Луна Лавгуд и коллекция мозгошмыгов (гет)

Суббота настала неожиданно быстро. Утром Гарри чуть ли не впервые за последние несколько месяцев проснулся спокойно, а не начал крушить обстановку. Вчера вечером ему в голову пришло гениальное решение — он избавил свою новую комнату от всего лишнего, оставив только кровать и небольшой шкаф в углу. Большую часть вещей он привык держать в чемодане, а без излишеств вроде полога на кровати или занавесок на окне легко мог обойтись. Благодаря этому утром его взгляд не зацепился ни за один подозрительно колышущийся предмет интерьера, и он всего-навсего вскочил на ноги, выхватил палочку и заозирался по сторонам, а не начал сыпать проклятьями. До девяти часов Гарри неплохо поработал, расправившись практически со всеми домашними заданиями — оставалось только эссе по Трансфигурации, для написания которого нужны были книги из библиотеки, поэтому на завтрак он вышел в крайне благостном расположении духа, на робкие приветствия фанатов ответил не злобной гримасой, а доброжелательной улыбкой и чем-то вроде помахивания рукой. А уж когда он увидел за столом Слизерина мучающегося от недосыпа Драко, его настроение достигло заоблачных высот. Он подошел к другу, сел рядом и со всей искренностью, на которую только был способен, сообщил:

— Доброе утро!

Малфой поморщился и пробурчал что-то, что можно было трактовать как: "Сгинь, призрак, тебя здесь нет". Ну, или как: "Поттер, иди в зад". Но Гарри предпочел первый вариант, разумеется, поэтому с прежней улыбкой сказал:

— И не подумаю! Улыбнись, встречая новый день.

Драко опустил голову на руку. Кроме него слизеринцев за столом не было, поэтому он мог позволить себе небольшую слабость. Гарри постучал его по плечу и сунул под нос чашку с кофе.

Драко обреченно сделал несколько глотков, и его взгляд стал чуть более осмысленным.

— Поттер, ты выглядишь как худший мой кошмар, — сказал он, подавляя зевок, — ты хоть понимаешь, что твоя жизнерадостность в девять утра противоестественна?

Гарри кивнул, налил в чистую чашку и себе кофе, съел пару булочек, а потом вдруг заметил, что в зале как-то подозрительно тихо. Его спина закаменела, в голове с бешеной скоростью замелькали все возможные варианты: кто-то наложил "Силенцио", в школу пробрались Пожиратели...

— Расслабься, — тут же сказал Малфой, почувствовав его напряжение, — просто твой фан-клуб пытается переварить новость.

— Какую?

— Ну, как же, Гарри Поттер за столом Слизерина!

Гарри рассмеялся. Точно, он об этом не подумал.

— Думаю, все переживут. У меня же на тебя сегодня большие планы.

Малфой притворно вздрогнул и сделал вид, что пытается отодвинуться подальше.

— Знаешь, Поттер, когда ты говоришь это таким тоном, я начинаю бояться.

— Расслабься, будет почти не больно, — кровожадно оскалился Гарри. Оба засмеялись.

Драко догадывался, что Потер планирует устроить дуэль, и он эту идею всячески поддерживал, однако помимо всего прочего он планировал какое-то время провести с Грейнджер. Ее еще нужно приручать, и лучше это дело не откладывать в долгий ящик.

Кстати, Грейнджер была легка на помине. Стоило Драко подумать о ней, как она вошла в зал. Парень не мог не отметить, что для заучки она выглядела очень даже неплохо, хотя, на его взгляд, голубой ей не очень шел. А вот каблуки были очень кстати — походка стала более плавной. Увы, зачем-то она надела эти ужасные синие штаны, которые портили всю картину.

Увидев Гарри за столом Слизерина, она, поколебавшись, направилась к ним. Драко вежливо встал, приветствуя ее, и чуть подвинулся, чтобы она могла сесть между ними с Поттером.

— Доброе утро, мальчики, — сказала Гермиона, подавив зевок, — Гарри, а мы с тобой поменяли факультет? Не знала.

— Драко понадобилась порция бодрости, и я решил, что лучше напоить его кофе, чем обливать водой издалека.

Гермиона пожала плечами и налила себе чай. Гарри молча смотрел в пространство и вспоминал, что же не так давно его заставило подумать: "Надо обязательно спросить у Гермионы"?

