Звездочёт (джен)

Вбежав на опушку, Бродяга сразу ощутил жутковатые эманации. Предчувствие кричало, что мальчика забрали именно в этот лес. Воздух здесь буквально искрил магической энергией. Нечто похожее Сириус испытывал на озере после ритуала, когда они оживляли Рега.

Он бросился вперед, в чащу. Влажного собачьего носа вдруг коснулся резкий запах падали — протухшей настолько, что даже для пса она уже не казалась привлекательной. Хруст веток за спиной заставил Бродягу оскалиться и прижать уши. Он обернулся ровно в момент, когда три фигуры вывалились из-за кустов. Разбухшие землистые трупы с разверзнутыми ртами. Нелепо вскидывая руки, они бросились на пса — тот едва успел отскочить. Звериные рефлексы помогли. Но чтобы одолеть непредвиденного врага, придется вновь стать человеком.

Сириус перекинулся, полузвериными скачками отступая от инферналов, укрываясь за стволами деревьев.

— Инсендио! — наконец прицелившись, бросил он. 

Ближайшая тварь с треском вспыхнула. Ни криков, ни гримас боли. Это существо не было даже отдалённо живым. Его подняла и контролировала чужая воля. Объятое огнем, тело недолго продолжало наступать, но вскоре рухнуло в корни дерева и замерло, наконец освободившись от черной магии. Двух других постигла та же участь. Огонь теперь взбирался по коре деревьев и скакал по траве. Сириус быстро потушил зарождавшийся пожар магией. 

Теперь он почти не сомневался, что Гарри где-то здесь и опасность напрямую связана с этим лесом. Эх, если бы он мог послать патронуса и сообщить об открытии Ордену! Но вот уже почти четыре года как ничего, кроме блеклых вспышек, вызвать не выходило. Всё, что он мог сейчас, — это пустить в небо тревожную красную искру. Если соратники уже в Литл Уингинге, это привлечет их внимание. Но пока придется полагаться на собственные силы. С этой мыслью Сириус поспешил глубже в лес. Обратиться псом он больше не решался: палочка могла понадобиться в любой момент, а анимагическое превращение занимало долгие секунды, которые могли оказаться решающими.

В голове бурлила тревога и метались вопросы. Инферналы?! Кто, Мерлина ради, стал бы их поднимать и зачем? Сколько еще их бродит по этому лесу? То, что Сириусу удалось без проблем разделаться с ними, вовсе не делало их безобидными! Если бы они вышли к маглам в их тихий городок — это была бы катастрофа!

Но главное, как всё это связано с Гарри? И где же он, наконец, во имя Мерлина?!

Сириус несся по лесу, ловя лицом и корпусом хлесткие влажные ветви ночных деревьев. Он так боялся опоздать, так боялся снова найти лишь пепелище… Продравшись сквозь заросли, он выскочил на тропу и едва не столкнулся с Джеймсом. Тот выглядел потрепанным, казался ниже обычного, а под его глазом красовался неприятный вздувшийся порез. Выхватив палочку, он молниеносно взвел ее на Сириуса, видимо, не узнав друга в темноте.

— Джим, спокойно! — быстро воскликнул тот.

Глаза Джеймса странно сверкнули в неверном свете луны.

— О, Сириус, — сухо произнес он после заминки, опустив палочку на пару дюймов. — Ты-то мне и нужен. Где твой брат?

— Что? Должен быть на Гриммо. Где Гарри?! Ты нашел его?

— Да. Вернее, не совсем. Он в опасности. Из-за твоего брата.

Сириуса словно железным котлом ударили по голове.

— Что? — повторил он, еле протолкнув слово через пересохшее горло.

— Ты должен отыскать и остановить его, друг! — воскликнул Джеймс с внезапным пылом.

— Остановить от чего?

— Он против нас, Сириус, поверь мне! Он сам мне признался! Он прямо сейчас занят ритуалом, который вернет Темного Лорда и погубит нас с Гарри! Ты должен убить его!

