Рики Макарони и Наследники Врагов (джен)

Разумеется, Рики не забыл о том, что пообещал звездным деткам. То, что они рассчитывали на него и его друзей, как более старших, ко всему прочему, вызывало у него желание оправдать их доверие, что он до сих пор чувствовал, пожалуй, довольно часто: по отношению к родителям, брату, профессору Снейпу, друзьям и прочим, сам того не осознавая.

Так он и ответил, когда ближайший друг устало поинтересовался, что с ним опять такое творится.

– Лео, мне надо что-то придумать, – тихо произнес Рики, подытоживая рассказ о том, какая он все-таки благонадежная и обязательная личность.

Друг внимательно поглядел на него, ничего не спрашивая. Было неясно, понимает он или нет, что Рики имеет в виду.

– Это ведь я привлек в «Хогвартс» всякие проверки, – объяснил Рики. – Из-за меня Вриттер получила материал на статьи, которые читает вся школа.

– Я тоже думал об этом, – кивнул Лео. – Боюсь, сейчас мы не в состоянии отменять министерские решения. Это задача взрослых магов вроде мистера Поттера и Дамблдора.

– Они уже сделали все, что могли, – возразил Рики, – и потом, старый пара… Дамблдор вообще не настоящий. Они связаны правилами и законами, которые нас пока не связывают так, как их. Между прочим, и малявки рассчитывают на нас. Насколько я знаю, никто из них не писал домой.

– Эти детки желают все решать своими методами, а это, сам знаешь, какое своеобразие, – напомнил Лео. – Я хотел обсудить с тобой другое, Ричард. Ты знаешь, я много думал, кто мог прислать тебе деньги. Что, если это как раз провокация министерских секретарей?

– Какая еще провокация? – проворчал Рики.

– Вот и я ломал голову, чего они таким способом хотят добиться, – ответил Лео, явно полагая, что это звучит логично.

– Порадовать меня, наверное, – предположил Рики.

Лео усмехнулся, оценив шутку.

– Единственная причина, которую я нашел – вызвать подозрения. С чего тебе получать суммы от неизвестного адресанта? И если бы это всплыло на слушании одновременно с тем, что ты связан с Темным лордом…

– Но они же не знали этого, пока дядя Гарри не рассказал, – сказал Рики.

– Так и есть. Они бы уже обнародовали твои десять галеонов как обстоятельство сверхподозрительное. Знаешь, эти дамы, – Лео пожал плечами, – по-моему, отличаются большими амбициями, но не сообразительностью.

Тут Рики пришла в голову новая мысль, и он вскинулся.

– Значит, они не знают про десять галеонов. Странно, ведь дело уже передано Министерству!

– Есть другие секретари, которые там пользуются большим доверием, – сказал Лео.

Тема присланных денег в разговорах всплывала редко. Учитывая то, что Рики так и не почувствовал никакой пользы от этого поступления, он легко мог о них не задумываться. Но это не отменяло того факта, что деньги все же были присланы.

И порой Рики давал волю своему воображению. Кто мог проявить благодарность таким образом? И перед внутренним взором юноши сразу всплывала величественная фигура. Колдун, аристократ старой школы. Подобным образом, несомненно, повел бы себя Люциус Малфой после того, как Рики вызволил Мери из лап верного слуги. Но эта возможность исключалась просто потому, что деньги пришли раньше, до того, как на сцене появилась фигура Стена. Кроме того, Люциус не стал бы напоминать ему о себе, ибо знал, с кем придется иметь дело.

Зато у пребывающего в неведении дядюшки Барти в этом смысле начисто отсутствовала всякая стеснительность. У преподавателя с Лео неоднократно вспыхивали споры, ибо, помогая другу по защите, Рики взялся пользоваться тем, что хорошо помнил многие битвы, описанные сэр Персивалем Уизли, из личного опыта Назойлика. Лео зарабатывал баллы для «Слизерина», но не единожды Бэскотту удавалось его переспорить.

Так, при обсуждении сражения у ворот «Хогвартса» профессор нанес Лео сокрушительное поражение, доказав, что он не прав, настолько очевидными аргументами, что даже Рики не нашелся, что возразить.

– Не удивительно, что Лорд провалил войну, – сказал он Лео. – Он так запугал своих сторонников, что те нещадно вешали ему лапшу на уши. Поразительно, и я в это верил!

– Но Бэскотт сказал: «Прекрасно, юноша, что у Вас есть чувство истории»! – добавил Лео.

Рики и без того знал, что обладает чувством истории, хотя бы по той причине, что он в эту самую историю влип. Ему даже книжки читать не надо было; хотя теперь воспоминания, касающиеся всяких неприятных ему фактов из биографии Назойлика, приходили с трудом. В некотором роде, впрочем, никто не ожидал, что Лорд, заточенный в нем, станет историей, а не кошмарной действительностью. Слизеринец нечасто вспоминал, как удивился эксперт тому, что Волдеморт перегорел, знаменуя тем самым, пожалуй, самый крутой поворот в истории Ричарда Макарони.

Жизнь его тоже делала крутые повороты. На зельях профессор Снейп, проходя мимо, вручил ему конверт, который никак не был подписан. Ничего не подозревая, Рики вскрыл его в тот момент, когда, догнав Селену, так же спешащую в Большой зал, сказал ей: «Привет!».

– Что-то важное? – поинтересовалась хуффульпуффка, а между тем обращение «Дорогой Рики!», написанное легко узнаваемым для него почерком Даниэлы, безусловно, уже попало в поле ее зрения.

Рики замялся, но, понимая, что это только портит дело, вынужден был честно ответить.

Два этих события по отдельности – общение с Селеной и письмо от Дан – несли явный положительный заряд. Однако, столкнувшись, они здорово повредили одно другому. Кисло бросив: «Ладно, не стану мешать», Селена отправилась к столу для старост, а у Рики пропало всякое желание читать. Только к вечеру, понимая, что обижаться на Дан ему не за что, он все же дал волю своему любопытству.

