Бессмертные. Часть1 (гет)

Северус Снейп резко сел в кровати, дыша так тяжело, словно только что пешком преодолел расстояние километров в восемь. Да, он с детства не любил просыпаться вот так сразу, но сейчас любая окружающая действительность была предпочтительнее этого ужасного, чересчур яркого и реалистичного сна. С трудом уняв дрожь и утерев со лба выступивший крупными каплями холодный пот, профессор Снейп огляделся вокруг. Он находился в больничном крыле, на том же месте, где его так неожиданно сморил тяжелый, тревожный сон — на кровати, что находилась буквально в двух метрах от кровати Пэнси. Но вместо рваного и грязного сюртука на нем теперь была ослепительно белая больничная сорочка, а раны на спине были обработаны, перевязаны и практически не болели, хотя чувствовал он себя все равно довольно уставшим и разбитым, что, скорее, было следствием этого пугающего сна, чем случившегося в лесу меньше суток назад.

За окном уверенно царила мрачная, угрюмая ночь, слегка, словно делая одолжение Северусу, подсвечивавшая пространство насквозь пропахшей зельями палаты бледно-желтым тусклым светом

застенчивой, наполовину скрытой темными облаками, луны. Криво, безрадостно усмехнувшись тому обстоятельству, что мадам Помфри, очевидно, времени зря не теряла, пока он спал, Северус перевел взгляд на Пэнси.

Девочка безмятежно и умиротворенно спала, дыша спокойно и размеренно, и создавалось впечатление, что ничего из виденного им этой ночью не было правдой. Не было снега, леса, Пожирателей, крови, погони... И всех событий, что он видел во сне, не было тоже. Пэнси нахмурилась и беспокойно заворочалась. Губы ее плотно сжались, а черные волосы с единственной седой прядкой справа разметались по подушке. На ней больше не было синяков и ссадин, и нога теперь была в порядке, но выражение мучительной боли и отвращения застыло на ее лице холодной каменной маской.

Руки Снейпа сами собой сжались в кулаки, сердце жалобно заныло, а взгляд насквозь пропитался отчаянием и напряжением. Он не понимал, каким образом смог увидеть все то, через что пришлось ей пройти, но точно знал, что это было на самом деле. Определенно, ему следует быть осторожнее... Скорее всего, темная магия откликнулась на его желание узнать правду и показала ему то, что он хотел увидеть, забрав взамен его жизненные силы. Возможно, этим и объясняется его теперешнее состояние слабости и разбитости.

Нахмурившись, он поспешно отвел взгляд от спящей девочки. Слишком много мыслей, слишком много чувств, слишком много эмоций... Чересчур много. Ему казалось, что он задыхается, захлебывается в этом сумасшедшем, бушующем водовороте таких разных, необычных, непривычных, очень сильных и ярких ощущений; казалось, что если он позволит зрительному контакту с беспокойно спящей девочкой продлиться еще хоть секунду, его просто разорвет изнутри от удушающей, неконтролируемой злости, ненависти и презрения ко всем тем, кто был виновен в ее состоянии, и в первую очередь— к себе. Это он во всем виноват. Он позволил этому случиться. И он теперь обязан сделать все, чтобы помочь ей все это пережить и справиться. Правда, как именно он будет это делать, он совершенно себе не представлял.

"Убью",— холодно и спокойно прозвучала в его голове четкая мысль. Он сам не знал, откуда в нем эта ледяная, рассудительная жестокость. От того, что Амикус искалечил жизнь и психику ребенку? Вряд ли. От того, что этот ребенок— одна из его подопечных? Тоже не то... И снова это противное, раздражающее и просто приводящее его в состояние глухого бешенства непонимание! Почему он так взбесился именно из-за нее? Заглядывая внутрь себя, он точно мог сказать, что случись такое с кем-то еще, Амикус отделался бы только внушительными повреждениями. Но почему он не может простить ему Пэнси? Решительно тряхнув волосами, он наконец нашел нужное, удобное ему объяснение, которое пока что укладывалось в общую картину произошедшего: это просто темномагическая привязка. Именно поэтому его тянет отомстить за эту девочку так, как за себя. С обжигающей болью и скрипом в измученных нервах, Северус все же заставил себя контролировать собственные кровожадные порывы. Нельзя идти на поводу у темной магии. Никогда.