— Джим…

— Ты слышал, что я сказал?! Или ты опять предашь меня?!

Сириус задохнулся, будто от удара под дых.

— Я… нет…

— Ты должен отыскать его и убить! Сейчас же! — наседал Джеймс, лихорадочно сверкая глазами. — Ты сделаешь это? Поклянись мне, Сириус!

— Он на нашей стороне… — пробормотал Сириус. Линия тропы чуть покачивалась перед его взглядом.

— Не верь ему! — рявкнул Джеймс. — Он искусный лжец! Прошу тебя, друг! Ты должен защитить меня и Гарри! Умоляю, Сириус, не подведи меня!

Не в силах посмотреть другу в глаза, Сириус слабо кивнул.

— Поклянись! От этого зависит жизнь Гарри, слышишь?!

— Клянусь… — прошептал он, чувствуя, как по груди расползается пустота.

Эта встреча, этот разговор… Всё происходило слишком сумбурно. Словно в одном из худших кошмаров, где Джеймс отзывал свое прощение и вновь объявлял Сириуса врагом.

Еще час назад они с Ремусом смеялись над его сумасбродным романом с охотницей на оборотней, а теперь — теперь… Это просто не укладывалось в голове.

— Ну?! Аппарируй! — приказным тоном велел Джеймс.

В первые секунды это казалось невозможным. Но кое-как Сириус собрал мысли в кучу. Благополучие крестника ведь было первостепенным, так? Значит, он должен… Должен разыскать Регулуса для начала. Не думая, что будет потом.

Он сосредоточился на площади Гриммо, 12, очертил палочкой спираль и перенесся. Что-то острое рассекло плечо, и Сириус зашипел от боли: из-за спутанных мыслей аппарация прошла неровно, и теперь широкий кровоточащий порез спускался к локтю. Могло быть и хуже. Сириус ворвался в семейный особняк, на ходу глотая исцеляющее зелье. Коридор, прежде одержимый пугалом матери, теперь — благодаря Регулусу! — был свободен.

«Да что за бред? — спросил со злостью внутренний голос, понемногу трезвея от гипнотических увещеваний. — Джеймс попросту ошибся! Он же не всеведущий!»

Но отыскать брата всё равно надо. Убедиться. Удостовериться.

— Кикимер! — рявкнул Сириус, в запале забыв, что домовик больше не может аппарировать. — В гостиную, быстро!

Сам он, не желая дожидаться медлительного эльфа, взбежал по лестницам к спальне Регулуса, бесцеремонно распахнул дверь и громогласно позвал брата. Ответа не было. Он заскочил в отцовский кабинет, но там тоже никого не обнаружил. С мерзким, ядовитым предчувствием он вернулся на первый этаж и застал в гостиной Кикимера — тот как раз подоспел. Рана от неудачной аппарации к этому моменту уже совсем затянулась, и на ее месте остался лишь розово-красный след.

— Где Регулус?!

Эльф мялся.

— Отвечай правду! Я приказываю!

— Мастер Регулус вместе с крикливым гостем отправились прочь из дома.

— С кем? Куда? Как?

Выуживать информацию из домовика приходилось по крупицам.

— Мастер Регулус хороший! — припадочно завывал эльф. — Не то что предатель крови! Мастер Регулус заботливый! Мастер Регулус вылечил Кикимеру руку! — Домовик помахал зарубцевавшейся культей.

После десяти минут строгого допроса Сириусу всё же удалось составить примерную картину произошедшего, и она чертовски ему не нравилась. Неужели Регулус правда мог?..

Сириус заставил себя отодвинуть подальше все домыслы и заняться сухими поисками. Его всё равно трясло от злости, и любой, вставший на пути, рисковал схлопотать мощный Ступефай по лицу. Ровно это произошло с Кикимером. Однако при всём гневе в глубине души Сириус всё равно не верил, что брат мог вернуться на сторону Волдеморта и навредить ребенку. Ведь не мог же?

