Чужой муж, чужая жена (гет)

— Какого черта ты тут забыл, Малфой?!

— И тебе привет, Джинни, я тоже рад тебя видеть, — ответил я как можно дружелюбнее. — Гарри дома?

— Для тебя — нет! — отрезала она и, прежде чем я смог задать еще один вопрос, хлопнула дверью.

Впрочем, мое замешательство, вызванное небывало любезным приемом, длилось недолго: несколько секунд спустя дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы Джинни Поттер смогла выскользнуть на крыльцо и остановиться передо мной, решительно подперев кулачками бока. Ростом не выше Гермионы, она едва доставала мне до плеча и походила скорее на хрупкую девочку-подростка, чем на героиню войны и мать пятерых детей.

Вот только ее взгляд заставил меня поёжиться, словно от пригоршни сухого колючего снега, брошенного за шиворот каким-то проказником.

— Чисто риторический вопрос, Малфой, — в голосе Джинни явственно прозвучали металлические нотки. — Тебе о чем-нибудь говорит такое понятие как совесть?

Я сделал вид, что задумался над ответом.

— Ты имеешь в виду тот тихий, но вредный голосок, который не дает большинству людей спокойно спать по ночам и заставляет их быть лучше, чем они есть на самом деле?.. Скорее да, чем нет. А в чем дело?

— В чем дело?! — задохнулась она. — И ты еще спрашиваешь?! После всех неприятностей, через которые нашей семье довелось пройти по твоей милости! Рон, Гермиона, их дети... все из-за тебя!

— Понятия не имею, о чем ты...

Договорить я не успел, потому что Джинни, выхватив волшебную палочку, направила ее на меня.

— За дурочку меня держишь?! — прошипела она, и я почувствовал болезненный укол в области солнечного сплетения. — Стоишь тут, как будто ни сном, ни духом, а сам, верно, до смерти рад, что все так обернулось! В общем, мой тебе совет: разворачивайся на сто восемьдесят градусов и топай туда, откуда пришел, а в дальнейшем постарайся как можно реже попадаться мне на глаза. Может быть, тогда у тебя появится шанс дожить до старости!

Чертова гриффиндорка! Неужели трудно объяснить по-человечески, в чём и перед кем я провинился?!

— Я ведь не ссориться с тобой пришел, — процедил я со всей вежливостью, на какую был способен, дабы, упаси Мерлин, не провоцировать эту разъяренную фурию еще больше. — Мне нужно поговорить с Гарри, это важно. Пожалуйста, Джинни, я могу его увидеть?

— Боюсь, что нет, — ответила она ледяным тоном. — Гарри недавно вернулся с ночного дежурства. Он прилег отдохнуть, и я не собираюсь будить его — даже ради такой важной персоны как ты, Малфой.

— Отлично! — рявкнул я, не помня себя от раздражения. — У меня уйма свободного времени, которое мне просто некуда девать. Ты окажешь мне любезность, если передашь Поттеру — разумеется, когда он проснется, — что я никуда не уйду, пока не поговорю с ним. Буду ждать столько, сколько понадобится!

Негодующе фыркнув, рыжая бестия треснула многострадальной дверью с такой силой, что впору было удивляться, как ее не снесло с петель. Где-то в доме в один голос заревели близнецы, и я вдруг вспомнил о припасенных для них сладостях; если Джинни не передумает, мне придется выступить в роли майского Санта Клауса и раздать их соседским детишкам. Хотел бы я знать, с чего это она так взбеленилась... Нимало не заботясь о костюме, я уселся прямо на верхнюю ступеньку крыльца и прислонился спиной к перилам, полный решимости выполнить угрозу и дождаться аудиенции у Поттера, — хотя бы для того, чтобы получить ответы на возникшие у меня вопросы.

Время приближалось к полудню, а солнце припекало по-летнему, так что мне пришлось расстегнуть пиджак и ослабить узел галстука. Дабы хоть как-то убить время, я прикрыл глаза и погрузился в размышления. Память, словно в насмешку, тут же подкинула воспоминание о последнем поцелуе Гермионы, ее словах, наверняка приснившихся мне в горячечном бреду... На душе стало совсем уж тошно. Рука машинально потянулась к шраму на виске — дурацкая, надо сказать, привычка, от которой очень трудно избавиться, — и я совершенно некстати подумал, что Грейнджер, скорее всего, повела бы себя точно так же, если бы мне взбрело в голову заявиться к ней на порог.

Хотя, собственно, чему тут удивляться? Каждый достиг того, к чему стремился, а сложившаяся ситуация... она просто не могла закончиться иначе. Двое практически чужих друг другу людей, между которыми пропасть в целую жизнь... Всего лишь сделка, добровольная и взаимовыгодная — вот о чем следовало бы вспоминать почаще. Я вздохнул. Эта сделка стоила мне целого состояния, но кто сказал, что речь идет о деньгах?

— Может, ты наконец прекратишь маячить у нас под окнами с таким видом, как будто у тебя кто-то умер?!

— Я не маячу, — пробормотал я, щурясь от яркого света, — а очень даже тихонечко сижу на пороге и никому не мешаю.

— Ты мне мешаешь, Малфой, причем одним своим существованием! Поэтому иди-ка ты отсюда, пока я не вспомнила пару-тройку заклинаний с весьма неприятными для тебя последствиями!

Глядя на Джинни снизу вверх, я отстраненно подумал, что она не на шутку разгневана, но палочка, вопреки ее же словам, спрятана в рукаве блузки. Полуденное солнце окрасило ее рыжие волосы червонным золотом, и со стороны казалось, что ее голову окружает ангельский нимб... Обманчивое впечатление. Я бы скорее поверил в наличие рожек, спрятанных под пышной прической.

