Золотая кровь (гет)

Солнце холодно и рассеянно выглядывало из-за туч. Легкие, летящие ткани украшали колонны, придавая двору атмосферу таинственности, золотые украшения поблескивали символами процветания. Вокруг были расставлены столы с многочисленными яствами, играла музыка, льющаяся из теней за тканями и колоннами. Арфы, флейты, высокие и чистые женские голоса. Джафар с легкостью представил, как сосредоточенная принцесса выбирала декорации, как хмурилась, споря с Билги хатун. Он усмехнулся. Как изменчива судьба! Мог ли он еще год назад предположить, что все обернется именно так, что гордая, смертельно прекрасная Жасмин станет его женой? Скорее, нет, но все в итоге получилось даже лучше, чем мечтал Джафар, и теперь радость, удовлетворение переполняли его. С рациональной точки зрения брак с Жасмин — оптимальное решение. Джафару не пришлось тратить желание на то, чтобы получить султанский трон, репутация принцессы, ее союзники, умение общаться с послами помогут не допустить лишних волнений в народе и за рубежом, а острый язык и смелость не позволят зазнаться и уверовать в собственное всесилие — грех слишком многих правителей, неминуемо ведущий к поражению. Ноэм служил отличной иллюстрацией этому. Кроме того, Жасмин — умный собеседник и хороший соперник для партий в шахматы.

С рациональной точки зрения Джафар не должен был злиться, наблюдая за разговором Жасмин и византийского посла. Пускай тот с открытым ртом смотрит ей куда-то в район ключиц, главное, чтобы договоренности оставались в силе, а военная мощь Византии не обрушилась на Аграбу. Вот только Джафар совершенно не рационально хотел свернуть послу шею, чтобы он никогда больше не смел поднимать глаза на его жену. Совершенно не рационально поддержал ее сегодня, хотя Жасмин прекрасно справилась бы сама. Совершенно не рационально хотел услышать согласие на брак лично от нее, а не от ее представителя. Хотел бросить к ее ногам хоть тысячу корон, чтобы только увидеть горделивую улыбку и блеск торжества в карих глазах. "Кажется, я всё-таки отравлен, — обречённо понял Джафар, смотря, как лучи солнца путаются в обсидиановых волосах его принцессы-жены, как ее алое праздничное платье сверкает, словно адский огонь, угрожающий спалить до тла любого, посмевшего поднять глаза. — Моя!"

Гости либо танцевали, либо вкушали угощения. Либо злословили и пытались заключать союзы против нового султана на его же празднике. Джафар закатил глаза на очередное "выскочка", услышанное краем уха. Как его только не называли за долгую и насыщенную жизнь колдуна, так что подобные оскорбления уже давно не задевали. Список ненадежных пашей и беев рос, к неудовольствию Джафара, но он не спешил омрачать торжество кровопролитием. Пусть люди говорят, за каждое слово он спросит сполна. Потом. А пока он раздражал недоброжелателей довольной улыбкой, обсуждал какие-то неважные мелочи и выслушивал многочисленные льстивые пожелания здоровья, семейного благополучия, согласия, взаимопонимания и любви, а также непрошенные советы о жизни в браке, неприменимые в случае с Жасмин. О, конечно, она скорее отравит себя или его, чем позволит диктовать условия, а также непременно узнает обо всех неосторожно брошенных обидных словах от молчаливых стражников в синей тканевой броне, стоявших то тут, то там. За безопасность на свадьбе отвечали люди Хакима.

Однако доблестные охранники нет-нет, но смотрели не на невесту, а на хрупкую, полускрытую тенями колонн девушку с белыми волосами и неправильными чертами лица. Другие мужчины также бросали заинтересованные взгляды на нее, но та упорно сверлила глазами Джафара. Он так же упорно делал вид, что не замечает незваную гостью. Лишь когда Эмин паша с блаженным выражением на лице пролил кувшин чая себе на грудь и не заметил этого, рассматривая белокурую колдунью, Джафар понял, что нужно что-то решать.