Его поиски были чередой сумбурных перемещений. Дом Анны Фенвик оказался третьим по счету. Сириус не сильно думал, почему отправлялся обыскивать то или иное место, полагаясь, как всегда, не на план, а на интуицию и удачу. Но Фортуна капризна, и порой то, что кажется ее улыбкой, оказывается на деле жестоким оскалом.

* * *

Когда проклятье Беллатрисы наконец спало и кости перестали крошиться, сжигая спину инфернальной болью, Регулус рухнул лицом вниз к ногам Пожирательницы, дрожа и глухо стеная.

— О, как же мне тебя недоставало, — проворковала она сладким голосом, точно разливая капли кислоты по обнаженной коже. — Но ты забыл свое место, ужик. Забыл, что ты лишь ничтожный раб, и посмел поднять руку на святое вместилище Повелителя! — теперь голос стал хлестким, как удары плети. 

Регулус уперся лбом в половицу и постарался унять всхлипы.

— Развернись, — приказала Беллатриса. — На спину. Я хочу видеть твои эмоции.

Его внутренности перетянуло жгутом от страха, и он безропотно подчинился, хотя мышцы ещё плохо слушались после проклятья. От неосторожного взгляда на Беллатрису его снова охватил шквал абсолютной паники.

— Сперва я заберу твою кровь, — прошептала колдунья. — Затем мы отправимся к Повелителю. Он выпотрошит твой разум… а я займусь телом. Превращу твои жалкие конечности в угольки, мой хороший. А то, что от тебя останется, будет умолять — годами! — умолять о смерти! — она глумливо расхохоталась.

Широко расставив ноги, она опустилась возле него на корточки и воткнула острие палочки Регулусу под кадык. Ее черные глаза сверкали лихорадочным огнем. Скосив взгляд, он видел, как кровь устремилась вверх по древку кривой палочки. Тяжелыми маслянистыми каплями она перекатилась на ладонь, взобралась струйками по белой коже и проникла в лакуны серебряного браслета. Снова.

Беллатриса облизнула полные губы.

— Ты даже не поморщился, ужик. Что, совсем не больно? Так не пойдет, — она покачала головой, оскалилась и перевела палочку к колену пленника.

Регулус попытался сойти с ума и исчезнуть. Иногда кажется, что это возможно. Оторваться от тела, точно во сне, забыться, не чувствовать. Тем более теперь, когда он ревенант и душа едва держится за плоть. Почему нельзя просто распрощаться со всем этим? Он потянулся всей волей, всей силой внутренней магии прочь из тела — и столкнулся с чем-то мягким, мерцающе-светлым, но вместе с тем настойчиво-упругим. Словно чьи-то руки ласковыми пружинистыми пальцами удерживали его и просили остаться.

Лучистые сияющие глаза, пушистый ворох волос, улыбка и румянец — в его воображении и памяти возникла совсем другая девушка. Раньше казалось, что все женщины мира — это Белла, что в ней одной — вся женственность и всё коварство. Материнская забота и жестокость фурий, страсть любовницы и сокрушительные объятия Костлявой — всё это были ее ипостаси. Но теперь, в отличие от прошлого плена, Регулус помнил, что была в его жизни и другая, совсем другая девушка.

Не запрет и не приказ прозвучали в ее неземном прикосновении, а нежная просьба: «Живи». В этом потустороннем шепоте теплилась надежда, и несколько ее капель проникли в душу Регулуса. Абсурдно на что-то надеяться, будучи пленником Беллатрисы. Но теперь он, по крайней мере, вновь обрел способность мыслить. 

«Она — смертный человек, — сказал себе Регулус, не совсем в это веря. — Не богиня, не дьяволица. Просто садистка из семьи чистокровных волшебников. Ты ей не принадлежишь». Его жизненный опыт утверждал обратное. Но воспрявший разум вцепился в эту мысль. 