Уже открыв рот, чтобы сообщить ей о своей догадке, я вдруг сказал то, чего ни в коем случае говорить не собирался.

— Знаешь, Джинни, вы с Поттером невероятно счастливые люди... Я вам завидую.

— Драко Малфой, модный адвокат и любимец публики, завидует? — переспросила Джинни саркастически. — Чему же, позволь спросить? Вниманию прессы, будь она неладна?! Коттеджу, который от детских проделок на ладан дышит и вот-вот развалится? Или тому, что Гарри на своей работе пашет как проклятый, а я жду его с ужином, который разогреваю по десять раз, и последние пять лет мечтаю о н-нормальном отпуске? — Она даже заикаться начала от праведного возмущения, а когда я дотронулся до ее руки в неловкой попытке успокоить, отшатнулась от меня, словно от прокаженного. — Чему именно ты завидуешь, Малфой?!

— Я завидую тому, что вы до сих пор искренне любите друг друга, — ответил я тихо. — Что после стольких лет брака Гарри не устает называть тебя самой прекрасной в мире женщиной и дарить цветы просто так, без повода, а ты готова горло перегрызть любому, кто посмеет покуситься на его сон. Завидую, что есть место, которое вы называете домом, где вы живете семьей, а не просто сосуществуете под одной крышей. И ты наверняка будешь смеяться, но больше всего я завидую вашей ораве детишек... Я завидую тому, чего у меня никогда не было.

— Малфой...

— Дай мне договорить, а потом я уйду и больше не буду вам докучать. Просто хочу, чтобы ты мне поверила. Я не виделся с Гермионой с того самого дня и не получил от нее ни строчки. И мы... — Уставившись на гладко оструганные доски крыльца, я, адвокат с многолетним стажем, чье красноречие приводит оппонентов в отчаяние, с превеликим трудом подбирал слова. — Мы не были любовниками. — Тут я поднял голову и, натолкнувшись на недоверчивый взгляд, криво улыбнулся. — Не то чтобы я не добивался ее... Твой братец имел полное право вышибить мне мозги, но он не так все понял. На самом деле Гермиона меня оттолкнула, а я просто паясничал. Не знаю, что на меня нашло... Я ведь не ошибусь, если скажу, что сейчас у них в семье не все гладко?

— Мягко говоря.

— Поэтому я хочу хотя бы попытаться исправить то, что натворил, понимаешь? Я должен встретиться с твоим братом и все ему объяснить, а Гарри обязан при этом присутствовать, чтобы в случае чего предотвратить двойное убийство... Пожалуйста, передай ему, что до конца недели он сможет застать меня в конторе практически в любое время. Адрес он знает.

Честно говоря, я уже ни на что особо не надеялся, но тут произошло невероятное: Джинни присела рядом со мной на ступеньку и, зажмурившись, подставила солнцу приперченный веснушками нос. Она молчала, а я, сбитый с толку ее неожиданно изменившимся настроением, барабанил пальцами по коленке и считал трещины между каменными плитками ведущей к дому дорожки.

— Благими намерениями... — проговорила она задумчиво и глянула в мою сторону. — Все эти дни я никак не могла отделаться от мысли, что сплю и вижу кошмарный сон. Думала, ущипни меня кто покрепче — и все станет как прежде, но время шло, а я все не просыпалась. — Уголки ее губ тронуло слабое подобие улыбки. — Я скажу Гарри, что ты здесь. Входи, — с этими словами Джинни поднялась и зашла в дом, оставив дверь распахнутой настежь.

Стоило только переступить порог, и ко мне с радостным криком бросилась Розмари.

— Дядя Драко, дядя Драко, — на все лады лепетала она, а ее брат стоял поодаль, обнимая потрепанного плюшевого медведя, и косился на меня с очевидным подозрением... Но едва я зашелестел пакетом, выуженным из кармана, и вернул ему первоначальный размер, как Фредерик притопал ко мне и с самым серьезным выражением лица протянул маленькую ладошку.

— Тиб*, — сказал он, получив шоколадного зайца, и принялся деловито разворачивать фольгу.

— Малфой! Дети не... — Джинни подбежала к сыну и попыталась отобрать шоколадку, но Фред, явно наученный горьким опытом, в мгновение ока запихал ее в рот, — ...обедали, — закончила она обреченно.

— Прости, пожалуйста, я не подумал...

Джинни лишь рукой махнула.

— Ладно, чего уж там, — проворчала она, впрочем, не слишком сердито. — Остальное давай сюда, я спрячу подальше. Что, милая?

Джинни наклонилась к Розмари и, увидев чистенькое личико и подрагивающие от горькой обиды губы, сразу же поняла в чем дело. Покачав головой, она достала из конфискованного пакета еще одного зайца и протянула его малышке.

— Справедливость — прежде всего, — прокомментировала она, заметив мое удивление, и я засмеялся. Очень демократичная мамочка, ничего не скажешь. — К тому же, обед все равно накрылся, так какая теперь разница?.. Тебе принести чего-нибудь?

— Разве что глоточек огневиски. Для храбрости.

Настал черед Джинни удивляться.

— Э-э, я могу посмотреть. Кажется, у меня где-то было немного бренди, я его в тесто добавляю... Ах, да, еще есть вишневый ликер, — вспомнила она.

— Брось, Джинни, я пошутил, — ответил я чуть быстрее, чем следовало, и Джинни, недоуменно пожав плечами, увела детей в другую комнату.