— Элизабет, милая, ослабь чары, а то некоторые паши окончательно потеряют голову, — к счастью, ее обаяние и раньше не слишком действовало на него, а теперь Джафар чувствовал исключительно раздражение.

— Не моя вина, что мужчины не умеют думать головой, mon chéri⁽¹⁾, — отозвалась Элизабет, однако магия очарования послушно опала к ее ногам, будто лепестки роз. — Ты избегаешь меня?

— Как можно? — театрально возмутился Джафар, бросив быстрый взгляд на принцессу. Та была занята разговором с Батуром пашой.

— Бедняжка, — по-своему поняла его Элизабет и с притворной жалостью проворковала. — Интересно, долго ли ей осталось наслаждаться жизнью?

— Если с головы Жасмин султан упадет хоть один волос, вечность в огненной бездне покажется тебе сказкой, — Джафар говорил медленно, даже лениво, зная, что такой тон обычно пугает сильнее всего.

— О, mon chéri, я бы не посмела тронуть твой трофей, — Элизабет маняще улыбнулась и облизнула губы. — Брось, стоит ли нам ссориться из-за смертной?

Джафар смотрел на ее идеальную фигуру, на бледную, словно светившуюся кожу, на мягкие очертания груди и не понимал, как мог раньше поддаваться на пошлые и бесстыдные провокации и позволять тянуть из себя магию, которой не всегда хватало ему самому.

— Помнишь, — Джафар в притворной задумчивости скользнул пальцем по щеке Элизабет, — в Париже перед тем, как попытаться меня ограбить, ты сказала, что стала бы моей женой, будь я более сильным и знатным?

— Да, — шепнула Элизабет, подалась ближе, почти целуя. Пришлось ставить чары, отводящие внимание.

— Знаешь, в чем ирония? — невозмутимо продолжил Джафар. — Ни тогда, ни сейчас я не планировал связать с тобой свою жизнь. Не знаю, слышала ли ты, но, говорят, жаркое солнце вредно для кожи, особенно такой нежной, как у тебя.

Глаза Элизабет вспыхнули желтым. Она в ярости отступила на шаг назад.

— Вот как? Что ж, ты сделал свой выбор, Джафар. Не пожалей о нем. Приятного вечера, — у нее хватило достоинства уйти с прямой спиной и гордо поднятой головой.

Джафар прищурился ей в след. Элизабет не глупа, значит, мешать больше не будет. И от ее ухода Джафар испытал неподдельное облегчение.

— Bon voyage, Elizabeth. Soyez heureux⁽²⁾, — искренне пожелал он, зная, что вейла услышит.

* * *

Служанки услужливо суетились вокруг, поправляя наряд для первой брачной ночи. Одна из них провела бумажкой по шее султанши, оставляя сладкий аромат духов. На голову Жасмин опустилась полупрозрачная вуаль, слегка отдающая белым, в тон белоснежному платью. Поутихшее было волнение вернулось вновь, хотелось трусливо сбежать, закричать или хотя бы обнять себя, прикусить щеку. Сказать, что у нее лунные крови?

Поток нерадостных мыслей прервала Билги хатун, внезапно зашедшая в покои султанши.

— Госпожа, прошу, уделите мне немного времени.

Просьба встревожила Жасмин. "Что случилось, раз Билги хатун беспокоит меня в такой момент?" Султанша приказала оставить их наедине, втайне надеясь, что происшествие позволит отдалить встречу с мужем.

Билги хатун села рядом на тахту и устремила проницательный взгляд на Жасмин. Та постаралась принять надменный и отстраненный вид.

— Вы поразительно спокойны, госпожа.

Султанша пожала плечами:

— У меня нет причин волноваться, — ещё бы убедить в этом саму себя!

— Ваша матушка, да упокоит Аллах ее душу, в день своего первого хальвета залила слезами весь дворец. Она то злилась и кидала вещи, то рыдала и все спрашивала, за что ей такая судьба? — Билги хатун склонила голову на бок, наблюдая за реакцией на свои слова.

