Речной Ветер - житель равнин (джен)

— Его жизнь была полна скитаний. Он всегда бродил по лесам, холмам, горам и равнинам в поисках... Ему нужно было найти своё место. Отец, которого он видел умирающим в позоре и бесчестье, научил его, что боги живы даже в эти тёмные времена. Он верил, хотя бы потому, что так сказал его отец. Никто больше не слушал старика, кроме Речного Ветра.

Он открыл глаза.

— Это смерть? — спросил Речной Ветер вслух. — Если так, то это самое приятное завершение мучительной жизни. — На жителя равнин снизошли покой и умиротворение.

— Он притворяется храбрым перед лицом неизвестности. Как же он похож на своего отца.

Речной Ветер сел. Он не видел ничего вокруг, кроме пронизывающего синего сияния.

— Кто это говорит? — спросил он.

— Я та, кого ты так долго искал. Именно в моём храме ты убил приспешников Такхизис, и именно там ты лежишь сейчас.

— Я что, умер? — Как ни странно, эта мысль не вызвала у него страха.

— Я держу твою жизнь в своей ладони. Твоё тело было серьёзно повреждено, и мне пришлось действовать быстро, чтобы поймать твою душу до того, как она покинет тело.

— Ты... Квенети Пах?

— Так меня называют жители Сильванести. Ты мог бы узнать меня по этому символу.

Перед глазами Речного Ветра возник символ из сверкающей стали: две соединённые вершинами капли. Этот символ носила его возлюбленная Золотая Луна.

Житель равнин упал на колени.

— Великая богиня Мишакаль, прости меня!

— За что тебя прощать? За твои сомнения? Сомнения были бичом Кринна на протяжении многих веков. За твой страх? Страх — неотъемлемая часть жизни в мире плоти и крови. Он делает жизнь быстрой и сладкой, но в то же время трудной и опасной. Тебе не за что просить прощения у меня, сын Странника.

Перед ним возникла белая фигура. Это была женщина в расцвете сил, с белой кожей и длинными алыми локонами, развевавшимися на ветру, которого он не слышал и не чувствовал. В руках она держала грубый деревянный посох, который Речной Ветер вырвал из рук статуи.

— Встань. Посмотри мне в глаза, Речной Ветер.

Он так и сделал.

— Я создала посох из единого небесного сапфира — тех же кристаллов, из которых состоят троны богов Добра. В Век Мечтаний столько хороших людей было ранено и искалечено злыми драконами, что я отколола этот осколок от своего трона и отправила его на Кринн, чтобы жрецы, поклоняющиеся мне, могли исцелять больных, которых к ним приводили.

Губы фигуры не двигались, пока она говорила. Деревянный посох светился всё ярче и ярче, пока не перестал быть похожим на дерево.

— Теперь ты видишь его истинную природу. Это Посох из голубого хрусталя.

Богиня улыбнулась и продолжила.

— Только тот, чьё сердце по своей природе доброе, может прикоснуться к посоху и остаться невредимым. Посох может исцелять, излучать свет, рассеивать проклятия и злые чары, прогонять страх, а если его возьмёт в руки тот, в ком я обитаю, то он сможет воскрешать мёртвых.

— Что мне с ним делать, великая богиня?

— Отнеси его своей возлюбленной. Она знает, что делать. Мой посох из синего хрусталя поможет тебе в твоих поисках и снова прославит моё имя среди твоего народа. Но он не может долго оставаться вне моего храма, ведь даже осколок небесного сапфира разрушится, если слишком долго будет находиться в руках смертного. Возьми посох, добрый Речной Ветер, и отнеси его Золотой Луне.

— Клянусь, Святая, — сказал Речной Ветер. — Я не расстанусь с твоим посохом, пока не отдам его в руки моей возлюбленной.

Белая фигура растворилась в голубом свете. Речной Ветер снова почувствовал боль в спине, а свет становился ярче, пока он не перестал что-либо видеть.

— Богиня! Мишакаль! — воскликнул он.

