Бессмертные. Часть1 (гет)

Северус с детства ненавидел резкие пробуждения. И, как обычно перед тем, как позволить себе проснуться, внимательно прислушался к окружающим его звукам и запахам. Больничное крыло. "Какое родное место..."— с отвращением подумал профессор и решив, что нет смысла дальше оттягивать неизбежное, открыл глаза. Ох, какое же все до боли яркое!

Затрудненное дыхание и непреодолимая слабость в теле, чувствовавшем себя так, словно его наспех собирали по кусочкам после Сектумсемпры. Совсем как после возвращения Темного Лорда, когда Он наказал его за опоздание и неповиновение Его зову. Об этом все еще напоминали несколько глубоких шрамов на теле, которые от так и не успел тогда свести бадьяном. Но это было около полугода назад. А что с ним происходит сейчас? Почему он здесь?

Последнее, что он помнил — это как закрыл собой Поттера от заклинания Уизли. Значит, поэтому он снова в больничном крыле? Что ж, Гриффиндор... Прощайся с Кубком. И ни один Дамблдор вам на этот раз не поможет!

— Профессор Снейп?— раздался совсем рядом тихий выдох.

Снейп с трудом перевел взгляд немного вправо.

— Мистер Малфой? Что вам здесь нужно?— хрипло спросил он. Горло сильно саднило.

— Слава Мерлину! Профессор, Пэнси в опасности, люди Лорда ищут ее! Что мне делать, сэр?— громко зашептал Драко.

— Тихо!— сквозь зубы прошипел Снейп.— Что вы несете? Зачем Лорду мисс Паркинсон?

— Вы не помните? Ритуалы обмена, зелье старения...— путано начал объяснять слизеринский староста.

И профессор вспомнил. Понимание обрушилось на него, словно пикирующий с неба здоровенный гиппогриф. Сердце замерло, а в глазах отразился страх. Хронология событий выстроилась в его голове в совершенно несвязную и нелогичную цепочку. Выходило так, что после того заклинания он вернулся в свой семилетний возраст и то, что он месяц провел ребенком среди своих же змей не было сном. Хотя, конечно, справедливости ради следовало признать, что большую часть этого месяца он все-таки провел в больничном крыле. И он точно помнил, кого ему следовало за это поблагодарить...

Ну да ладно. Забини подождет. А вот мисс Паркинсон, если верить словам Малфоя-младшего, ждать не может. Глупая девчонка! Зачем вообще во все это полезла?.. "Она любит тебя..."— прозвучал в голове голос Лили. Да, он помнил. Он помнил об этой девочке все: от ее первого осмысленного слова до последнего безрассудного поступка. Он помнил, как она дышит и как бьется ее сердце, и знал, что способен сделать что угодно, чтобы дыхание и сердцебиение этой девочки не оборвались никогда. И разумеется он знал, насколько был ей дорог. Но любовь? Нет, нет, нет! Она его просто жалеет. Это пройдет. Как и у тех нескольких несчастных, что еще до нее за все пятнадцать лет его работы в школе имели неосторожность решить, что влюблены в него.

Но мисс Паркинсон... Пэнси. Она другая. Такая родная, знакомая до мелочей и очень близкая. С его губ вновь помимо воли сорвался сдавленный стон от понимания того, что при мысли о ней где-то внутри, очень глубоко, но неотвратимо, разрасталось, заполняя собой всю грудную клетку и накрывая с головой, необъяснимое, невесомое тепло. Ощущение было приятным, но вместе с тем пугало.

Что это? Может, просто отголоски ее эмоций? Ведь она тоже чувствовала что-то похожее. Он помнит... Но почему после его возвращения в собственное тело ее эмоции все еще ощущались им как свои, по-прежнему оставалось для него загадкой. Вот тролль! Ерунда какая-то. Нет, эти эмоции абсолютно точно не его. Ведь не может же он так чувствовать! Или может?.. "Лучше бы я умер!"— мелькнула паническая мысль. Голова нещадно болела, множество вариантов и предположений словно разрывали его изнутри на много маленьких, нелепых и бесформенных частей. Он никогда еще не ощущал себя настолько бестолковым, даже в детстве, когда при варке зелий приходилось по нескольку раз переспрашивать у матери одно и то же. От разъедающего, оглушающего, раздражающего непонимания хотелось грызть прикроватную тумбочку, выть на луну и лезть на стену. Так, Северус, успокойся. Конечно, ты к ней привязался. После такого и не могло быть иначе. Будь прокляты ее эксперименты с темной магией!

