За кулисами истории (гет)

Прошла почти неделя, прежде чем мне удалось найти несчастную кровать. Разумеется, все Мародеры участвовали в поисках. Разумеется, нас всех поймали после отбоя, причем целых три раза, назначив, в конечном счете, по целому месяцу отработок. Но, что самое неприяное, баллы факультета Гриффиндор оставались на стабильном нуле. По результатам первых нескольких дней занятий даже у Хаффлпаффа насчитывалось порядка сорока камней, в то время как мы вчетвером умудрились своими ночными вылазками свести на нет старания всего факультета.

Чего мы не поняли, так это одной очень важной вещи, изменившейся с прошлого года. Френк Лонгботтом — новый староста мальчиков Гриффиндора. В прошлом году за порядком следил милый, безобидный ботаник Аластор Грюм, который верил в лучшее в людях, время от времени читал нам мораль, но, в целом, жил в своем мире розовых единорогов и больше был сосредоточен на учебе, чем на проказах младшекурсников. А Френк — это тот парень, который влюбился в девушку, взорвавшую котел его бывшей пассии, тайком таскал в Хогвартс огневиски и получал вопилки от своей матери не меньше десяти раз за семестр.

Поэтому в последний учебный день недели Френк отказался сообщать нам новый пароль от гостиной. И запретил это делать всем остальным ученикам под страхом серьезных проблем со старостой.

- Если вы хотите гулять по ночам — вот ваш шанс, пожалуйста, не стесняйтесь. Но не дай Мерлин вы попадетесь кому-нибудь сегодня, и с вас снимут баллы — будете практиковаться незаметно бродить по коридорам до самого Рождества! Попробуете пожаловаться преподавателям — весь курс лично перед МакГонаналл подтвердит, что видел, как я передавал вам новые пароли.

В общем, Френк — это вам не Аластор.

В ту ночь мы поняли еще одну важную вещь. Хогвартс — мордредов лабиринт.

Разумеется, мы и раньше слонялись по ночам, но наши вылазки редко длились дольше пары часов. В этот же раз, впервые вынужденные скрываться от дежурных от отбоя до самого завтрака, мы были искренне поражены, как быстро перемещаются между этажами Филч и его кошка, старосты, преподаватели… К тому же, наш Штаб за лето разрушили, проклятые эльфы привели комнату в идеальное состояние, и мы понятия не имели, безопасно ли прятаться в нем теперь.

И вот, вынужденные слоняться по непроглядной тьме запутанных коридоров, после очередного побега от миссис Норрис на пятом этаже, мы обнаружили, что потеряли Сириуса.

Звать было опасно — нас могли услышать. Не искать друга тоже нельзя: во-первых, он наш друг, во-вторых, он не то чтобы профи в прямохождении… Если честно, Сириус и при свете дня может запутаться в двух ногах и сбить рыцарские доспехи, а ночью так и вовсе вечно обо что-то спотыкался, куда-то падал, где-то застревал. Другими словами, легкая добыча для дежурных. А с Френка явно станется даже за одного Мародера наказать всех четверых.

И вот, мы пошли обратно, опасаясь, что миссис Норрис еще не покинула коридор, обшаривая каждый угол, каждый гобелен, каждую картину.

В какой-то момент, когда мы проходили мимо большого зеркала, Блэк вывалился прямо из него, сбивая с ног Ремуса и падая прямо на него.

- Ты бы хоть цветы сперва подарил, — пробурчал Ремус, спихивая с себя блэковскую тушу.

Блэк поднялся на ноги, отряхиваясь и протянул руку поверженному оборотню. Тот тоже встал и удивленно повернулся к зеркалу.

- Ты как туда попал вообще?

Блэк пожал плечами, наколдовал букетик из ромашек, и сунул в руки Ремусу.

- Не хотел торопить события, но ты оказался слишком сногсшибателен.

Ремус, тупо посмотрев на букетик, не нашел ничего лучше, как двинуть им по лицу Блэку. Тот картинно схватился за сердце и начал медленно оседать на пол, пока не потерял равновесие и не начал заваливаться на бок уже по-настоящему. Воровато оглядываясь в поисках дежурных, я подпер Сириуса коленкой и наколдовал Люмос.