Посох из голубого хрусталя выпал из света и оказался у него в руках. По его телу пробежала дрожь, и рана на спине зажила. Его опухший глаз открылся и прояснился. Порезы исчезли. На мгновение Речному Ветру привиделся чертог богов: огромные сверкающие хрустальные башни, грани которых, как он знал, были шире, чем весь Кринн. Эти башни были всего лишь опорами для тронов богов. Их совокупная мощь была за пределами понимания смертного.

— Он справится. Ты сделала правильный выбор, Мишакаль.

— Спасибо, Паладайн. Ему было суждено служить таким образом.

— Отправь его обратно.

— Да будет так, мой господин.

* * *

Он очнулся там же, где и лег умирать, у подножия статуи. Речной Ветер поднялся, не испытывая ни боли, ни кровотечения. На самом деле, ни капли крови не попало на его рваную одежду и не запятнало белый пол священной комнаты. Голубой свет в храме погас, оставив вместо себя обычные тени. Посох лежал на полу у подножия статуи.

Речной Ветер поднял его. Он снова стал похож на обычное дерево. Чуть больше полутора метров в длину и около 2,5 сантиметров в диаметре. Он прижал его к груди и посмотрел на статую Мишакаль.

— Спасибо тебе, богиня, — сказал он. — Спасибо тебе за мою жизнь. Я отдам твой посох Золотой Луне.

Он вышел из храма. Была ночь. Солинари, серебряная луна, освещала болотистые земли, раскинувшиеся сразу за храмом. Этот регион не зря называли Проклятыми землями. От Кзак Царота до Отрекшихся гор земля представляла собой зловонную смесь из чёрной воды, мха, железных деревьев и «островов» губчатого торфа. Проклятые земли кишели змеями, кусачими насекомыми и лихорадкой.

Речной Ветер подобрал меч и ножны с тела мёртвого драконида, который теперь превратился в пыль, и прикрепил их к своему поясу. Мгновение он стоял молча, размышляя обо всём, что произошло. Трепет от увиденного и пережитого вытеснил все остальные мысли из его головы.

Речной Ветер резко вскинул голову. Ди Ан. Она затерялась где-то в Проклятых землях, её разум разрушался под натиском ужаса перед открытым небом. Ему не хотелось её искать, но она могла стать жертвой несчастного случая, нападения животных или мародёров. Хуже того, степняк сомневался, что Ди Ан здраво мыслит. Она могла провалиться в болото или утонуть, пытаясь перейти реку вброд.

"Подумай, Речной Ветер. Что бы сделала Ди Ан?"

Слева от него был колодец шириной в тридцать футов. Его окружали остатки стены. Он не заметил никаких признаков того, что она пошла в ту сторону.

Ди Ан боялась бескрайнего голубого неба и ослепительного солнца. Но она уже бывала на поверхности. Ди Ан говорила, что поднималась в верхний мир только ночью. Чёрное небо не было бы таким угрожающим для обитателей пещер, как безоблачное сводчатое пространство, которое она увидела, покинув храм. Если бы Ди Ан была парализована в светлое время суток, она могла бы уже прийти в себя и доползти до того места, где в последний раз видела Речного Ветра… "Она здесь, в храме!"

Речной Ветер был настолько уверен в правильности своего вывода, что тихо позвал:

— Ди Ан? — Потом громче. — Ди Ан!

Послышалось всхлипывание, а затем:

— Я здесь.

Он развернулся и снова поднялся по потрескавшимся ступеням. Там, в дальнем углу портика, сидела эльфийка. Она не двигалась, пока Речной Ветер не опустился рядом с ней на колени, а потом обхватила его руками. Она крепко сжимала его от страха.

— Ты в порядке? — мягко спросил он.

Она не ответила, но продолжала прижиматься лицом к его груди.

— Я думал, ты заблудилась в болотах.

— Я думала, ты погиб!

— Нет. Один из людей-ящеров нанёс мне смертельную рану, но богиня воскресила меня и исцелила все мои раны. И она дала мне это.