С Даниэлой, как оказалось, встретился сам мистер Поттер. «Я заметила, что он нервничает, – писала Дан. – Совсем не уверена, что это связано с тобой, мой отец становится таким же рассеянным, когда у него проблемы на работе. Твой крестный отец не стал мне объяснять, какие у него проблемы, выразился как-то непонятно, что знать и доказать – это не одно и то же. Насчет меня он сказал нечто такое, что мне не понравилось. Заявил, что доверяет мне больше, чем тебе. Я сказала, что не присматриваю за тобой, что мы всегда были равны, но мистера Поттера это, по-моему, мало интересует.

Мы с Питером каждый день общаемся в сети. Наконец-то он поставил меня в известность, что до сих пор переписывался со мной от твоего имени».

«Селене бы понравилось вот это», – подумал Рики, но тут представил, как он сует хуффульпуффке письмо под нос, уговаривая прочитать, и уверенность в том, что так и надлежит поступить, заметно уменьшилась.

«…Хотя – я могла бы догадаться, в магической школе, возможно, вообще нет компьютеров», – предположила Дан.

– Рози, не чавкай, – попросил Рики, отвлекаясь.

– Я подпитываю свой мозг! – возразила девочка. – Мери говорит, это очень полезно для мозгов.

– А поучиться ты не пробовала? – пробубнил парень себе под нос, возвращаясь к чтению и удивляясь себе, неужели он не рассказывал Дан про то, что в школе нет никаких компьютеров, а только особо одаренные студенты.

Нетрудно было заметить, что Селена стала держаться от него на расстоянии. А Рози, как выяснилось, не нуждалась ни в какой учебе, прекрасно зная, что нужно делать в различных ситуациях, куда лучше, чем многие другие. Рики в чем-то даже возмущался ее не рассуждающей силе, когда дело касалось того, чтоб постоять за себя.

Как субъект, оставшийся без девушки, он предсказуемо коротал субботний вечер в штабе за написанием курсовой по уходу за магическими существами, заранее зная, впрочем, что Хагрид забракует половину. Напротив него сидел Эдгар, который вознамерился сегодня во что бы то ни стало довести до конца одну таинственную идею относительно образца карты. Его очень устраивало, что Бетси вместе с Гермионой и Джимом устраивают первое собрание «домашних кошководов» в туалете Плаксы Миртл.

– Если Миртл до сих пор не прилетела и не пожаловалась, то все нормально, – предположил Рики, отсчитав, что они находятся там уже приблизительно полчаса.

Ребята занимались каждый своим делом, изредка переговариваясь, когда по коридору гулко застучали каблуки, после чего дверь буквально рвануло, и она жалобно заскрипела.

– Идемте скорее, – нервно позвала Марго, раскачиваясь на двери. – Я не знаю, что мне делать.

Эдгар немедленно изъявил готовность действовать, но все же поинтересовался, что снова происходит.

– Рози Гойл! – вздохнула Марго. – Утверждает, что двое одноклассников из «Равенкло» ее дразнили. Ну, она выхватила у них портфели и выкинула в окно. Дора уже пошла туда, но я чувствую, будет история.

– Иду! – отозвался Эди. – Оставлю здесь вещи, Рики, ты ведь пока не уходишь?

Исходя из того, как дальше развивались события, слизеринец быстро просек, что его функция – служить связующим звеном и передавать информацию. Как оказалось, беспардонные мальчишки предложили Рози сосватать для нее непосредственно профессора зелий, что ей жутко не понравилось и как почтительной слизеринке, и само по себе. Недолго думая, она пошвыряла под ноги обидчикам свои драгоценные учебники, мальчики попадали, а Рози выхватила у них портфели и вышвырнула с шестого этажа, так объяснил ситуацию вернувшийся за пером и пергаментом Эдгар. Марго и Лео случайно оказались на месте как раз тогда, когда пострадавшие снова начали обзывать Рози, и с ходу наложили взыскание.

– Лео остался там, конечно, но эта Гойл хотела и его отправить. Топнула гордо так ногой и заявляет: «Я посторожу!», – и шокированная Марго покачала головой. – Флитвик сказал отвести к нему всех, ну, я пошла.

После ее ухода замок, казалось, уснул. Рики начал почти физически ощущать тишину, а между тем уже неизвестно как долго никто не заходил. Остаться в штабе одному в такое время было довольно странно.

Взгляд его остановился на книжной полке. Полку украшало полное собрание Сверкароля Чаруальда.

И едва Рики подумал о том, что, как только он собирается начать читать эти книги, как что-нибудь ему обязательно помешает, в штаб, раздувая ноздри, влетела Мелани Хатингтон.

– В чем дело, Мелани? – спросил Рики.

Девушка резко затормозила. Должно быть, обращение к себе по имени от несимпатичного субъекта рассердило ее еще больше, но, поскольку она не знала, как это грамотно выразить, пришлось отвечать.

– Боунс только что наказал двух равенкловцев! – обличительно произнесла она, и было видно, что ее это, в общем, глубоко возмущает. – Не сам он, конечно. Боунс представил дело так, будто они виноваты!

– Да, отвел их к Флитвику, и профессор назначил взыскание, – спокойно согласился Рики. Хотя он не знал, так ли это наверняка, со слов Мелани так и выходило.

– Он не должен был этого делать! – заявила Мелани. – Они ведь ничего такого…

– Это они тебе сказали? – осведомился Рики.

В ответ Мелани шумно выдохнула.

– С какой стати? – забормотала она. – Да, я помню, мы договаривались, чтобы заинтересованные старосты колледжей в налагании взысканий не участвовали, – раздраженно кивнула она, демонстрируя и то, что помнит – это предложение исходило от Рики, и то, как она к этому относится.

– Они обидели Рози Гойл, – сказал Рики.

Раздражение равенкловки от этой новости не уменьшилось.

– Ах, ее! Жуть, а не девчонка, вечно во что-то влипнет, не в свою грязь, так… – затараторила она.

