой, но что с того? Я всё равно буду помогать ему пока я здесь. Попутно поищу способы вернуться в свой мир. Есть же культы бессмертных с их библиотеками, уж кому как не им знать о подобных случаях попадания, если они когда-нибудь случались. Еще есть шаманы племени Июэ и демонская магия, в конце концов. Пока есть надежда — будем бороться.

Принесённый Чунь Тао тёплый ханьфу, я с запиской «Не мёрзни» отнесла на чердак, где Таньтай Цзынь проводил большую часть времени, переписывая свитки.

Я так и не поняла до конца, это у него наказание такое или ему просто нравится этим заниматься? Но вмешиваться не стала, даже если это и наказание, его больше никто не принуждает делать это, а так он может прочитать и узнать что-то полезное из книг, а также, что немаловажно, скрыться от внимания, скучающего Цзеюя. Специально он ему не досаждал, как я поняла, но при случае не упускал возможности сделать гадость. Тот еще говнюк, конечно.

Вручать лично обновку я посчитала преждевременным, еще гордо откажется от подачки, а так глядишь, как и в фильме, примет и порадуется.

А чтобы его радость продлилась дольше, я ближе к вечеру начала прогуливаться вдоль построек хозяйского крыла, чтобы успеть поймать момент и предотвратить разрезание рукава.

Чунь Тао нашла меня праздно шатающейся и позвала за собой, сказав, что я срочно понадобилась бабушке. Как оказалось, та узнала об улучшениях жизни заложника и хотела похвалить меня за то, что оставила свой гнев, который как известно разрушает здоровье, и за взрослое взвешенное решение — отпустить ситуацию с навязанным браком. Выяснилось, что они не одобряли жестокого поведения Е Сиу, но и не препятствовали ей, понимая, как тяжело той принять факт разбившейся мечты о браке с принцем Линем и боль от разбитого сердца, первая любовь всё-таки. Мило. Но мне надо было возвращаться на свой пост, поэтому, заверив бабушку, что больше не стану им доставлять неприятности своим незрелым поведением, я поспешила назад. Жалко не успела-таки сохранить целостность пальто.

Как и в фильме, я лишь остановила петушившегося брата от удара:

— Цзеюй! — окликнула его я, схватив за руку, занесенную для удара и оттаскивая от Цзыня?

— Сиу, зачем меня остановила? — удивился брат и довольно поведал — Я только что испортил его рукав.

— Правда? — поджав губы уточнила я и оглянувшись увидела Таньтай Цзыня, рассматривающего истерзанный рукав — Одолжи-ка ножик на секундочку — произнесла я и, получив требуемое, тут же порезала рукав ханьфу братца.

— Эй, ты что творишь?! — возопил Цзеюй.

— Ой, извини, я случайно — мило улыбаясь произнесла я — Рука дрогнула. Вот забери ножик обратно, а то ещё, не дай боги, снова дрогнет — кажется прозвучало более угрожающе, чем мне бы хотелось. Видно злость на него усилилась злостью на себя, что не смогла предотвратить этот неприятный момент.

— Совсем с ума сошла?! — помотал головой Цзеюй и, покосившись на Таньтай Цзыня, добавил — Видимо безумие этого придурка заразно — пробурчал он напоследок и недовольно ушел.

— Зачем ты это сделала? — тихо спросил Цзынь, с недоумением посматривая на меня — Не боишься, что он нажалуется?

— Око за око, рукав за рукав — ответила я — Может слышал эту поговорку? Это справедливо. А если он нажалуется, я еще раз извинюсь. Но думаю, он промолчит. Жаль, вещь неплохая была — печально добавила я, осматривая повреждения — Но теперь, в таком виде, это носить нельзя.

— Ты дала это мне, значит теперь это моё — напряжённо проговорил Таньтай, вцепившись в края своего испорченного пальто.

— Я ж не отбираю — успокоила я его и пояснила свои прежние слова — Попрошу нашить на оба рукава ленты или накладки, они перекроют пострадавшее место.

Таньтай Цзынь не сразу нашёлся с ответом, а тут и Чунь Тао прибежала и запыхавшись выдала, что пришёл указ императора: Таньтай Цзыня вызывают на аудиенцию.

— Я с тобой — сказала я ему, взяв за руку.

Не знаю, как сильно волновался он, а мне вот было очень тревожно. «Началось. Так быстро начались события. Кажется дальше всё будет происходить еще стремительнее. Справлюсь ли я»?

Разумеется, сразу мы во дворец не отправились, сначала Таньтай Цзыня принарядили в нормальное ханьфу. Так и не поняла откуда оно взялось, может специально на случай визитов отложили. Сама я лишь накинула тёплый плащ.

Пока мы ехали во дворец, Таньтай Цзынь смотрел в окно невидящим взором, а я смотрела на него и вспоминала, что предшествовало вызову во дворец. Кажется, император разговаривал со своим наследником, принцем Линем, и решал судьбу принца-заложника. Но того варианта, где Таньтай Цзынь выживает не предполагалось.

Отступление: план Императора Шена

— Таньтай Уцзы скоро умрёт. На трон взойдёт его первый сын — Таньтай Минланг, а значит Таньтай Цзынь, как заложник, станет бесполезен — рассуждал император, сидя на троне.

— Слышал, Таньтай Минланг жесток и беспощаден — подал голос принц Линь, стоявший перед троном на почтительном расстоянии — Если убьём Таньтай Цзыня — только сделаем ему подарок.

Принц знал своего отца и доводы о милосердии даже не пытался приводить, а вот навести на мысль, что убийство Цзыня порадует врага, считал хорошим намёком.

— Да, Линь, ты верно мыслишь — слегка улыбнулся император высказанному его наследником предположению.

Радостно было видеть, что мнения их совпадают. Но, к сожалению, он также знал об излишнем мягкосердечии и благородстве сына (за которые его так полюбили в народе) и считал это непозволительным недостатком будущего правителя, поэтому стоило показать наследнику, как нужно действовать в подобной ситуации.

— Я собираюсь поговорить с Таньтай Цзынем и понять, как поступить — рассуждал он, внимательно отслеживая реакцию сына — Если у него есть амбиции, можно будет отправить его обратно в Цзинь, пусть мутит воду там, борясь за власть. Всё равно он умрёт, от руки Минланга или нашего шпиона. Но если он ничего не хочет, то он бесполезен для нас. Можно будет просто избавиться от него, когда мы найдём человека похожего на него и отправим того в Цзинь вместо него, чтобы использовать в своих целях.

— Отец, но это… — произнёс принц Линь взволнованно. Это решение не казалось ему правильным.

— Да, Линь, привыкай — спокойно проговорил император — В политике, зачастую, честность только вредна.

Конец отступления: план Императора Шена

«Рассказать ему? — размышляла я, глядя на отрешённое выражение лица своего мужа — Но что это изменит»? Допустим, он, узнав о вариантах, выберет вернуться в Цзинь законным путем, но там его ждут только мучения и смерть, а ещё и контроль со стороны Шена. Таньтай и так поймёт, что император Шена хочет использовать его против брата, поэтому верно разыграет своё равнодушие к играм власти и откажется от притязаний, сказав, что ему достаточно дышать. Тогда император отдаст приказ искать двойника. Однако, глава У захочет напоследок использовать обречённого принца в своих махинациях, а именно заставить его шпионить для него, докладывая о взаимодействии принца Линя и генерала Е (императору везде заговоры мерещатся и, подозреваю, не без намёков своего советника — главы У). Он пообещает Таньтаю сохранение жизни и симпатичную ему девушку в жёны, не зная, что ему это не нужно, да и не верит он в эти предложения. И правильно делает, что не верит. Но прямо отказавшись помогать главе У, помня что принц Линь был единственным, кто нормально к нему относился, а Е Бинчань ему и даром не сдалась, Цзынь нарвался на угрозы. При чём не столько себе, сколько его бывшей няне Инь Синь.

Вот правильно он его убил: и себе жизнь спас, ведь его могли, по приказу главы У, в ту же ночь убить, и защитил от лишних страданий Инь Синь, которая хоть и предала его, но всё же была одним из немногих родных, которых он знал в своей жизни.

* * *

Во дворце меня, конечно, к императору не пустили (да я и не рвалась), сказав, что он ожидает лишь Таньтая, но я знала об этом, поэтому, сказав, что просто прогуляюсь, стала бродить по дорожкам, припоминая события данного эпизода, касающиеся Ли Сусу.

Холодный дворец и безумная Инь Синь.

«К слову, нужно всё же сходить к ней» — решила я.

Наверное, где-то я могу понять ее. Она спасала себя. А может она согласилась усыпить Цзыня не только потому что ей посулили освобождение и возвращение в родное племя. Кто знает, может ей еще и угрожали? Она плохо поступила, что проявила слабость и предала того, кого должна была защищать, но как женщине я ей сочувствовала, ведь мерзкий глава У воспользовался её бессознательностью и изнасиловал её. Это иногда похуже смерти будет для девушки. Возможно потому она и сошла с ума. Такая травма, да на фоне вины, что навредила подопечному. А ведь поговори она с ним, рассказав о плане Минланга, может всё по-другому вышло? К примеру, Цзынь только бы сделал вид, что заснул, а сам воспользовался нападением и переодевшись одним из убийц, получил шанс сбежать вместе с Инь Синь и скрылся в племени Июэ. Или не там, ведь это бы значило подвергнуть его опасности. Ай ладно, дело прошлое. Его уже не изменить.

Попавшаяся на встречу служанка проводила меня до места и я, молча посмотрев на несчастную, оступившуюся девушку и отдав ей свой плащ, вернулась к повозке и там дожидалась Таньтай Цзыня.

Вернувшись в поместье Е, мы разошлись. Не знаю куда отправился Таньтай, я же продолжила бродить по территории поместья, крутя свои мысли в голове.

Когда стемнело появился отец, проявил беспокойство, рассказал о бесчинствующем в столице демоне и странной смерти главы У. «Вот тоже, надо было им связать его смерть с разговором с Таньтай Цзынем» — досадовала я и осторожно заметила, что глава У был уже немолод и часто гневался, так что может просто время пришло и тело не выдержало нагрузки нервной должности. «Кстати, и правда — задумалась я — Умереть от укуса осы в ухо тот вряд ли мог, скорее уж он умер от шока — сердце не выдержало». А Таньтай Цзынь тоже «молодец»: совершенно не скрываясь болтает с животными и насекомыми. Надеюсь, про это не вспомнят и в этом мире, расследуя дело о смерти главы У.

Отступление: Таньтай Цзынь

Непонимание происходящего раздражало, а невозможность предугадать действия своей жены беспокоила. К чему это её нетипичное поведение, выраженное в неожиданной заботе о моём комфорте? Мне приказали принимать пищу трижды в день в её комнатах. Я конечно старался выбирать те блюда, что сложнее отравить, но видя, как спокойно Сиу ест всё остальное, приходилось признать, что еда вероятно безопасна. Но зачем? Однажды, она даже сказала, что не предлагает посещать семейные обеды, на которые сама периодически ходила, так как полагает, что мне там будет некомфортно находиться. В этом она конечно права, я бы предпочёл не есть вовсе, чем сидеть за столом со всеми этими людьми. Но почему это её заботит?

Дав задание ворону приглядывать за ней, я получал лишь сведения о её вежливых разговорах с членами семьи, о её регулярных прогулках по саду и территории поместья, да о том, что она начала читать, что прежде было ей несвойственно. Иногда она что-то записывала на бумаге, но что это были за записи и где она их прячет пока что выяснить не удалось.

Обнаружив у себя на чердаке сложенный ханьфу с запиской, я только больше недоумевал. Хотя надо признать, находиться на улице в морозный день и не чувствовать при этом холода было хоть и довольно странно, но приятно. Жаль не удалось прочувствовать это необычное ощущение подольше. Этот мелкий засранец семейства Е, проходя мимо испортил пальто. Неожиданно меня опалило злостью, не той, что шла от сущности внутри, а от моей собственной. И не в общем, на свою поганую судьбу, а на конкретного человека. Интересно было ощущать эту персональность и направленность. Пока Цзеюй что-то болтал о моей неблагодарности за небывалую милость его семьи и проявленный мною характер, по причине отсутствия побоев супруги в последние дни, я, смотря будто сквозь него, переживал эти непривычные ощущения. Злость бодрила, будоражила кровь, опаляла разум желанием отплатить. Но я не успел всецело предаться этим мыслям и придумать, как бы я мог отомстить. Явилась Е Сиу и, перехватив руку братца, оттащила его в сторону. Прислушиваясь к ним краем уха, я осматривал пострадавший рукав.

Е Сиу снова удивила: порезала рукав Цзеюя. Сказала, что такое положение вещей, как «око за око, рукав за рукав», это справедливость.

Значит вот как проявляется справедливость? Теперь стало понятнее.

А еще она собирается починить испорченное ханьфу. С чего вдруг? Хотя может ей жаль потраченных денег, чтобы так быстро выкидывать купленную ей вещь. Имеет смысл.

Прибежавшая Чунь Тао передала указ. Император хочет меня видеть? Что-то подсказывает мне, что для меня это не сулит ничего хорошего. Что там произошло, Цзинь снова идет войной и меня собрались казнить? Не удивился бы, ведь Минланга мой статус заложника ничуть не беспокоит, он был бы только благодарен за устранение конкурента на власть.

Слушая речи императора Шена, я с трудом удерживал себя от усмешки. Как смешно. А ведь, наверное, император считает себя искусным интриганом. Я быть может не слишком разбираюсь в чувствах, в части их проявления, но уж распознать чего он желает добиться этими неуклюжими попытками манипулирования, мне не составляет труда. Вероятно, он считает меня дураком. О какой борьбе за власть может идти речь у сосланного много лет назад принца, не принимаемого ни отцом, ни советниками, незнакомого народу Цзиня, без поддержки со стороны сильных и влиятельных людей? Его желание использовать меня против брата совершенно очевидно. А вот я, думаю, точно ставлю его в тупик своим смиренным поведением и отказом от притязаний на трон. Но куда ему понять моё нежелание ввязываться в эту грызню, ведь сам он только и думает о том, как сохранить власть, при этом боится даже ближайших сторонников и собственного сына. Может и не зря. Что генерала Е, что принца Линя, любят в народе и ценят в армии. В отличие от него самого -императора-самодура.

Уже покинув тронный зал, я с облегчением шёл к повозке, когда меня остановил ближайший советник императора — глава У. Вот кто типичный представитель дворца: коварный, мерзкий и скользкий. Забавно, сулит мне жизнь и женщину, будто я не понимаю, что не в его власти такое обещать. Точнее только обещать он и может. И таким образом обманывать, заманивать и предавать, используя в своих делишках по упрочению своего положения. Впрочем, мне не было бы до него никакого дела, если бы меня оставили в покое.

Полгода я живу в поместье Е, ничем себя не проявляя, как он там сказал: "послушный зять семейства Е, без права голоса", но они всё равно не отпускают меня. Принц Линь всегда хорошо относился ко мне, несмотря на мой статус заложника, ограждал от лишней травли, когда мог. Может я и бесчувственный, но я понимаю, что отплачивать злом на добро неправильно. Да и Бинчань мне вовсе не нужна. Мой отказ, конечно вызвал угрозы, вот только не моей жизни, как я уже привык, а жизни Инь Синь. И ладно бы только жизни. Возможно это было бы даже милосердием для неё, сошедшей с ума и застрявшей в холодном дворце. Но этот мерзавец мало того, что надругался над ней полгода назад, так и теперь угрожает мне её муками перед смертью за отказ подчиняться (видите ли, от его предложений не отказываются). Столкнувшись же с моим недовольством, выраженном в насмешке, тот пришел в ярость и, пригрозив смертью, велел молчать о сегодняшнем разговоре. Впрочем, не сомневаюсь, что он захочет заставить меня замолчать превентивно. Вот только замолчать придётся ему самому, он достаточно пожил, отравляя мир своим существованием. И удачно замеченная мной оса поможет мне.

"Итак, я смог предотвратить своё убийство и предсмертные муки Инь Синь — размышлял я, сидя на своей постели перед сном — Можно сказать мне повезло в этот раз успеть предотвратить беду. Вот только в следующий раз может так не повезти. Раз про меня так и не забыли, придётся всё же покинуть Шен — задумался я — Куда, это хороший вопрос. Жаль моих сил сейчас хватает лишь на контроль совсем мелких существ. А то можно было заменить позорный побег наступлением и продолжать жить спокойно — ухмыльнулся я — Ну насколько это возможно при непредсказуемости моей жены. Вот и она. Помяни чёрта».

Конец отступления: Таньтай Цзынь

После подготовки ко сну, я зашла в комнатку с кроватью и столкнулась взглядом с каким-то напряжённым Таньтай Цзынем, который уже сидел на своей разобранной постели.

Интересно, осознаёт ли он удивительность своей силы? Общаться с насекомыми. Управлять ими. Иметь возможность незаметно и быстро избавиться от врагов. Хотя кажется пока его силы позволяют контролировать только несколько мелких созданий. Но это же пока. Да уж, перспективы. Взбудораженная этой мыслью, я не смогла смолчать:

— Слышала от отца, что глава У погиб сегодня и из его уха выползла оса. А еще он упомянул, что ты имел с ним разговор перед этим. О чём болтали?

— Ни о чём — буркнул он и стал укладываться.

— Поди опять заговоры в семье Е желал отыскать? — уточнила я, будто тот постоянно этим занимался. Хотя кто знает, может и так. Хобби у него такое было.

Покосившись на меня, он промолчал и сделал вид, что засыпает, закрыв глаза. «Ну-ну. Ладно, не буду развивать эту тему. И так дивится поди про себя, что его жена внезапно поумнела».

Накрываясь одеялом, я лишь отметила для себя, что спать он всё же остался здесь, хотя на чердаке и были организованы условия, такие как установленная жаровня и обновленные одеяла с подушкой на низком топчане. Может даже с жаровней там недостаточно тепло? Зима всё-таки. Или это он за мной присматривать решил, чтобы не замышляла чего без его ведома. Смешно. Ладно, надо бы ему тогда здесь топчан поставить и одеяла заменить. Или ему так необходимо притесняемую жертву изображать, чтобы никто не решил, что от хорошей жизни у него заведутся амбиции и коварные планы?

По сюжету, Ли Сусу его заподозрила и начала ощупывать в поисках следа от совершённого убийства, а затем с лёгкостью отбила его подначку, согласившись на его стриптиз, раз уж он сам предложил раздеться, но Цзынь не стал выполнять свою угрозу, а просто лёг спать. «Жаль, конечно, что не пощупала будущего бога, да и на раздевании можно было настоять, наверное — мечтательно прищурилась я — Но ладно уж. Мы тут, по идее, хорошие взаимоотношения строим, а воплощение этих сиюминутных желаний не сделает его отношение ко мне более положительным».

Сон всё не шёл. Я вспоминала, что вероятно завтра за завтраком придёт новость о похищении Е Бинчань демоном кошмаров, я увижу принца Линя и Пан Ичжи, потом нужно каким-то образом уцепиться за похищаемого Таньтай Цзыня. Иначе он может не увидеть нужного сна Инь Синь и не получить этой информации.

От данного происшествия Таньтаю больше пользы, чем вреда. Хотя, наверное, это приключение можно было бы и предотвратить, но Цзыню нужно это узнать и научиться поглощать силу демонов. Остаётся надеяться, что, получив эту силу, он меня не убьёт. С этой оптимистичной мыслью я и заснула, наконец.

* * *

Утро наступило слишком скоро, я не чувствовала себя готовой к приключениям. Я только-только стала привыкать к жизни здесь и смирилась с мыслью, что немедленного возвращения в свой мир не случится, а тут уже и необходимость действовать подоспела.

В задумчивости я рассеянно накладывала пельмешки в миску Таньтай Цзыня, а тот раздраженно постукивал вареным яйцом по столу.

— Ешь, тебе понадобятся силы — заметила я его недовольство.

— Для чего это? — с подозрением спросил он.

К счастью, вбежавшая Чунь Тао спасла меня от необходимости отвечать.

— Там…демон…вчера было всё нормально, а сегодня… Бинчань. Ваш отец говорил… — заполошно частила она.

— Стоп. Успокойся и скажи чётко, что случилось — остановила я её несвязный рассказ.

— Помните, вчера господин Е сказал о демоне, похищающим людей во сне? — уточнила она и продолжила — А сегодня утром мы обнаружили, что госпожа Бинчань пропала. Наверное, ее ночью забрал демон. Там пришёл новый управитель, настоящий бессмертный, и принц Линь с ним, чтобы расследовать это дело.

— Вот как — произнесла я, а затем поднялась и добавила — Ладно, пойдём посмотрим.

Этот бессмертный, Пан Ичжи, может помочь нарисовать нужный талисман, иначе я не смогу задержать демона кошмаров и прицепиться к Цзыню. А в будущем, если представиться случай, можно и осторожно расспросить его о случаях перемещения душ. Так что познакомиться, однозначно стоит.

Я знала, что Таньтай Цзынь, последовавший за нами, подумал, что я спешу на принца полюбоваться и надеялся, что это происшествие заставит отвести подозрения от его участия в смерти главы У.

Пан Ичжи кружил по комнате с каким-то кругляшом в руке. Все вокруг взволнованно наблюдали за ним и ждали результата.

Я тихонько вошла в зал и, остановившись неподалёку, стала наблюдать вместе со всеми. Таньтай Цзынь также молча встал чуть в стороне от меня, с интересом смотря за действиями незнакомца, даже не подозревая, что вскоре сам станет объектом интереса этого самого человека.

В тот момент, когда Пан Ичжи заметил Таньтая и шагнул к нему, я заступила ему дорогу и отвлекла предложением:

— Учёный Пан, кажется у Вашего подопечного кружится голова — указала я на рыжего котёнка, болтавшегося у него в вязанной сумке сзади — Позвольте мне присмотреть за ним, пока Вы...работаете — закончила я с любезной улыбкой.

— Ой, точно, я и забыл про него — спохватился Пан Ичжи и, сняв сумку передал котёнка в мои руки, не вынимая того из этой своеобразной переноски — Молодая госпожа тоже любит кошек?

Но ответить я не успела, как вмешался мой братец.

— Ты же говорила, что у тебя аллергия на шерсть, когда пару лет назад Бинчань притащила в дом приблудного котёнка — вставил своё замечание Е Цзеюй.

«Вот паршивец, даже не специально, а подгадил опять» — раздражённо подумала я, а вслух произнесла:

— Сейчас со мной всё в порядке. Ученый Пан, продолжайте, мы с котёнком подождем неподалёку.

Пан Ичжи неуверенно мне улыбнулся и вопросительно посмотрел на своего друга, принца Линя, но тот просто покачал головой, смотря мне вслед. А может и не мне, а Таньтай Цзыню, который вышел чуть раньше меня.

Я ещё успела услышать выходя, как мой отец встревоженно уточнил:

— Учёный Пан, Вам что-то удалось выяснить?

Дальше я слушать не собиралась, знала, что тот предложит установить какую-то ловушку на демона, а присела на лавочку, стоявшую в саду, и, поглаживая мурчавшего котёнка, стала вспоминать, что было дальше.

Сейчас Цзынь вероятно беседует с вороном, который узнал куда демон унёс своих жертв, и размышляет стоит ли вмешиваться, выдавая свой талант понимать животных, а также даёт задание ворону присматривать за мной, ведь я веду себя непредсказуемо.

Однако, я не ожидала, что, получивший новости Цзынь, решит присмотреть за мной лично.

— Тебе разве нравятся кошки? — спросил меня он, незаметно приблизившись.

Я вздрогнула, не ожидая его появления, и удивлённо посмотрела на него. Тот усмехнулся и кивнул на котёнка в моих руках:

— Так ласкова с ним и осторожна, что котёнок совсем разомлел и кажется засыпает.

Опустив взгляд, я и правда увидела, что рыжик почти уже спит, спрятав мордочку в складках моей одежды.

— Так тебе нравятся кошки? — снова спросил он с сомнением — Не замечал за тобой прежде подобного.

— Мне всегда они нравились — подчеркнув первое слово, ответила я.

Я не пыталась переубедить его каждую секунду в том, что я не Е Сиу, но, если представлялась возможность, старалась подчеркнуть этот момент. По крайней мере, потом он не поставит мне в вину, что я обманывала его по поводу своей личности. Другое дело, что он не верил в правду, но я тут уже не при чём.

— Что думаешь по поводу похищения Бинчань? — спустя минуту тишины спросил он.

«Таньтая интересует моё мнение? — удивилась я про себя — С чего бы? Может опасается, что его подозревают не только в убийстве главы У? Возможно. Проверяет почву, чтобы заранее подготовиться и верно обороняться против обвинений».

— Что я могу думать — пожала я плечами — Известно, что её похитил демон.

— Но почему же именно её? — спросил Цзынь, кажется внутренне сожалея почему не меня.

— Несмотря на тихий нрав, Е Бинчань полна внутренних противоречий, страха, обиды и горечи — ответила я — Возможно демона заинтересовал этот гремучий коктейль — закончила я, зная, что именно запах, долго скрываемых и подавляемых эмоций, привлек демона. «В тихом омуте черти водятся» — снова про себя повторила я.

— А в тебе всего этого нет? — иронично хмыкнул Таньтай.

— Дело не в отсутствии эмоций, а в их интенсивности — размышляла я — Как известно, если что-то долго сдерживать, оно растёт, копится и в какой-то миг может вырваться, принося разрушение как окружающим, так и самому себе.

Таньтай Цзынь казалось глубоко задумался. Думал ли он сейчас о сдерживаемых эмоциях Е Бинчань или о никогда не сдерживающей свой гнев Е Сиу? А может о том, что растёт внутри него самого, копя силы, питаясь энергией его страданий? Понимал ли он это? Мог ли остановить? Хотел бы остановить? Ну пока что, вероятно, у него нет того, ради кого бы он захотел сдержать ту силу, что растёт в нём.

Мысли наши прервал подошедший Пан Ичжи:

— Ну как он себя вёл? — спросил он с улыбкой, забирая спящего котёнка из моих рук — Не капризничал?

— Нет — улыбнулась я, смотря как нежен с котёнком этот бессмертный — У Вас очень послушный подопечный.

— И милый — гордо добавил Пан Ичжи.

— Безусловно — полусерьёзно кивнула я.

— Вы знали, что животные хорошо чуют души людей? — заметил вдруг Пан Ичжи — А он уснул у вас на руках. Значит Вы очень хороший человек.

Стоящий рядом Таньтай Цзынь, услышав это, кашлянул, скрывая смешок видимо, чем и привлёк внимание Пан Ичжи.

— Кстати, хотел ещё тогда сказать Вам — повернулся к нему он — У Вас лицо такое интересное, я вижу, что Вам суждено стать великим и богатым. Уж не забудьте про меня, когда разбогатеете — подмигнул Пан Ичжи.

— Благодарю за благословение — выдавил из себя Таньтай Цзынь.

Может он решил, что тот над ним издевается? Ну кто не знает его статус, о каком там величии может мечтать принц-заложник?

— Что ж мне пора приступать к установке ловушки — сказал Пан Ичжи и дал совет, уходя — А вам лучше не оставаться в одиночестве, ведь демон обычно похищал тех, кто был один.

Я кивнула и задумалась: «А это выход. Задержать их с помощью талисмана я не могу. Даже если Пан Ичжи нарисует один для меня, то его же ещё активировать надо. Что если у меня не получится? А если я всё время буду поблизости от Таньтай Цзыня, то успею ухватиться за него, в момент похищения. Но… — засомневалась я в своём решении — Ведь Цзынь должен написать записку для Линя, с указанием, где находится похищенная Бинчань. Да и демон забирает тех, кто находится один. Как же поступить? Пожалуй, все же побуду рядом с ним. Демону я едва ли покажусь угрозой, а соблазн утащить именно Таньтай Цзыня, после просмотра воспоминаний Инь Синь, у неё будет велик. Что же касается записки… Можно просто притвориться уснувшей и тогда Таньтай напишет ее при мне» — приняла я окончательное решение и ухватилась за локоть уходящего мужа.

И потекли часы с хождением повсюду за Таньтай Цзынем. Ему я пояснила свое постоянное присутствие рядом предупреждением Пан Ичжи.

Я пошла за ним на чердак, потом в сад, а затем и в комнаты. А вечером вообще уцепилась за его руку и усадила рядом, пока Чунь Тао раскладывала на столике письменные принадлежности, которые я попросила. Разумеется, я понимала каково для Таньтая раздражающее действие моей прилипчивости. «Сама бы уже себя убила, наверное -вздохнула я — Но потерпи уж немного — внутренне просила я, сжимавшего зубы Цзыня — Так надо».

— Неужто так сильно боишься, что следующим кого утащит демон будешь ты? — с иронией уточнил он у меня, когда мы остались вдвоём, и дождавшись моего кивка продолжил — Думаю, даже демоны побрезгуют есть некоторых людей, так что ты можешь не опасаться, что он позарится на твою кандидатуру — с усмешкой отпустил шпильку он и дёрнул свой рукав, зажатый в моих пальцах.

— Считай, ты меня успокоил — кисло улыбнувшись проговорила я, но подняться и уйти ему не дала, удерживая рядом — Ну тогда считай, моё присутствие защитит тебя от похищения.

Через какое-то время, услышав карканье за окном, я стала делать вид, что начала засыпать. "Лишь бы Таньтай не решил уйти из комнаты — боялась я, поэтому решила, как бы во сне ухватиться за его руку и прислонившись к нему «уснула»".

«Очень удачно» на столе лежали листки и кисть, это я делала вид, что развлекаю себя рисованием цветов. Так что Цзыню и вставать за принадлежностями не нужно. Вскоре я почувствовала лёгкое шевеление, и кто-то тыкнул меня в лоб. «Ну понятно кто — хмыкнула про себя — Проверял крепость сна. Какой молодец». Я, конечно, старательно не реагировала. Потом я услышала, как растирают тушь и запах обновленных чернил. «Ну всё, сейчас напишет и полетим» — поняла я.

Ждать этого демонического полёта было страшно. На секунду я даже малодушно решила, что не так уж я там и нужна, и может лучше остаться, но тут всё начало происходить так быстро, что времени на сомнения уже не осталось.

Когда вдруг поднялся ветер и стали хлопать ставни и двери, почуявший неладное Таньтай Цзинь, стал вставать, отцепляя мои руки, но я не ослабляла хватки и потянулась за ним. Затем его стало опутывать светящимися нитями энергии демона.

— Е Сиу, отпусти немедленно! — крикнул он мне, но я помотала головой и зажмурила глаза.

— Что тут у нас? — раздался чей-то высокий голос из дымного облака рядом — Так вы парочка. Ну что ж, тем лучше. Заберу обоих — закончила она довольно и нас потянуло за ней, как буксир на верёвке.

Я почувствовала, как нас вздёрнуло вверх и приоткрыла глаза. Таньтай Цзынь мрачно смотрел на меня своим темными глазами и молчал.

Когда нас стало уносить в небо силой демона кошмаров, перед тем как окунуться во тьму бессознания, я только успела прошептать онемевшими губами:

— Пожалуйста, разбуди меня.

Да, это было самой слабой частью моего плана. Я же не Ли Сусу. Ко мне, в навеянный демоном сон, не придут братья из секты и не разбудят меня.

Надеялась я лишь на то, что Таньтай Цзынь всё же выполнит мою просьбу и разбудит меня. Он-то не уснёт, как помнила я.

Мне оставалось только надеяться и ждать.

Примечания:

Вдохновляемся и проникаемся историей https://vk.com/video-57401580_456243964

---

Глава 6

Воспоминания

Принёсший нас в лес демон куда-то умчалась, что понятно, ночь только началась, как и её охота, и собирательство для своего сада. Я уже огляделся в этом саду. Кругом было полно оплетённых лозами людей, на которых буйно цвели цветы, о которых рассказывал ворон.

Вот кстати — цветы.

Назойливость и прилипчивость Сиу сегодня, почти довела меня до ручки. Сначала везде таскалась за мной, после разговора с Пан Ичжи, а к вечеру вообще не отпускала меня от себя ни на шаг. Тогда, размышляя, как можно подкинуть принцу Линю нужную информацию о похищенных, что я получил от ворона, я наблюдал за нервничающей Сиу, которая зачем-то принялась рисовать различные цветы и не понимал, чего она так вцепилась в меня. «Ну не рассчитывает же она всерьёз, что я буду её защищать, если демону приспичит напасть на неё»?

А сейчас, глядя на все эти цветы, у меня начали закрадываться нехорошие подозрения: она будто знала, что демон наверняка нападёт и знала об этих цветах. Знала ли она, что демон неожиданно выберет именно меня своей жертвой? Но даже, если и нет, зачем продолжала цепляться за меня, когда демон поймал меня в свои сети? Ничего непонятно.

Как неизвестно и то, как разбудить этих людей, если это вообще возможно. Остаётся надеяться, что написанную мною записку найдут и примут к сведенью. Член бессмертной секты, Пан Ичжи должен знать, как справиться с этими цветочными ловушками, а вдвоём с героем-Линем, они конечно же справятся с самим демоном. Остаётся только ждать их прихода.

Обойдя часть цветущего леса, огражденную барьером, я вернулся к дереву, где спала Е Сиу и задумчиво уставился на неё. Должен ли я помочь ей освободиться, пока эти цветы не проросли и на ней?

Та просила разбудить ее. К слову, значит откуда-то знала, что заснёт. Выяснить так ли это и откуда эти её знания было очень интересно, но также было любопытно какие цветы прорастит её тело, будут ли они отличаться от цветов Бинчань, к примеру, или нет. Так что мне следует сделать? Выполнить ее просьбу и разбудить ее, после чего потребовать ответы на свои вопросы? Или подождать, когда цветы распустятся и тем самым удовлетворить свое любопытство? Я больше склонялся ко второму варианту, ведь задать свои вопросы я смогу и потом, когда всех спасут, а вот увидеть цветок Сиу, если освобожу сейчас, уже не смогу.

Однако, внезапно та сама проснулась. «Какое разочарование». Поколебавшись, я всё же помог ей освободиться от лоз и продолжил осматриваться.

Сиу, оглядывая всё вокруг, поёжилась. «Хм, ну да, атмосфера здесь царила жуткая, несмотря на яркие цветы».

Конец отступления от Таньтай Цзыня

Оглядывая всё вокруг, я поёжилась. Атмосфера здесь царила жуткая, несмотря на яркие цветы. Оно и понятно.

— Цветы кошмаров — вслух произнесла я.

Наверное, эманации этих специфичных растений с демонической энергией и создают эту гнетущую тишину, напряженность и страх. Дрожь снова пробежалась по моему телу, и я потёрла свои озябшие плечи.

— Ты знаешь, что это за цветы? — уточнил у меня, неслышно подошедший Цзынь.

— Демоническое садоводство на людских душах — ответила я, припоминая — Демоны используют самые тёмные воспоминания людей в качестве удобрения для цветов кошмаров. А цветы же, в свою очередь, собирают демоническую энергию. Эти цветы кошмаров распускаются на телах людей, что попали в сети демоницы, и делают её сильнее. Лозы отчаянья и страха из плохих снов и воспоминаний прорастают из сердца человека, намертво удерживая на месте, в ловушке собственных кошмаров, заставляя проживать их снова и снова. Чем глубже сон, тем крепче путы. А ты не был связан потому как не видишь снов? — бесхитростно поинтересовалась я.

— Откуда ты знаешь? — удивленно спросил Таньтай.

— Ты сказал об этом — ответила я.