А Амикус пусть благодарит Мерлина за его, Северуса, самоконтроль, которому этой мрази еще следовало бы поучиться. Ну что ему нужно было от беззащитной несовершеннолетней девочки?! Он что, мантикора его раздери, не мог себе в Лютном шалаву какую-нибудь подобрать?! Почему она? Северус глубоко вдохнул и снова перевел взгляд на Пэнси... В неясном лунном свете ее кожа казалась бледнее обычного, а волосы переливались всеми оттенками черного. Веки были плотно сомкнуты, скрывая такую дерзкую, живую, насмешливую и высокомерную зелень ее взгляда. Красивая...

Недоверчиво замотав головой, Северус прикрыл лицо руками. Девочка как девочка, ничего особенного. Ну, довольно симпатичная. И что? Таких много. Но, конечно, на фоне тех мантикор, с которыми обычно встречается Амикус, выделяется она сильно... Возможно, это и стало причиной произошедшего. Хотя Амикуса это, конечно, не оправдывает. Разумом снова завладело какое-то дикое, необузданное, разрушительное бешенство. Казалось, что воздух вокруг него потрескивал от едва сдерживаемой стихийной магической силы. Нет, нельзя до такой степени терять над собой контроль. Еще немного— и от больничного крыла не останется камня на камне. Успокоиться... Очистить разум. Ни к чему будить Пэнси. Она должна спать. А он должен немедленно отсюда уйти.

На тумбочке у кровати лежала его волшебная палочка. Тихо призвав манящими чарами свой потрепанный, но уже чистый сюртук, он быстро переоделся, упрямо преодолевая накатывающую на него каждый раз с новой силой настойчивую тяжелую усталость. Когда до двери оставалось каких-то три шага, он не выдержал и обернулся, снова бросив тревожный взгляд на Пэнси. Уголки ее губ слегка дернулись, а по щеке на подушку скатилась одинокая прозрачная капелька. О Мерлин, да что же это такое? Снова то самое легкое, очень теплое и светлое чувство распустилось в душе подобно маленьким черным цветочкам на ослепительно-белом снежном покрове, заставляя сердце замирать и робко сжиматься. В очередной раз мучительно нахмурившись, он решительно подошел к кровати девочки и, проведя легким движением пальцев по яркой серебристой прядке, осторожно поправил ее одеяло. Затем, быстро оглянувшись и словно опомнившись, кусая губы и явно злясь на самого себя, стремительным шагом покинул полутемную, насквозь пропахшую зельями палату.

Однако не успел он пройти и десяти шагов, как сзади его окликнул такой спокойный, уверенный голос человека, которого он меньше всего хотел бы сейчас видеть.

— Северус! Уже проснулся?— доброжелательно улыбнулся Дамблдор.— А я, признаться, шел тебя навестить. Но, раз уж ты решил покинуть больничное крыло сейчас, может, пройдем ко мне в кабинет? Нам нужно многое обсудить.

— Да, Директор. Конечно,— спокойно, с абсолютно непроницаемым лицом кивнул профессор Снейп, прилагая все усилия для того, чтобы прямо сейчас не швырнуть в этого беспечно улыбающегося старика чем-нибудь особенно мерзопакостным.

Весь путь до директорского кабинета они преодолели молча. Лишь почти уже у статуи безобразной каменной горгульи Директор обернулся к Снейпу.

— Северус, мальчик мой... Ты чем-то расстроен?— участливо глядя на него из-за очков-половинок пронзительным взглядом голубых глаз, спросил пожилой волшебник.

— Разве?— слегка приподняв левую бровь, удивился Снейп.— Вовсе нет. С чего вы взяли?

— Мне показалось, что ты слегка напряжен,— проницательно заметил Директор, пропуская его в кабинет и входя следом.

— Вам показалось,— холодно ответил Северус.

— Да?— недоверчиво уточнил Директор.