На самом деле хороший глоток чего-то алкогольного, несмотря на раннюю пору, был мне необходим как воздух, потому что разговор с Гарри предстоял не из приятных. Последний раз мы виделись на дознании, там-то и выплыла вся правда о племяннице и о том, что Рональд Уизли — невинная жертва непредвиденного стечения обстоятельств, однако побеседовать, как говорится, по-мужски нам троим так и не довелось... Парочку оскорблений со стороны Рыжего я не беру в счет. Невзирая на все разногласия, ни один из нас не хотел, чтобы имя Гермионы трепали на всех углах досужие сплетники, поэтому происшествие квалифицировали как несчастный случай. Поттер изо всех сил старался замять скандал — и, к его чести, ему это удалось без особого труда. И вот теперь... что я ему скажу? “Прости, я был полным идиотом и хочу все исправить?” Ну да, а Поттер, покрутив пальцем у виска, пошлет меня по всем известному адресу и будет трижды прав.

— Для начала ты можешь сказать мне: “Привет, Гарри”.

— Черт, Поттер, тебя что, не учили, что копаться в чужой голове без разрешения довольно невежливо?!

— Я не копался, Малфой, — ответил он мягко, — а у тебя есть привычка разговаривать с самим собой, когда ты волнуешься, поэтому шпион из тебя... — Гарри не закончил фразу и покривил губы в насмешливой полуулыбке. — Джинни сказала, дело не терпит отлагательств, так что пойдем ко мне в кабинет. Судя по всему, пара глотков “Огденского” тебе не помешает.

— Не знал, что гордое звание Спасителя Магического Мира — и Драко Малфоя в частности, — является пожизненным, — сыронизировал я, с трудом скрыв облегчение. — Или пожизненным диагнозом — это если называть вещи своими именами.

Гарри беззлобно пихнул меня в плечо.

— Пошли уже, умник.

Кабинет Поттера не блистал изысканным интерьером, но казался неожиданно уютным. Простой рабочий стол, заваленный бумагами, два потертых кожаных кресла, парочка стульев, секретер и несколько полок с книгами — вот и вся мебель. Камин едва теплился, но этого было достаточно, чтобы время от времени из него высовывалась чья-то рука и прицельным броском направляла очередное послание, адресованное Главе Аврората, в специальную корзинку, причем ни разу не промахнувшись.

Открыв потайной ящичек, Гарри извлек из него непочатую бутылку огневиски и пару стаканов.

— За льдом можешь сходить на кухню, — сказал он, разливая выпивку.

— Ничего, и так сойдет, — буркнул я, одним глотком опустошая содержимое стакана, и едва не задохнулся. — Не в обиду, но гадость редкостная.

— Другого не держим. Еще?

— Пожалуй, обойдусь.

— Тогда садись и рассказывай, — Гарри широким жестом указал мне на одно из кресел. — Кстати, как поживает твоя жена?

— Кто? — уточнил я, сделав вид, что не расслышал.

— Астория Малфой, в девичестве Гринграсс, если мне не изменяет память. Твоя жена.

До этого момента мне казалось, что Поттер не страдает такой приверженностью к буквализму, но ведь людям свойственно меняться, разве нет?

— По ее же словам, Астория счастлива как никогда прежде.

— Кто бы сомневался...

Да и столь явной неприязни к Астории он вроде как не испытывал?

— У нее все хорошо, — проговорил я нарочито медленно. — Пакует чемоданы. Через пару дней они с Блейзом отбывают в свадебное путешествие.

Никогда бы не подумал, что доживу до этого момента: у всезнающего и всемогущего Главы британского Аврората самым натуральным образом отпала челюсть.

— Ты имеешь в виду, что Астория и Блейз... поженились? — спросил он, споткнувшись на последнем слове. — Это что, шутка такая?

— С чего ты взял, что я шучу? — ответил я в своей излюбленной манере, за что тут же получил нагоняй.

— Прекрати корчить из себя клоуна, Малфой! — гаркнул Поттер, вскакивая с места. — Это ведь невозможно?!

— Почему?

— Наверное, потому что МАЛФОИ НЕ РАЗВОДЯТСЯ, и я слышал это не менее сотни раз!!!

— Да не кипятись ты так, Гарри, — посоветовал я, однако на всякий случай отодвинулся от него подальше. — Нервы побереги, они тебе еще пригодятся. Ну да, Малфои не разводятся: Кодекс, семейное проклятие ослушникам и все такое... но ведь я же адвокат. У меня на этот счет были свои соображения, а свод прописанных в Кодексе законов устарел лет эдак триста назад. В общем, лазейка нашлась. Браки ведь далеко не всегда заключались по любви, и жена лорда, произведя на свет наследника, имела право удалиться в монастырь, а чтобы лорд мог жениться вторично, если бы ему приспичило, их разводили... Я просто включил этот пункт при составлении нашего брачного контракта, — и знаешь, что самое смешное? По другому закону Кодекса, после развода бывшая жена теряет свою принадлежность к семье автоматически, то есть, ей вовсе не обязательно становиться монахиней, потому как наши семейные проклятия не причинят ей вреда... Странно, что за все это время лишь я до этого додумался.

— Скормить бы тебя соплохвостам вместе с твоими семейными проклятиями, и дело с концом! — сплюнул Гарри в сердцах и потянулся к стакану. Рука у него заметно дрожала, и я задался вопросом: почему он так странно отреагировал на довольно обыденную новость? Впрочем, родители, узнав о моих намерениях, вообще перестали со мной разговаривать, поэтому обыденной эту новость вряд ли можно назвать.

— Так или иначе, можешь меня поздравить, я теперь свободный человек. Осталось утрясти кое-какие формальности в Гринготтсе в эту пятницу.

— Поздравляю, это определенно стоит отпраздновать, — изрек Гарри с ядовитой насмешкой. — То есть, ты пришел лишь затем, чтобы сообщить мне потрясающую новость? К слову, почему она не на первой полосе “Пророка”? Где толпы восторженных поклонниц, ведь в одночасье ты стал самым завидным женихом магической Британии?

