Парадоксы (гет)

Правду трудно доказать именно потому, что она не требует доказательств.

Вениамин Каверин

Он вновь был разбужен весьма бесцеремонным образом — чей-то острый локоть довольно чувствительно ткнулся ему в живот. Тёмный Лорд разлепил веки и обнаружил, к своему удивлению, что лежит, почти зарывшись носом в каштановые кудри спящей рядом Грейнджер.

Том осторожно отстранился. В его памяти вихрем пронеслись события прошлого вечера: битва в Азкабане, ранение и её тёплые руки, касающиеся кожи, но он никак не мог понять, каким образом гриффиндорка оказалась в его постели. Наиболее устроивший бы его вариант отпадал сразу — они оба были одеты, да и случись между ними секс, он бы это запомнил. Однако и без этого видеть Гермиону оказалось приятно. Она тихо посапывала во сне, подложив под щёку ладонь, и выглядела донельзя умиротворённо.

Волдеморт приподнялся на локте, изучая девушку. У него ещё никогда не было подобного опыта — обычно женщины в его постели не задерживались дольше положенного. Исключением была Белла, которой иногда позволялось провести с Тёмным Лордом ночь, но и она всегда исчезала ещё до рассвета, опасаясь гнева своего повелителя.

Гермиона пошевелилась, медленно просыпаясь, и огорошено обвела глазами комнату, явно не сообразив спросонья, где находится. Наконец, она повернула голову и, заметив Волдеморта, вскрикнула от неожиданности, чуть не упав с кровати.

— Я, конечно, понимаю, с утра мы все выглядим не идеально, но зачем же так кричать? — весело заметил он.

— Как вы здесь оказались? — она села, придерживая перед собой подушку словно щит.

— Это ведь моя комната, Грейнджер. Так что лучше задать другой вопрос: что ты здесь делаешь?

— Я здесь спала, — последовал лаконичный ответ.

— Гриффиндорские спальни уже непригодны для ночлега? — съязвил он, наблюдая за реакцией Грейнджер. — Или же тебе захотелось свежих ощущений?

Гермиона вспыхнула, вконец смутившись:

— Не издевайтесь. Ночью у вас была лихорадка, поэтому мне пришлось остаться.

— Великолепная отговорка.

Она дёрнулась, попытавшись встать с кровати, но Волдеморт ухватил её поперёк талии, подтянув обратно ближе к себе:

— Это произошло случайно, честно, — сокрушенно проговорила Гермиона. — Я всего на секунду закрыла глаза...

— Можешь не оправдываться, — шепнул он ей. — Все равно не поверю. И не отпущу.

Это не стало для неё неожиданностью. Ещё вчера вечером, стоя перед закрытой дверью его кабинета, Гермиона осознавала, что пути назад у неё уже не будет. Но ей слишком хотелось проверить предположение Снейпа, хотя сама она не верила в него. Именно поэтому этой ночью она так упорно доводила Волдеморта до белого каления, полагая, что ещё немного — и он не выдержит и ей достанется как минимум Круциатус. Но Тёмный Лорд перетерпел, снеся её наглость и хамство, чем поставил её в тупик.

Погрузившись в размышления, Гермиона потеряла бдительность. Осознание того, что отдохнувший и восстановивший силы Тёмный Лорд способен читать её мысли как открытую книгу пришло слишком поздно.

Гриффиндорка не успела даже потянуться к своей волшебной палочке, лежащей на прикроватной тумбочке, как он уже навалился на неё сверху, заводя её руки за голову и практически лишив возможности пошевелиться. Гермиона в панике попыталась вырваться — почему-то мысль о том, что он силен физически привела её в куда больший трепет, нежели знание о его магической мощи.

— Ах, вот как? — обманчиво-ласково прошипел он. — Значит, ты лелеешь надежду, что сможешь одурачить меня?

Она судорожно выдохнула, стиснув зубы и уставившись на тёмно-коричневый полог кровати:

— Я хочу прекратить войну, — она не умела ему лгать.

— Нет. Тобой движет жажда власти.

