Гарри Поттер и Наследники Слизерина (гет)

С Гарри уже две недели никто не разговаривал. Даже Рон. Даже Гермиона. Даже Джинни.

''Ты же капитан! Как ты мог так подвести команду?! Ты поставил на карту нашу честь, честь Гриффиндора, и ради чего? Ради кого? Ради девчонки, с которой только ленивый не встречался…'' – отдавались в голове Гарри злые и горькие, но от этого не менее справедливые, упрёки. И это всё была правда…

Рон объявил его предателем. Гермиона произнесла гневную обличительную речь о приоритете интересов общества над личными эгоистическими интересами. Джинни так на него посмотрела, будто недоумевала, как она вообще когда-то умудрилась влюбиться в такое ничтожество. Он стал изгоем, парией, неприкасаемым. На него смотрели с отвращением, словно он стал тараканом, слизняком или флоббер-червём. В столовой Гарри сидел один, упрямо уставившись в тарелку, будто там происходило что-то невероятно интересное, на уроки он тоже ходил один. Его не замечали, им не интересовались, его полностью игнорировали, его выбросили из памяти в мусорное ведро.

Сириус зачем-то отправился на Гриммуальд Плейс в свой родовой ''замок'', Мисс Найтингейл была чем-то сильно занята, и они виделись теперь только на уроках. Хотя она и посоветовала им не вешать нос, на душе у Гарри было так гадко и противно, словно туда вылили бочку драконьего навоза.

Чжоу где-то пряталась, Гарри её ни разу не видел, кроме как в столовой. Она его явно избегала, будто в её дисквалификации был виноват он, а не она сама решила подыграть его команде.

Собрания Дамблдоровой Армии проходили без него – руководителя и организатора, команда по квиддичу тренировалась сама, под предводительством Кэти Бэлл. Гарри чувствовал себя совсем потерянным и никому не нужным.

Ему и в голову не приходило, что такая, по сути, ерунда может настолько сильно повлиять на его жизнь, полностью изменив её. В одночасье он растерял всех друзей.

''Если бы я только мог всё изменить…'' – думал он отчаянно. – ''Если бы я мог повернуть время вспять, я бы всё исправил… Повернуть время вспять?! А почему бы и нет?! Ведь есть же маховик времени… Добыть его не так уж и сложно – он хранится у МакГонагалл в кабинете. А вот что бы такое придумать, как бы изменить прошлое?'' – И Гарри глубоко задумался.

Пробраться в кабинет МакГонагалл ночью с помощью мантии-невидимки не составило труда. Вот и заветный шкафчик. Гарри достал маховик времени, перевёл его на нужный день и час и перевернул песочные часы три раза, дав себе три часа времени. Накинув цепочку себе на шею, он исчез, оказавшись на пустом стадионе рано утром. Поле было пустым, все ещё только завтракали.

Гарри спрятался под трибуной, собираясь с мыслями. Чёткого плана действий у него не было. Он напряжённо думал, что бы ему изменить: украсть снитч из коробки до игры? Сломать самому себе, то есть Гарри-прошлому, руку, чтобы он не смог выйти на поле? Повредить свою метлу? Соврать, что у него дико болит шрам? Подлить Чжоу лошадиную дозу тошнилки в сок? Всё это казалось глупым, нелепым и совершенно не подходящим.

''Думай, Гарри, думай! Ду-у-умай!!!'' – он готов был биться головой о перекрытия трибуны, лишь бы его осенило. А время шло. На стадионе стали появляться люди – Луна Лавгуд прошла на место комментатора, приходили на свою трибуну учителя, собирались зрители. До начала игры оставалось двадцать минут, пятнадцать, десять…

''Что же делать, что?'' – мысли роились в голове, одна глупее другой. –''Взять метлу и самому молниеносно поймать снитч под мантией-невидимкой, сунув его в руки себе-прошлому и надеяться, что тот ничего не поймёт, а дело будет в шляпе. Проклясть свою же ''Молнию'', чтобы она его сбросила, он упадёт, и игра остановится. Пойти найти в раздевалке Чжоу и потребовать, чтобы она поймала снитч, выбросив глупости из головы…''

Нет, всё это решительно никуда не годилось…

По свистку началась игра, сквозь щели между досками Гарри видел себя. Как дал круг над полем, чтобы не закоченеть окончательно, как Чжоу устремилась за ним, решив, что он увидел снитч…

Просидев всю игру под трибуной, Гарри так ничего и не придумал. Надев негнущимися от холода руками цепочку маховика на шею, он вернулся в гостиную Гриффиндора полным разочарования, уныния и обид на злую насмешницу-судьбу. Хотя было уже заполночь, он так и остался сидеть а гостиной на диване, жалея себя и пестуя очередное горе.