— Когда это? — недоуменно уточнил он.

— Только что — хитро глянула я на него.

Цзынь нахмурил брови, чувствуя подвох, и произнёс:

— Но ты предполагала это. Почему?

— Догадалась — пожала я плечами.

— О том, что демон придёт за мной, ты тоже догадалась? — скептично уточнил Цзынь.

— Можно сказать и так — задумчиво ответила я — Ведь твоя жизнь была полна боли и страданий, а это настоящее лакомство для демоницы ужасов, она не могла устоять — пояснила я, сама поражаясь как ровно ложится в ситуацию это объяснение. А вот откуда я узнала, что это демоница именно ужасов?.. Надеюсь, он упустит этот момент.

— То есть ты, предполагая это — медленно проговорил Таньтай Цзынь, наклонив голову на бок — Просто караулила меня? Почему не сказала никому о своих предположениях?

— Кому же это? — подняла я брови и иронично предположила — Принцу Линю, с недоверием относившемуся ко мне, или Пан Ичжи, свято верящего в силу своей ловушки?

— И это все причины? — с подозрением уточнил Цзынь, сверля меня взглядом.

— Ну может я хотела дать тебе шанс увидеть сны и сразиться с демоном — закатила я глаза, сама понимая, как эта правда неправдоподобно звучит.

— Ты серьёзно? — с недоверием спросил Таньтай, поджав губы.

— Нет, шучу — махнула я рукой и поторопилась сменить тему — Ладно, где Бинчань? Не вижу её среди этих коконов.

— Вон там — рассеянно указал мне направление Цзынь.

Осмотрев как пышно расцвели цветы на Е Бинчань, преисполнившейся страхов, вины и обид, я перевела взгляд на соседний кокон и, как я и подозревала, там спала похищенная Инь Синь.

Подойдя к ней, я присмотрелась к путам. За что тут дёргать, чтобы пошёл тот дым, отправивший героев в её воспоминания?

— Ты её знаешь? — снова подозрительно спросил Таньтай, заметив моё внимание к его бывшей няне.

— Видела во дворце — просто сказала я.

— Да ну? Случайно встретились? — саркастично произнес Цзынь и уточнил — В холодном дворце. Что ты там искала?

— Да ничего особо — признала я — Просто хотела посмотреть на место, где ты жил раньше. Служанка, меня сопровождавшая, охотно делилась сплетнями, хотя её никто и не спрашивал. Она и поведала, что обезумевшая Инь Синь была твоей няней в детстве — объяснила я произошедшее.

Наконец, я решилась потрясти за ближайшие лозы с распустившимися цветами и как раз почувствовала, как, пытаясь остановить меня, приблизился Таньтай Цзынь. Вырвавшийся, из только что распустившихся бутонов, дым заставил нас закашляться и зажмуриться, а потом мы упали отключившись.

И кажется уже через несколько секунд я смогла увидеть какую-то деревню и людей, проживающих в ней. Должно быть, племя Июэ.

Таньтай Цзынь следил взглядом за бабочкой, пролетающей мимо, наверное, удивлённый, что не слышит ее шёпота, а я же заметила проходившую рядом совсем юную Инь Синь.

Следующее, что мы увидели это молодую женщину с нежной улыбкой и лучащимися добротой глазами. «Мягкая и добросердечная». Да, это явно про неё. Она поблагодарила бабочку, а Инь Синь и Лань Ань уверили её, что последуют за ней куда угодно.

А вот и свадьба. Император Цзина Таньтай Уцзы и принцесса племени Июэ Жуань-Жуань, ставшая наложницей Жоу, ради мира и спокойствия своего народа. Отец и мать Таньтай Цзыня.

Тот заворожённо смотрел за происходящей церемонией, а я смотрела на него. «Бедный ребенок. Он сейчас впервые видит свою мать. Такую прекрасную и счастливую». Видит каким долгожданным был, пока не родился: как мама нежно гладит живот, где он растёт, а отец самолично шьёт ему распашонку. А дальше…тяжелые роды и приказ отца спасать мать. Скорее всего, он сейчас даже согласен с этим приказом, уж слишком не хочется видеть, как его мама умирает, давая ему жизнь.

— Лань Ань, не дай ему умереть. Ради меня. У него будет доброе сердце — измученно прошептала, услышавшая приказ императора, Жуань-Жуань.

Она любила своего ребенка больше своей жизни и больше, чем императора. Что тот, видимо, так и не смог ему простить, не смог принять сына, что стал причиной смерти любимой женщины.

Таньтай Цзынь еще успевает увидеть, как листок со счастливыми именами для него сгорает в огне, превращаясь в пепел. Так его и назвали. Он был лишь пеплом надежд на счастливую жизнь: его и его родителей.

Да уж, а как бы всё могло быть, если бы мама Цзыня не умерла? Наверное, примерно так как в начале, навеянного на Цзыня демоницей, сна. А вот и она сама, собственной персоной.

Демоница, раздражённая что кто-то в её саду не спит, выдернула Таньтай Цзыня из воспоминаний Инь Синь, а мне не оставалось ничего другого, как досмотреть этот сон-воспоминание.

Вот Лань Ань и Инь Синь молят сохранить жизнь ребёнку, единственному, что осталось от их принцессы. Вот холодный дворец и ребёнок, что уже не дышит. Кровь из пальца Лань Ань и открывшиеся глаза младенца. Тяготы жизни в холодном дворце и заканчивающиеся украшения, на которые служанки обменивали еду.

По уму, им бы сразу молить о том, чтобы забрать нежеланного императором ребенка в племя Июэ и уехать втроём. Например, предложить императору объявить о смерти младенца, пообещать никогда не сообщать самому ребенку кто его отец и мать и просто позволить ему жить простым членом племени Июэ. Но что сказано, то сказано. И сделано. Этого мне уже не исправить.

Император Цзина должен был понимать, что разрешение заботиться своими силами и средствами, это лишь продление мучений и отсрочка смерти сына, но, ослеплённый своим горем, не захотел вникать в это всё, желая поскорее отстраниться от любой памяти о том, кто причинил ему боль потери. Что могли сделать две слабые женщины, чужие во дворце, не имеющие средств к существованию, не имеющие права выйти на заработки, не получающие никакой поддержки?

И вот началась жизнь троих отверженных: впроголодь, с постоянными унижениями и побоями. Вот удивление непониманием ребёнка простых эмоций и чувств окружающих людей и его неспособность проявлять их. Попытки объяснить, что злые дети обижают и унижают его, заставляя изображать собаку и кидая куски еды, и он, принц, не должен этого сносить равнодушно, не расстраиваясь. Страх перед простой логикой бесчувственного мальчика: «если они плохие, то их надо убить?». Тревога о будущей жизни и побег Лань Ань с обещанием найти помощь в племени и забрать их.

Указ о переезде в Шен, горе Инь Синь, осознавшей, что больше нет надежды вернуться домой и проклятья в сторону бросившей их Лань Ань, на спасение которой она надеялась. Она предавалась собственному отчаянью, роняя слёзы, и никому не было дела до ребёнка, который не понимал за что его отсылали. А маленького Таньтай Цзыня ожидали новые мучения во дворце Шена, где он лишь заложник, поддерживающий слабый мир между государствами. Никого не волновали обиды, страдания и унижения ребенка. У принца заложника не было выбора. Как говорится, жив и ладно. Каждый день сопровождался новой болью и насмешками.

Вот только маленький принц Сяо Линь иногда заступался за него. Чем и обратил на себя внимание Цзыня. И он стал подражать ему во всём, надеясь, что его полюбят также как Линя. Надеясь, что мучения прекратятся, если он будет вести себя также как тот. Ранее он никого не стремился копировать. Ну, а кого, ведь окружающие его люди не несли ему ничего кроме боли. На этих жестоких и равнодушных людей совсем не хотелось походить. Другое дело принц Линь. Такой положительный персонаж. Инь Синь сказала, что Линя любят потому, что он добрый и воспитанный, предполагая также, что он нормальный ребенок, проявляющий эмоции. Цзынь стал учиться изображать эмоции, учился улыбаться, проявлять доброту и заботу, следя за действиями принца. И казалось у него получается. Целых три года его почти не трогали, не издевались, как прежде.

Но пришёл день горького осознания, что ему не стало житься проще, потому как он стал похож на принца Линя. Его не избивали просто из-за страха его мучителей перед властью и положением того, кто был любимцем императора. Но как только Сяо Линь отправился на гору Будчжао, для обучения самосовершенствованию, принц Лян со своими прихвостнями вернулись к своим забавам. Снова побои и унижения. Три года, пока Сяо Линь не вернулся. Но и тогда… Эпизод с Бинчань и плащом, отвергнутым ей, и очередные побои окончательно заставили юного Таньтай Цзыня принять суровую правду о никчёмности его судьбы, о чём он и сказал Инь Синь.

* * *

— Инь Синь, скажи, какого это, когда тебя любят? — рассеянно спросил Цзынь, рассматривая ссадины и синяки на своем лице, глядя в зеркало, но, столкнувшись с тишиной в ответ, заметил — Молчишь… Тебе я тоже не нравлюсь.

— Простите, мой принц — тут же кинулась на колени Инь Синь и поклонилась — Это не так, клянусь — заверила она со страхом.

Вздохнув, Таньтай Цзынь отложил зеркало и заговорил:

— В детстве я еще не понимал, что означают выражения лиц людей или интонации их голосов. Сейчас же я стал лучше в этом разбираться. Ты всегда боялась меня и обижалась — взглянул он на склонённую голову своей няни.

Затем он осмотрел зал, в котором они жили, заброшенность и обветшалость которого не изменилась с годами. Даже несмотря на попытки Инь Синь создать здесь подобие уюта, это место всегда оставалось мрачным и холодным.

— Из-за меня ты застряла здесь, без возможности вернуться домой — продолжил он — Инь Синь, я не виню тебя. Я могу это понять. Я не нравлюсь ни одному человеку во дворце и, наверное, мне должно было быть грустно. На моем месте Сяо Линь спать бы нормально не смог — слабо улыбнулся он и поведал своей служанке — Я давно начал повторять за ним. Мне казалось, что если я буду вести себя, как Сяо Линь, то все начнут любить меня и уважать, как и его. Но знаешь, внутри всё так же пусто. На самом деле, я ничего не чувствую. Все мои улыбки это обман. Все попытки казаться хорошим тоже. Копируя поступки Линя, я притворялся: проявляя ли благородство и великодушие или сострадание и заботу о других. А притворщики достойны только презрения, отвращения и одиночества — с расстановкой, медленно проговорил Цзынь — Они заслуживают лишь страданий. Закономерно также, что они будут брошены. Такой как я… На что я могу рассчитывать? Жив и ладно — закончил он глухо и встав вышел вон.

* * *

А дальше, нападение армии Цзина на границы Шена. Угроза быть казнённым в любой момент. Внезапный брак с Е Сиу. Минланг побоялся, что у того появится шанс сбежать и претендовать на власть в Цзине. Он решил убить брата пока тот не покинул дворец. Инь Синь, предающая Цзыня, который уже слышал от ворона о ее предательстве и принял меры, поменяв тарелки. Снотворное в еде досталось ей. Повторяющая, что не хотела вредить, Инь Синь, бредущая на встречу с людьми Минланга, чтобы провести их и позволить им задушить принца во сне. Ее обморок, подсуетившийся глава У, поспешивший воспользоваться девушкой.

Нда, в чём-то Таньтай Цзынь оказался прав, говоря, что той не хватило решительности добавить яд, а не снотворное. Тогда бы с ней не случилось этого несчастья.

Появившийся вокруг дым подсказал, что это конец воспоминаний. Очнувшись, я с тревогой огляделась. Вот и Таньтай Цзынь, прикованный лозами к дереву.

Демоница, перед тем как уйти, сказала ему, что у него нет нитей любви и потому он не видит снов и не чувствует эмоций. Найдя лишь небольшую его слабость, в сожалении о матери, она погрузила его в сон. На нём уже расцвёл один цветок кошмара. «Надо поскорее попасть в его сон и остановить нож, занесённый для самоубийства» — решила я и сжала цветок кошмара на его плече, чтобы появился сонный дым.

Я успела практически в последний момент. Пришлось также, как и Ли Сусу, схватиться за лезвие кинжала голой рукой. Было больно, но смотря в глаза Таньтай Цзыня, я понимала, что тому во много раз больнее сейчас.

Он смотрел на меня, но кажется не видел. Только раз за разом проживал счастливые мгновенья жизни, навеянные демоном, снова и снова погружался в отчаянье и безысходность своей реальной судьбы и желал убить себя, чтобы только опять увидеть улыбку матери.

В отражении его глаз, еще мерцали отголоски того, что он успел прожить во сне.

* * *

— Глава секты Сяояо сказал, что Цзынь один из лучших учеников и у него невероятный талант к самосовершенствованию — довольно говорил Таньтай Уцзы, глядя на сына с гордостью.

— Это просто развлечение — улыбнулась мать Цзыня и добавила с усмешкой — Или ты на самом деле хочешь, чтобы наш сын встал на путь бессмертных?

Встав, она подошла к нему и, нежно погладив по щеке, вздохнула:

— Сынок, дай посмотреть на тебя. Целых три года не был дома. Ты так похудел — заметила она с беспокойством, разглядывая его во все глаза, касаясь его, будто проверяя, что он на самом деле рядом.

Этот взгляд, полный любви и заботы, смешанный с беспокойством о нём и радостью от встречи. Так может смотреть только любящая мать на своего драгоценного ребенка.

— Мама — произнес Цзынь. Прозвучало неуверенно и беззащитно.

— Сын, пока ты занимался культивированием, мы занимались вопросом твоей будущей свадьбы — поведал император Цзыню, когда они сидели за столом своей семьей.

— Спасибо, отец — почтительно поблагодарил его Цзынь и принял чашку чая от ласково улыбавшейся Лань Ань, что находилась рядом, прислуживая им всем за столом.

— И мы нашли тебе невесту — продолжил между тем отец — Это дочь генерала Е из государства Шен. Мы все устали от постоянных конфликтов — устало вздохнул тот и пояснил — Ваша свадьба поможет государствам сблизиться, стать больше друзьями, чем врагами.

— Я понимаю, отец — кивнул Цзынь — Сделаю, как вы скажете.

Получив благодарный кивок от отца, сын перевел взгляд на мать, взявшей его за руку и задав вопрос:

— Цзынь, скажи, а ты успел познакомиться с другими юными дарованиями на горе Будчжао?

— Да, был один талантливый юноша — ответил он с улыбкой — Принц Линь. Мы хорошо ладили.

— Какое совпадение — заметил император — Именно ему поручено сопровождать невесту в Цзин. Отличный повод сдружиться.

— Да, отец — улыбнулся Цзынь.

— Сынок — начала мать, когда они остались вдвоем, в день свадьбы — Я не хотела тебя женить так рано, но теперь ты наследный принц и твоя свадьба решит будущее нашей страны. Е Бинчань умная и красивая девушка — рассказывала она о невесте, ободряюще поглаживая его руки, согревая своим теплом его холодные пальцы — Уверена вы поладите, а может даже полюбите друг друга — улыбалась она, обнимая перед тем как уйти.

— Поздравляем, Ваше Высочество — почтительно склонялись слуги, открывая двери перед ним, когда он шёл в брачные покои после свадьбы.

Невеста сидела на кровати и ждала его. Плотная красная вуаль скрывала ее лицо. Откинув её, он вздрогнул. Это была не Бинчань, а Е Сиу.

— Ты… — поражённо воскликнул он, видя свою жестокую жену.

— Ну, а чего ты ожидал? — едко спросила она, глядя на него с презрением и беря с кровати кнут.

Отвернувшись, он попытался уйти, но оказался в полутёмном зале. Обернувшись же, он с ужасом увидел на кровати свою мать. Бледную и мёртвую. Лежащую в крови, как тогда, при родах.

Упав на колени перед кроватью, он опустил голову и увидел кровь на своих руках.

— Что? — вздрогнул он и мотнул головой в отрицании — Нет. Мама…

— Ты убил свою мать — ледяным голосом обвинял его появившийся отец.

— Нет, отец! Это не я — попытался возразить Цзынь.

Но получил от отца лишь удар мечом, заставивший его упасть от резкой боли в груди.

Появившиеся вдруг, печальные Лань Ань и Инь Синь молча прошли мимо него, лежащего на полу.

— Лань Ань — окликнул он ту, что всегда старалась защитить его, пока была рядом — Не уходи — попросил он, уцепившись за подол ее платья.

— Ты, чудовище! — крикнула та разочарованно и, выдернув из его хватки подол, растворилась.

— Я не…- шептал Цзынь обессиленно, прикрывая глаза.

— В этом сне у тебя была идеальная жизнь. Каково это быть любимым? — произнес вдруг появившийся принц Линь, подходя ближе.

— Сяо Линь, помоги — протянул он руку к тому, кто всегда приходил на помощь, когда он был ранен.

— Но это была ложь — продолжил между тем Линь равнодушно и пообещал — Скоро ты проснёшься и всем снова будет на тебя наплевать.

Таньтай Цзынь отвёл глаза и опустил голову. Он знал, что это было правдой. В реальной жизни никому не было до него дела.

Сяо Линь же присел перед ним на корточки и начал говорить:

— Все эти годы ты подражал мне, в надежде стать таким же, получить любовь и признание. И вот, в этом сне, ты получил всё, чего желал: любовь родителей, уважение как к наследному принцу и скорую власть в родном государстве. Всё так легко досталось тебе. Но испытал ли ты счастье, скажи? — с любопытством уточнил Линь, ловя выражение растерянности на лице Цзыня.

— Нет — прошептал тот — Я просто не могу чувствовать.

Принц Линь хмыкнул и продолжил:

— Если бы не ты, твоя мама была бы жива, твой отец не потерял любимую женщину, Лань Ань не пришлось бы никуда уходить, Инь Синь не пришлось бы жить в страхе и позоре. Казалось бы, они близкие тебе люди, но все они тебя ненавидят — закончил он, скривив губы.

— Я не желал им такой участи — качал головой Цзынь — Не хотел им навредить.

— Правда? — с усмешкой уточнил Линь — Их чувства, желания, помыслы. Для тебя это лишь слова. Всё это время ты защищал лишь свою жизнь. А на их боль и страдания тебе было наплевать. Ты же вообще не понимаешь человеческих чувств.

— Я понимаю — возразил Цзынь и уточнил — Разумом я понимаю. Я просто не могу чувствовать — закончил он шёпотом.

— Таньтай Цзынь, какой же ты жалкий — с презрением выдал принц Линь — Ты живёшь, но душа твоя мертва с самого рождения. Ты не можешь чувствовать ни радости, ни горечи. Не способен увидеть красоты этого мира, не можешь понять ценность жизни. Весь смысл твоего существования — мучить близких тебе людей, быть жертвой ненависти и презрения окружающих. Так зачем ты вообще живешь?

— Нет, не правда — отрицал жестокую реальность Цзынь, закрывая уши, пачкая лицо кровью со своих рук.

— Ах да — ухмыльнулся Линь — Твоя мать тебя никогда не ненавидела, а любила до самой своей смерти. Если бы ты только смог почувствовать тепло материнской любви, может быть всё сложилось бы совсем иначе. Хочешь увидеть маму? — спросил вдруг он и, воткнув в пол перед Цзынем кинжал, указал на него — Так вот он, способ — и сжал руку Цзыня на рукоятке кинжала — Чего же ты ждешь? — спросил он напоследок и исчез.

«Ты должен сполна испытать все тяготы смертной жизни, всю боль мира и безграничную ненависть к тебе — вдруг снова услышал голос внутренней сущности Цзынь — Должен утонуть в пучине горького отчаяния. Твоя судьба проклята — тебе уготован плохой конец. Лишь тогда ты избавишься от боли. Когда настанут самые тяжелые времена, когда смерть взглянет тебе в глаза, я приду и приму в дар твои тело и душу».

— Хватит ждать — процедил Таньтай Цзынь и, выдернув кинжал, начал подносить его к своему горлу, готовясь сделать один точный удар и, наконец, умереть.

* * *

Жестоко было показать вариант жизни, где он любимый сын и наследник страны, а затем сказать, что он этого не заслуживает и может только умереть, чтобы еще раз взглянуть в любящие глаза матери, единственной кто хотел, чтобы он жил и той же, кого он лишил жизни.

— Таньтай Цзынь, ты должен жить — произнесла я, удерживая лезвие одной рукой, не давая тому вонзиться в его шею, а другой, пытаясь отвести его руку, сжимавшую рукоять клинка — Хотя бы ради памяти своей матери, которая сильнее всего желала, чтобы ты жил. Жил хорошей жизнью и стал достойным человеком. Она смотрит на тебя с небес. Переживает вместе с тобой твои мучения, ждёт и верит, что ты справишься и станешь сильнее и счастливее — говорила я, пытаясь достучаться до сознания Цзыня, поглощенного своим кошмаром — Давай, Цзынь. Ради нее. Продолжай жить и бороться. Ты сможешь. Она верит в тебя. И я верю.

Наконец, он ослабил давление на клинок, и я смогла отвести его. Таньтай закрыл глаза, роняя слезу, что смешалась с кровью на его лице. Я же закрыла глаза от облегчения.

А дальше была только темнота и слабость.

Я знала, что Таньтай Цзынь, очнувшись ото сна, встретится с демоницей и поглотит ее силу, став сильнее. Знала, что нас должны спасти и ожидала, когда смогу открыть глаза, чтобы жить в этом мире дальше. И дальше спасать Цзыня от самого себя. Я уже знала, что жить этой жизнью предстоит именно мне.

В навеянном сне, пока была в путах лоз сада демоницы, я встретилась с той, что должна была играть ведущую роль этой истории. Я встретилась с душой Ли Сусу.

Отступление: сон в саду кошмарных цветов

Стоило мне попытаться открыть глаза, как пришлось прищуриться от яркого света, идущего казалось со всех сторон. Проморгавшись, я наконец огляделась. Кругом облака и свет, земли не видно.

«Что-то мне это напоминает» — скривилась я и тут же поняла, что так выглядело место, где Ли Сусу беседовала со своими собратьями-сектантами, когда попала под влияние сна от демоницы.

— Ну, а мне что тут делать? И как проснуться? — проворчала я.

— Я помогу тебе проснуться — раздался голос ниоткуда. Я заозиралась.

Ли Сусу, как живая, возникла передо мной. В светлых одеждах и со знаком бессмертной во лбу. «Вот она. Здесь. Почему не в Е Сиу, как положено»?! — возмутилась я про себя и спросила:

— Где ты была?

— Я не смогла, не справилась — печально опустила глаза Сусу — Должно быть не хватило энергии — предположила она и тут же огорошила — Теперь миссию по спасению трех миров исполнять тебе.

— А ты? — нахмурилась я.

— А я сейчас со своей семьей. Моя душа воссоединилась с моими близкими, что погибли раньше меня — со светлой печалью произнесла Ли Сусу.

— Так значит ты…- решила уточнить я, на всякий случай.

— Да, я умерла — подтвердила она мои опасения.

— А сама Е Сиу? — неуверенно поинтересовалась я судьбой души владелицы тела.

— И она — кивнула Сусу.

«Ну здорово — недовольно вздохнула я — Все умерли. Все со своими близкими. Довольные. А я? Может я тоже хочу домой, к своей семье»?.. — тоскливо закончила я свою мысль.

— Так нечестно — буркнула я.

— Прости, что взваливаю на тебя эту тяжесть — виновато произнесла Ли Сусу и с тревогой продолжила — Но судьба миров по-прежнему в опасности и в этом времени есть только ты к кому я могу обратиться. Твоя душа попала в Е Сиу. Ты рядом с будущим Богом демонов. Ты должна остановить его — истово веря в это, говорила она, хватая меня за руку.

— Как?! — отшатнулась я от ее фанатичного энтузиазма.

— Для начала, не дай ему умереть — ответила она — Злая сущность возродится в нём стоит его смертной жизни прерваться. Только после ее уничтожения можно убить его и спасти этим три мира и четыре континента.

«Ничего себе просьбы — опешила я — Я кто, телохранитель и киллер в ее глазах? Не имея никаких сил (ни божественных, ни демонических), я не то что убить кого-то там не смогу, я себя-то спасти не в состоянии. Но пообещать спасти от смерти Цзыня в этом эпизоде я могу, благо знаю, что делать» — вздохнула я.

— Ладно — хмуро сказала я — Я не дам ему умереть. Давай, буди меня.

— Спасибо тебе — улыбнулась Ли Сусу и коснулась моего лба засветившимися пальцами, пробуждая этим ото сна.

«Оставь себе свою благодарность, Ли Сусу — ворчала я про себя, пока Таньтай Цзынь помогал мне выбраться из пут — Не собираюсь я мешать ему становиться Богом демонов. Это его судьба, а вставать у нее на пути чревато. Пусть Цзынь становится сильнее. А вот сделать его более адекватным постараюсь. Ну как получится, конечно. А нет, так умру со всеми. Может душа тогда и вернется в мой мир и, я просто проснусь? Увидим».

Конец отступления: сон в саду кошмарных цветов

Открыв глаза, я обнаружила себя лежащей в своей кровати. «Да уж, пора принять то, что тело теперь моё, кровать моя и жизнь эта моя.

Е Сиу. Теперь это моё имя на…сколько там лет? Что ж, будем жить. А чтобы жить было безопаснее, нужен кто-то сильный рядом. И это, по всему, будущий Бог демонов — Таньтай Цзынь. Кстати, надо проведать его, проявить заботу и вообще — начать уже продумывать возможности будущего сотрудничества. Лишь бы оно было выгодным с обеих сторон. Тогда обоим будет счастье.

Отступление: Таньтай Цзынь

Открыв глаза на обустроенном для меня чердаке, я стал вспоминать что последнее помню перед тем как потерять сознание: исчезновение цветов, освободившиеся из пут жертвы. И чувство переполненности от энергии, что наполнила меня. Отторгнутая кровь. Кажется, потом я потерял сознание. А перед этим…

Демоница, обнаружившая что я снова каким-то образом разрушил ее путы, пришла в ярость и собралась сожрать мою душу, но в итоге сама была «съедена». Мной. И это было очень интересно.

Невозможность испытывать чувства больше не волновала меня. Полученная возможность поглощать силу демонов будоражила. Ощущать эту силу и власть было приятно. А её использование — пьянило.

Внутренняя сущность, явившаяся, когда я потерял сознание от боли из-за напавшей демоницы, поведала о том, что я могу поглощать силу демонов. Оказывается, моя кровь способна сдерживать всех демонов мира, а тело способно накапливать их энергию. Другими словами, моя кровь — оружие против демонов, а тело — лучший сосуд для их энергии. Пока они не могут убить меня, я, напротив, могу забрать их силы себе и стать сильнее.

Стать сильнее. Это то, что желало мое сердце. С силой, в моей власти будет изменить свою жизнь. Больше не нужно будет притворяться и терпеть. С позиции сильного, я смогу отплатить врагам и стану неуязвимым для их нападок. Да, стать сильнее, это отличная идея. И теперь, зная способ собрать силу, я обязательно стану сильнее.

Эта демоница ужасов была довольна сильна. Я забрал ее силу, также, как и всю энергию, которую она выращивала в своем саду. Вся эта сила переполняла меня сейчас и требовала применить ее. И я не против был вновь испытать те приятные ощущения.

Заявившаяся Е Сиу что-то говорила, но я не слушал, я смотрел на неё и размышлял, как лучше всего будет испытать полученную силу на ней. Я уже почти решился, но тут она зачем-то вырвала ножницы из моих рук и вскрикнула от боли, чем привлекла мое внимание к ее руке. Та была ранена. Когда это она успела? И тут пришли воспоминания.

Да, точно, она же перехватила клинок у моей шеи своей рукой. Кажется, она еще говорила, что я должен продолжать жить ради своей матери и стать сильнее, чтобы та была счастлива на небесах...

Выдохнув, я прикрыл глаза. Воспоминание отрезвило меня. Кажется, сила опьянила меня, и я чуть было не поддался желанию убить свою жену, а ведь это было бы опрометчиво — так выдать себя. Нет, лучше пока затаиться. Как хищник в ожидании жертвы. Нужно освоиться с новыми возможностями и потренироваться на чём-то более безопасном для меня, при чём сделать это более скрытно. Рано нападать открыто. Почему бы не начать с начала? Е Сиу не первая из моих мучителей. Дождаться случая и нанести удар по своим обидчикам детства, используя полученную силу — вот лучшее решение на настоящий момент.

Е Сиу зачем-то потащила меня в сад. Задумавшись, я следовал за ней, мне по сути было всё равно где находиться, чтобы думать.

Вот кстати, зачем она спасла меня? Когда это моя жизнь стала важна для нее? И чем? Какие цели она преследует? Не давая мне умереть и… Заботясь обо мне?

Краем глаза, я наблюдал за ней. Она была задумчива и будто что-то пыталась вспомнить. Я уже было собрался спросить почему она не дала мне умереть, как перед нами появился Сяо Линь. «Видимо, навещавший Бинчань» — как догадался я, когда огляделся и понял в какую часть поместья нас занесло.

— Принц Линь — поприветствовал я его.

— Ваше Высочество — присела в поклоне Сиу, вынырнув из своих дум.

Повисло молчание. «Я молчал по привычке. Сиу вероятно из-за мыслей, занимавших ее, а Сяо Линю скорее всего просто нечего было нам сказать» — решил я, но ошибся. Тот вдруг что-то решил для себя, вскинул взгляд на Е Сиу и, покосившись на меня, произнес:

— Сиу, могу я поговорить с тобой? — и добавил — Наедине. Таньтай Цзынь, ты разрешишь?

— Как Вам будет угодно — произнес я и, кивнув принцу, удалился.

Я ушел без споров, даже с облегчением — наконец, останусь наедине со своими мыслями. Но затем мне стало любопытно о чём там Сяо Линю понадобилось беседовать с Е Сиу, которая прежде преследовала его, а он убегал, не желая ее внимания. И вот сейчас сам сделал шаг ей на встречу. Зачем? Это было интересно. Поэтому ворон, подвластный мне, неслышно скрылся среди веток дерева, под которым они стояли, а я принялся слушать их разговор, делая свои выводы.

Отступление: Таньтай Цзынь слушает разговор Е Сиу и принца Линя и делает свои выводы

Они молчали довольно долго, прежде чем Сяо Линь наконец, начал говорить:

— После того, что случилось, я понял, что по-настоящему люблю Бинчань. Я планирую вернуться во дворец и просить разрешение отца жениться на ней. И я очень надеюсь, что в дальнейшем ты не…

По-настоящему? — поднял бровь Таньтай и усмехнулся — Хм, а раньше, стало быть, он ещё сомневался в своих чувствах? Прелестно.

— Я не собираюсь мешать вам — перебила его Сиу и спокойно заверила — Вы можете не беспокоиться, с моей стороны не будет преград.

— Надеюсь, что ты сдержишь обещание — облегченно, но с некоторым сомнением проговорил Линь неловко.

Эта Е Сиу совсем на себя непохожа — качнул головой Цзынь, услышав ее слова — Она больше не одержима Сяо Линем — хмыкнул он и нахмурился — А вот обо мне она теперь беспокоится и даже особо заботится о моей жизни — припомнил он все подобные случаи, когда Сиу организовывала улучшение его питания, заботилась о его комфорте и даже терпела боль от клинка, не давая мне убить себя.

— Это еще не всё — нахмурил лоб принц Линь и серьёзно проговорил — Я хотел поговорить о Таньтай Цзыне. Нам всем очень повезло, что он вернулся домой. Если бы с ним что-то случилось, беда накрыла бы не только семью Е, но и всё государство.

Сиу молчала, о чём-то отстраненно думая, а Линь продолжал:

— Похоже, ты не в курсе политической обстановки. Таньтай Цзынь принц-заложник, но он всё еще принц враждебного государства. Если он сильно пострадает или умрёт, это даст повод Цзин напасть на нас, а армия Шен сильно ослабела. Я не уверен, что мы победим.

Е Сиу смотрела на него, но ничего не отвечала, а Линя это явно не устраивало. Сжав губы, он добавил:

— Начнись война и император непременно накажет генерала Е за плохую подготовку войска, и, я уверен, в наказание все мужчины семьи Е отправятся на передовую. Пойми, катастрофа постигнет не только твою семью, но и оба государства — вещал принц.

Вот оно что — скривил уголок губ Таньтай, услышавший это — Сяо Линь защищал меня ради блага своего государства. Одна проявляет заботу из-за беспокойства о своей семье, а другой, из-за беспокойства о судьбе народа. Для них я лишь проблема, за которой они должны присматривать, чтобы она не принесла несчастий — поджал губы Цзынь.

— Принц Линь, я понимаю Ваши тревоги — начала Сиу каким-то странным тоном, вежливым, но прохладным — Но Вам нет нужды переживать о Таньтай Цзыне. Я его жена. Разумеется, я буду заботиться о нём. И не только потому, что его статус предполагает угрозу благу моей семьи и государства, а потому, что он достоин быть живым, здоровым и счастливым. По мере своих сил, я сделаю для этого всё, что нужно.

Достоин быть счастливым? — удивленно вскинул брови Таньтай Цзынь и задумался — Кажется, она уже говорила нечто подобное. В том сне, когда не дала убить себя. Неужели она и правда так считает? — с непониманием посмотрел он в сторону сада, где стояла сейчас эта женщина.

Хм, судя по выражению лица Линя, тот не верит в искренность ее слов.

— Ваше Высочество, Вы так стремитесь быть идеальным во всём, что постоянно беспокоитесь обо всех вокруг — с тонкой улыбкой продолжила Сиу — Но за этим беспокойством о всеобщем благе, Вы подчас упускаете самое важное: благо Ваших близких.

Ого, кажется Сиу начала злиться на Сяо Линя за недоверие — ухмыльнулся Таньтай.

— Что ты имеешь ввиду? — растерянно спросил принц Линь.

Действительно, что? — заинтересовался Цзынь.

— Ну, например, Е Бинчань — недолго думая, ответила Сиу — Вы сказали, что любите ее и собираетесь просить разрешение на брак, но сможете ли Вы сделать ее счастливой? Вам хватит сил? Ваше внимание так рассеянно, что Вы не замечаете того, что у Вас перед носом.

Хватит ли ему сил? — подумал Таньтай — Он же наследный принц. В его власти многое.

— О чём ты говоришь? — решил уточнить Линь, хмурясь.

— Не злитесь на меня, принц Линь — примирительно проговорила Е Сиу с мягкой улыбкой (не видел у нее такой прежде) — Я говорю Вам всё это, потому что вижу, что Вы на самом деле хороший человек и стараетесь стать лучше. Я искренне желаю Вам счастья, и я не враг своей сестре, что бы там не считали другие.

Принц Линь кивнул на эти заверения и Сиу продолжила:

— Знаете ли Вы о чём мечтает Бинчань? — спросила она и сама же ответила — Стать Вашей женой, это лишь часть ее желаний. Она хочет не только Вашей любви, но и уважения окружающих, признания своих трудов, хочет защиты, хочет уверенности в завтрашнем дне. Вы ей кажетесь тем, кто способен дать ей всё это. Но так ли это? — уточнила она.

Словно намекает, что это не так — подумал Таньтай.

А принц Линь между тем оборонительно заметил:

— Я уже принял решение жениться на ней, так почему ты думаешь, что я не смогу исполнить желания Бинчань?

