Хорошо подготовленный разум - The Well Groomed Mind  (джен)

На второй день нового семестра, рано утром, Моуди схватил меня за руку и утянул к себе в кабинет. Он швырнул свиток пергамента на свой письменный стол и ткнул в него пальцем.

— Объясни мне это, — прорычал он.

Изумленный, я пробежал глазами по пергаменту. Это был мой тест по противоядиям. У меня сжалось сердце. "Тролль". Я очень старался за последние несколько недель, а потом еще и сравнивал свой тест с Гермионой. Я знал, что сдал, по меньшей мере, на оценку "Выше ожидаемого". Трясущимися руками взял пергамент и развернул его.

В первой трети было несколько вычурных комментариев на полях, но без объяснений. Остальные две трети были в засохшей зеленой слизи. Я сжал кулаки, скомкав пергамент.

— Этот сукин сын.

— Я понимаю, ты уже сдал экзамен.

— Конечно, сдал, — сказал я, нервно прохаживаясь перед Моуди. — Я не хочу провалить зелья. В моем Трастовом фонде достаточно денег, и этого хватит на какое-то время, но не на всю жизнь. Мне нужно сдать зелья. Даже если я получу "Превосходно" на экзаменах СОВ и ТРИТОН по Зельям, работодатели по-прежнему просмотрят мои оценки и поведение в аудитории.

— Спокойно, Поттер, — сказал Моуди, скосив свой естественный глаз на вредноскопы, которые затряслись на своих полках.

Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться.

— Прошу прощения.

— Не извиняйся, ты не виноват, Поттер. Я думал, ты увиливаешь от нашего соглашения, а оказалось, что не виноват. Я должен был заподозрить первым Снейпа, а не тебя.

— Я не увиливаю.

— Приятно слышать, — сказал он и уселся за письменный стол, положив ногу на пуфик. — Что собираешься делать теперь?

— Следовать процедуре, — сказал я нерешительно. Когда я узнал, что в Хогвартсе есть процедура, для борьбы с такими профессорами, как Снейп, я был в восторге. Но реальность оказалась не такой радужной. Если после тринадцати лет "некомпетентного преподавания" (эвфемизм в волшебном мире, обозначающий жестокое обращение со студентами, находящимися под его опекой) Снейп еще не потерял работу, то шанс, что это случится сейчас только потому, что я присоединился к миллионам пострадавших от его самодурства, равен нулю.

— Какой?

Я вздохнул. Почему каждая наша беседа должна быть похожа на экзамен?

— Устав Хогвартса, ссылаясь на постановления, Законодательные Акты Визенгамота, и Законопроекты Палаты Лордов, определяет порядок действий для предотвращения таких случаев, — сказал я.

Моуди потребовал рассказать подробно. Когда я не смог ответить, он приказал мне изучить эту тему повнимательнее.

Два дня спустя мы вернулись к этому вопросу. Если бы я не смог ответить на тот же вопрос и во второй раз, — прецедент уже был однажды, — он задал бы этот вопрос во время дуэллинга. Неправильные ответы увеличивали количество сглазов и проклятий, которые он применял на мне, но, поскольку это технически мой третий экзамен на ту же тему, правильные ответы тоже не особо облегчат мне участь.

— В 1512 году Палата Лордов была завалена жалобами, касающимися Брэндона Дервента, профессора Чар ...

— ... Трансфигурации, — исправил меня Моуди. — Продолжай.

— ... Брэндона Дервента, профессора Трансфигурации, и приняла Законопроект, который установил процедуру для подачи жалобы. Шаг первый: встретиться с самим профессором или деканом и обсудить причину, почему я считаю, что моя оценка является некорректной. Шаг второй: подать письменную жалобу заместителю директора. Шаг третий: подать апелляцию директору. Когда директор отвергнет апелляцию, я подам официальную жалобу в отдел Магического Образования, — сказал я, уже представляя, сколько случаев дискриминации и откровенной травли я вынесу с подачи Северуса Снейпа.

— Почему ты думаешь, что ничего не получится?

Я недоуменно посмотрел на него.

