Гарри Поттер и Наследники Слизерина (гет)

Начались рождественские каникулы, ученики разъехались по домам, но к кануну Нового года все собирались вернуться, ведь второй этап конкурса Мисс Хогвартс всё-таки решили провести. На этом настояла сама Мисс Найтингейл, заверив Мадам Помфри, что к тому времени совершенно поправится.

К Рождеству школу как обычно нарядно украсили. Под потолком висели гирлянды из мишуры, перила лестниц были украшены нетающими сосульками, в Большом зале стояло двенадцать огромных ёлок, припорошенных снегом и сверкающих золотыми и серебряными шарами. По всему замку пахло хвоей и морозом.

Сириус уговорил Дамблдора разрешить ему пожить в замке. Узнать его всё равно никто не смог бы, он сильно отличался от того Сириуса Блэка, чьи фотографии до сих пор висели в министерском отделе, отвечающем за его поимку. Он клятвенно обещался не гулять по замку, выходя из комнаты только в ночные часы. Гарри предложил поселить его в Нужной комнате, в которую при желании могли попасть только те, кому был нужен именно Сириус. ДА всё равно не собиралась, комната была свободна и отлично замаскирована.

Вечером последнего учебного дня Гарри спешил к Сириусу в празднично украшенную Нужную комнату, чтобы поздравить его с Рождеством. Он чуть было с разбегу не залетел в комнату, когда услышал за дверью голоса.

– На сегодня всё. Сириус, вынуждена вас порадовать! У вас гораздо лучше получается. Можно даже устроить небольшой перерыв в занятиях на время каникул.

– Нет, Мелисса, мне необходимы ещё занятия. Я хочу достичь совершенства. Ну а сегодня… Может, нам отметить Рождество вместе?

– М-м-м… Вообще-то мне пора. Скоро Мадам Помфри придёт с проверкой, если она не застанет меня спящей в постели, Снегг распорядится меня не выпускать вовсе.

– Давайте хотя бы выпьем чаю с печеньем. Вы любите ''Алфавит'', я точно знаю.

– Как вы догадались?

– Просто подловил вас врасплох и прочитал ваши мысли при виде коробки с печеньем.

– О! Скоро ученик превзойдёт своего учителя! Молодец! Ещё я люблю ''Желейные Слизнячки''.

– Если бы вы знали, из чего их делают, вы бы их быстро разлюбили и предпочли бы шоколадных лягушек. Они, по крайней мере, и правда шоколадные.

– А из чего же ''Слизнячки''?

– Не скажу, а то аппетит вам на всю жизнь испорчу. Я одно время работал в Министерстве, в крохотном отделе Новейших Пищевых Разработок. С тех пор я обхожу продуктовые магазины стороной…

Мелисса сдавленно хихикнула:

– Ну, я пошла.

– Мелисса!

– Что?

– Вы стоите под омелой…

– Омела? Какая омела? Где? Я не вижу никакой омелы!

– Ой, и правда пропала… Эй, так не честно! Куда вы её дели!

Мелисса рассмеялась:

– После каникул будем заниматься Переведением в Другое Измерение. Если к тому времени поймёте, куда делась омела, то так уж и быть… – И она торопливо вышла.

Гарри подождал немного, чтобы не сразу заходить к Сириусу, потерпевшему неудачу, и не выслушивать, что он думает о женщинах вообще и о Мелиссе в частности. Он походил по коридору, поглазел на гобелен Балбеса Барнабаса и картины на стенах и чуть не расхохотался в голос – на одной из картин странного вида двухголовый ослик жевал нарисованную омелу вместо сена. Хвоста у ослика не было вообще, вместо него была вторая голова. Животное морщило обе морды, недовольное вкусом растения-паразита, но всё же безропотно ело.

– Ты не очень увлекайся, друг! – сказал жертве волшебной селекции Гарри. – Эту омелу Сириусу ещё найти надо, придётся ему подсказать…

* * *

Утром Гарри разбудил будильник, распевающий рождественские гимны. Гарри улыбнулся, бодро вскочил и первым делом стал разбирать подарки. В этом году их было как никогда. Он получил обновляющийся пергамент от Гермионы взамен потерянного Скелетони, новый альбом фотографий ''Пушек Педдл'' от Рона, домашнее печенье и очередной фирменный свитер от Миссис Уизли, на этот раз лазорево-синий. Сириус подарил ему безразмерную сумку из кожи моки, меняющую размер в зависимости от того, сколько учебников в неё засунешь. Сумка могла сжиматься и растягиваться, к тому же в неё не мог залезть никто чужой. Джинни прислала книгу ''Ищи себя, пока не встретишь. Как отнестись с юмором к выбору жизненного пути''. Гарри с удивлением обнаружил даже подарок от Мисс Найтингейл – небольшую золотистую коробочку с красивой тиснёной надписью ''Нить Ариадны''. Внутри был золотой клубочек и приписка: ''С его помощью можешь быстро отыскать меня, где бы я ни была. Клубочек укажет путь. Просто скажи ему ''Ищи!''. От Люпина он получил комплект невидимых ниток для починки и штопки мантии-невидимки, что было весьма кстати, учитывая оторванный от подола клочок при посещении больницы Святого Мунго. А Дурсли его сильно удивили, прислав ему аж целый фунт! Всё объяснила записка. Они выражали робкую надежду, что летом он не приедет к ним вовсе, отправившись сразу в ''Нору''. Гарри был безумно рад. Он посмеялся над их приступом щедрости и передарил банкноту Рону, который собирал маггловские деньги.