— М-мама? Плакала? — потрясённо прошептала Жасмин.

— Вы же не думаете, что Будур султан была железной?

— Нет, конечно, — однако Жасмин не могла представить строгую, собранную, сдержанную Валиде в слезах. Будур султан ненавидела слабость в любом ее проявлении, а истерики считала мерзким, недостойным занятием.

— И я молюсь, госпожа, — продолжила Билги хатун, — чтобы ваши слова оказались правдой, а Джафар султан — хорошим правителем и мужем, который не обидит вас.

— Что он мне сделает? — "Я спокойна, я не боюсь," — повторяла себе Жасмин.

— Я рада, если вы не знаете, что может сделать обличенный властью мужчина с невинной девушкой, — султанша оставалась бесстрастной, но внутри все сжалось от подобного намека.

"Я могу сотворить здесь с вами все, что мне в голову придет, а затем подчистить память так, что вы и не вспомните ни о чем", — едким воспоминанием прошелестело в мыслях. К горлу подкатила тошнота.

— Я не беспомощна, — вслух возразила Жасмин, — и могу постоять за себя.

На удивление, Билги хатун эти слова не ободрили, а будто расстроили. Плечи хазнедар опустились, лоб нахмурился.

— Что ж, — холодно произнесла она, — Джафар султан давно добивался вашей благосклонности и, по-видимому, заслужил ваше расположение. Однако душа у него темная, и мне жаль, что он заразил этим проклятьем и вас.

— О чем ты говоришь, Билги хатун? — от изумления Жасмин даже забыла о своих переживаниях. — Какая тьма?

— Я старая и больная, но пока не слепая. Надеюсь, на ваших руках нет крови султана Мурада.

Вот в чем дело. Билги хатун считала ее отцеубийцей. Видеть осуждение на лице той, кто заменил мать, было невыносимо. Жасмин не выдержала и наклонилась к самому уху Билги хатун:

— Мой отец не покинул этот мир. Но ты понимаешь, что разговаривать об этом не стоит.

Билги хатун широко улыбнулась, настороженность ушла из ее глаз.

— Вы облегчили мою душу, госпожа. Спасибо. И простите, что сомневалась в вас, — хазнедар поцеловала руку султанши, а затем сжала ее в своей. — Вы очень сильная. Ваша матушка гордилась бы вами.

— Моя матушка давно выдала бы меня замуж, — горько отозвалась Жасмин, размышлявшая об этом несколько дней. — Она ведь уже искала мне жениха перед смертью.

— Дела давно минувших дней. Уверена, Будур султан одобрила бы ваш выбор. Да благословит Аллах ваш брак и сохранит единство до скончания веков. Не смею вас больше задерживать, госпожа. Бегите навстречу своему счастью, — Билги хатун улыбнулась напоследок, собираясь уходить.

Жасмин обняла ее, вдыхая знакомый запах: пот, выступивший от жары, смешивался с цветочными благовониями. Никуда уходить не хотелось. Билги хатун была островком спокойствия, в котором Жасмин так отчаянно нуждалась. Тысячи вопросов и сомнений вертелись в голове, но султанша молчала. Билги хатун, не знавшая мужчины, могла лишь повторить заученные слова о смирении, но никак не помочь советом. Жасмин отстранилась, преодолев минутную слабость. Пусть впереди ждет неизвестность, султанша мужественно ее переживет, ведь она госпожа по крови.

— Идем, Билги хатун, — кивнула Жасмин и первая поднялась на ноги. Расправила плечи и вздернула подбородок. Никто не увидит ее страх.