— Астория просила повременить с объявлением, — ответил я, пропустив последнюю реплику мимо ушей. — Когда нашему семейству начнут перемывать косточки, ей хочется быть как можно дальше отсюда.

Гарри хмыкнул.

— Твоя бывшая жена, оказывается, очень умная женщина... Гермиона знает, что ты развелся?

— Ты с дуба рухнул, Поттер? При чем тут Грейнджер?

— Чертова слизеринская привычка, — простонал он. — Просто ответь!

— Не знает, мы не общались все это время, ПОТОМУ ЧТО Я И ТАК ПРИЧИНИЛ ЕЙ УЙМУ НЕПРИЯТНОСТЕЙ, если ты не заметил, чтобы еще донимать своими дурацкими “как дела”! Собственно, я и пришел к тебе, чтобы ты помог мне встретиться с Уизли и убедить этого рыжеволосого кретина, который мизинца ее не стоит, что он ошибается насчет наших с Гермионой отно...

— Балда ты, Малфой, — произнес Гарри отчетливо, оборвав меня на полуслове. — Гермиона развелась с рыжеволосым, как ты удачно выразился, кретином на прошлой неделе. Они больше не муж и жена. И... — На мгновение он засомневался, стоит ли мне об этом знать, но потом махнул рукой и продолжил. — Рон поначалу сильно переживал. Купил целый ящик огневиски, заперся в гостиничном номере и не просыхал несколько дней. Это, — Гарри кивнул в сторону бутылки, — последняя из того ящика, он сам мне ее отдал, когда понял, что так дальше нельзя. Можешь представить, в каком он был состоянии... Потом ему стало полегче, но не в том суть. Когда я спросил Гермиону, не считает ли она свой поступок предательством, она ответила: “Гарри, ты считаешь, что развод — это предательство, а я думаю, что ни один муж не заслуживает, чтобы его жена, лежа с ним в постели, представляла на его месте другого... А я бы представляла, видит Бог, потому что...” — конец цитаты.

— Потому что?.. — прохрипел я, ненавидя себя за дрогнувший голос и упрямую, не поддающуюся никаким доводам рассудка искорку надежды.

— Ты же умный, вот и догадайся.

Черт, черт, черт!

Поттер плеснул очередную порцию огневиски в стакан и протянул его мне.

— На, выпей. — Я послушно глотнул и, обжегшись, закашлялся. — А теперь ответь мне, только правду. — Взгляд Гарри Поттера, вздумай я соврать, не предвещал для меня ничего хорошего, поэтому я мысленно поклялся быть честным, как на исповеди. — Ты ее любишь?

И очень медленно, с трудом сознавая, что этот разговор происходит в реальности, а не в каком-нибудь безумном сновидении, которых в последнее время у меня было хоть отбавляй, я кивнул...

На планирование и подготовку заговора, направленного против Гермионы Грейнджер, ушло несколько дней, и до утра субботы я уже тысячу раз пожалел, что связался с Поттером, заручившись его поддержкой. Мне хотелось, наплевав на все, разыскать Грейнджер и упасть перед ней на колени, моля о прощении, особенно после того как она увидела меня выходящим из банка под руку с Асторией. Хотелось поцелуем разгладить морщинку на ее лбу, увидеть ее искреннюю улыбку, но вместо этого я вынужден был смотреть ей вслед, когда она прошла мимо с гордым и независимым видом... Поттер определенно издевался надо мной, говоря: “Повремени, иначе спугнёшь”, — так, словно речь шла о форели. И вот, наконец-то...

Моего присутствия она не замечала, а я просто смотрел на нее — и никак не мог насмотреться. Самая обычная, довольно милая и невероятно красивая одновременно. Вьющиеся прядки у висков, девчоночья коса, пылающие румянцем щеки делали ее очень юной, а смешная футболка с большеголовой желтенькой пичужкой невесть почему наталкивала на приятные воспоминания... Я улыбнулся и шагнул навстречу своей судьбе.

— Привет, Грейнджер. Ты мне поверишь, если я скажу, что рад тебя видеть?

Кажется, именно с этой фразы все и началось... Ее реакция на мое появление была не совсем такой, как я ожидал. Нет, Гермиона в порыве чувств не бросилась мне на шею и не запустила в меня проклятием. Она позволила усадить себя обратно за стол и, едва скользнув по мне взглядом, кивнула, что в равной степени могло означать как утвердительный ответ, так и приветствие. Я сел напротив, пытаясь понять, рада ли она видеть меня, но обычно приветливое лицо Гермионы было строгим и замкнутым, без малейшего намека на охватившие ее эмоции.

— Я взял на себя смелость заказать нам обед, — произнес я, тем самым нарушив затянувшееся молчание. Непринужденный тон, несмотря на годы практики, дался мне непросто. — Надеюсь, тебе нравится паста? Не был уверен насчет салатов, поэтому выбрал несколько... Хочешь немного вина?

Я говорил слишком быстро и слишком весело, что характерно для тех моментов, когда я смущен или волнуюсь, но Гермиона этого не заметила, неожиданно увлекшись изучением узора на простенькой льняной салфетке, — так же, как и не услышала обращенный к ней вопрос.

— Вина? — повторил я нетерпеливо и, не дожидаясь ответа, наполнил бокалы и подал один Гермионе. Кивнув в знак благодарности, она машинально поднесла бокал к губам, и глоток терпкого, пахнущего солнцем и близящимся летом янтарного напитка вернул ей дар речи.

— Что ты здесь делаешь?