Е Сиу кивнула, согласная пояснить, и начала негромко говорить:

— Раз уж у нас зашёл разговор о политике, позволю себе сказать Вам: Вы лучше многих знаете внутренние страхи Вашего отца. Вас любят в народе. Больше чем его. Генерала Е уважают и ценят. Больше чем его. Императору известно, что любовь народа в Ваших руках, а сила армии государства в руках генералов Е. Так скажите мне, позволит ли он Вам взять дочь семейства Е в жёны?

А это имеет смысл. Принц Линь, при столь явной поддержке семьи Е, может стать сильнее и опаснее для власти императора. А семья Е станет еще выше по положению и ближе к трону. Император этого не допустит.

Принц Линь нахмурился и опустил глаза, Сиу же продолжила.

— Мой Вам совет — не торопитесь со свадьбой. Вы не можете быть послушным сыном, благородным принцем и счастливым мужем одновременно. Разумеется, Вы откажетесь выбирать, ведь стремитесь быть хорошим для всех. Но чтобы сделать это, пока в Ваших руках недостаточно власти, недостаточно сил.

Да, у меня пока тоже недостаточно сил — мелькнула мысль у Цзыня.

— Ваши речи опасны, Вы осознаете это? — вдруг перешел на «Вы» принц — Кто-то мог бы решить, что Вы предлагаете заговор против текущей власти. Вы понимаете, что этим подставляете свою семью? — прищурился он.

Глава У был бы счастлив услышать сей разговор — усмехнулся Таньтай, согласный с мнением Линя.

— Упаси, боги — почти фыркнула Сиу — Я ничего не предлагаю. Да и не в моих силах предлагать нечто подобное. Я лишь младшая дочь в семье, к тому же замужем за заложником соседнего государства. В моей ли власти что-то кому-то обещать?

— К чему тогда Вы всё это говорили? — устало выдохнул Линь, оставив тщетные попытки догадаться, что на уме у его собеседницы.

— Как я и сказала, я желаю и Вам и сестре только добра. Поэтому указала на проблему и посоветовала обождать с воплощением своих планов. Ведь можно получить не то что ожидаете и в результате благие намеренья приведут к несчастью любимого человека. Бинчань верит Вам и надеется на Вас. Не обманите ее ожиданий.

Выждать с воплощением плана — неплохой совет — хмыкнул Цзынь — И мне пригодится.

— Я сделаю всё для этого — решительно сказал принц Линь и не прощаясь умчался к воротам.

— Удачи — шепнула Сиу ему вслед и казалось снова погрузилась в свои мысли.

Хм, интересно будет посмотреть, как он справится с противодействием императора — прищурился Таньтай Цзынь, отзывая своего ворона — Хотя мне-то что. Получится у него или нет, в любом случае, что другому во вред, мне на пользу. С нетерпением буду ждать представления: битвы между силой любви и силой власти.

---

Примечания:

Таньтай Цзынь родился 4 мая. В Китае число 4 символизирует смерть. А про родившихся в мае говорят — всю жизнь маяться будет.

Возрастные вехи Таньтай Цзыня:

6-7 лет — Лань Ань уходит из дворца за помощью.

9-10 лет — Цзынь по указу отправляется во дворец Шена.

10-11 лет — Цзыня впервые ограждает от избиений принц Линь (которому примерно 7-8 лет).

14-15 лет — принц Линь уезжает на гору Буджао и принц Лян со своей шайкой возвращается к издевательствам и побоям заложника.

18-19 лет — принц Линь (16 летний) возвращается в Шен, где Цзынь встречает его и через время, копируя жест заботы принца, дает плащ Бинчань.

19 лет — Цзынь женится на Е Сиу и покидает дворец.

20 лет — Цзынь уже является императором Цзина.

Глава 7

Стать сильнее

Освежившись и переодевшись после валяния в лесу, я отправилась к Таньтаю в сопровождении взволнованной Чунь Тао. Та не хотела отпускать меня и настаивала на том, чтобы я отдыхала после упадка сил, который диагностировал лекарь. Но я не хотела упустить момент.

Теперь, когда я приняла факт того, что жить в этом мире предстоит именно мне, я решительно была настроена поменять всё так, чтобы избежать лишних страданий. И если моя жизнь здесь тесно связана с жизнью Цзыня, то соответственно я должна своевременно позаботиться о нём. Помочь ему избежать лишней боли, защищать пока он не стал достаточно сильным, чтобы защищать себя и других самостоятельно. Насколько я помню, он был достаточно благодарен тем людям, что хорошо относились к нему и были полезны. Если уж здесь нет Ли Сусу, то почему бы мне не стать тем, человеком, который искренне, в отличие от нее, поможет, объяснит, поддержит. К тому же, я могу предупредить его о некоторых сложностях, что ожидают его, если он выберет путь к трону. Тогда он будет готов встретить опасность и избежит ее с выгодой для себя.

Таньтай Цзынь сидел на своей постели и был глубоко погружён в себя, играя с огоньком, срезая кончик фитиля. Только когда я окликнула его в третий раз, он обернулся и улыбнулся, вставая. Жутковатая улыбка вышла, как по мне. О чём он думает сейчас? О полученной силе, о мести? Мне что ли? Ну не станет же он при Чунь Тао меня убивать, правда? Я спрашивала его о самочувствии, о том не требуется ли ему что-то сейчас, а сама пыталась припомнить, что было дальше по фильму. Получалось со скрипом. Вспомнив, наконец, что Ли Сусу сделала в этом эпизоде, я выхватила ножницы, которые он сжимал в руке и тут же вскрикнула. Совсем забыла о своей ране. Ладонь прострелило болью. Пока Чунь Тао суетилась, просив меня быть осторожнее, я перевела взгляд на Цзыня. Тот уже перестал улыбаться и сосредоточенно размышлял о чём-то. Решив отвлечь его от мрачных мыслей, я повела его в сад прогуляться. Я помнила, что Сусу потащила его в сад, но зачем, никак не вспоминалось.

Память подводила, а мысли всё возвращались к моей дилемме: должна ли я прямо сейчас поговорить с ним и предложить сделку или сначала нужно убедить его, что я не Е Сиу? Но как? Он очень недоверчив. Неужели я так похоже себя веду на оригинал Сиу? Или может дело в том, что мы мало проводили времени вместе, вот и не было шанса у него заметить, что я не она.

Вот как раз в связи с его недоверчивостью и стоит прежде убедиться, что он верит мне. Хотя бы в том, что я не Е Сиу. Строить отношения с начала проще, чем исправлять косяки прошлого поведения. А сделанное этой Сиу вообще ко мне не относится, поэтому справедливо будет разделить его восприятие меня: на Сиу-до и Сиу-после. То есть сейчас. И уж потом можно предложить взаимовыгодную сделку по защите и обмену информацией.

К примеру, я помогу ему информацией о грядущем и ресурсами, которые доступны мне на данный момент, а он пообещает обеспечить мою безопасность в течении этой жизни. Также в последствии можно будет попросить сведения и помощь по возвращению моей души в мой мир.

Мир полный магии должен что-то предложить по этому вопросу, а император государств Цзин и Шен, Избранный из племени Июэ (со своими шаманами), а также целый Бог демонов, должен располагать возможностью найти нужную информацию и людей (или демонов) способных помочь мне.

Мои размышления внезапно прервал голос Таньтая, приветствующего принца Линя.

«Тоже поздороваться надо» — мелькнула мысль и, выдав уместное принцу приветствие, я снова задумалась, предоставляя шанс парням пообщаться между собой.

Так что же мне делать, чтобы убедить Цзыня, что я не та Е Сиу, что издевалась над ним? Проводить больше времени вместе. Кажется, Сусу учила его рисовать амулеты, но мне-то это недоступно. Это-то ему было интересно. В моем случае, еще большой вопрос захочет ли Таньтай проводить со мной больше времени. И о чём с ним разговаривать, чтобы он увидел разницу между ней и мной? О чувствах? Что-то такое было…

Кстати, надо бы заранее подумать, что можно рассказать сразу, а что лучше попридержать. И вообще, прежде чем рассказывать всё, необходимо оценить, насколько его разум стабилен, чтобы воспринять всё, что ожидает его и впоследствии действовать разумно. А еще всё же стоит поднапрячь свой мозг, чтобы память подкинула больше подробностей фильма, а то куча слепых пятен.

Внезапно я осознала себя стоящей под деревом рядом с принцем Линем. Оглядевшись, Таньтая я не заметила. Видимо ушел пока я отвлеклась. Я уже собралась попрощаться и удалиться, когда принц заговорил, заставив меня остановиться. Едва, тот начал свою речь, как я вспомнила этот момент: разговор Линя с Сиу, при чём наедине. Тот попросил Цзыня уйти, а тот и рад был сбежать. «Ну и ладно. Будет мне время подумать».

Торопливо заверив, что не собираюсь препятствовать его отношениям с Бинчань, пока Сяо Линь не начал говорить о том, что «польщён, что она любит его, но просит усмирить свои чувства», я продолжала слушать его монолог о Таньтае и размышлять.

На самом ли деле Линь беспокоился о Цзыне только из политических соображений или всё же была и обычная человеческая забота? Я смотрела на лицо Сяо Линя и рассуждала про себя. Думать ли о нём хуже, чем он есть, помня, что он вырос при дворе и является будущим правителем или думать о нём лучше, чем он есть, ведь он хороший человек и, наверное, был добрым ребенком? Возможно он выбрал эту причину для защиты Цзыня в разговоре со мной, лишь потому, что я Е Сиу. Та, кто, по его мнению, не примет доводов сострадания, а прореагирует лишь на угрозу для благополучия семье и ей лично. Такая вот у него придворная привычка выбирать подходящие доводы, опираясь на знания сути собеседника.

«Ну у меня-то точно сугубо личные цели беспокойства о Таньтай Цзыне. Я надеюсь, что он поможет мне, но также я симпатизирую ему, как герою истории, которому пришлось много страдать. И желаю ему стать сильнее, чтобы избежать лишних мучений. Что ж отвечу, как есть».

Так, кажется принц Линь не очень доверяет моим словам. Ну конечно, я же тут злодейка, а он святой. Что ж, я тебе еще кое-что выскажу. Пусть задумается, как его благие намерения могут сделать его женщину несчастной.

Я выдала ему свои мысли, предположения и предупреждения насчет его намеренья срочно просить разрешение на брак с Е Бинчань. Принц выслушал меня, но какие сделал выводы, умчавшись сейчас прочь? В любом случае…

— Удачи — шепнула я ему вслед.

Интересно, изменила ли я сейчас этот момент истории или напрасно сотрясала воздух? Время покажет. А ведь кажется я должна была еще что-то изменить в этом эпизоде. Но что? Нет, никак не вспоминается. Еще и голова раскалывается. Наверное, Чунь Тао была права, не стоило вскакивать с постели так сразу. Надо вернуться и лечь. Посплю, восстановлюсь, наберусь сил. Глядишь и вспомнится.

«Кстати, и Таньтай Цзыню не помешало бы побольше отдыхать. Силу переваривать тщательнее, чтобы больше кровью не плеваться.

Интересно, счастлив ли он сейчас, став сильнее»?

* * *

Проснувшись после вязкого муторного сна легче не стало и, я послала Чунь Тао сказать, что не смогу присутствовать на обеде.

После мутных сновидений меня одолевали уже другие мысли и сомнения.

«Вот как так получается? Вроде же приняла решение. Смирилась. Поставила цель. И всё равно. Стоило пройти немного времени, как меня наполнили сомнения, а в душу закралась надежда». Я начала думать, что в том сне я видела не настоящую Ли Сусу, что этот сон лишь навеянный демоном кошмар, что героиня еще может занять это тело, что душа Е Сиу может в любой момент нагрянуть, уничтожив наглую квартирантку ее тела.

В связи с этим, решение о том, когда начать откровенный разговор с Таньтай Цзынем, снова откладывалось.

Я продолжала пытаться вспомнить больше. Вроде по сюжету дальше должна быть свадьба Е Бинчань и принца Линя, если тот, конечно, не прислушается к моим словам. На этой свадьбе Таньтай осуществит свою месть обидчикам, с помощью вороньей стаи и полученной у демона силы. Каюсь, этот момент я подсмотрела в своих записках. Вот уж не думала что шпаргалка так скоро понадобится. Перечитала всё на случай, если опять выпадение памяти настанет, и снова спрятала всё в свой тайник.

В зале с траурными табличками всегда было тихо и безлюдно, а постамент под ними давал возможность спрятать хоть слона, не то что пару листков. Предки семьи Е охраняют тайны лучше всех. «Как говорится, никто так надёжно не сохранит ваши секреты, как мёртвые. Кхм. Хорошо, что лишний раз сюда никто не лазит. Уважают покой и тд и тп. Я не только уважаю, но еще и благодарна» — успокаивала свою совесть я, кланяясь перед уходом.

* * *

Указ об объявлении Бинчань наложницей принца Сюаньчэна (он же Линь) принесли в поместье Е через три дня. Узнала я о нём вечером этого дня. На оглашении указа я не присутствовала, как и Таньтай. Во-первых, указ касался семьи Е, а я как бы уже не их часть, так как замужняя дама, хоть и продолжаю жить с ними, во-вторых, мы с Цзынем были в это время на ярмарке. Меня бабушка отправила к аптекарю за травами для нее, а Цзыня я взяла с собой за компанию. Надо же хоть как-то воплощать план по сближению.

Тот на контакт шёл плохо. Осторожно начатые разговоры о событиях сна и о том, как он воспринял увиденное, он не то, что не поддерживал, а пресекал. Очень простым способом — уходил прочь. С одной стороны, я его понимаю, мало того, что кто-то посторонний влез в его личное, память о родителях и его детстве, так еще и его слабость видел, а теперь хочет снова в душу залезть. С другой стороны, мне же надо как-то донести до него, что он не чудовище, как бы часто не кричали об этом в воспоминаниях Инь Синь, поговорить о значениях чувств и т.п. Но такой возможности Цзынь мне не давал.

Может ему было неловко, что я, его мучительница, была той, что спасла его от смерти в его кошмаре и пострадала из-за этого, а быть благодарным он мне не хотел. Он избегал меня в течение дня, а на обеды-ужины перестал приходить, так как я пыталась поговорить с ним пока он ест. Пришлось унести ему еду на чердак. К слову, ночевать он тоже стал там. В общем, отдалился как только мог. Это шло вразрез с моими планами. Но что я могла сделать? Принуждать его насильно слушать, связывая его? Ну нет, спасибо. Толку от этих разговоров будет ноль или даже в минус уйду.

О чём он думал эти дни мне неизвестно. Ну могу предположить, конечно, что о получении силы от демонов, изменении своей жизни, мести врагам, возможно о побеге. Думал ли он обо мне? И главное, что именно?

Я в эти дни занималась медитацией и вспоминала детали фильма.

Этот способ вспомнить подсказал мне Пан Ичжи, встреченный мной в лавке с канцелярией. Он покупал там бумагу для амулетов, которую потом еще зачаровывал. Как я поняла, обычная не годилась. Я же зашла посмотреть, что там предлагают и может обновить свои запасы. Я много листов извела, улучшая свой почерк.

* * *

Думая о своем, я буквально врезалась в него, идя на выход.

— Госпожа Е, Вы столь рассеянны, что чуть не сбили меня — укоряюще проговорил Пан Ичжи, когда я посмотрела на него — А главное, не задели Рыжика — указал он на своего питомца в привычной котомке на боку.

— Прошу простить меня, ученый Пан — улыбнулась я и, наклонившись на уровень котика, повторила — Прошу прощения, малыш. Ты в порядке? — уточнила я с удовольствием проводя кончиками пальцев по его мягкой шёрстке, чем внезапно вызвала статическое электричество.

С удивлением смотря на не только ощутимый, но и видимый заряд искорок на своей ладони и спинке котенка, я не знала, что и сказать. Больно не было, просто странно.

— Ого — заметил данный эффект Пан Ичжи, проводя рукой и стирая искорки со спинки котика — Вы должно быть давно не медитировали, раз ци так бушует.

— Медитировала? — повторила я непонимающе. Никто не говорил, что Е Сиу должна заниматься подобным. Ах, да кажется все дети семьи Е по традиции обучаются основам самосовершенствования, значит и Сиу в свое время…

— Вы меня спрашиваете? — хмыкнул Пан Ичжи — Неужели забыли. Эту истину вбивают во всех учеников лучше остальных уроков. Искажение ци это не шутки. Раз уж взялись за развитие меридиан, так всю жизнь придется поддерживать минимальный уровень, чтобы течение ци не нарушилось.

— Забыла — виновато улыбнулась я и со стыдом, что приходится обманывать, добавила — Дело в том, что недавно я сильно ударилась головой, но никому не сказала, не желая беспокоить близких. Однако, случается, что что-то я не сразу вспоминаю из прошлого.

— Как так? — удивился Пан Ичжи — Потеряла память, и никто не знает?

— Ну только моя служанка и Цзынь, правда последний кажется не верит — ответила я и торопливо продолжила — Я не то что потеряла память. Просто кое-что забылось, но со временем восстанавливается.

— Ну да — закатил глаза Пан Ичжи — А самое важное и не вспомнилось до сих пор. Сколько ты уже филонишь?

— Наверное, дней пять-шесть — припомнила я количество дней своего пребывания в этом мире — Странно, что Чунь Тао не напомнила мне, раз я пропускаю важное занятие каждый день — нахмурилась я, а ведь уже шестой день пошёл.

— Она могла и не знать, что ты забываешь это делать — вздохнул Пан Ичжи — Вероятно ты делала это перед сном, как и многие кто не встаёт на путь бессмертного, лишь немного развив свои меридианы во время короткого обучения в секте.

— Ну тогда понятно — поняла я, как ответственная Чунь Тао (которая больше меня боялась, что прознают о моей травме) могла упустить этот момент.

— Понятно ей — фыркнул Пан Ичжи и строго продолжил — Теперь изволь увеличить время медитации в три раза минимум, чтобы наладить нормальное течении ци в своем теле.

Вот теперь похоже, что он был помощником наставника в секте и помогал обучать учеников, как упоминалось в фильме. Но решать проблему с нестабильностью ци этого тела надо. А как?

— Пан Ичжи — начала я неуверенно — Мне неловко говорить, но не могли бы Вы напомнить, как это делается?

— Только не говори мне, что и это забыла — всплеснул руками Пан Ичжи — Это же вбивается на уровне рефлексов. Кто же так небрежно обучал тебя, что это так легко выбило из твоей памяти?

Я лишь смущенно развела руками. Логично же, что если я не помню о необходимости медитаций и о том, как это делается, то и того, кто учил этому могу забыть. «Амнезия — это удобно. Лайфхак всех попаданцев».

— Ну понятно — выдохнул воздух возмущения Пан Ичжи, тоже осознав этот факт — И этого не помнишь. Хорошо. Я напомню тебе как правильно медитировать. Заодно и восстановишь память.

— Значит я смогу вспомнить то, что забыла: видела и слышала когда-то? — встрепенулась я этой новости. Получается так можно вспомнить и просмотренный фильм.

— Конечно — пожал плечами Пан Ичжи, но уточнил — Если будешь стараться.

— Спасибо Вам, Пан Ичжи — благодарно поклонилась я — Может я могу как-то отблагодарить Вас за помощь? — спохватилась я. Так-то он не обязан помогать мне бесплатно.

— Хм — показательно задумался Пан Ичжи, давя улыбку, но она всё равно была заметна в его глазах — Подари мне вот эту кисть — указал он на прилавок и добавил, подняв указательный палец вверх — И зови меня Учителем.

Не удержав важность и пафосность момента, он рассмеялся. И я вместе с ним.

Кисть я, конечно, подарила, а заодно купила новую кисть и себе, и Таньтай Цзыню.

* * *

Вот так я и начала медитировать.

Ци успокоилась довольно быстро. До этого я не осознавала, что за беспокойное чувство постоянно бурлит во мне, объясняла себе свое нервное состояние своим попаданием в незнакомую среду и тревогой о будущем, а оказалось, что это ци шумит, не убаюканная ежевечерними медитациями.

Память тоже восстанавливалась. Разумеется, не в части жизни местной Сиу, а моей собственной. Особенное внимание я уделяла времени, когда просматривала дораму, в которой волей случая теперь живу. Уже смогла вспомнить ближайшие события, как и кое-что из прошедшего. Из важного:

Таньтай Цзынь слышал тот разговор с принцем Линем.

Я тогда не вспомнила, что в этом эпизоде ворон слушал наш разговор. Но я вроде ничего ужасного не сказала, в отличие от оригинальной Е Сиу с начинкой из Ли Сусу, поэтому может на меня вороны не налетят.

Ну заклинаний для самообороны, как Ли Сусу, я точно не знаю, так что нужно быть осторожней. Ци-то у меня есть, как оказалось, но развита слабо, да и умений никаких. Может сама Е Сиу, проходившая обучение, что-то и могла, но я не могла вспомнить ее навыки. Даже с помощью медитации. Хорошо хоть саму медитацию освоила.

Благодаря медитации, которая с каждым разом получалась всё лучше, я смогла вспомнить не только то, что хотела, но и много лишнего, как мне казалось. Хотя может и имеет смысл проанализировать то, что подкинул собственный разум?

Разговор императора и принца Линя о свадьбе

— Отец, я люблю старшую дочь генерала Е и прошу у Вас разрешение жениться на ней — склонился в поклоне принц Линь, когда уже отчитался по делу о демоне кошмаров.

— Так сильно любишь? — поднял бровь император.

— На всю жизнь — выдохнул принц, заставив императора рассмеяться такой вере.

— Сынок, не торопись — сказал он — Задумайся, что ты любишь в ней. Красоту? Она увянет со временем. Характер? И он склонен меняться с годами. Любовь не может длиться вечно — уверял отец сына — Не лучше ли руководствоваться разумом?

— Отец — поднял взгляд принц Линь — С самого детства, я поступал так, как было бы правильно. Всё, что я делал имело свою разумную причину. Но с ней всё иначе — улыбнулся он и добавил — Я следую голосу своего сердца.

— Вот как — усмехнулся император — Значит нашелся-таки человек, который заставил тебя изменить своему разуму. Ладно — вздохнул он — Дай мне время подумать об этом.

— Спасибо, отец — улыбнулся принц Линь. Отец не отказал, значит возможно…

* * *

— Наивный — вздохнула я, вспомнив этот эпизод — Любой человек (ну по крайней мере, моей современности) знает, если вам сказали: «мы подумаем» (например, при собеседовании), то вероятно, ты получишь отказ.

А может Линь просто очень хочет верить? Вот, что получается, когда думаешь сердцем, а не разумом.

Разговор советника и императора по поводу решения о свадьбе

— Е Бинчань — произнес император, рассматривая портрет девушки, после того как выслушал доклад о ней — Она воистину нежна красотой и добродетельна. Не удивительно, что Линь так влюблен — вздохнул он, откладывая рисунок.

— Разве это не хорошо? — спросил советник — Отчего Вы вздыхаете?

— Хорошо? — переспросил император раздраженно -Авторитет Е Сяо среди солдат несокрушим. Его второй сын, Е Цинъюй, возглавляет войско, охраняющее перевал Цзя. Переживать надо, а не радоваться — недовольно заключил он и снова вздохнул — Линь впервые меня о чём-то попросил. Но если Е Бинчань станет его первой женой, то со временем она станет императрицей Шена. Он не хочет подводить свою женщину, но я должен думать о будущем — нахмурился император и добавил — Такова тяжелая ноша правителя.

* * *

Переживает ли он о возможных волнениях среди знати, если семья Е получит так много власти — раздумывала я — Или всё дело в его личном страхе потерять власть, тревоге о возможном предательстве со стороны сильных Е, если те подберутся близко к трону?

В любом случае, принц Линь был бы неплохим императором, если бы вовремя занял место отца: не допустил бы войны и разрушений. Народу бы точно было легче. Как и Таньтай Цзыню.

Разговор Бинчань со своей служанкой до объявления указа

— Госпожа, я слышала Ваша бабушка отправилась во дворец — прибежала с новостью служанка Цзя Хуэй — Может принц уже поговорил с императором и речь будет идти о вашей свадьбе? Вот только не отговорит ли императора от этой идеи Ваша бабушка. Из-за Сиу — тревожно добавила она.

— Перестань, Цзя Хуэй — остановила ту Е Бинчань — Сиу уже замужем. Как бы бабушка не любила ее, у нее нет причин препятствовать моему браку — светло улыбалась она, думая о Лине и вышивая подарок для него.

— Госпожа, если подумать — заметила служанка обеспокоенно — С самого детства, будь то игрушки, одежда или украшения, если Вам что-то доставалось, то Сиу всегда получала больше. Но…доставалось ли Вам то, что Сиу не могла получить? — задала она вопрос, из-за которого вздрогнувшая Бинчань уколола палец и тоже забеспокоилась.

* * *

Вот, когда излишнее беспокойство некоторых, с неуместной проницательностью, только делает хуже — поджала губы я — Не дала своей госпоже лишней минутки порадоваться, заронила в сердце тревогу и досаду.

Уж лучше бы она не задумывалась на эту тему перед тем как услышала указ о ее назначении наложницей. Продлила бы свое счастье.

А так, только заранее расстроилась, а потом и получила больше подтверждений своим тревогам, что Е Сиу и бабушка не дадут ей желаемого, когда вспомнила как бабушка смотрела на нее после указа, когда вспомнила что говорила ей сестра после столкновения в озеро:

— Пойми же сестренка, как бы сильно ты не старалась, ты всё равно останешься дочерью наложницы — самодовольно заметила Е Сиу — А стоит мне шепнуть бабушке пару слов, так и тебя мигом пристроят кому-нибудь наложницей.

Разговор Бинчань со своей служанкой после объявления указа

— Госпожа, не расстраивайтесь — пролепетала Цзя Хуэй, с сочувствием смотря на свою госпожу, когда та осела на пол, после того как изрезала полу-готовую вышивку, что усердно вышивала на днях.

— Цзя Хуэй, я не понимаю — со слезами в голосе шептала Бинчань, смотря перед собой, сквозь пелену слёз — Всю жизнь я усердно училась и становилась лучшей во всём. В каждом слове и жесте была осторожна и предупредительна. Я была так послушна, как только это возможно. Но что я сделала не так? — с надрывом спросила она сама у себя — Почему всё закончилось вот так? — плакала девушка.

— Вы ничего плохого не сделали, госпожа — ответила служанка и тихо добавила — Дело просто в различии статусов наложницы и жены. Вы же понимаете…

— Не понимаю — всхлипнула она и с давлением проговорила — Мы обе дочери семьи Е, у нас один отец. Так почему ей всё, а мне ничего?

Обида и разочарование разрывали ее на части, терзали сердце и заставляли разум поддаваться гневу, что она подавляла прежде.

«Я должна во что бы то ни стало стать полноправной женой Сяо Линя — решила она про себя, сжимая зубы — Любой ценой».

* * *

Да… Бинчань можно понять. Она годами старалась быть лучшей и при этом не показывала своих истинных чувств, всегда уступала, всегда прощала, всегда улыбалась. Просто надеялась и ждала, что ее усилия заметят и она вырвется из клетки своего статуса — дочери наложницы. И вот теперь ее объявили наложницей того, на кого она рассчитывала, того кого она неосторожно полюбила, стараясь влюбить в себя. С одной стороны, дай ей силу и статус и неизвестно не прилетит ли мне за прошлые обиды на Сиу. А с другой — не дай ей того, что она желает, не успокой ее душу, и она всех утянет за собой, вырывая у судьбы кусочек власти и верша возмездие. И так и так, опасно. Надо подумать как разрешить эту проблему. Но позже. Пока что принц Линь сам ее успокоит.

Разговор Бинчань и принца Линя после объявления указа

— Ваше Высочество, Вы здесь?.. — тихо проговорила Бинчань, когда принц ворвался в комнату, несмотря на сопротивление служанки.

Она стояла за ширмой и не хотела показывать своего лица, боясь не справиться с эмоциями.

Принц Линь поспешил к своей любимой как только узнал об указе. Он хорошо понимал, что теперь мало, что может сделать, чтобы исправить ошибку (доверия к отцу и недоверия к Сиу).

— Бинчань, я просил отца, чтобы ты стала моей женой — заверил Линь виновато — Не знал, что отец уже издал указ о..

— Принц — перебила его Бинчань — Я знаю свое место. Мне достаточно того, что смогу быть рядом с Вами — спокойно сказала она.

— Бинчань, не нужно лгать и улыбаться через силу -воскликнул Линь — Я знаю, ты расстроена. Ты никогда не жаловалась, но я догадывался как тебе живется в доме Е, понимал, что ты скрываешь обиды.

Его Бинчань такая кроткая и терпеливая, но он не хотел, чтобы и от него она прятала свои истинные чувства.

— Вам не кажется, что желать слишком много это жадность? — дрогнувшим голосом спросила она.

— Любая женщина хочет стать женой любимого, это совершенно естественно — произнес Линь и сделал шаг к ширме, за которой стояла его любовь — И ты заслуживаешь быть полноправной женой. Я тоже хочу быть тебе мужем. Тебе настоящей, а не святой. Тебе не нужно скрывать свои чувства, ты можешь показать мне свое разочарование, обиду и печаль. Я приму их и не буду тебя винить.

Он хотел, чтобы Бинчань открылась ему, стала ближе, поверила в его искренность.

Бинчань, помедлив немного, всё же вышла из-за ширмы и склонившись в поклоне, произнесла:

— Мой принц, я не заслуживаю Вашей доброты.

Она еще пять минут назад строила коварные планы, как заставить этого мужчину дать ей то, что она страстно желала — законный брак и уважаемый статус — а теперь почувствовала вину перед ним. Он искренен с ней, а она нет.

— Не смей так говорить — сказал Линь, взяв ее за плечи — Ты самая нежная и добрая девушка на свете. И для меня ты всегда будешь настоящей женой. Когда-нибудь мы сыграем самую лучшую свадьбу, достойную тебя.

Бинчань слабо улыбнулась, одновременно роняя пару слез, и Сяо Линь обнял ее, успокаивая и обещая:

— Теперь мы вместе, любимая. Никто не разлучит нас. Мы пройдем все трудности вместе и преодолеем невзгоды -заверял он ее, гладя по волосам.

* * *

Вероятно, он верил, что сможет это сделать — размышляла я — И просто радовался тому, что любимая женщина теперь принадлежит ему. А статус? Он оставит место жены для нее и, став императором, женится на ней.

Ну да, если бы не паранойя отца и война, то возможно так бы и было. Но времени ему не дадут. И начало всех событий начнет раскручиваться с его свадьбы, если Линь всё же не откажется от своих планов по скорейшей женитьбе.

Должно быть Таньтай Цзынь, узнав о предстоящей свадьбе, также как в фильме решит воплотить план своей мести.

* * *

— Свадьба, значит — пробормотал он себе под нос и пробежался глазами по списку имен на листке, который составил на днях — Враги не живут под одним небом. Но…на этом празднике соберутся все мои обидчики. Пора свести счеты — улыбнулся он, рассматривая свою новую кисть — орудие будущей мести.

* * *

— Принц Линь всё же не прислушался — тихо пробормотала я, когда Чунь Тао принесла на чердак эту новость вместе с ужином для меня и Цзыня — Предупреждала ведь — цокнула я, ковыряясь в рисе.

— Может он решил, что ты просто так хитро хочешь удержать его от брака ради своих целей — заметил мне Таньтай, всё-таки услышавший меня. Вот это слух.

— Хм — задумалась я, «а не верит ли в эту причину сам Цзынь?» и сама себе ответила — Возможно — а потом продолжила — Жаль Бинчань. Она желала статус, а получила очередное унижение.

Цзынь в этот раз никак не прореагировал на мои слова. Его нежелание вести диалоги расстраивало. Я вздохнула и продолжила размышлять про себя.

Нда, принц Линь в своем репертуаре: вижу цель — не вижу препятствий. И ведь умный малый. И всё равно выпросил свадьбу. Вот только оказалось, что поставил любимую в унизительное положение наложницы. И не поспоришь, что не доволен, ведь следом еще и титул наследного принца пожаловали вместе с провинцией Сюаньчэн. Бинчань он уговорит, конечно, убедит, что место жены за ней оставит. Эх, торопыга. Обождал бы. Сел бы на трон и женился бы на ком хочет. Ну почти. Мир между государствами опять же организовал бы, подписав соответствующий договор. Но…история не терпит сослагательного наклонения. Вероятно, дальше всё будет как и в фильме. А именно через три дня состоится воронья свадьба: брак для одних и месть для других.

На следующий день бабушка предложила мне развеяться и пройтись по лавкам, давая мне мешочек с деньгами и напутствуя купить что-нибудь для себя. Может таким образом, она пыталась отвлечь меня от тоски по принцу Линю, который женится на днях.

— Да, мне нужно кое-что из одежды — вспомнила я о малоодетости подопечного и, поблагодарив бабушку, отправилась за Цзынем.

Я решила воспользоваться моментом и отвести Таньтай Цзыня в лавку одежды. Ему точно нужнее обновка. Пару мантий и ханьфу я уже приобрела через Чунь Тао. Голубую, в которой он был в день похищения демоном, и белую с красным и голубым. В ней он, как мне казалось, чем-то на Бога войны Мин Е был похож.

Таньтай без особого восторга согласился сопровождать меня за покупками, но я настаивала, а ему похоже было лень спорить. После того как я оставила свои попытки вести разговоры о его чувствах, он смирился с моим присутствием рядом.

Когда он понял, что одежду выбирают ему, а не мне и не брату Цзеюю, у него было такое забавное выражение лица: растерянность, неверие и...радость, наверное. Ну что-то похожее на нее я уловила пока он смотрел на себя в зеркало. Иметь собственную одежду, персонально пошитую по нему, всем приятно.

Его выбор был неожиданен для продавца, но ожидаем, в принципе. Чёрно-бордовый, в духе знати Цзина (и Бога демонов).

Прежде он всегда выбирал светлые одежды, наверное, пытаясь выглядеть безобиднее и положительнее в глазах окружающих. Да и я раньше ему светлое предлагала, опираясь на предпочтения семьи (хотя это скорее выбор Чунь Тао был). Может сделав этот смелый выбор, он не ожидал, что я соглашусь, но получил то, что желал.

«В нём он и будет вершить свою месть» — поняла я, когда увидела окончательный наряд и вспомнила кадры вороньей свадьбы.

Та кисть, что я присмотрела для Таньтая в лавке, в день моей встречи с Пан Ичжи, к слову, оказалось той самой, которой он будет вершить месть в день свадьбы Бинчань и Линя.

Как причудливо воплощается история. Даже эти мелкие детали были исполнены, случайным образом, с моим участием. Судьба?

Глава 8

Чужая любовь

День свадьбы наступил. Наконец всё внимание было сосредоточено вокруг нее, но она не была счастлива. Сегодня она становится наложницей, а не женой.

Она ожидала, что Е Сиу придёт позлорадствовать, с самого дня указа, но та молчала. Ей даже на какой-то миг показалось, что та поглядела на нее с сочувствием. Но нет, такое точно могло только показаться.

Бабушка что-то говорила о том, как ей повезло, что она выходит за человека, которого любит, который отвечает ей взаимностью, а статус не важен, когда есть искренние чувства. Ну да, легко говорить той, кто всегда имел статус. Ее собирали и наряжали, как принцессу — бабушка позаботилась об этом. Но может то была забота не о ней, а о том, как будет выглядеть семья Е на фоне бледной и бедно одетой дочери? Или это своеобразное извинение за то, что не помогла, как всегда помогала Е Сиу?

