Нити Судьбы (гет)

Глава 26

Стены и мосты

Между строк знакомых доброй сказки,

Сочиненной только для двоих,

Мы опять найдем чужие маски

И опять забудем о своих.

Снег и слезы. И живое пламя.

Но, увы, истек недолгий срок.

Снова город ослепил огнями,

Снова пыль бесчисленных дорог...

(Эланор Гэмджи)

— Драко, я не могу туда пойти! — Гермиона жадно глотала воздух, стремясь успокоить отчаянно колотящееся в груди сердце. Её лицо, до того бледное, приняло практически белый оттенок. В глазах, наполненных слезами, плескался неподдельный страх.

Они с Драко уже около пяти минут находились в своей комнате. Он притащил её сюда в полуобморочном состоянии, сославшись на то, что у неё начался очередной Призыв, а теперь тщетно пытался успокоить.

В голове не укладывалось, как подобное могло произойти. Она знала, что допустила целый рад ошибок, что создала отнюдь не идеальный мир, но никак не могла предположить, что окажется в нём по одну сторону с Томом Реддлом.

— Прекрати, — строго сказал Драко, в голосе была стальная уверенность. Даже если он испытывал сомнения, то умело это скрывал. — Пока что никто не причинит нам вреда. Ты прекрасно знаешь это.

— Тебе легко говорить, — не унималась Гермиона. — Ты и там был на этой стороне!

Глаза Драко сузились. Он посмотрел так, что она непроизвольно отшатнулась и прижала руки к груди, желая защититься.

— Здесь нет никаких сторон, Грейнджер! Здесь всё по-другому, — прошипел он. Гермиона лишь затравленно на него посмотрела, рвано и тяжело дыша. Она выглядела так, словно лишится сознания в следующее мгновение.

— Нам надо спуститься туда, Гермиона, — сказал Драко мягче. — Без этого мы не сможем решить, как быть дальше.

— Я понимаю, — она слабо кивнула. — Но я не знаю, как смогу заставить себя сделать это... Мне очень стыдно, что я стала такой никчемной и слабой! — её голос зазвенел, а пальцы сжались в кулаки.

— Я не имею права осуждать тебя в такой ситуации. Но постарайся всё-таки взять себя в руки, — довольно холодно отозвался Драко. Он понимал, что она ждала не этого. Но времени и желания успокаивать сейчас не было. К тому же, жалость сейчас не пойдет на пользу.

— Хорошо, — Гермиона сглотнула, встала, и, резким движением откинув назад волосы, направилась к двери. Её лицо приняло непроницаемое выражение, хотя внутри по-прежнему бушевал ураган.

* * *

Гермиона судорожно втянула воздух, как будто этот вздох мог стать для неё последним. Пока дверь ещё не была открыта. Драко пообещал, что всё сделает сам, и ей даже не придется говорить. Это весьма кстати, потому как сейчас она была не способна выдавить из себя ни слова. Перед глазами проносились картины из прошлого. Воображение в красках вырисовывало даже то, о чём она знала лишь по рассказам. Убийства, пытки, кровь; Черные Метки и преследования магглорожденных, смерть родителей Гарри, министерство, тело Седрика Диггори с остекленевшим взглядом, в котором уже никогда не будет жизни. Она старалась гнать эти мысли прочь, убедить себя, что всё это было там, а здесь по-другому, совсем иначе. Но тошнота, подкатившая к горлу, звон в ушах и болезненные удары сердца никуда не исчезали.

Когда Драко прикоснулся к ручке и начал открывать дверь, всё внутри у Гермионы сжалось в одну точку, а затем рассыпалось на осколки. Но это длилось лишь миг. А потом она увидела мужчину, сидящего за столом в дорого обставленном кабинете. На вид ему можно было дать примерно сорок лет. На лице отражался отпечаток прожитых лет: бледную кожу покрывали неглубокие морщины, а в волосах, когда-то угольно черных, виднелись седые пряди. Вальяжная поза и легкая отстраненная улыбка выдавали человека, который знает себе цену, но при этом не станет прямо показывать превосходство. Уверенный взгляд темных глаз пронизывал насквозь. Гермиона как будто приросла к полу. Объективно она понимала, что бояться нечего, но потрясение было слишком велико. Где-то на уровне локтя она почувствовала прикосновение теплой ладони Драко к своей одеревеневшей руке и на отяжелевших ногах направилась к стульям, стоящих напротив стола Реддла.

— Привет, — спокойно сказал тот. — Присаживайтесь. Гермиона вздрогнула от звука его голоса, низкого и глубокого, а фамильярность этого обращения несколько покоробила. Гермиона надеялась, что выглядела не слишком напуганной.

— Здравствуйте, — выдавила она из себя. Голос прозвучал на удивление ровно и звонко. Краем глаза увидела, как Реддл и Драко пожали друг другу руки, вскоре последний опустился рядом с ней и закинул ногу на ногу. Он выглядел настолько спокойным, что Гермиона никак не могла решить, восхищаться ей или злиться.

— Очень рад познакомиться с вами, — начал Том Реддл. — Ребята рассказали мне вашу историю, и она очень меня заинтересовала. Мне бы очень хотелось задать вам несколько вопросов.

Драко кивнул, и вскоре у них с Реддлом завязался разговор. Гермиона слушала их внимательно, но предпочитала молчать. Ей нужно было осмыслить всё, что сейчас происходит. Малфой рассказывал Реддлу об их злоключениях, другом мире, расспрашивал о деятельности РОК и других организаций, конечной цели Альянса, государственном устройстве и подробностях жизни в ОММГ.

Гермиона была поражена, как легко они нашли общий язык. Подсознательно она искала в Реддле признаки Волдеморта: сумасшествие, враждебность, жестокость; но ничего не находила. Человек, сидящий напротив неё, никак не желал увязываться в сознании с чудовищем, которого она видела лишь однажды, но запомнила на всю жизнь.