Это и бесило, и успокаивало одновременно. С одной стороны, чувство привязанности было ему знакомо, пусть даже через время это ощущение узнавалось смутно, как в тумане. Ведь первый и последний человек, к которому он был привязан, мертв уже четырнадцать лет. И он за всю свою жизнь ни разу потом не испытывал большей боли, чем от той роковой утраты. Это и было той причиной, по которой забытое, всеми силами отвергаемое им ощущение, внезапно вновь засверкавшее из-под толщи временной пыли, порождало в душе панический, неконтролируемый страх. Он не переживет потерю родного человека снова. Лучше не привязываться ни к кому. Это слишком больно.

Но с другой стороны, Северус испытывал облегчение от осознания, что его привязанность к девочке обусловлена всего лишь воздействием на их души темнейшей магии. Да, именно так. Это всего лишь последствия ритуала. Конечно, он беспокоится о ней. Но только как о дочери. Ведь иначе и быть не может! Она ведь действительно в дочери ему годится! Ладно, он еще найдет способ нейтрализовать последствия этого проклятого ритуала и справиться с привязкой. Даже с такой сильной.

А сейчас все мысли вытесняло какое-то иррациональное, необъяснимое осознание угрожающей ей опасности. Он знал, что ей больно, и чувствовал, что очень ей нужен. Так, а сколько времени уже прошло? Как долго она там находится? И что с ней? Почему ей так больно? Ее боль пугала гораздо сильнее собственной. С усилием сглотнув, дабы смочить слюной больное горло, он поморщился от противного царапающего ощущения внутри него и наконец задал Драко так интересующий его сейчас вопрос.

— Мистер Малфой... Сколько времени прошло?

— Почти три недели, сэр!— мгновенно отозвался мальчишка.— Скажите, что нам делать? А вдруг она...

Он не договорил, но Снейп и так все понял, и в сердце снова прокрался ледяной парализующий страх.

— Она жива, мистер Малфой,— уверенно произнес Северус. Он не знал, откуда ему было это известно, но чувствовал, что она жива. Просто потому, что мертвым не может быть больно.— И лично вам делать ничего не нужно. Все, что могли, вы уже сделали.

Язвительный тон профессора заставил Драко виновато опустить голову, пряча лицо, немедленно покрывшееся бледными розовыми пятнами. Вдруг дверь в палату резко отворилась и к кровати профессора с выражением облегчения и вместе с тем крайнего негодования на лице быстрым шагом подошла главный колдомедик Хогвартса— мадам Помфри.

— Северус! Слава Мерлину! Ты помнишь, кто ты такой? Как ты себя чувствуешь? Лежи смирно, мне нужно провести диагностику!— затараторила она.

— Боюсь, мадам Помфри, что у меня нет на это времени,— холодно отозвался профессор, взглянув на нее со смесью раздражения и некоторой отстраненности.— Мне необходимо сейчас уйти.

— Куда уйти?— всплеснула руками седовласая ведьма.— Ты еще слаб, тебе нужно восстанавливать здоровье. Твоим студентам нужен их декан. Хоть о них подумай!

— Именно этим я и занимаюсь!— раздраженно огрызнулся слизеринский декан, отчаянно пытаясь подняться с кровати.— Вот тролль! Мистер Малфой, мне необходимо попасть в мою лабораторию. Немедленно!

Повторять дважды не потребовалось, и Драко, осторожно поддерживая Декана под локоть, как мог быстро направился к выходу из палаты под постепенно стихающие причитания мадам Помфри.

Северус передвигался с трудом, еле переставляя непослушные ноги, кусая высохшие губы и старательно прятал за спутанными черными волосами периодически мелькавшие на бледном лице гримасы мучительной боли. Скорость их передвижения казалась ему недостаточной, но идти быстрее не представлялось возможным, и это обстоятельство раздражало его, наверное, даже больше ощущения собственной слабости и беспомощности. Драко шел рядом молча, старательно его поддерживая и терпеливо пережидая время, когда профессору требовалась передышка. Войдя наконец в дверь собственной лаборатории, Снейп тяжело опустился на бижайший стул. Драко молчал в ожидании, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— В шкафу на четвертой полке сверху вы, мистер Малфой, найдете зелье, восстанавливающее магические силы, аконитовое и обычное зелье для устранения физического недомогания. В аконитовое зелье добавьте еще две щепотки лунной пыли и одну щепотку безоаровой стружки. Не больше и не меньше. А в шкафу, в котором вы в прошлый раз находили безоар, на верхней полке отыщете маленький пузырек с золотистой жидкостью и экстракт бадьяна, и тоже принесете мне,— четко распорядился профессор, когда ему наконец удалось справиться с головокружением.