— Совершенно точно,— кивнул профессор Снейп, и в глазах его сверкнул колючий опасный огонек.— Я не напряжен, Директор. Я в бешенстве! Скажите, вы хоть что-нибудь видите из того, что происходит у вас под носом, во вверенной вам школе? Хоть иногда занимаетесь не войной, а своими непосредственными директорскими обязанностями? Видите хоть время от времени в школе других детей, кроме "Избранного"?

После нескольких секунд молчания, во время которых Дамблдор лишь ошарашенно взирал на отчаянно жестикулирующего и мечущегося по кабинету Снейпа, профессор зельеварения горько усмехнулся и продолжил уже спокойнее:

— Хотя о чем это я? Вам ведь даже Поттера своего ненаглядного контролировать некогда. Вы и эту обязанность свалили на меня. Скажите, он там хоть жив еще? Никуда не влип, пока меня не было?

— Ну, вообще-то...— попытался слабо улыбнуться Дамблдор.

— Я так и думал,— зло усмехнулся Северус. — Что на этот раз? Взорвал Гринготтс? Перетравил всех соплохвостов? Придушил Амбридж? Или, может, выступил по маггловскому телевидению с заявлением о существовании волшебного мира? Хотя мне все равно. Разбирайтесь теперь самостоятельно и с ним, и с его проблемами. Плевать я на все это хотел, ясно вам? С Астрономической башни!

— Северус, успокойся,— властно перебил его Дамблдор.— Что случилось? Почему ты злишься? Мне казалось, ты взрослый человек и встал под заклинание Рональда Уизли, закрывая Гарри, совершенно обдуманно. Да, я знаю про проблемы на вашем факультете, и знаю, почему ты так много времени провел в больничном крыле. Но изменить случившееся было нельзя, а для мистера Малфоя это была неплохая практика в управлении своими подопечными и прекрасная возможность для развития в нем чувства ответственности за свои и их поступки. И, надо сказать, он справился. Можешь им гордиться,— тут напряжение на лице Директора сменилось легкой улыбкой.

— Обязательно погоржусь, Дамблдор, но немного позже,— язвительно откликнулся Мастер зелий.

И в мгновение ока в змеином броске облокотившись на директорский стол и приблизившись к старому магу так, что между их лицами оставалось всего несколько дюймов, пристально глядя ему в глаза, зло прошипел:

— А скажите-ка мне, пожалуйста, господин директор, почему на занятиях стабильно в течение трех недель отсутствовала студентка пятого курса факультета Слизерин Пэнси Паркинсон? И почему ни вы, ни мистер Малфой не поинтересовались, куда пропала девочка? Объясните мне, как такое возможно, что руководство школы вообще никак не интересуется жизнью и здоровьем своих студентов, если, конечно, им не повезло стать "Избранными"? Почему не были приняты меры для установления местонахождения ребенка и помощи ей?— его голос, вначале вкрадчиво переливавшийся в тишине директорского кабинета, к концу фразы, казалось, заполнял собой все его пространство, звеня от боли и злости и доставая до всех его самых укромных уголков. Феникс беспокойно щебетал и бил крыльями.— Я, конечно, понимаю, и прекрасно помню, что жизнь и здоровье учеников других факультетов, кроме Гриффиндора, в школе не котируются, и летальные исходы здесь бывали не единожды, испытал на собственной шкуре. Но просто объясните мне хотя бы, как у вас получается так успешно на все плевать, Дамблдор? Я тоже хочу также! А то никаких нервов не напасешься!

— Северус, прекрати!— повысил голос обеспокоенный Директор.— Мисс Паркинсон находилась с родителями. Мистер Паркинсон это подтвердил, и мистер Малфой тоже. Что случилось?

— Вы обязаны были все лично проверить, коль скоро я был не в состоянии этого сделать, Директор! К вашему сведению, все эти три недели девочка находилась не с родителями, а в особняке Малфоев, у Темного Лорда! Да, поступок ее был добровольным и довольно глупым, но она ребенок, Дамблдор! А мы с вами взрослые, и это мы с вами несем сейчас ответственность за ее жизнь, здоровье и навсегда покалеченную психику!

