Рассвет над Британией (гет)

Утро в Министерстве магии было суматошным.

Райан Монкли, заместитель главы Аврората, едва явился на рабочее место, едва успел выпить чашечку кофе, как пришёл вызов на министерскую планёрку. Нечасто ему доводилось быть на таких мероприятиях. Фадж проводил совещания нерегулярно, и приглашал, как правило, только заместителей и глав департаментов; Монкли туда, разумеется, не звали. Скримджер, напротив, периодически собирал подчинённых на планёрки — краткие, но всегда по делу; по старой привычке он созывал своих коллег-авроров, вроде самого Райана, да работников Департамента магического правопорядка. При послушном, марионеточном Тикнессе о каких-то совещаниях не было и речи, а все указания «сверху» спускались через агентов Пожирателей в Министерстве.

Едва Монкли уселся рядом с Долишем, своим начальником, как двери раскрылись и внутрь с суровым, торжественным видом вошёл Корбан Яксли.

— Садитесь, леди и джентльмены, — деловито произнёс он, занимая место во главе стола. — Предлагаю сразу перейти к делам. Сейчас Магическая Британия переживает не лучшие времена. Нам с трудом удаётся удержать благородное волшебное сообщество от падения в пучину хаоса и насилия. Враги общества день ото дня совершают атаки: уголовники, нераскаявшиеся Пожиратели Смерти, тёмные существа...

Яксли сделал паузу, а Эйвери и Мальсибер обменялись взглядами.

— Впрочем, несколько дней назад с одной из банд было покончено, — продолжил министр магии столь же серьёзным тоном. — Шайка Скабиора, что наводила страх на добропорядочных волшебников последние месяцы, уничтожена. Это было бы прекрасно, вот только за ликвидацией егерей Скабиора стояли отнюдь не те, в чьи прямые обязанности это входит.

Долиш лишь повинно опустил голову под осуждающим взглядом своего начальника. Зато Ранкорн, начальник Департамента правопорядка, решился взять слово:

— Это наша вина, господин министр, — угодливые интонации и заискивающая улыбка поразительным образом сочетались с мощной, шкафоподобной фигурой и окладистой бородой этого человека. — Но я предприму все меры, чтобы такого не повторилось!

— Я надеюсь на это.

— Есть и хорошие новости, господин министр, — Ранкорн явно желал выставить себя перед начальником в выгодном свете. — Один из бывших подручных Скабиора, Брутус Хикок, решил завязать с разбоем и пойти на деятельное сотрудничество с Министерством — в обмен на амнистию для себя и своих «ребятушек».

Похоже, история в очередной раз повторяется. Как помнил Райан, в прошлом году именно по инициативе Яксли «добровольные помощники» из числа уголовного сброда были организованы в отряды егерей. И как он подозревал, Яксли пытался втайне наладить контакт со Скабиором уже позже — потому-то Аврорату было запрещено нападать на притон атамана егерей, хотя авроры могли бы разделаться с его шайкой без больших трудностей.

— Поступайте, как считаете нужным, Альберт, — равнодушно ответил Яксли. — Сейчас меня волнует другое. Ответственность за уничтожение Скабиора и его егерей взяла на себя некая «Армия Поттера».

Последние два слова министр магии буквально выплюнул.

— Это банда малолетних террористов, которые в прошлом году занимались хулиганством и вандализмом в стенах Хогвартса, а ныне творят то же самое по всей стране, — в голосе Корбана звучала плохо скрываемая ярость. — Они прикрываются именем нашего героя, однако мы должны понимать, с кем мы имеем дело. С уголовниками, смутьянами и экстремистами, которые расшатывают духовные скрепы нашего чистокровного волшебного сообщества и жаждут ввергнуть Британию в хаос! Да и корыстные цели им тоже явно не чужды: судя по всему, при разгроме логова Скабиора так называемая «Армия» похитила всё его золото.

— Есть у меня одна идея, Корбан, — лениво протянул Люциус Малфой; очевидно, он соизволил показаться на собрании по личной просьбе министра, как и остальные дружки-аристократы Яксли вроде Эйвери, Мальсибера и Селвина. — Раз уж эти юнцы так жаждут славы, корчат из себя «борцов за справедливость»... То они получат славу, но дурную. Мы можем уничтожить их репутацию, выставить их грязные секреты напоказ. Благо, есть одна весьма талантливая журналистка, которая в этом мастер.

