Хроники одного Города (джен)

— …Придется проснуться.

Кто-то мягко потряс меня за плечо.

— Скоро сюда придет Гордон, если ты помнишь, это родственник Орланда. И он обязательно доложит, что ты здесь спишь.

— Что? — прохрипела я. — Какой Гордон? Где сплю?

Открыв глаза, я тут же ощутила, как затекло все тело. Деревянный подлокотник кресла больно впился мне в руку, и я попыталась пошевелиться.

Маленький кабинет был освещен тремя свечами, а на столе передо мной стоял чайник, распространяющий аромат кофе.

Надо мной с мягкой улыбкой склонился Артемус. Выглядел он уже не таким посеревшим и усталым, как в Бонхарде. Сколько же времени прошло?

— Ты его заколдовала, помнишь? Паренек молодой, он попытался напасть на тебя.

— А… да, помню, конечно. Артемус… извини, я заснула.

— Не стоит извиняться за каждый чих, — покачал он головой и выпрямился. — Позволишь?

С меня аккуратно стянули теплый плед, которым я была укрыта.

— Да, я сейчас уйду. Я не собиралась здесь спать, но боюсь, что мой организм оказался со мной не согласен, — сказала я, чувствуя, как предательская симпатия накрывает меня с головой.

— Честно говоря, не хотелось бы тебя отпускать — ты так и не рассказала мне ничего. Просто, боюсь, ты спящая скомпрометировала бы меня, и я был бы вынужден рассказать Орланду о нашей встрече в Бонхарде. А ты ведь этого не хочешь, верно?

— Не хочу, — тупо помотала я головой, опуская глаза вниз.

Смотреть на него и хотелось и не хотелось — похоже, побочные эффекты меня не отпустили. И я вполне могла наговорить много лишнего — то, за что придется, потом краснеть.

— Тогда за той дверью умывальник, а я попрошу послушника принести нам еду.

Артемус явно польстил умывальнику — меня ждала простая деревянная лохань с теплой водой. Когда я умылась и попыталась руками привести в порядок волосы, в голове, наконец, прояснилось — словно мутное стекло убрали.

— А что ты делал в Бонхарде? — задала я самый очевидный вопрос, почему-то не пришедший мне в голову раньше.

— Хотел выяснить, что за тварь поселилась внизу.

— Но ничего не вышло, — кивнула я.

— Я увидел свежий след в пыли, и подумал, что кто-то решил обогатиться. Пошел выручать — дураком быть зазорно, но глупость смерть не заслуживает.

— Ты ведь появился в тот момент, когда я потеряла сознание, — вспомнила я, отбирая из рук Артемуса чашки и кофейник. — У тебя руки трясутся. Так почему ты не показался раньше? Ты ведь видел меня?

— Видел? Нет, конечно! У тебя особая магия — ты забыла? Я тебя не видел и не слышал. Только когда ты начала камнями кидаться в ловушку, тогда и понял, насколько близко подошел.

Мы сели за стол, и только тогда я подняла глаза на Артемуса — на его лице было знакомое выражение снисходительности, которое тут же исчезло.

— Ты пришел очень вовремя, — все-таки не удержалась я. — Как ты это назвал — соприкасаться сознаниями? Это было отвратительно — словно я превратилась в половинку личности. Одни мысли — есть, есть, поймать, убить, спрятаться.

— Сознания зданий примитивны, — согласился он. — Но никаких последствий не будет, если тебе интересно. Я осмотрел тебя, пока ты спала — все в порядке.

Я с силой сдержала очередное «спасибо» и просто кивнула. Когда же это кончится?

— Так что ты там видела, Энн? — Артемус отставил чашку в сторону и наклонил голову.

Его глаза смотрели на меня спокойно, не насмешливо, как это обычно бывает у Гаррета, а с теплотой. Я снова опустила взгляд.

— Ничего особенного. Сплошные зомби, только их было чересчур много. Но… ты сам сказал, что это Бонхард их поднимает. И я тоже это почувствовала — он смотрит с их помощью, ходит с их помощью. Они словно марионетки.

