Неправильно... или? (версия 2.0) (гет)

После первой недели пребывания на Нормандии я отлично сумела адаптироваться к новой жизни, завести новых друзей и, конечно же, врагов. Ну а куда же на альянсовском корабле без ксенофобов? При чем тут ксенофобия? Да при том, что про биотиков тут стало известно только около десяти лет назад, а реальное их применение в вооруженных силах впервые началось в 2180, когда была создана «семерка». С учетом того, что я и мои приятели — это всего лишь второй, второй, Карл, выпуск этой самой «семерки»… Короче, некоторые меня боялись. Кто-то ненавидел. Старпом Прессли вообще как-то высказался, что «подозрительно это все — без светящихся тварей раньше жили и работали». Конечно же, высказал он это все за моей спиной, но увы и ах — у меня хороший слух, а у него достаточно громкий голос.

Причиной, по которой меня боялись больше, чем Кайдена, было отсутствие имплантатов, то есть невозможность какой-либо блокировки. Именно по этой причине я в первый же день оказалась одна в четырехместной каюте — жить в одном помещении с опасной тварью дураков не нашлось.

Впрочем, уже пару дней спустя я прекратила расстраиваться, в отличие от Аленко, который жил вместе с Ричардом и на косые взгляды сослуживцев каждый раз дергался, и принялась искать плюсы своего нового положения. Джокер мне в этом помог. В целом, список выходил достаточно большой, как негативных, так и позитивных моментов в нем было предостаточно. Итак, негативные: отсутствие большого количества друзей, постоянный страх передо мной, перешептывания за спиной и масса нелестных прозвищ. Вдобавок, капитан Андерсон уже предупредил меня, что если с посещением «смешанных» колоний, где есть представители разных рас, проблем для меня не возникнет, то на территории людей биотику с отсутствием какого-либо ограничителя делать ничего не позволят. Вывод — часть увалов придется провести на корабле.

Из отрицательных сторон, да, именно из них, родимых, следовала целая масса положительных. Прежде всего — у меня таки есть друзья. Это Ричард, само собой это Джокер… Вдобавок — предложив на второй день пребывания здесь свою помощь технарям с нижней палубы и переместив на их глазах парочку тяжеленных ящиков за несколько секунд с одного конца трюма в другой, я получила если не дружбу, то уж точно симпатию инженера Адамса, которого задолбало каждый раз, когда требовалось переместить что-то из пункта «А» в пункт «Б» искать сильные руки по всему кораблю.

Страх передо мной привел к тому, что я осталась жить одна в каюте на четыре койки. И это было одобрено (о, ужас!) старпомом! Капитан Андерсон, когда Прессли ему выкладывал об опасностях жизни с ничем не ограниченным биотиков в одной комнате, лишь едва заметно усмехался, но «добро» дал. Благо, что народа на корабле было немного — спальные места делали, вопреки моим представлениям о кораблях такого рода, «с запасом». Итог — я живу чуть ли не в люксе. Аленко повезло меньше — с ним тусуется Ричард. Но все равно — это лучше, чем под завязку забитый «номер».

Всего лишь один раз якобы случайно подогрев этот страх передо мной, я также легко и быстро добилась того, что в каюту, где я жила, боялись заходить, не предупредив об этом. Если к обычным людям тот же Прессли или вахтенные могли зайти при первом же подозрительном звуке или просто для проверки после отбоя, что все спят, то меня никто не трогал. И меня это устраивало, поскольку вновь проснулась привычка спать только 4 часа в сутки, а остальные 4 выделенных для сна часа маяться всякой дурью. Если не выходить из каюты и не ходить по этой самой каюте на голове — шанс спалиться был нулевым…

Отсутствие части увалов — это да, это проблема. С другой стороны — на этой почве меня начал жалеть Джокер, что скрепило наши дружеские отношения. Все-таки, парня сильно цепляла невозможность жить абсолютно нормальной жизнью. Ну а кого бы не цепляла? И получив «собрата по несчастью» он проникся к этому самому собрату еще большей симпатией.

То, что от меня шарахались, куда бы я ни пошла, привело к появлению столь любимого мной личного пространства. В общем, как ни крути, а при всех минусах мы имеем целую массу плюсов. Тут уж действительно — все зависит от взгляда на ситуацию.

