The moment it began (гет)

От точки возврата

До нового старта

Наш вектор пути обращается вспять.

В зените экстаза

Мутнеется разум,

И вот мы рассудок вольны потерять.

Мы слепо готовы

Топить себя в море

Блаженства, какого представить нельзя.

Припомни те звуки,

Сплетенные руки,

И как наполняли те чувства сердца.

Куда все ведет...

Да не наплевать?

Верь или нет, но путь наш проложен заведомо вспять,

И все повторится... опять и опять.

Зеленые глаза.

Это последнее, что он увидел, прежде чем все утонуло во тьме.

Тяжелый мрак сдавил его тело со всех сторон. (У него все еще было тело?) Сначала он запаниковал, почувствовав, что не может вдохнуть, но потом решил, что дышать больше не обязательно. Сложно сказать, как долго он находился в этом месте и в этом состоянии — если, конечно, после жизни вообще существовали понятия о времени и пространстве.

Но постепенно давление ослабло, уступив место чувству невесомости. Тьма светлела и вскоре стала серой, из серого перешла в белый, а из белого — в ослепительно-белый.

Первая мысль о том, что он попал в ад, теперь встала под сомнение. Он понимал, что не заслуживал ничего другого, но был уверен, что аду не присущи подобные иллюминации.

Перед ним появились глаза. Он надеялся увидеть зеленые, но ярко-голубые — всяко лучше, чем злобные красные. Их живость и резкость казалась неестественной, но поскольку Альбус Дамблдор мертв, его наружность могла быть сколь угодно необычной, если это соответствовало здешним законам природы. (Если подобные законы здесь вообще существовали.)

— Северус, — бесстрастно произнес старик.

Он сумел кивнуть, но заговорить оказалось сложнее. Выдохнув, он обнаружил, что вновь обрел способность поглощать кислород — это было странно. С этим выдохом он словно освободился от копившегося годами гнева, разочарования и печали — всего плохого, что ему довелось испытать при жизни. После Снейп вдохнул и ощутил, что сердце наполняется новым, доселе почти незнакомым чувством — надеждой?

Совладав с голосом, Северус отозвался:

— Дамблдор.

— Да, мой мальчик, — просто ответил тот.

Даже необыкновенно хорошее самочувствие не смогло победить его старую привычку язвить по любому поводу.

— Что вам нужно, Дамблдор? — спросил он резко. — Решили сопроводить меня в мир иной?

Вопреки почтенному возрасту, Дамблдор глуповато хихикнул.

— Как ты себя чувствуешь, мой дорогой мальчик?

Коротко вздохнув, Северус протянул:

— В принципе, неплохо… бывало и хуже, но вы так и не ответили на мой вопрос. Если я умер, а это, полагаю, загробный мир, то вы — нечто вроде проводника в нем?

В ответ вновь последовал нелепый смешок. Северус недовольно скрестил руки на груди, немало удивившись, обнаружив, что и тело осталось при нем.

— Видишь ли, Северус, именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Очень немногие получают шанс вернуться в прошлое, чтобы исправить ошибки — как правило, это крайня привилегия, коей Высшие Силы способны наделить человека.

Нахмурившись, Снейп спросил:

— О чем вы вообще?

Веселые искорки исчезли из глаз старика, сменившись предельной серьезностью.

— Тебе выпала нелегкая доля при жизни, Северус. Твоя судьба практически не принадлежала тебе, и я сожалею, что поспособствовал этому своими руками. Вне сомнений, ты совершил много ошибок, но ты сделал достаточно, чтобы искупить свою вину. И именно теперь, когда ты мог стать свободным, твоя жизнь так несправедливо оборвалась самым жестоким образом — ты погиб, не дожив до победы нескольких часов. И вот к чему я веду, мой мальчик: если бы тебе выпал шанс вернуться в прошлое и изменить свою жизнь, ты бы сделал это?

Растерявшись, Северус принял этот вопрос за шутку — ведь такое просто невозможно. Не решившись заглянуть Дамблдору в глаза, он осторожно ответил:

— Разумеется… я бы многое изменил. — Он умолк, вспоминая свое кошмарное детство, встречу с Лили и то, как она стала лучиком света в его мрачной жизни; затем — года их крепкой дружбы и день, в который он разорвал эту связь одним-единственным словом.

— Все пошло наперекосяк, когда я назвал Лили… — прошептал он, не в силах договорить последнее слово.

— Да, — грустно кивнул Дамблдор. — Это то, что ты зовешь худшим своим воспоминанием, если я не ошибаюсь.

Северус внимательно посмотрел на старика:

— Нет, вы не ошибаетесь. И что с того? Вы хотите сказать, что можете вернуть меня в прошлое? Это абсурд.

— Я — нет, — невозмутимо сказал Альбус. — Но существуют Силы, недоступные человеческому пониманию. Да, Северус, ты можешь вернуться, если захочешь, однако воспоминания не исчезнут. Хотя память о прошлом может дать тебе преимущество в новой жизни, она станет невыносимым бременем для тебя. Ты уверен, что хочешь этого?

Снейп задумался — надолго или нет, он не мог сказать. Наконец он произнес:

— Уверен.

— Отлично, — ответил Дамблдор, улыбаясь. — Удачи, мой мальчик.

Северус моргнул, а в следующее мгновение уже стоял в школьной мантии во дворе Хогвартса в солнечный полдень. Посмотрев через плечо, Снейп заметил, что к нему приближается Джеймс Поттер со своей компанией. Он точно знал, что это за день.

Это был день, с которого все полетело в тартарары.

— Как дела, Нюниус? — гаркнул Джеймс.

От звучания старого прозвища нутро Северуса сжалось. Сбросив сумку на траву, он попытался выхватить палочку, но Поттер оказался проворнее:

— Экспеллиармус!

Увидев, как палочка, взлетев в воздух, упала позади него, Северус застонал. Сириус не сдержал усмешки. Снейп тихо выругался: дважды на те же грабли — это уже перебор. Конечно, он должен быть готов к тому, что Джеймс вот-вот снова выставит его дураком, но от этого было ничуть не легче. Глумливый, насмешливый вид Поттера пробудил в нем былую ненависть. Почему именно этот день должен стать первым в его новой жизни?

Направив палочку на Снейпа, Джеймс выкрикнул: «Импедимента!» — заклинание сбило Северуса с ног, отправив в полет следом за собственной палочкой.

Да какого черта! Почему, имея ум, навыки и опыт взрослого мага, прошедшего через войну в роли шпиона, видевшего больше смертей, чем все эти юнцы, вместе взятые, сейчас в собственном помолодевшем теле он чувствовал себя таким же слабым и неуклюжим, как и в первый раз? Неужели он угодил в замкнутый круг собственных ошибок?

Нет, теперь все изменится. Снейп лежал на земле, переводя дыхание; Джеймс и Сириус наступали, держа палочки наготове; вокруг собиралась толпа. Хвост уже поднялся на ноги и, с жадностью наблюдая за происходящим, обошел Люпина, уткнувшегося носом в книгу, чтобы лучше видеть.

«Схватить бы палочку да проучить их как следует», — зло подумал Северус, но потом вспомнил: Лили вот-вот заявится ему на помощь. Если он справится с гриффиндорцами сам, она ни за что не придет, а он так и не исправит так дорого обошедшуюся ему ошибку. Северус нехотя усмирил свою гордость и решил позволить врагам поиздеваться над ним… в последний раз.

— Как прошел экзамен, Нюнчик? — спросил Джеймс.

— Я видел, как он возил носом по пергаменту, — злорадно усмехнулся Сириус. — Наверное, у него вся работа в таких пятнах, что ни слова не разберешь!

Кое-кто из зрителей засмеялся, а Хвост пронзительно захихикал. Снейп пытался встать, но заклятие еще действовало, и он корчился на земле, будто связанный невидимыми веревками.

— Вы у меня дождетесь! — выпалил он, глядя на Джеймса с откровенной ненавистью. — Дождетесь... я покажу вам, как вы все ошибаетесь!

В глубине души Северус остался доволен собой — на сей раз ему по крайней мере удалось довершить фразу.

— Звучит внушительно, — сказал Сириус с издевкой. — Что ты собираешься доказать? Что у тебя самый большой в мире нос?

Видеть глумящихся над ним Мародеров живьем было намного унизительнее, чем можно было себе представить. Из уст Северуса вырвалось громкое проклятие, но палочка лежала довольно далеко, и ничего не случилось.

— Ну и грязный же у тебя язык, — презрительно сказал Джеймс. — Экскуро!

Изо рта Снейпа полилась розовая мыльная пена, мигом покрывшая губы, и он задыхался в ней, но терпел, зная, что будет дальше…

— Оставьте его в покое!

Обернувшись на голос, Северус увидел юную Лили Эванс. Она была даже красивей, чем он помнил. Его сердце тревожно заколотилось.

«Лили… о, Лили…»

Джеймс и Сириус тоже оглянулись. Свободная рука Джеймса немедленно взлетела к волосам и взлохматила их.

— Как поживаешь, Эванс? — сказал Джеймс, стараясь придать своему голосу более зрелое и непринужденное звучание.

— Оставьте его в покое, — повторила Лили. Она смотрела на Джеймса с откровенной неприязнью, и Северус почувствовал, что сердце вот-вот выскочит из груди. — Что он вам сделал?

— Ну, — протянул Джеймс задумчиво, — пожалуй, все дело в самом факте его существования, если ты понимаешь, о чем я…

Многие зрители, включая Сириуса и Хвоста, засмеялись, но Люпин, до сих пор притворявшийся целиком поглощенным чтением, даже не улыбнулся. Не до смеха было и Лили. Снейп обратил внимание на реакцию Люпина и вдруг подумал, что он, наверное, не так уж и безнадежен, как его друзья, но быстро отмел эту мысль — внимание Северуса всецело принадлежало Лили.

— Считаешь себя остроумным, — холодно сказала она, — а на самом деле ты просто хвастун и задира, Поттер. Оставь его в покое.

— Оставлю, если ты согласишься погулять со мной, Эванс, — быстро откликнулся Джеймс. — Давай… давай погуляем вместе, и я больше никогда в жизни не направлю свою палочку на Нюнчика.

Тем временем чары, наложенные на Снейпа, ослабли. Медленно, дюйм за дюймом, он подползал к своей палочке, отплевываясь от мыльной пены.

— Я не согласилась бы на это, даже если бы у меня был выбор между тобой и гигантским кальмаром, — отрезала Лили.

Северус просиял. Он очень гордился Лили, а теперь, видя, как она отважно противостоит Поттеру, чувствовал, как любовь к ней наполняет его с новой силой.

— Не повезло, Сохатый! — весело сказал Сириус и снова повернулся к Снейпу. — Ой!

Северус направил свою палочку прямо на Джеймса, сбив того с ног. Северус подумал, что не стоило использовать Сектумсемпру опять — с Темной магией шутки плохи. Но Джеймс опомнился слишком быстро, и в следующий миг Снейп повис в воздухе вверх тормашками; мантия свалилась ему на голову, обнажив тощие, бледные ноги и серые от грязи подштанники на обозрение всей школе.

Но Северус стерпел и это, понимая, что так надо. Сейчас, еще немного…

Многие в маленькой толпе разразились ликующими криками; Сириус, Джеймс и Хвост чуть не захлебнулись от хохота.

Голос Лили послышался снова:

— Опусти его!

— Пожалуйста, — сказал Джеймс и взмахнул палочкой.

Снейп шлепнулся на землю бесформенной грудой тряпья. Выпутавшись из мантии, он быстро вскочил на ноги с палочкой наготове, но Сириус рыкнул: «Петрификус тоталус!» — и Северус снова упал плашмя, как деревяшка.

— Оставьте его в покое! — крикнула Лили и тоже выхватила палочку. Джеймс с Сириусом настороженно следили за ней.

— О, Эванс, не заставляй меня сражаться с тобой, — серьезно сказал Джеймс.

— Тогда расколдуй его!

Джеймс тяжело вздохнул, повернулся к Снейпу и пробормотал контрзаклятие.

— Ну вот, — сказал он, когда Северус с трудом поднялся на ноги, — тебе повезло, что Эванс оказалась поблизости, Нюниус…

— Мне… мне не нужна твоя помощь, Лили, — твердо произнес он, смотря на нее, а не на Джеймса. Снейп не решился поблагодарить ее при всех, но, по крайней мере, он не обозвал грязнокровкой. Он больше никогда не произнесет этого слова. Его взгляд был тверд, но она, похоже, расстроилась, что ее помощь не оценили по достоинству.

«О Господи, нет… — взмолился Снейп. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Лили… не ненавидь меня».

Она круто развернулась и быстро зашагала прочь, оставив Северуса на растерзание Мародерам. Но они больше не унизят его, не сейчас! Он действовал так быстро, что они не успели ничего заметить. Все четверо (включая Люпина — для большего эффекта) были поражены замораживающим заклинанием в считаные секунды. Усмехаясь, Северус покинул сцену, оставив обескураженную публику позади.

«Это покажет им, что я могу за себя постоять. Четыре подростка против взрослого мага… ха».

По мере приближения к замку Северус успокаивался. Он избежал ужасного позора на глазах у всей школы, но все еще переживал насчет Лили. Сперва он не знал, с чего стоило начать ее поиски, но потом вспомнил о ее любимом месте — чулане для метел на пятом этаже — и отправился прямиком туда.

Достигнув заданного пункта, Снейп коснулся ручки. Если Лили за этой дверью, то он заговорит с ней впервые за много лет, вот только она об этом и не подозревает. Но главное — вести себя естественно. Пытаясь вспомнить, каково это — быть подростком, он глубоко вдохнул и потянул дверь на себя. Она была там. Она смотрела на него покрасневшими от слез глазами. Снейпа ужалило острое чувство вины: ее взгляд был полон укоризны.

«Если бы ты только знала, что я натворил, — подумал он с тоской. — Я убил тебя, Лили».

Отчаяние, должно быть, отразилось на его лице, потому что в следующее мгновение Лили смягчилась и заговорила:

— Сев, ты… все в порядке?

— Я? — печально переспросил Снейп. — Лили, я… я…

Столько всего он мог бы ей сказать! Северус хотел умолять о прощении, признаваться в любви, но это бы только напугало ее. Эта шестнадцатилетняя девочка, сидящая перед ним, понятия не имела о том, что случилось в другой жизни.

— Прости меня, — просто сказал он. — Я не хотел, чтобы ты плакала.

Снейп сел рядом с ней, и Лили, сдавленно всхлипнув, взяла его за руку.

— О, Сев… когда же ты поймешь, что я просто хочу помочь? Я знаю, что ты прекрасно можешь сам постоять за себя, но… я не могу видеть, как они издеваются над тобой. Поттер сморозил ужасную глупость, когда сказал, что ты заслуживаешь оскорблений только потому, что существуешь. Нельзя говорить такое.

Она говорила такие добрые слова, а Северус чувствовал, что не достоин ни одного из них. Из его уст вырвался тихий шепот:

— Может быть, он прав.

— Что? — переспросила Лили испуганно, сжав его руку. Другой рукой она повернула его лицо к себе, заставив заглянуть ей в глаза:

— Никогда не говори так, Северус Снейп. И дюжина таких, как Поттер, не стоят тебя. Он не знает тебя так, как знаю я.

— И слава Мерлину, — саркастически подметил Северус, подбадривая себя. — Мне бы не хотелось сидеть за ручку с Поттером в этом чулане.

Лили улыбнулась.

— Правда, Сев... Я серьезно. Ты добрый и очень умный. Ты открыл для меня этот мир раньше других, и я буду благодарить тебя за это до конца своих дней.

— Да… я стараюсь, — неловко ответил он, сбитый с толку обуревавшими его чувствами.

Они еще долго сидели в тишине, держась за руки. Потом Северус сказал:

— Прости меня еще раз… что заставил тебя плакать. Я очень ценю то, что ты делаешь для меня. Спасибо тебе, Лили.

— С каких это пор ты стал таким благодарным, Сев? — удивленно пошутила Лили.

— С этих, — сказал он с уверенностью, — с этих, Лили.

________________________________________________

Примечание автора: Некоторые фрагменты этой части взяты из 28 главы «Гарри Поттер и Орден Феникса»: «Худшее воспоминание Снейпа».

Позже Северус вернулся в спальню. Осмотревшись в такой знакомой и в то же время чужой комнате, он почувствовал себя не в своей тарелке. Будучи деканом, он и в гостиной-то нечасто появлялся — что и говорить про жилую часть.

И теперь, стоя перед зеркалом, он всматривался в свое новое лицо. Оно ничем не отличалось от того, каким было в прошлой жизни, но все же такой резкий переход от тридцати восьми к шестнадцати сбивал с толку. Он выглядел таким… юным.

Не то чтобы он умер стариком, тем более по магическим меркам, но в этот момент Северус осознал, как не по годам рано он состарился. Он выглядел лет на десять старше положенного. Что ж, годы работы двойным агентом, война и обучение тупых детей успели взять свое.

Нахмурившись, Северус взглянул на свое отражение еще раз. Тонкие губы складывались в привычную ухмылку; глаза, как и прежде, походили на два темных тоннеля. А нос… Нос был огромным и крючковатым. Снейп обреченно вздохнул.

Он должен был чувствовать себя счастливым — ведь он провел несколько часов рядом с Лили. Но что же не так? Не спуская с себя глаз, Северус понял: раньше его никогда не волновала внешность… до этой минуты. Странно. Лили ценила в их дружбе его личные качества, а не внешность. Почему же он стал таким мелочным?

Нет, это не мелочи. Теперь у него появился веский повод начать следить за собой. Он знал, что никогда не был красивым, но по крайней мере мог бы мыть голову почаще… и хмуриться реже. Молодое, еще не тронутое временем лицо напомнило, что ему дан шанс начать все заново — зачем же тратить его впустую?

Покинув спальню, Снейп направился в ванную и решительно вымыл голову два раза подряд. Высушившись, он взглянул в зеркало и был удивлен тем, насколько приятными и мягкими выглядели волосы, спадавшие на его плечи. Чтобы убедиться в этом, он пощупал одну прядь. Она действительно была приятной и мягкой!

Северус небрежно улыбнулся, но в этот момент его прервали.

— Эй, Северус! Что ты делаешь? Любуешься собой?

Опознать голос не составило труда — это был Мальсибер. Снейп обернулся. Тот был рослым, коренастым, внушительного вида молодым человеком. Майкл Мальсибер использовал грубую силу, чтобы помыкать другими, и Северус помнил, что в основе их дружбы лежал негласный обмен: он предоставлял свою помощь в учебе (например, делал чужую домашнюю работу), а Мальсибер соглашался защищать его от Мародеров. Последние годы учебы его дружок, впечатленный обширностью знаний Северуса, безмолвно ловил в каждое слово о Темной Магии.

Не желая затевать разговор, Снейп отвернулся от зеркала и направился к двери. Дружба с этими людьми — как раз те грабли, которые ему стоило обойти во что бы то ни стало. Демонстративно игнорируя Мальсибера, Северус прошел мимо и вернулся в спальню.

Несколькими минутами позже в комнату вошел Майкл и плюхнулся в свою кровать. Следом за ним появился Эйвери. Очевидно, оба успели переговорить, прежде чем прийти сюда.

— О, Северус, — позвал Эйвери, — а Мальсибер сказал мне, что ты его избегаешь. Ты во что-то влип и не хочешь поделиться с нами? Мы слышали о том, что случилось сегодня на Озере...

— Закрой рот, Эйвери, — раздраженно прошипел Северус.

Тот самодовольно усмехнулся, а Мальсибер похабно хохотнул:

— О, мы задели бедолагу за живое? — поддразнил он.

Тихо застонав, Северус задернул полог своей кровати и наложил на него чары так, чтобы никто не мог его сдернуть. Пробормотав заглушающее заклинание, чтобы не слышать гвалта, издаваемого дубоголовыми однокурсниками, он заставил себя расслабиться. Засыпая, Снейп размышлял о том, насколько он был наивен, раз сошелся с такими людьми. Теперь-то задним числом он понимал, что они искали его дружбы только потому, что у него было то, чего не хватало им: ум. Его знания манили их, как стервятника — падаль.

Северус ненавидел себя за свою инфантильность. Он добровольно втерся в их компанию — ведь им тоже было что ему предложить: свое покровительство. Порой они спасали его от Поттера и Блэка, хотя и сами находили забавным задирать кого ни попадя только за непохожесть на них самих.

«Ты был последним идиотом, — упрекнул он себя. — По глупости просрал все, что имел… и только потому, что хотел заявить миру о себе, показать, что ты чего-то стоишь. Посмотри, к чему это тебя привело. Не щелкай клювом на этот раз».

* * *

Несколько дней спустя, когда все СОВы были сданы, пришло время возвращаться домой. Последние дни стали настоящим испытанием для Северуса. Экзамен по Зельеварению был проще некуда, и благодаря обширности своих знаний Снейп без труда справился с ним, но Трансфигурация и Заклинания оказались куда сложнее. С тех пор, как он сидел на школьной скамье и зубрил, минули долгие годы, но даже тогда эти предметы ему не давались — что и говорить теперь. Оставалось надеяться хотя бы на «Удовлетворительно».

По ходу дела он всеми силами старался огородить себя от Эйвери и Мальсибера. К счастью, все без исключения пятикурсники были слишком заняты подготовкой к СОВ, а в свободное время Северус прятался в библиотеке, делая уроки с Лили. Он улыбнулся, вспомнив минуты, проведенные в ее компании на прошлой неделе. Теперь начинается лето, которое он проведет только с ней.

Однако домой ему не хотелось. Имея привычки взрослого волшебника, ему будет сложно обходиться без магии теперь, в своем шестнадцатилетнем теле, да и отца видеть совершенно не хотелось. Он ненавидел этого человека в прошлой жизни, и навряд ли что-то может измениться теперь.

Северус и Лили заняли отдельное купе. Вероятность, что кто-нибудь к ним присоединится, была довольно мала — если только не останется выбора. Радуясь уединению, Снейп позволил себе расслабиться и глубоко вдохнул:

— Тоже рад, что этот год закончился? — спросила Лили, улыбаясь ему.

— Да, — ответил он. — И какой год, а? Еще два, а что потом?

Было странно думать о будущем теперь, когда для него были открыты все пути. Он не собирался вновь присоединяться к Пожирателям смерти и ломать себе жизнь. Значит, ему никогда не придется шпионить для Дамблдора и работать в Хогвартсе. Но спешить с окончательным решением он не стал — еще есть время подумать.

— Я не знаю… Забавно, как быстро пролетели пять лет. Я еще помню, как волновалась в первый день в Хогвартсе. И ты был таким счастливым, когда садился в поезд…

— Да, — вздохнул Северус, — а ты тогда обижалась на меня из-за сестры.

Лили вспомнила тот день и рассмеялась, закатив глаза при мысли о Петунии.

— Ты был таким милым в детстве, Сев... стоило видеть, как горели твои глаза, когда ты говорил о магии.

От ее слов он немного смутился. Она считала его милым хотя бы когда-то давно? Он фыркнул:

— Только ты могла сказать такое.

Лили улыбнулась и взяла его за руку. Встретившись с ним взглядом, она серьезно произнесла:

— Ты очень... изменился за последнюю неделю, Сев.

— Изменился? — настороженно переспросил он.

«Не рассказывать же ей, что сумасшедший старик закинул меня сюда прямиком из пекла исправлять прошлые ошибки».

— Да, — кивнула она, — в хорошем смысле. Я так волновалась за тебя последние пару лет, Сев… Я имею в виду твою дружбу с Эйвери и Мальсибером — они подталкивали тебя на скользкую дорожку. Может, я ошибаюсь (и я надеюсь, что это так), но они не из тех людей, которые станут хорошими. Я знаю это. Сам-Знаешь-Кто день ото дня набирает силу, и люди выстраиваются в очередь, чтобы примкнуть к нему. Одна лишь мысль о том, что ты…

Северус знал, что она хотела сказать — именно так все и сложилось в прошлой жизни. И знал, что следует за посвящением в Пожиратели Смерти: рабство, смерть Лили и его собственная преждевременная кончина. Не жизнь даже — сплошное искупление.

Он сжал ее руку.

— Эй, — ласково позвал он, — не грусти. Этого ни за что не случится. Я жалею, что связался с ними. Они никогда не были мне настоящими друзьями. Им нужны были только мои знания о… о Темной Магии.

— Зачем тебе Темная Магия, Сев? — спросила Лили. — Ты же хороший человек, тебе никогда не придется к ней прибегать.

Он уныло тряхнул головой:

— Ты не понимаешь, Лили. Я изучаю ее не для того, чтобы применять… я делаю это, чтобы защищаться от нее. Я не отрицаю — она мне интересна, но как же противостоять тому, о чем ничего не знаешь? Я отнюдь не одобряю ее использование без крайней нужды… да и, наверное, мне просто хочется хоть как-то самоутвердиться.

Лили нежно улыбнулась ему.

— Знаешь что, Сев? Ты много значишь для меня, и я не думаю, что тебе стоит в чем-то меняться. Ты мне нравишься, очень сильно. Ты мой лучший друг.

Северус почувствовал, как внутри него что-то оборвалось, и он проглотил подступивший к горлу ком. Он не заплачет, он не заплачет при Лили… но ничего не смог с собой поделать.

«Если бы ты знала правду, Лили… Я предал тебя. Я предал нашу дружбу».

— Эй, эй, — подбодрила его Лили, стирая скатившуюся по его щеке слезу. — Сев, что с тобой?

— Ты… ты же знаешь, что я люблю тебя, Лили? — прошептал он.

Лили всегда чувствовала, что он заботился о ней и любил как друга, но в этих словах прозвучало нечто большее.

— Правда?

— Да.

Она никогда не думала о Северусе как… о парне, потому что они дружили с самого детства. Теперь, когда Лили задумалась над этим, она поняла, что кроме него у нее больше никого не было. Она могла доверить ему все что угодно, а могла и молчать с ним часы напролет, держа его за руку, могла делить с ним и смех, и слезы. Он открывался только ей одной.

— Кажется, я тоже тебя люблю, Сев.

Сердце Снейпа подскочило. Грусть как рукой сняло, и ему захотелось прыгать и плясать, точно ребенку в рождественское утро, получившему в подарок любимую игрушку; но он сдержался, не желая выставлять себя дураком.

— Это лето обещает быть особенным, — улыбнулся Северус в превосходном настроении.

Входя в дом в Паучьем тупике, Снейп ощутил липкую тревогу. Ему не хотелось видеть отца. Даже преисполненный безмолвного гнева взгляд Поттера, пойманный Северусом на платформе, не злил его так, как вид родного папы. На самом деле эта злоба была нелепа, но у взрослого Северуса не было ни единого хорошего воспоминания о человеке, ставшем первопричиной его ненависти к магглам.

Когда он вошел, мать, встретившая его на вокзале, молча удалилась на кухню готовить обед. За все время Эйлин Принц-Снейп едва удостоила сына взглядом и скупым приветственным словом. Северус наблюдал за ее отрешенными действиями со смесью тоски и ярости. Это отец сделал ее такой — из-за него от матери осталась лишь пустая оболочка, лишенная души.

Заглянув в гостиную, Северус обнаружил Тобиаса лежащим на диване — спал он или нет, невозможно сказать. Телевизор был включен, но звук не шел. Несколько опустошенных стеклянных бутылок были выставлены в ряд на полу, еще часть — на столике рядом.

Северус невольно скривился при виде настолько жалкого зрелища. Все было так, как он помнил: это было довольно обыденно — застать отца разлегшимся в гостиной после очередной попойки. Поднимаясь вверх по лестнице к своей спальне, Северус вспомнил, что на момент его шестнадцатилетия Тобиас появлялся на работе на фабрике едва ли через раз. Пьянство сломало ему жизнь и превратило его в жестокого, но слабого алкоголика, терроризирующего собственную семью.

Северус вошел в комнату и бездумно бросил вещи на пол. Он тяжело упал на кровать и глубоко вздохнул — спускаться вниз не хотелось. Хотелось сбежать, взяв Лили с собой, но он прекрасно знал, что втягивать ее в такую глупость было бы крайне безрассудно.

Когда Волдеморт представляет серьезную угрозу для магического мира, две слоняющиеся без дела недоучки — смехотворно легкая мишень. Но, невзирая на Волдеморта, на слизеринских дружков, подталкивавших Северуса ближе и ближе к обрыву, на Мародеров с их вечными издевками и подколками, на пьяницу-отца, Снейп был намного счастливее, чем на протяжении многих лет прошлой жизни. У него была Лили, и это единственное, что имело для него значение.

* * *

Спустя несколько дней в душу Северуса закрались сомнения. Вскоре после возвращения домой Лили уехала отдыхать со своей семьей, и он не видел ее уже три дня. Он с нетерпением ждал лета, чтобы оказаться вдали от Поттера и его шайки, но теперь, когда оно настало, для спокойствия не хватало важнейшей составляющей.

Порой он неосознанно злился на весь мир от несправедливости происходящего.

«Я согласился пережить все заново, и что из этого вышло? Да, у меня есть Лили, но больше ничего не изменилось! Я думал, когда она будет со мной, все само встанет на свои места… да кого я обманывал?»

Большую часть времени Северус проводил в долгих прогулках или метаясь из угла в угол в своей комнате. У него не было ни желания, ни терпения сесть за книги, что раньше исправно приносило ему покой. Он отказывался есть за одним столом с отцом: терпя муки совести за причиняемую матери боль, брал первую попавшуюся в руки тарелку и поднимался к себе, не обращая внимания на ругань отца, летевшую в спину.

Сегодня, меряя шагами спальню, Северус замер, услышав на первом этаже непонятный грохот. Шум приближался, и вскоре он понял, что терпение Тобиаса лопнуло. Гам интенсивно нарастал до тех пор, пока не послышался глухой стук по дереву. Северус инстинктивно потянулся за палочкой.

— Уходи, — прошипел он в дверь, стараясь придать своему голосу скучающие нотки — может, отец поймет, что зря теряет время и с миром вернется на свой диван.

— Открой дверь, мальчишка, — прогремел низкий голос Тобиаса.

— Я же сказал, уходи, — настойчиво повторил Северус. — Мне не о чем говорить с тобой… отец. — Последнее слово он презрительно выплюнул, будто оно оставляло неприятный привкус у него во рту.

Тобиас попытался высадить дверь ногой, но она не поддалась. Северус, понимая, что просить в третий раз бессмысленно, подошел к двери и резко распахнул ее. Стоявший за ней Тобиас Снейп, ростом чуть выше сына, впился в своего отпрыска налитыми кровью глазами. Северус рефлекторно выставил свою палочку перед собой, коснувшись ею кончика крючковатого носа отца.

— Кажется, я попросил тебя оставить меня в покое, — прорычал Северус. Прежде ему не хватало мужества открыто перечить своему отцу, но сейчас он был другим человеком. Он имел дело с вещами и похуже.

— Мне давным-давно следовало сломать твою палку. Ты отвратителен, как и все колдуны. Твоя мерзкая мамаша и не думала сказать мне, во что я вляпался, пока через девять месяцев после того, как затащила меня под венец, не выродила тебя. Самое ничтожное ничтожество, которое мне приходилось видеть.

— Заткнись! — пронзительно воскликнул Северус, тыча палочкой ему в лицо. — Единственный, кто здесь по-настоящему отвратителен, это ты. Ты испортил жизнь маме, но уж меня-то не тронешь. Если ты еще хоть раз поднимешь на нее руку, я заставлю тебя горько пожалеть об этом. Ты и представить не можешь, на что я способен.

Испугавшись, Тобиас отпрянул. Тыча в сына дрожащей рукой, он прохрипел:

— Тебе нельзя использовать магию вне школы. Думаешь, я не знаю, что они с тобой за это сделают? Ты маленький псих. Ничтожество! Просто ничтожество.

Тобиас пошел прочь, бормоча что-то под нос. Каждое слово било Северуса, словно пощечина. Воздух пропах перегаром, и он скривился. Он захлопнул дверь и хотел было наложить охранное заклинание, но вовремя остановил себя.

«Какой толк от палочки, если я даже не могу ею пользоваться?» — с горечью подумал Северус, швырнув ее на пол.

Не находя себе места от бешенства, он снова упал на кровать, провалившись в спасительный сон.

* * *

Еще через три дня Лили наконец-то вернулась. Северус встретил ее на детской площадке, их постоянном месте. Он терпеть не мог маггловскую одежду, особенно когда она была ему не по размеру и доставалась с папиного плеча, но понимал, что мантия в маггловском районе привлечет ненужное внимание.

В первые несколько минут, когда Северус одел старые поношенные джинсы и растянутый красный свитер, ему стало жутко неуютно. Он давно не носил маггловской одежды. Даже по приезде домой он попытался настоять на мантии, чем дал Тобиасу очередной повод для сквернословия. Сейчас, глядя в приветливые глаза Лили, он попытался сдвинуть плохие мысли на задний план.

Она с налету обхватила его руками, и Северус обнял ее в ответ.

— Я скучал по тебе, — сказал он мягко, зарывшись лицом в рыжие волосы.

— Я тоже, — ответила Лили, — но теперь я здесь, и впереди еще целое лето.

Северус рассеянно кивнул, отвлеченный мыслями об отце. Вспоминая их стычки одну за другой, Северус ощутил, как раздражение начало расти в нем с новой силой. С той минуты он не проронил ни слова, между тем заметив, что мужчина, подметавший соседний двор, непрерывно наблюдал за ними.

Наконец Лили нарушила молчание:

— Сев, что случилось?

— Ничего такого, о чем стоило бы говорить, — пробормотал он. — «Ты можешь подумать, что я жалею себя, а мне надоело выглядеть в твоих глазах безвольной тряпкой, Лили».

— Ты не умеешь врать, Сев, — сказала Лили.

«На самом деле, Лили, я чертовски хороший лжец, ты просто не знаешь об этом».

Годы использования окклюменции в присутствии Темного Лорда отточили навыки Северуса, но его шестнадцатилетняя личность пока еще не могла уметь скрывать свои мысли и чувства от окружающих.

— Правда, ничего особенного, — упорствовал он.

Лили, задетая раздраженными нотками в его голосе, отняла у него свою руку. Ей уже доводилось видеть его не в духе, но когда всего неделю назад, в поезде, он был таким открытым и добрым с ней, это было особенно обидно.

— Я… я не знаю, что сказать тебе, Сев, — произнесла она разочарованно. — Я думала, что ты изменился… что ты решил начать все заново, но если ты не можешь сказать правду своему лучшему другу, — эти слова она подчеркнула в несвойственной ей манере, — значит, ему стоит оставить тебя в покое, пока ты не будешь готов.

— Лили… — начал было Северус, но было уже слишком поздно: она ушла прочь, покинув его, одинокого и несчастного.

Северус нахмурился и выругался себе под нос. Мужчина в соседнем дворе продолжал пялиться на него так, будто присутствие Снейпа здесь каким-то образом касалось его.

— Ты что уставился? — набросился на него Северус. — Пришел посмотреть на соседского придурка?

Мужчина смутился и переключил свое внимание на поливаемое деревце, а Северус отступил под тень леса. Там он нашел место, служившее ему убежищем в дни, когда хотелось побыть одному. Снейп сел, облокотившись на грубую кору дерева.

Ничего не изменилось. Он прожигает свою жизнь так же, как и в прошлый раз. Неважно, что он делал и как старался — все равно всегда все портил. Лили по какой-то непонятной причине уверяла, что видит в нем хорошее, но, думая об отце, соседях, однокурсниках — о ком угодно, кроме Лили, — он приходил к неутешительному выводу, что, может быть, они все правы: он ненормальный.

Следующие два дня Северус провел в пределах своей комнаты, как и до возвращения Лили. Так было легче обманываться, делая вид, что она все еще в отъезде. В минуты слабости, когда он уставал от одиночества, Снейп почти был готов пойти к ней и извиниться за свою грубость… почти. Гордость цепко держала его.

Северус считал, что Лили должна прийти первой. Не осудила ли она его слишком быстро? Ведь она едва ли дала ему возможность все объяснить. Конечно, он пытался уйти от ответа, стыдясь правды, но ведь это же Лили… неужели она подумала, что он в конце концов ничего не расскажет?

По своему обыкновению он мерил шагами спальню и в сердцах пнул стену ногой. К счастью, в тот день отец был на работе. Его не волновало, что он мог навлечь на себя неприятности — если бы Тобиас и посмел потревожить его сейчас, то наверняка схлопотал бы проклятие.

«Почему Лили поступила так по-детски?» — спрашивал он себя сотый раз.

Нахмурившись, Северус замер посреди комнаты, осознав: потому что она и была ребенком. Ей всего шестнадцать. Ему, по крайней мере внутренне, — тридцать восемь. Его воспоминания о ней сохранились с того времени, когда он был гораздо моложе. В глубине души он признавал, что повел себя слишком нетерпеливо, но проклятая гордость не позволяла ему пойти к Лили.

Вдруг в его животе громко заурчало, и Северус вспомнил, что ничего не ел по меньшей мере пару дней. И вообще, он себя очень запустил… скорее всего, от него еще и пахло. Он не мылся, не ел и не спал — должно быть, на него страшно смотреть.

Вздохнув, Северус покинул комнату и направился на кухню. Там он нашел свою мать, сидевшую за столом и бессмысленно рассматривавшую его поверхность. Перед ней не было ни тарелки, ни чашки кофе, ни газеты, ни книги — ничего. Она просто смотрела… в никуда.

— Мам? — позвал Северус.

Эйлин не откликнулась. Она даже не заметила присутствия в комнате другого человека. Видимо, к тому моменту она окончательно отстранилась от внешнего мира.

Северус почувствовал укол совести. В прошлой жизни, будучи ребенком, он беспокоился о матери, но чем старше становился, тем меньше переживал за нее. Он замкнулся в себе, не желая признавать, что хоть кто-то, кроме Лили, что-то значил для него… до тех пор, пока он не оттолкнул и ее. Его мать превратилась в грязное пятно на стене, которой он отгородился от жуткой реальности с ее проблемами, слишком гордый, слишком потерянный и слишком слабый, чтобы справляться с ними.

Видя мать в таком зловещем состоянии, Северус подумал, что он пренебрегал ею ровно настолько же, насколько она — им. Эйлин была не слишком хорошей матерью в его подростковые годы, но когда-то она любила его. Когда он был ребенком, его мать делала все, что могла, чтобы защитить его от Тобиаса.

Забыв о голоде, Северус подошел к Эйлин и взял ее за руку.

— Мама, — окликнул ее он, — ты даже не взглянешь на своего сына?

Северусу показалось, что он заметил крошечный огонек жизни, мелькнувший у нее в глазах, которые были так похожи на его собственные. Ее длинные черные волосы мягко нависали над узким лицом, так, будто она пыталась спрятаться за ними. Снейп мог понять ее отстраненность и одиночество. Он унаследовал от нее не только внешние черты: он знал, каково это — потерять способность чувствовать. Эмоции Северуса были погребены в его собственной душе, скрытой ото всего мира за маской бесстрастности. Он знал, что мама жива где-то внутри… где-то в глубине.

Слеза скатилась по щеке Эйлин, но лицо оставалось непроницаемым. Северус разделил тяжесть ее страданий — эта слеза была каплей огромного моря, в котором они грозили вот-вот утонуть.

— Мам, пожалуйста, — умолял Северус, стараясь не давать своему голосу дрожать. Он взял ее за подбородок и, приподняв его, заставил Эйлин заглянуть ему в глаза.

— Северус, — прошептала она, с трудом шевеля тонкими губами.

— Да, мама, это я. Твой сын, Северус.

Эйлин ничего не ответила.

— Слушай меня, мама. Пора заканчивать с этим, — твердо произнес Снейп. Он умолк, думая, какие слова могли бы помочь ей. — Что он с тобой сделал?

Казалось, что-то снова промелькнуло в ее глазах.

— Тобиас? — хрипло спросила она — ей так редко приходилось говорить.

— Да, он, — сказал Северус с презрением. — Отец разрушил твою жизнь, и ты знаешь это. Почему ты по-прежнему с ним? Он крушит и семью, и самого себя. Он должен был содержать нас, но на деле пропивает все деньги. Он сломал твою палочку, и ты больше не можешь колдовать. А теперь лишает рассудка… он убивает тебя, мама. Почему ты позволяешь ему такое?

Лицо Эйлин перекосилось, словно от боли, и она выдернула руку из ладоней сына.

— Он мой муж, Северус, — мягко ответила она. — Он не может с этим справиться… у него проблемы. Он… — она остановилась, но когда заговорила снова, ее голос зазвучал тверже, возмущенней: — Я люблю его, Северус. Как… как ты можешь?..

Северусу показалось, что его ударили.

— Ты любишь его? И ты думаешь, он тоже? — выпалил он, выпрямляясь в полный рост, возвышаясь над Эйлин. — Ни один мужчина, подобный ему, не заслуживает уважения. А ты позволяешь ему играть с собой, как с куклой. Во что ты превратилась, мама? Что он с тобой сделал? — Голос Северуса дрогнул, и он почувствовал, что вот-вот заплачет. — Ты… ты можешь уйти от него, ты знаешь… мы могли бы уйти вместе. Пошли, мам, что нас здесь держит? Пошли, пока не… «стало слишком поздно».

Эйлин смотрела в стену. Тень жизни, мелькавшая в ее глазах, исчезла. Северус сокрушенно вздохнул, понимая, что теперь она слишком далеко от него. Казалось, некоторые вещи невозможно изменить. Удрученный Северус вернулся в свою комнату, так и не вспомнив о голоде, и сосредоточил все мысли на всех несправедливостях этого мира

* * *

Северус сам не понял, как смог вынести подобное, но, проведя еще пять дней взаперти, он окончательно сдался и пошел к Лили. Перед выходом он взглянул на свое неопрятное отражение в зеркале. Будь он в хорошем настроении, то позаботился бы о том, чтобы принять душ и сменить одежду, но косые взгляды соседей на пути к ее дому волновали его в последнюю очередь.

Лили жила в красивейшей части района, которая находилась в нескольких кварталах от Паучьего тупика. А Снейпы, как однажды бестактно заметила Петуния, — в самой грязище. Когда он свернул на улицу Лили, то не смог не заметить, как сильно выделялись чистые свежевыбеленные домики Вебер-стрит на фоне остальных.

Достигнув нужного двора, Северус остановился. Мистер Эванс, должно быть, сейчас на работе, а машины миссис Эванс на стоянке не было.

Северус перешел дорогу и направился к двери. «Слава Мерлину, хотя бы ее родители не будут мешаться».

Снейп остановился на пороге. Обуваемый сомнениями, он нажал на звонок. Механизм сработал, и через несколько секунд он услышал приближающиеся к шаги. Затаив дыхание, Северус молился, чтобы открыла Лили, а не ее дьявольская сестрица.

Но не тут-то было. Из-за двери него уставилось лошадиное лицо Петунии.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она с неприязнью.

— Пришел повидаться с Лили, — непринужденно ответил Северус.

— Она не хочет тебя видеть, — нагло ответила Петуния. — Что ты сделал на этот раз? Что бы то ни было, явно перегнул палку.

— Слушай, — настойчиво произнес Северус. — Я не хочу ссориться с тобой. Мне нужно увидеть Лили… сейчас же.

Он уже приготовился заставить ее посторониться, когда в глубине дома послышался голос Лили:

— Петуния, кто там? Кто пришел?

— Никого, — небрежно отозвалась она.

— Я тебе не верю, — нетерпеливо ответила Лили. Она вышла на порог, и ее глаза расширились от удивления при виде Северуса.

— Я же говорила, — презрительно усмехнулась Петуния, — никого.

— Замолчи, Тунья, — сказала Лили, закатив глаза.

Та возмущенно засопела и ушла, оставляя настороженную Лили наедине со Снейпом.

— Ты что-то хотел, Северус? — спросила она.

Она назвала его полным именем, что делала очень редко. Северус расстроенно вздохнул. Значит, все еще злилась на него — даже Петуния оставалась «Туньей», хотя Снейп считал такое сокращение слишком детским.

— Да, — ответил он жестче, чем собирался, будто повинуясь какому-то защитному рефлексу, — я пришел… извиниться.

Если бы брови Лили смогли подняться еще выше, они бы наверняка уже исчезли в ее рыжих волосах.

— Правда? — съязвила она. — Не сказать, что ты выглядишь виноватым.

Северус чуть было не развернулся и ушел, сочтя сделанный первый шаг величайшей ошибкой. Всю неделю он размышлял над тем, правильно ли поступил, решив начать свою жизнь заново. Кого он обманывал, кроме себя самого, считая, что сможет что-то изменить? Сдержав одно слово — пусть и такое непростительное, как «грязнокровка», — мир не перевернуть. Северус знал, что его судьба нелегка, но ему казалось, что именно с того момента все пошло под гору. Он осознал, что придется хорошо потрудиться и быть осмотрительней в новой жизни, если надеется сделать ее лучше. Ничто не образуется само собой.

Глядя в ее зеленые глаза, Северус вспомнил, как он смотрел на Гарри перед смертью. Странно, но теперь его прежняя жизнь казалась ему чужой и далекой. И так непривычна была мысль, что в этом мире не было никакого Гарри Поттера.

— Пожалуйста, постарайся понять меня, — настойчиво произнес Снейп. — Я не хотел говорить о том, что беспокоило меня в тот день, потому что… потому что у меня ничего нового, понимаешь? Ты знаешь, что мои родители постоянно скандалят, и со временем все только хуже. Я не люблю говорить о том, что творится у меня дома.

Лили немного смягчилась, шагнула к нему и, окинув взглядом грязного, растрепанного Северуса, сморщила нос.

— Когда ты в последний раз мылся? — укоризненно спросила она, слегка улыбнувшись.

— Поверь, тебе лучше не знать, — усмехнулся он в ответ.

Лили взяла его за руку и повела к качелям, стоявшим в их дворе. Они сели рядом, и Лили спросила:

— Ты же знаешь, что я выслушала бы тебя, даже если бы ты пришел ко мне через час после того разговора. Почему ты ждал так долго?

— Прости меня, Лили. Я надеялся, что ты придешь первой. Наверное, мне просто не хотелось признавать вину.

— Дело не в вине, Сев, — мягко сказала она. — Ты говоришь так, будто я бы больше никогда не заговорила бы с тобой из-за такой ерунды.

— Ну, я… я не знаю, — пробормотал Северус.

— Правда, Сев, — сказала Лили, посерьезнев. — Что бы ты смог сделать такого, чтобы я перестала считать тебя другом?

«У меня есть пара идей».

Но он не ответил. Лили так и не сказала, что простила его, но отчасти Снейпу хотелось заметить, что ей стоило бы извиниться тоже — за то, что бросила его в тот день одного. Но сдержался: не хотелось ссориться по мелочам. У него был тяжелый характер, но пока Лили была рядом, он чувствовал, что никаких извинений ему на самом деле и не нужно.

По крайней мере сейчас этого было достаточно.

После встречи с Лили дома Северус застал уже почти привычную картину: отец распластался на любимом диване, а мать сидела на том же месте, где он ее и оставил: на кухне за столом. Интересно, сдвигалась ли она с места с того момента, как он ушел? Но, судя по тому, что на плите что-то готовилось, она все же вставала.

Северусу захотелось поскорее сбежать в свою комнату, но еда в кастрюле уже выкипала, а Эйлин никак не реагировала. Снейп вошел в кухню и снял варево с огня — оказалось, куриная лапша. Он бесшумно поставил тарелку перед матерью и сервировал еще два места — отец навряд ли присоединится к ним в ближайшее время, но когда проснется, то непременно потребует свой обед. Северус был рад тому, что Тобиас так и не вышел к ним тем вечером: в кои-то веки он смог поесть за столом в обществе мамы — это даже даже похоже на нормальный прием пищи в обычной семье.

Когда все было готово, Северус занял свое место и взглянул на мать. Эйлин не притронулась к супу или, скорее, вообще не заметила, что перед ней появилась тарелка. Пока Снейп искал на ее лице хоть какие-то признаки осознания происходящего, его снова ужалило чувство вины. Его мать была жива и дышала, но все равно почему-то казалось мертвой.

Мертвой… внутри него что-то сжалось. Он хорошо помнил, как она умерла, и часто мысленно возвращался к тому дню, думая о том, мог ли он сделать хоть что-то, чтобы спасти ее. Северус тряхнул головой и отогнал воспоминания, слишком пристыженный, чтобы сосредотачиваться на них. Это его шанс, не так ли? Он решил начать свою жизнь сначала, и сейчас был как нельзя более удобный случай исправить все, что сделано не так… и это относилось не только к Лили.

Он возненавидел себя за то, что вел себя настолько эгоистично с момента возвращения домой. Северус дневал и ночевал в своей комнате, сетуя на тяготы жизни, словно сопливый подросток. Он должен размышлять, как мужчина — он взрослый маг, Мерлин его побери. В своей относительно недолгой жизни он пережил больше многих людей, но что же он извлек из этого опыта?

Жизнь не так справедлива, как хотелось бы — это очевидно, но так или иначе повороты судьбы всегда оставались во власти самих людей. А теперь у него есть право выбора — во что же он превратит свою жизнь на этот раз?

Он пододвинулся к Эйлин и сжал ее прохладную руку своей.

— Мама, послушай меня, — твердо начал он. — Это снова я, Северус. Может, поешь немного? Я здесь, мама. Я буду сидеть рядом с тобой. Съешь свой обед, мама… пожалуйста.

В кухне снова стало тихо. Но едва Северус собрался попросить ее еще раз, Эйлин медленно кивнула и положила руку на ложку. Она зачерпнула немного супа и неспешно поднесла его ко рту. Северус не выпускал ее руки — ему казалось, что ей это помогает.

Он принялся за свою лапшу, поминутно с беспокойством поглядывая, как мама ела. Эйлин взяла свою чашку чая и сделала несколько осторожных глотков. Северус вдохновлялся каждым ее движением, как родитель, чье дитя делало первые шаги.

Северус заканчивал трапезу, уверенный, что обед завершится в тишине, когда Эйлин вдруг спросила:

— Где ты был сегодня, Северус?

Он ощутил бескрайнее удовольствие — она задала ему вопрос по своей воле, без его помощи.

— Ты помнишь Лили Эванс, мама? — спросил он. Дождавшись кивка, он продолжил: — Я ходил навестить ее.

— А, — деликатно произнесла Эйлин. Она сделала такую большую паузу, что казалось, больше не собиралась ничего добавлять, но потом снова заговорила:

— Та милая девочка из маггловской семьи, да?

— Да, — мягко ответил он.

— Будь осторожен, Северус. Ты уверен, что эти люди не такие, как?..

«Как отец», — мысленно завершил он фразу.

— Нет, — уверенно ответил он. — Нет, Эвансы очень хорошие, хотя старшая сестренка Лили несколько неприветлива. «Меня для нее вообще не существует».

Если Эйлин хотела сказать что-то еще, но быстро передумала. Но факт, что она задавала вопросы и сколь-нибудь негативно отозвалась о своем муже, вселил в Северуса большие надежды. Она не ушла в себя окончательно, и значит, еще не слишком поздно.

* * *

Последующие дни прошли как нельзя отлично. Теперь Северус обедал со своей мамой каждый вечер — благо в большинстве случаев Тобиас в это время либо пил, либо лежал на диване. Северус мог терпеть даже выходки отца, если бы это заставляло Эйлин улыбаться или говорить.

Теперь он проводил намного меньше времени взаперти. Снейп понял, что вел себя, как типичный угрюмый подросток, и корил себя за это; одновременно и гордость сдала свои позиции. Но пока все было не настолько хорошо, чтобы можно было безоглядно записываться в счастливчики.

Северус смертельно устал для таких вещей.

Время шло медленно и лениво. В один из поздних июльских дней Северус и Лили устроились в одном из наиболее любимых ими местечек среди травы и деревьев. Растянувшись на земле, они лежали и разглядывали небо. Где-то высоко наверху медленно плыли облака, но в остальном оно было приятного голубого цвета.

— Сев? — позвала Лили.

— М-м? — протянул он, чувствуя, что его веки тяжелеют.

— Я рада этому всему.

— Чему?

— Ты знаешь… просто быть здесь… с тобой.

Легкая улыбка тронула ее губы. Солнечное тепло на лице, шелест листьев, трава, шекочущая руки… Теперь и умирать было не жалко — на минуту Северус забыл о всех своих невзгодах.

Почти.

— Моя мама снова говорит, — сказал он.

Когда не последовало ответа, Северус повернул голову и увидел, что Лили сияла от радости.

— Это здорово, Сев, — искренне сказала она.

— Это не слишком большой шаг, — ответил он, пожав плечами. Он не хотел преувеличивать прогресс — следовало смотреть правде в глаза.

— В смысле?

— В прямом: она заговорила, и не больше, — отозвался Северус. Он чуть не спросил: «А ты о чем?», но сдержался, потому что все равно без труда мог предугадать ее слова.

Лили с ее по-детски наивным взглядом на мир наверняка думала, что однажды Эйлин непременно придет в себя и станет именно такой матерью, в какой Северус нуждается. Снейп не хотел выслушивать эти глупые надежды. У него не было ни чаяний, ни гарантий того, что все будет хорошо.

Лили нахмурилась, и Северус забеспокоился, не сказал ли чего обидного.

— Мне просто хочется, чтобы мама скорее поправилась.

Лили кивнула — кажется, поняла.

Воцарилась тишина, и Северус задремал.

Спустя немного времени, открыв глаза, Северус обнаружил, что уже почти стемнело. Лили все еще крепко спала, и Северус мягко разбудил ее.

По пути домой она сказала:

— Не могу поверить, что мы пробыли там так долго.

— Да уж, — ответил Северус, зачем-то подтверждая очевидное.

Добравшись до перепутья, они пожелали друг другу спокойной ночи. На минуту Северус решил, что Лили ждала от него поцелуя, но он замешкался и упустил момент. Немного растерявшись, он пожелал ей приятных снов еще раз, и они разошлись по домам.

Через пять минут Северус достиг Паучьего тупика. Еще с порога до него донеслись крики, слышавшиеся из-за двери. Родители снова сцепились — нестерпимо захотелось уйти в ту же минуту как можно дальше от этого места. Но бегство — не выход, и было правильнее как можно скорее вмешаться и поддержать маму.

Набравшись духу, Северус открыл дверь и увидел Тобиаса, нависшего над женой и занесшего кулак для удара. Эйлин стояла рядом, съежившись от страха; ее глаза расширились при виде Северуса.

— Северус, уходи! — закричала она.

— Нет уж, — сказал он твердо, — с этим пора кончать.

Он направился к отцу с палочкой наготове.

— Кажется, я говорил, что сделаю, если ты снова поднимешь руку на мать, — прошипел Северус, угрожающе медленно подступая к отцу, готовя палочку к неумолимой атаке.

Глаза Тобиаса полезли на лоб от удивления, ярости и страха. Северус мог разглядеть каждую жилку, проступившую на его лице.

— Т-ты не посмеешь, — пробормотал он. — Она это заслужила, эта ведьма врала мне!

— Говоришь, не посмею, папочка? — спросил Северус, с издевкой растягивая слова. — Ты не представляешь, что я могу вытворить с тобой при помощи магии, ты, ублюдок. Знал, что остальные дети в школе боятся меня, потому что я больше всех знаю о Темной Магии?

Тобиас выставил руки перед собой, пытаясь защититься, и медленно мотнул головой.

— Н-нет, вранье! Ты всего лишь мальчишка, жалкий кусок дерьма.

Краем глаза Северус заметил, как мама пыталась вмешаться. Эйлин рыдала и умоляла обоих прекратить:

— Северус, пожалуйста… Тобиас, он всего лишь ребенок.

Снейп пропускал ее слова мимо ушей. По крайней мере, пока она в стороне, ему не придется усмирять ее с помощью магии.

— Ты уже достаточно насолил здесь, отец, — сказал он с презрением. — Я любезно предоставлю тебе выбор: либо ты собираешь свои вещи, уходишь отсюда и больше никогда не возвращаешься; либо тебе придется ощутить на собственной шкуре, насколько я зол. На твоем месте я бы выбрал первое.

Северус не без наслаждения представил, как Сектумсемпра словно невидимым лезвием разрезает плоть Тобиаса… и это было бы только начало.

Он понимал, что ему, несовершеннолетнему, не следует применять магию, но ведь рядом была Эйлин. Она взрослая волшебница, хоть и не держала в руках палочки долгие годы. Грубо говоря, если он использует магию, то нарушит Международный статут о секретности Магии, но Министерство формально не прослеживает дома, в которых хотя бы один из родителей — волшебник. Значит, Министерство не узнает, что колдовал именно Северус и, как следствие, не тронет их… а главное, не тронет самого Снейпа. Он мысленно позлорадствовал.

Тобиас не ответил ничего определенного, и Северус пригрозил:

— Сейчас у меня хорошее настроение, но оно может перемениться в любую минуту. У тебя есть выбор. Решай. Сейчас же.

Тобиас отважился усмехнуться.

— Думаешь, я куплюсь на твои пустые угрозы, мальчишка? Ты не можешь…

— Поверь мне на слово, отец, и не испытывай мое терпение, — раздраженно прошипел Северус, приближаясь к нему. — Хватит тянуть время. Твоё решение?

Переведя гневный взгляд с Эйлин, продолжавшей беспомощно хныкать в стороне, на сына, Тобиас ответил:

— Хорошо, хорошо… я ухожу.