— Полностью согласен! — воодушевлённо вмешался в разговор Маклагген. — Слышал, что лет шесть назад малявка Уизли из этой Армии открыла Тайную комнату...

— Не думаю, что нам нужна лишняя огласка; эти малолетние преступники её недостойны, — проговорил Яксли, одновременно зыркнув в сторону Кормака; под суровым взглядом начальника тот моментально стушевался и постарался стать как можно незаметнее, что при его росте и ширине плеч было весьма затруднительно.

— В борьбе все средства хороши, — невозмутимо ответил Люциус. — И Маклагген верно подметил: девчонка Уизли действительно была причастна к тогдашним нападениям, но Дамблдор, как всегда, замял ту историю.

— Что ж, даю добро, — согласился Яксли. — Но только не упоминать название этой шайки! И кроме того, я хочу, чтобы на этих «армейцев» началась охота, чтобы они наконец предстали перед магическим правосудием и ответили за свои преступления. Впрочем, — добавил он более миролюбивым тоном, — пока они бьются с другими врагами общества, нет нужды вмешиваться в их стычки.

Монкли с трудом подавил тяжёлый вздох. Разумеется, он был не в восторге от самодеятельности этой «Армии Поттера»; к их идеям всеобщего равенства и братства он, потомственный слизеринец, тоже относился скептически. Но всё же этим ребятам было трудно не сочувствовать. Они не трогали простых, невинных волшебников, убивали лишь откровенных мерзавцев вроде недобитых приспешников Волдеморта, сразились с Лестрейндж и её Ковеном, покончили с бандой Скабиора — в общем, делали полезное дело. До поры до времени, конечно — ведь Монкли слыхал и о таких историях, когда подобные благородные разбойники и линчеватели вырождались, превращаясь в обыкновенных бандитов и головорезов. Вроде Чеширских весёлых ребят, в бою против которых погиб прапрадед Райана — а ведь изначально «Весёлые ребята» помогли подавить восстание гоблинов и примкнувших к ним оборотней, но, оставшись не у дел, принялись беспредельничать и грабить простых волшебников.

Было очевидно, что появление «Армии Поттера» — результат пагубной политики, которую проводил Яксли. Гнобление нечистокровных и «предателей крови» дало свои плоды — недовольные взялись за палочки. Министерство, управляемое Пожирателями Смерти, само взрастило себе врага.

— Само собой, вы также не должны забывать про Долохова, Лестрейндж и Грейбэка, — продолжал говорить Яксли. — Так называемый «Ковен Чистоты» уже отметился атаками на Мелтон-Моубрей и Суонли. На стороне Беллатрисы сражаются дементоры и инферналы, а оборотни вступили в сговор с великанами, дикими троллями и вампирами. Потому я приказываю всем аврорам, ударникам и патрульным усилить бдительность. Альберт, Джон, вы меня поняли?

Ранкорн и Долиш энергично закивали.

— Мы не можем оставить без внимания и наших заклятых друзей из Ордена Феникса, — неприязненно проговорил министр магии. — Конечно, пока они заняты борьбой с нераскаявшимися адептами Тома Реддла. Но они по-прежнему остаются серьёзной угрозой стабильности нашего древнего и почтенного сообщества, нашим ценностям и традициям. Равно как и их приспешники, по которым давно Азкабан плачет. Они помогают бежать за границу преступникам, виновным в краже магии. Или же распространяют лживые и крамольные измышления, как сумасшедший Лавгуд с его «Придирой». Дочь которого, к слову, состоит в рядах помянутых малолетних террористов.

— Мы займёмся ими, господин министр, — с готовностью ответствовал Ранкорн. — Нам почти удалось выявить нескольких подозреваемых в подрывной деятельности, и арест-команды готовы отправиться в любую минуту. Касаемо Ксенофилиуса Лавгуда — сейчас он скрывается где-то в глухомани, но мы найдём его, непременно найдём!

— И, наконец, есть ещё одна проблема. Северус Снейп, — Корбан произнёс это имя с явственной ненавистью и презрением. — Предатель крови, который, пользуясь своей должностью, игнорирует постановления Министерства и вставляет нам палки в колёса. Каковы ваши успехи, Долорес?

