Рассвет над Британией (гет)

К сочельнику зима в Шотландии наконец-то вступила в свои права. Окрестности Хогвартса были укутаны снежным покрывалом, Чёрное озеро покрылось ледяной коркой. Наступили рождественские каникулы. Хотя в коридорах, по старой традиции, были развешаны венки из омелы и остролиста, а в Большом зале возвышались украшенные гирляндами и святящимися разноцветными шарами ёлки, духа праздника в школе не чувствовалось. Большинство студентов предпочли праздновать Рождество дома вместе с родными, и в Хогвартсе было непривычно тихо и безлюдно.

Вечерело. Драко бесцельно слонялся по опустевшим коридорам замка. Этим утром ему поручили проводить студентов до хогсмидской станции и проследить, чтобы они благополучно сели на «Хогвартс-экспресс». Впрочем, профессор Малфой нисколько не жалел о том, что его заставили мёрзнуть и тратить свободное время: перед посадкой учеников на поезд он — разумеется, совершенно случайно — наткнулся на Асторию Гринграсс. Астория пожелала Драко счастливого Рождества и одарила очаровательной, светлой улыбкой, от которой Драко, несмотря на утренний мороз, стало жарко как летом; ещё пару минут он так и стоял на станции, таращась вслед уходящему поезду и глупо улыбаясь.

Драко часто думал об Астории, об её признании, о нежном румянце на её щеках, о том мимолётном, несмелом поцелуе, который та подарила ему. Он понимал, что юная мисс Гринграсс ждёт его ответа, вот только пока не был готов его дать. Нет, в том, что Астория ему очень нравится, Драко нисколько не сомневался — а то, что он тоже нравился ей, наполняло душу прежде неведомым ему тёплым чувством. Раньше его соученики в Хогвартсе — включая однокашников-слизеринцев — если и ценили Драко, то лишь за происхождение и богатство его семьи. Астория призналась Драко, что он ей небезразличен — несмотря на то, что младший Малфой уже был не более, чем простым учителем да бывшим Пожирателем Смерти.

И всё же ехидный внутренний голос нашёптывал Драко, что он не имеет права заводить отношений с собственной ученицей. Что впереди война, в которой Драко выбрал сторону с призрачными шансами на победу; что убить его как предателя жаждут и Антонин, и собственная сумасшедшая тётушка. Что, наконец, Астория милая и добрая девушка, а он — желчная и циничная сволочь с сомнительным прошлым.

Проходя мимо зала трофеев, Драко услышал, как его кто-то окликнул:

— Эй, Малфой!

— Что? — обернулся он, увидев Перси. — А, это ты, Уизли... Тоже заняться нечем?

— Не понимаю, о чём ты, — насупился Перси. — Я совершаю вечерний обход.

— Да брось, Уизли, — Драко понимающе ухмыльнулся, — какой ещё обход? Учеников всего ничего осталось, да и те вряд ли высунут нос из гостиных. Напороться на Пивза и то больше шансов.

— Твоя правда, — Перси вздохнул и поправил очки. — Раз уж так... может, заглянешь ко мне, Малфой? Рождество всё-таки. Посидим, выпьем...

Раньше Драко без колебаний отверг бы предложение Уизли — чтобы он, наследник рода Малфоев, пил вместе с кем-то из этой семейки магглолюбцев? Но сейчас... сейчас многое изменилось, да и идея провести вечер сочельника в одиночестве Драко совсем не нравилась.

— Уговорил, — согласился он после недолгой паузы. — Надеюсь, у тебя найдётся приличная выпивка.

— Обижаешь.

До класса маггловедения они добрались быстро: Драко помнил его ещё с прошлого года, когда там хозяйничала Алекто Кэрроу. С тех пор кабинет переменился: вместо довольно-таки бездарных плакатов да карикатур на магглов да магглорождённых на стенах висели фотографии — разумеется, совершенно неподвижные — маггловских городов, достижений науки и техники.

— И эту громадину магглы сами построили? — удивился Драко, глядя на фото Эмпайр-стейт-билдинга. — Без магии, своими руками?

— А ты не веришь, Малфой? — насмешливо спросил Перси. — Уж в маггловском-то Лондоне ты наверняка бывал.

— Видел мельком, ничего интересного, — отмахнулся Малфой. — Шум, толпы народу, ещё эти вонючие железные повозки...

— Автомобили. У моего отца был такой.

— А-а, это на котором Поттер с твоим братом в Хогвартс прилетели? — усмехнулся Драко; он до сих пор немного завидовал им, хотя и считал, что летать на маггловской повозке недостойно наследника чистокровной семьи.

— Он самый, — Перси поджал губы, будто до сих пор не одобрял эту выходку.

— Что за шарик с ножками? — Драко обратил внимание на очередную фотографию. — Похож на какой-то артефакт.

— А это, Малфой, искусственный спутник. Магглы запускают их в космос, чтобы они летали вокруг Земли.

— Ничего себе! Но наши и в этом преуспели раньше магглов.

— Ты про того безумного арабского колдуна, который наслал на себя чары полёта, отправил себя в космос и навеки застрял на орбите? — с улыбкой спросил Перси. — Я-то думал, что это всего лишь легенда.

— В каждой легенде есть доля легенды, Уизли, — парировал Драко, переводя взгляд на фото Нила Армстронга. — А это ещё что за маггл в странных доспехах?

— Не в доспехах, а в скафандре. Это первый человек на Луне.

— Маггл? На Луне?! — Драко не выдержал и расхохотался. — Чтобы маггл долетел до Луны, да ещё и в живых остался? В жизни в эту чушь не поверю! А фото — наверняка подделка, уж её-то магглам сделать по силам!

— Магглам многое по силам, Малфой, — язвительно ответил Перси, — и я бы на твоём месте не стал их недооценивать. Взять хотя бы Пожирателей вместе с твоим Лордом...

— Он не мой Лорд! — возмущённо перебил Драко.

— Так вот, Сам-Знаешь-Кто хотел завоевать магглов, подчинить их. — зловещей улыбочке Перси позавидовали бы Фред и Джордж. — Но слышал ли он про ядерное оружие?

— Ядерное? — Драко недоумённо поднял брови. — Это что-то вроде пушки?