* * *

Жасмин нечасто бывала в спальне отца, однако изменения оказались столь разительны, что сразу бросились в глаза. Новый султан не терял времени даром и обустроил покои по своему вкусу. Исчезла вычурная помпезность, столики с позолотой, деревянные игрушки, подушки на полу, вместо этого у стены появился массивный дубовый стол, принесенный из кабинета Джафара, под ногами лежал мягкий алый ковер с золотыми узорами, посередине комнаты стояла большая кровать, на которую Жасмин избегала смотреть, будто это как-то поможет не допустить предстоящего. Она разглядывала бордовые стены с развешенными на них картами. "А ведь неплохая идея — иметь перед глазами план Аграбы, — отметила султанша. — Можно еще актуальные законы повесить. Угу, и окончательно превратить спальню в кабинет", — не столь радостно добавила она, зябко поджимая пальцы на босых ногах: по полу тянуло сквозняком, и ковер не спасал от холода. "Сама согласилась, никто силком не тащил, — твердила себе Жасмин. — Ничего страшного не произойдет, нужно просто потерпеть одну ночь. Да что со мной, трясусь, как последняя рабыня?" — в конце концов разозлилась она, возвращая равнодушный вид.

Ожидание мучило и без того взволнованную султаншу. В каждом шорохе занавески ей чудились шаги, Жасмин поминутно прикасалась к укороченному кинжалу, закрепленному на бедре — она не могла остаться безоружной.

Когда Джафар появился в двери, султанша даже облегченно выдохнула. Лучше боль, чем томительная неизвестность и одиночество. Джафар не спешил, разглядывал ее пристально, словно куклу, трофей. Жасмин вспыхнула от негодования: она не собиралась оставаться безмолвной игрушкой, проданной мужчине, поэтому с вызовом посмотрела в глаза новому султану и самым елейным голосом произнесла:

— Добрый вечер, муж мой, — подобное обращение далось с трудом. Непривычно.

Медленно, слишком медленно Джафар подошел ближе и, не касаясь султанши, аккуратно снял вуаль — ткань бесшумно скользнула на пол.

— Доброй ночи, Жасмин султан, — ни в голосе, ни во взгляде Джафара не было превосходства, будто сегодняшний день ничего не изменил.

Подобное поведение придало султанше сил.

— Позвольте угостить вас, — Джафар взмахнул рукой, и у стены возник столик с разнообразными яствами: фруктами, медом, лукумом, пахлавой, молоком.

— Спасибо, я не голодна, — немного растерянно отозвалась Жасмин, но все же присела на подушки. Ситуация казалась абсурдной: раньше султанша была почти уверена, что Джафар не станет откладывать подтверждение брака. — Может, еще предложишь помолиться⁽³⁾?

Джафар поморщился, сел рядом.

— Я не вижу в этом смысла, но если хотите...

Жасмин покачала головой. "Чего ты добиваешься?" — вертелось на языке. Тяжелый взгляд Джафара нервировал, однако султанша не решалась вступать с ним в противостояние. Понять бы, как он к ней относится. Чтобы как-то скрыть тревожность, Жасмин принялась вертеть в руках персик. Кусок в горло не лез.

— Что вас беспокоит? — вдруг спросил Джафар.

Жасмин нахмурилась. Она убедила в своем спокойствии проницательную Билги хатун, значит, и сейчас не покажет недостойных переживаний.

— Все в порядке, — ровно ответила султанша. — Что может меня беспокоить?

Джафар закатил глаза.

— Мне можете не лгать, принцесса. У вас расширены зрачки, и вы еле сидите на месте, — он забрал несчастный персик из рук Жасмин. — Я вам не враг. И не собираюсь вас ни к чему принуждать.

— Здесь темно, вот зрачки и расширены, — не желала сдаваться султанша. Только жалости ей не хватало!

— Как скажете, — внезапно покорно согласился Джафар, взял из вазы с фруктами гранат и разрезал его, протянув Жасмин половину. Вторую часть он оставил себе.

— Не слишком ли ты увлекся символизмом, друг мой? — немного нервно улыбнулась Жасмин, извлекая три зернышка. На языке разлился насыщенный терпкий кислый сок, султанша скривилась и поспешила заесть сладким лукумом. — На Персефону я не слишком похожа, да и царство не твое, а мое.

— Ни одна богиня не сравнится с моей королевой, — приподнял уголки губ Джафар. — Но вы правы, вы не Персефона, а, скорее, Геката — луноликая покровительница тьмы, тайных знаний, диких зверей и ядовитых растений. Истинная владычица теней, к которой всегда прислушивался Аид.