Зеркало выглядело как… обычное старое зеркало, если честно. Дождавшись, пока Сириус поднимется на ноги, я подошел поближе и потыкал отражение пальцем. Обычное зеркало.

Я хотел удивленно повернулся к Сириусу, но, едва отвел взгляд, мой палец перестал ощущать зеркальную поверхность и провалился в пустоту. Испуганно переведя глаза на зеркало, я увидел, что мой драгоценный палец наполовину торчит в этом самом зеркале. Попытался одернуть руку и тут же осознал, что застрял.

Мы пытались вытащить его следующие полчаса. Под конец у меня случилась натуральная истерика.

- Давайте резать! Отрежьте мне этот дурацкий палец и отправьте маман совиной почтой! Я не хочу умирать!

Джим наложил на меня Силенцио, пока я не переполошил всю школу, а Ремус зарядил отрезвляющую пощечину. Вот с виду пай-мальчик, но как доходит до рукоприкладства, так он всегда первый…

Я замолчал и обиженно посмотрел на Люпина. В этот самый момент яснова почувствовал, как зеркало расступается и оказался на свободе.

Все четверо снова посмотрели на зеркало. Поттер потянулся к нему рукой, дотронулся, перевел на нас взгляд и тоже застрял.

Начинаю думать, что табличка-классификатор тупости им. С. Снейпа права, и Джима в голове и правда только сжатый воздух. Я бы ему об этом сообщил, но с меня так и не сняли Силенцио. Поэтому сообщил Сириус.

- Поттер, ты идиот!

Я кивнул. Поттер, в принципе, тоже.

Еще минут десять мы возились с рукой Джима.

- Я и вправду идиот, — застонал Джим, закрыл глаза и устало УТКНУЛСЯ ЛБОМ В ЭТО ПРОКЛЯТОЕ ЗЕРКАЛО.

Честное слово, мы даже сделать ничего не успели. Через мгновение Поттера полностью затянуло внутрь.

- Вот! — воскликнул Сириус, обращаясь к Ремусу. — Вот так я туда попал!

Ремус не сводил глаза с зеркала.

- Ну, почти… Я упал в него спиной вперед.

Ремус перевел странный взгляд на Сириуса и, смотря ему прямо в душу, шагнул в зеркало, тоже пропадая из коридора. Я почти было заорал, но Силенцио и правду — очень полезное заклинание.

Через несколько секунд из зеркала высунулась голова Люпина.

- Я понял! Оно открывается только если на него не смотреть. Залезайте!

Мы закрыли глаза и залезли.

Внутри оказался потайной проход в неизвестном направлении.

- Дементора мне в душу, — протянул Сириус.

Я кивнул. Сириус нахмурился, и, видимо, вспомнив, что я под заклятьем, наконец-то вернул мне дар речи.

- Будет неловко, если мы случайно попали в покои Флитвика или что-то в этом духе, — я указал на малюсенькую дверцу прямо за Ремусом.

Очевидно, я оказался самым наблюдательным, потому что все резко обернулись.

- Предлагаю проверить кому-нибудь одному, — выступил Джим. — Чур не я, потому что мне МакГонагалл еще прошлогодние полеты на метле не простила.

- И не я, я вообще оборотень, Попечительский совет будет рад меня выгнать, — запротестовал Ремус.

- А я бюджетник!

В конце концов, у меня Абраксас умер, кто знает, спасет ли Люциус мою задницу, если из-за серьезных проступков меня решат лишить оплачиваемого попечителями обучения.

Все повернулись к Сириусу.

- Ну почему всегда я?..

- Во-первых, это ты сюда упал первый, — я загнул палец, — во-вторых, ты — Блэк. Животное не краснокнижное, вашу популяцию беречь особого смысла нет. Поттер вон единственный в своем поколении, Люпин — вообще волшебный оборотень. А Блэков даже сами Блэки не считают, что ни год, то изгоняют из рода кого-нибудь.

