Ложь за ложь (гет)

Ложка выпадает у Маринетт из рук, с лязгом падая на стол и повсюду разбрызгивая ванильный йогурт. Её глаза едва не вываливаются из орбит. На экране компьютера во всей своей высокопиксельной красе изображён полуобнажённый Адриан Агрест, одной рукой обнимающий её за талию, а другой — поддерживающий её затылок. Они не отрываясь смотрят друг на друга. Их губы очень, очень близко.

О нет.

О нет, нет, нет.

Маринетт практически может попробовать воспоминание на вкус: ошеломляющая сладость с нотками огня, нотками того, что могло бы быть. И сейчас это самое то, что могло бы быть, выставлено на обозрение всего Парижа. (И выглядит при этом, как нечто, что определённо точно случилось).

— Это катастрофа! — вопит она.

Тикки не напоминает, что предупреждала, однако натянутая линия её рта говорит сама за себя. Маринетт стонет, обрушивая лоб на стол, отчего лежащие на нём карандаши подпрыгивают. Она долбится головой ещё несколько раз.

Её телефон вибрирует.

И вибрирует.

И вибрирует.

Всё совсем не так, как должно быть. Эта фотография никогда не должна была быть опубликована. Её отмели за чрезмерную чувственность. Она и правда чрезмерно чувственна.

Это прекрасная, издевательская насмешка судьбы, и теперь её телефон никак не заткнётся.

— Тикки, — произносит она слабым голосом, поднимая голову, так что становится видно красное пятно на лбу. Несколько капель йогурта попали ей на волосы. — Что мне делать?

Подлетев, Тикки похлопывает её по плечу.

— Ну, как насчёт того, чтобы для начала вытереть йогурт. А потом, быть может, настанет самое время ответить своим друзьям.

С губ Маринетт срывается крик отчаяния. Телефон продолжает разрываться от потока входящих сообщений и звонков. Это просто какой-то кошмар.

* * *

— Я очень сильно извиняюсь за всё это, — говорит Маринетт, гуляя под ручку с Котом вдоль Сены.

Было решено — или, скорее, на внеплановом собрании Алья настояла, что в противовес слитой фотографии лучше всего будет, если Кот и Маринетт станут изображать влюблённую парочку пуще прежнего, чтобы показать, что это ничего не значит и всё такое. Стандартные методы устранения последствий.

Только вот предполагаемая романтическая прогулка на деле оказывается, скорее, полосой препятствий из журналистов и папарацци.

Кот легонько сжимает её руку.

— Всё нормально. Вы оба не виноваты, что фотографию слили. К тому же, Адриан сказал мне, что это он предложил встать в такую позу.

— Да, но всё равно я же согласилась, а ведь я должна быть твоей девушкой и…

— Эй. — Он кладёт руки ей на плечи, тем самым останавливая её, и заглядывает в глаза. — Говорю тебе: всё нормально. Ты была моделью. Такое… такое иногда случается.

Она кусает губу.

Он пальцем нажимает ей на нос.

— Хватит так волноваться.

— Я ничего не могу с собой поделать! — Она закрывает лицо руками. — Я только и делаю, что всё порчу…

— Это не так.

— …и ставлю тебя в неловкое положение…

— Я не против.

— …и готова поспорить, что ты втайне жалеешь, что попросил меня притвориться твоей девушкой, потому что я только и делаю, что попадаю в скандал за скандалом, и…

— Маринетт, нет.

Она моргает, неожиданно оказавшись в его объятиях. Он прижимает её к себе, так что ей слышно равномерное биение его сердца.

— Нет, — повторяет он тихо, проводя рукой по её волосам. — Я ни за что не стал бы жалеть, что попросил тебя.

В её животе начинают порхать бабочки, и она ощущает тепло, но и замешательство.

— Но…

— Никаких «но». — Он обнимает её ещё крепче. — Ты потрясающая девушка. К тому же, если кто и должен извиняться, так это я.

— Ты?

— Я впутал тебя во всё это. Никто бы не обвинял тебя в измене и не писал бы те ужасные статьи, если бы я справился со своими фанатами самостоятельно. — Он отодвигается от неё, чтобы прижаться лбом к её лбу, и его взгляд ласков, но видно, что его раздирают противоречия. — Прости меня. Я поступил очень эгоистично.

— О, Кот, нет. Ты же знаешь, что я…

— Кот Нуар! — окликает их женщина с другого конца набережной; оператор следует за ней по пятам. — Маринетт! Можно задать вам несколько вопросов?

Маринетт вздыхает.

— Снова здорово.

— Мы могли бы просто уйти, — предлагает Кот, одной рукой всё ещё обнимая её за талию и прижимаясь к ней лбом.

— То есть сбежать?

— Я предпочитаю называть это «воспользоваться нашим правом не отвечать на миллион раздражающих вопросов».

Уголки её губ приподнимаются.

— Ты что, забыл, что всё это мы устроили как раз для того, чтобы быть замеченными и отвечать на раздражающие вопросы?

Он тихонько стонет.

— И почему ты всегда мыслишь здраво?

— Кто-то же должен.

— Мяуч.

Она смеётся, но затем отводит взгляд и краснеет.

— Вообще-то у меня есть идея, как мы могли бы доказать, что до сих пор остаёмся счастливой парой, более эффективным способом.

— Неужели?

— Ну, как и сказала Алья. Нам нужно быть более влюблёнными. — Она окидывает его взглядом из-под опущенных ресниц. — Но, эм, для этого снова пришлось бы нарушить правила.

