Неправильно... или? (версия 2.0) (гет)

Дальше все было… как в тумане. Вот шаттл приземляется в ангаре «Нормандии» и я в который раз едва не теряю равновесие. Вот двое ребят укладывают на носилки Кайдена, при этом вдвоем с трудом отцепляя его руку от моей. Вот он, почувствовав это, хватает пальцами воздух, бормоча какие-то обрывки фраз, где четко можно разобрать только мою фамилию.

В какой-то момент я прихожу в себя, стоя у дверей лазарета. Рядом о чем-то спорят Чаквас и Андерсон.

— …если отключить усилитель… — доносится до меня. Это Чаквас.

— …еще и ею рисковать мы не… — это Андерсон явно пытается возразить медику. В конце концов эти двое приходят к консенсусу, Чаквас идет ко мне.

В ее слова я стараюсь вслушиваться, но у меня почему-то этого не получается. Перед глазами все мельтешит, да и последствия тех сине-фиолетовых разрядов, что я наверняка нахваталась, пока держала Кайдена в шаттле, сказываются. Однако, суть дела мною уясняется:

Отключить усилитель Кайдена, то есть временно вывести его из строя при помощи современных технических средств — риск. Подходить к биотику, который себя не контролирует — еще больший риск. Вырубить этого самого биотика какой-нибудь психотропкой — лучше сразу убить. Подпустить к этому биотику другого биотика, который если не утихомирит больного, то по крайней мере, не получит большого вреда от заряда «темной энергии» — минимальный риск. Именно по этой причине я оказываюсь парой минут спустя в лазарете.

Аленко на койке. Пристегнутый, чтобы не мог вскочить. Впрочем, это в его состоянии было сделать довольно тяжело и без креплений. Тут уж скорей «чтобы не махнул рукой и не угробил нахрен кого-нибудь».

— Лекарство начнет действовать только минут через сорок. До того момента ВАЖНО, чтобы он был спокоен, — дала мне последние наставления Чаквас.

Угу. А еще важно — чтобы этой сине-фиолетовой дряни вылетало как можно меньше. Чем больше он психует — тем больше таких случайных всплесков, которые в свою очередь провоцируют ухудшение состояния. Черт подери!

Пока все это крутилось в голове, я оказалась рядом с Кайденом. Тот по-прежнему бормотал что-то малоразборчивое, словно разговаривал с кем-то. Иногда проскакивали наши имена — мое, Ричарда, Райны… Словно он звал нас. Едва я прикоснулась к его ладони, как левое запястье сжали знакомые тиски. Ну и хватка…

— Рин…

Узнал по прикосновению? Вот это номер… Обычно такие вещи срабатывают только с людьми, которых хорошо знаешь и к которым привязан. Ну, есть еще логическое мышление, но сомневаюсь, что в его состоянии оно доступно.

— Кэй, все в порядке. Ты не говори ничего, хорошо?

— Рин, прости, я… — лейтенант чуть ли не до крови прикусил губу, одновременно закрывая глаза.

— Молчи и лежи. Это приказ. Я буду рядом.

На бледном лице мелькнула тень улыбки. Уже парой минут спустя страшного цвета разряды прекращают появляться. А я сама продолжаю тупо сидеть на полу рядом с койкой, казалось — полностью лишенная ощущений какой-либо реальности. Нет, реальным кое-что было: ощущение тисков на левом запястье. Сколько я так просидела — неизвестно. Но вскоре пришлось всеми правдами и неправдами отбрехиваться от Чаквас, которая вздумала прописать мне постельный режим в неродном и нелюбимом лазарете. В качестве аргумента мною был приведен тот самый «опасный момент» биотика без имплантатов, но док сообщила мне, что против человека, знакомого с принципами «случайного срабатывания» биотической силы, моя угроза не имеет никакого значения. Так что меня обкололи какой-то дрянью и уложили на соседнюю со спящим Кайденом койку. После этого Чаквас ушла, а я принялась мечтать. О душе — в первую очередь. Спать в прилипшем к телу комбинезоне решительно не хотелось. Мне вообще, мать вашу, спать не хотелось! Хотя по идее должно — наверняка любимый доктор въебала мне лошадиную дозу успокоительного.

