И кто тут с кем заигрывает, мистер Снейп? (гет)

1.

Гермиона Грейнджер дождалась, пока все преподаватели ушли из учительской и остались только она и Северус Снейп. Он всегда засиживался дольше всех, и сегодня ей это было на руку. Она подошла к его столу и смело сказала:

— Профессор Снейп, можете вы в ближайшие дни уделить мне время? Хочу с вами кое о чем поговорить.

— Да хоть сейчас, профессор Грейнджер!

— Разговор приватный, поэтому я бы предпочла вести его или в вашей личной гостиной, или в моих комнатах!

— Хорошо, спускайтесь ко мне в подземелье после ужина!

Уходя, профессор Грейнджер оглянулась на профессора Снейпа. Он смотрел на нее совершенно спокойно.

...

Гермиона Грейнджер сходила с ума. И это продолжалось уже не первую неделю и даже не первый месяц.

Что происходит?! Почему Снейп не поливает ее своим ехидством, не высмеивает ее, не унижает?! Что случилось?!

Даже когда она не может справиться со страшекурсниками-слизерницами, он не заявляет, что он говорил, что преподавание не для нее, а произносит: «Я разберусь!». И в самом деле разбирается! Две-три недели после этого слизерницы ведут себя приемлемо настолько, насколько вообще подростки на это способны.

Даже когда она на виду у всех поскользнулась на центральной улице Хогсмида за неделю до Рождества и упала, показав куче учеников и местных жителей все, что у нее под пальто и платьем, он не бросил ей «не умеете ходить, так не беритесь!», а так зыркнул на тех, кто рассмеялся, что даже местные стушевалсь и замолчали.

Это что, такая высшая форма изощренной насмешки?!

Ладно бы, он во всеми вдруг такой стал! Мало ли, вдруг змеиный яд и пережитое так его изменили? Но нет же! Над учениками он продолжает измываться, и по Невиллу проходится, хотя Невилл тоже уже преподаватель, причем неплохой, дети его слушаются и уважают. Нет, он такой только с ней!

Она непременно должна выяснить, почему он так над ней издевается! Что ему от нее надо?!

...

После ужина профессор Грейнджер вернулась к себе, надела свой самый строгий брючный костюм, заплела волосы в косу, накинула свою лучшую мантию с эмблемой школы и отправилась в подземелье.

Двери его покоев открылись перед ней сами, как только она подошла к ним. Надо же, подумала она, как он их заколдовал!

Откуда-то из глубин его комнат раздался голос:

— Пара минут, мисс Грейнджер! Я сейчас разолью зелье по флаконам и приду! Пока располагайтесь или осматривайтесь, как вам удобнее!

Гермиона сняла мантию, бросила ее на спинку кресла, расстегнула пиджак и осмотрелась.

Гостиная большая, теплая, уютная. Приятно потрескивает камин. Под потолком парят небольшие огоньки («ого, он тоже умеет делать огоньки!»). На низком столе между диваном и креслами, обитыми зеленой кожей («слизерин!») вазочка с магическим шоколадом и несладким магловским сухим крекером («ууу, люблю шоколад вприкуску с крекерами!»). Вдоль стен книжные шкафы («похоже, у него прекрасная библиотека, вот бы получить к ней доступ!»).

— Я бы предложил вам поразвлечься в моей библиотеке, профессор Грейнджер! Но вы же сегодня не за этим пришли? О чем вы хотите со мной поговорить? Чай, кофе, виски, вино, тыквенный сок?

Он наконец вышел к ней.

Голос приветливый, на лице улыбка («почему он так говорит?! почему улыбается?! в чем подвох?!»). На нем черные брюки, темно-серый жилет и черная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами («ничего себе! вот это да! а у него неплохая фигура!»). Стоит, и руки в карманах («что? у профессора Снейпа руки в карманах?!», и тут же «мужчина, не смейте так стоять!»).

— Чай! Кофе! И виски!