Беллатриса не произнесла ни слова, но лютый жар охватил ногу Регулуса, заставив его закричать. Огненно-белые шипы пронзили колено насквозь с разных сторон. Но эта боль была не такой всеобъемлющей, как от пыточного проклятия. Цепляясь за призрачную надежду, Регулус выпростал руку и схватился за лодыжку Беллатрисы. Огромной части его существа это показалось немыслимым святотатством. Но была и другая часть, вечно голодная, продрогшая и ненасытная. И она, эта сущность ревенанта, с холодной уверенностью заявила: Беллатриса — живой человек. Поражаясь собственной дерзости, Регулус дернул на себя тепло и жизнь, которые плескались в жилах колдуньи. Эффект неожиданности был в полной мере на его стороне. Сбитая с толку внезапной атакой, Беллатриса не смогла отреагировать мгновенно. А ревенентский аппетит в Регулусе расцветал с каждым мгновением. Он резко приподнялся на локте и второй рукой схватил Беллатрису за плечо. Пульсация ее жизни была совсем иной по сравнению с Сириусом, но насыщала почти столь же упоительно.

Наливаясь ее соками и энергией, выкачивая ее так быстро и жадно, как никогда, Регулус сумел практически заморозить противницу. Ненасытная жажда выместила и ужас, и отчаяние, и покорность. На месте королевы теперь была просто дичь. Ее просмоленная, разъеденная злодеяниями душа раскрылась перед взором Регулуса. Он больше не видел лица Беллатрисы, не видел комнаты вокруг — лишь обгоревшие черные кружева ее глубинной сути. Регулус простер к ним незримые «руки» и потянул на себя, попутно разрывая хрупкие истлевшие нити. Тонкие угольки захрустели на его «зубах», наполняя ревенанта клокочущей бурной энергией. С каждым «укусом» ему хотелось всё больше, пока наконец последний лоскут Беллатрисы не растаял в воронке его ненасытного потустороннего голода. Лишь тогда с трудом и неохотой он медленно вышел из странного транса и снова начал видеть материальную реальность.

Труп Беллы, истощенный и окоченевший, застыл в его руках. Ее щеки и глазницы запали, а рот и кожа вокруг губ почернели, точно выжженные чудовищным поцелуем. Вкус ее порочной жизни всё еще горел терпким медом на устах Регулуса.

Из его горла вырвался дробный сиплый смех — точно первые неуверенные капли дождя застучали по стеклу. Но небеса взбухли торжеством, и вот уже робкие смешки обратились затяжным истеричным ливнем хохота. Он подскочил на ноги и, хромая, закружил труп женщины в безумном макабрическом вальсе.

«Мертва! Мертва! Мертва! Теперь — на самом деле! Навсегда!»

Он вдруг усомнился в собственных мыслях и с резким ужасом уставился на Пожирательницу. Но ее голова всё так же безвольно отвисала назад на запрокинутой шее. Регулус отбросил тело, подхватил с пола обе их палочки.

Он судорожно осмотрел местные залежи зелий, книг и инструментов, и глаз быстро выцепил среди них нож — такие использовали для нарезки ингредиентов. Он схватил оружие и вернулся к Беллатрисе. Она всё еще казалась совершенно мертвой. Но разве Сириус не уверял его, что видел ее смерть собственными глазами? Регулус уже ни в чём не был уверен. Он склонился над трупом, занес нож и обрушил на грудную клетку. Лезвие вошло внутрь, пробив путь сквозь плоть. Он вырвал его и увидел, что кровь почти не идет. Ударил снова и снова с остервенением безумца.

Он потерял счет, сколько раз пронзил ее, прежде чем комок ненависти и ужаса в груди наконец стал расслабляться. Регулус отбросил нож — тот брякнул об пол. Поднялся на ноги. Корпус Беллатрисы превратился в месиво, руки Регулуса были измазаны в крови.

Он ощутил отвращение и вместе с ним совершенно неожиданно горечь. Как будто без нее мир на миг показался пустым, как будто бы она заслуживала сострадания. Вот где настоящее безумие! Регулус постарался отделаться от этих мыслей и вернуться наконец к реальности.

