Merry dancers: дальше некуда (гет)

Семьдесят квадратных миль им предстояло обследовать, согласно подсказке в считалочке, ведь эти цифры были ничем иным, как координатами долготы и широты, и Джоконда, аппарировав в порт Сан-Франциско, наняла рыбацкий траулер для обследования береговой линии — возможно, найдется хоть какая-то подсказка? Никогда прежде не общаясь с Дамблдором вне стен школы или штаб-квартиры Ордена Феникса, она даже испытывала какое-то новое, уютное чувство сотрудничества. Почему-то вспомнился случай во время битвы в Министерстве, когда Дамблдор появился во время схватки с Пожирателями и Волдемортом и использовал несомненно великолепную уловку — бладжер, который неплохо справлялся с отвлечением внимания врага и дубасил Пожирателей по головам. Изобретательности ему не занимать.

Несмотря на более тёплую зиму, нежели в Нью-Йорке — пятьдесят по Фаренгейту, что составляет около десяти по Цельсию выше нуля, — в море было омерзительно холодно. Не летний морской бриз, а влажный ледяной ветер, вперемешку с туманом — забирались за воротник, но, кажется, их капитану — старику с рыжей бородой с клоками седины, не выпускающему курительной трубки из рук, все было нипочем — сила привычки. Он даже не ежился. Соленый воздух не мог выветрить въевшихся запахов рыбы, табака и горелого угля, впитавшихся в его кожу и одежду. Невзирая на это, капитан выглядел опрятно и был на удивление приветлив, не лишен манер и не вмешивался в разговоры нанимателей.

Это было совсем не похоже на летнюю прогулку на “Стелле”, поэтому осмотр западного побережья Америки быстро стал надоедать, однако приходилось смотреть во все глаза, а еще отпаиваться чаем из термоса, который они с Дамблдором незаметно подогревали чарами, впрочем, как и себя. Капитан гордо держал штурвал своего ржавого траулера, точно управлял трехпалубным линкором военного флота Соединенных Штатов Америки, насвистывая какую-то мелодию и выпуская не меньшее количество дыма, нежели дымовая труба на крошечном рыбацком судне. К сожалению, дизельных кораблей, катеров и малых яхт попросту не нашлось в свободном доступе под Новый Год так спонтанно в маленьком порту — все капитаны и команды дружно напивались или были в плавании. Зато нашлось это недоразумение, гудящее мотором с энтузиазмом ракеты, устремляющейся в космос.

Где-то приходилось развеивать туман магией, но из-за промозглой влажности у Джоконды все равно слезились глаза, и, похоже, не у нее одной — глаза Дамблдора тоже блестели. Он забавно ежился, хмуро оглядывая побережье и морской горизонт, наверное, не понимал, что здесь делает. Ему только предстоит стать ее путеводной звездой в будущем и пережить множество страшных событий, сейчас же это был просто мужчина средних лет, пускай и уважаемый волшебник в мировом сообществе. Дамблдор был красив, Джоконде было сложно признать это, потому как она всегда знала его седовласым старцем, в бороде которого едва виднелся прежний пшеничный цвет. Сейчас же седина только-только пробивалась, и он старел так же, как Персиваль — благородно. В этом, наверное, был даже особый шарм, а еще его глаза, в будущем за очками-полумесяцами, казались привлекательными, ясными, но уже сейчас очень печальными, словно он уже успел натерпеться в этой жизни. Джоконда знала, что его отец оказался в Азкабане, а младшая сестра погибла при загадочных обстоятельствах. Наверное, именно эти события и наложили на него этот отпечаток печали. Интересно, каким Альбус Дамблдор был в юности? Наверняка очень статным и ярким юношей.

— Мистер Моклт, не робей, — задумчиво повторила Джоконда фразу с единственным словом, которое они разгадали.

— Десять смотрят кораблей… — продолжил так же задумчиво и сонно Альбус.

— Я прошу прощения, что вам приходится тратить свое время на скучные поиски, профессор, — произнесла Джоконда, а он подарил ей уже привычную мягкую улыбку.

— Я рад помочь тебе, эти несколько дней в твоем обществе стали для меня очень ценными. Жаль, что мне придется об этом забыть, — со сдерживаемой грустью произнес он, уже смирившись, что его ждет Обливиэйт.

— Над туманом светят, там его и встретят… — донеслось из рубки, а следом уже привычное за путешествие насвистывание.

Джоконда и Альбус, глядя друг на друга расширившимися глазами, аж выпрямились, услышав продолжение, и как за шумом мотора капитан мог расслышать их негромкий разговор?

— Мистер Купер, нам же не послышалось? Вы знаете эту считалочку?

— Удивлен, что ее знаете вы, — обернувшись через плечо, сказал он. — Вы ведь нездешние, британцы? — уловил капитан по акценту.