Одна ее позорная свадьба чего стоила. Но она стала женой. Женой нелюбимого и слабого мужчины, но женой. Любовь и защита семьи осталась с ней. Она ничего не потеряла. Кроме возможности стать женой Линя. В то время ее утешало это знание. Каждый раз, когда Сиу унижала ее или насмехалась над ее положением, она вспоминала, что женой принца Линя ей уже не стать. Это радовало.

Сейчас же она утешалась тем, что она получила то, чего Сиу не могла: любовь Сяо Линя и возможность быть с ним рядом. А статус жены… Она получит его. Со временем. Она сделает для этого всё возможное. И Линь ей это обещал.

Конец отступления Е Бинчань

«Чужая любовь, чужое счастье, чужие чувства — размышляла я, следуя за отцом и братом в поместье Сюаньчэн на свадьбу сестры — Что это значит для всех этих важных гостей, собравшихся здесь сегодня? Понимают ли они вообще, что такое любовь? Вероятнее всего, им всё равно, что чувствуют другие люди».

«Вот и мой супруг — заметила я темную фигуру в толпе гостей — Тоже вряд ли осознающий, что такое любовь и не до конца понимающий чувства, не верящий, что счастье и для него возможно. Но в отличие от многих, он старался понять и хотел научиться чувствовать» — с этой мыслью я и подошла к нему. Тот не обратил на мое приближение внимания, к чему я уже привыкла, а продолжал смотреть в сторону. Проследив за его взглядом, я поняла, что он видимо считает свои цели для атаки воронами.

— Все гости уже здесь? — спросила я.

— Одного не хватает — пробормотал Таньтай Цзынь, явно продолжая думать об именах в своем списке мести.

«Это он о Ляне — поняла я — Сколько там было имен в его списке? Вроде бы двенадцать. Включая и мое. Он вычеркнул его или оставил, как узнать»?

Тут и объявили прибытие принца Ляна. Последнего недостающего из списка, позволившего себе опоздать, так как забавлялся, наблюдая как по его приказу избивают старика.

Цзынь следил за ним взглядом пока он отвечал на приветствия, не отрывал глаз от его фигуры пока тот не смешно шутил, не отвёл он взгляд и тогда, когда тот заметил его и подошел с гнусной улыбочкой.

— Заложник, и ты здесь? Смотрю ты принарядился. В Цзине темную одежду носит только знать. Но ты не в Цзине. Почему не в цветах семьи Е? Или они тебе не разрешили? — ухмылялся Лян, наслаждаясь чужим подчиненным положением.

Таньтай Цзынь молчал. Тогда внимание принца Ляна переключилось на меня:

— Е Сиу, смотрю после того как ты стала замужней женщиной, ты стала еще прекраснее, чем раньше — и окинул меня похотливым взглядом.

Я содрогнулась от его мерзотного взгляда, пробежавшего по моему телу. Цзынь заслонил меня плечом, выступив чуть вперёд. Спасибо ему, конечно, за это, но этим он только нарвался на очередные издевательства со стороны Ляна:

— А, слышал ты отчаянно преследовал Бинчань, надоедая ей своим вниманием. Какого это стать свидетелем того как любимую женщину получает другой? Наверное, больно? — с удовольствием уколол он Таньтая.

— Я рад за принца Линя и госпожу Е — безэмоционально ответил Цзынь.

На самом же деле, он не чувствовал ни горя, ни радости, по этому поводу, но его собеседник этого не понимал, поэтому продолжал «ковыряться в ране».

— Ай, не ври — отмахнулся он от слов Цзыня — Уверен, ты испытываешь адские муки, вот здесь — тыкал Лян толстым пальцем в грудь Таньтая — Но тебе слабо это признать, потому что ты трус.

А вот это уже хамство — вторгаться в личное пространство, прикасаться без разрешения. Даже Таньтай Цзыню наверняка неприятно такое терпеть. Поэтому я решила прекратить это, вмешавшись.

— Принц Лян, кажется Вас зовут. Не смеем более удерживать Ваше внимание — проговорила я и поклонилась, прощаясь.

— Ах да, моего внимания жаждут многие, не могу больше задерживаться — самодовольно заметил Лян, уходя и небрежно помахав ладонью в нашу сторону.

— Прощайте — обронил Таньтай Цзынь ему в спину, смотря на кончик кисти, что держал в руках.

— Что? — обернулся Лян.

— Я сказал, прощайте, принц Лян — повторил Цзынь с тенью улыбки.

— Оу, ты подучил этикет. Вот умора — хохотнул Лян напоследок и подошел к своим подхалимам.

— До чего же отвратительный — буркнула я ему вслед.

— Неважно как он выглядит. В этом мире важнее статус — холодно заметил Цзынь, оглядывая людей вокруг.

— Да я и не о его внешности сейчас — хмыкнула я — Хотя внешний облик в его случае на редкость точно отражает содержимое его души.

— Что ты имеешь ввиду? — с легкой заинтересованностью уточнил Таньтай и покосился на смеющегося принца Ляна.

— Нечасто внешность соответствует отражению души, то есть, то как выглядит человек внешне и внутренне. Внутреннее содержание отражается в его поступках, его характере, привычках, мировоззрении и желаниях — рассказывала я о результатах своих жизненных наблюдений — Люди обычно чувствуют хорошего человека, как бы видят его чистую душу — особенно чувствительны к этому дети и животные. Но взрослых порой внешняя красота обманывает, и они поздно осознают, что прекрасный облик скрывал злую и порочную натуру.

Я задумалась ненадолго почему так: может это заблуждение пошло с давних времен, когда прекрасные ангелы еще бродили по грешной земле и творили добро, проявляя милосердие ко всем вокруг, тогда смертные и связали два понятия: красота = добро. Покачав головой, я продолжила говорить, так как Цзынь всё еще смотрел на меня, желая слушать, что редкость для него. В моем отношении, по крайней мере.

— Также справедливо и обратное: физическое уродство тела отпугивает окружающих — вспомнила я печально известного Квазимодо и Карлик-нос — И они никогда могут не узнать, что душа, внешне отталкивающего существа, светла, а добрые поступки его достойны ангелов. Иногда стоит лишь приблизиться, посмотреть на человека внимательнее, понять его и будешь удивлен.

Таньтай Цзынь хмыкнул, снова окидывая взглядом собравшихся, не очень веря моим рассуждениям, а я тем временем, перешла к конкретным примерам:

— Но также есть и такие, как принц Лян. Он не красив лицом и телом, он имеет мерзкий характер и он не нравится многим людям. И должно быть он чувствовал это отношение с детства, на интуитивном уровне — наклонив голову на бок предположила я, представив какого было мальчику, обладающему отталкивающей внешностью, особенно на фоне прекрасного Линя. Наверное, что дети, что взрослые, предпочитали проводить время с красивым ребенком, а не с неказистым троллем, на которого он был похож.

— Люди всегда тянутся к прекрасному — усмехнулась я этой истине и пояснила для Цзыня — Всем приятнее смотреть на красивое и находиться рядом со светлой душой. Оттого Лян и злился всё больше, и продолжал совершать ужасные поступки. Его жестокость и стремление унижать других — следствие его понимания, что он отвратительный снаружи, но вот его отвратительность души — приобретенная. И это был его выбор. Может не всегда осознанный, но тем не менее, сделанный им самим. Возможно, он таким образом утешал себя, используя свою власть и положение, наблюдая за страданиями людей, находившихся ниже него. Издеваясь и избивая слабых, он чувствовал себя довольным, а если они еще и были красивы и светлы душой, то им доставалось больше боли. Так он компенсировал себе свое несовершенство.

— Не пойму — нахмурился Таньтай — Ты оправдываешь его жестокость?

— Нет, я просто понимаю почему он начал так себя вести когда-то, продолжал уродовать свою душу — ответила я — Но сейчас его поведение уже стало привычкой и образом жизни, вряд ли он изменится, точнее вряд ли захочет измениться. Ему слишком нравится самоутверждаться за счет других. Пропащая душа — пропащий человек. Иные демоны ведут себя достойнее.

— Ученица, твои речи о демонах не должны услышать другие бессмертные — раздался над ухом голос Пан Ичжи — Иначе доведешь их до инфаркта — хохотнул он.

— Хорошо, Учитель — с легкой усмешкой ответила я.

Вот ведь, подкрался незаметно. Интересно давно он уши грел?

— Учитель? — спросил Цзынь, переводя взгляд с него на меня.

Я только посмотрела на Пан Ичжи с хитрой улыбкой, ведь это он потребовал так называть его, а сам бессмертный смутившись поспешил ответить:

— Ну не совсем — неловко произнес он и пожал плечами со словами — Просто помогал вспомнить основы — а затем глянул на меня укоряюще и подначил с насмешкой — А то совсем запустила течение ци в меридианах и начала искрить.

«Эстафета смущения была перекинута мне» — вздохнула я и поёжилась под заинтересованным взглядом Цзыня. Он уже хотел что-то уточнить, но тут раздался голос распорядителя свадьбы, объявляющий благоприятное время для начала церемонии.

Пока гости расходились по сторонам, освобождая середину зала, Таньтай легко растворился в зашевелившейся толпе. Мне же позже пришлось сослаться на духоту, чтобы выйти наружу.

Наверное, гости решили, что я ревную и просто не могу вынести счастья соперницы, но мне было всё равно. Я торопилась найти то сухое дерево, на котором собрались вороны мести. Таньтай Цзынь скорее всего был уже там и мне очень хотелось увидеть, как он дирижирует кистью, управляя своей вороньей стаей, указывая на имена-цели и отмечая красным эти имена. Я размышляла откуда в кисти взялись чернила, но потом до меня дошло, что это вероятно кровь самих жертв — пораженных воронами целей. Как он организовал эту связь: кисти и ворона? Сила демона, должно быть, помогла.

Это было красиво. Вживую смотреть за грациозными движениями Таньтай Цзыня было еще лучше, чем видеть это на экране. А еще я чувствовала колебания силы, хоть и стояла далековато — наблюдала из-за угла дома.

Возможно, из-за того, что я принялась активно прокачивать свои меридианы, чувствительность к силе усилилась. «Значит ли это, что активно самосовершенствующиеся, такие как Пан Ичжи и Сяо Линь, почувствуют эти колебания, находясь даже дальше меня? — задумалась я и забеспокоилась — А это не хорошо. Надо бы увести Таньтай Цзыня отсюда пока след силы не привел к нему».

Цзынь уже закончил работу со своим списком и обошел боковые постройки, какое-то время задумчиво прохаживаясь по саду, а сейчас остановился у ближайшего здания, рассматривая свои ладони. Ах да, эти его мысли, высказанные вслух:

— Так вот какого на вкус чувство мести — и добавил чуть разочарованно — Не очень-то и приятно. Думал будет веселее.

Вдруг он насторожился и обернулся к дверям.

«Е Бинчань там уронила защитную чешуйку, услышав Таньтая» — вспомнила я.

Ну ей он ничего не сделает, и она из-за страха будет молчать о том, что это он превратил ее свадьбу в воронью, а вот мне лучше не попадаться ей на глаза, усиливая ее ненависть к Сиу.

«О, это был момент триумфа для Цзыня — с улыбкой вспоминала я эти кадры — Зашел туда в сопровождении кружащих воронов, подвластных его воле, весь такой красивый и уверенный в себе, продемонстрировал силу в своей руке и милостиво вручил оброненный артефакт защиты:

— Защитная чешуйка дракона? — немного удивился он, а потом вложил ее в руку, зажмурившейся перед силой Бинчань, и добавил — Сохрани свой свадебный подарок. Желаю вам счастья в семейной жизни.

И посоветовав жестом молчать о том, что узнала, ушел усмехаясь. Довольный. Может думал, что Бинчань в этот момент пожалела, что выбрала не его своим защитником. А может просто упиваясь силой превосходства. Раньше-то Бинчань всегда смотрела на него с унизительной жалостью и опаской. Она хоть и не участвовала в его травле, но и никогда не приходила на помощь, опасаясь подставить себя.

Дождавшись, когда он выйдет, я оценила его настроение как хорошее. Удачный момент, чтобы подойти к нему, пожалуй.

— Таньтай Цзынь — окликнула я его, выходя из-за своего укрытия.

— Что ты делаешь здесь? — спросил он настороженно, увидев меня и оглядевшись.

— Искала тебя — призналась я и, взяв его за руку, повела на выход из поместья — Пойдем, нужно уходить отсюда.

Я тащила его за собой, желая поскорее покинуть это место и избежать любых подозрений в происшествии, но, когда мы пересекали широкий двор, вороны вдруг начали собираться в тучу над нашими головами.

Я начала беспокоиться. Место было знакомым — именно здесь Ли Сусу нагнала Цзыня и убила мечом ворона, а потом закрыла его собой, веря, что вороны могут убить его. «Но я-то мечом не размахивала и до этого, в подслушанном Таньтаем разговоре, о ненависти к нему не говорила. Неужели вороны нападут и на меня? Значит я всё же была в том списке».

Торопясь миновать открытое место, я то и дело посматривала то на ворон, что кажется снижались с каждым кругом, то на Таньтай Цзыня безучастно следовавшего за мной и о чём-то размышляющего.

В момент, когда вороны устремились вниз в нашу сторону я испугалась. Я посмотрела на Цзыня и увидела, что тот тоже смотрит на меня. С сомнением и неуверенностью. «Он не остановит своих воронов? Точно, он же не может раскрыть себя передо мной, открыто останавливая стаю» — поняла я его колебания.

В последний миг, я догадалась отчасти повторить манёвр Сусу: не стала ронять его на землю и изображать прикрытие, а просто кинулась к нему и обняв сжалась, укрывшись на его груди. «Так у него будет возможность незаметно уничтожить воронов и мне не придется страдать от их когтей».

Когда крик вороньей стаи оборвался, я вздрогнула от вспышки, угасающей энергии, которую задействовал Цзынь. Вблизи она была довольно ощутима. И как это Ли Сусу не поняла, что произошло? Может из-за своего панического страха перед птицами не заметила?

Подняв голову от его груди, я оглянулась и, убедившись, что воронов больше нет, как и свидетелей произошедшего, я вздохнула от облегчения и перевела взгляд на Таньтай Цзыня, стоявшего столбом. Он не обнял меня в ответ, но и не отстранялся. Выглядел он несколько ошеломленно и растерянно. О чём он думал? Принял ли он мой жест за попытку его защитить или его поразило, что кто-то искал защиты у него самого?

Отступление: Таньтай Цзынь

Сегодня я вполне мог убить своих врагов. Пусть они и отделались лёгкими травмами, но всё же я совершил свою месть и испробовал полученные силы в действии. Когда я напал на них, я ничего не чувствовал: ни колебаний, ни радости. Но, когда вороны устремились к Сиу — сердце дрогнуло.

Что это было? Это из-за того, что она в последнее время была непохожа на себя прежнюю и заботилась обо мне? — размышлял он и тяжело вздохнул. Он не мог понять свою реакцию, как не мог и до конца понять мотивы изменившейся Е Сиу. Других понять было проще.

Е Бинчань, всегда такая кроткая и добрая, не принимала от меня ни единого знака внимания, не желала моей заботы. Сегодня она стала невольным свидетелем моей силы и, хотя я никогда не причинял ей зла, она всё равно боялась меня, она верила, что я наврежу ей. Я не стал убивать ее. Достаточно и того, что испортил ей праздник. Больше конечно из благодарности к принцу Линю. Тот кажется любил ее, что бы это не значило. А она так сильно боялась, что достаточно было жеста, чтобы она поняла и поклялась молчать. Что ж, я не смог пробудить в ней симпатию к себе, хоть и повторял за Линем его действия, по отношению к ней. Зато с легкостью вызвал страх до благоговения и возможно уважение, ведь силу нельзя не уважать.

Е Сиу же, напротив, всегда была жёсткой, злой и жестокой. Не только ко мне. Но и к собственной сестре. Имея защиту семьи, она кажется никогда не боялась. Сегодня же она испытала страх. Но защиты искала не у своей семьи, а у меня. Почему? Зачем она вообще вернулась за мной? Пан Ичжи и Сяо Линь разогнали моих воронов заклинаниями, и она была бы в безопасности рядом с отцом и стенающим Цзеюем. Она не осталась с ними, а пошла за мной. Почему? «Хотела защитить, беспокоилась о моей безопасности? В итоге же сама в ней нуждалась» — хмыкнул он.

Имя Е Сиу в списке было, я добавил его туда как-то машинально, помня сколько боли она причинила мне за полгода жизни в семье Е. Но специально не указывал на него и кстати, кажется, не видел ее в толпе во время нападения на другие цели. Где она была, пряталась? Когда же вызванные мной вороны покончили с остальными, все они устремились к последней цели — к Е Сиу. А я не знал, как их остановить так, чтобы она не поняла, что в моих силах уничтожить их, ведь это означало бы, что и в моих силах вызвать.

В момент, когда она кинулась ко мне и спряталась у меня на груди, я замер: от удивления, от теплоты ее тела. Она так крепко вцепилась в меня обнимая. Лишь в последний миг я уничтожил своих воронов одним толчком силы. Благо, Сиу, зажмурив глаза ничего не могла увидеть. Но и потом я не шевелясь продолжал стоять, прислушиваясь к себе: к своему сердцу, будто стучавшему иначе, к своим непривычным ощущениям. Пытался осознать, что для меня значит этот ее порыв — искать у меня защиты или даже попытка спасти? Бессмысленно, конечно — спасти может только тот, кто обладает силой. К слову, о силе.

Сила, которую я забрал у демоницы, рано или поздно закончится. А вот если я смогу культивировать собственную силу, как Сяо Линь, то смогу стать сильнее и без заёмной силы демонов. Сиу кажется учится у Пан Ичжи. Может она поделится знаниями, как и едой, и я смогу научиться развивать свою ци?

— Все выжили, многие отделались царапинами. Ты пострадал? — спросила у меня подошедшая Сиу, когда мы уже были в поместье Е, и с какой-то неуместной заинтересованностью, уставилась на ворот моего ханьфу.

— Нет, я в порядке — ответил я, сделав шаг назад, на всякий случай.

— Точно? — уточнила она и сообщила — Даже Сяо Линь пострадал.

Я уже знал об этом. Слышал, как они все только что обсуждали происшествие, собравшись в поместье Е. Подозревают ли меня в этом нападении?

— Намекаешь, что это я? — спокойно спросил я у Сиу.

— Намекаю, что отсутствие травм у тебя, вызовет подозрения — закатив глаза произнесла она и добавила многозначительно — Рекомендую найти у себя пару царапин.

Она мне предлагает ранить себя, чтобы отвести подозрения?

— Почему ты так беспокоишься обо мне? — решил прямо спросить я.

— Потому что ты мой муж — просто ответила она — Защищать тебя мой супружеский долг.

— Долг? — усмехнулся я. Что-то раньше она не была им озабочена. И поделился своими наблюдениями — Люди обычно не спасают тех, кто им не нравится.

— Почему ты считаешь, что ты мне не нравишься? — подняла одну бровь и безмятежно продолжила — В любом случае, я хочу тебе помочь.

Я ей нравлюсь?.. С каких это пор? Не с того ли момента, когда она головой ударилась? Ладно, если ты хочешь, чтобы я в это верил, тебе придется пойти мне на встречу, а я воспользуюсь возможностью.

— Если я тебе нравлюсь — произнес я вкрадчиво и сделал шаг к ней — И ты хочешь помочь — еще шаг ближе — Тогда научи меня, как развивать свою ци — заметил я с улыбкой и добавил — Так и время вместе проведем.

Она же постоянно стремилась рядом быть, значит клюнет на приманку.

— Хочешь развивать свою ци… — проговорила Сиу задумчиво.

— Да. Чтобы защищать тебя — озвучил я ей ее же довод — Ведь ты моя жена.

Сиу кажется растерялась. Или нет? Усмехнулась чему-то. Не важно, главное, чтобы согласилась меня учить.

Конец отступления: Таньтай Цзынь

«Ну молодец — оценила я его маневр и усмехнулась — Загнал в ловушку моих же слов».

Да, я и не возражаю, просто сомневаюсь, что будет толк, тем более я сама тот еще специалист. Как можно учить другого, будучи неуверенным в своих силах? Ладно, проверим на практике.

«Медитировать и демону полезно, наверное. Нервы успокаивает, думать помогает, силу демоническую опять же лучше усваивать будет» — решила я и разумеется согласилась научить его тому, что умею.

* * *

На следующий день, после завтрака, я была занята с бабушкой: та брала меня с собой в храм, чтобы помолиться за счастье Бинчань и пожелать молодоженам скорейшего потомства. Поездка туда и обратно должна была занять почти весь день, но Таньтаю я пообещала непременно заняться с ним медитацией, как вернусь. Получилось приступить только после ужина.

Мы находились на чердаке, где я нашла Таньтая, уже и не ожидавшего, что я приду выполнять обещание. Обучение медитации проходило туго. То ли я такой себе учитель, то ли Цзынь такой ученик.

Кажется, у будущего демона никак не выходило отбросить мысли.

— Тебя что-то тревожит, не дает успокоить разум — предположила я вслух — И ты продолжаешь думать об этом. Сначала найди ответ на свой вопрос, потом продолжишь попытки освоить погружение в медитативный транс — дала я совет, уже собираясь встать и прекратить эти мучения. Но Цзынь остановил меня:

— На этот вопрос можешь ответить ты.

— Вот как — села я обратно — Что ж…спрашивай.

Может он наконец созрел для разговора, что я не Е Сиу?

— Ты сказала, что я тебе нравлюсь…- начал Цзынь.

Я разочарованно вздохнула не сбывшимся ожиданиям и подумала — «Ну технически я этого не говорила. Ладно не буду перебивать».

— …но почему я нравлюсь тебе? — закончил свою мысль-вопрос Таньтай Цзынь.

— Почему ты не можешь мне нравиться? — привычно хотела уйти я от ответа.

— Опять вопрос на вопрос? — недовольно заметил мне Цзынь и продолжил — Ты прекрасно знаешь, что я никому не нравлюсь. Так почему тебе?

Я задумалась перед ответом. Чем мне нравился этот персонаж, чем восхищал? Кроме сочувствия к нему было и удивление тем, как он справлялся.

— Ты сильный духом — начала отвечать я — Ты не позволяешь менять себя обстоятельствам и внешним невзгодам. Тебе пришлось пережить много боли и страданий, но ты не озлобился.

«Конечно, может роль сыграло то, что он, в отличии от многих, просто не чувствует большинство эмоций, поэтому обиды и злость не испортили его. Равнодушие спасло»?

— Почему ты так думаешь? — между тем спросил Цзынь.

— Ну хотя бы потому, что видела, как ты бережно относишься к животным — сказала я и пояснила — Многие бы на твоем месте сбрасывали свой гнев на тех, кто еще более слаб и безответен, чем они сами: они мучали бы мелких животных, компенсируя свой страх, боль и злость, не понимая, что сами становятся подобными их мучителям. А ты еще и помогаешь мелким птицам, запутавшимся в траве — вспомнила я этот момент.

— Это не значит, что я также добр к людям — заявил мне Таньтай и мрачно продолжил — Может у меня просто не было возможности навредить им? А если бы и мог, то в моем положении, лишь себе навредил бы еще больше — сам же ответил Цзынь на свой вопрос.

— Так у тебя и нет особых причин быть добрым к людям -пожала я плечом — Те, кто окружали тебя до сих пор, были либо жестоки к тебе, либо равнодушны к твоей боли.

Таньтай Цзынь сжал губы и отвернулся. А я продолжила:

— А кроме того, на свадьбе никто не погиб, значит твоя мстительность не чрезмерна. Не знаю, была бы я сама так сострадательна к людям, пережив то же, что и ты — честно заметила я.

Это был смелый шаг с моей стороны — открыть то, что знаю его секрет. Но я была вынуждена открыться. Мне нужно было, чтобы он начал доверять мне, перестал опасаться.

Цзынь был натянут как струна, когда обернулся ко мне, молчал, наверное, целую минуту, прежде, чем сказать:

— Ты… Ты знаешь — констатировал он очевидное и добавил — И ты не выдала меня. А еще прибежала за мной, сама подвергаясь опасности — вспомнил он и спросил — Зачем?

И я ответила правду:

— Чтобы тебя не поймали с поличным.

Таньтай Цзынь молча посмотрел на меня, а потом наклонился ближе и задал вопрос:

— Откуда ты узнала, что я могу приказывать птицам?

Я вздохнула и начала отвечать:

— Во-первых, о том, что в твоих предках есть племя Июэ, а там есть талант понимать животных, всем известно, а во-вторых, ты бы еще более явно общался с разной живностью в поместье. Еще и удивляешься, что твой секрет узнали? — увидев же, как напрягся Цзынь я добавила — Тебя спасает, что люди поверхностны и не допускают возможности талантов у слабого заложника, который всё терпит. Они просто считают тебя сумасшедшим, разговаривающим с лягушками и птицами из-за нежелания общаться с людьми.

Немного успокоенный Таньтай решил уточнить:

— Когда ты поняла, что я обладаю этой способностью?

Задумавшись на пару секунд, я решила обозначить недавние его проколы:

— Заподозрила, когда ты пообщался с одной птичкой, а потом пошел и спас другую, как я поняла по просьбе первой. А позднее услышала, как кухонный работник, говорящий гадости о тебе, вдруг подавился мухой, залетевшей ему в рот. А уж оса, выползшая из уха главы У, стала практически подтверждением. Вчерашнее представление с воронами было впечатляющим, смотрелось великолепно — оценила я, пару раз похлопав ладоши, изображая аплодисменты.

Поняв, что я наблюдала за ним, он уже не стал выспрашивать подробности, но его удивляло мое отношение ко всему этому, поэтому он не мог не произнести:

— И ты так легко говоришь об этом — качнул он головой — Я же использовал свою способность во вред людям. Почему ты так спокойна? — он впился в мое лицо взглядом, ища страх, отвращение или осуждение.

Однако, я была спокойна:

— А что мне по-твоему делать: истерить и кричать об этом всем вокруг? — уточнила я какой реакции он ждал.

— Почему нет? — криво усмехнулся Цзынь, услышав это.

— Потому что я за справедливость — поведала я ему — Эти люди это заслужили — припечатала я и добавила — Я поддержу тебя и помогу скрыть содеянное, но и ты, уж будь добр, будь впредь осторожнее в проявлении своего дара. Не попадись — попросила я.

Таньтай Цзынь недоуменно моргнул, а потом вскочил и заходил по комнатке, насколько позволяли ее размеры:

— Разве ты не должна быть обеспокоена, что заложник имеет такую силу? — рассуждал он — А ты еще и согласилась учить меня развивать свою ци.

— Не вижу ничего плохого в стремлении стать сильнее — произнесла я, поправляя свои рукава и подняла на него взгляд — Ты имеешь право защищаться. А что касается моего обучения — хмыкнула я — Сомневаюсь, что оно сильно тебе поможет. Я и сама-то мало знаю. Однако, медитация хорошая вещь — подчеркнула я, пояснив — Я прочувствовала это на себе и тебе рекомендую освоить. Я таким образом вспоминаю то, что начала забывать, а еще поддерживаю свое духовное здоровье и становлюсь чувствительнее к проявлениям силы. Это полезный навык. Давай уже приступим — дёрнула я его за край ханьфу и жестом предложила занять свое место.

Получилось ли у Таньтая погрузиться в медитативный транс, я не знаю. Внешне, вроде да. Я же, уже привычно сосредоточившись, с помощью медитации приступила к просмотру воспоминаний о событиях сюжета, которые уже прошли, но я не видела их в этой реальности.

* * *

— Народ умирающей страны, будет ли долгим ваше счастье? — проскрипел ворон, залетевший в свадебный зал — Вороны скоро будут здесь. На чью крышу сядут они?

Люди вокруг зашептались. Принц Лян же, стоявший ближе остальных, заинтересовался говорящей птицей и наклонился к ней, возможно пытаясь рассмотреть скрытый механизм, за что и поплатился глазом.

Дальше началась паника. Влетевшие вдруг вороны стали клевать и драть когтями гостей. Со стороны казалось, что нападение хаотичное и птицы нападают на всех подряд. На самом же деле, многим доставалось только вскользь и то потому что пытались остановить их, встав на пути.

Банда принца Ляна пострадала первой. Самому Ляну тоже досталось хорошо, в дополнение к потере глаза. Затем пришел черёд Е Цзеюя, но того пытался оградить от воронов отец, отбивая их в сторону с помощью какой-то доски-планшета. Впрочем, сильно сына это не спасло и стонал он так, будто при смерти.

* * *

Я знала, что в этой реальности не было Ли Сусу, защитившей его с помощью заклинания, и отец не пытался оставить плачущего сына, чтобы вернуть, убежавшую на поиски мужа, дочь, но знаю, что меня искали.

Когда мы «нашлись», мне пришлось ответить, что искала Таньтай Цзыня. Меня не особо поняли в семье, но принц Линь благодарно кивнул, видимо решив, что я помню его предупреждения и соблюдаю наш уговор. Наивный. У меня свои причины. А ему бы не совещания проводить в поместье Е, по поводу инцидента, а свою невесту успокаивать, заверяя в своей любви и поддержке, а то его отсутствие рядом только укрепит ее сомнения в нём. Пришла ли она уже в себя, после своего обморока?

* * *

Принц Линь привёл Бинчань в боковые комнаты и немедля активировал защитный амулет, вложив его в руки своей любимой со словами:

— Оставайся здесь. Я скоро вернусь.

— Нет — схватила его руку Бинчань — Не оставляй меня. Мне страшно.

— Но гости… — начал было Линь растерянно.

— Мне всё равно! — с истерикой в голосе крикнула Бинчань — Не уходи, умоляю -просила она, продолжая цепляться за него.

Сяо Линь оглядел паникующую невесту, вздохнул и заговорил:

— Бинчань, послушай, там остались наши гости, охрана, слуги. Они все в опасности. Я не могу их бросить — объяснял он ей свой долг.

Он верил, что его добрая и сострадательная Бинчань, что кормила нищих, поймет его.

Но он плохо знал истинный характер своей новоявленной супруги.

— Их жизни важнее меня? — спрашивала она, заглядывая ему в глаза — Я же твоя новобрачная жена. Оставишь меня ради них?

Заколебавшись, он опустил взгляд на их сцепленные руки, но увидел защитный амулет, активированный им же, и вспомнив, что его девушка в безопасности, решился уйти:

— Бинчань, доверься мне — сказал он, поднимаясь — Тебе ничего не угрожает. Жди здесь -добавил он и вышел, не видя, как выскользнул из ее пальцев край его свадебной одежды, что она схватила в безнадежном порыве удержать любимого рядом.

* * *

Е Бинчань выбрала Сяо Линя, как хорошего человека. имеющего высокий статус, способного дать защиту и уважение, а также любовь, но она не учла, что Линь наследный принц и для него долг, перед государством и народом, всегда будет превыше всего остального. А кроме того, стремление быть хорошим для всех, не позволит ему эгоистично выбирать любимого человека и плевать на муки остальных людей. Да, он старался быть для всех справедливым, даря ровное отношение и равномерно распределяя свое внимание, защиту и доброту. Но Бинчань желала иного. Она хотела, чтобы любимый проявлял свои положительные качества прежде всего перед ней, желала быть приоритетной в его глазах — чтобы он ставил ее интересы и чувства выше остальных, шёл на жертвы ради нее одной. Но ее любимый был будущим императором и был воспитан соответственно. Да и не в его натуре было закрывать глаза на несправедливость. А оставить без защиты простых людей на его свадьбе, ради того, чтобы его женщина не обижалась на него, он считал несправедливым. Да и как он мог отсиживаться в безопасности, когда его подчиненные сражались с угрозой — он не трус.

* * *

Раздраженный император гневался, а стоявшие перед троном, принц Линь, генерал Е и Пан Ичжи смиренно молчали.

— Такое происшествие, а виновник до сих пор не найден! — бушевал император.

— Это дело довольно странное — вступил с пояснением Пан Ичжи — Птицы были созданы демонической энергией, они напали, но никто не умер, многие отделались лишь царапинами.

— Этими птицами управляли — надавил на последнее слово император — Кто бы это ни был, у него явно недобрые намеренья. Вы должны найти его! Продолжайте расследование. Расследуйте тщательнее! — махнул он рукавом, отсылая их прочь.

Подчиненные власти императора могли только принять приказ и удалиться.

* * *

«Хочешь выжить — умей прятаться, а излишнее геройство до добра не доведет». Я была вполне согласна с этой стратегией. А вот Ли Сусу, главная героиня, способная ради святой миссии пожертвовать своими чувствами и, позволяющая себе не замечать положительных качеств того, кого она наметила себе убить, не могла принять такой позиции.

Она спасла его и хотела благодарности, хотя прекрасно осознавала, что сделала это не по доброте душевной к зародышу зла, а потому лишь, что боялась, что умерев тот станет богом демонов и воплотит ее кошмар в реальность.

Сказать эту правду она, понятное дело, ему не могла. Но зато без особых терзаний солгала, глядя в глаза:

— Потому что люблю тебя, муж мой. Спасла тебя, как и положено супруге.

— Любишь? Ты? — справедливо засомневался Таньтай.

— Ну да — улыбнулась Сусу — Знаешь, как в романах, где герои сначала сильно ненавидят, а потом страстно любят друг друга — развела она руками, намекая на себя, поминая ненависть Е Сиу к нему.

— Значит спасла из-за любви — медленно проговорил Цзынь и спросил — А что такое любовь?

— Любовь — начала отвечать Сусу — Это, когда хочешь, чтобы он жил, желаешь всегда быть рядом, тоскуешь в разлуке, беспокоишься о нём и радуешься, когда вы вместе.

Ли Сусу закончила говорить и мысленно извинилась за ложь, при этом невинно улыбаясь. А Таньтай Цзынь решил, что любовь, по сравнению с силой, какая-то глупость.

— Хорошо — медленно кивнул Таньтай, решивший использовать Сиу в своих целях — Если ты меня любишь, научи создавать заклинания-амулеты. Вот и будет у нас совместное времяпрепровождение — улыбнулся он, придвигаясь ближе к девушке.

— А зачем тебе это? — сделала шаг назад она.

— Хочу также как ты защищать тех, кого люблю — просто объяснил Цзынь свое желание быть сильным.

* * *

На следующий день, насколько я помню, Ли Сусу приступила к процессу обучения Таньтай Цзыня амулетам-заклинаниям. Правда ничего полезного она не показала. Хотя картинки были красивые.

Вот ведь перестраховщица, ведь она была уверена, что у Цзыня не получится: что зародышу зла не доступно развитие своей ци. Но она ошибалась. Он смог активировать амулет, когда она уже спала, связав его заклинанием (вот тоже — живодёрка).

Конечно, основная его сила в использовании демонической энергии, но было бы неплохо, если бы он овладел двумя путями. Два вида силы лучше, чем один. Удивить врагов неожиданным умением, например. Хотя это будет уже три вида силы. Первая — это его умение управлять живностью, вторая — предрасположенность к использованию демонической энергии и третьей будет использование светлой ци, которую будет безопасно показать посторонним или использовать неожиданно для врага, который не знает об этой его силе.

Больше ничего не вспоминалось, хотя я и была настроена чтобы увидеть именно грядущие события, а не прошлые.

Отчего-то мне легче вспоминалось, то что уже прошло в этом мире. Почему так? Само мироздание против? А может всё дело в том, что я начала с событий прошлого, когда только осваивала медитацию и начала с помощью нее восстанавливать в памяти эпизоды фильма?

