Кровь – не вода (джен)

После стремительного отбытия Малфоя Андромеда пыталась объяснить Доре, что сейчас не надо никому сообщать о том, что услышали от Люциуса. Приводила доводы в пользу такого решения, но дочь стояла на своём.

— Мама, я должна! Это моя работа! — в который раз провозгласила она. — Он же убьёт старика!

— Люциус скользкий тип и своего не упустит. Убивать этого Дожа он не будет, по крайней мере, пока не получит от него нужное: информацию, компромат на Дамблдора, деньги или ещё что-то. Захватить, пытать, поить зельем правды, привлечь легилиментов — это да, может сделать. А потом, если будет выгодно, отдаст в руки правосудия или подарит другим пострадавшим, думаю, их немало, если вспомнить все странные случаи заболевания драконьей оспой.

— Подарит?

— Малфои просто так подарков не делают. Только с выгодой для себя.

— В любом случае захват и пытки — это незаконно.

— А мы с тобой чем занимались пять минут назад?

— Ну, это другое…

— То же самое. Ты же не как аврор Люциуса задержала и запугивала? Про меня и говорить не стоит. Ещё и по этой причине не следует идти к Скримджеру.

— Ладно, с этим понятно. Он точно сейчас его не убьёт?

— Теперь точно нет, даже на эмоциях. После моих слов, что устранение старика его руками кому-то выгодно, будет выяснять, кому и какая выгода. Я его хорошо знаю, семь лет вместе учились. Спешит же он потому, что боится за свою семью и за себя любимого. Если бы конкретный исполнитель не был известен, то Люциус бы затаился, добывал информацию, выжидал удобного момента, чтобы отомстить за смерть близких. А раз уже вроде известно, кто убил отца, то действовать надо быстро — тут он прав.

— Мама, получается, что Малфоя проинформировала реальная леди Блэк. И она же признала меня и делится силой через алтарь. Ты поэтому не стала подробно расспрашивать Малфоя?

— Умница, верно мыслишь. Нам не следует рушить планы этой леди.

— Как же не следует, если она уже и меня в них включила?! — возмутилась Дора. — Не спросив моего согласия! Нет, я должна сказать Скримджеру. Это мой долг!

— В первую очередь ты должна себе, своей семье, родным, а потом всем остальным. Твои действия могут навредить родным.

— Как это навредит тебе и папе?

— Не только о нас речь. Есть Нарцисса и её сын.

— Ты ещё о тёте Беллатрикс вспомни, — усмехнулась Дора.

— Ей мы уже ничем не навредим. Пожизненное заключение в Азкабане — это хуже смерти. Родители пытались её вызволить оттуда. Не смогли. Только больше бед на род навлекли. И почти полностью лишились магических сил и перебрались жить во Францию, потому что тамошнее министерство не ладит с нашим. От чего и как умерли — я не знаю, Нарцисса не сообщила. Возможно, проклятья доконали, от которых я их избавить не смогла.

— Подожди! Так ты поддерживала с ними связь?!

— Когда Нарцисса обратилась ко мне, как специалисту по проклятьям, я взяла отпуск и отправилась во Францию.

— Помню. Нам ты сказала, что устала и тебе надо отдохнуть. А сама, оказывается, помогала этим… этим… не знаю, как назвать!

— Дора, они мои родители. Родная кровь. И нам они никак не вредили. И как сказал отец, своим демонстративным игнорированием даже помогли во время так называемой магической войны. Но случись беда, то они бы пришли на помощь.

— Не верю!

— Сириуса они тоже пытались защитить, а потом и вызволить из Азкабана. Заметь, такого же отсечённого от рода, как и я.

— Он преступник!

— По магическим действующим законам Британии — да, преступник. Но у Блэков свои законы и…

— Я уже могу забрать книгу? — неожиданно прозвучал незнакомый голос.

Андромеда резко развернулась к столу, где лежал ценный труд, предоставленный неизвестным доброжелателем, и завороженно воззрилась на девичью голову, торчащую прямо из раскрытой книги.

— Медуза Горгона! — воскликнула Дора, видимо, приняв за змей шевелящиеся волосы незнакомки, почти незнакомки.

— Нет, Нимфадора, это наша благодетельница, — возразила Андромеда. — Нимфа. Одна из трёх, — продолжила она и почтительно поклонилась. — Здравствуйте. Спасибо вам за дочь. Не знаю, чем мы заслужили такой подарок.