— Верно… — отозвался Альбус задумчиво и постарался вывести разговор в нужное русло: — Стало быть, эта морская считалочка довольно популярна.

— Это вряд ли, сэр, вы не услышите ее нигде, кроме морского городка Морро-бэй. Я там родился и вырос.

Джоконда только открыла рот, но почему-то не произнесла ни слова.

— Стало быть, это место где-то неподалеку? — продолжал расспрос Альбус, ощущая волнение спутницы.

— Через миль десять отсюда, сэр, — поведал капитан. — Но что вас так заинтересовало?

— Мы ищем сведения о том капитане из считалочки, и о его затонувшем двести лет назад корабле — “Леди Астория”, — не опасаясь за сведения, сказала Джоконда, подойдя ближе к штурвалу. — Его звали Джон Бербидж, возможно, вы слышали что-то?

Капитан нахмурил рыжие брови и затянулся трубкой.

— О самом Джоне немного, но когда я был ребенком, то подрабатывал на чистке рыбы в рыболовной компании Бербиджей. Она уже давно канула в Лету, когда умер последний владелец.

— Рыболовная компания Бербиджей, сэр? — удивлённо переспросила Джоконда. — Насколько мне известно, Джон Бербидж был не рыбаком, а мореплавателем и искателем приключений.

— Так это в прошлом, он к рыболовной-то и не относится. Я слышал, что просто выкупили верфи и маленький порт, и сделали его рыбацким, уж не знаю, с какой целью оставили эту фамилию в названии. У настоящих Бербиджей-то была судостроительная компания, как раз лет двести назад.

Джоконда всё больше удивлялась их удаче, ведь им попался капитан, знающий о Бербидже гораздо больше его потомка — Пилигрима, и это было довольно странно. Стоит посетить городок Морро-бэй, наверняка они смогут узнать больше.

— Вы, сэр, стало быть, слышали, что Джон Бербидж на склоне лет ушел в море на шлюпке и не вернулся?

— Конечно, это ж о нем считалочка, ушел вслед за своим кораблем, — сказал он и указал трубкой вперед. — Видите, там, возвышение у берега — это скала Морро, а за ней небольшой порт, раньше там как раз и находилась рыболовная компания Бербиджей.

Действительно, вдали появились очертания похожей на вулкан скалы, в которую упирался дикий песчаный пляж. Возможно, местные купались тут летом, сейчас же побережье выглядело пустынным, но даже зимой не усыпанным снегом.

— Капитан Купер, а что за десять кораблей в считалочке, вам что-то известно? — уточнил Альбус, снова сунув замерзшие руки в карман.

— Ну, когда компания Бербиджей обанкротилась, десять кораблей очень долго болтались у причала, лет двадцать, пока совсем не пришли в негодность. Местные разобрали их… Как раз тогда рыболовы выкупили место, а Бербидж пропал без вести. Кто-то видел, как старик ушел в море. Осталось только десять якорей, их врезали вон в ту отвесную часть скалы, — вновь указал он трубкой вперед. — Теперь это местная достопримечательность… — Немыслимо, что им так повезло с Купером, он даже не счел их интерес странным. — А вам зачем корабль Бербиджа-то?

— Останки корабля ищет наш наниматель, о целях неизвестно, — сразу же нашлась Джоконда; раскрывать истинную причину магглу не имело смысла, и Дамблдор отметил, с какой легкостью она умеет лгать, но, конечно, было слишком легкомысленно с их стороны не продумать легенду для посторонних заранее.

— Сокровища, значит, — сказал капитан, — вы не первые, мисс. Но никто, увы, так и не смог найти “Леди Асторию”…

* * *

На всякий случай полностью обследовав побережье и не найдя ничего более подходящего под описание, они решили вернуться на закате следующего дня — как на то намекала считалочка. В канун Нового Года не хотелось продолжать поиски. Джоконда, отринув мысли о Бербидже, была счастлива, ведь в этот день ее самые близкие люди были рядом, они могли праздновать вместе. Органист, выписанный ею из соседней церкви, покинул их около восьми, и ей нравилось, что Дамблдор действительно счел это лучшим подарком на Новый Год. Она не могла подарить чего-то материального, поэтому лишь единожды услышав его желание, решила тотчас исполнить. Кажется, ему нравилась музыка, он закрыл глаза на Органной хоральной прелюдии Баха и не открывал их до самого конца, только блаженно улыбался. И, самое главное, рядом был Перси, за вечер она ни разу не ощутила пустоту в своей ладони — то его ладонь, то предплечье, то щека… Во время концерта она буквально лежала на нем на диване, наслаждаясь теплыми объятиями и ощущая бесконечное счастье. Все было так правильно в этот вечер, что тревоги отошли на задний план, не нужно было беспокоиться о цветах, о будущем, ни о чем вообще. Самые главные мужчины ее жизни были рядом и оберегали ее маленькое и такое хрупкое счастье.