Вопрос был задан вроде бы небрежно — и в то же время так, словно она подразумевала под “здесь” вовсе не пиццерию.

— Соскучился, — ответил я с обезоруживающей искренностью.

— Очень смешно, — прикусив нижнюю губу, Гермиона слегка нахмурилась, а мне вдруг отчаянно захотелось ее поцеловать.

— Почему? — спросил я вместо этого.

— Не будь ребенком.

— Ребенком?..

Гермиона рассердилась.

— Не играй словами, Малфой, ты прекрасно знаешь, о чем я! Ты получил, что хотел?! Так почему бы тебе просто не оставить меня в покое?!

Интересно, если я поцелую ее прямо сейчас, она даст мне пощечину или заколдует?

— Даже не надейся, — Гермиона как будто прочитала мои мысли.

Мне так много хотелось сказать сидящей напротив женщине — и в то же время я боялся этого разговора, вернее, его непредсказуемых последствий. Что если Поттер ошибся... или намеренно обманул, заставив поверить в ее чувства, которых на самом деле нет? Я никогда об этом не узнаю, если не заставлю себя открыть рот и задать драклов вопрос, который вертится у меня на языке с того самого момента, как я узнал...

— Как там Мерлин?

— Прости, не поняла?..

— Щенок, которого я тебе подарил. Ты ведь назвала его Мерлином?

Гермиона улыбнулась: кажется, ее позабавило и одновременно тронуло мое любопытство.

— Да, только теперь мне кажется, что с кличкой я промахнулась. Надо было назвать его Обжора... или Соня. Поспать он любит почти так же, как и поесть. Кстати, я так и не поблагодарила тебя за подарок. Думаю, дети будут от Мерлина в восторге, особенно Хью, он всегда мечтал о собаке, но Рон не... — она внезапно замолчала. — Извини, я пойду, наверное. Нужно кое-что обсудить с Гарри, он меня ждет.

Врет и не краснеет, надо же...

— Поттер ту ни при чем, Гермиона, ты просто бежишь от меня, как последняя трусиха, — проговорил я негромко. — Тебе даже не хватило смелости зайти ко мне в палату, а ведь я ждал тебя тогда.

Она вздрогнула, как будто я ударил ее наотмашь.

— Ждал?! Я помчалась к тебе как ненормальная, едва только целительница сказала, что ты обо мне спрашивал! — воскликнула она с обидой. — И угадай, что было дальше?! Я увидела, как ты воркуешь с женой, а Забини, который охранял вас, словно Цербер, отправил меня восвояси! Сказал, что вы...

Блейз. Он все-таки умудрился мне насолить. Ну, ничего, я с ним еще поквитаюсь... Хотя, если задуматься, брак с Асторией и так послужит ему достаточным наказанием.

— Послушай, я могу...

— Не надо мне ничего объяснять. Давай просто поставим на этом точку. Жене привет передавай. — Гермиона попыталась встать, но не смогла сдвинуться с места. Ножки ее стула загадочным образом приросли к полу, и я не знал, кого мне за это благодарить в первую очередь: внявшего моим молитвам Мерлина или же Поттера, который наблюдал за нами, укрывшись под своей дурацкой мантией-невидимкой. — Драко, это НЕ смешно. Расколдуй стул, иначе я закричу.

Подняв обе руки, чтобы продемонстрировать отсутствие чего-либо, даже отдаленно напоминающего волшебную палочку, я не смог сдержать улыбки.

— Это судьба, тебе не кажется? Милая, ты не сможешь отсюда уйти, пока не выслушаешь меня.

Она упрямо помотала головой.

— Не знаю, что ты задумал, но ты меня не заставишь... Ой!

Бокал с вином, которое Гермиона едва пригубила, неожиданно опрокинулся, и пока она промокала расползающееся пятно салфеткой, поминая сквозь зубы Мерлина и всех Основателей, я рассудил, что таким вот необычным способом Поттер намекает, чтобы я переходил к более решительным действиям.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Вот так, девочка моя. Знай, что на меньшее я не согласен.

Вскинув голову, Гермиона с изумлением, граничащим с недоверием, вгляделась в мое лицо.

— Драко... что ты сказал?!

— Я только что просил твоей руки, Грейнджер, а если ты не перестанешь ТАК на меня смотреть, я поцелую тебя прямо сейчас, не дожидаясь утвердительного ответа, и плевать, что обо мне подумают все эти маглы... Не веришь в серьезность моих намерений? — Гермиона впала в оцепенение, когда я опустился перед ней на одно колено и вынул из кармана небольшую бархатную коробочку. Повинуясь легкому нажатию на потайную пружинку, коробочка раскрылась, и я достал из нее обручальное кольцо. — Я, Драко Люциус Малфой, прошу тебя, Гермиона Джин Грейнджер, оказать мне честь, став моей женой.