– Гарри… – вдруг послышался несмелый шёпот.

Он поднял голову и увидел Джинни.

– Что, не выдержала и решила опять со мной разговаривать? – желчно осведомился он. – Или пришла почитать мне нотации?

– Я… я… Нет. Я поняла, почему ты это сделал. И хочу сказать, что я на твоём месте поступила бы точно также, – выпалила она на одном дыхании.

– Да что ты говоришь!.. Жаль, что ты не моём месте! – горько усмехнулся Гарри. – И что же это, по-твоему, я сделал? И почему? – Ему почему-то ужасно захотелось обидеть Джинни, сделать ей больно, отомстить неизвестно за что. Сказать ей какую-нибудь гадость, выместить не ней свою злобу. Только бы она не сидела тут с несчастным лицом, изо всех сил жалея его и сочувствуя. От её участия на душе становилось ещё паршивее.

Джинни присела рядом на диван, Гарри демонстративно отодвинулся в самый угол. Лицо Джинни исказила мука.

– Гарри, не надо говорит гадости. Я понимаю: когда знаешь, что кому-то тоже плохо, начинаешь чувствовать себя лучше… Но я хочу помочь.

– И что же ты, интересно, можешь сделать? Стереть всем в памяти воспоминания о матче? Уговорить всех понять меня и простить, после всего того, что они мне наговорили? Подарить Гриффиндору четыреста очков? – сорвался он на крик. Он знал, что несправедлив к Джинни, но ничего не мог с собой поделать. Его просто несло.

– Я просто хочу с тобой поговорить, – спокойно ответила девушка. Она слегка побледнела от его грубости, но голос её был твёрд, а намерения серьёзны. Выдержка и самообладание у Джинни были что надо.

– Поговорить… Ха! Тоже мне, психоаналитик нашёлся!

– Психо… кто?

– Психоаналитик, врач такой. Рассказываешь ему о своих проблемах, и он внушает тебе, что всё это ерунда, и она яйца выеденного не стоит. И не надо из-за этого кончать жизнь самоубийством.

При этих словах на лице Джинни отразился ужас.

– Ты собирался покончить с собой?

– Да нет же, глупая! – Гарри неожиданно для себя рассмеялся. – Просто к слову пришлось.

– Как же ты меня напугал… – её лицо всё ещё было серым от внезапного испуга.

– Ладно, – смилостивился Гарри. – Говори, как ты собиралась мне помочь.

Джинни на секунду прикрыла глаза и глубоко вдохнула, будто перед прыжком в ледяную воду с трамплина.

– Гарри, ты ведь это сделал ради Чжоу, потому что она несмотря ни на что тебе очень сильно нравится? – скорее утверждала, чем спрашивала Джинни.

– Ежу понятно, что да! – Джинни была последним человеком, с которым Гарри хотелось бы обсуждать это.

– Ты не сердись, а послушай. Ведь не из глупой же прихоти ты предал команду, ты же хотел, как лучше. Ты не стал бы глупо рисковать, ведь правда?

– Ну да… Я всё рассчитал. Если бы мы проиграли Когтеврану, мы всё равно вышли бы в финал – уж в марте я бы обыграл Пуффендуй в два счёта. Я же не знал, что Чжоу придёт в голову то же самое. У нас был с ней договор – играть честно и остаться в хороших отношениях, чтобы не случилось. И получается, что мы оба нарушили этот договор. Теперь она меня явно избегает, весь факультет меня ненавидит, а вся школа надо мной смеётся… Ко всему прочему меня дисквалифицировали до конца сезона. Надо сказать спасибо Мисс Найтингейл, что хотя бы до конца сезона. По правилам за подобные нарушения дисквалифицируют навсегда.

– Вот видишь, не всё так плохо. Не расстраивайся. Вечно это продолжаться не может. Обиды и насмешки забудутся, а очки мы с Гермионой наберём во время конкурса. Ты не слушай, что там говорят: ''Предатель интересов общества, эгоист, личные симпатии ему дороже… Каждый в душе на твоём месте поступил бы также, но у них кишка тонка. Поначалу я тебя тоже осуждала, уж прости. Но потом я прочитала в твоей книге про поиск своего Пути, что правда не бывает одна, она не универсальна. Есть правда одного человека и правда большинства. Отказаться от своей правды – значит предать себя. А хуже этого ничего нет. Предающий себя идёт против веления своего сердца, он сбивается с жизненного пути. Защищая свою правду надо всё выдержать, и тогда окружающие поймут, что ты не мог иначе, и простят. В душе никто на тебя не в обиде. Просто они немного разочарованы.