Постепенно он перебрал все домашние задания, лекции профессоров и даже разговоры с однокурсниками, а потом у него в голове словно щелкнуло: кабинет директора!

— Гермиона, а при каких обстоятельствах портрет директора школы не появляется в директорском кабинете?

На него уставились сразу две ошарашенных пары глаз.

— Поттер, ты откуда свалился? — спросил Малфой.

Гермиона кивнула:

— Гарри, Драко прав. Это общеизвестная информация, и если бы ты открыл "Историю Хогвартса", — на этот моменте Гарри кашлянул, и девушка перешла к делу. — Школа так заколдована, что сразу же после смерти директора его портрет появляется в кабинете. Безо всяких исключений.

— Боюсь, ты ошибаешься, — сказал Гарри медленно, — потому что в кабинете директора самый новый портрет — Дамблдора. Несколько секунд Гермиона и Драко потрясенно молчали, а потом Малфой резко вскочил из-за стола и быстрым шагом вышел из зала. Гарри и Гермиона последовали за ним, и едва сумели догнать. Он стоял у окна в одном из потайных боковых коридоров и смотрел на улицу пустыми глазами. Гарри хотел было что-то сказать, но Драко резко поднял руку, призывая к молчанию. Потом этой же рукой зажал себе рот. Его лицо покраснело, пальцы дрожали. Он простоял так минут пятнадцать, а потом все-таки сумел взять себя в руки и тихо сказал:

— Я найду его. И лично убью.

— В чем дело, Драко, — тихо спросила Гермиона. Гарри ничего спрашивать не стал, он просто вспомнил, что Снейп был крестным отцом Драко, и представил, как бы он почувствовал себя, если бы выяснилось, что Сириус выжил, а ему не написал даже записки.

— Я был на его похоронах, Грейнджер. Знаю, вы его ненавидите, он был для вас злобным профессором, потом — убийцей Дамблдора, но для меня он был крестным отцом. Не то чтобы он был очень сентиментальным со мной или оставлял свой тон, который означает: "вы все слишком тупы, чтобы понять хотя бы половину моих слов". Но он подарил мне мою первую метлу, отвечал на мои бесконечные вопросы, вытирал мне сопли и слезы, когда я ругался с отцом. И он даже не догадался прислать мне гребаную записку со словами: "Извини, крестник, я тут выжил, но решил спрятаться от всего мира". А знаешь, что меня бесит больше всего? Если ты думаешь, что он отправился мир спасать или свое счастье строить, то ты ошибаешься. Он забился в нору и жалеет себя!

Голос Драко сорвался, парень закашлялся, явно скрывая слезы.

Гарри положил ему руку на плечо и почти шепотом сказал:

— По крайней мере, он жив.

Драко поднял на него глаза и тут же опустил, почувствовав стыд. Он настолько привык, что Поттер — сирота, который никогда не видел своих родителей, что не подумал о том, каково ему будет узнать, что чей-то еще родной человек выжил, а вот все его близкие погибли. Однако Поттер удивил его:

— Я рад, что он жив, хотя он и законченный мерзавец временами, — сказал он.

— Я думал, ты сейчас скажешь, что желаешь ему страшной смерти. Он ведь убил Дамблдора.

Поттер покачал головой.

— Я не виню его в этом. Он многое сделал для нашей победы.

— Кстати, — вздохнул Драко, — я до сих пор не знаю, ни на чьей стороне он сражался, ни как "якобы погиб".

— На нашей, — ответил Поттер, — всегда на нашей, а точнее — на моей. Подробностей не расскажу, их, кроме меня, Снейпа и Дамблдора никто не знает, и это к лучшему. Но даже Директора он убил по его собственной просьбе. А погиб, или, вернее, чуть не погиб, когда Лорд натравил на него свою змею.

Драко покачал головой:

— Ты явно чего-то недоговариваешь.

— Недоговариваю, — согласился Поттер. Гермиона, до этого времени хранившая молчание, спросила:

— Мы будем его искать?

Малфой засмеялся:

— Гриффиндорцы — это диагноз. Вы всегда так охотно чужие проблемы решаете?

Ответом ему было два кивка.

— Знаете, — сказала Гермиона, когда все трое прекратили смеяться, — я не понимаю одного: почему никто из педагогов этого не заметил?