— Весьма хорошие, господин министр! — раздался тоненький, слащаво-противный голосок. — Я выявила явные недочёты в учебной программе, работе самого директора и некоторых преподавателей, нашла добровольных помощников среди лояльных студентов...

— И это вы называете «весьма хорошими успехами», Долорес? — недовольно скривился Яксли. — Вам не удалось найти сторонников среди персонала школы, отстранить неугодных нам педагогов, и наконец, Снейп по-прежнему остаётся директором Хогвартса.

От вида Амбридж, виновато молчавшей с испуганным выражением на жабоподобном лице, Монкли невольно получал удовольствие. Мало кто решался вступать в открытый конфликт с Амбридж, зная, насколько мстительной и злопамятной была эта женщина, но с начальством Долорес всегда вела себя подобострастно, а Яксли откровенно боялась.

— Скоро в Хогвартсе рождественские каникулы, и вряд ли вы чего-то успеете добиться за это время, — продолжил министр. — Так что в эти дни вы поработаете в Министерстве. Я жду отчётов от вас и от ваших соглядатаев и доносчиков. И хочу, чтобы Снейп как можно скорее лишился своего поста и предстал перед нашим правосудием.

— Кхм-кхм... разумеется, господин министр! — заискивающе заголосила Амбридж. — Обещаю вам, что Снейп скоро, очень скоро вылетит из Хогвартса!

— Я рассчитываю на вас, Долорес. С пагубной автономией Хогвартса давно пора покончить. Школа заслуживает достойного, преданного Министерству директора, — Яксли не называл имён, но по его взгляду и довольной улыбке его заместительницы можно было понять, кого министр магии считал достойным возглавить школу чародейства и волшебства.

Любой адекватный министр магии сосредоточил бы всё внимание на самом опасном противнике, будь то Пожиратели Смерти, оборотни или великаны. Но Яксли, похоже, счёл куда большей угрозой Орден Феникса, Армию Поттера и Северуса Снейпа. Во время двух британских магических войн, да и во время войны против Гриндевальда, Министерство и Орден Феникса, несмотря на все разногласия, были на одной стороне. Как бы холодно Крауч, Багнолд или Скримджер не относились к Дамблдору, они понимали необходимость если не союза с ним, то хотя бы вооружённого нейтралитета. Некоторые коллеги Райана, вроде Аластора, Кингсли и Нимфадоры, и вовсе состояли в рядах Ордена.

Впрочем, это было ожидаемо — ведь Орден не признавал Яксли как министра. Яксли яростно боролся против «маггловских выродков» и «предателей крови», и многие небезосновательно подозревали, что под рукавом мантии он прячет Чёрную метку.

Какое-то время они просидели, обсуждая менее значимые вопросы вроде переговоров с гоблинами да гильдиями; Монкли отчаянно боролся с зевотой и жалел, что нельзя выпить ещё чашку кофе.

— Совещание окончено, — наконец объявил Яксли. — Люциус, Освальд, Мильтон, Роджер — задержитесь на пару слов. Остальные — возвращайтесь к работе. И помните: магия — сила! — закончил он на пафосной ноте.

Монкли поспешил убраться прочь, не желая задерживаться и на минуту. Он шёл, размышляя, как он докатился до жизни такой. До службы этой жалкой пародии на министра магии, до исполнения приказов прежних врагов.

Падение Скримджера, преподнесённое как «уход в отставку», и приход пожирательской марионетки к власти свалились на чиновников Министерства, как снег на голову. Большинство волшебников продолжали поддерживать иллюзию нормальности и боялись даже раскрыть рот. Некоторые авроры были уволены и лишены палочек, кое-кто и вовсе исчез в неизвестном направлении; оставшиеся продолжали работать на Тёмный режим: одни из страха за родных, другие — ради карьеры и лёгких денег. Лишь единицы, такие как Шеклболт, отказались прислуживать Тикнессу и ушли в подполье.

