Упала, очнулась - султанша! (джен)

Десять месяцев спустя. 1506 год.

Я ни на шаг не продвинулась в решении вопроса о женитьбе. Матушка ходит какая-то нервная, брат пропадает с учителями, Бейхан нашла своё утешение в Фатьме, а мне осталось только приналечь на книги, чтобы не загнуться от скуки. Отца в последний раз мы видели недели две назад, если не больше.

Итальянский давался с трудом, как и латынь, с оружием тренироваться не было возможности, так как Валиде, видимо, решила костьми лечь, но не позволить доченьке дотронуться до настоящего меча, отстаивая традиции даже перед Селимом. Брат тайком успевал показывать лишь основные позиции, стойки, к тому же не было возможности тренировать мышцы, потому что тушка принадлежала к высшей аристократии, а там это было табу. И плевать бы, но чёртовы служанки, как камеры видеонаблюдения, оповещали Айше о каждом моём действии. По крайней мере, я была почти уверена в этом. А та, в свою очередь, крепко со мной ругалась, даже жаловалась отцу, который был настолько занят своими проблемами, что приказал мне слушаться указаний матери. Пришлось подчиниться. Мало ли, дочкой больше, дочкой меньше, какая разница.

В общем, крутой попаданкой стать не вышло, к тому же я была порядком так ленива, поэтому удовлетворилась тем, что в походы ходить не надо, во дворце охрана есть, а в случае чего отбить первый удар мечом получится, дальше придётся бежать.

Если раньше служанки полностью подчинялись приказам матери, то теперь я могла сама повелевать ими, хотя бы отчасти, так как пока ещё слово Валиде стояло выше, но, надеюсь, это только до поры до времени. Поначалу просьбы выходили из меня естественно, потому что обычно так всегда и происходило — подать фрукт, книгу, помочь встать, намылить спину я просила всегда вежливо, однако в какой-то момент торопилась и забыла добавить "пожалуйста". Азра как ни в чём не бывало кивнула и исполнила просьбу, хотя в прошлой жизни в ответ бы уже летело "у нас тут слуг нету, тебе надо — ты и делай!".

Наверное, именно тот момент стал переломным, когда я осознала, что могу в прямом смысле приказывать девушкам, причём не потому, что была ценнее их, хотя, в общем-то, в реалиях этого мира так и было, а просто потому, что их предки не были знамениты и сильны. Кровь одинаково красная и у евнуха, и у султана, но раз уж есть плюшки, почему бы их не покушать, верно?

Няньки медленно превращались в служанок, всё-таки мне уже скоро восемь, по местным меркам почти взрослая девочка. А что я успела за эти годы? Да ничего. Это пугает. Таланты в арифметике не привлекли особого внимания, как я рассчитывала, отцу было абсолютно плевать, мать полагала, что раз проблем нет, то и не стоит тратить время. Схемы всяких паровых двигателей от восьмилетки будут выглядеть очень подозрительно, матанализ я порядком подзабыла, без практики-то, языки усваивала медленно и не особо надолго. Единственное, прокачала отношения с братом, но и то, может, это я себе так льщу, а на самом деле Сулейману без разницы на меня и Бейхан с Фатьмой. Проверить случая не представлялось.

* * *

— Знаешь, — привычно уткнувшись в плечо брата, начала я, — мне недавно приснился сон.

Он не ответил, продолжая слушать, но рука заметно напряглась. Наверное, боялся, что сон плохой и вещий.

— Я была в будущем.

Шехзаде заелозил.

— Спустя пять сотен лет.

— Откуда ты знаешь? — не выдержал он.

— Понятия не имею, но почему-то я была в этом уверена.

— Ну хорошо, и что ты там видела?

— На земле больше не будет рабства, зато появятся высокие-высокие дома до неба и летающие машины!

— Летающие машины?

— Здорово, правда? Они самые интересные, назову их самолётами, — продолжала вдохновенно вещать я.

— Сами летают? — задумался брат. — Это имеет смысл. А что ты ещё видела?

— Забыла. Но что-то хорошее.

Он бы фыркнул, если бы не помнил, чем закончился предыдущий такой сон.

Лязгнула дверь, мы повернулись и узрели светлый лик нашей мудрой матушки, которая, впрочем, не разделяла нашей радости.