Кстати, в первый увал меня таки выпустили, благо колония была «смешанной». Вернулась я с этого самого увала с грудой багажа, который состоял исключительно из всевозможных вкусняшек. Капитан Андерсон, который видел, как запасливый хомяк по имени Айрин Шепард складирует все это добро в свой шкафчик и забивает им свою полку в кают-компании, шутливо заметил, что с голоду «Нормандия» теперь не умрет месяца три, даже если потерпит крушение на необитаемой планете.

Две недели спустя нашего заселения на этот корабль уже полностью освоилась, изучила все достоинства и недостатки новой жизни и начала их использовать себе на пользу. Большую часть свободного времени я предпочитала проводить, сидя в кресле второго пилота. А что? И Джокеру есть, с кем и о чем потрепаться, и по судну я не мельтешу, дабы не нервировать народ лишний раз. Кстати, я ошибаюсь, или этому парню нравится, когда на него смотрят с восхищением? Когда он мне рассказал, что для того, чтобы стать пилотом этого судна, угнал его нахрен с испытательной площадки станции Арктур, я почему-то сразу поверила. А случайно узнав у Андерсона подробности того дела прониклась к Джокеру еще большей симпатией, чем раньше. Чаквас сказала, что мы с ним очень похожи. Не знаю, чем именно, но в любом случае, сравнение с парнем мне льстило.

— Лондон, — произношу я.

Время игры в «города», в нашем случае — «города, колонии и названия небесных тел». Делать было решительно нечего, до отбоя оставалось от силы пару десятков минут, и мы занимались этим привычным и не особо напряжным для мозгов делом.

— Новерия, — практически в ту же секунду отвечает мне Джефф.

— Ялта, — скорость обмена «словами» равна «высшей саларианской». Кто первый задумается, тот считается проигравшим.

— Опять мне на «А» что-то вспоминать, — все, Моро проиграл.

— А ты что думал, в сказку попал? Давай, напрягай мозги.

Прежде, чем Джокер успел мне ответить, на приборной панели замигал какой-то маячок.

— Рин, давай-ка вали отсюда, — быстро бросил мне пилот. Я послушно встала и вылетела из кабины. Раз говорит, чтобы валила, значит надо, чтобы здесь и сейчас никого не было. Едва я прошла БИЦ и уже подумала о том, чтобы спуститься на палубу ниже в свою родную каюту, как с потолка раздался голос пилота.

— Капитан Шепард, лейтенант Аленко, капрал Дженкинс — вас вызывает в радиорубку капитан Андерсон.

В общем, в маршрут движения были внесены коррективы. Где находилась радиорубка, я знала, но сейчас в этом помещении была впервые.

По непонятной причине она совмещала в себе пункт связи и зал для брифингов. Вдоль стен круглого помещения на равном расстоянии друг от друга стояли восемь кресел, в центре предполагалось размещаться тому, кто «выступает с докладом». Таким образом, к некоторым говорящим «докладчик» или «рапортующий» оказывался спиной. В общем, зачем вообще эта функция у радиорубки, я не понимаю. Особенно если учесть привычку капитана Андерсона основную часть замечаний делать «на ходу» при пересечении с нужным человеком в районе БИЦа. В этот раз, однако, все серьезно.

— Итак, вам троим предстоит первое боевое задание. Станция Зэта-135 активировала маяк бедствия. Скорей всего, постарались пираты — они в этом районе не редкость, но пока что выводы делать рано. С вами отправятся пятеро бойцов, их командиру лейтенанту Джейсону вы и будете подчиняться во время высадки. Вопросы?

— Никаких вопросов, — четко ответила я.

Действительно, какие тут могут быть вопросы? Два приказа: найти и убить, что уж тут спрашивать. При возможности спасти выживших — сделать это. Но я сомневаюсь, что выжившие в таких условиях будут. Как правило, при захвате небольших баз Траверса каперами или пиратами в живых не оставался никто. А если и оставались, то убегали так далеко, что ни одна поисково-спасательная экспедиция найти не могла, пока все не устаканится.

Далее последовал инструктаж. Ну что — выдали всем карты этой базы, чтобы знали, куда идем. Вдобавок — приказали следить за собой и друг за другом. Единственное, что меня радовало — меня никто не назначал командиром группы. То есть — за возможные косяки Осленко, если он струсит, ответственность буду нести не я. Тем не менее — было страшно. От слова ОЧЕНЬ.