Намереваясь привести себя в порядок перед новогодним ужином, Джоконда ненадолго покинула мужчин, все еще пребывая в странном состоянии умиротворения. Значит, Дамблдор будущего все же соврал, он знал, что они пересекутся, знал, потому что Джоконда сама ему скажет. Стараясь прятать мысль о путешествии во времени как можно дальше и не отпускать ощущение праздника, Джоконда всем существом обратилась к Чарльзу Уилби, только его веселая и неунывающая натура научила ее абстрагироваться от тревог. И это до сих пор работало, нельзя было тратить ни одной секунды на уныние.

Быстро приняв душ и выбрав какое-то в меру нарядное платье, она отдала распоряжение об ужине, а также попросила подготовить проектор и кинопленку с лентой “Малыш” с Чарли Чаплином. Ей нравилось немое кино, но после замужества редко удавалось предаваться маггловским развлечениям. Персиваль нейтрально относился к такому, он не был магглоненавистником, женился на полукровке по любви, оставив закостенелые традиции чистокровных браков позади. Они вообще это не обсуждали — чистокровие. Всё произошло само собой.

Вернувшись вниз, Джоконда не обнаружила мужчин в восточной гостиной, в органном зале хлопотали слуги под руководством Симмонса и, узнав у дворецкого, где находится мистер Грейвз, отправилась в оружейный зал, которым никогда не пользовалась. Он остался от предыдущего хозяина.

Джоконда несказанно удивилась представшей картине: Альбус и Персиваль нашли, судя по всему, единственное нескучное развлечение — размахивание волшебными палочками, благо догадались защитить помещение чарами. Альбус объяснял суть противостояния потоков магии при встрече двух заклинаний в воздухе, а Персиваль, на удивление, с интересом его слушал, хотя наверняка и сам немало знал. Видеть Дамблдора в его стихии было увлекательно. Сейчас он преподавал ЗОТИ, затем почему-то начнет преподавать трансфигурацию, и только потом станет директором Хогвартса, каким она его помнила.

— Смотрю, вечеринка удалась, — появилась Джоконда в проёме с бокалом шампанского и прислонилась к дверной раме.

Дамблдор посмотрел на нее вполоборота, усмехнувшись.

— Присоединяйся, когда ты в последний раз участвовала в дуэли? — спросил он.

— Довольно давно, но это ли лучшее занятие в Новый Год? — Задав вопрос, она сразу же встретила их сосредоточенные взгляды и поняла, что ее мнение в меньшинстве, потому как они увлеклись не на шутку — на лбу Персиваля уже поблескивала испарина. — Я подготовила просмотр фильма, чтобы немного расслабиться…

Но Персиваль как раз в этот момент избавился от галстука и жилета, оставшись в рубашке. Он явно не разделял её идею.

— Тебе бы не помешало потренироваться, — сказал он, снимая запонки-скорпионы и закатывая рукава, словно их дуэльный клуб не был просто развлечением. — Пока Альбус здесь, предлагаю использовать этот шанс, — он посмотрел на нее из-под бровей, и Джоконде этот взгляд не понравился, словно Персиваль осуждал ее легкомыслие.

На миг даже впав в ступор, но не желая ощущать на себе его недовольство, Джоконда отставила фужер и, словно фигляр изящно взмахнув волшебной палочкой, трансфигурировала платье в простые брюки и рубашку, а туфли просто сняла, найдя одобрение в глазах мужа. Она никогда не сражалась с ним прежде, училась лишь некоторым небоевым заклинаниям и беспалочковой магии. Признаться, это было даже интересно.

— Персиваль Грейвз, я немного тебя боюсь, смогу ли я противостоять Главе магического правопорядка? — игриво сказала она, вставая в стойку, но он не поддержал ее веселья, все также храня серьёзность, впрочем, как и Альбус.

Этот их настрой Джоконде совершенно не нравился, они оба — и Альбус, и Персиваль смотрели на нее как-то странно, намекая на то, чтобы она отбросила праздничное настроение и собралась. Сложно было понять, что стало этому причиной. Для Джоконды это были самые любимые и самые уважаемые люди, и потому она быстро притушила улыбку и постаралась сосредоточиться. Мужчины переглянулись, отправив друг другу какие-то сигналы, она только сдвинула брови. Они что, сговорились? Пришлось принять правила игры.

— Попробуйте скрестить лучи, — попросил Дамблдор. — Нужна четкая концентрация и, несомненно, точность попадания заклятий друг в друга. Джоконда, справишься?

Она кивнула и вновь посмотрела на мужа, однако не решаясь напасть первой.

— Петрификус Тоталус! — баритоном зазвучал голос Персиваля, и она утонула в его звуке:

— Экспеллиармус! — ей едва удалось среагировать, и в один миг Джоконда поняла, что он не думал ни секунды, когда ей было сложно послать в него какое бы то ни было боевое заклинание.