— Шаг первый: Снейп скорее умрет, чем признает, что я заслужил оценку выше, чем "Удовлетворительно". Шаг второй: я могу по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз МакГонагалл вставала на сторону студента, а не преподавателя. В ее глазах, преподаватели всегда правы. По определению. Шаг третий, — я закатил глаза, — думаю, мы оба знаем, что ничем хорошим это не закончится.

Моуди побарабанил пальцами по столу.

— И как ты собираешься справиться со Снейпом?

— Так же, как и всегда. Мое отношение к нему не изменится.

— Я не это имел в виду, Поттер. Разговор со Снейпом пройдет по той же схеме, что и с Альбусом. Проанализируй его характер. Что ты знаешь о нем? Его жизненной философии и принципах? Как ты сможешь использовать эту информацию в своих интересах?

Меня озарило.

— Библиотека, — крикнул я через плечо, уже выбегая из комнаты. Моуди усмехнулся, следуя за мной по коридору.

__________________________________________________________

Спустя час, что я копался в библиотеке, три быстрые заметки Сайласу, — все отправленные с Добби за пять кнатов, — и четыре часа разыскивания некоторых из своих одноклассников, и убеждения их передать воспоминания и старые экзаменационные работы, я постучал в кабинет Снейпа.

— Войдите, — крикнул он.

Я толкнул дверь и проскользнул внутрь. Снейп сидел, склонившись над своей конторкой, и проверял тетради. У него было чернильное пятно на носу. Не глядя, Снейп махнул рукой на маленький столик.

— Положи все туда. Потом проверю.

Не зная, что делать, я остался стоять рядом с дверью.

— Холодно, — тихо прошипел незнакомый и странный голос.

Только через несколько секунд я сообразил, что говорили на парсельтанге. Я внимательно оглядел комнату, — глаза отмечали очень тщательно подписанные бутылки, книги, запасные котлы, и семь стопок эссе. Все было на своем месте. Немного похоже на ОКР (Обсессивно-компульсивное расстройство), и если бы это не было связано с магией, тетя Петуния пришла бы в восторг.

— Северус, нагрей мой камень, — прошипел голос справа от меня.

Я повернул голову. Великолепный пятнистый удав, самец, судя по узору на голове, свернулся в кресле возле камина. Террариум с открытой крышкой был встроен в ту же стену, что и камин. Я молча пересек комнату и подошел к змее.

— Привет, — сказал я, стараясь говорить негромко, чтобы не мешать Снейпу. Удав жил со Снейпом. Судя по размерам, Снейп, вероятно, получил его, когда он сам был примерно моего возраста. Таким образом, удав представлял собой новый источник информации.

— Как интересно. Почему Северус не привел тебя раньше ко мне?

— Потому что он меня ненавидит.

— Ах, ты, должно быть, Поттер, — мальчик, на которого он постоянно ругается.

— Виноват.

Он, должно быть, понимает английский, — редкое умение даже среди одомашненных змей.

— Как он нагревает твой камень?

— Заклинанием.

Я потер большой и средний пальцы правой руки друг об друга. Палочка выскочила из кобуры и удобно улеглась в руке.

— Продолжать? — Спросил я, просовывая свою палочку внутрь террариума.

— Да.

„До 35 градусов тепла по Цельсию” — подумал я, и, сосредоточившись на температуре, которую предпочитает Дифи, позволил своей магии доделать все остальное. Согревающие чары сработали как надо. Тепло от камня уже обжигало мне руку, когда я, вытащив палочку из террариума и засунул ее обратно в кобуру на правой руке.

— Спасибо, — сказал удав, скользнув обратно на свой камень. Ничего удивительного. Дифи тоже считает, что сухой жар вреден для чешуи.

— Как тебя зовут?

— Мой первый хозяин назвал меня Франклином. Другой Говорящий попытался приучить меня откликаться на другое имя, но, боюсь, я уже привык к имени Франклин.

— Другой Говорящий? — спросил я.

— Она нашла меня в парке, где мой предыдущий хозяин покинул меня. Она взяла меня домой и накормила. Ее семья не позволила содержать меня, поэтому она отдала меня Северусу.

Она? Когда Франклин сказал другой говорящий, я думал, что он имел в виду Волдеморта. Я заволновался. Может быть...

— Ты помнишь ее имя?