Конечно, я помнила основное из будущих событий, но медитация не помогала мне вспомнить подробности о них или какие-то второстепенные детали течения сюжета. Возможно я просто что-то делаю не так или недостаточно хорошо освоила этот процесс. Надо больше стараться. И может надо уточнить у Пан Ичжи? Хотя вот как? Сказать ему, что я вспоминаю то, что видела прежде? Но события, если говорить об этом мире, еще только впереди. Именно с их воспроизведением у меня возникают трудности при медитации. Вдруг имеет значение время того, о чём хочешь вспомнить — своя техника там. Думаю, он скажет, что это уже техника предвиденья, а она редко кому дается. И всё же надо попробовать. Придумаю что-нибудь.

Времени остается мало. Когда там Таньтай Цзынь соберется сбежать? Надо бы до этого момента успеть рассказать ему о будущем.

* * *

Выплыв из своего транса, я была очень удивлена: Таньтай Цзынь спал на моих коленях.

Вот это поворот.

---

Примечания:

Клип https://vk.com/clip156061445_456239043?c=1 Вторая часть (если кто пропустил первую часть, то она в примечании в части Предисловие)

Глава 9

Чужая сила

Выплыв из медитативного транса, я была очень удивлена. Оказывается, Таньтай Цзынь устроился спать на моих коленях.

Вот это поворот.

В фильме-то это Сусу устроилась спать на Таньтае. Неужели этот момент («сон на чердаке») так важен для истории, что мироздание подстроило этот казус? Или течение истории вообще неизменно и у меня нет и шанса изменить судьбу героев? Но подождите, ведь уже кое-что пошло не так, как в известном мне по фильму сюжету.

Я начала припоминать то, что расходилось с увиденной мной историей из последних событий. Например, я забрала Таньтая со льда раньше и не била его кнутом, не убивала ворона мечом, не распугивала птиц заклинаниями. Хотя, вероятно, для мироздания это всё незначительные мелочи. Также, как и то, что не случилось вчера после нападения, так как я не стала повторять за главной героиней: Ли Сусу снова пыталась раздеть Таньтай Цзыня, чтобы осмотреть на возможные повреждения и удивлялась, что он нисколько не пострадал, а тот отвечал ей, что знает формулу: нападают- прячься, пусть другие носятся, создавая суматоху. Что еще? Потом Сусу, выворачиваясь из неудобного вопроса о том зачем спасла, говорит, что любит его и объясняет, что такое любовь. Хм, а что бы я ответила на этот вопрос?

Любовь — это желание защищать своего избранника, заботиться, быть вместе, поддерживать, дарить тепло и ласку, тосковать в разлуке, но я считаю, тоже самое справедливо и в обратном отношении — состоя в отношениях, всё перечисленное хочется не только дарить, но и получать в ответ. Но такое, пожалуй, возможно только во взаимно любящей паре. А это далеко не всегда так получается. А уж в мире, где повсеместны договорные браки…

Отношения вообще сложная штука, как и любовь — сложное чувство. Это скорее даже комплекс чувств. Там и радость, и печаль, и удовольствие, и боль, и счастье, и горе. Чего будет больше в вашем чувстве, положительного или отрицательного, зависит от вас двоих. Желать быть рядом, прикасаться, дарить объятия и поцелуи, делить близость — это физическая сторона любви. А духовная — это радость от того, что твоему любимому хорошо, стремление заботиться и отвечать благодарностью на заботу в ответ, бояться потерять и искать силы, чтобы защитить жизнь и чувства, свои и своего партнера. Чувствовать его печали как свои, не желать причинить дискомфорт своей неосторожностью.

«Так, ладно — мотнула я головой, отгоняя лишние мысли — Что там дальше было у персонажей? Потом было обучение. Таньтай Цзынь заинтересовался возможностью освоить заклинания. Ну они-то амулеты рисовали. Кажется, у Цзыня даже получилось создать один, когда Сусу уже спала на нём. А я? Смогла ли научить его медитировать? Или только спать»? — хмыкнула я, опуская взгляд на спящего парня.

«А во сне он выглядит таким беззащитным — отметила я, убирая прядь волос с его лица — Даже жаль будить. Интересно, сколько уже времени? — посмотрела я в окно, пытаясь определить текущий час. Там уже совсем стемнело.

Я задумчиво поглаживала волосы Таньтай Цзыня, размышляя обо всём этом, и не торопилась уходить. «Пусть поспит — решила я — Впереди у него так много неспокойных дней. Кажется, это последние дни и недели, что остались у него и возможно месяцы — у этого мира. Так что, пусть спит, набирается сил перед всеми грядущими сражениями».

Смогу ли я уберечь его от всего, что уготовала ему судьба? Маловероятно. Разве что смягчить какие-то острые грани, сгладить последствия. Этот мир, копия ли он того, в который попала Ли Сусу, или того в котором была только Е Сиу, кажется неумолимо стремится двигаться по проторенным колеям истории. Было бы самонадеянно считать, что в моих силах всё исправить. «Даже такую мелочь, как этот случайный сон на чердаке, я не смогла предотвратить. О чём еще говорить»? — усмехнулась я сама себе.

Посмотрев на Цзыня, я задумалась, возможно ли, что этот его жест, значит то, что он стал больше доверять мне? Может всё же начал верить в то, что я не Сиу? Значит в ближайшее время я смогу рассказать ему то, что его ждет и помогу придумать, как избежать лишних страданий. По крайней мере, мы попытаемся. Каков будет финал этой истории с моим участием? Увидим. Только время покажет.

Решив так, я попыталась было снова погрузиться в медитацию и повспоминать ближайшие события, но тяжесть головы Цзыня на моих коленях, его хватка, очень отвлекала, также, как и тревожные мысли о будущем и возможности-невозможности изменить его. Поэтому я, за своими попытками медитировать, незаметно для себя уснула и так и не вспомнила то, что следовало.

За что и поплатилась, стоило мне очнуться ото сна.

Суетливая Чунь Тао кусала губы и пыталась поднять меня с пола. Мои ноги очень затекли, двигаться было больно.

— Ай, что произошло? — закусила я губу, пытаясь размять мышцы, а также понять со сна, к чему вся эта суета.

— Ваш брат был здесь — выдала Чунь Тао виновато и тут же добавила — Простите, госпожа, я пыталась остановить его, но не смогла, и он увидел вас.

— Что? Цзеюй? — предположила я и продолжила непонимающе — Ну и что он там видел?

— Да нет же, не он — помотала головой Чунь Тао и пояснила — Глава дома Е. Цинъюй вернулся. Застал вас здесь с Таньтай Цзынем — прошептала она, порозовев щеками.

Посмотрев на невозмутимого внешне Таньтая, я заметила краешек порозовевшего уха, не скрытый волосами, и поняла — видимо, он еще не проснулся, когда Е Цинъюй примчался за мной. И глазам брата предстала композиция из дремлющей меня и лежащего на моих коленях Цзыня. Хм.

— Понятно — вздохнула я.

Теперь-то я вспомнила этот эпизод: брат, разгневанный отсутствием сестры на обеде, и спящая на муже Ли Сусу. Я фыркнула:

«Подумаешь, какой стыд, застать мужа и жену в объятиях, хоть и средь бела дня. Или там шок вызвали не столько проявление неуместной для дня близости, сколько веревки на муже? Но я-то не связывала его» — нахмурилась я и посмотрела на Чунь Тао, спешно приводившую в порядок мой наряд и прическу.

— Чунь Тао, а почему ты не разбудила меня? — спросила я свою служанку.

— Неловко было вас прерывать — пробормотала она, вновь смутившись, видно припомнив в какой позе нас увидела.

— Почему не напомнила вчера, что брат приезжает? — решила выяснить я.

— Так письмо от него только вечером пришло — ответила она и принялась рассказывать, то что я пропустила — Такая суета поднялась. Все допоздна готовились к приезду главы. Я тоже помогала и по дому, и в кухне. А когда пришла за Вами сюда, вы уже спали. И не проснулись и к обеду. Простите — повторила Чунь Тао и напомнила — Но Вы же сами всегда говорили «не сметь прерывать Ваш сон, что бы не случилось».

— Да? Забыла… — привычно отозвалась я на очередные всплывшие причуды прежней хозяйки тела и добавила — Я отменяю это приказ.

— Простите, госпожа — снова повинилась Чунь Тао, кланяясь.

— Ладно, чего уж теперь — вздохнула я — Чему быть того не миновать. Пойдем.

«Вот ведь, взялась спасать героев от лишних страданий, а саму себя не уберегла от такой глупости: проспала и теперь получу наказание. И почему память не подкинула мне этот момент?» — расстраивалась я, припоминая, что еще было в этом эпизоде.

Уже у порога я вспомнила и оглянулась на своего супруга:

— Таньтай Цзынь, прошу тебя будь вежлив с Цинъюем. Он справедливый человек и достоин уважения — сказала я ему и добавила — И кстати, не скрывай подробностей нападения ворон, если он спросит: мы прятались от них вдвоем, поэтому мало пострадали — намекала я приемлемый вариант ответа. К слову, Цзынь последовал моему совету и нанёс себе пару царапин на руку и лоб.

— Ты меня спас, закрыв собой, ни к чему это скрывать -продолжала я озвучивать нужные показания.

— Чунь Тао — обратилась я к девушке — Принеси господину еды. Он пропустил и завтрак, и обед — закончила я и вышла из комнатки.

Суровый Глава семейства оказывается стоял за дверью. «Ну и чудно, значит всё слышал и не будет допрашивать Таньтая».

Цинъюй поджал губы, увидев меня, и сжав руку на моем локте, повел к залу предков. Там мне милостиво кинули соломенную подушку и после того, как я послушно встала на колени, начали воспитывать.

— Е Сиу, отец и бабушка ждали тебя на обеде, а ты посмела не явиться — так нельзя! — указал на меня линейкой Цинъюй.

— Я вернулся со службы, а ты даже не соизволила меня встретить — так нельзя — продолжал говорить глава семьи, расхаживая по залу.

— Ты пусть и замужем, но ты средь бела дня… — тут он запнулся, не решаясь озвучить неловкость и строго закончил — Так нельзя.

— Я отсутствовал три года, никто не наказывал тебя, и ты совсем отбилась от рук — хмуро вещал Цинъюй и покачал головой — Так нельзя.

— Ты проявляешь неуважение к старшим и жестока с подчиненными. Не говоря уже о причинах твоей скоропалительной свадьбы и о том, как ты поступила со своей сестрой — сжав зубы процедил брат и остановился передо мной — Вот скажи, о чём ты вообще думала? Это поведение недостойно семьи Е — пробормотал он сокрушенно, кланяясь в сторону поминальных табличек предков семьи.

«Хм, а линейкой меня бить не будут? — раздумывала я, пока Цинъюй метался по комнате, озвучивая грехи Сиу — Может такое расхождение из-за того, что не я на муже заснула, а он на мне? Или потому, что Таньтай не был опутан веревками? Ладно, что он там еще говорит? Надо бы прислушаться к мальчику».

А ведь действительно, совсем мальчишка. Старшему Цзеюю 24 года, Бинчань — 23, а мне, как я выяснила, 20 лет. Оказалось, я старше своего мужа на год. А вот Цинъюй вообще самый младший в семье. Ему всего 17 лет сейчас. А главой он стал в 12. Вскоре ему поручили охранять границу и в свои 16 он уже одержал победу в сражении за перевал Цзя. Да уж, головокружительная карьера. Бедняга. Совсем детства лишили. Как и юности.

— Сиу, ты слушаешь вообще? — повысил голос брат, обращаясь ко мне.

— Да, брат — ответила я, опустив глаза.

— Ты осознаешь свою вину? — спросил он сурово.

— Я понимаю, что эта Е Сиу вела себя непозволительно — смиренно произнесла я — Я же обещаю не повторять этих ошибок.

Повезло, что тут принято говорить о себе в третьем лице, как бы принижая себя, проявляя покорность, выражая почтение и учтивость. Так я могу правдиво говорить о той Сиу, что на самом деле виновна и обещать не вести себя как она, но это будет звучать как то, что я признаю вину и обещаю исправиться.

— Раз понимаешь, хорошо — выдохнул Цинъюй — Стой на коленях пол часа и думай о своем поведении — бросил он напоследок и вышел на улицу, оставив меня наедине со своими мыслями.

«Пол часа немного — вздохнула я и поёрзав села ровнее — Вон Таньтай Цзынь несчастный три дня на коленях стоял, так еще и на льду, да на холоде. А я, можно сказать, в тепличных условиях: в теплом помещении и даже на соломенной подушке. Всего-то пол часа. Переживу» — философски заключила я.

Заодно помедитирую и приведу в порядок мысли.

Что мне вообще известно об Е Цинъюе?

Итак, он мой младший брат и Глава семьи Е. Цинъюй вернулся и пробудет до конца весны. Вроде как. Надо бы потом поточнее вспомнить.

Е Сиу даже старший брат Цзеюй опасался, а вот младший был совсем другим — серьезным и строгим. Одним словом — непреклонным Главой семьи. И стал он им, так как отцу надоело заниматься бюрократией. Вот и перекинул все дела на младшего. Налоги, выплаты, содержание слугам и прочее. А у того неожиданно хорошо получалось. А однажды, отец поручил Цинъюю вести какую-то церемонию, и он так идеально справился, что весь клан Е единогласно признал Цинъюя Главой.

Так, ладно, надо бы вспомнить, что было поближе к настоящему. Точно! После выволочки сестре, Цинъюй пошел поговорить с Таньтай Цзынем.

Думаю, за исключением подозрений в занятии заклинаниями и угрозы применить несуществующее заклятье, всё будет так, как было. Цинъюй своими глазами увидит царапины на Таньтае, вспомнит то, что я говорила о моем спасении, и просто извинится за поведение Е Сиу и предложит быть суровее к ней.

Хм, надеюсь Цзынь принял мои слова к сведенью и будет повежливее с ним. Он конечно не обязан вставать ему навстречу и кланяться, ведь и по возрасту, и по статусу выше него. Но…всё-таки Цинъюй — Глава семьи.

Отчего-то я продолжала нервничать и никак не могла расслабиться и заняться наконец медитацией.

«Ладно, пожалуй, поприсутствую при их разговоре на всякий случай или просто постою неподалёку — решила я и, встав с пола, поспешила к своим комнатам, где должен был сейчас завтрако-обедать Таньтай Цзынь — Заодно поприветствую брата, как полагается» — усмехнулась я.

Уж этому человеку я готова кланяться и благодарить превентивно. Замечательный человек: справедливый, честный, умный. Надо бы постараться и его спасти от беды, что уготовала ему судьба.

— Цинъюй — окликнула я брата, только что вышедшего из моих комнат, и спросила — Ты уже поговорил с Цзынем? «Надеюсь всё прошло спокойно и мирно» — мелькнула мысль.

— Да — ответил он рассеянно, но затем нахмурился — А ты что тут делаешь? Пол часа еще не прошли.

— Сейчас вернусь обратно в зал — пообещала я торопливо и добавила — Хотела только сказать тебе кое-что.

Цинъюй выгнул бровь в ожидании, а я, подойдя поближе, коротко обняла его и затем сказала с улыбкой:

— Брат, рада что ты вернулся домой и невредим. Ты же в порядке, не ранен? — уточнила я.

На секунду растерявшийся брат, от нежданной сестринской нежности, быстро взял себя в руки и произнес:

— Сиу, если ты думаешь, что я отменю твое наказание…- начал было Цинъюй, заподозривший меня в манипулировании его расположением.

— Нет-нет, я уже возвращаюсь — замахала я рукавами и отправилась к залу предков, но потом обернулась и добавила в уходящую спину брата — Добро пожаловать домой.

Тот замер. Кажется, я очень удивила брата, но надеюсь и порадовала. Всегда же приятно, когда тебя ценят и радуются твоему присутствию.

Я покачала головой и, скрыв смешок за рукавом, вернулась в зал предков для отбывания наказания.

Устроившись поудобнее, насколько это возможно конечно, стоя на коленях, я принялась за успокоение своей ци и погружению в медитативный транс. Мне требовалось лучше вспомнить всё, что пропустила.

* * *

— Да, когда уже он приедет — изнемогал голодный Цзеюй, вынужденный стоять у входа в ожидании главы семьи — Я так больше не могу. Я устал стоять — заковылял он к столу, потеряв терпение — У меня всё болит — со стоном повалился у стола этот замотанный в бинты инвалид.

А тут как раз и объявили прибытие Главы:

— Господин Цинъюй вернулся!

Вошедший молодой парень, сделав пару шагов вперед, тут же опустился на колени, сделал уважительный поклон старшим и поднял взгляд со словами:

— Бабушка, отец, я вернулся.

— Слава небесам, ты вернулся невредимым — воскликнул отец радостно.

— Простите, что оставил вас на столь долгий срок — повинился Цинъюй и послушно склонился перед родителем — Я готов принять наказание.

— За что тебя наказывать? — ворчливо заметил отец — Ты защищал границы, что благородно и похвально. Да, тебя не было дома, что печально, но знай, и наши предки, и народ Шэна тобой гордится. И я в том числе — добавил отец — Встань, сын мой.

Цинъюй улыбнулся, поднялся и под причитания довольной бабушки уселся за стол:

— Дорогие мои, давайте обедать — предложила она — Мы так долго тебя ждали, а ты еще и извиняться за что-то вздумал — качала она головой, посмеиваясь.

— Ешьте все — дал разрешение приступить к трапезе генерал Е.

— А где сестра? — спросил Цинъюй, когда оглядел всех собравшихся и не увидел одного члена семьи.

— Ты про Сиу? — беспечно уточнил отец и продолжил — Она вчера после ужина на чердак ушла. Кажется, там и осталась на ночь.

— Кхх-кхх — закашлялась бабушка и предупреждающе глянула на своего сына, заставив того замолчать, а потом улыбнулась и заметила:

— Цинъюй, Сиу начала уделять много время учебе. Порой и про сон, и про еду забывает. Наверное, и сегодня тоже за книгами уснула. Но ничего, попрошу слуг унести ей поесть позже — закончила она, решив, что впечатлила внука серьезностью своей любимицы и отвлекла от нарушения традиций, но не тут-то было.

— Так нельзя — произнес Цинъюй и положил палочки на стол — Отец, бабушка, вы же здесь. Как Сиу смеет где-то пропадать? Это неуважение.

— Сиу еще ребенок, чего уж там — попыталась защитить любимую внучку бабушка.

— Ей уже за 20 — мрачно напомнил Цинъюй — Она замужняя женщина.

— Ой, ну ты же знаешь, что там за муж — отмахнулся от последнего довода отец, но стушевался под взглядом сына-главы.

— И всё же, отец — проговорил Цинъюй — Она член семьи Е. Она живет в этом доме. Она должна уважать наши традиции — озвучил он очевидное.

Ни бабушке, ни отцу нечего было на это возразить, хоть они и хотели бы оправдать свою девочку. Правила были суровы.

— Ну…что же… — что-то хотел сказать отец.

— Пусть я и был на границе, но и до туда новости о ее поведении дошли — хмуро продолжил говорить Цинъюй. Он не хотел вот так с порога поднимать эту тему, но видимо придется — Плохое обращение со слугами, издевательства над сестрой, пьянство и разврат в королевском дворце, позорный брак.

Генерал Е и бабушка опустили глаза и молчали, а вот Цзеюй захотел высказаться:

— Правильно Цинъюй, дисциплинируй ее — а потом решил добавить от себя — Недавно знаешь, что было на свадьбе Линя? Вороны на гостей напали. Я видишь, как пострадал. А Сиу вместо того, чтобы свою семью защищать, побежала мужа спасать. Она Е или Таньтай? — возмущенно спросил он.

Он желал, чтобы Сиу наконец получила по заслугам, а то вечно она во всём права, да еще и никакого уважения к нему не проявляет. Вот только нарвался на осуждение собственным поведением.

— Цзеюй, ты же мужчина семьи Е — начал говорить Цинъюй — А сам не смог защитить ни себя, ни сестер, ни отца. Молчал бы лучше, братец — сурово припечатал он — Сиу хотя бы кого-то старалась спасти, в отличие от тебя. А ты, кого спасал, получив эти травмы?

— Ай, я так ранен — заныл вдруг Цзеюй вместо ответа на поставленный вопрос — Всё болит и уши заложило, ничего не слышу.

Цинъюй только тяжело вздохнул и отвернулся, а через пару секунд сказал:

— Сиу всегда была непослушна и своевольна. Я надеялся, что она повзрослеет и исправится, но видимо с годами ничего не изменилось. Я схожу за ней — поднялся он из-за стола.

— Цинъюй, не надо — пыталась остановить его бабушка, нежелающая, чтобы ее внучку наказали, но напрасно: Цинъюй уже стремительно вышел.

* * *

Таньтай Цзынь услышал, что кто-то подошел к дверям, поэтому успел спрятать нарисованный оберег в рукав и стал невозмутимо разливать чай.

Е Цинъюй открыв двери увидел только это, хоть и услышал слова заклинания, подходя к комнате.

— Принц Таньтай — произнес он, приветствуя того соответствующим поклоном — Я много о Вас слышал.

— Полагаю, в основном плохое, господин Цинъюй — произнес тот, не глядя на него.

— Слухи на то и слухи. Я же привык судить сам — поведал о своей привычке Цинъюй.

— Вы ведь пришли не для праздных разговоров — заметил Цзынь, отпивая из чашки. Предлагать гостю чай он явно не собирался.

Понял это и Цинъюй и, сдержав вздох, начал говорить запланированное:

— Во-первых, я хочу извиниться за поведение Сиу, во-вторых, хотел пригласить Вас как-нибудь поужинать со мной, в-третьих, Сиу глупа и жестока, прошу не позволяйте ей так с Вами обходиться. Например, узнай кто-нибудь что случилось сегодня утром и репутации семьи Е пришел бы конец.

— А что случилось? — с лёгкой усмешкой спросил Таньтай и поднявшись поравнялся с Цинъюем — Что мы такого делали? Скажите мне.

«Порядочных людей так легко было смутить и тем самым уйти от неудобного разговора» — подумал Таньтай.

— Понял, не буду лезть — сжав зубы проговорил Цинъюй — Ваша жена, Вам и разбираться — и словив усмешку собеседника продолжил — И наконец последний вопрос, если позволите. Последний, но крайне важный.

— Я слушаю — спокойно ответил Таньтай.

— Мне показалось или Вы читали заклинание, принц Таньтай? — спросил Цинъюй. «В неудобные вопросы можно играть и вдвоем» — мелькнула мысль у раздосадованного парня.

— Вам показалось — равнодушно ответил Цзынь, но Цинъюй заметил, как тот напрягся на мгновенье.

— Я провел в клане Сяояо три года, и я не мастер — признал Цинъюй и добавил со значением — Но способен отличить заклинание от стихов. Сиу об этом знает? — спросил он — А мой отец?

Цинъюй тревожился, что на семью уже могли пасть подозрения в пособничестве заложнику и если вовремя не разобраться…

— Е Сиу Ваша сестра, почему бы Вам не спросить об этом у нее — перенаправил эти вопросы Таньтай.

— Мы с ней выросли в одном доме. У нее много недостатков. Например, ужасная беспечность и доверчивость — пояснил Цинъюй — Принц Таньтай, мне доложили о том, что в столице участились случаи нападения демонов.

— А я здесь при чём? — без интереса спросил Цзынь.

— Возьмем к примеру свадьбу Линя — говорил Цинъюй, прохаживаясь вокруг Таньтая — Его новый дворец сильно пострадал, о гостях и вовсе молчу. Да что уж там, пострадал даже мой отец, великий воин — подчеркнул Цинъюй — И вот Вы тоже были среди приглашенных, а на Вас ни царапины.

— И что же? — хмыкнул Цзынь — Мне просто повезло — пояснил он.

— Королевский символ Цзин — это трехглазый ворон, а во дворец принца Линя ворвались именно вороны. Какое интересное совпадение — намекающе заключил Цинъюй.

— Господин Цинъюй, с таким воображением Вы только зря тратите свои таланты, пропадая на границе — насмешливо отбил Таньтай эти намеки.

Цинъюй хорошо понял намеренье собеседника задеть его самолюбие и вывести на эмоции, но не стал поддаваться, а отбил этот удар:

— Принц Таньтай, я знаю заклинание обнаружения зла. И могу применить его на Вас. Вы же не против? — внимательно следил он за реакцией принца-заложника.

— И зачем Вам это делать? — чуть напряженно спросил Таньтай, глядя ему в глаза.

— Если Вы ни в чём не виноваты, то и скрывать Вам нечего. Так ведь? — уточнил Цинъюй, прищурившись.

* * *

Посмотрев на ворона на официальном послании из Цзина, император задумчиво пробормотал:

— Символ Цзина — трехглазый ворон — а затем обратился к советнику, припомнив недавнее происшествие с воронами — А был ли кто-то из Цзина на свадьбе Линя?

— Только один человек — поклонился советник и произнес — Принц-заложник, Таньтай Цзынь.

Император нахмурился и прошептал себе под нос:

— А ведь люди из Июэ способны управлять птицами. Сколько же он скрывал свою силу — прищурился император, вспомнив демонстрируемую слабость и безответность принца-заложника, и заключил — Хитрый гад.

— Сохранение его жизни рано или поздно приведет к беде — проговорил император уже громче, думая как опасен может стать Таньтай Цзынь.

— Что прикажете? — предупредительно склонился советник, ожидая указа.

— Пусть он умрет — тяжело уронил император и добавил, помня об угрозе Цзина — Но сделайте это тайно. Хорошо скройте следы.

Нельзя дать Цзину повод напасть на них, но если всё обставить грамотно, то смерть заложника не свяжут с ним. Люди умирают, им это свойственно.

* * *

«Хм, а вот это опасно — подумалось мне, когда я вспомнила этот разговор — Император пошлет убийц к Таньтаю. Вроде бы они его не достанут. Но всё равно стоит быть внимательнее и осторожнее».

* * *

— Ваше Величество, второй сын генерала Е — Цинъюй сегодня возвращается со службы на границе — напомнил о последнем событии советник.

— Помню — кивнул головой император — Умный, послушный, аккуратный. А уж талантлив как. Сяо Линю не уступает — вынужден был признать император, припоминая достижения младшего сына генерала Е.

— Говорят, народ вышел на улицы, чтобы встретить его — добавил к новости деталей советник.

— Генерал Е зря время не терял: все в армии уважают его — высказался император — Но Е Цинъюй превзошел отца: его уважают солдаты и любит простой народ.

— Вот как бывает, вроде два родных брата, но старший сын, Цзеюй, бесталанный дурак, а младший, Цинъюй, такой талантливый, даже отца затмил — высказался кто-то в толпе встречающих.

— Так ничего удивительного — ответил ему голос — И у мощного дуба бывают гнилые жёлуди.

* * *

— Господин Цинъюй, принц Линь прислал людей с приглашением — сообщил подбежавший слуга — Говорит, что соскучился после долгой разлуки с Вами и ждет у себя в поместье, чтобы наверстать упущенное.

— Готовь коня — коротко ответил Цинъюй.

* * *

— Генерал Е, оказывается ты тоже ученик с нашей горы Будчжао — радостно поприветствовал Цинъюя Пан Ичжи, когда тот устроился за столом — Я бы и не знал, если Его Высочество не сказал мне.

— Все потомки официальных семей Шэна отправляются в бессмертные секты на несколько лет для обучения, вне зависимости от расположенности к культивированию. Это уже традиция — спокойно проговорил Сяо Линь и добавил -Даже Е Сиу недолго обучалась в Хэнъян.

— Я был удивлен этим — едва «поймав себя за язык» закусил губу Пан Ичжи, дабы не проговориться о недавно бушующей ци Е Сиу — Ведь кажется благородные семейства обычно не посылают на обучение девушек — проговорил он.

— Так и есть — ответил ему Цинъюй — Просто Сиу очень просила, а отец и бабушка редко ей в чём могут отказать. Но она пробыла там только полтора года и вернулась домой.

— Слышал она была не очень прилежна — хмыкнул принц Линь и спрятал усмешку за чашкой, предполагая, что та сбежала от частых наказаний за безалаберное отношение к тренировкам.

— Не странно, что ученый Пан не слышал обо мне — Цинъюй поспешил замять тему о лени сестры — В отличие от Его Высочества у меня нет особого таланта к культивации. Моя стихия — это сражения и игры с оружием.

— Не скромничайте, генерал. Только настоящие таланты скромничают о своем даре. Если такие как вы и принц Линь говорят, что не талантливы, то что тогда мне говорить о себе? — вопросил Пан Ичжи и рассмеялся.

Какое-то время все говорили о забавных случаях при обучении в секте, но затем разговор зашел о делах на границе и Цинъюй помрачнел.

— Слышал, император Цзина умер — произнес он — Вероятно, нас ждут беспорядки.

— Вам не нужно беспокоиться — попытался успокоить его тревоги Сяо Линь — Таньтай Узцы умер от тяжелой болезни. Трон занял его сын, Таньтай Минланг. Зная его жестокость и вспыльчивость, можно предположить, что беды постигнут только само государство Цзин.

— Говорят, «хороший император умер — народ ожидают страдания, плохой император сел на трон — народ ожидают страдания» — процитировал изречение какого-то мудреца Цинъюй — Так было с древних времен. Ваше Высочество, хотя Цзин враг для нас, но простые солдаты и мирные граждане все из плоти из крови, они ничем не отличаются от нас.

— Генерал Е, у Вас очень широкий кругозор. Мне стало стыдно за свою поверхностность — дёрнул уголком рта принц Линь.

Он, тот, кто всегда позиционировал себя как милосердного к простому народу, оказывается забыл, что люди живут и по ту сторону границы и жестоко не считать их достойными мирной жизни, ожидая, когда их настигнут несчастья.

Е Цинъюй почувствовал свою ошибку — он неосознанно и неосторожно возвысил свое сострадание над добротой своего принца.

— Как генерал, стерегущий границы Шэн, я поклялся выполнять свой долг до самой смерти и защищать народ Шэна — выпрямившись признал Цинъюй — Однако, в глубине души я желаю, чтобы в мире не было больше войн и надеюсь, что две страны объединятся. Но вражда между государствами существует уже много лет — вздохнул он и обеспокоенно добавил — Любой искры хватит, чтобы разгорелась новая война. Ваше Высочество — обратился он к опустившему взгляд принцу — Если бы Вы стали императором Шэн, я хотел бы…

Принц Линь, вскинув взгляд, резко опустил свою чашку на стол, нахмурив брови.

Неожиданный стук заставил оборвать свою речь Цинъюя, а Пан Ичжи поперхнулся чаем и закашлялся.

Е Цинъюй опомнившись тут же опустился на колени.

— Генерал Е — напряженно начал Линь — Мой отец в расцвете сил. Тебе не следует говорить такие вещи — пронзил он друга предупреждающим взглядом.

Оба понимали, что озвучивание даже намека на желание занять трон погубит, как принца Линя, так и генерала Е, а может и всю его семью. Кругом могли быть уши.

— Это было неуместно — признал свою неосторожность Цинъюй и добавил с поклоном — Накажите меня, Ваше Высочество.

Сяо Линь выдохнул и, прикоснувшись к его локтям, заставил того подняться с колен:

— Не будь таким — произнес он тихо.

У принца было очень мало тех, с кем он мог общаться свободно, без строгого этикета и опаски сказать что-нибудь не то (что тут же передадут отцу со своими комментариями), и ему не хотелось терять такого человека как Цинъюй.

— Эээ… — поспешил вмешаться в неловкую ситуацию Пан Ичжи и произнес — Поделюсь с вами мудростью мира: что было разделено соединится и наоборот. Вы, смертные, должны принять эту истину. Оу, я вам погадаю — решил разрядить обстановку он и показательно затряс свою коробочку с монетами, поднимая ее к небесам и издавая протяжные звуки, на подобии шаманских песен.

Сяо Линь и Е Цинъюй переглянулись, но сдержали смешки и стали ждать конца представления.

А Пан Ичжи между тем добавил свою ци и вытряхнул монеты на стол. Внимательно вглядевшись в их расположение, он озвучил результат:

— Гадание говорит, что тот, кто способен положить конец хаосу и объединить мир, а также принесет счастье людям — сейчас находится в столице Шэн.

Заметив же недоумение и беспокойство на лицах приятелей, он торопливо добавил:

— Проверю еще раз.

* * *

Эх, Цинъюй, ты искренне хочешь мира и беспокоишься о жизнях подчиненных и простых людей — вздыхала я — Хотя тебе и выгодно бы было, чтобы войны не заканчивались, ведь только там ты можешь добиться славы и высокого положения для себя и семьи. Вот только политики преследуют прежде всего свои интересы. И даже кажущийся святым Сяо Линь не остановит войну, ведь не считает себя в праве занять трон отца вне очереди, а также считает правильным исполнять его волю, даже если его приказы несут несчастья людям и ему самому.

А «тот кто способен» — ясно, что это Таньтай Цзынь. Интересно, не подумали ли и два товарища на него, услышав предсказание?

* * *

Медитация помогла мне вспомнить эти моменты, но я ощущала, что этого недостаточно. В идеале бы, конечно, вспомнить подробнее то, что происходило, происходит и будет происходить. Но тут уже, как получится.

Где бы встретить Пан Ичжи, чтобы задать свои вопросы о технике медитации-предвиденья?

Пол часа прошло и Чунь Тао пришла за мной, чтобы проводить меня до комнат, помочь переодеться и привести себя в порядок.

Таньтай Цзынь, как мне поведала Чунь Тао, почти сразу после разговора с Цинъюем, вышел в сад. «Наверное, хочет проветрить голову и всё-таки освоить медитацию» — решила я.

Отступление Таньтай Цзынь

Таньтай Цзынь и правда хотел заняться медитацией. «Очисти разум» — повторял он себе и прогонял все мысли, но они не желали оставлять его голову.

Он думал о вчерашнем разговоре с Сиу (с Сиу ли, уж больно нетипичные реакции) и пытался понять, как стоит реагировать на эти перемены.

Еще после услышанного разговора Сиу и Линя, Цзынь решил держаться от этой новой Сиу подальше. На всякий случай. Дух она там или кто, но ни одна сущность не может задержаться в теле смертного надолго. Он прочитал об этом в, с трудом найденном, свитке об одержимости. Что будет с телом его жены, когда дух покинет его, вариантов было несколько: она умрет, когда, истратив последние крупицы энергии живого, дух вырвется наружу; она сойдет с ума, если дух не сможет удержаться в выбранном сосуде или же его изгонят насильно, а может дух сам решит сменить тело на другое и тогда Сиу придет в себя.

«В любом случае, ее вменяемость и так оставляла желать лучшего. Однако, быть рядом, когда она умрет или свихнется, не стоит, во избежание подозрений. Да и что, если дух так любезен, потому как хочет приблизиться и занять его место? Ну вряд ли у него получится победить ту сущность, что уже сидит внутри. Но зачем рисковать?» — решил я тогда и избегал ее настолько насколько это было возможно.

Но случилось так, что она узнала мои секреты: поняла, что он виновен в смерти главы У и нападении воронов на свадьбе Линя.

Она сказала, что не против того, чтобы я стал сильнее, что я имею право защищаться. Даже назвала милосердным, раз я никого не убил из своих обидчиков.

Хм, зачем бы мне так рисковать, тем более смерть — это слишком легко для них. Смерть — это покой и конец мучений. Другое дело страх и боль, которые они испытали. Чувство беспомощности и неотвратимости перед тем кто сильнее.

Благодаря силе, связь с птицами стала настолько плотной, что я практически буквально был ими. Ощущал силу ветра под крыльями, запахи земли и крови.