Рассказ Реддла о Конфедерации, политике правительства, целях Альянса прошел для Гермионы как в тумане. Но общую канву она уловила. В целом это соответствовало тому, что она читала в книгах, данных Клариссой. Власть, сосредоточенная в руках у небольшой группы людей, отчаянно стремящихся её удержать, провозглашение равенства, жесткая цензура и тотальный контроль над действиями всех граждан... По словам Реддла, большинство жителей ОММГ не понимали истинной сути происходящего. Общественное мнение искусно формировалось таким образом, что люди искренне верили в непогрешимость властей и своё счастье. Целью сопротивленческих организаций являлась обратная пропаганда, а, в конечном счете, смена власти. Гермиона хотела спросить, не для того ли Реддл затеял всё это, чтобы однажды самому встать у руля, но потом разговор коснулся магглов, и Гермиона была до того поражена, что забыла об этом. Потому что он отзывался о них спокойно и дружелюбно. Специально подчеркнул то, что сам вырос в смешанной семье, посетовал на то, как непросто живется им в этом обществе, несмотря на формальное равенство. Привычный мир Гермионы в этот момент пошатнулся.

Потом Драко спросил про Кодекс. Гермиона помнила, что недавно они обсуждали это с ребятами из РОК. Те сказали, что, несмотря на то, что тот является главным законодательным актом всей Конфедерации, и именно на его основе строятся законы всех её членов, увидеть его не представляется возможным. Том Реддл пояснил, что Кодекс существовал в единственном экземпляре и хранился в Страсбурге в здании Совета Конфедерации. Это единственный документ, зачарованный сильнейшим заклятьем. Никто не имел права нарушать его. В его составлении участвовали главы стран, принесших победу над Грендевальдом. И в их числе нынешний глава правительства — Альбус Дамблдор.

* * *

Когда Реддл обратился к ней, Гермиона откликнулась не сразу. Как сквозь сон услышала вопрос:

— Ну что, Гермиона, поедете на слёт по «Межкультурной коммуникации стран Конфедрации»?

— Что?.. — она недоуменно посмотрела на него затуманенным взглядом. О чём он вообще? Только через несколько секунд до сознания дошел смысл этой фразы: Реддл говорил об её освобождении от учебы.

Он снисходительно улыбнулся, протягивая ей карточку с надписью «Гермиона Грейнджер. Клуб Согласие», и бумагу, которая свидетельствовала о том, что она отправлена волонтером на слёт в Эдинбурге.

— А разве это не будет подозрительно? Ведь о таких серьезных мероприятиях наверняка знают в школе, — усомнилась она, рассматривая карточку.

— Всё в порядке, мисс Грейнджер. Этот слёт действительно будет проходить в указанные даты. Он приурочен к прошедшему празднику. Ну а то, что вас там не будет, это уже другой разговор. Но наши люди оповещены, так что не волнуйтесь, — пояснил Том Риддл. Гермиона нахмурилась. Обман подобного рода казался ей делом очень ненадежным, но выбора не было.

— Спасибо. Надеюсь, всё пройдет хорошо, — ответила она деловым тоном, не выдающим её сомнений.

— Я тоже. Если у вас возникнут проблемы с МакГонагалл, вы можете указать ей номер каминной сети на вашей идентификационной карточке. Наши люди помогут вам убедить её. Но это на крайней случай.

— Спасибо, — произнесла Гермиона.

— Не за что. Я надеюсь, это поможет вам в поиске Книги.

В поиске Книги?! Гермиона вздрогнула, как будто её, ещё не очнувшуюся от долгого сна, облили ледяной водой.

— А зачем вам нужна Книга? Вы всё равно не сможете писать в ней, — резко спросила она почти с вызовом.

— Такую вещь в любом случае лучше иметь при себе. Чтобы она не досталась нашим противникам. Ведь правда?..

Гермиона кивнула, изо всех сил пытаясь поверить, что причина лишь в этом. Очень хотелось выйти отсюда и осмыслить увиденное и произошедшее. Будто прочитав её мысли, Том Реддл произнес:

— Я думаю, что мне уже пора. И вам лучше бы отдохнуть. Завтра у всех будет непростой день. Было приятно пообщаться.

— Нам тоже, — ответил за обоих Драко, и они покинули кабинет.

* * *

Гермиона осела по стене. От перенапряжения у неё подкашивались ноги. Всё тело неприятно ломало. Ощущение было схоже с тем, что она испытывала во время призыва, только в разы слабее. Но это не делало его менее неприятным.

— Что ты думаешь об этом? — спросила она у Драко, смотря на того снизу вверх.

— Я думаю, что ты зря боялась. Этот мир изменил не только тебя и меня.

— А тебе не показалось странным, что ему нужна Книга? И вообще всё это... Я так и не поняла, какое общество хочет создать Альянс. Свержение власти не может быть конечной целью... — произнесла Гермиона сбивающимся голосом. На её бледном лице появился нездоровый румянец, выдававший серьезное внутреннее потрясение.

— Послушай... — Драко опустился на корточки и сжал её оледеневшие руки в своих. — Я не могу поручиться за них, но пока что нам лучше держаться с РОК. Во всяком случае, мне кажется, что это разумно.

Гермиона часто закивала и позволила Драко помочь ей встать с пола. Он усадил её на кровать. — Попробуй заснуть, — попросил Малфой.

— Хорошо...

Ей нравилось, что он заботился о ней — это было ново и очень приятно. Вдруг в дверь постучали.

— Войдите, — крикнул Драко. В комнату заглянула Луна.

— У вас всё в порядке? — спросила она. — О чём спрашивал Том?

Гермиона поморщилась, услышав это обращение. До сих пор оно казалось непостижимым.

— О Книге Судеб, — ответила она чуть более грубо, чем следовало бы. — А почему вы все называете его просто по имени? Ведь, как я понимаю, он гораздо выше вас по статусу.

— Он сам настаивал на этом. Сказал, что мы одна команда, и не стоит стеснять друг друга ненужными формальностями.

Гермиона перевела взгляд она Драко, пытаясь угадать его мысли по выражению лица. Уж кому, как ни ему знать, что в том мире приближенные Тома Реддла называли его не иначе, как Лорд.

— Завтра у нас подъем в шесть часов, чтобы успеть собраться и успеть трансгрессировать в школу к Торжественному открытию, — сказала Луна и, пожелав им спокойной ночи, вышла.