— Это было так давно, когда она в последний раз навестила меня. Она не была похожа на тебя. Она не желала разговаривать со мной здесь, в замке. Подожди, летом я навещу тебя снова — говорила она. Но даже тогда, она не разговаривала со мной в присутствии моего хозяина.

— Что вы хотели, Поттер? — резкий голос Снейпа прервал наш разговор, который уже перетекал в светскую беседу. Я вздохнул и вернулся к более насущным проблемам. Ну, начнем, пожалуй.

— Я наложил согревающие чары на камень Франклина, но эффект пройдет завтра вечером, — сказал я, усаживаясь на стул напротив него. Деревянные перекладины впились в мою спину.

Очевидно, он "любил" посетителей.

Он подозрительно посмотрел на меня, потом быстро накинул на террариум заклинание проверки температуры и успокоился.

— Неужели вам нечем больше заняться?

Я вытащил свой экзаменационный лист из кармана и положил на его стол.

— Объясните, пожалуйста, это, — сказал я настолько вежливо, насколько мог.

— Я не стану ничего объяснять. Вы получили именно то, чего заслуживаете.

— Вы дали мне оценку, которую, по вашему мнению, я заслуживаю, но я хочу ту, которую действительно заслужил. — Я развернул пергамент и указал на его комментарии. — Ни одного обоснованного замечания, вы просто поставили мне "T". Мне очень жаль, профессор, но я не понимаю вашей логики.

— Вы явно не закончили.

Мои глаза стали холодными как лед.

— Я, конечно же, закончил, — сказал я, придавая своему голосу шипящие нотки. Тетя Петуния была бы потрясена. Четыре года ходил к логопеду, — по ее мнению, племянник с заиканием был еще хуже, чем племянник-преступник в маггловскую школу, и все впустую.

Снейп побледнел. Я возликовал. Мой безумный трюк сработал! Согласно старым номерам Пророка и Сириусу, Снейп определенно был Пожирателем смерти. Дамблдор за него поручился, значит, Снейп был предателем. Я не льщу себе, что мой легкий акцент прозвучал точно так же, как у Риддла. В Тайной комнате, он использовал весьма заносчивое, правильное произношение. Однако, небольшое шипение все-таки повлияло на Снейпа, возможно вызвав «приятные» воспоминания о Волдеморте. Конечно, Волдеморт не тот человек, на которого бы я хотел походить, но за то Снейпа удалось напугать, а это дорого стоит.

— Профессор, когда я сдавал экзаменационный лист, единственное пятно на нем было от чернил. Когда вы вернули его, две трети текста были испорчены каким-то зельем. Вы проверяли его до или после того, как испортили?

— Что случится с вашим пергаментом после того, как я поставил оценку, — не моя забота.

— Тогда вы знаете, что случилось с ним.

— Ничего. Все было точно так же, когда я получил его.

Хитрый декан Слизерина совершил ошибку. Я оскалился.

— Так что же с ним все-таки случилось, профессор?

Снейп стиснул зубы, его пальцы медленно потянулись к палочке. Я потер пальцы друг об друга, достав палочку из кобуры.

— Так это был твой тест, молодой человек?- прошипел Франклин, выбираясь из террариума и подползая к нам.

— Да. Ты видел, что с ним случилось?

Снейп ошарашенно уставился на Франклина, когда он взобрался на стол и слегка толкнул флакон с зельем своим носом.

— Северус протестировал на нем это зелье.

На этикетке было написано "Кеннет Таулер, 5 курс Гриффиндора". Я побледнел. Таулер был Гриффиндорским эквивалентом Маркуса Флинта, он выглядел как тролль.

— Вы вылили огнеотталкивающее зелье мне на экзаменационный лист, — прошипел я сквозь стиснутые зубы.

— Я просто проверял работу студента.

— К счастью для меня, мой экзаменационный лист не сгорел. Если бы он все-таки сгорел, — а я уверен, что вы этого и добивались, — у меня не было бы оснований сомневаться в вашей оценке.

— Отвратительный змей.

— А теперь, профессор, скажите, вы испытывали зелье на моем экзаменационном листе до или после того, как поставили оценку?

— После.

— До, — прошипел Франклин, возвращаясь в свой террариум.

— Забавно. Франклин говорит, что до. Я больше склонен верить ему, чем вам.