Что-то в его словах не дало Северусу поверить в их правдивость.

— Отлично. Теперь иди собирать свои вещи и катись отсюда. Я тебе помогу.

Тобиас недоуменно взглянул на своего сына, но вся «помощь» Северуса заключалась в сопровождении отца спальню для обеспечения исполнения сказанного.

— Иди, — скомандовал Северус, не спуская с отца палочки.

Тобиас пробубнил пару ругательств и зашаркал в комнату.

— Это не обязательно, Северус, — промямлил он, пытаясь урезонить сына. — Я обещаю…

— Заткнись, — отрезал Северус, — ты теряешь время. У тебя пять минут, по истечении которых тебя здесь быть не должно.

Тобиас ринулся в кладовку, достал оттуда чемодан и принялся бросать в него все, что попадалось под руку, бормоча обещания и мольбы:

— Пожалуйста, Северус, — просил он, в отчаянии назвав сына по имени второй раз. — Будь милосерден… куда я пойду?

— Я предельно милосерден, — холодно ответил Северус. — И это не мои заботы. Иди к тем дружкам, к которым всю дорогу прибегаешь на пьянки. Уверен, твои собутыльники будут очень рады тебе — ведь теперь вы сможете пить сколько угодно и когда душа пожелает.

Когда время истекло, Тобиас все еще копался.

— Вставай, — приказал Северус. — Идем, сейчас же.

— Но… но… — начал было протестовать Тобиас.

Потеряв последние крупицы терпения, Северус махом пересек комнату и ткнул палочкой в спину отца.

— Пойдем. Немедленно.

Наполовину протрезвевший Тобиас покинул комнату и направился в прихожую, где Северус услужливо открыл перед ним дверь, спросив:

— Я надеюсь, ты оставил нам денег?

— Да, — быстро ответил он и в ту же секунду отшвырнул в сторону свой чемодан, попытавшись схватить палочку Северуса, но тот был слишком проворен для взрослого мужчины. Будучи полным сил и имея годы опыта в схватках, он имел явное преимущество перед отцом.

— Я сломаю твою палочку так же, как матери!

Тобиас был не на шутку разъярен. Северус не мешкал — одним заклинанием он оттолкнул отца к двери с такой силой, что того отбросило на несколько футов от дома на тротуар. Проделав то же самое с его чемоданом, Северус захлопнул дверь, запер ее на замок и наложил охранное заклинание. Он уже ни о чем не беспокоился и не ограничивал себя в магии — это стоило освобождения Эйлин от гнета Тобиаса. Она уже достаточно натерпелась. Северус проверил все окна и задний выход, накрепко закрыв и их.

Окончательно успокоившись, уверенный, что Тобиас не проникнет в дом, как бы ни старался, Северус вернулся к сидящей на кухонном полу матери. Перестав плакать, она поджала коленки груди и обхватила их, покачиваясь взад-вперед.

От прикосновения Северуса она вздрогнула. Злость на отца за его «подвиги» и на самого себя за то, что он пустил все это на самотек в прошлой жизни, бушевала внутри Снейпа. Взглянув на сына, Эйлин сдавленно всхлипнула, решив, что он вот-вот ударит ее — столько ярости отразилось на его лице.

— Все хорошо, мама, — сказал он, — я злюсь не на тебя. Просто… обопрись на мою руку. Я обещаю, я не причиню тебе вреда.

Немного поколебавшись, Эйлин взяла его за локоть. Он помог ей встать и обнял, будто защищая.

— Он ушел и больше не придет… он тебя не тронет, клянусь.

Эйлин заплакала в футболку Северуса. Через несколько минут он отвел ее к дивану, мягко заставив сесть, и не отходил от нее до тех пор, пока она не успокоилась.

— Северус, ты… ты использовал магию, — хрипло произнесла она со страхом в голосе.

— Да, — сказал он невозмутимо. — У меня не было другого выхода, мама.

— Но тебе только шестнадцать.

— Да, но Министерство не сможет выяснить, кто именно это сделал. Ты же волшебница, мама. Тебе не стоит забывать об этом.

Эйлин нахмурилась.

— Но… я не колдовала уже много лет.

— Не суть. Они знают, что ты живешь здесь — этого достаточно. А мы сходим в Косой Переулок и купим тебе новую палочку, — сказал Северус, стараясь поднять ей настроение.

Но Эйлин никак не отреагировала — она снова ушла в себя. Печально вздохнув, Северус уложил ее спать и поднялся в свою комнату. Переосмысливая случившееся, он со стыдом и страхом подумал, что, возможно, вмешался слишком поздно. Сломил ли Тобиас маму окончательно? Боится ли теперь Эйлин магии?

Северус вспомнил тот момент, когда она сказала, что любит своего мужа. Он от всей души надеялся, что эти слова дались ей немалыми усилиями.

— Что же он сделал с тобой, мама? — спрашивал он себя, глядя в потолок. — Что он наделал?

Северус решил поступить так же, как и всегда, когда чувствовал себя особенно несчастным и оторванным от мира: он достал палочку и начал сбивать заклинаниями мух.

На следующее утро Северус проснулся рано в надежде спокойно позавтракать. Спустившись на кухню, Эйлин он не застал — значит, та все еще спала.

Снейпу никогда не приходилось заботиться о ком-то по-настоящему, поэтому теперь, готовя завтрак для мамы, он сам почувствовал себя наседкой. Накрывая на стол, мыслями он вновь вернулся к прошлой жизни: возможно ли было спасти Эйлин тогда? Определенно нет — робкому шестнадцатилетнему подростку было бы не под силу провернуть дело такого масштаба, но теперь Снейп был другим, и это многое меняло.

Северус выглянул в окно, выискивая признаки присутствия отца, но их не оказалось. Либо он переночевал в парке на какой-нибудь лавочке, либо сразу пошел к друзьям. Зашторивая окно, Снейп решил навсегда выбросить из головы мысли об этом человеке. Единственное, что отныне его касалось, — это факт, что Тобиас навсегда покинул дом.

Когда часы пробили восемь, Северус решился разбудить маму. Он постучался в дверь ее спальни, но, не дождавшись ответа, осторожно потянул ручку на себя. Эйлин не спала — она сидела в кровати и смотрела куда-то вдаль.

— Доброе утро, мама, — поздоровался с ней Снейп, стараясь завязать разговор.

Эйлин не ответила. Северус подошел к ней и попытался взять ее за руку. Почувствовав прикосновение, она коротко всхлипнула и отпрянула от сына.

— Где Тобиас? — хрипло спросила Эйлин.

«О господи», — закатил глаза Северус. Сохранять самообладание рядом с ней было тем еще испытанием.

Но, в конце концов, по-честному, ее было не в чем винить. Взяв себя в руки, Северус примирительно сообщил:

— Твой завтрак стынет, мама. Спустись и поешь.

Пару минут Эйлин смотрела на Снейпа так, будто он говорил на другом языке, но позже в ее глазах отразилось понимание, и она, смягчившись, позволила проводить себя к столу.

Завтрак прошел в тишине. Северу не рискнул упомянуть о Тобиасе, не зная, какую реакцию это спровоцирует у матери. Когда она доела, Снейп посоветовал ей принять ванну. Она всегда благополучно справлялась с этим сама, и Северус не собирался помогать без крайней необходимости. Забавно, но его вгоняла в краску одна мысль о том, что ему пришлось бы увидеть собственную мать обнаженной. Нет, пока что дела обстояли не настолько критично.

Когда Эйлин ушла, Северус принялся за мытье посуды, планируя действия на то время, когда Хогвартс в очередной раз оторвет его от дома. Система здравоохранения в магическом мире была крайне несовершенна в сравнении с маггловской. Если он пристроит ее в лечебницу Св. Мунго, то, скорее всего, ей придется провести в ее стенах остаток своих дней. Да и жизнь там совсем не сахар. Северус не хотел превращать ее в узницу больничных палат — она достойна лучшей участи.

Снейп обреченно вздохнул. Ему всего шестнадцать! Что он мог сделать? Можно было бы привести ее в маггловский стационар, но ему там будет нечего сказать — он несовершеннолетний. Даже у отца-алкоголика прав было больше, чем у Северуса — тот-то по-прежнему оставался мужем Эйлин.

Северус тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. Теперь оставалось только верить в лучшее и надеяться, что маме еще полегчает. Или попытать счастья, объяснив все Дамблдору. Может, профессор разрешит ему заезжать по выходным домой, чтобы проведывать ее? Стоить планы можно бесконечно, а пока нужно делать все, что было в его силах.

Время шло, а тревога Северуса усиливалась. За окном стояли отличные деньки, но ему приходилось проводить их дома в заботах о матери. Он не мог оставить Эйлин в одиночестве со спокойной совестью даже на час — чувство вины тянуло к ней, стоило отойти хоть на шаг. Но, наблюдая, можно было заметить, что она была вполне способна худо-бедно существовать самостоятельно. Порой казалось, что Северус брал на себя слишком много.

Эйлин сидела в гостиной у камина и читала книгу, когда Северус приблизился к ней.

— Можно я схожу ненадолго к Лили, мам? Ты справишься тут без меня?

Взглянув на своего сына поверх страниц, Эйлин удивленно улыбнулась.

— Конечно, Северус. Что со мной случится?

От ее явно благостного настроения на душе у Снейпа потеплело, но в то же время он встревожился, не в силах точно определить ее состояние.

— Ты уверена? — спросил он, приподняв брови.

Улыбка Эйлин померкла, но она по-прежнему казалась адекватной.

— Да, Северус, — сказала она с таким же нажимом, с каким, бывало, говорил и он сам, когда терял терпение.

Северус кивнул и почувствовал, словно с души свалился камень. Теперь его мать все больше походила на того человека, которого он прежде знал.

Северус покинул Паучий тупик и направился на детскую площадку. Лили там не было, что его ничуть не огорчило — пока было достаточно хотя бы того, что удалось выбраться из дома. Северус праздно наблюдал за играющими детьми и вспоминал, как они с Лили когда-то резвились точно так же. Казалось, что эти воспоминания принадлежали кому-то другому, а не ему — настолько далекими они были.

Чуть позже к нему присоединилась Лили.

— Я уже заходила сюда, — сказала она, — но тебя все не было. Я уже начала переживать.

Северус неопределенно повел плечами и уклончиво ответил:

— Я пришел бы, если б мог.

— В смысле?

— Это… — Северус запнулся, зная, что без рассказа не обойтись, но стало слишком стыдно за свою неладную семью, — …касается моих родителей.

Охапка листьев, которую он от волнения мял в руках, в следующее мгновение была разорвана на мелкие кусочки.

— Ты же знаешь, что они постоянно ругаются. И знаешь, что у моего отца своего рода… проблемы, — с презрением произнес Снейп.

Лили кивнула, не перебивая.

— Теперь все кончено. Он ушел из дома, Лили. Я вышвырнул его… в самом прямом смысле этого слова.

Лили догадалась, что он имел в виду.

— Сев, ты использовал магию?

— Да, — нетерпеливо выдохнул он. — Что мне оставалось делать?

— Думаю, ты поступил правильно. Но тебя не накажут?

— Не забывай, что моя мама — волшебница. У нас в семье все не совсем так, как у тебя.

— Точно, — пробормотала Лили.

— Но главное… с моей мамой не все в порядке. Я целыми днями ношусь с ней, потому что мне кажется, что ее нельзя оставлять одну надолго… — объяснил Северус, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. Меньше всего на свете хотелось разрыдаться на глазах у Лили.

— О, Сев, — сдавленно проговорила она. — Это ужасно. Мне так жаль…

— Не нужно, — жестко оборвал ее Снейп. Но, заметив обиду на ее лице, немного смягчился: — Я имел в виду, что ты здесь ни при чем — о чем тебе сожалеть?

— Мне жаль, что все так сложилось… что ты и твоя мама вынуждены проходить через все это, — искренне ответила она. — Сев, ты достоин лучшего. Вы оба достойны.

Северус пожал плечами.

— Неважно, чего я достоин. Я не думаю, что хоть что-то в жизни происходит по этому принципу.

— Боюсь, ты прав, — с грустью вздохнула Лили.

Услышав печальные нотки в ее голосе, Северус упал духом — теперь он испортил настроение и ей. Она была единственным лучиком света в его мрачной жизни — не хотелось гасить и его. Он сжал руку Лили в своей.

— Но иногда я ошибаюсь, — сказал Снейп, и их глаза встретились.

Теперь Северус проводил в метаниях по комнате куда меньше времени — он был целиком поглощен заботой о матери. Эйлин занимала почти весь его день, не оставляя возможности отвлечься даже на чтение или прогулки с Лили. Тобиас, к счастью, больше не объявлялся.

Август подходил к концу, но дни стояли по-прежнему теплые и яркие. Северусу хотелось к Лили, но он не мог заставить себя оставить мать одну дольше, чем на пару часов, и чем меньше времени оставалось до первого сентября, тем сильнее снедала тревога. Что будет, когда начнется учеба? По правде сказать, и в Хогвартс-то возвращаться не особо хотелось. На многих уроках явно будет очень скучно — во многих областях знания Снейпа уже давно вышли за рамки школьной программы. Он вновь встретится с Мародерами и слизеринскими дружками — вот уж чего хотелось меньше всего.

Однако хуже всего были воспоминания — с Хогвартсом было связано слишком многое из прошлой жизни. Место, которое он когда-то считал своим домом, уже давно перестало быть таковым. Снейп не мог смотреть в пронзительно-голубые глаза Дамблдора, погибшего тогда от его же руки. Он не желал ночами гулять в бессоннице по коридорам, которые прежде патрулировал. Северусу не хотелось пересекаться с профессорами, знавшими и учившими его с одиннадцати лет; с теми самыми людьми, которые выдворили его из Хогвартса, когда он стал его директором — это должность, которой Снейп, конечно, никогда не желал. Северуса вообще тошнило от преподавательства. В итоге Хогвартс стал ему незыблемым памятником о самых мерзких на свете вещах: начиная тупицами-школьниками, не желавшими ничему учиться, заканчивая падающим с Астрономической башни телом Дамблдора.

Северус заставил себя на время забыть о Хогвартсе. Если позволять себе жить прошлым, то можно быстро сойти с ума. До осени еще было время.

Не единожды Лили предлагала Северусу позволить ей наведываться прямо в Паучий Тупик. На уговоры ушло несколько дней. Хотя она прекрасно знала о том, что творится у Снейпа дома, можно было только гадать, как Эйлин отнесется к появлению гостей. К тому же Северус переживал, как Лили воспримет его быт: одно дело — слушать рассказы, а совсем другое — видеть своими глазами.

И теперь, ожидая звонка в дверь, Снейп трепетал от тревоги. Она сказала, что придет к двум, а часы уже показывали пять минут третьего. Он сделал все, что мог, чтобы привести дом в божеский вид; Эйлин, аккуратно одетая, сидела на своем обычном месте за книгой в гостиной.

«Все будет хорошо, — говорил он себе десятый раз за последние полчаса. — О чем волноваться? Это ради Лили…»

Проведав маму, Северус еще раз осмотрел свое жилище. Едва он решил взглянуть на часы еще раз, как раздался долгожданный звонок.

Он открыл дверь — за ней стояла мило улыбавшаяся Лили.

— Привет, Сев, — поздоровалась она.

— Привет, Лили, — ответил он, а затем неловко добавил: — Проходи.

Он посторонился, пуская ее внутрь. За все время, сколько они были знакомы, Лили ни разу не была в Паучьем тупике. Она никогда не напрашивалась в гости — это было неписаным табу. Но так или иначе, теперь она осматривалась здесь собственной персоной. Продолжая улыбаться, еще и заявила, что в доме очень уютно.

Северус фыркнул — это была лишь дань вежливости. Любой другой схожий по размеру и устройству дом даст сто очков форы Паучьему тупику. Обшарпанная мебель, стертые ковры, грязные светильники и засаленная кухонная утварь выглядели отнюдь не притягательно.

— Не особо-то, — сказал Северус, пожав плечами, — но как бы то ни было, здесь я живу.

Лили кивнула, заглядывая на второй этаж. Наверное, ей хотелось увидеть комнату Снейпа, но эту затею он пресек на корню. Вместо этого он указал на гостиную.

— Моя мама там, если хочешь познакомиться с ней.

— Было бы здорово, — благодарно сказала Лили, следуя по указанному направлению.

Пока Эйлин шла на поправку в отсутствие Тобиаса, у нее частенько случались помутнения: бывало, она ни с того ни с сего начинала требовать объяснить, куда делся ее муж, и бранила Северуса за его жестокость: мол, нельзя же выгонять из дома собственного отца. Но большую часть времени она была погружена в себя, бессмысленно глядела в пустоту и бормотала что-то себе под нос.

— Мама, — окликнул Северус, — я бы хотел познакомить тебя кое с кем.

Эйлин смотрела в книгу, лежащую у нее на коленях, и волосы скрывали большую часть ее лица, но Северус все равно заметил, что ее зрачки не двигались — она не читала.

— Иногда она ведет себя так, — шепнул Северус Лили. — Она может даже не отозваться — это зависит от случая.

Лили кивнула.

— Все в порядке, Сев, — ответила она, — я все понимаю.

Северус искоса взглянул на нее. Он боролся с искушением возразить: «В самом деле?», но воздержался, зная, что это было бы слишком грубо. У нее были двое любящих, заботливых родителей — что она могла понимать о том, каково это — иметь жестокого отца-алкоголика и психически неустойчивую мать?

— Мама, — повторил Северус, — это Лили Эванс. Ты уже видела ее когда-то, помнишь? Это та самая девочка, о которой я тебе рассказывал.

Эйлин медленно подняла взгляд на Лили. Она ничего не сказала, но Снейп понял, что она вполне осознавала присутствие Эванс.

— Сегодня не лучший день, — объяснил Северус, понизив тон. Он чувствовал себя неуютно, говоря о матери в третьем лице, когда та сидела прямо перед ним. Но Эйлин не могла сказать что-либо по этому поводу — ее сознание было далеко от этой комнаты, хотя Северус никогда точно не знал, насколько его мать понимала происходящее.

— Приятно познакомиться, миссис Снейп, — вежливо сказала Лили.

На доброжелательные слова Лили Эйлин отреагировала неожиданно: сбросив с колен книгу, она дернулась в кресле и заскулила в приступе панического страха. Лили вздрогнула вместе с ней, почувствовав, что сделала что-то не так. Эйлин, очевидно, не ожидала беседы с Лили, и ее голос был ей незнаком.

— Простите, пожалуйста, простите! — воскликнула Лили, отступив на несколько шагов назад. Она переводила полный раскаяния взгляд то на Северуса, то на его мать. — Я сделала что-то не то?

Эйлин съежилась в кресле. Северус не стал отвечать, переключив внимание на мать. Ему потребовалось несколько минут, чтобы успокоить Эйлин. Затем он уговорил ее встать и увел из гостиной.

— Я вернусь через минуту, — мягко сказал он Лили, решив, что приводить ее сюда было большой ошибкой. Лили терпеливо ждала возвращения Северуса на том же месте. Спустя десять минут он спустился к ней в комнату.

— Прости меня, — сказала она снова, — я не думала…

— Я знаю, — перебил ее Северус, стараясь не подавать виду, что был ужасно расстроен. — Это не твоя вина. Я не знал, как она отреагирует. Никто не виноват, кроме меня.

Снейп тяжело вздохнул и упал на диван, опустив локти на колени. Он закрыл лицо руками и устало потер глаза.

Лили села рядом с ним и участливо положила руку ему на спину.

— Ты слишком устал.

Северус отнял ладони от лица и взглянул на Лили.

— Да, — выдохнул он. — Я не знаю, что еще могу сделать для нее. Я всего лишь хочу, чтобы ей было хорошо.

— Ты очень много берешь на себя, — ласково сказала Лили. — Ты помогаешь ей целыми днями, и это здорово, Сев. Правда здорово, но… что ты будешь делать, когда начнется учебный год?

Он нахмурился.

— Я много думал над этим. Я не знаю. Может, стоит поговорить с Дамблдором… может, он позволит мне проведывать ее по вечерам и возвращаться домой на выходные. Я не знаю, Лили.

— Это возможно, — признала Лили, — но что насчет твоего отца? Ты не боишься, что он может вернуться?

— Очень боюсь, — ответил Северус прежде, чем смог сдержать слова. — Сейчас этот ублюдок держится вдалеке, зная, что пока что выбирать не приходится. Но уверен, что мне еще придется повидаться с ним.

Лили хотелось сказать что-нибудь утешительное, но она не нашлась с ответом. В конце концов она произнесла:

— Ты не обязан выносить это все в одиночку, Сев. Тебе всего шестнадцать.

— Мне не… — начал было Северус, но вовремя остановился. Он мог бы похвастаться своим настоящим возрастом, но тогда бы Лили наверняка решила, что он сошел с ума. — Мне не стоило, это правда, — исправился он, — но что сделано, то сделано. Вопрос в том, что делать дальше.

* * *

Последующие две недели пролетели быстро. Лили вернулась в Паучий тупик на следующий же день и застала миссис Снейп в куда лучшем состоянии. Она помогла Северусу с обедом, а потом читала вслух для Эйлин. В дальнейшем все посиделки проходили подобным образом. Северус не ошибся, предположив, что первая встреча Лили с его матерью произошла, к сожалению, в один из «неудачных дней».

С приближением начала учебного года страх Северуса относительно того, как быть с мамой, возрастал. Так или иначе, от решения во что бы то ни стало не сдавать ее в Св. Мунго он не отступался.

Конечно, можно было бы обратиться за помощью к магглам, но поскольку Северус оставался несовершеннолетним, пристроить ее своими силами было затруднительно.

Но как-то раз Лили высказала мысль, над которой Северус крепко задумался:

«Что, если твоя мама сама признает, что ей нужна помощь?» — спросила она.

Поначалу совет Лили показался невероятным. Как мать могла признать, что нуждалась в помощи, если даже сына узнавала через раз? Но тем не менее, чем больше он думал об этом, тем больше понимал, что достойных альтернатив не было и не предвиделось. Северус не имел права на такой шаг, но добровольное согласие Эйлин на лечение избавило бы от многих проблем.

Он поразмышлял над этими словами еще некоторое время, прежде чем заговорить:

— Предположим, нам удастся куда-нибудь ее пристроить, но здесь проблемы не заканчиваются — как нам, например, доставить ее туда? Мы не умеем трансгрессировать, а лететь на метле или использовать Летучий порох слишком рискованно.

Задумавшись, Лили произнесла:

— Мои родители могли бы подвезти нас.

Этот предложение, как и первое, озвученное Лили, было реально и вполне разумно, но беспомощность слишком давила на гордость Снейпа.

— Ну… да, — ответил он, колеблясь, — но я не хотел бы, чтобы о состоянии моей мамы узнал еще кто-то.

Если бы только Лили понимала, насколько Северусу непросто говорить о подобных вещах даже с ней, то осознала бы, чего будет для него стоить новое откровение. Кроме этого, потом мистер и миссис Эванс наверняка захотят навещать Эйлин.

Лили кивнула, грустно опустив взгляд в чашку с чаем, которую сжимала в руках. Они сидели за кухонным столом рядом с Эйлин. Лили вздохнула и посмотрела Северусу в глаза.

— Я не буду притворяться, что понимаю, каково тебе, Сев, — сказала она ласково, сжав его руку своей. — Но… так было бы лучше, правда? Ты же хочешь, чтобы в твое отсутствие о миссис Снейп хорошо заботились… это наилучший выход.

Северус помешивал напиток свободной рукой, переваривая услышанное. Он знал, что Лили права, но легче от этого не становилось. Он наблюдал за кружившими чаинками и обдумывал будущее матери. Ему была противна одна только мысль о том, чтобы бросить Эйлин одну в этом ужасном доме, постоянно напоминавшем ей об отце; месте, в котором потеряла свои волшебные способности и на долгие годы закрылась от всего мира. Более жестокой и изощренной пытки и не придумать. Северус подавил все свои страхи и тревоги и заставил себя встретиться с мягким взглядом Лили.

Глядя в ее зеленые глаза, вспомнил, за что полюбил ее: она ни о чем не судила так, как все. Она была доброй ко всем вокруг, ничего не требуя взамен. Подобная бескорыстность уже почти исчезла в Северусе. Даже годы шпионажа и защиты Гарри Поттера были потрачены неспроста — все делалось ради Лили.

По крайней мере, с этого все начиналось.

Человеку не под силу вечно стоять за то, что никогда не изменится. Хотя Северус никогда не признавался себе в этом, но боролся с Волдемортом по большей части лишь потому, что считал это правым делом.

И помогать своей маме он тоже считал правильным. Но, в отличие от опыта прошлой жизни, теперь он делал это еще и потому, что хотел сам.

— Хорошо, — сдался Северус. — Но если ты хочешь втянуть в это своих родителей, следует предупредить их. Было бы правильней заручиться их согласием, прежде чем строить планы. Если они не захотят участвовать в этом, я пойму.

Она чуть улыбнулась ему. Они допили чай, и Лили начала собираться домой, чтобы успеть к обеду. Северус проводил ее до двери. Перед уходом она обняла Снейпа. Он был настолько потрясен этим внезапным жестом любви, что понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и обнять ее в ответ.

— Ты хороший человек, Сев, — шепнула ему Лили, заправив за ухо прядь черных волос. Ее дыхание приятно щекотало кожу, и Северус промолчал, не найдясь с ответом.

Лили выпустила его и поцеловала в щеку, совсем близко к губам. Потеряв дар речи, Северус оцепенело проводил взлядом ее удалявшийся силуэт и закрыл дверь. Несколько мгновений он не сдвигался с места, касаясь кончиками пальцев места поцелуя.

И улыбался.

* * *

На следующий день Лили вернулась с хорошими новостями — ее родители согласились помочь Северусу. Они выразили готовность прийти к Снейпам на ужин в любое удобное для них время. Снейп очень смутился при мысли, что придется принять Эвансов в Паучьем тупике, и, более того, он не имел ни малейшего представления о том, как на все это отреагирует сама Эйлин.

— Мама, — позвал Северус, входя в гостиную вместе с Лили, — я хотел бы кое-что обсудить с тобой.

Эйлин отложила книгу и взглянула на сына. Сегодня определенно был один из лучших ее дней.

— Как ты относишься к тому, чтобы встретиться с родителями Лили? Они придут к нам на ужин, — произнося эти слова, Снейп изо всех сил постарался придать своему голосу максимальное спокойствие, чтобы не встревожить мать.

— Родители Лили? — озадаченно переспросила Эйлин. — Почему я должна с ними встречаться?

Лили нисколько не оскорбил тон матери Снейпа. Она знала, что после стольких лет жизни с Тобиасом та с опаской относилась к ко всем магглам, но основу этому страху положила неприязнь к ним родителей Эйлин еще в детстве. Мисс Принц захотела открыть им глаза и вышла замуж за маггла, однако позже пожалела об этом и пришла к выводу, что мама с папой были правы от начала до конца.

— Потому что… — неуверенно начал Северус, — потому что они хотели бы повидаться с тобой, мама… и они хотят помочь.

— Зачем мне их помощь? — спросила Эйлин звенящим от обиды голосом.

Теперь уже было сложно однозначно определить, был ли в самом деле день благоприятным. Ее возмущение могло быть вызвано как болезнью, так и просто тяжелым характером. Мысленно браня себя за бестактность, Снейп решил, что этот разговор был неважной идеей. Он не делился Эйлин своими опасениями, не объяснял свой замысел с больницей… и даже не пытался убедить, что ей это необходимо.

— Потому что тебе нужна помощь, мама, — произнес Северус с жаром.

Эйлин выглядела оскорбленной. Она встала и положила книгу на столик рядом с креслом.

— Я твоя мать, Северус, и я не буду ничего делать по твоей указке. Здесь ребенок ты, а не я.

— Почему ты делаешь вид, будто все в порядке, мама? — с нажимом спросил Снейп, тщетно цепляясь за последнюю соломинку.

— Не смейте разговаривать со мной в таком тоне, молодой человек! — нетерпеливо воскликнула Эйлин. Она направилась к двери, но Северус преградил дорогу.

— Это для твоего же блага, — сказал он, и его голос с каждым словом все больше срывался на крик. — Посмотри, во что ты превратилась! Ты же волшебница, мама, волшебница, но не пользовалась магией много лет — почему же? Это все отец! Но теперь его нет, а ты так и не можешь взять себя в руки?!

Лили стояла поодаль, слишком потрясенная, чтобы вмешаться. Северус прерывисто дышал; Эйлин отпрянула и вскинула руки перед собой, будто попытавшись защититься от удара, и слезы потекли по ее лицу.

— Прекрати, Тобиас! — пронзительно вскрикнула она и рухнула на пол, сотрясаясь в безудержных рыданиях, полных отчаяния.

В смятении и досаде Северус отступил от матери.

— Я не… — пытался сказать он, но голос предательски дрогнул. — Я бы никогда…

Вдруг чья-то рука нежно схватила его и увлекла прочь от плачущей женщины — Лили все еще была рядом и попыталась утешить его.

— Пойдем, Сев, — шептала она, утешая. — Просто… дай ей немного побыть одной.

Промолчав, Северус коротко кивнул и позволил подвести себя к дивану. Он опустился на него и зарылся лицом в ладони. Лили молча села неподалеку, готовая оставаться рядом столько, сколько необходимо. Всхлипы Эйлин стихли, и Лили от всей души надеялась, что та уснула.

— Прости, что тебе пришлось это видеть, — сдавленно произнес Северус.

— Сев…

— Нет, Лили, — оборвал он ее, выпрямляясь. — Тебе в самом деле не стоило этого видеть. Мне жаль. Возможно, будет лучше, если я брошу школу и останусь с мамой здесь. Кого я обманывал, решив, что у меня получится пристроить ее в маггловскую больницу? Она же терпеть не может магглов…

Северус не упомянул о самом худшем — Эйлин назвала его именем отца. Он ненавидел себя за то, что хоть чем-то напомнил матери ее чертова мужа.

— Что я могу сделать для тебя? — кротко спросила Лили.

— Сейчас — ничего, — вздохнул Северус. — Скажи своим родителям, что… передай им спасибо за предложение, но пока ничего не выйдет.

Лили хотела возразить и сказать, что можно было бы перенести ужин на другой день, но не стала, зная, что Северусу сейчас не до того. Вместо этого она просто осталась с ним в тишине, вне досягаемости остального мира.

* * *

В тот же день после ухода Лили Северус занялся тем же, чем и каждый вечер последнего месяца: уложил Эйлин спать. Она уже давно успокоилась, но все ее действия вновь стали какими-то отрешенными. Снейп укрыл ее одеялом и собрался уходить, но едва он потянулся к выключателю, как Эйлин схватила его за руку.

— Северус, — пробормотала она.

На мгновение ему стало противно даже смотреть на мать. Он не переставал заботиться о ней, но боль от произошедшего все еще отдавалась с первоначальной силой. Но Снейп вздохнул и, набравшись терпения, повернул голову на зов.

— Прости, что назвала тебя его именем, — прошептала Эйлин.

Он поймал взгляд глаз, так похожих на его собственные, и присел на край кровати.

— Я знаю, что ты не нарочно, — сказал он ей. — Прости, что напугал тебя.

— Я горжусь тобой, Северус, — произнесла Эйлин, улыбнувшись.

Впервые его мать произнесла такие слова. В эту минуту ее ум был предельно ясен. Северус сморгнул слезу. Не заметила ли она?

— Спокойной ночи, мама, — прошептал он.

Выключив свет, Снейп отправился в свою комнату с крошечным огоньком надежды в душе.

Следующие несколько дней Северус провел дома рядом с матерью, и Лили заглядывала к ним лишь пару раз — после последнего срыва Эйлин он опасался приглашать в дом гостей. Чем больше Снейп помогал своей матери, тем более тяжким бременем для него становилось поддержание ее душевного равновесия. Учебный год вот-вот должен был начаться, а новых идей насчет Эйлин так и не появилось.

Однажды в августовский полдень Северус, почувствовав, что небольшой отдых от матери не будет лишним, вышел прогуляться по району. Она крепко спала, но для верности Снейп наложил на дом охранное заклинание, чтобы никто не смог войти, а сама Эйлин не попыталась выйти. Он презирал себя за то, что запирал ее в четырех стенах подобным образом, но все было для ее же блага и его спокойствия.

С тех пор как Эйлин назвала Северуса именем отца, больше не происходило ничего примечательного. У нее случались моменты особого просветления, но в целом состояние не менялось, что немало удручало. Снейп помогал ей изо всех сил, но каждый раз, когда Эйлин впадала в апатию, задавал себе один и тот же вопрос: станет ли она когда-нибудь такой, как прежде? Его обещание о покупке новой палочки, данное несколько недель назад, теперь казалось смехотворно абсурдным. Навряд ли Эйлин притронется к ней, да и оставлять ее наедине с такой опасной вещью просто неразумно.

Завернув за угол, Северус наткнулся автобус, притормозивший у остановки, чтобы подобрать пассажиров. Он видел автобусы прежде, но никогда не обращал на них внимания. Снейп выругался, кляня себя за глупость. Они с Лили так долго ломали голову над тем, как довезти маму в больницу, когда автобусная остановка была всего в пяти кварталах от дома!

«А Лили еще говорила, что я гений», — иронично усмехнулся Северус.

Внутри словно вспыхнуло пламя: он знал, как доставить маму в клинику. Теперь осталась только одна проблема — убедить ее поехать, чем Северус и занимался изо дня в день с того момента, когда он впервые завел подобный разговор. Обычно Эйлин никак не реагировала на его слова, не понимая или не желая понимать их смысл.

Вернувшись домой, Северус сделал то, к чему прибегал крайне редко: он позвонил Лили по телефону.

Конечно же, на звонок ответила Петуния. Узнав голос Снейпа, она едва не бросила трубку, но Северус уговорил ее сдержаться, уверив, что дело не ждало. Он словно видел, как та закатила глаза, когда, смягчившись, позвала Лили к аппарату.

Спустя минуту в трубке зазвучал голосок Лили.

— Северус?

— Да.

— Почему ты звонишь мне? Ты никогда не притрагивался к телефону... все хорошо?

Уловив в ее голосе обеспокоенные нотки, он поспешно заявил:

— Нет-нет, все отлично. Просто... мне нужно кое-что тебе сказать. Лили, кажется, я знаю, как можно довезти маму в больницу.

* * *

Северус сидел напротив матери за кухонным столом. Они только что закончили обедать, и Эйлин была как никогда разговорчива. Расценив это как добрый знак, Северус решился задать вопрос:

— Мама, что ты думаешь о том, чтобы лечь в клинику и... поправить здоровье, а? Прежде чем ты скажешь что-либо по этому поводу, подумай хорошенько. Ты же знаешь, что с тобой что-то не так. Что отец плохо повлиял на тебя. Я спрашиваю тебя об этом снова и снова, но, пожалуйста... мама, это важно для меня. — На последней фразе он добавил в голос виноватые нотки, чего прежде никогда не делал.

Эйлин нахмурилась.

— Северус... я знаю, были трудные времена, но теперь Тобиаса нет. Почему бы тебе просто не оставить меня в покое? Почему я должна куда-то уходить отсюда? Я не сумасшедшая, Северус.

— Этого я не говорил, — возразил Снейп, стараясь звучать как можно уверенней. Она явно пребывала в глубокой депрессии и была сбита с толку, но он не стал говорить об этом — делу не поможет. — Просто... школа начнется со дня на день, я буду далеко и не смогу помогать. Все это время я заботился о тебе, мама: готовил еду, будил тебя и напоминал, когда пора ложиться спать. Я не смогу вот так бросить тебя, понадеявшись, что ты как-нибудь справишься сама. Не помешало бы, чтобы тебя осмотрели профессионалы и подсказали, как помочь.

Эйлин промолчала, обдумывая его слова. После долгой паузы ее плечи поникли, и она пробормотала:

— Я знаю, что ты прав, Северус. Просто... сложно признать, — она медленно кивнула. — Будь по-твоему.

Северус улыбнулся от облегчения и привстал, чтобы обнять Эйлин.

— Надеюсь, ты понимаешь, что это только ради тебя, — усмехнулась Эйлин ему в волосы.

— Знаю, мама. Я знаю.

* * *

Спустя три дня, приняв необходимые меры, Северус, его мама и Лили (присутствующая ради поддержки) уже ехали в автобусе. Эйлин растерянно озиралась вокруг, встревоженная присутствием других пассажиров. Ее нога не ступала в общественный транспорт с тех пор, как Северус вернулся на летние каникулы, но тот маршрут был хорошо знаком, и ей было нетрудно держать себя в руках. Снейп крепко сжимал ладонь матери до тех пор, пока для нее не нашлось свободного места.

— Эти магглы странные. Они меня пугают, — бормотала Эйлин, бросая быстрые взгляды по сторонам. — Почему они так смотрят на меня?

Северус взглянул на человека, сидящего через проход от них.

— Просто не обращай внимания и попытайся расслабиться, мама. Мы скоро приедем.

Лили безмолвно сидела рядом, и ее присутствие успокаивало Северуса. Он представил себе, что, должно быть, подумали пассажиры о Эйлин. Было бы трудно чем-то возразить, если бы те решили, что она сумасшедшая — несомненно, именно такое мнение они и составили о женщине, то и дело бормотавшей под нос какие-то странные слова, «магглы» например.

Через полчаса автобус прибыл к месту назначения: Психиатрическая больница им. Св. Кэтрин. Небольшое, явно видавшие виды здание из выветренного кирпича окружала аллея деревьев. В целом все выглядело достаточно приветливо. По крайней мере, ничто здесь не ассоциировалось с тюрьмой.

В вестибюле за регистрационным столом их встретила приветливая женщина.

— Могу ли я чем-то помочь?

— Да, — сказал Северус, — у нас есть направление к доктору Луквару.

— О, — произнесла женщина, — я сообщу ему о вашем прибытии.

Они заняли места в холле и принялись ждать. Больница пришлась Эйлин не по вкусу: она то и дело причитала и бубнила, что хочет уйти. Оставалось надеяться, что ей полегчает хотя бы настолько, чтобы можно было заручиться ее согласием на лечение. Если она не придет в себя, то доктор просто укажет им всем на дверь.

— Сев, — шепнула ему Лили, пытаясь успокоить. — Все будет хорошо, — взяла его за руку.

Он кивнул, больше всего на свете желая, чтобы так оно и оказалось.

Через несколько минут они были приглашены в кабинет врача. Доктор Луквар не был англичанином и потому говорил с акцентом, но все же его язык был довольно хорош. На его голове была уложена копна жидких русых волос, а в очках крепились такие толстые линзы, что оставалось только удивляться, как те могут держаться на лице, не ломая нос.

— Прошу, присаживайтесь, — радушно улыбнулся он. — Что привело вас ко мне в такой чудесный день?

Эйлин не ответила. Северус, почувствовав, что ему придется выступать от ее имени, произнес:

— Моя мама. Ей нездоровится, сэр. — Заговорив, он произвел на доктора впечатление человека куда старше своих лет.

— Понимаю. И вы хотели бы поместить ее сюда для обследования, мистер Снейп?

— Да.

Луквар просмотрел некоторые бумаги сквозь огромные стекла очков; он чем-то напоминал Сивиллу Трелони.

— Согласно этим записям, вы сын Эйлин Принц-Снейп и родились девятого января 1960 года. Верно?

— Да, — кратко ответил Северус, зная, к чему все идет.

— Из этого следует, что вам всего шестнадцать, молодой человек — не слишком много, чтобы брать на себя ответственность за других людей. Где ее муж?

— Мой отец, — презрительно выплюнул Снейп, — не в состоянии заботиться о ней. Он и довел ее до такого состояния. Он буйный алкоголик, издевавшийся над мамой в течение долгих лет, но теперь он наконец-то ушел... и, вероятно, живет где-то на улицах.

Шокированный небольшой тирадой Снейпа, Луквар поправил очки и откашлялся.

— Да, но как бы то ни было... мне жаль, мистер Снейп, но без согласия самой Эйлин Снейп мы не можем начать обследование.

И только тогда Эйлин произнесла:

— Я согласна.

Северус облегченно выдохнул. Его мать сосредоточенно рассматривала окружающих, и ее взгляд казался живым и ярким. Она заговорила снова:

— Моему сыну придется скоро вернуться в школу... его не будет рядом. Это... лучший выход.

Доктор с недоверием вгляделся в Эйлин и сказал:

— Отлично, но я должен задать вам несколько вопросов, чтобы оценить ваше состояние. Вы готовы, миссис Снейп?

Сначала та никак не отреагировала, и Северус нервно заерзал на краешке своего стула. Лили снова сжала его руку в своей, ничего не сказав, но добавив ему решимости. В конце концов Эйлин кивнула.

Опрос начался, и миссис Снейп отвечала настолько хорошо, насколько было в ее силах. Ее речь была вполне осмысленной и связной. Вскоре доктор дал знать, что услышал достаточно.

— Я ознакомлюсь с вашей историей и свяжусь с вами в ближайшее время, миссис Снейп, — объяснил Луквар. — Я не могу ничего обещать, но, скорее всего, в Св. Кэтрин для вас найдется место.

Они обменялись рукопожатиями, и Северус почувствовал, как с души свалился огромный камень. Одной рукой он держал ладонь Эйлин, другой — Лили.

— Спасибо, — шепнул он подруге.

__________________________________

Прим. автора: Психиатрическая больница им. Св. Кэтрин и доктор Луквар вымышлены. Любые совпадения с реальностью случайны.

Двумя днями позже доктор Луквар сообщил, что Эйлин принята в Св. Кэтрин. Северус должен был помочь ей с переездом в течение недели. Однако надолго оставаться в доме одному не стоило — это могло привлечь ненужное внимание. К счастью, в магическом мире существовали мало-мальски эффективные системы для аккуратного отвода любопытных глаз. Так, например, все неравнодушные к участи Снейпа магглы будут уверены, что тот на несколько месяцев отправляется школу-интернат, а личная информация и история болезни матери вписалась в маггловскую больничную базу данных так, словно всегда там и была. И, поскольку Паучий тупик располагался в маггловском районе, Северус наложил на дом парочку заклинаний, рассеивающих внимание магглов (в том числе и тех, у которых появились опасения насчет несовершеннолетнего мальчика, живущего без присмотра родителей). И Тобиаса, конечно.

А самые упорные, по каким-то неизвестным причинам решившие во что бы то ни стало найти дом Снейпов, моментально забудут, зачем вообще шли, или вспомнят о каком-то другом неотложном деле. Северус втайне восхищался собственной изобретательностью.

К моменту отъезда все чувства внутри него окончательно смешались: он был рад освобождению, зная, что в его отсутствие о матери будут заботиться, и обеспокоен одновременно. Вдруг у нее случится выброс магии? Такое маловероятно, но все же... кроме того, когда Эйлин была не в себе, она часто бормотала о магии. Конечно, на это могут не обратить внимания, сославшись на ее состояние. Оставалось надеяться, что она получит тот уход, в котором так нуждалась. Он доверил благополучие своей матери непонятно кому, и снять с себя ответственность за нее было непросто.

Отчасти ему было даже грустно. Пока они ехали на автобусе, Эйлин, казалось, прекрасно осознавала происходящее, и Северус крепко сжимал ее руку, чтобы скрыть дрожь в своей.

«Все будет хорошо», — мысленно повторял он, словно мантру.

Они вышли из автобуса, и Северус не отпускал Эйлин ни на шаг от себя. В этот раз Лили с ними не было — Снейп решил, что должен сделать это один. Он подумал, что, сдавая мать врачам, может ненароком расплакаться, и не хотелось, чтобы Лили увидела эту слабость. Несмотря на то, что ей Северус раскрывался больше, чем кому бы то ни было, он по-прежнему оставался очень замкнутым человеком. Пройдет еще немало времени, прежде чем он сможет доверить свою душу и сердце Лили целиком.

Северус поздоровался с женщиной за регистрационным столом, и уже через несколько минут доктор Луквар провел их к будущей палате Эйлин. Это была небольшая, просто обставленная, но уютная комната, окрашенная в успокаивающие светло-желтые тона. Если бы не решетки на окнах, это место походило бы на обычную спальню. Железные прутья служили немым упреком — как бы мило ни выглядела эта комната, она, считай, станет тюрьмой для Эйлин. Снейп проглотил подступивший к горлу ком, почувствовав вину за что, что бросает мать здесь.

— Уверяю, мистер Снейп, — сказал доктор, заметив беспокойство на его лице, — здесь вашей матери предоставят достойный уход. Вы поживете у вашей бабушки до начала учебного года, как и решили, верно?

Северус кивнул. Придумать эту отговорку не составило труда. Родители Эйлин давно мертвы, а при жизни они не поддерживали связей ни с внуком, ни с дочерью. Они отказались от своего единственного ребенка после того, как та вышла замуж за маггла. Но, добавив лишь совсем немного магии, Снейп обставил все так, будто заботливые родственники с радостью согласились приютить его до конца лета. Наглый обман маггловского доктора ничуть не смущал его.

Эйлин стояла в дверном проеме, и ее лицо не выражало никаких эмоций. Доктор Луквар рассказывал о лечении, которое ей предстоит пройти, но ни Северус, ни Эйлин его не слушали. Снейп осторожно взял ее за руку. Та моргнула и встретилась с ним взглядом. Когда врач умолк, сказала:

— Кажется, пора прощаться.

— Да, мама, — сказал он с нежностью в голосе, — но мы скоро увидимся. С тобой все будет хорошо. Они... прекрасно позаботятся о тебе. — Кого он пытался убедить — ее или себя?

Не в силах говорить, Северус обнял Эйлин в последний раз и ушел. Он покинул клинику настолько быстро, насколько мог, не оглядываясь назад. Он знал, что если обернется, то непременно передумает и заберет мать домой. Все было так сложно, а на сердце так тяжело, что Снейп сел в автобус и отправился прямиком в Паучий тупик.

Войдя в свою комнату, он напомнил себе, что уже через несколько дней будет в Хогвартсе. Он вернется в то единственное место, которое когда-либо считал домом.

* * *

— Как ты, Сев? — спросила Лили на следующий день в рощице у детской площадки.

Северус вздохнул.

— В порядке, — соврал он.

Лили нахмурилась и мягко произнесла:

— В порядке, как же... Не представляю, что ты сейчас чувствуешь.

— Вину, грусть, облегчение и, возможно, немного обиды, — признался Северус.

Почувствовав, что завела разговор в опасное русло, Лили сменила тему:

— Ты собираешься в Косую Аллею? Пора покупать вещи для учебы. Я поеду с родителями завтра. Если хочешь, давай с нами. Они не знают о твоей маме.

Северус ненадолго задумался.

— Нет, — в конце концов сказал он, — спасибо большое. У мамы найдутся старые учебники, а мои мантии пока должны быть впору. У меня нет денег. Деньги маминых родителей перевелись на ее счет после их смерти, но только потому, что других наследников не осталось — я не хочу их тратить. — Северус не желал притрагиваться к галлеонам Принцев, бросивших свою дочь на произвол судьбы.

— Ты уверен? — настаивала Лили. — Тебе стоило бы развеяться.

— Нет, — ответил Северус. — Правда, Лили... я не хочу ни в какую Косую Аллею.

Ему нравилось быть с ней, но в последнее время даже в компании Лили Снейп не находил душевного спокойствия. С той минуты, когда он оставил маму в Св. Кэтрин, в сердце поселилось непрошенное чувство пустоты. Северус пытался убедить себя, что по приезде в Хогвартс полегчает — по крайней мере, уроки и домашние задания не оставят времени на уныние.

Лили больше не беспокоила расспросами — знала, что на плечи Снейпа этим летом свалилось слишком много всего, и нужно время, чтобы все смогло встать на круги своя. Она была рядом, и этого хватало с лихвой.

В последние два месяца жизнь Северуса переполнилась чувствами и переживаниями. Едва потрогав воду ногой, в следующее мгновение он нырнул в нее с головой. Но как бы то ни было, самое главное — то, что одна рука все еще не была тронута клеймом Черной метки, а другая сжимала ладонь любимого человека.

Северус в последний раз оглянулся на Паучий тупик, прежде чем в очередной раз покинуть его в преддверии учебного года. Один поворот за угол, и дом исчез из виду. Он не обернется, он ни о чем не жалеет, — твердил себе Северус. Эйлин — в клинике в целости и сохранности, а отец — бог знает где.

Еще немного, и они с Лили уже будут стоять на платформе у Хогвартс-экспресса. Северус должен был ехать на вокзал с Эвансами, поэтому направился прямиком к их дому и уже через десять минут стоял на пороге. Он нажал на звонок, молясь, чтобы навстречу вышла не Петуния. К счастью, Лили давно ждала его и незамедлительно открыла.

Она широко улыбнулась и кинулась на шею Северусу, чудом удержавшемуся на ногах. В каждой руке тот держал по чемодану, обнять ее в ответ не смог.

Небрежно улыбнувшись, он буркнул:

— Не опрокинь меня.

— Давай возьму что-нибудь, — ослабив хватку, ответила она и попыталась вырвать у него из рук багаж.

— Не нужно, — отозвался он, ставя ношу на землю. — Если так хочется таскать тяжести, вот-вот и без меня появится отличная возможность. Твои родители сейчас выйдут, да?

Кивнув, Лили перешагнула порог и закрыла за собой дверь.

— Тебе повезло: Петуния не поедет с нами — у нее занятия в университете.

— Это хорошо... что ее не будет с нами, я имею в виду, — съязвил Северус.

Лили игриво ущипнула его за руку.

— О, Сев, ты невыносим. Ты что, не рад, что моя сестра поступила в университет?

— Честно говоря, мне все равно, — сухо улыбнулся он.

Лили уж было раскрыла рот для ответного выпада, но в то же мгновение из дома показались миссис и мистер Эванс с вещами дочери в руках.

— Может, поможешь нам, Лили? — позвала ее мама и вежливо улыбнулась Снейпу: — Доброе утро, Северус!

Мистер Эванс добродушно похлопал гостя по плечу и тоже поздоровался. Тем временем Лили перенесла свои сумки в машину.

— Здравствуйте, мистер Эванс, миссис Эванс, — отозвался он, кивнув каждому из взрослых, укладывая и свой скарб.

Когда чемоданы были уложены, а багажник надежно закрыт, все уселись в машину. Северус и Лили расположились на задних сиденьях. Поездка на маггловской машине была непривычным и необычным для Снейпа делом — это было совсем не похоже на автобусы. Когда они тронулись, Северус подивился разнообразию моделей припаркованных вдоль обочин авто. В общем-то, не так уж и сильно маггловский мир отличался от магического.

Трафик в Лондоне был довольно плотным, поэтому они выехали заранее. Длительная поездка дала Северусу возможность вдоволь наболтаться с Лили, но при родителях ему приходилось тщательно подбирать слова. Эвансы были вполне приятными людьми, но он все равно чувствовал себя неуютно в их присутствии. В конце концов, ему хотелось обнять Лили, но под надзором старших он не решался. И из-за этого всего ему приходилось вести с Эвансами пустые разговоры, глядеть в окно и стряхивать с головы сон, когда веки начинали тяжелеть.

В конечном итоге они прибыли к месту назначения за пятнадцать минут до отправления поезда. Спеша внутрь вокзала, Лили быстро попрощалась с родителями. Северус нерешительно выразил надежду на скорейшую встречу с ними и позволил миссис Эванс заключить себя в некрепкие объятия. Они прошли сквозь магический барьер на платформу Девять и три четверти, оставив провожаюших в маггловском мире. Не теряя даром времени, они сразу вошли в поезд и отыскали пустое купе.

Упав на сиденье, Северус облегченно перевел дыхание. Как раз вовремя: едва он занял место, поезд тронулся.

— Надеюсь, к нам больше никто не подсядет, — угрюмо произнес Северус, глядя на бродящих по коридору учеников.

Сидящая напротив Лили хихикнула:

— Ты, как всегда, добрый и радушный, правда, Сев?

— Только для тебя, — серьезно ответил тот. Он намеренно растянулся на своем месте, заняв все пространство, чтобы никому не пришло в голову попроситься сесть туда. — Сделай как я.

— Нельзя класть ноги на сиденья, — запротестовала Лили. — Правда, Сев, вдруг к нам заглянет какой-нибудь первокурсник, которому больше некуда сесть?

Северус скорчил гримасу.

— Я полагаю, такое может произойти, и если так — сядешь рядом со мной. Если ты хотя бы поставишь одну из своих сумок рядом с собой, будет казаться, что в нашем купе больше нет места.

Лили едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.

— Ладно, — сдалась она и повиновалась, хоть и казалось немало раздраженной.

— Что случилось? — возмущенно спросил Северус. — Тебе совсем все равно, влезет ли к нам кто-нибудь? А если это будет Поттер или Блэк?

— Конечно, мне не все равно, — ответила Лили, хмурясь, — просто... я не хочу казаться грубой. Я так не могу. Это нехорошо.

Фыркнув, Северус сказал:

— Да, но я хочу побыть с тобой наедине. Мы и так проторчали в машине твоих родителей несколько часов, и я не мог шевельнуться лишний раз, не волнуясь, что они скажут или подумают.

— Прости, что? — обиженно переспросила Лили. — Торчали в машине? Мои родители были так добры, что согласились подвезти тебя, Сев. Как бы ты добрался до вокзала, если бы не они?

Когда до Лили дошло, что она сказала, она в ужасе прикрыла рот рукой, удивившись самой себе. Ей хотелось извиниться, но Снейп, задетый ее словами, строго отрезал:

— А как бы ты хотела, чтобы я поступил? Да, ты права, Лили. Мои родители не похожи на твоих. Моя мать сошла с ума, а отец — буйный алкоголик. Я не просил твоих родителей о мило...

В этот момент дверь в купе приоткрылась, и в проеме показалась голова Поттера.

— О, я застал сладкую парочку в ссоре? — самодовольно хмыкнул он, ухмыляясь Северусу и улыбнувшись Лили.

— Пошел вон, Поттер, — сжав зубы, процедила Лили.

— Пожалуй, нет, я охотно останусь здесь и выслушаю все, что захочет поведать Нюнчик, — сказал Джеймс, входя в купе; Сириус следовал за ним.

— Тебе нечего здесь слушать, — прошипел Северус, кладя руку на палочку. — Уходи сейчас же, или пожалеешь.

— Я так не думаю, Нюниус, — оскалился Джеймс. — В прошлом году ты удивил, не спорю, но теперь-то я отыграюсь.

— Действительно, — поддакнул Сириус. — Как думаешь, что нам лучше с ним сделать?

— О, даже не знаю, — небрежно отозвался Поттер, — но уверен, Снейп, это будет больно, — сказал он, глядя Северусу в лицо, и в его голосе сквозила угроза. Джеймс приблизился к нему еще и заговорил так, чтобы слышал только Снейп:

— Ты пока можешь считать, что Эванс твоя, но она достойна в сотни раз лучших, чем ты. На твоем месте я бы внимательней смотрел по сторонам и оглядывался почаще, Нюниус.

Чувствуя, как закипает ярость, Северус выхватил палочку и молниеносно направил ее в шею Джеймса:

— Катись к черту, Поттер, — прорычал он.

Ухмыльнувшись, тот развернулся и бросил Сириусу:

— Пойдем, брат. Сейчас ты в безопасности, Нюниус, но это только сейчас.

Поттер и Блэк вышли, и Северус крикнул вслед:

— Трус!

Когда дверь в купе закрылась, Лили сказала:

— Не слушай их. Они дубоголовые идиоты.

Их перепалка моментально забылась, и Северус вздохнул.

— Верно, — пробормотал он. — Верно.

Оставшаяся часть поездки прошла куда спокойней. Северус и Лили больше не возвращались к перебранке. К ночи Хогвартс-экспресс прибыл в Хогсмид. Ученики высадились и столпились на перроне; Северус и Лили последовали к одной из запряженных фестралами карет.

Вдалеке виднелись башни Хогвартса. Совсем скоро начнется шестой год их учебы.

Когда Северус вошел в Большой Зал, появилось чувство, будто никаких каникул вовсе и не было. В зале стояли все те же четыре огромных стола для учеников и один учительский на помосте. Во главе его в высоком троноподобном кресле восседал Дамблдор, и выглядел он, по своему обыкновению, величественно и мудро. Казалось, старик ничуть не изменился с момента бытности Северуса преподавателем. Однако учительский состав существенно отличался: профессор Трелони еще не вступила в должность; преподаватель Защиты от Темных искусств, робкий на вид мужчина лет сорока, сидел в самом конце стола — Гермес Герман, если не изменяла память. Вроде бы в конце учебного года с этим учителем произойдет «несчастный случай» в Запретном лесу. Но Снейп уже знал: трагедия связана с Волдемортом.

Мысли о Большом зале и присутствующих в нем быстро сменяли друг друга, и Северус прослушал все, что говорила Лили.

— Сев? — позвала она. — Ты меня слышишь?

Вспомнив недавнюю перепалку в поезде, Северус переключил внимание на Лили.

— Извини, — искренне произнес он, — я немного... отвлекся.

— Я заметила, — холодно отозвалась она.

Взглянув в ее зеленые глаза, Северус почуствовал жгучую вину. Он не хотел злить ее, но, похоже, все получалось само собой. Может, это такой дар — так просто выводить людей из себя?

— Честно, Лили, — настойчиво сказал он, взяв ее за руку. — Мне правда жаль. Я не нарочно. Что ты говорила?