Дева приветственно кивнула, задумчиво нахмурила брови и спросила:

— Нимфа? Из трёх? Почему из трёх? Встречалась с моими детками? Они часто меня копируют. Имя Нимфадора означает подарок нимфы, верно?

— Верно, — ответила Андромеда на последний вопрос, поняв, что именно эта нимфа к рождению Доры не причастна, вернее, напрямую не причастна. — Тогда благодарю вас за детей и за недавнюю помощь в исцелении пострадавших.

— Принимается, — кивнула уже точно не дева, раз имеет детей.

Затем она стремительно то ли выросла, то ли выпорхнула из книги, оказавшись сперва на столе, а потом рядом с ним. Андромеда не думала, что это дама предстанет обнаженной, как её дети в лесу, но и не ожидала увидеть школьную форму с гриффиндорским галстуком. К тому же у нимфы изменились черты лица, а серые волосы поменяли цвет на каштановый.

— Гермиона Грейнджер! — воскликнула Нимфадора. — Мы тебя ищем!

— Дора, ты ошибаешься, это не она. Лесные нимфы могут принять любой облик, — пояснила Андромеда, придерживая рукой дочь, чтобы та не наделала глупостей.

— Не ошибается, — возразила мать как минимум трёх детей. — И искать меня не надо. Я сама нашлась. В «Ежедневном пророке» об этом подробнее прочтёте. Сегодня. И да, Гермиона Джин Грейнджер — это не единственное моё имя, есть другие.

— Одно из них с фамилией Маккиннон? — спросила Андромеда.

— Да, всё верно, но зовите меня Гермионой. Теперь к делу. Я не только за книгой зашла. Нам требуется попасть в палату, где лежит Алиса Лонгботтом с мужем. Желательно это сделать без лишнего шума.

— Нам — это кому? — уточнила Андромеда.

— Мне и автору вот этого научного труда, моей подруге, — ответила явно не девочка тринадцати лет, взяв и показав книгу, через которую проникла в сверхзащищенный кабинет.

— Понятно. Идём! — Андромеда схватила дочь за руку и потянула к выходу.

— Мама, ты даже не спросишь, зачем им туда надо?! — громким шёпотом поинтересовалась Дора, одновременно пытаясь помешать снятию чар с двери кабинета.

— Осмотреть и исцелить родных, — сообщила мать нимф и подруга той, с кем Андромеда страстно желала познакомиться. — Вам не о чем беспокоиться.

— Почему же вы раньше этого не сделали? — спросила Дора.

— Как узнали, так и пришли.

— А почему…

— Всё, не шумим, — остановила разговоры Андромеда, открыла дверь и поспешила к палате имени Януса Тики. Дора и назвавшаяся Гермионой последовали за ней.

Дошли без приключений, благо в коридоре никого не встретили. Не хватало ещё наткнуться на друзей Нимфадоры или других авроров — они бы не поняли, почему целитель взламывает дверь в палату для душевнобольных. А придётся ломать, потому как для всех, кроме Януса и его ученицы Мириам Страут, доступ был закрыт чарами. Андромеда шла и надеялась, что справится с этой задачей, но дверь оказалась открытой.

— Постойте здесь. Я сейчас, — шепнула она, распахнула шире дверь и зашла.

Сразу увидела у дальней кровати не вовремя явившегося Тики, который вливал какое-то зелье Фрэнку Лонгботтому. Остальные пациенты тоже лежали в своих кроватях, тихие и спокойные, включая недавно поступившую Мюриэль Прюэтт. Поначалу она была очень буйной, но Тики вроде справился с её умопомешательством и теперь пытался вернуть память.

«Янус явно будет не рад посетителям, а если видел колдографию разыскиваемой Гермионы Грейнджер, то тем более, — пронеслось в мыслях Андромеды. — И где обещанная Мрачная Венера?»

Вслух же сказала совсем другое:

— Янус, привет. Тебя все обыскались. Ты уже осмотрел пострадавших в Хогвартсе?

— Осмотр не требуется. Всё с ними нормально, — недовольно пробурчал Тики, только мельком глянув исподлобья на Андромеду, заткнул пузырёк пробкой и направился к кровати Алисы. — Покинь помещение, отродье тёмного рода. Не мешай работать.

Андромеда только собралась высказать Янусу всё, что о нём думает, как он резко остановился, развернулся к ней, криво улыбнулся, подмигнул и спросил басом:

— Похоже было?

