Рейстлин, Поттер и махровые иррациональности (джен)

На следующий день Гермиона поймала Рейстлина в перерыве между занятиями по трансфигурации.

— Гарри, можно тебя на пару слов? — взволнованно начала Гермиона. — Ты каким заклинанием открываешь двери?

— «Алохомора». А зачем тебе?

Гермиона оглянулась по сторонам, проверяя, не подслушивает ли кто их разговор.

— Алохомора не сработала. Сегодня утром я пыталась открыть тот класс с зеркалом… Ни одно мое заклинание не подошло! А ты каким его открывал?

— Он был не заперт. И зачем ты туда полезла сегодня? — раздраженно осведомился Рейстлин. — Не советую тебе снова туда ходить.

Гермиона покраснела.

— Понимаешь… Кажется, я вчера потеряла там свиток с эссе по зельям… — промямлила она. — И если его найдут… Меня точно исключат!

— А если поймают за взломом класса, не исключат? — усмехнулся Рейстлин.

Вопрос поверг Гермиону в ступор. Видимо, об этом она не подумала. Рейстлину показалось, что сейчас расплачется.

— Слушай, Гермиона, никто не докажет, что это ты там была. Может, его у тебя украли и подбросили туда. Забудь об этом эссе и напиши новое.

Ночью Рейстлин снова пошел к зеркалу. «Зачем она потащила с собой эссе?!» — подумал маг, подбирая с пола свиток Гермионы и убирая его в карман. Сегодня маг надеялся, что ему никто не помешает любоваться отражением…

— Итак, Гарри, ты снова здесь?

Дамблдор. Рейстлин почти забыл о нем. Маг повернулся на голос, и на этот раз сидящий на парте директор был видимым.

— Вижу, ты разгадал, что показывает зеркало Ацдрес. Оно показывает нам наши самые сокровенные, самые отчаянные желания сердца.

— Профессор Дамблдор? Вы тоже пришли посмотреть в зеркало? — осведомился Рейстлин.

— Нет, честно говоря, я пришел посмотреть, как ты смотришь в зеркало. Мне очень интересно, что ты там видишь, Гарри?

— Почему вы решили, что я сегодня приду?

Дамблдор улыбнулся.

— У этого зеркала есть свойство: к нему тянет тех, чьи желания сильны или невозможны. Но зеркало не дает нам ни знаний, ни правды. Многие люди ломали себе жизнь, глядя в это зеркало, одни были зачарованы увиденным, другие сходили с ума, не понимая, сбудется ли показанное. Так что же ты увидел в зеркале, что заставило тебя возвращаться к нему?

— Мне интересно, что видите в нем вы, сэр?

— Я? Я вижу, что я держу в руках пару толстых шерстяных носков.

Рейстлин ухмыльнулся. Он и не ожидал от Дамблдора откровенности.

— Никогда не бывает достаточно носков! — сказал Дамблдор. — Прошло еще одно Рождество, а я не получил в подарок ни одной пары. Все почему-то дарят книги.

«Хм… Дамблдор страдает от одиночества?» — предположил маг.

— А я вижу, что вытаскиваю кролика из шляпы. Не очень-то наши желания похожи на сильные и невозможные, — подытожил Рейстлин. — Если вы получите достаточно носков, что тогда покажет зеркало?

Дамблдор задумался.

— Если счастливый человек посмотрит в зеркало, он увидит себя — таким, какой он есть. Для него это будет обычное зеркало. Но боюсь, я уже не смогу получить достаточно носков для счастья… — грустно сказал Дамблдор.

— Я бы хотел поговорить о Волдеморте.

Дамблдор отвлекся от своих мыслей и удивленно посмотрел на Рейстлина.

— О Волдеморте? Хорошо… Но я вынужден тебя предупредить, Гарри: на некоторые вопросы я не смогу тебе сейчас ответить. Правда — прекраснейшая и в то же время опаснейшая вещь, поэтому к ней надо подходить с величайшей осторожностью. Прошу прощения, если я не смогу ответить, потому что у меня будет достаточно веская причина промолчать.

— Вам известно, что произошло с Волдемортом в ту ночь, когда он убил моих родителей? Он всё еще жив?

— Волдеморт лишился большей части своих сил в ту ночь. Но да, он всё еще жив и, я думаю, ищет способ вернуться, снова обрести власть и могущество.

— Философский камень может дать ему такой способ?

— Верно, — не моргнув глазом, подтвердил Дамблдор. — Я полагаю, Волдеморт очень хотел бы завладеть таким мощным магическим веществом, это помогло бы ему вновь обрести силу. А сила и власть — это то, что Волдеморт ценит превыше всего.