— Это намного страшнее пушки, Малфой, — сказал Перси уже без улыбки. — Как Бомбарда Максима с эффектом Адского пламени, только намного сильнее. Убивает тысячи человек за считанные секунды и стирает города с лица земли.

— Знаешь, Уизли, ты меня убедил, — произнёс Драко осипшим от шока голосом. — С магглами и вправду не стоит связываться. И вообще лучше держаться от них подальше.

В кабинете профессора Уизли царили безупречная чистота и образцовый порядок; на рабочем столе и на полках с ровными рядами книг, казалось, не было ни единой пылинки. Лёгким движением палочки Перси убрал со стола всё лишнее, затем достал из небольшого шкафчика бутылку коньяка и пару бокалов.

— Ого, Реми Мартен! — с явным уважением в голосе прокомментировал Драко. — А у тебя неплохой вкус, Уизли.

— Вообще-то не у меня. Это подарок, — возразил Перси, откупорив бутылку и разлив по бокалам янтарно-красную жидкость.

— Неужто Фадж наградил мистера Карьериста за труды праведные? — спросил Драко, ехидно ухмыльнувшись.

— Нет, не Фадж. Один из просителей, — смущённо ответил Перси.

— Просителей? Да ты, Уизли, коррупцией занимаешься! — развеселился Драко.

— Я просто дал консультацию, совершенно бескорыстно и в рамках закона! — от волнения Перси покраснел как варёный рак. — И между прочим, я поначалу отказывался от подарка, но человек настаивал... не хотелось его оскорблять.

— Ладно тебе, Уизли, здесь все свои, — проговорил Драко сквозь смех. — Но вообще, в вашем Министерстве полный бардак и беззаконие — подумать только, берут взятки дорогим коньяком!

— Согласен, Малфой. В Министерстве действительно стоит навести порядок, — отрезал Перси. — И для начала неплохо бы отменить законы против магглорождённых.

— Думаю, нам не помешала бы закуска, — Драко поспешил сменить тему; щёлкнув пальцами, он воскликнул. — Кикимер!

Старый эльф появился перед ними с громким хлопком и низко поклонился:

— Чего желает хозяин Драко?

— Сделай-ка нам ужин, будь добр, да побыстрее.

Кикимер поспешил исполнить приказ, и уже через пару минут стол ломился от всевозможных лакомств, приготовленных трудолюбивыми домовиками.

— Знаешь, а коньяк-то и в самом деле отличный, — признал Перси, накладывая себе румяной, покрытой хрустящей корочкой и восхитительно пахнущей индейки с печёной картошкой. — Повезло нам, что Амбридж нет в замке. Узнала бы, точно скандал устроила: учителя, понимаешь, пьянствуют!

— Имеем право, — ответил Драко, отдавая должное сочной, запечённой в слоёном тесте говядине по-веллингтонски. Злорадно ухмыльнувшись, он добавил. — Уверен, Амбридж сейчас несладко: Яксли небось рвёт и мечет, что мадам Жаба ничего толком не добилась.

— Ещё бы. Яксли, конечно, ничтожество, но нрав у него суровый, — согласился Перси.

— Разве что с теми, кто слабее, — Драко лишь пренебрежительно фыркнул. — Хочешь, расскажу забавную историю про него?

— Забавную? Про Яксли? — Перси удивлённо поднял брови. — Хотелось бы послушать.

— Гостили как-то Тёмный Лорд вместе с Яксли у нас в мэноре. И однажды я подглядел незаметно, как Корбан ходит перед Лордом да распинается в похвалах: ах, мой Лорд, вы такой великий, мудрый, справедливый... — сделав небольшую паузу, Драко хитро улыбнулся и продолжил. — Ну Лорду это надоело и он как даст Яксли пинка под зад!

— Полагаю, Яксли это не очень понравилось, — прыснув, заметил Перси.

— Но виду он не подал. Наоборот, повернулся, поклонился подобострастно и говорит: «Простите, мой Лорд, что случайно задел вашу ногу своим задом!», — закончил Драко под хохот Перси.

— Да уж, с таким-то министром Министерство точно обречено, — отсмеявшись, вынес вердикт Перси.

— А ты, полагаю, вовремя покинул тонущий корабль, Уизли? — с ехидной ухмылкой отметил Малфой.

— Я собирался это сделать ещё с прошлой осени. Эх, а ведь когда-то я сам хотел стать министром магии...

— Министром магии? — Драко расхохотался. — Амбициозно, ничего не скажешь! И что же заставило тебя отказаться от столь грандиозной цели?

— А кто тебе сказал, что я от неё отказался, Малфой? — возразил Перси. — Но прислуживать Яксли и Амбридж, перебирать бумажки да носить им кофе я больше не намерен.

— Похвальное самолюбие. Впрочем... — задумчиво признал Драко, — возможно, ты и вправду не самый плохой кандидат на роль министра, Уизли.

— Вот уж не ожидал от тебя такое услышать, — удивился Перси. — И что привело тебя к этому выводу, Малфой?

— С Яксли и его свитой и так всё ясно. Для Долохова и тёти Беллы я мерзкий предатель, для Ордена Феникса — недобитый Пожиратель с Меткой, — пояснил Драко. — Вот и получается, Уизли, что ты наименее худший вариант.

— Ну спасибо, Малфой! — усмехнулся Перси. — Весьма лестно быть «наименее худшим вариантом»!

— Предлагаю тост, — Драко ответил иронической улыбкой и поднял бокал. — За Перси Уизли, будущего министра магии!

Перси присоединился к тосту. Тост действительно был хороший.

— Кстати, Уизли, — поинтересовался Драко после очередного бокала коньяка, — ты небось первый раз сидишь в хорошей компании да с алкоголем?

— С чего ты взял, Малфой? — переспросил Перси, — Я, к твоему сведению, бывший помощник Крауча и Фаджа, и на правах министерского служащего посещал все торжественные мероприятия и рауты. И разумеется, позволял себе немного выпить. В знак вежливости.

— Это совсем не то, — покачал головой Драко и с улыбкой добавил. — Знаешь, на Слизерине ходили слухи, что у вас на Гриффиндоре старшекурсники по вечерам хлещут огневиски прямо в гостиной да в карты на деньги играют.