— Обычное поведение.

— Но есть еще кое-что. С ним кто-то разговаривал, и этот кто-то — вполне разумен, как мне показалось. Его фразы были более… осмысленными и выразительными. Может быть, это та тварь?

— Салат, Энни? Ты совсем ничего не ешь.

Я удивленно взглянула на него, совершенно забыв, что собиралась смотреть на него как можно реже.

— С-спасибо…

— В доме Резерфордов будет проходить бал через два дня, — тяжело вздохнул Артемус. — Я хотел бы нанять тебя — нужно кое-кого высмотреть. У Орланда возникли сведения, что туда проникнет один из предателей — человек Вольфганта.

Я почувствовала себя дурочкой. О чем он говорит?

— Что? Я не…

Но он поднял руку, прося меня помолчать, и взмахнул второй. Дверь за моей спиной резко распахнулась, и в комнату упал парень в одежде переписчика.

— А я как раз снял заклятие от подслушивания, — приветливо сказал Артемус.

Я непроизвольно спрятала лицо в ладонях, желая провалиться куда-нибудь подальше от предстоящей сцены.

— Я… я…

— Хотел забрать у меня отчеты Орланду, разумеется. Они в шкафу, в третьем ящике от пола, возьми, пожалуйста, сам.

Гордон, а это был именно он, трясущимися руками выдвинул ящик и не глядя вытащил кипу пергаментов.

— До… до свидания.

Дверь мягко закрылась, и я убрала от лица руки.

— Как видишь, мы были близки от провала, — иронично хмыкнул Артемус.

— У него нет чувства самосохранения? — потрясенно спросила я. — Мне бы в голову не пришло сделать что-то подобное.

— Подозреваю, что он действовал по заданию Орланда.

— Что-о?!

— Паранойя здесь цветет буйным цветом, но это наши внутренние дела. Тебе не стоит беспокоиться.

— Орланд подозревает тебя? В чем? Ты же в ордене уже… а сколько ты здесь?

— Уже и не помню, — улыбнулся Артемус. — Но если тебе интересно, я обучал Гаррета, когда тот был еще подростком. Каким славным мальчиком он тогда казался…

— Да уж, а вырос в…

— Не будем об этом, — хохотнул он. — Говоришь, с Бонхардом кто-то разговаривал? Очень интересно… Похоже, мне придется туда еще раз наведаться. Как видишь, я не всю работу скидываю на тебя.

* * *

Когда основное время, что проводишь на улице — ночь, то дневной город способен оглушить тебя не хуже пушечного выстрела. Я знала, что проживающих рядом людей много, но как всегда реальность подкинула небольшой сюрприз — их было слишком много. Я первую минуту я застыла, не в силах сделать ни шагу, чувствуя, как подступает паника и обычная в таких случаях агрессия.

Люди ходили, бегали, наперебой предлагали купить то свежие пирожки, то капусту — голова шла кругом от гомона. Вдалеке слышались голоса стражников, матерящихся на какого-то незадачливого человека, им вторили яростные крики хаммеритов, то и дело вспоминающих Строителя и святого Эдгара.

— Городская стража поймала неведомых монстров! Городская стража поймала неведомых монстров! Что же с нами будет? Тетенька, купите газету! Два медяка! Купите, тетенька! Ой…

Грязный, размахивающий газетой мальчишка отшатнулся от меня, увидев, к кому он полез, и тут же бросился в противоположную сторону.

Нужно было срочно идти домой — ненавижу толпу, постоянно переполняют желания то прибить кого-нибудь, то убежать, то заплакать. Ненавижу это ощущение беспомощности и страха. Надо было остаться у Артемуса — переждать день и спокойно добраться до дома ночью.

Лучше бы и правда вернуться, он поймет, но…

Но это не мои эмоции. Нельзя показывать свою слабость, нельзя. И так много лишнего наговорила. Никогда не поверю, что он в самом деле такой, и пусть сердце говорит что угодно, пусть.

Когда же это пройдет? Он говорил, что после сна мои чувства снова будут принадлежать мне.