Райан был среди тех, кто остался служить новым властям. Не из страха за себя — у него были жена и дочь, учившаяся в Хогвартсе. Поставить их под удар он не мог, и ради безопасности Моники и Агнес он пошёл на сделку с совестью. Неповиновение приказам грозило, в самом лучшем случае, билетом в один конец в Азкабан. Но к счастью, Пожиратели Смерти не доверяли аврорам, и чаще охотились на врагов нового Министерства самостоятельно либо посылали за ними егерей. Наконец, всегда можно было рискнуть и обойти приказ. Райан уже поспособствовал бегству пары человек, отправив им анонимные послания — из-за хаоса и неразберихи никто не понял, отчего эти «предатели магии» так ловко ускользнули из-под носа министерского «правосудия».

Как и многие другие, Монкли тешил себя надеждой, что рано или поздно всё кончится — как во время Первой войны. Что Сопротивление выйдет из подполья и даст тёмным силам финальный бой, где за правое дело будут сражаться сохранившие честь и принципы авроры, вроде самого Райана. Но чудес не бывает: Избранный был убит, а Тёмный Лорд умер сам, оставив Британию своим меченым слугам. Сейчас Райан вместе со своими коллегами вынужден служить одному из этих прислужников, разрываясь между долгом и совестью.

Рано или поздно ему придётся сделать выбор.

* * *

С гулким хлопком Кингсли Шеклболт очутился на просторной, крытой булыжником смотровой площадке. Лёгкий морозец щипал щёки, мёрзлая земля с пожухлой травою была припорошена инеем, а на скалах белел снег. В предгорьях Пиренейских гор на юге Франции зимы были хоть и мягкими, но всё-таки снежными.

Кингсли двинулся вниз по видавшей виды лестнице с выщербленными каменными ступенями. С высоты открывался вид на просторную долину, посреди которой возвышался замок: стены из светлого камня, тянущиеся к небу башни, крытые голубой черепицей крыши, прихотливая резьба колонн, стрельчатых арок, каменных горгулий... Вокруг замка расположились широкие луга и ухоженные сады, чуть поодаль — небольшое озерце, окружённое дубовой рощей; должно быть, излюбленное место отдыха для студентов Бобатона. Над лугами и озером, изящно рассекая воздух, пролетали крылатые кони золотистой масти.

Очевидно, ради этого мадам Максим и расщедрилась на портключ, хотя ничто не мешало попасть в академию волшебства каминной сетью. Решила похвастаться красотами Бобатона перед иностранным гостем. Ох уж эти французы, не могут без показухи!

Шеклболт прошёл через украшенные изящным готическим узором школьные ворота и направился по булыжной дороге по окружающему замок парку. Вокруг росли буки, каштаны, аккуратно подстриженные кустарники, посреди лужаек стояли клумбы с цветами, которые, несмотря на прохладное время года, не торопились увядать — явно благодаря магии.

— Bonjour, месье Шеклёбольт!

Обладательницу этого грудного, мелодичного контральто было сложно не узнать и не заметить. Олимпия Максим, директор академии Бобатон, ступала навстречу с удивительной для своих великанских габаритов грацией.

— И вам добрый вечер, мадам Максим, — ответил Кингсли. Он галантно коснулся губами ручищи полувеликанши со сверкающими драгоценностями; её длань была раза в полтора шире головы аврора.

— Как там ‘Агрид? — спросила мадам Максим, понизив голос.

— В добром здравии. По-прежнему работает лесничим, помогает Ордену. И шлёт вам привет.

— О, merci! — на оливковой коже Олимпии выступил румянец, тёмно-карие волоокие глаза мечтательно блеснули. — Пойдёмте, Шеклёбольт, я покажу вам нашу академию. Вот, полюбуйтесь на этот п’гек’гасный фонтан! Это дар Бобатону от Николя и Пернеллы Фламель, кото’гые давным-давно познакомились здесь. Его вода обладает целительной силой...

Фонтан, радостно журчавший посреди парка, был действительно прекрасен: большое, изящное мраморное сооружение, украшенное барельефами и статуями юных нимф.

Наконец они добрались до самого замка. Шеклболт рассеянно слушал увлечённую речь мадам Максим и с интересом рассматривал школу. Внутри Бобатон был не менее хорош, чем снаружи: светлые интерьеры, скульптуры из белого мрамора, картины и гобелены вдоль стен, вазы с благоухающими розами. По коридорам сновали студенты в мантиях из голубого шёлка, они с искренней почтительностью и уважением здоровались со своей директрисой, и с любопытством рассматривали визитёра.