И снова профессор Снейп не стал ехидничать («да что с ним!»), а ушел куда-то и через несколько минут принес поднос с двумя чайными чашками, двумя кофейными, чайником, туркой с кофе и двумя стаканами, на треть заполненными темным напитком, с сахарницей и двумя серебряными ложечками. Расставил все это на столе, махнул рукой, отправив поднос в полет в ту сторону, откуда только что его принес.

— Присаживайтесь! Я вас слушаю, профессор Грейнджер!

Сел в кресло и начал разливать чай и кофе.

«Так, Гермиона, успокойся!» — сказала себе профессор Грейнджер, взяв крекер, дольку шоколада и засунув их в рот.

Вкусно, как же вкусно! Невероятный какой-то шоколад!

— Где вы берете такой шоколад, профессор Снейп?

— Сам варю!

— Он с магическими ингредиентами? — спросила она настороженно.

— Разумеется! — ответил он, и у него на лице мелькнула что-то веселое.

«Ну наконец-то! — воскликнула про себя Гермиона. — Наконец-то он становится похож сам на себя, наконец-то насмехается!»

— Отрава? — спросила ему в тон.

— Приворотное зелье!

Гермиона закашлялась.

Он вдруг засмеялся («Снейп умеет смеяться?!»), наклонился в ее сторону, сказал миролюбиво:

— Нет, конечно! Я бы не решился. Просто немного согревающих специй и апельсиновой цедры, вы же любите апельсиновый шоколад!

«Откуда он знает, что я люблю апельсиновый шоколад!»

— Вы всегда его грызете по вечерам, когда проверяете в учительской домашние работы!

«Ах, да, в самом деле...»

— Так я слушаю вас, профессор Грейнджер!

И подвинул ей стакан с виски. Сам отхлебнул кофе.

Как же это непросто, очень непросто, вот так в лицо сказать ему все!..

— Профессор Снейп, я хочу понять, чем я снова вам не нравлюсь и почему вы надо мной издеваетесь!

На этот раз закашлялся он, захлебнувшись кофе.

— Издеваюсь?!

— Да!

— Объяснитесь, мисс Грейнджер! Где и в чем вы видите издевки!

«Надо же, на мисс перешел, я уже не профессор!»

— Вы не поливаете меня своим сарказмом, не высмеиваете меня, вежливы со мной! Почему такие изменения? Вы на самого себя не похожи!

— Вы считаете, что это издевательства, мисс Грейнджер?

— А что же еще? Конечно, какие-то новые изощренные издевательства!

— Хорошего же вы обо мне мнения...

— А откуда другое взять!

— Может быть, из моего поведения по отношению к вам после вашего возвращения в Хогвартс в качестве преподавателя?

«Что-то тут явно не так! Но что? Не понимаю!»

— Как раз ваше поведение по отношению ко мне после моего возвращения в Хогвартс в качестве преподавателя и вызывает мои подозрения, профессор Снейп!

— А какое бы мое поведение по отношению к вам не вызвало бы у вас никаких подозрений? — спросил профессор Снейп, глядя на профессора Грейнджер со странной, нетипичной для него задумчивостью.

— Ну... Обычное. Насмешки, грубость, презрительный взгляд! А то как будто вы не вы!

Он дернул уголком губы, надел на лицо презрительную маску, растягивая слова, произнес:

— Похоже, вы совсем расслабились после войны, проффффесссор Грейнджер! Спускаетесь в комнаты к мужчине, которого подозреваете в том, что его подменили! Пьете его напитки, не проверив их на яды, едите его сладости! Теряете хватку, Гермиона! А еще претендуете на то, что можете чему-то научить юных волшебников! Впрочем, бездумный риск всегда был вам свойствен! Но, может, пора уже повзрослеть?

Гермиона уставилась на него во все глаза. Всплеснула руками.

— Вот теперь это вы! ЕЩЕ!

— Что?! — опешил Снейп.

— Извините!

— Еще не будет, мисс Грейнджер, я не хочу...