Ты был для них Великим Гарри Поттером – победителем Ты-Знаешь-Кого, а не простым смертным. И вот ты оказался обычным человеком со своими слабостями, который не всегда прав, который не всегда знает, что надо делать, который может растеряться и натворить глупостей. Они обижены не на тебя, а в первую очередь на себя. Они ошибались, они обманывались. Но они винят тебя в том, что ты ввёл их в заблуждение, пусть и ненамеренно. Хотя ты всегда вёл себя как обычный мальчик, не задавался и не выпендривался, не считал себя особым. Но ведь чужие заблуждения – это не твоя вина, так ведь? В душе, я думаю, никто на тебя не в обиде. Просто они бояться сделать первый шаг.

– А почему ты не побоялась? Я ведь изгой, пария, неприкасаемый, предатель… Почему же тебя это не остановило?

– Можно подумать – ты не знаешь. И все знают. Ну и что. Мне нисколечко не стыдно. Стыдиться надо своей глупости, двуличья, зависти, а не чувств… – Джинни горестно вздохнула и стала смотреть на огонь камина, бликами играющий на тёмных стенах гостиной.

Гарри удивился тому, какой взрослый стал у неё взгляд. Он привык относиться к ней как к маленькой. Он даже не заметил, что она успела вырасти. Гарри видел её будто впервые. И эта вечная младшая сестрёнка помогла ему в трудную минуту, а не Рон и не Гермиона… Одна тихоня-Джинни не побоялась войти в клетку к разьярённому льву… Все от него отвернулись – и лучшие друзья и приятели, и Чжоу, и даже Мелисса с Сириусом, которым было самим до себя. Им всем было плевать на него, кроме верной Джинни.

Гарри впервые понял, что такое благодарность. Его буквально захлестнуло это чувство, и на глаза навернулись слёзы. Он порывисто обнял Джинни и сказал:

– Спасибо.

Джинни вздрогнула и мягко отстранилась.

– Не надо всё ещё сильнее запутывать и делать то, о чём ты потом пожалеешь. А я как-нибудь переживу. – Он встала и пошла в свою спальню. А на пороге обернулась и сказала:

– Пожалуйста.

Гарри ещё долго сидел на диване и с грустью думал о том, какая Джинни хорошая, и как она ему помогла в трудную минуту. А ещё он думал о том, что сердцу не прикажешь. К сожалению.

* * *

Прошло два дня.

Утром Гарри кое-как выбрался из постели под мелодию собачьего вальса, льющуюся из будильника. По привычке первым делом он стал нащупывать очки на прикроватной тумбочке не открывая глаз. Очков не было.

''Что такое?'' – не понял Гарри и открыл глаза, с усилием стряхнув с себя остатки сна. Перед глазами всё слегка расплывалось. Он пошарил в тумбочке, заглянул под неё, за неё… Очков не было. Он посмотрел под кроватью, перетряхнул постель – очков не было. Они исчезли, пропали, испарились. Зато на тумбочке стояла какая-то бутылочка, по-видимому с лекарством. Сильно щурясь, Гарри с грехом пополам прочитал надпись: ''Орлиный глаз''. И чуть пониже: ''Улучшает зрение. Состав: анис настоящий, корень лилии белой. Применение: промывать глаза''.

''Ничего не понимаю… С чего это мне вдруг надо промывать глаза? Откуда за ночь взялась эта бутылочка, и где мои очки?''

Гарри выбрался из спальни чуть ли не на ощупь и вышел в гостиную.

''Неужели кто-то из мести спрятал мои очки? Без них я как без рук. Это слишком жестоко… Бойкот я, может быть, и заслужил, но чтобы уж вот так… Не может же эта травля продолжаться вечно. Или может? Мне всего-то полтора года учиться осталось…'' – подумал он с горькой самоиронией.

– Салют, Гарри! – хлопнул его по плечу Симус ни с того, ни с сего. Тот самый Симус, который Гарри вот уже больше двух недель в упор не видел. – Ты уже начал работу для Скелетони по медузам? Ты кого выбрал? Горгону?

– Э-э-э… – растерялся Гарри. Он уже отвык от звуков человеческого голоса. – Д-да. Я написал про Горгону.

– Всем доброе утро, – вышли из спальни Лаванда и Парвати. – Гарри, тебе уже прислали новые очки? – поинтересовалась Лаванда.

– Новые очки? – не понял он.

– Ну да. Взамен тех, что разбила Гермиона перед матчем три недели назад.