Вздохнув, Лили уступила:

— Просто что Поттер, кажется, ничуть не изменился. Взгляни на него, — она указала в сторону гриффиндорского стола.

Там стоял Джеймс Поттер — точь-в-точь Гарри, только куда заносчивей и самодовольней. С места Северуса было сложно уловить хоть слово из его разговора с однокашниками, но по мимике и жестам было ясно — тот в очередной раз чем-то хвастал. Ощутив укол совести за прошлое, Снейп подумал о том, что зачастую обращался с Гарри не в меру грубо. Несмотря на то, что внешне тот был копией отца, теперь, проводя много времени с Лили, Северус находил все больше и больше подтверждений правоте Дамблдора: во всем прочем Поттер намного больше походил на мать.

Нарочито выразительно закатив глаза, Северус насмешливо ответил:

— Не удивлен. Что-то должно оставаться неизменным. — Уголки его губ приподнялись.

Рассмеявшись, Лили кивнула:

— Ты прав, Сев.

Заметив профессора МакГонагалл, возглавляющую процессию первокурсников, толпа студентов пришла в движение. Все разошлись к своим столам. Снейп старался держаться как можно дальше от Эйвери и Мальсибера, но те все равно, едва заметив его, подсели рядом.

— Как прошли каникулы, Северус? — спросил Эйвери саркастически.

— Сдается мне, неплохо, — оскалился Мальсибер, бросив взгляд на гриффиндорский стол, за которым сидела Лили. — Ведь ты провел его с этой грязнокровкой? Что ты в ней нашел? Фигурка-то у нее, небось, ничего?

— Не смей говорить так о Лили, — прошипел Северус, и рука сама собой потянулась за палочкой.

— Эй, полегче, — засуетился Эйвери, слегка встревоженный реакцией Снейпа. — Чего это тебя так занесло?

Сжав крепче палочку, Северус нахмурился.

— Просто оставь меня в покое, Эйвери.

— О, мы так обиделись, что перешли на официоз? По фамилии, значит, теперь, да? — нагло усмехнулся Мальсибер. — Отлично, Снейп. Но на твоем месте я бы был поосторожней, ты же не хочешь ввязаться в плохую компанию. Это может повлечь... неприятные последствия, — закончил он насмешливо-озабоченным голосом.

Эйвери и Мальсибер, перешучиваясь, отсели. Северус смотрел им вслед, чувствуя, как закипает ярость. Он вполглаза наблюдал за распределением и даже не услышал песни Шляпы. Ничто не предвещало угрозы набирающего силу Волдеморта или объединения волшебников древнейших семейств. Северус пропустил мимо ушей предупреждение Дамблдора об опасности Запретного леса и другие правила школы. Его взгляд застыл на затылке Лили; он размышлял, что принесет этот год.

Засиживаться за ужином не было смысла. Снейп встал из-за стола, не в настроении наслаждаться трапезой. Спускаясь в гостиную, он задумался о том, чем теперь располагал. Он справился с проблемами у себя дома, это правда... по крайней мере, на время. Но о себе дали знать другие — Мародеры и ненаглядные слизеринские дружки. Помимо этого сложности возникали и с Лили — порой разница в возрасте проявлялась настолько сильно, что игнорировать ее становилось невозможно. Он не обдумал этот момент, когда принимал решение о возвращении. Воспоминания о ней запечатлелись с очень давних времен, когда он был гораздо моложе, а душу еще не запятнала война. А теперь рядом с Лили он чувствовал себя грязным стариком, тянущим лапы к лежащему в колыбели малышу.

Удостоверившись, что багаж прибыл в целости, Северус решил покинуть гостиную и немного прогуляться до отбоя — ходьба хорошо стимулирует мыслительный процесс.

Снейп бродил по подземельям и, пройдя мимо класса Зельеварения, остановился, чтобы краем глаза заглянуть внутрь. Вдалеке, за партами, вырисовывалась дверь, ведущая в кабинет и кладовую преподавателя. Все было до боли знакомо и чуждо одновременно: сейчас здесь обитал Гораций Слизнорт. Проникнув внутрь, Северус нашел место, в котором был спрятан секретный вход в личные профессорские комнаты. Как ни горько, теперь уже ничего из этого ему не принадлежало. Одна только мысль о том, что вот-вот вновь придется делить спальню с однокурсниками, заставляла поежиться от отвращения — Снейп слишком привык ночевать в одиночестве.

Северус поднялся вверх по лестнице на первый этаж, дойдя до уже опустевшего Большого зала. Он дал своим ногам и мыслям полную свободу. Спустя немного времени Снейп чуть не врезался в чью-то темную фигуру.

— Мистер Снейп, когда-нибудь вы доведете меня до инфаркта, — послышался голос Дамблдора.

У Северуса перехватило дыхание. Он отступил на шаг и взглянул прямо в лицо человеку, которого убил. Эти пронзительно-голубые глаза выглядели так же, как и всегда, и в эту минуту пристально изучали его самого. Конечно, у директора был повод насторожиться насчет Северуса — он учился среди людей, позже поголовно перешедших на Темную сторону. Но стоя в шаге от Альбуса, тот не смог совладать с выработанной привычкой разума, мгновенно установившей ментальный барьер. Дамблдор, изумившись, прекратил легилиментную атаку и нахмурился.

— Когда вы научились окклюменции, мистер Снейп? — спросил Дамблдор.

«Вот дерьмо», — мысленно выругался Северус. — Э... — и большего он выдавить не смог, так и не найдясь с ответом.

На изборожденном морщинами лице Дамблдора отразилась глубокая задумчивость, и он больше ни о чем не спросил. Наверняка он решил, что Снейп изучил окклюменцию, чтобы скрыть свои познания в Темной магии.

— Могу ли я узнать, почему вы бродите по коридорам в такой поздний час? Отбой совсем скоро.

— Да, в самом деле, прошу прощения, сэр, — чопорно отозвался Северус. Он попытался уйти, сбитый с толку внезапным столкновением, когда ему в спину устремился вопрос:

— Вас что-то гложет, Северус?

Осознав фамильярность, с которой обращался Дамблдор, Северус застыл на месте. Ему очень хотелось сказать правду. Довериться ему так же, как тогда, в прошлой жизни, когда Лили ушла навсегда... но нет. Помня, как просто Альбус использовал его тогда, Северус задавил в себе порыв к откровенности.

— Нет, сэр, — только ответил Северус, уходя прочь.

— Раз так, доброй ночи, мистер Снейп, — отозвался Дамблдор.

Не проронив ни слова, Северус направился в подземелье, заметив, что директор снова назвал его по фамилии. Дамблдор отнюдь не был добрым дедушкой, каким казался на первый взгляд: ему нельзя доверять.

Два дня и три ночи Северус сносил существование бок о бок с ненавистными однокурсниками и тратил время на скучные уроки. Если бы не Лили, то он бы уж давно пришел к выводу, что совершил огромную ошибку, начав новую жизнь. Пока же было трудно даже представить, как выдержать еще два года нудных занятий и общество бестолковых школьников.

На встречи с Лили оставалось куда меньше времени, но, к счастью, в тот день Снейпу предстояло сдвоенное Зельеварение с Гриффиндором. Северус понимал, что этот урок будет для него не более чем просто занятным, и втайне гордился собой, осознавая, что как Мастер Зелий он на голову выше Слизнорта. Они с Лили всегда работали в паре, даже после ссоры в прошлой жизни, и были лучшими учениками в потоке.

Войдя в класс, Северус по старой привычке направился к учительскому столу и чуть было не начал лекцию. Вовремя опомнившись и заставив себя сесть за парту, Снейп моментально ощутил запах испарений, тянущийся из котлов. Один из них, окрашенный в золотистый цвет, источал крайне приятный аромат — тонкую смесь запахов свежего лесного воздуха, нового пергамента и волос Лили. Это была Амортенция.

Спустя минуту к Снейпу подсела Лили, мимоходом подарив ему быструю улыбку.

— Как ты, Сев? — спросила она.

«Вроде как неплохо», — решил было уклончиво ответить Северус, чтобы не подавать лишнего повода для волнений. Его перебили вошедшие Сириус и Джеймс, которые, недолго думая, заняли парту прямо за его спиной. Снейп беззвучно застонал — до чего знакомо: Поттер нарочно выбрал именно это место, чтобы безнаказанно трындеть у него над ухом и сбивать с работы. К счастью, Слизнорт стоял совсем рядом, и планы Джеймса стремительно потерпели фиаско.

— Доброе утро, класс! — весело прогремел голос Слизнорта. — Приготовьте весы, компоненты для зелья и свои экземпляры «Продвинутого Зельеварения».

Северус достал обветшалый учебник из сумки — все прочее уже лежало на парте. Лили бросила быстрый взгляд на его книгу, и Снейп скривился, невольно вспомнив, как тот угодил в руки Поттеру. Сейчас страницы были чисты, не тронутые лишними записями. Прежде он был сплошь покрыт его пометками, касавшимися всего, о чем только можно было помыслить: начиная дополнениями к рецептам зелий, заканчивая заклинаниями, созданными им самим. Северус решил не наступать на старые грабли и сохранить свои изобретения в пределах собственного разума, дабы они в очередной раз не обернулись против своего же создателя.

— Отлично, — продолжил Слизнорт, — я приготовил три зелья, взгляните-ка. Нечто подобное точно будет на вашем ЖАБА. Вы наверняка слышали о них, но определенно никогда не варили самостоятельно. Кто-нибудь может сказать, что находится в этом котле?

Сыворотка правды. С этой лекции Слизнорт начинал учебный год на каждом шестом курсе. Северус мог бы ответить, но предпочел промолчать. Он перевел скучающий взгляд на Лили, чья рука, подобно руке Гермионы, моментально взметнулась вверх.

— Да, мисс Эванс? — спросил искренне обрадованный профессор.

— Это Сыворотка правды, сэр, — выпалила на одном дыхании Лили. — Без цвета и запаха, она заставляет людей говорить только правду.

— Превосходно! — воскликнул Слизнорт. Северусу показалось, что пуговицы на мантии профессора вот-вот отлетят — настолько он был тучен. Невзирая на это, он расторопно суетился вокруг котлов и опрашивал. Девочка из Когтеврана сообщила, что во втором котле находилось Оборотное зелье, и пояснила принцип его действия.

Северус пригляделся к вареву, припомнив, какие ингредиенты исчезли из его кладовой на втором году обучения Поттера. Тогда ему так и не удалось доказать его вину, хотя подозрения были крепки и небезосновательны. Польза Оборотного зелья сильно переоценена, но один час под чужой личиной в некоторых случаях все же лучше, чем ничего. Однако существовали и более эффективные методы конспирации и маскировки.

В конце концов Слизнорт спросил о содержимом последнего котла и принялся терпеливо ждать чьей-нибудь руки. Северус взглянул на Лили, подумав, что она наверняка знает ответ, но та сидела молча. Снейп, конечно же, прекрасно помнил название зелья, но выступать не хотел, хотя ответ мог приподнять его в глазах профессора. Его талант в Зельеварении никогда не был признан по-настоящему, потому что Северус зачастую утаивал свои познания от прочих.

Решив, что минута славы немного позлит Поттера, Снейп поднял руку, невзирая на последствия.

Слизнорт изумленно проворковал:

— Да, мистер Снейп? Вы знаете ответ?

— Да, сэр, — невозмутимо сказал Снейп. — Это Амортенция, наиболее сильное... э... любовное зелье из всех существующих.

Брови Слизнорта удивленно приподнялись, и он кивнул:

— Да, да, верно, мистер Снейп. Очень хорошо.

Северус ожидал, что тот начислит Слизерину хотя бы пару очков, но вместо этого профессор начал лекцию об Амортенции. Лили улыбнулась, и Снейп, слегка покраснев, тряхнул головой, чтобы скрыть волосами пылавшие щеки.

— ...Амортенция не способна сотворить любовь. Она лишь притупляет разум и внушает одержимость.

Поттер громко хихикнул и ткнул Северуса в спину:

— Так вот где собака зарыта — вот почему ты нравишься Эванс! — с издевкой бросил ему Поттер.

Блэк не замедлил поддержать:

— Ага, ясно, откуда он знал ответ на этот вопрос.

Северус насупился, но промолчал, не поддаваясь на провокацию. Рядом кашлянул Слизнорт:

— Мальчики, может, теперь вернемся к уроку? Вы не против?

Джеймс и Сириус благоразумно умолкли, и Слизнорт озвучил тему занятия: напиток Живой Смерти.

Северус мог приготовить это зелье, не раскрывая учебника. Он лениво принялся за дело, и уже через двадцать минут заливал готовый Напиток во флакон. Лили удивленно наблюдала за ним.

— Вау. Я знала, что тебе даются Зелья, Сев, но сегодня ты прямо-таки на высоте. Признавайся, ты тайком занимался все лето?

— Вроде того, — бесстрастно отозвался тот.

— Я следил за ним, — выпалил Джеймс с задней парты. — Он делал не по учебнику — значит, зелье неправильное. Он просто рисуется перед тобой, Эванс, только и всего.

— Заткнись, Поттер, — резко ответил Снейп. — Если ты только и думаешь о том, как получше выпендриться, это не значит, что остальные занимаются тем же. Честное слово, твое скудоумие начинает утомлять.

— А ну закрой пасть, Снейп! — гаркнул Сириус.

Слизнорт встал между ними, предотвращая назревавшую драку.

— Мальчики, немедленно прекратите! — вскрикнул он. — Мистер Снейп, от вас я ожидал большего.

Он взял флакон с его парты и вгляделся в содержимое.

— Хотя, — пробормотал он, — вы замечательно приготовили Напиток... я бы сказал, идеально. Гм, пожалуй, я даже смогу закрыть глаза на этот небольшой инцидент с вашими однокурсниками. Десять балов Слизерину. Взгляните все на эту работу!

Слизнорт отошел, и Северус торжествующе усмехнулся себе под нос. Урок кончился, и они с Лили покинули класс. Сияя, та расхваливала его.

— Это было здорово, Сев! — воскликнула она, взяв его за руку. — Мало того, что отлично сделал зелье, так еще и утер нос Поттеру с Блэком!

Лили рассмеялась. Северус светился изнутри — ему было так хорошо, как не бывало уже очень давно. Его талант оценили по праву, и Лили счастливо смеялась рядом.

Прошедший сентябрь оставил Северуса в смешанных чувствах. Он по-прежнему проводил много времени с Лили и постепенно сближался с ней, несмотря на вспыхивавшие время от времени ссоры и огромную разницу в возрасте. Из переписки с матерью регулярно получал подтвержения благонадежности больничных порядков и персонала — об Эйлин заботились настолько хорошо, насколько было вообще возможно. Поддерживать с ней связь не составляло труда — изобретательные маги без труда находили лазейки в системе сообщения с маггловским миром.

В то же время напор Мародеров, как ни печально, не ослабевал. Поттер был неутомим: казалось, весь смысл его жизни состоял в том, чтобы не давать Северусу продыху. Не уступали и Мальсибер с Эйвери со своими бесконечными насмешками и угрозами, однако тактика глухого игнорирования, по-видимому, давала свои плоды: безразличность жертвы быстро наскучила слизеринцам. Несмотря на это, Северус, как и прежде, не решался ложиться спать, не огородив постель парочкой защитных заклинаний — было бы верхом наивности оставлять тылы неприкрытыми в такой близости от ненаглядных дружков.

В этой обстановке Зельеварение стало чуть ли не единственной отрадой. С первого урока, на котором Северус продемонстрировал свои незаурядные способности, Слизнорт по-особенному заинтересовался им. Однажды, выловив Снейпа после занятий, профессор восторженно пригласил их с Лили на встречу Клуба Слизней. Северус собирался вежливо отклонить предложение, но Лили настаивала на визите. В конце концов он уступил... только ради нее.

В общем, планы на последнее воскресение сентября пришлось отложить. Слизнорт порхал по кабинету и обходил своих любимчиков, предлагая угощения. Завершив второй круг, он тяжело плюхнулся в огромное кресло и принялся разглядывать гостей с таким самодовольством, будто это были не люди вовсе, а личные трофеи.

— Ну, поведайте мне, Северус, — сказал Слизнорт, радостно улыбаясь, — от кого вы получили такие способности к Зельеварению? Я помню вашу мать, хотя и не слишком хорошо, и не сказать, что она блистала на моих уроках.

Нахмурившись, Снейп пробормотал:

— Это не наследственность, сэр. Просто упорная работа и опыт.

Совсем неудивительно, что Слизнорт почти не помнил Эйлин Принц — в Хогвартсе та ни в чем не выделялась, была тихой, мрачной, замкнутой в себе слизеринкой, а по совместительству — капитаном сборной Хогвартса по игре в плюй-камни. Ко всему прочему она была весьма невзрачной и не пользовалась успехом у противоположного пола.

— А, — выдохнул профессор, явно не зная, что еще сказать. Он вскоре отвлекся на другого ученика, а Северус тем временем кипел от раздражения.

Он повернулся к Лили, прошептав:

— Теперь понимаешь, почему мне так не хотелось сюда идти?

— Прости, Сев, — грустно сказала она, крепко сжав его руку. — Я думала, тебе стоило немного развеяться.

Проглотив обиду, Северус мягко спросил:

— Ну и зачем, Лили? Думаешь, мне это нужно? Думаешь, я какой-то ущербный?

— Нет, — тихо ответила она, стараясь не привлекать внимания окружающих. Лили бросила взгляд на Слизнорта и, извинившись, вывела Северуса из кабинета, за что тот был бесконечно ей благодарен. Они отыскали пустующий класс и продолжили свой разговор.

— Я не хочу ссориться, Лили, — миролюбиво сказал Северус.

— Я тоже, — еле слышно ответила она, подходя ближе. — Просто... я имела в виду, что ты заслуживаешь, чтобы у тебя было больше друзей. Хоть кто-то еще, помимо меня, Сев. Я хочу, чтобы и другие видели тебя таким, каким вижу я.

Тронутый ее словами и намерениями, Северус мигом позабыл свои обиды.

— Я очень ценю твою помощь, Лили, но, может, мне и не нужно, чтобы со мной был кто-либо еще.

— Думаю, на самом деле все не так, — робко возразила она.

Удивленно вскинув брови, Северус спросил:

— Почему?

— Потому... потому что каждому нужны друзья, чтобы они могли заботиться и поддерживать друг друга.

— У меня есть ты, — настаивал Снейп. — Были у меня и другие друзья, как же! Но как оказалось, я им даром не нужен. Они терлись ко мне только потому, что я знал о... м... Темных Искусствах.

— Да, я заметила, что ты почти не общаешься с ними. Вообще ты очень изменился с прошлого года. Иногда ты ведешь себя совсем по-взрослому. Порой мне даже кажется, будто ты намного старше, чем есть на самом деле.

Сердце Северуса пустилось вскачь, отбивая мелкую дробь. Она видела его насквозь? Лили не нужно было прибегать к легилименции, чтобы понять, что у него на уме. Он всегда гордился тем, что был для мира закрытой книгой, но Лили могла раскрыть его в любую минуту, перелистывая страницу за страницей и читая между строк.

— С-серьезно?

— Сев, что с тобой? — как ни в чем не бывало спросила Лили, смущенная его реакцией.

— Ничего, прости, — опомнился Снейп. — Просто это было неожиданно. Ты сводишь меня с ума, Лили. — Он неловко усмехнулся, стараясь скрыть напряжение.

Лили просто улыбнулась ему.

— А я люблю тебя.

Северус глядел в ее милое лицо, окончательно сбившись с толку. Лили снова поразила его. Хотя она была всего-навсего обычной шестнадцатилетней девчонкой, но порой заставляла его трепетать и без труда могла поставить в глухой тупик. На ум мгновенно пришла причина, по которой он решил вернуться.

Это была Лили. Она была настоящей.

Как и разделенный ими поцелуй.

Северус и Лили покинули класс, проведя в нем около часа, болтая обо всем на свете и наслаждаясь обществом друг друга. Дойдя до перепутья, Северус остановился, чтобы проводить взглядом спину уходящей Лили. Дождавшись, пока и та не исчезла из виду, он направился в подземелье.

Не прошло и минуты, как будто бы из ниоткуда возник Джеймс Поттер, немедля преградивший ему путь. Несмотря на внезапность, Северус среагировал мгновенно: палочка уже была наготове.

— Что тебе, Поттер? — прошипел он.

Поттер — то ли защищаясь, то ли просто чтобы лишний раз позлить Снейпа — тоже вооружился.

— Что ты затеял, Снейп? — рыкнул он. — Думаешь, Эванс и в самом деле будет с тобой, когда стоит пальцем поманить — и любой парень в этой школе будет у ее ног?

— О, такой, как ты, к примеру? — съязвил Северус.

— Ну, может, она не вполне не дает себе в этом отчет, — напыщенно произнес Джеймс, — но я точно знаю, что нравлюсь ей. А как иначе? У меня есть все, что нравится девушкам. А что она нашла в тебе, я ума не приложу, Снейп.

— Это говорит совсем не в пользу твоего ума и прозорливости, Поттер, — снисходительно сказал Снейп, но вскоре нахмурился. — Лили — особенная, ей не нужен кто попало.

Джеймс громко фыркнул:

— Я не «кто попало».

Северус недоверчиво оглядел Джеймса: и как только в одном человеке могло уместиться такое гигантское самомнение? Или оно было напускным и скрывало под собой неуверенность?

— Оставь свое мнение при себе, Поттер. То, что твоя тупая башка не способна понять, что некоторые люди смотрят глубже, чем ты, не означает, что ты прав. Мы с Лили очень многое пережили вместе, сколько никогда не переживешь ты — по крайней мере, насколько я могу судить. Даже не пытайся приставать к ней — за этим я прослежу лично.

— Это угроза?

— Возможно, — небрежно ответил Северус, втайне упиваясь нараставшим гневом Поттера.

— Ты, гребаный ублюдок... — начал Джеймс, теряя самообладание. Снейп закатил глаза.

— Довольно, Поттер, — твердо произнес он он, направив палочку прямо в лицо Джеймсу. В эту минуту в голосе сквозила такая властность, какой в те года у него не было и в помине. Поттер уставился на Северуса с недоумением, а затем, опомнившись, сказал:

— Ты не должен приближаться к Эванс, ты, Пожиратель недоделанный! Я вижу тебя насквозь — не корчи из себя вселюбящего святошу. Тебе нужна только Темная Магия, Снейп, и я знаю это. Ты падаль. Ты обречен.

— Уймись, — оборвал его Северус. Он был зол, но старался ничем не выдать своих чувств, — ты не знаешь, о чем говоришь.

— Но я спас тебя, жалкий кусок дерьма!

— О чем ты? Ах да... я, кажется, припоминаю что-то эдакое, — он говорил все тише и тише, но с каждым словом в его голосе было все больше и больше яда. — Ты не мою жизнь спасал — свою шкуру. Думаешь, я забыл, что ты сказал в тот день, когда выставил меня идиотом перед всей школой? Ты ненавидишь меня только за то, что я существую, Поттер. И кто ты после этого? Думаешь, что стоишь большего, чем остальные, даже большего, чем все твои дружки. Не пудри мне мозги. Ты всего-навсего жалкий трус, который только и умеет, что выпрашивать у мамочки и папочки все, что вздумается. Без Лили ты ничто. Ты просто так сильно хочешь ее, что слетел с катушек.

Годы практики и оттачивания техники устрашения на детях давали свои плоды — оставалось лишь забить последние гвозди в гроб самолюбия Поттера. Тот был так огорошен сказанным, что так и не нашелся с ответом. Поэтому они просто сверлили друг друга взглядами, но в конце концов Джеймс все же неуверенно протянул:

— Что ж, Нюнчик, я не забыл тот урок Зелий... и уж точно не забуду, что произошло только что. В отличие от тебя, у меня есть хорошие друзья. На твоем месте впредь я был бы осторожнее.

С этими словами Джеймс скрылся за поворотом. Дождавшись, пока не стихнут шаги, Северус убрал свою палочку, вздохнул и поплелся в гостиную.

Вышло довольно-таки эффектно унизить ненавистного задаваку-гриффиндорца, но сладость победы омрачало понимание того, что значительная часть претензий, предъявленных Поттеру, могла быть брошена и ему самому. Не пренебрегал ли он чужими жизнями в порыве страстного желания? Не из трусости ли вступил в ряды Волдеморта? Северус не мог избавиться от этих воспоминаний, хотя те навсегда остались в прошлой жизни.

Сев на свою кровать, Снейп мысленно поблагодарил Эйвери и Мальсибера за то, что тем не пришло в голову оказаться в ту минуту поблизости, и задумался: действительно ли он заслуживал Лили? Да, он в самом деле всегда любил ее и делал все, чтобы защитить ее сына, но достаточно ли этого, чтобы искупить вину? Заслужен ли этот шанс на новую жизнь? Почему именно он? Или Лили была для него всего-навсего недостижимой целью, трофеем, который он преследовал в неистовой погоне?

Из головы не выходили слова Дамблдора: старые воспоминания не оставят в новой жизни. И только теперь, спустя четыре месяца, Северус осознал, насколько тот прав. Чем дольше Снейп пытался что-то изменить, тем чаще спрашивал себя — не приведут ли новые обстоятельства к прежним результатам? Вдруг Судьба решила жестоко подшутить над ним, забросив в один и тот же омут дважды?

«Не будь идиотом, Северус, — упрекнул он себя. — Еще час назад ты целовался с Лили и не думал ни о чем подобном. Не этого ли ты всегда так хотел — вернуть ту близость к ней?»

Ноющая боль в его груди, никогда не прекращавшаяся раньше, теперь начала пульсировать с новой силой. С того дня, с разрыва с Лили, эта боль постоянно напоминала ему об ужаснейшей ошибке в его жизни. Он знал, отчего страдал. У него была Лили, черт побери. Она была для него солнцем, восходящим по утрам, но что будет, если случится конец света? Солнце не взойдет. Не будет Лили.

Пустота, пропасть бесконечной глубины захватила его существо и душу. Северус уже не мог притворяться, что ничего не было. Разбитый и разуверившийся, Северус с внезапной слабостью осознал, что никогда не избавится от этого.

Он мог пытаться исправить все, как мечтал. Он мог завоевать любовь всего мира и того, что за его пределами, ради Лили, но шрамы на душе останутся с ним навсегда. Они не заживут до тех пор, пока он будет вскрывать старые раны снова и снова — самоистязание стало его неотъемлемой частью, как дыхание.

Джеймс был прав? Северус и правда ничего не стоил? Он ненавидел себя. Он должен был быть счастлив. Он знал, он все прекрасно знал, но эти чертовы чувства... Северус зажмурился, отчаянно желая, чтобы больше никогда не пришлось снова открывать глаза. Нельзя просто взять и вернуть его назад, в проклятую прошлую жизнь?

Однако глаза он все же открыл, и взгляд уперся в полог его кровати. Выхода нет. Северус еще больше возненавидел себя за то, что чарующая тьма дня его смерти показалась ему привлекательней предстоящих перспектив.

Если бы Лили в эту минуту была там и спросила, о чем он думал, навряд ли бы вышло ответить внятно.

Точно он знал только одно: его злейший враг — он сам.

После стычки с Поттером в Северусе поселились холод и отстраненность, которые нередко выливались даже на Лили. Это получалось само собой, и Снейп не раз ловил себя на подобном, но ничего не мог с собой поделать. Лили неустанно допытывалась до причин, но все ее попытки терпели фиаско. Каждый раз Северус бросал ее одну печально смотрящей ему вслед, с тяжелым камнем на душе.

В выходные перед Хэллоуином была запланирована вылазка в Хогсмид. Северус идти не хотел и не собирался: лишняя возможность ненадолго забыться была несоизмерима с риском столкнуться с Поттером и иже с ним, а если и не с ним, так с Эйвери или Мальсибером. За все это время он обмолвился со своими слизеринскими приятелями лишь парой слов, но его не покидало ощущение, что он по-прежнему оставался главной темой для их обсуждений у него за спиной. Учиться в Слизерине и любить магглорожденную гриффиндорку было сродни самоубийству, но Северус не брал в голову.

— Сев, — в очередной раз принялась упрашивать Лили. — Почему ты не хочешь пойти?

Она безумно хотела в Хогсмид. Само собой, в этом не было ничего удивительного — Лили была красивой, интересной, талантливой, популярной... Ей было чем занять там свой досуг.

— Я уже говорил, — раздраженно ответил Снейп. — Ты можешь пойти с кем угодно. У тебя полно друзей.

— Но я хочу с тобой, — упрямилась Лили, но ее голос все равно оставался мягким и добрым. Они устроились в нише в коридоре, подальше от любопытных глаз.

Северус пытался не смотреть на нее — если он сделает это, то немедленно исполнит все, о чем она только попросит. Но, вздохнув, он все же поднял голову и хмуро встретился с ней взглядом, полным любви и понимания.

— Почему я, Лили? — прошептал Снейп. — Я имею в виду... в общем... почему именно я?

— Давай найдем местечко поуединенней? — предложила она, предчувствую серьезный разговор.

Кивнув, он позволил проводить себя в ближайший пустой класс, закрыл за собой дверь и пробормотал:

— Муффлиато!

— Отлично, — сказала Лили немного строже. — Что происходит, Сев? Я знаю, ты никогда не был особенно высокого мнения о себе, но ведь только недавно все начало налаживаться. Ты порвал со своими друзьями с факультета, выгнал из дома отца, позаботился о своей маме и смог помочь ей. Ты как никогда великолепен на Зельеварении и точно так же блистаешь на Защите. И я почувствовала, что мы в последнее время будто начали сближаться, но теперь ты снова отталкиваешь меня. Я сделала что-то не так? Сев, я правда не понимаю, что все это значит.

— Дело не в тебе, Лили, а во мне... — начал он, и вдруг от лица Лили резко отхлынула кровь.

— О нет, только не это, — дрожа, произнесла она, словно зная, что последует за этими словами. — Ты хочешь бросить меня, да? Люди всегда начинают с этих дурацких слов, вроде «дело не в тебе, дело во мне», — выпалила она, как и делала всегда, когда сильно волновалась. Глаза ее заблестели.

— Нет, нет, нет! — быстро сказал Северус, подойдя к ней ближе и прижав ее к себе. — Лили, нет... ни за что. Я не понимаю, что происходит со мной... но я точно не хотел заставлять тебя плакать или думать, что ты мне не нужна. Ты права — что-то не так, но все сложно, слишком сложно, чтобы объяснить. Скажем, в моей душе произошли некоторые положительные перемены несколько месяцев назад. Я смог понять, чем обернется моя жизнь, если я променяю тебя на Эйвери и Мальсибера.

Возможно, это и не было правдой в полном смысле этого слова, но лучшего толкования придумать было невозможно. В голове Северуса постоянно мелькали образы прошлой жизни, не перестававшие напоминать о том, что было и что еще может быть.

— О, Сев, — вздохнула Лили. От ее голоса веяло и облегчением, и напряжением одновременно. Она обняла Северуса крепче. — Я в самом деле не очень любила твоих друзей, и да, волновалась, что с тобой может произойти что-то плохое, останься ты с ними. Но ты бы никогда не примкнул бы к Сам-Знаешь-Кому и не решился бы на что-то столь же страшное. Я знаю, ты выше всего этого, ты бы не сделал плохого.

Ее слова больно укололи совесть. Нервно сглотнув, Северус пробормотал:

— Не будь так уверена, Лили. Я наделал много глупостей, когда был с ними. Я знаю, я говорил, что это были только забавы, и это правда. Это было развлечением для нас, но это больше похоже на убогое оправдание. Я не могу гарантировать, что однажды не сломаюсь и не сделаю снова что-то ужасное, особенно Поттеру.

Лили кивнула.

— Ну, Поттер может и нарваться.

— Может. Но давай не будем об этом, ладно? — Северусу было неприятно заострять внимание на худших своих качествах. Он знал очень многое, намного больше других, но если бы мог предотвратить свой интерес к Темным искусствам в прошлой жизни, то непременно сделал бы это. Было ясно, что Лили и Темная магия вместе сосуществовать не могли.

— Ладно, — согласилась она, немного отстранившись от Северуса, чтобы заглянуть ему в лицо. — Теперь тебе лучше?

— Немного, — искренне улыбнулся Северус.

— Хорошо. Теперь ты все знаешь, хотя ты должен был догадаться с самого начала, дурак, — поддразнила Лили. — Ты мне нравишься таким, какой ты есть. И я уверена в этом, даже если сомневаешься ты сам.

Снейп неопределенно повел плечами. Ему было сложно осознать, как вообще кто-то мог любить и принимать его так же, как Лили. Он знал, что она не лгала ему просто для того, чтобы сделать лучше. Северус мог сколько угодно сомневаться в себе, но если он когда-нибудь начнет не доверять Лили, то мысленно отвесит себе подзатыльник.

— Ну а теперь, может, ты согласишься пойти со мной в Хогсмид? — спросила она с озорными искорками в глазах.

— Хорошо, хорошо, но только потому, что ты так просишь.

* * *

Они спустились по тропе, ведущей из Хогвартса в Хогсмид. Холодный осенний ветер разносил шуршание опадавших листьев. Большинство деревьев уже лишилось крон, и сквозь их ветви деревушка проглядывалась без особого труда.

— Куда бы ты хотел пойти? — спросила Лили.

— Где меньше народу. Определенно не в «Три метлы».

— И что ты предлагаешь?

— Что насчет «Кабаньей головы»?

— Туда? — сморщила носик Лили. — Ты не находишь то место несколько... странным?

— Там не так плохо. Я бывал там раньше, — машинально сказал Северус.

— Правда? Когда? — удивленно спросила Лили. Школьники обычно не ходят туда.

Прикусив язык, Северус быстро соврал:

— Я ходил туда однажды со своими друзьями... очень давно.

Они прошли до конца улицы, миновав несколько магазинчиков, переполненных людьми: «Сладкое Королевство», «Дервиш и Бэнгс» и, конечно, «Три метлы». Позже они пересекли границу Хогсмида и прошли еще немного. Сломанная табличка, по своему обыкновению, направляла к «Кабаньей голове». За эти годы многое вокруг изменилось до неузнаваемости, но этот паб перемены обошли стороной.

Они открыли дверь. Внутри было лишь два человека: оба сидели за барной стойкой и не обратили на вошедших никакого внимания.

Северус велел Лили следовать за ним к ближайшему столику. Он осмотрел помещение, в котором неоднократно бывал в прошлой жизни. Одной бесславной ночью именно в этом месте много лет назад было подслушано пророчество. Если бы Снейпу не так отчаянно хотелось побыть вдали от людей, он ни за что бы не пришел сюда и уж подавно не привел бы Лили.

— Что пожелаете? — гаркнул старик.

— Два сливочных пива, пожалуйста, — отозвался Северус, невольно скривившись. Сливочное пиво — напиток для детей, но Снейп сомневался, что школьникам могло перепасть огневиски.

— Это брат Дамблдора, — шепнул Северус Лили.

— Правда? — удивленно ответила она. — Хотя теперь, когда ты сказал, они стали казаться мне немного похожими.

Аберфорт поднес заказанное к столику. Лили поблагодарила его, но тот лишь едва слышно хмыкнул в ответ.

— Он совсем не такой, как Дамблдор, — пробормотала Лили.

Пожав плечами, Северус решил ничего не отвечать. Его первая встреча с этим стариком тоже была не самой неприятной, и тот определенно повел себя невежливо, пинками вышвырнув Снейпа из паба.

Следующие несколько часов они не без удовольствия скоротали в «Кабаньей голове». Лили почти свыклась с обстановкой, и она перестала казаться ей такой ужасной. Северус расплатился, и они покинули паб.

Едва они переступили порок, как из засады выскочило несколько темных фигур. Кто-то схватил Лили со спины, и она закричала. Решив, что это Мародеры, Северус выпалил:

— Отпусти ее, Поттер!

— Это не Поттер, — ответил грубый голос. Из тени выступил Мальсибер. Он угрожающе крепко держал Лили, зажав ей рот ладонью.

Эйвери и двое других — Уилкис и Розье — присоединились к нему.

— А сейчас мы продемонcтрируем, что имели в виду, когда советовали тебе оглядываться почаще, — прошипел Эйвери.

— Отпустите ее, — ядовито процедил Северус. — Она здесь ни при чем.

— А мне так не кажется, — насмешливо сказал Эйвери. — Ты не можешь додуматься, что из-за этого маггловского отродья мы стали врагами? Она виновата в этом не меньше тебя самого.

— Не называй ее так! — крикнул Снейп, сжимая палочку и пытаясь удерживать в поле зрения всех своих противников, но это было сложно.

— Но ведь это правда, не так ли? — вставил слово Уилкис.

— Дело говорят, Снейп, — сказал Эйвери. — Но мы можем позволить тебе уйти без единой царапины, если ты позволишь нам остаться здесь и немного повеселиться с твоей девчонкой. Как тебе такой вариант?

— Ни за что, — прорычал Северус. — Прошу еще раз по-хорошему: отпустите Лили.

Мальсибер искоса разглядывал Лили каким-то нездоровым взглядом, тяжело дыша ей в шею.

— А для грязнокровки она ничего... — начал было он, но один быстрый взмах Северуса, и в Мальсибера угодило Оглушающее. Без предупреждения. Легкое движение руки, и тот осел на землю, освободив Лили из плена.

— Уходи, Лили! — закричал Северус.

Но она, колеблясь, не сдвинулась с места.

— Нет! — запротестовала она. — А как же ты?

— Я справлюсь, уходи! — настаивал Северус, в то время как остальные приближались к нему.

— Ты заплатишь за это, Снейп, — хмыкнул Розье. — Думаешь, что ты умнее нас? Но мы тебя перехитрили.

Лили стояла поодаль, оставив попытки пробраться к Северусу, которого окружили трое слизеринцев.

— Северус!

— Твою мать, Лили! Уходи! — гаркнул Северус.

— Я приведу помощь! — ответила она, наконец сорвавшись с места и исчезнув из виду.

Северус вздохнул от облегчения. По крайней мере, что бы ни случилось, Лили не будет рядом. Он оценивающе взглянул на противников. Все они, шестнадцати-семнадцатилетние мальчишки, знающие о Темной Магии во многом благодаря ему, не могли представлять серьезной угрозы для взрослого волшебника.

— Ты глубоко ошибаешься, — прошипел Северус. Он рассек палочкой воздух, и на щеке Уилкиса появился глубокий порез, точно такой же, как у Джеймса несколько месяцев назад.

Обескураженный неожиданным нападением Уилкис прижал ладонь к окровавленному лицу, оскалившись на Северуса. Он попытался поразить Снейпа обжигающими чарами, но тщетно — тот без труда парировал заклинание.

— Кто следующий? — спросил он, провоцируя их бороться жестче, словно это было для него игрой.

Розье выкринул:

— Инкарцеро!

Усмехнувшись, Северус отразил и это.

— Вы все — ничтожества, — подзуживал он их. — Вы считаете, что можете победить меня? Вы даете мне преимущество уже тем, что произносите заклинания вслух.

— Заткнись! — рявкнул Эйвери. — Ты забываешь, что у нас есть связи с теми, кто может научить нас куда более мощным Темным заклинаниям, чем ты когда-либо мог узнать.

— Например, с Люциусом Малфоем? — спросил Северус. — Смешно.

— Осмелюсь заявить, что в следующий раз ты встретишься уже с ним, а не с нами — он не упустит случая проверить, хорошую ли трепку ты получил, — возразил Эйвери. Грубо взмахнув палочкой, он попытался молча проклясть Северуса.

Снейп не был уверен, что угадал, какое заклинание попытался использовать Эйвери, но вовремя блокировал его. Ухмыльнувшись, он произнес:

— С радостью. Надеюсь, я увижу что-то более впечатляющее, чем это.

Северус собирался оглушить и Эйвери, но почувствовал удар в спину — метко брошенное заклинание Мальсибера сбило его с ног. Распластавшись на земле, он бранил себя за те мгновения, которые потратил, дразня остальных. Он опрометчиво позволил себе расслабиться, когда его враг пришел в себя. Снейп попытался встать, но тяжелый ботинок наступил ему на спину, вдавливая его в землю и грязь.

— Тебе не жестко, Снейп? — послышался голос Мальсибера.

Северус увидел только приближающихся Эйвери, Розье и Уилкиса, а затем последовали точные удары в живот и в ребра. Потом еще удар и еще... Снейп беззвучно застонал, думая, как скоро подоспеет помощь Лили. Он чувствовал себя униженным и глупым. Как он мог докатиться до такого и теперь валяться на земле, терпя злобу школьников? Его палочка лежала всего в нескольких футах от него. Она выпала из рук, когда в него попало проклятье.

Затем он услышал бесстрастное:

— Круцио!

Кажется, это сделал Мальсибер. Мучительная боль пронзила каждую клетку тела, но Северус молча вынес это. За все эти минуты, несмотря на удары и заклятия, он не выдал слабости, не заплакал и не закричал от боли.

И потом послышался чей-то голос.

— Что вы творите, черт вас дери? — в ярости рявкнул он.

Слизеринцы оказались в ловушке. В панике они разбежались, опасаясь быть замеченными спасителем Северуса. Затем Снейп почувствовал нежные руки на своей спине и услышал мягкий, дрожащий голос Лили.

— Сев, о, Сев, — рыдала она, — что эти ублюдки сделали с тобой?

— Взгляни на меня, — прохрипел старик.

Северус со стоном перевернулся и сел. Перед ним был Аберфорт Дамблдор.

— Что здесь произошло, мальчик? — грубо спросил он. — Хотя не суть, давай просто вернем тебя моему брату. Он захочет об этом узнать.

Северус попытался встать, но, чуть не упав, был вынужден принять помощь Аберфорта и Лили. Они привели его в подсобку «Кабаньей головы». Осторожно сев рядом, Лили протянула Северусу палочку.

— Я нашла ее на земле, — пояснила она, обеспокоенно следя за Снейпом.

Он слабо кивнул и пробормотал «спасибо».

Аберфорт подбросил горсть летучего пороха в камин и произнес:

— Альбус Дамблдор.

Спустя несколько секунд среди языков пламени показалось лицо Дамблдора.

— Да, Аберфорт? — спросил он удивленно.

— Альбус, у нас проблемы. На одного из твоих студентов напали.

Дамблдор заглянул в комнату и увидел Северуса.

Ничуть не изменившиеся с прошлой жизни пронзительно-голубые глаза Дамблдора пристально вглядывались в Северуса. Физически и ментально ослабленный нападением, под взглядом старика он почувствовал себя совсем опустошенным, и у него не было ни сил, ни желания удерживать привычные мысленные барьеры. Если что-то и удивило Дамблора, то он ничем этого не показал.

В конце концов Альбус произнес:

— Помогите ему пройти через камин.

Северус позволил Аберфорту и Лили проводить его, и спустя мгновение они оказались в кабинете директора. Добравшись наконец до кресла, стоявшего напротив очага, он вспомнил, как не раз сидел на этом же месте прежде. В течение стольких ночей он приносил Дамблдору новые доклады; он доверил свою душу этому старику, но в конце лишь ощутил себя обманутым…

— Я еще нужен тебе, Альбус? — с привычной грубостью спросил Аберфорт. Последовал отрицательный ответ.

Северусу казалось, что их голоса доносятся откуда-то издалека, и только тяжесть ладони Лили на плече удерживала его в сознании. Минутой позже Аберфорт ушел, оставив Дамблдора стоять напротив Северуса. Снейп опустил голову, старательно избегая его взгляда.

— Мисс Эванс, вы в порядке? — обратился Дамблдор к Лили.

— Да, но Северус…

— Я знаю, мисс Эванс, — мягко перебил ее Дамблдор. — Мне необходимо поговорить с вашим другом. Вы можете идти. И да, прошу, передайте мадам Помфри, что мистер Снейп скоро к ней пожалует.

Снейп бросил оценивающий взгляд на Дамблдора. Он хотел запротестовать, потребовать, чтобы ей разрешили остаться, но Лили лишь коротко пожала плечами и вышла.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Дамблдор.

— А как вам кажется, директор? — пробормотал Северус. У него не было сил, чтобы разговаривать с должной энергичностью. Вместо этого он уставился на престарелого волшебника, внимательно следя за ним и ловя взглядом каждое его движение.

— Вам плохо? Я могу проводить вас в лазарет, если вы в этом нуждаетесь.

— Все в порядке.

— Боюсь, это зависит от того, как посмотреть, — произнес Дамблдор, задумчиво поглаживая свою бороду.

Северус пристально вглядывался в него несколько минут, ожидая продолжения. Но Дамблдор молчал, и Снейп нетерпеливо спросил:

— Чего еще вы хотите от меня, сэр? Вы знаете, что произошло.

Дамблдор кивнул.

— Да, я знаю, как все было, Северус. Я прочел это в ваших мыслях.

— Теперь, когда вы вторглись в мой ум, разве я могу поведать что-то новое? — съязвил Снейп.

— Я беспокоюсь за вас, — твердо ответил Дамблдор.

Не сдержав былых обид, Северус ощетинился.

— Вы нашли повод для волнения только сейчас? Вы, похоже, не были так обеспокоены пару лет назад, когда Блэк чуть не прикончил меня. Вы ни разу не обратили внимания на выходки Поттера и его дружков, когда они унижали меня перед всей школой.

— Я говорю не о Поттере, Блэке и им подобным, Северус, — отрезал Дамблдор. — Я говорю о ваших друзьях, которые едва не изувечили вас сегодня. Мальсибер, конечно, будет исключен за применение непростительного заклинания, а остальные будут сурово наказаны. Я переживаю, Северус, и очень долгое время я думал, что вы все-таки примкнете к ним.

— А если бы так и случилось? Тогда, полагаю, вы бы гордились собой, потому что не ошиблись ни в Гриффиндоре, ни в Слизерине. Вы и понятия не имеете, директор, через что я прошел, чтобы добиться своего.

— Кое-что я знаю, Северус, — в голосе Дамблдора звучали тошнотворные сочувствующие нотки. — Мне известно, что дела у вас дома идут скверно.

Придя в ярость, Снейп вскочил.

— Как вы смеете лезть в мою личную жизнь! То, что происходит в моем доме, не вашего ума дело. Вы думаете, я не рассказал бы это сам, если бы доверял вам?

— Вы мне не доверяете? — безмятежно спросил Дамблдор.

Это был провокационный вопрос. Мог ли Северус использовать сведения об Альбусе из прошлой жизни против него сегодняшнего? Так или иначе, теперь, когда Дамблдор знал об Эйлин, Снейп не смог не нанести ответный удар.

— Если вы так хорошо знакомы с моими проблемами, то почему вы не помогли своей сестре?

Он знал, что это был удар ниже пояса. Он знал, что это рискованно, но эмоции взяли верх над рассудком. Северусу захотелось провалиться сквозь землю, и его взгляд в панике метался по помещению.

— Откуда вы узнали об этом? — спросил Дамблдор, и его лицо побелело от гнева. — Вы перешли все допустимые границы, молодой человек. Северус, сядьте! — рявкнул он.

Снейп застыл на месте. Он редко заставал Дамблдора в такой ярости и поневоле вспомнил о том, каким сильным волшебником тот был — Альбус мог повелевать чужим сознанием, не используя ничего, кроме слов. Не в силах держаться на ногах, Северус упал в свое кресло. Он закрыл лицо руками, незаметно стерев слезу, грозившую вот-вот скатиться по щеке.

Вздохнув, Дамблдор занял место напротив подопечного.

— Северус, — вновь спокойно сказал он, — я не представляю, что с вами делать. Я правда долгое время очень волновался… когда видел вас среди тех людей, которые накинулись на вас сегодня. Но я знал, что вы крепко дружили с Лили Эванс еще до приезда в Хогвартс. И я заметил, как сильно вы изменились за последний год. Положительное влияние Лили пробуждает в вас лучшие качества. Вы сознательно отдалили от себя Эйвери и Мальсибера, но ради чего? Ради мисс Эванс или ради будущего? Вы понимаете, почему я участвую в вашей жизни до сих пор? Мне интересны ваши мотивы, Северус. Вы никому не доверяете. Вы сумели достичь в окклюменции небывалых высот, я ни разу в жизни не наблюдал ничего подобного у кого-либо в вашем возрасте. Я могу понять, почему вы скрываете то, что происходит у вас дома, но что еще вы утаиваете, Северус?

— Я уже сказал, сэр, это не ваше дело, — прошипел Снейп, отняв руки от лица. Он переборол желание расплакаться, но на его угловатом лице отразилась боль. Он прожег Дамблдора взглядом:

— Вы думаете, что так благородны, не правда ли? У каждого в голове свои черти водятся. Половины скелетов в моем шкафу будет достаточно, чтобы заполнить целое кладбище. Но и у вас их не меньше.

— Прекратите, Северус, — отрезал Дамблдор. — Я рад, что вы не ставите себя в один ряд с вашими друзьями, но не могу сказать, что доволен вашим поведением. Вам следует отправиться в Больничное крыло и позволить мадам Помфри залечить ваши раны. А я приму меры для поиска нового спального места для вас — не думаю, что вам будет безопасно находиться рядом с этими учениками после случившегося.

Северус угрюмо умолк. Дамблдор не давал ни единого повода для доверия. Казалось, его ничуть не беспокоили травмы Снейпа, которыми стоило бы заняться в первую очередь. Напротив, он настоял на разговоре, пользуясь его слабостью, чтобы допытаться до самого сокровенного. Рассуждения Дамблдора о необходимости переселить его из спальни однокурсников, бесспорно, выглядели разумно, но делал он это отнюдь не из заботы о Северусе. Старик не полагался на его решения и поступки настолько, чтобы быть уверенным, что, находясь среди Пожирателей Смерти, Снейп не захочет вернуться в их круг.

— Замечательно, — пробормотал Снейп. — Я могу идти, сэр?

— Разумеется. Доброго дня, Северус.

Выходя из кабинета директора, Снейп чувствовал себя еще хуже, чем когда он туда входил. Не придумав ничего лучше, он направился прямиком в лазарет, и на пороге чуть не сбил мадам Помфри с ног.

— Ну наконец-то! — запричитала она, провожая Северуса к одной из коек. — Ложись, я взгляну на тебя.

Любое прикосновение к телу отзывалось сильной болью, Круциатус обострил нервы до предела — Снейп не стал спорить и выполнил распоряжение.

Осмотрев его, колдомедик неодобрительно покачала головой. Северус всегда доверял ее опыту — как в юношестве, так и в зрелом возрасте. Он, как правило, отказывался от ее заботы, но она умела настоять на своем. Помфри походила на строгую бабушку: она была беспрецедентна, но ее касания были по-матерински нежны, а натура — подлинно доброй.

— Что эти несносные мальчишки сделали с тобой? — потрясенно спросила она. — Почему директор не направил тебя ко мне первым делом? Я непременно поговорю с ним сразу же, как закончу с тобой, дорогой.

Снейп усмехнулся вопреки самому себе — никому бы не хотелось испытать на собственной шкуре гнев мадам Помфри.

— Я уверен, Лили вам уже все рассказала, — ответил Снейп. — Думаю, директор посчитал, что для начала стоит услышать мою версию произошедшего.

— Мисс Эванс не видела, как над тобой издевались, — она и говорила, и обрабатывала раны одновременно. — И в следующий раз, когда директор сочтет, что ему необходимо срочно поговорить с учениками, которых только что избили и прокляли, я лично прослежу за тем, чтобы он даже не приближался к моему пациенту по меньшей мере неделю. Так что они сделали? Мне нужно знать, так я пойму, чем тебе помочь.

Северус глубоко вдохнул.

— Ну… они врезали мне пару раз… а потом Мальсибер… он… он дважды пустил Круциатус.

Мадам Помфри ахнула, чуть не выронив из рук склянку с зельем.

— Профессор Дамблдор знает об этом?

Снейп кивнул.

По ее лицу было ясно: в данный момент она мысленно по-всякому проклинала Дамблдора. Но она быстро взяла себя в руки и сказала:

— Хорошо. Тебе стоит остаться здесь на ночь на всякий случай, для более тщательного обследования. Не каждый день у меня один студент получает непростительное от другого! Я хочу поговорить с директором, Северус, оставайся здесь до моего прихода.

Снейп чуть было не попросился пойти с ней: ему страстно хотелось увидеть, как мадам Помфри будет смешивать Дамблдора с грязью. Но его силы были на исходе, и все тело ныло от боли, поэтому Северус без пререканий откинулся на подушку и почти мгновенно уснул.

Прежде чем покинуть Больничное крыло, Помфри положила руку на плечо больного, будто стараясь утешить его, и прошептала:

— Ты храбрый мальчик, Северус.

* * *

Когда Лили выполнила распоряжение директора и посетила мадам Помфри, ей захотелось увидеть Северуса еще раз. Но она подумала, что Дамблдор настроен на длительный разговор со своим учеником, поэтому решила вернуться в лазарет попозже.

Лили прошла в гостиную своего факультета и села в ближайшее к камину кресло. Тепло огня расслабляло, развевая воспоминания о произошедшем у «Кабаньей головы». Лили очень надеялась, что те ужасные мальчишки получат по заслугам. Глядя на мерцающие языки пламени, она мысленно вернулась к тому моменту, когда Северус умолял ее бежать. Она начинала ненавидеть себя за то, что бросила его, хотя и смогла привести помощь. Если бы Лили могла повернуть время вспять, она бы осталась там и дралась на равных со своим другом.

Но, с другой стороны — она понятия не имела, как противостоять Темной магии. Лили не представляла, что слизеринцы сделали бедному Северусу: она покинула его всего на пять минут, а после он ничего толком не рассказал.

Она была рада, что гостиная пустовала, но скоро большинство гриффиндорцев стянется в замок после прогулки по Хогсмиду. Вздохнув, Лили откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, но через мгновение тишину нарушил голос:

— Лили, ты в порядке?

Она вздрогнула от неожиданности, но удивило ее не внезапное появление Джеймса, а то, что он обратился к ней по имени.

— Поттер? — отозвалась она, смутившись от неподдельной заботы, прозвучавшей в его голосе.

— Я слышал, что произошло, — произнес он. Его непослушные волосы выглядели растрепаннее обычного, как будто кто-то очень торопил его вернуться в Хогвартс. Щеки и нос Джеймса раскраснелись от мороза.

— В самом деле? — резко спросила Лили, неприятно изумившись тому, как быстро распространяются сплетни. — И что же именно ты слышал?

— На Снейпа напали слизеринцы.

— Это правда, — с горечью согласилась она. — Забавно, что ты печешься обо мне, а не о Северусе. Он тяжело ранен. Я в порядке.

Джеймс фыркнул и запрыгнул на место рядом с Лили.

— Снейп получил то, что давно заслужил. Он бы не торчал возле этих типчиков, если бы не хотел нарваться на неприятности.

— Как ты можешь быть таким бессердечным, Поттер! Северус не «торчал» с ними. Они выследили его и набросились со спины!

Масла в огонь подлили вошедшие Мародеры.

— Какая удача, а, Эванс? — гоготнул Сириус. — Я слышал, Нюнчику наконец-то наваляли за дело!

— О, как приятно слышать это из твоих уст, Блэк! — вспыхнула Лили, вставая с кресла. — Почему вы не можете просто оставить его в покое? Разве вы не видите, что ему уже и так досталось, зачем вы издеваетесь над ним? Они напали на него!

— Эй, Лили, не горячись! — взмолился Люпин.

Лили переводила взгляд с одного сокурсника на другого. Джеймс сидел у камина с ошарашенным видом. Сириус самодовольно улыбался, и она едва сдерживалась, чтобы не запустить чем-нибудь ему в лицо. Люпин стоял поодаль, а позади него съежился Петтигрю.

— Хорошо, — процедила Лили, расстроившись еще больше. — Если вы все равно ничего не понимаете, давайте разойдемся по своим делам. И не смейте ходить за мной.

Лили покинула гостиную прежде, чем кто-то из них успел сказать хоть слово.

Джеймс повернулся к Сириусу:

— Неужели ты не придумал ничего лучше, чтобы разозлить ее посильней, Бродяга? — простонал он.

— Что? — с невинным удивлением переспросил тот.

Закатив глаза, Люпин ринулся через портрет на лестницу. Он беспокоился за Лили — хотя они мало общались, но все же неплохо ладили. Римус, конечно, не собирался оправдывать отношение его друзей к Снейпу, но обычно он не перечил им. Он был счастлив, что у него вообще были друзья, и ему не хотелось портить с ними отношения.

Люпин быстро заметил Лили — она не успела уйти далеко. По-видимому, она шла в больничное крыло навестить Северуса.

Догнав ее, Римус прикрикнул:

— Лили, подожди!

Она резко остановилась и обернулась.

— Римус, что ты делаешь?

— Постой, — запыхаясь, выдохнул он. — Я просто хотел извиниться за их поведение. Сириус брякнул лишнего.

— Почему ты говоришь об этом мне, а не ему? — с жаром спросила Лили. — Или — еще лучше — почему бы вам всем не пойти и извиниться перед Северусом за ваши шуточки над ним?

Люпин замялся.

— Я… эх… прошу тебя, Лили. Я просто хотел сказать, что мне очень жаль, что все так получилось с тобой и с Ню… то есть Северусом. Даже он не заслужил такого.

— Как это мило с твоей стороны! — усмехнулась Лили. — «Даже он не заслужил». Определенно нет. Он достоин намного лучшего.