«И всё-таки Хогвартс намного красивее» — подумал про себя Кингсли.

Некоторые картины были уж слишком фривольными. Конечно, Кингсли не был ханжой и не имел ничего против обнажённых дриад и наяд. Но всё-таки вешать подобную срамоту в школе, полной детей — это, на его взгляд, чересчур. Ох уж эти французы с их свободными нравами!

Взор Шеклболта наткнулся на портрет хорошенькой молодой волшебницы с золотисто-рыжими волосами и ярко-голубыми глазами; одета девушка была в полупрозрачное платьице с глубоким вырезом, не оставляющее простора для фантазии. Поймав взгляд аврора, девица захихикала и игриво подмигнула ему.

— Juliette, n'embarrassez pas votre invité!⁽¹⁾ — Олимпия укоризненно погрозила портрету пальцем. — Pardon, месье Шеклёбольт, это портрет Жюльетты де Рошфор, фаво’гитки Луи Великого, Короля-Солнце. Отчаянная девица! Говорят, именно она убедила короля п’гек’гатить охоту на ведьм.

Наконец они добрались до кабинета мадам Максим. Это было просторное, светлое помещение, вдоль стен — портреты прежних директоров Бобатона в золотых рамах, и высокие стеллажи с книгами, возле широких витражных окон — горшки с экзотическими растениями.

Ещё трое уже сидели в креслах и негромко переговаривались; едва увидев вошедших, они умолкли.

— Позвольте п’гедставить вам моих гостей, месье Шеклёбольт! — промолвила Олимпия. — Франсуа Пикар, заместитель нашего минист’га магии.

— Рад встретить коллегу-аврора, — Пикар, невысокий коренастый шатен, подал руку Кингсли; его рукопожатие было крепким, а английский — почти идеальным.

— Арсениус Стэнхаус, — продолжала мадам Максим, — глава американской гильдии зельеваров и алхимиков, один из богатейших магов Америки.

Стэнхаус, рослый моложавый колдун с вьющимися золотистыми волосами, одетый в маггловский костюм-тройку, тоже дружелюбно пожал Шеклболту руку. Своей белозубой улыбкой он напоминал Гилдероя Локхарта в его лучшие годы.

— И Филиппа Монтичелли, п’гедставьительница Италии в Международной конфедерации магов.

Женщина в тёмно-синей шёлковой мантии слегка улыбнулась, склонила голову и окинула Кингсли оценивающим взглядом. Она была очень красива: слегка смуглое, точёное личико с аристократическими чертами, волосы цвета воронова крыла собраны в сложную причёску, а холодные серо-стальные глаза, казалось, заглядывали в самую душу.

Мадам Максим заняла своё внушительных размеров кресло, приказала домовой эльфийке угостить визитёров горячим кофе — как того требовало гостеприимство, — и наконец на правах хозяйки замка начала разговор:

— Дорогие гости, настало в’гемя перейти к делу. В Британии идёт война, и месье Шеклёбольту и его О’гдену Феникса, что ныне с’гажаются за п’гавое, благородное дело, нужна помощь.

— И мы готовы её предоставить, — деловито добавил Франсуа Пикар. — С прошлого года в Париже... скажем так, глубоко обеспокоены новостями, доносящимися с вашего Острова. Мы привели в готовность силы магического правопорядка, высадились на Нормандских островах — разумеется, дабы взять под защиту местное население. Мы, французы, прекрасно помним тёмные годы, когда Гриндевальд хозяйничал в Европе, и не можем допустить, чтобы они повторились!

— Не только французы. В Европе тоже многие встревожены, и не только в Европе, — мелодичным голосом с лёгким акцентом произнесла Монтичелли, отхлебнула крепкого кофе и продолжила. — Дурная слава о Пожирателях Смерти донеслась до многих уголков. Равно как и о возмутительных новых законах Магической Британии, вроде закона о регистрации магглорождённых — подумать только, «кража магии»! Я знаю Альбуса Дамблдора ещё с тех времён, когда он был председателем Конфедерации; прекрасно помню, как яро Дамблдор работал на благо нашего сообщества, выступал за гуманность и прогресс, и мне горько осознавать, что Британия сделала столь огромный шаг назад. Поэтому, синьор Шеклболт, мы всецело поддерживаем ваше сопротивление Тёмному режиму.