Лучи заклинаний схлестнулись, красный и желтый, и из-за ее промедления, место их встречи оказалось совсем близко к ее палочке, всего мгновение, и Джоконда проиграла — ее обездвижило, но Дамблдор предупредил падение и снял чары. Она просто не смогла противостоять такому потоку магии.

— С реакцией неплохо, но я уверен, что ты можешь лучше. Обрати заклинание против Персиваля, — профессорским тоном сказал Дамблдор.

Подойдя ближе, он расставил ее ноги чуть шире, и, тронув запястье руки, держащей палочку, потряс его, чтобы ослабить хватку.

— Он очевидно сильнее меня, мне кажется, вы оба забыли об этом.

— Чушь, — негромко не согласился Персиваль с каменным выражением лица, Джоконда никогда прежде не видела у него такого ледяного взгляда, — попробуем еще.

Она кивнула, ощущая в воздухе тонкий аромат недосказанности. Что они задумали? Послушно сосредоточившись, она поклонилась оппоненту, соблюдая упущенный в прошлый раз этикет, но Персиваль поклон проигнорировал. Он как будто был зол, и в нем узнавался тот самый хмурый и вечно недовольный аврор, каким впервые повстречала его Джоконда.

— Начали, — хлопнул в ладони Дамблдор, так как пауза затянулась.

— Импедимента! — воскликнула Джоконда, и муж изящно парировал, заставив лучи заклинаний встретиться на середине.

Она никогда прежде не использовала этот вид дуэли, для него нужна была наивысшая концентрация и абсолютно вся магическая сила. С ее, как ей казалось, скромными навыками сложно противостоять опытному дуэлянту, и шар магии на перекрестье лучей двинулся в ее сторону. Поднатужившись, ей удалось немного замедлить стремящийся в нее сгусток магии, но осознав, что оппонента ей не одолеть, она прянула от заклятия, едва избежав его.

Правду говорили: Персиваль Грейвз достойный соперник и мощный боевой маг. Раздражение поднималось из глубины души, она начинала чувствовать себя грушей для битья, понимая, что у нее вообще нет никаких шансов. Ощущение собственной ничтожности приводило в бешенство. Джоконда всегда считала, что неплохо разбирается в боевой магии, но сила, заключенная в Персивале, ставила ее на ступень ниже.

— Уже лучше, — без интонаций отозвался Дамблдор, вновь переглянувшись о чем-то с Персивалем. — Но… Ты ведь сражаешься не в полную силу, правда?

— С чего вы взяли? — несколько обиженно хмыкнула она, а Дамблдор подошел ближе и оказался у нее за спиной, осторожно взяв за плечи.

— Смотри, кого ты видишь? — сжав плечи вынудил он ее посмотреть на сосредоточенного мужа.

— Что вы имеете ввиду?

— Ты видишь человека, которому не способна причинить вред.

Темные глаза Персиваля в этот момент выражали отчетливое превосходство, но она прекрасно знала, что это лишь попытка подначить её.

— Я не могу причинить вреда… — повторила Джоконда, осознавая это. — Но как же быть, профессор?

Он отпустил ее плечи и обошел, чтобы взглядом донести важность следующих слов:

— Представь на его месте кого-то другого. Того, кто действительно хочет причинить тебе вред. Например, Гриндевальда…

Джоконда заметила взгляд, которым Персиваль стрельнул в Дамблдора: одновременно яростный и как-будто с оттенком паники. Дамблдор же внезапно как будто стал на пару сантиметров ниже, словно виновато съёжившись. Между ними опять произошел некий безмолвный диалог, суть которого от нее ускользала.

— Я не могу, профессор, я не знаю Гриндевальда настолько хорошо. Возможно, мой отец…

— Ты ненавидишь его?.. — уточнил Дамблдор.

— Естественно, он сломал мне и маме жизнь, — чуть скривилась Джоконда.

Альбус задумчиво почесал висок.

— Ненависть — сильный источник эмоций, как и ярость, но они деструктивны. Это может помочь в дуэли, а может заставить тебя совершать ошибки. Думай о том, почему ты хочешь его победить. Думай о том, что победой над ним ты спасешь множество жизней, очисти разум и действуй холодной головой. Мотивация — основополагающая часть дуэли.

Почему они оба так серьезны? Зачем устраивать настоящий дуэльный урок, вместо того чтобы в Новый Год наслаждаться фильмом и обществом друг друга?

— Хорошо, профессор, — перенесясь на много лет назад, словно на уроке в Хогвартсе, согласилась она.

