Негатор магический обыкновенный. (джен)

День перед третьим испытанием выдался солнечным, из-за чего все хогвартские, да и не только они, на улицу высыпали. В числе них был и решивший погреться на солнышке Гарри. И каково же было его удивление, когда он увидѣл беседующего о чём-то с Флёр Адэйна. Но вот они его, замершего на ступенях, тоже заметили, переглянулись а затем призывно замахали руками, давай, мол, сюда.

Именно так Гарри и оказался на берегу, не собирался, если честно, но раз уж позвали. Как оказалось, сегодня нечто напоминающее родительский день для чемпионов турнира устроили. И даже к Краму родители приехали. Они, кстати, вместе с Гермионой им окрестности замка прямо сейчас показывали. Что же до Флёр, то она, оказывается, родным возможность провести врѣмя с наречённым предпочла. Из-за чего семейство Делакур выгуливал где-то, тактично потерявшийся из виду, прибывший вместе с Адэйном Дэрек Олливандер и напросившиеся вместе с ним посмотреть на замок близнецы.

— Может тогда и мне лучше, ну это, как бы сказать то… — промямлил неуверенный в том, что и правда не мешает им, Гарри.

— Потеряться ты имеешь в виду, — помог ему с нужным словом Адэйн.

— Да!

— Ну и зачем бы мы тогда тебя сюда звали?

— Ну не знаю, поздороваться там…

— Э нет, братец, так просто ты от нас сегодня не отдѣлаешься. К тому же, до свадьбы ни-ни, хотя ты вроде бы в курсе должен быть.

— Я знаю… — в момент пунцовея, пробормотал довольно забавно смотрящийся в этот момент Гарри.

— А раз знаешь, тогда компанию составляй, хранитель чести и рогов моих, — с весёлой улыбкой произнёс, как по волшебству доставший из-за спины гитару, Адэйн.

— Ого, ты её с собой взял?

— Конечно, — кивнул уже почти ставший мужчиной Адэйн и устроившись на расстеленном, пока они говорили Флёр, пледе, принялся за настройку.

Минут что-то пять-семь спустя над озёрной гладью раздались первые весьма многообещающие аккорды. И вот, обладающий надо сказать что весьма не плохим голосом, Адэйн довольно бойко запел.

Развитие лежит в основе,

предѣлу совершенства нет, в каждом дѣле, в каждом слове.

Оставить на планете свой свѣтъ, через тернии прямо к звёздам,

каждому даётся шанс,

покорить необъятный космос, сдѣлать в неизвестность шаг,

первооткрыватели, не видѣли запретов,

благодаря их смелости движется планета,

любые твои действия ведут к последствиям,

только сильный человек всегда берёт ответственность,

вкладывайся в каждого, с кем ты строишь отношения,

в гармонии легко достичь взаимоуважения,

правда у всех своя, но всё же истина едина,

не пытайся быть как все, твоя жизнь неповторима,

если честен с собой, с другими искренне,

ты один на миллион, и в этом твоя истинность, когда любишь, происходят чудеса,

становишься счастливей и даришь счастье сам,

расставь приоритеты и увидишь, что дороже,

покорить свою вершину или сдаться у подножья,

неважно титул короля или простой прохожий,

ты любишь жизнь, она тебя любит тоже,

Развитие лежит в основе,

предѣлу совершенства нет, в каждом дѣле в каждом слове.

Оставить на планете свой свѣтъ, через тернии прямо к звёздам,

каждому даётся шанс,

покорить необъятный космос, сдѣлать в неизвестность шаг,

не бойся оступиться и совершить ошибку,

ты становишься сильнее, дѣлая попытку,

не сдавайся даже если выбился сил,

вся вселенная желает, чтобы ты победил,

главное твоё стремление и желание.

не старайся оправдать чьи-то ожидания,

ты по жизни лидер, ты личность, уникальность,

постарайся сохранить индивидуальность, на пути к успеху,

не бывает просто, помни, что любая боль,

часть личностного роста, лень твой самый главный враг, надо дать ей боль,

никогда не прекращай работать над собой,

для развития дано много инструментов,

раскрывай потенциал, живи на сто процентов,

в этом мïре каждого по поступкам судят,

нет выше цели на земле, чем служить людям,

развитие лежит в основе,

предѣла совершенства нет, в каждом дѣле, в каждом слове,

оставить на планете свой свѣтъ, через стерни прямо к звёздам,

каждому даётся шанс, покорить необъятный космос,

сдѣлать в неизвестность шаг. [1]

Как по волшебству, хотя почему это собственно как, из сумки, которой занялась Флёр, показались несколько коробок, в которых нашлись даже на вид обещающие быть неимоверно вкусными бутерброды, а также бутылка с заколдованным на то, чтобы оставался прохладным, лимонадом. Следствием чего стало то, что день этот пролетел весьма и весьма. Оставляя после себя тёплое, обещающее хорошее настроение, послевкусие.

В замок возвращались можно сказать, что нехотя:

— Я буду за тебя болеть — напутствовав французскую чемпионку лёгким поцелуем в макушку, произнёс направившийся в сторону трибун Адэйн.