— Так, дети, а ну хватит! Сулейман, ты уже большой, чтобы слушать сказки, идите спать.

— Но это всё правда! — возмутилась я.

— Хатидже, милая, — устало проговорила мать, — давай обсудим это завтра, хорошо? А сейчас ступайте.

Насупившись, мы удалились в свою комнатку.

— Она никогда мне не верит, — пожаловалась я, расставляя руки в стороны, чтобы служанкам было легче меня раздеть. Изначально это диктовалось необходимостью, потом стало привычкой, а теперь было просто приятно чувствовать себя госпожой голубых кровей, истинной аристократкой. Эгоистично, неэтично, но кайфово, чёрт подери.

Сулейман, стоявший напротив в той же позе, усмехнулся.

— Как и я, — поддразнил он.

— Ах так!

Летящая подушка впечаталась в лицо будущего султана, но была тут же отправлена в обратный полёт и поймана ловкими руками служанки.

— Шехзаде, госпожа, — с осуждением покачала головой она. — Вам пора за ширмы.

Надо сказать, спустя некоторое время после смерти Орхана мать внезапно обнаружила, что её старшие отпрыски спят в одной постели. И если поначалу она спустила это на тормозах, посчитав, что всему виной полученный стресс, то когда ничего не поменялось ни спустя две недели, ни спустя месяц, султанша забеспокоилась. Дети даже раздевались друг при друге, срам какой! Трусы, впрочем, не снимали всё-таки, удаляясь за ширму, но в остальном не чувствовали никакого дискомфорта. А ведь дочь скоро начнёт развиваться как девушка.

Нет, решила султанша, больше так продолжаться не может, и повелела детям спать раздельно. На что получила синхронную истерику, причём, когда Хатидже утихала и набирала воздуху в грудь для следующего вопля, орал Сулейман, и наоборот. Крик стоял такой, что она побыстрее отстранилась, поставив только одно жёсткое условие, иначе, не дай Всевышний, пойдут слухи в гареме, а это всегда проблемы. На удивление, цветы жизни довольно быстро успокоились и согласились с выдвинутым. И то хлеб.

Теперь кровати старших стояли близко, на расстоянии вытянутой руки, что устраивало всех. Но никто не знал, что иногда один из матрасов прогибался под тяжестью сразу двух тел, а другой пустовал.

Долго это продолжаться не могло, когда-нибудь Бейхан встанет попить воды ночью и наткнётся на нарушителей, мгновенно растеряет весь сон, забудет, зачем встала, всю ночь будет пялиться в потолок, иногда опасливо скашивая глаза набок, уснёт лишь под утро, не выспится. Промучается весь день, борясь со сном и терзаясь сомнениями — стоит ли рассказывать Валиде? Та, конечно, заметит странное поведение своей самой близкой дочери, будет расспрашивать, и девочка не выдержит, выложит всё. Разразится скандал, Сулейману и Хатидже всыпят по самое не балуй, и закончится всё печально.

Но ведь у них ещё было время, правда?

* * *

Чпок. Шмяк. Буль.

Я методично тыкала ногой в лужу на дворцовой дорожке. Чудесный сад пах свежестью после недавно прошедшего дождя, тяжёлые капли скопились на листьях растений, намереваясь в скором времени либо упасть на землю, либо испариться назад в небо. Служанки, привыкшие к моим странностям, покорно молчали, лишь иногда обмениваясь обеспокоенно-печальными взглядами.

Шмяк. Буль. Чпок.

Туфля промокла, ступня чувствовала прохладу, но она была скорее приятной. В последнее время меня потянуло на философию. Нравилось бродить по красивому творению человеческих рук, погружаясь в свои мысли. Наслаждаться видами, запахами дивных цветов, многие из которых я не видела даже в прошлой жизни. Здороваться с кланяющимися садовниками. Жаль, лавочек почти нет, думаю, было бы очень приятно сидеть там. Надо подкинуть Валиде идею гамака — очень удобно, и воздухом дышишь, и отдыхаешь.

Буль. Шмяк. Чпок.

— Ладно, — обернулась я к девушкам. — вижу, как вы переглядываетесь, и поэтому отвечу — со мной всё нормально. Просто так легче думается.

В ответ послышалось тихое "конечно, госпожа", которое на самом деле означало "мы тебе не верим, но сделаем вид, что верим, потому что проблем никому не хочется".