Дамблдор отошел, а Джоконда закрыла глаза, обращаясь мыслью к тому, кого хотела больше никогда не вспоминать. Ее отец, это чудовище, забравшее столько жизней и изнасиловавшее ее мать. Этот человек, не заслуживающий жизни, психопат, совершивший столько зверств и собравший вокруг себя таких же ублюдков… Почему-то в воспоминаниях он предстал перед ней в своем трансформированном облике человека, похожего на рептилию. Таким она видела его только в книгах, но образ предстал перед ней четко и ясно. Она открыла глаза, втянув ноздрями воздух и взглянула на своего мужа, ощущая ту самую деструктивную ярость, ту самую ненависть, о которой говорил Дамблдор, но следом эти чувства смешались с желанием защитить мир от угрозы, защитить ее хрупкую маму и помочь Дамблдору будущего избавиться от этой угрозы.

— Петрификус Тоталус! — громко и четко прозвучал ее голос и ослепительная фиолетовая молния, вырвавшись из ее палочки, устремилась к Персивалю.

— Экспеллиармус! — рявкнул Персиваль, и глаза его на миг расширились от удивления.

Лучи — красный и фиолетовый вновь встретились ровно посередине с яркой вспышкой, на миг заставившей Альбуса прикрыть глаза.

Персиваль заметил как в Джоконде что-то изменилось: от праздного настроения не осталось и следа, магия внутри нее бурлила, лицо превратилось в злую маску, глаза, не мигая, смотрели только на него, в них горело истинное пламя жестокости. Персиваль же стиснул палочку обеими руками, не ожидая такого напора, тем более, такой быстрой обучаемости. Джоконду нужно было только направить, объяснить суть магии, показать, что она может, если крепко постарается. Напряженная складка залегла меж его бровей, а супруга как будто не испытывала давления встречного потока. И вот, место слияния магии, искрящийся желтый шар, двинулось в сторону Персиваля, и на миг в его глазах даже отразилось неверие. Какое счастье, что эта девушка, наследница Слизерина и Мерлина, держалась правильной стороны, какое счастье, что она не такая, как ее отец!

Персиваль зарычал, ощущая, как его мощь слабеет под давлением силы Джоконды. Ее злые, почти чужие глаза смотрели на него с первобытной яростью. Заклинание такой мощи могло навредить ему, понимала ли она это?

— Депульсо! — только успел гаркнуть Альбус, и его отбросило в сторону, а заклятие Джоконды врезалось в стену за ним, впитавшись в защитный щит помещения, тотчас разбившийся на мелкие осколки.

Задребезжала и сорвалась с крепления на стене сабля, чиркнув острием по паркету. Персиваль неловко рухнул на плечо, едва успев сгруппироваться, и теперь в неверии смотрел на Джоконду, с лица которой исчезла маска ярости. Она была дезориентирована и все еще направляла на него палочку, тяжело дыша. Мгновение, и она бросилась навстречу и, упав на колени, заключила его лицо в ладони.

— Мерлин, я… Прости, я не знала, что так… Ты сильно ушибся?

— Все в порядке, — он привлек ее к себе, не давая повода думать, что даже немного испугался, хотя, признаться, был уязвлен.

Какой магический потенциал был заключен в ней, и знала ли она о нем? Судя по ее реакции — вряд ли. Альбус, подошедший к ним, тоже был несколько обескуражен.

— Какое могущество… — бесцветным голосом произнес он, думая о том, смогла бы она противостоять и ему?

Персиваль был очень силен, но возможно, и он до конца не использовал свой потенциал из-за любви к ней.

— Профессор, что это было? — спросила Джоконда.

Он думал о том, что Гриндевальду придется крепко постараться, случись между ними дуэль, но ей нужно научиться управлять этой силой. Джоконда и без Бузинной палочки была очевидно очень сильна.

— Похоже, твои предки наградили тебя не только своими фамилиями на древе…

Джоконда никогда об этом не думала, она всегда считала, что в дар от Слизерина досталась способность разговаривать со змеями, а также незаурядный ум, как и у ее отца, но она забывала, что Слизерин и Мерлин были еще и очень могущественными волшебниками. Это будоражило кровь, но она, несомненно, не хотела причинять вреда любимому. Хорошо, что Дамблдор успел его откинуть, ведь она едва ли соображала что делает.

— Профессор, я не могла остановиться, это было…

— Могущество опьяняет, Джоконда, — сказал он, сев рядом с ними на колени. — Это большая ответственность…

— Эта ярость…

— Нужно научиться контролировать эмоции. Попробуешь со мной? — спросил он, а она только растерянно смотрела на него, все еще опасаясь, что может навредить, хотя волшебник перед ней — сам Альбус Дамблдор, вряд ли удастся одержать над ним верх. — Не бойся и слушай мой голос Джоконда, сконцентрируйся.