— Скажешь тоже! — рассмеялся Перси. — В гостиной! Да Макгонагалл от нас бы мокрого места не оставила! И вообще, у нас тоже ходили подобные слухи, только про Слизерин.

— Враньё. Мы приличные люди, да и Снейп бы с нас всех за это шкуры спустил, — ответил Драко. — И что, Уизли, неужели ты ни разу не пил огневиски или ещё что-то крепкое с однокашниками?

— А я, по-твоему, похож на человека, который нарушал школьные правила? — возразил Перси и тут же задумчиво продолжил, — Хотя нет, перед выпускным у нас, старост, была небольшая вечеринка. Хопкинс с Хаффлпаффа притащил огневиски, и мы немного расслабились. Кстати, Хопкинс поведал нам об одной маггловской игре. Называется «Я никогда не».

— Маггловская игра? — Драко пренебрежительно поджал губы. — И чего в ней такого особенного?

— Да ничего. Просто это как раз та игра, в которую можно сыграть под бутылочку чего-нибудь покрепче. Правила простые: говоришь «Я никогда не...» и рассказываешь, чего ты ни разу в жизни не делал. Тот, кто делал, пьёт.

— Звучит любопытно, — кивнул Драко, явно заинтригованный.

— Тогда начнём, — принял вызов Перси. — Я никогда не снимал с гриффиндорцев баллы за ерунду.

— Вообще-то я тоже не снимал, Уизли, — обиженно фыркнул Драко. — Это ты меня с кем-то перепутал.

— Да ладно, — иронически усмехнулся Перси, — а как же тот случай, когда ты снял десять баллов с Ромильды Вейн за «слишком громкий смех»?

— А, ты об этом... — Драко отпил коньяку, после чего продолжил. — Да, было дело. Но эта дура Вейн сама напросилась. Слышал, как она на все лады расхваливала мадам Жабу?

— Не слышал, но если так, то вполне тебя понимаю, — согласился Перси. — Твоя очередь, Малфой.

— Я никогда не... — Драко сделал драматическую паузу и, ехидно усмехнувшись, продолжил, — не брал взяток.

Перси ничего не сказал, лишь вытаращился на Драко полным негодования взглядом.

— А как же коньяк? — весело спросил Драко.

— Я же сказал, что это не взятка, Малфой! — рявкнул Перси. — Я ведь не просил, чтобы мне дарили подарки, я даже отказывался...

— Чтобы лишиться такой шикарной выпивки? Это было бы слишком глупо даже для тебя. Ладно, Уизли, можешь и дальше стоять на своём, — со смехом отмахнулся Драко. — Твой раунд.

— Как скажешь. Я никогда... — задумался Перси и тут же хитро улыбнулся, — никогда не влюблялся в своих учениц.

Теперь уже Драко обалдело вытаращил глаза. Взяв бокал, он опустошил его до дна и спросил:

— Но как? Как ты догадался? Неужели всё так заметно?

— Да нет, я просто предположил. По косвенным признакам, — пожал плечами Перси. — Гринграсс с седьмого курса, верно?

— Верно, — буркнул Драко.

— И что ты собираешься с этим делать?

— Не знаю, — пожал плечами Драко. — Сам понимаешь, связь между профессором и студенткой — это против всех правил...

— Не всегда стоит следовать правилам... — пробормотал Перси.

— Ого! И это говорит наш мистер Прилежный Староста! — оживился Драко. — Вот уж не ожидал.

— Ну я им следовал, и что в итоге? Ни семьи, ни друзей, лишь ошибки да разочарования... — похоже, крепкий коньяк возымел действие, заставив Перси разоткровенничаться. — Но выбирать в любом случае тебе. Как говорится, gaudeamus igitur!

— Это ещё что значит?

— Это значит «будем веселиться». Мы на выпускном эту песню пели, — сказал Перси, ностальгически улыбнувшись.

— Повезло вам. Нашему выпуску было не до песен, — мрачно ответил Драко.

— Так или иначе, мисс Гринграсс этим летом заканчивает Хогвартс. Так что решай сам, Драко, — с улыбкой закончил Перси.

— Вот и буду решать. И без твоих советов прекрасно обойдусь, — проворчал Драко. — Я никогда не делал выбор между семьёй и Министерством магии в пользу Министерства.

Улыбка на лице Перси моментально увяла. Он медленно осушил бокал.

— Я никогда не... — произнёс он, внимательно глядя Драко прямо в лицо, — не применял Непростительных заклятий.

Драко помрачнел. Допив до дна, он опустил взгляд.

— Империус и Круциатус, если тебя это интересует, — наконец прервал Драко затянувшееся молчание. — Но не Аваду. Я НЕ УБИЙЦА! — отчаянно выкрикнул он, подняв взгляд.

— Да понял я, понял, — поспешно ответил Перси. Затем осторожно добавил. — Пыточное, как я понимаю, ты применял по приказу Сам-Знаешь-Кого?

— Ага, и только к провинившимся соратникам, — кивнул Драко. — А, ещё на шестом курсе пытался наслать «Круцио» на Поттера.

— Пытался, но не получилось? — уточнил Перси.

— Ага. Поттер в ответ шарахнул меня Сектумсемпрой.

— Ничего себе! — поражённо воскликнул Перси; он был немного наслышан о «фирменном» проклятии Северуса Снейпа. — Не ожидал такого от Гарри.

Драко лишь задумчиво промолчал. Перси пригубил очередной бокал.

— Это ж было в том году, когда Пожиратели проникли в Хогвартс? — поинтересовался он, получил кивок в ответ от Драко, и продолжил. — Интересно, как им это удалось...

— Очень просто. Я починил старый Исчезательный шкаф, — пояснил Драко. — Один стоял здесь, в Хогвартсе, второй — в «Борджине и Бёрке». Через него и прошли.

— Так, погоди, — взволнованно спросил Перси, — а он до сих пор действует?

— Нет, конечно! — горячо возразил Драко. — Снейп ещё в прошлом году его деактивировал.

Перси задумался. Затем встрепенулся и заговорщически улыбнулся — похоже, ему в голову пришла идея.