— Ну, так кажется только тебе. Он всегда такой… противный.

— Что плохого сделал бы вам Северус, если бы вы перестали задирать его, Римус?

— Он бы ухмылялся в мою сторону.

Лили хихикнула.

— Да, это на него похоже. Слушай, Римус… спасибо за заботу, но дай мне немного побыть одной, ладно?

— Ладно, — сдался Люпин и покинул ее.

Лили еще некоторое время бесцельно бродила по замку, думая, о чем Дамблдор разговаривал с Северусом. Как ей хотелось все изменить и не сбежать тогда, как последняя трусиха. Они знакомы очень давно. Они были лучшими друзьями. Вздрогнув от мысли, что с ним может случиться что-то ужасное, Лили поклялась себе, что больше никогда не бросит его в беде.

Убив не меньше часа, Лили наконец решилась сходить в лазарет и посмотреть, там ли Северус. Она застала его спящим в кровати; сев на койку напротив него, она сжала его ладонь в своей.

— Я больше никогда не брошу тебя, Сев. Я люблю тебя.

И слеза скатилась по ее щеке.

Лили просидела с Северусом весь остаток дня, терпеливо дожидаясь, пока тот очнется, что случилось только к вечеру. Заметив у своей постели подругу, Снейп слабо улыбнулся.

— Привет, — вяло сказал он — его все еще клонило в сон.

— Эй, Сев, — тихо отозвалась она и взяла его за руку, — как себя чувствуешь?

— Кажется, неплохо. — Застонав, он попытался сесть в постели.

— Слава Мерлину, — пробормотала Лили. — Я так рада, Сев... я так боялась. Что они тебе сделали?

— Врезали пару раз. Еще и Мальсибер Круциатусом...

Поперхнувшись от неожиданности, Лили испуганно воскликнула:

— Мерлиновы кальсоны! Сев, мне так жаль, прости... Дамблдор исключит его?

Северус обессиленно кивнул.

— Да, он уйдет, а остальные будут сурово наказаны, что бы это ни значило.

— Так им и надо, чертовым ублюдкам, — свирепо прошипела Лили.

Не поверив своим ушам, Снейп усмехнулся.

— Что ты такое говоришь, Лили!

— Что? — переспросила она, еще не справившись со злостью. — Я не вижу в этом совсем ничего смешного.

— Извини, — сказал Северус, стараясь перестать смеяться над забавно негодующей Лили. — Просто не ожидал от тебя таких крепких словечек.

Заметив, как поднялось его настроение, она успокоилась.

— Не смогла сдержаться, — улыбнулась Лили. — Ладно, я рада, что ты жив и здоров.

Северус неловко пробормотал слова благодарности, и оба замолчали, не решаясь озвучить еще сотни невысказанных мыслей. Если бы Северус услышал обещание Лили, данное накануне самой себе, что бы он сказал? Она не решалась говорить об этом сейчас, при нем, и придержала свои клятвы при себе. В те слова был вложен больший смысл, чем могло показаться на первый взгляд. Слишком часто люди обмениваются бессмысленными банальностями, а когда приходит момент подлинной искренности, они впадают в ступор. Лили не хотела быть одной из них — гриффиндорка она, в конце-то концов, или нет?

То же самое происходило и с Северусом. Он прожил очень много лет без Лили в той жизни и знал, что значит любить, но впервые на его чувства кто-то ответил. Он был лучшим другом прежней Лили, а теперь они стали ощутимо ближе. Снейп был не из тех, кто часто проявляет свои чувства, и в этот раз он предпочел промолчать. Северус боялся потерять ее снова из-за сказанной не вовремя глупости. Однажды он уже оплошал.

Отвратительное слово «грязнокровка» стало последним доводом, вынудившим Лили порвать со Снейпом — до этого были годы прощения его невыносимого поведения, закрытых на выбор друзей глаз.

Теперь Северусу было не до смеха. Ее милое «я рада, что ты жив и здоров» было незаслуженно добрым для него.

— Не так давно я был одним из них, и ты знаешь об этом, — мрачно заметил он, злясь на самого себя.

— Но теперь это не так, Сев, совсем не так, — запротестовала Лили. — Что сказал тебе Дамблдор?

Нахмурившись, Снейп презрительно хмыкнул.

— Он все еще подозревает меня — постоянно лезет в мою голову.

— О чем ты? — удивленно спросила Лили.

— Дамблдор — отличный легилимент, — пояснил Северус. — Он может читать мысли других людей и находить в них то, что ему нужно, ни о чем не спрашивая. Ему интересны мои мотивы — меняюсь ли я только в угоду тебе.

— Это смешно! — смутившись, возразила Лили. — Я тут ни при чем. Своей маме ты помогал только потому, что у тебя доброе сердце.

Северус обдумал эти слова. Эйлин он в самом деле помогал для ее же блага (и своего тоже), но на все остальные лучшие поступки его жизни его вдохновляла только она одна. Он столько лет защищал Гарри и шпионил на Дамблдора ради Лили... или ради памяти о ней. Неужели ничто не направляло его к правильному пути, кроме нее?

Каким он был на самом деле? Лили точно бы сказала, что он хороший человек, и прошлый Дамблдор подтвердил бы это — по крайней мере в те года, когда он работал на Орден Феникса. Если это правда, то почему он канул в омут тьмы и зла? Чтобы самоутвердиться, стать сильнее... каким наивным и глупым он был в прошлой жизни.

И он ненавидел Гарри только потому, что тот был сыном Поттера, укравшего у него Лили. Странная штука — время. Оно сильно изменило его, и кое в чем Дамблдор был прав: в одну и ту же реку дважды не войдешь. Со временем его чувства эволюционировали, менялись. Теперь это было видно наглядно: однажды Снейп уже прожил свою жизнь, и теперь у него на руках была ее примерная схема — все его ошибки видны как на ладони.

Теперь он мог поверить, что некоторые сознательные решения принял не из корыстных побуждений, а просто так, по доброте душевной. В конце концов он сдался, признав действительность, и кивнул.

— Наверное, ты права, — согласился он, хотя это было нелегко.

Лили наблюдала за ним во время его внутренней борьбы, зная, как тяжело ему не оспорить этот факт.

— Если тебе нужно напоминать об этом, я с удовольствием помогу. К тому же я не единственная, кого волнует твое благополучие.

— Неужели?

— Да, — подтвердила Лили, — после того как я поговорила с мадам Помфри, я пошла в гостиную. Мне очень хотелось побыть одной, но, само собой, на мою удачу минут через пять пришли Поттер и Блэк. Поттер всю дорогу говорил, как он волнуется за меня, а я сказала ему, что избили тебя, а не меня. Эти идиоты быстро заткнулись, и я вышла...

Северус скривился.

— Что-то не похоже, что они обо мне беспокоились. Я не удивлен, что они отреагировали именно так.

— Погоди, дай мне закончить, — полушутливо-полураздраженно сказала Лили. — Когда я уже шла по коридору, Римус догнал меня. Он сказал, что очень жалеет о том, что случилось с тобой, Сев.

Северус задумчиво поджал губы. Довольно обычно для Люпина — всегда и везде быть миротворцем. Он знал его в прошлой жизни: однокурсник, коллега-преподаватель, член Ордена. В конечном счете Снейп научился терпеть его, даже почти совсем не замечать. Римус был сердечен с ним в зрелости и не унижал его вместе с Поттером и Блэком в юности, но не делал ничего, чтобы остановить их.

— Как мило с его стороны, — съязвил Северус.

— Сев, — настойчиво сказала Лили, — ты же понял, что он сказал это от души.

— Он всегда так говорит, Лили. Если бы это в самом деле его волновало, он бы сам заткнул своих дружков.

— Ты прав, — уступила она, — но мне кажется, что он просто боится потерять их дружбу. У него есть проблема... сильно влияющая на него болезнь... Он знает, каково это — быть не как все. Может, вы смогли бы поладить.

— Ну уж нет, — упрямо стоял на своем Снейп. — Ты хочешь убедить меня, что у Люпина всего-навсего «проблема», «болезнь»? Да он, мать его, оборотень! Опасный, беспощадный монстр на одну ночь в месяц! Это правда, и прежде чем ты кинешься его защищать — я знаю, что это не его вина. Но его дружба с безмозглыми Поттером и Блэком чуть не угробила меня в прошлом году. Мы уже говорили об этом, и я все еще не желаю иметь с ним что-то общее.

Плохое влияние — плохие последствия. Северус содрогнулся от воспоминаний о передрягах у Визжащей хижины. Лили и представить не смогла бы, какой ужас ему внушает это место из-за оборотня-Люпина и еще парочки не менее серьезных вещей. Как объяснить это Лили? Он ни на йоту не доверял Римусу ни в школьные годы, ни после, считая его предателем на пару с Блэком, выдавшим убежище Поттеров Темному Лорду. Там же его приложили о стену трое учеников, которых он пытался спасти от людей, участвовавших в убийстве Лили, как он думал.

И, наконец, в этой же хижине он встретил собственную смерть. Зеленые глаза Лили глядели на него, пока он испускал свой последний вздох. Стремительно мелькали мысли, перед ним оживал один кошмар за другим.

Заметив, как быстро и неглубоко задышал Северус, холодную испарину на его резко побледневшем лице и широко раскрытые от ужаса глаза, Лили быстро сжала его ладонь, пытаясь хоть как-то помочь. Она не могла знать, почему упоминание о Люпине возымело такой эффект.

— Сев, — позвала она, — что с тобой?

Вздрогнув от ее прикосновения, Снейп зажмурился, но жуткие картины неумолимо врезались в сознание. Он поднял веки и умоляюще посмотрел на Лили:

— Прости меня, Лили, прости меня. Пожалуйста, прости...

Не в силах остановиться, он сжал ладонями виски, пытаясь сдержать непрошенные слезы, и почувствовал невероятное унижение. Только этого сейчас не хватало.

— Северус, — с неподдельным страхом выдохнула Лили, — что случилось?

Все, что она могла сейчас предположить, — Снейп страдает от остаточного эффекта Круциатуса или просто сходит с ума. От этой мысли у нее пропал дар речи.

Северус заставил себя успокоиться. Годами скрывая свои истинные чувства, он без труда быстро взял себя в руки. Придя в себя, Северус сухо произнес:

— Прошу прощения, Лили. Это было... непреднамеренно и совершенно неуместно. И еще... — он проглотил комок в горле, — тебе следует оставить меня одного сейчас. Мне жаль.

Оскорбившись его официальным тоном, Лили встала и кивнула, чуть не плача.

— Надеюсь, все в порядке, Сев. Если ты правда этого хочешь, я уйду. Я сделала что-то не так? — осторожно спросила она.

— Нет, — выдавил из себя Снейп. — Я просто устал. Спасибо, что пришла. Мы... мы же увидимся попозже, да?

Лили снова кивнула, смаргивая слезы.

— Конечно, — дрожащим голосом ответила она. — Доброй ночи, Сев.

И боясь, и не желая уходить просто так, Лили, сильно смутившись, собрала все гриффиндорское мужество в кулак и наклонилась, чтобы коснуться его губ своими. Северус ответил ей слабым нежным жестом, и она покинула лазарет.

Немного позже вернулась мадам Помфри.

— Отлично, я рада видеть тебя на нужном месте. Как себя чувствуешь?

— Лучше, — ответил он, старательно избегая ее взгляда.

Помфри опустилась туда, где еще совсем недавно сидела Лили.

— Что-то случилось, дорогой?

Вздохнув, Северус пробормотал:

— Все слишком сложно.

— Ты хочешь поговорить об этом?

— Я не знаю, как много могу сказать вам, — ответил он. Терзавшие его мысли о прошлой жизни не были чем-то таким, о чем можно рассказывать всем вокруг. Если пару минут назад он дал Лили повод беспокоиться за его рассудок, то после подобных откровений сомнения в его диагнозе наверняка отпадут.

— Не волнуйся, я устроила директору неплохую трепку, — улыбнулась Помфри. — До сих пор не могу поверить, что он не отвел тебя сюда сразу же. Очень рада, что этих обалдуев накажут, особенно мистера Мальсибера. Правда, чего стоит одна только мысль использовать непростительное, это просто отвратительно! — Казалось, это происшествие она восприняла как личное оскорбление.

— Вы... вы же не думаете, что они мне нравятся? — тихо спросил Северус. Он сам не понимал, почему открывается этой женщине, но в ее манере себя вести было что-то притягивающее и до боли понятное.

— Что? — опешила мадам Помфри. — О Мерлин, конечно же нет! Я уже давно заметила, что ты уже давно не водишься с этими ужасными мальчишками.

— Но вы же знаете о моем увлечении Темными Искусствами... из-за них Поттер и Блэк считают правильным доставать меня.

— Это не повод калечить других людей, Северус. Я знаю, ты интеллигентный, начитанный молодой человек и сильный маг, и, честно говоря, уверена, что это увлечение не серьезно и больше направлено на то, чтобы научиться защищать себя от них.

В яблочко. Северуса даже пугало, насколько она была права.

— Откуда вы узнали? — отстраненно спросил он — его мысли вернулись к детству, когда он одну за другой читал старые книжки, скопленные Принцами и пылящиеся на полках без дела. Он только хотел защитить себя и свою мать от пьяницы-отца. Затем, в Хогвартсе, ему хотелось во что бы то ни стало самоутвердиться среди таких же, как он.

— Не узнала, а почувствовала, — объяснила мадам Помфри. — Ты замкнутый мальчик, постоянно один. Ты пытаешься убедить всех, что тебе все безразлично, но такие стены вокруг себя выстраивает только тот, кто напуган и хочет спрятаться, Северус. Ты ни разу не провел меня своим острым языком и ехидством, ты еще слишком юн. Никому в твоем возрасте не следует обрекать себя на такую жизнь.

Северус не нашелся с ответом на слова, настолько дышащие искренностью и чувствительностью. Если бы она только знала, что он не так молод, как ей кажется... все время, вне зависимости от возраста, мадам Помфри врачевала раны не только на его теле — в ее присутствии всегда было что-то надежное, утешающее. Она всегда знала, что лучше сказать, и вкладывала в свои слова только хороший смысл.

Северусу не хотелось спорить, и он просто кивнул:

— Спасибо, мадам Помфри.

Северус пробыл в лазарете вплоть до следующего утра. Он не мог уснуть всю ночь то ли от боли, то ли от отравляющих сознание мыслей — он и сам не понял. По крайней мере, Снейп больше никогда не увидит противной рожи Мальсибера в Хогвартсе.

С первыми лучами солнца в Больничное крыло прибыл Дамблдор. Он вежливо поинтересовался самочувствием Северуса, тот в ответ пробормотал что-то нечленораздельное, и больше они ни о чем не говорили — директор сразу же повел Снейпа к его новой комнате. Заинтригованный Северус безмолвно следовал за старым магом. Он надеялся, что его не заставят переселяться в спальню гриффиндорцев. Это было бы слишком жестоко.

Однако Дамблдор привел его к дверям обычной гостевой комнаты.

— Вам придется некоторое время пожить здесь, Северус. Вы сможете вернуться в гостиную своего факультета, когда наладите отношения с однокурсниками.

Северус молча кивнул — он был слишком раздражен, чтобы говорить, хотя по большей части сам не знал отчего. К счастью, Дамблдор пустил его внутрь без лишних слов. Снейп закрыл за собой дверь и привалился к ней спиной. Наконец-то он один, но это одиночество досталось слишком высокой ценой: пришлось вытерпеть издевательства собственных дружков и показать свою слабость Дамблдору. От своих однокурсников он избавился, но гриффиндорцы, увы, до сих пор никуда не делись.

Пройдя в комнату, осмотрелся: она была куда меньше его кабинета в подземельях, но он ожидал гораздо худшего. Исследовав помещение, Северус остался доволен: оно было обставлено изящно и просто, к тому же тут была и персональная ванная. Не хватало только письменного стола, но Северус и не ждал такой привилегии — он будет заниматься в библиотеке, как и прежде.

Нынче вечером все будут отмечать Хэллоуин, но ему совсем не хотелось что-либо праздновать. Лили наверняка будет искать его, но Северусу было все равно. Поблагодарив высшие силы за выходной день, он упал в кровать и мгновенно уснул, за весь день так и не покинув комнаты.

Следующий день был учебным. Не без труда уговорив себя сходить на завтрак, Северус сел среди первогодок, сторонясь однокурсников, беззастенчиво пялившихся на него. Ни один из нападавших не обмолвился с ним и словом, и Снейпу оставалось только надеяться, что наказание принесет свои плоды.

«Навряд ли», — кисло подумал Северус и, встав из-за стола, направился на первый урок.

Он делал все это только ради того, чтобы пересечься со встревоженной Лили. На нее лице отразилась странная смесь обиды и волнения, когда Северус наконец наткнулся на неё в библиотеке.

— Где ты был прошлой ночью? — требовательно спросила она.

— В моей новой комнате, — ответил Снейп, почувствовав укол вины за то, что ничего не объяснил ей раньше.

— В новой комнате? — удивилась Лили.

— Да, Дамблдор выделил мне комнату в гостевом крыле... на некоторое время. Мне просто нужно было немного побыть одному после случившегося.

Она кивнула.

— Я понимаю. Я скучала по тебе, Сев. Вчерашний праздник прошел просто восхитительно. Жалко, что тебя не было.

— Прости, — растерянно пробормотал Северус. — Э... может, сядем за уроки?

— Да, конечно, — согласилась Лили, и они приступили к делу.

Следующие несколько недель жизни Снейпа не выделились никакими особыми событиями. Чем больше времени проходило, тем сильнее было предчувствие, что самое худшее только впереди. Весь следующий месяц однокурсники сидели на отработках и не подходили к нему, только беспрестанно прожигали взглядами издалека. В их глазах ясно читалось, что сдаваться они не намерены.

С другой стороны его не переставали досаждать Мародеры, особенно Поттер, но Северус научился пропускать их нападки мимо ушей. В эти минуты Снейп одергивал себя, вспоминал свой настоящий возраст и повторял, что не станет поддаваться на провокации, как безмозглый подросток.

Уроки по большей части были интересными, Северус вновь начал блистать на Зельеварении и Защите. Слизнорт попытался затащить Снейпа на очередное собрание Клуба Слизней, но тот наотрез отказался, не желая становитьсят объектом чрезмерного внимания профессора за пределами класса.

День ото дня холодало, и постепенно осень сменилась зимой. Рождество было не за горами, и Северус гнал время вперед, надеясь поскорее снова увидеться с мамой. Лили тоже возвращалась к родителям на каникулы, и он без конца представлял, как будет приглашать ее к себе, имея в распоряжении пустой дом.

Ни о чем больше не думая, Северус считал дни до каникул. В конце концов прошел последний учебный день, и они с Лили сели в Хогвартс-экспресс, предвкушая две отличные недели.

Путь от станции к родному району казался куда длиннее, чем был в сентябре. Зимний ветер, снег и лед сделали поездку еще мучительнее. К тому моменту, когда машина миссис Эванс наконец затормозила, Северус потерял последние крохи терпения. Ноги затекли так, что мысль о скорой встрече с собственной постелью была самой привлекательной из всех, что посещали его в этот день, хотя по дому в Паучьем тупике Снейп нисколько не соскучился.

Занеся вещи Лили в дом, Северус вышел на крыльцо. Мягкие снежинки неторопливо оседали на землю, а солнце уже клонилось к закату.

— Думаю, мне уже пора, — произнес Снейп.

— Хочешь, я пойду с тобой? — спросила Лили.

Он едва заметно улыбнулся — ей не было нужды спрашивать, желанно ли ее присутствие.

— Как хочешь, — ответил он, — но родители наверняка ждут тебя к ужину.

Та пожала плечами.

— Я уже предупредила их, что пойду помогать тебе с сумками.

— Тогда идем, — махнул рукой Северус.

В своем доме Северус мог бы использовать магию, чтобы перенести багаж, но посреди маггловского района приходилось справляться своими силами. Они шли вдоль дороги, осторожно переставляя ноги: земля обледенела и, как назло, была припорошена приличным слоем грязного снега.

Завернув за угол, они миновали давно знакомую детскую площадку. Лили тихо рассказывала что-то о Петунии, когда Северус заметил фигуру на скамейке. Человек спал, заметно дрожа всем телом. Несмотря на неприятное предчувствие, он не смог оторвать взгляд от этого зрелища.

Заметив замешательство Снейпа, Лили недоуменно подняла брови.

— Сев, что такое?

— Видишь его? — отозвался Северус, махнув рукой в сторону лавочки.

Проследив за направлением его движения, Лили поняла причину их остановки. Она кивнула.

— Наверняка это отец, — пробормотал Снейп, не в силах скрыть волнение в голосе.

Поглядев сперва на скамейку, затем друга, девочка произнесла:

— Тут нет другого пути, но мы можем пройти по дальней стороне.

Коротко кивнув, Северус повел ее через улицу и ускорил шаг. Но мужчина, по-видимому, спал не слишком крепко, и едва они миновали его скромное убежище, тот открыл глаза. Как ни хотелось оглянуться, подтвердить свои опасения, Северус заставил себя не сбавлять скорости и идти от этого места как можно дальше. Однако человек уже поднялся на ноги и нетвердо поплелся им навстречу.

Северус остановился, положил руку на палочку и буркнул Лили:

— Держись позади.

— Что ты творишь? — прошипела она. — Сев, это глупо. Уйдем отсюда, и все.

— Чтобы он увязался за нами? — шикнул Снейп.

Бездомный приблизился, подтверждая худшие докадки: это действительно был Тобиас. Снейп-старший никогда не был особо привлекательным человеком, но теперь при взгляде на него Северус с трудом сдержал тошноту. Темные волосы диковато топорщились во все стороны на осунувшемся, будто болезненном лице. Отец, очевидно, так ни разу и не побрился с того дня, как сын выставил его из дома: борода, такая же неряшливая, как и вихры на голове, скрывала под собой шею и челюсть. Северус старался не дышать, но стойкий запах перегара и немытого тела все равно доходил до него. Даже вещи на нем были те же самые, только выцветшие от времени, местами потертые и порванные. Неудивительно, что Тобиас так дрожал — у него не было зимней одежды!

— Северус, — прохрипел он. В налитых кровью глазах промелькнула тень узнавания. — Прошу... мой мальчик, неужели ты не пустишь меня домой? Я пытался его найти, но...

— Убирайся, — процедил Снейп. — У тебя больше нет дома.

На мгновение их взгляды встретились. Даже сейчас тот был пьян. Надежды, что когда-нибудь это изменится, уже не было. Этот человек разрушал и себя, и всех тех, кто попадался ему под руку.

Тогда Тобиас заглянул ему за спину и осклаблился на Лили:

— Очаровательная малышка.

— Не твое дело, — отрезал Снейп. — Катись на свою скамейку и оставь нас в покое.

— Все гуляете по паркам? — проворчал тот. — Я могу предложить ей места получше.

Взбешенный подобной наглостью, Северус выхватил палочку и направил ее в лоб отцу.

— Больше ни слова о Лили, понял? — прошипел он. — Ты жалок. Ты сам выбрал этот путь, сам виноват в том, что с тобой случилось. Раз так — живи один, проклятый собственным выбором.

«Могу представить, что он сейчас чувствует», — невольно подумал Северус.

Внезапно просительное выражение лица сменила ярость.

— Ты отнял у меня все, сопляк! Мою жену, мой дом... осталось меня самого у меня отнять! Это еще не конец. Тебе это все ещё аукнется.

Северусу хотелось проучить отца парочкой-другой заклинаний, но запрет на магию связывал ему руки. Его главный козырь — дом — был далеко. Поэтому он предпочел просто ткнуть мужчину палочкой в нос. Уже в следующее мгновение Снейп-старший, изливаясь проклятиями, пытался остановить хлынувшую кровь. Это был шанс.

— Уходим, — выдохнул Северус.

Они побежали вперед по улице и не сбавляли шаг до тех пор, пока Тобиас не остался далеко позади. В конце концов на горизонте показался дом. Сняв защитные и отводящие чары, Северус проскользнул внутрь. Только тогда он наконец облегченно вздохнул и опустил сумки на пол.

Взяв Лили за руку, он молча повел ее в гостиную, где они уселись на диван. Электричества больше не было, поэтому Северус зажег огонь в камине магией — так у них появился и свет, и тепло. Его взгляд зацепился за телевизор, и в памяти всплыли годы, когда Тобиас валялся на этой же кушетке и пялился в неумолкающий ящик.

— Я должен избавиться от этого хлама, — пробормотал он.

Лили уловила перемену в его настроении и легонько сжала руку:

— Если ты хочешь поговорить об этом... о нем — давай.

До этого дня Лили ни разу не встречалась с Тобиасом. Порой ей доводилось видеть его издалека или слышать от Северуса. Как ни претили ей манеры и наружность этого человека, его подколки в ее адрес эффекта не возымели. Жалость — это все, что она испытала по отношению к нему.

— Здесь нечего обсуждать, — резко ответил Северус, глядя в огонь.

Лили всмотрелась в его лицо на несколько долгих секунд. Отблески пламени танцевали на тонкой коже, отсвечивая мягким оранжевым сиянием. Черная глубина его глаз втягивала в себя тепло. Гнев, боль, потребность найти свое место в жизни... Лили ощущала его чувства даже тогда, когда Северус подавлял их в себе — так, будто они были зримы или осязаемы.

— Есть, и очень много, — в конце концов мягко ответила она. — Но не сегодня. Уже поздно. Сегодняшний день был тяжелым, да и все эти месяцы были нелегкими для тебя. Ты же понимаешь, что не должен меняться для меня?

Северус оторвал взгляд от камина и посмотрел в глаза Лили. В них — любовь, понимание и прощение. Чем он заслужил ее заботливое беспокойство? Он понимал, что своей встречей с отцом только подлил масла в огонь ее тревоги, поэтому просто вздохнул и заставил себя улыбнуться.

— Понимаю, — кивнул Снейп. — Но ты права, это был тяжелый день. Я провожу тебя домой, но давай пойдем другой дорогой, пусть подлиннее.

Лили с ним согласилась, и они покинули Паучий Тупик. Через пару часов, отужинав с семьей Лили, Северус направился обратно. Пораздумав немного о том, каким путем идти назад, он решил, что для прогулки по парку не так уж и холодно, и вернулся так же, как и пришел.

Чуть позже он снова сидел в гостиной и смотрел в огонь. Час был поздний. Сам не зная почему, Снейп взял из комнаты шерстяной плед и вышел с ним на улицу. Он бесшумно приблизился к дрожащему на лавочке Тобиасу, надеясь на крепость его сна. К счастью, тот не пошевелился. Северус склонился над спящим и укрыл своей ношей. Вскоре дрожь бездомного начала слабеть, а потом и вовсе сошла на нет. Он так и не двинулся.

Северус отошел, не сводя с отца глаз. Снова повалил снег. Зеленые и красные огни Рождества освещали холодную ночь ярче, чем фонари. Кругом были тишина и спокойствие.

Снейп затаил дыхание — на сердце становилось тепло. Кто-то наверняка решил бы, что он поддался общему предпраздничному воодушевлению, но это было что-то другое, нечто большее.

«Лили... дорогая, милая Лили».

Северус знал причину перемены настроения. Тепло пледа, укрывавшего жалкого потерянного человека, и тепло в душе холодного, озлобленного, уже погибшего однажды мужчины слились воедино

Самая великая сила Лили. Любовь.

В канун Рождества, решив наведаться к матери, Северус поймал автобус до Св. Катерины. Выйдя на нужной остановке, он направился к зданию лечебницы. С его прошлого посещения здесь не изменилось ничего, кроме погодных декораций. Ежась на ветру, Снейп поплотнее запахнулся в плащ и поднялся к главному входу. Вестибюль встретил его приветливым теплом и светом.

Зал ожидания был украшен по всем традициям Рождества — гирляндами и елкой. Северус приблизился к стойке администрации, за которой сидела женщина с глупым красным колпаком на голове. Выбивавшиеся из-под него снежно-белые пряди придавали ей сходство с Сантой.

— Счастливого рождества, молодой человек, — вежливо отозвалась она с неестественно широкой улыбкой. — Чем могу помочь?

«Профессиональное лицемерие», — поморщился Снейп. Но вслух ответил:

— Я пришел навестить маму, Эйлин Принц.

— А, — вздохнула женщина, — я сообщу о вашем прибытии. Подождите пару минут. Вас должен сопровождать один из дежурных врачей.

Нахмурившись, Северус скрестил руки на груди и коротко кивнул, не сдвинувшись с места. Женщина мигом исчезла и столь же быстро вернулась:

— Роджер вот-вот будет здесь.

— Спасибо, — буркнул Снейп.

Администратор продолжала все так же натянуто улыбаться, украдкой разглядывая его.

— Вы можете присесть, молодой человек, — подсказала она, в душе негодуя на не в меру угрюмого подростка.

Он чуть было не огрызнулся по старой привычке, но успел сдержаться. Северус послушно отошел и опустился в одно из кресел. Он не видел свою мать уже четыре месяца, черт побери! Почему они заставляют его ждать еще?

Пять минут прошли для Северуса как пять часов. Он не отрывал глаз от часов, следя за еле ползущей секундной стрелкой. В конце концов в дверях появился мужчина и продекламировал: «Северус Снейп!»

— Здравствуйте, — дождавшись, пока посетитель не приблизится, поздоровался врач. — Я Роджер. Я провожу вас к маме.

— Чудно, — сухо отозвался Снейп. Формальности лишь раздражали его. Ему было наплевать, как зовут сопровождающего, а сам Роджер забудет его имя, как только за ним закроется дверь Св. Катерины.

Роджер, казалось, ничуть не оскорбился и просто повел Северуса к палате Эйлин.

— Мы на месте, — уведомил дежурный. — Приятного посещения, мистер Снейп. Если я понадоблюсь, нажмите кнопку возле двери.

Наконец избавившись от врача, Северус переступил порог и застал свою мать сидящей на стуле с книгой в руках. В целом Эйлин выглядела хорошо. Она была, конечно же, в маггловской одежде. Волосы были стянуты в низкий хвост, а не свисали на лицо по своему обыкновению.

— Мам? — позвал Снейп, стараясь ничем не выдать своего волнения.

Эйлин оторвала взгляд от книги и посмотрела на сына. Улыбка осветила ее лицо.

— Северус! — воскликнула женщина. Бросив томик на стол, она встала, пересекла палату в несколько широких шагов и крепко обняла своего гостя. Снейп, растроганный теплым приемом, прижал ее к себе в ответ.

— Я скучала по тебе, — сказала Эйлин ему в плечо. Кажется, она плакала.

— Я тоже, мама, — сдержанно ответил он, не позволяя эмоциям перехлестнуть через край. — Ну, не плачь. Теперь я здесь, и я рад, что с тобой все в порядке.

Спустя пару мгновений Эйлин отстранилась и вернулась на свой стул, а Северус сел на кровать — другого места здесь не было.

— Ты выглядишь намного лучше, — заключил он.

— Они довольно забавные... эти магглы, — сказала Эйлин. — Кажется, уже совсем скоро я смогу вернуться домой, Северус, — она улыбнулась снова. — Они говорят, мое состояние улучшается, и в ближайшее время меня выпишут отсюда. Я очень скучала, а Тобиас... ты видел его, Северус? Как он?

Снейп постарался ничем не выдать свою реакцию на это имя. Мать казалась отзывчивой и оживленной, но ее вопрос не предвещал ничего хорошего.

— Отец... больше не живет с нами, мама, — спокойно произнес он. — Ты же знаешь.

— Значит, он так и не вернулся? — напирала она. От волнения между ее бровей пролегла морщинка.

— Ты же помнишь, как все произошло, — как можно безмятежнее пояснил Снейп. — Он больше никогда не вернется.

— Что... о чем ты, Северус? — в голосе угадывался упрек.

— Ты забыла, мама? Ты в самом деле не помнишь, почему ты здесь оказалась? Как он говорил с тобой, как бил тебя, как пропадал ночами, пустые бутылки по всему дому?..

Эйлин сжалась в комок, спрятав лицо в ладони.

— Н-нет, нет, нет...

Настолько бурная реакция окончательно сбила Снейпа с толку. Он не представлял, к чему относится это «нет» — к его вопросам? Она признала его правоту или ушла в себя, как прежде?

— Мам, — тихо позвал Северус, поднявшись с кровати и опускаясь на колени прямо перед ней. — Мама, посмотри на меня.

Он уже тысячу раз проклял себя за свое поведение. Мамино настроение безвозвратно испорчено, так что оставалось только надеяться, чтобы никто не пришел на шум и не потребовал объяснений.

Эйлин отняла руки от лица и посмотрела на сына. Глаза опухли, щеки стали мокрыми от слез, но взгляд был ясным и осмысленным. Счастье, что она не назвала его Тобиасом, как тогда, когда разозлилась на сына в прошлый раз.

— Северус, — выдохнула она. — Ты... ты ненавидишь меня, да?

Он ожидал чего угодно, но только не этого вопроса.

— Ненавижу тебя? — отрешенно переспросил Снейп. — Почему ты спрашиваешь такую ерунду?

— Потому... потому что я не смогла стать для тебя хорошей матерью, — с горечью в голосе произнесла Эйлин.

— Не говори глупостей, — ласково ответил он, взяв ее за руку. — Ты ни в чем не виновата. Несмотря ни на что, ты делала все, что могла. А я... даже не пытался тебе помочь.

— Это неправда, — чуть оживленней возразила она. — Ты очень мне помог.

Не в силах смотреть на Эйлин, Северус отвел взгляд.

— Слишком поздно, — пробормотал он.

Снейп планировал сделать эту встречу приятной и непринужденной, а вместо этого расстроил мать болезненными воспоминаниями, которые, наверное, уже никогда не поблекнут в ее памяти.

Глаза Северуса скользнули по окну, за которым опять шел снег. Ему дарован шанс начать все заново, и его ни в коем случае нельзя тратить впустую. Дух Рождества, привносящий счастье в жизни миллионов людей, как обычно обошел Снейпа стороной, но пробудил в нем тягу к добрым мелочам — как, например, тот плед, вынесенный для отца. Казалась, что-то медленно переворачивается внутри него. Будто невидимая стена в его душе обваливалась, камушек за камушком. Раньше это пугало, злило, подстегивало непреодолимую тягу вернуть все на свои места, а теперь было все равно. Он мог позволить себе быть открытым в определенных кругах — рядом с Лили и ее семьей, к примеру.

С этой мыслью он снова посмотрел на мать.

— А впрочем, — вдруг заговорила Эйлин, — это уже не важно. Так что же, Северус, как школа? В письмах ты не потрудился сообщить хоть что-то внятное.

— Я не мог особо расходиться, мам, — улыбнулся Снейп. — Что бы подумали магглы, если бы прочли?

Эйлин тихо засмеялась.

— Твоя правда. Магглы довольно хороши, хоть и трудно обходиться без магии среди них. Но, по крайней мере, они дают хоть немного побыть одной.

Северус кивнул. Его мать была одиночкой, и он об этом прекрасно знал. Эту черту характера он получил именно от нее — посторонние нередко только мешали и докучали ему. Как и Эйлин, Снейп с трудом переносил чужую глупость и ограниченность.

В попытке поддержать беседу Северус начал расспрашивать ее о жизни в больнице. Они обсудили ее соседей, ежедневные процедуры и прочие мелочи, но когда повисла тишина, Эйлин вновь заговорила о школе.

Вздохнув, Снейп сдался.

— Если тебе так интересно, — буркнул он. — Однокашники не особо изменились, так что я стараюсь общаться с ними как можно реже. Мне больше нравится с Лили. Уроки интересные. В Зельеварении и Защите мне нет равных, ты знаешь.

— Ах да, Лили Эванс — твоя подружка, — кивнула Эйлин. — Странно, что ты не взял ее с собой сегодня.

— Я хотел побыть с тобой, мама. Но я скоро зайду снова и приведу ее, если хочешь.

— Твое дело, Северус. Боюсь, она помрет с тоски со мной.

— Неправда, — возразил Снейп.

Губы Эйлин дрогнули. В ту же минуту раздался стук: в проеме показался Роджер.

— Простите, что прерываю вас, — сказал он. — Но пациентке нужен отдых.

Северус недовольно нахмурился: он не видел мать несколько месяцев, и уже через каких-то пару часов ему указывают на дверь?

— Кажется, мама ничуть не утомилась, — сухо произнес Северус. — Есть хоть одна внятная причина, по которой я должен уйти?

Оторопев от подросткового хамства, Роджер начал терять терпение.

— Таковы правила. Мне жаль, — сказал он без намека на сожаление в голосе, — но вам пора попрощаться.

— Хорошо. — Демонстративно игнорируя врача, Снейп крепко обнял мать. — Счастливого Рождества, мам, — шепнул он ей на ухо. — Я скоро приду снова, обещаю.

— Счастливого Рождества, Северус, — нетвердо ответила Эйлин.

Сам не веря ласковым ноткам, звучавшим в его голосе, он выпустил женщину из рук и направился к двери, не оглядываясь. Это было невыносимо — чувствовать на своей спине печальный взгляд, провожавший каждый его шаг. Не проронив ни слова, Снейп покинул лечебницу.

В Паучий тупик Северус вернулся в смешанных чувствах. Несмотря на радость встречи, он понимал, что тревоги не отступят, пока мать вновь не окажется дома.

Тем же вечером в Паучий тупик заглянула Лили. После неожиданно оборвавшейся встречи с матерью настроение Северуса было ни к черту, поэтому визиту Лили он здорово обрадовался. Перед уходом она пригласила его к себе на рождественский ужин.

— Ты уверена? — в смятении спросил он.

— Конечно. Родители сами велели тебя позвать. А Петунию никто не спрашивал, — улыбнулась та.

Снейп усмехнулся.

— Что ж, я приду хотя бы затем, чтобы полюбоваться на недовольную морду Петунии.

— Сев, — упрекнула его Лили, — не груби. Она, вообще-то, моя сестра.

Петуния по-прежнему оставалась самым острым камнем преткновения в их с Лили отношениях, и Северус не стал напирать. Про себя он тайно недоумевал — откуда у его подруги бралось столько сил, чтобы защищать ее все эти годы? Но, с другой стороны, она заступалась и за Северуса при каждом удобном случае. Лили отличалась состраданием и умением обнаруживать достоинства в каждом человеке, даже если он сами их не замечал.

— Ладно, — коротко кивнул он. — Значит, до завтра?

В этот момент часы пробили полночь.

— До сегодня, — поправила Лили.

Потерявший счет времени Северус рассеянно ударил себя по лбу.

— Тебе давно пора домой, но одну я тебя никуда не пущу. Пойдем, я провожу.

Они вышли на морозный зимний воздух и намеренно свернули на дорогу подлиннее — после последней стычки с отцом Снейп избегал детских площадок.

Ночь была необычайно тиха. На темном бархате неба звездный свет казался еще ярче, а отблеск луны нежно ложился на деревья и снежный наст. Весь мир словно замер... но только на одну ночь.

Пока они шли, Северус снова погрузился в свои мысли. Это будет первое Рождество в его новой жизни, и он надеялся, что все пройдет как нельзя лучше. Надежда вновь вернулась к нему, хоть путь к ней был долог и тернист. Прошло всего шесть месяцев, а мир вокруг уже не узнать, и это только начало. На сей раз он ни за что не примкнет к Волдеморту. Да и вообще — в эту минуту, когда все кругом было так тихо и спокойно, само существование Темного Лорда казалось немыслимым.

Через некоторое время они подошли к дому Эвансов. Они остановились у крыльца — их негласной конечной остановки. Северус посмотрел в глаза Лили — такие большие и ясные, что он смог разглядеть в них свое отражение. Лили не отводила взгляд. В эту минуту они почувствовали странную связь, соединявшую только их двоих.

— Счастливого Рождества, Сев, — прошептала она.

— Счастливого Рождества, Лили, — мягко ответил Снейп.

Он склонил голову и нежно коснулся ее губ. Затем отступил и зашагал прочь, думая лишь о том, что вновь увидит ее всего через несколько коротких часов.

Решив попытать удачу, Северус направился к площадке — даже если Тобиас и был там, то наверняка давно уснул. Подойдя к заветному ряду лавочек, Снейп не застал ни души. Облегченно вздохнув, он широким шагом пересек парк. Неподалеку от дома краем глаза он заметил какое-то шевеление. Рука сама собой легла на палочку.

Раздался пьяный возглас Тобиаса:

— Севрус... это ты?

«Не откликайся. Иди вперед».

— Севрус, стой! — жалобно воскликнул Тобиас. — Пр... прошу...

Несмотря на решительные намерения, Снейп замер и обернулся на отца. Тот был всего в паре футов от него.

— Что тебе нужно? — раздраженно процедил Северус.

— Покажи мне дорогу домой, — ответил Тобиас. — Ты же туда шел, да?

— Не ходи за мной, или тебе не поздоровится, отец, — прошипел он. — Сколько раз я должен повторить, что там тебя никто не ждет? Обратись за помощью, протрезвей, отмойся, и тогда, может быть, я с тобой поговорю.

Глаза Тобиаса беспомощно забегали по сторонам, и он взмолился:

— Но мне некуда идти, я не... я не знаю, что мне делать.

— Знаешь. Я только что сказал тебе. Вопрос лишь в том, хочешь ли ты измениться.

Промолчав, Снейп-старший медленно кивнул.

— Значит, делай что должен, а там — как будет, — вздохнул Северус. — А теперь убирайся с глаз моих.

К его удивлению, Тобиас послушался. Северус — на радостях, что не пришлось никому тыкать палочкой в нос, — поспешил уйти, попутно размышляя, насколько честны были намерения отца. Добравшись до дома, он выглянул в окно — хвоста не было. Он запер дверь и установил защитные барьеры.

Несколько минут спустя Северус лежал в постели, думая о том, прикидывался ли его отец или в самом деле решил что-то предпринять. Трудно было представить Тобиаса в роли кающегося грешника, признавшего свою вину по всем пунктам, но размышления раз за разом прерывала одна-единственная занудная мысль: ведь он сам только тем и занимается, что исправляет ошибки прошлого — разве не способен Тобиас на то же самое?

В конце концов Северус уснул, но встал уже через несколько часов — ранним утром. Дни были короткие, поэтому к моменту пробуждения только-только показались первые лучи восходящего солнца. В бледном сиянии рассвета он отправился в душ. Приведя себя в порядок, спустился на завтрак.

Усевшись за стол, Северус неожиданно почувствовал невыносимую тоску. Одиночество было ему не в новинку: со дня возвращения домой он почти круглосуточно был предоставлен самому себе. Дом был холоден и пуст — Снейп его не украшал, поскольку помимо него здесь не было никого, кто мог бы оценить убранство.

Поев, Северус прибрался на кухне и пошел в гостиную. Там он выудил из кармана подарок для Лили и в который раз придирчиво пригляделся к нему, прикидывая, придется ли он ей по вкусу. В прошлой жизни Снейп никогда не дарил Лили что-то стоящее, но теперь все должно быть иначе. Это был кулон — обычная серебряная цепочка с маленьким рубином. Мамин. Снейп долго думал над тем, имеет ли он право разбазаривать вещи Эйлин. Пока та была жива, целиком и полностью распоряжалась собственным имуществом сама, а позволения Северус не получал. Однако он решил, что с матери не убудет. Она много лет не надевала этот кулон и, наверное, уже никогда не наденет. У него не было денег на достойный подарок Лили, так что либо так, либо никак.

На минуту он задумался об упаковке, но бумаги не нашлось, и он решил, что кулон будет хорош и без ленточек с бантиками. Во всяком случае, если Лили не понравится подарок, они не спасут.

До ужина у Эвансов по-прежнему оставалось несколько часов. Вздохнув, Северус выглянул в окно и заметил, что улицу накрыло белой пеленой. В этом году зима выдалась необычайно снежной — Снейп не мог припомнить ничего подобного за всю свою жизнь.

Оторвавшись от окна, он направился к книжному шкафу, решив полистать что-нибудь, чтобы скорее убить время. Вдруг рука нащупала стопку семейных фотоальбомов. Северус нерешительно снял верхний и вернулся в гостиную.

Под обложкой мелькали красочные картинки из какой-то другой жизни. На одной Северусу всего год — это было первое его Рождество. С фотографии на него смотрел радостный румяный малыш. Тобиас, улыбаясь, наблюдал, как его жена играет с сыном. Снейп перелистнул страницу, не в силах видеть то, чего никогда не вернуть. Начиналась совсем другая история — более знакомая. Северус подрос, родители все больше отдалялись друг от друга. С каждой фотографией в них было все меньше и меньше счастья, и к концу альбома — там, где Северусу было семь или восемь — Тобиас, сжимая в руках бутылку, хмуро смотрел на маленького нестриженого мальчика, одетого в непомерно просторную одежду. Эйлин стояла в стороне и слабо улыбалась, глядя на сына, игравшегося с метлой.

Захлопнув альбом, Северус вернул его на место, не имея ни малейшего желания браться за следующий. Дальше только хуже. Он решил сосредоточиться на настоящем: это Рождество непременно станет лучшим из всех.

Не придумав ничего другого, Северус, давя зевоту, лег на диван и уснул. Открыв глаза, он в панике метнулся к часам — не проспал ли? Как оказалось, до ужина оставался еще целый час. Рассудив, что будет лучше выйти немедля, он надел пальто и покинул дом.

На улице царил кусачий мороз. Северус решился пройти парком, в очередной раз положившись на удачу. У детской площадке не было ни души, и он задумался над тем, куда мог податься отец. Скорее всего, в приют для бездомных. В Рождество даже такие, как Тобиас, могли получить теплую еду и кров.

До дома Лили Северус добрался продрогшим до костей. Устав от собственной беспомощности, он облегченно перевел дух, осознав, что его совершеннолетие (а вместе с ним — и полная дееспособность) наступит всего через несколько недель. Он нажал на звонок и принялся ждать. Спустя пару мгновений по другую сторону послышались шаги. Открывшая дверь Лили, просияв, втащила его в дом. Не тратя времени на объятия, она уткнулась в его пальто.

— Спасибо, что пришел, Сев, — выдохнула она. — Я так рада, что ты здесь!

— Постой, Лили, дай отдышаться, — улыбнулся он, обвив ее руками.

Осознав, что своим пламенным приветствием не дает гостю возможности раздеться, она отстранилась, а потом повела Северуса в комнату. В углу просторного уютного помещения стояла большая елка, а в камине ярко полыхало пламя. Миссис Эванс пригласила Снейпа присесть и выпить чего-нибудь, а мистер Эванс пожал ему руку. Только Петуния не двинулась с места, одарив всех присутствующих гневным взглядом.

Они расселись, и Северус начал постигать таинства обычного семейного праздника. В своей суете и заботе о детях — как родных, так и чужих, — миссис Эванс безумно напоминала Уизли. Сперва он чувствовал себя неуютно, но затем вполне освоился. С Лили все стало проще.

Ужин впечатлял своим размахом. Лили, как бы извиняясь, тихо шепнула Снейпу с улыбкой:

— Прости, мама слегка переборщила. В этом году она в самом деле превзошла сама себя. В ту же минуту, как она узнала, что ты придешь, список блюд в меню был увеличен вдвое.

Северус попытался отказаться от ужина, недоумевая, на что рассчитывала миссис Эванс, накрывая стол на целую роту голодных солдат. Однако еда была на подходе, и хозяйка объяснила, что растущий организм требует обильного питания. В ответ Снейп лишь вежливо кивнул.

Затем они вновь вернулись в гостиную, чтобы обменяться подарками. Когда родители Лили преподнесли Северусу яркий сверток, тот с большим трудом выдавил лишь несколько слов:

— Это было совсем необязательно. Я благодарен, но это лишнее. Мне нечего подарить вам в ответ.

— Ни в коем случае, мой милый, — ласково улыбнулась миссис Эванс. — Чувствуй себя как дома. После всего, что ты перенес... ты заслужил настоящее Рождество. Открой же.

Уступив, Северус развернул обертку, чтобы успокоить женщину. Внутри был свитер. Поблагодарив за подарок, про себя он твердо решил, что никогда его не наденет. Он ненавидел свитеры.

Ни Лили, ни Северус не вручили собственные подарки на глазах у всех. Снейп выжидал подходящего момента, но кругом было так много шума и суеты, что казалось, это никогда не кончится. Он начинал паниковать. Вдруг Лили не понравится? Вдруг она откажется принять этот кулон?

Петуния, утомленная обществом семьи, поднялась в свою комнату, а родители Лили отправились на кухню. Вот он — момент истины. Северус потянулся к карману и крепко сжал кулон в ладони.

— Лили? — позвал он. Голос дрожал, словно у робкого подростка.

— Да, Сев? — нерешительно отозвалась она.

— Э... счастливого Рождества. — Без всяких предисловий он сунул ей в руки подарок и густо залился краской.

Удивленно приподняв брови, Лили опустила взгляд на вещь, столь рьяно вручаемую другом, рассмотрела кулон и невольно ахнула:

— Сев, — прошептала она. — Ты совсем не должен... Это мне?

— Да, — тихо ответил Северус. — Я хотел сделать тебе подарок в этом году. Точнее, я имею в виду, я надеюсь, что тебе...

Ему пришлось замолчать, когда он неожиданно ощутил на своем лице губы Лили. Растерявшись лишь на мгновение, Снейп ответил на поцелуй.

— Спасибо тебе, Сев, — благодарно улыбнулась Лили — она была явно тронута. — У меня тоже есть для тебя кое-что.

Лили направилась к елке и выудила из-под нее небольшую коробку. Северус попытался возразить, но Лили быстро пресекла его намерения.

— Что? Ты можешь меня поздравлять, а я тебя, получается, нет? Даже от моей мамы ты подарок взял — будь добр, возьми и мой.

— Ладно, ладно, — уступил Снейп. — Просто... я не привык ко всему этому.

Он сорвал оберточную бумагу и обнаружил внутри книгу по истории защиты от Темных искусств.

— Я понимаю, это не шибко грандиозно, — заговорила Лили, — но я знаю, что ты любишь читать, и ты неплох в Защите...

— Очень здорово, спасибо, Лили, — перебил ее Снейп. Но она по-прежнему глядела на него в смущении, и он добавил:

— Мне понравилось, правда.

И в самом деле, подарок был весьма практичен. Ему всегда нравилось узнавать новое — Лили никогда не приходилось долго ломать голову над выбором подарка для друга.

— Может, поднимемся ко мне? — вдруг спросила Лили. — Я бы хотела побыть с тобой немного наедине. Я обожаю своих родителей, но посиделки с ними надоедают, правда?

— Э... — замялся Снейп, соображая, как расценят ее родители пребывание юноши в спальне своей дочери.

— Они не будут против, идем же, — будто угадав мысли, неожиданно настойчиво потребовала Лили. Не придумав ничего лучше, Снейп пошел следом за ней наверх.

— Спасибо еще раз, что пришел, — сказала Лили, закрыв за ним дверь. Она взяла Северуса за руки и увлекла за собой на кровать.

— Не за что, — ответил он, стараясь унять дрожь. Ее глаза как-то по особенному сияли в этот момент. — Это будет самое лучшее на свете Рождество, — улыбнулась она, сев рядом со Снейпом. — А пока... поцелуй меня.

Северус не без удовольствия удовлетворил ее просьбу, попутно прикидывая, постучат ли ее родители, прежде чем решат заглянуть. Он не раз мечтал о чем-то подобном на протяжении долгих лет, но представлял себе как-то иначе — более... уединенно? К тому же Лили было всего шестнадцать, и он не мог отделаться от мысли, что вот-вот ее изнасилует.

После нескольких минут страстных поцелуев и ласк Северус отстранил Лили от себя.

— Лили, не скажу, что мне не нравится, но, может, просто поговорим?

Ему было очень горячо, беспокойно и... неловко. Ему никогда не приходилось заниматься чем-то подобным в таких обстоятельствах. Ни разу.

Казалось, Лили задело это замечание, и Северус мигом пожалел о своих словах.

— Нет-нет, мне очень нравится, но твои родители внизу, и... я не хочу, чтобы меня выставили за дверь. Ты... э... еще так юна.

Она кивнула.

— Ты прав. Прости. Гормоны, — с неловкой улыбкой ответила она.

— Когда-нибудь, я обещаю, — произнес Снейп, — но не сейчас. Всему свое время.

«Когда мы поженимся, например», — про себя добавил он.

В эту минуту из гостиной послышался голос — миссис Эванс звала к чаю. Спешно поправив одежду, Лили и Северус спустились на кухню. Как ни странно, не последовало ни единого вопроса — по-видимому, Эвансы были либеральнее, чем полагалось родителям. К тому времени, когда десерт был полностью уничтожен, было уже довольно поздно. Понимая, что остаток праздника должен быть проведен в семейном кругу, Северус начал собираться. Он поблагодарил родителей Лили за доброту и радушие и попрощался с подругой.

— Сегодня был хороший день, — просто сказал он на прощание. Ему хотелось забрать Лили с собой и пробыть с ней до утра, но он был благодарен и тому, что в эту минуту их оставили наедине.

— И правда, — согласилась она, разделяя чувства Северуса. Однажды их мечты претворятся в жизнь.

Получив прощальный поцелуй, Снейп пожелал счастливого Рождества и вышел на холодную улицу. На душе стало куда теплее.

Рождество подходило к концу. После ухода Северуса Лили помогла родителям прибраться на кухне и в гостиной: все, что осталось от приятно проведенного дня — это обрывки оберточной бумаги и грязная посуда. Мысли неотступно вращались вокруг глобального вопроса — почему Северус так странно повел себя в спальне? На самом ли деле нервничал из-за родителей за стенкой?

Покоя не давала и тревога за Петунью — последние несколько часов та не выходила из своей комнаты. Надо признать, с Северусом они никогда не ладили. Теперь, когда отношения Лили с ним крепли день ото дня, приходило понимание, что то немногое, сближавшее ее с сестрой, стремительно чахло и грозилось вот-вот засохнуть на корню. От размышлений Лили отвлек голос мамы:

— Ну, Рождество удалось на славу, как считаешь? — спросила миссис Эванс, убирая рыжую прядь с глаз.

Лили взглянула на нее. Она сама была практически копией мамы, разве что стройнее и моложе на двадцать пять лет. Тепло улыбнувшись, девочка ответила:

— Удалось. Спасибо, что пригласила Северуса, мам. Уверена, ему понравилось встречать Рождество не в одиночку.

— Само собой, — кивнула миссис Эванс, не отрываясь от мытья посуды. — Не подашь мне ту кастрюлю, милая? Спасибо. В общем, я рада, что он пришел. Северус и правда кажется славным малым, хоть и не всегда был таким приветливым, как в последнее время... нет, я ни в чем его не виню — несчастный мальчик. Живя в таком доме... — вздохнула она, покачав головой.

Лили просто пожала плечами, не желая обсуждать подробности нелегкой судьбы Северуса. Родителям она рассказывала не так уж и много — ровно столько, чтобы держать их в курсе, но недостаточно, чтобы обидеть Снейпа, случайно разболтав его семейные тайны. Северус всегда был нелюдимым. Несмотря на то, что его отношения с семейством Эвансов заметно потеплели, одно неловкое слово из уст родителей — доброе или не очень — могло положить конец складывавшейся идиллии.

Закончив с уборкой, Лили направилась наверх. Чувствуя, что засыпает на ходу, она собиралась пойти к себе в комнату, но невольно замерла у двери Петунии. Она прижалась к ней ухом, пытаясь уловить признаки движения внутри. Уже заснула? Послышалось шуршание. Это мог быть шорох постельного белья, но Лили отмела эту мысль и постучала.

— Кто там? — через минуту отозвалась Петуния.

— Тунья, это я, Лили.

— Чего тебе? — послышался раздраженный голос.

— Мы можем... просто поговорить? — нерешительно начала Лили.

— О чем нам говорить? — неприятно усмехнулась Петуния. Донеслись звуки шагов, и дверь приоткрылась — из узкой щелки выглянуло лицо сестры. — Ну?

— Тунья...

— Не называй меня так. Мы давно не дети... Хотя ты, получается, так и не выросла, раз до сих пор якшаешься с грязнулей Снейпом и занимаешься фокусами в своей дурацкой школе.

Щеки Лили покраснели от возмущения, но она придержала язык, стараясь не вспылить на сестру.

— Ладно, Петуния, — с нажимом произнесла она, — давай поговорим как взрослые люди. К твоему сведению, по магическим меркам я практически совершеннолетняя — мне скоро семнадцать.

— К чему все это? — нетерпеливо фыркнула Петуния. — Меня не волнуют порядки в вашем идиотском мире.

— В самом деле? Я бы не была так уверена, — парировала Лили. — Всю жизнь ты завидовала моим способностям. Ты тоже хотела в Хогвартс. Все эти годы я только и вижу, что твою ревность и обиды. Почему ты не можешь порадоваться за других? За что ты отыгрываешься на собственной сестре, Петуния? Я пытаюсь быть доброй к тебе, а ты только грубишь мне. Мы не виделись несколько месяцев, а когда наконец встретились, ты спряталась в своей комнате!

— Не смей винить меня, — прошипела сестра, раскрывая дверь шире. — С какой радости мне тратить на тебя свое время? Общество Снейпова отродья тебе явно приятнее моего. Ты не отлипаешь от него ни на минуту. Черт побери, он даже втерся в семейный праздник... наш праздник, Лили! Но он не часть нашей семьи! Он досаждает мне с первого дня на площадке.