На рождественском завтраке было совсем мало народу, поэтому был накрыт один стол на всех. Из преподавателей в замке остались Дамблдор, МакГонагалл, Снегг, Люпин, и Мисс Найтингейл. Даже Хагрида не было, он уехал в гости к Мадам Максим во Францию. Снегг и Люпин спустили Мисс Найтингейл с пятого этажа прямо на стуле с помощью Вингардиум Левиоса, чтобы ей не пришлось идти самой. Она смеялась и говорила, что дай им волю, она вообще разучится ходить. Мелисса благоразумно скрывала ото всех, что давно уже совершает вылазки в замок из больничного крыла, в основном в Нужную комнату к Сириусу. Выглядела она вполне счастливой и отдохнувшей.

Учеников в школе осталось всего семеро – Гарри, Рон, Гермиона, Джинни, Луна Лавгуд и… Чжоу с Драко!

– А чего это Малфой остался? – шепнул Рон на ухо Гарри. – Он же никогда в замке на каникулы не оставался!

– Вот уж не знаю! – откликнулся Гарри, хотя сам подумал, что это наверняка из-за того, что сказал отец Драко Мисс Найтингейл о своей семье – о вечно недовольной жене и слабаке-сыне. Где-то далеко, на самом дне души Гарри сочувствовал Драко. Как же жить, если тебя презирает родной отец? Но Гарри постарался отогнать грустные мысли и отдать должное рождественской индейке и пудингу.

За столом царила вполне домашняя непринуждённая обстановка. Ученики расслабились и чувствовали себя свободно за одним столом с преподавателями и директором. Вдруг откуда ни возьмись взялся… Нюхалз! У Гарри от его наглости челюсть отвалилась. Сириус вошёл в Большой зал и, нимало не смущаясь, протрусил прямёхонько к Мелиссе, устраиваясь у её ног и приковывая к себе все взгляды.

– Это что ещё такое? – возмутилась МакГонагалл, а Драко боязливо покосился на огромного пса, лежащего в опасной близости от его ноги.

– Это бродячая собака, – скривив губы сказал Снегг. – Наверняка он блохастый и вшивый, надо его выгнать.

– Ой, извините, это мой пёс, – смутилась Мелисса. – Он живёт где-то за Хогсмидом. Но я не знаю, как он здесь появился…

– Это я его привёл, – спокойно сказал Люпин, спасая ситуацию. – Хотел доставить удовольствие нашей больной. Давайте его оставим, ведь на дворе Рождество.

При этих словах Снегг сделал такое лицо, будто зараз глотнул полбутылки уксуса. Нюхалз-Сириус же как ни в чём не бывало лежал у ног Мисс Найтингейл, будто речь шла вовсе и не о нём. Но по выражению его шкодливой морды Гарри понял, что он наслаждается произведённым эффектом.

– Чего желаете, Блэки? Индейки с пюре? Пудинга? Красного вина? – насмешливо проговорил Снегг, смирившись с присутствием ненавистного пса, и в ту же секунду перед Нюхалзом возникло блюдо, полное всевозможных лакомств. Пёс недоверчиво принюхался, смешно шевеля носом, будто проверяя еду на наличие яда. Потом он удовлетворённо хрюкнул и начал неторопливо есть.

В огромных каминах весело потрескивали дрова, комнатные солнца Смеллоуна исправно обогревали Большой зал, с потолка падал нетающий снег. Было хорошо и уютно. Чжоу спорила с Роном по поводу команд по квиддичу, Гермиона с Джинни и Луной обсуждали последнюю моду на ядовито зелёный лак для ногтей, Драко безразлично ковырялся в тарелке, а Гарри следил за Сириусом-Нюхалзом.

Пёс вылизал тарелку дочиста, а потом резко встал, явно что-то задумав. Он чинно прошёлся по залу, с его бороды капали жир от индейки и сироп от пудинга. Дойдя до Снегга, Нюхалз остановился и… аккуратно вытер морду о его мантию! Снегг взвился до потолка, но дело было сделано.

Мелисса и Люпин переглянулись и дружно прыснули в кулак. Гарри и Рон сползли со стульев на пол, зажимая себе рты руками чтобы не расхохотаться на весь зал в лицо Снеггу. Глаза Дамблдора задорно поблёскивали за очками-половинками. Даже Малфой тихонько хмыкнул. Только МакГонагалл неодобрительно пожала губы. Снегг был вынужден выйти из-за стола, чтобы привести мантию в порядок. Нюхалз же вернулся обратно к Мелиссе, весьма довольный собой.

– И тебе не стыдно? – с притворной укоризной спросила девушка пса.

Тот сел, глядя на неё честными собачьими глазами и вывалив язык, будто улыбаясь.

– Давай я вытру тебе морду, – у неё в руке появилась влажная ароматизированная салфетка. Пока Мисс Найтингейл вытирала Нюхалзу бороду, с его морды не сходило блаженное выражение. Потом он благодарно лизнул Мелиссе руку и сел, рассматривая зал, щурясь на огонь в камине.

