Мистерия жизни (гет)

Северус был благодарен своим коллегам за то, что никто не стал задавать ему вопросов. Они покидали подземелья в полном молчании, и он прекрасно чувствовал, сколько всего хотели бы спросить у него и Помона с Горацием, и Грейнджер.

Но на вразумительные ответы Северус сейчас был не способен. И дело вовсе не в ритуале, который оказался совсем не таким изматывающим, какими обычно бывали древние обряды. Он сам не мог объяснить, почему сразу после того, как он закончил читать заклинания и выпустил руку Грейнджер, появилось странное чувство незавершенности.

В холле все было по-прежнему. Покачивающиеся стебли дракучих бобов, неподвижные лестницы. И бледная Минерва. Которая, к великой благодарности Северуса, тоже молчала. Он и так уже знал, что увидит, войдя в Большой зал или обернувшись назад, к часам факультетов.

Поэтому не стал ничего этого делать. Сжал покрепче рукоятку своей трости и портключ перенес его прямо в кабинет директора.

Успокоиться и осмыслить случившееся было не трудно. Гораздо труднее оказалось смириться с тем, что ему оказалось не под силу сделать все так, как нужно. Сделать правильно. Опять где-то в расчетах допущена глупая ошибка или досадная случайность. Опять все идет совсем не так, как должно идти. Опять эти несбывшиеся надежды, которые превращаются в адский тлеющий огонек в душе и не дают спокойно жить, подпитывают чувство собственной никчемности.

Северус собирался напиться. И только полыхнувший зеленым камин и показавшаяся в нем голова Поппи заставили его временно отложить это расслабляющее занятие.

— Северус, я хотела бы оставить тебе зелья прямо сейчас, вечером я собираюсь с Помоной в Хогсмид.

— Давай свои зелья, — устало согласился он, понимая, что все равно не примет ни одно снадобье: в сочетании с алкоголем они давали прямо противоположный эффект.

— Отлично! Я пришлю Гермиону, а то боюсь наряд испачкать.

Поппи отключила связь раньше, чем услышала, как Северус выругался сквозь зубы. Меньше всего ему хотелось видеть сейчас Грейнджер и слушать ее болтовню. А в том, что она не станет молчать, он почти не сомневался.

Однако опасения его были напрасны. Девчонка вышла из камина, молча протянула ему пузырьки с зельями и, не дожидаясь благодарности, повернулась, чтобы уйти.

— Спасибо, мисс Грейнджер.

Ее рука, занесенная над баночкой с дымолетным порошком, медлила всего секунду. А затем стеклянный сосуд полетел в стену прямо над головой Северуса, посыпав его плечи и голову бурой пылью.

— Какого...

— Это называется «посыпать голову пеплом», директор Снейп, — холодно сообщила Грейнджер.

— Вы в своем уме? — прорычал Северус, нервным движением руки приводя себя в порядок.

— Ну что вы, о каком уме может идти речь, если обычный холодный расчет и притворство я принимаю за искренние чувства!

Северус замолчал, внезапно догадываясь о причинах необычной ярости девчонки. Ему стало интересно, сама она догадалась или его неосторожно выдала Помона.

— Для ритуала важна была любовь, — тихо пояснила Грейнджер, сверля его гневным взглядом.

— Мисс Грейнджер, что бы вы там себе не напридумывали... Причина неудачи не в этом. Любовь была... Есть. Вы же не станете отрицать, что испытываете это чувство? Пусть еще неосознанное, но оно в вас есть, я это... почувствовал. Во время ритуала. Хотя и до этого я был почти... уверен.

На слове «уверен» Северус запнулся, потому что во взгляде, направленном на него, мелькнуло нечто похожее на сожаление.

— Чувство должно было быть взаимным, — возразила Грейнджер. — Я же не зря рассказала вам историю Ровены и Салазара. Он ее тоже любил. Хотя и сломал ей жизнь. Вы поэтому чувств избегаете? Потому что боитесь сломать чью-то жизнь? Впрочем, не важно. Думаю, вы мне должны, директор Снейп. И мне действительно плевать, что вы там чувствуете. Доведите начатое до конца.

Северус сразу понял, что именно требует Грейнджер. Но возражать не стал. Холодный ум не прокручивал подходящие способы отказать. Руки не оттолкнули юное тело, оказавшееся в опасной близости. Губы... Он никогда особо не практиковался в поцелуях, предпочитая быстрый секс и минимальный контакт.

Но Грейнджер целовала его так самозабвенно, что он сдался. И ответил. Убеждая себя, что всего лишь сжалился над ней и пытается извиниться за собственную черствость.