Этот самый страх преследовал меня, когда я уже в полном боевом облачении стояла за спиной Джокера. Пистолет на бедре, штурмовая винтовка за спиной и, я надеюсь, что решимость в глазах.

— Ты сама не своя. Боишься? — голос пилота был непривычно мягким. Так и хотелось крепко стиснуть в объятиях и разреветься, чтобы никуда не отпускал с корабля. Вместо этого я все же поделилась наболевшим.

— Боюсь. Но не врагов, а своих же. Не хочу идти с Аленко в одной связке. Лучше сразу пристрелите.

Еще немного — и будет иметь место мандраж. К счастью, этот самый мандраж легко сменился отчаянной злостью. И на Аленко, который своим предательством существенно пошатнул только появившуюся веру в людей, и на себя, что так легко от одного единственного ножа в спину раскисаю.

Айрин Джейн, мать твою, Шепард! Ты на Элизиуме дралась, вообще не думая, что за тобой кто-то пойдет! И на «Вершине», когда Арктус тебя отправил, с твоего же между прочим согласия, дабы «выиграть время», на прямое столкновение с силами противника, обошлась без всякой помощи! Так почему тебе так страшно сейчас? Или…

— Ты боишься, что все снова повторится. Что окончательно потеряешь…

— Веру в него, да. Иногда у меня возникает вопрос, не читаешь ли ты мои мысли.

— Естественно, малая, все пилоты этому учатся еще на первом году обучения, а ты как думала?

— Спасибо, Джокер. Правда, спасибо. Пойду в трюм, надо же со своими хотя бы символически переговорить.

Обернувшись, я столкнулась взглядом с Аленко. Биотик смотрел на меня пристально и зло. Демонстративно пройдя мимо него, я первой направилась к лифту. Осленко следовал за мной, как приклеенный и, судя по всему, явно горел желанием что-то сказать.

— Так и будешь молчать? — спросил он у меня, когда кабина плавно поехала вниз.

— А что я должна сказать?

— Давай, выскажись о том, что я предатель, что не хочешь идти со мной в одном отряде… Скажи это лицом к лицу, как раньше бы сделала, ну! — Кайден внезапно подался вперед, прижимая меня к стенке.

— Ты сам все слышал. К сожалению, не пойти на это задание мы оба не вправе, — я хотела свести диалог к какому-то компромиссу (не хватало еще ссориться перед заданием!), но судя по всему, Аленко нашел подходящий момент, дабы вылить на мою голову ведро накопившегося гнева. — Думаю, нам стоит подробно обсудить это по возвращении с высадки, а сейчас есть более важные дела.

— Ну естественно, медальки-то нашего уникума небось заждались, — едко прошипел он мне в лицо. — А ведь когда-то мы были друзьями. Но теперь ты… — фразу я ему договорить не дала.

Слова про ту долбанную медаль, которую я получила год назад и про которую так и не удосужилась глянуть в экстранете, что же это, собственно, такое, стали какой-то последней каплей в этой ссоре.

Честно — про эту награду мне не промыл мозги на Адегоне только ленивый. И, пожалуй, факт наличия этой награды стал для меня самой болезненной темой в разговоре.

Однокурсники часто говорили о том, что я теперь буду делать все, что угодно, для получения новых наград. Ну, мол, раз меня заметили, ожидания надо оправдывать. Готова спорить, что большинство преподавателей придерживались их мнения. Вроде бы как отношение ко мне не изменилось, но! Но если про Элизиум все помнили, что я там защищала людей и гражданских, то про «Вершину» припоминали порой в таком контексте, что я Видиноса, то бишь Арктуса, кинулась спасать только из-за медали, что я с наемниками дралась только ради медали и что в дальнейшем я работала и над боевыми, и над биотическими навыками только ради пресловутых медалей.

Это — не так! Да, само собой разумеется, в Альянс все шли затем, чтобы найти работу. Вырваться из трущоб родной загаженной планеты, получить хоть какой-то шанс. Именно Альянс мог дать нужное образование, которое рядовой гражданский обыватель должен был получать за свои, далеко немалые средства, именно Альянс мог возвысить одних людей и вбить на уровень ниже плинтуса других. Именно этому мифическому Альянсу мы все приносили присягу… Все, кроме меня! Я еще помню, что это значит — быть солдатом! Это значит — защищать, мать вашу! Просто защищать людей потому, что так правильно! Потому что они не должны страдать из-за того, что какому-то подонку срочно понадобилось в кого-то пострелять. И именно ЗАЩИЩАТЬ людей я шла в конечном счете! А не ради каких-то там медалей.