Хм… Ну… С учетом того, что доктор копошилась с какими-то записями на другом конце помещения, у меня был прямо-таки нихуевый шанс отсюда свалить. Чем я и воспользовалась. А когда Чаквас заметила, что я стою в дверях, то поняла, что ловить меня уже поздно. Правда, вид врача с отпавшей челюстью доставил мне приятных ощущений.

Дорога к кают-компании прошла на автопилоте, как и изъятие из собственной тумбочки коробки с чаем и упаковки шоколадных конфет.

Да, чай тут у каждого свой. И кофе тоже. Нет, есть прилагаемое в пайках пойло, но даже я, привычная к «цейлонской трухе, собранной на девственных плантациях ближайшего пустыря рядом с нефтеперерабатывающим заводом» пить его не рисковала. Вообще — у Альянса в плане кормежки все пиздец как невесело для человека, который привык чувствовать, что именно он кушает. У меня с этой кашкой вкусовые рецепторы скоро отпадут за ненадобностью! Хорошо, что хоть шоколадки выручают.

Усевшись за стол, я принялась поглощать вкуснятину, а сняв датапад и положив его на стол, приступила к написанию рапорта.

— Ну и что ты тут делаешь? — рядом на кресло кто-то приземлился. Кто именно — я поняла по голосу. Раз на «ты» и без моего звания, то разговор опять будет неофициальным. Тем не менее, я вскочила с места, отдавая честь:

— Рапорт пишу, сэр.

— Я не о том. Тебе надо было быть в лазарете. Мне Чаквас сказала, что вколола тебе препарат, который должен был тебя еще минут двадцать назад вырубить, — Андерсон кивком головы указал мне на кресло, с которого я подорвалась.

— Значит, либо препарат отстой, либо со мной не опять, а снова, что-то не так, сэр, — хмуро ответила я, снова садясь за стол.

— Рассказывай, — в голосе Андерсона послышался металл.

— Что именно?

— Про вас с лейтенантом. С самого начала.

— На «Адегоне» нас познакомила девушка по имени Райна Уоллес, моя соседка по комнате. Вроде как у них с Аленко даже романтика какая-то была, но к последнему курсу это дело как-то само собой утихло. Но отношения оставались вполне хорошими.

— А у тебя с ним?

— А у нас с ним всегда в общении был напряг. Он не понимал, как я могу, такая-сякая, отрываться от коллектива, меня конкретно напрягало, что технарь, с которым мне не о чем поговорить, требует у меня быть в компании порой просто «для галочки», игнорируя мои собственные интересы. Терки были, но не особо существенные. На помощь мы друг другу приходили ВСЕГДА, когда требовалось. А потом, на Вершине, Аленко пообещал мне помочь, когда… — я осеклась, вопросительно посмотрев на Андерсона.

— Он должен был действовать вместе с тобой, Сайнворк и Брайантом, так?

— Да. Но отказался. Когда я у него просто спросила, была ли у него причина так поступить, он мне выдал… непонятную реакцию. Это было похоже на обиду на недоверие, но в то же время, являлось чем-то иным. Такое ощущение, что своим нападением в ответ на меня он пытался скрыть что-то. Раньше я думала — свою трусость. Сейчас понимаю, что именно. Перед высадкой я говорила с Джокером… с Джеффом… С лейтенантом Моро, то есть. Кайден слышал наш разговор. В лифте потребовал сказать то же самое в лицо. Я предложила обсудить все после высадки, но он ляпнул, что я стараюсь, чтобы эта самая высадка прошла более-менее гладко, ради медали. Ну… Меня это выбесило, думаю, почему именно — сами поймете.