Лили отвернулась, сжав руки и не продолжая спор. Сдерживая слезы, она прошептала:

— Ты была мне сестрой, Петуния.

Душевная боль стала нестерпимой. Лили сбежала в комнату, хлопнула дверью и бросилась в постель. Откуда в Петунье столько ехидства и жестокости? Неужели сложно приглядеться к Северусу хоть чуть-чуть? Он и в самом деле редко бывал с ней обходителен, но чего она ждала, первой показывая ему клыки? О его домашнем быте Петуния знала не больше прочих домочадцев, но достаточно, чтобы понять — жизнь не баловала его. Ведь сама Петуния выросла в любящей семье и всегда получала все, что хотела... или не все? Думая о своем разрыве с сестрой, Лили пришла к выводу, что порой, делая выбор, приходится чем-то жертвовать. Петунья никогда не сможет признать, как страстно желала заглянуть в мир, в котором жила Лили с Северусом.

«Это не моя вина, — решила она. — Я не могу перестать быть волшебницей точно так же, как Петуния не может ею стать».

Лили отдавала себе отчет, что, выбирая Северуса, рвет с сестрой. Она всегда чувствовала это, но глупо надеялась, что все как-нибудь образуется само собой. Засыпая, Лили приказала себе не раскисать, но на душе все равно скреблись кошки. Не только Северусу было нелегко.

* * *

Всю следующую неделю Северус виделся лишь с Лили да Эйлин. Мать явно шла на поправку, и врачи соглашались с этим. Оставалось надеяться, что ее не выпишут слишком скоро. Преждевременное возвращение домой только усложнит положение дел, особенно пока он сам вынужден оставаться в школе.

— Пообещай мне не принимать поспешных решений, — потребовал Северус в канун Нового года. — Я в курсе, что тебе лучше, но если вдруг захочется домой, напиши мне, прежде чем что-то делать.

— Не беспокойся, дорогой, — с нажимом повторяла Эйлин.

Ее природная раздражительность в последние дни становилась все заметнее вместе с ощутимо возросшей уверенностью в голосе. Несколько месяцев назад он и мечтать не мог о таком прогрессе, но до сих пор сомневался в возможности полного выздоровления.

— Ладно-ладно, — вздохнул Снейп, — просто...

— В самом деле, Северус, — усмехнулась Эйлин, — чувство, будто ребенок здесь я, а не ты. Все будет хорошо.

— Окей, — виновато пробормотал он, невольно договаривая про себя:

«Будь все и вправду так, я бы и слова поперек не сказал. Ох, знала бы ты, что мне куда больше шестнадцати».

Послышался стук в дверь: надоедливый придурок Роджер ненавязчиво намекал, что время вышло. Нехотя попрощавшись с матерью, Северус поцеловал ее в щеку и вышел из палаты.

* * *

Настал новый, 1977 год. Северус и Лили вернулись в Хогвартс вместе с большинством студентов. Возобновилась учеба, а они оба наконец-то дожили до своего совершеннолетия. Январь пролетел незаметно.

Торопя время, Снейп считал дни до конца июня. Он терпеливо сносил нескончаемые выходки Мародеров и злые насмешки однокурсников. С того дня, как исключили Мальсибера, слизеринцы его трогать не решались. Северус был не настолько глуп, чтобы потерять бдительность и считать, что на этом они успокоятся.

Как бы Лили ни сожалела о своей ссоре с сестрой, она так до конца и не решила, как ей быть дальше. Жизнь вдали от магглов захватила ее и позволила выкинуть из головы все заботы и тревоги о семье.

Шестой курс продолжался. Учеба и домашние задания отнимали все больше времени, и Северус начал всерьез задумываться о том, сколько еще он сможет выдерживать эту пытку. Он едва заставлял себя раз за разом ходить на уроки, которые уже давно отсидел. Помимо обычных будней мертвым грузом легла и министерская программа обучения аппарации. Приходилось притворяться, как тяжело ему давались эти занятия — не хотелось давать лишний повод для подозрений не в меру скорыми успехами.

На улице теплело, дни становились длиннее. Северус сидел в своей комнате и в уединении размышлял о событиях последних недель. Жизнь определенно шла на лад. На личном фронте все пришло в порядок: он больше не переживал, что Лили может в любую минуту бросить его ради Джеймса. Учителя его уважали. Мать шла на поправку.

Однако извечное «слишком хорошо, чтобы быть правдой» вскоре дало о себе знать. Его праздные размышления прервал вызов директора:

— Северус, будь добр, подойди к моему кабинету как можно скорее, — из камина послышался голос Дамблдора — встревоженный и неуверенный.

— Северус, будь добр, подойди к моему кабинету как можно скорее, — послышался голос Дамблдора — встревоженный и неуверенный.

От этих слов сердце противно сжалось и ухнуло в желудок. Случаи, когда Альбус показывал свою озабоченность, можно было пересчитывать по пальцам.

— Что случилось, сэр? — спросил он, стараясь не дрожать.

— Пожалуйста, Северус, — ответил директор. — Сейчас не время показывать характер — просто сделай, как я прошу. Через камин будет быстрее.

Несмотря на тревогу, Снейп нахмурился — приказной тон настораживал, но он не стал спорить. Взяв себя в руки он прошел в кабинет директора через очаг. Заметив его, Дамблдор мягко произнес:

— Присядь, мой мальчик.

Что бы ни было у директора на уме, начало не сулило ничего хорошего.

— Я постою, — нетерпеливо отозвался Снейп, надеясь, что старик не будет ходить вокруг да около слишком долго.

Встретив печальный взгляд обычно благодушного Дамблдора, Северус нервно сглотнул — в чем же дело, черт возьми?

— Северус, мне очень жаль, но... — Дамблдор тянул время, собираясь с духом, — мне только что сообщили, что... твоя мама умерла.

— Нет, — недоверчиво прошептал Снейп. Это неправда. Это просто не могло быть правдой. Это какая-то нелепая шутка.

— Северус, пожалуйста...

— Нет! — взревел он, сжав кулаки. Зубы громко стучали, веки сжались настолько плотно, что неумолимо проступавшие слезы не вытекли на лицо.

— Мой дорогой мальчик, я понимаю, как трудно поверить и принять, но такова правда. Северус, сядь, пожалуйста.

Дамблдор шагнул к нему навстречу, но Снейп отшатнулся от него, как от прокаженного.

— Нет! — прорычал он, словно загнанный в угол зверь. — Ей же... — силился сказать он, — Ей же... становилось лучше.

Северус больше не пытался говорить — с каждым словом истерика грозила вырваться наружу. Он терял власть над собой. Вместо семнадцатилетнего подростка, гневно сверкавшего на директора глазами, появлялся человек, чьего горького опыта хватило бы на две жизни. Вся несправедливость, вся боль, вся горечь души отразилась в его глазах. Они покраснели и опухли, обычно бледное лицо покрылось багровыми пятнами; по щекам ручейками скатывались слезы.

Немного выждав, Дамблдор начал спокойно разъяснять обстоятельства:

— После того, как я узнал, что твоя мама находится под опекой магглов, я принял меры для осуществления дополнительного наблюдения за ней. Целесообразность твоих действий не подлежит сомнениям, но маги и волшебницы в подобном положении всегда контролируются и с нашей стороны — исключительно ради безопасности всех вовлеченных в эту ситуацию. Твоя мама стремительно шла на поправку и была выписана неделю назад. Она вернулась домой, и все было в порядке... до сегодняшнего утра.

Северус, неистово меривший комнату шагами, неожиданно замер.

— Как... — он тряхнул головой. — Она должна была написать мне! Я просил ее никуда не уходить без моего ведома, а эти тупоголовые ублюдки-магглы и не подумали уведомить меня о том, что отпустили ее! Почему... почему она сделала это? — едва слышно спросил он. В памяти всплыл эпизод прошлой жизни, когда Эйлин покончила с собой в первый раз.

— Пойдем, Северус, — просто ответил Дамблдор.

Поглощенный жестоким осознанием произошедшего, Снейп безропотно последовал за директором в камин. В следующее мгновение он был в гостиной своего дома.

— Наверху, — Альбус указал на лестницу. — Я подожду тебя здесь столько, сколько посчитаешь нужным.

Снейп не проронил ни слова. Вытянувшись в струну, он поднялся наверх на подгибавшихся ногах. Пройдя по коридору, Северус остановился напротив двери в комнату матери. Положив ладонь на ручку, он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Может, это все же просто чья-то ужасная шутка, страшный сон?..

Он налег на дверь, заставив себя разомкнуть веки и взглянуть правде в лицо. Северус уже пережил это однажды, а значит, сможет и теперь.

Но он ошибся. Когда взору предстало безжизненное тело, подвешенное на карнизе за шею, стянутую веревкой, его колени подкосились, и он рухнул на пол. Слезы брызнули из глаз сами собой. С трудом подобравшись к трупу, он потянулся к ближайшей к нему части — окоченевшим ногам. Северус прижался к ним лицом и зарыдал, как будто ничего дороже в его жизни не было.

— Мама, боже, мама... нет... — простонал он беспомощно. — Почему? Почему ты это сделала?

В течение долгих лет жизни ему неоднократно приходилось видеть, как умирали люди, а однажды он испытал смерть на собственной шкуре. Но сейчас Снейп вновь ощутил себя растерянным юнцом, все тем же рыдающим мальчишкой, распластавшимся у ног мертвой матери. Прошлое вернулось в его жизнь невыносимой болью — Эйлин была мертва.

— Северус? — из коридора донесся голос Дамблдора, а затем судорожное:

— О мой бог!

Поглощенному своим горем Северусу меньше всего на свете хотелось, чтобы его трогали. Он отстранился от тела матери и бросил на директора уничтожающий взгляд.

— Старый дурак! — прошипел он. — Убирайся отсюда!

— Северус, прошу, позволь мне все объяснить, — заговорил Дамблдор, избегая смотреть на тело Эйлин. — Поверь, если бы я знал...

— Если бы знал что, Дамблдор? — выкрикнул Снейп. Непрошенные слезы текли по щекам. — Ты привел меня в мой дом и запросто велел подняться сюда, чтобы я полюбовался на это. Чтобы я увидел труп своей матери, болтающийся в петле? Не делай вид, что не знал об этом!

Выхватив палочку, Северус направил ее на карниз и перерезал узел, а потом осторожно переместил тело Эйлин на кровать. Присев рядом, он стянул веревку с ее шеи и отбросил в дальний угол.

— Я в самом деле не знал, Северус, прости меня, — пробормотал Дамблдор, зайдя в комнату. — Если бы знал, то не пустил бы тебя сюда, тем более одного.

Снейп пропустил его слова мимо ушей. Он желал лишь одного — чтобы этот человек ушел и оставил его в покое. Северус положил ладонь на лицо Эйлин и опустил ей веки. В следующее мгновение он чуть было не проклял Дамблдора, когда тот подошел к нему и положил ладонь на плечо. Грубо стряхнув ее, Северус нетвердой рукой направил на директора палочку.

— Скажи мне, Дамблдор, — процедил он, — тебе это нравится? Издеваться надо мной? Смотреть, как я мучаюсь?

Дамблдор отпрянул — он выглядел растерянно и обескураженно.

— Северус, постарайся выслушать меня. Сейчас тебе едва ли есть до этого какое-то дело, но всегда предпочтительнее знать правду. Все, что мне сообщили мои люди, — это что Эйлин Снейп мертва. Мне не доложили ни об обстоятельствах, ни о том, каким образом был установлен факт смерти — лишь то, что ее тело... наверху. Мне следовало разобраться во всем самому, но я отчего-то решил, что она... сделала это с помощью магии. — Альбус сглотнул, не глядя на тело. Он отвел глаза к окну и продолжил:

— Установлено, что в последние несколько дней она чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы действовать самостоятельно. Тебе собирались сообщить, но, к несчастью, не успели. Меня поставили в известность о трагедии всего пару часов назад. Ты должен знать, что я никогда не захотел бы причинить тебе боль.

Северус не вслушивался в пустую болтовню директора. Объяснения ничем не помогут. Слова не вернут Эйлин назад.

— Раз так, вы бы сразу сказали мне, что она вернулась, — отстраненно произнес Снейп. — Но вам было все равно. Мои чувства заботят вас точно так же, как и любого гриффиндорца — не считая Лили, конечно. Уйдите, Дамблдор, — вздохнул Северус. От усталости и пережитых волнений голос чуть дрожал. — Пойдите мне навстречу хотя бы сейчас — оставьте меня в покое, дайте проститься с мамой.

Дамблдор отступил, понимая, что совершил ошибку, которой не исправить. Разумеется, он мог бы пуститься в длительные рассуждения об обязанностях директора и трудностях борьбы с Волдемортом, но, глядя на юного сына, склонившегося над телом мертвой матери, был не в силах винить его за эту ненависть в свой адрес. Все, что он мог сделать в этот час, — спросить:

— Я могу чем-то помочь? Тебе нужно что-нибудь?

Северус даже не поднял глаз.

«Моя мама, живая и здоровая», — хотел сказать он, но вместо этого лишь ответил: — Скажите Лили.

— Да, — тихо произнес Дамблдор. — Само собой, ты освобождаешься от занятий на следующую неделю. Я разъясню обстоятельства преподавателям. О твоей маме позаботятся.

У Северуса не было сил спорить. Если бы Дамблдор не вызвал людей для похорон Эйлин, он бы сделал все сам, но для директора он был всего лишь семнадцатилетним сиротой. Это была естественная и самая разумная вещь, которую он мог сделать для своего ученика.

Директор ушел, а через час забрали тело Эйлин. Северус остался в ее комнате, слишком опустошенный, чтобы плакать и чувствовать что-то еще. В конце концов он уснул в той же постели на том же месте, где совсем недавно лежала Эйлин. Все мысли о том, как и почему это произошло, он оставил на потом — на тот момент, когда рассудок вновь вернется к нему.

* * *

Северус практически не покидал комнаты матери — если и выходил, то только в ванную. Ему не давала покоя смутная потребность наказать себя за совершенную ошибку, повлекшую смерть Эйлин. Из полуосознанного состояния между явью и сном его выдернул голос единственного человека, которого он был рад видеть.

— Сев? — несмело позвала Лили. Северус почувствовал, как прядь волос сдвинулась с его лба. Он разомкнул веки и обнаружил зеленые глаза прямо перед собой.

— Лили, — прохрипел он.

— Дамблдор сказал мне. Мне так жаль, Сев, — она всхлипнула, и пара слезинок скатилась по ее румяной щеке.

Поднявшись и свесив ноги с края кровати, Северус пригласил Лили присесть. Как только она оказалась рядом, Снейп сжал ее в объятиях и беззвучно зарыдал в плечо, не сказав ни слова — они были не нужны. Лили обвила его руками его и прижалась к содрогавшейся груди.

Немного погодя Северус выпустил ее и заглянул ей в лицо.

— Я не ждал, что ты придешь.

— Как ты мог подумать такое? — отозвалась Лили нетерпеливым тоном. — Я хотела прийти сразу же, как мне рассказали, но пришлось досиживать занятия. Идиотские правила, — возмутилась она.

Северус невольно улыбнулся. В эту минуту все уроки мира казались сущим пустяком, но ее слова напомнили о том, что где-то каким-то невероятным образом жизнь все еще идет своим чередом.

Снизу донесся шум, заставивших обоих вскочить с постели. Северус выпрямился, сжав в руке палочку.

— Жди здесь, Лили, — прошипел он, медленно подойдя к двери.

— Ни за что, — заупрямилась она. — Я не брошу тебя одного, Сев.

Снейп не стал спорить — он сосредоточился на возне на первом этаже. Вдруг послышался обходительный женский голос:

— Мистер Снейп, вы дома?

— Твою мать, — промычал Северус сквозь сжатые зубы, едва не вскрикнув от неожиданности. — Это мадам Помфри, — шепнул он Лили. — Точнее, я почти уверен в этом.

Держа палочку наготове, Снейп вышел к лестнице и выглянул вниз. Мадам Помфри суетливо расхаживала по дому, попутно стряхивая с одежды сажу.

— Северус? — позвала она.

— Ах, вот же черт, — пробормотал он, закатив глаза. — Мадам Пофри! Что вы здесь делаете?

Женщина вздрогнула и застыла на месте. Подняв голову, она заметила хозяина дома, а за его спиной — Лили.

— Вот вы где, — тепло отозвалась она. — Директор рассказал мне о случившемся, и мы сошлись во мнении, что тебе может пригодиться поддержка кого-нибудь... эм... из старших. Вижу, мисс Эванс уже с вами, дитя, но после всего того, что вы перенесли, я вызвалась помочь вам.

«Какой сюрприз», — подумал Северус. Это было совсем не похоже на прошлый раз, когда он остался один на один со своим горем, а теперь уже двое человек услужливо протягивали ему руку помощи. Отойдя от эмоций, нахлынувших по случаю приезда Лили, Снейп спустился и поприветствовал Помфри. Лили шла след в след.

— Вам было совсем необязательно приходить, — в смятении пробурчал он. Северусу было непривычно принимать чужое великодушие, да и благодарить за него он толком не умел.

— Ничего не хочу слышать, дитя, — улыбнулась гостья.

Кажется, еще никто доселе не называл Снейпа таким словом, как «дитя». В отличие от Дамблдора, Северус доверял Помфри куда больше и понимал, что ее благородные порывы шли от чистого сердца. Вчерашние оправдания и объяснения директора так ни в чем его и не убедили.

— Как себя чувствуем? — спросила колдомедик — первый вопрос, который она задавала своим пациентам.

— Нормально, — коротко ответил Снейп.

— Ты не умеешь врать, — мягко улыбнулась Помфри. — Никто не может чувствовать себя нормально, потеряв мать при таких обстоятельствах.

Не желая вступать в полемику, Северус кивнул. Он ждал, что женщина скажет что-то о его непочтительном поведении с Дамблдором, но этой темы она так и не коснулась. Все, что она ему передала от него, — некоторые новости, мелкие вещи, соболезнования других учителей и, конечно же, официальное освобождение от уроков на последующую неделю. Северус думал о том, что Пофри взяла на себя обязанности, которые, по сути, должны были разделить между собой директор и его декан — Слизнорт. Хотя какое дело Слизнорту до сироты, презираемого половиной школы? А что до Дамблдора — тот, казалось, уже давно определил нелестную цену жизни Снейпа.

Мадам Помфри провела в обществе подростков по меньшей мере два часа, при этом строго-настрого запретив Северусу сервировать хотя бы чай. Роль хозяйки она взяла на себя — так был приготовлен не только чай, но и скромный обед (готовя его, Помфри то и дело сетовала под нос на чрезмерную худобу Снейпа).

Когда колдомедик наконец ушла, Северус и Лили остались в желанном обществе друг друга. Они развели огонь и сели в гостиной, озаряемой зеленоватым светом.

— Я так понял, теперь все в школе знают о случившемся? — хмуро спросил Снейп.

Лили понуро кивнула.

— Да, но не в подробностях. Может, ты не поверишь, но Римус просил меня передать тебе его соболезнования. Даже Поттер был ошарашен настолько, что не посмел сказать ничего грубого.

Усмехнувшись, Северус пробормотал:

— Как мило с его стороны.

— Эй, — севшим голосом позвала Лили, — я просто пытаюсь помочь. Мои слова ничего не изменят, но...

— Нет, Лили, ты права, — перебил ее Снейп. — Здесь ничего не скажешь. Не трать слова.

Северус вновь погрузился в печаль, и Лили поняла, что должна действовать осторожнее. Его рваные ответы больно задевали, но она знала, что Северус не хотел обижать ее. Ему и самому было тяжело и больно, и Лили не могла винить его ни в чем. Поэтому она умолкла и просто прижалась к нему теснее. Он должен почувствовать, что она будет рядом с ним — и сейчас, и всегда.

* * *

Несмотря на то, что похороны состоялись в начале апреля, день выдался холодным и промозглым. Листвы на деревьях так и не появилось, хотя местами то и дело проглядывали следы новой жизни. Людей было немного. Северус сидел рядом с Лили и бессмысленно глядел перед собой, на гроб, не вслушиваясь в болтовню министерского представителя, даже не знавшего Эйлин. Родители Лили расположились чуть позади — единственные магглы здесь. Своего отца Северус не видел.

После панихиды Северус отбился от толпы, направившейся к свежевырытой могиле. Ему не хотелось выслушивать их лживые соболезнования — по крайней мере, казавшиеся ему таковыми. Даже Лили в эту минуту ничем не смогла бы помочь. В последние пару дней он давил в себе все, что чувствовал, — замкнуться и отстраниться ото всего было намного проще, чем выносить тяжелое горе. Его было слишком много для него одного. В конце концов тоска сожгла бы его изнутри. Но так он чувствовал, что страдает не так сильно, как мог бы.

Вдруг Северус заметил отца, стоящего в стороне в тени деревьев. Он собрался пройти мимо, не подавая виду, но Тобиас сам настиг его в несколько широких шагов.

— Северус, — сказал он. В кои-то веки он говорил твердо и отчетливо.

— Решил не пить хотя бы до похорон, да? — ехидно отозвался Северус, подняв глаза.

— Северус, выслушай меня, — взмолился Тобиас. — Я никогда... Этого не должно было случиться.

— Уйди, отец, — слабо отмахнулся он.

— Северус, стой! — Тобиас не отставал. — Дай мне все объяснить... Ты обещал, что поговоришь со мной, если я возьму себя в руки.

Снейп остановился и повернулся к отцу, сам не зная зачем — этот человек не заслуживал и минуты его времени. Поравнявшись с Тобиасом, Северус заметил, что тот не только протрезвел, но и вымылся. Его одежда была, вне сомнений, не первого качества, но чиста и цела. Даже волосы были расчесаны и уложены в некоторое подобие прически, которую он носил прежде.

— Ну? — приподнял брови Снейп, скрестив руки на груди.

— Я сделал то, что ты сказал, Северус. Мне помогли. Я не пью уже целый месяц, нашел работу, свой угол. Я понимаю, ты не хочешь, чтобы я возвращался, не... не теперь, не после всего, что случилось. Я должен рассказать тебе, что... я виделся с Эйлин буквально за пару дней до того, как она... — он умолк, а Северус нахмурил брови. Почему он говорил так, будто эти слова давались ему с трудом? Этот урод не имеет права горевать, не после того, что сотворил со своей женой! Однако вскоре тот продолжил:

— Я пытался поговорить с ней. Я... я умолял ее впустить меня домой, только взглянуть на все в последний раз, чтобы потом оставить вас в покое навсегда. Но она закричала и исчезла, растворилась в воздухе прямо передо мной.

Северус моргнул.

— Мама к-колдовала? — удивленно переспросил он.

— Как видишь, — пробормотал Тобиас. — Но так или иначе, когда я прочел в газете, что... ох, Северус, мне очень жаль. Я никогда хотел такого.

— Что тебе от меня нужно? — презрительно процедил Снейп. — Прощение? Опущение грехов? Слишком поздно. Это из-за тебя она сошла с ума. Теперь ты должен жить с этим. Уверен, ты шел сюда, ожидая, что я буду кататься по полу, ища родительской любви, и приму тебя назад с распростертыми объятиями.

— Я надеялся... однажды... — Тобиас грустно качал головой. — Я очень жалею... обо всем, что сделал, Северус. Ты не должен любить меня. Ты можешь ненавидеть меня, но надеюсь, что однажды ты поверишь мне. Поймешь, как я любил твою маму.

— Те времена давно прошли, отец, — сжав зубы, ответил Северус. — Чувство, будто... мы обречены. Мы прокляты — ты и я. Выпей за это, папочка, когда вновь завалишься в какой-нибудь кабак. За долгую жизнь и здравие двух никчемных, жалких людишек — отца и сына.

Северус ушел, не обернувшись. Тобиас остался стоять позади — он знал, что сын был прав.

Они оба прокляты.

К моменту возвращения в Хогвартс Северус искоренил в душе всякую надежду на то, что все сможет вернуться на круги своя в ближайшее время. Эйлин покинула его, умерла, бросила с зиявшей в груди пустотой, заполнить которую было не под силу даже Лили. Снейп отказывался от ее помощи, и та, пусть и хотела как лучше, попадала под удар его холодного равнодушия.

Профессора не докучали, не ждали от него повышенной концентрации на занятиях и закрывали глаза на его неуспеваемость, становившуюся все более заметной день ото дня. Все свободное время он проводил не как его однокурсники — в библиотеке или солнечном дворе, — а взаперти, в комнате, где мог бесконечно упиваться одиночеством и апатией.

Снейп все чаще ловил на себе взгляды однокашников, полные то опаски, то отвращения. Может, где-то среди них мелькали сочувствие или печаль, но Северусу было все равно.

Не прошло и двух недель со дня прибытия в школу, как Лили все же вытащила его на прогулку вдоль озера.

— Только пообещай не болтать слишком много, — попросил Северус.

— Все что угодно, лишь бы побыть с тобой, — грустно ответила Лили. Ей хотелось сказать так много всего: спросить, почему он отталкивает ее, когда она хочет помочь, что творится у него на душе, поделиться своими чувствами, на худой конец — хотя бы уверить, что жизнь по-прежнему продолжается.

Угадав ее мысли, Снейп нахмурился. Он мог нагрубить ей, заявить, что ей невдомек, как много он пережил на самом деле, что он больше не хочет быть слабым, не хочет открываться эмоциям, причинявшим лишь новую боль, но не стал. Снейп знал, что, несмотря на солидный возраст, все равно нуждался во времени, чтобы совладать с собой и прийти в норму.

Так что Северус все же составил Лили компанию и пошел на прогулку вокруг озера. Солнце, выглядывая из облаков, припекало голову. Весна была в самом цвету — Снейп пропустил слишком много, закрывшись от мира. Он позволил Лили взять его за руку и в царившем молчании почувствовал слабое подобие умиротворения.

Но и оно довольно скоро разлетелось на куски — из-за деревьев показался Сириус Блэк собственной персоной. Тот, очевидно, намеренно поджидал их.

— Чудный денек для прогулки с милой дамой, не так ли, Нюниус? — оскалился он.

— Не обращай на него внимания, Сев, — быстро шепнула Лили. — Уходи, Блэк.

— Почему? — притворно опешил Сириус. — Я просто задал вопрос.

Северус одарил гриффиндорца уничтожающим взглядом.

— Тебе лучше послушаться Лили, Блэк, — прорычал он. — Мне не о чем с тобой говорить.

— То есть ты не хочешь поговорить о своей мамочке? Ну же, Нюнчик, излей душу. Закрылся в своей комнате и рыдал дни напролет? Поэтому тебя не было видно?

Лили уже схватилась за палочку, но вдруг вмешался еще один голос. На полянку вышел Люпин.

— Перестань, Сириус, — твердо произнес он.

Сперва Снейп удивленно вскинул брови, но когда понял, что Римус в очередной раз разыгрывает миротворца, лишь поджал губы.

— Мне не нужна твоя помощь, Люпин. Меня тошнит от нее даже больше, чем от шуточек Блэка.

— Никого не интересует, что тебе нравится, а что нет, Снейп, — хмуро ответил Люпин. — Я — староста, и когда мой однокурсник переходит границы дозволенного, я обязан вмешаться.

Сириус фыркнул.

— Почему ты вспомнил только сейчас? Сколько раз до меня самого докапывались все подряд, а ты и слова не сказал?

— Случалось, — согласился Люпин («Слишком легко», — подумал Северус). — Давай, Сириус. Пошли.

Блэк насупился, пробурчал пару нелестных слов в адрес друга, но, к счастью, повиновался. Снейп и Лили остались одни.

— Наконец-то у Римуса появился характер, — задумчиво подметила Эванс. Поведение Римуса и в самом деле тронуло ее, но сейчас она просто пыталась вычленить хоть что-то положительное из случившегося, чтобы подбодрить.

— Какая разница, — пробормотал Северус. — Он просто прикрывает задницу Блэка.

— Сев, — слабо возразила Лили, — неужели ты не можешь поверить, что он мог сделать что-то хорошее просто так, из уважения к тебе?

— Нет.

— Почему ты не можешь принять, что хоть кто-то в этом мире, кроме меня, может не ненавидеть тебя? — напирала она, не в силах ничего с собой поделать. Упрямство и отстраненность Северуса все больше вгоняли ее в уныние.

— Ты не поймешь, — в голосе звучал яд. — Я знаю, что Люпин ни на йоту не заботится обо мне. Да и с чего бы ему это делать? Какое ему до меня дело? Я не давал ему повода для этого, Лили. Вообще я мастерски отталкиваю от себя людей. Уж в этом я хорош. Дай лишь время, и ты тоже сбежишь куда подальше.

Сердце Лили болезненно екнуло. Эти тоска и горечь — первые проявления настоящих эмоций с его стороны с того дня, как он потерял мать. Они остановились, расположившись в небольшой чаще деревьев, скрывавшей их от посторонних глаз. Лили сжала руку Северуса.

— А вот здесь ты не прав, — уверенно произнесла она. — Я никуда от тебя не денусь и буду повторять это снова и снова, пока не вобью в твою тупую голову, дурачок. Прекрати самоедствовать. Ты ни в чем не виноват и знаешь это. Ты сделал для нее все, что мог.

— Но этого оказалось мало, — прошептал Северус, пряча глаза.

Взяв его за подбородок, Лили заставила его посмотреть на нее.

— Все было замечательно. Ты любил ее, и она понимала это. И это главное. И вообще, ты делаешь очень много хорошего, но почему-то не хочешь, чтобы об этом кто-то знал. Ты постоянно язвишь и замыкаешься в себе, потому что по какой-то идиотской причине боишься, что кто-то узнает, каков ты есть на самом деле. Сев, почему... Что заставляет тебя закрываться ото всех? Мир полон добрых людей, которые с радостью примут тебя — лишь покажи свое истинное лицо.

— Кажется, мы договорились не болтать, — заметил Северус. Меньше всего на свете ему хотелось обсуждать свою персону и мотивы, какими бы они ни были.

Осознав, что момент безвозвратно упущен, Лили удрученно вздохнула.

— Ладно, больше ни слова, — пробормотала она. Вместо этого она крепко обняла Северуса, подарив ему слабое ощущение защищенности.

А чуть вдали, за деревьями, под мантией-невидимкой притаился Джеймс Поттер. Он подслушал весь разговор до самого конца, сжав челюсти, чтобы не разинуть рот от удивления.

«Мерлин, да она и правда любит его, а он... И он тоже, правда каким-то своим извращенным способом», — подумал Джеймс.

Вечером того же дня Лили вновь встретила Люпина в гостиной, склонившимся над учебником в кресле у камина. Она села рядом.

Люпин оторвался от чтения и окинул её недоуменным взглядом.

— Привет, Лили, — сказал он. — Ты что-то хотела?

— На самом деле — да, — тихо ответила она, опасаясь быть услышанной Джейсом, Сириусом или Петтигрю. Эта компания весело перешучивалась между собой в дальнем углу комнаты.

— Что же, я весь внимание, — смущенно произнес Люпин. Не понимая причины этой скрытности, он то и дело нервно оглядывался на своих друзей.

— Я просто хотела поблагодарить тебя за то, что ты заткнул Блэка тогда.

— А, это, — пробормотал Римус, в очередной раз скосив глаза на товарищей. — Ерунда.

— Нет, не ерунда, — возразила Лили. Пожалуй, даже громче, чем следовало: теперь взгляды всех присутствовавших в гостиной были устремлены на них двоих. Но огласка, казалось, больше не волновала ее. Следующую фразу услышали все. — То, что Блэк сказал Северусу, было ужасно грубо.

Это спровоцировало волну шепотков. Сириус устремил на сидящих сердитый взгляд:

— О, а о чем это вы там? — С этими словами он направился к ним, а следом — Джеймс и Петтигрю.

Лили вскочила, прикрыв рот руками. Опомнившись, она пошла в атаку:

— Небось, считаешь себя самым крутым, да? Удивительно, как вы с Поттером вообще еще держитесь на земле, когда у вас вместо голов — куча воздушных шариков.

— Эй! — обиженно насупился Джеймс. — Я и слова не сказал!

— Это только сейчас, но обычно ты ничем не лучше, Поттер, — процедила Лили.

Джеймс удивленно повернулся к другу.

— Что такого ты ляпнул, что она так взбесилась?

— Ее я не трогал, — возмутился Сириус. — Она была со Снейпом. И я лишь сказал ему, что он, наверное, все две недели проплакал в подушку по своей мертвой мамаше. Ведь Нюнчик с тех пор редко вылезал. — Блэк самодовольно усмехнулся. Подхватил его веселье только Петтигрю.

Джеймс нахмурился.

— Ты спятил? — накинулся он. — Римус, я надеюсь, ты влепил ему затрещину?

Вздохнув, Люпин отложил учебник и встал, присоединяясь к полемике.

— За Джеймса не отвечаю, — ответил он, — но, Сириус, то, что ты сказал, уже ни в какие ворота не лезло.

Улыбка Сириуса померкла.

— Вы издеваетесь, — опешил он. — Вообще-то мы о Снейпе говорим.

— Мы помним, спасибо, — с нажимом съязвил Джеймс. Сам он думал лишь о том, что подслушал тогда. Правда была горька, но от нее никуда не деться. — Представь, что твоя мама вдруг умерла, Сириус, что бы ты почувствовал?

Лили раскрыла рот, не веря своим ушам. Заметив это, Поттер понимающе улыбнулся. С того дня, как на Северуса напали в Хогсмиде, он все чаще обращался к ней по имени, а теперь и вовсе превосходил сам себя в мудрости и добродетели. Уж не избрал ли он новую тактику в борьбе за ее сердце? Или просто повзрослел?

Лишь только Петтигрю торчал в стороне, наблюдая за своими друзьями в неподдельном замешательстве. Осознав, что и Джеймс, и Люпин остались по другую сторону баррикад, Сириус то и дело подмигивал Питеру, цепляясь за его поддержку, как за последнюю соломинку.

— Моя мама — сущий дьявол, — мрачно пробормотал Сириус. Он скрестил руки на груди и ушел прочь, таким образом подтвердив правоту заступников Снейпа.

Лили, не зная, как быть с Джеймсом, молча покинула друзей. На остаток вечера она освободила себя от занятий: тщетные попытки прерывались посторонними мыслями. Она легла в постель, но так и не смогла уснуть. Джеймс, по сути, так и не встал на сторону Снейпа — лишь укорил Блэка, но в то же время и не унизил ее друга. Лили тяжело вздохнула. Она не даст одурачить себя: увиденное сегодня могло быть лишь показушной рисовкой. Джеймс Поттер был обыкновенным никчемным выпендрежником.

* * *

Северус чувствовал, что начинает понемногу приходить в себя, но знал, что этот камень уже никогда не свалится с его души. В первый раз эта потеря далась нелегко, но во второй? Слишком много для него одного.

Он до сих пор не мог понять, где свернул не туда, почему так и не смог спасти ее. Столько усилий — и к чему все привело? Все напрасно? Но, несмотря на уныние, Северус стал бережнее относиться к заботе Лили. Вновь закравшаяся в душу пустота вынудила его выстроить вокруг себя неприступную ограду, но это был единственно верный выход для него. Лучше так, чем замкнуться в собственном эгоизме — тогда та боль, что бушшует в его сердце, выливалась бы на Лили.

Кроме того, Снейп начал замечать, что дружная компания Мародеров понемногу распадалась. Теперь они не ходили ни все вместе, ни даже по двое — каждый держался в одиночку, что не могло не удивлять. Даже самая неразлучная парочка школы — Поттер и Блэк — теперь была порознь. Блэк все еще пускал шуточки при каждом удобном случае, но его норов заметно поостыл. Поттер, казалось, вообще забыл о существовании Северуса, а Люпин пару раз даже пытался пожать тому руку в приветствие. Но если бы тот сказал бы хоть слово насчет смерти матери, Снейп бы послал его со своей жалостью куда подальше.

Однако однажды утром в безлюдном коридоре Северуса настиг вовсе не Люпин.

Поттер.

Нахмурившись, Снейп развернулся, намереваясь сменить маршрут, но настойчивый голос позвал:

— Снейп!

Тяжело вздохнув, Северус смерил взывавшего гневным взглядом:

— Что тебе нужно, Поттер?

— Не найдется минутка? — спросил тот, озираясь по сторонам.

— Допустим, — пробормотал Снейп, втайне поражаясь доселе незнакомым ноткам в голосе своего врага — тот будто бы нервничал.

— Ты правда любишь Лили? — наконец выпалил Джеймс.

Северус чуть было не раскрыл рот от удивления.

— Это не твое дело, Поттер, — прошипел он. — Если тебе не терпится поделиться свежей шуткой на сей счет, уверяю, мое время... — Снейп начал уходить, но Поттер с силой сжал его плечо, остановив.

— Пусти меня, Поттер, не то пожалеешь, — прорычал Северус сквозь зубы. Джеймс мгновенно разжал руку и миролюбиво отступил на шаг назад.

— Я не на драку нарываться пришел, Снейп. Я просто хочу поговорить. Слушай, ты знаешь, что я схожу с ума по Лили уже много лет, но если она занята — я имею в виду, в самом деле занята, — я должен знать.

— Почему это так важно для тебя? — недоверчиво спросил Северус.

— Я... ух... я обещаю отстать, если она и правда с тобой, — скороговоркой отчеканил Поттер.

Если до этой минуты Снейп считал, что больше ничто не удивит его сильнее, то теперь осознал, как жестоко ошибался. Смиренно ищущий его внимания гриффиндорец невольно подстегивал желание найти подвох.

— Раз так — мы с Лили и правда вместе, — заключил Северус, в глубине души гордясь собой.

Кивнув, Поттер развернулся и побрел прочь. Напоследок он бросил через плечо:

— Сожалею о твоей маме, — и исчез прежде, чем Снейп сообразил, что ответить.

Он еще немного постоял на месте, убеждая себя, что это был не плод его воображения и не сон. Покачав головой, Северус отправился в комнату, размышляя, что подбило Поттера на этот поступок после стольких лет морального уродства.

Поведение Поттера загнало Северуса в тупик. Он решил не брать на веру ничего, пока не появится хоть какое-то подтверждение его словам. Все шесть лет Джеймс не давал ему проходу, довольствуясь лишь одной причиной — фактом его существования, а теперь вдруг решил пойти на попятную? Уж слишком это походило на сценку благородства, славно отыгранную для привлечения внимания Лили.

Но, как ни странно, в последующие несколько дней Поттер ничем не опорочил своих обещаний — не в пример Блэку, упражнявшемуся в острословии и меткости каждый раз, когда Северус попадался ему на глаза. Однако угрюмость накрепко въелась в его лицо, и Снейп втайне торжествовал. Оставалось лишь гадать, перессорилась ли неразлучная четверка или уже распалась навсегда.

Он предпочитал не забивать себе голову, поэтому недовольно поморщился, когда в начале мая Лили все же помянула Мародеров.

— Так странно, — задумчиво произнесла Лили. — Он ведет себя почти как джентельмен.

— Рисуется перед тобой, очевидно, — мрачно пробормотал Снейп. — Поттер без ума от тебя уже много лет, ты же знаешь. Средства могли измениться, но цели — нет.

Лили скорчила рожицу.

— Ты правда так думаешь, Сев? — спросила она. — Ты же сам рассказывал мне, как он пообещал тебе отстать. Может, наконец-то дошло, что у него нет шансов.

С этими словами Лили взяла его за руку и притянула к себе. Смутившись, Северус старался не замечать взглядов, тотчас устремившихся на них.

— Послушай меня, Лили, — твердо произнес он. — И не называй меня пессимистом — я реалист, а не паникер. Я прожил достаточно долго, чтобы понять, что зачастую слова людей диаметрально расходятся с тем, что у них на уме.

Гриффиндорка подняла на него удивленный взгляд.

— Достаточно долго? — эхом повторила она. — Ты говоришь как старый дед, Сев.

Снейп прикусил язык. Несмотря на то, что прошло уже немало времени, он никак не мог обосноваться в новой жизни до конца. Он не сможет чувствовать себя собой, пока тело не догонит разум... дай Мерлин, чтобы это произошло хоть когда-нибудь.

— Ну, может, не так уж и долго, — замялся Северус, — но пережил я много всего.

Лили кивнула. Это было похоже на правду. Мало кому из числа ее знакомых приходилось так же туго дома, немногие теряли мать и выставляли за дверь отца-алкоголика — Северусу же все это было знакомо.

— Тяжело тебе пришлось, — согласилась она. — Я имею в виду, когда тебя распределили на Слизерин...

— Что не так со Слизерином? — встрепенулся Снейп.

— Не перебивай, Сев, — Лили махнула на него рукой. — Ты не так понял. На Слизерине сложнее всего. То есть мало того, что люди с других факультетов сторонятся тебя, так еще и внутри него приходится постоянно бороться за место под солнцем. Ты же знаешь. Это просто несправедливо.

— Что, гриффиндорская жалость заела? — не сдержавшись, съязвил Снейп. Но, взяв себя в руки, он произнес уже более нейтральным тоном:

— Но, увы, тут ты права.

Будь на то желание, Северус без труда нашел бы друзей на родном Слизерине, но пока он предпочитал держаться особняком. Лили ни за что бы не приняла их. Но не ее одобрение играло в этом выборе решающую роль: просто из опыта прошлой жизни он знал, чем оборачивается дружба с такими, например, как Эйвери и Мальсибер.

— В любом случае, — сказала Лили, — забудь о Поттере.

Северус кивнул. Впрочем, Поттер всяко не заслуживал настолько пристального внимания, в отличие от Блэка, который в последнее время особенно активно сживал своего недруга со свету. Но без своих товарищей он не представлял значимой угрозы. В дуэли Снейп без труда размазал бы его по стенке.

* * *

И дуэль не заставила себя ждать.

Лили не было рядом. Северус шел в свою комнату, не ожидая на пути каких бы то ни было угроз. Никто, даже старые знакомые со Слизерина, не решался подстерегать его здесь. Но, к сожалению, на сей раз одиночество продлилось недолго.

— Эй, Нюнчик! — задиристо протянул голос из темноты.

Северус мгновенно скинул сумку и выхватил палочку, приготовившись к обороне. Перед глазами промелькнула красная вспышка — обездвиживающее, которое он ловко нейтрализовал.

— Выходи и дерись как мужчина, Блэк, раз у тебя так чешутся руки, — прорычал Северус.

Сириус Блэк вышел из тени. Тонкие черты миловидного лица искривил оскал усмешки, совсем не свойственной для него.

— Небось, уже празднуешь победу, Снейп? — спросил он. — Похоронил мамочку и надавил на жалость моих друзей? Уж меня-то ты не проведешь.

— Неужели? — приподнял бровь Северус.

— Я знаю всю правду о тебе, Нюниус. Лучше бы ты сдох. Тебе не светит ничего, кроме пожирательской метки. Ужасно жаль, что Люпин не достал тебя тогда, в прошлом году.

Северус вспыхнул гневом. Он никогда не любил Блэка, но с каких пор в его словах появилось столько злобы? Доселе случай в Визжащей хижине тот расценивал как «шутку», «розыгрыш». Снейп знал, что на самом деле его пытались прикончить, но никто никогда не говорил об этом так уверенно и напрямик.

— Сам подумай, что несешь, Блэк, — прошипел Северус. — Чем бы ты был лучше Пожирателей, если бы стал убийцей? Да и не верится, что ты бы осмелился замарать кровью свои нежные ручки.

— Ты так и не понял? Я знаю, какие они, темные маги. Я вырос в их семье. Мои родители поддерживают Сам-Знаешь-Кого, а младший брат уже практически примкнул к нему. Моя кузина — Беллатриса — приняла его метку. Я поклялся, что не стану таким, как они. Я пообещал себе, что буду сражаться против зла. Я знаю все, Снейп. Ты уже сунул свой грязный нос в Темные искусства. Не представляю, что ты сделал с бедняжкой Эванс, но теперь и мои друзья всю дорогу талдычат о том, что ты не такой уж и плохой парень. Но меня ты не обманешь, пожирательское отродье.

— Тебе просто обидно, что друзья прекрасно обходятся без тебя, Блэк, — ухмыльнулся Северус. Страстную тираду он пропустил мимо ушей — приходилось выслушивать вещи и похуже.

— Заткнись! — взвизгнул Сириус, вскинув палочку.

Северус повторил его движение, как тень. Сердце гулко застучало в груди — в голову ударил адреналин.

— Джеймс был прав насчет тебя, — продолжил Блэк. — Может, он уже забыл, но ты заслуживаешь вечных мук только за то, что существуешь. Твоя мамаша, чертова сука, совершила ужасную ошибку, выродив тебя на свет. Должно быть, она осознала это и решила покончить с собой. Скажи мне, Нюниус, о чем ты думал, когда рыдал над ее телом, зная, что она умерла из-за ненависти к тебе? Или к себе за то, что дала жизнь такому ублюдку, как ты?

С каждым словом Блэк расходился все больше, и Северус терял контроль над собой. Он был способен сколько угодно сносить нападки в свой адрес, но поруганную память матери стерпеть не смог. Перед глазами мелькали то ее тело, покачивающееся в петле, то безжизненные глаза, глядящие в никуда. После ее смерти в нем рухнули все барьеры, запиравшие эмоции, и Северус почувствовал такую жгучую боль, будто в это мгновение все повторилось опять, в третий раз. Трясясь от злобы, он не смог удержать слез бессильной ярости, и те потекли по лицу. Он вскинул руку и начал безотчетно палить заклинаниями по всему вокруг. Ненависть распирала, разрывала его, как десяток Круцио одновременно.

Выпустив пар, Северус открыл глаза. Блэк больше не говорил. Снейп не услышал ни единого его вскрика. Осознав содеянное, он выронил палочку. Она глухо стукнулась о пол, и шум эхом разнесся по коридору. Северус сделал шаг вперед — нога опустилась в лужу крови.

Перед ним развалилось вздрагивавшее кровавое месиво — тело Сириуса Блэка.

От леденящего ужаса и осознания содеянного внутренности Северуса сжались в комок. Коленки подогнулись. Зная, что в запасе оставалось не больше пары минут — там уж кто-нибудь да прибежит на шум, — Снейп подскочил к Блэку и начал накладывать заживляющие чары. Он целиком сосредоточился на работе, ловко латая раны этого жалкого умирающего подонка.

Порезы затянулись, но это было лишь полдела — начатое закончат в Больничном крыле. Воспоминания о до боли похожем происшествии, когда Поттер изрубил его заклинанием Малфоя, навеяли и чувства того дня: ужасную тоску и... страх. Как он смог позволить обиде взять над ним верх и наломать таких дров?

Да, Северус ненавидел Блэка, но никогда не желал ему смерти. Когда-то он был рад его казни, но лишь потому, что, как и все, верил в его предательство, повлекшее за собой смерть Лили.

Забыв себя от страха, Северус решил бежать, бросить школу и никогда не возвращаться, но было поздно — в отдалении уже послышались голоса и шаги. Донеслись удивленные вздохи, и на Снейпа устремились взгляды, полные недоумения и испуга. Северус уставился в пол, не в силах снести ни осуждения в их глазах, ни вида жертвы, искалеченной его магией.

Послышался стогий голос:

— Что все это значит? Мистер Снейп, какого Мерлина вы сделали с мистером Блэком?

«Началось, — печально подумал Северус. — Меня исключат, и это только в лучшем случае».

Собрав все мужество в кулак, он заставил себя взглянуть на говорившего. МакГонагалл была бела как мел, а на ее лице смешались ужас и гнев. Что он мог сказать? Северус раскрыл рот, но не произнес ни слова. Он поник и вновь уставился в пол.

— Мистер Бэйкер, мистер Рэйес, пожалуйста, доставьте мистера Блэка в больничное крыло, — распорядилась МакГонагалл, обернувшись к двум пуффендуйцам. — За мной, мистер Снейп.

Она осторожно обошла растекшуюся по камню кровь — Северус не успел убрать ее. Покорившись судьбе, он без возражений поплелся следом. МакГонагалл привела его к кабинету директора.

— Объясните профессору Дамблдору, — отчеканила она, — уж он решит, что с вами делать.

Они ступили на винтовую лестницу, и Северус почувствовал, как катится к черту то, над чем он работал все это время. Он умер и возродился тем же, кем и был. Ничего не изменилось. Невольно вспомнился полный ненависти голос МакГонагалл и презрение в ее взгляде в тот день, когда она вместе с другими профессорами выдворила его из Хогвартса. В ее глазах он погиб предателем. С тяжелым сердцем Снейп осознал, что она всегда будет видеть в нем пустое место.

Они поднялись, и МакГонагалл постучала в дверь. Спустя мгновение навстречу вышел Дамблдор. На его иссохшем лице сквозило удивление, и он нахмурился.

— Минерва, полагаю, что-то случилось? — спросил старик.

— Да, директор, — твердо ответила она. — Я и несколько студентов буквально только что услышали ужасные крики со стороны гостевого крыла. Я пошла проведать, в чем дело, и обнаружила Сириуса Блэка в луже крови, без сознания, и мистера Снейпа с палочкой рядом.

— Хорошо, Минерва, — просто произнес Дамблдор. — Мистер Блэк под опекой мадам Помфри, я надеюсь?

— Да, — сказала МакГонагалл.

— Спасибо, Минерва, — старик повел рукой, указав на дверь, — я предприму меры.

Та едва заметно кивнула и удалилась. Сердце Северуса заледенело, когда ноги сами собой преодолели порог. Дамблдор долго молчал, и Снейп начал думать, что его наказание уже началось — трагическая пауза, длившаяся для директора всего несколько минут, для слизеринца растянулась на часы.

— Мистер Снейп, — в конце концов заговорил Дамблдор, — не хотели бы вы поведать мне, по какой причине использовали Темную магию против своего однокурсника? Какое заклятие вы применили? Я никогда не видел ничего подобного.

— Сектумсемпра, — пробормотал Северус.

— Простите, что?

— Проклятие, — жалобно повторил Снейп, — называется «Сектумсемпра». Думаю, вы знаете латынь, директор. «Вечно режущий». Я... я изобрел его, сэр.

Брови Дамблдора взметнулись вверх.

— Изобрел? — переспросил он. В голосе слышалась тревога. — Ты, семнадцатилетний школьник, изобрел действующее заклинание?

Северус знал, что чувствовал старик. Он одновременно восхищался и опасался мальчишки, стоящего перед ним.

— Ты так молод, а уже связал себя с Темной магией, Северус, — грустно произнес Дамбодор. — Похоже, мои опасения на твой счет подтвердились.

— Нет, — не подумав, брякнул Снейп.

— Нет? — повторил директор, подойдя ближе. — Объясни же, Северус. Почему ты напал на мистера Блэка?

— Он... он оскорбил мою мать, ясно? — прорычал Снейп. — Я не... я не хотел, чтобы так получилось, сэр, клянусь! Вы, конечно, не поверите мне, но это так. Профессор МакГонагалл не упомянула, что я практически исцелил Блэка, когда понял, что натворил. Если бы я не сделал этого, он истек бы кровью до того, как она прибежала, но кого это волнует, правда? Я напал на однокурсника, и вы по меньшей мере отчислите меня — зачем же слушать? Исключите, бросьте на произвол судьбы, которая, я уверен, как по вашему мнению, в любом случае приведет меня к Пожирателям Смерти!

— Северус, я ни за что... — начал Дамблдор.

— Не отрицайте! — кричал Северус, дрожа от гнева. — Это так, и все это знают!

— Успокойся, — настойчиво потребовал директор. — Если это правда так — если ты навредил мистеру Блэку ненамеренно, — покажи мне.

Северус нахмурил брови.

— Я не дам вам рыться в своей голове.

— Я и не собирался. Воспользуемся Омутом памяти. Ты знаешь, как он работает?

Снейп молча кивнул. Он поднес палочку к виску и вытянул воспоминание. Дамблдор поставил Омут на стол, и Северус стряхнул в него серебряную нить. Старик нырнул в чашу с решимостью на лице, а вернулся с печальным сожалением.

— Выходит, ты сказал правду, — произнес он. — Мистер Блэк наговорил ужасные вещи, и ты напал несознательно. Все эти годы тебе приходилось нелегко, мой мальчик, а смерть матери окончательно спутала карты. Да, я заметил, что ты сразу же оказал мистеру Блэку посильную помощь. Но факт твоей осведомленности в Темных чарах — более того, в создании заклинаний — вынуждает меня всерьез беспокоиться о тебе, Северус. Ты сильный, умный маг, но твоя биография и послужной список делают твое положение весьма шатким. Я не знаю, что с тобой делать.

От удивления у Снейпа на мгновение перехватило дыхание.

— Тогда... тогда просто сделайте, что должны.

— Что?

— Исключите меня. Так вы и собирались поступить, правда же? Вы отчислили Мальсибера, когда он напал на меня. Я напал на другого. Раз вы считаете мое положение шатким, пришло время признать правду. Я совсем как Мальсибер. И не заслуживаю лучшего.

Грустно покачав головой, Дамблдор вкадчиво произнес:

— Ты не прав, Северус. Несмотря на твою вину и недальновидность, ты совсем не такой, как твой давний друг. Он напал первым, потому что ему показалось, что ваша дружба предана, и получал удовольствие от твоих страданий. Но ты оградил себя от тех, кто оказывал на тебя подобное влияние, и сильно вырос в моих глазах в последнее время. Твоя привязанность к мисс Эванс — лишь один из тех положительных моментов, что я нахожу в тебе. Такой сильный и умелый волшебник, как ты, может сделать много хорошего, но сперва должен понять, что вместе с силой приходит и ответственность. Ты юн, но прекрасно осознаешь, что к чему. Пока мы разговариваем, за стенами Хогвартса идет война, и я хочу, чтобы ты сражался за правое дело, Северус. Миру нужны такие, как ты, — ради общего блага.

— Почему общее благо должно волновать меня? — с горечью пробормотал Снейп, вспоминая жертвы прошлого. Он никогда не жил для себя — ни сражаясь за Тьму, ни шпионя за Свет. — Я просто хочу жить своей жизнью, хочу, чтобы меня оставили в покое. Неужели это так много?

— Настанет время, и тебе придется выбирать, Северус, но не сегодня. В любом случае ты не отчислен, но я не могу оставить твой проступок безнаказанным. Я снимаю со Слизерина сто очков и назначаю тебе отработки на полдень каждой субботы до конца учебного года.

Чувствуя себя помилованным в последнюю минуту перед казнью, Снейп покорно принял вердикт. Слова Дамблдора сбили его с толку. Можно ли верить этим словам? Или этот разговор — часть очередного плана для перетягивания Северуса на на нужную сторону, чтобы потом снова забросить в пекло войны? Слизеринец оглянулся на дверь, желая исчезнуть как можно скорее.

— Ты можешь забрать свое воспоминание перед уходом, — сказал Дамблдор. — Оно твое.

— Спасибо, — буркнул Северус, возвращая серебряную нить на положенное место. Делать этого ему решительно не хотелось, но оставлять в руках старика лишний компромат было бы верхом глупости. Закончив, Снейп покинул кабинет директора.

В комнату его проводили долгие взгляды перепуганных школьников, перешептывавшихся между собой. Но Северус мог твердил себе лишь одно: что подумает Лили? Весь Хогвартс уже знал о произошедшем.

Войдя в комнату, он лег в постель и зарылся лицом в подушки. Лучше бы его исключили. Теперь у Лили точно нет ни единого повода любить его.

«Мне жаль, Лили».

Когда до Лили дошли слухи о происшествии в гостевом крыле, она, конечно, не поверила — ежедневный поток сплетен, бывало, приносил и не такое. Но когда в гостиной на глаза попались лишь Поттер, Люпин и Петтигрю, в душу закрались сомнения.

— Где Блэк? — спросила она, стараясь придать голосу максимальную непринужденность — еще теплилась надежда, что тот попросту болтался где-нибудь один, что нередко случалось в последнее время.

— Что? Разве ты не слышала? — удивленно спросил Джеймс. Его лицо, обычно улыбчивое и добродушное, перекосила злоба.

— Значит, правда, — отрешенно пробормотала Лили.

— Мы даже не можем проведать его! — воскликнул Поттер. — Подумать только, я столько времени миловался со Снейпом, а в отместку он чуть не прикончил моего друга!

— Я уверена, всему есть свое объяснение, — попыталась успокоить Лили, хотя на сердце лег тяжелый камень.

«Мерлин, Сев, что же ты наделал?» — в отчаянии подумала она. Ей захотелось немедлено отыскать его и выслушать рассказ из первых уст — Северус ни за что не мог пойти на подобное без весомой причины.

— Я чертовски рад это слышать, — с жаром отчеканил Джеймс. — Пусть только попадется мне этот Снейп — заплатит сполна.

— Джеймс, может, Лили права... — вступил Люпин, до этой минуты хранивший молчание.

— Послушайте, вы двое! — взорвался Поттер. — Я чуть было не попался на крючок, повелся... на жалостливые россказни о его матери...

Лили была готова в сердцах плюнуть ему в лицо, но ничего подобного не произошло. Она упрямо верила, что у Северуса есть хорошее оправдание. Не в силах выносить общества пышущего паром Джеймса, Лили покинула гостиную, намереваясь отыскать друга и выяснить его версию происшествия.

В это время Джеймс продолжал возмущаться от несправедливости.

— Как ей вообще могло прийти в голову, что Снейп не виноват? — недоумевал Поттер, глядя на товарищей так, словно ждал от них ответа.