На глаза сами собой набежали злые слезы и в следующий момент моя рука соприкоснулась с мордой Кайдена. Хорошо так соприкоснулась, качественно — удар у меня даже без биотики был что надо. Башка Аленко дернулась влево, сам он вынужден был сделать шаг назад, чтобы сохранить равновесие.

— Были. Теперь уже не будем. Никогда, — каждое слово выговаривалось бегло, приходилось делать паузы между ними для того, чтобы сдержать рвущийся из груди рев ярости. Хотелось наброситься на Кайдена и начать тупо забивать. Яростно, зло и пока не утихнет этот клокочущий рев в голове.

Мне несвойственна ярость. Но иногда… Иногда она все-таки появляется. Когда меня загоняют в угол. Когда я ощущаю собственное бессилие, страх и впадаю в отчаяние. В этот момент я начинаю злиться, как выясняется впоследствие — на себя. И эта ярость довольно быстро перенаправляется на того, кто стал причиной удручающего моего состояния.

Ну нет уж, Кайден. Ты этого. Не стоишь. Уймись, Айрин — он и так на тебя настучит Андерсону, как только вы вернетесь. Если вернетесь. Ты же не хочешь доводить дело до трибунала, верно? Достаточно будет сделать все возможное, чтобы этого урода убрали из твоей команды. А это ты сделать в состоянии. Мы ведь помним, девочка моя, что ты больше не тот полудикий звереныш, который не имеет никаких средств самозащиты, кроме собственных кулаков? Помним. Вот и славно.

Все произошло за долю секунды и, кажется, Аленко от моего удара малость ошалел, поскольку даже не попытался ответить. В этот самый момент открылись двери лифта и я первой вылетела в грузовой трюм, к транспортеру, где нас уже ждали Ричард и пятерка бойцов «не из нашего батальона».

Фактически — эта пятерка — наша предыдущая смена. Мы пришли — они ушли. На полгода, или на девять месяцев — точно не помню я интервалы нашей предполагаемой работы. Судя по всему, Андерсон решил перестраховаться и в первый раз отправить не троицу зеленых новичков, а дать этих самых новичков в поддержку «основным силам». Разделяю его опасения, кстати — мы уже не успели вылететь, а разругались в хлам и бесповоротно.

Короткое касание перчаткой брони к панели надетого поверх этой самой брони инструментрона — и ВИ получает команду закрыть щиток шлема. Так будет лучше — не стоит никому видеть, что у меня слезы на лице. В последнее время они слишком часто начали появляться, что меня не радует. Надо поработать над самоконтролем на досуге.

— Гюльчатай, открой личико, — хмыкнул Ричард, но я на его шутку не ответила. Не то было настроение. Да еще и бой наверняка предстоял.

Высадка прошла абсолютно гладко — челнок остановился, мы, как и полагается по инструкции, сразу же кинулись к ближайшим укрытиям, оценивая обстановку, что называется, на ходу. «Радостное» зрелище — примерно также было на Элизиуме, разве что жженный пластик пах сильней, да и разрушения более масштабные. Здесь у нас в наличие имелось только пара модульных домиков из осточертевшего мне белого пластика, который и производил столько вони. В отдалении догорал транспортер в импровизированном «гараже» — натянутой на колья ткани, верней сказать, чуть более современного ее аналога. Если бы не пожар, обстановочка вокруг вполне соответствовала бы эдакому съезду любителей отдохнуть на природе: примитивные строения и машина, которая служит единственной связью с внешним миром.

Почему не челнок? Хотя… Если тут километрах в ста пятидесяти есть поселение, а оно, насколько я помню, тут есть… С другой стороны — почему тогда помощь с этого самого поселения не запросили… А, хотя все равно бы колония нас вызвала — у них же свои наземные полицейские или как их там не занимаются такого рода ситуациями.

В этот момент и появились они — наемники. Уж не знаю, были ли это действительно какие-то пираты, или нет — спрашивать времени не было. Лейтенант скомандовал вступить в бой и мы все начали действовать по уже заданному алгоритму.