Малфой закатил глаза, Гарри хмыкнул и повторил его жест. Он же и ответил Гермионе:

— Почему ты думаешь, что они не заметили? Заметили и наверняка пришли к тем же выводам, что и вы с Драко. Уж "Историю Хогвартса" они читали. Вот только делать с этим знанием они ничего не стали.

Гермиона прикусила губу:

— Логично. Даже ты, Драко, не был уверен, на чьей стороне он воевал. Если они считают его виновным, то...

— Предпочитают ничего не предпринимать, не желая пачкать руки и быть причастными к его повторной смерти, — закончил Драко, — а если верят в его невиновность...

— То решили оставить его в покое, — подвел итог Гарри.

— Я его точно в покое не оставлю, — сказал Малфой, — после того как я... — он осекся, вспомнив, что о сумасшествии его отца Грейнджер не знает, и закончил фразу совсем иначе, — узнал, что он жив, я точно не смогу не искать его.

Гермиона нахмурилась, по ее лицу было видно, что она обратила внимание на заминку.

— И как мы будем искать человека, который гарантированно не хочет, чтобы его нашли? — спросил Гарри жизнерадостным тоном, догадываясь, что отвечать на вопросы Гермионы Драко сейчас точно не захочет.

— Начнем с начала, — сказал Драко, — ты говоришь, Волдеморт натравил на него свою змею. Почему он это сделал?

Гарри покачал головой. О Бузинной палочке Драко знать было не обязательно.

— Это не имеет отношения к делу, поверь. Просто он приказал змее атаковать его. Нагайна разорвала ему горло. Лорд остался доволен результатом и ушел вместе со змеей. Мы с Роном и Гермионой вошли...

— Где все происходило?

— В Визжащей хижине. Мы вошли туда, приблизились к Снейпу. В тот момент я был уверен в его виновности, поэтому помогать не спешил. Он едва мог говорить, по лицу текли слезы, смешанные с воспоминаниями. Он велел мне собрать их. Я это сделал. Он либо умер, либо потерял сознание. Я решил, что умер — его глаза закатились, он обмяк. Мы вышли. Конец истории.

— Не совсем, — покачала головой Гермиона, — я бросила несколько исцеляющих и согревающих заклятий, просто на всякий случай. Я была уверена, что он мертв, но уйти просто так мне показалось неправильным.

Драко потер подбородок.

— Змея Лорда была не совсем обычной, — заметил он после паузы, — вообще, отец говорил, что от природы она не ядовитая — это обычная анаконда была, злобная, хищная, но не ядовитая. Но Большой Ублюдок так над ней колдовал, что она вполне могла и ядовитой стать.

— Если она не была ядовитой, то все встает на свои места... — кивнула Гермиона, — мои лечащие чары подействовали, он провалялся без сознания какое-то время, потом пришел в себя, понял, что битва кончилась, и покинул территорию Хогсмита.

— Не уверен, — возразил Гарри, — я помню, что... как ты его назвал? Большой Ублюдок? Мне нравится, так вот, Большой Ублюдок как-то упоминал "дойку змеи".

— У меня есть второй вариант, — отозвалась Гермиона, — яд у змеи был, но он был магическим. После того, как Невилл срубил ей голову, яд развеялся как обычное заклинание.

— Не сходится. Не змея же колдовала.

— Тогда яд развеялся после смерти... Большого Ублюдка, — Гермиона хихикнула.

После недолгого обсуждения все трое решили прогуляться к Визжащей хижине. Конечно, вряд ли там осталось много следов — за три месяца все наверняка заросло пылью. Но с чего-то начинать было необходимо.

Вход, больше не защищенный грозным деревом, выглядел обыкновенной дырой в земле. Сама хижина не пострадала, но даже при свете дня выглядела весьма уныло. Гарри, едва войдя внутрь, бросил обнаруживающее заклинание. Но посторонних здесь не было. Гарри чувствовал, что находиться в старом домике ему тяжело, его пульс ускорился во много раз, в ушах шумело, но он сумел усилием воли отодвинуть воспоминания о войне и сосредоточиться на том, что было у него перед глазами. Гермиона тем временем рассказывала Драко, как все происходило. До Гарри донеслось:

— ... лежал здесь, — и он понял, что она показала место, где упал Снейп.