Жасмин польщенно усмехнулась. Слова Джафара медом лились на покалеченную гордость.

— У меня есть для вас подарок, госпожа, — Джафар вынул из кафтана небольшую коробочку. — Я поклялся не читать ваши мысли, но другие маги могут оказаться не столь порядочными, а кольцо с аметистом подходит не ко всем вашим нарядам, — он сделал паузу, видимо, чтобы Жасмин оценила его предусмотрительность. — Поэтому вот, — Джафар открыл коробочку, и султанша увидела потрясающей красоты браслет: золотая змейка толщиной где-то с палец, как живая, свернулась в три оборота. По хребту у нее тянулись маленькие аметисты, глазки тоже были из аметистов, но потемнее, а роль чешуи исполняли искусно вырезанные руны.

— Вы можете носить ее на плече или даже на ноге, под платьем будет совсем не заметно, — продолжил Джафар. — Кроме защиты от ментальной магии, змея поможет отразить слабое магическое и физическое воздействие. Скажем, если в вас бросят что-нибудь некрупное. Однако не рекомендую выходить под град стрел, такого щит не выдержит.

— Это же великолепно! — Жасмин не скрывала восхищения, любуясь тонкой работой.

— Я рад, что эта безделушка пришлась вам по вкусу, — притворно скромно опустил глаза Джафар. — Кроме вас, никто, в том числе я, не сможет к ней прикоснуться. Ещё на ней следящие чары, которые помогут определить ваше местоположение. Не для того, чтобы шпионить за вами. Но если что-нибудь случится, я смогу вас найти.

Жасмин поморщилась. "Не собирается он следить, а как же, — с другой стороны, она и не собиралась куда-то втайне ездить, а если и придется, браслет всегда можно оставить в Аграбе. — К тому же Джафар мог и промолчать, а я в жизни бы не догадалась, что он точно знает, где я".

Браслет скользнул на руку так естественно, словно всегда там был. Жасмин погладила теплую металлическую чешую. Даже без магии подобное украшение стоило недешево, а учитывая количество заклинаний, наверное, по стоимости превосходило месячный бюджет всего гарема.

— Спасибо, — искренне улыбнулась Жасмин и с большей охотой принялась за лукум. — И все же ты манипулятор.

Джафар лишь слегка развел руками и мимолетно усмехнулся, словно признавая свою вину.

— Однако я не лгу вам.

— Чего ты добиваешься? — прищурилась султанша.

— О принцесса, если помните, вы уже задавали этот вопрос, когда я предложил научить вас обращаться с кинжалами. И мой ответ остается неизменным: ваше расположение.

Жасмин повела плечом. Тогда она поверила Джафару — и куда это их привело?

— Вы жалеете? — словно прочитав ее мысли, спросил он.

— Не знаю, — откровенно ответила Жасмин. — Думаю, нет. Мне было бы сложнее сдерживать отца, если бы не ты. С другой стороны, мы оба слишком любим власть, чтобы спокойно ей делиться.

Джафар блеснул глазами и подсел ближе.

— У власти есть множество обличий. А в большой империи найдутся дела для нас обоих. Поверите ли, но мне жаль, что вы официально не входите в Совет. Впрочем, я подумаю, как это исправить.

Жасмин неверяще всмотрелась в его лицо. Присутствовать на заседаниях Совета Дивана, иметь право голоса, а не просто плести закулисные интриги — Будур султан о таком и мечтать не смела.

— Ты сейчас серьезно?

Джафар бархатисто рассмеялся.

— Узнаю Жасмин султан. Стоит упомянуть политику, и волнения как ни бывало. Нет, я не шутил, — ответил он на разгневанный взгляд. — И я, действительно, хочу дать вам возможность проявить себя в полной мере. Но ваша реакция забавна.

— Наглец, — уязвленно бросила Жасмин. Странно ли, она правда чувствовала себя намного лучше.