* * *

Пробуждение было болезненным — слишком яркий свет, слишком громкие звуки, звон в ушах и внутренняя дрожь. Несколько минут она сидела, поджав под себя ноги, замотавшись в одеяло, и не желая вылезать. Драко в комнате не было. Он встал гораздо раньше и уже успел получить Мантию-невидимку, которую нужно было забирать под роспись в штабе Альянса Сопротивления. И хотя Гермиона пыталась убедить его, что в его присутствии в Хогвартсе нет никакой необходимости, и она справится сама, он настоял на том, чтобы поехать тоже. Затея была довольно опасной, ведь все входы и выходы школы проверялись во избежание проникновения посторонних лиц. Тем не менее, Драко удалось уговорить Блейза разрешить ему пройти через один из потайных ходов.

На душе у Гермионы было неспокойно. Сегодня им предстояло пережить многое. Она проспала довольно долго, но чувствовала себя разбитой. Драко включил свет около получаса назад, всё это время Гермиона не спала, но так и не смогла заставить себя вылезти из-под одеяла, но момент сделать это всё-таки настал.

Первым неприятным сюрпризом оказалось то, что её школьной формы здесь не было. Как Гермиона не подумала об этом раньше, оставалось загадкой. Но сейчас явно было поздно отправляться к Рону или домой. Ей пришлось взять старую форму Клариссы Рейвери, которая уже не нуждалась в ней, так как закончила школу два года назад. Гермиона подогнала одежду под свой размер: благо, магия позволяла это сделать. В глаза бросилось то, что форма как будто не принадлежала ни к какому факультету. Подкладка мантии была невнятного серебристого цвета, галстук — классической бордово-серой расцветки, а на гербе были изображены замок и сова. Гермиона не могла понять, в чём дело. Хотелось прямо сейчас спуститься вниз и всё выяснить, но время очень сильно поджимало. Она собрала волосы в пучок и направилась вниз на завтрак.

Там была такая суматоха, какой она не видела в штабе ещё ни разу. Все бегали, шумели, что-то искали... Гермиона ела свою порцию омлета без аппетита, практически насильно запихивая в себя каждый следующий кусок. С выяснением того, что случилось со школой, пришлось повременить, потому что сейчас всем было явно не до неё.

По дороге наверх она встретила Драко. Он присвистнул, окинул её оценивающим взглядом и произнес:

— Ничего себе! Классно выглядишь! И ты хотела, чтобы я отпустил тебя одну? — с этими словами он схватил её за талию и властно притянул к себе. Гермиона принялась вырываться. Сейчас ей было не до флирта. Её подташнивало, страшно хотелось спать, и было очень тревожно. К тому же, она не очень хорошо понимала, что особенного было в её облике.

— У нас полчаса до выхода, — пробубнила Гермиона недовольно. — Мне надо всё проверить и собраться с мыслями.

— Ладно-ладно, — Драко отпустил её, нарочито медленно убрав руки. — Можешь идти. Кстати, Блейз просил тебя спуститься вниз. Даст кое-какие инструкции. И у тебя прическа растрепалась, — он усмехнулся и накрутил на палец выпавшую кудряшку.

Всё остальное время до выхода Гермиона провела как в тумане: выслушала монотонные инструкции о том, как ей придётся проходить в школу, получила необходимые пароли для возвращения в штаб и прямой портключ на экстренный случай.

Потом она попросила Зелье от укачивания при перемещениях и, следом за Блейзом и Луной вошла в камин. Они оказались в одном из баров в Хогсмите. Как выяснилось, попадать в школу теперь можно и напрямую, но чтобы не выдать местонахождение штаба, они всегда перемещались сюда, ведь хозяин бара тоже являлся членом Альянса и охотно их прикрывал. Гермиона ещё раз поразилась, какими масштабными являются силы Сопротивления.

Дорогу до Хогвартса пришлось преодолевать пешком.

Вскоре ноги Гермионы разболелись так, что она морщилась на каждом шаге. Хотелось, чтобы кто-нибудь понес на руках. Вспомнился Драко, который сейчас, должно быть, пробирался по какому-нибудь потайному туннелю. Сердце тревожно забилось. Хоть бы его не поймали! И зачем только она позволила ему так рисковать?..

Хогвартс изменился до неузнаваемости. Казалось бы, перемены коснулись лишь мелочей, но ведь именно из них складывался привычный образ ставшей уже родной за семь лет школы.

Четыре флага больше не украшали башни, на гербе не были изображены лев, барсук, змея и орёл, потому что факультетов больше не было. Теперь были только четыре группы, распределение куда происходило жеребьёвкой: только воля случая, никакой магии или личных предпочтений. Меняться было нельзя. Гермиона училась в третьей группе вместе с Гарри; Рон был из первой, а Луна с Блейзом — из второй.

С одной стороны, такая система провозглашала равенство: здесь не было вражды между факультетами, не было и тесной дружбы внутри них. Хотя баллы группам по-прежнему начислялись, большинство студентов заботилось только о себе. Гермиона не решалась судить, хорошо это или плохо. Как человеку, склонному к индивидуализму, ей виделись определенные плюсы, но всё же такое нарушение привычного уклада сильно коробило.

Наконец они дошли до входа. К этому моменту Гермиона почти не чувствовала ног. Теперь нужно было пройти через ворота, прикоснувшись ладонью к специальной табличке, расписанной рунами, которая распознавала их как учеников Хогвартса и пропускала внутрь защитного поля. Блейз сказал, что такие есть у каждого входа и выхода, доступного для студентов. И если кто-нибудь попробует несанкционированно проникнуть в школу, система тут же подаст сигнал Стражам Спокойствия. Сердце Гермионы тревожно забилось. А как же Драко? Почему никто его не предупредил?! В голову закралась мысль о том, уж не решило ли Сопротивление разлучить их?

До чего же глупым бывало порой его упрямство!

Хотелось спросить о нём у кого-нибудь из своих спутников, но сейчас это было слишком опасно, поэтому она лишь сглотнула, молясь про себя, чтобы всё прошло нормально.

Она прошли в сторону Большого Зала. До начала торжественного открытия оставалось около десяти минут.

