The moment it began (гет)

— Северус? — из коридора донесся голос Дамблдора, а затем судорожное:

— О мой бог!

Поглощенному своим горем Северусу меньше всего на свете хотелось, чтобы его трогали. Он отстранился от тела матери и бросил на директора уничтожающий взгляд.

— Старый дурак! — прошипел он. — Убирайся отсюда!

— Северус, прошу, позволь мне все объяснить, — заговорил Дамблдор, избегая смотреть на тело Эйлин. — Поверь, если бы я знал...

— Если бы знал что, Дамблдор? — выкрикнул Снейп. Непрошенные слезы текли по щекам. — Ты привел меня в мой дом и запросто велел подняться сюда, чтобы я полюбовался на это. Чтобы я увидел труп своей матери, болтающийся в петле? Не делай вид, что не знал об этом!

Выхватив палочку, Северус направил ее на карниз и перерезал узел, а потом осторожно переместил тело Эйлин на кровать. Присев рядом, он стянул веревку с ее шеи и отбросил в дальний угол.

— Я в самом деле не знал, Северус, прости меня, — пробормотал Дамблдор, зайдя в комнату. — Если бы знал, то не пустил бы тебя сюда, тем более одного.

Снейп пропустил его слова мимо ушей. Он желал лишь одного — чтобы этот человек ушел и оставил его в покое. Северус положил ладонь на лицо Эйлин и опустил ей веки. В следующее мгновение он чуть было не проклял Дамблдора, когда тот подошел к нему и положил ладонь на плечо. Грубо стряхнув ее, Северус нетвердой рукой направил на директора палочку.

— Скажи мне, Дамблдор, — процедил он, — тебе это нравится? Издеваться надо мной? Смотреть, как я мучаюсь?

Дамблдор отпрянул — он выглядел растерянно и обескураженно.

— Северус, постарайся выслушать меня. Сейчас тебе едва ли есть до этого какое-то дело, но всегда предпочтительнее знать правду. Все, что мне сообщили мои люди, — это что Эйлин Снейп мертва. Мне не доложили ни об обстоятельствах, ни о том, каким образом был установлен факт смерти — лишь то, что ее тело... наверху. Мне следовало разобраться во всем самому, но я отчего-то решил, что она... сделала это с помощью магии. — Альбус сглотнул, не глядя на тело. Он отвел глаза к окну и продолжил:

— Установлено, что в последние несколько дней она чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы действовать самостоятельно. Тебе собирались сообщить, но, к несчастью, не успели. Меня поставили в известность о трагедии всего пару часов назад. Ты должен знать, что я никогда не захотел бы причинить тебе боль.

Северус не вслушивался в пустую болтовню директора. Объяснения ничем не помогут. Слова не вернут Эйлин назад.

— Раз так, вы бы сразу сказали мне, что она вернулась, — отстраненно произнес Снейп. — Но вам было все равно. Мои чувства заботят вас точно так же, как и любого гриффиндорца — не считая Лили, конечно. Уйдите, Дамблдор, — вздохнул Северус. От усталости и пережитых волнений голос чуть дрожал. — Пойдите мне навстречу хотя бы сейчас — оставьте меня в покое, дайте проститься с мамой.

Дамблдор отступил, понимая, что совершил ошибку, которой не исправить. Разумеется, он мог бы пуститься в длительные рассуждения об обязанностях директора и трудностях борьбы с Волдемортом, но, глядя на юного сына, склонившегося над телом мертвой матери, был не в силах винить его за эту ненависть в свой адрес. Все, что он мог сделать в этот час, — спросить:

— Я могу чем-то помочь? Тебе нужно что-нибудь?

Северус даже не поднял глаз.

«Моя мама, живая и здоровая», — хотел сказать он, но вместо этого лишь ответил: — Скажите Лили.

— Да, — тихо произнес Дамблдор. — Само собой, ты освобождаешься от занятий на следующую неделю. Я разъясню обстоятельства преподавателям. О твоей маме позаботятся.

У Северуса не было сил спорить. Если бы Дамблдор не вызвал людей для похорон Эйлин, он бы сделал все сам, но для директора он был всего лишь семнадцатилетним сиротой. Это была естественная и самая разумная вещь, которую он мог сделать для своего ученика.

Директор ушел, а через час забрали тело Эйлин. Северус остался в ее комнате, слишком опустошенный, чтобы плакать и чувствовать что-то еще. В конце концов он уснул в той же постели на том же месте, где совсем недавно лежала Эйлин. Все мысли о том, как и почему это произошло, он оставил на потом — на тот момент, когда рассудок вновь вернется к нему.

* * *

Северус практически не покидал комнаты матери — если и выходил, то только в ванную. Ему не давала покоя смутная потребность наказать себя за совершенную ошибку, повлекшую смерть Эйлин. Из полуосознанного состояния между явью и сном его выдернул голос единственного человека, которого он был рад видеть.