Когти и клюв любого из тех воронов были всё равно что мои пальцы или кинжалы в моих руках. Орудие возмездия, что настигло этих ублюдков.

Сиу что-то говорила о человечности и демонах, что последние порой лучше, чем те люди. В этом я согласен с ней. Те кого я наказал утратили свою человечность. Я видел, как они наслаждаются болью и унижениями других. Далеко не только я страдал от их измывательств. Вот только ничего не мог противопоставить им. Любое мое сопротивление лишь сильнее их распалило бы и принесло больше удовольствий им и проблем мне. Поэтому я никогда не давал и тени отпора. Но теперь всё изменилось. В моих руках появилась сила и я воспользовался возможностью отомстить. За себя и за других. «Они это заслужили» — сказала она. Бесспорно. А чего заслужил я?

Сиу не осуждала меня за содеянное, а будто хвалила. За что? За месть? Нет, скорее за сдержанность и справедливость. Хм, знаю ли я что такое справедливость?

Цинъюй, распинавшийся передо мной сегодня, считается справедливым человеком. Он извинялся за сестру. Но для меня его слова ничего не значили. Знал ли он вообще обо всём, что творила Сиу со мной? Маловероятно, что его просветили в подробностях. Он кажется смущался той сценой, что застал на чердаке даже больше меня. Сначала мне тоже было неловко, что меня увидели в таком положении. Но потом я решил, что ни к чему стеснение, ведь по факту, она моя жена. Разве супруги не ведут себя так? Кажется, пара, состоящая в близких отношениях, и не такое себе позволяет.

Вчера я безуспешно пытался медитировать. Чувствуя взгляд Сиу, я больше притворялся, что у меня получилось, не желая признавать, что не смог даже такую простую вещь как погрузиться в медитативный транс.

Услышав суету внизу, я нахмурился. «Почти ночь на дворе. Что там случилось? Кажется, готовятся к приезду кого-то — прислушавшись понял я — У нас будут гости?»

Решив, что, в конце концов, меня это не касается, я оставил попытки понять, что происходит и вернул свой взгляд Сиу, сидящей напротив меня. Ее поза не была стандартной для медитации. Я видел в книгах, что люди или усаживаются в позу лотоса или сидят на коленях, но Сиу просто подогнула одну ногу под себя, а вторую согнула в колене, положив на нее руку. Когда я спросил ее об этом, та ответила, что Пан Ичжи сказал, что главное усесться так как удобнее, потому что важнее расслабиться.

Я смотрел на ее расслабленный вид и безмятежное выражение лица. Она медитирует или спит? Как проверить? Помахав рукой перед ее лицом, я добился лишь того, что короткие пряди ее волос приземлились на ее нос и прилипли к губам. Издав смешок, я полюбовался этим, а потом осторожно отвёл одну прядку от ее носа. Когда же я, отводя волосы от ее рта, случайно коснулся уголка ее губ, я замер от невнятного чувства внутри. Мне незнакомо было это ощущение. Я не знал, как его назвать. Но мой взгляд словно прикипел к ее губам и через какое-то время я осознал, что почти коснулся их своими. Поймав себя на этом намеренье, я тут же отшатнулся и нахмурился. Что это со мной такое было? Может это какая-то ее магия? Она воздействует на меня через свою медитацию случайно? Или вовсе сейчас действовала на меня своей ци сознательно? Но зачем ей это?

Призвав свою силу, я хотел послать ее в нее, но должен был признать, что не желал этого делать.

«Стоит разбудить ее и призвать к ответу» — решил я, погасив огонь на ладони.

Потормошив ее за плечо, я ничего не добился, она лишь бессознательно отпустила свое колено, и нога выпрямилась, а рука, лежавшая на ней, соскользнула в сторону. Подняв ее руку, я взял ее запястье и прислушался к биенью пульса. Он был ровным, но замедленным. Значит ли это, что медитация так глубока, что она не придет в себя пока сама не захочет.

«Кстати, что случится с человеком, если насильно вырвать его из транса? Ей навредит это? А что если заставить ее очнуться не грубой силой, а хитростью? Например, вот так» — он усмехнулся и улегся головой на ее коленях, готовый тут же вскочить, когда она возмущенно вскрикнет, придя в себя. Но минуты шли, а она никак не реагировала на мое самоуправство.

Разве девушки позволяют такое бесцеремонное обращение с собой? Согласно его наблюдениям — нет. Кажется, даже самые терпеливые и кроткие готовы были взорваться от негодования, если мужчина позволял себе подобные вольности. На секунду я даже задумался осуществить ранее оборванный жест и коснуться ее губ, чтобы привести ее в себя, но потом одумался. Ведь это бы значило, что я добровольно поцелую ее.

Поцелуй. Дурацкое название, на мой взгляд. Да и занятие бесполезное. Единственный раз, когда мне пришлось делать это был под наркотиком «Ярость любви» и у меня была цель — освободиться, покинув дворец. Но тогда всё было как в тумане, а губы потом еще день ныли. «Зачем только люди это делают?» — не понимал я тогда. Ради отголоска удовольствия тела и облегчения от вызванного наркотиком напряжения? Нет, это того не стоит. Тем более я еще тогда поклялся, что не прикоснусь к Е Сиу. Близость с ней могла бы только запачкать. Я предпочел перетерпеть боль от яда, но не поддастся искусственно вызванной страсти.

Но эта Сиу другая. Она не обращается со мной жестоко, как прежде, она не выдала меня, хоть и узнала мои секреты. Она даже не против, чтобы я стал сильнее и согласилась учить меня. Кстати, что она там говорила про медитацию:

Очистить разум от мыслей, особенно от плохих.

Ну это вроде бы несложно. Хотя странно как можно ни о чём не думать.

Успокоить чувства, усмирить эмоции, особенно негативные.

Здесь вообще не должно быть трудностей. Мне сложнее вообще что-либо чувствовать, чем наоборот.

Прислушаться к своей душе.

Это самое непонятное. Должен ли я прислушаться к сущности, что иногда говорит со мной? Это и есть моя душа? Хотя нет, она же говорила, что поглотит мои душу и тело.

Что еще? Она пояснила, что при культивации бессмертные советуют объединить разум, сердце и душу. Это усиливает течение ци и не только помогает медитировать, но и становиться сильнее. Для объединения этих трех составляющих, и нужно очистить разум, усмирить чувства и услышать душу. Но как это сделать?

Еще она сказала, что ей самой сложно ни о чём не думать и Пан Ичжи подсказал ей способ: если не получается не думать ни о чём, нужно думать только о приятном, вспоминать хорошее и светлое, представлять что-то мирное и тёплое. Тогда дурные мысли не будут тревожить разум и сердце, тем самым чувства успокоятся и душу станет слышно.

Но в моем случае, кажется было проще не думать ни о чём, чем найти что-то приятное и светлое в своих воспоминаниях. Разве что последние непривычные ощущения: сытости и удовольствия от нормальной еды, тепла и уюта, от новой одежды и одеял. Все они были связаны с переменами в Сиу. Однако, связанные с Сиу воспоминания были не только приятными. Прежнюю боль было сложно отбросить и забыть, она тянулась в след за смутными ощущениями покоя и тепла, как нитка за иголкой.

Как отделить одно и другое, как разделить плохое от хорошего — одну Сиу, от другой?

Попробовать войти в медитацию еще раз? Поза вроде расслабленная — лежать так было удобно. А Сиу пусть потерпит, ведь сама согласилась помочь мне научиться. Так пусть хоть так поучаствует в обучающем процессе.

«Итак, нужно сосредоточиться только на последних ощущениях и воспоминаниях, что были условно светлыми» — дал я себе установку и закрыл глаза, пытаясь не допустить темную нитку за светлой иголкой.

За этими попытками, я сам не заметил, как уснул.

А проснулся от стука об стену с силой распахнутой двери и писков Чунь Тао, пытающейся остановить Е Цинъюя. Тот, увидев нас, от возмущения не мог и слова выдавить. Отвернулся от нас, прожег яростным взглядом служанку и выскочил вон. Осознав себя на коленях Сиу, я поднялся и встал, а потом отстраненно наблюдал как Чунь Тао будит Сиу, пытается поднять и объясняет ей, что произошло.

Я почти пропустил мимо ушей то, что сказала Сиу мне напоследок. Правда потом припомнил, когда Цинъюй явился в комнаты сестры, чтобы поговорить со мной. Озвученный ей вариант развития событий на свадьбе Линя был неплохим, его я и повторил, и судя по реакции только подтвердил уже имеющиеся у него сведенья. Сиу сказала ему тоже самое? Хорошо, значит расхождений в показаниях удалось избежать.

Этот парень, такой суровый с виду, был еще так юн. Ему явно было неловко, что я встал ему навстречу, когда он зашел, ведь я не обязан был делать это. Ему было неудобно и стыдно за поведение сестры. До сих пор не могу понять отчего некоторые люди берут на себя вину за чужие преступления. Он смешно смущался, озвучивая то, что видел меня спящим на коленях сестры и наивно просил быть строже со своей женой и не позволять ей так с собой обращаться. Как так? Он вообще хоть знает, что Сиу творила прежде? Да и как он себе представляет мое сопротивление в моем положении? Я могу лишь терпеть и делать вид, что мне всё равно.

Я понимал, что все вокруг так обращались со мной не потому что я плохой, а потому что им нравилось это делать. Я ничего не мог поделать с этим. Поэтому старался не обращать внимания, насколько это было возможно. Копить обиды? Я долгое время даже не знал, что это такое. А потом… Да, я запоминал каждого, но больше по привычке, чем с целью отплатить. Я просто пытался выжить в мире, где до меня никому нет дела. Меня замечали разве что, если я подвернулся под руку или чтобы сорвать свою злость. Не имело значения, что я чувствую или не чувствую.

Правда, этой Сиу, что внезапно начала заботиться обо мне, кажется действительно не всё равно на мои чувства. Знает ли она, что я ничего не могу чувствовать? Возможно. Она же была там, во сне-воспоминаниях Инь Синь. Так почему она так внимательна ко мне? Еда, одежда, одеяла, требование уважения от слуг и обеспечение моей безопасности, помощь в отведении справедливых подозрений. Ей не всё равно? Почему?

Я бы хотел отмахнуться от этих мыслей, как от птицы, что кружилась надо мной, но в действительности, не мог сделать ни того, ни другого.

Пичужка принесла вести о подслушанном сегодня утром разговоре, который касался и меня и Е Сиу.

* * *

— Не понимаю почему Сиу пошла спасать заложника, а не меня — ворчал Цзеюй, ковыляющий рядом с отцом к столовой на завтрак — Они вон оба почти не пострадали, а я мучаюсь от боли.

— Не ной — одёрнул его генерал Е — Сиу поумнее тебя, она понимала, что, если убьют Таньтая, то у Цзина будет повод напасть.

— Не удивился бы, если бы это он сам и напал на гостей — бурчал Цзеюй.

— Не говори ерунды — отмахнулся от слов сына генерал — Он тоже был атакован, просто спрятался лучше, вместе с Сиу. А если бы его заподозрили в нападении, то пострадала бы вся семья, а не он один — со значением глядя на отпрыска, добавил генерал Е.

* * *

Хм, а вот этот довод звучит убедительнее того, что мне сказала Сиу. Значит она не солгала в части про «долг», вот только умолчала, что таким образом защищала семью от неприятностей, и зачем-то еще сказала, что я ей нравлюсь. Ерунда — это всё. А я уже начал верить?

Что если, бесполезная медитация — всего лишь попытка остановить меня, не дать стать сильнее? Что ж, тогда вернемся к первоначальному плану: нужно найти демонов и поглотить их силу. Мне бы только выйти в город. Подождем. Возможность появится со временем. В крайнем случае, можно обратиться к главе семьи Е. Этот парень сам предложил свою помощь. Пока он чувствует вину за поведение сестры, можно выгодно воспользоваться этим.

Конец отступления Таньтай Цзынь

* * *

После ужина, на который Цзынь отчего-то не явился, я отмокала в ванне и думала, что там было дальше.

Ах да. Игрок Цзеюй и хитрая лисичка, плащ Цинъюя на ее плечах.

Это вроде бы случится завтра, после того как Цзеюй займет у меня 30 таэлей, а Цинъюй, узнав об этом, направится в игорный дом, чтобы «ноги ему сломать».

* * *

— Господин, постойте — приостановил злого Цинъюя на входе в игорный дом его служащий — Зачем Вы ищите господина Цзеюя? Может я ему передам?

— Я здесь, чтобы сломать ему ноги — процедил Цинъюй, догадавшись, что братец заплатил этому человеку, чтобы скрыть свое присутствие здесь от семьи, и откинув полы плаща вошел в двери.

Игорный дом гудел. Все следили за «битвой» прекрасной девицы, которая выигрывала раз за разом и невезучим господином Цзеюем, который так проигрался, что уже остался только в нижнем белье и бинтах. И всё же он не сдавался, поставив на кон последний таэль: он молил предков и богов, чтобы те не оставили его своей милостью, не дали опозориться еще больше, ведь очередной проигрыш заставит его раздеться уже догола. Толпа скандировала, поддерживая господина:

— Больше-больше-больше!

«Мужская солидарность»? — хмыкала себе под нос красотка, расположившаяся на краю игорного стола и любуясь своими ноготками.

Е Цзеюй скандировал вместе со всеми, яростно тряся тарелочку с игральными костями.

Но увы, снова выпала слабая четверка.

Упрямый Цзеюй отмахнулся от требования раздеться и выпалил:

— Я еще не проиграл! Твой ход — кинул он в сторону соперницы.

Довольная лисичка трясла тарелочку и уже предвкушала выигрыш, но тут увидела в толпе прославленного генерала Е, а также, как ей было известно, Главу семейства Е и брата этого полуголого никчёмыша. Поэтому она решила схитрить и…проиграть. «Стать жертвой в глазах такого мужчины — предвкушающе раздумывала лиса — Гораздо выгоднее, нежели коварной мошенницей, в случае моего выигрыша и оголения его братца. Позор семьи и всё такое» — фыркала она про себя.

— Меньше-меньше-меньше! — гудела возбужденная толпа вокруг.

«Меньше вам надо? Да на здоровье» — усмехнулась лисица. Лёгкого импульса ее ци было довольно, чтобы кости повернулись так как нужно и вот результат.

— Меньше!!! — взревело довольное мужичьё, узрев самую низкую цифру костей — двойку.

— Раздевайся-раздевайся! — следом загомонили они.

«Ах, раздеться? Да с удовольствием — ухмыльнулась лисица и, грациозно спрыгнув со стола, повернулась спиной к тому, кто ее интересовал — Пусть этот генерал Е увидит больше и заинтересуется сильнее» — мурлыкала она про себя, медленно скидывая верхнее платье.

Теплый плащ на ее плечи опустился через миг, как она скинула свое платье. «Какой галантный и благородный» — подумала она довольно. Всегда приятно быть той, кого оберегают.

— Кто посмел?! — закричал с пола, отброшенный в сторону от девицы Цзеюй.

Цинъюй повернул к нему свое суровое лицо.

— А, брат это ты — заюлил Цзеюй с улыбочкой, потирая ушибленное плечо.

— Оденься — мрачно произнес Глава семьи — И в зал предков, немедленно. И на колени до ночи.

— Как скажешь — кивал Цзеюй — Конечно. Уже иду — завозился на полу он и неловко поднявшись ухромал прочь.

Е Цинъюй тяжело вздохнул и поспешил уйти из этого недостойного места, но был остановлен на пороге.

— Постойте — услышал он мелодичный женский голос — Вы забыли свой плащ.

— Оставьте себе, в качестве компенсации — сдержанно произнес Цинъюй, не оборачиваясь, и сделал еще несколько шагов, отдаляясь от входа — И прошу прощения за моего брата.

— Ваш брат проиграл, и Вы извиняетесь за него. Вы и раздеться за него готовы? — смешливо проговорила дама ему в спину — Впрочем, я предпочту деньги, а он должен мне больше, чем стоит этот плащ — хитро заметила она.

Стоило возмущенному Цинъюю обернуться, как он застыл, увидев ее лицо. И вспомнил. Это была она. Демоница, что спасла его три месяца назад, поделившись своей энергией, когда он, тяжело раненный, лежал на поле боя. «Если бы не она, он бы больше не увидел свою семью, и не стоять бы ему сейчас перед ней» — промелькнула мысль. Поэтому он покорно согласился выплатить долг Цзеюя, сопроводив эту девушку на рынке, расплачиваясь за всё то, на что указывал ее изящный пальчик, а также послушно нёс за ней сделанные покупки.

* * *

Что касается Таньтай Цзыня и меня, то, согласно сюжета, нас тоже ждет прогулка по рынку и подглядывание за братом и лисой.

««Мастер-класс по соблазнению» от специалиста уровня семихвостой кицунэ — дала я название тому зрелищу, что нас ждет — Вот это я не хочу пропустить» — улыбаясь засыпала я.

Глава 10

Воспоминания и впечатления

Цзеюй явился занять таэлей только через пару дней. Видно не решался сразу по приезду главы возвратиться к своим развлечениям с походами в игорный дом. А может и ходил, не следила ж за ним, просто средства к сегодняшнему дню закончились, а у меня, как ему было известно, всегда они были, благодаря бабушке, вот и припёрся по утру. Я, как младшая, не могла отказать.

После завтрака, я как раз раздумывала в какое время лучше отправиться с Таньтаем гулять, чтобы не пропустить нужных событий, когда бабушка вдруг поручила мне закупиться к новогоднему столу. «А, ну да, они ж там не просто так гуляли, а к празднику закупались по списку» — вспомнила я.

К слову, о воспоминаниях. За эти дни мне таки удалось подловить Пан Ичжи, он как раз явился с визитом к Цинъюю, и поговорить о технике предвиденья. Объяснила ему свой интерес тем, что «кажется видела во сне будущие события» и как доказательство привела то, что при медитации будто мелькало продолжение того сновидения, но я не уверена, вот и хочу проверить. Пан Ичжи отнёсся к моим словам со скепсисом, но «коль назвался груздём — лезь в кузовок», то есть, назвался моим Учителем — учи техникам. Ну как-то так я его и развела на нужные мне знания.

Оказалось, от медитации эта техника предвиденья мало чем отличается, только надо смотреть не в себя, в то как течёт твоя энергия, а всматриваться вдаль — в потоки энергии мира, ну то есть, иными словами, прозревать будущее.

Пояснить мой Учитель пояснил, но мои успехи проверять не стал. Видимо всё-таки не верил, что мне это дано. Наслушался поди от брата, что Е Сиу не имеет особых талантов, а может и в секте разузнал о «моих» тамошних успехах. Подозреваю Сиу не слишком усердна была, как любой разбалованный ребенок. Ну и ладно. И на этом спасибо.

К счастью, мне удалось кое-что увидеть. Попытки с десятой. Но главное, процесс пошел. К тому же, подозреваю, что так легко у меня вышло («легко», учитывая предупреждения Пан Ичжи, что это вообще редко кому удается), так как я по сути «вспоминала» будущее, а не прозревала его на самом деле.

* * *

Поле боя, сразу после сражения, своеобразное место для прогулки, но одну, кажущуюся нежной, девушку это мало волновало. Она привычно прохаживалась между трупами поверженных воинов и с любопытством осматривалась, словно ища что-то. Или кого-то.

Легкий утренний ветерок развевал пряди ее волос, шелестел шелковыми одеждами, а тихий перезвон подвесок на ее браслетах свежо разбавлял гнетущую тишину в месте недавней смерти множества душ.

Вот она повернула голову влево и вдруг замерла. Она услышала чей-то еле уловимый вздох, а мгновением спустя медленно приблизилась к видимо раненому мужчине. Точнее молодому парню в испачканных кровью светлых доспехах.

Окровавленный меч был воткнут прямо в землю рядом с ним, намекая, что воин держался на ногах до последнего, но всё же тяжесть ранения и потеря крови взяла свое: потеряв сознание он, вероятно, опустился на землю, опираясь на меч, сполз по камню и опершись на него спиной замер. Создавалось впечатление, что уставший воин просто спит после выматывающего сражения, но слабое биение его ци подсказывало девушке, что перед ней почти умерший человек.

«Обычный смертный» — мысленно поправила себя она и невольно вслух закончила:

— Но так похож… — и провела кончиками пальцев по его щеке.

«Еще тёплая — машинально отметила она про себя — Надолго ли, учитывая, как быстро утекает его жизнь вместе с кровью из его ран».

В следующий миг она решилась и, призвав свою ци, стала передавать живую энергию воину через поцелуй. «Такой соленый» — хмыкнула девушка, оторвавшись от его окровавленных губ и вытерла пальцами его подбородок от крови, перед тем как встать и уйти.

Решение спасти, не дать умереть этому случайному парню, было спонтанным. Позже она аргументированно пояснила себе самой свой поступок: тот был просто похож на Цзян Жао, она думала о нём, когда передавала свою энергию, о том, что если бы ей повезло найти своего возлюбленного, то она сделала бы для него также — просто тренировка. Она сказала себе, что в любом случае, это плюс к ее карме. Возможно кто-то другой повстречает ее мужчину и поможет ему подобно тому, как она этому незнакомцу, нуждающемуся в помощи.

Возможно, если она так и не сумеет отыскать Цзян Жао ни среди раненых, ни среди мёртвых, то раз уж не суждено в этой жизни снова встретиться с ним, то положительная карма поможет ей встретить его перерождение в следующей и прожить пусть даже обычную смертную жизнь. Но с любимым.

Она никогда не задумывалась, что еще повстречает спасенного ей человека. Не ожидала этого и не желала. Но судьба любит посмеяться.

* * *

Они ходили по ярмарке уже почти пол дня, и лиса с интересом высматривала что бы еще купить за счет этого благородного рыцаря, что согласился сопровождать ее и выплатить долг брата. «Люди такие забавные» — фыркала она про себя.

— Мы уже много купили — аккуратно заметил ее сопровождающий, с трудом удерживая в своих руках множество разноразмерных свертков, коробочек и туесков — Долг выплачен? — уточнил он осторожно, видно не желая обидеть барышню или показаться скупердяем.

— Дайте подумать — демонстративно закатила глаза лисичка — Да, основной долг погашен, но остались проценты — хитро уточнила она.

Цинъюй после заминки с чуть сконфуженной улыбкой произнёс:

— Видимо большие проценты — считать-то он умел неплохо и легко делал это в уме, подсчитав потраченное за эти часы.

— А то как же — гордо ответила Пянь Жань, вздернув подбородок. «Уж она никогда не продешевит».

Пройдя мимо еще пары лавок, она вдруг увидела косметические средства, где были представлены и образцы разных оттенков помады.

— Какой цвет мне подойдет? — спросила она у своего спутника, решив узнать мнение мужчины. Ведь для чего еще женщинам краситься, как ни для завлечения их в свои сети?

— Любой — неуверенно ответил он со слабой улыбкой.

Он неуютно чувствовал себя в толпе, да и еще и в компании юной девушки. «Как бы не пошли слухи и не испортили репутацию семьи Е».

Оглядевшая его Пянь Жань мило улыбнулась и предложила:

— Помогите мне выбрать помаду, и мы в расчёте.

Столь быстрое завершение их компроментирующей прогулки его вполне устраивало, поэтому он с облегчением согласился:

— Хорошо.

Но вот способ помощи, который потребует девушка, он явно не ожидал.

Та, забрав из его рук часть его ноши, передала ему в руки баночку с бальзамом и беспечно произнесла:

— Чего же Вы ждете? — предлагая ему самолично нанести бальзам на ее губы, а после оценки ошарашенного взгляда и неуверенности примирительно добавила — Я закрою глаза, чтобы Вам не было так неловко.

И действительно закрыла глаза. Тень длинных ресниц падала на щеки, отсутствие румянца на ее щеках говорило о том, что та совсем не смущена происходящим. Она просто спокойна ждала, когда он приступит. «Может он отстал от жизни и теперь такое поведение — это норма?» — растерянно подумал он и несмело прикоснулся кончиком пальца к нижней губе девушки, осторожно нанося бальзам из вручённой баночки.

Стоило ему коснуться этих губ, как на него нахлынули воспоминания, рождая трепет в сердце и дрожь в собственных руках. Эти губы, такие тёплые и нежные, спасли ему жизнь. Искрящаяся словно пузырьками энергия омывала его тело, когда она передавала ее ему таким смелым образом. Это был по-настоящему живительный поцелуй. «Точнее, конечно, не поцелуй. Она же просто оказывала помощь…» — одёрнул свои нескромные мысли Цинъюй.

— Красиво? — вдруг спросила Пянь Жань, открывшая глаза — Мне идёт? — уточнила она, что говорит о нанесённой помаде.

Ей было крайне забавно наблюдать за реакциями этого парня. «Такой милашка — умилялась она, заметив его ступор и порозовевшие скулы — Почему все благородные рыцари такие? — в памяти мелькнул образ Цзян Жао — Или не все? А только невинные?» — хихикнула она про себя, подозревая, что этот Цинъюй еще не познал ни одной женщины, судя по его реакциям.

Помучив смущением своего сопровождающего еще немного, она всё же сделала выбор и после оплаты они, наконец, покинули людные ряды ярмарки, отправившись к выходу.

Смущение и неловкость отступили и Цинъюй смог разумно мыслить и говорить, решив побольше узнать о его спасительнице. Ну помимо того, что она демоница.

— Пянь Жань, Вы давно живете в столице? — спросил он

— Не очень — уклончиво ответила она и пояснила — Я не местная. Издалека. Название места Вам ничего не скажет.

— А вы переехали вместе с семьей? — решил разузнать Цинъюй. Кто знает, может что-то из последних происшествий с демонами в городе было от ее родственников.

— Нет. Я живу одна — ответила Пянь Жань со скрытой грустью, но затем с хитринкой продолжила — Поэтому возможно мне придётся обратиться к Вам за помощью, если у меня вдруг возникнут проблемы.

— Обращайтесь — тут же с готовностью кивнул Цинъюй — Разумеется, я помогу, если это будет в моих силах — заверил он девушку.

Лиса усмехнулась такому стремлению услужить и произнесла:

— Мой дом вон там, за мостом. Видите, первый на улице — махнула она рукой в ту сторону — Вы весь день на ногах, может зайдете на чашку чая? — искушающе предложила она.

Цинъюй вздрогнул то ли от тона ее голоса, то ли от собственных мыслей и неловко произнес:

— Мм…сегодня праздник. Бабушка и отец будут ждать меня дома. Не могу задержаться — пояснил он.

— Ладно-ладно — отступила Пянь Жао, продолжив — Сегодня я Вас отпускаю — и добавила, забирая свои покупки их его рук — Но всё же, забегайте как будет время — И повод есть. Заберете свой плащ — дала она ему причину прийти, успокоив свою совесть.

— Господин Цинъюй — окликнула Пянь Жань парня, когда тот, уже поклонившись на прощание, стал уходить — И чай с меня — мило улыбнулась она, обернувшемуся Цинъюю.

— А он мне понравился — вздохнула она — Что ж я не тороплюсь — предвкушающе улыбнулась лиса, наметив добычу и заключив про себя: «Охота это, конечно, весело, но гораздо интереснее, когда заяц сам запрыгивает в мою нору. А это «заяц» от меня не убежит» — чуть ли не облизнулась она вслед уходящему Цинъюю.

* * *

Весь город гремел фейерверками. Повсюду были слышны смех и поздравления. Но Пянь Жань не была затронута этой праздничной суетой. «Одинока и свободна — это про нее» — усмехалась она сама себе. Она была одна в своем доме — сидела у круглого окна, выходящего на ее дворик и методично напивалась. «Праздник всё-таки» — хмыкнула она.

Обычно она не позволяла себе слишком погружаться в воспоминания о счастливых днях, проведенных с Цзян Жао. Но сегодня новый год. «Сегодня можно. Праздник всё-таки — с кривой усмешкой повторила она сама себе и снова приложилась к бутылочке вина.

Открыв глаза, она перевела свой взор во двор. Зрение расплывалось. Отсветы от запущенных соседями фейерверков и петард играли с ее памятью и рисовали счастливые картины, где ее возлюбленный, Цзян Жао, и она вместе празднуют Новый год: тоже зажигают огни и обнимаются, улыбаясь друг другу. А может в пробуждении этих воспоминаний был виноват сегодняшний мужчина, чем-то напомнивший ей ее возлюбленного? Светлые одежды, благородство, учтивость и смущение.

«Счастье не бывает вечным». Так говорят люди. Но Пянь Жань казалось, что это касается лишь смертных. Они мало живут и соответственно сообразно получают короткий период счастья.

Она не была смертной, ее природа высшего демона, ее демоническое совершенствование позволяло ей жить практически вечно. И она наивно полагала, что, встретив свое счастье, сможет продлить его на столь же долгий срок, что и свою жизнь.

Она много раз предлагала своему любимому разные варианты обрести долголетие, с помощью демонических техник, или бессмертие, вступив в одну из сект, но он отговаривался тем, что слишком занят на службе.

Лиса понимала, что внутреннее благородство не позволяет Цзян Жао использовать то, что приносило вред людям, но она была уверена, что со временем сможет уговорить его остаться с ней навсегда и продлить свою жизнь. Она даже отдала ему свои любовные нити, не сомневаясь, что он вернётся к ней, после очередного сражения за Шэн.

Она пришла в столицу этого государства вслед за Цзян Жао. Его честь и долг не позволяли ему уклоняться от защиты родины, а лисе было всё равно где жить. Он приобрел ей этот дом и попросил ждать. Он не сомневался в ее верности, но она не хотела и тени таких мыслей, поэтому вручила ему свои нити, пояснив что без них не сможет полюбить никого другого. «Пусть будет спокоен и сосредоточен на битве, не беспокоясь о ней, не торопясь и не совершая ошибок в бою» — размышляла она.

Она ждала его. Семь лет уже прошло. Но она не сдавалась. Она часто обходила поля сражений в поисках его раненного или мертвого тела, она обшарила все дороги, ведущие в Шэн, но так ничего и не нашла.

Она не могла полюбить никого нового. Да и не хотела. Или ей так казалось. Она не могла любить и пропавшего Цзян Жао. Но она помнила свои чувства к нему и то счастье что испытала пока была с ним, поэтому не отпускала надежду найти его, вернуть свои нити любви и снова стать счастливой с ним. Или без него. Поэтому она продолжала искать и помнить. И ждать.

Да, она не была смертной, но ее собственное счастье было так мимолетно. «Неужели она уже получила свою меру счастья в этой жизни?» — горько подумала она. Ей не хотелось в это верить.

Поток ее мыслей прервал стук в ворота. «Кого там принесло в такой час? — недовольно подумала она и покачиваясь отправилась посмотреть на этого нежданчика — Будет ей закуска» — пьяно усмехнулась она.

Открыв же ворота, она замерла. Сквозь пелену тумана она увидела мужчину. «Неужели?...»

* * *

Цинъюй, приготовивший свою речь-поздравление и собиравшийся передать принесенные сладости к чаю, поперхнулся, почуяв сильный запах алкоголя от девушки, открывшей ворота. «Неужели…»

— Пянь Жань…ты пьяна? — решил всё же спросить он.

Но Пянь Жань не ответила. Она наклонилась, словно хотела получше вглядеться в его лицо, и покачнувшись упала. В его объятия. «Он же не мог позволить ей упасть на землю и ушибиться?» — оправдывал он сам себе, продолжая поддерживать девушку за талию.

А та, медленно моргая и щурясь, пробормотала:

— Цзян…Жао, ты… Ты вернулся — радостно улыбнулась она — Вернулся ко мне. Вернулся — всё повторяла она, тихо посмеиваясь и уткнувшись носом в его грудь, практически повиснув в его руках.

Она была так счастлива, называя его чужим именем, что сначала у Цинъюя язык не повернулся разочаровать ее, указав что она обозналась, а пока он размышлял «кто такой этот Цзян Жао и почему Пянь Жань была так рада, что он вернулся (откуда это?)», девушка в его руках совсем затихла.

— Пянь Жань? — несмело позвал он ее.

Но та только едва слышно посапывала, медленно сползая головой вниз по его груди.

«Заснула?» — поразился он и оглядевшись подхватил девушку на руки, занося в дом. «Надеюсь она простит ему эту вольность — вздохнул он, укладывая ту на кровать в комнате — В любом случае, не бросать же было ее спящую на пороге дома?»

* * *

Сидя на полу возле кровати, где продолжала спать Пянь Жань, так и не отпустившая его руку (хватка у нее железная), Цинъюй продолжал размышлять о причинах, приведших его в ее дом этой ночью.

Он вспоминал о чём думал, когда очнулся после ранения, осознавший, что был спасен демоницей, вспоминал свои поиски своей спасительницы и свои мысли и намеренья по отношению к ней. Вчера за праздничным столом, он продолжал раздумывать как поступить, снова переживал миг их внезапной встречи в игорном доме, а потом и все смущающие его моменты их прогулки по рынку, их прощание у моста, за которым был расположен ее дом. Он вспоминал и думал, сомневался и решался. В итоге он всё же отправился к ней, решив, что обязан поговорить, выяснить ее причины и желания, предложить отплатить за спасение. Не важно, что она не помнит. Он должен свою жизнь.

Когда он шел к дому Пянь Жань, он понимал, что кажется, никогда так не волновался в своей жизни: ни решая сложные семейные дела, только-только став главой дома Е, ни в одном из сражений.

Он стучался в дом своей спасительницы и проговаривал про себя слова: поздравление с праздником, его признание, напоминание о спасении, благодарности и предложение отплатить. Казалось, он готов к любому развитию событий. Чего он не ожидал так это того, что дверь откроет пьяная девушка, раскрасневшаяся то ли от вина, то ли от холода.

Чего он точно не ожидал так это того, что она обрадуется его приходу, назовет другим именем и заснет у него на груди. Не представлял он и того, что такая милая девушка окажется такой сильной и цепкой (хотя да, демон же) и не отпустит его руку как бы он не старался освободиться, когда уже уложил ее в кровати и накрыл одеялом. Пришлось оставаться до самого обеда на полу у ее кровати.

Он говорил себе, что это даже хорошо, что не смог уйти, ведь его решимость могла пройти и Пянь Жань так бы и не узнала о том, что он ей обязан жизнью. А так, когда она проснется, они всё же поговорят и всё обсудят. «Надеюсь, бабушка и отец не сильно злятся, что он не присутствует сегодня на трапезах».

Девушка заворочалась, отвлекая его от мыслей, и медленно открыла глаза, но увидев его вдруг вскочила и влепила пощечину.

— Что Вы тут делаете? Когда пришли? — воскликнула она негодующе.

— Ночью — ответил неприкрытую правду Цинъюй, за которую и получил еще одну пощечину.

— И кто позволил Вам тут ночевать? — раздражённо спросила Пянь Жань.

«Нда, кажется она совсем не помнит то, что вчера случилось. А отвечать односложно в подобной ситуации чревато» — понял он и, с трудом подтянув затекшую руку, на которой спала девушка, начал пояснять свое присутствие:

— Я хотел навестить Вас и сразу уйти, но Вы были пьяны и не отпускали меня — проговорил он.

«Иную правду было очень неловко сообщать» — мелькнула мысль у неудобно чувствующего себя Цинъюя.

— И? — подняла бровь Пянь Жань и уточнила — Вы просидели всю ночь на полу?

Цинъюй встрепенулся и поспешил заверить, что не посягал на ее честь:

— Не беспокойтесь, я просто сидел у кровати. Я вас не тронул.