Он смотрит на её губы, молниеносно переводя взгляд обратно.

— Ты хочешь, чтобы мы поцеловались? Прямо сейчас?

— Д-да.

— И ты не против?

— А ты?

Он сглатывает, и на его лице вновь воцаряется то самое раздираемое противоречиями выражение.

— Н-но это не значит, что мы должны! — напоминает она, краснея ещё гуще. — Это была дурацкая идея. Я просто подумала…

Раздаётся крик.

Кот и Маринетт подпрыгивают на месте. Следующий окрик, оповещающий о нападении акумы, выводит их из ступора.

— Найди, где спрятаться, — велит он. — Я заберу тебя, когда всё закончится.

— Хорошо.

Репортёрша зовёт его, когда он уже достаёт шест, чтобы двинуться к месту событий, но он отмахивается от неё, заявляя, что ему надо пойти урезонить акуму. Маринетт пользуется моментом и удирает, прежде чем её припрут к стенке для очередного интервью. Её котёнку потребуется помощь.

* * *

Жертва акумы, Соединительница Сердец, — одна из более агрессивных поклонниц Кота. Её шутовской облик дополняет розовый колпак с парными колокольчиками. На левом глазу нарисовано чёрное сердце, и губы также окрашены в чёрный. Розовый комбинезон в чёрную полоску переходит в объёмные, короткие рукава и такие же шорты. Обута она в чёрные сапоги выше колена с загнутыми мысками. Она вооружена жезлом с розовым сердечком на конце. Одного попадания из него достаточно, чтобы попасть под её очарование и контроль.

— Давай же, кис-кис, — воркует Соединительница Сердец, выпуская потоки сердечек в Кота, отчаянно нарезающего вокруг неё круги на всех четырёх конечностях. — Стой смирно, чтобы я могла направить твою любовь на того, кто действительно этого заслуживает.

— Прости, — отвечает он, запрыгивая на фонарный столб, — но сердце этого кота уже занято.

— Совсем скоро ты будешь считать иначе!

Он вскрикивает, едва уворачиваясь от удара.

— Эй, ну чего ты, совсем необязательно вести себя так. Ты же за сердечность, верно? Почему бы нам не перестать драться и не поговорить по душам?

— О, мы можем говорить сколько угодно — как только ты станешь моим!

Маниакально хохоча, Соединительница Сердец выпускает в него всё новые и новые лучи сверкающих сердечек. Кот отскакивает в сторону, приземляясь на крышу рядом с Маринетт, которая там всё это время пряталась.

— Прошу, скажи, что ты поняла, как использовать супершанс, — пыхтит он, переводя дыхание.

Она морщится.

— Ещё нет.

Как ни крути, это просто шляпа от солнца. Кажется, что для неё в этой схватке нет совершенно никакого применения. Она даже не может защитить их от сердечных лучей Соединительницы Сердец.

Кот тихо, но недовольно стонет.

— Ты уверена, что с твоим йо-йо всё нормально? Я в курсе, что хорошо иметь привычку защищаться от солнца даже зимой, но не думаю, что сейчас так уж важно знать правила безопасного пребывания на солнце. К тому же, она…

Прямо перед ними появляется Соединительница Сердец. Маринетт паникует, её глаза становятся размером с блюдца. Она тянется к йо-йо, но мерцающее сердечко уже летит ей в голову. Кот закрывает её своим телом.

И конечно же, сердечко в него попадает.

И конечно же, он тут же попадает под чары.

Злобный смех Соединительницы Сердец достоин любого аниме.

— Наконец! Кот Нуар — мой! Теперь пора забрать его талисман и узнать, что за красавчик скрывается под маской.

Маринетт не тратит времени даром. Она запускает шляпой от солнца, словно фрисби, в лицо Соединительницы Сердец и использует её замешательство, чтобы притянуть Кота к себе при помощи йо-йо. А затем она бежит прочь.

* * *

Кот неподвижен, как кукла, по крайней мере поначалу. Должно быть, Соединительница Сердец что-то ему приказывает, потому что вскоре он начинает лупить её и извиваться, словно дикий кот, жаждущий вырваться на свободу. Они кубарем падают вниз. Начинается отнюдь не грациозная потасовка с борьбой и когтями; они катаются по земле, пытаясь одержать верх. Она смутно понимает, что обратный отсчёт до её детрансформации уже начался.

— Приди в себя! — рычит она, впечатывая его в асфальт.

Он щерится, пытаясь сбросить её с себя.

Уф, всё опять как со Злобным Купидоном.

Погодите-ка.

Её взгляд перемещается к его губам. В прошлый раз сработало. Может, сработает и сейчас.

— Прости, Кот, — говорит она, обхватывая руками его щёки, — но сейчас мне нужен мой напарник.

Она целует его, хотя это больше похоже на жёсткое смятие губ. Он цепенеет от макушки до пяток. Когда она отстраняется, он смотрит на неё огромными глазами.

— Ты… Ты только что меня поцеловала? — спрашивает он.

На её лице расцветает улыбка.

— Сработало!

Выражение его лица не меняется.

— Так и есть, правда же? Ты поцеловала меня и…

— Я всего лишь сделала то, что требовалось. А теперь пойдём. — Она помогает ему подняться на ноги. — Нам всё ещё нужно остановить акуму.

— Ледибаг, подожди, серёжки!

— Что?

Красно-розовая вспышка — и её трансформация спадает.

О нет.