Андерсон кивнул, а я продолжила говорить.

— На высадке нас отправили зачищать подсобку. Там была потайная комната, где спряталась часть врагов. Один из них был под маскировкой, сканеры его не обнаружили. Когда он в меня выстрелил, Кайден поставил барьер. Фиолетовый барьер. Меня это… не впечатлило — я просто ни черта не поняла тогда. Отыгралась за слова о «медальке», проехалась по нему за то, что он меня пытался прикрыть из-за того, чтобы… ну… Потом уже, в шаттле, мы вроде бы как разобрались со всем этим, но тут его накрыло отдачей и…

— И что теперь будешь делать?

— Разберусь с Кайденом. Постараюсь поговорить, объяснить все, попросить прощения. Хотя — не думаю, что простит. Видите ли, у нас на Адегоне были в почете анекдоты из разряда «идут L4, L3 и L2», а также шуточки вроде «а давайте сдадим «юзернэйм» в психушку? Всего-то надо подарить ему на день рождения L2». И я была одной из ярых поклонниц таких шуток. Может, поэтому он меня и ненавидел.

Андерсон откинулся на спинку кресла, складывая руки на груди. Было видно, что капитан о чем-то задумался, отвлекать его от этих мыслей мне не хотелось.

— Про имплантант ты не знала?

— Откуда? В личном деле тройка стоит.

— И что напишешь в рапорте?

— Аленко словил «последствия», не рассчитал силу — такое с каждым из нас бывает. Если собираетесь заставить меня писать что-то другое — вам придется это сделать самостоятельно, перед этим запихнув меня в могилу.

— И почему я не сомневался в этом ответе? — иронично протянул Андерсон. — Позволь дать тебе несколько советов, Айрин Шепард, раз уж ты служишь на этом корабле. Первое — никогда не ври мне. Не утаивай информацию, не замалчивай проблемы. Второе — твои бойцы теперь твоя семья. Не только на высадке, но и во время отбоя. Игнорировать проблемы своей семьи и не решать вовремя неурядицы — верный шанс оказаться в могиле или кому-то, или всем сразу. И третье — запомни: никогда не верь той информации, что дает тебе Альянс, на все сто процентов.

Вот тебе и на! А в каноне-то капитан прописан как эдакий парагон-верный-Альянсу-до-последней-капли-крови! Вроде как и с незабвенным Сареном Артериусом они поцапались как раз из-за того, что он выгораживал и Альянс в целом, и некую Кали Сандерс из Альянса в частности… Чего-то я не понимаю в этой жизни.

— Спасибо, капитан. Разрешите идти?

— Не разрешаю, — обрубил Андерсон. — По крайней мере до того момента, как ты мне не объяснишь, что у тебя с командой и почему на некоторых бойцов поразительно часто опрокидываются емкости с различными жидкостями.

— Аэм… — я поперхнулась воздухом. «Не ври мне, не замалчивай проблемы и не утаивай информацию», — мелькнуло в мыслях.

Вот, блять! Кто же знал, что наш капитан такой принципиальный?! С одной стороны, я должна радоваться, что попала к настоящему отцу-командиру, который за своих подчиненных горой. С другой — мне было даже после всей его помощи стремно немного рассказывать о своих проблемах. С учетом того, что рассказать всю подноготную отношения ко мне замечательного экипажа было равносильно «стукачеству»… Уй, блин… Тем не менее, рассказывать пришлось.

— Меня не любят с самого первого дня здесь. Старпом обзывает за спиной светящейся тварью, считает, что «Нормандия» прекрасно бы обошлась и без двух непонятных существ на борту. Часть экипажа его поддерживает, именно они получают пятна на форму за каждые десять нелестных слов, что я услышу.