— Вам что-то не понятно, мистер Малфой?— добавил он, заметив, что Драко не трогается с места и смотрит на него робко и нерешительно.

— Но, профессор... Ведь аконит несовместим со змеиной чешуей. Разве нет?— неуверенно спросил слизеринец.

— Именно поэтому я и попросил вас добавить в аконитовое зелье две щепотки лунного камня и одну щепотку безоаровой стружки,— кивнув, раздраженно пояснил Декан. — И еще: где палочка мисс Паркинсон?

Драко достал палочку Пэнси из кармана и положил на стол перед профессором.

— Хорошо. А сейчас я был бы вам очень признателен, мистер Малфой, если бы вы действовали немного расторопнее,— холодно произнес он, убирая в карман лежащую перед ним палочку.

Быстро кивнув, Драко кинулся исполнять полученные указания и уже через десять минут перед профессором стояли все четыре требуемых им бутылька. Взгляд Драко был выжидающе-тревожным. Вероятно, в памяти мальчика еще были слишком живы воспоминания о том, чем закончилось в прошлый раз принятие Снейпом сомнительного зелья, но ни о чем спрашивать он больше не смел.

Залпом влив в себя все четыре зелья и сунув бадьян в карман, Северус почувствовал себя гораздо лучше. Он уже забыл, когда в последний раз ему было так хорошо, но зануда-разум не позволял сполна насладиться такой легкой, окрыляющей эйфорией, напоминая о том, что после окончания действия зелий ему должно стать в два раза хуже, чем было. И правильно, сейчас ему необходимо было успеть найти девочку.

Приказав Драко отправляться в гостиную и контролировать факультет, он стремительной походкой покинул подземелья, и вышел за ворота замка. А вот тут уже можно было аппарировать. Что ж, Феликс Фелицис, веди. Зажмурившись и полностью освободив разум от любых мыслей, Снейп аппарировал в никуда, рискуя расщепиться к синим пикси на много, много маленьких снейпиков. Однако, вопреки всему, он совершенно благополучно очутился на окраине какого-то густого сумеречного леса. Был вечер, и тьма уверенно вступала в свои права, именно здесь, в лесу, под покровом корявых переплетенных ветвей ощущая себя наиболее свободно.

В заснеженных зловещих чертогах густой непроходимой чащи царил непроглядный мрак, и Северус мысленно похвалил себя за идею использовать аконитовое зелье, которое хоть и позволяет прекрасно видеть в темноте, подобно вервольфу, но до невозможности токсично, и о том, что будет с его организмом позже, он старался пока не думать.

Прислушавшись, он различил неподалеку тихий шепот и метнулся за дерево, наблюдая, выжидая и стараясь по возможности не привлекать ничье внимание желтым светом собственных глаз. Между деревьев тихо двигались три фигуры в черных плащах и в серебряных масках, полностью скрывающих лица. Но Северус знал эти маски и помнил голоса. Яксли, Гиббон и Долохов. Прищурившись, чтобы слегка приглушить льющийся из глаз желтый свет, Северус прислушался.

— А она точно здесь?— тихо спросил Гиббон.

— Говорят, что да,— неуверенно ответил Яксли.

— Кто говорит?

— Амикус сказал, что ему сказала Белла, которой сказал Лорд,— терпеливо пояснил Долохов.

— Мы уже пять часов тут ходим, и ни одного намека на ее присутствие. Даже следов нет. А ведь кругом снег,-недовольно проворчал Яксли.

— Шесть уже,— поправил Долохов.— А намек был. Метров триста назад мы же нашли мертвого домовика. Значит, и она где-то здесь. Живая или мертвая.

— Хоть бы живая...— воздев глаза к небесам, выразил надежду Гиббон.

— Да, Повелитель сказал живой брать,— кивнул Яксли.— Но если не справимся, можно и убить.

— Не справимся с девчонкой?— скептически ухмыльнулся Долохов.— Очень смешно.