Драко опустился на корточки возле этого места и провел рукой по стене. На его лице появилась торжествующая улыбка:

— Все проще, чем я ожидал! Крестный, похоже, был слегка не в себе, потому что не убрал следы своей крови. Нам здесь больше ничего не нужно. Несложное зелье — и мы будем знать, где он.

Гермиона поежилась:

— То есть можно просто по крови найти человека?

— Даже по волосам, Грейнджер, — отозвался Малфой, соскребая засохшую кровь со стены в небольшую пробирку, трансфигурированную из щепки. Гермиона невольно провела рукой по своим волосам, собранным в пушистый хвост.

Когда они поднялись обратно по тесному подземному лазу, Гарри вдохнул воздух полной грудью и радостно улыбнулся. Ему стало значительно легче, и он невольно любил сейчас весь мир. Гермиона, похоже, тоже обрадовалась возвращению в Хогвартс, потому что принялась заваливать Драко вопросами о том, что еще можно сделать с человеком, имея его кровь или волосы. Драко отвечал охотно, явно наслаждаясь выражением суеверного ужаса на лице девушки, узнавшей о том, что обладатель капли ее крови легко может убить ее, сидя где-нибудь в своей лаборатории за сотни миль от Англии.

— Вот ты, Грейнджер, все время обижаешься, когда кто-то напоминает тебе про твое происхождение. Меня наверняка заносчивым снобом считаешь, из-за того что я со своей чистокровностью ношусь. А вот Поттер тебе подтвердит, у чистокровного или полукровки, обладающих доступом к родовым книгам и всяческим артефактам, возможностей в разы больше, чем у умной и талантливой тебя. Уж извини.

Гермиона нахмурилась:

— Почему бы вам просто не поделиться знаниями? Не преподавать их в школе?

Малфой неприлично громко расхохотался, но все-таки ответил, стирая выступившие слезы:

— Ты что, Грейнджер! Это же та самая темная магия! Да и какой род в здравом уме расскажет, чем именно защищает собственный мэнор от незваных гостей?

Видимо, девушка решила обдумать этот вопрос позже, потому что резко перевела тему:

— Вот объясни, Драко, почему ты всех называешь по фамилиям? Ну, разве что для Гарри иногда делаешь исключение...

Гарри улыбнулся, чуть отставая от них. Он ответ на этот вопрос уже слышал, а вот посмотреть, как его друзья смотрятся вместе, был очень даже не против. К некоторому своему разочарованию Гарри признал за эту неделю: Драко подходит Гермионе куда лучше Рона. Его импульсивный лучший друг сделает умную девушку несчастной, да и сам счастлив не будет.

— Видишь ли, Грейнджер, — отвечал между тем Драко, — имена — это что-то сокровенное, семейное. Вот, например, меня по имени называли только отец, мать, крестный, несколько родственников с разных сторон, да Большой Ублюдок. А сейчас — только Поттер.

— С родными понятно, а чем лорд и Гарри так отличились?

— Лорд показывал превосходство, подчеркивал, что ему плевать на все заслуги нашего рода, что каждый из нас — всего лишь жалкая букашка у его ног. Имя Драко никакой нагрузки не несет, а вот Малфой — это и особые родовые таланты, и знания, и земли, и деньги, и вассалы. А Гарри Поттер, — Драко чуть оглянулся, заметил, что Гарри от них отстал, и продолжил, — Гарри Поттер — это особый случай. Я его должник, он мне жизнь спас. Кстати, Грейнджер, должен тебя расстроить — спас меня именно Поттер, а не ты. Ты просто была целителем. Так что перед тобой у меня никакого долга нет.

— Я и не считала, — начала было Гермиона, но Драко ее прервал:

— Конечно, считала. Иначе с чего бы ты решила именно меня использовать в деле возвращения рыжика?

Грейнджер мило покраснела, а Драко улыбнулся. Смущать ее было крайне весело.