— Ну, он того... это... — глупо пожал плечами Петтигрю.

Закатив глаза, Джеймс процедил:

— Если тебе нечего сказать, Питер, лучше помолчи. Ну? — обратился он к Люпину.

— Посуди сам, дружище, — начал Люпин. — Ты знаешь, Лили очень нравится Снейп. Я никого не выгораживаю, но сам знаешь, как Сириус вел себя в последнее время.

Джеймс хмуро кивнул.

— Да, будто избегал нас. С тех пор... с тех пор, как я попытался пойти Снейпу навстречу — Сириусу это пришлось не по вкусу. Бедный пацан... его семейка — темный маг на темном маге, не вини его за обиду. Нюнчик всю дорогу ошивается возле слизеринской шайки и сует свой нос в Темную магию, но... мне тяжело признать, но, кажется, в последнее время он вырулил на верный путь. Может, только для того, чтобы понравиться Лили. Если так, я должен попытаться воззвать к ее разуму и...

— Думаешь, там есть к чему взывать? — перебил Люпин.

Джеймс оскалился.

— Ты в последнее время слишком много болтаешь, Римус. Когда это у тебя успели отрасти яйца?

Скорчив обиженную мину, Люпин отозвался:

— Ну, если это все, что ты надумал по этому поводу, пора спросить мнение Питера. Я уверен, у него в запасе масса дельных советов.

Римус ушел прочь, оставив дрожащего от волнения Петтигрю наедине с Джеймсом.

— Я м-могу чем-то помочь? — тупо спросил он.

— Ты и так уже оказал неоценимую помощь — неловко просить тебя о большем, — едко буркнул Джеймс и покинул гостиную.

* * *

Северус заперся в комнате, надеясь найти в ней убежище от мирских тревог, однако гнетущие размышления все же прервал настойчивый стук в дверь. Северус нахмурился. Подумав на Дамблдора, он неохотно подошел к двери и резко распахнул ее.

На него устремилась пара зеленых глаз. Северус отшатнулся — давно он не видел их такими сердитыми.

— Не сейчас, Лили, — устало простонал Снейп: объясняться не было никакого настроения.

— А я думаю, самое время, — решительно сказала Лили, входя в комнату. Она так громко захлопнула дверь, что слизеринец поневоле поежился.

— Что случилось, Северус? — повернулась она к нему.

Она назвала его полным именем. «Ну вот, началось», — обреченно подумал Снейп.

— Лили, послушай, я... — пытался сказать он, но слова застряли в глотке — до того все было похоже на тот день, когда он назвал ее грязнокровкой. — Я...

Он умолк. От стыда и страха вновь потерять ее Северус тяжело рухнул на постель — колени подогнулись сами собой. Живот скрутила тревога.

— Уже все, кто мог, прожжужали мне все уши о вашей драке, — произнесла Лили. — Но я хочу выслушать тебя.

Снейп печально покачал головой.

— Если хочешь, можешь уйти.

— О чем ты вообще, Северус? — раздраженно спросила Лили — как он мог выгонять ее сейчас, ничего не объяснив?

— То есть уйти от меня... к кому-нибудь получше, — произнес Снейп.

Ее гнев растворился. Лили в два шага преодолела расстояние и коснулась лица Северуса, принуждая взглянуть на нее.

— Что бы то ни было, ты можешь рассказать мне, Сев, — тепло сказала она. — Мы зашли слишком далеко, и я не собираюсь бросать тебя после первой же трудности. Скажи мне, что заставило тебя так поступить с Сириусом?

Снейп заметил, что она назвала Блэка по имени, но от комментарие воздержался. Ему казалось, что голос подведет, если начать говорить слишком быстро. Как она могла быть такой понимающей? Ее обиды он ожидал, а прощения — нет.

— Он прошелся по моей маме, — прохрипел Северус. — Назвал ее «чертовой сукой» за то, что она родила меня, и сказал, что покончила с собой из-за меня. Он все говорил и говорил, я и сам не заметил, как набросился... Сорвался, Лили. Я не хотел, чтобы все вышло так, но что есть, то есть. Я же сам его и залатал, но, видимо, об этой части происшествия решили умолчать, — процедил он.

— Я верю тебе, — просто ответила Лили, — но, Сев, ты правда изрубил его?

— Мое заклинание, — подтвердил он.

В ее глазах промелькнула тревога. Медленно кивнув. Лили слегка отстранилась.

— Я понимаю, ты не хотел, Сев, но это же Темная магия, — произнесла она дрожащим голосом, испугавшись и его, и того, на что он был способен.

— Ты вроде бы не собиралась уходить, — мрачно заметил Снейп.

— И не собираюсь, — возразила она. — Но я... Сев, мне нужно время.

Сердце Северуса пропустило удар. Но дальше стало только хуже: Лили поспешно поцеловала его на прощание и ушла так, будто боялась, что в следующую минуту он накинется уже на нее.

После встречи с Северусом Лили просидела в библиотеке несколько часов. Возвращаться в гостиную не хотелось — навряд ли Джеймс собирался оставить ее в покое. Она выслушала Северуса и поверила ему, но в то же время и не могла не встать на место Сириуса. Нет, она не сомневалась в своем друге: ей просто нужно было добиться из уст самого Блэка тех же слов, что тот наговорил тогда в коридоре — может, тогда он и раскается.

Однако, к сожалению, поход в Больничное крыло пока откладывался. Джеймс обмолвился, что к Сириусу никого не пускают, но, может, если она немного подождет, для нее сделают небольшое исключение.

Лили не винила Северуса, но то, что так просто применил Темную магию, пугало. Она любила его и понимала намного лучше, чем прежде, но не переставала бояться последствий вспышек неконтролируемой ярости. По спине пошли мурашки от одной лишь мысли, что однажды его палочка может обернуться против нее. Нет, она не собиралась намеренно обижать его, но... Лили очень хотелось знать, что творилось в его душе. Единственное, в чем она не сомневалась, — Северус ужасно сожалел о содеянном, даже несмотря на то, что под горячую руку попался такой ублюдок, как Сириус Блэк.

В конце концов, решив, что выждала достаточно, Лили направилась в лазарет. Войдя, она обнаружила Сириуса на ближайшей к двери койке. Он не спал, и мадам Помфри тихонько расспрашивала его. Нахмурившись (при колдомедике не выйдет выпытать ничего толкового), Лили переступила порог.

Услышав шум, Помфри повернула голову.

— Чем могу помочь, мисс Эванс? — вежливо, но весьма холодно спросила та.

— Э, я... просто хотела повидать Бл... Сириуса, — осторожно заговорила Лили, стараясь ничем не выдать своих чувств.

— Это очень мило с твоей стороны, — недоверчиво отозвалась Помфри, — но мистер Блэк сейчас раздет — я пытаюсь провести осмотр. Может, подождешь в моем кабинете, пока я не закончу?

Лили кивнула, в душе недоумевая, почему колдомедик просто не выставила ее за дверь. Она развернулась и отправилась в назначенную комнату — следующая дверь от Больничного крыла. Перед уходом она бросила на Блэка быстрый взгляд — тот старался не смотреть в ее сторону и был явно не в духе. Она попыталась представить, насколько сильные обида и злость царили тогда в душе Сириуса. Раздумывая над тем, какие мотивы вынудили Помфри оставить ее при себе, Лили принялась мерить шагами тесную комнатушку. Взгляд упал на письменный стол. На нем, само собой, лежали медицинская карта Сириуса и, что странно, Северуса тоже... и обе были открыты.

Не в силах бороться с собой, Лили, оглянувшись на дверь, приблизилась к столу. Убедившись, что внимание Помфри все еще всецело приковано к Сириусу, она взяла верхний листок из папки Северуса. На нем была обозначена прошлогодняя дата — это был день нападения у Визжащей хижины, той самой, где ее друг чуть не погиб по вине Блэка. С замирающим сердцем Лили выяснила, что Люпин — оборотень. К счастью, Северус отделался лишь парой царапин, да и те наверняка получил не от лап Римуса, а от ветвей Ивы, но правду он узнал.

В очередной раз бросив взгляд на коридор и удостоверившись, что мадам Помфри по-прежнему занята, Лили взялась за новый листок. Записей в карте было предостаточно; Лили с удивлением осознала, что Северус сообщал ей далеко не о каждой стычке с Мародерами. Некоторые записи сопровождались ремарками Помфри.

«Бедному мальчику изрядно досталось, но директор не удосужился проучить этих Грифов как следует».

«То и дело просыпался посреди ночи. Моральный/психический ущерб куда серьезнее, чем физический».

«Снова. Его дружки опять сделали это. Дамблдор вмешался».

Взгляд затуманили подступившие слезы: Лили отложила бумаги, не в силах читать дальше. Она вспоминала, как часто злилась на него за Темную Магию, за плохую компанию, к которой он примкнул; ясно помнила, как наотрез отказывалась верить обвинениям в адрес Люпина — опасного монстра. Она и понятия не имела, насколько частым гостем в Больничном крыле был ее друг. Грустно улыбнувшись, Лили в очередной раз убедилась, насколько бережно Северус относится к своей гордости, раз так тщательно скрывал собственную слабость.

В это мгновение из-за спины донесся голос Помфри:

— Как там Северус?

Вздрогнув, Лили обернулась.

— Он... вы же знаете, он...

Лили не смогла солгать. Она не смогла сказать, что все в порядке, потому что было очевидно, что это не так.

— Уверена, он ненавидит себя за то, что сделал с мистером Блэком, но мистер Блэк скоро будет в норме. Они оба будут. Мы обе знаем, что твой друг куда сильнее, чем кажется.

— Это об этом вы хотели со мной поговорить?

Кивнув, мадам Помфри села на соседний стул.

— Он не станет слушать никого, кроме вас, дорогая. Вы же виделись с ним?

Лили повела головой. Ее взгляд зацепился за разложенные на столе бумаги, и она выпалила:

— Римус Люпин и в самом деле оборотень?

Едва слова сорвались с языка, как Лили отчаянно захотелось вернуть их назад. На мгновение мадам Помфри растерялась, но затем, вздохнув, ответила:

— Да. Вижу, вы не смогли побороть любопытство и не сунуть нос в карту Северуса.

— Да, — виновато отозвалась Лили. — Просто... С ним случалось так много всего, мадам Помфри, — я и не представляла, как тяжело ему приходилось, пока не прочитала эти записи. Простите, что сделала это, но я должна знать, понимаете? Я... я стараюсь заботиться о нем, но не представляю, что нужно делать теперь. Он применил Темную Магию...

— Так и было, но ведь вы знаете его, мисс Эванс. Как никто другой, раз росли рядом с детства. Все, что вы можете сделать, — быть другом, настоящим другом. Это огромная редкость.

— Я попытаюсь, но порой мне кажется, что ничем не могу ему помочь, — печально пробормотала Лили, чувствуя укол совести за то, что так часто ставила под сомнения слова Северуса.

— О, вы можете гораздо больше, чем думаете, дитя. Но уже поздно — вам пора возвращаться в спальню. Уверена, допрос мистера Блэка может потерпеть, — подмигнув, усмехнулась Помфри.

Не сдержавшись, Лили улыбнулась и пожелала колдомедику спокойной ночи. В гостиную она вернулась в смешанных чувствах. Как ей добраться до Северуса в ближайшие дни? Раз то, что он говорил о Люпине, — правда, какую еще истину она зря пропускала мимо ушей?

Тем вечером было уже поздно затевать допрос Сириуса, но Лили не отказалась от своих намерений. На следующее утро она встала пораньше и, приведя себя в порядок, спустилась в гостиную, чтобы удостовериться, что сможет выловить Блэка прежде, чем тот успеет смыться. Если у того оставалась хоть капля здравого смысла, то он понимал, что должен держаться от Лили как можно дальше.

Впрочем, Сириус Блэк сидел в гостиной среди своих друзей и никуда не спешил. Мародеры снова были в сборе — теперь, когда глаза Джеймса раскрылись на «истинную сущность» Снейпа, инцидент исчерпался сам собой. Мрачно нахмурившись, Лили практически не удивилась переменчивости суждений Поттера, но знала, что однажды тот повзрослеет и сможет принять факт, что она предпочла ему Северуса, и тогда они перейдут на новый уровень взаимоотношений, где мелкие обидки отступят на задний план.

— Приветик, Лили, — бойко поздоровался Джеймс, взъерошив волосы на затылке.

— Пока, Поттер, — огрызнулась она в ответ. — Бросай это дело, а? Последнее, что нужно твоим волосам, — лохматить их больше, чем есть. Может, тогда хоть одно мое слово пробьется сквозь эти заросли в твою черепушку, а если поколдовать, может, и задержится врутри ненадолго.

— Эй, Лили, в чем дело? — спросил он, явно не без усилий придав голосу предельную невозмутимость.

Лили вздохнула. Она знала, что нравилась ему, но была не в настроении потакать этим ребяческим выходкам.

— Мне нужно поговорить с Блэком, — отчетливо произнесла она.

— Ты можешь сделать это при нас, — отчеканил Поттер, теперь не скрывая своего раздражения.

— Пойду-ка позавтракаю, — пробормотал Люпин. — Пошли, Питер, — он мягко подтолкнул товарища, и вдвоем они покинули гостиную, хотя Петтигрю то и дело оглядывался через плечо с глуповатым видом.

— Чего тебе, Эванс? — устало спросил Блэк, будто Лили была назойливой мухой, от которой не удавалось отмахнуться.

— Отлично! — воскликнула она. — Раз ты такой тугодум, можешь торчать тут, Поттер, но все сказанное должно остаться между нами.

Скрестив руки на груди, Джеймс ответил:

— Ладно, пусть так.

— Если ты пришла защищать своего ненаглядного Нюн... — начал Блэк, но Лили оборвала его.

— Не смей называть его этим дурацким именем, — прошипела она. — Я знаю, что он натворил, и не собираюсь его оправдывать, но ты сам не многим лучше. Так получилось, что мне на глаза попалась его медкарта, пока я пыталась пробиться к тебе в лазарет вчера. Уму непостижимо, как часто Северус оказывался в Больничном крыле по твоей вине! — с жаром выпалила Лили — слова лились сами собой. — Ты не имел никакого права говорить ему такие гадости, особенно после того, как он потерял мать. Может, у тебя нет любящих родителей, но его мама была одной из тех немногих людей, которым он нужен. Если ты не понимаешь, как ему тяжело, это не значит, что тебе можно издеваться над ним и не ставить его ни во что. Он — человек. И он тоже чувствует.

— О, бежняжке Нюн... э, Снейпу так тяжело живется, не так ли? — зло спросил Блэк. — Предположим, ты говоришь правду: у него была любящая мать. А у меня... у меня никогда такого не было. Ни ты, ни Джеймс не понимаете, что значит вырасти в семье темных магов. Мои родители поддерживали Сама-Знешь-Кого и потащили Регулуса за собой. Меня там никто не любил, так что я слинял, как только исполнилось шестнадцать. Да, Эванс, это так. Только благодаря Джеймсу и доброте его родителей у меня есть крыша над головой. Так что даже не пытайся мне втереть, что Снейп — единственный страдалец на этом свете.

— Но у тебя по крайней мере есть друзья... настоящие друзья, я имею в виду, — парировала Лили. — Самая неразлучная четверка Хогвартса. Неужели ты правда думаешь, что те ублюдки, напавшие на Северуса зимой, хоть на минуту вправду приняли его за своего? Нет! Никогда. Я не знала таких подробностей о твоей семье, так что прошу прощения за грубость, но может... может, вместо того, чтобы цепляться к Северусу, стоит попытаться поладить с ним? Я не говорю о дружбе, но у него нет ничего общего с Пожирателями Смерти и их идеями.

Лили, планировавшая устроить Сириусу хорошую трепку, с удивлением обнаружила, как ее возмущение отступило. Она понимала, что ее другу и Мародерам не по пути, но надежда еще тлела.

— Ты что, издеваешься? — лицо Блэка вытянулось.

— Она на полном серьезе, дружище, — вступил Поттер. Взглянув на Лили, он продолжил:

— Даже если все то, что ты сказала, — правда, этого мало. Я уже попытался протянуть Снейпу руку, несмотря на то, что это стоило мне размолвки с Сириусом... а в отместку он напал на моего лучшего друга. Как я должен это понимать?

Лили уловила его мысль — весьма справедливую, к слову. Когда дело доходило до Северуса, чувства покоряли разум, но все же ее рассудительности хватило, чтобы признать правоту Джеймса:

— Ладно, значит, Северус просто-напросто докажет, что он не так страшен, как вы его малюете... и я уверена, что у него получится... тем более что он уже делал шаги в этом направлении, — было трудно придать голосу нужную степень уверенности, ведь ее саму беспокоила его увлеченность Темной Магией. Так что в свете последних событий убедить окружающих в светлой натуре Снейпа было особенно нелегко.

— Снейп не доказал ничего, кроме того, что он такой же Пожиратель, каким и был, — безапелляционно заявил Блэк. — Если моя изрубленная тушка не промыла тебе мозги, то, видимо, все это время ты была под Конфундусом.

— А то, что он же тебя и исцелил, ты уже забыл? — напирала Лили. — Северус не хотел этого. Он сорвался, потому что ты его спровоцировал!

— Правильно, — подметил Блэк. — Продолжай талдычить одно и то же — глядишь, и сама поверишь.

— Хватит, дружище, — осадил его Поттер. Оглянувшись на Лили, он добавил:

— Не представляю, с какого перепугу ты так за него заступаешься, но так и быть, я отстану от него ради тебя... поглядим, сможет ли он подтвердить твои слова.

— Спасибо тебе, Пот... Джеймс, — поблагодарила Лили, а затем взглянула на Сириуса. — Ну а ты?

— Я ничего тебе не должен, Эванс. Мне, в отличие от Джеймса, глубоко плевать на тебя, так что не вижу смысла потакать твоим капризам. Но... — он быстро оглянулся на Джеймса и поймал его многозначительный взгляд, — ради него — ради лучшего друга — я оставлю в покое этого никчемного ублюдка.

Он вздохнул.

— Давай, Джеймс, пошли отсюда.

Сириус зашагал к выходу. Его гордость казалась немало уязвленной. Он был необычайно угрюм для самого себя. Джейм покачал головой, заметив неутешительные перемены в друге.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — мрачно пробормотал он Лили и последовал за Блэком.

Лили покинула гостиную парой минут позже, как только совладала с эмоциями от пережитого разговора. Ее путь пролег к Большому Залу — там она надеялась встретить Северуса. Но завтрак прошел без него. С нарастающим беспокойством Лили направилась в гостевое крыло. Буквально вчера она заявила, что нуждается во времени, но, подойдя к двери, вдруг подумала, что Снейп мог понять ее не так.

Лили постучала, благодаря всех известных богов за то, что нынче воскресенье — целый свободный день. По ту сторону двери Северус лежал на кровати и пялился в полог. Он услышал стук, но предпочел оставить его без внимания.

«Уходи, Лили. Тебе ведь совсем не хочется быть здесь».

— Сев, — послышалось из коридора. — Открой. Я знаю, что ты там.

— Я в порядке, Лили, — отозвался он. — Мне ничего не нужно.

— Открой, Северус, — настойчиво потребовал голос.

— А что, если я скажу «нет»? — ответил Снейп более ядовитым тоном, чем намеревался.

Значит, все вышло так, как Лили и опасалась — Северус все неправильно понял. Его не волновали ни поцелуй, подаренный на прощание, ни обещание быть рядом в трудную минуту. Последние несколько часов Снейп провел взаперти, веря, что нисколько не изменился и навсегда оттолкнул от себя Лили.

— Тогда я отвечу, что ты оказался куда большим идиотом, чем мне думалось, — с жаром выпалила Лили.

Послышался щелчок, и дверь открылась. Лили прошла внутрь с палочкой в руках, и Северус сел в постели, удивленный тем, что подруге удалось добиться своего с помощью магии. Если ей что-то нужно, она непременно это получит.

— Лили, какого черта ты творишь? — спросил он, вставая.

Он подошел к двери и шумно захлопнул ее. Скрестив руки на груди, он постарался придать лицу максимально устрашающее выражение. Пользуясь преимуществом в росте, Северус взглянул на Лили сверху вниз, совсем как в свою бытность школьным учителем.

— Ох, перестань, Северус, — закатила глаза Эванс. — Тебе меня не напугать.

— В самом деле? — мрачно спросил он. — А мне показалось, что вчера ты почувствовала нечто прямо противоположное.

— Да что с тобой, Северус? — обиженно произнесла Лили. — Само собой, твое поведение выбило меня из колеи, но чего еще ты ожидал? Тебе следовало бы думать об этом, а не о том, что я сбегу от тебя в любую минуту. Постарайся побольше верить в себя, в меня, в нас!

— В... нас? — переспросил Снейп — самодельная стена отчуждения начала крошиться. Неважно, насколько сильно ему хотелось сохранять холодную уверенность — рядом с Лили это было невозможно. Однако растекаться в лужицу от наплыва эмоций он не собирался.

Лили с облегчением уловила теплые нотки в его голосе и приблизилась к нему на пару шагов, положив руку на предплечье — то самое место, где в прошлой жизни пылало клеймо Темной метки. Северус дрогнул, но не отнял рук от груди. Но, так или иначе, он слегка расслабился.

— Да, Сев, в нас, — мягко повторила Лили, глядя ему в глаза в поисках понимания и поддержки.

В конце концов Снейп сдался и отошел к кровати, сев поверх покрывала. Вздохнув, он закрыл лицо ладонями.

— Какой же я дурак, — пробормотал он.

Лили села рядом и принялась вырисовывать замысловатый узор на его спине.

— Возможно, — тепло отозвалась она, — но именно тебя, дурака, я и люблю.

Северус выпрямился и взглянул на нее.

— Ты невероятная, — выдохнул он. — Слишком хорошая, чтобы быть настящей. Ты... — «лучшее, что у меня есть».

Лили покачала головой.

— Нет, Сев. Я настоящая, но ты должен понимать, что... не я одна на твоей стороне. Я только что поговорила с Поттером и Блэком, и они согласны дать тебе второй шанс.

Нахмурив брови, Снейп мгновенно помрачнел:

— Я не нуждаюсь в жалости, которую выпросила ты. В любом другом случае они бы ни за что так не поступили.

Лили знала, что эта тема была больной для Северуса, но не осознавала насколько. Он все еще пытался научиться жить в этом мире без всепоглощающей, въевшейся в душу обиды, которую прежде вымещал на Гарри Поттере. Размышляя об этом, Северус понимал, что вынужден менять немалую часть своей жизни — тогдашней и нынешней, но чувствовал, что все еще не готов отпустить очень многое... пока, по крайней мере. Заставить перевернуть все прямо сейчас была не в силах даже Лили. Поэтому Северус сделал еще большую глупость, заговорив опять:

— Если ты пришла сюда за этим, можешь уходить. Я понял тебя предельно четко и ясно.

Задетая неожиданным холодком в голосе, Лили убрала руки с его спины.

— Уверена, ты не хотел этого говорить, — ответила Лили, давя слезы. Она так старалась для него, и это все, что она заслужила в благодарность?

Снейп отвернулся, тем показывая, что разговор был окончен. Лили встала и быстро зашагала к выходу, с трудом сдерживая рыдания. Дверь захлопнулась, обрубив дорогу к последним надеждам, теплившимся в душе Северуса.

«Молодец, Северус, ты добился своего. Теперь-то Лили никакие обещания не удержат», — горько подумал Снейп.

Эта мысль прочно засела в его голове со дня последней ссоры с Лили. Северус никого ни в чем не винил, но, хоть чуть было и не купился на ее красивые слова, теперь знал правду наверняка. Его жизнь (что первая, что вторая) и счастье несовместимы. Джеймс Поттер ненавидел его лишь за факт существования, и чем дольше Северус размышлял над этими словами, тем больше убеждался, насколько они были верны. Кому он нужен?

В то же время за старое принялся Эйвери, упорно втиравшийся в доверие Снейпу. Наблюдая горе Северуса, он решил попытать удачу и воспользоваться чужой уязвимостью.

— Сожалею насчет твоей мамы, — однажды пробормотал Эйвери на Чарах.

Северус устремил на него настороженный взгляд.

— Какое тебе дело? — прошипел тот.

Слизеринец пожал плечами.

— Эй, у меня тоже есть мама, вообще-то. И я не хотел бы ее терять.

Нахмурившись, Снейп пропустил его слова мимо ушей и вернулся к своему конспекту.

Нынче была суббота — неделя со дня нападения на Блэка. Дамблдор назначил Северусу отработки на свежем воздухе под шефством Хагрида. Дни стояли весенние, погожие, поэтому было трудно воспринимать их как наказание. Это был шанс лишний раз вырваться из стен школы и разложить мысли по полочкам, греясь под теплым солнышком.

Что затеял Эйвери? Было бы опрометчиво полагать, что тот действовал без корыстных побуждений. Его широкое лицо казалось глупым и наивным, но в голубых глазах плясал огонек, от которого Северусу становилось не по себе. Эйвери и словом не обмолвился ни о Мальсибере, ни о зимней стычке. Он лишь навязывался Снейпу, приговаривая, как скучал по старому другу.

— Ерунда все это, — буркнул Северус, выпалывая сорняки из грядок возле хижины Хагрида.

Вдалеке Снейп заметил небольшую компанию, прогуливавшуюся вдоль школьных стен. Он не разглядел лиц, поэтому так и не понял, была ли среди них Лили. У нее было предостаточно друзей, с которыми она могла бы проводить время после размолвки с ним. Северус обратился к еще более невеселым мыслям, гадая, переметнулась ли Лили к Поттеру или еще нет.

«Совсем как тогда, — думал он, чувствуя, как в душе нарастала обида. — Ничегошеньки не изменилось. Ее уход был лишь вопросом времени».

Северус принялся выдирать сорняки с особым ожесточением, вымещая свою злость на ни в чем не повинных побегах. Он не отрицал, что поступил неправильно, но выходило, все в этой жизни шло по одному и тому же заранее намеченному пути, хоть обстоятельства немало менялись. Как Лили смогла так просто, так легко отвернуться от него? Ее обещания — пустая болтовня, и из всех людей на свете она выбрала именно Поттера — эти неутешительные факты больно вгрызались в сердце. То, что Лили выбрала не Северуса, не означает, что она обязана бежать к его врагу!

Как бы Снейп ни был разочарован в Лили, его любовь к ней не остывала — это его слабость. Лучше не брать в голову, не любить, не чувствовать, чем принимать так близко к сердцу каждую мелочь. Отбросив кучу травы в сторону, Северус окинул взглядом фронт работ и принялся за дело снова, сворачивая сорнякам хлипкие шеи.

Значит, нужно вновь отстроить стены. Он не собирался позволять эмоциям задерживаться в его душе еще хоть на минуту. Приняв решение, Северус вернулся к своей незамысловатому занятию, отбрасывая ростки за пределы грядки. Когда со всем было покончено, он собрался было подойти к Хагриду, но вдруг послышался зычный голос:

— Ну, вы все, мистер Снейп?

— Да, — коротко кивнул Северус. — Я могу идти?

— Вообще говоря, — отозвался Хагрид, — ты перекопал огород так быстро, что вроде как остался еще вагон времени. Пошли в лес. Я приглядываю за фестралами. Там, как его, жеребенок, новый. Ты можешь пойти со мной и подсобить мне.

Северус застонал, но повиновался. Взвалив на плечо сетку сырого мяса, он последовал за великаном в чащу. Спустя немного времени они приблизились к пастбищу, и Снейп увидел их... темнокожих грациозных созданий.

— Ты, небось, видишь их? — хрипло спросил Хагрид. Прежде чем Северус успел вставить хоть слово, тот кивнул и заговорил снова. — Да уж, наверняка, ты же мамку-то похоронил. Мои соболезнования, кстати.

— Не стоит, — пробормотал Снейп, осматриваясь в поисках детеныша. Хагрид, по-видимому, не знал обстоятельств смерти мамы. Хоть Северус и не видел ее гибель воочию, но помнил множество других, еще из прошлой жизни — очевидно, это и позволяло ему видеть фестралов, но высказывать эту мысль лесничему он не стал.

К глубокой признательности Снейпа, Хагрид не стал развивать тему. Вместо этого он сел на корень дерева и выудил шмат мяса. Держа его в вытянутой руке, он бормотал ласковые слова, подманивая жеребенка.

Вздохнув, Северус закатил глаза. Хагрид питал до смешного сильную страсть к монстрам, но фестралы были по крайней мере безвредны. Северус опустил сетку на землю и вытащил кусочек мяса, держа его как можно дальше от себя. Он осторожно приблизился к ближайшему чудищу, подзывая. Несмотря на лакомство в ладони Северуса, фестрал держал дистанцию и глядел на него с опаской. Северус подступил еще ближе. Здесь, в лесу, он неожиданно ощутил странный покой. Эти создания были так похожи на него самого: странные и никем не понятые, но совершенно безобидные.

В конце концов фестрал сдался, обнюхал и облизал угощение. Шершавый язык прошелся по руке Северуса. Он слегка улыбнулся и подкинул мясо, наблюдая, как оно стремительно исчезает в глотке чудовища.

Оглянувшись, Северус не заметил Хагрида. То ли он забрел слишком далеко, то ли сам лесничий отошел. Однако Северус не испугался. Он знал лес достаточно хорошо, и, вопреки уверениям учителей, здесь не обитало по-настоящему опасных существ, что бы ни думали студенты.

Опасаться стоило не монстров — людей. Северус находился в угодьях фестралов среди безобидных чудищ, но вдруг услышал глухой стук, и прежде чем успел отреагировать, был поражен Обездвиживающим. Он чувствовал, как немеет тело, и, не в силах позвать на помощь, проклял себя за то, что так легкомысленно положил палочку в дальний карман.

Еще мгновение назад он безмятежно гулял с фестралами, а теперь оказался в полном распоряжении нападавшего. Его неподвижные зрачки разглядывали верхушки деревьев, синее небо и яркое солнце. А потом в поле зрения попало лицо. Эйвери.

— Привет, Снейп, — протараторил болтливый слизеринец. — Вижу, ты тоже решил насладиться прогулкой по лесу, совсем как мы.

«Мы?»

Спустя пару мгновений к Эйвери присоединились Розье и Уилкис.

— Мы хотели познакомить тебя кое с кем, — продолжал Эйвери. — Пойдемте. Унесем его, пока никто не спохватился.

С растущим беспокойством Северус закрыл глаза и почувствовал, как тело вывернули аппарационные чары. Он знал, что ждало его впереди, храбрился, но все равно молил все, что было свято, чтобы встретить родные зеленые глаза вместо злобных красных.

Северус разжал веки, но перед ним оказались совсем не красные глаза. Он уже успел забыть, как выглядел Волдеморт до своего возрождения, однако и этот облик не предвещал ничего хорошего. Он был готов поклясться, что ореховые зрачки сверкнули красным, когда их обладатель наконец заговорил:

— Добро пожаловать, Северус Снейп, — ровно произнес Волдеморт. — Твои друзья так много рассказывали о тебе.

— Добро пожаловать, Северус Снейп, — ровно произнес Волдеморт. — Твои друзья так много рассказывали о тебе.

Северусу хотел огрызнуться: «о, да неужели?», но рассудил, что пока лучше прикусить язык. Да и не было никакого желания лишний раз вступать в разговор с этим жалким душегубом. Если его дружки считали, что оказали ему большую честь, притащив сюда, то жестоко ошибались. Времена затворничества под щитом окклюменции и ложной верности Пожирателям Смерти миновали, и Снейпу отчаянно не хотелось их возвращать.

Северус ответил лишь вызывающим взглядом, надежно защитив воспоминания о прошлой жизни.

— Я чувствую зло и тьму внутри тебя, юный Снейп, — усмехнувшись, продолжил Волдеморт. — Наши общие друзья поведали мне о твоей нелегкой доле и о подробностях недавней стычки с однокурсником. Твои познания и навыки в Темных Искусствах впечатлили меня. Такие, как ты, способны внести ценный вклад в наше дело, и, я обещаю: ты будешь вознагражден по достоинству.

Северус напрягся в попытке аппарировать обратно, хоть и понимал, что затея заведомо обречена на провал. Но он больше не мог смотреть в глаза своего (и не только) убийцы и господина, к которому когда-то по глупости сам отправился на поклон. Эта ошибка была из тех, которую он не собирался повторять, чем бы ни обернулась вся его последующая жизнь.

— В гробу видал, — прошептал Северус.

— Что, Снейп? — спросил Волдеморт. Его голос переменился: в нем засквозило раздражение, смешанное с удивлением.

— Что слышал, — выплюнул Северус. — В гробу видал я ваши награды.

Воздух пронзил высокий, жестокий смех.

— Занятно. Столько злобы и яда в столь юном возрасте.

Он захохотал снова, но затем умолк и прошипел:

— Все пытаешься аппарировать? Вот же глупец! Думаешь, я не подготовился к таким вещам? От меня так просто не уходят.

Ладонь Северуса беспомощно потянулась за палочкой, которую отобрали еще до прибытия сюда. Будь она под рукой, жизнь была бы намного проще — беспалочковая магия быстро вытягивает силы. Северус закрыл глаза, забыв обо всем вокруг и желая лишь одного — исчезнуть. Может, аппарировать не удастся, но ведь это еще не все, на что он способен...

Кто-то грубо сгреб его руку и задрал рукав. Северус дернулся, попытавшись вырвать ладонь из цепкой хватки, но ничего не вышло. Открыв глаза, он увидел, как кончик палочки Волдеморта уперся в кожу на предплечье.

«Нет, нет, нет...»

— Нет, нет, нет, — дико бормотал Снейп. Его сердце пустилось вскачь, и адреналин заполнил каждую клеточку тела.

— Нет! — взвыл он, каким-то невероятным образом отняв руку назад.

Все случилось быстро. Северус рванул назад, понимая, что далеко на ногах не уйдет — преследователи выигрывали числом. К счастью, они собрались в редком подлеске, так что Северус просто закрыл глаза и подумал о том, кто точно придаст ему сил, чтобы сделать то, что нужно... о Лили. Он почувствовал, как ноги оторвались от земли, и с безудержным смехом воспарил в воздух.

У него получилось! Он летел!

— Акцио палочка! — воскликнул он, и Пожиратель, сжимавший ее в руке, с тупым удивлением увидел, как кусочек темного дерева сам собой выскользнул из пальцев.

— Идиоты! — взревел Волдеморт. — Что вы встали? Держите его!

Теперь, с палочкой, Северус почувствовал себя более уверенно. Он ускорился и попытался затеряться среди деревьев, но вспышки заклинаний и вопли по-прежнему следовали за ним. Он не оглядывался, боясь потерять концентрацию и врезаться в ствол. В конце концов он вырвался из веток и взмыл над лесом, оставив Волдеморта и его слуг далеко позади.

Кровь все еще стучала в ушах, но адреналин начал отступать. Он сбежал! Казалось бы, слишком легко. Своим успехои он был обязан только Волдеморту — слава Мерлину, что тот научил его летать, и еще раз слава за то, что самому Темному Лорду это искусство пока еще недоступно. Немногие были способны на непосредственный полет, но Северусу уже доводилось прибегать к этому маневру, когда он спасался от ополчившихся против него профессоров Хогвартсп. Беспалочковая магия вскоре взяла свое — Снейп почувствовал смертельную усталось и начал присматриваться к безопасному для приземления месту. Когда силы оказались на исходе, он лег на ближайшую ветку дерева — для аппарации в Запретный Лес придется перевести дыхание.

Оценив безопасность дистанции между собой и преследователями, Северус начал размышлять о произошедшем. Он вновь ходил по острию бритвы, опасно приблизившись к Темной стороне. Особенно теперь, когда его отношения с Лили, можно сказать, исчерпали себя, Снейп осознал, что фактически выбрасывает свой шанс на жизнь.

«Что со мной не так? Что я с собой сделал? С другими? Все должно быть по-другому!»

Теперь у него появилась серьезная проблема: он стал открытым врагом Волдеморта. До момента встречи со своим убийцей лицом к лицу Северус мог свободно размышлять о своем будущем, но теперь все изменилось. Он говорил Дамблдору, что его не волнует война, что хочет прожить свою жизнь вдали от нее, но было ли это возможно? Увы, все вышло так, что теперь Волдеморт знал и его имя, и лицо, и уж точно он никогда не забудет того, кто открыто отверг его предложение.

Тяжесть осознания легла на плечи мертвым грузом, и от эйфории от удачного побега не осталось и следа. Сильнее Волдеморта могло разъярить лишь покушение на жизнь, но Снейп знал, что убить его будет не так-то просто.

Взяв себя в руки, Северус поднялся на ноги и аппарировал. В следующее мгновение он уже стоял на небольшой полянке среди стада фестралов. Хагрида не было видно.

— Хагрид! — крикнул Снейп.

Лесничий показался из-за деревьев. На его лице смешались негодование и волнение.

— Где тя носило, Снейп? — взревел он. — Я ищу тебя уж Мерлин знает сколько!

— Нет времени объяснять, Хагрид, — нетерпеливо ответил Северус, напрочь позабыв о том, что он был студентом и обращался к взрослому. — Я должен идти к директору.

— Я б и так тебя потащил, — грубо отозвался лесничий. — Взял и слинял с отработки. Дамблдор не обрадуется.

Северус поплелся за великаном к территории школы. Когда они достигли хижины, Хагрид бросил на Снейпа недоверчивый взгляд:

— Мне идти с тобой?

— Нет, сам дойду, — коротко покачал головой он.

Без лишних слов Северус отправился в замок. Он собирался поговорить с Дамблдором начистоту, но перед этим его ждало еще одно важное дело. Впереди показался портрет Полной Дамы.

— Мне нужно увидеться с Лили Эванс, — заявил Снейп.

— Вы не гриффиндорец, молодой человек, — поморщилась Дама.

— Ужасно сожалею об этом, — съязвил тот. — Но я по очень важному делу.

— О, да знаю я ваши «важные дела», — закатила глаза та. — Ты хоть представляешь, сколько детей все время топчется здесь и упрашивает впустить?

Северус собирался ответить, что ему все равно, но вдруг портрет отъехал в сторону, и он, не теряя ни минуты, ринулся внутрь.

— Молодой человек! — послышался за спиной возмущенный возглас.

Появление Снейпа вызвало волну удивления и негодования.

— Что ты здесь забыл?

— Тебе нельзя сюда!

— Это гостиная Гриффиндора!

— Северус? — послышался родной голос.

Пропуская протесты и язвительные комментарии мимо ушей, Снейп подобрался к Лили и схватил ее за руку.

— Ты должна пойти со мной, — сказал он.

Его слова прозвучали столь безапелляционно, что Лили поневоле встревожилась.

— Л-ладно.

Радуясь, что Мародеров не оказалось рядом, Северус вывел Лили из гостиной и проводил к ближайшему чулану для метел.

— Сев, ты так тяжело дышишь, — обеспокоенно заметила Лили. — И выглядишь ужасно. Что случилось?

Прежде чем заговорить, Северус обнял ее так крепко, как хватило сил.

— Я больше никогда, никогда, никогда тебя не отпущу, — отчаянно шептал он дрожащим голосом. — Лили, я жалею, я ужасно жалею обо всем, что натворил.

Раскаяние захватило все его существо. Он просил прощения не только за свое упрямство и холодность — за то предательство, что повлекло за собой ее смерть. Сегодняшняя встреча с Волдемортом напомнила ему, насколько Лили была ему необходима. Он не потеряет ее. Не теперь.

Никогда.

Северус почувствовал, как руки Лили обвили его так же крепко, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда она шепнула ему:

— Тебе не за что извиняться, Сев. Я говорила, что не брошу тебя? Ни за что, Сев, ни за что.

Северус и Лили так и стояли в том чулане, обнимая друг друга, ни словом не нарушая тишины. Северус почувствовал, как с души упал огромный камень: теперь он не сомневался — Лили никогда не бросит его.

А он — ее.

— Боже, Северус, да что случилось? — прошептала Лили спустя немного времени.

Сглотнув, он собрался с духом и ответил:

— Я был на отработке с Хагридом в лесу. Эйвери, Розье и Уилкис схватили меня и потащили к нему.

Лили широко раскрыла глаза от страха.

— К нему? — тихо переспросила она. — Ты имеешь в виду, Сам-Знаешь-к-Кому?

— Да, — мрачно отозвался Северус.

— О господи, ты, наверное, до смерти испугался! — выдохнула Лили, сжав его плечо. — И что потом? Как ты сбежал?

— Они решили, что завербовать меня насильно будет хорошей идеей, — поморщился Северус, вспомнив, как отчаянно желал вступить в ряды Пожирателей в прошлой жизни. — Темный... э... он попытался оставить на мне свое клеймо — особую метку для своих слуг. Но я вовремя улизнул.

— Метка? — спросила Лили. — Откуда ты знал о ней?

— Я знаю много всякого. Поверь мне, Лили, — с нажимом сказал Северус, надеясь, что она не станет выспрашивать лишних подробностей. — Ты забыла, что мой факультет полон тех, кто только и грезит, как бы примкнуть к Сама-Знаешь-Кому? Во всяком случае, главное... что я не один из них.

— Я знаю, Сев, — осторожно ответила Лили, не понимая, кого тот пытался убедить — ее или себя. — Но ты не ответил. Как ты сбежал? Не каждый день случается такое.

— Я, как бы сказать... улетел.

— Что, на метле? Как тебе удалось пронести метлу?

— Нет, не на метле, — буркнул Снейп, мечтая закончить этот допрос. Как-никак, этот бесценный навык он получил от самого Волдеморта и поэтому не прибегал к нему без крайней нужды.

— Ты никогда не говорил, что умеешь летать, — ошеломленно выдохнула Лили.

— Я не хотел распространяться об этом, — пояснил Северус. Как ему ни хотелось побыть с Лили, ее общество становилось невыносимым: это было ужасно — врать ей в лицо, но как он мог сказать правду? Но это еще что: впереди его ждет беседа с Дамблдором.

— Полагаю, я должен повидаться с директором, пока не стало слишком поздно, — произнес он.

Лили понимающе кивнула.

— Ты прав. Слухи разлетятся быстро... — она умолкла, тряхнув головой. — Я так рада, что ты не присоединился к ним, Сев... не просто рада.

Встав, Северус подал руку Лили, помогая подняться на ноги. Когда она оказалась перед ним, он сжал вторую ладонь, глядя ей в глаза.

— Никогда, я никогда не стану одним из них, — твердо сказал он. В последний раз стиснув пальцы и получив мимолетный поцелуй, он покинул чулан и направился в кабинет директора.

На ходу Северуса настигло осознание того, насколько близок он сегодня был к возвращению своих пожирательских деньков. Он и в самом деле ни за что не собирался вступать в их ряды, но получить Темную метку означало стать полноценным Пожирателем смерти вне зависимости от того, хотел он того или нет. Не мамина ли смерть толкнула его на этот путь — поближе к Темной стороне, подальше от Лили? Но Северус отбросил эти мысли — перед Дамблдором нужно быть максимально собранным и уверенным.

Лишь подойдя к дверям кабинета, Северус вспомнил, что не знает пароля. Нахмурившись, он бросил тяжелый взгляд на охранявшую проход гаргулью.

— Дамблдор ждет. Может, просто впустишь меня?

Как ни странно, гаргулья кивнула и сдвинулась в сторону, открывая дорогу наверх. Он постучал лишь раз, но дверь открылась спустя пару мгновений. Навстречу вышел Дамблдор, серьезный как смерть.

— Ах, мистер Снейп. Я ждал вас. Причем довольно давно. Присаживайтесь и поведайте мне причины вашего исчезновения во время отработки.

Директор назвал его по фамилии и держался предельно официально, заметил Снейп. Видимо, факт, что на момент похищения с работой он уже покончил (какой смысл сбегать?), его не оправдал. Дамблдор сел за стол, и Северус занял место напротив.

— Хорошо, я постараюсь объясниться как можно обстоятельнее, — ответил Снейп. — Дело в том, сэр, что Пожиратели Смерти похитили меня и уволокли Сами-Знаете-к-Кому.

Пару мгновений Дамблдор пристально вглядывался в глаза Северуса, но затем заговорил с неожиданной мягкостью.

— Надеюсь, вы говорите мне правду, Северус?

Уловив звучание своего имени и теплые нотки, возникшие в голосе, Снейп слегка расслабился и кивнул.

— Да, сэр. Я бы не осмелился шутить о таких серьезных вещах. Это были... Эйвери, Розье и Уилкис. Можете убедиться сами. Дать вам мои воспоминания?

Он надеялся, что слова убедили директора в достаточной мере — делиться своими мыслями совсем не хотелось. Северус ждал. В конце концов Дамблдор согласился.

— Не будет лишним. Если вы готовы, во всяком случае.

Было странно, что Альбус не стал продолжать допрос. Снейп сбросил серебряную нить в Омут памяти. Дамблдор заглянул внутрь, затем — на Северуса.

— Не желаете со мной?

— Зачем? — спросил он. — Ничего нового я там не увижу.

— Хорошо. Жди, я скоро вернусь.

Дамблдор исчез. Уже спустя несколько минут он вновь появился в кабинете и взглянул на Снейпа с выражением лица, значения которого тот не смог определить. Директор велел ему забрать свои воспоминания назад, и Северус повиновался.

Дамблдор слегка улыбнулся, но в глазах мелькала печаль.

— Простите меня, мой мальчик, — заговорил он с толикой восхищения и грусти в голосе, — за то, что недооценивал вас все эти годы. Вы очень храбрый. После всего, что вы перенесли... Вы не присоединились к Волдеморту, Северус. Поразительно, просто поразительно.

От едва сдерживаемых эмоций слова Северуса зазвучали нетвердо:

— Вы представляете, как долго я ждал от вас этих слов?

«Нет, — ответил Северус про себя. — Откуда тебе знать? Ты и понятия не имеешь о моей прошлой жизни... сколько раз меня тогда возили мордой по земле, и как близок я был сегодня к тому, чтобы все повторить».

Дамблдор заглянул ему в глаза.

— Нет ли... Северус, вы ничего не хотели бы мне рассказать?

— Сэр, я... — Снейп заставил себя замолчать и покачать головой. Он не мог рассказать — ни Дамблдору, ни кому бы то ни было еще. Взяв себя в руки, Северус резко договорил:

— Полагаю, Эйвери и его друзьям отныне не место в школе?

— Разумеется, — ответил директор. — Ты можешь не волноваться на их счет в стенах Хогвартса, но, надеюсь, ты осознаешь, что нажил себе смертельного врага сегодня, Северус?

— Да, — нетерпеливо выплюнул Снейп. Дамблдору было ни к чему пояснять очевидное. Последствия его действий вскоре дадут о себе знать: оставалось лишь гадать, как долго Северус сможет уходить от неизбежного. Вокруг бушевала война, и хоть он и не был трусом, как подметил Альбус, ему хотелось остаться в стороне. Ни Дамблдор, ни Лили, ни кто-либо другой не знали, сколь многим он уже пожертвовал. Только он понимал, к чему приведут его решения — и прошлые, и будущие.

— Но вы в порядке? Обошлось без травм?

— Все хорошо, — коротко ответил Снейп, уходя от нового витка задушевной беседы. — Я могу идти?

— Да, Северус, ты свободен.

Северус встал и направился к выходу, но едва он коснулся ручки двери, как его настиг голос директора:

— Я и не знал, что вы умеете летать.

— Ещё бы, — пробормотал Снейп, выходя.

Как только он переступил порог, Дамблдор обратился к своим мыслям. В тот день он осознал, что на его стороне оказался крайне сильный волшебник.

Пока Северус разговаривал с Дамблдором, Лили вернулась в гостиную, где незамедлительно столкнулась с Джеймсом.

— Эй, Лили, — сказал он, — я тут слышал, сюда заходил Снейп, это правда? Все кругом только об этом и треплются.

Вздохнув, Лили села в кресло поближе к камину.

— Правда. Северус заходил в нашу гостиную, да.

Зная, что без объяснений не обойтись, Лили ничуть не удивилась, когда Поттер спросил:

— Может, скажешь зачем?

Он занял место неподалеку, и Лили нахмурилась. Она огляделась: поблизости не было видно ни Сириуса, ни Люпина, ни Петтигрю.

— Твои друзья не с тобой? — тихо уточнила она.

— Нет, — покачал головой Джеймс.

— Хорошо, — решила уступить Лили. — Просто... — она запнулась, задумавшись, насколько она может доверять своему однокурснику. Ведь на самом деле она не имела права рассказывать эту историю, но слухи быстро расползутся и без ее помощи — исключение троих слизеринцев наделает шуму. — Северус был на отработке с Хагридом в лесу, и там на него напали его старые друзья... Ну, Эйвери и прочие, ты знаешь. Они потащили его Сам-Знаешь-к-Кому.

— Ты серьезно? — ошеломленно выдохнул Джеймс, наклонившись поближе. Лили повела головой.

— Была бы рада, если бы все это оказалось шуткой, но увы.

— Снейп сбежал или?.. — спросил Поттер одновременно с удивлением и опаской в голосе, сдвинувшись на самый край своего сиденья.

— Он не присоединился к ним, Джеймс, — твердо ответила Лили. — Он сбежал, а теперь разговаривает с Дамблдором.

— Да чтоб мне провалиться, — пробормотал Джеймс, откинувшись назад, на спинку дивана. — Это просто... — договорить он не смог. Еще совсем недавно он согласился оставить Снейпа в покое лишь ради Лили, ни на йоту не веря в чистоту его намерений. Теперь же ему волей-неволей пришлось признать свою неправоту. Странно, но Джеймс вдруг почувствовал облегчение, хотя сам не понимал, за кого — за Снейпа или за Лили.

— А этот засранец все же неплох, — в конце концов подметил Джеймс.

— Дже... Поттер! — воскрикнула Лили. — Это невежливо!

— Нет, нет, ты не поняла, — возразил тот. — Я имел в виду... жизнь здорово его потрепала.

Лили не была уверена, но ей показалось, что голос Джеймса прозвучал отчасти даже виновато.

— Теперь-то стыдно за то, что столько лет издевался над ним? — съязвила она.

Поттер смущенно заерзал на месте и оттянул воротник, будто ему вдруг стало жарко.

— Может, — пробормотал он.

С этими словами Джеймс встал и ушел прочь.

Лили усмехнулась, глядя ему в спину — внутри нее разливалась гордость.

«Времена и правда меняются, — подумала она. — Северусу больше не придется беспокоиться об этих ужасных слизеринцах, а Поттер наконец-то отстанет».

Отчасти Лили лелеяла надежду, что теперь Северус сможет открыться другим людям и найти себе друзей. Не Мародеров, конечно — навряд ли этому бывать. То, что было между ними, уместнее назвать паритетом. Но предсказывать было сложно: и Северус, и Джеймс менялись так стремительно, что, может, в какой-то день они смогут преодолеть свою упрямую вражду и искренне пожать друг другу руки.

* * *

Шестой курс Северуса подходил к концу. Без Эйвери и прочих слизеринцев поблизости он смог наконец вздохнуть спокойно, и даже Мародеры не трогали его, хотя Снейп ожидал от них чего угодно. Толки о происшествии в лесу еще долго ходили по замку, и теперь младшекурсники все чаще оглядывались на Северуса с чем-то сродни благоговейному страху в глазах. Обретя уверенность в себе, Северус стал сходить по школе с высоко поднятой головой. Он никогда не знал, каково это — быть предметом восхищения. Никто ни разу не обратился к нему по этому поводу, чему Северус был безмерно рад: лишнее внимание тяготило его, и неважно, чем то было вызвано.

Поездка домой прошла приятно и без приключений. Дорогу Снейп провел наедине с Лили: та легла ему на плечо, а он обнимал ее, будто защищая от всего на свете. Вместе они смотрели в окно, любуясь мелькавшими за ним деревьями и часто сменявшимися пейзажами.

— Еще год прошел, — сонно пробормотала Лили.

— Угум, — промычал Северус, не утруждая себя разжать рот. Он окончательно размяк и не предпринимал никаких попыток завязать разговор. Все мысли и переживания последних недель отошли на задний план: он просто наслаждался лишней возможностью побыть в компании Лили.

— Я люблю тебя, Сев, — мягко сказала та и зевнула.

Нежно поцеловав ее в макушку, Северус ответил:

— Люблю тебя, Лили.

Он закрыл глаза. Постепенно его веки потяжелели, и он впал в мирную дрему. Лили, убаюканная теплым солнцем, мерным дыханием и сердцебиением Северуса, последовала его примеру.

Несколько часов спустя их разбудили возбужденные голоса людей, сновавших туда-сюда по коридору и хлопавших дверями.

— Похоже, приехали, — заметила Лили, вставая и оправляя на себе одежду.

Снейп поднялся и помог ей с сумками. Выходя из поезда, он держался ближе к ней — он знал, что его на перроне никто не будет ждать, поэтому заранее договорился с родителями Лили о дороге домой. Северус вспомнил, как еще год назад здесь его встречала мама, и покой поездки мигом улетучился.

Заметив, как погрустнел его взгляд, Лили спросила:

— Все в порядке, Сев?

Тряхнув головой от удивления, Снейп выдавил улыбку:

— Да, Лили... просто задумался, — заметив Эвансов, он быстро сменил тему. — Вот они. Идем.

Северус быстро отгородился от нее непроницаемой стеной, но Лили понимала, что причиной тому было не лучшее время и место для подобных разговоров. Тихонько вздохнув, она последовала за другом к своим родителям, подметив, что Петунии с ними не было.

Миссис Эванс крепко обняла свою дочь и сказала:

— О, Лили, дорогая! Мы так скучали! Как хорошо, что ты наконец вернулась домой. Петуния просила передать, что ей жаль, но она не смогла поехать...

«Ага, конечно», — промелькнуло в мыслях Лили.

Краешек рта Северуса дрогнул при виде пышущей любовью матери, душившей в объятиях свою ненаглядную дочь. Сам он приветливо взглянул на мистера Эванса, который, поздоровавшись, пожал ему руку.

— Надеюсь, поездка была приятной? — спросил тот.

— Да, сэр, все было хорошо, — неловко ответил Снейп, все еще смущенный увиденной сценой.

— О, Северус, — прощебетала миссис Эванс. — Я так рада тебя видеть. Как твои дела, мой дорогой? — Женщина продолжала что-то нелепо лепетать, а Северус лишь смущенно обнял ее в ответ, когда понял, что та не собиралась его отпускать.

— Я... м-м... — промямлил Северус, чувствуя себя не в своей тарелке. Когда он наконец оказался на свободе, то быстро перешел на сторону Лили, подхватив ее сумки.

Хихикнув, Лили бросила на Северуса извиняющийся взгляд. Они направились к машине, погрузили вещи и наконец поехали домой. Если бы не родители Лили рядом, Снейп бы не имел никаких возражений против головы подруги, покоившейся на его плече, как в поезде. Однако такой роскоши, как одиночество, у них больше не было.

На подъезде к родному району мистер Эванс спросил:

— Северус, ты сперва закинешь вещи домой или сразу пойдешь к нам на ужин? Мы будем ждать тебя в любом случае.

Пожав плечами, Снейп обратился к Лили

— Как ты думаешь?

— Давай сначала к нам, — ответила та, и решение было принято.

— Вот и ответ, — кивнул Северус мистеру Эвансу.

Как и было оговорено, Снейп присоединился к семье за ужином. Как и в Рождество, Петуния практически не пыталась поддержать общую беседу и не удостоила свою сестру даже взглядом. Лили старалась не принимать холодное безразличие Петунии близко к сердцу, но это было слишком сложно. Как только с едой было покончено, старшая дочь поспешила выйти из-за стола и скрыться в своей комнате.

— Я тоже рада тебя видеть, Петуния! — крикнула ей вслед Лили.

— Петуния, дорогая, может, вернешься на десерт? — громко спросила миссис Эванс.

В ответ не последовало ничего, кроме топота ног по лестнице. Вздохнув, миссис Эванс покачала головой:

— Не понимаю, почему она стала такой нелюдимой.

— Она ведет себя так же, когда меня нет? — спросила Лили, тревожно нахмурив брови.

— Не переживай, Лили, — ласково ответила мать, убирая со стола. — Вы обе просто любите побыть одни.

Однако этот ответ ничуть не успокоил девочку. Поедание десерта происходило в напряженном молчании. Закончив, Лили и Северус вышли на их привычное место у крыльца. Вечер выдался по-настоящему летним: чистое небо, мягкий свет и теплый ветерок. Лили взяла Снейпа за руку. Тот, слегка сжав ее, заглянул ей в глаза.

— Лили? — мягко спросил он.

— Может, я просто не в меру сентиментальная и глупая, — пробормотала Лили, — но Петуния... Сев, она моя сестра, но она не хочет даже говорить со мной, — ее голос упал, а губы задрожали.

Северус притянул ее к себе и крепко обнял.

— Это не твоя вина, Лили, — прошептал он ей в волосы. — Если она не может принять тебя такой, какая ты есть, это ее проблемы.

— Но она выворачивает все так, что это становится и моей проблемой тоже, — неуверенно ответила Лили. — Выходит так, будто я выбираю, Сев... между тобой и ней. Это неправильно, все не должно быть так.

Снейп проглотил неприятное чувство вины. Он прекрасно помнил, как заносчиво вел себя с Петунией даже в раннем детстве. Конечно, Петуния вела себя ничуть не лучше, но разве это что-то меняло? Самолюбие Северуса подмывало сказать Лили, что он будет рад, если она предпочтет его... причем не только Петунии, но и Поттеру.