Речь итальянской колдуньи была страстной, а возмущение казалось вполне искренним. Но Кингсли не спешил доверять словам этой Филиппы, равно как и заверениям Пикара. В тот страшный год, когда погибли Альбус и Гарри, ни французское Министерство, ни тем более хвалёная Конфедерация не пошевелили и пальцем. Конечно, их можно понять: зарубежные маги боялись бросить вызов Волдеморту напрямую, а сам Лорд прятался в тени. И вспоминая бездействие Фаджа и нерасторопность Скримджера, ожидать от иностранцев большего рвения было бы по меньшей мере наивно.

— Я тоже имел честь знать Дамблдора. По научной части, — нацепив грустную улыбку, вставил Стэнхаус. — И я намерен помочь вашему Сопротивлению, мистер Шеклболт. Но прежде я хотел бы задать вам пару вопросов.

— Согласна с синьором Стэнхаусом, — поддержала американца Монтичелли. — Что собирается предпринять Орден Феникса? Насколько мне известно, ваши успехи в борьбе с Пожирателями пока... довольно скромные.

— Я ждал этого вопроса, госпожа Монтичелли, — Кингсли проигнорировал снисходительный тон, звучащий в словах итальянки, — и могу дать на него ответ. К моменту прихода Волдеморта к власти мы лишились лучших бойцов, и бросать ему прямой вызов в тех условиях было самоубийством. Поэтому нам пришлось уйти в тень, вести подпольную деятельность, помогать людям укрыться от Пожирателей и егерей, да рассказывать правду о том, что творится в мире.

— Это, разумеется, тоже важное дело, — вмешался Пикар, понимающе улыбаясь. — Но Волдеморт мёртв, а его приспешники сцепились в борьбе за власть.

— Безусловно, мы сейчас в лучшем положении, чем раньше, — ответил Кингсли. — Однако наши враги по-прежнему превышают нас числом. Нам нужны новые бойцы, нужны деньги, артефакты, зелья...

— Я знаю о ваших нуждах, синьор Шеклболт, — бесцеремонно перебила его Филиппа, — но мы ушли от темы. Что вы собираетесь делать?

— Не думаю, что я должен отчитываться перед вами о наших планах, уважаемая синьора, — наглость и высокомерие итальянки начинали изрядно раздражать Кингсли, и он с трудом поддерживал вежливый тон. — Однако мы не делаем из них секрета. Вы, должно быть, слышали про Ковен Чистоты — это небольшая, но опасная группировка Пожирателей Смерти. Ими руководит Беллатриса Лестрейндж, самая жестокая и фанатичная последовательница Волдеморта. Она абсолютно не стесняется в средствах и не считается с жертвами — ни среди волшебников, ни магглов; она привлекла на свою сторону дементоров и инферналов. Для нас Ковен — одна из приоритетных целей.

— Более чем разумно, — согласно кивнул Стэнхаус. — Это зло в чистом виде. И угроза всему магическому сообществу, нашему миру, нашей секретности...

— Следующей в нашем списке стоит стая Фенрира Грейбэка, — продолжал Шеклболт. — Грейбэк почти такой же безумец и изувер, как и Лестрейндж, и многие его сородичи под стать ему. Но, надо отметить, Фенрир не лишён хитрости — ему хватило ума вступить в альянс с вампирами и великанами, и он пытался привлечь на свою сторону кентавров.

— Вести о Грейбэке дошли и до Парижа, — серьёзно заметил Пикар. — Стаи оборотней, обитающих в нашей стране, начали проявлять опасную активность, да и вампиры тоже оживились: вполне вероятно, что им не терпится попасть в Британию, присоединиться к сородичам.

— И наконец, остаются Яксли, Долохов и Снейп. О них вы наслышаны, — подвёл итог Кингсли.