Сам он беспокоился, что девушка может не поверить ему на слово, но в итоге лишь был удивлен ее ответом:

— А почему же не легли спать на кровати? — поинтересовалась она — Или вы не мужчина? — усмехнулась лисица и фыркнув отошла к столу, оставив обескураженного парня у кровати.

— Ну раз уж Вы здесь, оставайтесь на обед — безмятежно проговорила она, садясь у столика — Поедим и уйдете — добавила она и стала обновлять помаду на своих губах.

Пришедший в себя Цинъюй поднялся, игнорируя боль в затёкших ногах, и наконец осознав, что говорит с демоном, а не с невинной девицей, проговорил, решаясь:

— Хорошо.

«Пусть она даже будет обедать его силами». Он напомнил себе зачем он здесь.

— Почему Вы так напряжены? — заметила его выражение лица лиса и решила успокоить нервного парня — Я Вас не съем, не переживайте — сказала она, внутренне усмехаясь этой полуправде.

— Не смешно — обронил Цинъюй сухо. Он оценил шутку демоницы.

— А я вовсе не шучу — заверила Пянь Жань мужчину, подходя к нему с милой улыбкой.

«Не так уж мне и нужны его силы — подумала она, окидывая его взглядом — Без него найду кого поглотить. Пообщаться с ним подольше было бы интереснее, чем одноразовая акция пополнения энергии за его счёт». Обычно жертвы, даже после частичного поглощения их сил, всё же подсознательно избегали с ней контакта в будущем.

Цинъюй между тем, не обращая внимания на ее взгляд, выдохнул и решился признаться:

— Я обязан Вам жизнью и потому Вы можете просить меня о чём угодно.

Пянь Жань наклонила голову набок и спросила:

— О чём вы? Объясните.

— Три месяца назад — начал рассказ-напоминание Цинъюй — Поле битвы на перевале Цзя, недалеко от горы Метао. Я видел Вас. Помните?

— Значит это был ты — проговорила Пянь Жань, забыв о вежливом обращении, вспоминая события того утра.

Лисица помнила. Не так часто она бесполезно растрачивает силы. Вдвойне неловко, что этот ее глупый порыв запомнил этот смертный.

— Вчера я сразу Вас узнал, госпожа Пянь Жань — признал Цинъюй и это — Но промолчал дабы не испугать. Простите -склонил он голову в извинении.

Лисица криво усмехнулась и переспросила:

— Испугать? Меня?

— Да — кивнул Цинъюй спокойно.

Оценив это спокойствие Пянь Жань решила уточнить:

— Е Цинъюй, ты хоть знаешь кто я такая? — произнесла она вкрадчиво, готовясь удивить наивного человечка, но в итоге сама была удивлена, когда услышала его ответ.

— Знаю — ответил тот и пояснил — Я обучался в клане Сяояо, на горе Будчжао, и могу почувствовать демоническую энергию.

«Последователь бессмертной секты — вспыхнула лиса и сжала зубы — И какой коварный».

— То есть ты с первой встречи понял, что я демон, но не подал и виду — медленно проговорила она, всё больше злясь, что повелась на его невинный вид — Был мил и проводил домой — закончила она, чертыхаясь про себя своей беспечности. Видно жизнь среди слабых смертных совсем расслабила ее.

«Он хотел узнать где я живу? Поиграть захотел?» — накрутила себя лиса. Охотнику чувствовать себя жертвой было особенно неприятно. Она была крайне раздражена сложившейся ситуацией.

— Не решился рассказать сразу. Прости за это — снова смиренно повинился Цинъюй.

Чем разозлил напряженную лисицу еще больше. Она схватила его за отвороты ханьфу и спросила, приблизив свое лицо к его:

— А если не прощу?

«Как мне себя простить за преступную слабость?» — корила себя демон.

— Моя жизнь в твоих руках — просто ответил Цинъюй, совершенно не сопротивляясь ее хватке.

«Вот глупец. Говорить такое демону. Ну что ж, сам виноват — поджала она губы, принимая решение испить его сил — Так я и компенсирую себе свою оплошность и неосторожность, заглажу вину перед самой собой, ярко напомнив себе и этому дураку, что я демон, а не девица безголовая».

— Вот как — хмыкнула Пянь Жань — Никто тебя за язык не тянул. Я потратила много сил на твое спасение — зачем-то добавила она, будто оправдывая свои дальнейшие действия, и, тряхнув его за ворот еще раз, процедила — Сегодня и верну всё, с процентами.

Притянув его к себе еще ближе, она яростно впилась в его губы целуя, готовясь к поглощению его жизненной энергии.

* * *

Освоив технику предвиденья, я с удовольствием посмотрела, как лиса спасала брата на поле боя, делясь энергией, потом в деталях увидела их разговор на рынке и тот, что происходил, когда Цинъюй отправится к ней домой в новогоднюю ночь, и их взаимодействие по утру.

И еще больше прониклась к этой парочке. В них действительно ощущались искренние чувства друг к другу. Может пока что лиса и не могла полюбить, так как была лишена любовных нитей, но ее душа уже сделала выбор. Даже без нитей она увидела в Цинъюе особенного человека и потянулась к нему. Правда пока объясняла свою симпатию тем, что он был похож на ее прежнего возлюбленного. Ну как похож, скорее по характеру и манерам, чем внешне, на мой взгляд.

А вот мой братец, Е Цинъюй, оправдывал свое внимание к ней, и стремление сделать что-нибудь для лисы, своей благодарностью за спасение и чувством долга. Но как уже я отметила, и он просто-напросто был ведом своим чувством к этой красивой девушке. Ведь что по сути произошло: демон, что им так-то несвойственно, совершенно бескорыстно спас его жизнь, отдавая свою энергию. Человеку. Незнакомцу.

Отступление Е Цинъюй

Какое-то время он ждал, что демоница заявится и потребует вернуть должок, обязав его отплатить. Но время шло, а демон так и не явился за платой, чем привел Цинъюя в замешательство и породил чувство…вины, наверное. Ему было неловко и неудобно. Он был растерян и ощущал необходимость вернуть долг, хотя его никто и не требовал. Это было неправильно — равнодушно принять эту неожиданную помощь и ничего не сделать в ответ.

Он даже искал ее в округе какое-то время, во время патрулирования территории, представляя, как увидит ту в беде, ослабленную и уязвимую (что понятно после оказанной ему помощи) и спасёт, тем самым вернув долг жизни. Он был готов сразиться и с бессмертным, преследующим этого доброго к нему демона. Единственно, надеялся, что этот бессмертный не окажется из секты Сяояо. Было бы неловко перед братьями-сектантами: выступать против них и защищать от них демона, когда как все совершенствующие клялись искоренять зло.

Цинъюй много думал об этом и пришел к выводу, что зло не равно демон. Как и с людьми, совершающими как добрые, так и злые поступки, так и с демонами выходило, что они не всегда несли зло людям. Некоторые из них могли творить добро, помогать слабым. Просто так, а не с коварной целью использовать должника. Он был тем самым доказательством подобного поведения.

И вот, когда он уже и не ждал, она предстала перед ним. Такая же прекрасная, как тогда, уходящая в лучах рассветного солнца, она стояла, улыбаясь и весело блестела глазами, обрамленными пушистыми ресницами. Она предъявила счет за брата и так мило манипулировала им, заставляя пройтись с ней по рынку, что Цинъюй не мог не поддастся этой хитрой улыбке, этим живым глазам. Его сердце будто сжала мягкая лапка и укутала пушистым теплом яркого меха лисьего хвоста.

Так в его душе поселилась маленькая лисичка, согревая ее теплом. Цинъюю хотелось также укутать заботой эту лисичку, хоть он еще и не осознавал своих чувств до конца, но уже тянулся быть с ней рядом и оказать ей ту помощь, что ей потребуется. Он всецело был готов сделать всё, что она попросит. Даже если ей когда-нибудь понадобится его душа или жизнь. Это было бы справедливо. Он верил, что она не убьет его и был готов рискнуть. Он говорил себе, что должен отплатить, но на самом деле просто хотел этого.

Побоявшись, что притворяющаяся человеком лисица испугается и убежит, если он скажет, что узнал ее, Цинъюй просто следовал за ней и ждал подходящего момента, чтобы ответить добром на добро. Она сама похоже не узнала его. Помнит ли она вообще, что спасла жизнь какому-то смертному несколько месяцев назад? Почему она так поступила? Почему именно с ним? Хотя может он и не единственный спасенный ею человек?

Демон, спасающий людей. Звучит странно, но это реальность. Она перед ним.

Конец отступления Цинъюй

Таньтай Цзынь с воодушевлением принял предложение отправиться со мной за покупками и прогуляться. Демонов высматривать собрался? Надо бы убедить его как-то, что лисичка брата — это полезный демон и кушать ее нельзя.

Эх, время поджимает. Надо начать уже свои рассказы о будущем. Но Таньтай Цзынь такой странный. То он спать улёгся на моих коленях, а через день от него снова холодом веет и молчит на все вопросы. То он отдаляется, то вроде бы становится ближе, но через секунду-другую опять сторонится и смотрит так, будто убить хочет. Что ж такое?

Мы шли по местному рынку. Чунь Тао время от времени сверялась со списком, и мы покупали то одно, то другое. Слуга, следующий за нами, собирал приобретенное в своих руках и, когда его становилось слишком много, утаскивал в повозку, а потом находил нас снова, чтобы забрать покупки из наших рук. Ну ладно, в основном из рук Чунь Тао, конечно. Мне, как госпоже, сумки таскать не полагалось, а Таньтай может бы и согласился, но я не хотела его напрягать. К тому же, тоже господин же, принц и вообще.

«Сладкое повышает настроение и делает добрее». Вооружившись этой истиной, я ела местные сладости сама и периодически подкармливала задумчивого Цзыня. Пусть уже добреет скорее. Для начала, хотя бы ко мне.

— Ну как тебе это? Вкусно? — интересовалась я, когда он прожёвывал очередное подношение, чуть ли не силой сунутое ему в рот.

— Не знаю — буркнул он в ответ и снова отвернулся.

Тяжело вздохнув, я заглянула в один из кульков с купленными сластями и закинув себе в рот что-то вроде цукатов с орешками и мёдом, спросила:

— А что из попробованного тебе больше всего понравилось? — и показала на пакетики в своих руках.

— Ничего — отвлеченно ответил он, рыская взглядом по толпе вокруг.

«Ну может ему просто сладкое не нравится? — размышляла я — Он мужчина. Может, как и многие из них, предпочитает мясо любому сахару»?

— А мне вот эти палочки-тянучки — призналась я, доставая означенное из одного из свёртков — На ириски похоже.

— Ириски? — переспросил Цзынь растерянно.

— Это такие конфеты — пояснила я — Из моего…- не стала произносить «моего мира» и закончила чуть тише — Моей прошлой жизни.

— Ты… — начал что-то говорить Цзынь, но тут нас резко отвлекли от продолжения разговора.

Мне едва удалось увернуться от какого-то бугая с мешками на спине, и я врезалась спиной в Таньтая, а тот, видно машинально, удержал меня от падения.

— Спасибо — ошеломленно хлопала ресницами я, оказавшись в его объятьях. Как бы объятьях.

Цзынь промолчал и тут же убрал руки, сложив их за спиной, и независимо посмотрел в сторону. Посмотрев туда же, я поняла, что он делает вид, что сосредоточен на глиняных свистульках.

«Чего это он? Недоволен собой, то есть своей инстинктивной реакцией? Или мной? Беда-беда» — я сокрушённо покачала головой и тут как раз заметила яркую девушку с красными прядями волос в своеобразной прическе. Имитация лисьих ушек?

Узнав ее по фильму и заметив рядом Цинъюя, я потянула Цзыня в сторону, за ближайшую лавку. Из своего укрытия мы и наблюдали, как лиса окучивает моего брата, заставив его таскать ее покупки, оплаченные в счет долга, проигравшего Цзеюя, а потом и накрасить ей губы выбранным бальзамом.

— Во даёт — восхищенно-потрясённо протянула я.

— Что такого? — уточнил стоявший за моим плечом Таньтай Цзынь.

Мы оба наблюдали, как Цинъюй сейчас несмело прикоснулся к губам, закрывшей глаза, лисички, чтобы нанести помаду.

— Ты посмотри, как профессионально она соблазняет моего невинного братца — со смешком пояснила я, видя, как завис мой брат.

— Зачем ей это? — спросил Цзынь.

— Ну нравится он ей — пожала я плечом и хмыкнула — Повезло ей, что он ее уже любит.

— Любит? — переспросил Таньтай.

— Ну да. Иначе не позволял бы так с собой обращаться — пояснила я — Может даже и не повёлся на её чары.

— А что значит «любить»? — как-то рассеянно поинтересовался Цзынь, смотря на парочку.

«Оба на… Всё же свернули к этой развязке» — вздохнула я, отвлекаясь от наблюдения за лисьим флиртом.

Подумав немного, решила ответить ему более развёрнуто, чем в каноне.

— Любовь сложное чувство — начала я задумчиво — Это скорее даже комплекс чувств или эмоций. При чём это чувство для каждого может значить что-то свое, особенное. Хотя есть и общие знаменатели, такие как радость, притяжение, страсть, влечение, удовольствие, комфорт (в минуты, когда любимый рядом) и тоска, тревога, страх, неуверенность (в минуты, когда он далеко или неизвестно где).

Таньтай Цзынь чуть нахмурился и произнес с легким недоумением:

— Разве последние эмоции не являются негативными? Я думал, любовь относится к позитивным чувствам людей.

Я хмыкнула: «Из-за прочитанного в книгах что ли так решил?». Вслух же сказала:

— Как я уже говорила, любовь чувство сложное. Это целый коктейль эмоций и желаний. Как положительных, так и отрицательных, в зависимости от обстоятельств — и пояснила — Когда мы рядом с любимыми — мы счастливы и спокойны, но когда случается разлука или опасность для партнера, то нам плохо: мы тревожимся за него, боимся потерять, хотим защитить. В минуту опасности, если есть такая возможность, торопимся спасти, а если нет сил, то и пожертвовать собой способны ради любимого.

— Но разве своей смертью мы не сделаем партнера несчастным, оставив его в одиночестве? — логично предположил Цзынь.

— Это так, но такова сила чувств. Часто нелогичная — пожала я плечами — Если любишь, то в момент опасности не думаешь даже о своей жизни — важно лишь сохранить жизнь любимого.

— Получается, что и о чувствах партнера не думаешь — фыркнул Таньтай и наклонив голову уточнил — Это проявление глупости или эгоизма?

— Согласна, что это странный эффект — кивнула я и дала свое определение импульсивному самопожертвованию — Какой-то особый инстинкт, противоположный инстинкту самосохранения. Наверное, можно его объяснить остротой момента опасности, что несмотря на то, что всегда хотел быть рядом и вроде понимаешь, что этим сделаешь любимого несчастным, причинив боль, но всё же кидаешься вперед и закрываешь собой от смертельного удара. И потом, этот случай описывает отсутствие возможности спасти, не умирая самому — напомнила я и пояснила — Если есть ресурсы предотвратить такой исход или сила, чтобы противопоставить удару щит или удар, спасая любимого, то конечно человек не станет подставлять спину.

Таньтай Цзынь задумчиво молчал, будто смотря в себя (может думал о полезности получении собственной силы), а я продолжила:

— Самопожертвование можно рассмотреть, как последний аргумент против подлянки судьбы, акт безысходности — рассуждала я вслух — Да и в принципе в отношениях, хочется забрать хотя бы часть боли или грусти, когда мы видим, что любимый страдает. Мы хотим помочь, облегчить ему жизнь. Нам хочется, чтобы жизнь возлюбленного была мирной и счастливой. Любовь — это желание заботиться, оберегать, дарить покой, делать довольными. Желание быть рядом, желание быть счастливым вместе с ним, желание поделиться своим счастьем, разделить радость и уберечь от печалей, горя и трудностей.

— Звучит как дополнительные проблемы, чужие к своим собственным — пробормотал себе под нос Таньтай.

«Ну да, ему своих трудностей хватало по жизни» — усмехнулась я, но не стала акцентировать внимание на этом, а просто продолжила говорить:

— Еще вместе с чувством любви идет чувство собственности и принадлежности. А если нам кажется, что кто-то посягает на наше счастье, то возникает не только страх и неуверенность — подчас рождается злость, агрессия, обида. Это чувство называется ревностью.

— Она всегда такая, эта любовь? — решил уточнить Цзынь, переваривая всё сказанное мной.

— Нет, конечно — хмыкнула я и напомнила — Сказала же, она бывает разной. Каждому свое.

В отказе от дачи точного определения любви кое-кто усмотрел попытку налить воды и уйти от ответа. Таньтай Цзынь кажется заподозрил меня в незнании предмета и, с сомнением посмотрев на такого специалиста в любви как я, решил поделиться книжной мудростью:

— В стихах о любви часто используют слова: «нежность», «трепет», «восторг».

— То романтическая любовь — кивнула я — И часто любовь, воспетая поэтами, к реальной жизни мало имеет отношение — ответила я, но потом решила уточнить — Нет, безусловно, нежность, трепет и восторг присутствует в чувстве любви, испытываемой к субъекту, но это скорее на уровне начального ухаживания, любования или вовсе той любви, что живет только в мечтах, порою даже неразделенной.

Недовольно вздохнув, Таньтай проговорил:

— Романтическая — будто делая себе пометку в записях лекции — А есть другая?

— Разумеется — подняла я брови и начала объяснять — Романтическую любовь обычно испытывают юноши и девушки друг к другу в пору влюбленности. Но также существует родительская любовь к детям. Там превалирует забота и желание защитить, а еще обеспечить комфорт, она может быть разбавлена гордостью за его успехи и тревогой при неудачах. Желание продолжить себя в своих потомках, оставить след в истории. Любовь к родителям повзрослевших детей это благодарность, забота, защита, желание отогреться в тепле их любви, отдохнуть от взрослых проблем, снова почувствовав себя ребенком.

— Это всё? — несколько раздраженно спросил Цзынь, наверное, недовольный напоминанием о родителях. Самому-то ему не довелось почувствовать родительской любви, да и сам ее к ним не испытывал, по объективным причинам.

Не став мучать студента затянувшейся лекцией, просто кратко добавила к озвученной информации следующее:

— Вообще-то нет. Еще есть любовь к друзьям, любовь к учителям, любовь к природе, любовь к жизни, любовь к власти и деньгам. И так далее и тому подобное.

— Хм — дёрнул уголком рта Цзынь на это мое заключение и снова посмотрел в сторону брата и лисы.

Пока мы говорили о любви, лисичка наконец определилась с цветом и расплатилась за помаду из кошелька, зависшего Цинъюя. Когда же Цинъюй, несколько дезориентированный, пошел в след за тянувшей его девушкой, стало понятно, что они сейчас поравняются с нами, поэтому я повернулась к Таньтаю и, толкнув его подальше за укрытие, скрыла свое лицо у него на груди, чтобы брат случайно не увидел нас и не узнал меня.

Таньтай Цзынь был как камень. Такой же твердый и прохладный. «Точно, надо бы ему ханьфу теплое приобрести — припомнила я — И чего он сегодня свое старое легкое одел?» — недоумевала я.

Отступление: Таньтай Цзынь

Мы ходили по ярмарке уже несколько часов. Чунь Тао Сиу уже отослала, чтобы та закончила покупки по списку (там оставалось немного) и отправлялась домой с повозкой, а мы продолжали гулять.

Меня уже подташнивало от разных сластей, что Сиу мне зачем-то настойчиво предлагала. Я чуял, что сильный демон неподалеку, но никак не мог уловить его след, не мог увидеть в толпе праздно шатающихся людей.

«Может удастся улизнуть от своей жены, когда она отвлечется»? — размышлял я. Но в итоге сам отвлекся на осматривание вокруг за что и поплатился: Сиу снова сунула мне в рот какую-то сладость. Проглотив это, я рассеянно отвечал жене, когда та вдруг произнесла незнакомое слово — ириски.

А потом она сказала, что это конфеты ее прошлой жизни. Хотел уже уточнить, что она имеет ввиду, когда Сиу вдруг отскочила в сторону и покачнувшись врезалась в меня. Подхватил ее инстинктивно. Хватательный рефлекс? Я очень скоро отпустил добычу, раздраженный на эту ситуацию. Каждый раз, когда она оказывается так близко, я чувствую тепло ее тела и что-то внутри меня словно дрожит. Я не хотел разбираться что это за ощущение, но инстинктивно распознавая эту реакцию как слабость, уязвимость, разумно не хотел ее повторения.

Потом Сиу зачем-то стала подглядывать за братом и какой-то девицей. «По уловкам явно мошенница какая-то -оценил я и хмыкнул про себя — Тоже мне хваленый генерал, а позволяет обвести себя вокруг пальца слабой женщине».

А вот Сиу отчего-то явно восхищалась этой девушкой. Она объясняла ее поведение чувством симпатии к брату, а его уступки и слабость — чувством под названием «любовь». Я слышал о ней и читал, но до конца так и не разобрался: что это такое, как ее правильно изображать и зачем это вообще надо. «Любовь это что-то прекрасное» — писали в книгах и считали в народе. Но чем именно она хороша? Спросив у Сиу, я получил кучу невнятных и размытых пояснений. Получается чёткого определения нет. Понятнее не стало.

А потом мне опять пришлось пережить то странное ощущение внутри из-за внезапной близости Сиу, которая снова пряталась у меня на груди. Впрочем, это слабое ощущение тут же смыло волной силы, которую я искал.

Цинъюй и лиса прошли мимо и Таньтай Цзынь напрягся, почувствовав, как повеяло демонической ци от девушки, соблазняющей брата Сиу:

«Вот значит, как — протянул про себя Таньтай — Цель этой демоницы яснее невнятного чувства под названием любовь. Ей нужна сила. Как и мне. Потому так и быть — спасу Главу семьи Е из лап этого демона, а заодно совмещу приятное с полезным, где и то, и другое является поглощением демонической энергии — усмехнулся он предвкушающе — Мне нужно больше силы» — закончил Цзынь, глядя вслед исчезающих в толпе демона и Е Цинъюя.

Конец отступления: Таньтай Цзынь

«Наконец-то мы нашли лавку готовой одежды» — с облегчением вздохнула я, заходя внутрь теплого помещения Как-то неприметно она располагалась, из-за чего мы долго бродили вокруг искомого места. Вспомнив, что никому из семьи не купила подарков, а надо бы, я скоренько оглядела ассортимент лавки и начала разговор с продавцом.

«Бабушке, отцу, Цинъюю, Чунь Тао — перечисляла я про себя, окидывая свои приобретения, сложенные у прилавка — точно, еще же Бинчань. Хотя, как ей передать, отправить с посыльным? — предположила я, складывая нарядную накидку для сестры — Нужно ли что-то дарить ее мужу, принцу Линю, или это будет воспринято негативно? — нахмурилась я — Мало я знаю об обычаях. Надо у Чунь Тао уточнить этот момент, а то неуместный подарок — хуже его отсутствия — решила я и всё же прибавила к кучке подарков пояс-шнур для Линя — На всякий случай, пусть будет, вручу-не вручу — потом решится — кивнула я своим мыслям и, еще раз пробежавшись по подаркам, ойкнула — Цзеюй же еще! — взяла я шнур-пояс и для него, а добавила про себя: «И еще муж мой. Кстати где он там пропал?» — Таньтай Цзынь — окликнула я, краем глаза заметив край его ханьфу снаружи — Зайди.

Тот неохотно зашел внутрь лавки и устало выдохнул, когда я стала прикидывать к нему знакомое зеленое ханьфу с теплым подкладом:

— У Цзеюя другой размер — напомнил он, решив, что я его как манекен использую для покупки одежды брату.

— Так это и не ему — пробормотала я, решая взять ли это канонное или лучше посмотреть, что здесь есть еще на Таньтай Цзыня из готовой одежды — Тебе нравится? — уточнила я у Цзыня, ему же носить, и посмотрела на его растерянное лицо.

— Это мне? — тихо и неуверенно уточнил Цзынь, но потом собрался и сухо спросил — Зачем? У меня есть одежда, ты забыла, что уже купила.

— На улице похолодало, а ты в тонкой мантии — спокойно пояснила я необходимость покупки.

Нам же сейчас пешком домой возвращаться, так как повозка с покупками давно дома.

— Ты тоже легко одета — справедливо заметил мне Таньтай, то ли защищая свой выбор одежды на сегодня, то ли беспокоясь, что я тоже замерзну.

— Кстати, да — оглядела я свой тонкий наряд.

Утром-то было солнечно и тепло, да и в повозке же ехали.

— Спасибо что напомнил — благодарно отметила я и повернулась к стойке с накидками-пелеринами. «Действительно, стоит и себя от простуды обезопасить, а то за всеми хлопотами о себе и забыла».

— Мы возьмем это и это — сказала я продавцу, пакующему мои покупки, и указала на ханьфу в руках Цзыня и накидку в своих руках — Оденем сразу — пояснила я тот факт, что паковать и это не нужно будет.

— Цзынь, не стой столбом, иди одевайся — поторопила я мужа — Уже вечер, надо домой торопиться — подталкивала я его к аналогу примерочной (читай, ширма в углу).

«Во сколько там праздничный ужин? — размышляла я про себя, пока Таньтай переодевался — Не опоздаем? Может и не накажут, в честь праздника, но неудобно же заставлять ждать» — переживала я.

Накидку на плечи я уже накинула, поэтому, когда Цзынь вышел в своей новой мантии, нам оставалось лишь подхватить покупки и отправиться домой по опустевшим улицам. Все люди уже разошлись по домам, начиная праздновать новый год.

Мы шли молча, тишина не тяготила. Мы оба устали от дневной суеты и шума, создаваемой толпами людей. К счастью, сейчас было тихо и спокойно. «Кажется, любой город красивее, когда его улицы практически безлюдны» — хмыкнула я, поглядывая по сторонам. Наконец-то я могла оценить архитектуру низеньких домов и оформление магазинчиков.

С неба повалил снег крупными хлопьями, оседая на наших плечах и волосах — такой вот новогодний подарок нам. Я была довольна этому дару, всё-таки праздновать Новый год, когда вокруг тепло и пальмы, например, как-то не то — не получается проникнуться духом этого праздника. А так, сразу повеяло новогодним праздником. И родиной — снежной Сибирью. «Как она там без меня, ждет ли?» — горько усмехнулась я сама себе и тут же ответила — Ну да как же.

«В такую погоду все дома сидят, по гостям не шастают» — отчего-то вдруг вспомнилась мне фраза кота Матроскина из «Простоквашино» и я чихнула, будто в подтверждении этой истины. «Ну вот, сама себя и развеселила — хорошо быть самодостаточной личностью» — фыркнула я и подняла смеющийся взгляд на своего спутника.

Тот смотрел в сторону. Проследив направление его взгляда, я увидела пожилую женщину между опустевших прилавков. Вот тебе и «все дома сидят». Не все, как оказалось.

— Фейерверки. Кому фейерверки? — чуть хрипловато спрашивала она практически в пустоту.

Редкие прохожие огибали ее фигуру по широкой дуге, уже и так сверхнагруженные покупками и торопившееся домой.

— Фейерверки — повторяла женщина, показывая неказистое содержимое корзины.

Она отчетливо дрожала от холода и должно быть понимала свои низкие шансы продать что-то в такой час, но всё равно не уходила, как ее более удачливые товарки. Ну просто памятник — «Нужда и безысходность».

«Ну вот и еще один привет канона» — вздохнула я, вспомнив этот момент фильма. Ли Сусу помнится, в порыве сочувствия и стремления делать добро всем и каждому (кроме Бога демонов, конечно), скупила весь ее товар, чтобы та смогла уйти домой.

«А мне это надо? Предпочла бы сделать внеочередное добро именно будущему Богу демонов, чем кому-либо еще» — саркастично заметила сама себе я и вздохнула, всё же отправившись в сторону старушки.

— Купите фейерверки — обратилась она к нам, с надеждой протягивая парочку самопальных самодельных фейерверков. Если их, конечно, можно так назвать, ведь по факту, они будут только недолго искрить.

— Я куплю всю корзину — произнесла я — Сколько с меня? — уточнила я, готовясь, как и в каноне, отдать весь кошелек, с оставшейся мелочью.

— Пол таэля — ответила мне женщина, но потом поправилась с улыбкой — Нет, четверть. Четверти хватит — обрадованно заверяла продавщица.

— Вот возьмите — вручила я ей кошелек и связку копчёностей — С новым годом!

Думаю, еда ей будет сейчас даже актуальнее денег. Всё равно в этот час мало уже, что можно купить. А заодно и руки Таньтаю освободила от лишнего. Дёрнул же чёрт, купить меня эти колбаски, на которые так сильно облизывалась Чунь Тао в начале нашей прогулки. Вот, что значит проникновенная реклама.

Старушка еще продолжала слать благодарности нам вслед, а я уже продолжала наш путь домой. Корзина была громоздкой и неудобной, но что поделать. Взялась — тащи. Зато удалось уложить туда кое-что из мелочевки и удобнее перехватить остальные пакеты и свёртки, часть которых несла я, а остальное послушно транспортировал мой муж.

— Зачем тебе так много? — спросил Таньтай Цзынь — Чунь Тао уже купила фейерверки и получше этих. Да еще и отдала ей больше запрошенного.

— Она бы так и продолжила стоять на холоде, если бы мы не забрали весь ее товар — рассеянно ответила я очевидное, тем временем, осознавая почему именно поступила так, не пройдя мимо.

Зачем я это сделала? Просто я вспомнила, что нахожусь здесь чтобы уменьшить страдания людей этого мира, а не увеличить их.

Конечно, этот поступок мало имеет значения для всей истории, но кто знает сколько бы эта женщина стояла здесь, если бы мы прошли мимо, руководствуясь логикой, а не состраданием. Может она заболела бы и умерла, при этом оставив несчастных детей или внуков на произвол судьбы. Не зря же она продолжала стоять на почти пустой улице рынка, а не отправилась домой в тепло? Вероятнее всего, она делала это ради кого-то.

Лично я собиралась делать всё ради благополучия главного героя этой истории (ну и для своего возвращения домой), но сделать такую мелочь, как покупка ненужных фейерверков, пусть и для малозначимого персонажа, мне ничего не стоило, так что почему нет?

Я до сих пор не была уверена, что смогу вернуться или, если это невозможно, смогу стать счастливой здесь. Я даже не знала смогу ли действительно уменьшить страдания Таньтай Цзыня, сделать его когда-нибудь счастливым. Но сделать чуть счастливее эту женщину сейчас было в моих силах.

— Всё равно она будет стоять и мёрзнуть там завтра, снова продавая свой товар — проворчал Цзынь, кажется не принимающий бессмысленных поступков — Те деньги, что ты отдала, не избавят ее от бедности, не изменят ее положения.

— Ты прав — согласилась я задумчиво — Никому полностью не избавить мир от бедности. Ни один император не сможет искоренить нищеты. Даже богам это не под силу — скривила я губы и посмотрела в небо.

Может именно боги и отправили меня в этот мир. С какой целью? Ну точно не плодить несчастья. А уменьшать их, кажется неплохим намереньем, раз уж мне не была озвучена иная миссия.

Возможно, если совершать больше добрых поступков, если в этом мире будет больше добра, то этот мир станет лучше, и судьба изменится. Хоть для кого-то. Ну или, по крайней мере, не станет хуже.

Я уже хотела продолжить, произнеся реплику Таньтай Цзыня, но он сам справился с этим:

— Ну по крайней мере, сегодня она вернется домой пораньше и отпразднует Новый год со своей семьей.

— Да, сделать ее счастливей, хоть и ненадолго, было не трудно. Так почему бы и нет — усмехнулась я и увидела тень улыбки на лице Таньтай Цзыня, прежде чем нас обоих отвлекли яркие фейерверки в небе.

11 глава

Новый год и перемены

«Похоже, Новый год этого мира слегка размывал границы статусов и правил» — осознавала я, наблюдая как одновременно веселятся господа дома и слуги.

Вон весело играют комнатные служанки, кидая стрелы в вазу. Дворовые слуги запускают хлопушки и петарды в саду и громко смеются. А вот кухонные работники торопливо расставляют очередные закуски на столике в зале и довольно возвращаются на кухню — там у них свой пир из вкусностей. В этот день все могут позволить себе деликатесы с барского стола и вино — никто за это не накажет.

Таньтай Цзынь наверняка впервые присутствует на праздновании Нового года. Подозреваю, во дворце этот праздник мало что менял для него. Скорее всего люди и в этот день не позволяли заложнику почувствовать радость — ни едой, ни развлечениями.

Только спрятавшись ото всех, он мог испытать какое-то облегчение, пока все были заняты и забывали о его существовании, а также необходимости усложнить ему жизнь. Должно быть, он сидел в темноте, слушая отдаленный смех и звуки фейерверков, и искренне полагал, что ему повезло провести столь спокойный день — это и был единственный подарок для него.

Цзынь, как и в предыдущие дни, собирался отсидеться в комнате или на своем чердаке, поужинав в одиночестве, но Цинъюй настоял на его присутствии за общим столом.

До этого дня, это его распоряжение о совместных обедах удавалось игнорировать. Я аккуратно объяснила брату, что Таньтаю неудобно и некомфортно среди семьи Е, он чувствует, что чужой здесь и не испытывает никакого удовольствия от такой милости, еще и голодным может остаться, если кусок в рот не полезет. И Цинъюй смирился, что мы принимаем пищу вдвоем, если, конечно, меня не призывали к участию в семейной трапезе. Тогда Цзынь ел один, но я знала, что для него это благо: ему так и спокойнее, и приятнее.

Празднование Нового года шло полным ходом. Все, уже сытые и довольные, разошлись по залу и играли в игры.

Мужчины за отдельным столиком выпивали, ведя свои беседы. Правда Е Цинъюй был очень задумчив и отвлечён.

Цзеюй, наконец, мог открыто поддаться своей тяге к азартным играм и при этом еще и радостно выигрывать. Кажется, он был очень счастлив и даже не догадывался, что ему поддаются, чтобы порадовать господина.

Бабушка лихо обыгрывала наложниц отца. «Дворцовый опыт сказывался»? Я же просто сидела возле нее, грызя солёные орешки. В игре сознательно решила не участвовать, так как не особо понимала ее правила. Так что назвалась талисманом на удачу и просто подбадривала довольную бабушку.

Таньтай Цзынь сидел в стороне. Не то что его совсем не звали. Е Цинъюй в начале вечера предлагал присоединиться к ним, но Цзынь, видя сдержанное недовольство генерала Е и не особо скрытое презрение Цзеюя, вежливо отказался. И сейчас Таньтай просто рассеянно наблюдал за всеобщим весельем, методично пересыпая из ладони в ладонь игральные кости.

Сначала я хотела сесть с ним, чтобы составить ему компанию или вместе с ним выйти погулять и незаметно отпустить его к себе. Пусть бы лучше почитал в тишине или с вороном поболтал. Но подумав о вороне, я вспомнила и о соловье. Сегодня Лань Ань придет сюда и встретится с ним где-то на задворках поместья. А позовет его туда соловей, посланный Нянь Баюем.

Снова подумав о грядущем разговоре и его побеге, я посмотрела в его сторону. Таньтай Цзынь с равнодушием встретил мой взгляд и тут же отвел глаза в сторону. Я вздохнула.

Прошло пол месяца с тех пор как я стала Е Сиу и начала по мере сил заботиться о будущем Боге демонов. Порою мне казалось, что он смотрит на меня по-другому, не так как в самом начале нашего общения, и возможно даже верит, что я не его мучительница. Сколько раз я вскользь или прямо напоминала ему, что я не Е Сиу, а «воз и ныне там».