— На что именно? — уточнила она.

— На меня, красивого, яркого и блестящего, — пискляво пропел временами неадекватный целитель и вдруг с ног до головы покрылся мелкими разноцветными блёстками, запрыгал на месте и зашипел.

«Что-то его сильно сегодня прихватило, — подумала Андромеда. — Работа с чужим разумом, конечно, плохо сказывается на собственном, но такого я ещё не видела».

Разговор разными голосами, быстрая смена настроений и впадение в детство — это было для него не ново, но всё вместе и с визуальными эффектами — впервые.

— Ошалеть! Вот его реально плющит, — непонятно выразилась Дора, оказавшаяся уже рядом с Андромедой.

— Не шали, Зухра, а то Мрачная от тебя откажется, — ещё непонятней высказалась мать нимф, подошедшая чуть сбоку и сурово смотревшая на представление, устроенное Янусом.

Целитель душ перестал прыгать и шипеть, взглянул на них осмысленным взглядом и произнес обычным для него голосом:

— Всё хорошо. Не ругай её. Она чуть-чуть перестаралась. С блёстками. Всё остальное — моё.

— Понятно. А зачем я за Андромедой ходила, если вы сами прекрасно справились со вскрытием палаты?

— Могли и не справиться. К тому же я хотела проверить образ на тех, кто неплохо знает Тики. Вроде нормально получилось. Вон, Дора до сих пор уверена, что перед ней целитель Янус Тики, хотя и опознала писклявый голос агента Джонса, второй личности Януса.

— Точно! Невыразимец Джонс! Но тогда… Мама, он мысли читает!

— Ну да, я же легилимент. Причём намного сильней Джонса-Тики. Блэки ему были не по силам. По крайней мере те, с которыми он сталкивался.

Андромеда с трудом сложила мозаику из произнесённых ранее фраз и пояснила Доре:

— Дора, не он читает, а она. Мрачная Венера, автор той книги, не только в снятии проклятий преуспела, но и в магии разума, правда, об этом мало кто знает. Перед тобой именно она, а не Янус. Только я не поняла про Зухру и Джонса…

— Стоп! Молчи, — остановила Андромеду Мрачная Венера и повернулась к представительнице рода Маккиннон, уже осматривающую спящую Алису. — Мать Кошмаров, проверь палату на следящие чары и артефакты. Вроде все были на кровь Януса завязаны, я их перехватила. Возможно, что-то не заметила.

— Хорошо, сейчас проверю, — ответила назвавшаяся Гермионой.

Затем она на шаг отошла от кровати, подняла вверх руки и… рассыпалась на кошек! Не на куски, а именно на разноцветных кошек, разбежавшихся по всей палате.

— Ошалеть! — прокомментировала Дора такое небывалое зрелище.

— Согласна, — кивнула Андромеда.

— А тут не только кошки! — радостно заметила Дора. — Я уже пятерых клубкопухов увидела и маленького кальмарика. Это же высший метаморфизм! И я так хочу!

— Только этого и не хватало, — горестно вздохнула Андромеда, села на край кровати тоже спящей Мюриэль Прюэтт и принялась мысленно формулировать вопросы к Мрачной Венере, раз та с лёгкостью читает мысли Блэков.

— Да, сниму проклятье и возьму тебя в ученицы, — сразу ответила на два главных вопроса будущая благодетельница и наставница. — Остальное потом обсудим. Сиди, не вставай.

— Благодарю! — кивнула Андромеда, порывавшаяся встать и учтиво поклониться. — Потом — это когда?

— Когда Мать Кошмаров всё проверит и примет человеческий вид.

— Я уже, — сообщила то ли молодая мать, то ли древняя лесная ведьма. — Всё нормально, можно общаться свободно, не таясь.

Андромеда обернулась на тихий шелестящий голос и увидела говорившую в первоначальном образе, то есть с пепельными волосами и почти белоснежной кожей. И одета она была уже не в школьную форму, а в почти прозрачное зелёное платье с короткими рукавами.

Мрачная Венера подошла к подруге, встала рядом, посмотрела на Андромеду и сказала:

— Дорогие родственники, позвольте представить вам Элспет Маккиннон, мою давнюю подругу, известную в узких кругах под именами Чёрная Плесень, Бледная Поганка, Мать Грибов и Богиня Подземелий. Новые имена вы уже слышали: Гермиона Джин Грейнджер и Мать Кошмаров.