Но теперь, когда Лили снова была с ним, было все труднее держаться за нее. Словно что-то перещелкнуло внутри — наверное, это было следствие подлинной взаимной любви. Северус хотел, чтобы его подруга была счастлива, и когда она переживала об обидах своей сестры, он беспокоился вместе с ней.

— Разве она может тебя не любить? — нежно спросил Снейп. — Я не особо сведущ в вопросах, касающихся нормальных семей, но ведь она твоя сестра. И ты все еще можешь поговорить с ней... она никуда не денется.

Лили шумно выдохнула.

— Может, да, а может, и нет. Сев, я даже не знаю, имеет ли это хоть какой-то смысл...

— Вот и подумай об этом, — ответил Снейп, пытаясь сделать так, чтобы его слова звучали как можно более обнадеживающе.

— Ладно, — сдалась Лили. — Во всяком случае, что бы ни вышло с Петунией, я буду знать, что ты будешь рядом, Сев. По крайней мере я знаю, что у меня есть ты.

— Всегда к твоим услугам, — пробормотал Северус, вырисовывая невидимый узор на ее спине.

Когда они наконец отстранились друг от друга, то пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по домам. Солнце клонилось к закату, и Снейп почувствовал себя изнуренным долгой поездкой, хоть и изрядно поспал в поезде.

Северус направился к своему дому в Паучьем тупике. Дойдя до детской площадки, на которой впервые повстречался с Лили, он замер, предавшись воспоминаниям. Он словно увидел перед собой того немытого, нелепо одетого мальчишку, прятавшегося в кустах, с отчаянным любопытством наблюдавшего за милой девочкой с копной огненно-рыжих волос, переливавшихся на свету. И будто слышался звонкий смех Лили, эхом отдававшийся в роще. Сколько же воспоминаний — и печальных, и приятных...

Взгляд Северуса упал на лавочку, и он вспомнил, как в сочельник на этом же месте, дрожа от холода, лежал жалкий, потерянный человек. Где его отец теперь живет? Северус нахмурился, сам не понимая, почему это его волнует. Не любящие ли родители Лили и ее болезненная размолвка с сестрой навели его на мысли о собственной семье?

Северус вышел с площадки и продолжил свой путь. Когда до дома осталось уже совсем немного, он остановился. Его мысли материализовались во вполне вещественную фигуру отца.

— Северус, — произнес Тобиас, искренне удивленный встречей. — Я все гадал, когда ты вернешься домой. Ты всегда приезжал под конец июня...

— Отец, — лишь сказал Снейп, не зная, что и думать.

— Прости... но я хотел увидеться с тобой еще раз. Я все еще не могу найти дом, но знаю, что он где-то здесь, — Тобиас говорил внятно и выглядел довольно опрятно.

— Вижу, ты бросил пить, — подметил Снейп, невольно впечатлившись этим фактом.

— Да, — торопливо ответил тот. — Видишь, Северус: все, что я сказал несколько месяцев назад, было правдой. Надеюсь, твои слова еще в силе — насчет того, что поговоришь со мной, когда я приведу себя в порядок.

Сумка, которую Северус все еще держал, начала оттягивать руку, и он поставил ее на землю. Уже практически стемнело, и он задумался, не привлечет ли возня внимание соседей. Против всех своих намерений, он сказал:

— Иди за мной.

Без лишних слов Тобиас последовал за сыном. Остановившись, Северус выудил палочку и пробормотал несколько слов, непривычных для маггловских ушей. На глазах мужчины из воздуха возник целый дом.

— Как...

— Не бери в голову, — коротко ответил Снейп. — Начинает холодать. Входи, если тебе хочется поговорить, отец.

Вместе они переступили порог. Когда Тобиас потянулся к рубильнику, Северус пробормотал:

— Не утруждай себя. Электричество уже давно не работает.

Он зажег огонек на кончике палочки и прошел в гостиную, где со словом «Инсендио» пару раз взмахнул рукой.

Тобиас подпрыгнул от удивления.

— Что за черт?! — воскликнул он. — Я уже и забыл, как вы, колдуны, живете, — и, с беспокойством наблюдая за движением палочки Северуса, добавил: — Ты же не собираешься... эм... делать что-то со мной, нет?

Раздраженно закатив глаза, Северус сел в кресло.

— Нет, отец, — сказал он, жестом пригласив отца пройти в комнату. После того как тот устроился, Северус спросил:

— Ну и что же ты желаешь мне поведать?

Тобиас нервно перебирал на себе одежду. В конце концов он выдавил:

— Что мне очень жаль, Северус. Я хотел... Мне очень жаль о... о... — неровно произнес он, а затем Северус услышал и сдавленный всхлип.

Напрягшись, Северус дал отцу время совладать с собой. В прошлой жизни он бы потерял терпение при виде первых признаков слабости, но сейчас просто чувствовал себя несколько неуютно. Он мог бы спокойно прожить и вторую жизнь, беспрестанно виня этого человека во всех бедах, если бы хотел, но счел это лишним.

Северус встал, вышел из комнаты и вернулся со стаканом воды, который всучил в руки Тобиасу. Тот благодарно принял подношение: он весь дрожал, но все же не пролил ни капли. Сделав глоток, он поставил стакан на столик перед собой.

— Мне жаль, — жалобно произнес Тобиас, смущенный своими слезами.

— Я знаю, — терпеливо ответил Северус . — Я верю, что твои сожаления искренни, отец, но тебе придется понять, что мы говорим о целых годах жизни здесь. Я не могу просто взять и вычеркнуть их.

— Я и не жду этого, — ответил Тобиас.

— Чего же ты от меня хочешь? — спросил Северус.

— Твоего прощения.

Эти два слова прозвучали предельно четко. Лицо Тобиаса было все еще мокрым от слез, а голос дрожал. Северус посмотрел на него, но потом отвел взгляд. Лицо отца было так похоже на его. Все равно что смотреть в зеркало и слышать, как отражение просит у него прощения.

Не дождавшись ответа, Тобиас тяжело вздохнул. Он попытался встать, но Северус остановил его быстрым движением.

— Ты не обязан уходить, — мягко сказал он, глядя в пол.

— Как тогда я должен понимать твое молчание? — уныло спросил тот.

— Все... очень сложно, пап.

Тобиасу показалось, что его сердце замерло на несколько секунд.

— Ты только что... назвал меня «папой».

Слова сорвались с языка прежде, чем Северус успел обдумать их.

— Тебе показалось, — буркнул он. — Дело в том, отец... — удостоверившись, что обратился правильно, продолжил: — Что простить будет не так-то просто. Это... займет некоторое время.

Тобиас открыл рот, собираясь что-то сказать, но затем просто кивнул.

— Мне пора, — сказал он. — Теперь это твой дом, а не мой.

С молчаливым согласием Северус проводит отца до двери.

— Ну что, повидаемся еще как-нибудь? — спросил он, подавая Тобиасу надежду. На его Тобиаса мелькнула улыбка, и он переступил порог. Прежде чем закрыть дверь, Северус отчетливо расслышал два слова:

— Спасибо тебе.

После того как Тобиас ушел, Северус вернулся в гостиную и осмотрелся. Взгляд упал на кушетку, на которой отец провел бесчисленное множество дней, глотая пиво. Он оглядел пол вокруг нее и с легкостью воспроизвел в памяти пустые бутылки, расставленные у ножек. Когда глаз зацепился за телевизор, Северус нахмурился. Он уже давным-давно собирался выкинуть этот бесполезный хлам и теперь решил заняться этим с утра же.

Не придумав ничего лучше, Северус направился в свою комнату. Он бросил сумку на пол, слишком уставший, чтобы разбираться с ней. Переодевшись, Северус лег в кровать, ощутив приятную мягкость и тепло. Хотя его дом представлял из себя средоточие худщих воспоминаний, собственная постель была единственным местом, где он мог обрести покой. Здесь он мог просто уснуть и притвориться, что все проблемы исчезли сами собой... хотя бы ненадолго.

Прежде чем сон взял верх, Северус успел вспомнить об отце. Сегодняшние слова были неожиданными, как ни взгляни, но он не знал, что теперь думать о сложившейся ситуации и о человеке, превратившем его с мамой жизнь в сущий ад. Следует ли прощать его? Сможет ли он его простить?

Мысли о Тобиасе разрушили хрупкое умиротворение Северуса. Он задумался, не грозила ли отцу опасность из-за недавней стычки с Волдемортом. Несмотря на кажущийся мир, увереным в завтрашнем дне не мог быть никто, но отец был магглом. К тому же у Северуса была палочка и сведения о том, как Волдеморт и Пожиратели смерти ведут свои дела — это давало ему небольшое преимущество.

После этого на ум пришла Лили. Теперь Снейп всерьез забеспокоился о том, что стены Хогвартса больше не смогут их укрыть. Дамблдор не предоставил им никакой защиты — Северус и не ждал ничего в этом роде, но теперь осознавал всю полноту возможных последствий своих действий. Хотя сама Лили была довольно умелой для своих лет волшебницей, ее семья — магглы... Даже воображала-Петуния не заслуживала смерти от рук Пожирателей.

Северус нахмурился, вспомнив, что в прошлый раз из всех Эвансов в живых осталась лишь она. Как же жестока жизнь! Родители Лили, насколько он помнил, умерли незадолго до ее собственной гибели. Тогда Снейп их совсем не знал, поэтому не придал этому происшествию особого значения — его волновала только Лили. Но теперь все изменилось. Одна лишь мысль о том, что мистер и миссис Эванс...

Он тряхнул головой. Такими мыслями рано или поздно можно довести себя до ручки. Северус потянулся к небольшой склянке с зельем сна без сновидений и залпом опустошил ее. В другом случае он бы не уснул — в Паучьем тупике не было такого же запутанного хитросплетения коридоров, как Хогвартсе, в скитаниях по которым он мог бы скоротать беспокойную ночь. У него еще достаточно времени, чтобы решить все свои проблемы.

* * *

На следующее утро Лили встала пораньше, надеясь застать Петунию до того, как та успеет уйти. Она не тешила себя мыслью, что сестра будет задерживаться в доме дольше, чем было необходимо, теперь, когда вся семья снова была в сборе.

Направившись к ванной для свершения утренних процедур, Лили ничуть не удивилась, когда увидела, что комната занята. Дверь была закрыта, а по другую сторону доносился шум.

— Тунья? — позвала Лили, прильнув к двери.

— Что тебе нужно? — послышался ворчливый голос.

— Мы можем поговорить?

— Если я скажу «да», найдется ли у тебя что-то такое, что я захочу выслушать? — нахально ответила Петуния.

Вздохнув, Лили взмолилась:

— Петуния, открой.

Последовала пауза.

— Хрен тебе, Лили. Уходи сейчас же.

Тихонько застонав, Лили достала палочку и направила ее на ручку. Быстрое «Алохамора», и дверь отперлась.

— Что за... — воскликнула Петуния, отступив назад от удивления. Увидев палочку в руке сестры, она взвизгнула:

— Что ты творишь, ты... уродина! Убери, или я...

Пока Петуния изливалась проклятиями, Лили спрятала палочку в карман.

— Успокойся, — раздраженно выплюнула она. — Я ничего с тобой не сделаю. Мне надоело терпеть твои закидоны, и я лишь любезно открыла дверь без твоей помощи... чем спасла от беды нас обеих.

Нахмурившись, Петуния пробормотала:

— Я бы открыла, если бы ты попросила повежливее.

— Повежливее? — возмутилась Лили. — А я как сделала? Это все потому, что я ведьма, да?

При слове «ведьма» старшая сестра невольно вздрогнула.

— Ну наконец-то до тебя дошло хоть что-то, — пробормотала Петуния и отвернулась к зеркалу, продолжив наводить марафет.

Вздохнув, Лили вошла в ванную.

— Слушай, Петуния, — с нажимом произнесла она, — я уже устала от этого всего. Каждая моя попытка найти с тобой общий язык оканчивается грызней. Пора уже заканчивать, какими бы ни были причины.

— Причины? Уж я тебе скажу, что это за причины, — прошипела сестра. — Во-первых, это Снейпово отродье...

— Его зовут Северус, — горячо возразила Лили. — Прекрати обзывать его!

— А он перестанет называть меня «магглом»? — напирала та, скрестив руки на груди.

— Маггл — это просто человек, который не умеет колдовать. Это не обзывательство.

— Из его уст — то еще, — поморщилась Петуния. — Он же презирает меня только за то, что я не такая, как ты.

— Ты же сама понимаешь, какой это бред. Может, Северус был слегка заносчив в детстве, но только потому, что не умел по-другому. За всю жизнь тогда он повидал лишь одного маггла — своего пьяницу-отца. Ты же видишь, какой он рядом с мамой и папой. Он уважает их. И они воспринимают его как родного.

— Это совсем другое, Лили, — возразила Петуния. — Он не их сын! Стоило ему пару раз поучаствовать в наших праздничных посиделках, как — о боже, только поглядите! — он уже стал частью семьи! Какая идиллия! — ядовито процедила она.

— Ты же знаешь, что у него нет своей семьи, — осторожно произнесла Лили. — Нам с тобой достались замечательные родители, но не все такие везучие, как мы. Ты должна ценить, что имеешь.

— Довольно! — воскликнула Петуния, в порыве злости отбросив помаду в сторону. Сжав руки в кулаки, она направилась к выходу, но сестра преградила ей путь.

— Прочь, — прорычала Петуния сквозь зубы.

— Никуда я не пойду, пока ты не услышишь то, что должна, — нарочито спокойным тоном ответила Лили. — Ты столько лет завидовала мне, и посмотри, что это сделало с тобой! Петуния, ты моя сестра, и ничто этого не изменит, но чем дольше ты будешь продолжать в том же духе, тем больше мы будем отдаляться друг от друга... Я не хочу этого. Мне очень жаль, что ты не можешь стать частью того мира, который мне знаком и любим, но я в этом не виновата, и Северус тоже. Просто он помог мне открыть этот мир и продолжает это делать, но это не означает, что мы не можем быть друзьями.

Петуния не удостоила сестру и взглядом. Ее брови сошлись на переносице от раздражения, и она выпалила:

— С чего ты взяла, что это я порчу наши отношения? Ты никогда не задумывалась о том, что тоже виновата в этом, а, Лили?

Она проскользнула мимо сестры и покинула ванную. Плечи Лили поникли, и она заперла за собой дверь.

Ведь Петуния, возможно, была права.

* * *

Чуть позже тем же днем Северус и Лили устроились в роще неподалеку от детской площадки — на месте, которое они облюбовали еще в детстве. Верхушки раскидистых деревьев пропускали редкие лучи солнца, пробегавшие по сочной траве. Снейп облокотился на ближайший ствол, а Лили лежала у него на коленях, разглядывая его лицо.

Лениво играя рыжими прядями, Северус заговорил:

— Я повидался с отцом вчера ночью. Выглядел он довольно неплохо, и разговор вышел вполне содержательным. Он... думаю, он хочет помириться.

— И что ты думаешь по этому поводу, Сев? — осторожно спросила Лили, пытаясь уловить тени его эмоций.

— Честно говоря, не знаю. Все не могу поверить, что он все же сдержал слово, но где гарантии, что он не возьмется за старое, как только я вывешу белый флаг? — Снейп нахмурился, чувствуя, как в нем разрастается беспокойство.

— Теперь уже никогда не будет, как раньше, — уверила его Лили. — Теперь он уже не сможет навредить твоей маме... в смысле... — Лили умолкла, жалея о том, что так некстати помянула его мать. — То есть, я не...

— Я тебя понял, Лили, — тихо ответил Северус. — Да, ты права. У меня есть преимущество — магия, которой у него нет, так что... Я думаю, стоит попробовать.

Он и сам не знал, кого пытался убедить больше — себя или Лили. Жизнь упорно толкала его на протоптанную дорожку озлобленности, но Северус уже знал, куда она ведет, и ничуть не хотел вновь становиться той жестокой бесчувственной скотиной, какой был раньше. Вместо этого он решил ступить на иную тропу, какой бы сложной она ни была, и дать себе второй шанс. Если кто-то в этом мире смыслил что-то о вторых шансах, так это он. Раз на долю Северуса выпала такая удача, меньшее, что можно было сделать, — проявить капельку сочувствия там, где это было нужно. Какой смысл повторять все сначала?

На мгновение Снейп не поверил себе. Как подобные мысли вообще могли пройти в голову такому прожженному цинику, как он? Эти идеи, раньше лишь изредка посещавшие его его черепную коробку, в последнее время уже неплохо обосновались в его разуме. Надежно осели и обустроились, можно сказать.

— Если ты правда так думаешь, то это того стоит, Сев, — ответила Лили.

Она выглядела настолько потерянной, что Северус невольно заволновался.

— Что случилось?

Девочка покачала головой.

— Я уже не знаю, что делать, чтобы убедить ее, что все должно быть не так... без этих глупых ссор. Сев, если бы она только знала, каков ты на самом деле, если бы могла понять, какой ты хороший...

— Неужели все дело только в дружбе со мной? — спросил Северус. — Наверняка это только верхушка айсберга.

— Может, — вздохнула Лили. — Кажется, она думает, что это я виновата. Но что я сделала не так? Я всегда старалась как лучше! — она вскочила от вновь разгоревшейся обиды.

— Может, она просто не знает, как реагировать на доброту? — заметил Снейп, узнавая собственные грехи. Он и сам нередко показывал клыки людям, не желавшим ему ничего плохого.

— Она просто невозможная! — выпалила Лили.

— Она не невозможная, — возразил он, — просто сложная. Ну же, перестань. Успокойся.

Сперва девочка бросила на него полный удивления взгляд, а потом рассмеялась.

— Ну и дела! Это ты-то просишь меня успокоиться? Разве это не моя реплика? — пошутила она.

Северус притянул Лили к себе, обвил рукой ее талию и поцеловал. Она с готовностью ответила на ласки.

— Я надеялся, это заставит тебя заткнуться, — усмехнулся он и, вздохнув, добавил:

— Но я начал понимать, что ты имела в виду все это время. Ты пыталась научить меня уметь давать людям шансы измениться. Твоя сестра тут не исключение. Но, возможно, Петуния (да и мой отец тоже) — одна из наименьших проблем, которые должны нас заботить.

Лили бросила на него непонимающий взгляд.

— О чем ты?

— Идет война, Лили. Я стараюсь не терять голову, но, так или иначе, мысли об этом не дают мне покоя.

В течение следующих нескольких недель жизнь шла своим чередом. Несмотря на то, что Северус скучал по матери, иметь дом целиком в собственном распоряжении было несравнимо приятней. В силу характера он предпочитал уединенный образ жизни, в котором не было места никому, кроме нескольких самых близких людей. Телевизор был безжалостно выброшен на помойку вместе с прочими электроприборами. Избавившись от них, Северус наконец-то почувствовал себя в Паучьем тупике как дома.

Как ни странно, отец больше не объявлялся, хотя последняя встреча оставила предчувствие, что тот появится еще не раз и не два. Так или иначе, Северус понятия не имел, где его искать, поэтому на время выкинул эти мысли из головы. Захочет — придет. Правда, сам он был не прочь переговорить с Тобиасом еще, но лишь для выяснения некоторых обстоятельств.

Однако была вещь, беспокоившая его куда больше, чем блудный отец — надвигавшаяся война. Каждый вечер перед сном Северус глядел в окно, но ничего примечательного за ним не находил. Летние ночи были такими тихими и ясными, что казалось, ничего страшного случиться просто не могло, но это умиротворение было обманчивым. Кому было знать об этом, как не Северусу.

Отчасти он ясно осознавал необходимость перемен в отношениях с Лили: они должны видеться меньше — так, возможно, получится обезопасить Эвансов от Волдеморта, который наверняка сочтет их самой подходящей целью для удара по Снейпу. Его чувства были достаточно зрелы, чтобы примириться с вынужденным разрывом, но эта идея и без того была обречена на фиаско. Лили и так была самой что ни на есть удобной мишенью уже потому, что была грязнокровкой, а выход на открытую борьбу с Темным Лордом безусловно ставил ее зону особого риска. Теперь уже никто не мог быть в безопасности — с этой мыслью Северус отмел провальную затею. Он не собирался терять Лили ни при каких обстоятельствах, какими бы благородными ни были причины. Ее близость была глотком спасительного воздуха, без которого немыслима жизнь. А Снейп уже прекрасно знал, какова жизнь без нее, и возвращаться к этому не было никакого желания. Если это делает его эгоистом — что ж, значит, так тому и быть.

Однако эти мысли Северус держал при себе. Он мог вообразить реакцию Лили, если бы заикнулся о «ее защите для ее же блага». Она была упрямой, как и большинство гриффиндорцев.

В последнее время все мысли Лили были заняты старшей сестрой, и чем больше она говорила о Петунии, тем крепче Северус задумывался над тем, стоило ли наконец вмешаться и сделать с этим что-нибудь.

— Это правда тебя настолько волнует, что ты не даешь проходу своей сестре? — спросил Северус, когда разговор вновь коснулся наболевшей темы.

— Да, — безапелляционно заявила Лили. — Как я только ни пыталась ее разговорить — спрашивала даже об учебе (она недавно поступила в университет и все такое), но не смогла вытянуть ни слова. Иногда она часами висит на телефоне и без конца шепчется — думаю, у нее завелся парень, но я не знаю даже имени.

Готовясь к предстоящему дню, Северус попытался представить, что могло ждать его впереди. Мистер и миссис Эванс решили, что пригласить Снейпа на званый обед в компании загадочного парня Петунии будет «замечательной идеей», которую немедленно претворили в жизнь. Это была очередная попытка матери помирить сестер, но Лили лишь печально вздыхала, понимая, что затея не имела ни малейшего шанса на успех — Петуния не изменится.

В очередной раз бросив нетерпеливый взгляд на свое отражение в зеркале, Северус покинул Паучий тупик. Он прибудет на несколько часов раньше назначенного времени, но они с Лили никогда не упускали возможности лишний раз побыть вместе. Так они практически всегда встречались либо у нее дома, либо в парке рядом.

Едва Северус достиг порога дома Эвансов и потянулся к звонку, как дверь неожиданно раскрылась, и на улицу вылетела рыжая молния — Лили, — едва не сбив Снейпа с ног.

— Лили, что за... — начал он, но завершить фразу не удалось. Схватив за руку, она чуть не стащила Северуса со ступенек и повела прочь к тротуару. Когда они миновали пару дворов, Снейп заставил подругу притормозить.

— Может, ты все же посвятишь меня в ситуацию?

— Это... парень Петунии, — выпалила Лили.

— И уже там? — удивленно спросил Снейп.

— Да, — выдохнула она, обхватив себя руками. — Эта вонючая задница приехала только полчаса назад, и он просто невыносим, Северус! Не понимаю, как Петуния смогла в нем что-то найти.

Северус углубился в воспоминания, пытаясь воспроизвести образ мужа Петунии. Далеко не факт, что сегодняшний парень в будущем женится на ней. Снейп никогда не встречался с тем человеком лично, но, бывало, слышал его имя от других и видел в воспоминаниях Гарри Поттера. То был тучный, грозного вида мужчина.

— Дурсль, — пробормотал Северус, запоздало осознав, что невольно произнес это вслух.

— Что? — переспросила Лили, бросив на него удивленный взгляд.

— Э... да нет, ничего, — соврал он. — Задумался.

Та явно не поверила, но допытываться не стала.

— В любом случае, — с жаром сказала она, — он такой толстый, что похож на свинью. Обеда не будет в ближайшие несколько часов, поэтому сейчас он сидит в гостиной и милуется с родителями. Он пытается быть вежливым, но выглядит так, словно бездарно подлизывается.

Нутро Северуса похолодело. Его догадки оправдались — это почти наверняка Дурсль. Оставалось надеяться, что Лили не расслышала, когда имя благоверного Петунии сорвалось с его языка.

— Ну... нам не обязательно возвращаться до обеда, — сказал Снейп. — Погуляем, сколько получится, и вернемся минут за десять до обеда.

Лили кивнула.

— Мне нравится ход твоих мыслей.

Так они отправились в парк к старой детской площадке. Там царила тоска и запустение: это место, казалось, навеки застыло в состоянии заброшенной полуразрушенности, хотя в детстве Северус и Лили проводили здесь дни напролет. Именно здесь младшая Эванс впервые проявила свои волшебные способности на глазах у Петунии — эти воспоминания быстро заполнили ее сознание, и Лили нахмурилась.

— В детстве мы с Петунией играли здесь чуть ли не каждый день, — печально произнесла Лили. Покачав головой, она прошептала:

— Как же все так получилось...

Северус молча наблюдал за ней, не решив, что лучше ответить. Он бросил тяжелый взгляд на заросли кустов, за которыми прятался, будучи неловким и неаккуратным ребенком, наблюдая за прекрасной цветущей девочкой и ее сестрой. В сравнении с Лили Петуния казалась Снейпу такой простой и обычной, что его внимание не задерживалось на ней надолго. Ну и, конечно же, его тянуло к кому-то похожему на него самого — к волшебнику, который мог понять и разделить его переживания. Такого человека Северус и встретил — сейчас он стоял прямо перед ним, такой живой и настоящий. Рыжие волосы сияли на солнце, и их тонкий аромат приятно щекотал нос.

Северус коснулся руки Лили, а потом легонько сжал ее в своей.

— Она не сможет злиться вечно, — пробормотал он. — На тебя вообще невозможно долго обижаться.

Лили взглянула на него.

— Ты пристрастен, — ответила он.

— Возможно, но как бы то ни было... если у Петунии есть хоть капля здравого смысла, она успокоится.

Этим словам Снейп удивился даже больше, чем Лили. Еще совсем недавно он бы скорее посоветовал бы не тратить время на людей, отвечавших на добро клыками. А после с горечью вспомнил бы об их последней размолвке в прошлой жизни, случившейся из-за очередной его грубости, и годы отчаянной ненависти к себе, которая позже вылилась и на окружающих. Выискивая самое худшее в себе, он волей-неволей поступал точно так же и с другими. Но теперь в самой глубине разбитого, однажды остановившегося навсегда сердца проблескивало сочувствие и отчаянное желание счастья для себя и Лили. Как ни странно, ее перепалки с сестрой немало ранили и его самого.

— Ты правда так думаешь? — спросила Лили.

— Да.

Остаток утра они провели на свежем воздухе, прогулявшись по роще и отдохнув в под своим любимым деревом. Эти места они знали вдоль и поперек.

В конце концов все же настало время обеда, и с тяжелым сердцем Северус и Лили направились к дому. Снейп лишь надеялся, что семейные посиделки не обернутся вселенской катастрофой, а ко всему прочему — не знал, как реагировать, если ухажер Петунии начнет грубить Лили. Хотят ненавидеть его — ради бога, на здоровье, но давать в обиду Лили он не мог.

Миссис Эванс суетливо открыла им дверь — выглядела она довольно взволнованной.

— Вот вы где! — всплеснув руками, воскликнула она. — Я боялась, что вы не придете к обеду. Лили, ты как-то сорвалась с места, никого не предупредив, а я и не знала, что и думать. Я же волновалась!

— Прости, мам, — смущенно извинилась Лили. — Мне просто... нужно было ненадолго уйти.

Миссис Эванс смерила дочь почти что раздраженным взглядом.

— Ладно, иди приведи себя в порядок. И тебе, Северус, не помешает. Ума не приложу, где вы болтались все это время. Возились на улице, как дети малые?

Лили хотела было встрять, но Снейп быстро взял ее за руку и увел в ванную.

— Это того не стоит, — шепнул он ей.

Они вымыли руки, привели себя в максимально надлежащий вид и отправились в столовую. Все уже были в сборе. Родители Лили терпеливо ждали, а Петуния, казалось, была не на шутку разозлена. Она смотрела куда угодно, но только не на Лили с Северусом, демонстративно не замечая их. Снейп занял место и взглянул на громадного парня, усевшегося рядом со старшей сестрой. Его внешность была ничем не примечательна, кроме разве что заметной тучности, о которой говорила Лили. Он чем-то напоминал Слизнорта — Северус не мог припомнить никого настолько же толстого.

— Чудесно, — радостно засуетилась миссис Эванс. — Теперь, когда мы наконец все вместе, мы можем помолиться и начинать.

Мистер Эванс прочел короткую молитву, и все приступили к еде. Тем временем миссис Эванс обратилась к Снейпу:

— Северус, это молодой человек Петунии, Вернон. Вернон, хочу представить тебе Северуса — они дружили еще с детства, а теперь он ее парень, к нашей радости.

От этих слов Снейп невольно залился краской. Ему было непривычно слышать такое детское «парень» в свой адрес, но делать было нечего — для всего мира он был обычным семнадцатилетним подростком.

— Очень приятно, — ответил Вернон с набитым ртом.

Поморщившись, в беседу вступила Петуния:

— А ты знал, Вернон, что Северус учится в той же школе для ненормальных, где и моя сестрица?

Брови Дурсля взмыли вверх, и он закашлялся, подавившись куском еды. По крайней мере, Северус надеялся, что тот подавился.

— Ты о той самой, для детей с криминальными наклонностями? — продолжить громко чавкать, спросил он.

— Петуния, в самом деле, — произнесла миссис Эванс с укоризной.

— Это неправда, — сказал мистер Эванс. — Петуния, дорогая, мы растили тебя не для того, чтобы ты стала врушкой. Раз уж Вернон однажды станет членом нашей семьи, он имеет право знать правду о твоей сестре.

— Частью семьи? — ошарашенно спросила Лили. — Что?

Усмехнувшись, Петуния вытянула вперед руку, выставляя напоказ помолвочное кольцо.

— Если бы ты не сбегала, Лили, — с нажимом сказала миссис Эванс, — то увидела бы, как Вернон сделал Петунии предложение. Мне кажется, это здорово.

У Лили перехватило дыхание. Нестерпимо хотелось потребовать прекратить этот нелепый цирк. Петунии было девятнадцать, всего на два года старше сестры, и в голове Лили не укладывалось, как можно обручиться с кем-то так рано.

— Э... поздравляю, — мягко сказала она.

Северус заметил, как побледнело лицо Лили. Ему безумно хотелось побыть с ней наедине подальше от этого стола. Однако, не желая мириться с заблуждением Вернона, Снейп вернулся к оставленной теме.

— На самом деле, Вернон, — начал он твердо, — мы с Лили учимся в школе, которая называется Хогвартс. Она волшебница, я — маг, и раз ты в скором времени станешь частью этой семьи, тебе следует знать об этом. Лили настолько же нормальна, как и все присутствующие, уверяю.

Северус глядел на Вернона, ожидая бурной реакции, но тот лишь удивленно и как-то отстраненно покачал головой.

— Ты врешь, — брякнул он.

— Уверяю, нет — ответил Снейп. Он взглянул на Лили — ее глаза смотрели на него с благоговением и страхом.

— То, что сказал Северус, — правда, — подтвердил мистер Эванс. — И мы гордимся нашей дочкой. Честное слово, когда мы поняли это, то были весьма удивлены, но и обрадованы не меньше.

— У Лили всегда было богатое воображение, — подхватила миссис Эванс, — и когда мы узнали о ее даре, то многое встало на свои места.

— Ах, какое счастье! — прошипела Петуния, встав из-за стола и отбросив нож и вилку в сторону. — Глядите-ка, у нас в семье ведьма! Разве не чудесно? Что ж, я считаю, что это совсем не чудесно! Но никому не интересно мое мнение, так ведь? Все были так счастливы за малютку-Лили, что напрочь забыли о моем существовании!

Петуния вышла из-за стола и пропала из виду, утирая слезы на ходу. Вернон с глуповатым видом остался сидеть на месте. Эвансы, казалось, были шокированы произошедшим, а Лили — унижена и подавлена. Не в силах справиться с непрошенными слезами, хлынувшими из глаз, она тоже встала.

— Лили, — в отчаянии произнес Снейп, — что?..

— Не сейчас, Северус, — дрожащим голосом ответила Лили и побежала вслед за сестрой.

Тогда встал и Снейп, слабо представлявший, как следовало поступать в подобной ситуации.

— Я на минуту, сейчас вернусь, — сказал он, как бы извиняясь перед родителями Лили, но совершенно не волнуясь, оскорбил ли его уход Вернона.

Северус поднялся по лестнице, намереваясь отыскать Лили, но, пройдя мимо окна, за которым показалась спина Петунии, неожиданно замер. Она сидела на улице, рыдая в ладони.

На минуту задумавшись, Снейп вышел во двор вслед за ней, хотя и не был до конца уверен, что собирался сделать. Услышав шаги, Петуния вздрогнула и отняла лицо от рук, по-видимому ожидая увидеть Вернона.

— Ты! — презрительно выпалила она. — Убирайся! Почему нельзя просто оставить меня в покое?!

— Петуния, — спокойно произнес Северус, — возьми себя в руки.

Протерев опухшие глаза, Петуния фыркнула.

— О, так мило, что ты заявился. Что, пришел сказать что-то невероятное о моей прекрасной сестрице?

— Я... — запнулся Снейп. Что тут можно сказать? — Я понимаю, каково тебе, — твердо закончил он.

— Если ты решил посмеяться...

Вскинув руку, призывая к молчанию, Северус продолжил:

— Послушай. Да, мы не очень-то нравимся друг другу, но я люблю Лили и терпеть не могу видеть ее расстроенной. День за днем она твердит мне о том, как ей грустно от ваших ссор. Честно сказать, я не представляю, что она в тебе находит, но ты ее сестра.

— А я не понимаю, что она нашла в тебе, — ощетинилась она.

— Лили всегда видит в людях только лучшее, — тихо сказал он, глядя под ноги, чувствуя, как душу напоняет какой-то странный стыд. Он мельком посмотрел на Петунию. — Я знаю, что ты меня не любишь. Мне плевать, что ты думаешь обо мне, но подумай о Лили. Дай ей шанс.

— Она никогда не давала мне никаких шансов, — холодно ответила та. — Я всегда была обычной, ничем не примечательной Петунией. А ей всегда доставалось все лучшее, все внимание, даже до того, как выяснилось, кто она такая.

Северус не знал, было ли сказанное правдой, но предпочел не спорить.

— Даже если это и так, теперь она хочет шанса все исправить. Неужели это ничего не значит?

— Я лишь хотела быть со всеми, хотела, чтобы меня признали, — прошептала Петуния в пустоту. Но затем, выпрямившись, взглянула прямо на Снейпа. — Вы никогда не хотели играть со мной, обижали меня.

«Да и ты была ничем не лучше», — разозленно подумал Северус, но вместо этого сказал:

— Мы... мы поступали неправильно. Мы были детьми, Петуния. Дети порой жестоки.

— Взрослые не намного лучше, — горько пробормотала та.

И это было правдой. Как часто он сам, Северус, был жесток к тем, кто этого не заслуживал? Но вслух этой мысли он не высказал — он не собирался откровенничать с Петунией.

— Когда она снова решит поговорить с тобой, позволь ей. Или еще лучше — найди ее и заговори первой. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на ссоры и обиды. Что ты будешь делать, если потеряешь ее — в смысле, совсем потеряешь, навсегда?

С этими словами Северус ушел, оставив Петунию наедине со своими мыслями. Он и понятия не имел, что было у нее на уме после смерти Лили. Если она вымещала на Гарри свою обиду на сестру, то, должно быть, она ненавидела его точно так же, как и он — ее.

Снейп вернулся в дом, думая о том, до чего дошел в прошлой жизни. Сколько лет он пробыл жутким монстром, которым не собирался становиться? Он направился на второй этаж и прошел по коридору до двери Лили. Не постучавшись, Северус вошел внутрь и обнял ее, прежде чем та успела сказать хоть слово, держа крепко, как самое драгоценное сокровище на свете.

Он стер скатившуюся по её щеке слезу, и Лили буркнула ему в рубашку:

— Тебе не нужно было сюда приходить.

— Глупости, — пробормотал он, безапелляционно пресекая спор. Проведя рукой по её слегка вьющимся волосам, он продолжил:

— Я поговорил с Петунией.

Лили удивленно отстранилась и переспросила:

— Что?

— Это не входило в мои планы,— поспешил сказать Северус в свою защиту. — Просто... Лили, я терпеть не могу видеть твои слезы из-за демаршей твоей сестрицы.

Лили понимающе кивнула.

— Ладно, но что ты сказал? Ох, Сев, я надеюсь, ты не накричал? Знаю, с Петунией непросто иметь дело, но...

— Конечно, нет, — покачал он головой, несколько обескураженный услышанным — неужели его характер настолько скверен, что первым делом Лили пришла именно к такой мысли? — Мы, как ни странно, все спокойно обсудили. Думаю, вам действительно стоит просто поговорить и расставить все по своим местам. Она просто считает себя не ровней нам.

— Почему же она тогда не говорила этого мне? — печально спросила Лили.

Северус отозвался не сразу. Было множество вещей, которых он не хотел говорить никому и Лили в том числе.

— Не все люди и не всегда будут любить тебя, Лили, — начал он осторожно подбирая слова. — Ты видишь во всех лучшее. Мы с Петунией... не настолько оптимистичны. Черствые люди смотрят на мир иначе.

— Это ты клонишь к тому, что я смотрю на мир сквозь розовые очки? — ощетинилась Лили.

— Я не об этом, — ровно ответил Снейп, хотя в глубине души едва сдерживал бурю.

— Прости, — выдохнула Лили. — Тот еще выдался денек.

Северус снова обнял её, прикоснувшись губами к тыльной стороне ладони.

— Я знаю, — прошептал он, — но скоро все закончится. Нам стоит вернуться, пока твои родители не отправились на поиски.

Утерев слезы, Лили кивнула. Обеденный стол пустовал — они направились в гостиную, со стороны которой доносились приглушённые голоса. Там и нашлась заплаканная Петуния, а с ней — родители, утешавшие её.

— Что случилось? — спросила Лили.

Миссис Эванс качнула головой, прижав Петунию к себе теснее. Ответил мистер Эванс:

— Вернон разорвал помолвку и умчался отсюда на всех парах.

— Он... что?! — недоверчиво переспросила Лили. Она в два шага пересекла гостиную и села перед сестрой на колени, взяв её руки в свои.

— Петуния, мне... мне так жаль...

Рыдавшая Петунья не ответила, но руку вырывать не стала. Северус чувствовал себя лишним и совсем ненужным в этой семейной и практически интимной обстановке.

— Спасибо за ужин, — буркнул он. — Пожалуй, я пойду.

Родители Лили нерешительно, но благодарно улыбнулись ему, а Лили подняла полные слёз глаза:

— Спасибо.

Не выжидая ни минутой больше, Северус вышел через прихожую на улицу. В сумерках он побрел в Паучий тупик, постоянно оглядываясь на дом Лили, надеясь, что за его стенами она будет в безопасности.

* * *

Спустя немного времени Петуния, уже успокоившись, сидела в своей комнате с Лили.

— Если он сбежал при первой же трудности — говорила Лили, — то явно тебя не стоит.

Петуния кивнула.

— Вернон показался мне достойным человеком, и ничего подобного между нами не происходило. Мне казалось, что он лучший, и я совсем потеряла голову. Когда он сделал предложение, я подумала, что в кои-то веки буду счастлива.

— В кои-то веки? — Лили спросила с сомнением.

— Да, в кои-то веки, — выплюнула Петуния. Потом, уняв нараставший гнев, продолжила:

— Красавицы из меня не вышло, Лили. Поэтому я была счастлива уже просто оттого, что мне достался парень, а теперь он сбежал, и все... все это...

— Из-за меня, — выдохнула Лили. — И Северуса. Надеюсь, ты знаешь, что мы не можем сделать кого-то магом, так же как и ты не можешь заставить человека перестать им быть.

— Да знаю я, — сердито ответила Петуния, скрестив руки на груди. — Но от этого не легче.

— Все не так страшно, Петуния, — заявила Лили. — В детстве наши дороги разошлись, но теперь-то мы выросли. Я заканчиваю школу и скоро стану взрослой, как и ты. Не думаешь, может, стоит хотя бы попытаться все исправить?

— Не представляю, каким образом, — заупрямилась Петуния. — Ты выйдешь замуж за этого Снейпа — ох, простите великодушно, Северуса, — и вы вдвоём исчезнете в своем мире. А останусь заботиться о маме с папой, когда они постареют, одряхлею сама и останусь старой девой. Прямо с нетерпением жду этого момента, — саркастично закончила она.

— Тунья, — не сдержавшись, вновь назвала ее детским именем Лили. — Ты же знаешь, что все не так. То, что этот придурок Вернон смылся, не означает, что ты останешься одна на всю жизнь. Вокруг еще уйма парней!

Петунья неуверенно фыркнула. Её плечи устало поникли, и она тяжело вздохнула.

— Уже поздно, Лили. — И была такова.

Понимая, что переубеждать сестру не было решительно никакого смысла, Лили поднялась и погладила ее по плечу, слегка улыбнувшись.

— Когда-нибудь ты поймешь, что я права, — сказала она. — Надеюсь, ты позволишь мне быть с тобой хотя бы для того, чтобы я смогла подсказать, какой парень стоит свеч, а какого надо гнать в шею.

— Ты всегда будешь моей сестрой, Лили, — прошептала Петуния, когда та была уже у двери. Та обернулась, и Петуния улыбнулась ей в ответ. Слабо и криво, но куда лучше, чем никак.

— Доброй ночи, Петуния, — пожелала Лили, закрывая дверь. Она вернулась в свою комнату и легла в постель. С теплым чувством на душе она провалилась в сон. Не всё ещё было потеряно.

* * *

В следующие дни наметился благоприятный прогресс — Северус то и дело выслушивал рассказы Лили о переменах на фронтах с сестрой: коспромисс возможен даже между такими разными людьми, как она и Петуния. Это обнадеживало: может, однажды и его отношения с отцом пойдут по тому же вектору? Как бы то ни было, между ними двумя скопилось куда больше грязи.

Так или иначе, Северус не видел своего отца уже неделю, и это начинало беспокоить. Сперва он просто отмахивался от мыслей о Тобиасе, решив, что тот в очередной раз попытался накормить его пустыми обещаниями и раскаянием, пусть и звучали те крайне убедительно. Теперь же он заволновался всерьез — не случилось ли чего?

В один день Северус все же решился просмотреть телефонный справочник в доме Эвансов, где и отыскал координаты отца. В списке числился его новый адрес: 319-Д на Бэкин-Уэй — улица на другом конце города. Поскольку с недавших пор Снейп остался без телефона, он попросил у Лили разрешения воспользоваться тем, что был у Эвансов.

— Пожалуйста, — без проблем согласилась Лили.

— Спасибо, — пробормотал Северус.

Он нашёл нужный номер и набрал его дрожащей рукой. После трех гудков голос оператора сообщил, что данный номер не обслуживается. Повесив трубку, Северус запаниковал. Что-то явно было не так.

— Не вышло? — спросила Лили, когда он вернулся в её комнату.

Покачав головой, Снейп ответил:

— Нет. Номер недействителен.

— Может, он переехал? — предположила Лили. — Или не заплатил за него в этом месяце?

— Я должен его найти. — Северус направился к выходу. — Прости, Лили... Я постоянно думаю о нём в последнее время — от него не слышно ни слова, и это очень странно. Я проедусь по этому адресу и разберусь, что к чему.

— Мне поехать с тобой? — спросила Лили, подходя с ним к двери.

Северус остановился и повернулся к ней. Он взглянул ей в глаза и понял — она желала только лучшего, но ответил:

— Извини, но это только мое дело. Я загляну сегодня вечером?

Лили кивнула, и он, мимолетно поцеловав ее на прощание, вышел на улицу. Он сел в автобус на той же остановке, где не так давно дожидался автобуса в компании своей матери и Лили. Поездка заняла около получаса. В конце марштута он выскочил из транспорта и быстрым шагом направился вниз по улице. Через пару поворотов Снейп дошёл до искомых многоэтажек. Сверившись с записанным на бумажке адресом, Северус остановился и попытался взять себя в руки. Он подошёл к довольно старому обшарпанному зданию из стекла и бетона и нашел нужный звонок.

После трех настойчивых звонков в дверь и томительного десятиминутного ожидания Северус пришел к выводу, что открывать ему никто не спешил. Он сжал палочку покрепче и, коснувшись замочной скважины, шепнул:

— Алохомора.

Поблагодарив всех известных ему богов за существование магии, Снейп вошел внутрь и запер за собой дверь — годы шпионства научили его всегда прикрывать тыл и держать ухо востро. Он осторожно миновал темный холл, освещаемый лишь несколькими тусклыми лампами, развешанными вдоль потрескавшихся стен. В нос ударил резкий затхлый запах — едва ли этот дом был пригоден для комфортного жилья. Неужели это все, что мог позволить себе отец?

Следуя цифрам на дверях, Снейп едва не проклял старушку, неожиданно открывшую дверь у него перед носом. Саму почтенную леди, судя по всему, при виде мрачного человека со странной палкой в руке едва не хватил сердечный приступ.

— Боже правый, мистер Снейп, — выдохнула она, — пожалуйста, не машите так этой... штукой, чем бы это ни было.

Северус замер.

— П-простите? — буркнул он, удивленный тем, как к нему обратились.

Старушка оглядела Снейпа более внимательно и запоздало поняла свою ошибку.

— О, я, видимо, обозналась, молодой человек. Просто вы как две капли воды с тем мужчиной, что живет здесь на втором этаже, — сказала она, кивнув на лестницу.

Северус повел головой.

— Показалось, наверное, — пробормотал он.

Снейп попытался вежливо отстранить старушку в сторону, но та схватила его за руку, продолжив:

— Вы, должно быть, его сын. Он упоминал о сыне, но я ни разу его толком не видела.

Северус снова кивнул.

— Благодарю, мадам, — как можно более отзывчиво ответил он.

Затем Снейп наконец достиг лестницы и поднялся на второй этаж — по крайней мере, с домом он точно угадал. Северус нашел нужную дверь, но стучать не стал — вместо этого он подергал ручку, которая со скрипом поддалась, пропустив гостя внутрь. Перед ним предстала простая комната с чисто спартанским убранством. Не было никаких оснований полагать, что гостиная здесь хоть когда-нибудь использовалась по назначению.

Едва сделав первый шаг в квартиру, Снейп замер, приготовившись к худшему. Вдруг Волдеморт уже отыскал его отца и, замучив зверскими пытками, убил, воздав Северусу за его дерзкий отказ примкнуть к Пожирателям Смерти? Тряхнув головой, он сперва проверил квартиру на присутствие магии и не обнаружил ничего стоившего внимания. Не решившись зажигать свет, он прошептал:

— Гоменум ревелио.

Заклинание выявило присутствие лишь одного маггла. Облегченно переведя дух, Северус прошел через гостиную и отыскал дверь в спальню. Она была приоткрыта, так что заглянуть внутрь не составило труда. На постели развалился мужчина, а рядом — несколько пустых бутылок. Презрительно покачав головой, Северус наконец включил свет.

— Отец, — постановил он с той интонацией, при которой в бытность его профессором ни один ученик не решался спорить.

Когда Тобиас не отозвался, Северус приблизился к нему и резко дернул за ногу. Тобиас застонал и слабо завозился, пытаясь отодвинуться от сына. Внезапно его воспаленные глаза раскрылись, придав ему диковатый вид, и он рывком сел в постели.

— Кто здесь? — прохрипел он. — Оставьте в покое!

— Твой сын, — прошипел Северус. — И никуда я не пойду, пока ты не объяснишь, что происходит. Что ты натворил, отец? Мне казалось, ты бросил.

— Северус? — отозвался Тобиас, с трудом сфокусировав взгляд на госте.

Северус взмахнул палочкой и отправил бутылки в полет до ближайшей стены, о которую те вдребезги разбились. Звон стекла, казалось, привел хозяина в чувство — он вскочил и обвиняюще ткнул в Северуса пальцем.

— Ты меня вышвырнул! — взвыл он. — Это твоя вина! Да откуда тебе знать, каково это — видеть ее лицо каждую ночь перед сном?

Северус быстро наслал Муффлиато и резко приблизился к Тобиасу, схватив того за шиворот и прижав к стене. Из соседней комнаты послышались крики недовольных соседей, но Снейп пропустил их мимо ушей, упершись взглядом в родителя.

— Ты разочаровал меня, отец, — медленно процедил Северус. — Я уж подумал, ты наконец научился отвечать за свои действия и поступки. Если кто-то и убил ее, так это ты. Это из-за тебя она спятила, а теперь ты не можешь жить с этим. Так хочется отправиться вслед за мамой? Уж я-то тебе поведаю, каково это — жить с невыносимой болью, и чертовски вразумительно объясню, что такое смерть: это когда ты изо всех сил цепляешься за последний глоток воздуха, пока жизнь вытекает из тебя, а все твои тяготы и невзгоды превращаются в пару зеленых глаз, пялящихся на тебя и не знающих, ведома ли тебе вообще разница между любовью и ненавистью.

Во время этой тирады хватка Северуа ослабла, и он выпустил отца. Северус сдавленно всхлипнул и свалился на пол, оставив Тобиаса глядеть на него с открытым ртом.

— Северус, какого... — открыл тот рот, не на шутку озадачившись произошедшим. — Ты что, тоже выпил? — нелепо спросил он.

Несуразный вопрос заставил Снейпа вскинуть голову и скривиться в горькой усмешке.

— О нет, отец, это было бы слишком просто. Ты-то не ищешь сложных путей. — Осознав, что наговорил лишнего, Северус заставил себя успокоиться и собраться. Если бы он знал, какую бурю эмоций в нем поднимет встреча с отцом, напомнившая ему обо всех собственных изъянах, он бы ни за что не пришел... или нет?

— Ты и в самом деле идиот, — холодно произнес Северус. — Знай ты, каких врагов я нажил в своем мире, то в узел завязался бы, чтобы помириться со мной и заручиться моей защитой. Однако... — на мгновение замявшись, он продолжил, — и эта пропасть между нами к лучшему. Ты не отец — вечно пьяный ублюдок, столько лет избивавший мать, жалкий человечишка, которого я встретил дрожавшим от холода на лавочке посреди улицы прошлым Рождеством. Не убьют они — все равно сдохнешь от пьянства.

Последнее было произнесено как аксиома. Северус знал, что это было жестоко, но люди редко понимают по-хорошему. Недавно родившееся в нем чувство необъяснимой жалости преобразилось, разбилось осознанием, что некоторых людей просто невозможно изменить, даже если те сами того хотят. Но эта грубость была во благо — частью себя Северус все еще надеялся, что Тобиас найдет верный путь и не умрет посреди Хай-Стрит под колесами автомобиля в мертвецки пьяном состоянии. На те похороны Снейп так и не пришел, и если все повторится, навряд ли он удостоит это событие своим присутствием и в этот раз.

— Нет, — мягко ответил Тобиас.

Северус удивленно взглянул на вмиг переменившегося в лице отца, но поддаваться эмоциям не стал — он просто не мог позволить себе этого снова.

— Нет, — уверенней повторил Тобиас. — Я... я не умру. Думаешь, я не пытался? Северус, я делал все, как ты велел мне тогда, но для чего? Это ничего не значило. Тогда, когда мы увиделись в последний раз, это была, наверное, последняя попытка для меня убедиться, что между нами, — он в отчаянии заломил руки, — еще не все потеряно.

— И ты снова решил бежать от проблем? — надавил Северус. — Почему, отец? Почему ты тогда вообще решал браться за ум?

— Ты был слишком добрым, слишком понимающим, слишком готовым принять меня в свою жизнь, — отозвался Тобиас, потупив глаза. Теперь он практически протрезвел, и речь звучала отчетливо и ясно, хотя запах все еще никуда не делся.

Северус удивленно вскинул брови и вздохнул. Добрый? Понимающий? Готовый принять? Его? Эти слова никак не могли относиться к нему.

— И что я должен был делать? — обреченно спросил Северус. — Быть мерзкой ледышкой, как ты и учил, когда показывал свой норов? Это было бы проще простого, но поверь, однажды...

«...я понял, что важно уметь давать людям вторые шансы — как дали мне самому».

— Однажды что? — спросил Тобиас.

— Ничего, — буркнул Северус, выудив из кармана небольшой флакон. — Выпей это.

— Отравить решил? — чуть ли не с надеждой спросил отец.

Задетый, Северус рыкнул:

— Нет, ты всего-навсего протрезвеешь, и если в тебе осталась хоть капля рассудка, то ты пойдешь со мной.

Тобиас взглянул на него с удивлением:

— Ты вообще слышал, что я говорил?

— А ты слышал, что сказал я? — парировал Северус. Он вырвал фиал из дрожащих рук Тобиаса и буквально влил содержимое ему в глотку. — У тебя немного закружится голова, но все пройдет. Теперь, поскольку мои благие намерения, — ощерился он, — заставляют меня думать, что ты стоишь большего, чем кажется, ты будешь делать то, что я скажу... ради себя же.

Северус схватил Тобиаса за руку и аппарировал.

Громкий хлопок — и они неожиданно возникли посреди небольшой спальни в Паучьем Тупике. Тот, что постарше, дрожа, быстро отстранился от своего спутника.

— Что за... что ты сделал? — воскликнул Тобиас, с опаской поглядывая на сына. — Какого черта это вообще было?

— Это, — прошипел Северус, — не твое дело, отец. Просто кратчайший путь сюда.

— Ты не мог хотя бы предупредить? В том-то и проблема, что такие, как вы... вечно делаете свои магические штучки исподтишка и доводите до ручки нормальных людей.

— Заткнись, — оборвал его Снейп. — Раз у тебя такая беда с магией, как же ты женился на маме?

— Я... я не знал, что она ведьма, — возразил Тобиас.

— Да, было время, когда я даже верил в эту чушь, — процедил он.

— Верь во что хочешь, это уже ничего не значит, — печально отозвался старший. Осмотревшись в знакомом месте, он скривился. — И зачем ты привел меня сюда?

Пропустив вопрос мимо ушей, Северус спросил:

— Ты еще работаешь?

— Что? — встрепенулся Тобиас. — Что это...

— Просто ответь, отец, — сказал Снейп с нажимом.

Тряхнув головой, тот ответил:

— Уже две недели как не работаю.

— Чудно, — ответил он сквозь сжатые зубы. — Я не удивлен. Конечно, трудновато оплачивать жилье, когда нет работы, но сколь грошей у тебя в кармане ни оставалось — если ты вообще держишь деньги на руках, — на выпивку у тебя всегда хватало.

— Если ты решил поиздеваться, Северус, не трать время впустую. Считаешь, я не задумывался об этом?

Северус хмыкнул.

— Допустим, задумывался, но делаешь-то другое. А теперь возьми вот что, — сказал он, выудив из кармана небольшой флакон. — Это вырубит тебя на несколько часов, и, судя по твоему виду, сразу после этого тебе будет неплохо хорошо поспать. Так что до завтрашнего утра из этой комнаты ты не выйдешь.

Тобиас недоверчиво глядел на сына.

— И что мешает мне уйти? Будешь держать меня в заложниках в моем собственном доме?

— Это уже давно не твой дом, судя по тому, как ты заботился о нем и его жильцах, — холодно произнес Северус. — И раз уж тебе хочется считать себя моим заложником, пусть так. Меня обвиняли в вещах и похуже. А теперь выпей.

Снейп-старший с беспокойством изучил содержимое флакона.

— Нет, — сказал тот, отступив на шаг. — Ты не сможешь заставить.

Подойдя ближе, Северус угрожающе прошептал:

— О, поверь, отец, смогу... и заставлю.

Взмахом палочки Северус обездвижил отца и влил жидкость ему в глотку. Тобиас пытался сопротивляться, но его усилия были вялыми и бессмысленными. Спустя мгновение его тело обмякло под действием зелья. Северус левитировал его к постели и сбросил на матрас не самым деликатным образом. Убедившись, что Тобиас не потревожит его в течение по крайней мере нескольких часов, Северус покинул комнату, запер дверь и наложил пару заклинаний на случай, если Тобиас попытается сбежать — хоть через дверь, хоть через окно.

После Северус скрылся в своей спальне — соседней комнате. Он лег в кровать и вздохнул, оценив масштаб катастрофы, в которую себя втянул. Не было ли глупостью привести сюда Тобиаса? Однако на руках у Северуса теперь были другие карты. Теперь он был совершеннолетним волшебником, а душой и того старше. В зрелом возрасте ему хватало сил и уверенности справляться с отцом, который теперь был всего на несколько лет старше его самого. Раньше Северус был слишком юн для того, чтобы разрешить проблемы с обоими родителями, и от осознания своей слабости пошел искать спасения в рядах Пожирателей смерти. Фактически без семьи, без Лили он канул в омут тьмы, но каким-то непостижимым образом смог найти дорогу назад, к свету... И этот путь оказался куда длинней.

В любом случае Северус понимал, что поступал правильно, помогая отцу, и молился, чтобы достало терпения дойти до конца. С матерью все было иначе. Она зависела он него, она была жертвой, а не тираном. Северус побывал в обеих шкурах и знал, что любой тиран в какой-то момент своей жизни сам был жертвой. Значит, главная цель — убить этот корень в отце.

* * *

На следующее утро Северус проснулся от шума, шедшего из соседней комнаты. Со стоном, устало потирая заспанные глаза, он встал с постели и подошел к заветной двери. Расслышав за ней брань отца, он направился вниз, к гостиной.