– Гермиона разбила мои очки? Перед тем самым матчем, когда мы с Чжоу… когда нас…

– Да! Да! Да! Когда ты не вышел на поле, потому что Гермиона случайно разбила твои очки, а Чжоу сначала вообще не появилась, а потом оказалось, что кто-то так испортил её новую метлу, что на ней ещё долго летать не придётся. Снитч поймала Мисс Найтингейл, а очки разделили. Но выиграл всё равно Когтевран, потому что у них на тот момент на десять очков больше было. Ты что, всё забыл? У тебя не температура часом? – и она озабоченно пощупала лоб Гарри. Симус ревниво на него посмотрел.

У Гарри голова пошла кругом. Какие очки? Какая метла? Какое разделение очков пополам? Он же точно знает, что их дисквалифицировали, и с ним уже три недели никто не разговаривает… Что же ещё произошло?

Из спальни появились Джинни и Гермиона. Лица у них были загадочные. Увидев, что остальные разговаривают с Гарри как ни в чём не бывало, они радостно переглянулись и подошли к нему с таким видом, будто лопались от желания рассказать ему что-то невероятное.

– Не ходи на завтрак, нам нужно рассказать тебе что-то важное, – шепнула ему Джинни заговорщицки.

Все ушли в Большой зал, и тут из спальни появился соня-Рон.

– Рон! Рон! У нас получилось! – кинулись его обнимать девушки. – Мы всё исправили. Мы всё изменили!

– Может быть вы мне объясните, что случилось? – спросил Гарри, изнывая от любопытства.

– Рассказывай ты, Джинни, – потребовал Рон. – Раз уж ты всё это придумала.

И Джинни начала свой рассказ. Гарри только диву давался.

– Я больше не могла смотреть, как все тебя мучают. Тем более, что в душе каждый думал, что на твоём месте поступил бы так же. Два дня назад, вернее две ночи, помнишь? я увидела у тебя маховик времени, и у меня возник план. Помнишь, я сказала, что скоро все об этом забудут, и всё будет как раньше? Я решила кое-что изменить в прошлом, самую малость, кое-что совершенно незначительное, и рассказала об этом Рону и Гермионе.

– Сначала я отказался помогать предателю, но моя не в меру умная младшая сестрёнка заявила: ''А как бы ты повёл себя на месте Гарри, если бы тебе пришлось играть против Гермионы?'' – говоря это, Рон покраснел. Но Гермиона оставалась совершенно невозмутимой. – И тогда я понял, что я был к тебе несправедлив… Извини меня, Гарри…

– Ладно, чего уж там… – Гарри не знал, что ещё сказать.

Рон шмыгнул носом и от души обнял его. Потом пришла очередь девушек, которые дружно разревелись.

– Ладно вам сырость разводить! – миролюбиво ворчал Рон, а у самого глаза были на мокром месте.

– Так вот, – продолжила Джинни, успокаиваясь и отсморкавшись. – Рон стащил из твоей тумбочки маховик, который ты ''позаимствовал'' у МакГонагалл, и мы все трое отправились в тот день, когда состоялся матч. План был весьма прост. Помнишь, Гермиона затемняла тебе очки перед матчем, чтобы солнце не слепило? Так вот, пока я-прошлая переодевалась в раздевалке, я-настоящая перехватила Гермиону-прошлую и отвлекла её, а Гермиона-настоящая взяла твои очки и уронила их, постаравшись разбить их в пыль, чтобы их нельзя было восстановить с помощью Репаро. Так как без очков ты играть не мог, ты просто не вышел на поле.

– А почему мне никто не наколдовал очки? Дамблдор же мог это запросто сделать!

– А вот тут ты ошибаешься, Гарри, – пояснила Гермиона. – Дамблдор, конечно, может наколдовать очки, но только такие, какие подойдут ему самому. У волшебных очков есть такая особенность, что они подходят только создавшему их. А ты сам очки делать не умеешь. Понятно теперь, что мы всё просчитали?

Гарри кивнул.