Гарри почти расслабился, наблюдая за друзьями. Малфой мог говорить ему что угодно про "пользу для рода" — было очевидно, что Гермиона ему нравится. Возможно, именно из-за этого расслабленного состояния он едва не пропустил луч заклинания. На то, чтобы среагировать, ушло меньше секунды. Резким движением палочки, даже не оборачиваясь, он заставил окаменеть нападавшего, потом все-таки обернулся, отразил еще один красный луч, летящий в него из пустоты, наложил мощную "Финиту", и, увидев шестерых противников на ногах и двоих в отключке, довольно рассмеялся. Драко и Гермиона тоже заметили опасность, боковым зрением Гарри видел, что подруга хотела было броситься к нему на помощь, но Малфой резким движением отбросил ее подальше и встал в защитную позицию. Отлично, Драко защитит Гермиону, а сам он тем временем развлечется.

Противники — знакомые все лица! — выглядели достаточно спокойно, видимо, надеясь на численный перевес. Но Гарри точно знал, что шестеро слизеринчиков ничего ему не сделают.

— Поттер, — сказал Нотт твердо, — сдавайся. Нас шестеро, а вас — два с половиной. Хотя, нет, двое. Грязнокровки в расчет не идут.

Гарри обрадовался заговорившему Нотту, как родному. Нападать на стоящих с палочками в руках баранов было бы обидно, но вот бараны говорящие — другое дело.

— Тео, дай-ка подумать... Может, ты одолжишь мне на время свою палочку?

Нотт напрягся, приготовившись отражать атаку, но пропустил тот момент, когда Гарри едва двинул своей палочкой. Невербальный "Экспеллиармус" обезоружил Нотта, и тот вскрикнул. У остальной компании сдали нервы, и в Гарри полетело сразу пять проклятий. Их принял на себя комплексный щит, и Гарри наконец-то перешел в атаку. Нотт, уже безоружный, но агрессивный, отлетел в сторону и потерял сознание. Неожиданный гость — Гойл — получил жалящим заклятием между ног, а потом свалился неподвижный от "Петрификуса". Двое мелких — Гарри не помнил их по именам — были милосердно отправлены в бессознательное состояние простым "Остолбеней". Единственную девушку в компании — Паркинсон — Гарри вежливо связал магическими веревками. Посреди поляны остался один Забини. Он бросил палочку к ногам Гарри и поднял руки:

— Я сдаюсь.

Гарри изумленно поднял брови. Драка оказалась очень короткой и совсем не интересной, он был расстроен и разочарован, поэтому спросил:

— Правда что ли?

— Да, я сдаюсь!

Гарри призвал к себе палочку противника и медленно к нему подошел.

— И что мне с тобой сделать?

Забини опустился на колени и негромко сказал:

— Я хочу принести тебе вассальную клятву. Я не собирался атаковать тебя. Мне нужна защита.

Гарри засмеялся:

— И зачем ты мне сдался?

— Забини опустил голову еще чуть ниже:

— Малфой же тебе пригодился. Я, Блейз Забини, клянусь своей честью и магией служить Гарри Поттеру... — Гарри внимательно слушал клятву, о которой неплохо знал от миссис Блэк. Забини не ошибся ни в одном слове, и он, скрепя сердце, подтвердил свое согласие стать сюзереном этого парня. Весело ему уже не было.

Чуть в стороне Гермиона перестала вырываться из объятий Драко, который старался не пустить ее в битву.

— Почему ты не дал мне помочь ему? — наконец, всхлипнула она.

— Грейнджер, — Драко погладил ее по волосам, отметив, что они значительно более мягкие и пушистые, чем кажется со стороны, — ты заметила, чтобы ему была нужна помощь? Да пока Гарри дерется с кем-то, я к нему даже близко не сунусь, если только ему не будет угрожать опасность. Эти ребята ему точно навредить не могли. А вот нас с тобой твой Поттер мог и зашибить ненароком.

Гермиона расслабилась, и Драко ослабил хватку. Вместе они подошли к Гарри и поднимающемуся с колен Забини. Гарри со вздохом сообщил:

— Это мой вассал. Прошу любить и жаловать, — а потом шепотом прибавил непечатное ругательство. Драко только головой покачал:

— Умеешь ты себе проблемы находить, Гарри, — сказал он.

Поттер пожал плечами, взмахом палочки спеленал всех нападавших магическими путами и спросил:

— Мы идем обедать?

Драко рассмеялся первым, его смех подхватила Гермиона, тихо хмыкнул Забини. И только Поттер обиженно спросил:

— Ну, что такого я сказал? — и зашагал в сторону замка. Остальные его догнали. В конце концов, обед действительно был бы кстати.