— Он отклонился назад, и показал ей посох.

Ди Ан выглядела озадаченной, поэтому Речной Ветер объяснил, что сказала ему Мишакаль.

— Боги благоволят тебе, — сказала она. Ди Ан поднесла руку к его щеке. Поддавшись порыву, она поцеловала его, но Речной Ветер отстранился.

— Не надо, — сказал он. — Ты же знаешь, что я люблю другую.

— Она далеко.

— Золотая Луна всегда здесь, — сказал он, прижав руку к сердцу.

Ди Ан отпрянула от него и спряталась в глубокой тени у стены храма.

— Прости. Я думала, что после того, как я изменилась, ты будешь смотреть на меня по-другому. Не как на ребёнка, а как на женщину.

Речной Ветер погладил её щёку одной рукой.

— Ты красивая женщина, Ди Ан. И ты была храброй спутницей.

Он поймал себя на том, что не может отвести взгляд от её огромных тёмных глаз. Эти глаза смотрели на него с искренней преданностью. Даже когда он говорил ей о тщетности её чувств к нему, он ловил себя на том, что наклоняется к ней. Она подняла руку и легонько коснулась его лица. Её губы дрожали.

— Красивая и верная спутница, — тихо повторил он.

Ди Ан едва могла выносить его близость, его нежность. Её сердце переполняла любовь к нему.

— Я люблю тебя, Речной Ветер, — прошептала она.

Её собственные слова разрушили чары этого мгновения. Речной Ветер убрал руку и отстранился. Ди Ан вздрогнула и тоже отодвинулась.

— Прости, — сказал он. — Ты мой друг. Я бы отдал жизнь, чтобы спасти твою, но моё сердце уже отдано другой.

Закончив, он встал и поправил пояс с мечом драконида на бедре.

— Давай найдем какое-нибудь укрытие. Завтра мы попытаемся пересечь Проклятые земли.

Ди Ан отвела взгляд от высокой фигуры мужчины, очерченной лунным светом.

— А мы не могли бы пересечь границу сегодня вечером? — спросила она.

— Пытаться найти дорогу в этих болотах ночью было бы равносильно самоубийству.

Он протянул руку, и после небольшого колебания Ди Ан пожала ее.

— Завтра.

* * *

Речной Ветер проснулся отдохнувшим, что было удивительно, учитывая, что он спал на холодном каменном полу. Он потянулся и улыбнулся, глядя на залитый солнцем вид из окна. Они с Ди Ан укрылись в небольшом здании, расположенном в некотором отдалении от основных построек вокруг храма. Перед тем как заснуть, он немного волновался, что Шанц отправит за ними ещё больше драконидов. Но лидер ящеров, вероятно, думал, что они уже за много миль отсюда. Бдительный слух Речного Ветра не уловил ни малейшего движения драконидов за всю ночь.

Ди Ан лежала не там, где легла прошлой ночью. Когда взошло солнце, она переместилась в дальний угол, стараясь как можно глубже зарыться в успокаивающую тьму. Когда Речной Ветер подошёл, чтобы разбудить её, он увидел, что она не спит и смотрит на него широко раскрытыми глазами.

— Ди Ан, — сказал он, — ты в порядке?

— Свет вернулся, — пробормотала она. — Убивающий свет.

— Солнце? Да, оно возвращается каждый день, — сказал он. Ди Ан моргнула и ничего не ответила.

Речной Ветер по-дружески сжал её руку и сказал:

— Я спущусь к воде, посмотрю, не смогу ли я раздобыть что-нибудь съедобное. Я умираю с голоду.

Снаружи остались только доспехи мёртвых драконидов. Даже пыль от мёртвых существ унесло ветром. Речной Ветер порылся в их снаряжении и нашёл нож с длинным лезвием. Он привязал нож лианой к довольно прямой ветке железного дерева, сделав грубое подобие копья.