Блуждающий взгляд наткнулся на крестраж. «Пора, — сказал внутренний голос. — Тянуть дальше — идиотия и преступление». Регулус направил палочку на медальон. Он знал формулу вызова Адского пламени и, более того, после поглощения Беллатрисы чувствовал в себе достаточно энергии и мощи, чтобы не просто призвать его, но и подчинить.

— Инферо Фла… — начал он.

* * *

Сириус услышал неприятные чавкающие звуки сразу, как переместился. Воздух вибрировал напряжением. Он распахнул входную дверь квартиры, за ней еще одну — и перед ним открылась жуткая до оторопи сцена. 

В нос бил железистый запах крови. Света не было, лишь из окна на потолок ложились пятна цветных фонарей и, уже отражаясь от побелки, странным заревом освещали комнату. 

Посередине спиной к Сириусу возвышалась худая фигура Регулуса. Его палочка описывала странные петли, на ее конце зрела почка жидкого огня, а с уст брата шепотом лилась латынь. Его кисти влажно блестели красным. Но худшим было тело. Женщина, неузнаваемо изуродованная, лежала у ног Регулуса, безнадежно и непоправимо мертвая. Никаких сомнений, что это хозяйка квартиры, Анна, у Сириуса не возникло.

Он взвел палочку, точно в трансе, не зная и не думая, что будет делать. Одновременно с этим длинное заклинание, которое читал Регулус, перешло в крещендо: голос стал громче, а капля огня начала бурно расти и клокотать.

— Экспеллиармус! — выкрикнул Сириус, и ярко-алая струя ударила ровно в кисть Регулуса, заставив того вскрикнуть и разжать пальцы. Ревенант резко, панически обернулся.

Пламя, которое он призывал, бурчащим грузным облаком повисло в воздухе рядом с его головой. В нём шевелились чьи-то лавовые лапы, открывались хищные глаза, скалились зубы. Но полной формы огонь обрести не успел, и теперь его изнутри сжирал черный маслянистый дым. В считанные секунды от пламени осталось лишь облако зловонной черноты, которое густой завесой расползалось по комнате. 

Прежде чем Регулус полностью скрылся в этом дыме, Сириус успел заметить характерное движение, с которым он полез за пазуху, словно держал там запасную палочку и собирался выхватить. Действуя на опережение, Сириус беззвучно выставил щит. И очень вовремя, потому что в следующий миг в него пунктиром полетела бледно-красная вспышка — щит без труда поглотил ее. Похоже, вторая палочка Регулусу не подходила. Или он блефовал, пуская такое слабое заклинание?

— Предатель! — с горькой яростью выкрикнул Сириус.

— Идиот безмозглый, — прозвучало из-за дыма. — Ты… 

Сириус не дал ему закончить. Мгновенно сняв щит, он бросил оглушающее ровно туда, откуда донесся голос. Гнев и боль добавили заклинанию силы, взвинтили его. Вместо обычной вспышки из палочки вырвался целый клок алой магии размером с кулак. Он рассек дым, пробил зыбкое Протего и зримо врезался Регулусу в центр груди, мощно отбросив его из середины комнаты… прямо в окно. Оглушительный звон сотряс тесную комнату. Дым теперь жался по углам, и Сириус ясно видел, как дюйм за дюймом спина брата погружается в стекло, расходящееся осколками, — и неумолимо падает вниз.

Он бросился к оконной раме, топча хрусткие кусочки стекла. Но когда он навис, высунувшись из окна, Регулус уже распластался на темной улочке Уайтчепела, отброшенный далеко от дома.

Сердце больно билось о рёбра. Сириус с глухой отрешенностью подумал, что, похоже, в точности исполнил просьбу Джеймса. И тут же, в тот же миг, почувствовал себя безмерно жалким и одиноким. Это не вписывалось в обычный репертуар его чувств. Ему нравилось, когда всё просто: вот друзья, вот враги. За одних можно умереть, а других не жалко убить. Но сейчас всё перемешалось, и в особенности чувства Сириуса. Он был растерян, раздавлен и почти задыхался в этой зыбкой неясности, точно в мутной воде. 