— Я, конечно, рада знакомству. Только не поняла, чьи именно мы родственники? — поинтересовалась Андромеда, поняв, что обращалась уважаемая волшебница не к спящим пациентам, а только к ней и Нимфадоре.

— Мои. Я — Хэспер Блэк, — ошарашила ответом Мрачная Венера, с которой начала как будто стекать личина Януса, уже показав чёрные длинные волосы и очень красивое лицо молодой волшебницы. — А сползает по мне Зухра — хищный гриб-метаморф и то ли внучка, то ли правнучка Элспет. Я тоже могу менять внешность, но надо было хорошо скрыть сущность вампира, а не только изменить облик.

Андромеда порадовалась, что не встала с кровати и держалась рукой за спинку, а то могла и упасть от таких новостей.

— Хэспер, а ты не слишком резко? — спросила Элспет Маккиннон, подхватив прыгнувшую к ней крупную чёрную кошку. — Вон, смотри, Нимфадора аж в кресло превратилась и только глазами хлопает.

— Нормально, — ответила Мрачная Венера, сверкнув глазами с кроваво-красной радужкой, подставила руки к шустро перебравшейся к ней, видимо, Зухре, и продолжила: — Они меня уже вопросами засыпают, мысленно. И у меня к тебе появился очень важный вопрос. Каким образом твои детки повлияли на зачатие Нимфадоры? В ней же точно есть твоя кровь, немного, но есть.

— Как и кто это сделал — я не знаю, но постараюсь выяснить. Это же успех!

— Выясни. Возможно, они ещё кому-то помогли с рождением детей. Да, никогда бы не подумала, что Блэки породнятся с Маккиннонами таким необычным способом.

— Не знала ни одного нормального родственника, кроме мамы с папой, — заговорила Дора, приняв обычный розововолосый вид. — А тут сразу много! И каких! Научите делиться на части?

Андромеда даже не стала делать замечание дочери. Таких родственников она и сама представить не могла. А научиться у них действительно можно многому.

— Обязательно научим, — заверила Элспет Маккиннон. — Но потом. Хэспер, что дальше делаем? Забираем Алису и Фрэнка?

— Нет, работаем здесь. Не стоит расстраивать их родных и министерских деятелей внезапным исчезновением пациентов. Я же в любом случае планировала занять место Януса — это хорошая практика. К тому же буду чаще видеться с Андромедой.

— Неплохой вариант, — ответила Элспет Маккиннон, принимая вид Мириам Страут, личной ученицы Тики. — Пойду узнаю о завтраке для пациентов, можете пока поговорить о делах своего рода.

— Узнай, но подробно о делах рода мы поговорим позже и в другом месте. Долгий разговор, — сказала многоюродная бабушка, имя которой Андромеда не раз видела на гобелене под изображением человеческого черепа. — И, Андромеда, пожалуйста, постарайся даже мысленно не называть меня бабушкой. Я для вас — просто Хэспер.

— А я — Элспет, — добавила от двери неожиданная родственница дочери.

— Хорошо, — кивнула Андромеда, посмотрела на выходящую за дверь Элспет, потом обвела взглядом палату и поинтересовалась: — Хэспер, чем я сейчас могу помочь?

— Прежде чем помогать, всей вашей семье выспаться надо, а не зелья бодрости глотать, — ответила Хэспер, снова принявшая вид Януса. — Дождёшься мужа, он вроде скоро заканчивает, и ступайте домой. Для себя я уже выяснила главное: моя вампирская сущность вас не смущает, Дору даже восхищает, а ты не против вернуться в род, разумеется, вместе со своим мужем. Чему я только рада. Как будете готовы к долгому разговору, пусть Дора позовёт Кричера, он откликнется.

Андромеда мысленно согласилась с предложением поспать. Несмотря на всё произошедшее, она была уверена, что заснёт сразу, как только голова коснётся подушки.

— А Кричер — это кто? И как позвать? — спросила Дора.

— Я тебе потом расскажу. Пошли к отцу, — поторопила Андромеда дочь. — До свидания, Хэспер.

— Пока, бабушка Хэспер, — ляпнула Дора.

— Пока-пока. А за бабушку будешь усиленно тренироваться с Элспет и её детками, которые сейчас в виде полосатых кошек по больнице носятся.

— Буду!

— Идите уже, отродья тёмного рода, не до вас сейчас, — очень достоверно изобразила Януса Хэспер.