— Твой стол ближний слева, — прошептал ей на ухо Блейз, поравнявшись в толпе, образовавшейся около парадного входа. — Помни, что я тебе говорил. Вместо уроков сразу идешь к МакГонагалл, а потом уходишь отсюда как можно быстрее. Наша программа сильно отличатся от вашей, и лучше тебе на уроках не появляться. Увидимся на выходных, дашь подробный отчет. Удачи!

Гермиона кивнула машинально, все её мысли по-прежнему были заняты Драко.

Сквозь шум она услышала, как кто-то зовет её по имени. Оглянувшись через плечо, заметила Рона. Тот отчаянно пытался пробраться к ней через толпу, но в условиях давки это было не самой простой задачей. Гермиона предпочла сделать вид, что она его не видит, и, наконец, прошла в зал. Она старалась держаться уверенно и непринужденно: прямая спина, ровная походка, спокойный взгляд. Каких же усилий ей это стоило...

Гермиона заняла место у края стола так, чтобы все ближайшие места рядом с ней оказались заняты — это на какое-то время огородит от общения с Роном. Перспектива разговора с ним вводила в панику. Она понятия не имела, как объяснять свой побег и, куда хуже, грядущие планы по пропуску школу в течение двух недель.

«Когда же начнется...» — думала Гермиона, кусая губы и умоляя время идти быстрее. Рон уже прошел в зал, и направлялся прямиком к ней. В этот момент громкий голос оповестил: «Просьба всем студентам занять свои места», и в зале появилась МакГонагалл. От неожиданности Гермиона уронила вилку, которую до того вертела в руках.

Рон поспешно приземлился где-то на другом конце стола, и девушка облегченно вздохнула.

* * *

МакГонагалл произнесла длинную речь о Годах Мрака и важности прошедших праздников, потом дала напутствие на семестр, и призвала к дисциплине и усердной учебе. Гермиона слушала в пол уха, её мысли были далеко.

Потом играл гимн Конфедерации, и все встали. Гермионе казалось, что она спит, и всё это лишь снится ей — настолько неправдоподобным и чужим здесь всё выглядело.

Есть не хотелось. Вид деликатесов, появившихся на столе, вызывал новый приступ тошноты. Она рассеянно колупалась в пирожном, так и не взяв в рот ни крошки.

Вдруг на плечи легли чьи-то руки. Гермиона подскочила на стуле и сбила стакан с соком своего соседа. К счастью, тот уже допил его почти полностью, поэтому на скатерть попало лишь несколько капель.

— Извини, — бросила она машинально, нервно обернулась, но никого не увидела. Все взгляды близ сидящих людей были устремлены на неё.

«Тише! Это я» — услышала она еле различимый шепот у себя над ухом. Драко! Сердце пропустило пару ударов. Он здесь, он в порядке... И всё такой же невыносимый! Это же надо было так её испугать...

«Жду тебя в коридоре за колоннами» — выдохнул он настолько тихо, что Гермиона не была уверена, не показалось ли ей. Быстро встала и направилась к выходу. Спиной чувствовала, что на неё смотрят. Впрочем, неважно. Быть может, ей просто стало плохо, и она пошла в туалет. Тем более что после гимна некоторые студенты уже покинули зал. Значит, это не запрещено.

-Ты придурок! — закричала Гермиона, когда почувствовала, как он притягивает её к себе. Ей казалось, что она сошла с ума. Обниматься с невидимкой — это уже слишком.

Осознание бесконтрольности ситуации выводило из себя. Его руки крепко держали её за талию, а горячее дыхание обжигало. — Отпусти меня! — произнесла Гермиона почти умоляюще. — Если нас кто-нибудь увидит, то наши приключения закончатся прямо здесь.

— Никто не увидит, — отозвался он и прикоснулся губами к её шее. У Гермионы перехватило дыхание. Нервное напряжение достигло своего предела. Злость на Драко за необдуманное поведение, страх и радость от того, что с ним всё в порядке, смешались, лишая рассудка. От его прикосновений закружилась голова. Даже то, Малфой был невидим, почти не смущало. Ей не хотелось, чтобы он останавливался.

Сзади послышались шаги. Гермиона еле успела отшатнуться от Драко. Поправила волосы и вышла из-за колонны. На неё в упор смотрел Рон. Всё внутри похолодело.

— С кем ты разговаривала? — спросил он подозрительно.

— Ни с кем. Я просто не очень хорошо себя почувствовала и решила подышать, — сбиваясь, начала Гермиона, желая провалиться под землю. Она никак не могла восстановить дыхание.

— Я четко слышал голоса, — не отступал Рон.

— Разве? Наверное, тебе показалось...

— Пусть так, — Рон вздохнул. Было видно, что он не поверил. — Где ты была всё это время?

— Я... Пойдем присядем, — Гермиона в миг преодолела разделявшее их расстояние, схватила его за руку и потащила в сторону ниши в стене. — Ты же помнишь, как я мечтала попасть на слет участников стран Конфедерации? — начала она, когда они сели. Старалась, чтобы голос звучал уверенно и радостно.

— Нет, не помню, — пожал плечами Рон.

— Разве?.. Это странно, — Гермиона попыталась удивиться искренне, но вышло не очень убедительно. — Видно, ты забыл, — продолжила она. — Представляешь, я таки получила официальное приглашение и еду туда волонтером, — она вытащила из сумки пергамент и показала его Рону. Тот взглянул равнодушно и снова с сомнением посмотрел на Гермиону. — Буду заниматься организацией, помогать делегатам... — затараторила она.

— Поздравляю, — Рон ответил сухо. — Где ты была? — серьезно спросил он.

— Проходила отбор, подготовку. У нас было соревнование в три этапа. Пришлось показать себя во всей красе. Мне даже пришлось трансгрессировать в Эдинбург, где будет проходить слет. Ты знаешь, я раньше никогда не была так далеко от Лондона. Нам организовали экскурсию. Это было здорово! — Гермиона была поражена, как легко вся эта ложь зарождалась в голове и слетала с языка. Она так увлеклась, что почти поверила, что и правда была в Эдинбурге.