— Чего не хотите?

— Быть с вами грубым.

— Почему? Что с вами произошло, профессор Снейп?

— Может быть, я решил, что и мне пора повзрослеть?

2.

Когда его студенты, прошедшие войну, стали возвращаться в Хогвартс уже преподавать, профессор Снейп удивился, какие они стали взрослые. И в магии отнюдь не ученики. Высказывают здравые идеи. Вызывают уважение у учеников. Ну разве что слизеринцы иногда позволяют себе выступать против маглорожденной профессора Грейнджер, но он быстро ставит их на место.

И говорят со всеми, в том числе и с ним, на равных. Не боятся его! Что особенно удивительно!

Все, кроме Грейнджер. Она то взглядывает на него сердито, то избегает его, то кусается в ответ на самые простые и спокойные фразы. Словно вдруг начала его как раз побаиваться. Грейнджер, которая никогда никого не боялась и которой никогда ничто не мешало ему противостоять!

Видит магия, он изо всех сил старается не критиковать ее, не высмеивает ее, когда у нее что-то не получается, хоть это ему очень даже непросто дается! Помогает, когда ей сложно с детьми! Почему же она смотрит на него, словно все время ждет чего-то плохого? Или, еще хуже, совсем не по-грейнджеровски желает ему самому чего-то плохого?

Что происходит?

А какая она стала... Вот кто преобразилась больше всех! Она всегда-то была уверенная в себе, умная, а сейчас от нее прямо веет магической силой! А какая она статная, какой у нее ясный живой взгляд! Особенно когда смотрит не на него. И волосы уже не торчат во все стороны милой копной, а лежат блестящими кудрями или толстой косой. Красивые волосы.

...

И Северус Снейп погрустнел.

Вроде живи и радуйся. Войны больше нет. Никому не надо служить. Никого не надо обманывать. И спасать никого не надо. Минерва говорит, что он даже помолодел. Что ж не помолодеть, если по совету реаниматологов из Св.Мунго занялся спортом и плаваешь в Черном озере как минимум три раза в неделю круглый год, и играешь в квиддич в команде преподавателей.

Он ощущает себя мужчиной в полном расцвете сил!

Но почему самая интересная женщина в Хогвартсе ведет себя с ним, как со злейшим врагом?

Как бы с ней поговорить о том, почему она так к нему относится? Чем он оскорбил ее сейчас? Почему ее глаза порой сверкают праведными молниями, если он ничего оскорбительного ей не говорит?

Как бы поймать момент, когда они останутся в учительской вдвоем, чтобы сказать, что хочет поговорить с ней. Он задерживался дольше всех, начал, как и она, проверять домашние задания на рабочем месте, а не в своих комнатах, как раньше. Но на разговор решиться так и не смог.

И вот она сама пришла к нему! Сама сказала, что надо поговорить.

...

Честное слово, Северус Снейп готовился к этому разговору! Достал заранее сваренный ее любимый шоколад и заранее купленный крекер. Надел только рубашку и жилет, никакого сюртука, чтобы смотреться еще моложе. Расстегнул ворот. Он однажды видел, как она расстегивает верхние пуговицы рубашки Долгопупсу, говоря при этом, что так, с открытой шеей, мужчины выглядят мужественнее.

И вот она сидит перед ним, какая-то совершенно невероятная с этой косой и в этих узких брюках, и говорит ему странные вещи. Что он издевается над ней.

И он не знает, что ей ответить.

Впервые в жизни Северус Снейп не знает, что ответить.

3.

— Почему вам не хочется грубить мне, профессор Снейп?

— А почему вы хотите, чтобы я грубил вам, профессор Грейнджер?

— Потому что вы всегда так делали!

— А вас всегда это обижало!

— Хотите сказать, что вы перестали грубить мне, чтобы не обижать меня?

— Именно так!

— Я вам не верю! Что вы на самом деле хотите от меня, профессор Снейп?