Сириус вздохнул, соглашаясь, и толкнул дверцу. Ничего не произошло. Потянул дверцу. Открылась.

Количество паутины в соседней комнате, заметное даже при тусклом Люмосе однозначно свидетельствовало, что Флитвиков здесь не водится. Отобрав у Люпина ранее подаренные ромашки, Сириус смахнул букетом паутину , заслоняющую обзор, и шагнул внутрь.

- Никого!

Мы зашли следом. Джим зажег факелы на стенах и вот, перед нами предстала очень пыльная, очень пустая комната с очень одиноким пустым портретом. Я прочитал табличку под рамой.

- Сириус, даже портрет — и тот Блэк.

Сириус подошел поближе.

- Это же Финеас Блэк — один из бывших директоров Хогвартса! Его портрет наверняка есть в кабинете директора, и абсолютно точно есть во всех поместьях Блэков. Надо уходить!

- Если бы я хотел вас сдать, я бы это сделал еще когда вы проходили мимо моего портрета на третьем этаже, — на портрете появился его законный обитатель. — Если вы не заметили, Хогвартс увешан картинами, но от этого количество бродящих по ночам студентов не снижается.

Мне, кстати, это всегда казалось очень нерациональным расходованием ресурсов.

Финеас Блэк оказался очень… блэковским. Бледный, черноволосый, кудрявый, бородка клинышком.

- Что это за место? — спросил Сириус, все же слегка опасливо косясь на предка.

- Когда-то здесь была кладовая. Один из черных ходов Хогвартса, к которому примыкает эта комната, ведет в теплицы. В последние годы директор Армандо Диппет переместил ее поближе к больничному крылу, а мой портрет повесил здесь, потому что он был узколобым предателем крови, не умеющим воспринимать критику в свой адрес.

Я однажды был в кабинете директора… Там десятки портретов. Насколько нужно быть раздражающим, чтобы довести обитателя кабинета до состояния, когда он готов продолжать существовать в этом общежитии с другими мертвыми предшественниками, но вот лично тебя вынесет? И не куда-нибудь, а в пустую комнату пустого коридора, куда буквально не заглядывает солнечный свет?

- Черный ход? — Джим оживился и тоже подошел к портрету. Их здесь много?

- Мистер Поттер, это замок. Очень древний замок. Сами как думаете? — Блэк посмотрел на Джима, как на идиота.

Гриффиндорец нахмурился.

- Откуда вы знаете мое имя?

- Знаете, говорят, что палочка выбирает волшебника и верна ему всегда? А иногда даже его детям, внукам, правнукам? — загадочно протянул Финеас Блэк.

Все четверо кивнули.

- Так вот эти очки выбирают Поттеров. Только их. Не знаю ни одного уважающего себя волшебника, который бы нацепил это себе на лицо, а я родился в середине девятнадцатого века и немало повидал волшебников в стенах этой школы!

Ремус тихонько прошептал “понимаю, почему его сняли”. В принципе, я с ним согласен. Поттер нахмурился и посмотрел на Сириуса, как будто это он виноват в существовании вредного портрета. Сириус посмотрел на Поттера, как будто это он виноват в существовании очков-велосипедов.

Комната, тем временем, оказалась довольно большой. Здесь не было ни одного предмета мебели, ни одного окна — только факелы, портрет, куча паутины и сантиметровый слой пыли на полу.

Мы переглянулись и во взгляде каждого Мародера читалась одна и та же мысль.

Я достал из сумки свою карту Хогвартса, рулетку и начал делать замеры помещения. Сириус продолжил снимать паутину ромашками Ремуса. Ремус ушел за тряпками и метлой. Джеймс — тырить в теплицах гной бубонтюбера. Мы нашли новый, безопасный Штаб, куда даже эльфы не заходят для генеральной уборки. И вывели коммуникацию на новый уровень.

