Никогда не оставайтесь в долгу (гет)

Третий этап Турнира Трех Волшебников прошел неоднозначно. Пророк пестрил заголовками о беспрецедентном заявлении Гарри Поттера: «Тот-кого-нельзя-называть вновь вернулся и начинает набирать свою силу». На слова Катарины при этом никто не обращал никакого внимания. Ее попытки передать воспоминания для расследования тоже пресекли. В Мунго поставили диагноз — посттравматическое воздействие на разум из-за темномагического обряда.

Посему выходило, что она и Гарри Поттер были похищены с целью совершения ритуала по увеличению волшебной силы. Гарри был главной целью, Катарина — сопутствующий ущерб. Никто из читателей пророка и не усомнился. Мало ли какие мысли могут прийти в голову злым людям, ради денег, власти или силы.

На них теперь смотрели сочувственно, а кто-то с толикой презрения. И мало кто действительно верил в происходящее, а Директор, как назло еще и доброжелательно улыбался, выслушав о приключении Гарри. Поддержка, конечно, но слабоватая, если честно.

После происшествия к Катарине подбежала Гермиона.

— Я сразу обо всем догадалась, — накинулась она на профессора.- Вы оставили на доске руны — ансуз, соулу, лагуз. Я подумала: «зачем шестому курсу такие простые связки футарка?» А потом осознала, что перевод у рун — следуй за мной! И артефакт вы так просто не представили бы.

На ее восторженные реплики. Катарина лишь слабо улыбнулась и добавила Гриффиндору десять баллов. На большее ее не хватило.

На последнем испытании Турнира Гарри, как и было оговорено заранее, сделав пару шагов, выпустил сноп красных искр в воздух и вернулся к галдящей толпе. Если у кого-то из гриффиндорцев еще были надежды на то, что Поттер плюнет на все и отправится за Кубком, то увидев его лицо, они отпали.

Парень сидел на кресле прямо у своего входа в Лабиринт. Вдалеке разносились крики, вой, а он, словно старик, укрылся клетчатым пледом и пил чай из сервизной чашечки Катарины Маршалл, не обращая на окружающих никакого внимания. Из-под очков виделись усталые глаза, которые за прошлые вечера не раз поддергивались пеленой слез, а сам он пока не понимал что делать дальше.

Когда посреди поляны перед судьями и проходами в Лабиринт появился сияющий Седрик с Кубком в руке, Поттер лишь мученически улыбнулся, допил свой чай, пожал пуффендуйцу руку и исчез на темной тропе к замку.

Парня сломали. Очередное приключение превратилось в возрождение его врага, а поддержка близких людей мало того, что ничуть не помогала Герою, так еще и делала самим помощникам хуже, выставляя тех сумасшедшими в глазах общественности.

Настало время доставать из банки Риту Скитер. В этом участвовали только Катарина, Северус и Гарри. После превращения женщина уже не выглядела так эффектно как раньше. Хотя, она может сказать своим пленникам спасибо. Ее фигура стала куда интересней после нескольких месяцев на салате. Обмен клятвами был быстрым и их было немного. Но у всех были четкие формулировки.

На следующее утро вышла свежая статья. Никак не обеляющая, но и не очерняющая национального героя и его преподавателя. Жизнь ничему не научила Риту и та продолжила ходить по тонкому льду. Но это лишь ее дело.

Чувствовала ли Катарина что-то оттого, что в ее жизни появился отец? Нет. Она усиленно закрывалась от этой информации щитом, налегая на рецепт, подготовку студентов к экзаменам и устранение Лабиринта на квиддичном поле. Северус уже не говорил ничего о том, что перевод ушел вперед на несколько десятков страниц, а продвижения в приготовлении без фиолетового крокуса не будет.

Ей нужно было движение, было необходимо привести мысли в порядок и убедить себя, что колея повседневности вновь встала на свое место.

Катарина напряглась сильнее, когда ученики вернулись по домам. Хогвартс наполнился давящей пустотой, а прежние места, где она прогуливалась вызывали лишь приступы страха. Запретный лес, берег Черного озера и собственный кабинет, где она готовилась к встрече с Пожирателями.

