Игры не для нас (джен)

Господи!

Я не твой

Ближних я не могу любить

Трудно мне жить слугой

А хозяином мне не быть

Дай мне сойти с ума

Ведь с безумца и спроса нет

Дай мне хоть раз сломать

Этот слишком нормальный свет

Кипелов — Бесы

Ин Хо проснулся от странного полузабытого ощущения. Однако мысли путались, разбегались — в общем, издевались. А ощущение всё не проходило. Странное наваждение. Тело болело теперь уже не только в привычных местах, но и поднывала здоровая нога, протяжно саднила отсутствующая почка, он лежал на животе, а в плечо ему мягким теплом дышал другой человек.

Раньше ему хватило одного бы последнего обстоятельства, чтобы кубарем скатиться, попутно применяя захват, и нашарить пистолет. Но сейчас Ин Хо не шевелился. Присутствие не ощущалось чужим, его тело было расслабленным — это было странно. Он снова зажмурился.

Ин Хо не думал, что в мире ещё найдутся люди, которым он настолько откроется. Что само тело предаст и решит доверять. И это был не Чун Хо.

От брата он бы с радостью принял смерть, если бы та ему помогла, а не наоборот... Но вот спокойно лежать рядом он бы не смог. Хотя бы потому что их при этом тыкал бы обоюдно-острый кинжал из лжи, непонимания и упрямства. Честно, Ин Хо и мечтать не мог, чтоб тот всё понял и принял его. Но возвращавшиеся воспоминания сегодняшнего дня ранили. Это было слишком...

Ин Хо шумно вздохнул, отчего человек рядом заворочался... Ки Хун заворочался. Лучше называть своими именами. Ин Хо замер. Меньше всего он сейчас хотел того будить — лоб горяченный, это чувствовалось и сквозь футболку. Бедолага остыл, организм ослаб, ещё и инфекция из раны в боку никуда не делась... Бронхит в лучшем случае, а может, и воспаление лёгкого, причём в виде осложнения от продырявленного бока, что особенно паршиво. Ин Хо снова вздохнул, но на этот раз в подушку...

К слову, о последней: вот и объяснение, почему голова Ки Хуна на его плече — подушки тому не досталось. Хван подумывал уже провести рокировку, как в голове снова вспыхнули слова Чун Хо и реакция Ки Хуна: «Вы что вместе?» Нет, нельзя шевелиться... Только загонов на пустом месте им и не хватало. Пусть лежит как лежит. Меньше смущаться будет, если решит, что Ин Хо всё это не видел.

Пока Ки Хун сладко храпел, впрочем, оставалась одна проблема... Малышка спала подозрительно долго — вон уже и за окном вечереть начало, вырубило их с Соном знатно. Ин Хо как мог аккуратно, но быстро вывернул голову, ожидая обнаружить Чон Джа, однако кроватка оказалась пуста.

Тут уже было не до реверансов гетеросексуальности Ки Хуна. Растолкав его, Ин Хо прямо в сонное ухо проревел:

— Чон Джа пропала!

— Как пропала? — тут же вцепился ему в плечи, осоловело моргая, Ки Хун. — Уже вечер?

— Я сам только что проснулся, — виновато откликнулся Ин Хо. — Наверное, это Чун Хо...

— Твой идиот-братец? — Сон кубарем скатился с кровати, охая от боли и закашливаясь от переполнявших его эмоций. Он выбежал из комнаты, оставив Ин Хо самого ползти к отодвинутому этим вихрем в сторону креслу.

Полз Ин Хо, впрочем, достаточно быстро, чтоб застать следующую картину на кухне: весь перемазанный в смеси, слюнях и других биологических жидкостях тоже Чун Хо яростно что-то втирал Ки Хуну, на руках у которого посасывала бутылочку Чон Джа.

Вполне румяная и здоровая. Ин Хо немного выдохнул. Не такой уж идиот младший, да?