— Прямо сейчас я хочу сидеть и смотреть, с каким удовольствием вы едите свой любимый шоколад и как сверкают гневом ваши глаза!

— Так вы разводите меня на эмоции? Это некрасиво, профессор Снейп!

— Вы ошибаетесь, это очень красиво... Может, вам виски в кофе капнуть пару капель? Хорошо будет сочетаться с шоколадом! Также вы ошибаетесь в том, что я, как вы выразились, развожу вас на эмоции.

С какой бы радостью Северус Снейп развел бы Гермиону Грейнджер на эмоции на самом деле! Но совсем на другие эмоции...

Но не выходит.

— Я вас не понимаю, профессор Снейп!

— А я не понимаю вас, профессор Грейнджер! Почему вы то и дело сердитесь на меня? Я стараюсь быть вежливым и доброжелательным, не задевать ваше самолюбие. Но вы словно все время ждете от меня какого-то подвоха и то и дело кусаетесь!

— Я защищаюсь!

— От чего?

— От вас и ваших издевательств!

— НУ ПОЧЕМУ ВЫ РЕШИЛИ, ЧТО ЭТО ИЗДЕВАТЕЛЬСТВА?!

— А что это еще может быть?

...

Профессор Снейп молчал.

Профессор Грейнджер рассасывала очередную дольку шоколада и смотрела на него выжидательно.

...

— Очень жаль, профессор Снейп, что этот разговор так и не прояснил ситуацию! — проговорила она жестко после паузы. — Вероятно, лучше его прекратить. А вас я попрошу впредь относиться ко мне уважительно!

Она встала, накинула на плечи мантию, сунула в рот еще кусочек шоколада.

Он тоже встал, собрал остатки шоколада в наколдованную тут же коробочку и подал эту коробку ей.

— Ну вот, вы опять! — возмущенно воскликнула профессор Грейнджер.

— Что опять? — печально спросил профессор Снейп.

— Насмехаетесь надо мной!

Но шоколад все же взяла.

Он ничего не ответил ей и пошел ее проводить до дверей, уже понимая, что снова ничего не вышло и что, скорее всего, когда она уйдет, ему придется допить весь виски... Лучше виски, чем пучина безнадежности и непонимания.

...

И вдруг она остановилась.

Резко и неожиданно встала за полшага до дверей.

Медленно повернулась к нему.

— Так это... не насмешки?! Вы это... всерьез?! По-настоящему?! — проговорила изумленно.

Профессор Снейп грустно кивнул.

— Но... Зачем вам это надо?! — ее большие глаза стали еще больше.

Он пожал плечами.

— А я... я... я на вас нападала! — в голосе растерянность.

Он улыбнулся.

— Не доверяла вам! Обижалась на вас! — как будто даже возмущается сама собой.

Он кивнул, дернув уголком губы.

— Кусалась! — глаза засверкали наползающей улыбкой.

— Вы не кусались! — ответил вдруг.

— Вы сами сказали, что кусалась!

— Это я фигурально! А по-настоящему не кусались!

— А надо было? — спросила озадаченно.

— Не знаю, но мне бы понравилось, я думаю! — сказал неожиданно для самого себя. И изо всех сил постарался не отвести от нее взгляда и не покраснеть.

— Я подумаю об этом! — ответила она вдруг обычным тоном всегдашней самоуверенной Гермионы Грейнджер и ушла, взметнув мантией.

4.

...

5.

Когда следующим вечером они снова остались в учительской вдвоем, профессор Грейнджер встала со своего места, обошла стол профессора Снейпа, провела пальцами по его волосам, сдвинула их назад, наклонилась к нему и легонько прикусила его ухо.

Он замер.

Она не отпускала.

Отпустила, лишь когда он высвободил прижатую ею руку и неловко приобнял ее за бедра.

— Так я должна кусаться, профессор Снейп, или как-то иначе? — спросила как-то по-особому ласково.

— И так тоже! — ответил профессор Снейп, когда краска наконец сошла с его лица.