* * *

— Это ведь не просто так? — спросила Катарина, вертя красное вино в бокале.

В первый же день каникул Северус пригласил Маршалл в свой кабинет. Он наглядно убрал все ее записи со стола, сложив их отдельно, выставил на стол бутылку хорошего вина, поставил пару свечей и откинулся на стуле в одной рубашке без любимого черного камзола. Он показательно закатал рукава, демонстрируя потемневшую метку.

Судя по всему, им предстоял серьезный разговор.

— Не знаю как сильно ты отошла от произошедшего. — начал Северус.

— Недостаточно, поэтому давай помягче, — прервала его Катарина. — Ты вновь решил сыграть в великого мученика?

Мужчина проигнорировал вопрос, лишь подлил еще немного вина в свой бокал.

— У меня есть ряд вопросов и предложений. Первый. Думаю, нам стоит прекратить работать над рецептом. Если о нем узнают. некоторые личности — это станет большой проблемой.

— Логично, — согласилась девушка, не выдав ни единой эмоции. — Но он сможет и помочь нам.

— Риск слишком велик, — Северус облегченно выдохнул и мысленно вычеркнул один из пунктов списка, который был создан для беседы этим вечером.

Катарина сильнее вжалась в кресло. По атмосфере этот разговор был больше похож на допрос авроров, чем на романтическое свидание.

— Второй. Какого дьявола ты отдала маячок Сириусу? — он нахмурился и с укором смотрел на девушку, но она лишь сделала очередной глоток вина.

— От этого зависела жизнь Гарри. Не моя. От меня могли избавится по пути или вообще не брать с собой. Как видишь, план сработал. Требую аннулировать претензию, — Маршалл рассмеялась и залпом допила бокал, тут же заполняя его вновь.

Снейп сжал челюсти, но промолчал. А Катарина уже чувствовала к чему все идет.

— Третье.

— Мы расстаемся? — перебила его девушка.

— Именно.

Пару минут в кабинете стояла звенящая тишина. Она давила на уши. Маршалл не сдержалась и, вставив сигарету между зубов закурила прямо сидя на кресле.

— А знаешь что? — начала девушка и встала со своего кресла, указывая в Северуса тлеющей сигаретой. — Твоя жертвенность иногда просто не знает границ!

Она мерила шагами кабинет, отчаянно жестикулировала, обсыпая пеплом темно-зеленый ковер и периодически прикладывалась к бокалу с вином.

— О нет! Темный Лорд возродился! Как же так?! — Маршалл картинно прикладывала ладонь ко лбу. — Я не знаю куда себя деть! На мне ведь клеймо! Война — не место для любви! Не место для секса и привязанностей! Пойду играть в свои шпионские игры и умирать во славу одной из сторон!

Под конец она изобразила удушье и опустилась на кресло, откидывая голову и притворяясь мертвой. Однако, из-под опущенных ресниц все равно следила за действиями зельевара.

Его лицо покраснело, а рука сжимала бокал с такой силы, что еще немного и он разлетится вдребезги.

— Да! — он с силой поставил бокал на стол и его изящная ножка разбилась, разливая вино по белоснежной рубашке Северуса. — Именно так я считаю! И не собираюсь допустить твоего участия во всем этом безумии!

— Премного благодарна, — язвительно ответила Катарина и встала со своего кресла с силой опустив ладони на стол. — Вот только я тоже могу тебя удивить!

Больше слова оказались не нужны. Воздух в кабинете накалился до предела и тяжелое дыхание обоих профессоров было единственным, что не давало сойти с ума. Каждый из них понимал, что это последняя встреча такого рода, прежде чем все винтики политических деятелей, хороших и плохих волшебников начнут закручиваться, не давая обывателям спокойно вздохнуть.

И они воспользовались этим шансом.