— А ты точно уверен, что этот Исчезающий... то есть Исчезательный шкаф не работает?

— А что, хочешь проверить, Уизли? — Драко ухмыльнулся в ответ; похоже, весёлый настрой коллеги передался и ему.

— Почему бы и нет? Я не прочь прогуляться.

— Ага, решил поискать приключений на пьяную голову, — расхохотался Драко.

— Да нормальный я! — Перси поднялся из-за стола и тут же слегка покачнулся. — Только голова чуть-чуть кружится. Ну, ещё по бокалу, для храбрости?

* * *

До Выручай-комнаты молодые профессора добрались почти без приключений — если не считать того, что они едва не заблудились из-за движущейся лестницы, да спугнули миссис Норрис, гулявшую по своим кошачьим делам. Но на этом злоключения Перси и Драко не кончились: им пришлось потратить не меньше получаса, пробираясь по лабиринту, выложенному стенами всевозможного хлама, который скопился в комнате за многие столетия.

— Вот он! — наконец торжественно огласил Драко. — Исчезательный шкаф! Прошу любить и жаловать, — добавил он, отвесив шутовской поклон и шаркнув ногой.

Перси тоже остановился, глядя на видавший виды шкаф из чёрного дерева.

— Значит, вон он какой...

— Ага. Я жутко намаялся с его починкой. Давай, Уизли, проверяй.

— Вингардиум Левиоса! — произнёс Перси, взмахивая палочкой. Исчезательный шкаф взлетел в воздух на десяток футов, после чего Перси опустил палочку, и шкаф с жутким треском рухнул на пол. Ножки шкафа переломились, отчего тот завалился набок, а дверца с жалобным скрипом отворилась, повиснув на одной петле.

— Ты вандал, Уизли! — воскликнул Драко, давясь от смеха. — И года тут не проработал, а уже ломаешь бесценный артефакт!

И недолго думая, отступил на пару шагов и направил в несчастный шкаф Бомбарду, превратив бесценный артефакт в груду досок и щепок, и попутно повалив пирамиду табуреток да пару стопок старых книг.

— Инсендио! — послал «контрольное» заклинание Перси. Останки Исчезательного шкафа занялись огнём, который тут же перекинулся на свисающую с покосившегося гардероба портьеру, а заодно и на сам гардероб.

— Эээ, ты нас тут всех спалишь! Агуаменти! — с кончика палочки Малфоя, будто из брандспойта, вырвалась мощная струя воды, моментально затушив пламя, обрушив несколько рядов поломанной мебели и окатив Драко и Перси с ног до головы.

Промокшие до нитки Перси и Драко созерцали учинённый ими хаос и хохотали до колик.

— Да-а-а, натворили мы с тобой дел! — сквозь смех протянул Перси. — Два пьяных невменяемых колдуна!

— Это ты натворил, Уизли, твоя же идея, — улыбаясь во весь рот, ответил Драко. — Повезло нам, что ты Инсендио наколдовал, а не Адское пламя.

— Я же не самоубийца, — насмешливо фыркнул Перси. — Ладно, пошли уже.

Он зашагал по проходу между рядами хлама, но тут же поскользнулся на разлитой по полу луже и упал бы, если бы не налетел на огромный старинный буфет. От удара буфет покачнулся, стоявший на нём бюст какого-то чародея в парике с грохотом свалился на каменный пол.

— Ну ты даёшь, Уизли! — от смеха Драко чуть не согнулся пополам. — Похоже, ты так и не удовлетворил свою гриффиндорскую страсть к разрушению.

— Сам-то ты тоже хорош, Малфой, — парировал Перси. Он поднял щербатый бюст вместе с потрёпанным париком и снова водрузил на буфет, затем подобрал упавшую с бюста диадему...

— Эй, брось! — крикнул Драко, и Перси от неожиданности выронил диадему. — Спятил, что ли? Мало ли, вдруг на ней какая-то порча.

Подойдя поближе, младший Малфой чарами левитации поднял диадему и поместил на столик без одной ножки. Перси зажёг огонёк Люмоса, осветив находку. Хотя серебро потускнело от времени, диадема по-прежнему была прекрасна: изящное украшение в форме птицы, расправившей крылья, с большим ярко-синим сапфиром посередине. На тонком ободке мелкими витиеватыми буквами была выгравирована надпись.

— «Ума палата дороже злата», — прочитал Перси. — Это ведь девиз Рэйвенкло! Может, это диадема Ровены?

— Та самая, что была потеряна много-много лет назад? — Драко скептически покачал головой. — Наверняка подделка. Вряд ли настоящая диадема валялась бы здесь, среди кучи мусора. И что-то мне подсказывает, что от этой штуки лучше держаться подальше.

— Ты вроде говорил, что она может быть проклята? — обеспокоенно спросил Перси.

— Это легко проверить, — Драко взмахнул палочкой и прошептал чары обнаружения.

Поначалу ничего не произошло, но после нескольких попыток диадема начала легко, почти незаметно подрагивать.

— Не нравится мне это, — почти шёпотом проговорил Драко. — На порчу непохоже, но в этой штуковине явно сидит что-то нехорошее. Что-то очень тёмное...

Перси сглотнул.

— И что со мной теперь будет? — севшим голосом спросил он.

— Пошли к Снейпу, жертва проклятия, — Драко с силой хлопнул Перси по плечу, затем подобрал чью-то побитую молью мантию и завернул в неё диадему. — Вряд ли кто-нибудь в замке разбирается в чёрной магии лучше него.

До кабинета директора они добрались быстро. Явившийся на шум Снейп встретил своих заместителей взглядом, не предвещающим ничего хорошего.

— Извольте объяснить, зачем вы явились ко мне на ночь глядя, — вкрадчивым голосом поинтересовался он, затем сморщил нос, принюхиваясь. — Да ещё и... пьяные?!

— Сэр! Мы с Уизли нашли тёмный артефакт! — крикнул Драко, протягивая завёрнутую в тряпьё диадему.

Выслушав сбивчивый рассказ Перси и Драко, Северус склонился над диадемой и начал накладывать на неё различные диагностические чары, с каждой секундой мрачнея всё больше.