— А девочка-то шустрая,— протянул Гиббон.— Неплохо Амикуса цапнула.

— Так сам виноват,— засмеялся Яксли.— Будет в следующий раз думать, прежде чем к малолеткам лезть.

Северус нахмурился и, бесшумно обойдя оживленно болтающую троицу, чуть не наткнулся на Беллу и Нарциссу, проверяющих лесные массивы метров на двести дальше Гиббонна, Долохова и Яксли. Метнувшись в противоположную от них сторону, Снейп протискивался между густыми корявыми деревьями, рвущими в клочья черную мантию. Только сейчас он сообразил, что находится в лесу неподалеку от Малфой-мэнора. Это было плохо. Трансгрессировать отсюда нельзя. Через открывшуюся ему небольшую заснеженную поляну пробирались еще три фигуры в плащах, но со спины определить, кто это, Снейп не мог.

— Смотри, мне кажется или это кровь?— спросила одна из фигур. Джагсон.

— Точно кровь,— присмотревшись туда, куда показывал Джагсон, ответила другая фигура. Северус узнал голос Макнейра.

— Ну и где она?— басом спросила третья фигура, почти в два раза больше двух предыдущих. Гойл.

— А я знаю?— раздраженно вопросом на вопрос ответил Макнейр.— Кровь есть. Следов и девчонки— нет. Дальше пойдем.

Прикинув направления движения трех групп, Снейп внезапно понял, что все они движутся друг другу навстречу, замыкая круг. Сердце бешено забилось и он почувствовал, что должен оказаться в центре этого круга раньше их всех. Обходить со стороны девочек было безопаснее, и он, быстро и бесшумно оставив позади Беллатрису и Нарциссу, приблизился к большому дубу с толстым стволом и густыми заснеженными ветвями.

Под дубом, прислонившись к нему спиной, запрокинув голову, тяжело дыша и устало прикрыв глаза, прямо на колючем снегу, сидела маленькая полураздетая фигурка черноволосой девушки. На щеках ее были следы слез, а из одежды на ней было лишь легкое голубое платье, порванное в нескольких местах, и светло-розовая кофточка в таком же плачевном состоянии. Обуви на ней не было вовсе, а правая нога была залита кровью от колена и ниже. Опустив голову и открыв глаза, девушка судорожно вздохнула и, взмахнув палочкой, обновила на себе согревающие чары. Затем, окинув внимательным взглядом пространство вокруг, стерла пятна крови и замела следы, ведущие к дубу.

— Говорил же Флитвик: учите, мисс Паркинсон, дезиллюминационные чары! Выживу— обязательно выучу...— тихо пробормотала девочка, поправив окровавленную ногу и поморщившись от боли. — Если выживу...

Слезы потекли с новой силой. Переведя взгляд на волшебную палочку в своих руках, она тепло улыбнулась и медленно погладила ее замерзшими пальчиками. Затем тяжело вздохнула и нарисовала в воздухе красивый замысловатый узор. Прямо перед ней, на холодном снегу распускались небольшие скромные цветочки черного цвета. Анютины глазки. Разрастаясь все больше, они складывались в какое-то слово. Кажется, это было имя. Точно. Его имя. Северус...

Вдруг девушка встрепенулась и прислушалась. Совсем близко, со всех сторон, слышались шаги и голоса. Девочку заметно затрясло и она затравленно оглянулась, едва не выронив волшебное оружие из рук. Одним взмахом палочки она растворила его имя в воздухе и попыталась подняться. Безуспешно. Обреченно сев обратно, морщась, кусая губы и постанывая от боли, она тихонько прошептала, словно оправдываясь перед собой:

— Не могу больше. Будь, что будет...

Все это время Северус обходил это место по кругу, наблюдая и стараясь не попадаться ей на глаза так, чтобы оказаться позади нее. И вот сейчас, наконец достигнув цели, он резко взмахнул палочкой, отправив в девушку невербальное Силенцио, и только после этого позволил себе тронуть ее за плечо. Девушка сильно вздрогнула и резко обернулась, несколько секунд смотрела на него широко открытыми болотными глазами, а затем просто потеряла сознание. Северус едва успел подхватить ее на руки, перекинув через плечо, когда на поляне со всех сторон появились семь Пожирателей Смерти и Нарцисса. На мгновение застыв от неожиданности и созерцания на лице взрослого Северуса Снейпа желтых светящихся глаз, все, за исключением Нарциссы, вскинули волшебные палочки.