Тяжело вздохнув, я отправилась во дворец, слыша шелест гравия за спиной. О, как же мне надоел этот звук!

Недавно Валиде соблаговолила дать своё высочайшее разрешение на мои самостоятельные прогулки в саду, без своего пристального надзора. По-моему, ей просто надоело постоянно бегать на улицу, к тому же Сулейману уже десять, стыдно в его возрасте выходить подышать воздухом лишь с матерью. А меня отпустили за компанию.

С Азрой и Зейнеп, к сожалению, у нас была заметная разница в возрасте и потому ко мне относились скорее как к дочери, чем к равной, умудряясь не забывать при этом, что перед ними госпожа. Поэтому, если я хотела заиметь себе верных соратниц, готовых пожертвовать жизнью ради меня, нужно было подыскивать ровесниц, возможно, на пару лет старше или младше. При этом лучше бы они были изначально свободными, не сломленными. Послушные куклы бесполезны, да и хоть в каком-то смысле будет равенство.

— Матушка, — присела я в поклоне, — у вас найдётся время для небольшого разговора?

— Конечно, милая, проходи, садись. Дайе, оставь нас, с учётными книгами разберусь немного позже.

Чтобы не столкнуться с пятящейся женщиной, пришлось отойти немного в сторону. Повернувшись, я выдавила милую улыбку и кивнула. Полезное будет знакомство, если всё получится.

— Валиде, как вы знаете, у моих нянь подходит к концу срок службы. Да и мне больше без надобности круглосуточный присмотр. Поэтому я бы хотела отправить их на заслуженный покой, одарив достаточным количеством золота на безбедную жизнь, а взамен подобрать себе ровесниц. Желательно, чтобы они умели обращаться с оружием, раз вы запрещаете это мне.

Айше от шока даже рот раскрыла.

— Дочка, это против порядка, я не могу одобрить. Хочешь, мы найдём тебе других, уже обученных служанок?

— Мама, я покорно подчинилась, когда вы запретили прикасаться к мечу, хотя очень хочется, стерпела, когда вы стали делать всё возможное, чтобы разделить меня и брата, неужели я не заслужила выполнения хотя бы этой маленькой просьбы?

Женщина замолчала, поджав губы. На самом деле, конечно, понятно, что никакое не "разделение" было, а просто соблюдение обычаев, довольно строгих сейчас, но на этом можно неплохо сыграть.

— Тебе нужно разрешение отца, — решила надавить на больное Хафса. Сулейман и Бейхан перед Селимом благоговели и боялись расстроить. Мне тоже было страшно, но нужно перебороть себя, иначе здравствуй, судьба сериальной истерички.

— Хорошо, — лучезарно улыбнулась я. — Пойду и прямо сейчас спрошу, чего тянуть. Надеюсь, он не сильно разозлится, отвлекаясь от государственных дел из-за столь незначительного повода.

Когда рука уже поднялась, чтобы постучать служанкам, открывавшим двери, в спину прилетело:

— Так и быть.

Подавив приступ ликования, я обернулась.

Валиде смотрела куда угодно, но не на меня. Пальцы сжимали ткань платья.

— Я распоряжусь, когда настанет подходящий момент, евнухи приведут девушек.

— Благодарю, матушка, вы как всегда мудры и великодушны.

* * *

В животе крутился тугой комок.

Селим взял Сулеймана с собой на охоту.

Что произошло? Прощупывает наследника? Решил взяться за воспитание?

Брат был счастлив, несомненно, трещал о том, сколько дичи наловит вместе с отцом, как славно они проведут время вместе, а я гадала, увижу ли его ещё когда-нибудь. Ведь кто знает, что на уме у пока-ещё-шехзаде... Ходили слухи, что один из евнухов как-то раз зашёл в его покои, а оттуда уже не вернулся. Кто знает, может врут, а может, и нет.

Валиде, судя по всему, разделяла мои опасения.

— Матушка, — успокаивающе положила руку на её колено я, — не волнуйтесь. Папа просто захотел поохотиться с сыном, что тут такого?

Айше бросила оценивающий взгляд на дочь. Вот вроде бы умная, талантливая, даже больше, чем другие дети, но иногда такое выкинет, что хоть стой, хоть падай.

— Он вряд ли будет делать что-то без повода, милая, — покачала головой она. — Именно это меня и тревожит.