– Надо же, Мисс Найтингейл, он вам руку поцеловал, какой галантный! – радостно воскликнула Чжоу, улыбаясь Нюхалзу. Тот ленивой походкой подошёл к девушке и разрешил ей потрепать себя по голове. Мелисса и Гарри ревниво переглянулись. Нюхалз заметил это и подмигнул Чжоу. Чжоу, правда, решила, что ей показалось. Она обвинила во всём глоток красного вина.

Сириус был доволен.

* * *

До самого Нового года, когда должен был состояться второй этап конкурса, делать было решительно нечего. За исключением приготовления домашнего задания. Гарри уже три дня писал в библиотеке сочинение на тему ''Леший и кикимора – воплощение мужского и женского начал в духах леса'' для Скелетони. Какая-то мысль подспудно мучила его, не давала покоя. Она крутилась в голове, маленькая и юркая, как рыбка. Она ускользала в самый последний момент, и Гарри никак не мог её поймать. Ночами ему всё так же снились кошмары. Утром он вставал разбитый и измученный, с синяками под глазами, ничуть не отдохнувший. Ему удалось лишь пару раз нормально выспаться, когда он засыпал в библиотеке на стопке книг. Он стал нервным, резкие звуки заставляли его подскакивать на месте. Когда Рон неожиданно хлопнул его по плечу, Гарри взвился до потолка. Он так кричал на Рона, чтобы тот не подкрадывался к нему незаметно, что ему самому стало стыдно. Нервы Гарри были на пределе.

– Если ты будешь продолжать в том же духе, то загремишь в больницу Святого Мунго в ближайшее время, друг, – уверил его Рон без тени улыбки на лице. И Гарри чувствовал, что Рон прав.

Таинственный голос, так часто просивший его помочь какой-то девушке, Гарри больше не снился. Он так привык к этим звукам, вторгающимся в его голову где-то между сном и явью, что каждую ночь засыпал с надеждой услышать его. Но приходили лишь кошмары, обычно не имеющие ничего общего с действительностью. Они разрушали его уютный спокойный мирок Хогвартса, лишая душевного спокойствия и вызывая в душе волну безотчётного страха. Во сне он не мог себя контролировать и просыпался в холодном поту, задыхаясь, с бешено бьющимся сердцем.

В итоге Гарри стал бояться ложиться спать. Он до тянул последнего, сидя в гостиной с книгой в руках и не в силах прочитать ни строчки, пристроив тяжёлую, ничего не соображающую голову на спинку кресла. Потом со слипающимися глазами шёл в спальню, падал ничком на кровать и проваливался в беспокойные сновидения, терзающие душу и не дающие отдыха телу. Лицо у него осунулось буквально на глазах, глаза ввалились и лихорадочно блестели, под ними появились постоянные чёрные круги. Каждую ночь перед сном Гарри освобождал своё сознание от груза дневных впечатлений с помощью Ментальной Блокировки, но это не помогало. Он чувствовал, что Волан-де-Морт не имеет непосредственного отношения к этим снам, ощущение во сне было совсем другое, чем когда тот проникал в его мозг.

Сны были очень реальные. То это был Волан-де-Морт, применяющий к Гарри Авада Кедавра, в то время как тот не мог сдвинуться с места от ужаса, и зелёная молния с беспощадным свистом била его в грудь в область сердца. Или это был Сириус, падающий словно в замедленной съёмке в арку безвременья, и его поглощала чернота.

Каждую ночь Гарри просыпался с гулко бьющимся сердцем и слезами на глазах. Ему требовалось всё больше и больше времени, чтобы понять, что это был всего лишь сон, и отдышаться, прийти в себя. Он не хотел засыпать, но постоянная усталость пересиливала, и кошмары вновь вторгались в его сновидения. В эту ночь ему приснился Люпин, превратившийся в волка-оборотня и почти укусивший Мелиссу, потерявшую сознание. Её спасал Снегг и уносил в больничное крыло, причитая ''Ох, Мэг!''.

Вырвавшись из объятий ужаса, Гарри кое-как отдышался, прижимая руку к груди и стараясь унять стремящееся на свободу сердце. Он лежал в темноте, в тишине, пытаясь выровнять дыхание и сердцебиение.

''Это сон, это был всего лишь плохой сон'', – пытался убедить он себя. – ''Профессор Люпин пьёт лекарство от ликантропии, полнолуние уже прошло, Мелиссу зовут вовсе не Мэг… Стоп!!! Почему это Снегг называл Мелиссу во сне Мэг? Вот оно! Вот та мысль, что уже давно не даёт мне покоя! Ведь Снегг и правда назвал Мелиссу Мэг, когда нёс её в больничное крыло… И так её назвал Сириус в ту ночь, когда узнал, что Снегг поменял ей память… Что же это значит? Не могли же они оба оговориться! Хотя, у Мисс Найтингейл может быть и второе имя, известное только тем, кто близко знает её, что-нибудь типа Мэган, Магдалены, Магики или Магенты.''

Был бы справочник по не-совсем-людям, он бы это враз проверил. Можно, конечно, спросить саму Мисс Найтингейл, но он не представлял, как это можно сделать: ''Мисс Найтингейл, ваше второе имя, часом, не Магна?''.