— Не гневайтесь, принцесса, — примирительно шепнул Джафар, его рука потянулась к подбородку Жасмин.

Быстрее, чем она осознала, что делает, султанша отшатнулась. И тут же испугалась своего порыва: кто знает, как долго Джафар останется благодушным? Да, Жасмин убедилась, что он мог сдерживаться, однако не могла отделаться от мысли о том, что она слабее, что зависит от другого человека, от его настроения и намерений.

Что-то страшное промелькнуло в лице Джафара. Он прикрыл глаза, словно пытался успокоиться, а затем отвернулся.

— Простите. Я не собираюсь нарушать свое слово, — его голос звучал безэмоционально, но Жасмин понимала, что, пусть невольно, задела Джафара.

Она в замешательстве сжала подол платья.

— Все в порядке, Джафар, — неуверенно произнесла она. — Это случайность.

— Случайность? — обернувшись, горько спросил он. — Да с таким видом города берут, а не встречают мужа. Впрочем, не мне винить вас, — он со стуком бросил недоеденный гранат на поднос и поднялся на ноги. — Время позднее, а завтра второй день торжества. Нам обоим следует отдохнуть.

Жасмин вздрогнула от резкого движения. Захотелось плакать. Она не была уверена в том, чего хочет прямо сейчас, но оборванный разговор оставлял слишком тягостное впечатление, чтобы Жасмин могла смириться. Как часто бывало у султанши, страх и ощущение беспомощности породили злость.

Одним плавным движением Жасмин встала, запрокинув голову, чтобы видеть лицо — привыкнуть бы к этому слову — мужа.

— Что это значит, Джафар? — подняла бровь она, скрывшись за язвительным тоном, как за щитом. — Неужели сегодняшний день настолько тебя утомил?

— Боюсь, госпожа, он слишком утомил вас, — почти спокойно ответил он. Жасмин бы поверила, если бы он не рванул ворот кафтана так, что пуговицы рассыпались по ковру.

— Тогда не понимаю, в чем дело?

— Не понимаете? — голос Джафара упал до угрожающего шипения. Жасмин отступила на шаг, проклиная свой длинный язык. — Я пытаюсь не навредить вам, хоть раз в жизни поступить правильно, а вы пока не помогаете. Я понимаю, что вы не желаете близости сейчас, но хотя бы признайте свой страх и прекратите меня провоцировать.

— Откуда тебе знать, чего я желаю, а чего нет? — и все же упрямство оказалось сильнее здравого смысла.

Вместо ответа Джафар стер последнее расстояние между ними, встав вплотную. Жасмин могла рассмотреть каждую морщинку на его лице.

— Вы дрожите, — заметил он.

— Холодно, — в горле неожиданно пересохло, отчего слова получились хриплыми.

— Переступите сейчас через себя — будете жалеть всю оставшуюся жизнь, — и сказано так, будто он — умудренный опытом учитель, а она — неразумное, упрямое дитя!

Жасмин устала от его глупых возражений. Ей просто хотелось заставить его потерять дар речи.

Резким движением она обхватила Джафара за шею, дернула на себя и коснулась его твердых и горячих губ своими. Что делать дальше, она не знала. Стук собственного сердца казался оглушающим. "Что я творю? Так нельзя! Позор". Жасмин хотела отстраниться, однако в этот момент Джафар обвил ее талию одной рукой, а вторую положил на затылок, сжав волосы, не позволяя шевельнуться. Все сомнения растворились в настойчивом прикосновении языка, в диком, оплавляющем удовольствии, что прокатилось по всему телу Жасмин и тяжестью осело в животе. Колени подкосились, и девушка осталась на ногах лишь благодаря стальным объятиям. Джафар целовал ее страстно, напористо, без капли нежности, словно желал установить свою власть. Оторопевшая в первые секунды, Жасмин раскрыла губы, позволив ему контролировать ситуацию, но потом вдруг поняла, что делать. Сама прижалась ближе, слегка прикусила нижнюю губу Джафара, вызвав его приглушенное шипение. Сама коснулась языком кончика его языка. Сама не сдержала тихого стона, когда опьяняющее ощущение собственного всемогущества смешалось с острым наслаждением. От страсти воздух вокруг раскалился до предела, грудью Жасмин чувствовала не только свое, но и его бешенное сердцебиение.

