Заветное желание Гарри (джен)

Всегда невозмутимый Дамблдор бледнеет, его взгляд становится застывшим и настороженным. Это плохой признак. Очень.

― Не уходите отсюда, оставайтесь на месте! ― приказывает он, а сам выскакивает за дверь с несвойственной ему прытью, пренебрегши передвижением по каминной сети. Наверное, это сейчас небезопасно…

Гарри только сейчас осознает, что стоит плотно прижатый к Снейпу. Кажется, тот схватил и привлек его к себе, как только начались эти непонятные звуки и дрожание мебели. В магическом мире и не такое случается, но если даже Дамблдор запаниковал… Дело явно не в магии. Интересно, можно как-то остановить землетрясение?

― Сидеть и ждать, пока обвалится потолок, не идиотство ли? ― злится Снейп, усадив Гарри на диван, а сам напряженно стоит с таким видом, словно готов броситься на помощь в любую секунду. Только чем он поможет, если потолок и правда рухнет?

А теперь он мечется на нервах ― ходит взад-вперед, как будто это что-то изменит. Гарри, наблюдая за ним, волнуется все больше и вытирает вспотевшие руки о штаны. Кстати, а где волшебная палочка? Вот она, в кармане, как обычно. Видимо, он машинально сунул ее на место после инцидента с…

― Где Рон? ― вырывается у него. ― Послушайте… я знаю, сейчас не время… но мне нужно его найти. Вдруг он в опасности?

― Прекрати нести чушь! ― Снейп резко останавливается, сверкнув глазами. ― Школа полна профессоров. Это их забота, а не твоя, беспокоиться о студентах!

― Но Рон мой… ― Гарри хочет сказать «друг» и не может. Так ли это? После всего…

Но даже если Рон лжет и на самом деле помогает отцу отлавливать маглов, Гарри не хочет, чтобы с ним случилось что-то плохое.

― Ну зачем, зачем я только сказал ему уйти! Если б я знал…

Гарри готов рвать на себе волосы. Он сдавливает голову обеими руками и опускает ее в надежде, что так умная мысль быстрее попадет в мозг. Но когда его осторожно берут за подбородок и слегка приподнимают, он не сопротивляется.

― Извини за грубость, ― тихо говорит Снейп, склонившись к нему. ― Но я просто не понимаю, что происходит, и конечно, я тебя никуда не отпущу.

Гарри кивает. Ему нравится ощущение теплых пальцев на подбородке и щеке, по которой Снейп теперь ласково проводит. Этот теплый жест успокаивает, и Гарри постепенно расслабляется.

― Все будет хорошо? ― то ли спрашивает, то ли утверждает он, боясь смотреть своему опекуну в глаза. Что он там увидит? Снова боль и отголоски прежней мысли, что он ни на что не годится? Не владеет магией, не сможет защитить ни себя, ни других... Сейчас как никогда раньше Гарри ощущает полную беспомощность. Он сам еще ребенок, но если что-то случится, первым делом он обязан спасти Снейпа, который, вряд ли позволит ему это сделать.

― С Уизли все в порядке, ― с нажимом говорит тот, присаживаясь на корточки перед ним и беря его за руки. ― Он студент профессор МакГонагалл, и она позаботится, чтобы он был в безопасности.

Толчки становятся тише. Гарри подскакивает на месте, когда сверху раздается нечеловеческий грохот, что аж пыль с потолка сыпется, и все замолкает.

Какое-то время они напряженно прислушиваются к тишине.

― Зайдите ко мне в кабинет. Оба! ― Из горящего зеленого огня в камине выглядывает взъерошенная голова Дамблдора и тут же исчезает.

Гарри переглядывается со Снейпом. Что ж, надо идти. Директор, возможно, просветит их, что это сейчас было.

В кабинете, сплошь заставленном разными приборами, похожими на огромные головоломки, решение которых невозможно найти, Гарри засматривается на ярко-красного феникса, который, тихонько курлыча, сидит на своем насесте. Он хочет подойти к нему, но тут же его легонько толкают в бок: Снейп незаметно кивает на Дамблдора, который поставил им стулья и предлагает сесть.