— Как у тебя получается делать все незаметно? Я-то по записям догадался, что дело нечисто, а вот…

— А вот, — я выставила вперед палец наподобие пистолета и моя пустая чашка из под чая упала на бок. — Это азарийская техника, мне во время распределения повезло попасть в очень интересное место, где этому и научили.

— Почему азари согласились обучать человека?

— Потому что их попросила об этом другая азари, мой инструктор, Тэйли К'Ваос.

— Я так понимаю, что инициатором твоего обучения был агент Спецкорпуса.

— Откуда вы…

— На твоем деле успела появиться характерная отметка от некоего Арктуса. Так что за твоими действиями теперь будут наблюдать не только в Альянсе. И я не знаю, но очень хочу узнать, как тебя угораздило вляпаться в самое большое дерьмо во всей Галактике.

— Арктус не такой, как Сарен, — вспылила было я. И тут же поняла, что выдала себя. Но было поздно.

— Откуда ты знаешь… — глаза Андерсона недобро сощурились.

— Книга. Сомневаюсь в достоверности ВСЕХ описанных в ней событий, но суть такова: некий лейтенант, фамилия начинается на «А», служит на корабле Гастингс. Поступает сигнал об атаке на Сайдон, этот самый лейтенант сталкивается там с наемниками, еле успевает вместе с группой высадки покинуть заминированную базу, после чего расследует причины атаки. Находит некую Кали Сандерс, которая прячется на Элизиуме у своего отца Джона Гриссома.

— Это было не на Элизиуме, но пока что все верно.

— Кроган-наемник Скарр нападает на них, на помощь вовремя приходит Сарен. Кали врет, что лаборатория занималась изучением биотиков, на самом деле это не так — велись разработки Искина. При этом доктор то ли Чань, то ли Хуань, то ли еще какая-то хрянь нашел древний артефакт рядом с Вуалью Персея. Сарен и «А» с разных сторон идут к разгадке, причем у каждого свои методы. Лейтенанта выдвигают в кандидаты на Спектра…

— Причем его мнения никто не спрашивает, — хмыкнул Андерсон. — Продолжай.

— Сарен позволяет наемникам похитить Кали Сандерс, чтобы проследить за ними и узнать местоположение их главной базы. Вы предлагаете ему сделку: не путаетесь под ногами, а взамен он дает вам полчаса, чтобы найти Сандерс. Пока вы ищете девушку, Сарен взрывает завод. Сарен это сделал, чтобы скрыть всю информацию о том странном артефакте. Вы уезжаете и убираетесь с той планеты, не помню ее названия… Ну а потом Сарен обливает вас грязью — дескать, из-за вас ему пришлось взорвать завод. Про артефакт никто ничего и слушать не хочет, вашу кандидатуру отклоняют… Типа хэппи энд, в общем, с большой сюжетной завязкой.

— Сюжетной завязкой? — выразительно произнес Андерсон.

— Что, «А» сказала, надо и «Б» говорить? Этот артефакт еще всплывет. И Сарен тоже. Если вдруг на Иден Прайм найдут протеанский маяк. Если вдруг у нас на борту появится СПЕКТР… Вот тогда будет такой огонек, что только успевайте прикуривать.

— Если, то есть точно ты не уверена?

— Ну… В игре события происходят в 2183. Основной игровой персонаж обладает знакомой фамилией «Шепард» и служит на «Нормандии». Многообещающе звучит, правда? — я фыркнула.

— Рассказ. По этой игре. От начала и до конца. И уйдем отсюда.

— Куда? — вздохнула я.

— Ко мне в каюту. Разговор будет долгим.

Тяжело вздохнув, я проследовала за Андерсоном в знакомое мне помещение. За два года тут изменилось… нихрена. Все тот же порядок, как у робота-сквоттера. Ощущение, что тут живут иногда. Раз в году. Никакого соответствия жилому помещению. Мы оказались по разные стороны стола. Но прежде, чем я начала рассказ, сочла нужным предупредить.