— Господин директор! — Перси, судя по всему, пребывал на грани паники. — Так на этой штуке проклятье, да? Что мне теперь грозит?

— Вам, Перси, грозит разве что похмелье на следующее утро. Проблема в самой диадеме, — Снейп повернулся к портрету Дамблдора. — Альбус, похоже, это то, о чём мы с вами когда-то говорили.

— Похоже, что так и есть, Северус, — согласился Дамблдор. — Том всё-таки добрался до ещё одной реликвии Основателей.

— Вы о чём? — удивился Драко.

— Эта диадема — крестраж Тёмного Лорда, — мрачно ответил Снейп.

— Крестраж? А что это такое? — поинтересовался Перси.

— Артефакт, в который тёмный маг помещает часть своей души. Своего рода якорь, делающий его неуязвимым — даже если тело мага будет уничтожено, он не умрёт, поскольку часть его души осталась на этом свете. Благодаря крестражам Тёмный Лорд смог пережить своё первое исчезновение и успешно возродиться, — пояснил Снейп.

Драко издал странный высокий звук — то ли нервный смешок, то ли икание — и непроизвольно схватился за левую руку.

— Подождите, сэр, — он с трудом скрывал дрожь в голосе, — если у Лорда есть крестраж, то он... то он может вернуться? Снова?!

— Я много думал над этим, Драко, — ответил ему Дамблдор с портрета, — и пришёл к выводу, что вряд ли. Видишь ли, мой мальчик, крестражи должны сохранить жизнь волшебника в случае гибели его тела. А Волдеморт умер своей смертью, причём сначала лишившись магии, при этом само его тело осталось невредимым. И я пришёл к выводу, что когда Волдеморт убил Гарри, он невольно разрушил связь со своими остальными крестражами, из-за чего его душа больше не могла находиться на этом свете.

— Простите, профессор Дамблдор, но Гарри-то тут причём? — недоумённо спросил Перси.

— Дело в особой связи между Гарри и Волдемортом, которую тот невольно укрепил, использовав кровь Гарри ради своего возрождения. Кровь, в которой находилась материнская защита Лили Поттер, частица её самопожертвования, что стала причиной падения Волдеморта семнадцать лет назад. Волдеморт всё-таки смог убить Гарри... — последние слова Дамблдор проговорил медленно и почти шёпотом, будто они причиняли ему физическую боль, тяжело вздохнул и продолжил, — но тем самым он обрёк себя на погибель.

Перси чувствовал, что старый волшебник что-то недоговаривает, но не стал вдаваться в подробности.

— Однако осколок души Волдеморта по-прежнему может быть крайне опасен, даже после его смерти, — продолжал Дамблдор. — Он обладает собственной злой волей и может причинить немало горя. Пример тому — дневник вашей сестры, Перси, который был ещё одним крестражем.

— Джинни имела дело с этой гадостью?! — потрясённо воскликнул Перси. — О Мерлин...

— Так или иначе, нужно избавиться от этой диадемы, и чем скорее, тем лучше, — подвёл итог Снейп. — Однако проблем в том, что крестражи защищены сильнейшими чарами, и надёжных способов разрушить их очень мало. Например, яд василиска...

— Адское пламя? — вспомнил Драко. — Я слышал, это очень мощные тёмные чары, должны и с крестражем справиться...

— Должны. Но применять их в этом кабинете будет самоубийственным риском. Завтра утром я отправлюсь в горы, подальше от людей, и покончу с ним, — холодно произнёс Снейп, бросив полный отвращения взгляд на диадему.

— Лучше ковать железо, пока горячо, Северус, — Дамблдор сверкнул хитрым взором из-под очков-половинок. — Помните тот меч, который вы передали Гарри?

— И причём здесь...? — Северус осёкся и широко раскрыл глаза. — Меч Гриффиндора! Тот, которым Поттер убил василиска!

— Да, Северус, — кивнул Дамблдор, — меч, пропитанный кровью и ядом василиска из Тайной комнаты. Этим мечом я уничтожил ещё один крестраж Волдеморта, поэтому знаю, о чём говорю.

— Так он был настоящий?! — вмешался Драко, вспомнив родное поместье и Беллатрису с паническим ужасом в глазах. Как бы кощунственно это не звучало, им всем тогда жутко повезло, что и Тёмный Лорд, и тётя Белла на радостях забыли о неожиданной находке. — Вот только меч пропал...

— Не стоит торопиться с выводами, Драко, — на лице Дамблдора появилась загадочная улыбка. — Согласно легенде, существует магическая связь между мечом Годрика Гриффиндора и его шляпой. И достать меч из Распределяющей шляпы способен только истинный гриффиндорец.

— А гриффиндорец среди нас один... — пробормотал Драко, покосившись на Перси.

Поняв намёк, Перси подошёл к полке, на которой мирно дремала Распределяющая шляпа. Взял в руки ветхий головной убор — поначалу ничего не изменилось, но затем Перси почувствовал, как Шляпа сильно потяжелела и, тяжело дыша от волнения, достал из неё меч — с острым, отливающим серебром лезвием и украшенной большими рубинами рукоятью.

— Подождите, Перси, — позвал Снейп. — Нужно, чтобы вы были в трезвом уме.

Направив палочку на лицо Перси, он коротко взмахнул. Перси почувствовал, будто его обдувает лёгкий, свежий ветерок, в голове неожиданно прояснилось.

— Ого! И никакого похмелья! — восхитился Перси.

— Не обольщайтесь, — Северус ответил саркастической усмешкой. — Через час чары развеются.

— Будьте осторожны, — произнёс последнее напутствие портрет Дамблдора.

Взяв диадему, Перси ощутил, как тёмный артефакт легонько задрожал — похоже, обитающее в нём существо почуяло опасность. Он положил крестраж посреди стола, поднял меч, замахиваясь...

«Стой! Не делай этого!» — раздался в голове Перси незнакомый голос.

Перси оторвал взгляд от диадемы, озираясь, но никого, кроме Снейпа, Драко да портретов покойных директоров, в кабинете не было.