Кажется, разговор будет долгим.

― Кто-то из студентов создал двух чудовищ с помощью красок и оживил их, ― без предисловий начинает Дамблдор, сложив домиком костлявые с набухшими суставами пальцы. ― Точнее ― они ожили сами. Монстров сначала нарисовали несмываемой краской, а потом увеличили в несколько раз. Нам удалось их обезвредить, но не уничтожить окончательно ― магия оказалась перед этим бессильна

― Есть что-то, что не поддается магии? ― язвительно бормочет Снейп, а Гарри не понимает: как можно было нарисовать живую картинку, если все краски давным-давно заколдовали?

Может кто-то на первом уроке по рисованию стащил парочку «необработанных» тюбиков, чтобы потом повеселиться? Очень похоже на то.

― Заклинания либо отскакивают от них рикошетом, либо поглощаются вязкой субстанцией, ― по-деловому продолжает Дамблдор, не реагируя на сарказм. ― Мы их ослабили, как могли, и заперли на третьем этаже. Но ты же понимаешь, это временное решение.

Директор замолкает с таким видом, будто ждет от Снейпа чего-то, может какой-то реакции. Но тот молчит.

А Гарри представляет себе монстров, похожих на героев пластилиновых американских мультиков. Ведь если взять много краски и загустить ее ― получится тот же пластилин. А если превратить готовых кукол в великанов и пустить расхаживать среди людей… о, да это просто кошмарный сон.

― И что вы собираетесь с этим делать? ― голос Снейпа звучит так, будто он интересуется из чистой вежливости. Но Гарри знает этот тон: профессор кипит внутри, но не показывает этого до поры до времени.

― Это я хочу спросить, Северус, ― невозмутимо говорит Дамблдор. ― Что ТЫ собираешься со всем этим делать.

― Вы серьезно? ― Снейп нервно усмехается. ― Я должен сражаться с нарисованными монстрами? Ну вы хотя бы мне револьвер дайте, что ли… А, может, именно для этого вы меня сюда затащили? ― продолжает он, и Гарри кажется, что Снейп еще чуть-чуть и начнет орать на директора. ― Потому что сами ничего не можете и ждете помощи от маглов, да? У вас здесь никакого порядка, ― продолжает распаляться он. ― Буллинг, опасные этажи в свободном доступе, дети каждый день подвергают себя опасности, я должен корчить из себя клоуна… ах нет, извиняюсь, волшебника, размахивать деревянной палкой и произносить пафосные речи! Что еще вы от меня хотите, чтобы я подсказал, как уничтожить ожившего монстра, тогда как продвинутые волшебники не смогли справиться с проблемой?

― Ты ведешь себя как малый ребенок. ― Дамблдор встает, глядя на Снейпа сверху вниз. ― Подозреваю, ты знаешь, чем можно растворить краску…

― Растворителем, естественно, ― перебивает его Снейп. ― Это же все знают. Вы разве нет?

― Мы не используем магловские средства для решения задач, ― говорит Дамблдор, подходя и прикасаясь к своим странным головоломочным приборам по очереди, как будто это его успокаивает. ― Признаю, это иногда бывает глупо ― отказываться от очевидного и совершать много усилий, направленных в никуда. К тому же, никто из нас не мастер по художествам и не знает таких тонкостей. Поэтому ты действительно можешь помочь ― если хочешь, конечно.

Гарри чувствует тонкую манипуляцию и боится, что Снейп, который, конечно, тоже все понимает, сейчас взорвется. Но тот и не собирается ругаться с директором: он выглядит так, словно ему польстило, что Дамблдор всерьез обратился к нему за советом.

― Вы сказали, монстры увеличены в несколько раз, ― помолчав, говорит Снейп. ― Так почему вы их не уменьшили? Здесь как раз магия должна…

― Должна, но не сработала, ― перебивает его директор. ― Мы перепробовали все, что могли. Остается только…

― Остается только облить их ацентоном, ― продолжает за него Снейп. ― Он растворит краску и ослабит их силу. А если ацетона много, можно добиться их полного уничтожения.