– А я, – вступил Рон, – заранее позаимствовал у тебя мантию-невидимку и пробрался в раздевалку когтевранцев. Я просто запер Чжоу внутри на щеколду, чтобы она не смогла выйти. Она оставалась в раздевалке последней, она такая копуша! Пока перед зеркалом крутилась, я её и запер! А потом я поколдовал над её метлой. Упасть бы Чжоу с неё не упала, но и летать по нормальному на ней уже было нельзя. Матч должен был давно начаться, а Чжоу всё не было. Её обыскались, не догадываясь заглянуть в раздевалку. А потом выяснилось, что у её нет метлы. Таким образом оба ловца не принимали участие в игре по независящим от них причинам. По правилам, которые мы тщательно изучили, игра всё равно должна была состояться. Но так как кто-то должен был поймать снитч, чтобы игра закончилась, то это делал судья матча. Поэтому снитч пришлось ловить Мисс Найтингейл. Думаю, она была не в обиде. Когда ещё ей представился бы шанс поиграть в квиддич? Снитч она поймала виртуозно, через четыре минуты после его появления. Очки за него разделили пополам на основании какого-то правила, какого-то параграфа, какой-то поправки, но выиграл всё равно Когтевран, потому что я умудрился пропустить парочку лишних мячей. Но это ничего, мы же выиграем у Пуффендуя, правда, Гарри? Говори сразу, как ты относишься к Саммерби – ловцу Пуффендуя?

Все рассмеялись, а Гарри ответил:

– Он, конечно, душка, блондин, и всё такое, но он не в моём вкусе. Мне больше нравятся рыженькие и в веснушках. – И он ещё раз обнял Рона, Джинни и Гермиону всех троих одновременно.

– Ладно тебе, раздавишь… – ворчал Рон. – И вообще, нечего к Гермионе лезть, а то обрадовался…

– Вы всё это сделали ради меня? – с надеждой спросил Гарри.

– Ну да. Мы же твои друзья, мы тебя любим. И если не мы, то кто помог бы тебе? – ответила за всех Гермиона.

– Спасибо… – у Гарри просто не было слов. Ради него никто никогда такого не делал. Не нарушал разом кучу правил безопасности, не рисковал своей жизнью, потому что с маховиком были шутки плохи.

''Как хорошо, что у меня есть настоящие друзья! Они пойдут за меня в огонь и воду, поймут и простят меня тогда, когда я действительно виноват, помогут найти выход из безвыходного положения…'' – подумал он.

Впервые за три недели у Гарри было хорошее настроение. Немного мешало одно обстоятельство. Без очков он и правда видел хуже новорожденного котёнка.

* * *

Уроки Мадам Земфиры Гарри всё больше и больше нравились, несмотря на то, что она была цыганкой. В этот раз они изучали гадание на птицах – в частности на курице – или орнитомантику. Было довольно интересно.

В центр класса поставили большое круглое блюдо с написанными по краю буквами и цифрами в специальных выемках. В выемки Мадам Земфира насыпала по несколько зёрен пшеницы и пустила на блюдо курицу. Руководствуясь принципом, ведомым лишь ей самой, курица ходила по блюду и склёвывала зёрна из определённых выемок с буквами. Весь класс записывал буквы, а потом складывал из них слова, пытаясь угадать, какое отношение они могут иметь к будущему. Гадание было крайне неточным, но зато было очень весело. У Гермионы получилось, что она станет лучшей ученицей в этом году, (впрочем, как и всегда). У Лаванды получилось, что сразу после школы она выйдет замуж, а у Гарри – что его сова Букля выйдет замуж. У Невилла же получилось слишком мрачно, что его жаба Тревор умрёт.

В итоге все много смеялись, убедившись в том, как неточны гадания, и что каждый видит только то, что хочет видеть, да ещё и трактует гадание с удобством для себя.

За обедом Рон рассказал историю про своего брата Чарли, связанную с этим самым гаданием на курице.

– У Чарли было много друзей, и среди них были юноша и девушка, которые нравились друг другу, но они стеснялись в этом признаться друг другу. И тогда Чарли с друзьями решили им помочь. Они решили якобы погадать на курице во время одной дружеской вечеринки. Курицу они заранее заколдовали, чтобы она склёвывала зёрна с определённых выемок. Буквы очень удобно сложились во фразу, что та нерешительная парочка скоро должна пожениться. Они прониклись гадательным намёком и вправду скоро поженились. Им было невдомёк, что это была всего лишь шутка! – закончил Рон свой рассказ.

– Да уж, прикольно! – почесал макушку Гарри. – Но я бы на такое не купился.

– А каким, интересно, заклинанием они воздействовали на курицу? – спросила Гермиона. Её всегда интересовали только факты, касающиеся дела.

– Вот уж не знаю… Была у них там одна девушка, очень сильная волшебница, то ли Мэган, то ли Мелани, так это она сделала. Она легко находила с птицами общий язык, – ответил Рон. – А больше я ничего не знаю.

– Жаль, жаль, – пробормотала Гермиона и куда-то убежала.

– Куда это она? – спросил Гарри.

– Подозреваю, что в библиотеку. Ещё бы, она там целых сто лет не была уже, со вчерашнего вечера, – отозвался Рон.