Он предложил ладонь и помог ей встать. Неожиданно их палочки завибрировали, и через мгновение в оружейном зале появился мистер Симмонс, сообщивший, что всё готово. Джоконда попросила его отложить подачу блюд минут на сорок. Похоже как минимум Персивалю нужно будет принять душ. На его лбу все еще блестела испарина, а на виске дергалась жилка. Он все еще был напряжен, и теперь его напряжение было адресовано ее силе. Возможно, Персиваль даже был несколько напуган, но скорее дезориентирован и пока не знал как к этому относиться.

Едва Симмонс покинул их, Джоконда встала в стойку, вновь с шумом втягивая воздух носом и пытаясь сконцентрироваться, в ее глазах Альбус прочитал отчетливую несобранность, возможно, частичку ужаса, что ей опять придется вспоминать об отце.

— Я подстрахую, — тоже увидев это, сказал Персиваль, не убирая волшебной палочки и отойдя в сторону.

— Вы уверены, что мне нужно снова представлять это чудовище…

— Главное, найти способ контролировать магию, какой-то триггер, вспомни кто ты, Джоконда, вспомни, что жестокость — не в твоей природе.

Она несколько запоздало кивнула, Дамблдор не нападал, ожидая, что она начнет первой.

— Экспеллиармус! — кроваво красный луч заклятия вырвался из ее палочки, и Дамблдор тотчас парировал, отправив такое же заклятие в нее саму, но лучи не встретились.

Он как будто специально промахнулся, начиная классическую дуэль с защитой и нападением. Джоконда изящными взмахами, не произнеся слова, оборонялась от заклятий простыми щитами и уклонялась в стороны, но не успевала атаковать. Ее лицо краснело не то от напряжения, не то от недовольства. Для Альбуса же эта дуэль была ничем, он практически не двигался с места, и он не давал ни единого намека, в какую сторону — в голову, грудь, в ногу — он пошлет следующее заклятие. Джоконда буквально танцевала, стараясь избежать угрозы. Она злилась, что не может противостоять ему. Персиваль уже оценил его магический потенциал в их собственной дуэли, произошедшей до этого, но ему явно было легче. Дважды он почти выбил из его рук палочку, но все же, то, что о нем говорят — чистейшая правда. Дамблдор очень опытен и силен, он умеет предугадывать действия соперника и не дает осечек. Джоконда с рыком из-за прилагаемых усилий, наконец, смогла понемногу перейти из обороны в нападение, ее глаза горели желанием победы, и когда мощная Импедимента направилась в Альбуса, лучи заклятий, наконец, встретились, соединившись ближе к Альбусу.

— Почувствуй магию, почувствуй место, где встретились лучи, ты сможешь управлять потоком, — стиснув зубы от напряжения, с усилием проговорил он, с полной концентрацией глядя на то, как место встречи магии стало потихоньку смещаться к оппонентке.

Она старалась, было видно, что ей совсем непросто, она слышала Альбуса и пыталась сконцентрироваться. Ей пришлось обхватить палочку обеими руками, но “шар” магии все еще двигался в ее сторону.

— Холодный разум и уверенность, Джоконда, останови его! — призывал Альбус, но и ему было непросто.

Персиваль никогда не видел жену такой, за время совместной жизни он позабыл, что она была аврором и прошла войну, а про ее предков вообще едва ли вспоминал. И все же, Джоконда очень сильна, но отныне он намеревался взять ее обучение в свои руки. Когда Дамблдор исчезнет из их жизни, им стоит почаще уделять время дуэлям и легилименции, ведь и в ее голове, несомненно, захочет покопаться Гриндевальд. Как она поступит? Сможет ли понять, что этот человек — не ее муж? Будущее покрыто мраком, у них не было четкого знания что и как должно произойти, и это вынуждало задумываться о самозащите. Сколько бы времени у них ни было, они должны тренироваться.

Джоконда, не в силах справиться с надвигающимся на нее шаром, неожиданно закрыла глаза, что было довольно опасной затеей, но Персиваль был наготове, чтобы защитить ее. Он уже поднял палочку...

— Что ты делаешь? — спросил он, когда шар почти коснулся ее волшебной палочки, но затем произошло внезапное.

Чтобы защитить себя, ей пришлось использовать самый мощный щит, и волна, отошедшая от нее, смела поток магии, а Персиваля швырнуло в сторону. Он смог удержаться на ногах, а Дамблдор снова стал осыпать ее заклятиями, их лучи скрещивались, но Джоконда больше не позволяла потоку магии двигаться в ее сторону. Дамблдор изменился, он перестал выглядеть обучающим студентку профессором, а вступил в настоящую схватку, он начал двигаться и уходить в глухую оборону, как и она вначале, а Джоконда, понемногу ощущая превосходство, стала действовать смелее, осыпая его заклятиями, но она слишком увлекалась, и Дамблдор искал брешь в ее тактике, пока не нашел. Джоконда едва успела уклониться от заклятия, и чтобы она не упала, Персиваль просто притянул ее к себе. Ее дыхание сбилось, щеки пылали, в глазах был невероятный блеск. Она проиграла, но, кажется была очень довольна

— Это было… вау… — Она вглядывалась в глаза удивленного, но довольного увиденным Персиваля, а в ее собственных горела страсть, ей было мало, она хотела еще. — Профессор, это просто невероятно! — наконец, придя в себя и отдышавшись, Джоконда отстранилась от мужа, она ощущала, что еще немного, и ее состояние, возникшее в груди желание, перекинется на него.