— О да, я как раз недавно имела беседу с директором Дурмстранга, — подтвердила Монтичелли, — и он был весьма впечатлён новостями о вашем Хогвартсе. О том, что Северус Снейп позволил магглорождённым учиться в школе, из-за чего вступил в конфликт с Яксли. Я удивлена, что Орден Феникса не воcпользуется этим преимуществом. Почему бы вам не привлечь директора Хогвартса на свою сторону, разве ваши цели не совпадают?

— Jamais!⁽²⁾ — возмутилась мадам Максим. — Союз со Снейпом, этим canaille⁽³⁾, который убил Дамблёдорра?! Я ни за что не стала бы иметь дело с этим убийцей и Пожирателем, и уве’гена, что месье Шеклёбольт тоже не пойдёт на это!

— Мадам Максим права, — Кингсли мысленно поблагодарил директрису Бобатона за поддержку. — Снейп убил Альбуса и предал Орден. Ни о каком сотрудничестве с ним не может быть и речи.

— Безусловно, вы осведомлены лучше всех нас, синьор Шеклболт. Но, per l'amor di Merlino⁽⁴⁾, тогда зачем такой отъявленный Пожиратель и убийца берёт под свою защиту магглорождённых, да ещё и вступая в конфликт с вашим Министерством? — с неподдельным удивлением спросила Филиппа. — Какая ему от этого выгода?

— Очевидно, Снейп пытается ввести нас в заблуждение, показать, что он якобы готов порвать со своим Пожирательским прошлым, — пожал плечами Шеклболт. — В любом случае, я не собираюсь ему верить. Снейп уже обманул Дамблдора, и мы не повторим его ошибки, — закончил он не терпящим возражений тоном.

Кингсли не был до конца уверен в своих словах. Всё, что происходило в Хогвартсе в последние полгода, казалось невероятным. Почему Снейп разрешил магглорождённым учиться в школе, ради чего он пошёл против Яксли и Амбридж? Чего он этим добивается?

Конечно, самое простое объяснение — что виновник смерти Альбуса пытается обмануть британское магическое сообщество, одурачить их всех — казалось самым верным. Вот только на что он рассчитывает? Вряд ли кто-то в Ордене Феникса наивно забудет, что Снейп убил Дамблдора, сражался против них в рядах Пожирателей Смерти и позволял брату и сестре Кэрроу пытать учеников. К тому же Снейп, которого знали Кингсли и остальные члены Ордена, был человеком высокомерным, прямолинейным, с прескверным характером. Трудно поверить, чтобы ему зачем-то понадобилось выставлять себя в качестве борца за права магглорождённых.

Правда, нельзя забывать, что Снейп — двойной агент с солидным стажем и мастер ментальных наук. От такого можно ожидать чего угодно...

— Итак, мистер Шеклболт, в общем и целом ваша стратегия мне понятна, — подытожил Пикар. — И от лица французского Министерства предлагаю вам помощь. Десяток добровольцев из числа отставных авроров и ударников выразили желание воевать за правое дело. Кроме того, мы предоставим в ваше распоряжение тренировочный лагерь на острове Олдерни.

«На нашем, английском Олдерни, — подумал Шеклболт про себя. — Французы умеют быть щедрыми за наш счёт. Но за добровольцев спасибо — нам пригодится каждая лишняя палочка».

— В Штатах тоже есть люди, готовые сражаться за ваше дело, мистер Шеклболт! — воодушевлённо добавил Стэнхаус. — Однако это ещё не всё: как владелец самых передовых в Новом Свете алхимических лабораторий, обещаю, что в распоряжении Ордена Феникса появятся наши лучшие снадобья, лечебные и боевые.

— Я признателен вам всем за помощь, господа, — будучи опытным аврором, Кингсли знал цену зельям: целебным, укрепляющим, бодрящим; помощь американца станет хорошим подспорьем.

— И наконец, синьор Шеклболт, вы говорили, что ваш Орден нуждается в деньгах, — с надменной ухмылкой напомнила Монтичелли.

— Верно, — ответил Кингсли. — Разумеется, кое-какие средства у нас имеются. Но золото рано или поздно кончается, а ведь нашим бойцам нужно что-то есть.

— Вы их получите, — сказала Филиппа с таким важным видом, будто делает величайшее одолжение. — От имени моего рода я делаю пожертвование — безвозмездное, замечу! — на ваши нужды.