Был ещё способ – посмотреть личное дело преподавателя в кабинете профессора Дамблдора, но это было чрезвычайно рискованно – забираться в кабинет директора и рыться там в бумагах. К тому же личный кабинет Дамблдора наверняка был защищён целой кучей заклинаний. Это вам не рог двурога у Снегга для оборотного зелья ''позаимствовать''.

''Думай, Гарри, думай'', – подгонял он себя. И тут его осенило. Ведь у полувеликана Хагрида великолепная память! Наверняка он помнит, как звали маленькую Мелиссу в годы её учёбы. Тем более, что Хагрид всегда очень тепло к ней относился и хорошо о ней отзывался. Наверняка он помнит её второе имя… Точно помнит…'' – убеждал себя Гарри. – ''Завтра же с утра я его спрошу…'' – подумал он удовлетворённо и провалился в сон, перешедший в очередной кошмар.

Утром будильник закукарекал, не преминув сообщить при этом, что прогоняет нечистую силу. Потом он начал громогласно читать прогноз погоды по Хогвартсу, сообщая температуру воздуха в залах, аудиториях, гостиных и спальнях, не забыв библиотеку и учительскую. Гарри как всегда проснулся с тяжёлой головой. Он решил не откладывать своё решение поговорить с Хагридом в долгий ящик и сделать это прямо с утра.

– Слушай, Гарри, тебе явно надо к Мадам Помфри, – сказал ему Рон, критически разглядывая его. – Хуже ты ещё никогда не выглядел, даже после встреч с Сам-Знаешь-Кем.

– Меня замучили ночные кошмары.

Из спальни девочек появились Гермиона и Джинни.

– Что с тобой? – ужаснулась Гермиона, будто впервые увидела Гарри после большого перерыва.

– Плохо сплю последнее время, – был лаконичен Гарри.

– Это просто плохие сны или…

– Да, это просто плохие сны, – поспешно перебил Гарри Джинни. Он не хотел вспоминать те ''пророческие'' кошмары, с помощью которых его сознанием овладевал Волан-де-Морт.

– И давно тебя мучают эти нехорошие сны? – спросил Рон заботливо.

– Уже две недели. Мне каждую ночь снится какая-то ерунда. И знаете, что странно? Пару раз я засыпал в библиотеке и в гостиной, в кресле, и при этом прекрасно высыпался.

– То есть ты хочешь сказать, что тебе снятся дурные сны, только если ты спишь в своей постели? – вдруг нахмурилась Джинни.

– Получается так…

Джинни о чём-то задумалась, наморщив лоб. Все молча на неё смотрели.

– Ага, поняла! Идём в вашу спальню! – потребовала Джинни.

Рон начал протестовать.

– Это же спальня мальчиков! Как староста я должен вам запретить… Вы уже не маленькие! Вы не должны… И сирена на весь замок включится!

Но Джинни деловито прервала его.

– Не включится, это происходит, только если мальчики попытаются зайти к девочкам. В вашей спальне всё равно никого нет, кроме вас двоих. И потом – вы же одетые! Что в этом такого? – И она первая зашла в комнату, все остальные за ней.

– Где твоя кровать, Гарри?

Тот показал. Нимало не сомневаясь, Джинни подошла к его кровати и начала планомерно сбрасывать на пол подушки и одеяло, вслед за ними отправилась простынь и затем – матрас.

– Что ты делаешь? – взвизгнул Рон. – Ты что, с ума сошла? Я тебя сейчас пяти очков лишу!

– Не лишишь, а если моя догадка верна, то ты мне ещё и спасибо скажешь от имени Гарри. – И она продолжила своё дело. Свернув тяжёлый матрас на пол, она схватила с голого остова кровати какой-то мешочек и триумфально протянула его Гарри. – Вуаля!

– Что это? – спросили все в один голос.

– Если я не ошибаюсь, то это сбор трав-галлюциногенов. Они-то и вызывали кошмары.

– Ну ты, Джинни, даёшь! Как ты догадалась? – спросил Рон, недоумённо хлопая глазами.

– Я занимаюсь в клубе по Травологии, вот и запомнила. Для обратного эффекта надо окурить комнату порошком из корня многоножки и молотых листьев щетинника большого.

– Да ты просто ходячая энциклопедия, – восхитился Гарри. – Откуда ты только столько знаешь?

– Книги читаю иногда, в отличие от вас, балбесов.

– Да ты учебники-то от силы на полчаса в руки берёшь, – прервала её Гермиона хмуро. Она терпеть не могла, когда кто-то оказывался умнее её, а тем более, если этот кто-то – серая мышка Джинни.

Зато Джинни была довольна произведённым на всех впечатлением.

Обсуждая случившееся, они вышли все вместе из спальни мальчиков и застыли как вкопанные: посреди гостиной стояла профессор МакГонагалл. Она была нечастой гостьей в их гостиной, и вот надо же было такому случиться, чтобы именно сегодня она зашла…

– Девушки! – сходу начала она гневно, – Как вы посмели войти в спальню к юношам?