— И я, — поддержал его уже одной ногой вставший на лестницу Гарри.

— Тогда уж мы, — произнёс подошедший к ним Дэрек Олливандер с детьми и следующими за ним старшими представителями рода Делакур.

— Маман, папа, месье Олливандер, — кивнула им Флёр

— Удачи тебе, дочка, и ни о чём не переживай, — произнесла прекрасная как и Флёр, мадам Делакур.

— Я буду стараться.

Большой зал, как говорится, подготовили. Праздничная атмосфера, флаги и золотые тарелки, полный комплект в общем. За столом для преподавателей сидѣли уже и Людо Бэгмен, и Корнелиус Фадж. Бэгмен, как всегда, весел и оживлён, Фадж напротив, мрачен и неразговорчив. Постепенно волшебный потолок сменил синеву дня на алые закатные краски сумерек. И вот когда солнце уже практически закатилось, Дамблдор наконец поднялся из-за стола и зал притих в охватившем его ожидании.

— Леди и джентльмены, через пять минут я приглашу вас пойти на поле для квиддича, где начнётся третье, последнее состязание Турнира Трех Волшебников. А сейчас прошу всех участников проследовать на стадион за мистером Бэгменом, — произнёс он и дождавшись, когда все трое поднимутся и подойдут к преподавательскому столу, пожелал им всем удачи.

В отличии от проходившего на озере второго тура, в этот раз с трибун всё было отчётливо видно. С высоты лабиринт показался Гарри не таким уж и сложным. Вот только это с высоты, а не так, когда находишься там.

— Как бы ты это прошёл? — поинтересовался устроившийся рядом дядя Дэрек.

— Хм, смотря отсюда, это практически очевидно. А если бы там был, тогда заклятие метки использовал бы. Так проще ориентироваться и понимать, где ты уже был.

— Согласен, уверен, что Флёр именно так и поступит, — подключился к разговору задумчиво изучающий переплетения выросшего на месте квиддичного стадиона кустарника Адэйн.

Именно этот момент и выбрал ведущий этого шоу Бэгмен:

— Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Турнира Трех Волшебников начинается! Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место дѣлят между собой мистер Седрик Диггори «Хогвартс», и Виктор Крам "Дурмстранг" — у каждого восемьдесят пять очков! — На втором месте мадмуазель Делакур "Шармбатон", пожелаем каждому из них удачи.

Смотреть на происходящее с трибуны было вполне интересно. В какой-то момент Крам наткнулся на боггарта, тогда как Седрик столкнулся с выращенными Хагридом соплохвостами. Премерзкие, по мнению Гарри существа. А затем уже Флёр отличилась, забрела в какую-то довольно странную на вид аномалию и лишь секунд через тридцать Гарри сообразил, что она восприятие верха и низа меняет, а также право и лево, и это всё притом, что физически ты всё ещё на земле. Но ничего, девушка выбралась. А там уже и до центра рукой подать. Правда, пришлось пободаться со сфинксом, что в свою очередь привело к тому, что с другого конца к кубку выскочил очумевший от напавшего на него акромантула Диггори. Гонка в итоге вышла эпичной, а победила дружба, ибо коснулись они кубка одноврѣменно. И столь же одноврѣменно к началу лабиринта переместились.

— А вот и наш победитель, но что это, не может быть, дамы и господа, их двое. Похоже, что чемпионы Хогвартса и Шармбатона схватились за кубок одноврѣменно, — и спустя минуту, за которую судьи что-то проверили, продолжил: — Да, всё так и есть, дамы и господа, у нас два полноправных победителя. С чем мы их собственно и поздравляем. Небывалое для данного турнира происшествие, и тем не менее.

Тем врѣменем с судейской трибуны спустился заменивший в этот раз Перси Уизли Фадж и чинно поздравил вначале Диггори, а затем и Флёр. С призом, правда, вышла заминка. Из-за чего вручили его лишь на следующий день. Ну да и ладно, ведь главным было не это. Радующаяся своей победе Флёр вначале пожала руку своему раздѣлившему с ней первое место оппоненту, а затем и вышедшему к ним самостоятельно Краму.

Так и закончился турнир. А с ним и четвёртый курс. И как гром среди июньского, не имеющего и единого в тот день облачка неба, все с изумлением узнали о том, что директор Каркаров зачем-то своих студентов тут в одиночестве бросил. Произошло это на следующий после окончания турнира день. И повергло всех, включая французскую дѣлегацию, в ступор. Ведь ничего, что бы хоть как-то такое его поведение оправдывало,не происходило. Не считать же за оправдание то, что его чемпион проиграл.

Тот же вечер, на другом конце Англии

— Все готово, хозяин.