Сингулярность в гущу бойцов — и чужая «деформация» прилетает на нее в тот же момент, оставляя на месте трех пригодных бойцов противника интересный паззл. Остальные времени даром не теряют — семеро наемников падают от выстрелов нашего Ричарда и той пятерки, что сейчас временно с нами.

Даже имен их не узнала, хороша сокомандница. С другой стороны — зачем мне имена людей, с которыми я не собираюсь общаться? А я с ними не собираюсь общаться — вон как косятся после того, как в деле нас с Аленко увидели. Видимо, заметив эти косые взгляды, наш командир принимает решение разделить отряд на две группы. В одну входим я, Ричард и Аленко. Вторую, естественно, занимают эти пятеро бойцов. Нас направляют к небольшому зданию типа «подсобка», в котором может быть еще небольшое количество сил противника (а много туда просто не набьется при желании — строение-то мелкое). Основные силы отправляются к главному сооружению.

Ой, пиздец, а командование-то ко мне перешло. Не хватало только этого…

Вопреки моим опасениям, до определенного момента, то бишь до окончания зачистки здания, все прошло без эксцессов. Несколько турианцев и людей, парочка батарианцев в качестве противников, которые явно не ожидали встретить двух биотиков. Вопреки опасениям, Аленко честно прикрывал меня, ну а тех бойцов, что не доставали наши «деформации», «сингулярности» и «броски» быстренько добивал из винтовки Ричард. Что бы там ни говорили «знатоки» — а один биотик лучше нескольких небиотиков. По крайней мере, до тех пор, пока не выдохнется. Я почти выдохлась в тот момент, когда мы зачистили здание. Даже тренировки с Тэйли и в монастыре, даже подготовка на Адегоне и реальный боевой опыт не меняли того факта, что на заданиях ты выматываешься намного сильней, чем ожидаешь. Причина вполне понятна — нервное перенапряжение, которое лично у меня, в принципе, присутствовало только из-за Аленко. Того и гляди жду какую-нибудь подлость, отместку за тот удар по морде и так далее. Спиной к нему поворачиваться боюсь.

Ориентируясь на предоставленные Андерсоном карты, мы забрались в дальний край «подсобки». Вроде бы тут ничего ценного быть не должно, но в наличии был терминал. Что это? Слежение, простой учет товаров, чей-то журнал? Пока не взломаем — не узнаем. А взломщик у нас на весь отряд только один. Говорить я ему ничего не стала — ограничилась только кивком на терминал, после чего заменила батарею щита и исключительно на всякий случай «скастовала» себе барьер. Мало ли что.

Пока Кайден возился с терминалом, я осматривалась по сторонам. Да, похоже, это однозначно склад. Кругом ящики, но их немного. А может ли быть много ящиков на небольшой, по сути, исследовательской станции? Ну оборудование иногда привозят, жратву, естественно, подгоняют, шмотки там… Ну если тут работает человек десять — много им не надо. Работало, верней сказать…

Внезапно я спиной почувствовала движение и резко обернулась. Вовремя — нас взяли на мушку пятеро наемников, которые непонятно как пробрались на этот долбанный склад! Я держала под прицелом небольшое окно, Ричард — дверь, так откуда же…

Потайная дверь за стеной дала понять, что планы исследовательской базы либо морально устарели, либо же изначально не соответствовали действительности.

— Приехали, солдатики, закончилась ваша прогулка.

О! Люблю таких! Чуть что — сразу поиздеваться! Почему не убивают, хотела бы я знать? Ах, да — возможно, им нужен «язык» или же просто хотят убраться живыми, а о заложниках не позаботились заранее. А мы им подходим, ага… Трое салаг.

— Бросайте оружие, — человек, но лица его я разглядеть не могу — темный щиток шлема надежно его скрывает.

Наши с Кайденом пистолеты и винтовка Ричарда летят на землю. Незаметно от наемников стоящий ко мне вполоборота Кайден чуть качнул головой налево. Ага, ему левая часть, мне — правая. Все логично.

— А теперь руки вверх и без глуп…

Ну, само собой, фразу ему не удалось завершить. Ибо нефиг злить двух биотиков, да…

Я почувствовала один удар по броне, но само собой — заранее поставленный барьер плюс кинетические щиты позволили практически не заметить эту случайно попавшую по мне пулю.

— Блять, вот и верь картам после этого, — с облегчением выдохнула я и принялась мародерствовать, пока напарники держали под прицелом потайной ход и теперь уже дверь.