― Я прямо сейчас закажу несколько тонн. ― Дамблдор возвращается за стол и начинает быстро писать на пергаменте ― наверняка письмо для магазина.

― Это еще повезло, что у вас здесь продается магловский ацентон, ― не удерживается от колкости Снейп. ― А то ваша магия что-то совсем просела…

― Все потому, что в наш мир проникли маглы, магия которых сильна и непредсказуема, ― говорит тот. ― Да, это звучит странно ― маглы и магия… но вы уже не понаслышке об этом знаете.

Гарри невольно сжимается под его пристальным взглядом.

― Монстров можно обезвредить, но я боюсь другого: что если это не последний случай? ― продолжает директор. ― Что если люди научатся рисовать и воскрешать свои творения, и это приведет к катастрофе?

― Не понимаю, к чему вы клоните. ― Снейп складывает руки на груди и приподнимает голову. ― Если маглы такие опасные, не надо было сразу записывать меня в профессора и доверять целый факультет… В моем мире нет сверхспособностей, рисунки никому не вредят, разве что от некоторых у меня бывает кровь из глаз, ― добавляет он в своей манере.

― Тебе нужна была работа и деньги, ― жестко говорит Дамблдор. ― Ты еще и ребенка взялся воспитывать… где бы ты жил и на что?

Снейп молчит. Гарри становится его жалко. Ведь они же не по своей вине попали сюда.

Или все-таки… по своей?

Кто бы ему дал ответ.

― Напрасно думать, что ты бы нашел приют вне Хогвартса, ― продолжает давить на больное Дамблдор. ― Эйлин не так повезло, как тебе ― она оказалась в центре магического Лондона. Ее чудом не поймали, она чудом нашла школу и стояла на ее пороге, как нищенка… Я принял ее учиться из жалости, ведь это было слишком не по правилам. Ее возраст, ее происхождение… Мне пришлось поручиться за нее, и конечно, я как Хранитель Тайн отчасти чувствовал свою ответственность за происшедшее. Но вообще это было целиком и полностью ее желание.

― Кто бы сомневался! ― восклицает Снейп. ― Она ведь так хотела этого ― славы…

― Ты знаешь, что это не так! ― жестко прерывает его Дамблдор.

― Она не хотела возвращаться. Еще бы ― получить признание среди магов… какой дурак захочет этого лишиться?

В голосе Снейпа звенит негодование и обида. Гарри весь напрягается и подается вперед.

― Ты знаешь это лучше меня, ― звучит в ответ.

― Я знаю только то, что она нашла здесь, что хотела, чего ей так не хватало в ее мире, ― горько произносит Снейп, опустив голову так, что волосы скрывают лицо.

― Откуда вы ее знаете? ― не выдерживает Гарри. Все же Эйлин здесь и правда прославилась, она известна всем и каждому. И Снейп почему-то воспринимает любую информацию о ней на свой счет, как будто она… она…

― Она моя мать, ― говорит тот так просто, словно в этом ничего такого нет.

― К-кто? ― глупо выдает Гарри. ― А я думал… ну, что она, может, ваша жена…

― Мою жену звали Саманта и она умерла, когда Мариусу было два года… ее унес грипп. Драматично, но зато без всякой магии, ― без единой эмоции произносит Снейп.

― А вы не пили сыворотку правды? ― на всякий случай спрашивает Гарри.

― А какой мне смысл от тебя что-то скрывать? ― еще больше удивляет его Снейп.

― Оу, ну не знаю… вы ж не хотели мне говорить, тогда, раньше, ― смущенно пожимает он плечами. ― Только мне непонятно, почему Эйлин ― Принц, а вы ― Снейп? Как она попала сюда ― тоже загадала желание, как и мы?

― Она не была замужем за моим отцом. Она с ним жила, потому что больше негде было, и куда уйдешь с маленьким ребенком на руках, без родственников, без работы? Не сомневаюсь, при этом она очень сильно хотела оказаться там, где его нет.

