Я не люблю (гет)

вместо Тебя мне предлагают покой и сон. сон и покой. гнетущую гавань лжи.

вместо Тебя — клоны с Твоим лицом. жалкие клоуны. как их убить, скажи

вместо Тебя — небо меняет цвет. падает тень и сон обрывает нить.

кроме Тебя Тебя не бывает. нет. нет никого, способного заменить.

(С)

Драко смотрел на истерзанную, словно разорванную в клочья землю и старался справиться с едкой, раздирающей его на части пустотой внутри. Она казалась такой невероятно огромной, неимоверно тяжелой для него — словно на грудь ему давила тяжелая могильная плита. Он будто смотрел не перед собой — он смотрел вниз, в самую бездну земли, и делал просто нечеловеческие усилия, чтобы побороть это сумасшедшее болезненное желание оказаться там вместо нее. Отчаяние захлопнуло прямо перед его лицом крышку гроба и монотонно вбивало в нее гвозди — один за другим. Гул в ушах не смолкал ни на секунду.

Драко смотрел на эти лица вокруг — просто смазанные картинки в его голове. Их было слишком много. Просто огромное количество людей. Панси несильно сжала его локоть, привлекая внимание — к ним подошел Поттер. Такой бессмысленный знак нездорового альтруизма, свойственный только ему.

— Малфой, — начал он, смотря куда-то за его плечо. — Если бы ты знал...

— Если бы я знал, как все закончится, я бы никогда не допустил этого, — сухо отрезал Драко. — Думаю, что ты тоже.

Поттер только кивнул в ответ. Драко было безразлично.

Безразличен Поттер и его душевные порывы.

Безразлична мелкая Уизли, которая подскочила к Поттеру с «нам надо поговорить».

Безразлична Панси, в знак поддержки сжимающая его локоть.

Просто не осталось ничего, способного хоть самую малость его волновать

Начал накрапывать дождь. В самом сердце Лондона, так же, как и в сердце Драко Малфоя в середине весны наступила горькая бесконечная осень. Если бы это было возможно — если бы душевные раны истекали кровью — Драко Малфой потерял бы её всю, без остатка, окрасив свой белоснежный ковер в гостиной восхитительно алым цветом.

Это как потерять жизненно важный орган.

Это как потерять тактильные ощущения, ослепнуть или оглохнуть.

Это как потерять самую главную частицу себя.

Драко Малфой гордился тем, что он никогда не любил, но сегодня он смотрел на потревоженную землю, а слезы текли и текли по его щекам, в унисон каплям дождя. И он просто ничего не мог с этим поделать.

* * *

— Хотели бы вы побывать на собственных похоронах? Никогда не думала, что проводить Гермиону Грейнджер в последний путь соберется столько слизеринцев.

Эти две фигуры стояли вдали от всех — хрупкая девушка, придерживающая маленькой ладошкой широкополую шляпу, скрывающую своей тенью её лицо, и статный мужчина, опирающийся на трость.

— Слишком цинично, мисс, — молвил он, не придавая, однако, своим словам никакого эмоционального оттенка. — А вы все-таки сделали это. Разбили сердце моему сыну.

— У нас был равноценный обмен — мое разбитое сердце, его разбитое сердце... Нет ничего, что не лечится современной колдомедициной — возразила девушка. — Не забывайте, что вы сами, прежде всего, приложили к этому руку.

— Я сделал то, что будет лучшим решение для всех вас. Отрезав один-единственный узел, связывающий все нити, можно распутать клубок.

Они немного помолчали.

— Не жалеете, что согласились? — спросил мужчина.

— Я молода, умна и красива, глупо о чем-то жалеть, когда у тебя вся жизнь впереди. А вы, не жалеете..?

— Я стар, немощен, отвергнут магическим сообществом. По утрам у меня болит спина и ноет колено на погоду, и моя трость — теперь не просто аксессуар. Глупо о чем-то жалеть, когда твоя жизнь почти закончена.

— Значит... — она сделала паузу, чтобы мимолетно взглянуть в его глаза и, собравшись с духом, продолжила: — Вы составите мне компанию?

— Компанию для чего?

— Для чашки чая, например. Или для того, чтобы все бросить и уехать туда, где вас никто не знает. Разве это не прекрасный выход из сложившегося положения?

В ответ он крепко сжал её ладонь.

* * *

Драко стоял у свежей могилы. Он закрывал свои глаза — и снова, снова и снова он видел её.

Её золотистую кожу.

Завитки выгоревших на солнце волос.

Теплоту шоколадных глаз.

Толпа постепенно редела, оставляя его наедине с ней — с её последним пристанищем в этом мире. Сердце гулко колотилось в груди, с каждым ударом доставляя ему почти нечеловеческую боль.

— Знаешь, — пробормотал он, наклоняясь, чтобы положить букет из белоснежных роз на землю. — Я ведь так и не подарил тебе цветы... Я ведь так и не сказал тебе, что...

Тупая боль в груди заставила его стиснуть зубы. Он не удержался и упал на одно колено.

— Мистер Малфой! — воскликнул девичий голос позади него.

В Мунго к нему приставили сиделку. Как будто он был каким-то немощным стариком. Хотя... Это было правдой — её смерть действительно состарила его на несколько десятков лет.

Белокурая девчонка схватила его за руку и постаралась поднять.

— С вами все в порядке? — взволновано спросила она. — Вот, выпейте это.

Она немигающее смотрела на него невинно-голубыми глазами, а он не мог оправиться от чувства, что где-то уже её видел. Но думать об этом совсем не получалось.

— Я провожу, вас, мистер Малфой.

Отчаяние забило последний гвоздь в крышку его гроба. Виски ломило от неестественной пустоты внутри него. Мир вокруг рушился, осыпаясь кусочками огромного паззла. От жизни осталась блеклая, немногословная тень, которая и накрывала его с головой.

Драко Малфой был готов сброситься с ближайшего моста.

Он закрывал глаза и видел её глаза. Её волосы. Её губы.

И он знал, что никогда в жизни ему больше не будет так больно, как сейчас — больше нечему было болеть.

Жизнь обрушилась карточным домиком, а он стоял в центре всего этого хаоса и ничего не мог исправить. Его прежнего больше нет, и никогда не будет. Теперь вместо него всегда будет кто-то другой. Того, прежнего Драко Малфоя уложили на кремовый атлас и засыпали горстями земли.

Существование — вот что осталось от него.

Будь что будет.