— Сев? — несмело позвала Лили. Северус почувствовал, как прядь волос сдвинулась с его лба. Он разомкнул веки и обнаружил зеленые глаза прямо перед собой.

— Лили, — прохрипел он.

— Дамблдор сказал мне. Мне так жаль, Сев, — она всхлипнула, и пара слезинок скатилась по ее румяной щеке.

Поднявшись и свесив ноги с края кровати, Северус пригласил Лили присесть. Как только она оказалась рядом, Снейп сжал ее в объятиях и беззвучно зарыдал в плечо, не сказав ни слова — они были не нужны. Лили обвила его руками его и прижалась к содрогавшейся груди.

Немного погодя Северус выпустил ее и заглянул ей в лицо.

— Я не ждал, что ты придешь.

— Как ты мог подумать такое? — отозвалась Лили нетерпеливым тоном. — Я хотела прийти сразу же, как мне рассказали, но пришлось досиживать занятия. Идиотские правила, — возмутилась она.

Северус невольно улыбнулся. В эту минуту все уроки мира казались сущим пустяком, но ее слова напомнили о том, что где-то каким-то невероятным образом жизнь все еще идет своим чередом.

Снизу донесся шум, заставивших обоих вскочить с постели. Северус выпрямился, сжав в руке палочку.

— Жди здесь, Лили, — прошипел он, медленно подойдя к двери.

— Ни за что, — заупрямилась она. — Я не брошу тебя одного, Сев.

Снейп не стал спорить — он сосредоточился на возне на первом этаже. Вдруг послышался обходительный женский голос:

— Мистер Снейп, вы дома?

— Твою мать, — промычал Северус сквозь сжатые зубы, едва не вскрикнув от неожиданности. — Это мадам Помфри, — шепнул он Лили. — Точнее, я почти уверен в этом.

Держа палочку наготове, Снейп вышел к лестнице и выглянул вниз. Мадам Помфри суетливо расхаживала по дому, попутно стряхивая с одежды сажу.

— Северус? — позвала она.

— Ах, вот же черт, — пробормотал он, закатив глаза. — Мадам Пофри! Что вы здесь делаете?

Женщина вздрогнула и застыла на месте. Подняв голову, она заметила хозяина дома, а за его спиной — Лили.

— Вот вы где, — тепло отозвалась она. — Директор рассказал мне о случившемся, и мы сошлись во мнении, что тебе может пригодиться поддержка кого-нибудь... эм... из старших. Вижу, мисс Эванс уже с вами, дитя, но после всего того, что вы перенесли, я вызвалась помочь вам.

«Какой сюрприз», — подумал Северус. Это было совсем не похоже на прошлый раз, когда он остался один на один со своим горем, а теперь уже двое человек услужливо протягивали ему руку помощи. Отойдя от эмоций, нахлынувших по случаю приезда Лили, Снейп спустился и поприветствовал Помфри. Лили шла след в след.

— Вам было совсем необязательно приходить, — в смятении пробурчал он. Северусу было непривычно принимать чужое великодушие, да и благодарить за него он толком не умел.

— Ничего не хочу слышать, дитя, — улыбнулась гостья.

Кажется, еще никто доселе не называл Снейпа таким словом, как «дитя». В отличие от Дамблдора, Северус доверял Помфри куда больше и понимал, что ее благородные порывы шли от чистого сердца. Вчерашние оправдания и объяснения директора так ни в чем его и не убедили.

— Как себя чувствуем? — спросила колдомедик — первый вопрос, который она задавала своим пациентам.

— Нормально, — коротко ответил Снейп.

— Ты не умеешь врать, — мягко улыбнулась Помфри. — Никто не может чувствовать себя нормально, потеряв мать при таких обстоятельствах.

Не желая вступать в полемику, Северус кивнул. Он ждал, что женщина скажет что-то о его непочтительном поведении с Дамблдором, но этой темы она так и не коснулась. Все, что она ему передала от него, — некоторые новости, мелкие вещи, соболезнования других учителей и, конечно же, официальное освобождение от уроков на последующую неделю. Северус думал о том, что Пофри взяла на себя обязанности, которые, по сути, должны были разделить между собой директор и его декан — Слизнорт. Хотя какое дело Слизнорту до сироты, презираемого половиной школы? А что до Дамблдора — тот, казалось, уже давно определил нелестную цену жизни Снейпа.

Мадам Помфри провела в обществе подростков по меньшей мере два часа, при этом строго-настрого запретив Северусу сервировать хотя бы чай. Роль хозяйки она взяла на себя — так был приготовлен не только чай, но и скромный обед (готовя его, Помфри то и дело сетовала под нос на чрезмерную худобу Снейпа).

Когда колдомедик наконец ушла, Северус и Лили остались в желанном обществе друг друга. Они развели огонь и сели в гостиной, озаряемой зеленоватым светом.

— Я так понял, теперь все в школе знают о случившемся? — хмуро спросил Снейп.

Лили понуро кивнула.

— Да, но не в подробностях. Может, ты не поверишь, но Римус просил меня передать тебе его соболезнования. Даже Поттер был ошарашен настолько, что не посмел сказать ничего грубого.