― Вашего отца? ― тихо уточняет Гарри.

― Он беспробудно пил, бил ее, естественно… Я только сейчас понимаю, насколько сильным может быть отчаяние. Моя мать попала в это мир, где у нее больше не было прежних проблем, и жизнь стала похожей на сказку. Но вернуться уже не могла, да и не хотела ― ведь ее желание исполнилось.

― Но ей пришлось оставить вас в мире маглов… разве она не скучала? ― Гарри вдруг становится очень грустно.

― Каждый год на Рождество она присылала мне одно длинное письмо на много страниц. ― На удивление, взгляд Снейпа смягчается. ― Она описывала свою жизнь, рассказывала о волшебном мире, о разных заклинаниях, обо всем, что учила в Хогвартсе… а еще она звала меня к себе. Говорила, что стоит только загадать желание, и мы больше не расстанемся. Я ей верил, поначалу, когда был совсем ребенком, но потом… просто перестал.

― И очень зря, ― встревает Дамблдор, о котором Гарри уже забыл, как и то, что они сидят в его кабинете.

― А что случилось с вашим отцом? ― осторожно спрашивает он.

― Мне было пять, когда он допился до ручки, и меня забрали органы опеки, ― говорит Снейп так равнодушно, что становится ясно: у него это больше не болит. ― Когда научился читать, стал получать эти редкие письма от матери. Вскоре я разочаровался в ее словах, ведь я так сильно хотел попасть в волшебный мир, но ничего не происходило. Я никому об этом не рассказывал: подспудно чувствовал, что не поймут, будут смеяться. А потом и сам решил, что она просто бросила меня, уехала, а теперь придумывает глупые истории о сказочном мире, чтобы я не обижался и продолжал надеяться. Надеяться на то, что никогда не сбудется…

― Но все же сбылось ― вы здесь, ― вырывается у Гарри.

― Слишком поздно, ― едва слышно говорит тот.

― Ничего, зато вы… мы… ― Гарри запутывается. ― Вы теперь знаете, что она не врала и не бросала вас…

― …и сделала все возможное, чтобы вернуться в свой мир, ― добавляет Дамблдор, снова напоминая о себе. ― Она проводила эксперименты не чтобы добиться признания ― хотя это у нее получилось. Она хотела изобрести заклинание, с помощью которого сможет открыть портал в мир маглов, и эти эксперименты в конечном итоге ее убили. А мертвые в нашем мире не воскресают.

Гарри кажется, что-то подобное про Эйлин он уже слышал от Дамблдора. Но теперь каждое слово будто окрашивается иным смыслом и приобретает вес.

И еще это означает, что если Мариус действительно умер, он никак не мог сюда попасть. Здесь нет мертвых, разве что привидения ― души умерших магов.

Остается лишь маленькая надежда на чудо, что Мариус сюда попал живым. Может, лежа в больнице, он тоже загадал желание?

Но Снейп же был на похоронах. А это значит…

Гарри хочет поскорее заговорить о чем-то менее болезненном, чтобы самому перестать думать о том, что уже никак не изменишь, даже если очень сильно захотеть.

― А как ей удавалось отправлять письма? Вряд ли совы могут летать в мир маглов...

― Я нашел способ, как это делать под Рождество, когда будто сам воздух наполнен чудесами, и грань между мирами становится тоньше ― единственное время, когда это становилось возможным, ― проговаривает Дамблдор, и на его лице появляется некое самодовольство. ― Это крайне сложное заклинание, которое под силу не каждому ― переместить предмет в другое измерение. Конечно, все держалось в тайне: с миром маглов строго запрещено общаться любыми способами, но я не мог отказать Эйлин, которая была в отчаянии… между прочим, из-за тебя, ― строго смотрит он на Снейпа. ― А ты все думал, что она врет, и что магия ― выдумка.

― Письма шли в одностороннем порядке, я даже не мог рассказать, как у меня дела, ― говорит тот. ― Я думал, она не хочет давать обратный адрес, чтобы я ей писал. Из-за этого я возненавидел магию, сказки, все эти чудеса и все, что с ними связано…

― Вот и причина, почему ты не можешь полноценно использовать здесь свой дар, ― недовольно произносит Дамблдор. ― Ты сам блокируешь его, потому что все еще обижаешься на мать и в глубине души ненавидишь этот мир, который забрал ее у тебя.