Я сделала неуверенный шаг вперед и тут же меня поглотила толпа. Пришлось стиснуть зубы и повторять про себя старую языческую считалочку, которая обычно помогала сосредоточиться:

«Раз, два, три, четыре, пять, ведьма шла меня искать…»

— Смотри, куда прешь, поганка! Кто сюда ее пустил вообще? Стража!

«Стащит туфли, стащит кожу, а наскучит, с тебя тоже».

Старая, надменная леди с унылыми служанками, проходя мимо, презрительно окатила меня взглядом.

«Раз, два, три — жертва ведьмы выходи!»

— Ткани на любой вкус и кошелек — не проходите мимо! Ткани на любой…

— Да заткнись ты, у тебя тряпки от старости разваливаются! Небось, из-под покойной бабки вытащил!

— Не трогай мою бабку, урод!...

— Смотрите-смотрите, язычница, вот ей сейчас молоты зададут…

— Да ну, она как призовет Трикстера…

— Да мертв он, придурок! Давно уже!

«Раз, два, три, четыре, пять, ведьма шла меня искать…»

Мне удалось перейти пару улиц и нырнуть в узкий переулок между стеной, отделяющей Южный квартал и Стоунмаркет с трактиром. Шум приутих, заглушенный почти сплошными стенами, и стало немного легче. Я прислонилась к холодному камню и шумно выдохнула. Но до Дейпорта было еще идти и идти, а контролировала я себя уже с трудом.

«Раз, два, три, четыре, пять, ведьма шла меня искать…»

— Эй, тебе плохо?

Я вздрогнула и огляделась — переулок был пуст.

— Леди! Я вас спрашиваю!

— Кто здесь?

Над головой раздался звук распахиваемых ставен, и, подняв голову, я увидела круглое мужское лицо, озабоченно меня рассматривающее.

— А… язычница… ты это, иди отсюда. А то я стражу позову!

«Стащит туфли, стащит кожу, а наскучит, с тебя тоже».

Переулок выходил в самый конец Стоунмаркета, откуда я собиралась попасть в Южный квартал, а там уже можно было спуститься в канализацию. И пусть по грязи, но в одиночестве преодолеть львиную долю пути.

Выглянув из-за поворота и машинально проверив путь, я почувствовала, что на плечо легла чья-то ладонь.

Тело среагировало быстрее сознания, и я, неведомо как, развернувшись, ударила заклятием во врага. Увидеть я ничего не успела, но услышала, как он зашипел от боли.

«Раз, два, три, жертва ведьмы, выходи».

Со стучащим сердцем рванув из переулка, я вылетела на улицу и с размаху в кого-то врезалась. Судя по всему, это был какой-то несчастный прохожий. От удара я отлетела на пару футов и упала. Голова взорвалась болью, и я попыталась закрыть ее руками. Но и с ними, кажется было не все в порядке — при падении что-то хрустнуло.

— Ага! Дрянь! Во имя Строителя, я тебя!..

Чудовищный удар, пришедшийся в живот, начисто лишил меня способности думать. Боль была такая, что крик застрял в горле.

— Извините, господа, но она моя.

Где-то сверху сверкнуло заклятие, и послышались звуки падающих тел. Стоны хаммеритов вперемешку с проклятиями еле долетали до моего замутненного болью сознания. Но тело и без того знало, что делать — я ползла, сама не понимая, куда и зачем, хотя вообще-то хотелось неподвижно лежать. А еще лучше — отключиться, хоть ненадолго.

— Поспи-ка ты, Энни…

* * *

В третий раз за последнее время я пришла в себя в кабинете Артемуса. Впрочем, чтобы понять это, мне понадобилось несколько долгих мгновений.

Хранитель сидел рядом со мной, держась за мою, очевидно, сломанную руку. Боли не было: ни в животе, ни в руке, хоть и выглядела она отвратительно.

— Ты издеваешься надо мной, да? — прохрипела я.

— Отнюдь. Полежи тихо, пока я тебя лечу.

Тут я заметила, что вокруг сломанной конечности пробегают всполохи сиреневого цвета. Действительно — лечит.