Спустя вечность Джафар прервал поцелуй, затуманенным взором прошелся по лицу Жасмин, скользнул ниже, к груди, и вернулся к глазам.

— Это было великолепно, — бархатистый шепот пустил по телу волну мурашек, отозвался в недрах души, словно заклинание.

Жасмин больше не боялась.

Когда все закончилось⁽⁴⁾, она удивилась: "И это все? Хотя чего я ожидала?" Жасмин казалось, ее просто использовали. От разочарования защипало глаза. Хотелось уткнуться лбом в колени, но она всего лишь свела ноги вместе, мысленно уговаривая себя не плакать.

— Жасмин? — Джафар легко, словно куклу, приподнял ее и, опершись спиной на изголовье, усадил себе на колени, закутав в одеяло и магию. Сил сопротивляться не было. — Вот поэтому я не хотел спешить, — вздохнул он, поцеловал ее в щеку.

Он обнимал бережно и крепко, поглаживал по спине, и Жасмин устало положила голову ему на плечо.

— Я в порядке, — в который раз за этот долгий день сказала она.

— Может, хватит? Мне не нужно читать мысли, чтобы понять, что ты не в порядке, — упрекнул ее Джафар. — Мы на одной стороне, я хочу помочь. Но не смогу, если ты не будешь со мной откровенна.

"Не слишком ли многого ты хочешь?" — возмутилась Жасмин. Настолько личные, неясные до конца ей самой переживания она не готова была делить ни с кем, особенно, с Джафаром, который не так давно ее предал. Жасмин смирилась с тем, что ему принадлежит ее тело, но отдавать душу в придачу не спешила.

— Я просто подумала, что не стоит спешить с детьми, — да, этот вопрос ее тоже волновал, но, на удивление, не так сильно.

Джафар издал короткий смешок.

— Стоило подумать об этом раньше. Не беспокойся, я тоже считаю, что торопиться некуда. В ближайшее время у нас полно других забот. Я принял меры, — он коснулся губами ее лба. — Что-то еще?

— Нет, — спокойно ответила Жасмин.

Она слишком вымоталась за последнее время. Ей необходим отдых и время на размышления. Позже она непременно разложит все мысли и чувства по полочкам, а пока она несмело вытащила руку из одеяла и провела по груди Джафара. Не дразня, а просто изучая. Он хмыкнул, лег поудобнее и прикрыл глаза.

— Спокойной ночи, моя королева. И учтите, захотите меня зарезать — ничего не получится. Я поставил защиту.

— Ладно, придумаю что-нибудь другое, — беспечно отозвалась Жасмин. — Спокойной ночи, муж мой.

Привычный, знакомый мир султанши окончательно развалился на части этой ночью. В объятьях Джафара было тепло и не страшно, а еще — уютно. Пахло горькой травой и старыми книгами. За окном громыхал гром и, кажется, шел дождь. Слезы отступили, так и не пролившись.

Скоро над Аграбой взойдет солнце новой эпохи. Эпохи завоеваний и великих совершений, боли и крови. Султан Джафар и Жасмин султан навсегда впишут свои имена в историю, и много лет спустя не утихнут споры о том, кто они: отважные герои или жестокие тираны?

Жасмин не могла этого знать. Она быстро забылась глубоким сном в руках мужа, уверенная лишь в том, что найдет в себе силы определить свою судьбу. Она — Жасмин. И она будет сильной.

1) мой друг(франц.)

Вернуться к тексту

2) Легкой дороги, Элизабет. Будь счастлива (франц.)

Вернуться к тексту

3) в исламе муж и жена перед первой брачной ночью должны прочитать две молитвы

Вернуться к тексту

4) В связи с правилами фанфикса сцена сокращена. Полную версию главы можно прочитать на фикбуке

Вернуться к тексту