Она протянула небольшой пергамент, оказавшийся банковским чеком. Указанной суммы хватило бы на месяца на три, и то при умеренных тратах.

— Полагаю, вы ожидали большей суммы, синьор Шеклболт, — похоже, разочарование Кингсли не укрылось от очей итальянской чародейки. — Но вы же понимаете, что значит иметь тысячу галлеонов и не иметь её? А патриции и главы гильдий Магической Италии не готовы вложить лишний кнат в столь ненадёжное, потенциально проигрышное начинание...

— Мы рады любой поддержке, синьора Монтичелли, — спокойно ответил Кингсли.

Возможно, в иные времена он посчитал бы подобную подачку унизительной и ответил грубым отказом. Но сейчас Орден был не в том положении, чтобы отвергать даже такую помощь, а замечание Филиппы, увы, было справедливым.

— Есть ещё кое-что, синьор Шеклболт, — по губам Монтичелли скользнула лукавая усмешка. — Я знаю пару кондотьеров: отличных бойцов и дуэлянтов, не имеющих дурной привычки бросать нанимателя при первой серьёзной угрозе. Беспокоить их по пустякам не стоит, но коли задумаете взять штурмом Министерство или же расправиться со стаей Грейбэка, они с готовностью придут вам на подмогу. Об оплате их труда можете не переживать — её я беру на себя.

— Благодарю вас. И коли пошла речь об оплате... Чего вы ждёте взамен на помощь?

— Помочь достойному делу для нас лучшая из наград! Но я прошу вас об одной услуге, — в глазах Стэнхауса загорелся жадный огонёк, — разумеется, уже после вашей победы. Я желаю, чтобы наши зелья получили доступ на ваш рынок. Вот только британские мастера зелий, вроде Белби, Малпеппера и Джиггера, всячески препятствуют этому.

— Вы думаете, что Белби и прочие так просто уступят? — спросил Кингсли.

— Насколько известно, эти господа покорно прислуживали сначала Тикнессу, а затем Яксли. Обвините их в поддержке Тёмного режима, это сделает их более сговорчивыми, — отмахнулся Стэнхаус.

— У нас тоже есть пожелания, мистер Шеклболт, — присоединился Пикар. — Мы хотим отмены грабительских пошлин на наши товары. Это будет благом для всех нас: Магическая Британия разорена войной, многие лавочки и мастерские закрылись, а их хозяева исчезли в никуда. И Франция поможет вашей стране залечить раны.

— Синьора Монтичелли, — поинтересовался Кингсли, — а чего хочет Международная конфедерация магов за вашу помощь?

— Сейчас я не выступаю от лица Конфедерации, — со снисходительно улыбкой пояснила Монтичелли. — Как бы горько это ни звучало, законным министром магии Британии всё ещё считается Корбан Яксли. Разумеется, я всецело сочувствую вашей борьбе, вашим идеалам. Но не все в Конфедерации готовы вас поддержать. Кто-то не желает вмешиваться в британские дела, а кое-то и вовсе предпочёл бы Яксли, а то и Долохова, вашему Ордену.

— Я в курсе, — вздохнул Шеклболт, — но от меня-то вы чего ждёте?

— Вашей благодарности. Вашей дружбы, — с горделивым видом произнесла Монтичелли. — Старик Акингбад вряд ли долго продержится на посту президента Конфедерации. И наш общий интерес в том, чтобы его место занял человек, готовый двигать волшебный мир вперёд.

Кингсли Шеклболт никогда не считал себя политиком. Долгое время он был доволен ролью служаки-аврора, и не горел желанием участвовать в интригах этой Филиппы. Но выбирать, увы, не приходилось.

— Орден не забудет тех, кто протянул ему руку помощи, — ответил он. — Надеюсь, и вы не забудете о нас.

— П’гедлагаю это отметить, — мадам Максим улыбнулась, взмахнула палочкой; перед ней и гостями появились бокалы, наполненные эльфийским вином. — За вас и ваших со’гатников, месье Шеклёбольт! За вашу победу!

— За победу!

1) Жюльетта, не смущай нашего гостя! (фр.)

Вернуться к тексту

2) Ни за что! (фр.)

Вернуться к тексту

3) негодяем (фр.)

Вернуться к тексту

4) ради Мерлина (итал.)

Вернуться к тексту