Наверное, вся эта сцена посреди магловской забегаловки смотрелась более чем странно, и я уже в который раз пообещал себе с Поттером больше не связываться. “Доверься мне, все будет хорошо”, — а что в итоге? Чувствую себя полным идиотом и выгляжу точно так же. По заранее оговоренному плану Джинни должна была заскочить к Гермионе домой и под предлогом того, что хочет помириться, вытащить в Косой переулок. Там же они должны были “совершенно случайно” встретить Гарри и зайти в небольшой ресторанчик, чтобы вместе пообедать. Перед самым десертом Поттеры, “неожиданно” вспомнив о неотложной покупке и пообещав вернуться “через пять минут, магазин прямо через дорогу”, должны были уйти, предоставив мне возможность действовать. Уютный полумрак зала, негромкая музыка, официант приносит бутылку шампанского... и пока Гермиона пытается разобраться в происходящем, появляюсь я, вооруженный роскошным букетом и обручальным кольцом. Дальше, если верить сценарию, последовало бы бурное выяснение отношений с битьем посуды, слезами и поцелуями. И согласием, конечно же... В общем, хочешь насмешить Мерлина... ну, вы знаете. С самого начала все пошло наперекосяк. Пока мы обсуждали с владельцем ресторанчика детали, Джинни через патронуса сообщила, что Гермиона только что была у них дома, искала Гарри и умчалась прежде, чем она смогла ее остановить. Дальше мы с Поттером, как два идиота, бегали за Гермионой по всему Косому переулку. Отчаявшись, Гарри даже предложил, чтобы неугомонная Грейнджер подвернула ногу, а я выступил в роли благородного спасителя, но она и тут нас обставила — зашла в “Дырявый Котел” и... не вышла обратно. Хорошо еще, что я догадался, куда она направилась — скорее даже, почувствовал, — и мы с Гарри каким-то чудом сумели ее опередить. Расчистить “наш” столик оказалось секундным делом, и официантка с подходящим заказом подвернулась под руку. Мерлин помог, не иначе. И маглы вроде бы не глазеют, что странно... Краем глаза я заметил невидимое для обычного человека паутинное облачко, окутавшее наш столик подобно кокону. Чары разнаваждения. Снова Поттер постарался. Ох и попадет же ему, если это когда-нибудь выплывет наружу...

Гермиона долго не отвечала, но я и не думал ее торопить.

— Это ведь не шутка? — заговорила она наконец. Ее голос, грустный, полный сожаления и чего-то такого, чему просто не подыскать названия среди человеческих эмоций, заставил мое сердце сжаться от нехорошего предчувствия.

Бледно улыбнувшись, я покачал головой. Заранее подобранные и тщательно отрепетированные слова, которые должны были убедить ее в моей искренности, почему-то вылетели из головы напрочь.

— Даже слизеринцы не шутят подобными вещами, так что поверь мне: сейчас я серьезен как никогда. Я бы не развелся с Асторией, если бы смог и дальше притворяться, что ты для меня ничего не значишь.

— Хочешь сказать, я для тебя что-то значу? — в ее голосе промелькнула тень иронии.

— Грейнджер, я стою перед тобой на коленях и держу обручальное кольцо, которое собираюсь надеть на твой безымянный пальчик, — произнес я в тон. — Какие еще нужны доказательства?

Вместо ответа Гермиона вдруг протянула ко мне руку и дотронулась до едва зажившего уродливого шрама на виске, который я оставил по непонятной прихоти, — как напоминание о том, чего между нами не было... Прикосновение было очень робким, словно она боялась причинить мне боль.

— После того как ушел Рон, в первую же ночь мне приснилось, что ты умер на операционном столе, — прошептала она чуть слышно. — Утром подушка была мокрой от слез, а в душе поселилась такая пустота, как если бы я потеряла частичку себя самой. Так... странно. Не муж, с которым я прожила много лет, вызвал во мне это чувство, а ты... Я не хотела, чтобы ты узнал о моем разводе, потому что на фоне вашего с женой примирения это выглядело бы... сам понимаешь. А теперь... ты здесь и просишь... Нет, Драко, я... не могу принять твое предложение. Люди нас не поймут.

— То есть, ты говоришь мне “нет” только потому, что люди нас не поймут? — переспросил я, едва сдерживаясь.

— Так будет лучше.

— Лучше? Грейнджер, ты хоть понимаешь, что только что сказала?!

— Отлично понимаю, и незачем так... — Гермиона вскрикнула, потому что я вскочил на ноги и сгреб ее в охапку, нечаянно опрокинув при этом стол. Чары, укрывавшие нас от любопытства посторонних, рассеялись, и в нашу сторону уставились не меньше двух десятков маглов. — Драко, ты с ума сошел!

— Приготовься.

— Что?! Нет! Ты нарушаешь...

— К черту Статут о секретности! Поттер обо всем позаботится, — выдохнул я, и мы аппарировали.

Я приблизительно знал, что нас ожидает, и все же, оказавшись по шею в воде, в первую секунду растерялся... что уж говорить о Гермионе, которая нырнула с головой и едва не захлебнулась. Вынырнув на поверхность, она стала отплевываться, барахтаясь как слепой кутёнок, а когда я крепко схватил ее и прижал к себе, в испуге закричала:

— Драко!

— Родная, успокойся, ты в безопасности! — Гермиона всхлипнула и вцепилась в меня что было силы. Похоже, она меня не слышала... или не доверяла. — Дьявол, Грейнджер, прекрати истерику! — заорал я, хорошенько встряхнув ее, чтобы привести в чувство. — Даже не мечтай, что я дам тебе утонуть!

— Я убью тебя, Малфой, — пообещала она, обнимая меня за шею, — дай только выберемся, и я покромсаю тебя на мелкие кусочки. Дай только выберемся...

Подхватив ее на руки, я побрел к берегу. Идти было трудно, ноги вязли в песке, но я радовался, что нас не занесло на четверть мили вправо — приземление на каменную гряду, выступающую далеко в море, могло оказаться куда менее безболезненным.

Почувствовав под ногами твердую землю, Гермиона сразу же вспомнила об угрозе и потянулась за волшебной палочкой.

— Моя палочка! Драко, я ее потеряла!

— Не паникуй, сейчас... — Я торопливо ощупал карманы — и моя, к счастью, оказалась на месте. — Акцио, палочка Гермионы Грейнджер. — Заклинание призыва не сработало. Еще одна попытка также не увенчалась успехом, и Гермиона без сил опустилась прямо на песок и расплакалась как девчонка... Я попытался ее утешить. — Твоя палочка, скорее всего, осталась в пиццерии. Гарри ее подберет.