— Вы были с ним знакомы лично, сэр? Откуда вы знаете, что он ценит?

— Когда-то он учился в Хогвартсе, как и все волшебники… Как давно это было! Между прочим, я ожидал, что ты спросишь про свой шрам. Он беспокоил тебя?

Наверно, ему рассказала мадам Помфри.

— Да, он болел в первый вечер в Хогвартсе… Вы — великий волшебник! Возможно, вам известно, что это с ним?

— У меня есть некоторые предположения о природе твоего шрама, но я бы не хотел их пока озвучивать, — Дамблдор помрачнел. — Придет время, и ты узнаешь. Между прочим, с твоей стороны было очень предусмотрительно приобрести мантию-невидимку. Почему бы тебе не надеть ее сейчас и не отправиться в спальню?

* * *

В один из пасмурных дней в школе проходил очередной квиддичный матч. На этот раз играл Гриффиндор против Хаффлпаффа. Квиддич был довольно забавной игрой, но при этом Рейстлину совершенно не хотелось научиться играть самому. Он совсем не горел желанием получить чем-то тяжелым по голове, хотя летать на метле магу было приятно и легко. Если бы спортивные игры в Хогвартсе отличались большим разнообразием, Рейстлин бы поучаствовал в гонках на метлах.

Первый курс Гриффиндора удобно расположился на трибунах, чтоб болеть за свою команду. Игра была в самом разгаре, уже успели сломать две метлы и одну руку ловца Хаффлпаффа. Неожиданно шрам пронзила острая боль. Рейстлин схватился за голову. На этот раз боль не прекратилась через несколько секунд, напротив, она всё усиливалась. «Мне нужно вернуться в спальню, я не могу здесь больше находиться».

Не успел Рейстлин спуститься с трибун, как перед ним вырос профессор Снейп.

— Куда это вы собрались, Поттер? — зло спросил он, преградив дорогу.

— Мне плохо, я возвращаюсь к себе в башню, — еле выдавил Рейстлин, желая, чтоб Снейп поскорее отвязался.

Боль растеклась по всей голове, казалось, что в нее вонзаются тысячи кинжалов.

— Прекрасно, тогда я провожу вас в Больничное крыло.

— Нет! С вами я не пойду!

Рейстлин вдруг подумал, что Снейп хочет убить его по дороге в замок. Прекрасная возможность, пока все заняты просмотром матча. Не сам ли Снейп наслал на него эту боль, чтобы выманить со стадиона? Ведь Снейп темный маг, а шрам остался от темномагического проклятья.

— Я не достоин провожать знаменитого Гарри Поттера? Вам нужна торжественная процессия с пением гимнов и ритуальными плясками? — ядовито сказал Снейп.

— Я… останусь… — Рейстлин повернулся, чтоб пройти назад, но тут у него потемнело в глазах, и он, обессилев, повалился на пол. Боль тотчас пропала. Рейстлин лежал и смотрел в небо, где пролетали красно-желтыми точками игроки в квиддич.

— Поттер! — Снейп наклонился над Рейстлином. — Не прикидывайтесь! Вставайте немедленно!

— Нет, сэр. В правилах не запрещается лежать на трибуне. Кстати, отсюда лучше видно матч.

Снейп наградил Рейстлина презрительным взглядом и наконец оставил в покое. Некоторые уже заметили странное поведение Рейстлина, вскоре к нему подбежали обеспокоенные Невилл и Рон.

— Что Снейп забыл на нашей трибуне? — удивился Рон, когда все трое вернулись в башню после матча. — Кстати, ты заметил, что Дамблдора сегодня не было на матче? Может, Снейп пытался тебя проклясть, пока Дамблдор не видит?

— Может быть, — согласился Рейстлин.

Невилл тем временем всматривался в окно.

— Смотрите, это же Снейп! — воскликнул он так громко, что на него обернулись даже Дин и Шеймус, увлеченно обсуждавшие матч.

Рейстлин метнулся к окну. И точно, к Запретному лесу двигалась закутанная в черное прихрамывающая фигура.

— Он идет в Запретный лес! — мрачно сказал Рон. — Очень подозрительно!

— Ладно, обсудим это позже. Ты, кстати, собирался искать Фламеля, — быстро сказал Рейстлин.