Северус скинул с себя рубашку в винных пятнах, а Катарина кинула на пол профессорскую мантию. Нагибаясь над столом с разных сторон, они слились в яростном поцелуе, пытаясь руками зарыться волосы, притянуть ближе, пока зельевар не обогнул стол и не уложил на него Катарину. Осколки бокала больно впились в ее затылок и спину, но она лишь слабо застонала от этого прямо в губы мужчины. Кровь, пот и слезы. Этим было пропитано все вокруг. Яростными толчками Северус входил в девушку, не обходя поцелуями ни один участок ее тела, а она плакала, держа его за волосы и не желала того, чтобы это останавливалось.

Но ночь невозможно продлить дальше рассвета.

Утром Катарина сидела на чемодане, оглядывая свой кабинет и спальню. Ей оставалось лишь пройти в кабинет Директора и убраться вон до начала учебного года.

Горгулья приветливо расправила крылья, впуская учителя рун на лестницу, выводящую к кабинету Директора Хогврартса.

— О, мисс Маршалл! — старик приветливо улыбнулся. — Как раз думал о Вас!

— Доброе утро, профессор Дамблдор.

Ее тело еще не до конца справилось с полуночным прощанием, кое-где наливались кровью синяки, а спине и затылку оставалось еще немного, чтобы зажить после встречи с осколками. Ноги еле держали преподавателя, пока лицо сдерживало отсутствие сна этой ночью.

— Проходи, присаживайся, чаю? Я подумал, что следует поговорить с тобой, пока не наступил отпуск, — он говорил это, а чайничек сам по себе разливал чай по чашкам, а сахарница в виде синей птицы прыгала по столу, предлагая свои услуги.

— Разговор пойдет о той ночи?

— Да, понимаешь ли, я долго обдумывал ваши с Гарри слова, — произнес Дамблдор, заставляя птицу остановиться и забирая из ее клюва пару кубиков сахара. — Возможно, тебе стоит не отталкивать отца, если он вновь обратится к тебе.

— Вы меня кидаете в одну кучу с мистером Снейпом? Шпионаж? Да я в этих интригах как младенец на сдаче СОВ, Директор!

Альбус устало провел рукой по лицу, так, что очки оказались слегка набекрень.

— У меня нет ни малейшего желания «кидать Вас в кучу», поверьте. Но мы оба знаем ради кого сейчас все затевается и ради чьей безопасности мне приходится говорить вам такие слова, мисс Маршалл. Просто подумайте.

* * *

В психологии существует не менее десяти моделей, описывающих процесс принятия. Одной из них является модель двух процессов Штребе и Шут. Пример циклической модели, в которой человек как бы колеблется между двумя состояниями: признание потери и переживание боли, отход от эмоций и решение практических вопросов, вызванных тем, что утрачено. Эти два процесса циклически повторяются, постепенно исцеляя человека.

И если первый цикл у Катарины можно считать прошедшим, то второй только вступил в свои права, стоило ей вернуться в свой домик на окраине Лондона. Не думая о том, чтобы привести запыленный дом в порядок после его простоя, Катарина кинула чемодан посреди коридора и легла на ковер в гостиной. Кажется, в вечер приезда она даже не закрывала входную дверь, а просто лежала, свернувшись в клубок и плакала.

Ей не хотелось спать, ей не хотелось есть. Стоило только задуматься о каком-то действии, как все ее нутро противилось ему. Даже поход в туалет Катарина откладывала до последнего.

А в одно утро она проснулась. Осмотр себя привел девушку в ужас. Грязные и спутанные волосы, которые свисали с головы, потеряв прошлый объем, налет на зубах, грязь под ногтями и жуткое ощущение застоявшейся корки ненужной кожи, которую захотелось немедленно смыть. А перед этим знатно отмыть и весь дом.

Будто и не было тех мучительных дней апатии, Катарина сидела возле зажженного камина с кружкой кофе и прикидывала в уме какую защиту стоит навесить на дом, чтобы чувствовать себя в нем в безопасности. Бабушка Маршалл постаралась в свое время, но ее щиты не вечны и обновить их как минимум потребуется, а еще обязательно добавить что-то от себя.