Гермиона ещё раз рванулась:

— Неправда, — выкрикнула она ему в лицо.

— Ты боишься признать это, но втайне страстно желаешь обладать и именно поэтому пришла сюда прошлой ночью. Тебе было мало доказательств? Хочешь убедиться? Получай.

Она ожидала всего, чего угодно, но только не этого: её запястья вновь обожгло огнём, как тогда, много месяцев назад, в этой же спальне. Гермиона вскрикнула, но боль быстро стихла. Дымное кольцо обвило её руки, которые по-прежнему держал Волдеморт, и стало медленно растворяться в воздухе.

— Вы... Вы, — она была не в силах поверить в то, что произошло, — сняли с меня Клятву?

Он, все ещё нависая над Гермионой, смотрел на неё внимательно и серьёзно, и впервые со времени их знакомства гриффиндорке не хотелось отводить глаз.

— Спасибо...

— Теперь ты мне веришь?

— Я уже сама себе не верю...

Его рука проникла под её свитер, легонько поглаживая нежную кожу. Она напряглась, чувствуя его близость, жар тела и знакомый одурманивающий яблочный аромат, уже давно ассоциировавшийся у неё с Волдемортом. Теперь она знала наверняка — это был запах его кожи, запретный и от этого ещё более желанный, приносящий стыд и острое наслаждение одновременно, манящий и возбуждающий.

С недавнего времени Гермиона, вполуха слушая рассказы своих соседок по комнате, которые уже успели познать все прелести любовных утех, начала всерьёз подозревать, что с ней что-то не так. При мыслях о сексе лучшая ученица школы чувствовала отвращение, совершенно не понимая, как обнажённое мужское тело может выглядеть красиво и эстетично. В конце концов Гермиона смирилась с мыслью о том, что она относится к категории «синих чулок» и почти убедила себя, что в этом нет ничего страшного.

Теперь же от каждого прикосновения она теряла голову.

Он придвинулся ещё ближе, медленно и практически невесомо дотронувшись губами до её шеи, и от этого касания у Гермионы вырвался приглушённый стон.

— Расслабься, — его рука переместилась чуть выше, выводя на её коже не видимые глазу причудливые узоры.

Гермиона вновь судорожно выдохнула, уже совершенно переставая осознавать, что происходит. Тело не подчинялось ей — низ живота сводило судорогой, ноги немилосердно тряслись. Её тянуло к Волдеморту, чувство опасности и запретности возбуждало до предела. Гермиона чуть подалась вперёд, и они оба бесповоротно утратили контроль.

Он вновь целовал её, целовал горячо, исступлённо, жадно, и она отвечала со всей страстью, на которую только была способна, выгибая спину и впиваясь ногтями в его плечи. Он прижал её к себе, продолжая покрывать её шею, губы, лицо быстрыми скользящими поцелуями. Гермиона дотронулась до его обнажённой груди, провела рукой по его напряжённому животу и когда она опустила руку чуть ниже, Том хрипло застонал и вдруг перехватил её ладонь, отстраняясь:

— Думаю, тебе пока будет достаточно этих доказательств, — проговорил он, поспешно вставая с кровати и надевая рубашку.

— Куда ты? — спохватилась она.

— У меня через пятнадцать минут урок. И у тебя, к слову, тоже. Не злись, мы бы все равно не успели, — лукаво ухмыльнулся Волдеморт. — Кстати, ты теперь вольна в своих действиях, — напомнил он ей, проходя в ванную.

— Тогда почему мне кажется, что меня сковали по рукам и ногам? — грустно проговорила Гермиона, глядя, как за ним закрывается дверь.

* * *

— Гарри, расскажи мне о нём.

Мальчик-Который-Выжил отложил эссе по Гербологии, над которым с тяжёлыми вздохами трудился уже третий час, и с недоумением взглянул на Гермиону:

— О ком?

— О Лорде Волдеморте.

Рон, сидевший рядом с Гарри, подавился бутербродом, предупредительно похищенным с ужина:

— Не произноси его имени, — вскричал он.