Рейстлин положил чемодан на кровать, задернул полог и извлек метлу. Маг наложил на нее чары невидимости и прихватил с собой мантию-невидимку, затем вышел из спальни и побежал в прачечную. Вскоре он надел мантию-невидимку, оседлал невидимую метлу и стремительно вылетел из окна. Добраться до леса не составило труда, правда, одна ива попыталась стегнуть Рейстлина ветками, когда он пролетал мимо. Снейп плелся крайне медленно, поэтому Рейстлин быстро его нагнал. На поляне Снейпа ожидал профессор Квиррелл. Между ними произошел любопытный диалог, в котором Квиррелл мямлил что-то невнятное, а Снейп говорил про философский камень, и агрессивно интересовался у Квиррелла, узнал ли тот, как пройти мимо трехголового пса. Вскоре Снейп удалился, живописно взмахнув полами мантии и оставив Квиррелла в растерянности.

Рейстлин уже собрался лететь назад, но тут его снова обожгла боль в шраме, и он едва не упал с метлы. Чудом удержавшись в воздухе, маг спикировал в развилку веток большого бука. «Надеюсь, Квиррелл не заметил летающих рук», — Рейстлин поправил сбившуюся мантию-невидимку. Но профессор, казалось, сейчас совсем не обращал внимания на окружающий мир.

— Я п-п-пытался… В-в-всё этот С-с-снейп-п… — пробормотал Квиррелл. — Он п-п-помешал…

«Он что, говорит сам с собой?» — недоумевал Рейстлин. — «Так я и знал, что ему пора к целителю…» Додумать маг не успел — боль в шраме усилилась. Рейстлин сжал зубы и схватился за голову. Удивительно, но в этот момент Квиррелл тоже схватился за голову и завизжал.

— Простите! Н-не наказывайте! Молю! Я всё исправлю!

Сейчас Рейстлин думал только о том, как бы не потерять сознание и не свалиться прямо на голову сумасшедшему Квирреллу. Внезапно боль в шраме исчезла. Квиррелл тоже перестал держаться за голову и трястись, отдышавшись, он медленно побрел в сторону замка. «Так это от Квиррелла у меня болит шрам! Квиррелл пытался выманить меня со стадиона и убить, а Снейп ему помешал? Интересно. Получается, Снейп на матче беспокоился обо мне… Зачем Снейпу меня оберегать? Он действовал по приказу Дамблдора? Если так, тогда Дамблдору я нужен живым… По крайней мере, пока».

Рейстлин посидел немного на дереве, потом, убедившись, что боль в шраме не вернется, полетел к замку. С высоты птичьего полета открывался красивый вид на Хогвартс. «А ведь это хороший способ изучить замок», — магу стало любопытно заглянуть в окна и запомнить расположение башен и кабинетов. В одной из башен Рейстлин увидел Дамблдора и Снейпа, они что-то увлеченно обсуждали. Судя по всему, это был кабинет Дамблдора. К сожалению, все окна были закрыты, и подслушать разговор не представлялось возможным. «Вернусь сюда позже, когда они уйдут на ужин».

Пролетав над замком до сумерек, Рейстлин заглянул в кабинет — Дамблор ушел. Рейстлин достал палочку и проверил, как заколдованы окна. Типичных проклятий на них не обнаружилось. Но эта проверка была простой, а чтобы узнать все заклинания, наложенные на что-либо, понадобится более сложная магия. В книге «Снятие неизвестных чар» описывался способ, которым пользуются ликвидаторы заклятий. Нужно применить чары визуализации магического отпечатка. У каждого заклинания свой собственный магический отпечаток. Образцы отпечатков известных заклинаний приводились в специальных справочниках.

— Остенде сигнум маджика линум колорис формини квадратум! — произнес Рейстлин и указал палочкой на окно.

Из волшебной палочки вылетели четыре толстые нити и принялись плести узор. Скоро в воздухе перед магом зависло нечто, напоминавшее кусок разноцветного кружева размером с крупный носовой платок. Рейстлин аккуратно свернул отпечаток и убрал в карман. Больше здесь делать было нечего, и Рейстлин полетел в башню Гриффиндора.

В спальне Рейстлину пришла в голову идея проверить таким же образом свой шрам. Маг произнес заклинание и коснулся палочкой лба. Из палочки снова появились нити и начали сплетаться в воздухе, и через несколько минут перед Рейстлином появился внушительный узор из черных и белых нитей, но колдовство на этом не прекратилось. «Какая-то сложная магия…»

Когда мальчики вернулись с ужина, их взору предстала картина Гарри Поттера, шокированно смотрящего на гигантскую кружевную простыню, висящую перед ним в воздухе.