– Это вовсе не значит, что ее можно обижать, – произнес Рики более сурово.

– Да, конечно, – вынуждена была согласиться Мелани.

Рики уже довольно долго смотрел на то, как она вскидывается, когда ей в голову приходит новый аргумент, и сам не зная, с чего вдруг, предложил:

– Если ты присядешь, я расскажу, что случилось, и тебе не придется искать Эдгара.

Поколебавшись, она все-таки села. В этом положении ей стало поначалу еще неуютнее – было заметно, что внутри равенкловки клокочет бешеная активность. И по мере того, как Рики рассказывал, активность эта отнюдь не утихала, а один раз даже прорвалась наружу – когда слизеринец спросил, как бы повела себя сама Мелани на месте Рози.

– Слушай, мы обязаны пресекать такие вещи! – вспылила она. – Лучше б, Мерлином клянусь, эта мелюзга думала об уроках! Дети так часто ведут себя отвратительно! А некоторые еще думают, что они ангелочки! Если узнаю, что они еще что-нибудь за последнее время натворили…

Рики выслушал, не перебивая.

– Ты же знаешь, Рози очень нервная девчонка, – сказал он, когда она выдохлась. – Вот как раз поэтому. У нее больная тема.

– Понимаю, – с жаром закивала Мелани. – Знаешь, Флитвик дал им один вечер в Главном холле. Что же, я к ним спущусь! Должны же они получить представление, как следует разговаривать с девочками!

– А ты не знаешь, Рози наказали? – рискнул спросить Рики.

– Да, она целый вечер будет бумажки переписывать, бедный ребенок, – ответила равенкловсая староста.

… – А я думал, она просто невозможная девица, – с удивлением констатировал Рики, когда за Мелани закрылась дверь.

– Как видите, молодой человек, договориться можно с кем угодно, – поучающе изрек сэр Финеан.

С этим Рики не стал спорить. Он догадывался, что договориться с Селеной, в общем-то, вполне реально. Но на практике все оказывалось куда сложнее. Раньше, до Назойлика, он не испытывал таких трудностей, и поначалу чувствовал так, будто провал отделяет его от прежней беззаботности. «Наверное, людям проще слетать в космос, чем договориться между собой», – думал он, провожая взглядом длинные золотистые волосы в толпе коридора.

Ему было очевидно, что так оно и есть для многих людей, а не только для него. На заклинания опоздал Ральф Джордан, и весь урок с ним явно что-то происходило. Он даже не пытался сосредоточиться на задании, и в итоге Флитвик задал ему дополнительный реферат.

– Что-то случилось, Ральф? – спросил Эдгар уже в коридоре.

Джордан мрачно кивнул.

– Кошмар! Приехала эта мерзкая репортерша, сейчас расспрашивала Тиффани, почему это наши отцы подрались. Намекала ей на всякие гадости.

– И что? – почти хором спросили Дик и Дора.

– Надо же было ей именно на Тиффани нарваться, – сокрушенно качал головой Ральф. – Она ничего, конечно, не ответила, зато сказала мисс Вриттер все, что о ней думает. Эта мерзкая ведьма теперь не отвяжется.

– Она и так не отвяжется, – бодро произнес Рики. – К тому же я – куда более интересный объект. Но разве ей сюда можно? Ее же даже во время Турнира выставили из школы!

– Можно, – прозвучал за спиной мрачный, почти трагический, красивый голос. – Она здесь по заданию Министерства. Ей позволили выяснить, как справляется с работой дядя Барти.

Чайнсби хмуро, в упор глядел на Рики.

– Я не думаю, что она что-нибудь найдет, – примирительно произнесла Каролина, касаясь плеча равенкловца. Было заметно, что тот вовсе не желает обсуждать персону дядюшки Барти, однако не позволил себе не вмешаться, когда в разговоре другие косвенно коснулись этой темы.

– Макарони, я хотел тебе сказать, – продолжал Виктор. – Я не думаю, что все эти проверки из-за тебя. Что-то происходит в Министерстве. Я не знаю, конечно, что именно, но там какое-то копошение, и уже давно.

– Я понимаю, Чайнсби, – кивнул Рики.

И, хотя он не поверил Виктору, все же был благодарен ему за то, что тот не стал высыпать на него все шишки.

Со своей стороны, Рики не считал себя обязанным рассказывать Виктору о том, как сложны обстоятельства в отношении дядюшки Барти, но всерьез задумался, не обязан ли он сообщить о встрече в горах Гвенде Чайнсби. По мнению Лео, написать этой ведьме было скорее желательно.

– Она не имеет отношения к Упивающимся смертью и навряд ли когда с ними свяжется, – считал слизеринский староста. – Но, если она пыталась тебе помочь, элементарная признательность обязывает тебя предупредить ее, кого она пускает в свой дом. Если она – родственница профессора Бэскотта, ей, может быть, проще будет вытянуть из него, что за подозрительные аферы он проворчаиват в «Хогвартсе». Ты ведь тоже в ней не сомневаешься?

– Нисколько, – кивнул Рики, прекрасно зная, как миссис Чайнсби трясется на Виктором. Она ни за что бы не допустила, чтобы ее единственному сыну повредили неблагонадежные родственные связи.

– Можно еще спросить профессора Снейпа, вдруг он с ней уже договорился, – предположил Лео.

– Не пойду я к Снейпу, надоело, – проворчал Рики. – Сам справлюсь!

И все же, уже держа в руке перо, Рики подбирал выражения крайне осторожно. Он старался, чтоб по фразам нельзя было догадаться, что он испытывает личную неприязнь к мистеру Бэскотту, который преподавал его любимый предмет не на самом высоком уровне.

В некоторой степени, Рики было жаль, что он забросил свою курсовую по защите от темных сил. И самое обидное, что в результате решения Уизенгамота в его жизни отнюдь не стало меньше абсурда. Лучше бы уж ему запретили прорицания как искусство для Темного лорда исключительно полезное; и не было, разумеется, никакой надежды, что Министерство осознает опасность ухода за магическими существами. А ведь Хагрид взял моду радостно потирать руки и обещать ученикам в ближайшем неопределенном будущем знакомство с существом «по-настоящему интересным».