Он поймал несколько жирных лягушек и привязал их в качестве наживки в воде по колено глубиной на концах коротких лиан. Затем он неподвижно застыл на солнцепеке и стал ждать. Вскоре вода вокруг нарезанной наживки забурлила. Он бросил копьё в зелено-чёрную воду и вытащил его. На лезвии ножа извивалась толстая сероватая рыба. Вскоре у него было уже две таких.

— Ди Ан! — торжествующе сказал он, входя в их укрытие. — Сом!

Девушка из пещер Хеста свернулась калачиком, насколько это было возможно. Речной Ветер пытался выманить её, но она даже не поднимала головы, чтобы посмотреть, о чём он говорит. От беспомощности он перешёл к разочарованию, а затем и к гневу.

— Посмотри на меня! Мы должны уйти как можно скорее. Ты должна преодолеть этот страх! На открытом воздухе тебе ничего не угрожает, — горячо сказал он.

Он бросил сома на пол у её ног.

Снять с него шкуру — было задачей не из лёгких, учитывая его большой нож, — он нанизал филе на палочки. Речной Ветер поджарил рыбу на медленном дымящемся огне из веток железного когтя.

В одном из разрушенных зданий на северной стороне храма была купель из мыльного камня, наполненная дождевой водой. Используя обломок драконьих доспехов в качестве ковша, он принёс Ди Ан прохладную воду и приготовленную рыбу.

Она не хотела есть. Она была полностью парализована и, казалось, не слышала Речного Ветра. Он съел свою рыбу и задумался об эльфийке, пленнице собственного разума. Наверняка это была болезнь, вроде лихорадки или оспы. Потом он вспомнил: Посох Мишакаль исцелял болезни.

Правда, он не знал, как именно это сделать. Речной Ветер вытянул посох, как копьё, и коснулся им Ди Ан. Ничего не произошло. Посох оставался тёмным, грубым деревянным посохом, без малейшего сапфирово-синего свечения. Он был бесполезен; Речной Ветер просто не знал, как заставить его работать.

— Мы должны пойти в храм, — сказал Речной Ветер. Он поднял Ди Ан на руки. Она вздохнула и расслабилась настолько, что легла в его объятия.

— Великан, — прошептала она.

Как только они вышли на улицу, Ди Ан задрожала и заплакала от страха, но Речной Ветер крепко обнял ее и поспешил в храм. Внутри он опустился на колени перед статуей богини.

— Великая богиня, — сказал он, — пролей свой свет на разум этой девушки. Спаси ее от страха. Сделай так, чтобы она снова стала здоровой.

Ничего не произошло. Статуя оставалась холодной и безжизненной, ее изящные мраморные пальцы сжимали пустоту в том месте, где когда-то был посох.

Гнев грозил затуманить разум жителя равнин. Его руки сжались в кулаки, но это не помогло. Подойдя к Ди Ан, он снова подхватил ее на руки.

— Мы выходим на улицу, — строго сказал он. — Ты должна понять, что бояться нечего. Небо — не враг, и на открытом воздухе нет никакой опасности.

— Нет! — сказала она, содрогаясь всем телом. Ди Ан впилась пальцами в его руки.

— Пожалуйста, нет, я не смогу этого вынести!

— Ты должна. Мы должны продолжать двигаться, иначе Шанц нас схватит.

Он вынес Ди Ан на свет позднего утреннего солнца. Пушистые сероватые облака с плоскими днищами плыли по небесной реке, создавая круговороты света и тени. Речной Ветер вышел на песчаную обочину между краем древней мостовой и началом леса Железного когтя. Ди Ан прижалась к нему, уткнувшись лицом ему в грудь. Речной Ветер попытался высвободиться. Она держалась с отчаянием одержимой.

— Отпусти, — сказал он. — Отпусти же!

Когда эльфийка не подчинилась, он оттащил её от себя. Глаза Ди Ан расширились от ужаса. У неё кружилась голова, ей было плохо. Она знала, что упадёт, если он её отпустит.

У Речного Ветра разрывалось сердце при виде её страха, но он знал, что должен быть непреклонен.