Обшаривать трупы — некошерное занятие, но у меня почему-то вызывает азарт. Видимо, привычка лутать все, что не шевелится во всевозможных шутерах сказывается. Что тут у нас? Пара упаковок с панацеллином, одна граната, какой-то медальон на цепочке… Ну давай, где же инструментрон или комлинк, на худой конец.

Внезапно в углу напротив меня появилась какая-то рябь. Уже вскакивая на ноги я поняла, что тупо не успеваю, что сейчас таки познакомлюсь с огнестрельными ранениями второй раз в своей жизни и…

— Нет! — передо мной в воздухе завис сине-фиолетовый барьер. В тот же самый момент стрекотнула винтовка Дженкинса. Блять…

Напряжение дало о себе знать — перед глазами чутка поплыло, а ноги подкосились. К счастью — никто из напарников этого не заметил. Кайден, обернувшись ко мне, почему-то пристально посмотрел мне в глаза. Зачем? Чего ты хочешь услышать? Спасибо тебе сказать? Вообще-то, по-хорошему именно это и надо было сделать, но несдержанный характер вовремя проявил себя, что называется, во всей красе.

— Что, лейтенант, тоже медалек захотелось? Хотя бы одну «за спасение уникального уникума»? Вообще-то зря красоту навел, — я кивнула головой на тающий баерьер, — на мне почти полный щит и свой собственный барьерчик имеется.

Лицо Кайдена словно окаменело. Биотик уставился перед собой каким-то рассеянным взглядом и я на долю мгновения пожалела о своих словах. Но лишь на долю мгновения…

— Прошу прощения, капитан. Моя нерациональность и несдержанность… Больше такого не повторится. Взлом завершен и все файлы у меня. Они зашифрованы, но полагаю, что это обычная складская документация.

— Возвращаемся к транспорту, — отдала я приказ. Пока мы шли по длиному коридору, меня нагнал Дженкинс, который успел прошептать на ухо:

— Ты что делаешь, дура?

Но я лишь отмахнулась. Впрочем, если от Ричарда отмахнуться получилось, то от своей совести — уже нет. А эта сука как-то невовремя вышла из комы, будь она неладна. Надо опять загнать ее куда подальше.

Лейтенант как-его-там, руководившей нашей группой, сообщил о том, что бойцы нашли какое-то важное оборудование, которое срочно надо доставить на «Нормандию», а поскольку в шаттле мало места… Ну все понятно — им стремно с нами лишний раз в одном транспортере сидеть. Не проблема — подождать двадцать-тридцать минут, пока шаттл слетает туда и обратно для нас для всех не проблема. Усевшись на ящики, я принялась тупо таращиться перед собой невидящим взглядом. Все. Сейчас домой и спать. А, нет — надо же Андерсону рапорт сдать. Блять, вспомнить бы еще, как эти рапорты правильно пишутся и оформляются, а то как обычно придется переделывать по два раза…

— Эй, выпади из астрала — карета подана, — сообщил мне Ричард, кивая на мягко приземляющийся перед нами челнок. Вообще-то во время высадки залипать в астрале — не самая лучшая идея, но полчаса назад тут было все проверено и перепроверено бойцами лейтенанта, что в целом позволяло не сомневаться в своей безопасности. Нет, конечно же, не исключено, что где-то там, метрах в пятиста от нас, залег снайпер, вот только… Вот только снайпер снимет тебя вне зависимости от того, «залипаешь» ты, или находишься целиком и полностью в «реале».

Прокручивая в голове все эти мысли, я первой зашла в шаттл, снимая на ходу перчатки. Уж очень неудобно было чувствовать все сквозь плотную ткань. Садиться не хотелось, поскольку в целом я сильно подозревала, что если окажусь в сидячем положении, или, хотя бы привалюсь спиной к стене — то будить меня в течение пары часов будет бесполезно. А мне еще рапорт писать.

Тягостное молчание впервые в жизни действовало на нервы. Да и чей-то взгляд сверлил спину, я даже знаю чей. Невовремя проснувшаяся совесть требовала сделать или сказать хоть что-нибудь, но что именно — сразу так и не придумаешь. Обернувшись, я пристально уставилась глаза в глаза Кайдену. Чего ты на меня уставился, а?! Сверлит тут спину взглядом, как будто… Да, как будто сказать что-то хочет…

Наткнувшись на мой взгляд, Аленко скрестил руки на груди и повернул голову, делая вид, что крайне заинтересован видом пластиковой панели на стене.

