Габриэль отвечает на вопросы (джен)

Этим летом я навестила мою подругу детства. Мы с Зеной только что вернулись из Британии, и после того, что там случилось, после всех этих переживаний, думаю, мы обе нуждались в отдыхе. Что может быть лучшим местом для этого, если не родной дом? Мы отправились в Потейдию, хотя она находилась гораздо дальше Амфиполиса, но Зена сама предложила мне этот вариант. Возможно, она была права, ведь отдых требовался большей частью мне.

«Вот увидишь, как только ты очутишься среди родных и друзей, ты почувствуешь себя лучше», — говорила она, когда мы приближались к моей деревне.

Я кивала, вспоминая моих друзей, всех тех, кого я оставила два года назад. Больше всего мне хотелось увидеть Серафин. Мы были неразлучными подругами с пяти лет. Она и моя бедная сестра Лила стали первыми людьми, которым я читала свои истории. Потом к ним присоединился Пердикас, но он никогда не слушал меня так внимательно, как Серафин. К тому же, он терпеть не мог всяких лирических отступлений и постоянно засыпал в этих местах. Лила же постоянно критиковала меня и требовала, чтобы я сочиняла сказки о ней. Поэтому нетрудно догадаться, кого я выбрала своим самым постоянным слушателем. Надо отдать должное ее мужеству и терпению. Теперь-то я понимаю, что все мои выдумки не могут сравниться с реальными приключениями, которые мне пришлось пережить вместе с Зеной.

«Как там моя дорогая Серафин?» — думала я, шагая по дороге. Я знала, что очень изменилась за эти два года. Возможно, Серафин тоже стала другой. Но, все-таки, это была моя самая задушевная подруга, от которой я никогда ничего не скрывала... которая всегда меня поддерживала, даже если я совершала откровенно глупые поступки. Вряд ли такая дружба может исчезнуть спустя два года.

Я шла и думала о том, как расскажу ей обо всем, что случилось со мной за время моего отсутствия в Потейдии. Я записала почти все истории в свитки, и моя сумка стала такой тяжелой, что мне было тяжело тащить ее на себе, поэтому она была приторочена к седлу Арго.

Зена ехала впереди меня, и это было странное путешествие.

Мы очень редко разговаривали теперь, и на то были причины...

Эти же причины заставляли меня прибавлять шаг. Я хотела попасть домой. Увидеть отца, мать, сестру. И поговорить с Серафин. Поговорить обо всем. Особенно о тех вещах, которые я не могла сказать Зене.

И что тут можно сказать? Особенно после того, как моя дочь убила ее сына?

Нет, я не могла говорить об этом с Зеной, но и держать этот камень в себе тоже не было сил.

Вот почему я хотела увидеть Серафин. Она бы поняла меня. И, быть может, мне стало бы легче...

Мы бы посидели на берегу реки, как в детстве, допоздна. Смотрели бы на воду, кидали туда гальку. Говорили бы обо всем. Быть может, поплакали бы вместе...

Но судьба распорядилась иначе.

Я много раз пыталась вообразить, как произойдет наша встреча. Но даже в самом кошмарном сне не могла представить, что моя Серафин, добрейшая душа, умудрится связаться с жрецами, поклоняющимися некоей Темной Богине. Более того, мы с Зеной едва успели стащить мою подругу с алтаря, когда они хотели принести ее в жертву.

Но самая неприятная новость ждала меня чуть позже, когда Серафин произнесла имя Богини.

Надежда.

Они поклонялись моей дочери! Жрецы Дахока!

И я не знаю, что они сделали с моей подругой, но она не была похожа на себя! Она все время говорила о том благе, которое принесет в этом мир учение ее веры... и никакие доводы не могли ее переубедить.

Когда я призналась ей, что Надежда была моей дочерью, стало только хуже.

Она смотрела на меня, как на что-то божественное, но это было не то, что я хотела получить от нее.

Прежняя Серафин — я не видела ее, когда глядела в глаза этой девушки. Чужой девушки с лицом моей подруги.

Я смотрела на нее, слушала ее восторженные речи о Возрождении Богини, и о том, что мы не должны были спасать ее, потому что ее роль в этом почетна, и думала, стоило ли путешествовать так далеко, сражаясь со злом в чужой земле, когда оно пустило корни в твоем собственном доме? Если бы я не убежала из Потейдии, если бы я не последовала за Зеной в Британию, быть может, Серафин осталась бы прежней...

Я знала, что не должна была думать об этом. Но Серафин подлила масла в огонь, разбудила во мне прежние сомнения. Она говорила, что моя дочь, несмотря на тот факт, что Дахок был ее отцом, могла бы стать Спасительницей нашего мира. Потому что зло, которое она унаследовала от отца, могло быть уравновешено светом и невинностью ее матери.

Я пыталась возражать, используя те же слова, которые Зена говорила мне. Но Серафин имела ответ на каждый этот довод. И это только усилило мою притупившуюся было боль. Жрецы называли меня "Предательницей". Той, кто из страха, убоявшись могущества собственного ребенка, погубила ее.

Я должна была быть рядом с ней, защищать ее от Зла. Без моей поддержки, говорила Серафин, равновесие нарушилось, и моя дочь была вынуждена опираться только на силу, данную ей отцом.

Но они собирались исправить эту ошибку. И Серафин была той Избранной, которая пожертвует своим телом ради возрождения Богини-Спасительницы. Они вернут ее, и она поведет их в войне со Злом.

Что я должна была делать?

Мир как будто взбесился, ополчившись против меня.

И Зена...

Это было очень тяжело... и я не знала, как поступить, что делать.

Могла ли я вернуть мою дочь? Даже после всего, что она натворила?

Могла ли я вернуть Серафин?

Кому верить? И что делать?

Я бы хотела быть такой, как Зена в таких ситуациях. Просто действовать, не раздумывая. Всегда четко делить людей на врагов и друзей...

Черное-белое. Без полутонов.

Вряд ли это можно было назвать отдыхом.

В конце концов, я приняла решение, и это было одно из самых трудных и опасных решений, которые я делала в своей жизни.

Но это уже другая история.