* * *

Совиная почта принесла Поттеру вопилку от матери, которой МакГонагалл, очевидно, днем ранее написала о похождениях сына по ночам, из-за которых со всего факультета снимают баллы. Отец Поттера тоже прислал письмо, а также посылку, которую настоятельно советовал открывать в комнате, и ни в коем случае не рассказывать маме о ее содержании.

- Он даже как будто мной гордится, — нахмурился Джим, перечитывая письмо.

Воистину, долгожданные и поздние дети — залог крепких семейных отношений.

Ремусу тоже пришло письмо — родители требовали от него пообещать, что даже если он перестанет ночевать в башне Гриффиндора и потратит все баллы факультета, это не отразится на его отметках за экзамены. Сириусу вместо писма пришел Регулус, выдал ему щедрый подзатыльник и сказал, что “мама просила передать”.

Когда же сова бросила мне письмо с пакетиком, я чуть не подавился булочкой. Маман в жизни не отвечала на письма преподавателей. Может, с ней что-то случилось, и это от миссис Фигг?

Я разорвал конверт и прочитал следующее:

Малой, ты чем там занимаешься в своей школе? Или меня тебе в опекуны записали, чтобы я получал жалобы от учителей на то как ты, вместо того, чтобы заниматься, по подвалам бегаешь?

Я не для того столько сил потратил, чтобы ты наплевал на учебу и вылетел с бесплатного отделения! Даже не думай о том, чтобы пустить все это коту под хвост. Теперь все жалобы приходят мне, а не твоей матери, я тебе спуску давать не собираюсь.

Роджер.

Было стыдно. Было очень-очень стыдно. Я никогда раньше не подводил Роджера. После всего, что он сделал, и первое письмо из школы — с жалобами. Мерлин, я даже не думал о том, что информация из Министерства приходит в школу и теперь МакГонаналл будет писать Роджеру…

В пакетике оказалась пара теплых шерстяных носков.

Хотелось плакать.

Тем же вечером я записался в кружок зельеварения, астрономии, любителей магических существ и в школьный хор.

Роджер. Должен. Гордиться.

* * *

Мистер Поттер прислал Джеймсу мантию-невидимку! Мантию-невидимку! Ее надеваешь — и все, невидимый!

Это определенно увеличивало шансы на то, чтобы не попадаться по ночам и не расстраивать Роджера. Кроме того, после памятной ночи возмездия от Френка Лонгботтома, мы утвердились в необходимости обследовать школу на предмет потайных ходов. Пока что на моей карте были лишь основные помещения, отметки о пропадающих ступеньках и графики смены направления летающими лестницами для оптимизации маршрутов. Однако если узнать по каким скрытым коридорам ходят преподаватели и Филч… Или даже найти скрытые коридоры им неизвестные… О, это открывало новые горизонты для проделок…

Весь сентябрь школа жила в напряжении. Теперь не только я, но и Джеймс, и Сириус, и Ремус ходили по кабинетам с записными книжками, черновиками карт и рулетками. Всем было очевидно, что мы что-то задумали, всем было неспокойно, но предъявить нам было нечего. Мы обследовали каждый сантиметр, каждый камушек, каждую статую и каждый портрет, неоднократно проходя по одному и тому же месту, чтобы точно ничего не пропустить.

Оказалось, что проходы могут открываться абсолютно по-разному. Для прохода на кухню нужно было пощекотать грушу, для прохода в Штаб — закрыть глаза и шагнуть в зеркало, где-то требовался пароль, где-то был спрятан рычаг. Даже мысли могли быть важными!

Так, на восьмом этаже, возле картины с троллями в балетной пачке обнаружился склад кроватей! Для того, чтобы его найти пришлось трижды пройти мимо, четко зная, что ищешь — и тогда он появлялся. Когда я показал это ребятам, они глазам своим не поверили. Школа читает мысли!

К слову, тащить кровать с восьмого этажа в башню Гриффиндора — то еще удовольствие. Ночью этого делать было нельзя — все равно попадемся, поэтому решили тащить днем. Правилами не запрещено.