Альбус улыбался, он был впечатлен и совершенно горд за нее.

— Побольше практики, и ты бы смогла меня одолеть, но все же советую поучиться контролировать импульсивность, переходя в нападение, ты слишком увлекаешься и открываешься для соперника.

Но ей уже было все равно, Джоконда сияла изнутри, она никогда прежде не ощущала себя такой сильной, никогда не использовала столько магии!

— Половина одиннадцатого, — взглянув на отцовские часы, сообщил Дамблдор. — Полагаю, время всем привести себя в порядок. Встречаемся около одиннадцати в Органном зале?

— Хорошо, профессор, — все еще не в силах сдержать улыбки, сказала Джоконда. — И, профессор, спасибо большое…

* * *

К одиннадцати они не успели, опоздали на пятнадцать минут, из-за того что задержались в душе, Джоконда была слишком раззадорена и просто обязана была снять сексуальное напряжение. Она буквально кусалась и рычала от удовольствия и была даже немного агрессивной, но ему нравилось. Она была разной, и любую Джоконду Персиваль любил. Его жена — само совершенство, даже невзирая на некоторые шероховатости характера и частое стремление к риску и чему-то незаконному, она была покладистой и всегда шла ему навстречу, и спустя два года их отношения стали еще крепче, но то, что происходило сегодня на дуэли, одновременно и пугало, и восхищало Персиваля. Он признал, что его жена сильнее, чем он думал, как минимум потому что в ней течет кровь не только Слизерина и Мерлина, но и Дамблдоров. Об Аберфорте, родном прадеде, она знала немного, лишь то, что он вел тихий образ жизни, но ничего о его магическом потенциале. Невзирая на это, род Дамблдоров все равно считался могущественным. Неужели эта сила действительно передается по наследству? Даже учитывая то, что дед Джоконды по отцовской линии немаг, она очень сильна.

Альбус с пониманием отнесся к их опозданию, он с интересом изучал проектор, подробно расспрашивая приглашенного оператора, искренне поражаясь изобретательности немагов.

— Интересное изобретение, иногда жалею, что в Хогвартсе не работает маггловская техника, — негромко шепнул он, усаживаясь за богато заставленный блюдами стол.

Персиваль не стал препятствовать, когда она предложила помимо традиционных новогодних блюд в виде запеченой индюшки, побаловать Альбуса всем изысканным, что только смогла найти. Он вспомнил, как когда-то и его она частенько кормила до отвала, и тот нелепый обед с лобстером и буйабесом, и, признаться, это принесло тепло душе. Значит, и тогда она старалась не уколоть его, а просто побаловать. Джоконда с чего-то решила, что он плохо питается, и таким нелепым образом пыталась помочь. А еще те купоны на кофе… Она была изобретательна по части романтических глупостей. Он смотрел на свою жену, увлеченно общающуюся с Дамблдором, с теплой и благодарной улыбкой, ощущая себя самым счастливым мужчиной на свете. Ему нравился Альбус, они с ней были чем-то похожи, особенно сейчас, когда она жила в гармонии, из ее взгляда совсем пропал лед, из глаз пропало бремя одиночества, в них отражалось только согревающее тепло, как и у Альбуса. Персиваль был уверен, что они оба очень сожалеют о том, что в итоге ему придется стереть память, и стараются не упускать ни одной минуты вместе. И пускай для него она была незнакомкой, но он очень быстро прикипел к ней всей душой, и это казалось удивительным. Она не использовала своего дара манипулировать людьми, а просто была искренней, и со стороны это выглядело мило, хотя Джоконду редко можно было назвать таковой — слишком уверенная в себе женщина не может быть милой.

Альбус никак не прокомментировал ломящийся от яств стол, а только с благодарностью принимал все, что она могла дать. Он был довольно тактильным человеком: Персиваль обратил внимание, что он часто касается ее, доверительно и даже трогательно проявляя заботу, а она воспринимала эти прикосновения с теплом.

