Иной Гарри Поттер. Книга 1 (джен)

С этими мыслями, дрожащими от напряжения и радости руками, он схватил Кубок…

В то же мгновение Гарри почувствовал знакомый рывок где-то под ложечкой. Ноги оторвались от земли. Рука, крепко держащая Кубок, не разжималась. Кубок куда-то понёс его сквозь завывание ветра и пёстрый вихрь красок, словно он снова летел в дуле огромной пушки.

Гарри резко приземлился. Рука, наконец, оторвалась от Кубка. Он поднял голову.

Местность вокруг ничем не напоминала Хогвартс. Не было гор, окружавших замок, похоже, он преодолел несколько миль, может, даже сотню. Он стоял посреди тёмного, густо заросшего кладбища, справа за огромным тисом чернел силуэт небольшой церкви. Слева — холм, на склоне которого старый, красивый, но заброшенный особняк.

«Это часть задания? Что-то не похоже…» — с тревогой подумал Гарри.

Он сжал палочку покрепче, настороженно оглядываясь. Холодный, влажный воздух кладбища давил на него.

Отчаянно всматриваясь в темноту, он заметил, как медленно, огибая старые, покосившиеся могилы, к ним приближается человек. Роста невысокого, лицо скрыто глубоким капюшоном, в руках он нёс какой-то свёрток, который держал с пугающей осторожностью, словно хрупкий драгоценный камень. Расстояние между ними сокращалось.

— Стой на месте! — крикнул Гарри, направив палочку в его сторону.

Незнакомец остановился возле высокого покосившегося надгробья. Гарри теперь видел, что у него на руках был… младенец. А может, просто свёрток с одеждой? Он был слишком мал, чтобы разобрать в темноте.

И тут случилось то, чего Гарри меньше всего ожидал: шрам взорвался такой болью, какой он никогда прежде не испытывал. Это был не просто огонь — это был раздирающий разряд, который мгновенно лишил его сил. Он закрыл лицо рукой и рухнул на сырую траву, как подкошенный, едва не выронив палочку. Голова раскалывалась от боли, и всё поле зрения залило ослепительно-белым светом.

Чутьё подсказывало Гарри, что сейчас произойдёт что-то ужасное, что-то непоправимое.

Откуда-то издалека, сквозь пелену боли, донёсся холодный, пронзительный голос, который, казалось, звучал у него в самой голове:

— Свяжи его, Хвост!

— Сию минуту, мой Лорд.

«Хвост! Мой лорд!».

Одновременно прозвучали два заклинания.

— Инкарцеро!

— Протего!

Верёвки вылетели из палочки Хвоста и рухнули, ударившись о невидимый барьер.

Боль в шраме резко усилилась, она стала невыносимой, Гарри ничего не видел.

Он направил палочку на себя.

— Анестезио!

Тело Гарри обмякло, пальцы разжались.

На мгновение он потерял сознание. Сразу же пришёл в себя. Боль отступила, зрение вернулось, он лежит где-то. Справа выбегает человек в капюшоне со свёртком в руках и направляет в него палочку. Он обходил выставленный щит с другой стороны.

— Протего! — инстинкты Гарри опомнились раньше сознания.

Верёвки снова не достигли своей цели.

Гарри вскочил и, шатаясь, побежал в противоположную сторону.

Хвост бежал за ним, тяжело дыша, и швырял проклятиями, которые пролетали мимо или с треском врезались в надгробья.

Снова раздался ледяной голос, полный презрения:

— Тупица, брось меня здесь и поймай его!

Гарри снова пронзила боль в шраме, но было уже терпимо. Он уже почти пришёл в себя. К нему приходило страшное, но чёткое понимание происходящего.

«За мной гонится Хвост. Это Питер Петтигрю. Он виновен в смерти моих родителей!» — эта мысль обожгла Гарри.

Гарри резко остановился, сжал крепче палочку и направил её на Петтигрю.

— Авада Кедавра!

Вылетела зелёная вспышка света. Мимо. Слишком темно, плохо видно.

— Люмос максима!

Яркий шар света взмыл кверху, застыв, как маленькое солнце. И в его сиянии Гарри увидел своего врага.

Питер Петтигрю был застигнут врасплох. Он выглядел, как перепуганная, жирная крыса, которую внезапно вытащили из темноты. Его маленькие, водянистые глаза дико забегали, полные животного ужаса. Он находился примерно в пятидесяти футах.

— Авада Кедавра! — на этот раз Гарри бьёт куда надо, но Хвост успевает увернуться.

Красная вспышка острой бритвой пролетает по правому боку Гарри. Он сразу же контратакует.

— Круцио!

Багровый луч, извивающийся, как раскалённая проволока, впился Петтигрю в грудь.

— А-а-а-а-а! — раздался душераздирающий крик.

Это был пронзительный, животный вопль. Он рухнул на каменный пол, словно у него перерезали сухожилия. Его тело не просто дёргалось — оно извивалось, выгибалось в неестественных, судорожных позах. Каждая мышца, каждый нерв кричали под неумолимым давлением проклятья.

Гарри медленно, шаг за шагом, приближался к корчащемуся телу. На лице Петтигрю выступила кровавая пена, а глаза, выкатившись, смотрели на Гарри с мольбой и ужасом.

— Гарри! Пожалуйста! — Петтигрю захлёбывался словами между стонами.

Гарри остановился прямо над ним.

В его глазах не было ни сострадания, ни сомнения — только ледяная, абсолютная, застывшая пустота.

— Пощади меня! Пожалуйста, я… я всё тебе объясню! Это был приказ! Он меня заставил, Гарри!

Гарри прервал заклятие. Петтигрю затих, тяжело дыша, и поднял грязное, опухшее от слёз лицо, на котором сквозь боль заиграл проблеск надежды.