— Гарри?! — Ее слезы мгновенно высохли. — Тогда, опрокинув столик, ты сказал, что “Поттер обо всем позаботится”, но я подумала, что ослышалась! Так это вы двое... у меня нет слов!

— Вот и замечательно, — я протянул ей руку, чтобы помочь подняться. — Пошли.

— Никуда я с тобой не пойду, Малфой! Немедленно верни меня обратно, а не то...

— Будешь кричать? — ухмыльнулся я. — Тебя услышат разве что чайки. Гермиона, мы на острове**, где, кроме нас, на многие мили вокруг нет ни одной живой души.

— На острове? — растерялась она. — Что, во имя Мерлина, мы делаем на острове?!

— Предполагается, проводим романтический уик-энд вдали от цивилизации... Видишь вон тот коттедж на холме? Нам туда. Пойдем.

— Малфой, я же сказала, что никуда...

— Ну, раз так... Инкарцеро! — За считанные доли секунды Гермиону опутали веревки, вот только рот ей закрыть я не успел... От ее возмущенного вопля можно было оглохнуть. — Силенцио.

Кто сказал “а”... Вздохнув, я присел рядом и заговорил:

— Извини, это была вынужденная мера, иначе ты бы не стала меня слушать. Я тебе все объясню, буквально в двух словах. Мы действительно находимся на острове, вокруг которого установлен антиаппарационный барьер, в чем ты сама могла только что убедиться. Кольцо было порталом и должно было перенести нас в чудесный уединенный коттедж... Если бы не твое ослиное упрямство, мы бы уже наслаждались шампанским, сидя на террасе и любуясь великолепным видом на море... И не смотри на меня так, насчет портала и коттеджа это была не моя идея. Можешь поблагодарить за нее Джинни Поттер... потом, когда представится такая возможность, а в данный момент нам стоит поторопиться. Скоро прилив. — В подтверждение моих слов набежавшая волна жадно лизнула кромку берега в ярде от нас и с тихим шипением отступила обратно. — Сейчас я тебя расколдую, только пообещай, что ругаться будешь уже после того как мы обсохнем и что-нибудь перекусим... Фините.

— Мое ослиное упрямство?! — Гермиона вскочила как ужаленная, едва только закончилось действие заклинаний. — Ты... ты притащил меня бог весть куда, чуть не утопил, заколдовал и еще смеешь упрекать?! Романтический уик-энд... — передразнила она. — Малфой, кто тебе вообще сказал, что я соглашусь выйти за тебя замуж?!

Действительно, кто?.. Нет-нет, что ты, Гарри Поттер тут совершенно ни при чем!

— Сорока на хвосте принесла... Грейнджер, у нас осталось мало времени, поэтому будь паинькой и делай то, что тебе говорят, а именно: СЛЕДУЙ ЗА МНОЙ, иначе я оглушу тебя Ступефаем и понесу на руках. Какой из вариантов тебя устраивает больше?

Смерив меня мрачным взглядом, она, к моему неудовольствию, выбрала первый.

Чтобы добраться до конечного пункта назначения, нам нужно было подняться на холм по узкой извилистой тропинке. Предложенную помощь Гермиона отвергла и теперь ковыляла, едва переставляя ноги и бормоча в наш с Поттером адрес невнятные ругательства. Несколько раз я придержал ее за локоть, чтобы она не свалилась с обрыва, и в конце концов был удостоен единственного “спасибо”, сказанного с таким видом, словно обычное выражение благодарности ободрало ей губы... Мокрая одежда липла к телу, а дувший с моря пронзительный ветер пробирал до костей, поэтому нашу прогулку до коттеджа едва ли можно было назвать приятной.

Первым делом, зайдя внутрь, я разжег огонь в камине и проверил ванную. Нас явно ждали, потому что все вокруг сияло чистотой, а на крючках висели свежие полотенца. Однако, открутив по очереди оба крана, я обнаружил, что горячей воды нет и в помине, поэтому мысленно добавил еще один пункт к списку “Почему не стоит пользоваться услугами “Гарри Поттер & Ко”... Пришлось вспоминать нужное заклинание, чтобы довести воду до приемлемой температуры.

Когда я, прихватив одно из полотенец, вернулся в единственную комнату, служившую и гостиной, и спальней, Гермиона стояла у камина, протянув руки к огню в безуспешной попытке согреться. С нее ручейками стекала вода, но она даже не подумала раздеться, и я запоздало вспомнил о дракловой гриффиндорской стеснительности: Гермиона предпочтет простудиться и умереть, а через себя не переступит.

— Бегом марш в ванную, — скомандовал я. — Поскольку горячей воды нет, не вздумай открывать кран. Воду я подогрел магией. У тебя пятнадцать минут, а я пока займусь обедом.

— Летучего пороха тоже нет, а это означает, что камин не работает, — сообщила Гермиона вызывающим тоном. — На острове барьер, обойти который можно лишь с риском для жизни. Как ты собираешься вернуть нас обратно?

— Кольцо — это двусторонний портал, который сработает завтра вечером, — ответил я после паузы; ее вопрос застал меня врасплох. — Но только в том случае, если ты украсишь им свой пальчик... добровольно.

Воздух вокруг нас сгустился до концентрации патоки. Гермиона побледнела, а отчетливая неприязнь в ее взгляде сменилась другим, каким-то беспомощным выражением.

— Милая...

Она отступила на шаг, дрожа, как осиновый лист, и зло рассмеялась.

— Все продумано и решено за меня, верно?.. Так вот, заруби себе на носу: ЭТОГО НЕ БУДЕТ! Никогда, слышишь?!

