Тридцать один оттенок рыжего (джен)

Молли долго смотрела на картонного Фреда, а затем перевела взгляд на фигурки Фабиана и Гидеона, которые, картинно подбоченясь, подошли к ней там, в этом удивительном мире, созданном внучками. Шок от подарка ещё не прошёл, и, возможно, именно поэтому перемещение фигурок вызвало столько эмоций. Перси и Одри поцеловали девочек, явно гордясь ими, Чарли как-то странно глянул на собственную фигурку в компании Сандры, Артур отцепился от кресла и попытался поймать взгляд Молли. Он будто точно знал, что она сейчас чувствовала. Что вспоминала. Ведь когда-то всё только начиналось.

* * *

Её семнадцатилетие — совершеннолетие в мире волшебников — пришлось на воскресенье перед Хэллоуином. ⁽¹⁾ Администрация Хогвартса прекрасно понимала, что молодёжи надо выпустить пар в такие волшебные дни, поэтому разрешила посещение Хогсмида даже тем, кто имел хвосты по зельеварению или трансфигурации.

У Молли Пруэтт никаких хвостов не было, разве что Артур Уизли, который следовал за ней по пятам и пытался оградить от любого телодвижения извне. Иногда Молли это раздражало, иногда значительно повышало самооценку, но всё же она пока так и не решила для себя, что делать со всем этим. Артур ей нравился, определённо. Он был добрым, умным, смелым и твёрдым в своих решениях, когда того требовала ситуация. Ей льстило, что Артур заглядывался на неё с самого первого курса, но если сначала это была только детская привязанность, сейчас это переросло во что-то гораздо большее. Не то чтобы Молли была против узнать, что там происходит дальше, но она немного боялась и переживала. А вдруг это всего лишь увлечение? А вдруг Артур, однажды поцеловав её, скривится и скажет, что все их переглядывания были ошибкой?

Она пыталась поговорить с мамой на летних каникулах, рассказать ей, что Артур Уизли для неё не просто одноклассник. Мама поджала губы и послала Молли срезать зелень для салата. А потом сказала за обедом, что Уизли ей не партия.

Гидеон и Фабиан, сидящие за столом, сделали каменные лица, когда мама посмотрела на них, а потом подмигнули Молли украдкой, когда родители занялись беседой.

Они всегда её поддерживали. Абсолютно во всём. Впрочем, когда они были совсем младенцами, Молли и сама не давала их в обиду, бдительно следя, чтобы никто не расстроил малышей. Как-то соседка миссис Полкинс решила пошутить и попросила трёхлетнюю Молли продать ей одного из братьев. В каждый последующий визит миссис Полкинс Молли будто нечаянно вставала перед кроваткой братьев и ревностно следила, чтобы та не приблизилась ни на шаг.

Именно Гидеон и Фабиан убедили Молли, что прогулка в Хогсмид в ветреный день в собственный день рождения — это то, что ей жизненно необходимо.

Она позволила детектору Прингла осмотреть себя со всех сторон — вредный завхоз подозревал Молли во всех грехах после того случая, когда она подкинула ему в чулан навозную бомбу. Доказать он этого не смог, но досмотр проводил теперь тщательнее, чем с другими студентами.

Артур несмело взял её за руку, и они пошли по тропинке к Хогсмиду, переглядываясь и улыбаясь. Ветер трепал полы мантии, выдувал слёзы из глаз, сооружал из кудрей Молли воронье гнездо, поэтому, когда они добрались до станции, хотелось уже где-нибудь укрыться.

— Куда пойдём? — спросила Молли, не слыша собственного голоса.

— Давай в «Чайный пакетик Розы Ли»? — предложил Артур.

В кафе было уютно и тепло. Молли расстегнула мантию и с облегчением откинула непокорные кудри, которые на ветру лезли в глаза, нос и рот.

Чай здесь подавали по всем правилам: в глиняном чайничке. Молли согрелась, щёки её разрумянились. В какой-то момент она поймала взгляд Артура, который смотрел на неё и улыбался.

— Что? — спросила Молли, не донеся до рта ложечку с пирожным.

— Ничего… Ты такая красивая.

— П-ф-ф… Скажешь тоже! С этим ветром я похожа на брюкву.

Осенью у Молли всегда шелушилась кожа. Сложно быть рыжим в этом мире. Летом — солнце, осенью — ветер, зимой — мороз и ветер. Что теперь, сидеть дома в консервной банке?

Артур дотянулся и заправил Молли прядь за ухо, на секунду проведя пальцами по скуле. От этого прикосновения Молли вздрогнула. Ну вот, теперь она похожа на свёклу. Что за идиотизм — краснеть в любой сомнительной ситуации?

Артур и сам смутился, и какое-то время они сидели молча. Потом разговор возобновился, они обсудили сложную программу шестого курса, шансы Гриффиндора на победу в Кубке школы в этом году, а ещё как лучше напакостить Принглу и какого размера тыквы будут на завтрашнем праздничном пиру.

— Мама написала, у нас тыква вообще не уродилась. Какая-то тля пожрала, ни одной целой, вся обкусанная, — поделилась Молли.