Они отпустили слуг, а от оператора закрылись заглушающими чарами и до самого тысяча девятьсот двадцать шестого года смотрели фильмы Чарли Чаплина. Этот Новый Год стал для Джоконды особенным, а Персиваль с сожалением думал, что, возможно, он для него последний. Надежда на спасение все еще теплилась в его душе даже после того, как он узнал, что Гриндевальд владеет Бузинной палочкой, но для него было важно, чтобы Джоконда и он сам поднаторели в боевой магии, а также в окклюменции. И каждый вечер перед сном он намеревался пить небольшую дозу Веритасерума, но втайне от жены. Главное, чтобы во время его действия между ними не состоялось никакого разговора, в котором он случайно откроет секрет, что оберегал вот уже несколько лет. В какой-то момент он был готов рассказать ей обо всем, но затем увидел ее улыбку и постарался заглушить в себе эту идею. Пускай будет счастлива. Пускай будет счастлива до последнего мгновения…

* * *

Прихватив с собой термос, как и в прошлый раз, Джоконда и Альбус уже не первый вечер сидели на скамье на пике Морро, неторопливо ожидая заката, и думали о том, удастся ли увидеть нечто, что укажет на месторасположение корабля и его капитана. Прямо под ними в скалу были вбиты десять якорей от десяти кораблей, что были пришвартованы здесь чуть левее в порту двести лет назад. Тишина этого места, разбавляемая шумом волн, бьющихся о скалу, обволакивала. В парке, который располагался на пике, зимой не встречалось людей.

— Теперь я тоже не хочу, чтобы часть компаса была найдена, — сказал Альбус, отпив из дымящейся жестяной кружки; на его губах появилась грустная улыбка. — Не хочу забывать вас с Персивалем. — Поймав ее понимающий взгляд, он продолжил: — Не забрасывайте тренировки…

— У вас тоже ощущение, что грядет нечто плохое?

Он просто кивнул, и хотя тяжело было скрывать правду, но Джоконда и он в будущем сами об этом попросили. Так должно сложиться, они ничего не могли поделать.

— С момента, как я попала в двадцатые, — внезапно решила поделиться она, — я стала замечать, что с течением времени мои привычки меняются, меняется моя натура. Я, кажется, была совсем другим человеком. Даже мой почерк изменился, это причина, почему я не узнала его в семидесятых. Так странно…

— Такое случается, когда с человеком происходят плохие вещи или судьба его меняется, — резонно заметил Альбус и опустил взгляд в кружку — вечернее солнце, опускаясь в море, слепило глаза. — Думаешь, мы сможем что-то увидеть сегодня?

Она пожала плечами.

— Четыре дня, профессор, но сегодня впервые светит солнце, может, что-то изменится? — рассудила она совсем неуверенно.

— Только сегодня снова нет пелены тумана, а значит, одно из условий не будет соблюдено.

— Что ж… Не думаю, что это проблема, тем более, туман редко наступает к вечеру.

Джоконда поднялась и отставила чашку на скамью, а затем, подойдя к самому обрыву, загороженному невысоким забором, направила вперед волшебную палочку и произнесла заклинание, вызывающее дымку. Альбус поднялся следом, полагая, что только вместе им удастся расширить область тумана на несколько километров. Солнце, тонущее в клубах магического тумана, опустилось уже больше чем на половину и стремительно исчезало в воде, а они старались отправить дымку как можно дальше. Ничего не происходило, но когда с последним лучом солнце исчезло за горизонтом, прямо в туманной дымке показался какой-то блик, сверкнувший всего на мгновение, словно мелькнувшая на миг и тут же потухшая звезда. Дамблдор незамедлительно выстрелил сигнальным заклинанием, чтобы пометить приблизительную точку.

— Думаешь, там что-то есть?

Она сосредоточенно моргнула.

— Не знаю, вы же тоже видели, я попробую слетать на разведку.

Он уже был в курсе, что Джоконда анимаг, и только на миг поразился размахом крыльев внушительного филина, устремившегося вперед. Ее силуэт стал быстро отдаляться, пока не потонул в тумане, Альбус развеял пелену и принялся ждать. Джоконды не было около получаса, он даже начал беспокоиться, на море поднимался ветер, заставляя волны вздыматься ввысь и разбиваться о скалы, но вскоре вдали вновь появились очертания птицы, стремительно приближающейся к берегу. Приземляясь, она обдала его потоком соленого воздуха, и тотчас обернулась человеком.

— Удалось что-то увидеть? — Он убрал небольшое бурое перышко с ее плеча и, взглянув на него, зачем-то положил себе в карман

— С виду там ничего нет, но, возможно, нам стоит нанять лодку и использовать чары пузыря, — задумчиво проговорила Джоконда. — Тем более, точного расположения нет. Нужно оставить метку в небе и вернуться завтра, профессор, когда солнце взойдет. Я, наверное, смогу отпроситься пораньше, до заката.

Он был согласен, что света звезд будет недостаточно, тем более, под толщей воды. На улице властвовал январь, главное, чтобы они не замерзли, погружаясь в ледяное море, а одну Джоконду он отпускать не хотел. Радости от новой зацепки на ее лице так и не появилось, как и мотивации продолжать расследование, и весь оставшийся вечер Джоконда была задумчивой и мрачной…