«Я знаю, кто ты, Перси Уизли, — вновь прозвучало у Перси в голове; голос невидимого собеседника был приятным и мелодичным, а в интонациях звучало понимание и уважение. — Знаю, что ты юноша умный, талантливый и целеустремлённый. Знаю, чего ты больше всего жаждешь».

«Кто ты? Что ты такое? — подумал Перси и вновь воззрился на крестраж. — Прочь из моей головы!»

«Я тот, кто хочет помочь тебе. Тот, кто может дать тебе все свои знания и опыт, — ответил таинственный собеседник. — Ты заслуживаешь лучшего, чем прозябать в Хогвартсе».

Перси чувствовал обеспокоенные взгляды Драко и Северуса, слышал, как Драко что-то говорит, но смысл слов не достигал его ушей.

«Я могу сделать тебя министром магии. Могу сделать тебя кем-то более могущественным, чем просто министр, — крестраж продолжал свой мысленный монолог. — Ты достоин большего, Перси. И со мной ты сможешь достичь большего. Зачем тебе служить Снейпу — этому убийце и предателю с поганой репутацией?»

Поганой репутацией...

Наваждение как рукой сняло. С перекошенным от ярости лицом Перси взмахнул мечом и обрушил клинок на диадему. Диадема звякнула и раскололась, тварь, живущая в ней, издала отчаянный, душераздирающий вопль. А затем сгинула.

Выронив меч Годрика Гриффиндора, который со звоном упал на пол, Перси рухнул на стол, упёршись в него локтями и тяжело дыша. Он почувствовал, как кто-то трясёт его за плечо.

— Перси? — услышал он голос Драко. — Всё в порядке?

— Мне надо побыть одному, — бесцветным голосом ответил Перси и, не оглядываясь, потопал к выходу.

* * *

Маленькая, но уютная кухня в «Норе». За окном алел закат, вот только мирным семейным ужином и не пахло — ссора была в самом разгаре. Перси видел маму, непривычно испуганную и готовую вот-вот расплакаться, чувствовал взгляды братьев и Джинни — недоумённые, презрительные, злые. И видел перед собой отца, который с гневом и разочарованием смотрел на него.

— Знаешь, сколько я натерпелся из-за твоей поганой репутации, папа?! — выпалил Перси, зло сжимая кулаки. — С первого рабочего дня только и слышу смешки да шепотки: ах, это же сын Артура Уизли! Чудика и любителя магглов! Дурачка без амбиций, который годами сидит на самой никчёмной должности!

— Вижу, моя репутация тебе не сильно повредила, — язвительно парировал Артур. — Ты же у нас теперь младший помощничек министра, верно? Теперь-то у тебя будет воистину достойная репутация, Перси! Репутация подхалима и прихлебателя Фаджа.

— Да ради Мерлина! — выплюнул Перси в ответ. — Уж лучше буду подхалимом, зато мои дети не будут ходить в поношенных мантиях и им не будет стыдно за своего отца!

— Насчёт второго сомневаюсь, — вставил Фред.

— И если бы дело было только в твоих причудах, — продолжил Перси, проигнорировав подколку Фреда. — Но тебя, идиота, угораздило связаться с этим выжившим из ума старикашкой...

— Это ты идиот! — огрызнулся Артур. — А Дамблдор — великий человек...

— Глаза разуй, придурок! Может, он и был великим, да сбрендил на старости лет, — перебил отца Перси. — Раз несёт чушь про то, что Сам-Знаешь-Кто вернулся.

— Не смей оскорблять папу! — воскликнула Джинни.

— И никакая это не чушь! Он действительно вернулся, болван! — яростно возразил Артур.

— Да неужели? — притворно-удивлённо переспросил Перси. — И какие доказательства? Уж не слова ли драгоценного Мальчика-Который-Выжил?

— Эй, а с Гарри-то что не так? — вмешался Рон.

— Поттер просто гоняется за славой, — пренебрежительно отмахнулся Перси. — А может, тоже спятил. В «Пророке» всякое писали...

— И ты веришь в эту грязь? — спросила Джинни. — Это же Гарри! Гарри, который гостил у нас, который спас меня...

— Оставь его, Джинни. Бесполезно. Наш пай-мальчик лучше знает, он же у нас самый умный, — произнёс Джордж с ядом в голосе.

— Мама, ну хоть ты меня послушай! — Перси отчаянно взглянул на всё ещё ошеломлённо молчащую мать, будто она была его последней надеждой. — Ты ведь понимаешь, что отец делает страшную ошибку? Я... я ведь о вас забочусь! Если папа не прекратит шашни с Дамблдором, он пойдёт ко дну с ним заодно. Станет нищим и вас за собой потянет.

— Но, Перси... папа прав, — мягко возразила Молли. — Как и Дамблдор. Я помню Первую войну. И не вижу причин ему не верить.

Перси отшатнулся, будто от пощёчины.

— Значит, все против меня, да? — он скривил губы и надменно вздёрнул подбородок. — Что ж, это ваш выбор. А я выбрал свою сторону и буду защищать Министерство. И раз вы его предаёте, то я больше не считаю себя членом вашей семьи. И все это будут знать. Все и каждый!

— Как скажешь, Перси, — ледяным голосом ответил Артур. — Это твой выбор.

Одарив отца презрительным взглядом на прощание, Перси выскочил из кухни. Стараясь не обращать внимание на доносившиеся снизу голоса да рыдания матери, он наскоро собрал вещи и уверенно зашагал прочь из «Норы».

Перси знал: он прав. Быть может, он был слишком резок, но Перси хотел, как лучше. Дружба с Дамблдором — верный путь к потере работы, а то и в Азкабан, и отец просто дурак, если не понимает этого. Так будет лучше и для самого Перси, и для родителей — может, его решение порвать с семьёй заставит их о чём-то задуматься.

Скупое на тепло зимнее солнце озаряло улочки Хогсмида, украшенные гирляндами и рождественскими венками. Редкие прохожие бродили по улицам; наученный горьким опытом, Перси бдительно наблюдал за ними.

Настроение, несмотря на Рождество да погожий денёк, было паршивым. Вчерашняя встреча с треклятым крестражем всколыхнула воспоминания, которые вызывали у Перси лишь тоску, стыд и отвращение к себе. Всё утро он был мрачнее тучи; похоже, даже Драко заметил это и без особого успеха пытался развеселить коллегу бородатыми анекдотами. Да уж, а ведь когда-то Малфой был последним человеком, от которого Перси мог ожидать хотя бы толику сочувствия.