Все растерялись и не могли сразу ничего объяснить:

– Мы…

– Э-э-э…

– Понимаете…

– Нам пришлось…

– И слышать ничего не желаю! Двое из вас – старосты! Как вы могли допустить такое грубейшее нарушение правил школьной дисциплины? Вам уже не по десять лет, пора бы уже и головой думать! Нужно очень постараться, молодые люди, чтобы вылететь из школы в самом конце обучения, но у вас это, похоже, получилось! Ничего другого я, в общем-то, и не ожидала, с такими учителями, как Ме… гм… под их влиянием… Гм…. Я отведу вас к директору, он сам с вами поговорит и решит, что с вами делать.

Они шли в Дамблдору как на казнь. Гермиона всхлипывала, Джинни побледнела как полотно, у Рона был вид ''сами-виноваты-а-ведь-я-вас-предупреждал'', у Гарри же было тяжело на сердце.

''Почему обычно такая справедливая МакГонагалл отказалась нас сегодня даже выслушать?'' – недоумевал он.

– Дождётесь профессора Дамблдора сами, – велела МакГонагалл, называя пароль ''Желейные Слизнячки''. – Я не желаю присутствовать при вашем отчислении. – И она ушла.

На негнущихся ногах все четверо вошли в кабинет.

Здесь всё было по-старому. Портреты предыдущих директоров дремали в своих рамках, похрапывая и пуская слюни, Финнеас Ниггелус, родственник Сириуса, сделал недовольный вид при их появлении и вовсе демонстративно покинул свой портрет. Распределяющая Шляпа сидела на полке, шкафы были полны всевозможных древних книг и пергаментов на разных языках, на столах стояли странные приборы, на этот раз состоящие из пружинок и палочек.

У Гарри дрожали поджилки. Несколько раз они были на грани вылета, и каждый раз за дело. В этот же раз получилось нелепо и обидно, они ничего плохого не делали и даже не собирались.

– О! Кого я вижу, молодые люди! С чем вы пожаловали? – Дамблдор был настроен благодушно. – Рассказывайте.

Перебивая друг друга и запинаясь, совместными усилиями они поведали, как было дело. Дамблдор взял мешочек с травами у Гарри и стал внимательно рассматривать сбор, растирая травы тонкими пальцами и почти задевая сухие стебельки своим длинным крючковатым носом. Потом он нахмурился, но когда посмотрел на ребят, лоб его разгладился.

– Не волнуйтесь, молодые люди. Никто не собирается вас выгонять из школы. Вполне понятно, что ничего предосудительного вы не совершали. Что же касается этого мешочка, то совершенно ясно, что кто-то намеренно подложил его Гарри, стремясь причинить ему вред. Что хуже всего, этот человек где-то среди нас, в замке. И он имеет возможность заходить в вашу гостиную и спальни. Не хочу думать на кого-то из твоих соучеников-гриффиндорцев, Гарри. Не мог ли кто-нибудь ещё попасть в вашу гостиную, как ты думаешь?

– Я не знаю. Я никогда никого чужих в нашей гостиной не видел, хотя я часто засиживаюсь допоздна, – не моргнув глазом солгал Гарри. Ведь Мелисса-то к ним приходила!

''Но не могла же она и в самом деле подбросить мне эту гадость! Зачем? К тому же, она была в гостиной всего один раз сто лет назад. Сейчас она вообще в больничном крыле…

– Но она же ходит ночью по школе, ты же застал её в Нужной комнате с Сириусом'', – шепнул ему тоненький предательский голосок в ухо, словно в руках Гарри держал мнима. – Мало ли, куда она ещё ходит!

– Мелисса в жизни не сделает мне ничего плохого! Она самая лучшая! Она честная и…

– Она училась в Слизерине, она слишком тесно общается со Снеггом, она рисует себе чёрные метки, летает на запрещённых коврах, практикует никому не известные заклинания чёрной магии и читает гремуары самого Волана-де-Морта! Письма Анонима стали печататься в ''Пророке'' с её появлением в школе, справочник по не-совсем-людям пропал… Разве не подозрительно? Не странно ли для ''самой лучшей, честной и…'' – насмешливо перебил его гадкий голосок. – Может, ты слишком ей доверяешь? Ко всему прочему, она полувейла… ей нельзя доверять.

– О ней хорошо отзывается Хагрид!

– Ага! Специалист!

– В неё влюблён Сириус!

– Как и Малфой!

– Ей доверяет сам Дамблдор…

– Как и Снеггу… Но ведь его ты не назовёшь ''самым хорошим, самым честным и…'' К тому же МакГонагалл её терпеть не может, а она ещё ни разу ни в ком не ошиблась… Нельзя расслабляться, нельзя доверять малознакомым людям…''.

– Гарри, ты что, заснул? – ткнул его Рон локтем в бок. – Идём, Дамблдор сказал, что поговорит с МакГонагалл, и что нам не о чем беспокоиться.

На обратном пути все молчали. Гермиона дулась на Джинни, вменяя ей в вину то, что их буквально чудом не выгнали из школы, Рон пытался понять, как Джинни умудрилась так быстро поумнеть, Гарри же думал о Мисс Найтингейл, которая подозрительно быстро втёрлась в их доверие с самого начала. Она же вейла, вдруг она применяет какую-то особую магию? Да ещё какая-то путаница с её именем… Тут только он вспомнил, что с утра собирался поговорить с Хагридом и расспросить его о Мисс Найтингейл. На завтрак он не пошёл, а свернул прямиком на главную лестницу, чтобы выйти на улицу. Выйдя из-за поворота, он налетел прямо на Нюхалза.