На его громкий голос тут же повернулись несколько второкурсников, играющих в Плюй-камни за соседним столом.

— Пора избавляться от этих глупых предрассудков, Рональд, — возмутилась Гермиона. — В его имени нет ничего страшного.

Гарри согласно кивнул:

— Так что ты хотела узнать? — осведомился он.

— Все.

— Ладно... знаешь, в последнее время твоя тяга к знаниям проявляется как-то странно.

— Рассказывай, — безапелляционно потребовала Гермиона.

— Ну... После окончания Хогвартса он долгое время пробыл в путешествиях, изучал тёмную магию, потом вернулся, собрал своих старых друзей и соратников...

— Это мне и так известно, — нетерпеливо прервала его она. — Я хочу узнать о его детстве. Кем были его родители, где он вырос?

— Почему бы тебе не спросить у него самого? — рассмеялся Рон.

Реакция Гермионы оказалась странной — она замерла, будто поражённая громом, а затем быстро повернулась к Уизли, сидевшему на подлокотнике кресла за её спиной:

— Что ты такое говоришь?

— Эй, да я ведь просто пошутил, — растерялся Рон.

— Тщательней нужно выбирать шутки, — рявкнула Гермиона.

Несмотря на её суровый вид, Гарри показалось, что в глазах подруги мелькнул неподдельный страх. Она явно нервничала, суетливо перебирая лежащие перед ней свитки.

— Я почти ничего не знаю о его детстве, — примирительно продолжил Гарри. — Дамблдор рассказывал мне, что он вырос в магловском приюте, ненавидел это место и потом, когда уже попал в Хогвартс, страстно не желал туда возвращаться на каникулы, — голос Гарри смягчился. — Школа стала для него родным домом.

— Ты сочувствуешь ему? — в проникновенном тоне Гермионы ему почудились чужие интонации.

— Скажем так: я могу понять его в этом, — задумчиво ответил Гарри, тщательно подбирая слова. — Понять, но не оправдать, понимаешь? Ты помнишь нашу ссору прошлым летом? Ты ещё тогда сказала, что стремишься не просто воевать, а понять врага. Тогда твои мысли показались мне неправильными, крамольными, а вот теперь я понимаю, что ты была абсолютно права. Я должен научиться этому. И профессор Мракс тоже так думает.

— Ты говорил об этом с ним? — поразилась Гермиона.

— Мы многое с ним обсуждали, — замялся Гарри. — Я не хотел говорить тебе об этом, помня о твоём отношении к Мраксу... Незадолго до Рождества он предложил мне позаниматься окклюменцией. Я никогда бы не подумал, что он обладает такой великолепной техникой! Да я за одно занятие с ним большему научился, нежели за два месяца со Снейпом, — заметив выражение лица Гермионы, Гарри осекся. — Ну, вот примерно такой реакции я от тебя и ожидал.

— У меня нет слов, — опустошено проговорила она, вновь разворачиваясь к Рону, — Ты знал об этом?

— Мне Гарри только недавно рассказал, — искренне ответил тот.

— Нет слов... И что же ещё вы успели обсудить?

— Мы часто говорим о предстоящей войне...

— Очень любопытно, — не сдержалась Гермиона. — И что тебе успел поведать этот великий миротворец?

— Да почему он тебя так раздражает? — вмешался Рон. — Я ведь говорил тебе, — обратился он к Гарри, — что не стоит рассказывать Гермионе об этом!

— Да, правда, — вспылила она, вскакивая, — зачем мне что-либо рассказывать! Кому какое дело до того, что я пытаюсь спасти ваши жизни!

— Постой-ка, — Гарри тоже приподнялся, — что ты хочешь этим сказать?

Они застыли друг напротив друга, оба тяжело дыша.

В гриффиндорской гостиной внезапно стало очень тихо. Но все внимание было приковано не к Золотому Трио, а к профессору МакГонагалл, которая как раз в этот момент появилась на пороге.

— Мисс Грейнджер, — сказала она, подойдя к Гермионе, — прошу, пройдёмте за мной. Дело не терпит отлагательства.