Усмехнувшись, Северус пробормотал:

— Как мило с его стороны.

— Эй, — севшим голосом позвала Лили, — я просто пытаюсь помочь. Мои слова ничего не изменят, но...

— Нет, Лили, ты права, — перебил ее Снейп. — Здесь ничего не скажешь. Не трать слова.

Северус вновь погрузился в печаль, и Лили поняла, что должна действовать осторожнее. Его рваные ответы больно задевали, но она знала, что Северус не хотел обижать ее. Ему и самому было тяжело и больно, и Лили не могла винить его ни в чем. Поэтому она умолкла и просто прижалась к нему теснее. Он должен почувствовать, что она будет рядом с ним — и сейчас, и всегда.

* * *

Несмотря на то, что похороны состоялись в начале апреля, день выдался холодным и промозглым. Листвы на деревьях так и не появилось, хотя местами то и дело проглядывали следы новой жизни. Людей было немного. Северус сидел рядом с Лили и бессмысленно глядел перед собой, на гроб, не вслушиваясь в болтовню министерского представителя, даже не знавшего Эйлин. Родители Лили расположились чуть позади — единственные магглы здесь. Своего отца Северус не видел.

После панихиды Северус отбился от толпы, направившейся к свежевырытой могиле. Ему не хотелось выслушивать их лживые соболезнования — по крайней мере, казавшиеся ему таковыми. Даже Лили в эту минуту ничем не смогла бы помочь. В последние пару дней он давил в себе все, что чувствовал, — замкнуться и отстраниться ото всего было намного проще, чем выносить тяжелое горе. Его было слишком много для него одного. В конце концов тоска сожгла бы его изнутри. Но так он чувствовал, что страдает не так сильно, как мог бы.

Вдруг Северус заметил отца, стоящего в стороне в тени деревьев. Он собрался пройти мимо, не подавая виду, но Тобиас сам настиг его в несколько широких шагов.

— Северус, — сказал он. В кои-то веки он говорил твердо и отчетливо.

— Решил не пить хотя бы до похорон, да? — ехидно отозвался Северус, подняв глаза.

— Северус, выслушай меня, — взмолился Тобиас. — Я никогда... Этого не должно было случиться.

— Уйди, отец, — слабо отмахнулся он.

— Северус, стой! — Тобиас не отставал. — Дай мне все объяснить... Ты обещал, что поговоришь со мной, если я возьму себя в руки.

Снейп остановился и повернулся к отцу, сам не зная зачем — этот человек не заслуживал и минуты его времени. Поравнявшись с Тобиасом, Северус заметил, что тот не только протрезвел, но и вымылся. Его одежда была, вне сомнений, не первого качества, но чиста и цела. Даже волосы были расчесаны и уложены в некоторое подобие прически, которую он носил прежде.

— Ну? — приподнял брови Снейп, скрестив руки на груди.

— Я сделал то, что ты сказал, Северус. Мне помогли. Я не пью уже целый месяц, нашел работу, свой угол. Я понимаю, ты не хочешь, чтобы я возвращался, не... не теперь, не после всего, что случилось. Я должен рассказать тебе, что... я виделся с Эйлин буквально за пару дней до того, как она... — он умолк, а Северус нахмурил брови. Почему он говорил так, будто эти слова давались ему с трудом? Этот урод не имеет права горевать, не после того, что сотворил со своей женой! Однако вскоре тот продолжил:

— Я пытался поговорить с ней. Я... я умолял ее впустить меня домой, только взглянуть на все в последний раз, чтобы потом оставить вас в покое навсегда. Но она закричала и исчезла, растворилась в воздухе прямо передо мной.

Северус моргнул.

— Мама к-колдовала? — удивленно переспросил он.

— Как видишь, — пробормотал Тобиас. — Но так или иначе, когда я прочел в газете, что... ох, Северус, мне очень жаль. Я никогда хотел такого.

— Что тебе от меня нужно? — презрительно процедил Снейп. — Прощение? Опущение грехов? Слишком поздно. Это из-за тебя она сошла с ума. Теперь ты должен жить с этим. Уверен, ты шел сюда, ожидая, что я буду кататься по полу, ища родительской любви, и приму тебя назад с распростертыми объятиями.

— Я надеялся... однажды... — Тобиас грустно качал головой. — Я очень жалею... обо всем, что сделал, Северус. Ты не должен любить меня. Ты можешь ненавидеть меня, но надеюсь, что однажды ты поверишь мне. Поймешь, как я любил твою маму.

— Те времена давно прошли, отец, — сжав зубы, ответил Северус. — Чувство, будто... мы обречены. Мы прокляты — ты и я. Выпей за это, папочка, когда вновь завалишься в какой-нибудь кабак. За долгую жизнь и здравие двух никчемных, жалких людишек — отца и сына.

Северус ушел, не обернувшись. Тобиас остался стоять позади — он знал, что сын был прав.

Они оба прокляты.