— Это не моя забота, Поттер. Давайте. Идите и поплачьтесь к МакГонагалл. Ваш единственный свидетель — это змея.

Я полез в карман мантии и вытащил еще один лист пергамента, который немедленно развернул. Пергамент захрустел, приковав взгляд Снейпа к себе. Даже с его «заточенной специально под Гарри Поттера» усмешкой на лице, я смог углядеть любопытство, промелькнувшее в его глазах. Я ухмыльнулся.

— Слов Франклина для меня вполне достаточно, но я бы и не подумал пойти к МакГонагалл только на этом основании. Конечно, ваше собственное признание довольно красноречиво, но даже этого недостаточно. Нет, профессор, я просто пришел, чтобы обсудить несколько вопросов.

— Давайте, что там у вас? Поскорее покончим с этим.

— Министерство не утруждает себя сравниванием статистических данных, — сказал я, протягивая ему пергамент, — но я подумал, что это довольно интересное занятие. Угадайте, что я нашел, профессор. С тех пор, как вы начали преподавать в Хогвартсе, максимум 1 из 10 студентов сдают ТРИТОН по Зельям. Это ниже чем у вашего предшественника: у него сдавали 6 из 10. Это сокращает количество студентов, сдающих ТРИТОН по Зельям, на 80%. Правда, ваша проходная оценка по ТРИТОН — "П", а у вашего предшественника была "В". Тем не менее, на каждого вашего ученика приходится 4-8 его студентов, сдавших ТРИТОН. Это еще на 79% меньше. Значит, Хогвартс выпускает на 79% меньше учеников, годных для становления аврорами, целителями или зельеварами. Так как Хогвартс несет ответственность за 43% от общего числа выпускников, сдавших СОВА, и 50% за сдавших ТРИТОН, эти цифры отражают 37%-ое падение числа претендентов на поступление в больницу Святого Мунго и 52%-ое падение численности кандидатов в академию Авроров. Из-за вас целое поколение вынуждено идти на низкооплачиваемую работу, и наше общество скоро столкнется с весьма реальной потребностью продлить пенсионный возраст или с острой нехваткой специалистов для Св. Мунго и Министерства. Поздравляю, профессор, — язвительно протянул я, — вы в одиночку нанесли больше ущерба нашему обществу, чем Волдеморт мог мечтать.

Снейп побледнел.

— Я полагаю, в этом и состоит ваш план. Когда Волдеморт возродится, вы вернетесь к своему господину, уверенный, что он простит вам предательство, потому что, благодаря вам, осталось не так уж много Авроров, способных бороться с ним.

— Не моя вина, что вы слишком тупой для своего поколения.

— Не судите, да не судимы будите, профессор. Гораций Слагхорн и его предшественник имели почти одинаковую квалификацию. Итак, вот моя дилемма. Я мог бы сдать экзамен прямо у Дамблдора и попросить его, чтобы держал вас в узде. Беда в том, что это прокатит только один раз. Конечно, есть еще небольшая проблема с пророчеством.

Снейп резко выдохнул:

— Он сказал мне, что вы не верите в пророчество.

— Не верю. И фактически ничто не подтверждает, что Волдеморт тоже верит в него.

Его руки замерли.

— Что вы сказали?

Я спокойно повторил тот же аргумент, который говорил Дамблдору, немного приукрасив в нужных местах. Снейп играл желваками и гневно сжимал кулаки, но не нашел, чем возразить и не делал никаких язвительных замечаний. Я размышлял, почему его так взволновали бредни в стельку пьяной пророчицы в свое время, но не решился спросить его об этом напрямую.

— Кроме того, я пришел сюда, чтобы обсудить ваше будущее в Хогвартсе, — сказал я.

Снейп фыркнул.

— Вы бредите, Поттер. Дамблдор — директор Хогвартса, а не вы.

— Это так. — Я ухмыльнулся. — Однако Хогвартс аккредитован Министерством и Международной Коллегией Колдунов. Он также получает 40% своего финансирования от Министерства, которое также контролирует СОВ и ТРИТОН. Я изучил правила Международной Коллегии Колдунов. Как члену Международной Коллегии Колдунов, которая аккредитует школу, нынешнему директору Дамблдору запрещается участвовать в заседаниях Комитета по образованию, и в настоящее время члены коллегии не самые его горячие поклонники.