— А вдруг причина хорошая?

— Будем надеяться, что так.

— Всё будет хорошо, не тревожьтесь понапрасну. Пожалейте своё сердце.

— Ох, моя дорогая девочка, — притянула меня к себе Хафса, — не бери в голову. Погуляй с сёстрами, они по тебе очень скучают, ты всё с Сулейманом целыми днями.

Я мысленно скривилась. Слушать розовые мечты Бейхан о доме с десятью детишками под аккомпанемент весёлых угукиваний Фатьмы было явно не лучшим способом убить время. Так и хотелось сказать "всё тебе будет, только цена выйдет очень высокой", поэтому чем меньше мы видимся, тем легче сдержать соблазн.

* * *

Полтора месяца спустя.

— Они понимают наш язык?

— Да, госпожа. Все достаточно времени провели в Османской империи.

— Отлично. Оставь нас, Дайе. Пожалуйста.

— Но...

— Хочу поговорить с ними. Не волнуйся, — взяв женщину за руки, улыбнулась я, — ничего не случится, это ненадолго. Обещаю.

— Хорошо, госпожа, — с тяжёлым вздохом согласилась женщина. — Надеюсь, вы знаете, что делаете.

Подождав, пока щёлкнет дверь, я обернулась. Штук двадцать девиц, рассевшиеся по разным углам пустующего учебного класса, молча пялились на меня. Брюнетки, шатенки, блондинки, ни одной рыжей. У большинства выражение лица заинтересованно-настороженное, некоторые смотрят с испугом, но ни одна — пустым взглядом. Это хорошо, очень хорошо.

— Моё имя Хатидже-султан, я внучка султана Баязида, дочь шехзаде Селима, сестра шехзаде Сулеймана. Я ищу верных служанок, которым смогу доверить свою жизнь, и предлагаю вам стать ими. В случае отказа никаких наказаний не будет, продолжите службу как обычно. Никого неволить не стану, однако взамен потребую безоговорочной преданности лично мне. Выше всего — моё слово, не моей Валиде, не брата, а моё. Если наши приказы будут противоречить друг другу, вы выполните мой. В ближайшие годы, думаю, такого не произойдёт, но, тем не менее, предупреждаю сразу. Единственные исключения — мои дед и отец. За предательство сурово накажу. Если согласитесь — возможно, никогда не выйдете замуж, проведёте жизнь подле меня. Но достойные условия гарантирую. За ответом приду следующим вечером. Думайте.

Сердце колотилось, когда я покинула комнату и приветливо кивнула Дайе.

— Навещу их завтра после ужина.

— Госпожа...

— К выбору личной прислуги следует подходить со всей возможной тщательностью.

— Я поняла вас.

* * *

— Уйди.

— И не подумаю.

— Отстань.

— Когда расскажешь, где была.

— Ты меня бесишь.

— Я тоже тебя люблю, сестра.

— Неужели делать больше нечего? — с тяжёлым вздохом спросила я. — Ну так это легко можно исправить, стоит только сказать Валиде.

— Ты не посмеешь.

— Хочешь проверить?

Надоедливый шехзаде жаждал поделиться впечатлениями трудного дня, но, не обнаружив меня в покоях, отправился на поиски. Я же была вся как на иголках из-за опасной речи, которую произнесла перед рабынями. Мало ли, а вдруг кто услышал?

— Ты злая.

— А ты типа эталон доброты?

Брат надулся. Ещё бы, ведь на первой охоте с отцом он подстрелил какую-то небольшую птицу и до сих пор с методичностью дятла выносил всем мозги, рассказывая, какой отличный из него, юного мужчины, добытчик.

— Ладно, на самом деле я была в саду.

— И всё?

— А чего ты ждал? Собрания какого-нибудь таинственного женского общества?

— Ну-у-у...

— Сулейман!

* * *

Следующим вечером.

— Кто согласен на моё предложение, выйдите вперёд.

Две девушки решительно растолкали кучу остальных, стыдливо опускающих взгляд, и встали передо мной. Брюнетка и шатенка, среднего роста, худые, видимо, плохо питались в прошлом, но это поправимо. Гораздо больше мне понравилось то, что они не колебались, сделав выбор.

— Как ваши имена?

— Анна.

— Марфа.

— Отлично. Теперь вы служите мне. Идём.