Что мне делать и что думать?! Он — друг. Бывший. Который меня предал в прошлом. И который пытался спасти сегодня. Да, не будем о том, что я, в принципе, не шибко бы пострадала от тех выстрелов, что достались его барьеру — он об этом не знал, а значит — был уверен в том, что спасает мою шкурку. Крик его до сих пор в ушах стоял. Страх? А на «Вершине» он что, за меня не боялся, получается? Или не знал, что все не ограничится ползанием под полом до карцера и обратно? Или… Или же тогда струсил, а сейчас рвется загладить вину? Но тогда я не понимаю, почему он себя так странно вел на «Адегоне» и еще более странно — сейчас.

— Ребят, есть деловое и конструктивное предложение. В увале была произведена затарка всевозможными вкусняшками, ну и безалкогольным пивасом в количестве двух ящиков. Предлагаю организовать посиделки где-нибудь в трюме — так сказать, отметить боевое крещение.

Кайден обернулся на меня, в его глазах неверие постепенно сменялось странной теплотой.

— Ну, боевое крещение — это святое, — чуть усмехнувшись, произнес лейтенант.

Внезапно он покачнулся и, побледнев, схватился руками за виски.

— Что с тобой? — я за мгновение оказалась рядом и подставила плечо, не давая упасть. После чего усадила Кайдена на ближайшее кресло. Что именно с ним — догадывалась. У каждого биотика есть предел, и насколько легко этого самого предела достигнуть, я поняла на собственной шкуре сначала на Элизиуме, потом на «Вершине».

— Ничего страшного, — с трудом пробормотал он, тяжело и часто дыша. — Со мной иногда… бывает…

Снять броню — дотянуться до аптечки — вколоть обезболивающее. Этот алгоритм был вбит в каждого из нас как единственно возможный способ помощи биотику в полевых условиях. Все остальное могли сделать только врачи. Поскольку броня у нас с Аленко идентичная, со снятием ее у нас с Ричардом проблем не возникло.

Но шипения аптечки я не услышала — вместо этого Ричард достал какой-то автошприц с лекарством из кармана комбинезона Аленко, после чего сделал укол тому в плечо. Шаттл качнуло и я дернулась, в то же самое мгновение ладонь сжала в тисках рука Аленко. Тот подался вперед, уткнувшись лбом мне в плечо. С учетом того, что я сидела на корточках — это едва не привело к потере равновесия. По плечам биотика пробежали знакомые всполохи сине-фиолетовой энергии.

— Отключи усилитель, — вовремя вспомнила я об этой важной детали, повернувшись к Ричарду. Самой мне дотянуться до инструментрона было проблемно.

— Нель…

— Отключи, — едва слышно прошептал Кайден.

— Раз нельзя, то не надо, — обрубила я и в тот же самый момент вспомнила, КАКОЙ именно усилитель нельзя отключать. Люди с каким именно усилителем демонстрировали сине-фиолетовую биотику. И, что самое главное — к КАКИМ нарушениям порой работа такого усилителя приводила.

— Эл-два, — одними губами прошептала я, уже мысленно прикидывая, какой пиздец ждет этих двоих придурков по возвращении на «Нормандию». Что я им устрою, блять!!!

— Послушай, ты, если хоть… — кажется, Ричард неправильно истолковал и мой страх, и мою агрессию, которую наверняка заметил.

— Закрой ебло, капрал. И свяжись с Чаквас. Надеюсь, что хотя бы она правду знает?

Опешившего Ричарда хватило только на то, чтобы кивнуть и кинуться к интеркому. Что он там говорил, мимо моих ушей пролетело, если честно. Запомнила лишь, что нам осталось три минуты до прибытия на корабль. Это подбодрило. Немного. С учетом того, что про «двоек» я знала чуть больше, чем ничего, последствия того барьера для Кайдена представляла весьма смутно. До прибытия на «Нормандию», казалось, оставалась целая вечность. Три минуты. Три. Долбанных. Минуты. Главное, не вырубиться сейчас самой. Не здесь. Не сейчас. Нельзя.

Примечания:

Ну это все переделка идет, переделка. Сейчас еще одна глава переделки, потом пара новых глав (про задания и про Найлуса). Ну а дальше по сюжету.