— Тебе незачем так волноваться, кольцо я все равно потерял, когда мы аппарировали, — ответил я с напускной беспечностью, хотя ее слова задели меня за живое. — Думаю, если мы не вернемся в воскресенье, как было задумано, Поттер организует спасательную операцию уже на следующий день. Вытерпишь мое общество до понедельника?

— Постараюсь, — бросила Гермиона через плечо, направляясь в ванную.

Едва за ней закрылась дверь, я наконец-то дал выход своей ярости: схватил первое, что подвернулось под руку, — это был стеклянный кувшин, — и швырнул через всю комнату. Кувшин разлетелся вдребезги, а я, опомнившись, убрал осколки взмахом палочки и принялся с остервенением срывать с себя мокрую одежду... В отличие от Гермионы, умирать от простуды я не собирался.

— Ты в порядке? — послышалось из ванной.

— Все нормально, — заверил я громко. — Хотел попить воды и нечаянно разбил кувшин. Ничего страшного.

Обернув вокруг бедер полотенце, я пошлепал в крошечную кухоньку, чтобы сообразить нам что-нибудь на обед. С голоду мы точно не умрем: допотопный холодильник буквально ломился от свежих продуктов и приготовленных блюд. Подумав, что лазанья вместо пасты будет в самый раз, я зажег плиту и, поставив кастрюльку разогреваться, достал из навесного шкафчика столовые приборы...

— Грейнджер, ты скоро?!

Прошло значительно больше отведенных ей пятнадцати минут. Лазанья успела дважды остыть, а я — потерять остатки терпения.

Гермиона не ответила, и внезапно до меня дошло, что из ванной уже довольно долго не доносится ни звука. То есть, поначалу я слышал плеск воды и фривольную песенку о бедном рыбаке, которого полюбила прекрасная русалка, и даже подпевал ей немножко, а потом... Господи, она ведь могла заснуть в ванне, или потерять сознание, или... Забыв обо всем на свете, я рванул к двери и, навалившись со всего размаху, выбил ее одним ударом.

— Гермиона?!

На первый взгляд она была в порядке — стояла возле зеркала и сушила волосы полотенцем. Ничего особенного... если не считать того, что на ней ничего не было. Вообще. Влажная после купания перламутровая кожа, совершенная линия спины, тонкая талия и стройные ноги... Я облизнул вмиг пересохшие губы, не в силах отвести взгляда от этого зрелища, а сердце выделывало немыслимые кульбиты, грозя разорвать грудную клетку... Прежде я видел эту сцену во сне — так ясно, как если бы она происходила на самом деле, — и вот сейчас, когда это действительно происходит, я не могу поверить, что это не сон...

— Гермиона, я... — Руки дрожали, как у школьника, и я сжал их в кулаки, чтобы мое волнение не так бросалось в глаза. — Извини, я подумал... ты не ответила, когда я тебя позвал... Я не хотел... напугать тебя. Прости.

Казалось, Гермиона меня не слышала. Судорожно вцепившись в полотенце, она не оборачивалась, зачарованно наблюдая в зеркале за тем, как я делаю первый шаг по направлению к ней... и еще один... и еще. Шаги закончились раньше, чем иссякла моя решительность, и когда я обнял ее, каждой клеточкой тела ощущая тепло ее шелковистой кожи, вдыхая ее аромат, она закрыла глаза, а по ее щеке скатилась слезинка.

— Драко...

— Посмотри на меня, Гермиона. — Поймав ее испуганный взгляд в отражении, я наклонился и поцеловал ее в шею. — Скажи... — еще один поцелуй заставил ее напрячься, — откажешься ли ты от шанса стать счастливой только потому, что Блейз наплел тебе невесть что, твой бывший муж — дурак, каких поискать, а я не умею делать предложений?.. — Указательным пальцем я прочертил линию вдоль позвоночника, наслаждаясь восхитительной дрожью ее тела. — И не смотри на меня так, ангел мой, — шепнул я, задев губами мочку ее ушка, — твой взгляд сводит меня с ума, а я ведь не железный...

Гермиона не вняла совету, и я потянул из ее рук полотенце, которое жалкой кучкой упало к ее ногам. Мне хотелось видеть ее... видеть всю, но я боялся, что если отодвинусь хоть на дюйм, то она сумеет улизнуть, и я снова останусь в дураках... Затаив дыхание, я накрыл ее грудь ладонью, а другую руку обвил вокруг талии, прижимаясь, впечатываясь в нее всем телом... В голове шумело, словно после бокала хорошего “Огденского”, и я знал, что если в следующую секунду мне доведется умереть, я умру счастливым... Немного ослабив хватку, я развернул Гермиону лицом к себе, сцеловал еще одну горячую соленую капельку, скатившуюся по ее щеке, и произнес, глядя в широко раскрытые, сияющие от непролитых слез глаза:

— Я люблю тебя. Ты — мое счастье, в тебе моя жизнь, и слава, и честь, и лишь тебе, госпожа, я готов служить до конца своих дней* * *

. Пожалуйста, не отвергай меня... — Я с силой сжал ее плечи, оставляя синяки на фарфоровой коже. Наверняка ей было очень больно, но она даже не поморщилась, и я в отчаянии выкрикнул: — Прошу тебя, Гермиона!

Узкая маленькая ладошка легла мне на грудь — туда, где сердце выбивало о ребра сумасшедшую чечетку, — а вторая зарылась в волосы на затылке... Привстав на цыпочки, Гермиона едва-едва коснулась моих губ и так, как умеет только она одна, серьезно ответила:

— А ты попробуй меня убеди...

* * *

— в переводе с близнецовского означает “спасибо”:)

** — безымянный остров в Бристольском заливе на юго-западе Великобритании.

* * *

— ритуальная клятва.