— А еще по порт-ключу в каждой комнате. На всякий, — тихо говорила она, записывая идеи в блокнот.

Этап разыгравшейся паранойи прошел быстро и вскоре Катарина уже лежала в постели, виня себя в том, что не смогла помочь Гарри, что допустила возрождение Того-самого, что ее родной отец оказался Пожирателем Смерти, что ничем не могла помочь Снейпу и упустила свою первую настоящую любовь.

Она заходилась в истерике, билась в кровати, словно от судорог и безучастно глядела в потолок, утопая все глубже в собственных мыслях. А спустя несколько дней вновь вставала с кровати как ни в чем не бывало, шла в ванну, заказывала еду, выходила из дома и даже общалась с кем-то, изображая на лице улыбку.

В таких метаниях прошел весь июль. Маршалл кидало из одной крайности в другую, пока собственные тараканы лакомились последними кусочками ее счастливых воспоминаний, оставляя после себя лишь гниющую падаль и желание потонуть в самобичевании.

* * *

— Катарина! — послышался голос с первого этажа вместе со звуком отпираемой двери.

Девушка посильнее укуталась в покрывало и накрылась им с головой. Не страшно, что кислород почти не попадал в ее кокон. Главное, чтобы ее не нашли. У нее не было сил на разговор и улыбки.

— Маршалл! — сильнее закричал голос, который поднимался теперь по лестнице.

Будто от громкости зависит — ответит она или нет. Конечно, нет!

— Катарина, — спокойно произнес голос, но уже в ее спальне. — Что с тобой?

Повисла тишина, в которой Маршалл прикидывалась трупом, а Сириус оглядывал комнату девушки. Бутылки вина, скомканная одежда в разных углах, стухшие сэндвичи на окне, к которым никто и не притронулся, какой-то мусор на полу. Девушка хотела скопить достаточно, чтобы зарыться в нем и никогда больше не выходить на свет.

Но Сириус, как назло, открыл шторы. Сквозь покрывало проник свет, который заставлял девушку видеть все в красном свете. Заострившееся колени, сгрызенные ногти, искусанные до крови пальцы и костяшки, расчесанные до сукровицы бедра и проступающие ребра. Она не решилась показываться наружу. Главная ее надежда сейчас состояла в том, что Сириус подумает, что ее нет и уйдет.

— Рина, — обратился он дрогнувшим голосом. — Как дела?

Маршалл под покрывалом сжала челюсти и свела вместе брови.

— Как дела?! — послышалось яростное шипение из-под красного пледа. — Серьезно, Сириус?!

После последней реплики она высунулась и зажмурилась от слепящего солнца.

— Прости-прости, — спохватился он. — Думал попросить тебя о моральной поддержке. Гарри на Гриммо тоже хандрит, но, кажется, это тебе нужна наша помощь.

— Никто мне не нужен, — тихо проговорила она и закуталась в покрывало.

Сириус, словно вампир заглотил ее ярость и вновь оставил без сил. Чертов Блэк! Свалился на голову, а затем в тишине исчез. Бросил! Ну и пускай катится к черту. Будто без него нет забот.

* * *

В очередное утро Катарина проснулась от звуков с первого этажа. Сейчас ей было откровенно наплевать кто там хозяйничает. Воры? Отлично, только не берите конспекты для школы. Пожиратели Смерти? Хорошо, только убейте поскорее.

Однако, с ее кухни донесся голос:

— Завтрак!

И принадлежал он никому иному, как Гарри Поттеру. Нет, уж мальчику она точно не позволит видеть себя в таком виде! И даже Сириус никакими способами не смог вызволить ее из заточения, потому что в данной ситуации она была и принцессой, и драконом одновременно.

— Не тебе решать что мне делать со своей жизнью, Сириус! Хочу страдать и буду страдать! Захочу сдохнуть и сдохну, ты понял меня? — кричала она ему вдогонку, когда Блэк с хлопком закрывал за собой дверь.

Хотят жить в ее доме? Пускай. Вот только трогать Катарину в этом случае совсем не обязательно.