– Вроде бы папа ничего не слышал о том, чтоб ему предоставили дракона, – успокоил Артур. Но Рики уже убедился, что на Земле есть существа и «поинтереснее».

Однако с Хагридом еще можно было как-то перетерпеть урок, а вот Трелони стала абсолютно невыносимой. Наверное, так и полагалось по логике вещей, что она с удвоенным усердием приступила только к предварительной проверке курсовых, чему и посвящала все уроки.

– Мои дорогие, ну конечно же, от вас никто не ждет многого прямо сейчас! Понятно, что вы только учитесь, – вещала она, раскритиковав чей-нибудь гороскоп на основании того, что «в объяснении нет никакого творчества, это же все выбрано из книг. Старания недостаточно, чтобы постичь благородное искусство прорицаний!».

Некоторых она даже приглашала дополнительно, помимо того, что шестикурсники обязательно хоть пару раз гадали своим подопытным в ее присутствии. Рики, по счастью, участь сия миновала еще в прошлом семестре, и он общался с прорицательницей исключительно в урочные часы, но в результате на него начали коситься другие ребята.

– Если бы она от тебя не шарахалась, я бы решила, что ты ее любимчик, – честно сказала Нэнси, когда они рассаживались в кабинете профессора Снейпа.

– Интересно, что Трелони имеет против тебя? – полюбопытствовал Чип Вэнс, дождавшись Рики возле астрономической башни. – Или твоя «страшная сила» вышибает ей мозги на расстоянии?

Никому из них слизеринец, естественно, не мог открыть секрет.

– Пусть бы они ее предмет мне запретили изучать, – ворчал Рики. – Вот это было бы гуманным решением! Она бы всех заседателей в обе щеки расцеловала!

– Вот потому и не запретили! Кому нужно такое… блаженство? – резонно заметила Дора. – Ничего себе «поцелуй судьбы»!

Да уж, Трелони порой бывала донельзя дотошна. Особенно это выразилось в том, что в один прекрасный день она неожиданно попросила кого-нибудь погадать себе любимой. И в первую очередь этот крест был взвален на плечи Доры.

Но тут прорицательница позорно прогадала. Слизеринская староста девочек особо гордилась тем, что всегда была в курсе всего происходящего в школе, и это позволило ей с честью сбросить неудобную конструкцию в пыль.

– Меня семикурсники предупредили, что этот год нам многие учителя попытаются испортить, – рассказала она, когда после урока одноклассники собрались вокруг нее, чтобы поздравить. – Вот, считают, раз мы сдаем курсовые, надо сделать так, чтоб шестой курс не расслабился между СОВами и ЖАБА. И грузят. А Трелони дает такое задание каждый год. Погадайте ей! Фокус в том, что я просто прочитала ее биографию, она стоит себе не полках, никому не нужная.

Дора великодушно подсказала всем желающим, где именно следует искать.

– Но зачем ты выдумала, будто бы в нее был влюблен какой-то аврор особо страшной внешности, который пал смертью храбрых? – спросила Нэнси Льюкот, и в памяти Рики моментально всплыли пунцовые пятна на щеках Трелони.

– Затем, что она не сможет доказать обратного, – ответила Дора. – К тому же, такая подробность придает ей весу. Но, с другой стороны, вы видели, как она попыталась мне возразить!

Гермионе профессор Трелони тоже не нравилась, но по другой причине. Мисс Уизли не могла смириться с тем, что у предсказательницы на шее целый склад всевозможных оберегов.

– Это даже неприлично – носить столько дорогих побрякушек сразу, – насуплено сообщила она Рики, здорово напоминая всем своим видом Молли Уизли.

– А как ты оценила? – полюбопытствовал Рики.

– А я себе купить собираюсь, когда заведу собственные деньги, – спокойно ответила Гермиона. – Мне Мери показывала всякие каталоги, когда я к ней приезжала. Хотя теперь… зачем покупать? Как ты считаешь, я смогу забрать себе талисманчик из Тайной комнаты? И почему ты такой противный, что не позволил нам сразу выбрать? – тут барышня взглядом продемонстрировала слизеринцу все недовольство, какового заслуживает столь гадкая жадность.

«Хвала Мерлину, что ты на месте до этого не додумалась», – подумал Рики. Он полагал, что звездная четверка вполне способна растащить Тайную комнату по кирпичику, если им это позволить. А юной Гермионой в данный момент двигал отнюдь не познавательный интерес, а чувства куда более приземленные.

– По-моему,твои амулеты гораздо оригинальнее, – осмелился высказать Рики. – У профессора бусы однообразные.

На это Гермиона фыркнула и снисходительно заявила, что он, разумеется, ничего не понимает. Рики этого и не отрицал, после чего девочка, махнув, переключилась на критику министерских мер предосторожности.

Но, невзирая на весьма неприятные визиты всяческих комиссий, в один прекрасный момент юноша вдруг обнаружил, что вокруг него практически нет личностей, с которыми бы он не ладил. Первокурсники окончательно утихомирились, а если и хулиганили, то это не было направлено против него. Филипс и Чайнсби занимались своими делами, и даже с Френком Рики больше не спорил, даже когда тот попенял ему из-за Мистера Лапки.

– Опять твой кот царапает это кресло! – проворчал Эйвери, специально дождавшись Рики в гостиной.

Рики оттащил своего питомца; впрочем, на кота это не оказало должного воздействия, и уже через несколько минут он вернулся к прежнему занятию.

Состояние здоровья миссис Дуглас, как утверждали Снейп, Стебль и Дамблдор, к которым Рики обращался с вопросами, больше не внушало серьезных опасений, но на первый план вышла другая проблема. Мирра Жанн, которую мать специально забирала из школы в выходные, чтобы навестить в госпитале отца и бабушку, призналась, что миссис Дуглас вовсе не стремится поселиться со своей семьей.