— Сомневаюсь, что собеседование проходило в ненаносимом объекте. И ты могла бы предупредить меня о своих планах, а не сбегать через окно. Так где ты была? — холодно проговорил Рон.

Гермиона пыталась подготовить себя к этому вопросу с самого утра, но он всё равно застал врасплох. И она до сих пор не придумала ответа. Решив, что лучшая защита — это нападение, уязвленно воскликнула:

— Как ты мог заставить меня пройти через это?! Ты и представить себе не можешь, как это тяжело — переносить Призыв! И ты запер и обманул меня! После такого я вообще собиралась перестать с тобой разговаривать, так что скажи спасибо, что я вообще что-то объясняю.

Гермиона так хорошо вжилась в роль, что её глаза гневно засверкали, а потом она отвернулась, рвано дыша. На деле же новость о том, что это Рон подал на неё в розыск, оказалось очень легко принять, хотя ещё недавно она пыталась оправдать его хотя бы для себя.

— Прости... — Рон растерялся и опустил взгляд. Это было как раз то, что нужно. Но в следующий момент он сделал то, к чему Гермиона не была готова. Подавшись вперед, притянул её к себе и крепко обнял. Стало трудно дышать. — Я не хотел причинить тебе боль, честно. Я очень беспокоился и думал, что делаю как лучше. Мне так жаль!

— Не задуши меня, пожалуйста, — выдавила Гермиона, пытаясь вырваться.

— Больше никогда не заставляй меня так нервничать, — выдохнул Рон, так и не дав ей освободиться.

— Хорошо, я постараюсь, — пообещала она, надеясь, что он всё-таки отпустит её.

— Но пожалуйста... Давай больше не будем держать друг от друга секретов? — попросил Рон, отстранившись. Сжал её руку. — Ты моя невеста, и я имею право знать, где ты находишься.

Невеста? С каких пор она его невеста?

Гермиона вздрогнула и поморщилась.

— Хорошо,— выговорила она, — чтобы ты не переживал, говорю, что ближайшие несколько дней буду на слете. Больше не подавай на меня в розыск, иначе это может закончиться очень плохо.

— Так почему же они всё-таки находятся в ненаносимом объекте? — Рон не желал отступать и выжидающе смотрел на Гермиону. Паника накрыла её волной. Стало понятно, что так просто отделаться не получится. Или...

Она не знала, что на неё нашло. Страх разоблачения был слишком силен, а вопросительный взгляд Рона с каждым мгновением становился невыносимее. Гермиона стремительно приблизилась к нему и поцеловала в губы. Зажмурилась, попытавшись не думать о том, что вытроряла. Впрочем, она не делала ничего особенного. Он сам секунду назад сказал, что они помолвлены.

Отстранившись, Гермиона провела рукой по его щеке и, не отпуская взгляда, в котором больше не было подозрительного укора, сказала:

— Пожалуйста, не ходи больше в Управление. Я знаю, что делаю, и всё будет хорошо.

Старалась, чтобы голос звучал нежно и доверительно. Если Рон и хотел что-то возразить, то не смог. Он закашлялся, покраснел и быстро кивнул. Желая закрепить результат, Гермиона попросила:

— Пообещай, что не будешь меня искать, а потом я вернусь, и мы снова будем вместе.

— Обещаю, — произнес Рон тихо. И Гермиона была уверена, что он не нарушит слово. Позволив ему обнять себя на прощание, она встала и направилась к кабинету директора.

Проводив невесту взглядом, Рон Уизли пошел в сторону входа в Главный зал, но спотыкнулся на ровном месте и растянулся на полу.

* * *

Гермиона шла на ватных ногах. Каждое движение давалось с трудом. Хотелось, чтобы земля вдруг остановилась, позволив ей сойти — чтобы больше не пришлось ничего придумывать, никого обманывать или использовать. Тяжелым грузом легло на плечи щемящее чувство вины. Конечно, это была не первая ложь в жизни, но никогда раньше ей не приходилось играть с чувствами людей в своих целях.

«Где же Драко?» — подумала Гермиона и в этот момент осознала, что он всё видел. Внутри похолодело. Она резко остановилась, силясь не расплакаться, а потом оперлась на подоконник и около минуты просто стояла, смотря в окно и пытаясь восстановить душевное равновесие, утерянное, кажется, безвозвратно.

Свернув за угол, столкнулась с Пэнси Паркинсон.

— Ты сделала задачи по Нумералогии? — спросила та беззаботно и без характерного для себя высокомерия.

— Нет, — мотнула головой Гермиона.

— Хм... Похоже, из нашей группы никто не сделал, — покачала головой Пэнси. — Может, оно и хорошо. Всех ведь не накажешь... — сказав это, она улыбнулась и отправилась по своим делам.

«Что это было?» — подумала Гермиона. Умом она понимала, что этот мир существенно отличается от привычного, но ощущение нереальности происходящего не покидало.

* * *

— Здравствуйте! Я могу войти? — Гермиона замерла в дверях кабинета директора, переминаясь с ноги на ногу.

— Здравствуйте, мисс Грейнджер. Почему Вы не в Большом Зале? Вы что-то хотели? — МакГонагалл мягко улыбнулась и сделала приглашающий жест рукой. Как ни странно, она почти не изменилась. Взгляд по-прежнему лучился мудростью и уверенностью. Гермионе было стыдно врать ей, но ситуация не оставляла выбора.

— Да, профессор. На каникулах я прошла отбор и выдвинута волонтером на слет по «Межкультурному сотрудничеству стран Конфедерации». Для меня очень важно принять в нём участие. Это большая честь и бесценный опыт, но, к сожалению, слёт проходит в учебное время. Я пришла, чтобы попросить Вас дать мне разрешение не посещать занятия в течение двух недель, — отчеканила Гермиона, борясь с желанием убежать отсюда на край света. — Вот моё приглашение, — закончила она, протянув Директору бумагу.

МакГонагалл нахмурилась.

— Клуб «Согласие»... — протянула она. — Я знаю, о каком слете Вы говорите. В его организации принимают участие многие клубы, но такого я не припомню. Вы понимаете, мисс Грейнджер, что в сложившейся в стране ситуации, мы все должны соблюдать осторожность? А связь с любой оппозиционной организацией грозит Вам отчислением и загубленной жизнью.