Что же за невезение-то такое? Из Бонхарда меня вытащил Артемус, от расправы разъяренных хаммеритов спас тоже он. Как же мне потом отделаться от Хранителей, имея столько долгов?

Проклятая боязнь толпы, не впади я в панику, сама справилась бы, но нет — вместо этого шарахнула Артемуса и убежала, как дурочка. Хотя он тоже хорош, кто же со спины-то подкрадывается?

В руке что-то щелкнуло, и я рефлекторно дернулась от боли.

— Уй!

— Все, полежишь несколько дней и будешь снова цела, — устало сказал он.

Я взглянула на него — Артемус снова неважно выглядел.

— Зачем ты следишь за мной?

— Это была вынужденная мера. Ты лежи, не вставай… О чем я? Ах, да. Кажется, я должен попросить прощения за этот инцидент.

— За то, что вылечил меня?

— Нет, за то, что не предупредил, — улыбнулся он. — Пока ты спала, кое-что произошло: убита Виктория.

— Что?!

— Лежи, я сказал! — разозлился Артемус. — Ты хоть когда-нибудь слушаешься? А впрочем…

Он махнул рукой.

— Язычники же вели себя тихо в последнее время, — я не обратила внимания на его вспышку, но прекратила попытки сесть.

— Кто-то убил Викторию — ее нашли в парке в Олдейле часов шесть назад. И ее подданным это не понравилось. Естественно, подумали на хаммеритов, кому она еще так мешала? Была страшная драка, кажется, погибли шестеро или семеро с обеих сторон, пара стражников и несколько простых горожан, случайно оказавшихся в том месте. Крови натекло, в общем, море. Хорошо, что я успел к тебе.

Опять.

Но Артемус не выглядел недовольным, скорее обеспокоенным и напряженным.

— Дай воды, — попросила я.

Пока он наливал из прозрачного графина, я поправила кофту на животе и спросила:

— Так значит, все сейчас ищут виноватых?

— Очень активно, — кивнул он, подавая мне стакан. — Я не должен был отпускать тебя. Посчитал, что ты взрослая девочка — пройдешь незаметно.

— Я вз… а, ладно. Просто так получилось. Мне самой нужно было вернуться.

— Не хочешь объяснять?

Я помотала головой.

— Почему ты мне сразу не сказал?

— Замотался, слишком о многом размышлял, а потом отвлекся, — тихий вздох, — не подумал о последствиях. Как видишь, это могло привести к катастрофе.

Я задумалась. Он, конечно, виноват, но в этой ситуации первый мой враг — я сама, так что стоит забыть. Какой теперь смысл обсуждать?

— Виктория много кому мешала, сложно даже сказать — кому больше. Но Хаммериты — это самое очевидное решение, они вечно были на ножах.

Артемус поморщился, странно на меня взглянул и спрятал лицо в руках.

— Эй? Что такое? — забеспокоилась я и снова попыталась встать.

— Лежи, пожалуйста, лежи. Все в порядке, я просто устал.

Я закусила губу и опустилась на подушки. Что тут надо было сказать? Отдохни? Как-то это слишком… интимно?

— Может, ты поспишь, а? Я подожду тебя здесь, никуда не буду высовываться, обещаю.

В конце концов, он столько раз меня уже спасал, почему бы не посочувствовать немного? Здесь от меня не убудет.

— Конечно, ты подождешь, — передернул он плечами, — тебе даже вставать пока нельзя, если не хочешь проваляться в постели до возвращения Вольфганта. Но…

— Но?

— Но. Ты можешь пообещать мне одну вещь?

Ого.

— Я постараюсь, — удивленно ответила я, — все зависит от характера просьбы.

— Мне нужно, чтобы ты нашла Гаррета. Как только будешь способна встать с постели, ты должна будешь исчезнуть отсюда, найти Гаррета и привести его ко мне — скрытно. И не дай Строитель, об этом прознает Орланд. Ты поняла?

Ого!

— А ты ничего не хочешь мне объяснить?

— Нет, — закрыл он глаза. — Ничего не хочу объяснить. Сделаешь?