Что было запрещено правилами, так это колдовать на переменах без присмотра преподавателей. Конечно, по большей части на это закрывали глаза, но левитация Мародерами кровати в неизвестном направлении однозначно привлекла бы внимание учителей, так что решено было тащить по-маггловски. Я чуть не умер в процессе.

- Потрудитесь объяснить, что здесь происходит? — профессор МакГонагалл и профессор Синистра изумленно смотрели, как четверо потных второкурсников, с красными лицами и в красных галстуках тащат по лестнице огромную кровать с балхадином.

Мы поставили кровать на пол, неуклюже удерживая ее под наклоном лестницы, чтобы она не скатилась вниз, и шумно выдохнули.

- Кровать Питера, на которой он спал весь прошлый год, пропала. Мы нашли новую, — отрапортовал Ремус, как наименее запыхавшийся. Может быть дело в его пушистой проблеме, но он был даже выносливее меня, когда дело касалось физподготовки.

- Правилами… не… запрещено… таскать… кровати… по коридорам, — срываясь на свистящий шепот простонал я, пытаясь выровнять дыхание.

МакГонагалл на какое-то время потеряла дар речи. Профессор Синистра оказалась человечнее и наложила на кровать заклятие левитации, так что мы даже перестали ее придерживать и дружно осели на пол. Декан Гриффиндора благодарно посмотрела на Синистру и тут же нахмурилась.

- Это неслыханно!

Больше не говоря ни слова, она перехватила левитацию Синистры и решительно направилась вместе с мой кроватью в башню Гриффиндора. Мы поспешили следом, все еще запыхавшиеся и уставшие, но больше всего на свете боясь вящего гнева заместителя директора.

Когда мы зашли в гостиную Гриффиндора, с МакГонагалл и летающей кроватью, воцарилась мертвая тишина. По-прежнему никак не комментируя происходящее, кровать установили в спальне мальчиков второго курса, очистили от пыли и даже подписали моим именем. Снова спустившись в гостиную факультета, МакГонагалл безошибочно обнаружила в толпе студентов старосту.

- Мистер Лонгботтом. Потрудитесь объяснить, почему бедные дети вынуждены сами тащить свою кровать? Почему вы не в курсе, что мистер Петтигрю остался без спального места?

Френк переводил взгляд с меня на МакГонагалл, абсолютно не понимая, что происходит. Мы не рассказали ему, что у меня нет кровати, но, в конце концов, это же не его вина, что слизеринцу негде спать, когда он приходит в башню львов.

- Профессор, — пролепетал я на грани слышимости, чтобы не напоминать об этом всему факультету, — я не гриффиндорец…

- Что? — МакГонагалл обернулась ко мне. — Кто вам сказал такую глупость! Бедный ребенок… Лонгботтом! — в его фамилии нет ни одной шипящей, но она все равно умудрилась ее прошипеть.

Бедный Френк, очевидно, тоже не понимая, с чего я взял, что не гриффиндорец, побледнел еще больше.

- В мой кабинет. Немедленно!

Взгляд МакГонагалл снова посмотрела на меня.

- Мистер Петтигрю, вы принадлежите этому факультету так же, как и любой из здесь присутствующих. Если кто-нибудь, — она угрожающе повысила голос, — посмеет утверждать обратно, то смело обращайтесь ко мне. Мы не выселяем своих студентов из башни Гриффиндора ни при каких обстоятельствах, я надеюсь, это все уяснили? — она обвела взглядом гостиную, и снова обратилась ко мне, — Если что-нибудь подобное повториться, смело обращайтесь напрямую ко мне.

Я виновата косился на Френка, который, казалось, сейчас станет новым призраком факультета, сместив с должности Почти Безголового Ника.

- Лонгботтом! Вы еще здесь?

Френк подпрыгнул и в мгновении ока вылетел из гостиной. Декан резко развернулась и последовала за ним. Я задумчиво оглядел собравшихся. Похоже, даже Мародеры, которые точно знали, что я слизеринец, начали сомневаться в своих воспоминаниях о моем распределении.

Что ж, совет мистера Поттера об окончательном закреплении в статусе гриффиндорца можно считать исполненным…