― Но у него уже многое получается! ― вступается за опекуна Гарри. Он поднимается со стула, чтобы встать рядом с ним. Ему кажется, Снейпу сейчас как никогда нужна поддержка. Очень много поддержки. Гарри думает, что если обнимет его за плечи, то ничего страшного не случится. Снейп в ответ только вздыхает, а потом неожиданно прислоняется щекой к его плечу.

Хотя он выглядит таким уязвимым, Гарри ощущает в нем силу, которой не было раньше. Его опекун будто стал спокойнее, раскрыв тайну, откуда он знает так много о магическом мире. Словно обида, терзавшая его годами, отпустила, и он, наконец, нашел ответ на свой главный вопрос.

Дамблдор куда-то уходит, будто ему не нравится смотреть на все эти нежности. Вообще он почему-то изменил к Снейпу отношение: если раньше ворковал с ним и повторял «мальчик мой», то теперь его голос звучит сухо и жестко, словно он снял с себя маску вечного добряка.

Может, это и к лучшему. Или нет?

Тот вскоре возвращается, неся небольшую книгу в руках.

― Вот, Гарри, я хочу подарить ее тебе, ― он кладет ее перед ним на стол. Гарри с любопытством проводит рукой по темно-красной обложке, где красивыми золотыми буквами с вензелями посредине написано: «Книга веселых заклинаний». А внизу имя автора: Эйлин Принц. Он хочет заглянуть вовнутрь, но Снейп придерживает его за руку.

― А это безопасно?

Его извечно любимый вопрос.

― Что именно? ― сводит брови Дамблдор. ― Уж поверь, куда безопаснее, чем доверить ребенка тому, кто не владеет магией…

― Да хватит уже! ― Снейп с шумом отодвигает книгу и притягивает Гарри к себе. ― Хватит! Я никому его не отдам, ясно? Потому что он не хочет… и потому что я хочу, чтобы он оставался со мной.

Последние слова он чеканит. Гарри не видит, но представляет его взгляд ― огненный, сверкающий. Настоящая магия.

― Потому что ты эгоист, ― без обиняков заявляет Дамблдор. ― Думаешь о себе, чтобы тебе было хорошо. А что будет с мальчиком, если…

― Может и так, ― перебивает его Снейп. ― Но ему хорошо со мной… я это знаю.

― Этого мало, ― тебе нужно воскресить свою магию, Северус. ― Дамблдор возвышается на ним и смотрит с видом верховного судьи. ― Без нее ты не сможешь здесь жить, а это существование, которое ты влачишь ― слишком недостойное для гражданина Магического измерения. Я буду вынужден… да, вынужден, ― он строго смотрит на него поверх очков-половинок, ― разлучить тебя с Гарри. Другого выхода нет… А книга эта не опасная. ― Он придвигает ее обратно. ― Все заклинания я сам проверял.

― Можно я открою? ― тихо спрашивает Гарри у Снейпа, который смотрит на книгу со странным выражением лица. Возможно, дело не в книге, а в том, что сказал Дамблдор. Только вот Гарри уже не реагирует на его угрозы так остро: наверное, потому, что они звучат слишком часто, а в итоге ничего не происходит.

Как бы там ни было, он не хочет об этом думать. И он верит, что Снейп справится. Они справятся, ведь вместе они ― сила.

После задумчивого кивка профессора Гарри открывает обложку. На следующей странице ― овальный большой портрет женщины лет сорока, в профиль, написанный красками. У нее черные густые волосы, забранные в высокую прическу, крупный нос с горбинкой и гордая, почти королевская осанка.

Эйлин.

Гарри кажется, что она подмигивает ему. А когда Снейп заглядывает в книгу, она вдруг поворачивает голову и отчетливо произносит глубоким бархатным голосом:

― У тебя все получится, сынок.