– Сириус! Ты что здесь делаешь? – опешил Гарри. – Ты же должен сидеть в комнате!

Блэк завёл его подальше в безлюдный коридор и стал человеком:

– Я не могу сидеть в четырёх стенах! Я просто задыхаюсь! Я вышел немного прогуляться… Никто же не знает, что я на самом деле человек, а кто знает, тот меня не выдаст. Снегг дал обещание Дамблдору, он не посмеет его нарушить. Да всё равно в школе пока почти никого нет…

– А как же Филч, Миссис Норрис?

– Гарри, Миссис Норрис кошка! Она меня за километр обходит. К тому же кошки испытывают ко мне непонятную слабость. А Филча я чую и вовремя убегаю. Я лучше него знаю все места, где здесь можно спрятаться. Кстати, по-моему, Миссис Норрис неравнодушна к Гермиониному Живоглоту. Я её несколько раз видел направляющейся к вашей гостиной. Надеюсь, у Живоглота не настолько плохо со вкусом, чтобы подпасть под чары этой пыльной тощей кошки… Хотя, вполне возможно, что Живоглот тут ни при чём, и эта кошара за кем-то из вас следит по приказу Филча, с него станется.

– Маловероятно. Мы уже давно бомбами-вонючками перестали увлекаться. Скорее всего – причина всё же в Живоглоте. Не повезло ему, других-то кошек здесь всё равно нет. Это Букле было раздолье – выбирай-не хочу. Вот что я ещё хотел спросить. Ты признался Мелиссе, что ты и есть её чёрный пёс?

– Э-э-э… нет ещё. Я всё пытаюсь выбрать удобный момент и…

– Ты лучше с этим не тяни. Вдруг она захочет пойти погулять с собакой в твоём обществе! Что ты будешь делать? Если ты откажешься, она обидится.

– Ты прав, Гарри, – Сириус запустил руки в волосы и начал их ерошить, что служило признаком глубоких раздумий. – Наломал я дров…

– А здоровский спектакль ты устроил на Рождество! – встрепенулся Гарри. – Я видел, какое у Снегга было лицо! Будто он съел конфетку Берти Боттс со вкусом рвоты! Я еле сдержался, чтобы не расхохотаться в голос! Но по-моему это всё же было чересчур.

– Ничего-ничего! Выжил же, так, лёгкий укол самолюбия… Он так на Мелиссу смотрел, что мне его придушить захотелось! Можно подумать, у него было на это право! А то, что я сделал, просто забавная ерунда, шутка. Кажется, Мисс Найтингейл с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться! По-моему, это того стоило.

– Но теперь тебя Снегг со свету сживёт. Он и не посмотрит, что вы вместе состоите в Ордене.

– Он не посмеет! Он дал слово Дамблдору. Извини, пока не могу тебе об этом подробнее рассказать, я сам связан таким же словом.

– Ну и ладно. – Гарри вовсе не собирался обижаться на крёстного, но всё равно его слегка покоробило. Опять какие-то тайны и интриги, и опять он ничего не знает! Значит, ему не доверяют как в прошлом году, считают слишком маленьким. Вслух же он сказал:

– Я иду навестить Хагрида, пойдёшь со мной, если уж ты всё равно гуляешь?

– С удовольствием, мне просто жизненно необходимо подышать свежим воздухом.

Сириус снова превратился в огромного чёрного пса, и они вышли из замка.

День был чудесный. Всё было покрыто искрящимся на солнце снегом, лёгкий морозец щипал нос, безоблачное синее небо завораживало своей чистой синей высотой.

Во дворе замка прогуливались Люпин и Мелисса. Наконец-то Снегг и Мадам Помфри официально дали добро, выпустив её из больничной тюрьмы. Им было невдомёк, что Мелисса давно уже нашла способ улизнуть из больничного крыла и побродить по школе. Профессор поддерживал девушку под локоть, хотя она и сама неплохо передвигалась. Они остановились, разговаривая, и вдруг ветер откинул назад прядь волос с лица и шеи Мисс Найтингейл. Что-то на секунду приковало взгляд Люпина к её шее. Он вдруг сильно и резко побледнел, будто разом лишился крови. Он торопливо извинился, усадив Мисс Найтингейл на скамейку, и чуть ни бегом кинулся в замок. Увидев Гарри и Нюхалза, идущих по расчищенной от снега дорожке, Люпин свистнул, подзывая пса.

– Блэки! – крикнул он. – У меня есть кое-что вкусненькое! Идём-ка, собачка, со мной, это срочно, а то отдам сахарную косточку другому псу.

Блэк потрусил за Люпином обратно в замок, а Гарри двинулся за ними. Его страшно заинтриговало то, что Люпин собирался сказать Сириусу. Как только за ними закрылись толстенные дубовые двери, Гарри вытащил из кармана ушки-подслушки и аккуратно просунул их в щель у самого пола, предполагая, что Люпин не выдержит и сразу же выложит всё Нюхалзу, как только за ними закроется дверь. И он не ошибся.

– Сириус! Ты прав! Это она! Точно она! – возбуждённо говорил Люпин.