– Она говорит, что отвыкла так экономить, как принято в доме моего дяди, – смущенно призналась Мирра. – Еще бы! Тетя ни разу ничего ей не покупала даже в самой клинике, всегда приносила только домашние вещи и еду. А у них эльфийка готовит когда хорошо, а когда совсем ужасно, такая, как получится.

Между тем Джеймс, как выяснилось, сообщил о намерениях Рики своему отцу. Ответ дяди Гарри, пришедший на имя крестника, где он выражал тактичные сомнения в реализации этих намерений, подразумевал, что образ жизни семьи Макарони на ближайшее время вряд ли даст им возможность ухаживать за больной.

– Можно подумать, у ее родственников возможности лучше, – проворчал Рики, обсудив написанное с Тиффани во время приготовления уроков. – Она же очень давно не жила с вами, – напомнил он, кивая Эйвери.

– Мой отец с ней тоже не ладит, но мама против вас, – высказал Френк. – У тебя маггловская семья, а у вас не такая прогрессивная медицина, как колдовская.

«Зато у твоей семьи настоящая клиника. Причем в головах», – подумал Рики и кротко кивнул.

Френку такая кротость оказалась столь подозрительной, и он вновь принялся усиленно опекать Мелани, убеждая ее, что ей следует как можно реже появляться в штабе. Та, доведенная до белого каления, послала его нафиг и того дальше; отголоски скандала дошли до Рики в исполнении Рози Гойл, приплясывающей от радостного возбуждения.

– Надо научиться так здорово шипеть! – решила юная слизеринка.

Но Френк вовсе не отправился по названному Мел адресу, продолжая по мере возможности околачиваться вокруг нее. А еще он взял моду требовать с Лео и Доры, чтоб они не оставляли Рики без присмотра.

– Он вовсе не считает тебя Лордом, я это понял, – как-то раз успокаивающе сказал Лео.

– Зачем же тогда меня контролировать? Боится, мало ли что у меня может перемкнуть? – с пониманием отозвался Рики.

– Да, примерно так, – не стал возражать Лео.

Рики не сразу смог себе объяснить, почему во время этого разговора его охватило приятное чувство легкости; но вскоре он это понял. Конечно, опасения Френка, как Рики подозревал, исходили главным образом из желания находиться рядом с равенкловской старостой, а не из действительного страха перед Темным лордом. Но Рики было приятно осознавать, что, как бы ни считал Эйвери, его это абсолютно не волнует.

Юноша редко вспоминал слушание, где с него сняли обвинения, но не мог отделаться от мысли, что перелом в его душе случился раньше. Впрочем, изменения продолжались до сих пор. Он действительно переставал бояться сам себя – а на фоне этого, Рики убедился, любая паранойя Эйвери или дяди Гарри выглядела смехотворно. И то, что Дамблдор теперь в любой момент может увидеть его на карте, Рики мало беспокоило – за исключением тех случаев, разумеется, когда он затевал что-нибудь не очень понятное с точки зрения блюстителей школьных законов. Но Шанпайк пока не жаждал снова с ним встретиться, а других причин выбираться за территорию Рики не имел.

Тем более, своих дел и обычной школьной нагрузки парню пока хватало. В свободное время он занимался тем же, что и все, оставался на виду, а значит, у гриффиндорской мафии не было причин о нем беспокоиться.

Исход матча «Равенкло»-«Гриффиндор» Рики волновал, но не слишком – ровно настолько, как положено настоящему слизеринцу. Он отправился туда вместе со всеми исключительно как зритель. Напряженный Генри в кои веки убеждал всех, что слизеринцам выгодно болеть за «Гриффиндор».

– Ты оскорбляешь наши традиции! – вспомнив былое амплуа, попенял ему Френк на подходе к стадиону.

– Я?! Я просто считать умею! А ты совсем потерял остатки мозгов с тех пор, как стал таскаться за равенкловской старостой, – добавил капитан команды уже потише.

Одноклассники вздохнули с облегчением, когда они расселись подальше друг от друга. Рики достал предусмотрительно завернутые за завтраком пирожки и приготовился наслаждаться зрелищем. Команды строились на поле.

– Мерлин! Мистер Флинт приехал! – прошипела Дора.

Рики едва не выронил пирожок. И в самом деле, Маркус Флинт взбирался на трибуну. Сын знаменитости, ругнувшись, состроил радушную мину и поспешил ему навстречу.

– Да уж, надоело Генри быть громоотводом, – прошептал Рики.

Позднее вся трибуна имела возможность послушать, как они со знанием дела обсуждают игру. Сам матч был не особо интересным, охотники играли средне, но вратари в обеих командах показали класс, и при перевесе в двадцать очков Бетси Спок поймала снитч.

– Кто бы сомневался, – ворчали слизеринцы, спеша вниз.

Рики с Лео и Дорой довелось пройти мимо отца и сына Флинтов как раз тогда, когда согласие и взаимопонимание между ними дало трещину.

– Нет, папа, не надо тебе встречаться с Тиффани! – упрашивал Генри. – Ты знаешь, она так злится из-за того, что ты подрался с мистером Джорданом в баре.

– Моя дочь будет учить меня, как себя вести? – казалось, Флинт находил это забавным. Рики подозревал, его прекрасное настроение связано с тем, что команда Ральфа проиграла. «До чего противный тип», – подумал Рики.

– Пап, ну ты же знаешь, что будет, – проворчал Генри.

– А этот ее… приятель свое дело знает, – ворчливо согласился профессиональный квиддичный игрок, сверля глазами отдаленную фигуру капитана команды «Гриффиндора». – Удар как у…

Рики некогда было дослушивать результаты дискуссии. Вместе с другими ребятами из Клуба он подошел к Ральфу, дабы уверить гриффиндорца, что его команда сыграла вполне прилично.

– Я прекрасно отношусь к Бетси Спок, – признался тот, – но иной раз мне ее хочется просто задушить!