Я очень тщательно подготовился к публичному оспариванию аккредитации Хогвартса.

— Я подам жалобу на вас и профессора Биннса, который, как мы все знаем, должен скорее обитать в Туалете Миртл, чем преподавать. В вашем случае, я собрал воспоминания в омут памяти, старые тесты и проверенные эссе. Пока мы говорим, мой поверенный тесно общается с моим адвокатом. Они планируют доработать жалобы в течение следующей недели и направить их в соответствующие инстанции. Я также заранее договорился поделиться своими находками и жалобами с Ритой Скитер, которая сделает все возможное и невозможное, чтобы закопать и вас, и Дамблдора. Если вы не согласны на мои условия, я лишу вас работы и репутации, и в следующий раз, когда я встречу нашего общего знакомого, смогу развлечь его сказками о тех временах, когда вы спасли мне жизнь. Кто знает, быть может, я даже упомяну о долге жизни, который вы задолжали моему отцу, — сказал я.

— Смерти моей хочешь? — Он схватил свою палочку со стола и направил ее прямо на меня.

Я выгнул бровь.

— Вы, наконец, поняли это, профессор. Если вы хотите, чтобы я отозвал свою команду юристов и держал свой рот на замке, вам придется согласиться на мои условия, — сказал я, не обращая внимания на палочку, направленную на меня.

Перед тем как спуститься сюда, я побывал в гриффиндорской башне и объявил, что Снейп вызвал меня к себе. Около пятидесяти человек знают, где я был. Если Снейп проклянет меня, у меня будут доказательство его вины.

— Чего ты хочешь? — прошипел он.

— Для начала, справедливой оценки. Вы будете оценивать всех студентов по тем же принципам, что и слизеринцев. Вы прекратите свою постоянную травлю. Меня не волнует, что вы ненавидели моего отца, но согласитесь, что я не он. Я даже не помню его. Вы отыщете чувство справедливости, запрятанную где-то в глубине вашего черствого сердца, и признаете, что меня зовут Гарри, а не Джеймс. Исходя из того немногого, что я знаю о нем, я не похож на своего отца.

— Вы в точности такой же, как он. Расхаживаете с важным видом в школе, как и он. — Он плюнул, и плевок попал мне в лицо.

Я вытер его рукавом и с омерзением посмотрел на Снейпа:

— Если бы вы знали что-нибудь о моей жизни, так бы не говорили, но вы застряли в своих жалких фантазиях и детских обидах. Можете и дальше лелеять свою обиду и ненависть, но прекратите свою дискриминацию по отношению ко мне и моему факультету. Если бы это было не так, вы обращались бы с Малфоем, так же, как и с Гермионой, Невиллом или любым другим студентом. Отныне вы будете наказывать учеников за махинации с чужим зельем. Вы будете держать в узде свою неприязнь к гриффиндорцам, перестанете метаться по классу и рычать на учеников как зверь, и будете учить нас по-настоящему. Или, клянусь могилой своей матери, я использую славу, которую никогда не хотел, чтобы уничтожить вас.

Он открыл рот, чтобы заговорить, но я оборвал его, не дав начать.

— Завтра у нас будет ваш урок. Я узнаю ваш ответ по вашему поведению на нем. Спокойной ночи, профессор. — Я шагнул было к двери, но остановился и повернулся назад. — И последнее. До Хогвартса, я любил зелья и историю. Это были предметы, которых я ждал больше всего. Меньше, чем за три минуты вы и Биннс уничтожили эту любовь. Я понимаю Биннса. Он призрак, окончательно застрявший в прошлом, который даже не замечает, что его нынешние ученики уже не те, что он учил при жизни. Но вы... я потратил годы, думая, что сделал что-то не так, что я как-то обидел вас. Я оправдывал самодурство человека, который мстил мне вместо моего отца. Однако, это не отменяет того, что вы устроили мне допрос по своему предмету на первом курсе, когда я еще только-только узнал, что являюсь волшебником. И вопросы ваши совсем не соответствовали уровню первого курса.

— Вы просто очередной богатый и заносчивый Поттер, — прорычал он.