Его недоверчивость, конечно, можно понять, ведь сколько лет он встречал только злобу, видел предательство и обман, а те крохи заботы, что он получил за последние дни от меня это лишь капля в море. И всё же, в моих интересах было получить его расположение быстрее, а он не подпускал ближе нескольких шагов. С каким сомнением и подозрительностью он встречал мои слова и поступки? Процент недоверия был еще крайне высок. Рассказывать правду о его будущем еще было преждевременно. Вот только… У меня не было иного выбора, как поторопиться.

Сегодня ему предложат способ убежать, и он покинет Шэн, отправившись навстречу своей судьбе. А я…останусь.

На какое-то время в поместье Е, а затем, как уже решила, отправлюсь на гору Будчжао. Пан Ичжи пообещал сопроводить меня и дать рекомендации.

Овладев техникой предвиденья и подробнее вспомнив дальнейшие события фильма, мне стало страшно.

И нет, мне не стыдно это признавать.

Я не героиня этой истории. Я вообще не героиня. Не Геракл, не Терминатор и не волшебница. Или как тут говорят — бессмертная. Это они владеют и заклинаниями, и техникой боя на мечах или там стрельбу из лука осваивают в идеале. За долгие годы жизни, почему и нет.

Демоны копят силы и сражаются за свободу, чтобы вырваться из плена Бездны. Бессмертные поклялись сражаться со злом и защищать смертных людей. У обычных людей есть армия, воины которых сознательно посвятили свою жизнь защите своей страны. Над ними есть император и принцы, которые имеют власть и ресурсы.

Что из всего этого есть у меня? Силы? Ни духовной, ни физической. Деньги? Лишь то, что пожалует семья «на шпильки», при этом вместе со своим контролем за тратами и моими передвижениями. Власть? Разве, что в рамках собственной семьи и этого дома. Нет навыков владения оружием, да и знаний о выживании в этом мире нет.

Лишь недавно я поверхностно узнала о географии этого мира и истории страны. И то подозреваю, что события подкорректированы в пользу Шэн. А уж расположение дорог и поселений на местных картах очень условное и в основном только ближайших мест. Да и даже если бы подробную карту увидела — по ней еще ориентироваться надо уметь. Так к чему мне знать картографические детали? Были и другие вопросы. Например, кто меня отпустит путешествовать в одиночестве, куда идти, далеко ли слабая девица убежит?

Я знала лишь свой мир, лишь свою жизнь и свое время. И лишь туда следовало стараться вернуться. Там, где моя жизнь (и смерть) в моих собственных руках.

У меня нет сил, чтобы жить здесь и нет сил, чтобы помочь герою этой истории.

То, что будет происходить с Таньтай Цзынем и его окружением, при ближайшем рассмотрении вызывало не только сочувствие, но и страх. И понимание, что мне нечего делать рядом с ним.

Да, смотря сериал, я и ужасалась, и сочувствовала, но одно дело смотреть со стороны, а другое дело участвовать во всём этом в реальной жизни и пережить всё это на себе.

Каковы мои шансы выжить и остаться здоровой? Процентов…двадцать. При чём это максимум.

Таньтай равнодушен по своей сути (не виню его за это, понимаю), а играть с его чувствами я не стала, поэтому «защищать меня» не будет его приоритетом.

Следовать за ним мне не вариант. Единственное в чём я могу помочь ему это поделиться знаниями о будущем и предупредить использовать их с умом.

Мой же путь — это секта бессмертных с их библиотекой и накопленными за века знаниями обо всём на свете, а точнее (что меня и интересует) о странном и необычном, происходящем в мире за всё время его существования.

Пан Ичжи говорил, что в Сяояо принимают всех. А там у меня будет возможность приобщиться к этим знаниям веков и возможно я смогу отыскать информацию, как вернуться в свой мир.

— Время красных мешочков!!! — вдруг ворвались в мои мысли радостные крики со всех сторон.

И пока я хлопала глазами, отгоняя отголоски своих размышлений, эти самые мешочки и закончились.

Просить что-либо для меня всегда было тяжело, но на эти средства у меня были особые планы, поэтому пришлось пересилить себя и тихо произнести:

— Бабушка, а я…получу?

Бабушка, покосившись на меня, довольно усмехнулась и с хитрой улыбкой достала из-за пазухи два пухлых красных мешочка, связанных в связку:

— Держи, дорогая, на весь год хватит — подмигнула она мне, вкладывая щедрый подарок.

Вокруг никто особо не удивился. Бабушка всегда была щедра к Е Сиу.

Поблагодарив пожилую женщину, я отстраненно слушала, что она говорит о маленькой Сиу, обняв ее (мне не сложно, а ей радостно). Сама же я вспоминала то, что еще удалось выяснить о детстве Е Сиу.

* * *

Е Сиу росла и была развита не погодам, все поражались удивительной сообразительности ребенка и часто хвалились тем как взросло она умеет говорить. Шутили, что опыт прошлых жизней, должно быть, отразился.

Сиу потеряла маму рано, ей тогда едва исполнилось четыре года. Умерла она родами, давая жизнь младшему брату. Маленькая девочка долго не могла понять почему ее любимая матушка совсем не приходит к ней.

По-первости нянечки отговаривались ее самочувствием, после рождения ей братика, потом затянувшейся болезнью, но однажды Сиу невольно услышала, как служанки матери говорят о том, что произошло.

Сегодня упрямая маленькая Сиу решила во чтобы то ни стало увидеть маму, пусть та даже спит после болезни. «Она просто тихонько посидит рядом и подержит ее руку — думала она — А может и вовсе ляжет ей под бочок, как раньше, и спокойно заснет». Со сном у девочки последние дни было совсем плохо. Снились плохие сны, а к маме не пускали, чтобы та успокоила как прежде.

— Что врать маленькой госпоже сегодня будем? — спросила первая устало, складывая какие-то ткани в сундук в покоях матери, к дверям которых прокралась маленькая Сиу, но остановилась, услышав разговор.

— Ох, не знаю — сокрушенно вздохнула вторая — По мне так зря господин запретил говорить правду ее дочери. Понятно, что он сильно переживал, как та воспримет потерю любимой матушки, но госпожа умерла, а дочка даже на похоронах не присутствовала. Нехорошо это.

— Что нехорошо? — спросила Сиу, тихо входя в двери и больше не таясь.

— Маленькая госпожа… — в испуге склонились служанки, боясь наказания за то, что проговорились.

— Почему вы сказали, что мама умерла? — проговорила она обмирая. Она не хотела в это верить.

Служанки переглядывались, но медлили с ответом. Это разозлило девочку, и она решила повторить то, как отец гневно кричал на слуг, когда те не подчинялись.

— Говорите! — прикрикнула она на них, топая ножкой.

— Госпожа, Ваша матушка скончалась родами — с поклоном ответила одна из них, не смея поднять глаз.

У Сиу перехватило дыхание. «Нет, не может быть. Ложь. Точно, я же слышала, что они говорили, что собираются врать мне».

— Вы врёте! — воскликнула она со страхом и гневно повторила — Врёте!

— Госпожа… — пролепетала служанка.

— Я сама слышала, что вы собирались обмануть меня -звенящим голосом говорила девочка — Где моя мама? Куда вы ее спрятали?! — требовала она ответов. В груди у нее неприятно жгло.

— Госпожа, успокойтесь — пыталась утихомирить ее служанка — Ваша мама скончалась, но она смотрит на Вас с небес…

— Вы всё врете!!! — отчаянно крикнула Сиу и потеряла сознание, только успев заметить яркую вспышку света.

После этого она тяжело заболела. Никакие лекари не помогали. Она была слаба и всё время спала. Жизнь тлела в ней подобно угольку. В секунды сознания, она только звала маму. Она знала, что, если та услышит и придет, всё снова станет как прежде. Но мама не приходила.

Испробовав все средства, отец Сиу обратился в бессмертные секты. Те не отказывали взглянуть на ребенка, но не торопились. Для них жизнь текла медленно и неспешно, они не понимали торопливости смертных.

На счастье семьи Е, в столице Шэн появился странствующий бессмертный.

Он уже давно не принадлежал ни к одной секте и просто путешествовал по миру без особой цели. Путь привел его в Шэн и он уже собирался отправляться дальше, пополнив свои запасы бумаги, когда его окружили воины и со всем возможным почтением попросили последовать за ними, передав, что генерал Е просит о помощи.

Кто такой этот генерал, бессмертный понятия не имел, да ему было и всё равно куда идти, поэтому он молча пошел за этими людьми. «Отказать всегда лучше тому, кто решил позвать, а не тем, кого послали».

Однако, выслушав этого, сурового внешне, но такого мягкого внутри, человека бессмертный согласился помочь. Дети священны, они — основа жизни. Осмотрев девочку, он сказал, что причина ее состояния в искажении ци, а еще в нежелании жить.

Три дня он исправлял течение ци в меридианах ребенка, а уходя сказал, что убрал из ее памяти воспоминания о матери, чтобы они не тревожили сердце и не разрушали душу тоской, ведь она может захотеть последовать за ней.

Кроме того, он отметил, что отрицательные эмоции, ставшие причиной срыва, могут пагубно сказаться на ее здоровье и в будущем. «Так что лучше не расстраивать ее, не допускать обид, разочарований и тем более гнева. Если же всё же разозлится, пусть выпустит пар, держать в себе — это только вредить своему духовному началу».

С тех пор и началась новая жизнь Е Сиу, полная заботы, внимания и потакания всем ее капризам. Слугам строго настрого было наказано не расстраивать дочь генерала Е, а вся остальная семья ни в чём не отказывала девочке. В крайнем случае, они заменяли одно другим, если не могли предоставить требуемое. Она всегда получала больше.

И конечно, со временем характер маленькой Сиу стал портиться всё больше. Не зная ни в чём отказа, она стала капризной и самодовольной, избалованной и поверхностной. Она стала жестокой, так как ей никто не запрещал наказывать слуг так, как ей заблагорассудится. Одни не могли ей запретить, а другие думали только об ее здоровье, да еще о том, что ей полезно выплеснуть злость.

С годами ситуация всё усложнялась. Сиу быстро поняла перед кем ей нужно притворяться милой, кому услужливо улыбаться, что им говорить. Со временем всё это превратилось в привычку.

Лишь Е Цинъюй не потакал ее жестокости и пытался сдерживать ее, обосновывая заботой о ней самой и репутации семьи, но и он…

Цинъюй, когда подрос, узнав о том, что стал причиной смерти матери, а также о болезни Сиу, всегда был снисходителен к сестре, лишь необходимость воспитания, когда на него перешла ответственность Главы семьи, заставляла поступать с сестрой сурово.

Впрочем, ему быстро стало понятно, что смиренно принимающая его отповеди и наказания сестрица, потом отыгрывалась на слугах за неприятные эмоции. А отец запрещал вмешиваться, напоминая, что она не должна держать гнев в себе.

* * *

Да уж, разбалованность и жестокость Е Сиу была родом из детства. Семья желала ей добра, а выросло…то, что выросло.

Опомнившись, я огляделась. Таньтай Цзыня не было в зале. «Уже ушел на встречу с представителями племени Июэ? — подумала я и вздохнула, поднимаясь — Ну и мне пора».

Стоя у замёрзшего пруда, я ждала, когда сюда придет Таньтай. Я помнила, что после встречи он задумавшись будет прогуливаться по территории поместья и окажется здесь. Помнила я и разговор Лань Ань с ним. Наверное, он пройдет также, за исключением некоторых воспоминаний о Сиу.

* * *

— Управляешь птицами — проговорил Таньтай Цзынь, когда женщина вышла из тени — Значит ты из племени Июэ?

Вместо ответа она подняла свою вуаль и через пару секунд опустилась на колени со словами:

— Мой принц — поприветствовала его женщина жестом и чуть дрожащим голосом продолжила — Я вернулась к Вам, Ваше Высочество.

Таньтай Цзынь смотрел в знакомое с детства лицо и вспоминал то, что она сказала ему на прощание годы назад:

— Мой принц, не давайте себя в обиду. Я вернусь. С самого детства Вы отличались от других детей. Я пыталась научить Вас самоуважению, стыду и нравственности, но не преуспела. Мне всё равно, действительно ли Вы хотите плакать или смеяться, но если не научитесь плакать, когда должны плакать, и смеяться, когда должны смеяться, как все остальные, люди всегда будут видеть в Вас монстра и подвергать травле. Поэтому, если хотите жить нормальной жизнью, Вам следует учиться чувствовать или хотя бы изображать человеческие чувства, как должно.

— Тетя Лань Ань — произнес он после долгой паузы, давая знать, что узнал гостью.

Та, после слабой улыбки, продолжила:

— Я подвела доверие принцессы, оставив Вас, но я Вас не обманула. Я дала обещание вернуться и вот я здесь.

Таньтай Цзынь помолчал, глядя в сторону, а потом спросил:

— Скажи же почему ты ушла и зачем вернулась? Именно сейчас — добавил он.

Лань Ань опустила взгляд и вздохнув начала отвечать:

— Ваш отец оставил нас одних во дворце: без денег, без помощи и без поддержки. Нам пришлось очень тяжело — сдерживая слезы говорила Лань Ань — Я приняла решение воспользоваться возможностью и сбежать из дворца, чтобы добраться до Июэ и попросить о помощи. Думала смогу вызволить Вас из плена. Но всё пошло не по плану. Предыдущий старейшина умер, а новый не хотел связываться с императором Цзина и решил не вмешиваться.

— И ты осталась с ними — поджав губы заметил Таньтай.

— Мой принц, я не посмела вернуться ни с чем — начала оправдываться Лань Ань — Я жила в позоре, цеплялась за малейшую возможность. Мне пришлось выйти замуж за старейшину.

На этом месте Цзынь дернул уголком губ: «Какой позор, она стала женой главы племени» — саркастично подметил он.

— Спустя годы, я стала жрицей — продолжала женщина — Теперь племя Июэ повинуется мне — вскинула она взгляд — Наконец, я смогла привести стражу лунной тени, чтобы спасти вас.

Таньтай Цзынь, подумав, изобразил легкую улыбку и произнес:

— Встань, Лань Ань.

— Благодарю — с облегчением выдохнула та и поднялась — Мой принц, Вы так повзрослели.

— Лань Ань — чуть нахмурился Цзынь, отходя в сторону от подошедшей ближе женщины — Что-то я не помню, чтобы ты владела способностями Июэ. Так кто же подослал соловья?

Лань Ань на миг поджала губы, а затем произнесла:

— Нянь Баюй, покажись.

Спрыгнув с крыши, на землю тихо приземлился молодой мужчины с длинными кудрявыми волосами и тут же отдал честь принцу Таньтаю:

— Мой принц.

— Он глава стражи лунной тени — представила его Лань Ань и пояснила — Прошлый старейшина спас его семью, так что вся семья Нянь будет верна Вам до самой смерти.

Таньтай Цзынь с любопытством смотрел на парня, который с готовностью кивнул на заверения Лань Ань, и с интересом спросил его:

— Значит ты тоже обладаешь даром Июэ? — имея ввиду, что тот тоже может говорить с животными, как и он.

— Народ Июэ может не только говорить с животными — слегка разочаровал того Нянь Баюй — Мы знаем техники как управлять ими и можем иметь особую связь со своим фамильяром. Мой фамильяр — это соловей — признал он и свистом подозвал соловья к себе.

— Мой принц — вмешалась в разговор Лань Ань — Я боюсь, что император Шэна считает Вас виновником событий на свадьбе принца Линя. Мы перехватили нескольких убийц, посланных советником Его Величества. Я уверена, что они не бросят попыток Вас устранить — с беспокойством добавила она и продолжила — Я арендовала корабль. С помощью стражей лунной тени у нас получится помочь Вам сбежать отсюда и вернуться в Июэ.

— Я разве говорил, что хочу вернуться? — сухо спросил Таньтай Цзынь.

Лань Ань растерянно моргнула, а потом с непониманием произнесла:

— Неужели Вы хотите остаться здесь и жить заложником?.. Я не понимаю. Разве Вас что-либо здесь держит? — спросила она, а затем продолжила увещевать принца — Ваш дом, Ваш народ — это Июэ. По-настоящему о Вас переживают лишь они: голодны ли Вы, тепло ли одеты, счастливы ли Вы. Мой принц, мы оградим Вас от любой опасности, будем охранять и защищать Вашу жизнь. Неужели Вы не хотите жить в уважении, где любой Ваш приказ исполняется?

Цзынь слушал, а сам вспоминал как Е Сиу уговаривала его принять лекарство, была рядом, когда тот мучился лихорадкой, запугивала слуг, которые издевались над ним, показывала безопасность еды, чтобы тот поел нормальной еды, предоставила теплую одежду, мстила брату за испорченный рукав, кормила сладостями, отвечала на вопросы, пряталась от опасности у него на груди, а потом подсказывала как избежать подозрений в нападении воронов. Она знала о его поступках, но не осуждала, а принимала их за справедливые действия и помогала избежать наказания.

Получается не только члены Июэ заботились о его комфорте и безопасности. Сиу защищала его как могла, по-своему. Должен ли он защитить материнский народ от опасности новой власти в Цзине?

— Лань Ань, скажи мне должны ли люди скучать по родине — рассматривая свою ладонь, произнес он задумчиво.

Теперь, когда в его руках есть сила, можно защитить не только свою жизнь, но и свои права.

— Да, человеку свойственна тоска по родине — проговорила Лань Ань с надеждой. С надеждой на согласие принца идти за ней.

— В таком случае, я вернусь — медленно начал он — Не просто к Июэ, а в Цзин. Чтобы унять свою тоску по родине — с усмешкой добавил он.

— Куда бы Вы не пошли, я последую за Вами, мой принц — после небольшой заминки поклонилась Лань Ань.

Таньтай Цзынь хмыкнул про себя: «Когда-то она говорила моей матери такую же фразу. Но стоит ли ему верить в эту преданность? Только время покажет».

— Когда вы готовы отплыть? — спросил он.

— Завтра утром. Нужен лишь Ваш приказ — ответила Лань Ань.

— Тогда ждите меня на причале завтра — кивнул он и добавил отстраненно — У меня еще остались дела.

— Да, мой принц — синхронно поклонились представители Июэ и через несколько секунд неслышно растворились в темноте ночи.

Отступление Таньтай Цзынь

Итак, императоры Шэна и Цзина оба желают моей смерти, а значит возвращаться в Июэ нельзя. Этим я лишь навлеку гнев на народ моей матери. Я должен вернуться в Цзин. Лишь тогда я верну себе то, что принадлежит мне по праву. Лишь тогда обрету силу и смогу защитить себя, племя Иэю и тех, кто важен мне.

Меня ждет трудный путь и не стоит ступать на него с пустыми руками. Демоница, что вьется вокруг Цинъюя, идеально подойдет для пополнения сил.

Кажется, я и правда готов покинуть этот город и этот дом. Место, что было для меня тюрьмой. Но что это за странное чувство?..

Здесь, за последний месяц, мне довелось испытать много разных непривычных мне ситуаций, где ко мне проявляли заботу и участие. Один человек. А я так и не узнал причин зачем она это делала.

«Е Сиу, или кто ты там есть сейчас, больше мы с тобой никогда не увидимся» — с легким сожалением подумал Таньтай Цзынь.

Меня ждет мой собственный путь.

* * *

Да уж, оставаться здесь ему опасно, нужно уходить.

А мне нужно успеть всё рассказать ему перед тем как он вступит на свой путь. Для этого нет нужды сопровождать каждый его шаг. У меня только и есть, что информация, которая может помочь ему, но ее же не обязательно рассказывать частями. А то и вовсе — не нужно вываливать всё. Достаточно будет предупредить о предательстве Лань Ань и нападения Минланга. Если своевременно избавиться от этой угрозы, разумно распорядившись полученной информацией, то он сможет спокойно занять трон и править в Цзине. Ли Сусу не вонзит шипы в его сердце, и он сможет прожить свою смертную жизнь, став достойным правителем.

Что касается войны с Шэном?.. Ну она неизбежна, учитывая темперамент нынешнего императора. Вот еще, кстати, не забыть подсказать тайно перепрятать прах матери. На всякий случай. Конечно, о заклинательнице, подсказывающей шаманские ритуалы императору Шэна, она расскажет и, если ее устранить вместе с ее господином, то возможно не будет ни похищения праха, ни армии марионеток, да и Цинъюй с лисой останутся живы-здоровы. Но лучше перестраховаться.

Таньтай Цзынь показался на галерее и задумчиво огляделся, остановившись под деревом.

Прощается «с тюрьмой»?

Ну ладно, мой выход.

— Цзынь, вот ты где — произнесла я, выходя из тени и, приближаясь к нему, добавила — Я искала тебя.

— Зачем? — тут же напрягся Таньтай.

— У меня кое-что есть для тебя — улыбнулась я и достала один из подаренных мне красных мешочков — Держи — протянула я его ему — с Новым годом!

Я уже узнала, что дарение красного мешочка (а в современном Китае красного конверта) это не просто деньги — это пожелание удачи, благополучия, счастья, своеобразное благословение и сила защиты от зла. Традиционно его вручали самые старшие члены семьи. Вот почему именно бабушка раздавала красные мешочки.

Таньтай Цзынь застыл, недоверчиво глядя на мешочек и с подозрением спросил:

— Это же тебе подарили. Зачем отдаешь мне?

— Мне подарили много, поэтому я решила поделиться с тобой — «к тому же, несправедливо, что только ему не досталось».

— Разве бывает много счастья, удачи и защиты? — дёрнул уголком рта Таньтай.

— Не знаю… Но бывает, когда хочешь поделиться счастьем с кем-то рядом. Бери — вложила я мешочек в его руку — Тебе он точно пригодится и ближайшее время.

Меня пронзили взглядом. Может решил, что я подслушала недавний разговор о побеге?

— Ты что-то знаешь? — напряженно спросил он.

— Кое-что — уклончиво ответила я — Новый год — это время перемен. Для тебя они начнутся совсем скоро.

— Ты теперь и гаданием занимаешься, как твой учитель Пан Ичжи? — фыркнул Цзынь.

— Ну не совсем — усмехнулась я и подмигнула ему — Но могу предсказать твое ближайшее будущее.

— Проще говоря, ты что-то узнала о моих планах и теперь хочешь этим похвастать — саркастично заметил Таньтай и закатил глаза — Твое стремление везде совать свой нос не доведет тебя до добра — немного угрожающе процедил он.

Решив отвлечь его от лишней подозрительности, развеять враждебность и создать хорошее настроение, я предложила:

— Давай зажжем фейерверки что купили.

Их я зацепила взглядом у порога дома, когда только шла к памятному месту, чтобы поговорить с Цзынем, и решила прихватить с собой. Не зря же покупали.

Цзынь, как и в фильме, особого энтузиазма не проявил, но не мешал мне возиться с установкой фейерверков в снегу и их зажиганием. Зажечь пришлось от уголька, утащенного из жаровни в ближайшей комнате.

Помня, что они будут только искрить, я повернулась к Таньтаю и, внутренне выдохнув, начала говорить:

— Тебе грозит опасность и оставаться в Шэне тебе больше нельзя. Это правда. Но правда и в том, что и на твоем пути в Цзин…

«Бабах»! — выстрелил один из, вроде бы бракованных, фейерверков.

— Ай! — вскрикнула я от внезапности выстрела — Чёрт, а вот это неожиданно было — пробормотала я, переводя дыхание, косясь в сторону тлеющих фейерверков.

— Что такое? — поднял бровь Таньтай и усмехнулся — Фейерверки разве и не должны стрелять?

Только тут я поняла, что схватилась за рукав ханьфу Цзыня и продолжала судорожно сжимать его.

— Эм, ну да — ответила я, отцепляясь и неловко разглаживая смятое — Только я не ожидала такого от этих.

«Хм, не всё значит, как в фильме в этом мире происходит — пришла я к выводу, а затем приободрилась — Ну, буду считать это добрым знаком, что изменить эту историю вполне можно».

— Ладно, о чём я? — тряхнула я головой и возвращаясь к начатому разговору — Тебя ожидает…

«Бдыщ»! — снова громыхнуло и я вздрогнула от жара, почти опалившего мою руку. Оказалось, один из воткнутых в снег фейерверков упал на бок и выстрелив практически попал в меня, чуть опалив рукав.

«Ничоси…» — пронеслось в голове, и я икнула.

«Это что знак, что мне нельзя рассказывать о будущем? — опешив заподозрила я, но потом отмахнулась — Да ну. Просто совпадение. Да, точно» — успокоила себя я, но на всякий случай решила отойти подальше от кажущихся безобидными искрящих фейерверков.

— Давай, отойдем подальше — потянув за рукав Таньтая, я отбуксировала его за дерево и, с опаской покосившись на почти потухшие трубочки в снегу, выдохнув заговорила:

— На корабле тебе придётся…

«Пых. Плюх» — с шорохом целый сугроб снега (по ощущениям — лавина) с ветвей дерева посыпался сверху на наши головы.

«Да что ж такое?! — отплевывалась я, почти на ощупь отходя прочь — Внезапно мирно лежащий снег решил именно сейчас упасть и именно на мою голову»?

Отведя присыпанные снегом волосы с глаз, я оглянулась на дерево, освобожденное от снега, а потом посмотрела на небо. «Сами небеса против? Попытаться еще разок»?

Но я только успела открыть рот, как рядом рухнул фонарик, висевший на карнизе крыши.

«Ладно!! Поняла я! — махнула я опаленным рукавом в сторону неба — Чёрт возьми... — досадовала я, прислоняясь спиной к стене дома — Как же рассказать-то, если само мироздание против? Может оно смягчится, если следовать сюжету? Что там было в этом эпизоде — игра в снежки»? — предположила я.

Поначалу, я чувствовала себя крайне глупо, предложив поиграть Таньтай Цзыню в снежки. Мы же не дети малые. Но потом втянулась. Таньтай Цзынь с удовольствием кидал в меня снегом, наверное, так своеобразно мстя Е Сиу за всё «хорошее». По крайней мере, в его смехе больше угадывалась тень злорадности, а не беспечного веселья.

Цзынь азартно кружил вокруг и наносил внезапные броски, преимущественно целясь в голову. Создавалось впечатление, что он чувствовал себя хищником и преследовал свою жертву, выматывая ее короткими нападками?

Ну, быть той жертвой, которая в ответ отбивается и также наносит хищнику вред, несмотря на то, что уступает в силе и выигрывает только за счет ловкости, оказалось тоже весело.

— Ох, а это оказалось весело — тяжело дышала я, отдыхая после очередного раунда, валясь в сугробе под деревом.

— Раз ты не ожидала этого, зачем же предложила? — хмыкнул рядом Цзынь, лепя очередные снаряды.

— Ну… Чунь Тао говорила о веселье этой забавы и что это традиция уже — отговорилась я причиной, озвученной ранее служанкой, когда та делилась планами на вечер выходного.

— А мне понравилось — усмехнулся Таньтай, выкладывая слепленные снежки горкой.

— Ещё бы — смешливо фыркнула я — Весь выпавший снег со двора на меня истратил — закатила я глаза, представляя, что я сейчас, должно быть, та еще снегурочка.

Часть снега на одежде уже подтаяла, а разгоряченное беготней тело уже начало остывать, так что становилось зябко. Поэтому я поднялась и отряхиваясь предложила:

— Ладно, пойдем уже греться. А то заболеем еще.

В моей комнате, как обычно, было тепло. Я быстро скинула верхний плащ и, вытряхнув из волос часть снега, начала развязывать пояс на верхнем ханьфу.

— Цзынь, не стой — сказала я Таньтаю, застывшему у порога — Снимай мокрую одежду. Ты же знаешь где твои ханьфу? — уточнила я и указала — Я за ширму, а ты здесь. Поторопись, а то закончу раньше тебя переодеваться и застану тебя в одном нижнем белье — подначила я его уже из-за ширмы.

Таньтай только фыркнул. Но вроде тоже начал переодеваться, судя по звукам.

— Ох, как же хорошо — вытянула я ноги, сидя на подушке у жаровни — Только намокнув и замерзнув, можно ощутить как здорово, когда на тебе теплая и сухая одежда. Вроде бы такая малость, а какое наслаждение, да?

Таньтай Цзынь промолчал. Ну как обычно.

Я же передёрнулась от холода, скользнувшего по шее. Из-за волос.

— Вот только волосы мокрые. Брр. Надо сушить — решила я и начала распутывать накрученное с утра служанкой, чтобы распустить волосы и расчесать перед жаровней.

— Цзынь, помоги распутать — через время произнесла я, наощупь пытаясь выпутать шпильку с подвесками — Никак не могу вытащить эти последние две цепочки из волос.

Таньтай Цзынь казалось не реагировал, и я уже решила, что придется звать Чунь Тао, где она там сейчас, когда почувствовала, как чьи-то пальцы осторожно взялись распутывать колтун волос с украшением внутри.

— Спасибо — с облегчением выдохнула я, когда наконец удалось освободиться от запутанного.

Подняв взгляд, я глянула на вытащенные шпильки и усмехнулась — не без потерь — часть волос осталось на них.

Когда же я закончила с расчесыванием своей гривы, волосы почти досохли, и я оценила вид моего супруга, после чего деловито произнесла, подсаживаясь ближе к нему:

— Ну, теперь твой черёд.

— Не нужно — попытался отказаться чем-то смущенный Таньтай Цзынь, отодвигаясь.

— Не спорь — остановила я его движение, придержав за плечо — Ты же мне помог с волосами. Теперь я помогу тебе. Считай это ответной любезностью.

Мокрые волосы Цзыня не были особенно спутаны. Повезло и что на него не было накручено миллион украшений. Я без труда освободила его от единственной шпильки, державшей часть скрученных волос, а потом принялась за методичное расчесывание прядей, следя чтобы влажных волос не осталось.

Таньтай поначалу вздрагивал, стоило мне случайно коснуться его шеи или уха, но потом вроде бы успокоился и расслабился. Кажется, даже начал засыпать от размеренности действий.

— Послушай… — начала я, всё же надеясь рассказать хотя бы основное из того, что его ждет, но тут…

Чунь Тао, в этот момент решившая проведать госпожу и увидев нас, закрыла глаза ладошками и извинившись выскочила вон.

Тогда я еще не понимала причины этого смущения, а оказалось, что в Китае прикосновения к волосам — это весьма интимный процесс. За исключением, если это делают служанки. По мне так парадокс. Но в эту эпоху слуги считаются посредниками между тобой и другими, а в случае волос, вообще видимо оцениваются, как продолжение расчески.

Окликнув Чунь Тао я, оставив вновь напрягшегося Таньтай Цзыня, вышла наружу и попросила ту принести вина.

— Ну вот — потёрла я ладони, снова усаживаясь на свою подушку у жаровни — От внешнего воздействия холода мы избавились. Пришёл черёд прогнать внутренний холод.

— Разве это возможно? — с сомнением спросил Таньтай Цзынь, возможно думая о холоде в сердце и в душе из-за постоянного одиночества и отвержения окружающими его людьми.

— Я знаю отличный способ согреться изнутри — усмехнулась я.

Чунь Тао, принесшая вино и поднос с закусками, убежала с моим напутствием хорошо повеселиться, а я разлила по чашечкам вино.

— Алкоголь? Это твой способ прогнать внутренний холод? — скептично уточнил Таньтай — Серьезно?

Подвинув его чашку к нему поближе, я подняла свою и произнесла:

— Возможно он не согреет наши души, но может дать забвение и передышку, притупив боль, заглушив мысли.

«Я устала думать и тревожиться, мне нужен этот перерыв» — решила я и выпила первую чашку почти залпом.

Таньтай Цзынь усмехнулся, глядя на меня, но тоже отпил, а потом сказал:

— Но принципиально ничего не изменится.

— Изменится — не согласилась я с этой безысходностью — Мы же не в нарисованной картине живем, где всё статично, а это значит — всё меняется: меняется мир вокруг, и мы сами тоже. Перемены неизбежны. Но это даже хорошо.

— Далеко не всегда все перемены к лучшему — съязвил Таньтай, но перехватил бутылочку из моих рук, сам разливая следующую порцию вина по чашкам.

— Может быть — философски кивнула я, заглядывая в свою чашку с вином, и продолжила — Но это просто надо принять. Это жизнь. Не бывает всё и всегда хорошо. Иногда даже полезно замерзнуть, чтобы испытать счастье, когда согреешься. Порой нужно погрустить, чтобы потом ярче испытать радость.

— Хм — неопределенно хмыкнул Цзынь и мрачно выпил свою чашку вина. Может думает о том, что ему не дано испытывать чувства?

— Может ты еще скажешь, что нужно время от времени попадать в плен, чтобы сильнее ощутить, что такое свобода? — едко спросил Таньтай, снова обновляя наши чаши — Или, что некоторым свобода и не нужна?

— Нужна или нет, только он сам сможет ответить, освободившись из плена — покосилась я на него и сделала очередной глоток, решаясь — Оказавшись на свободе тебе придется столкнуться со свободой воли, муками выбора и тяжестью принятия решений. С предательством… Кха-кхх-кха… — прокашлявшись из-за вдруг сжавшегося горла, я вздохнула, смирившись, что сегодня мне не удастся сказать Цзыню больше, и произнесла — Когда открыты все пути, становится еще сложнее жить, нежели, когда все пути были закрыты и ты стоял на месте. Сам поймешь.

Таньтай Цзынь прожёг меня взглядом, видимо догадавшись, что я всё же прознала о планируемом побеге, и через еще одну чашку вина тихо спросил:

— Что, даже не попытаешься меня остановить?

— У тебя свой путь, а у меня свой — просто сказала, принимая чашу из его рук и поднимая ее вверх — Давай выпьем за то, чтобы нам в конце концов, удалось достичь того, что жаждет наша душа.

Цзынь принял тост и выпив чашу до дна, как и я, спросил с интересом:

— Свой путь?

— Да, у меня есть свои планы — пьяно ухмыльнулась я и призналась — Я не останусь здесь навсегда.

— Куда же ты хочешь пойти? — поинтересовался Таньтай, подперев ладонью щеку.

Помолчав немного, я всё-таки ответила:

— Пан Ичжи сказал, что в Сяояо принимают всех.

— Ты собралась стать бессмертной? — усмехнулся Цзынь.

— У меня нет такой цели, но если придется, то постараюсь стать — проговорила я.

Я сама не знала на что рассчитываю, отправляясь к бессмертным. Да, безусловно, их библиотеки могут содержать много информации, но вопрос смогу ли я отыскать нужное мне, получится ли найти выход, с помощью книжной мудрости, и сколько времени у меня займут эти поиски и реализация способа вернуться. Если он вообще существует, этот способ.

Я заметно помрачнела и, посмотрев на замершего Таньтая (тот кажется уже спал с открытыми глазами), пробурчала:

— Я спать, а ты как хочешь — и покачиваясь поковыляла к кроватке.

«Утро вечера мудренее. Кто знает, может Небеса проникнутся и завтра я смогу подсказать Цзыню, что его ждет на корабле? Ну, а если нет, то нет — не нанималась в спасители.

Уверена, без Ли Сусу, он будет собраннее и осторожнее, глядишь и сам по себе избежит опасностей. Всё-таки не зря же он шпильку заранее где-то нашел для предательницы Лань Ань, значит теоретически готов к ее неверности.

Уже автоматически погрузившись в предсонную медитацию, я принялась просматривать ближайшие события, а может то были просто сны?