— В «Волшебной брюкве» есть средства от плотоядных слизней и тли-плодожорки, — сказал Артур, — я ещё весной по просьбе мамы покупал.

— Брюквы? — переспросила Молли и прыснула. — Думаешь, сейчас продают? Не сезон же.

— Ну, срок годности там года три. Купить-то можно. Пусть лежит, — пожал плечами Артур.

Артур расплатился с миловидной хозяйкой кафе за чай, и они двинулись к выходу. По правде сказать, Молли хотела за себя заплатить сама, но Артур настоял на том, что она сегодня именинница, а значит, он может её немного побаловать.

Ветер заметно стих. Более того, он разогнал тяжёлые тучи, позволив, наконец, заспанному солнцу выглянуть из небесного окошка. В «Волшебной брюкве» Молли купила средство от тли и ещё порошок для обработки садовых деревьев в зиму. Продавец уверил, что яблони лучше перезимуют и будут меньше болеть весной.

Потом они заглянули в соседнюю лавку «Тимофиллы и поганки», где Артур приобрёл для неё роскошный букет тимофиллов, похожих на большие ромашки.

— Ты смотри-ка, — сказала Молли, когда они вышли из цветочной лавки, — ветер совсем стих! Красота какая. Может, прогуляемся?

Между лавкой цветов и семян вилась тропинка, убегающая от главной дороги.

— Куда она, интересно, ведёт? — с любопытством спросила Молли.

— Там кладбище Хогсмида, — ответил Артур. — Я карту Хогсмида смотрел в «Фолиантах и свитах». Хочешь, дойдём?

Молли пожала плечами. В замок возвращаться пока не хотелось, погода наладилась, так почему бы и не прогуляться?

Они медленно двинулись вперёд, держась за руки и по-прежнему болтая обо всём на свете. Молли давно привыкла, что Артуру она могла рассказать практически всё. Он был хорошим слушателем, а ещё надёжным, ему можно было доверить даже секреты. Артур тоже делился с Молли личным. Про то, что Вальбурга Блэк окончательно разругалась со всей его семьёй и выжгла с фамильного гобелена имя его матери Цедреллы, и про то, что его брат Билиус по этому поводу сочинил частушки весьма фривольного содержания и теперь Уизли считают чуть ли не предателями крови. Ещё про то, что ему на всё это плевать, потому что чистота человека определяется не его статусом, а помыслами и поступками.

Молли мягко улыбнулась. Иногда она думала, что Артур родился не в том месте и не в то время. Он походил на рыцаря, благородного и немного не от мира сего. Его не интересовала карьера или перспективы борьбы за трон в высшем обществе.

Они дошли до кладбищенской ограды с небольшой часовенкой у входа. Октябрьское низкое солнце как раз отдыхало на крыше, щедрым золотом разлившись на черепице.

Молли посмотрела на Артура, уши которого подсвечивались солнечными лучами, и почувствовала, как мягкая лапа спокойствия и счастья гладит её внутри. Там, где находится человеческая душа.

Он поймал её взгляд, а потом потянулся, прижал к себе и несмело поцеловал.

Молли часто думала, что она почувствует, если Артур когда-нибудь её поцелует? Понравится ли ей? Не будет ли мокро, или щекотно, или противно?

Это было волшебно. Чистый первый поцелуй был сродни полёту на метле. Сумасшедший адреналин и непередаваемые ощущения парения. А ещё счастья и понимания, что Артур Уизли именно тот человек, с которым бы она хотела провести рядом всю жизнь. Построить с ним дом, вырастить детей, дождаться внуков.

Ей было всего семнадцать, и мифические внуки, конечно же, пришли в голову как что-то далёкое и нереальное. Однако Артур словно прочитал её мысли. Он снял мантию, постелил прямо напротив часовенки, встал на колени, сложив руки перед собой в молитве. Молли последовала его примеру. Почему-то сейчас этот спонтанный поступок не казался глупым, смешным или неуместным. Она закрыла глаза и представила большой дом. Какой он будет? Он точно не будет похож на чопорный особняк родителей. Это будет их дом с Артуром. И будут в нём дети. Рыжие! Конечно же, рыжие, у них просто нет другого выбора. Мальчики? Девочки? Кто бы ни родился, они с Артуром будут любить их. Пусть будет сад. Немного запущенный, так лучше. И пруд, и обязательно много цветов кругом. И…

— Я люблю тебя, Молли… — услышала она рядом тихий голос Артура.

* * *

Голос прорезал десятилетия. Сейчас рядом с ней стоял и держал её за руку не юный парень, но зрелый мужчина. Рыжие волосы его уже тронула седина, а вокруг глаз давно появились морщины. Спина его не была уже такой прямой, а походка быстрой и пружинистой. Но глаза, которые сейчас смотрели на Молли с любовью и тёплом, были всё те же. Глаза её Артура Уизли. И Молли прижалась к нему, как тогда, во время той стихийной воскресной молитвы у старой часовенки.

— Я люблю тебя, Артур Уизли, — повторила Молли свой ответ.

1) 30 октября 1966 года.

Вернуться к тексту