На Уходе за Магическими Существами Хагрид объявил, что на гиппокампусах можно будет кататься уже в середине апреля, выпив согревающего зелья. Но разрешение будет дано только тем, кто хорошо умеет плавать.

– А то неровён час потонете, а мне за вас отвечать, – прямолинейно пояснил Хагрид.

У Гарри упало сердце – плавать-то он как раз и не умел. В детстве Дурсли водили бегемота-Дадли в бассейн два раза в неделю. Но это мало помогало, плавал их отпрыск как топор. Гарри тоже просился в бассейн, мотивировав это тем, что запросто может утонуть и больше не будет сидеть на шее Дурслей. Но дядя Вернон всё равно отказал ему в просьбе, прикинув в уме, во что обойдутся похороны племянника, такие, чтобы перед соседями стыдно не было. И Гарри понял, что с Дурслями он плавать не научится.

Настроение у Гарри испортилось. Все радовались, предвкушая гонки на гиппокампусах и всяческие другие забавы, типа водных лыж. Гарри же повесил голову. Да ещё Малфой прицепился:

– Эй, Поттер, ты не забыл о нашем пари? Водная дуэль, это как раз то, что нужно, чтобы сбить с тебя спесь!

– Жду тебя на этом самом месте, Малфой! – ответил Гарри гораздо увереннее, чем он себя на самом деле чувствовал.

– Гарри, ты же не умеешь плавать! – невовремя и весьма отчётливо прошептал Рон, когда Драко ещё находился в опасной близости от них. Гарри готов был поклясться, что Малфой услышал Рона и противно усмехнулся, исподтишка оглядываясь назад. Гарри во что бы то ни стало надо было научиться прилично плавать в самое ближайшее время.

Последним уроком в этот день была Защита. Они прошли песочного человечка – маленькое и не вредное, в общем-то существо, которое, тем не менее, навевало дурные сны и путало по ночам в колтуны волосы на голове. Если же человечек жил в конюшне, то довольствовался лошадиными гривами.

К концу занятия все научились распутывать колтуны с помощью Распутывающего заклинания, которое подходило также для ниток, верёвок и шнурков. Гарри уже собирался уходить, как вдруг его окликнула Мелисса.

– Гарри, у меня для тебя кое-что есть. Держи. – Ему на ладонь опустился маленький холодный хрустальный колокольчик.

– Что это? – спросил он недоумённо.

– Анти-Пивзовый колокольчик. Когда Пивз слышит его звук, его как ветром сдувает. Я думаю, он тебе пригодится. Нет ничего более ценного для идущего на ночное свидание.

Гарри покраснел.

– Пивз тогда всё наврал. И вовсе мы не… И вообще, мы не разговариваем.

– Это было тогда. Жизнь на месте не стоит, ещё помиритесь. А вот этот колокольчик передай Рону. Думаю, ему он тоже понадобится, – она хитро прищурилась и сразу стала пятнадцатилетней девчонкой-хулиганкой.

Гарри поблагодарил Мисс Найтингейл от всего сердца.

''Вот если бы все учителя были такими… понимающими!'' – подумал он, направляясь в раздевалку. Если его не дисквалифицировали, то ему надо было срочно готовить команду к весенней игре с Пуффендуем. Правда, заявку на поле на сегодняшний день он не подавал… Гарри надеялся, что им повезёт, и сегодня поле для квиддича будет свободно.

Гарри шёл по коридору, уставившись в пол. Само собой, он в кого-то врезался.

– Гарри! Ты что, ослеп? – раздался знакомый голос.

– Чжоу! Прости пожалуйста! Я задумался… – извинился Гарри.

– Думать будешь на уроке, – отозвалась та. – Почему ты уже три недели меня избегаешь? Ты обиделся, что ваша команда проиграла? А как же наш договор?

– Я избегаю?! – искренне возмутился Гарри, но потом сообразил, что Чжоу ничего не знает об изменённом прошлом, вернее – слега подкорректированном, как выразилась Джинни. – Э-э-э… Видишь ли, не всё так просто… Пошли посидим где-нибудь, и я всё объясню. Даже и не знаю, с чего начать…

Они отправились в вечно пустой библиотечный зал Истории Хогвартса, где Гарри попытался максимально правдоподобно рассказать Чжоу обо всём. И об их дисквалификации, и о маховике времени, и о плане Джинни, и о разбитых очках, и сломанной метле. Умолчал он лишь о ночном разговоре с Джинни, подозревая, что ревнивой Чжоу это не понравится. Девушка слушала его с открытым ртом, не смея поверить в то, что произошло на самом деле, и как друзья Гарри всё изменили.