— Поскольку речь идет, в целом, о моей будущей судьбе, давайте сразу договоримся: не надо пытаться меня опекать, не надо делать все возможное, чтобы все события, через которые в конечном счете придется пройти, попросту не состоялись. Пока что я единственный известный мне Шепард и если вы уберете меня с доски — неизвестно, что будет впоследствии. Кроме того, я подозреваю, что в этом случае Аликой или кем-то еще будет найден другой подходящий объект для этой жизни, а отправлять на смерть кого-то вместо себя я не хочу.

— На смерть, — глухо произнес Андерсон, исподлобья глядя на меня.

— Угу. Типа миссия по спасению всея Галактики от Жнецов подразумевает либо подрыв главного героя со всеми потрошками, либо перевод его разума в тело всех Жнецов вместе, либо же красивое падение вниз с одновременным разносом на кусочки. Хотя, по поводу концовки лично у меня есть масса сомнений и вопросов — наверняка что-то не доделали биовары, так торопились третью часть в прокат сдать, что ляп на ляпе и ляпом погоняет.

— И тем не менее…

— Ну, начинается все, как я уже сказала, на Иден Прайм.

Рассказ затянулся до глубокой ночи. В ходе этого рассказа нами с Андерсоном были сделаны следующие выводы:

1. Всех, кого можно спасти — спасать. Уж если я обладаю таким знанием будущего, хоть и частичным, хоть и наверняка не совсем точным… Не использовать это знание, значит — гарантированно все просрать.

2. О том, что было и будет — молчать. Поскольку в этом случае мы с незабвенным капитаном окажемся в соседних палатах с мягкими стенами. Если даже Андерсон, бывший чуть ли не свидетелем моего попадалова на Элизиум, периодически спрашивал у меня, какие именно вещества я употребляю…

— Эх, если бы можно было бы сейчас вот так вот взять, завалиться с тобой под мышку в штаб командования Альянса на Арктуре… — мечтательно протянул Андерсон, откидываясь на спинку кресла и задумчиво разглядывая меня.

— Угу. И губозакаточную машинку в студию, — невесело фыркнула я. Невесело в основном было от осознания того факта, что даже обладая сведениями о ходе сюжета я решительно не могу эти сведения каким-то образом обратить на пользу в глобальном плане.

Ну ок, допустим, берем Иден Прайм. В состоянии ли мы предупредить колонию об атаке гетов? Нет, потому что сразу пойдут вопросы из разряда «откуда знаете». И это в худшем случае. В лучшем — просто не поверят, поскольку гетов не было видно вот уже триста лет.

Допустим, я без труда вытащу из лап смерти Дженкинса. Просто не пущу его вперед, или закину на него мощный барьер. К примеру я также легко могу не делить команду на Вермайре, или отправить с Киррахе намного больше, чем одного бойца, таким образом позволив им вовремя продраться к точке встречи. Ну и еще в таких же ситуациях, когда изменить что-либо можно по принципу «знал бы, где упасть — соломки постелил бы». Ну а в глобальном плане… Наверное, тут сама суть в том, чтобы пройти игру и сдохнуть. Вроде как уже этим я обеспечу максимально хороший конец игре. Если события этой игры будут иметь место быть. Все, допрыгались, я выражаюсь как мастер Йода и снова хочу спать.

Заметив мое состояние, Андерсон отправил меня восвояси. Уже укладываясь спать в своей каюте, я было пожалела о том, что рассказала ему вот прямо начистоту все от самого начала и до конца. Вижу же, что будет казниться мужик тем, что именно он, по сути, определил судьбу девочки из другого мира, дав ей «проклятый жетон» с нужной фамилией. С другой стороны… Разве не я сама определила свою судьбу в тот же самый день? Могла бы и отказаться, верно? Так что нет — судьбы наши решает вовсе не провидение. И даже не другие люди. А только мы сами.