Куда идти? Может, к Эйбу в «Кабанью голову»? Нет, надираться второй день подряд — это уже перебор, да и возвращаться в школу пьяным — непростительная беспечность. А может, аппарировать в Оттери-Сент-Кэчпоул, навестить отчий дом? Тоже плохая идея: вряд ли Перси ждёт тёплый приём — особенно после прошлого неудачного визита, и вряд ли он сможет найти подходящие слова, чтобы родные простили его и чтобы объяснить свой выбор.

Одно радовало: этим утром Снейп вызвал Перси вместе с Драко и объявил, что с завтрашнего дня и до конца каникул он начнёт усиленно тренировать своих заместителей. Будучи верен своему прескверному характеру, директор не забыл ехидно добавить, что «в противном случае вы рискуете потратить драгоценное время на пьянки и гулянки». Выматывающие тренировки отвлекут от тягостных мыслей; к тому же Перси всегда был жаден до новых знаний, а Снейп, при всём своём тяжёлом нраве — сильный и опытный маг. Он может научить их немалому: сложнейшая боевая магия, заклятия против тёмных тварей, самолевитация...

— Эй, Перси! Перси!

Перси обернулся и почувствовал, как сердце радостно заколотилось, а настроение резко пошло в гору: он сразу узнал свою знакомую — Одри Фенвик, очень хорошенькую девушку с остриженными по плечи золотисто-медовыми волосами.

— Добрый день, Одри, — ответил он, с важным видом поправив ворот мантии. — И с Рождеством.

— И кто говорит «с Рождеством» с таким угрюмым видом? — притворно возмутилась Одри и тут же одарила Перси сияющей жизнерадостной улыбкой. — А ну веселей, профессор Уизли, и не вешать нос!

— Очень рад тебя видеть, — Перси расплылся в улыбке. — И раз уж мы встретились... Может, сходим куда-нибудь? Например, в чайную Розы Ли?

— Хм... даже не знаю. Я не любительница чая, если честно. Но у меня есть идея получше, — карие глаза Одри хитро блеснули, а на щеках выступил лёгкий румянец, — может, зайдёшь ко мне? Я тебя кофе угощу.

— С удовольствием!

Одри жила в двухэтажном доходном доме на несколько квартир в паре кварталов от Верхней улицы. Небольшая комнатка, служившая одновременно кухней и гостиной, была весьма уютной, аккуратной и чистенькой. Пока Одри орудовала с кофемолкой, мурлыча под нос песенку «Ведуний», Перси решил осмотреть интерьер. Он заметил пару забитых книгами полок — и с молчаливым уважением отметил, что среди них были не только дамские романы, но и несколько книг, посвящённых чарам да изготовлению артефактов. Меж полок — старый комод с парой колдографий в рамках. На первом снимке была запечатлена молодая семья: высокий бородатый мужчина и молодая женщина, как две капли воды похожая на Одри, с маленькой дочкой на руках. На втором колдофото — сама Одри в обнимку с незнакомым юношей, похоже, её парнем, рослым, улыбчивым и широкоплечим; глядя на него, Перси почувствовал укол ревности и досады.

— Кофе готов! — наконец воскликнула Одри, заставив Перси отвести взгляд от колдографий.

Жестом пригласив Перси присесть, она поставила на обеденный стол поднос парой маленьких чашек и коробкой шоколадных конфет. Перси отпил из чашки, смакуя терпкий, ароматный напиток с привкусом корицы.

— Ммм... Весьма вкусно, весьма, — дал оценку он. — Такого шикарного кофе я ещё никогда не пробовал.

— Мама научила, — гордо ответила Одри, явно польщённая похвалой. — Она родом из Франции, там это целая традиция. Говорила, отец тоже обожал её кофе...

— Твоему парню, наверное, тоже нравится, — вставил Перси, пытаясь скрыть ревность за непринуждённым тоном.

— Моему парню? — улыбка исчезла с лица Одри, она недоумённо подняла брови.

Перси осёкся, не найдя что сказать в ответ, и лишь бросил поспешный взгляд в сторону комода с колдографиями. Заметив этот взгляд, Одри помрачнела.

— Сэм был аврором. Его убили Пожиратели Смерти два года назад. С тех пор я ни с кем не встречалась, — печально ответила она.

— Извини! — поспешил загладить свою оплошность Перси, мысленно проклиная свой длинный язык; Мерлин, неужели он всё испортил? — Пожалуйста, извини! Это было очень глупо с моей стороны... и бестактно.

— Нет-нет, всё в порядке. Ты не мог этого знать, — с грустной улыбкой заверила его Одри.

Перси пристыженно молчал. Наконец Одри решила прервать неловкую тишину:

— Расскажи лучше о себе. Как твоя работа? Твой грозный начальник не слишком тебя тиранит?

— Снейп? Да я не сказал бы. У него, конечно, суровый нрав, он циничный, язвительный и часто неприятный. Но в глубине души он хороший человек, — признал Перси.

— Хороший человек? — рассмеялась Одри. — Да, уж о ком о ком, а о Снейпе я такого услышать не ожидала. А как же слухи о том, что он предатель, правая рука Сам-Знаешь-Кого и убийца Дамблдора?

— Об этом можно долго рассказывать. А ты что думаешь, Одри? Хотелось бы послушать твоё мнение на этот счёт.

— Трудно сказать... Я ведь ничего о нём не знаю толком. Знаю лишь, что Снейп стал директором в тот год, когда Пожиратели Смерти взяли власть, и слышала, что при нём в школе творилось что-то нехорошее. Да и сам он весь из себя нелюдимый и злобный тип, который даёт поблажки слизеринцам и ненавидит остальных учеников, да ещё и, говорят, тёмный маг.

— Понимаю. Я и сам когда-то так считал, — вздохнул Перси.