— Посмотри на меня! Посмотри, где ты! Здесь нет никакой опасности, — громко сказал он.

Нижняя губа Ди Ан задрожала.

— Я не могу просто приказать себе перестать бояться, — сказала она едва слышным голосом. — Это не сработает.

— Я собираюсь опустить тебя, — сказал Речной Ветер. Ди Ан опустилась на колени, когда он поставил ее на землю. Когда он отпустил ее, она издала пронзительный крик и бросилась лицом вниз на песчаную почву. Она разрывала землю руками, пытаясь вырыть себе хорошую, безопасную ямку.

— Прекрати это! — закричал Речной Ветер. Он попытался схватить её за запястья, но она ударила его и вырвалась из его рук.

— Прекрати! Ты ведёшь себя как сумасшедшая!

На дерущиеся фигуры упала тень. Сначала Речной Ветер не обратил на неё внимания, подумав, что это просто проплывающее мимо облако. Но тень осталась над ними, и он услышал равномерное пыхтение, которое совпадало с порывами ветра, обдававшими его.

Ди Ан перевернулась на спину. Она вскрикнула и указала дрожащим пальцем куда-то за его плечо. Речной Ветер обернулся, открыв рот, и продолжил попытки разубедить Ди Ан, но все его слова испарились. Эльфийка указала не просто на небо.

В сотне футов над ними, медленно взмахивая крыльями, чтобы удержаться в воздухе, парила драконица. Солнечный свет создавал радужные узоры на её чёрной чешуе. Когти на её крыльях были белоснежными. Голова на конце её длинной змеиной шеи была увенчана зловещими на вид рогами. Хисант, — повелительница Кзак Царота, лениво наблюдала за ними, как человек мог бы наблюдать за передвижениями муравья.

Речной Ветер был парализован страхом перед драконами. Он уставился на существо над собой. Чудовище из мифов и легенд. Существо, в существование которого он до конца не верил.

Хисант вопросительно наклонила голову. Ее рот открылся, и длинный язык высунулся раз, другой. Ее рогатая голова начала приближаться к ним.

Ди Ан издала сдавленный крик и вскочила на ноги. Ее страх перед драконом пересилил страх перед внешним миром. Она пошатнулась и, спотыкаясь, вошла в храм.

Действия эльфийки преодолели оцепенение, от которого Речной Ветер застыл на месте. Он заставил себя двигаться и побежал за Ди Ан. В голове у него стучало.

Ищи убежища у богини.

Хисант следила за его продвижением сияющими глазами. Лениво, почти небрежно, она выплюнула короткую струю кислоты в бегущего мужчину. Речной Ветер нырнул в храм как раз в тот момент, когда едкие капли упали на ступени крыльца. Кислота шипела и пузырилась, разъедая старый мрамор.

Оказавшись внутри храма, он прижался к дальней стене. Ди Ан свернулась калачиком на полу у его ног. Они оба дрожали. Когда дракон скрылся из виду, к ним вернулось подобие связного мышления. Что им теперь делать? Хисант вернулась, и они обречены. Речной Ветер знал, что не сможет сразиться с чёрным драконом. От одного вида этого существа у него кровь стыла в жилах.

Отчаявшийся взгляд степняка упал на посох Мишакаль, прислонённый к стене. В его голове снова прозвучали слова богини: «Только тот, чьё сердце по своей природе доброе, может прикоснуться к посоху и остаться невредимым». Сталь не смогла бы противостоять кислоте и магии Хисант. Но, возможно, ответом был простой посох, благословлённый богиней.

Речной Ветер взмолился Мишакаль, прося её о силе, и взял посох. Когда он прикоснулся к посоху, тот засиял холодным голубым светом. От неожиданности Речной Ветер чуть не выронил его. Он закрыл глаза и крепче сжал посох. Богиня была с ним. Её благотворное присутствие наполняло посох. С её помощью он мог сразиться даже с драконом. Речной Ветер вышел из храма, держа посох перед собой.