– С чего это ты вдруг мне поверил? – недоверчиво отозвался Сириус, очевидно успевший превратиться в человека.

– Отметины на шее! Ну, ты помнишь… Надо отдать должное Снеггу, если бы не он…

– Единственное доброе дело, сделанное им за всю жизнь.

– Пожалуй что, да и то случайно!

– В таком случае, не находишь ли ты, что нам нужно задать пару вопросов профессору Дамблдору, да и тому же Снеггу? Он-то в курсе, как я понимаю.

– Я к вашим услугам, господа. Я готов ответить на все интересующие вас вопросы, вернее на те, на которые мне позволено будет ответить. Должен вам сказать, что чем меньше знаешь, тем крепче спишь.

– В таком случае, старина Снегг, судя по твоему внешнему виду, ты уже давно не спишь совсем. Что, совесть не чиста?

– Напротив, Блэк, как первый снег.

– О! Даже так! Очевидно она никогда не была в употреблении! – съязвил Люпин, обычно отличавшийся добродушием.

– Позже будете упражняться в остроумии, господа. А сейчас пройдёмте со мной. Я всё же полагаю, что вы имеете право знать хотя бы часть правды.

– Эй, а почему только часть? – донесся до Гарри уже откуда-то издалека голос Сириуса.

– Потому что всё знает только она сама.

И они ушли. Гарри кусал локти от досады. Больше он подслушать уже не мог. И он побрёл к Хагриду. Мисс Найтингейл всё ещё сидела на скамейке, Гарри повернул к ней.

– Вы хорошо выглядите! – сказал он Мелиссе бодро, что было недалеко от правды.

– Спасибо. А вот ты что-то не важно. Ты не заболел?

Гарри рассказал о своих кошмарах и утреннем происшествии, внимательно наблюдая за её реакцией. Мелисса возмущённо покачала головой. По её лицу нельзя было понять, явилось ли это для неё неприятной новостью, или она обо всём знала, потому что сама подложила ему этот мешочек с галлюциногенными травами.

С помощью Формозуса Мелисса привела внешность Гарри в порядок, избавив его от покрасневших от бессонницы глаз и синяков под ними, хотя ему самому было, в общем-то, всё равно, как он выглядит.

Хагрид пёк печенье к празднику. Все его кулинарные шедевры были абсолютно несъедобные, но Хагриду нравилось готовить. Он с большим трудом убедил Гарри снять пробу со свежеиспечённого ''лакомства''. Как Гарри и ожидал, он чуть не сломал зуб.

– Хагрид, ты уверен, что ты приготовил печенье по тому рецепту? – спросил его Гарри, вертя в руках страничку, вырванную из старого маггловского журнала по кулинарии. – Просто тут на обратной стороне советы, как правильно замесить цемент в домашних условиях…

Но Хагрид не понял шутки.

– Я всё приготовил правильно. Мне вовсе не надо заглядывать в рецепт, всё это у меня в моей голове, да! Всё отлично помню! У меня такая память, что будь здоров.

– И ты всё-всё помнишь? – раззадоривал его Гарри.

– Да, рогатый скунс меня обделай, всё помню! – Хагрид уже успел немного принять с утречка.

– А вот в какой год профессор Дамблдор стал директором в Хогвартсе?

Хагрид ответил без запинки.

– А с каким счётом мы в прошлом году проиграли Пуффендую?

– Десять очков вы проиграли, 270 : 260 в пользу Пуффендуя.

– А как полное имя Мисс Найтингейл? – сразу же спросил Гарри без всякого перехода, не давая Хагриду опомниться.

Тот лишь на секунду задумался, соображая, и выпалил:

– Мелисса Магнолия Найтингейл!

– Как-как? Магнолия?! Вот это имечко! – Гарри искренне рассмеялся.

– Ну да… – улыбнулся Хагрид. – Мать ейная, вишь, растениями занималась, вот и назвала дочку так, что та не рада была. Стеснялась девочка всегда, вот второе имя-то её никто и не знает, только самые близкие друзья. Ты уж не говори никому, будь джентльменом. Смех ведь да и только: Мелисса, да ещё Магнолия, да ещё и Найтингейл! Вся флора и фауна...

''Так вот, почему Сириус и Снегг называли её Мэг!'' – догадался Гарри. – ''Это сокращённо от Магнолия… Когда Сириус назвал её так, он хотел показать ей, что хорошо её знает! Ведь этим именем могли пользоваться только близкие друзья''.

– А чё это ты всё о Мисс Найтингейл выспрашиваешь, а? – не вовремя спросил Хагрид.

– Да это я случайно, спросил первое, что в голову пришло. – И он сразу же перевёл разговор на другое. – А как там поживают Ганс и Гретель?

Хагрид сразу же погрустнел:

– Э-э-эх! Забирают у меня моих голубков после Нового года… Говорят, большие они уже стали, нормально перенесут путешествие в питомник. Жалко-то как… Я ж из-за них ночей не спал, беспокоился… Как детки они мне… И вот, забирают… – из глаз Хагрида потекли крупные слёзы, путаясь и теряясь в косматой бороде.

Гарри стало жалко сентиментального великана и неприятно, что пришлось невольно его расстроить.