Рики кивнул; он не раз уже убеждался, как все бывает относительно.

Наступала весна, и становилось теплее. Даже в пасмурную погоду на улице чувствовалось что-то теплое. Теперь ученики старались как можно чаще вылезать на солнце. Рики не был исключением, и хотя заниматься курсовыми проектами на улице из-за слякоти было рискованно, иногда брал с собой и конспекты.

Обычно ученики старались занять лавочки, пусть даже сидеть на них порой было холодно. И, выйдя на улицу в очередной раз после особо требовательных придирок профессора МакГонагол, Рики уже заранее знал, что места ему не останется.

Во дворе он первым делом заметил Рози Гойл. Собственно, он бы наступил на нее по инерции, если бы шел чуть быстрее. Парень шарахнулся, однако сосредоточенная Рози не сдвинулась с места, разве что подняла голову, узнать, кого там несет прямо в ее «понос», который она сосредоточенно размешивала.

– Ты снова за свое? – спросил он, потому что надо было что-то сказать.

Маленькая слизеринка упрямо сжала зубы и покосилась на него без особой симпатии.

– Да, снова, – с вызовом произнесла она. – А ты что против имеешь?

– Ничего, но это довольно-таки негигиенично. Мало ли кто по этой грязи ходит, – пожал плечами Рики.

– Ученики, – отрезала Рози и продолжила месить глину; ее руки были почти черными.

– Ты так весь двор перекопаешь, – предположил Рики. Сунув руки в карманы, он прислонился к арке, наблюдая за тем, что делает Рози.

– А ты не хочешь попробовать? – пригрозила Рози.

Рики вздрогнул, представив, каково это будет: парень, которому почти семнадцать, сидит на корточках в луже грязи и водит пальцем по липкой жиже.

– Эй, Гойл! – прокричал, пробегая мимо, какой-то мальчишка из «Равенкло».

– Что?! – вежливо прорычал знакомый голосок.

Мальчишка развернулся к источнику звука, узрел приближающуюся Гермиону Уизли в компании кузины Джорджины и, не пожелав отчего-то продолжать, умчался на ту сторону двора.

– Иногда, Ричард, – сказала Рози, кивком приветствуя подругу, – я думаю, ты прав. Хорошо, когда много братьев и сестер. Жалко, что мне это все равно бесполезно. Я ведь старшая.

В этот момент Рики довольно ощутимо ткнули пальцем в спину, так что пришлось оглянуться.

– Ричард, может быть, ты подвинешься? Ты загородил проход! – сказала Мирра Жанн. – Ой…

При виде ее Джорджина нахмурилась.

– Ты здесь все равно выйти не сможешь, – сказала она слизеринке, указывая на хозяйство Рози.

– Да, ты права, конечно, – пролепетала Мирра Жанн и удалилась обратно.

– Я думаю, здесь глина не очень хорошая, – сказала Рози. – Я угостила Джимми шоколадушкой, он мне обещал принести с озера. Хочу проверить, так ли она скользит, как в камышах.

Звонок заставил ее прервать работу. Гермиона любезно согласилась понести ей портфель, пока слизеринка дойдет до ближайшего умывальника и приведет в порядок руки. Попрощавшись, они ушли, да и весь остальной двор опустел.

Рики на этом выгадал, поскольку не только сумел занять скамейку, но и, более того, те, кто сидели на ней до него, нагрели место. «Вот что значит везение», – подумал он и углубился в чтение.

В последующие пару часов он узнал все о свойствах примерно четырехсот видов пиявок, обитающих на планете, а также о пользе гирудотерапии, так что ему даже самому захотелось попробовать. «Вот вздор какой в голову лезет! – подумал парень, встряхнувшись. – Чтобы полечиться, надо заболеть сначала. А это даже бессмертным ни к чему».

После этого Рики приступил к следующему этапу: ему предстояло зарисовать пиявку. Это было нетрудно…

– Как точно, – сказала Селена. Рики не заметил, что она присела рядом, но девушка явно находилась тут недавно. Похоже, для большинства учеников наступило свободное время, потому что дворик снова наполнялся.

– Только не говори, что эти создания вызывают у тебя отвращение, – с преувеличенным трагизмом произнес он.

– Нет, зачем же? – пожала плечами девушка. – Все живые существа имеют право на существование. А ты, как всегда, хорошо рисуешь. Последний раз я видела твои картины в туалете, ну, помнишь, ритуальное сожжение?

Кивая, Рики мысленно прокручивал одну возможность, которой в итоге решил воспользоваться.

– Я так давно не рисовал портреты, – сказал он. – Селена, ты не против, если я тебя нарисую?

Он постарался прямо и спокойно встретить взгляд девушки.

– Нарисуешь…меня? – переспросила Селена, заливаясь краской.

– А меня?!

Рики про себя чертыхнулся. Он понять не мог, откуда вынырнула Рози и какого черта она вернулась, впрочем, с некоторых пор лепка «поноса» для нее, должно быть, стала делом обычным. Она опять пыталась вытереть друг о дружку грязные руки, и при этом пытливо пялилась на шестикурсников.

– В самом деле, Ричард, нарисуй ее, – усмехнулась Селена.

Слизеринец подавил желание спросить: «С «поносом» или без?». Ему стало немного обидно. Ведь, предлагая услуги художника Селене, он был вдохновлен определенным интересом, каковой Рози, при всем его выстраданном добром и терпимом к ней отношении, не вызывала. И его взгляд, направленный на золотоволосую девушку, должен был объяснить это последней как можно понятнее.

– Рози это так порадует, – добавила хуффульпуффка уже мягче.

– Да, у меня будет свой портрет! Который не убегает! И я отправлю его домой! – засияла Рози. – Будет красиво!