— Конечно, я понимаю! — воскликнула Гермиона. — Клуб «Согласие» отнюдь не оппозиционный. Я бы никогда не стала общаться с Сопротивленческими Организациями, потому что отлично знаю, чем это грозит. Я готова работать только на благо общества и Конфедерации, — закончила она с энтузиазмом. Понадеявшись, что не переборщила, и её речь выглядела убедительно, Гермиона потупилась и принялась рассматривать свои сцепленные в замок руки.

— Вы хорошая студентка, мисс Грейнджер. И мне бы не хотелось, чтобы Вы выбрали ложный путь.

Гермиона сглотнула. Наверное, примерно так чувствовали себя дети Пожирателей в кабинете Дамблдора. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь она окажется на их месте.

— Я знаю. Так Вы отпустите меня?

— Мне надо кое-что проверить, — с этими словами МакГонагалл покинула приемную и пошла вглубь кабинета, скорее всего к камину.

— Вы можете связаться с начальством клуба, и они подтвердят, что действительно принимают участие в организации слета, — бросила ей вслед Гермиона, хватаясь за последнюю соломинку.

МакГонагалл не было около пяти минут. Всё это время Гермиона не находила себе места. Она сидела неподвижно, вцепившись руками в сидение своего стула. Огромных усилий стоило не начать кусать губы или грызть ногти. Хотя от этой привычки она избавилась ещё до Хогвартса.

Наконец Директор вернулась.

— Вы можете ехать, мисс Грейнджер. Сейчас я выпишу Вам разрешение.

* * *

Вот и всё, можно возвращаться. День ещё не перевалил за половину, но Гермионе казалось, что она находится в Хогвартсе целую вечность. Во рту пересохло. Зря всё-таки она не попила сока на Торжественном открытии.

Коридоры были заполнены студентами в одинаковой форме. Все бежали, спешили куда-то. Она уже успела отвыкнуть от этого.

— Гермиона? — до боли знакомый голос окликнул её со спины.

— Привет, Гарри, — она выдавила из себя приветливую улыбку, хотя сердце саднила грусть о том, что здесь они всего лишь одногрупники. Дружба с Гарри была одной из самых тяжелых потерь, принесенных Книгой Судеб.

— Ты нормально добралась до дома в тот день, когда приезжала к нам? Кстати, откуда ты узнала мой адрес? — он тоже выглядел потерянным: переминался с ноги на ногу, не знал, куда деть руки.

— Я... Случайно. Шла мимо, решила зайти. А добралась без приключений, спасибо... — начала Гермиона, испытывая чувство неловкости, которое усиливалось с каждым мгновением. Врать Гарри оказалось ещё сложнее, чем Рону.

— Понятно. Кстати, тебе привет от моей мамы. И ещё... Если тебе что-то понадобится, ты всегда можешь ко мне обращаться.

— Спасибо. Ты тоже. Передавай привет маме...

— Обязательно.

Они разошлись в разные стороны. Гермиона, хотя и старалась держать себя в руках, была на грани нервного срыва. Этот, казалось бы, ничего не значащий разговор, снова напомнил ей, что она потеряла. Её любимых друзей больше нет. Есть только одногрупник и... жених, с которым у неё сложились весьма странные отношения.

Прежде чем покинуть школу, Гермиона решила подняться на Астрономическую башню. Помнится, незадолго до того, как они оказались в этом мире, она так же бесцельно бродила по коридорам школы и случайно забрела туда.

Мысль о том, что Драко видел, как она целовала Рона, не давала покоя. Поднявшись на Астрономическую башню, Гермиона запрокинула назад голову и закрыла лаза.

Сегодня светило солнце. Оно было слишком ярким и совершенно не гармонировало с внутреннем состоянием. Красота этого места, которая раньше завораживала, теперь вызывала стойкое отторжение.

Гермиона подошла к периллам и несколько секунд смотрела вниз. Перед глазами отчетливо стоял образ той ночи. Вдруг начало казаться, что день обращается в ночь, картинка вокруг меняется, и она оказывается дома — в мире, где прожила всю свою жизнь, кроме последней недели. Если бы можно было вернуться, она бы вернулась? Этот вопрос мучил далеко не первый день.

Тогда легче дышалось. Не было связывающих обязательств, и всё казалось гораздо понятнее. Тогда Гермиона точно знала, на чьей стороне, и какое решение будет правильным. А теперь всё смешалось. Она как будто скованна по рукам и ногам. Все ждут от неё чего-то, а страх совершить ошибку слишком силен. И больше не ясно, где «её» сторона.

— Драко, — позвала Гермиона тихо, не надеясь на отклик, но воздух вдруг начал вибрировать, и через мгновение она увидела его. Малфой стоял, прислонившись спиной к стене, и наблюдал за ней.

Гермиона вскрикнула от неожиданности и отошла от перилл на два шага.

— И как давно ты за мной следишь? — нервно спросила она.

— С того момента, когда ты оттолкнула меня у колонны, — холодно ответил Драко.

По спине Гермионы пробежал холодок. Глупая надежда на то, что Драко хватило такта не смотреть, как она разговаривала с Роном, вмиг угасла.

— Зачем ты вообще поехал? Только заставил меня лишний раз нервничать! — начала Гермиона с вызовом, слабо понимая, чего хочет добиться.

— Как минимум, мне хотелось посмотреть, как изменилась школа, в которой я учился, когда ещё существовал. Раз уж мы теперь здесь живем, то неплохо было бы это знать.

Он заговорил таким тоном, что Гермионе захотелось расплакаться. Как будто всё то, что произошло, не имело никакого значения, и они действительно вернулись в прошлое, где их ничего не связывало.

— Ладно, допустим... Но ты понимал, какой это риск, и заставил меня за тебя бояться, — она старалась говорить мягко и решить ситуацию мирно.

— Так ты получила своё разрешение? — спросил Драко куда спокойнее.

— Да, так что мы можем возвращаться. И приступать к поиску Книги. Ведь именно этого от нас ждут, верно? — в её тоне отчетливо чувствовался привкус горечи.