— Спасибо, Снейп, что нашел ее,— напряженно произнесла Беллатрикс.— А теперь— без лишних движений давай ее сюда. Деваться некуда. Со всеми не справиться даже тебе.

Помедлив секунд пять и быстро оценив окружающую обстановку, Северус медленно сделал несколько шагов к центру круга Пожирателей Смерти и дальше, приближаясь к Белле. Затем, когда до нее оставалось меньше пяти шагов, он, не отпуская Пэнси, резко оттолкнулся ногами от земли и стремительно взлетел. И когда Пожиратели Смерти наконец оправились от такой наглости, им с Пэнси уже удалось скрыться из виду.

Лететь с грузом в виде сильно травмированной пятнадцатилетней барышни долго не представлялось возможным, и выиграв некоторую фору во времени и расстоянии, Снейп устало опустился на землю. Расстелив на снегу свою мантию, он осторожно опустил на нее Пэнси. Осмотрев ее ногу, он обнаружил открытый перелом. Кость, торчавшая из кровавой рваной раны была вправлена на место, но поручиться за то, что все было сделано правильно, он не мог. Но мадам Помфри потом разберется. А пока— хватит и обычной шины.

— Ферула,— напряженно произнес он одними губами и обновил на девушке согревающие чары. И только потом попытался ее разбудить.

— Энервейт!

Но Пэнси не проснулась, и лишь протяжно, жалобно застонала.

— Энервейт!— нахмурившись, настойчиво повторил Северус. На этот раз заклинание сработало как надо и она резко открыла глаза. Того, что произошло дальше, Северус совсем не ожидал. Пэнси вскочила прямо на больную ногу, спровоцировав очередное кровотечение, и наверняка закричала бы, если бы не наложенное на нее ранее заклинание немоты. Глаза ее были широко открыты, но казалось, что она не видит ничего вокруг. Взгляд был диким, она сильно дрожала и совершенно не осознавала, где находится, мотая головой из стороны в сторону и истерически, отчаянно плача.

Северус бросил палочку в снег и крепко обхватил ее руками. Еще несколько минут она безуспешно билась в его объятиях, пытаясь вырваться, а он все шептал ее имя, успокаивающе гладя ее по голове. Наконец она затихла и снова обмякла в его руках. С облегчением вздохнув и осторожно опустив Пэнси на снег, Северус усилием воли унял бешено колотящееся сердце и вгляделся в слегка заострившиеся черты ее лица. Затем он нахмурился и, опустившись рядом на корточки, слегка дотронулся рукой до ее волос. Одна из прядей справа ближе к челке была совершенно белой. Сердце его уже в который раз за сегодня сделало какой-то немыслимый кульбит и ухнуло в самые пятки. Что же с тобой было, Пэнси? Что они с тобой сделали?

Он устало прикрыл глаза и потер лоб. Нужно было двигаться дальше. Действие зелий не вечно. Снова взвалив девушку на плечо и опасаясь приводить ее в сознание, он шагом преодолел еще около километра.

Уставший и поглощенный своими мыслями, он пропустил, когда их настигло заклинание Беллы. Повернувшись в последний момент к безумной Пожирательнице Смерти спиной и прикрыв тем самым Пэнси, он не раздумывая снова взлетел в воздух. Вслед им неслись заклятия и крики Беллатрикс, которая возмущенно вещала что-то о трусости и предательстве, глубокая рана на спине сильно кровоточила, а магические и физические силы иссякали на глазах, поглощаемые темной магией полета в уплату за возможность спастись... Маневрировать с удерживаемой из последних сил девушкой в руках, уворачиваясь от несущихся в спину многочисленных разноцветных лучей было тяжело, и несколько раз заклинания попадали в цель, наградив его еще двумя сильными ожогами и одним порезом, и Северус благодарил Мерлина за то, что Пожиратели не использовали что-то посерьезнее, остерегаясь гнева Темного Лорда и не имея указаний на случай форс-мажора в его, Северуса, лице.

А вот, наконец, и заветная лесная окраина. Здесь, как было известно Северусу, проходила граница антиаппарационных чар. Он опустился на землю и прижав к себе покрепче по-прежнему пребывающую в беспамятстве девушку, собрал последние силы и переместился прямо к закрытым высоким воротам Хогвартса.

Red/Lost