– Да ладно тебе, Хагрид, ты ещё кого-нибудь заведёшь, каких-нибудь фиолетовых ухоглазок или лысых хмурей. Ты даже по Норберту так не убивался. Не умрут же твои двуроги, их возьмут на размножение, чтобы восстановить поголовье.

– Твоя правда, Гарри, а всё равно тяжело.

Гарри ещё немного посидел у Хагрида и вернулся в замок. В главном холле было полно народу. Часть учеников только что вернулась из дома. Пропустить второй этап конкурса не захотел никто.

Днём девушкам-участницами объявили, что на втором этапе соревнования они должны будут продемонстрировать своё умение справляться с домашней работой с помощью волшебства. Гермиона была в шоке и ринулась за помощью в библиотеку, впрочем – как обычно. Она начала судорожно листать книги в разделе ''Ведение домашнего хозяйства'': ''Палочка в руках хозяйки дома'', ''Домашняя работа – волшебство в помощь'', ''Пособие для молодой хозяйки – вы, дом и палочка'', ''Волшебное домоводство'' и всё тому подобное. Скоро к ней присоединились Джинни и Чжоу.

– Девчонки! – хитро прищурился Рон. – Вы ведь соперницы, а готовитесь все вместе.

Те переглянулись и мигом расселись по отдельным столам, обложившись книгами и исподтишка поглядывая друг на друга.

– Зачем ты так, Рон? – укорил его Гарри. – Ты же их так рассоришь!

– Да ладно тебе, уже и пошутить нельзя, – беспечно отозвался Рон.

– Тебе шутки, а они вон сразу как! Джинни пятнами пошла от волнения, Чжоу перо уже до середины сгрызла, а на Гермиону смотреть жалко.

– И чего они так дёргаются? Какая ерунда все эти конкурсы! Они же ничего не доказывают! Победил, проиграл – какая разница? Это же вовсе не означает, что ты лучше или хуже других, – подытожил Рон.

– Мне такое в голову не приходило, – признался Гарри. – Конкурс по-моему конкурс и есть. Это же состязание. Надо не просто принимать участие, а стараться победить, иначе он не имеет смысла.

– А если проиграешь? Что – жизнь кончена?

– Конечно нет, но побеждать очень приятно!

– Ты просто никогда не проигрывал. Тебе сразу разонравилось бы соревноваться и сравнивать себя с другими. Ведь однажды ты можешь нарваться на кого-то, лучше тебя.

– Наверное, ты прав, – задумчиво сказал Гарри. – Ладно, давай не будем больше об этом, лучше девчонкам поможем.

– Кому из них?

– Всем троим. Это будет только справедливо.

Рон кивнул и присоединился к Гермионе. Чжоу ободряюще улыбнулась Гарри из-за стопки книг. Только он было направился к ней, как Джинни позвала его:

– Гарри, будь другом, помоги мне найти заклинание Высиживания! Хагрид намекнул мне, что оно непременно понадобится, а оно очень сложное.

Скрепив сердце Гарри начал нетерпеливо листать толстенный справочник, ища заклинание по быстрому высиживанию яиц курицей для Джинни. Ему хотелось побыстрее закончить с этим и пойти помогать Чжоу. Вот оно, нужное заклинание!

– Джинни, вот, на держи! – Он уже было развернулся и пошёл к столу Чжоу, как услышал:

– С каких это пор Томас встречается с Чанг? – Гермиона не успела вовремя закрыть Рону рот рукой как следует, и голос у него был полузадушенный.

Гарри нервно оглянулся. Оказалось, что в библиотеку вошёл Дин Томас, быстро подсел к Чжоу, смачно и с заметным удовольствием поцеловав её в щёку, и занялся перелистыванием книг для неё. Чжоу заметно сникла и виновато покосилась на Гарри, но не забывая при этом улыбаться Дину.

Джинни возмущённо фыркнула:

– Обязательно им делать это при нас! Сначала Майкл, потом Дин… Она это специально делает! Она меня терпеть не может, – бурчала Джинни себе под нос. – Это из-за того, что я лучше неё выступила в первом туре! Не все повелись на её ножки!

Гарри поперхнулся, хрюкнув что-то неопределённое.

– Ну-ка, обними меня, – прошипела Джинни ему на ухо.

– Что? – не понял Гарри.

– Обними, говорю! Надо показать им, что нам и без них неплохо!

Гарри несмело обнял Джинни за талию, утыкаясь носом в книгу, чтобы не видеть глаз Чжоу. У Рона и Гермионы глаза на лоб полезли. Джинни делала Рону какие-то лишь ей понятные знаки, очевидно для того, чтобы он не делал такое удивлённое лицо при виде них, сидящих в обнимку. Потом она нарочито звонко поцеловала Гарри в щёку, так что эхо разнеслось по всей библиотеке, и немного неловко взъерошила ему волосы. Теперь на них смотрело уже ползала. Чжоу с шумом захлопнула книгу и собралась уходить. В её глазах стояли слёзы. Дин гладил её по голове, не понимая, что случилось.

С Чжоу, похоже, можно было проститься навсегда. От этой мысли Гарри стало совсем паршиво на душе. А ведь завтра ему снова судить, выбирая лучшую.

И опять ему в голову пришла мысль, что однажды придётся выбирать кого-то одну из них, лишь одну. Но кого? Кого?