– Не вопи так громко! – шикнул на нее Рики. – Люди подумают, что я мастерскую открываю. А мне такая реклама не нужна, спасибо большое. И без того Снейп и МакГонагол меня грызут, якобы я недостаточно успеваю делать по курсовой, а если они еще узнают, что я трачу время черт знает на что…

– Так ты меня нарисуешь? – шепотом спросила восторженная Рози и, подойдя ближе и привстав на цыпочки, добавила: – С медальоном? Я волосы распущу, чтобы красиво было!

– Селена, как ты могла?! – вздохнул Рики, бросая на подругу укоризненный взгляд. – Ладно, Рози, будет тебе твой портрет. Но тебе придется сидеть неподвижно и не жевать. Сможешь?

– Ага, – легкомысленно подтвердила Рози.

В роли модели она оказалась сущим мучением. То и дело норовила вскочить и заглянуть художнику через плечо, один раз даже попыталась устроить ему выволочку за то, что получается некрасиво. С тем, чтобы сидеть спокойно, у нее явно были проблемы. То ей требовалось почесаться, то ногами покачать, то поморгать, и на все это она непременно спрашивала у Рики разрешения. «Вот истинно путь к святости, – смиренно мыслил шестикурсник, вспоминая свой второй курс, когда он пытался закалить волю и в итоге создал Клуб Единства, – после этого, пожалуй, мое терпение беспредельно».

Рози воспринимала его подвиг, как должное. Ко всему хорошему, она пожелала быть запечатленной на фоне пылающего огня в камине, так что вскоре половина «Слизерина» заинтересовалась странным занятием Рики, вот и пришлось установить отталкивающие чары, чтоб любопытные не подходили сзади. Это, впрочем, не подействовало на Кровавого Барона, который, бесцеремонно возложив на его плечо холодную руку, объявил, что получается неплохо.

– Надо же! А гонорар за портрет как будешь получать, шоколадушками? – усмехались слизеринцы.

Но внимание, направленное на художника и натурщицу, было не только сатирическим. Посреди работы Рики даже оказался удостоен особой чести.

– Молодой человек! – позвал его со своего портрета сэр Салазар. – У Вас какая-то разумная цель или так, баловство?

– Я упражняюсь в решении сложных задач, сэр, – громко ответил Рики.

Будучи непростой личностью сама по себе, Рози оказалась трудной и пропорционально. Художнику с трудом давался овал лица. Круглая простота формы оказывалась каждый раз обманчива, хотя поначалу нравилась натурщице.

Потратив на дело почти три часа, Рики в итоге предъявил девчонке графический набросок, в котором просматривалось несомненной сходство с маленькой слизеринкой.

– Красиво, – согласилась она, придирчиво изучив шедевр со всех сторон. – Надо же, ты умеешь, оказывается… А что ты рисовал до моего портрета? Того, первого?

Рики вспомнились комментарии Назойлика в голове и собственные жутковатые творения, нашедшие вечный покой на кухне в помойном ведре.

– Так, всякий вздор, – ответил он, и поспешил занять кресло, которое она освободила.

Прошло некоторое время, пока Рози выбралась из толпы окруживших ее ребят, желающих полюбоваться на портрет. В их сопровождении она успела прогуляться до противоположной стены – похвастаться основателю. Девочка вознамерилась немедленно отослать рисунок домой.

– А Селене Олливандер ты такое тоже сделай, – шепотом посоветовала она, добираясь до половины девочек кружным путем – мимо него. – Ей точно понравится.

– Спасибо за совет, – проворчал Рики, чувствуя себя идиотом и, странно, ничуть не страдая от этого; напротив, сознание хорошо выполненной ненужной работы грело душу. – А то сам я не догадаюсь!

С этого и началась их беседа с хуффульпуффской старостой, когда на следующий день они снова встретились на улице.

– Ты знаешь, оказывается, она тогда прогуливала защиту от темных сил, когда выпросила тебя написать ее портрет, – сказала она чуть смущенно.

В душе Рики зашевелилось нечто безудержно хулиганское.

– А ты, значит, ее поощрила, уговорив меня, – сурово произнес он. – Не стыдно?

Девушка тряхнула золотыми волосами.

– Рози Гойл возгордилась до небес! Между прочим, Гермиона и Лавиния собираются попросить тебя, чтобы ты нарисовал их тоже, – предупредила Селена.

– Даже не знаю, – пожал плечами Рики и пожаловался: – В какое положение ты меня поставила! Деньги с них брать предосудительно, отказывать – неудобно. Так мне придется пол-«Хогвартса» изобразить!

– Не буду лгать, что мне жаль. Ты становишься прежним Рики. И меня это очень радует. Расскажи мне о Даниэле, – внезапно попросила Селена.

Мгновенно возникло напряжение.

– Ты почти ничего мне не рассказываешь о ней, – произнесла девушка тем же тоном.

Рики даже себе не стал признаваться, что рассчитывал на другое продолжение. Было даже хорошо, что Селена сама заговорила о ней, потому что Рики с тех пор, как получил от подруги детства письмо, так и не решил, как лучше всего объясниться с хуффульпуффкой.

– Потому что вы похожи, – ответил он. – Не внешне, тут ничего общего как раз и нет. Она очень хочет заниматься охраной природы и всем таким, – он замолчал, не зная, что еще добавить.

– Это похвально, – вздохнула Селена.

– Мы говорим глупости, – не мог не указать Рики.

– Я не знаю, как еще облечь в слова то, что мы чувствуем, – сказала девушка. – Чувствую, тебе сложно о ней рассказывать. А меня ты бы смог описать?

– Не имею понятия, – раздраженно произнес Рики. – Не подумай, что Дан такая неуловимая и загадочная. Хотя… если бы ты посмотрела хоть один мультик из ее любимых, то поняла бы все.

– Обязательно посмотрю, – пообещала Селена. – Я слышала только впечатления Дика в пересказе Доры.

– Это не то, – убежденно произнес Рики.

Они помолчали. Верхушки деревьев в Лесу по-прежнему раскачивались, но здесь, во дворике, не чувствовалось ветра. Вот-вот должен был прозвенеть колокол.