– А ещё у меня есть анти-Пивзовый колокольчик.

– Какой-какой? – Чжоу недоверчиво рассмеялась.

– Против Пивза. Он боится его звона, – охотно пояснил Гарри.

– Ты купил эту штучку в ''Зонко''?

– Нет, мне его Мисс Найтингейл дала…

– Ясненько… А ты и правда её любимчик, – сказала Чжоу так, словно обвиняла его в этом, словно быть учительским любимчиком было преступление. – Аноним-то был, кажется, прав…

– Да ладно тебе, чушь всё это.

– Даже и не отрицай! Правду говорят, дыма без огня не бывает!

– Да как ты можешь, Чжоу! Тебе не стыдно говорить такую ерунду?

Чжоу покраснела и упрямо уставилась в пол. Но промолчала.

– Да ты просто ревнуешь! – выкрикнул Гарри запальчиво. – Ревнуешь ко всем подряд, ко всем, с кем я общаюсь – к Гермионе, к Джинни, теперь вот к Мисс Найтингейл!

– Да ты… Нет!.. Как ты… Как тебе такое в голову пришло? Я встречалась с самыми… Я в жизни никого не ревновала!!! – Чжоу задохнулась от возмущения, а потом как-то сразу сникла. – Извини, Гарри, кажется, ты прав… Я так глупо себя чувствую… И веду себя тоже глупо… Прости.

– Нет-нет, не извиняйся. Мы оба хороши. Давай закончим этот неприятный разговор.

– Да… Мне так неловко. Я хочу кое в чём признаться. Извини, но я рада, что победила моя команда. Значит, я буду играть в финале. Дело в том, что приедет тренер юношеской сборной. Он будет отбирать перспективных игроков. Это мой шанс, Гарри. Мне нужно попасть в сборную. Нужно, понимаешь?! Я не Мерлин весть какая ученица и мало чего умею, квиддич – это мой шанс чего-то добиться в жизни. Работать демонстратором новых мантий у Мадам Малкин – не предел моих мечтаний, как кто-то мог подумать… Времени для тренировок осталось совсем мало. Да ещё ТРИТОНы. Я так нервничаю… Я вовсе не хотела тебе грубить…

– Всё ясно. Я хотел… э-э-э…

Но Чжоу так и не узнала, чего хотел Гарри, потому что в этот момент в зал Истории Хогвартса завалила толпа первокурсников, которым задали сочинение про архитектора замка Бернарда Абеляра.

– Мне пора, Гарри! Тренировка. Наш новый капитан Стефан Никльби абонировал поле на послеобеденное время, – махнула ему рукой Чжоу и упорхнула. Только он её и видел.

Гарри разочарованно поплёлся к себе в гостиную. Тренировка сегодня отменялась, раз площадку заняли когтевранцы, с Чжоу он так до конца и не поговорил, от дуэли с Малфоем придётся отказаться, потому что плавать он не умеет. Опять он опозорится на всю школу… Ну что за несчастливый день!

По дороге Гарри пришло в голову, что научиться плавать ещё не поздно.

''Может, Сириуса попросить?'' – мелькнула в голове спасительная мысль. – ''Крёстный мне не откажет, но вот где бы найти хотя бы подобие бассейна?''

Гарри дошёл до Нужной комнаты. Сириус был ''дома''. Он читал какую-то тонкую книжечку в кожаной обложке, похожую на дневник. Гарри он обрадовался, но книжечку торопливо убрал. Вид у него был озабоченный.

Гарри вкратце рассказал о своей проблеме.

– Конечно, я научу тебя плавать, не вопрос! Я даже знаю, где. Ванная для старост. Она же огромная. И всегда пустует. Пароль там, по-моему, не менялся со времён моей учёбы. Если её увеличить с помощью Энгоргио настолько, насколько позволит помещение, будет вполне приличный бассейн.

– А когда можно будет начинать? – загорелся Гарри.

– Да хоть сейчас! Наколдуй себе плавки, и вперёд. Когда у тебя есть свободное время?

– Два раза на неделе вечером, когда нет тренировок по квиддичу, и в субботу после двенадцати.

– У-у-у! Да до середины апреля я тебя чемпионом по плаванию сделаю! Куда там этому слюнтяю Драко! Он ещё воды нахлебается – откачивать будут.

И они отправились на разведку.

Когда Гарри и Сириус уже почти дошли до нужного помещения, откуда ни возьмись, впрочем, как обычно, появился Пивз.

– Кого я вижу! – заверещал он, а его противный голосок разнёсся по всему пустынному коридору, сотрясая стены. – Это же Гарри Поттер, наш влюблённый Ланселот! – И, закатив в притворном экстазе глаза, Пивз начал:

Наш Гарри романтичный мальчик!