— Мою мать звали Лили Майя Эванс. Я наполовину она, — сказал я сквозь зубы. Он замер. Ярость и боль смешались на его лице с другим чувством, которому я не мог подобрать названия. Его пальцы сжались вокруг палочки. — Очень мудро, профессор.

Я положил экзаменационный лист на его рабочий стол и вышел из кабинета.

Еще есть время. Официально он еще не выставил оценки.

_________________________________________________________________

Следующий урок зелий стал судьбоносным. Снейп все так же скользил между котлами, ехидно скалясь при виде наших усилий, но держал свои комментарии при себе. Один раз он даже выхватил ингредиент из рук Невилла, а затем показал ему, как надо измельчать хвосты тритонов и руководил его действиями, пока все ингредиенты не были добавлены в котел и тщательным образом перемешаны в нужном направлении. Невилл дрожал все время как лист на ветру, но к концу урока у него на лице появилась первая робкая улыбка. Впервые Невилл Лонгботтом сварил сносное зелье.

Но это было не единственным новшеством. Когда Малфой попытался бросить иглы дикобраза в мой котел, Снейп остановил его, поразив руку жалящим проклятием. Затем он приступил к лекции на весь класс об опасности махинаций с зельем другого студента и назначил Малфою отработку с Филчем. Он, конечно, не сделал никаких замечаний лично Малфою, но я и не ожидал от него такого «подвига».

Самый большой шок мы испытали к концу урока, когда Снейп официально вернул наши экзаменационные работы по противоядиям. Он положил мой пергамент рядом с котлом и протянул Гермионе ее работу, тихо прошептав: "неплохо". Похвала от Снейпа? Мне захотелось выбежать на улицу и посмотреть, не упали ли небеса на землю.

Я развернул пергамент. Оценка "T" была вычеркнута, а вместо нее рядом написано "П". Широко раскрыв глаза, я потер ее пальцем, чтобы удостовериться, что это не иллюзия. Затем я бегло просмотрел свою работу. Она была чистой. Он очистил ее от зелья и восстановил текст в первозданном виде. Я потерял всего пять очков.

Улыбаясь, я свернул его, сунул в сумку, и упаковал свой котел. Гермиона подозрительно посмотрела на меня и уже раскрыла рот, чтобы спросить как я этого добился.

— Позже, — произнес я одними губами.

— Можете идти, студенты, — прорычал Снейп, скорчив злобную гримасу, как будто вежливость по отношению к нам причиняла ему физическую боль.

Я повесил сумку на плечо и выскользнул за дверь. Потом прошептал свою оценку Гермионе на ухо и свернул на потайную лестницу, прежде чем она успела сформулировать новый вопрос или потребовать более подробных объяснений. Насвистывая про себя незамысловатую мелодию, я поднялся по лестнице наверх и прошел через пыльный коридор, который вел прямо к кабинету Моуди.

Я шел, стараясь наступать на цепочки наших с Моуди следов, пока не дошел до глухой стены; затем постучал по ней в особом порядке: шесть раз по верхней части и двадцать четыре — по нижней. Каждый раз три длинных и три коротких стука. Как только появилась дверь, я вошел в кабинет Моуди.

Тот отложил свое перо и холодно посмотрел на меня.

— Ну?

Улыбаясь, я достал свой экзаменационный лист из сумки и протянул ему. Он развернул пергамент. Его брови удивленно приподнялись, когда он прочитал оценку и комментарии Снейпа.

— Гораздо лучше. Постарайся объяснить мне теперь, как тебе это удалось?

Я плюхнулся в кресло напротив него. Потом пакостно ухмыляясь, пересказал ему свою встречу со Снейпом и его змеей. Глаза Моуди полезли на лоб, когда я дошел до того места, где угрожал Снейпу. Когда я закончил, Моуди все еще пытался сохранить серьезный настрой, но его губы все время подрагивали. Потом он не выдержал и начал смеяться. Его раскатистый смех полностью заглушил звук кружащихся и свистящих приборов, которыми он окружил себя. Все еще дрожа от дикого хохота, он с трудом сфокусировал свой взгляд на мне.

— Если бы я не держал в руках доказательство твоих слов, никогда бы не поверил. Гарри Поттер шантажировал Северуса Снейпа, декана Слизерина.

— Шантажирую, — поправил я.

— В самом деле, это полностью меняет дело, — саркастично заметил он.