— Мог бы и разбудить! Ты неправильно смесь размешал! Вот, — ткнул Ки Хун пальцем в бутылочку. — Комочек! И температура... Немного ниже, чем надо! — он закашлялся, Ин Хо подъехал ближе:

— Дай её мне, — попросил, неожиданно для самого себя заметив, что скучал по Чон Джа. И не только потому, что это лучший щит от брата и его вопросов. Та была щитом от дурных мыслей — и это самое ценное. Ки Хун, к счастью, сопротивляться не стал — вручил ему ребёнка, смерил Чун Хо злым взглядом и потопал в ванну откашливаться.

— Комочки — это не так страшно, да и лучше не догреть, чем перегреть. Он просто переживает, — тихо сказал Ин Хо. Он и сам от себя не ожидал, но у младшего был такой вид — растрёпанный, оплёванный, что внутри заворочалось неуютное чувство.

— Ты тоже, — вгляделся в него младший, а после опустил взгляд. — Ты как? Может, всё же в больницу?

— Слишком опасно, — Ин Хо поджал губы. — Здесь тоже долго оставаться опасно. Ты ведь меня нашёл.

— Просто потому, что от отчаяния проверял все места, связанные с тобой, а через больницу я узнал только, что ты там был. Не более, — Чун Хо цепко посмотрел на него. — Кого ты боишься? От кого скрываешься, если не от меня?

— Организаторы, — Ин Хо отстранённо погладил Чон Джа, которая с чмоканием отпустила бутылочку и теперь внимательно смотрела на него своими тёмными глазками. — Это не обычная контора, где можно подать заявление об увольнении. Здесь резолюции об увольнении оформляют пулей в лоб.

— Так ты уволился? — голос Чун Хо зазвучал надеждой.

— Не совсем, — Ин Хо покачал головой. — Я уведомил их, что раз корейская версия игры окончена, то не желаю переводиться на иную позицию в другие страны. Там, насколько я слышал, недостатка в распорядителях нет. Но это не значит, что они не могут что-нибудь придумать, чтобы включить меня туда. Поставить перед выбором... — он вздохнул. — Это даже хорошо, что ты меня нашёл. Надо и твою маму спрятать, — Ин Хо достал телефон, — Пока он молчит, но прошло совсем немного времени. Все волки сыты — шоу вышло славным. Но он обязательно зазвонит. Может, через месяц, может, через полгода или год, три — но они не отпускают просто так. Никогда.

— А сам ты не хочешь продолжать? — Чун Хо подозрительно на него покосился. — Завязал, надо полагать? А кто замял дело со сбежавшим игроком?

— Чун Хо, я давно уже ничего в этой жизни не хочу, — Ин Хо оглянулся: Ки Хуна всё не было, с одной стороны — хорошо, это лучше наедине прояснить, а с другой — не свалился ли этот тип где-то в ванной? — Думал, что найду ответы в игре, вместо этого встретил там тебя и окончательное принятие собственной ничтожности. Игры — это межконтинентальная организация. И поверь, там было кому замять дело с игроком и его больной дочкой. Под этой организацией всё — от копов до правительств. И ты это уже и сам понял, Чун Хо... Ты стучал во все двери, но это было бесполезным биением лбом об лёд. Мы не можем сделать ничего! Игры будут продолжаться. Не здесь, так в Америке, не там, так в Австралии... Чун Хо, пора остановиться. И тебе, и Ки Хуну — борьба лишь ранит нас и наших близких. Ки Хуну повезло, что ВИПам сейчас понравились его мышиные бега, но это не значит, что, если он продолжит, они не тронут его дочь.

— Ты так думаешь? — голос Ки Хуна позади застал его врасплох: пока Ин Хо смотрел только на открывающего рот рыбой брата, которому не давал вставить и слова, к нему подкрался Сон.