— Нас никто не держит, Гермиона. Если хочешь, можешь перейти на сторону своего жениха!

Что за чушь он нёс?! Гермиона прикусила губу и смерила Малфоя недоуменным взглядом.

— Он мне не жених, — спокойно ответила она. — И я не собираюсь никуда переходить.

— Неужели? — голос Драко стал ядовитым. — А я думал, что разговор с директором заставил тебя изменить позицию.

— Один разговор не заставит меня сделать это. Но я ещё не определилась.

— Тебе следовало бы сделать это скорее, — Драко скрестил руки на груди и, не моргая, на неё уставился. Подобное давление претило.

— А ты, видимо, уже всё решил, — огрызнулась Гермиона. — Ну да, даже имя предводителя не изменилось.

В глубине души Гермиона осознавала, что переходит ту грань, где безобидный спор превращается в серьезную ссору, но её было уже не остановить.

Малфой посмотрел так, что ей захотелось провалиться под землю. Стена, на разрушение которой ушло столько времени, вновь встала между ними.

— Я думаю, нам пора, — сказал он пустым голосом. — У тебя ведь есть прямой портал?

— Да, но Блейз сказал, что это на крайний случай.

— Тогда ты можешь прогуляться до Хогсмида, — с этими словами, Драко достал из кармана небольшой блокнот, открыл его и растворился в воздухе.

Гермиона сжала руки в кулаки и зажмурилась. Этот день превращался в самый настоящий кошмар.

* * *

Она пошла пешком до Хогсмида. Было ли это упрямство и желание сделать в пику Малфою, или ей не хотелось в очередной раз испытать на себе все прелести трансгрессии, она не знала. Под конец пути её ноги были стерты в кровь, а сапоги Клариссы получили в свою сторону столько проклятий, сколько не получали даже туфли с Рождественского бала.

Гермиона ввалилась в штаб с раскрасневшимися щеками, растрепанной прической и в саже. Камин не захотел отправлять в нужное место сразу, долго пыхтел и чуть не поджег ей волосы.

Оглушающая тишина, встретившая её, была непривычной. Раньше здесь всегда кипела жизнь, теперь же всё впало в спячку. Из нескольких десятков пальто на вешалках осталось от силы пять штук. Признаков Драко Гермиона не обнаружила. Либо он пошел в комнату, не разуваясь, либо в штабе его не было.

Пройдя в кухню, чтобы выпить воды, Гермиона увидела там Клариссу. Та сидела и писала что-то в тетради.

— Привет, — улыбнулась она. — Как всё прошло?

Гермиона развела руками, показывая свою перепачканную одежду, и сделала недовольное лицо.

— Но зато разрешение я получила, — добавила она.

— Ну это самое главное. Так, значит, с моей формой вы не поладили? — спросила Кларисса.

— Скорее с камином. Хотя твои сапоги тоже устроили мне сладкую жизнь.

Слегка прихрамывая, Гермиона дошла до серванта и налила себе воды. Выпила залпом.

— Драко не появлялся?

— Я не видела. А почему вы вернулись не вместе?

— Мы поругались.

— Понятно.

Гермиона была рада, что Кларисса не стала спрашивать о причинах их с Драко ссоры, потому что сама не могла до конца понять, что же на них нашло. Да и обсуждать это с кем-то не хотелось.

— А как ты попала в РОК? — спросила она у Клариссы после небольшой паузы. Опустилась на стул напротив и обхватила колени руками.

— Думаю, у меня не было выбора, — откликнулась та. — Мой отец был одним из тех, кто стоял у истоков Альянса. Мама никогда не поддерживала его. Она работала в министерстве и любила повторять: «О, Генри... Чего тебе не хватает?». А он отвечал «Свободы». В один прекрасный момент я поняла, что однажды мне придется выбрать чью-то сторону. Они расстались, когда мне было тринадцать. Какое-то время я жила с матерью. С уходом папы мы стали ладить всё хуже и хуже. Мама пыталась сделать из меня «идеальную девушку», а любое проявление свободомыслия вызывало бурю. Однажды одна из операций Альянса, в которой папа принимал участие, провалилась. Я до сих пор не знаю, кто выдал их Стражам, и гоню от себя мысли, что это она. Но они не дают мне покоя... Он прошел Очищение и вернулся домой. Я не смогла вынести этого, ушла и больше никогда не возвращалась. Тогда я выбрала его сторону. Уже три года я живу в этом доме. Только благодаря тому, что здесь, в РОК, все поддерживают друг друга, у меня есть крыша над головой. Я работаю продавцом в одном магазине в городе. Мы с Фредом мечтаем накопить на собственный дом, но, боюсь, это будет не скоро. Тем не менее, РОК дал мне то, что так искал мой отец. Свободу... Здесь я хотя бы могу говорить то, что думаю. Но знаешь, одно это — огромное преимущество.

Кларисса улыбнулась, как всегда мило и тепло.

— Кажется, чай уже остыл. Я поставлю чайник... — как ни в чем не бывало, сказала она, хотя ещё секунду назад в её глазах стояли слезы.

— Да, преимущество... — протянула Гермиона задумчиво. — Я вот только никак не могу понять: каких же целей добивается Альянс, — всё же произнесла она, хотя ещё мгновение назад не хотела вновь затрагивать эту болезненную для себя тему.

— Целей? — Кларисса задумалась. — Мне кажется, каждый из нас пришел сюда за чем-то своим. Но всем нам не нравится то, что происходит в государстве, и это нас объединяет. Мы хотим, чтобы однажды жизнь стала лучше. А ещё... И именно это я ценю больше всего ... Мы, в отличии от тех, кто живет там, держимся друг за друга. Придя сюда, можно быть уверенным, что не останешься один.

Гермиона кивнула. Слова Клариссы заставили её задуматься. Она вспомнила, как кто-то сказал ей однажды «Гриффиндорцы борются за общество, а слизеринцы — за своих». Тогда она не предала этой фразе должного значения; сейчас вдруг вспомнила. Ведь действительно, что важнее: какая-то эфемерная идея, счастье для всех или улыбка близкого человека и уверенность в том, что рядом всегда будет кто-то, кто протянет руку помощи в трудную минуту?