— Но я слышала, что Снейп вновь разрешил магглорождённым учиться в Хогвартсе. И своими глазами видела, как он сражался с Долоховым, — задумчиво сказала Одри. — Непохоже на человека, который был бы предан Сам-Знаешь-Кому и его идеям. Да и на предателя Снейп не очень-то похож: я всегда думала, что предатели — они такие, на устах мёд, да на сердце лёд.

— Я знаю, что в прошлом Снейп примкнул к Пожирателям, но затем одумался и перешёл на сторону Дамблдора, — пояснил Перси. — И остался верен Дамблдору до конца.

— Раз ты так говоришь, то я тебе верю, — ответила Одри, одобряюще улыбнувшись Перси.

Перси снова отпил кофе, наслаждаясь терпко-сладким вкусом и молча улыбаясь. Было приятно, что на этом свете есть человек, который готов верить ему без лишних доказательств. И было вдвойне приятно, что этим человеком была девушка, которая вызывала у него столь радостное, давно забытое чувство. В её компании он ощущал себя как никогда легко, будто не было ни ссоры с семьёй, ни долгой, утомительной работы на Министерство, в которую он окунулся с головой, ни этого трагического года. Когда Перси видел, как Одри дарит ему улыбку, когда чувствовал тёплый взгляд её больших карих глаз, внутри него всё трепетало от радости.

Вот только Перси с горестью осознавал, что не заслуживает такого отношения. Он предал семью ради карьеры, он оказался с родными по разные стороны баррикад и даже не смог разделить с ними скорбь от смерти брата. Если Одри узнает об этом, она, наверное, будет презирать Перси.

Похоже, эти мысли отразились на его лице, потому что Одри спросила:

— О чём задумался, Перси? У тебя такой грустный вид, да и когда я тебя встретила, ты был мрачнее тучи. Так что тебя тревожит? — сочувственно спросила она.

— Да нет, всё в порядке. Просто вчера произошло кое-что, из-за чего я вспомнил... О том, как поссорился со своей семьёй, — выдавил он.

— Увы, это дело житейское. Моя подруга Гвен уже пару лет с родителями не разговаривает — им, видите ли, не нравится её жених. Ты-то не из-за этого с родными поругался, надеюсь? — хихикнула Одри и тут же, поняв, что ляпнула, густо покраснела. — Ой... то есть, это твоё дело, конечно...

— Нет, не из-за этого, — мрачно покачал головой Перси, совершенно не замечая смущения собеседницы.

— Тогда из-за чего? — спросила Одри. — Может, я смогу помочь советом.

Перси тяжело вздохнул. Похоже, ему придётся поведать девушке неприятную правду: придумывать ложь на ходу было бы глупостью, и он понимал, что истина рано или поздно должна выплыть наружу.

— Помнишь, что писали в «Пророке» три года назад? — начал он издалека. — Ну, про то, что Дамблдор — выживший из ума маразматик, Поттер — лжец и хвастун, и никакие тёмные лорды не воскресали?

— Да, припоминаю. Я, честно говоря, старалась не думать об этом. До побега Пожирателей из Азкабана — тогда я поняла, что творится что-то нехорошее.

— Я верил тому, что написано в «Пророке». И был на стороне Фаджа. До тех пор, пока Сама-Знаешь-Кто открыто не явился в Министерство, — медленно рассказывал Перси, опустив голову и сцепив руки в замок. — А моя семья была на стороне Дамблдора и Гарри. Я, разумеется, устроил скандал, наговорил им всяких гадостей. Сбежал, громко хлопнув дверью. И так и не нашёл сил извиниться.

Одри ничего не ответила. Перси снова поднял взгляд.

— Теперь ты знаешь, какая я сволочь? — с отчаянием в голосе спросил он. — Я пойму, если ты больше не захочешь меня видеть...

— Это не так! — горячо возразила Одри. — Да, ты поступил нехорошо. Но ты понял, что был неправ, и ты стыдишься этого. Нельзя ставить крест на каждом, кто совершил ошибку.

— Это не просто ошибка. Я ведь предал их, — категорично заявил Перси.

— Вот что я тебе скажу, Перси, — серьёзным тоном ответила Одри. — Прекращай себя казнить. Есть вещи, которые невозможно простить, например, когда кто-то погиб по твоей вине. Но глупые слова, сказанные в сердцах, к ним не относятся. И поверь мне: если твои близкие действительно любят тебя, они обязательно тебя простят.

Она погладила Перси по руке, и ему показалось, что в комнате стало очень жарко, а сердце забилось с удвоенной силой. Груз вины и печали, все тревоги и горести словно исчезли прочь.

— Спасибо тебе, Одри, — наконец произнёс Перси, чувствуя, как губы расплываются в несмелой улыбке. — И прости, что гружу тебя своими проблемами.

— Ничего страшного, — Одри нежно улыбнулась ему в ответ и легонько сжала его ладонь. — Для этого и существуют друзья.

— Я счастлив, что встретил тебя, Одри, — признался Перси. — Теперь я не чувствую себя одиноким, как раньше.

— Я тоже, — выдохнула Одри. — С тех пор, как...

Она неожиданно осеклась, покраснела и попыталась убрать ладонь, но Перси, поддавшись неведомому порыву, сам проворно схватил девушку за руку, крепко вцепившись в неё. Одри вздрогнула, но не стала сопротивляться. Перси видел блестящие тёпло-карие глаза, глядевшие на него с удивлением и надеждой, ощущал лёгкий, едва уловимый запах цветов, от которого голова шла кругом.

Перси не помнил, притянул ли он Одри к себе, или же она сама устремилась навстречу — но уже спустя пару секунд он самозабвенно целовал Одри, чувствуя жар её губ и биение её сердца, а та целовала Перси в ответ.

Прошло несколько минут, прежде чем они нацеловались вдоволь. Одри сидела у Перси на коленях, тяжело дыша и обнимая его за плечи; он лишь молча любовался ей — такой пленительно-красивой, с припухшими от поцелуя губами, искрящимися глазами, с нежностью смотревшими на него.

— С Рождеством, Перси, — прошептала Одри слегка охрипшим голосом и ласково улыбнулась ему. А затем снова подалась вперёд, закрыв глаза и приоткрывая губы.

Это Рождество было лучшим в его жизни. Может, Перси и не заслужил этого счастья — но он ни за что от него не откажется.