— Я в этом уверен, — развернулся он. — ВИПам всё надоедает, приедается, в том числе и твои попытки их найти. Раз — им вкатило по эндорфинам, два — уже не факт. И там не будет меня, чтоб прикрыть твою задницу.

— Много ты прикрыл! — возмущённо возопил Ки Хун, правда, тут же закашлявшись. — Ты им знатное зрелище обеспечил своим участием как 001! Довольны твои хозяева были, а?

— Довольны, — Ин Хо скосил глаза на начавшую хныкать Чон Джа: он старался держать голос как можно более спокойным, но получалось паршиво. — А заодно я присмотрел за тобой.

— Я тебе, что, ребёнок? — вновь округлил глаза Ки Хун, — Хорошо присмотрел, чтоб тебя, так, что из-за меня погибло столько народу!

— Кто-нибудь объяснит мне...

— Не вмешивайся! — синхронно рявкнули они на Чун Хо. Чон Джа заплакала.

— Не из-за тебя, а-ааа... — принялся Ин Хо активно укачивать, морщась от боли. — Из-за игры. Но я тебя предупреждал. Много раз. Ты не послушал, не захотел слышать. Зато теперь видишь, что Кальмар пожирает всех, связаться с ним — изуродовать душу.

— Как это сделал ты! — ткнул в него Ки Хун, пока Чун Хо возмущённо и поражённо глядел на обоих.

— Как это сделал я, а-аааа, — кивнул Ин Хо, продолжая укачивать с переменным успехом. — Я был внутри. Долго и я тебе говорю — их не победить. Никак. Лучшее, что мы можем — это выйти из игры и использовать их деньги, чтоб сделать этот мир менее дерьмовым. Если мир станет лучше, то и новых игроков станет меньше! Только так можно что-то сделать! И да! — он развернул Чон Джа личиком к Сону. — Её ты спас. Всё было не зря, слышишь, Ки Хун?

— Слышу, — не стал спорить кислый Сон. — Давай сюда и закажи нам доставку! Хоть это же ты можешь?

Ин Хо удивлённо моргнул, но выполнил требуемое. Когда Чун Хо после ухода Ки Хуна с ребёнком в сад, попытался пристать к нему с мешком вопросов, то старший Хван всё же не выдержал и рявкнул:

— Не знаю, как ты, но я хочу есть! И Ки Хун тоже! В этом доме только я могу об этом нормально позаботиться, поэтому, будь добр, потерпи до завтра!

— Я там бутерброды сделал, — тихо и обиженно ответил ему младшенкий.

— Молодец! Отнеси Ки Хуну, и молоко шоколадное, если брал, верни ему... — пробурчал Ин Хо, заходя в приложении. Не то чтобы есть хотелось, но уже было надо. И особенно замордовавшему себя Ки Хуну.

Чун Хо же всё никак не уходил. Мялся и смотрел на него глазами побитого щеночка. Ин Хо не выдержал и спросил:

— Ну что ещё?

— На тебя брызги с банки попали, — совсем глухо и неловко сообщил ему очевидное брат.

— И что? — старший всё же выгнул бровь.

— У тебя раны и ты с ребёнком — надо хоть голову помыть. Давай помогу, — тихо, но решительно посмотрел на него тот.

— Сам справлюсь, — пробурчал Ин Хо. — Не велика сложность.

— И ещё что себе сломаешь? Нет, — покачал тот головой. — Пошли.

— Ки Хуну молоко сперва верни, изверг, — вздохнул Ин Хо, понимая, что спорить бесполезно. И пока тот живенько побежал выполнять, сам он двинул со всей возможной скоростью запираться в ванну.

Вот ещё, помощь его принимать. Да и была бы нужда. У него же не джакузи какое! Так, стандартная душевая система с дыркой в полу. Наклонил башку в сторону и всего делов-то...

Не учёл Ин Хо, что наклоняться без жуткой боли в спине тушка откажется, а ещё, что он, потеряв равновесие, завалится на пол, получив новый ушиб всей кальмарьей тушки.