— Пора... — изрёк ледяной, раздавшийся из находящегося на руках у стоящего перед огромным каменным котлом человека свёртка, голос. И тот бережно опустил его содержимое в, на данный момент совершенно прозрачную, жидкость. После чего на миг замер, и как будто бы собравшись с мыслями, продолжил:

— Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына! Плоть слуги, отданная ддобровольно, оживи хозяина его! — Ккровь недруга... взятая нассильно... воскресиии... врага своего! — вначале на одном тоне, но затем, как и в далёком теперь уже девяносто первом, всё сильнее заикаясь произнёс тем не менее и на йоту не отступивший от ритуала Квиринус Квиррелл. Одноврѣменно безстрастно и в то же врѣмя с каким-то непередаваемым выражением, затаившимся где-то в самой глубине глаз наблюдая за тем, как зелье в строгости соответствуя описанию, становится вначале голубым. Затем красным, а после того, как в него была добавлена вылитая из подозрительно напоминающей пробирку для анализов алая жидкость, как и положено побелело.

Котёл кипел, сверкающие искры летели во все стороны, от их слепящего блеска всё вокруг погрузилось в непроглядную черноту. Ничего не происходило... но несколько мгновений спустя искры погасли, из котла взметнулся столб белого пара, он становился все гуще. Пока наконец не затопил всё, что его окружало. И минуту спустя над старым кладбищем раздалось спокойное:

— Одень меня, — произнёс получивший, теперь уже собственное, тело некогда получивший имя Том Марволо Реддл. Более известный как Лорд судеб или же Волан-де-Морт.

И как только его приказ исполнили, не без интереса принялся за осмотр.

Вышло, надо было признать, не так уж и плохо. Скорее даже вполне себе ничего так. Но в отсутствии зеркала опредѣлиться было не так чтобы просто. И тем не менее, глазам его предстали вполне себе человеческие, пусть и неестественно белые, зато пятипалые, с длинными, опять-таки вполне себе человеческими пальцами, руки. С ногами тоже всё в порядке было. Как и с ростом, если оценивать его, опираясь на высоту надгробий, то что-то около ста семидесяти, ста восьмидесяти. Но вот налюбовавшись вновь созданным собой, мужчина, а это был именно он, ибо все признаки, положенные этому, у него так же имелись, несколько зябко поёжился от пробивающего его, не по-июньски прохладного ветерка. Опустив свою руку в карман накинутой на него верным слугой мантии, вытянул оттуда столь знакомую ему, верой и правдой служащую ему волшебную палочку. Нежно погладил её, а потом поднял и направил на тихо сбившегося в комок Квирелла.

И… ничего, вообще ничего, взмахнул, но никакого эффекта, как и прежде, не последовало. Это заставило мужчину свести пока ещё лишённые какой бы то ни было растительности брови. После чего он попробовал ещё несколько раз, вот только результат оказывался прежним. При этом магию он прекрасно чувствовал. Она текла вокруг, вихрилась. Что, в общем то, было не так чтобы удивительным, если учитывать, что именно тут только что произошло.

— Не подходит, — разочарованно пробормотал убравший свою верную подругу обратно в карман Волан-де-Морт ,после чего, не обращая внимания на то, что его слуга банальным образом кровью истекает, потребовал у того уже его палочку. Эффект правда был практически тот же. Разве что чуждая ему, ещё и в руке не так удобно как родная ощущалась.

О том, что причиной всему этому было то, что за несколько дней до этого, Гарри и прибывший за ним ради этого Дэрек Олливандер врача посетили никто из присутствующих на кладбище и подумать не мог. Посещение было плановым. Дирекция школы о нём знала, и декан лично разрешение на выход подошедшему к ней с письмом дяди, Гарри вручила. Именно так за день до испытания, Гарри и побывал в Лондоне. Тихо, спокойно.

Частная клиника, привычные уже, но от того не добавляющие и капли радости анализы. На этот раз до неприличия болючие. Ведь в начале врач три раза в вену не попал, в итоге справился, и четыре пробирки крови заполнил. А затем на месте укола и вовсе напугавшая Гарри шишка налилась. Оказалось, что ему в процессе вену повредили. Извинялись администраторы долго. Но да не зря натерпелся, так как врач в итоге сказал, что всё и в самом дѣле совсем хорошо. А что может быть лучше, чем узнать о том, что теперь ещё и пиццу разрешили. Маргариту только, и исключительно на бездрожжевом тесте. Но это же всё равно пицца. Большая, круглая, с тонко нарезанными помидорками. Пока до машины шли, дядя пообещал, что по приезде домой ему её с тройной порцией моцареллы сдѣлают.

О том, что бравший у него кровь под империусом был, а также и о том, что одна из пробирок была, как говорится, лишней, ни Гарри, ни его опекуны так никогда и не узнали. Как не узнал и мïръ магической Англии о том, что его самый большой страх, в основном посредством газет созданный, воскреснуть изволил. Ведь изволить то и в правду изволил, и даже не напортачив нигде. От чего тело у него получилось вполне себе человеческим. Человеческим, зато без магии, точнее, как без магии. Ведь видеть-то он её видѣлъ и даже в себе самом вполне себе ощущал. Вот только наружу выплеснуть никак не получалось. И палочка в его руках не более чем простой деревяшкой была, как впрочем и для любого другого сквиба.

[1] Предѣлов нет https://vk.com/audios-40402330 (Вячеслав Разинков, Станислав Вечный, здесь и далее получено разрешение на использование текстов песен.