– Погода портится, – сказала Селена.

– Как это по-английски – разводить все разговоры погодой, – поморщился Рики.

– Ничего не поделаешь, я англичанка, – с этими словами девушка встала.

Рики не мешал ей уходить, чувствуя, что для начала достаточно. Освобожденное место быстро заняла Гермиона, продемонстрировав Рики старый значок с надписью «П.У.К.Н.И».

– Наверное, надо сделать значки «СПОСсПЧИ» симпатичнее, – сказала она. – Моя крестная считает, достаточно просто букв, а кому такое понравится.

– Да, надо подумать, что бы такое на них изобразить маленькое, чтоб поместилось, и заметное, – кивнул Рики.

– В Министерстве магии был такой фонтан дружбы колдовских народов, – начала Гермиона и тут же отмахнулась сама от себя. – Что это я! Ведь его Лорд развалил!

– Вместе с Дамблдором, не забывай, – восстановил истину Рики. – Надо, конечно, подумать, как сделать значки и вообще…

И, хотя они не договорились ни до чего конкретного, через пару дней Рики проснулся с чувством, что он знает. Безусловно, в голове имелось готовое решение проблемы. Оставалось только вспомнить, что это за проблема, и каково ее решение. Одно было несомненно – надо обязательно делать людям приятное.

С этой мыслью он проходил до обеда, но так и не понял, каким людям и каким образом. «Магам, наверное, – предполагал он, – они же тут повсюду. – И с помощью колдовства, да, точно».

Слизеринец даже прогулялся до мостика, но русалочка, которую можно было спросить неизвестно о чем, не появилась. Рики даже нагнулся к воде, высмотреть ее, но увидел только свое отражение. Отражение, искаженное колыханием воды…

От озарения он едва не потерял равновесие. Собственные контуры напомнили ему других существ, тоже с двумя руками двумя ногами. И Рики бросился в замок что есть мочи. Он очень боялся забыть, но на ходу все же успел продумать детали некоторого важного плана.

Ни на нижних этажах, ни в библиотеке Мери Малфой не оказалось. Читающие под присмотром мадам Щипц первокурсницы «Равенкло» ничего о ней не знали. Встреченная на обратном пути Каролина МакКинли уверенно заявила, что и в башне колледжа ее нет.

– Она с Гермионой, – вмешалась в разговор Лавиния Пикс, как раз когда Рики с неудовольствием принялся усилием воли подавлять свой восторженный порыв, дабы временно переключиться на свои насущные дела. – Они вроде бы во дворе школы, хотели найти Рози Гойл. Но она от них сбежала. Ей не нравится строить планы про домашних эльфов.

– А тебе? – ласково спросил Рики, глядя на малышку почти с нежностью. Каролина кивнула и пошла дальше.

– Я тоже не думаю, что надо дать им свободу, хотя леди Гермиона и мечтает об этом, – серьезно ответила Лавиния. – Но Мери тоже так не считает, говорит, им плохо, когда они свободные, так что, может, и надо что-то для них сделать. Они ведь так для нас стараются!

– А ты вступила… в это добровольное общество? – поинтересовался Рики.

– В ПУКНИ? – без тени смущения уточнила девочка. – Да, Гермиона меня упросила. Но я мало делаю. Ладно, мне надо торопиться, – и, деловито насупившись, румяная Лавиния зашагала по коридору.

Юноша и в самом деле обнаружил половину звездного состава во дворике и не мог не возликовать, узрив копну пышных светлых волос и рядом – ярко-рыжих. Между прочим, Рози от их компании тоже не уклонилась; только он заметил ее не сразу, потому что она сидела в тени Гермионы.

– Мери, я искал тебя повсюду! – с претензией сообщил Рики, тормозя напротив девочки.

Удивленный взгляд карих глаз просигнализировал Рики, что вообще-то ведет он себя странно, смущает ее и всех окружающих, а также о том, что она отнюдь не догадалась о его новом гениальном плане и, следовательно, все еще не начала пылать восторгом по этому поводу.

– Между прочим, я знаю, какую акцию надо организовать, чтоб воздействовать на… активность учеников, – сказал он, – поскольку окружающие, впечатленные его экспрессивностью, вслушивались в разговор.

– Разве? – спросила Гермиона. На Рики не повлияла ровная вежливость ее тона, предназначенная скорее любопытывующим зевакам вокруг, чем ему.

– Надо устроить игру в «ангелов»! – шепотом выпалил он.

– Чего? Поубивать всех? – растолковала Рози и чавкнула. – Так ведь не известно, станут они все ангелами или нет. Пора тебе уже понять, Ричард, что дети – не ангелочки. Ты взрослый уже.

«Благодаря тебе я это понял», – Рики начинал сердиться. Выражение лица Мери стало заинтересованным.

Рики понадобилось минут двадцать, чтобы полностью изложить свое видение акции вербовки новых сторонников СПОСсПЧИ. Сам он не находил в своем плане ничего дурного или опасного. «Если даже не получится, во всяком случае, дети порадуются», – подумал он, глядя на взволнованные лица трех первокурсниц.

– Это круто! – охарактеризовала Рози.

– Нам надо всем это предложить! Спорим, не откажутся? – Гермиона старалась мыслить по-деловому, но было видно, что ей не терпится приступить к осуществлению «проекта».

Слизеринец, однако, не считал нужным спешить, о чем прямо заявил энтузиасткам.

– Только это не сделаешь сейчас, – предупредил он. – Нужно набраться терпения. Лучше всего приурочить это дело к Пасхе.

Слегка разочарованные, девочки все же согласились подождать.

– Поймите, ведь иначе ученики просто развлекутся и ничего не поймут, – убеждал их Рики. – Надо, чтоб они увидели реальную пользу от домашних эльфов, не просто результат.

– Мы поняли, – твердо произнесла Мери.

Рики гордился собственной сообразительностью. И даже то, что не все из друзей, узнав о грандиозной кампании, обрадовались, не умерило его уверенности в правильности избранного курса.