Драконица устроилась на мощеной каменной площади к югу от храма, рядом с колодцем. Когда Речной Ветер появился на ступенях, она прошипела:

— Что у тебя там, малыш?

Посох был сделан из небесно-голубого сапфира. Его сияние затмевало яркое солнце.

— Уходи! — приказал Речной Ветер.

— Я буду находиться там, где захочу, — лениво ответила Хисант. У неё были длинные белые зубы. — Кто ты такой и почему ты осмеливаешься вторгаться в мои владения?

— Я сказал, уходи!

— У меня нет времени на разговоры с людьми. Это красивая синяя палка. Отдай её мне, и я сохраню тебе жизнь.

— Очень великодушно с твоей стороны — отдать мне то, что у меня уже есть, — дрожащим голосом произнёс житель равнин.

— Ты будешь жить столько, сколько я позволю, — рявкнула драконица, и её спокойствие улетучилось. Она вытянула переднюю лапу, и её когти длиной в фут вонзились в мраморную мостовую, как будто это был пудинг.

— Брось посох и беги, пока жив, жалкий смертный.

Речной Ветер схватил хрустальный посох обеими руками.

— Нет, — ответил он.

Драконица разинула пасть, и из неё вырвался ядовитый кислотный пар. Речной Ветер закрыл глаза и сжал посох. У него не было времени пошевелиться. Хисант выпустил облако, достаточно плотное, чтобы растворить отряд кавалерии. Речной Ветер приготовился к худшему.

Но он был поражён, когда смертоносный туман растёкся вокруг него, не задев. Житель равнин с трудом сглотнул. У него подкосились ноги.

"Посох — богиня — снова спасла ему жизнь."

Свет артефакта усилился, проникая в его разум.

Речной Ветер двинулся вперёд, держа Посох Мишакаль на вытянутой руке, как двуручный меч.

— Что ты делаешь? — прошипела драконица. — Стой на месте!

— Я думал, тебе нужен посох, — спокойно сказал он. — Я несу его тебе.

— Глупый смертный, — усмехнулась она. — Ты думаешь, что сможешь победить меня с его помощью? — Несмотря на свои слова, Хисант отступила на шаг, ее мощные ноги подобрались для прыжка, крылья раскрылись. Она была огромна.

— Я разнесу тебя по косточкам, тебя и все, что тебе дорого! — Злобно пригрозила Хисант.

Речной Ветер продолжал наступать, его вера в посох была непоколебима, как и его голубое сияние. Хисант произнесла одно слово на языке магии, и яркий солнечный свет исчез. Темнота окутала Речного Ветра. Дракон наложил на него чары тьмы.

Хотя темнота сильно дезориентировала Речного Ветра, он крепко сжимал в руке Посох Мишакаль. Он выставил его вперёд, и конец посоха коснулся ноги Хисант. Яркая искра вылетела из посоха и с грохотом ударилась о чёрную чешую. Речной Ветер почувствовал, как по его телу пробежала дрожь. Хисант громко рассмеялась.

— Ты думаешь, эта дурацкая палка может мне навредить? — воскликнула драконица. — Я не буду больше тратить на тебя время, смертная мерзость. Но я тебя запомню!

Речной Ветер затаил дыхание. Он услышал, как когти дракона заскребли по краю колодца, а затем послышался звук её спуска, который становился всё тише.

Тьма рассеялась, и Речной Ветер пошатнулся от внезапно наступившего дня. Ему пришлось опереться на посох, потому что его начало трясти от давно сдерживаемого ужаса. И всё же он удивлялся тому, что посох спас его и отвлёк дракона от Ди Ан.

Посох из синего хрусталя утратил свою ауру и снова стал деревянным. Речной Ветер взвалил его на плечо и побежал к храму. Как только дракон доберётся до Кзак Царота, Шанц расскажет ей всю историю, и тогда её гнев выйдет далеко за рамки простого раздражения.

Речной Ветер стоял на краю отвесной скалы, а перед ним простиралось бескрайнее болото. Он сомневался, что в мире есть место, где он мог бы спастись от ярости Хисант.