Он сделал несколько шагов по комнате. Тихими заклинаниями расчистил дым и осветил наконец помещение. Всё вправду было в крови. На полу отпечатались четкие багряные следы остроносых мужских подошв. 

Горько вздохнув, Сириус перевел взгляд на труп женщины. Ее лицо было выжжено, как края бумаги, которую держат над огнем, а грудная клетка, плечи и живот превратились в бесформенное месиво из ошметков плоти и костяных осколков. В голове не укладывалось, как Регулус мог столь жестоко растерзать кого-то. И главное, зачем? Ему вспомнились жуткие слова Джеймса о ритуале, призванном вернуть Волдеморта. Человеческая жертва была вполне в духе такой темной магии. Но зачем, ради Мерлина?! Зачем Регулусу воскрешать мерзавца, который использовал, мучил, а потом убил его? Этот вопрос не давал Сириусу покоя.

Внезапно его внимание привлек серебряный блеск на истощенной руке трупа. Массивный браслет с рубиновыми каплями — очень похожий на тот, что был у Беллы. Сириус нахмурился, пытаясь понять, что это может значить. Он снова посмотрел на почерневшее лицо женщины и удивился: почему нет пирсинга, который носила Анна? Волосы трупа, если так присмотреться, тоже отличались — были длиннее, чернее и более кудрявые. Точно как у… 

Сириусу перехватило дыхание. Он резко повернул левую руку трупа и увидел на предплечье жуткое доказательство — черную татуировку с черепом и змеей.

«Но ведь она уже месяц как мертва! — запротестовал внутренний голос. — Хотя… ты ведь уже чуял ее запах сегодня — у дома Джеймса. Выходит… тогда с грозовиком это была не она, а лишь кто-то в ее обличье?! Вот почему она вела себя так странно тогда! Она обвела нас всех вокруг пальца, усыпила бдительность — а сама тем временем разыскала и похитила Гарри! Мерлин!.. А Регулус… сражался с нею и убил?! Но как они вообще столкнулись? И почему Джеймс был уверен, что Регулус против нас?!»

От череды откровений и новых вопросов кружилась голова. Помимо всего прочего, Сириус не мог понять, зачем брат призывал Адское пламя. Но одна мысль о том, что Регулусу пришлось вновь столкнуться с мучительницей, что он оказался с нею один на один, заставляла его изнывать от вины. Он ведь клялся брату, что никогда больше ему не придется встретиться с ней, что он в полной безопасности! Выходит, солгал!

Каким-то чудом Регулус совладал с Беллатрисой и поквитался с ней, но страшно подумать, каких мучений ему это стоило! Теперь, иначе глядя на истерзанные останки, Сириус легко понял состояние брата. Если бы месяц назад от лже-Беллы осталось что-то большее, чем кучка пепла, он бы тоже стремился изувечить ее. Может быть, в полубезумном исступлении Регулус призывал Адское пламя, чтобы навсегда стереть ее труп с лица земли?

Он просто хотел освободиться и отомстить — эти желания казались Сириусу самыми естественными и понятными в мире. Но вместо этого получил новое нападение и совершенно несправедливый гнев старшего брата.

Обжигающе-удушливое сожаление опалило Сириуса, словно проглоченный огонь. Одними губами он беззвучно прошептал вымученное «Нет…» и с ноющей тоской в душе вновь подступил к окну. «Пожалуйста… пожалуйста…» Он нашел взглядом темную фигурку, лежащую на темной улице. И ему показалось, что та пошевелилась. Или это только ветер играл одеждой?

Проклиная себя самыми свирепыми ругательствами, Сириус со всех ног бросился на улицу в надежде, что еще может помочь брату и всё исправить.

Примечания:

Видео по главе: https://t.me/beyond_stories/264