Забрался ночью в тёмный зальчик.

Решил он с девочкой встречаться,

Ему хотелось целоваться!.. –

громко декламировал он свои вирши, которые, почему-то, никогда не находили поклонников среди учеников.

– А как насчёт вот этого? – выхватил Гарри из кармана мантии хрустальный колокольчик и позвонил него. Раздался мелодичный звон.

– Ой-ой-ой! – завопил Пивз. – Ну зачем же вот так сразу? Не нравятся мои стихи – так бы сразу и сказал. Мы могли бы и по-хорошему договориться! Это же для меня смерти подобно! Ис-че-за-ю-ю-ю… – И он рассеялся как дым.

– Что это там Пивз говорил про влюблённого Ланселота? У тебя появилась подружка? – насторожился Сириус.

– Нет, нет, это он просто так дразнится… – Гарри почему-то никому не хотелось рассказывать о Чжоу. Во-первых, она не была ему подружкой. Ещё не была. А во-вторых, он боялся сглазить. Мисс Найтингейл так настращала их всевозможными коварными разновидностями порчи, сглаза и проклятий, что он боялся навести порчу сам на себя.

– Что-то ты, крестник, темнишь! Вон и покраснел сразу же! – подтрунивал над ним Сириус. – Ладно, потом расскажешь, когда настроение будет. Откуда у тебя, кстати, анти-Пивзовый колокольчик? – спросил он.

– Мне его Мисс Найтингейл дала, на всякий случай. Один мне и один для Рона. А что?

– Это мы их придумали и создали. Я, твой отец, Люпин и эта крыса – Петтигрю. У нас у всех было по колокольчику. Пивз устаивал за нами слежку, чтобы сдать нас из вредности Филчу. Пришлось пойти на крайние меры и сделать такие вот колокольчики.

– Так это ты их Мисс Найтингейл дал?

– Я… М-м-м… Да! У меня было несколько, и я отдал ей парочку на всякий пожарный. Ладно, давай начнём тренировку… А это что за красавица-ундина? – спросил Сириус Гарри, заметив на картине не слишком одетую русалку, у которой из одежды были только длинные зелёные волосы. Гарри покраснел и отвернулся. Сириус хмыкнул.

– Меня зовут Эвена, а вас? – русалка кокетливо повела плечиком, откидывая прядь волос за спину и пялясь на Сириуса во все глаза. — Этого мальчика я знаю, хотя он и не староста, он приходил сюда два года назад с каким-то кричащим золотым яйцом. А вас я не помню, я ни за что не смогла бы забыть такого славного мужчину… Вы верите в любовь с первого взгляда? Ну давайте же знакомиться! Кажется, я уже к вам неравнодушна! Добро пожаловать ко мне в гости!

Гарри надулся из-за ''мальчика'', хотя бы и брошенного глупой русалкой, бормоча, что они пришли вовсе не к ней в гости, а по своим делам. Сириус только посмеялся над влюбчивой ''хвостатой дамой'', советуя ей прикрыться, чтобы не смущать и не нервировать молодого человека, у которого найдутся дела поважнее созерцания её прелестей.

Крёстный сдержал своё слово. Через пару занятий Гарри уже уверенно держался на воде, через неделю сносно плавал, а через три недели стал просто дельфином. Ему аплодировала даже русалка, которая во время прошлых его появлений в ванной старост только безучастно дрыхла, сопя и тихонько похрапывая.

Теперь же при появлении Сириуса Эвена оживлялась и начинала прихорашиваться, кокетливо поправлять волосы, норовя побольше обнажиться, бить хвостом, привлекая к себе внимание. Она называла Сириуса ''красавчиком'' и посылала ему воздушные поцелуи, сетуя на то, что он не так часто балует её своими визитами, как ей хотелось бы. Тот только польщённо смеялся, успев порядком отвыкнуть от женского внимания и интереса.

– Смотри, Сириус, тебя ещё Мисс Найтингейл приревнует! – подколол его как-то Гарри.

– С чего бы это ей меня приревновывать, а? Разве что я ей тоже нравлюсь… По-моему, ты слишком много знаешь, Гарри, шпион ты Хогвартский! К тому же ей вовсе не обязательно знать о моём платоническом романе с этой влюбчивой зеленоволосой мадам… Никогда в жизни не буду больше есть рыбу!

…Гарри от радости чуть не пел. Всё складывалось как нельзя лучше. Он готов был хоть сейчас устроить соревнование с Малфоем и утереть ему нос. А ещё лучше – расквасить.