— Объяснишь? — безжизненно произнёс Гарри, опустив палочку. — Объяснишь, как ты предал моих родителей? Как ты отправил Сириуса в Азкабан? Как ты прятался, пока я рос с Дурслями?

— Я… я буду тебе служить, Гарри! Я стану твоим лучшим слугой! Я искуплю свою вину!

— Не искупишь.

Гарри поднял палочку в последний раз.

— Авада Кедавра!

Ярко-зелёный луч света ударил Петтигрю прямо в лицо.

Глаза, полные мольбы и надежды, остекленели, и всё выражение ужаса исчезло. Его тело обмякло, последний вздох замер на губах. Всё было кончено.

Гарри стоял над трупом, неподвижно глядя на него. Он чувствовал странное оцепенение. Не было ни облегчения, ни торжества, только ощущение завершённости.

И только тогда он почувствовал странную, нарастающую теплоту на правом боку. Он опустил взгляд. Тёмное, почти чёрное в этом свете пятно обильно расползалось сбоку по его мантии. Всё-таки Хвост резанул его. Уже слабеющее «Анестезио» и адреналин заглушили его боль, поэтому он не сразу почувствовал.

«Это подождёт», — решил Гарри. Исцеление раны не было приоритетом. Смерть Хвоста не остановила самое главное. Надо найти Волан-де-Морта.

Гарри огляделся. Он стоял рядом с мраморным надгробием. На нём было высечено «ТОМ РЕДДЛ». Напротив стоял котёл.

«Волан-де-Морт! Надо найти его, срочно!» — напомнил себе Гарри и направился туда, откуда прибежал Хвост. Он должен быть где-то здесь, возможно, в яме.

Световой шар позади, посланный Гарри, начал терять свою силу и тускнеть. Он уже собирался выпустить новый, как увидел: по склону холма к нему стремительно приближались две тёмные фигуры. Кажется, они в мантиях. Это не маглы…

Сердце Гарри судорожно ёкнуло. Не раздумывая, он тут же развернулся и бросился бежать вглубь кладбища.

Глухая, почти осязаемая тьма, свинцовая тяжесть в ногах и раны не способствовали тому, чтобы быстро бежать. Он спотыкался о невидимые в темноте кочки и корни, едва удерживая равновесие.

Сзади уже доносились крики. Они нагоняли его.

Убегая, Гарри кое-как различал очертания надгробий. Ему отчаянно не хотелось налететь на один из них, но он не мог замедлиться.

Вдруг почва под ним исчезла. Его нога провалилась в пустоту.

Гарри полетел вниз, и в тот же миг раздался глухой удар. Он упал на дно неглубокой, но коварной ямы. Голова с левой стороны с силой ударилась о выступающий край камня.

Гарри вскрикнул, и в тот же миг голову пронзила острая, жгучая боль, от которой перед глазами поплыли чёрные пятна. По виску потекло что-то тёплое и липкое. Мир качнулся. Он почувствовал, как острый камень упирается в бок, именно в рану, оставленную Хвостом. «Анестезио» по-прежнему приглушало основную боль, было терпимо, но Гарри почувствовал, как кровь хлынула с новой силой из-под мантии. Он попытался отдышаться, но в груди что-то мешало, и он с трудом мог вдохнуть воздух. Каждая мышца горела от усталости, а голова гудела, как растрёвоженный улей.

Они уже рядом. Их шаги, тяжёлые и быстрые, отдавались в сырой земле. С трудом превозмогая тошноту и головокружение, Гарри выглянул из своего укрытия-ловушки и, не целясь, дико крикнул в сторону преследователей:

— Авада Кедавра!

В ответ раздался свист, и над ямой пролетели два луча — один кроваво-красный, другой пронзительно-зелёный.

— Не убивай его, идиот, он нужен живым! — закричал один из атакующих.

Обессиленный, но упрямый, Гарри рывком поднялся из-за защитного камня и, тяжело дыша, выпалил ещё одно заклинание, и снова — смертоносное. Видимость была ужасной, он целился на звук, наугад.

Было мучительно тяжело сфокусироваться на заклинании. Глаза слезились, перед ними всё плыло. Голова кружилась, и Гарри не мог понять, что этому виной — сотрясение от удара или потеря крови.

— Уолден, этот щенок «Авады» кидает!

«Согласен, не самый лучший выбор в данной ситуации».

— Редукто!

Раздался взрыв.

— Ааа… Сука! Он зацепил меня. Уолден, помоги мне. Уолден, ты где?

Гарри увидел синюю вспышку, прилетевшую слева.

Он попытался дёрнуться, чтобы уклониться или ответить, но не смог пошевелить ни единым мускулом. Его парализовало.

— Люмос максима.

Ослепительный шар света взмыл в небо, превращая ночь в день.

Гарри инстинктивно попытался зажмуриться, но не смог: парализующее заклинание удерживало его, позволяя двигать только зрачками, которые болезненно реагировали на вспышку.

Когда зрение Гарри, наконец, адаптировалось к ослепительному свету, он увидел фигуру, склонившегося над ним пожирателя смерти.

Это был крупный, широкоплечий мужчина в длинной чёрной мантии. Он обладал мускулистым, крепким сложением, и даже ткань мантии не могла скрыть его мощного торса. Лицо мужчины было жёстким и угловатым, с тонкими, плотно сжатыми губами. Его узкие, глубоко посаженные глаза горели лихорадочным, нетерпеливым огнём.

Раздался его низкий, гортанный голос, который Гарри узнал с неприятной внезапностью:

— Попался, Поттер!

Это был Уолден Макнейр, палач Клювокрыла.