На лице седовласого волшебника впервые за все это время отразилось выражение крайней степени изумления, недоумения и шока.

— У Темного Лорда?! Но как... Зачем, Северус?

— Это я у вас хотел спросить, как!— ударив кулаком по стене, ответил зельевар.— Вы не представляете, через что ей пришлось пройти! И не приведи Мерлин, она не справится и не восстановится...

— Ну, мальчик мой, может, все не так катастрофично? Мисс Паркинсон сильная девочка, а ты контактируешь с Темным Лордом постоянно, и Гарри встречался с ним не единожды. Однако он вполне здоров и физически, и психически. Уверен, ты просто на взводе, вполне обоснованно, и слегка преувеличиваешь. Не думаю, что там могло случиться что-то страшнее того, что выпадало на долю Гарри...

— Да я вам даже объяснять ничего не буду— вы все равно не поймете!— перебил его на повышенных тонах профессор Снейп.— А ваш толстокожий Поттер не заметит, даже если несколько раз в школьном коридоре пройдет мимо тролля, пока не отхватит по своей чугунной голове дубиной! В общем, я вас предупредил. Нянчитесь теперь с ним сами. А у меня и без того дел хватает.

— Подожди, Северус, ты же не сможешь нарушить свое обещание? Я понимаю, что ты зол на меня, но ты поклялся Лили защищать ее сына и помогать ему, помнишь?— в синих глазах за очками-половинками мелькнуло удовлетворение, когда Снейп наконец перестал метаться по комнате и устало опустился в кресло, закрыв лицо руками.— Ему нужна твоя помощь, Северус. Меня беспокоят его сны.

Снейп саркастически хмыкнул.

— Боюсь, через них Темный Лорд покажет ему то, чего ему видеть не следует,— как ни в чем не бывало продолжал Директор.— Научи его, мальчик мой. Научи тому, что сам умеешь лучше других. Покажи ему, как закрывать сознание и распознавать чужое вторжение в него.

— Вы хотите, чтобы я учил его окклюменции?— взорвался профессор зельеварения.— Мне его и на уроках достаточно, спасибо!

— Но своим отказом ты можешь подвергнуть сына Лили смертельной опасности,— печально заключил Дамблдор.

В груди Снейпа вновь подняло голову чувство жгучей, разъедающей душу вины и смешалось со злостью и раздражением от бесконечного, неоплатного долга перед мертвой рыжеволосой девушкой. Однако, к его вящему удивлению, того щемящего, жалящего чувства, заставляющего его всегда бессильно скрипеть зубами при мысли о Лили, больше не было. Это было так странно и... легко? Решив подумать об этом позже, Снейп только хмуро кивнул Дамблдору.

— Если это все, чего вы хотели, то я, пожалуй, пойду.

Когда Северус уже тронул ручку двери директорского кабинета, Дамблдор предупреждающе-спокойно произнес:

— Зря ты так с Долорес Амбридж, мальчик мой... Будут проблемы, но я постараюсь как смогу смягчить последствия.

Снейп быстрым шагом, словно не слыша последней фразы старого мага, покинул опостылевший ему кабинет. Повернув в сторону ведущей вниз лестницы, он прошел буквально несколько поворотов и прислонился спиной к холодной тускло освещенной стене. Вопрос, со вчерашнего дня не дающий ему покоя, вновь неугомонно крутился в мозгу. Почему Лорд до сих пор не пытается с ним связаться? Закатав левый рукав, он вгляделся в уродливую отметину. Череп со змеей были угольно-черными, как в моменты, когда Лорд вызывал своих пожирателей для беседы. Но почему нет боли? Ответ пришел неожиданно, в виде серебристого сияющего голубя, сообщившего ему голосом мадам Помфри:

— Северус, ну куда ты ушел? Где тебя гриндилоу носят? Угомони свою подопечную, я ее долго удерживать не смогу!

От внезапного осознания всего ужаса происходящего, профессор Снейп задохнулся. Однако, немедленно взяв себя в руки, резко развернулся в противоположную сторону и стремительно умчался обратно, в больничное крыло.

Apocalyptica/Peace

Muse/Exogenesis: Symphony Pt 3: Redemption