— Послушай, Гермиона, — прервала Кларисса её размышления. — Подводные камни есть везде. И если искать, не переставая, то только запутаешься. Я думаю, тебе стоит перестать искать заговоры во всём, но просто делать то, что кажется правильным.

— А если я не знаю, что правильно?..

— Тогда доверься интуиции, здравому смыслу...

— В последнее время они очень часто меня подводят.

— Значит, просто отпусти ситуацию. И тогда ответ найдется сам.

— Наверное, ты права. Спасибо.

Гермиона вышла из кухни, думая о том, что из всех членов РОК, Кларисса Рейвери вызывает у неё наибольшую симпатию.

* * *

Гнев закипал у него внутри и требовал выхода. Оказавшись в комнате, Малфой схватил с полки вазу и швырнул её в стену.

Драко сам не понимал, что именно вывело из себя, но чувствовал себя преданным, хотя, казалось бы, Грейнджер не сделала ничего особенного. И даже её нападки в его сторону были вызваны, скорее всего, тем, что она искренне беспокоилась. Но её образ, целующейся с Уизли, никак не желал покидать сознание.

Малфоя злило то, что его вообще беспокоил этот факт. То, что он пытаелся её оправдывать нелепым, но правдивым «Она делала это из необходимости». И, да, то, что этот отвратительный, мерзкий Уизли вообще прикасался к ней. Пожалуй, последнее было самым важным.

Драко походил по комнате, полежал на кровати, тщетно пытаясь заснуть, и снова походил по комнате. Ночная рубашка Грейнжер комком лежала на стуле, по столу была разбросана косметика. Гермиона явно собиралась в спешке. Малвой взял крышечку от духов, понюхал. От сладкого запаха закружилась голова, а перед глазами вновь возник её образ.

На прикроватной тумбочке лежал дневник. Драко знал, что Гермиона иногда читает его перед сном, пытаясь разобраться в своей здешней жизни. Взял, повертел в руках. Совесть снова попыталась воззвать к тому, что блокнот открывать не стоит. Но, в конце концов, Грейнджер сама не безгрешна. Кроме того, той девушки, что это писала, теперь нет вовсе.

Открыв дневник на первом попавшемся месте, Драко начал читать:

«17 октября 1997

Сегодня Рон сделал мне предложение. Сейчас я смотрю на кольцо у себя на пальце и думаю о том, не было ли мое «да» слишком поспешным. Нет, я, безусловно, согласилась бы в любом случае, но, возможно, стоило заставить его понервничать. Впрочем, мы и так достаточно переживали.

Я люблю Рона и знаю, что хочу провести свою жизнь только с ним. Кроме того, больше никто не выдержит моих заморочек и взрывного характера. Бедный Рон... Он ещё не знает, с кем решил связать свою судьбу. Хотя нет... Конечно, знает. Ведь мы встречаемся аж с четвертого курса, и ближе его у меня никого нет.

Мы решили, что поженимся летом. Сразу, как закончим школу.

Ещё достаточно долго, но сегодня я зашла в магазин и долго рассматривала платья...»

Драко раздраженно захлопнул дневник, пытаясь подавить рвотный рефлекс, возникший от приторности этой записи. Умом он понимал, что эти строки писала не та Гермиона, которую он знал, но настроение всё равно ухудшилось ещё в несколько раз. Малфой зло взглянул на дверь. Хотелось, чтобы она вошла. А дальше... Он сам не знал, что бы тогда сделал. Что ему нужнее: доказать ей, а заодно и себе, что их с Уизли отношения больше ничего не значат — доказать так, чтобы она навсегда забыла его имя? Или просто выместить злость и сделать ей так же больно, как было сейчас ему?

Гермиона пришла через полчаса. Её волосы были распущены, а на правой щеке красовалось пятно от сажи. По-видимому, путешествие через камин прошло не без приключений.

— Привет, — поздоровалась она не очень уверенно и слегка прикусила губу. Он молча кивнул и отвел взгляд. Видеть её сейчас было невыносимо.

— Если не хочешь разговаривать, то пожалуйста... — обиженно сказала Гермиона. — Сегодня моя очередь спать на матрасе?

— Если хочешь, я могу уступить, — сухо отозвался Драко, всё ещё буравя взглядом стену.

— Как-нибудь обойдусь, — ответила она ему в тон и села на стул, подперев голову руками. Принялась смотреть в окно. Драко видел её в профиль. Волосы практически полностью закрывали лицо, но он точно знал, что между её бровями сейчас пролегла морщинка, а губы были обиженно надуты.

В какой-то момент ему захотелось подойти к ней и прижать к себе, но вместо этого он взял с подоконника первую попавшуюся книгу и стал делать вид, что читает. Драко был бы рад действительно углубиться в чтение, но буквы никак не желали складываться в слова.

А потом она спросила:

— Кем была Кларисса Рейвери в нашем мире?

От неожиданности Драко выронил книгу.

— Чистокровной, училась на Рейвенкло, — коротко ответил он.

— Я, конечно, понимаю, что ты решил со мной не разговаривать, но если не трудно, расскажи подробнее, — попросила она и задумчиво добавила: — Почему я её не помню?

— Я не могу отвечать за то, кого ты помнишь, а кого — нет, — огрызнулся Драко, но всё же продолжил: — Она училась на два курса выше нас, отличалась необычными для чистокровной взглядами. В частности, считала, что маги и магглы могут сосуществовать мирно, и должны пользоваться достижениями друг друга. Её отец работал в министерстве, а мать была Пожирательницей Смерти. Кларисса дружила с Пэнси Паркинсон и была невестой её брата. Это всё, что я знаю. Мы не очень много общались.

— Понятно, спасибо. А кем она стала после школы? — не унималась Гермиона. Драко не хотелось отвечать на этот вопрос, но всё же сказал:

— Она погибла на седьмом курсе.

Лицо Гермионы мигом побледнело, а глаза расширились. Она сглотнула и отвернулась обратно к окну.

Малфой снова уставился в книгу. Успокаивать её сегодня он точно не станет.