— Что ты творишь?! — требовательно колотил в дверь Тобиас. — Северус, ты не можешь просто так запереть меня здесь.

— Я и не собирался, — спокойно ответил тот. — Отойди-ка от двери.

— Что... что ты делаешь? — испуганно засуетился Тобиас.

Вздохнув, Северус закатил глаза.

— Просто сделай, как я прошу.

Он снял заклинания и отпер дверь, за которой стоял отец, похожий на закованного в цепи зверя. Не теряя времени, он попытался прорваться через Северуса к выходу, но тот взмахнул палочкой, и Тобиас натолкнулся на невидимую стену. Упав на пол, он тут же вскочил и обхватил себя руками.

— Уж хотя бы в туалет мог бы и пустить, — угрюмо пробормотал он.

— Откуда мне было знать, что у тебя на уме? — парировал Северус. — Ладно, иди в ванную и, настоятельно советую, прими душ, — он поморщился, когда в нос ударил затхлый запах перегара.

Тобиас, казалось, оскорбился, но ничего не сказал. Северус украдкой наложил заклинание на случай нового побега и позволил отцу выйти. Он тихо застонал, в очередной раз осознав масштаб бедствия. Тобиас был хуже ребенка, и Северус начал сомневаться в том, что его бесконечного терпения хватит на его затею.

Пока Снейп-старший приводил себя в порядок, младший вернулся в комнату и переоделся. Он так и не удосужился заняться этим днем ранее после всей суматохи с отцом, поэтому отправился на кухню в свежем белье. Решив не расходиться и не удивлять Тобиаса чем-то особенным, Северус приготовил кофе и поджарил тосты — в самый раз и для него, и для отца.

Спустя пару минут на на запах кофе и еды пришел Тобиас. Северус поприветствовал его кивком и пригласил за стол. Разложив посуду, Северус сел напротив отца и уставился в чашку перед собой.

— Северус.

— Что? — отозвался тот, стараясь не встречаться взглядом с Тобиасом.

— Думаю... я должен сказать тебе спасибо, хоть ты и затащил меня сюда насильно.

Северус собирался возразить, но Тобиас вскинул руку, призывая к молчанию.

— Погоди, — произнес он. — Я не собирался ни в чем тебя винить. Я только хотел сказать... Если бы ты не сделал этого, сам бы я не пришел. Значит, ты поступил правильно.

Покачав головой, Северус поднес чашку к губам, сделав маленький глоток. Кофе явно залежался и был пережарен, поэтому оставил во рту неприятный вкус.

— Я бы не был так уверен, — буркнул он.

Он демонстративно отвел взгляд от Тобиаса, будто не замечая его.

— Я могу уйти, — просто ответил тот. — Ты же говорил, что и так сделал мне больше добра, чем я заслуживал. Я бы понял, если бы ты передумал. — Пока он говорил, его голос дрожал, и в сердце Снейпа что-то екнуло.

«Черт подери, ну почему? Почему он сказал это именно так? Как я могу просто вышвырнуть его на улицу после всего этого?»

Пару минут Северус молчал, пытаясь справиться с собой, но, решив, что он выше этого, в конце концов все же заставил себя взглянуть на отца. Он твердо произнес:

— Нет, отец. Ты останешься.

«Я буду лучше. Я не стану таким, как ты, отец. Я не буду издеваться над тобой, как когда-то издевался надо мной ты. Я не буду... таким, каким был раньше».

Тобиас удивленно крякнул.

— И что ты собираешься со мной делать?

— Я не верю ни единому твоему слову. Ты будешь оставаться здесь, пока наконец не образумишься и не справишься с пьянством. У меня вот-вот начнется учеба, и я надеюсь, что ты сможешь взять себя в руки. Но этот дом по-прежнему не твой. Ты вернешься в свою квартиру — я найду способ придержать ее на это время — и найдешь новую работу. Пока я буду в школе, мы не будем связываться, так будет безопаснее. Ты маггл... человек без магических способностей... но рядом есть другие маги, отец, и если они узнают, что мы с тобой как-то связаны, то могут не на шутку навредить тебе. Пока ты будешь здесь, я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя. Если ты провалишься и вновь окажешься на улице — заботься о своей шкуре сам... Если ты не наложишь на себя руки раньше, то, поверь мне, непременно сдохнешь, если будешь продолжать жить, как раньше.

Если к Рождеству ты бросишь пить, я подумаю о том, чтобы... позволить тебе вернуться в Паучий тупик. Тогда я поверю, что ты правда хочешь наладить со мной отношения, и, для твоего же блага, надеюсь, что больше никогда не возьмешься за старое. А если возьмешься, отец, больше никогда не пытайся со мной заговорить. Ясно?

Серые глаза Тобиаса расширились от удивления. Он едва заметно кивнул, а потом заговорил, и его голос показался необычайно писклявым.

— Эти... волшебники, которые могут навредить мне, — плохие?

— Да, — со вздохом ответил Северус. — Но это для них не самоцель на данный момент, но, как и «нормальные люди», как ты выразился, маги разделились на два фронта — хорошие и плохие. Вот-вот грянет магическая война, и через пару лет станет жарко.

— Откуда ты знаешь?

— Неважно. Главное — знаю, — с нажимом произнес Снейп. Послезнание вновь обрушилось на него с новой силой, и перед глазами промелькнули события, которые непременно могли повториться.

— Ладно, — протянул Тобиас. — Давай... исправляться. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, потому что я понятия не имею.

— Я тоже надеюсь, — мрачно ответил Северус.

Обеспечив отца всем необходимым для возвращения в люди, Северус смог вдохнуть спокойно. То, что отец наконец принял помощь, обнадеживало. Возможно, Тобиас в самом деле еще мог измениться, но выяснить истину было под силу лишь времени.

Лили и Северус проводили стремительно увядавшее лето в компании друг друга. Лили была рада знать, что Тобиас под надежной защитой, но мысли об угрозе Волдеморта не причастным к войне членам семьи не на шутку волновали их обоих.

— Думаешь, они в опасности? — однажды спросила Лили.

— Сейчас никто ни от чего не застрахован, — тихо отозвался Северус, глядя под ноги, не видя пути, которым они шли.

Старая тропинка совсем высохла — дождей не было уже очень давно. Снейп переставлял ноги в свалявшейся грязи, поднимая облака пыли.

— И в самом деле, — печально кивнула Лили. — Но что же делать?

— Пока особенно нечего, даже Министерство не сможет предложить хоть какую-то защиту. Нам стоит просто быть начеку и не упускать ничего из виду. К тому же у нас есть магия — она нам поможет.

«А еще у меня есть послезнание из прошлого. Хотя далеко не факт, что на этот раз карты лягут так же», — думал Северус.

Вдруг вспомнился их учитель Защиты, и Снейп тряхнул головой. Укол вины обжег сердце — он знал, что бедный профессор станет целью Пожирателей смерти и примет смерть от их рук, но все уже случилось почти неделю назад. Северус мог что-то предпринять... или попытаться предпринять, но был слишком занят своими проблемами и отцом. Он сдавленно застонал. Лили бросила на него обеспокоенный взгляд.

— Сев? — спросила она.

— Не бери в голову, ерунда, — вздохнул тот. — Хотя нет, не ерунда. Я просто понял, что мы не сможем прятаться от этой войны вечно.

— Разве не ты только что сказал, что теперь никто ни от чего не застрахован? — сказала Лили. — Что тебя так удивляет?

Осознав, насколько нелепо прозвучали его слова, Северус попытался перенаправить разговор, уйдя от опасной темы:

— Конечно, я понимаю это, Лили. Просто я хотел бы, чтобы мы могли просто спокойно прожить наши жизни, понимаешь?

«Только ты и я», — не в силах подавить эгоизм, мысленно добавил он.

— Это невозможно, — нахмурившись, сказала она. — Сев, это на тебя не похоже.

— Ты имеешь в виду, что я не похож на труса? — обиженно спросил Северус. Но он понимал, что подруга была права, но выложить свои карты перед ней не мог.

— Я этого не говорила, — мягко ответила Лили. — Ну же, Сев, перестань забивать голову тем, что все равно никогда не случится.

— Ладно, — неуверенно ответил тот.

Они попытались насладиться остатком прекрасного дня, но Северус с трудом вымучивал радостные улыбки. В душе он вопил от бессилия и невозможности избавиться от безумия, преследовавшего его. Теперь волновало лишь одно — как долго выйдет прожить в этом карточном домике, прежде чем он развалится?

* * *

Большую часть времени Северус проводил в Паучьем тупике — иногда с Лили, иногда без. Он каждый день просматривал что маггловские газеты, что «Ежедневный пророк», выискивая весточки о Волдеморте и его приспешниках, но пока дела обстояли странно и подозрительно тихо. Трудно было сказать, насколько активен был Темный Лорд в прошлый раз; Северус помнил лишь одно: в лето после его выпуска из Хогвартса, когда он принял Метку, битвы бушевали тут и там — он оказался в самом эпицентре бесновавшейся бури.

В один дождливый полдень Северус, зная, что Лили осталась с Петунией (в последнее время сестры стали ладить, и давеча младшая предупредила, что собиралась провести время с семьей), заскучал особенно сильно. Северус потащил себя к книжному шкафу в гостиной, чтобы раздобыть что-нибудь для чтения, но каждая из этих полок уже была зачитана до дыр. Ища спасения от выедавших душу волнений о войне, он отчаянно нуждался в хорошей книге, чтобы отвлечься хотя бы на денек.

Не найдя ничего нового, Северус наткнулся на стопку фотоальбомов. Он был не прочь вновь поглядеть на себя в детстве, и первым в глаза бросился старый затертый фолиант. Внутри были свадебные фотографии родителей, которых он не видел уже много лет. В памяти всплыли колкие замечания отца о его женитьбе на Эйлин, и интерес Снейпа к содержимому альбома разгорелся только больше. В надежде увидеть улыбки своих родителей, он снял переплетенную кожей книгу с полки и сел в кресло.

Первые страницы были заполнены снимками со свадебной церемонии. Учитывая, что дело происходило в поздние 1950-е, фотографии были черно-белыми и, разумеется, неподвижными. Тогда Эйлин и Тобиасу едва исполнилось по двадцать, и годы очень сильно изменили молодую пару. Потом Северус вспомнил свое удивление, когда впервые увидел свое отражение в новой жизни — настолько юным он оказался.

Эйлин не была красавицей, но и до уродки ей было далеко. Когда она улыбалась, то выглядела довольно мило, а волосы, на несколько дюймов ниже плеч, приятно оттеняли черные глаза. На фотографиях Эйлин и Тобиас выглядели самой заурядной парой. Мужчина был аккуратно причесан — не то что теперь, — и его темно-каштановые волосы были явно короче тех, что он носил на сегодняшний день, а ко всему прочему он был нарядно одет.

«Естественно, они выглядят нормально, — горько подумал Северус. — Ведь это было до того, как отец узнал правду о матери».

Сама церемония была скромной и происходила в церквушке неподалеку от Паучьего тупика. Предки матери на тот момент уже скончались, тогда как родители Тобиаса то и дело мелькали на снимках. Хотя было очевидно, что даже будь те живы, то бы все равно не посетили торжество — Принцы отвернулись от дочери, едва та сдружилась с магглом. Ниже была написана дата — 20 марта, 1959.

Значит, Тобиас говорил правду. Спустя чуть больше чем девять месяцев на свет появился Северус. Однако фотографии говорили очень мало о том, что произошло после свадьбы.

Снейп пролистал несколько страниц, где его мать была запечатлена уже в положении. Отец выглядел радостным и взволнованным, явно с нетерпением ожидавшим первенца, как и любой другой новоиспеченный глава семейства. На другом развороте Северус заметил Эйлин, державшую его на руках, а за ее плечом — Тобиаса, с гордостью поглядывавшего на своего сына. Северус покачал головой. Женись отец на маггле, он бы не стал тем, кем был теперь. Он нахмурился, собравшись захлопнуть альбом, но его размышления прервал неожиданный стук в дверь.

Он положил книгу на чайный столик, не закрыв, и направился в прихожую, недоумевая, кому бы мог понадобиться в этот день. Дверь Северус открывал с опаской, держа палочку наизготове — пока на дом были наложены магглоотталкивающие чары, заявиться в гости мог только волшебник. Но снаружи оказалась всего-навсего Лили, и он, расслабившись, пустил ее внутрь.

— Лили, — удивленно выдохнул он. — Что ты здесь делаешь?

— И тебе привет, Сев, — хихикнула та. — Можно?

— К-конечно, — пробормотал Снейп, гадая, что могло случиться.

Он закрыл дверь и вновь повернулся к подруге:

— Видимо, с сестрой у тебя не склеилось?

Лили воинственно скрестила руки на груди, но затем, вздохнув, вновь бессильно свесила их вдоль тела.

— Да... ну, все началось хорошо, мы пошли по магазинам и из всех людей на свете встретили именно Вернона.

Северус присвистнул.

— Вот не повезло, — кивнул он. — Он что-то сказал?

— Нет, но Петуния сошла с ума, запаниковала и потребовала уйти как можно скорее. День испорчен — теперь она заперлась в своей комнате и никого не пускает.

Только в это мгновение Снейп заметил, что Лили была вся мокрая из-за дождя.

— Не хочешь чаю? Я могу разжечь камин. Тут довольно тепло, но ты все равно вся дрожишь.

Улыбнувшись, Лили ответила:

— Было бы здорово. Спасибо, Сев.

Мягко отстранив ее, он попросил подождать в гостиной и отправился на кухню заниматься приготовлениями. Сделав все, что нужно, Северус вернулся в комнату с подносом и обнаружил Лили сидящей на диване — к его ужасу — с семейным альбомом на коленях. Она пролистала тяжелые страницы уже по меньшей мере наполовину.

— Что ты делаешь? — возмущенно спросил Снейп, прежде чем подумал. Поставив чай на столик, он в два шага приблизился к Лили и вырвал альбом у нее из рук.

— Северус! — обиженно воскликнула она.

— Это личное, — заявил Снейп, прижав книгу к груди.

— Он лежал открытым на столе, — объяснила Лили. — Ты не мог так просто оставить что-то, не ожидая, что я суну нос!

Северус вернул альбом на его место на полке и вернулся к столику, чтобы принести поднос поближе к дивану. Он разлил напиток из чайника по чашкам и передал одну из них Лили. Сев напротив, Северус уставился в содержимое своей.

Пять минут прошли в тяжелом молчании — и почему Лили не заговорила?

— Может, все же выпьешь чай, пока он совсем не остыл? — в конце концов нарушил тишину Северус.

Лили буквально швырнула чашку на стол — чудо, что та не разбилась, — и уставилась на друга.

— Северус, почему ты так себя ведешь? Я пришла сюда, потому что день был хуже некуда, а вместо поддержки получаю только безразличие.

— Извини, — пробормотал Снейп. — Я... я не хотел. Просто думал о многом. — Он хотел возразить насчет слов о безразличии, но решил, что усугублять ситуацию не стоило.

— Поэтому ты и отнял у меня альбом?

— Отчасти, — вздохнул Северус. — Я хотел узнать, были ли... мои родители счастливы хоть когда-нибудь.

— И как, узнал?

— Ты видела снимки. Как думаешь?

— Я не вглядывалась, — почти оправдываясь, ответила Лили.

— Не бери в голову. Ты все равно уже все видела — можно и обсудить.

— Они выглядели счастливо, — наконец осторожно сказала она, — особенно когда родился ты. Ты был очень хорошеньким, — добавила она, улыбнувшись.

Снейп усмехнулся.

— Никогда не ожидал услышать этих слов в свой адрес.

— Но это правда, — мягко возразила Лили, обойдя разделявший их стол и сев рядом. Обвив руками его шею и положив голову на плечо, она добавила:

— Ты и сейчас очень даже ничего.

— Не смешно, — ухмыльнулся Северус, отстраняясь от реальности. Сидя рядом с ней, так близко, было сложно думать о чем-либо вообще.

«Гребаные гормоны», — мелькнуло в голове.

— А я не шучу, Сев, — ответила Лили, целуя его в лицо, затем в губы. — Тебе лучше?

— Разве не тебе нужна была помощь? — и поцеловал в ответ, еще более страстно.

Лили засмеялась и прижалась к нему ближе. Северус оказался в плотном капкане ее рук.

— Обниматься с тобой здесь в дождливый день куда приятнее, чем разглядывать старый альбом, — прошептал он.

— Обниматься с тобой лучше, чем бегать по магазинам с Петунией, — вторила Лили.

И хотя они не возвращались в своим проблемам до конца дня, все само стало на свои места: они были друг у друга — это самое главное.

На следующий день, когда Северус спустился позавтракать, за окном его поджидала сова. Северус открыл раму, и птица влетела внутрь, бесшумно опустившись на кухонный стол. В письме, привязанном к лапе, оказалась стандартная информация из Хогвартса насчет грядущего учебного года и необходимых учебников. Но помимо прочих листков нашелся еще один — он выпал из рук, когда Северус просматривал списки будущих покупок. Немало удивившись, он поднял пергамент с пола.

Прочитав записку, Северус пересмотрел ее еще раз, не поверив своим глазам. Недоуменно вскинув брови, он отложил письмо в сторону.

Он был назначен старостой от седьмого курса.

«Я? Староста? Это абсурд. В прошлый раз старостой был Поттер».

Голова шла кругом — Северус и представить себе не мог, почему этот значок выдали именно ему. Очередной маневр Дамблдора по перетягиванию новобранцев на свою сторону? Раз он староста, то Лили почти наверняка, как и в прошлый раз, была выбрана от девочек. По крайней мере, не было причин, по которым этого не могло произойти — она была наиболее здравомыслящей из всех своих однокурсниц, да и в учебе делала заметные успехи.

Поскольку время было совсем ранним, Северус отложил поход к подруге на час-другой, но как только рассвело, он отправился к дому Эвансов и позвонил в дверь. Спустя мгновение по другую сторону послышалась оживленная возня — наверняка откроет сама Лили. И это предположение вскоре подтвердилось.

— Привет, Сев! — радостно встретила его Лили.

По тому, как светилось ее лицо, Снейп понял — у нее были хорошие новости.

— Здравствуй, Лили, — отозвался он, хотя и не мог похвастаться столь же приподнятым настроением.

— Я получила письмо из Хогвартса, — сказала та с благоговением. — И еще одно. Сев, я буду старостой!

Северус криво улыбнулся и обнял Лили.

— Это здорово, правда.

Но как только объятия разжались, Снейп насупился и сдвинул брови на переносице.

— Сев, что случилось?

Взглянув на ее обеспокоенное лицо, Северус не смог сдержать очередной вымученной улыбки и пожал плечами.

— Наверное, мне тоже стоит порадоваться, потому что... ну... в общем, я тоже староста, — тихо закончил он.

— О, Сев, да это же прекрасно! — взвизгнула Лили, повиснув у него на шее.

Почувствовав ее искреннюю радость, Северус невольно смутился и пробормотал:

— Спасибо. Просто... это так неожиданно, вот и все.

Отстранившись, Лили нахмурилась.

— Не вижу ничего удивительного. Вспомни, что было в прошлом году... ты сбежал от Пожирателей Смерти и отказался перейти на сторону Сам-Знаешь-Кого. Тебя уважают, Сев. Ты был таким храбрым, что Дамблдор наконец-то понял, насколько недооценивал тебя все это время.

— Возможно, — неуверенно ответил Снейп.

— Эй, не вешай нос, — сказала Лили, улыбнувшись ободряюще и сжав его ладонь. — Всего один год, а потом все закончится. Ты поедешь в Косой Переулок в этот раз? — она наспех сменила тему в надежде поднять дух Северуса.

— На самом деле мне ничего не нужно — возьму старые мамины книги, но, если хочешь, я могу поехать с тобой, — уступил Снейп.

Идея о поездке по магазинам не казалась ему такой уж плохой. Как-никак, это был шанс выбраться из дома и района вообще, в которых он провел целое лето — то в парках, то в Паучьем тупике, то у Лили.

— Мне наверняка нужны новые мантии, — между тем говорила Лили. — Старые уже малы. А тебе? Кажется, ты вырос по крайней мере на пару дюймов.

— Да но... У меня нет денег, Лили.

— А, ну да, — пробормотала Лили, смутившись оттого, что подняла тему материального благосостояния Северуса.

Но неловкое молчание прервала внезапно открывшаяся дверь. Из-за нее появилась Петуния, вышедшая на крыльцо. Заметив Снейпа, она бросила:

— Хотя ладно, потом.

— Нет, Петуния, что такое? — ласково задержала ее Лили.

Петуния избегала взгляда Северуса, но тот и не ждал ничего другого — то, что она наконец нашла общий язык с сестрой, никак не влияло на ее отношения со Снейпом. Она бессмысленно уставилась на клумбу, разбитую перед входом в дом.

— Я собиралась в магазин прихватить кое-чего к обеду и хотела позвать тебя с собой, — кисло ответила Петуния. — Но, вижу, ты уже занята...

Лили перевела взгляд с сестры на друга, нутром ощутив нараставшее напряжение.

— Северус, не хочешь сходить с нами? Петуния, ты не против?

К Лили обратилось сразу два недоуменных взгляда. Переменившись в лице, Петуния процедила:

— Ну, н-нет... Думаю, было бы здорово, — хотя интонации звучали совсем не под стать словам.

Северус оскалился, желая только одного — чтобы подруга перестала корчить из себя миротворца.

— Не бери в голову. Иди пройдись с сестрой. Встретимся попозже.

Он ощутил расстройство Лили, но все же наклонился для прощального поцелуя и собрался было ретироваться, как в спину угодил ожидаемый протест:

— Стой, Сев, не уходи! — подавленно бросила она ему в след.

Снейп небрежно отмахнулся.

— Не велика беда, правда, Лили, — ответил он. — Давай, повеселись с Петунией.

И он отправился прочь от дома настолько быстро, насколько мог, и не сбавлял шаг, пока за плечами не осталось два квартала.

Лили смотрела ему вслед, пытаясь совладать с собой после неудачной попытки примирить сестру и друга. Она обернулась на Петунию — та светилась самодовольством.

— Ты в самом деле думала, что он согласится пойти со мной? — насмешливо спросила она.

Сперва плечи Лили понуро поникли, но затем она воинственно выпрямилась.

— Неужели пойти куда-то с вами двумя — это что-то из области фантастики?

— Ты издеваешься? — насупилась Петуния. — Я и слова против не сказала!

— Да, да, — вздохнула Лили. — Его иногда так сложно понять...

Старшая сестра предпочла пропустить последние слова мимо ушей, ибо Северус был последним, кого ей хотелось обсуждать. Вместо этого она спросила:

— Ну так что, идем мы или нет?

— Да, Петуния, минуту, я сейчас, — покорилась Лили.

* * *

По мере приближения к Паучьему Тупику Снейп спешил все меньше. Оказавшись на достаточном расстоянии от Петунии, он почувствовал себя бестолковым трусом. Он уныло брел по грязной улице; в нос бил мерзкий запах нечистот, прекрасно расходившийся в хорошую погоду, плечи жгло солнце — словно весь мир был против него. Войдя в дом, Северус поднялся к себе и мигом стянул всю одежду — ему казалось, что та грязь намертво прилипла к телу.

После душа Северус нашел свежее белье, но взглянуть на свое отражение не решился — «счастливая» новость о назначении старостой явно не сделала его краше. Он понимал, что должен был быть польщен таким вниманием, но Северус Снейп никогда не принимал радости так просто. Петуния в очередной раз напомнила, с чем ему предстояло столкнуться в Хогвартсе: сколько еще таких, как она, смотрели на него свысока? По крайней мере, Северусу казалось, что таких было немало.

Время шло, и Северус решил сдвинуть нерадужные мысли о предстоящей учебе в дальний ящик, сконцентрировавшись на чем-нибудь другом. Он вспомнил об отце — с их последней встречи в Паучьем тупике они так и не виделись. Взяв одну из фотографий из памятного альбома, Северус покинул дом и направился к автобусной остановке. Аппарация средь бела дня была слишком рискованной — магглы кишели тут и там.

Прокладывая путь от станции до нужного дома, Северус задумался — что сейчас делали Петуния и Лили? Ему отчаянно хотелось, чтобы Лили не звала его с собой — по лицу ее сестры было прекрасно видно, насколько по вкусу ей пришлась та идея, да и самой подруге было бы неуютно метаться меж двух огней.

«Пусть побудет с сестрой, если нужно, — думал он, пытаясь совладать с собой. — Тебе самому давно пора разобраться с отцом — оставь прочие дела на потом».

Переступив порог дома, Северус выждал несколько минут, прежде чем Тобиас вышел в холл встретить гостя — того требовал местный порядок. На ходу Северус вскользь взглянул на отца — тот смотрелся вполне презентабельно.

— Привет, Северус, — кивнул Тобиас, обрадовавшись приходу сына.

— Здравствуй, отец, — сухо ответил Северус.

Мужчина подался вперед, будто собирался обнять, но Северус отпрянул, и тот нахмурился, но быстро взял себя в руки и протянул ладонь. Северус пожал ее, надеясь, что этим все и ограничится — еще не время растекаться лужицей перед человеком, которого он называл отцом.

— Спасибо, что зашел, — сказал Тобиас, садясь.

Северус тоже нашел себе место.

— Ерунда, — пробормотал он. — У тебя все в порядке?

— Да — по крайней мере, мне так кажется, — уверенно заявил Тобиас. — Поначалу было непросто, но думаю, если не отступлюсь, к концу августа я смогу выбраться из этой дыры.

— Хорошо, — ответил Северус. — Было бы неплохо, если бы ты вернулся домой до того, как я уеду в школу.

После этого повисло неловкое молчание, и Северус задумался — о чем ему было говорить с этим человеком? Хоть и вся его жизнь прошла бок о бок с ним, ему казалось, что он едва знал своего отца. Но, вспомнив про прихваченную фотографию, он выудил ее из кармана и протянул хозяину квартиры.

— Что это? — спросил Тобиас, прежде чем рассмотреть снимок. Поразглядывав его с минуту, он грустно улыбнулся.

— Да, помню тот день. Это было еще даже до того, как мы с твоей мамой поженились. Где ты это нашел?

— В старом альбоме дома, — пояснил Снейп. — Ты точно помнишь?

— Твоя мать сложила эти фотографии в альбом только пару лет спустя после того, как они были сделаны. До этого они валялись по всему дому, но однажды Эйлин взялась и собрала их все вместе — чуть позже после того, как ты родился. Помню, как внимательно она разглядывала каждую, прежде чем убрать в альбом. Думаю, эти снимки много значили для нее.

Он говорил, глядя куда-то сквозь все, что находилось в комнате — Северус никогда не видел его таким прежде. И, конечно, Тобиас никогда не делился какими-то ни было приятными воспоминаниями, как теперь.

— Отец, — осторожно произнес Северус, — ты не мог бы... не мог бы рассказать о маме? Какой она была, когда вы познакомились?

Было еще очень много так и не заданных вопросов, но он надеялся, что сможет получить ответ хотя бы на этот.

Тобиас оторвал взгляд от фотографии, но не выпустил ее из рук.

— Она работала в булочной, куда я заезжал по пятницам после своей смены. Та самая, ты знаешь... на Холлоу-Уэй, всего в паре кварталов от дома. Мы всегда здоровались и любезничали друг с другом. Она всегда была очень добра ко мне. Через несколько недель я наконец набрался смелости и пригласил ее на свидание. Я явно понравился ей, но мне это казалось странным — я не отличался ничем особенным, но, думаю, все было потому, что ей просто стало интересно, какие — мы «магглы», как вы нас называете. Конечно, я и подумать не мог о таком, но потом, спустя годы, когда все узнал... Я разозлился — она лгала мне все это время.

Тобиас постепенно менялся в лице, а пальцы, державшие фотографию, сжались сильнее. Он пыхтел с минуту, но затем успокоился и вновь взглянул на снимок. Северус наблюдал молча, надеясь, что отец продолжит свой рассказ.

— Потом, как ты знаешь, мы поженились, и она практически сразу забеременела. Мысль о том, что я вот-вот стану папой, очень обрадовала меня, и позже родился ты. Что-то пошло не так уже через несколько месяцев. Тогда все игрушки в комнате каким-то непонятным образом оказывались у тебя в кроватке. Сперва я надеялся, что всему найдется разумное объяснение, но однажды, едва я вошел в комнату, где спал ты, как своими глазами увидел, как твой любимый медвежонок как по волшебству пролетел через всю комнату прямо к тебе в руки. Я ринулся было к твоей маме и показал ей все. Но она восприняла это на удивление спокойно. Взяла тебя на руки, улыбнулась и сказала, что была очень рада, что сынок пошел в нее. Я потребовал объяснений, а дальше... С того момента все так и не вернулось на свои места, Северус.

— Тогда ты и решил уйти в запой и возненавидеть жену и сына? — обвиняюще напирал Снейп.

Тобиас вздрогнул, но кивнул.

— Да, — прохрипел он. — Это невозможно простить — теперь я знаю. Теперь уже поздно поминать прошлое и пытаться что-то исправить, но, поверь, если бы я смог прожить свою жизнь заново, я бы все изменил.

Тобиас умолк, но его слова продолжали звенеть в ушах. Северус слишком хорошо его понимал. Но ведь сожалением ничего не достичь, верно?

— Я... я верю тебе, — робко ответил Северус. — Пока того, что ты сказал, достаточно.

— И что дальше?

— А дальше — твой выбор, отец. Кажется, тебе не хочется оставаться прежним. Сможешь ли ты стать тем же человеком, который полюбил мою мать? Сможешь ли стать отцом, которым я смогу гордиться?

— Не знаю, выйдет ли у меня это хоть когда-нибудь, — угрюмо признался Тобиас.

— Но ты уже на верном пути, — сказал Северус, вставая. — Мне нужно идти.

— Спасибо, что навестил.

— Увидимся, отец.

Северус покинул дом, так и не решив, как воспринять услышанное. Грядущая война, неизбежное возвращение в Хогвартс, отец — мысли рвались во все стороны, грозя разорвать голову. Если ему и казалось раньше, что его жизнь была сложной и запутанной, то тогдашнее положение не шло ни в какое сравнение с тем, во что он вляпался теперь.

В мрачных размышлениях о насущных проблемах Северус проводил куда больше времени, чем сам того желал. Склонность к беспрестанным мозговым штурмам была у него в плоти и крови, но оттого становилось только хуже, особенно рядом с Лили. Раньше он просто погружался в свои тяготы с головой, но теперь жизнь менялась, хоть и не слишком стремительно.

Именно поэтому в день, когда была намечена поездка в Косой Переулок в компании Лили, часть сознания рвалась остаться дома во что бы то ни стало, но расстраивать спутницу не хотелось. Более того, он уже пообещал. Только поэтому Северус заставил себя принять душ и соответствующе одеться в надежде, что удовлетворенность от принятого решения появится попозже.

За неделю до начала учебного года по улицам начали суетливо сновать родители, пихаясь и мешая друг другу, пытаясь унять своих неугомонных детей, в несколько раз более взволнованных. Северус терпеть не мог столпотворений, оттого изо всех сил сжал локоть Лили, опасаясь потерять ее в толчее. Как только очередной зевака шел на чрезмерное сближение, грозящее вылиться в столкновение, Снейп бросал на него свой фирменный испепеляющий взгляд. Иногда можно было разобрать торопливые извинения, но главное — виновник отскакивал сторону, как можно скорее исчезая из поля зрения Северуса.

— А вот и магазин мадам Малкин, — заметила Лили, и Снейп проследил взглядом направление, в котором она указывала.

— Ты хочешь сначала туда?

Лили коротко кивнула.

— Уж лучше бегать по Переулку с мантиями, чем с горой книг. Ну, в смысле, они легче.

Северус согласился, поэтому они начали пробиваться к заветной вывеске сквозь неистовствующую толпу магов, стараясь никого не сбить. Он остановился у двери, рассудив, что лучше дождаться Лили именно там.

— Даже не зайдешь? — спросила та.

Он пожал плечами.

— Мне же ничего не нужно. Примерка и покупка — это ведь ненадолго, да?

— Нет, думаю, нет, — ответила Лили, нахмурившись. Ее взгляд проскользил по длинному стеллажу с обычными школьными мантиями, а затем вновь вернулся к Северусу. — Значит, ты будешь ждать здесь?

Однако кстати вспомнилось, что неподалеку располагалась аптека, и этот пункт Снейп особо отметил в списке посещений на день.

— Как насчет этого? — предложил он. — Я схожу в аптеку, потом встретимся там.

Лили согласилась очень легко, и Северуса насторожили странные искорки, плясавшие в ее глазах в тот момент, но он все же покинул магазинчик и миновал пару витрин. Уже войдя в аптеку, Снейп задумался — что на уме у Лили? Или с чего еще мог быть такой странный взгляд? Выкинув эту бессмыслицу из головы, он переключился на приветливый, знакомый запах лавки. Прежде это было его любимым занятием — болтаться тут часами, а теперь эту привычку потеснили другие проблемы — отец, Волдеморт, Лили.

К счастью, аптека была практически пуста: школьники забегали сюда и опрометью покупали только самое необходимое, спеша в магазины позанимательнее. Не обращая на них никакого внимания, Северус придирчиво осматривал товар. Когда от списка покупок осталась лишь половина, к нему присоединилась Лили, перекинувшая пакет через плечо.

— Купила мантии? — бросил Снейп.

— Да, — отозвалась она, недобро хихикнув.

Северус озадаченно вскинул брови, но затем решил не брать в голову и продолжил выбирать ингредиенты. Когда все нужное оказалось на руках, они направились во «Флориш и Блоттс». Книжная лавка, вне всяких сомнений, била все рекорды посещаемости. Северус и Лили с трудом проложили путь через юрких младшекурсников к полкам с томами для старших учеников.

— Как насчет того, чтобы сходить к Фортескью, когда закончим? — спросила Лили.

Снейп не особенно любил мороженое, но подруге, всей душой его обожавшей, отказать не смог. Он помог Лили достать все указанные в списке книги, потом, расплатившись, они с облегчением покинули переполненный магазин и направились в кафе мороженщика Фортескью.

Лили взяла три шарика шоколадного, а Северус предпочел вафельный стаканчик ванильного, чем заслужил язвительную подколку подруги. Они заняли столик снаружи, и через какие-то несколько минут к ним приблизился тот, кого ждали меньше всего:

— О, приветик, Лили! — послышался голос Поттера. Чуть погодя он заметил и Снейпа. — А, ты не одна.

Северус бросил на него уничижительный взгляд, ничуть не удивившись, когда за его спиной замаячил Сириус.

— Поттер, — просто сказал он.

— Снейп, — отозвался Поттер, хотя и не так грубо, как было привычно от него слышать.

Блэк наконец остановился рядом с Джеймсом.

— Пойдем-ка, дружище, нам тут явно не рады.

Лили нахмурилась — ее попытки наладить между однокурсниками худой мир терпели фиаско.

— Увидимся, — выдавила она улыбку.

— Непременно, — лучезарно ответил Поттер и довольно вежливо кивнул Северусу. Тот, не доверяя голосу, ответил тем же. Было ясно как день, что гриффиндорец притих только из-за Лили, но он по крайней мере пытался вести себя как взрослый человек, чего нельзя было сказать о Блэке — тот ушел, не проронив ни слова, но поминутно скалясь Снейпу.

Как только друзья удалились, Северус склонился вперед и, уперев локти в столик, со вздохом уронил лицо в ладони.

— Сев, что случилось? — нежно спросила Лили.

— То, чего я жду не дождусь, — ответил он. — Мне кажется, Дамблдор выдал мне этот значок просто для смеха. Они не воспримут меня всерьез.

— Ты не можешь знать наверняка, — парировала Лили. — У тебя будут рычаги, чтобы усмирить их, если они опять возьмутся за свое.

Северус уже знал, каково это — иметь эти рычаги и власть над кем-то в своих руках. Он преподавал шестнадцать лет, как-никак. В этом даже было что-то приятное, когда можно было давить, указывать другим и наблюдать эффект своего влияния на людей, но, с другой стороны, это было мелочно. Волдеморт умел внушать страх своими способностями и мощью, и Снейп волей-неволей ассоциировал свои чувства с его в моменты, когда в нем просыпался деспот. Конец каждого дня, конец его жалкой жизни показывали лишь то, что счастья эти утехи принести не могли. Северус чувствовал, что теперь он начинал понимать толк в настоящем счастье, но сама суть пока упорно ускользала из рук.

— Возможно, — пробормотал он. — Поживем — увидим.

Лили, не на шутку встревожившись за Снейпа, не стала развивать эту тему. Они покончили с мороженым, обошли последние магазины и направились по домам, аппарировав из Переулка. Они перенеслись прямо в дом к Северусу, чтобы избежать лишних ушей и глаз.

Лили опустила сумки на пол и начала копаться в одной из них. Снейп раскладывал купленные ингредиенты на кухонном столе, когда к нему приблизилась Лили, игриво прятавшая что-то за спиной. Северус с интересом взглянул на подругу и собрался было спросить, что она задумала, как та протянула ему подарок.

— Это тебе, — сказала она, улыбнувшись с надеждой в глазах.

Северус уставился на мантии в ее руках.

— Лили, какого...

— Ну же, не стой, как дурак. Забери их.

Северус взял мантии в руки и поднял перед глазами. Обычная школьная форма, в самый раз для семикурсника.

— Я не могу... — засопротивлялся он.

Лили призвала к молчанию, положив палец ему на губы, и поцеловала.

— Ты староста, Сев. Я подумала, в них ты будешь выглядеть более надлежаще для этой должности. Да и вообще, я просто хотела, чтобы у тебя были эти мантии.

Северус залился краской от неловкости положения.

— Ты же знаешь, что я не могу себе позволить... Лили, правда, я не могу это взять. Это слишком много для меня.

Лили насупилась.

— Сев, ну что же ты? Это ни к чему тебя не обяжет.

Настроение Снейпа упало еще на несколько пунктов — уж обижать Лили он точно не собирался.

— Просто... я не привык... — заговорил он, не справляясь с обуревавшими чувствами. Но затем решил, что спорить не было смысла, и вздохнул. — Спасибо.

Он развел руки, продолжая сжимать мантии одной и крепко обняв Лили другой.

— Лили, я знаю, ты хотела как лучше, но это все для меня намного дороже, чем обошлось тебе в магазине.

— Да, Северус, да, обещаю, — с нажимом ответил Тобиас. — Уж как-нибудь управлюсь.

Северус бросил на отца озадаченный взгляд, так ни в чем и не уверившись, но к чему эти споры? Он встретился с Тобиасом у реабилитационного центра буквально час назад, и теперь они сидели в его съемной квартире.

Повисла неловкая пауза.

— Ну, значит, до Рождества мы не увидимся, — заключил Северус, уже потянувшись к двери.

— Северус...

— Да? — отозвался тот, остановившись в проеме.

— Я... я не знаю, как отблагодарить тебя за... за это все, — выдавил Тобиас.

Северус старался сохранять выражение лица непроницаемым, манеру поведения — холодной и уравновешенной, но что-то все же кольнуло в груди, несмотря на все усилия. Он мысленно выругался и вымученно улыбнулся.

— Да, ну... теперь главное — не пусти все коту под хвост, — хрипло произнес Северус и ступил в коридор. Он закрыл за собой дверь и быстро покинул дом. Хотелось вернуться в Паучий тупик как можно скорее, и как только нашлась безлюдная улочка, он аппарировал прямо в свою гостиную.

Облегченно переведя дух, Северус рухнул на диван и откинул голову назад, на подушки. Он устало потер переносицу. Нельзя было позволять себе распускать нюни перед отцом, он просто не мог... не после всего, что случилось. Радуясь мысли, что уже завтра Хогвартс вновь раскроет перед ним свои ворота, он рассчитывал, что Тобиас оставался в достаточной безопасности — разумеется, он наложил на его квартиру кое-какие защитные чары. Но куда больше он надеялся, что тот не возьмется за бутылку опять. Если отец сделает это, то его выселят, и, оставшись без убежища, на улицах он станет куда более легкой мишенью.

«Ты не можешь отвечать за всех вокруг, — втолковывал себе Северус. — Делай то, что можешь, и надейся, что они этого не испортят».

Этот жизненный урок давался Снейпу отнюдь не легко. Он уже потерял мать и винил себя в ее смерти, но, наблюдая пример Тобиаса, осознавал, что сваливать на себя ответственность за слабоволие отца было бессмысленно. У него были несметные богатства — ценные послезнания, и Северус неустанно размышлял над тем, как он мог применить их теперь. Особенно по отношению к Питеру Петтигрю, предавшему Поттеров и примкнувшему к Темному Лорду тайком ото всех. Как ему ни хотелось остаться в стороне от войны, жестокая реальность безжалостно твердила лишь о том, что это было вероятно ровно настолько, насколько то, что Пушки Педдл выиграют Кубок Мира в обозримом будущем.

Чуть позже тем же днем они с Лили отправились на прогулку в старый парк, где предались воспоминаниям о детстве. Держась за руки, они шли по пустынным тропинкам, миновали кусты, заметно выросшие с тех времен, когда Северус прятался за ними, и наконец достигли их любимого местечка — зеленой полянки, окруженной деревьями. Где-то вдали звонко журчал ручеек, над головой нависли ветви многолетних кленов, а на плечо легла голова Лили. Снейп прижал ее к себе, и его веки начали тяжелеть. Он задремал на несколько минут, думая о том, каким будет предстоящий учебный год, и вскоре был разбужен голосом Лили.

— Сев?

— Да?

— Что ты теперь думаешь насчет того, что тебя назначили старостой?

Он пожал плечами. В последние дни Снейп худо-бедно примирился с полученным значком — на самом деле эта проблема беспокоила его меньше всего.

— Думаю, — пробормотал он, — мне по крайней мере официально выделят личную комнату.

— Да, это здорово, — задумчиво ответила Лили.

Ее рука медленно спустилась с плеча Северуса и скользнула под футболку, проделав путь вверх от живота к груди. Снейп на мгновение напрягся, не привыкший к подобным прикосновениям, и дремота разом отпустила его. Да, это было нелепо, но в последнее время Лили все чаще предпринимала попытки сблизиться с ним, а Северус неустанно их пресекал, намереваясь ограничиваться лишь поцелуями и держанием за ручки. Он по-прежнему ощущал себя глубоким стариком, польстившимся на семнадцатилетнюю школьницу.

Лили захихикала и пощекотала его. Северус издал что-то среднее между недовольным возгласом и фырканьем, смущенный невзначай обнаружившимся слабым местом. Мало кто знал, что Северус Снейп боялся щекотки.

— Лили, прекрати! — возмущенно воскликнул он.

— Ох, Сев, хватит ворчать! — ответила Лили. — Расслабься хоть немного!

— Что, если... если нас кто-то увидит? — с трудом выговорил Снейп.

— Здесь никогда никто не ходит, — закатила глаза она, — в самом деле, расслабься.

Усмехнувшись, Северус вдруг ринулся к ее ноге и стянул носок. Его длинные, гибкие пальцы провели по ее пятке и защекотали; Лили отчаянно забилась в его руках.

— Ну, и кто из нас боится щекотки?

Лили рывком высвободила ногу из его хватки и прыгнула, как кошка на мышь. Застигнутый врасплох Северус оказался поваленным на землю с руками, прижатыми над головой.

— Сейчас я тебя поцелую, — безапелляционно заявила Лили. Она подалась вперед, и ее губы впились в Снейпа с таким неистовством, что тот не остался в долгу. Его ладони переместились ей на спину, поглаживая кожу куда ниже талии. Он мог сколь угодно клясть гормоны, но все же продолжал ласкать Лили прямо на траве их любимой полянки — так появилось еще одно воспоминание, которое никто из них никогда не забудет.

Следующим утром Северус вместе с Эвансами добрался до Лондона, где традиционно происходила посадка на Хогвартс-экспесс. Распрощавшись со старшими, Северус и Лили вошли в поезд, в последний раз отправляясь в школу.

Северус не встретил Мародеров, но и своих слизеринских дружков, конечно же, не застал — всех до одного исключили еще в прошлом году. В целом поездка прошла спокойно и приятно в компании одной лишь Лили. По прибытии им, однако, пришлось присоединиться к прочим старостам, взявшим шефство над первокурсниками. Только тогда Северус заметил Люпина, уставившегося на него широко раскрытыми глазами, вне всяких сомнений, немало удивленного назначением Снейпа.

К большому неудовольствию последнего, Люпин настиг его и сказал:

— Мои поздравления, Северус. Ты староста, я погляжу.

Снейп бросил на него подозрительный взгляд и нахмурился.

— Что с тобой, Люпин?

«И почему ты назвал меня по имени? Мы не друзья. Опять же, в прошлый раз у тебя хватило духу делать это только тогда, когда ты нанялся на работу в Хогвартс».

Помрачнел и Люпин.

— Нельзя было просто сказать «спасибо»?

— Мне показалось, не так уж ты и обрадовался, — откровенно ответил Снейп. — По-моему, удивлен ты был явно неприятно.

Северус мысленно одернул себя — негоже ботать так много.

— Ну, я просто удивился — понимай как знаешь, — пожав плечами, произнес Люпин. — Как старосте тебе придется сотрудничать с семикурсниками со всех факультетов, хочешь ты того или нет.

— Не вижу в этом проблемы, — сухо ответил Снейп и отступил, отыскав Лили.

— Что случилось? — спросила она.

— Люпин попытался поздравить, — пробормотал Северус.

— Что ж, в его духе.

Развивать эту тему не хотелось — руки сами собой скрестились на груди, а губы сжались в тонкую ниточку. Последовав за Лили, он остановился поодаль вместе с остальными старостами, дожидавшимися, когда выползавшие из поезда первокурсники не столпятся в кучку на перроне. Они выстроили детей в очередь, затем передали Хагриду, рассадившему их по лодкам, а после отправились вслед за остальными студентами к каретам, запряженным фестралами. Северус то и дело ловил на себе удивленные взгляды. Когда они с Лили вышли из кареты, а следом выскочила группа младшекурсников, те убежали вперед, поминутно оглядываясь на Снейпа.

— Да ты звезда, Сев, — подтрунивала Лили.

— Наверняка не могут поверить, что старостой назначили именно меня, — буркнул Северус.

Рядом плелся пуффендуец на расстоянии, достаточном, чтобы уловить эти слова. Услышав сказанное Снейпом, он воскликнул:

— О, а это вы... ну, вы... Правда, что вы сбежали от Сами-Знаете-Кого в прошлом году? — с благоговением спросил тот.

Северус застыл на месте от удивления. Это продлилось лишь мгновение — он сразу же заставил себя идти дальше. Этот мальчик смотрел на него с таким восхищением, какое он видел только в адрес Поттера или Блэка. Но не в его!

— Да, правда, — ответил Северус. — Ладно, иди отсюда.

Мальчик присоединился к своим друзьям, и Снейп заметил, как те перешептывались между собой, а девочки, хихикая, поглядывали на него.

— Посмотри, Северус, ты и правда знаменит, — снова с улыбкой насела Лили, взяв его за руку, когда они вошли в замок.

И прежде, чем сделать первый шаг в Хогвартс, Снейп почувствовал, что этот год будет таким, каких еще не бывало.

Им восхищались. Он знаменит. Он — лидер.

Люди проходили в замок через главный вход, и Северус почувствовал себя диковинным пришельцем — в смысле, не из прошлой жизни, конечно. Он крепко сжимал руку Лили, не заботясь о том, что подумают остальные, и в своих сладостных грезах совершенно не обратил внимания на ухмылку, скривившую лицо Поттера. Когда все наконец подошли к Большому залу, голос Лили спустил его с небес на землю.

— Думаю, пора разойтись по столам, — сказала она. — Распределение вот-вот начнется.

— Постой, — шепнул Северус. — Может, увидимся сегодня... попозже?

Та улыбнулась.

— В десять на нашем месте?

Снейп кивнул, клюнул Лили в щеку и направился к слизеринцам. Прилюдная демонстрация отношений была для него в новинку — в прошлом году он и думать не мог о том, чтобы сделать что-то подобное. Теперь Северус чувствовал себя иначе. А чего стыдиться? В этот раз все было сделано правильно, и гордость за все жизненные перемены наполняла его, как никогда. Надолго ли это?

Несколько младших однокурсников пялились на Снейпа, но разобрать что-либо однозначно по их лицам было сложно. Некоторые, как и памятные пуффендуйцы, лучились восхищением, ведь Северус доказал всему свету, что не все слизеринцы с радостью бегут к Волдеморту на поклон. Другие глядели с опаской, трепеща, но как к этому относиться, пока было непонятно. Наверное, те еще не решили, чью сторону в этом конфликте стоит занять. Но некоторые, однако, смотрели с неприкрытой злобой и ненавистью — их отвращение к действиям Снейпа было налицо. И в самом деле, как такое возможно — ходить под знаменем великого Слизерина и одновременно любить грязнокровку и идти против светлых идей чистокровных?

Приведенный в чувство тяжелыми взглядами, Северус сел и переключил внимание на церемонию распределения. Казалось, с его собственного прошел уже целый век — Шляпа без раздумий отправила его на факультет, о котором он мечтал задолго до поступления. Рассказы мамы о Хогвартсе, отчаянное стремление стать признанным и великим сыграли свою роль в исполнении желания мальчика, который долгое время считал себя пустым местом.

При мысли о матери Снейп позволил себе грустную улыбку, осознав, что Эйлин Принц никогда не чувствовала себя сколь-нибудь важной или значительной. А для него она навсегда останется мамой. Она делала для него все, что могла, поэтому и была в его глазах и самой важной, и самой великой.

Прямо напротив Шляпы сидел Дамблдор, и Северус нахмурился, вспомнив его слова:

«Знаешь, иногда мне кажется, что мы распределяем слишком рано».

Однако к нему самому эти слова не относились, даже сейчас. Снейп знал, что был храбрым, но явно не по-гриффиндорски. К тому же человеку с факультета снобов и сливок общества смелость вовсе не нужна... В той же мере, как пуффейдуйцам необходима верность, а когтевранцам — ум. Но Северус сочетал в себе все это в разных пропорциях. Теперь сама идея распределения казалась ему глупой — разрывание детей на группы по таким качествам ослабляло связи между ними, что аукалось даже во взрослой жизни. Он отвлекся от Дамблдора и его истинно гриффиндорских речей и посмотрел на Лили, поймав ее взгляд — самое честное, что было в этом мире.

За распределением последовали обычные объявления, и Лили за своим столом слушала их не больше Северуса. Когда подали ужин, от мыслей ее отвлек Джеймс Поттер.

— Эй, Лили, что с тобой?

Та покачала головой и выдавила улыбку.

— Ничего, Джеймс, — ответила она приторно-сладким голосом, раздраженная несвоевременным разговором.

— Так ты теперь староста, да? — спросил он. — Поздравляю.

— Благодарю, — холодно ответила Лили.

— Римус сказал, что и Снейпа назначили. Правда?

— Да, — вызывающе заявила она, ожидая колкостей в ответ.

— Гм, интересный выбор, — пробормотал Джеймс. — Не ожидал.

— И как это понимать? — горячо спросила Лили, все же стараясь держать себя в руках. Но если Поттер посмеет издеваться над Снейпом прямо перед ней, сдачи он получит сполна.

— Но это и правда неожиданно, признай, — вдруг встряла Мэри Макдональд.

Лили пришлось подтвердить, что это мнение было довольно справедливым. Еще совсем недавно Северус, казалось, ступил на дорожку, которая вела его прямиком к Пожирателям, но на шестом курсе он повернул в противоположном направлении. Теперь ей было стыдно за свои мысли на пятом курсе, когда разрыв между ними, думалось, был не за горами. Но теперь прошлое не имело никакого отношения к настоящему, и это было главное.

— Ну, я рада за него, — с гордостью сказала Лили, бросив на Северуса мимолетный взгляд. — Думаю, этим хотели немного подбодрить, воодушевить его факультет.

— На что воодушевить? — кисло спросил Сириус Блэк.

Лили взглянула на него.

— Что нужно сделать, чтобы ты убедился, что слизеринцы не такие уж плохие, Блэк? И что Северус — не чудище?

— Я любезно прошу тебя вспомнить недавний случай, Эванс, когда твой ненаглядный Северус порезал меня на кусочки и чуть не бросил истекать кровью. Он чуть не прикончил меня, а теперь, поглядите, староста? — недоуменно поднял брови он.

— Тогда и я попрошу тебя вспомнить, что он же тебе и помог, и это была случайность, — прошипела Лили. — И, видимо, мне стоило все же заступиться за Северуса на пятом курсе, когда ваша маленькая «шуточка» едва его не убила.

Несколько гриффиндорцев, сидевших поодаль, ахнули. Мало кто знал о затее Сириуса с Гремучей ивой, поскольку это случилось ночью вдали от чьих-либо глаз, и даже сама Лили не знала всех подробностей.

Сириус открыл было рот, будто собираясь что-то сказать, но промолчал. Буркнув что-то Джеймсу, он возвратился к трапезе. Люпин бросил на Лили извиняющийся взгляд, но ту не проняло — не мог он сказать хоть слово, чтобы приструнить друзей?

После ужина студенты начали покидать зал и расходиться по спальням. Северус с непривычным чувством осознал, что вновь будет жить особняком, но сперва нужно было сходить к гостиной Слизерина и помочь всем нуждающимся.

В это мгновение к нему приблизился третьекурсник, в котором Снейп узнал младшего брата Мальсибера.

— Из-за тебя моего брата исключили. Думаешь, победа за тобой, да?

— Не лезь не в свое дело, — отрезал Северус; кем был этот младшекурсник, чтобы угрожать? — Ты слишком маленький даже для того, чтобы понимать, о чем говоришь.

— Он знает, о чем говорит, — вступилась четвероклашка, слывшая прежде главной тихоней — Роуз Клирвотер. Ее большие глаза и тонкий голосок напоминали Луну Лавгуд. Она робко улыбнулась. — Я имела в виду, вы знаете, о чем говорите, — пояснила она, глядя на Снейпа.

— Благодарю, мисс Клирвотер, — отозвался Северус, — теперь — все по спальням.

Необычное обращение учеников с ним как со старшим ощущалось смутно знакомым. После каждой их фразы Снейп ожидал услышать «сэр», но потом вспоминал, что он и не профессор вовсе... и вовсе не желал им становиться.

Как только все разошлись по спальням, Северус переложил ответственность на старост помладше и отправился на поиски собственной комнаты. Вопреки слухам, обиталища главных старост находились порознь друг от друга. К тому же старосте-юноше запрещалось входить в спальню старосты-девушки, равно как и наоборот. Комната Снейпа оказалась на втором этаже — далековато от подземелий. Все его вещи уже были внутри, поэтому осталось лишь разобрать багаж.

Стрелки часов напоминали о близившейся встрече с Лили. К чулану для метел Северус добрался бы как раз к десяти, поэтому он незамедлительно покинул комнату.

Лили была уже там. Она приблизилась к нему и быстро втащила внутрь, едва не сбив с ног. Пара метел свалилась на пол. Они замерли, выжидая, привлечет ли шум кого-то из учителей. Когда послышались шаги, Лили, зажимая рот руками, едва не захихикала. Северус усмехнулся: какая ирония — оба главных старосты гуляли по школе после отбоя. Ничего страшного не случилось бы, найди их кто-то из профессоров, но головомойка за недостойный пример была бы обеспечена.

«Если бы кто-то только знал», — подумал Северус, будучи уверенным, что в роли преподавателя с огромной долей вероятности нарушителей поймал бы именно он.

— Вроде тихо, — наконец выдохнула Лили.

— Мне тоже так кажется, — пробормотал Снейп, обвив подругу руками.

— Как дела?

— Хорошо, — пожал он плечами.

— Хорошо?

— Младший брат Мальсибера пытался порисоваться на публике и, видимо, поставить меня на место, — небрежно пояснил Северус.

Однако Лили обеспокоилась куда больше.

— Ну, он, может, и не самая большая угроза, но, Сев, будь осторожен. Знаю, твоих друзей уже нет, но на твоем факультете кто-то да встанет на их сторону.

— А на твоем факультете? — спросил он. — Наверняка и там мне не все рады, пусть и в другом ключе.

— Ну, да, — признала Лили, вспомнив Сириуса, — но тебе нечего опасаться.

Северус вспомнил то воодушевление, с которым он вошел в школу. Теперь уже приходилось крепко задуматься — в самом ли деле его будут уважать? Хотя некоторые открыто восхищались им, стоило признать, что далеко не все студенты разделяли эти чувства.

И с каких пор его заботит то, что о нем думают другие? Сжав руку Лили в своей, он напомнил себе, что дышит лишь по одной причине. У него была Лили, по-настоящему, а больше ничто и не имело значения.

— Только благодаря тебе, Лили.

— Неправда, Сев, — нежно ответила она, погладив его по щеке. — Благодаря выборам, которые делал ты сам.

— Сам ли? — неожиданно по-детски пискляво переспросил он. Вспомнилась прошлая жизнь, служба Волдеморту, а потом — и Дамблдору, но прежде всего — Лили и любви к ней. Это было единственным, что давало ему волю к его жалкой жизни и силы бороться на стороне света. Время изменило его?

Какой бы горькой эта правда ни была, Северусу приходилось признать, что он подарил своему отцу шанс на новую жизнь. Помогал матери. Оборвал все ниточки, связывавшие его с Волдемортом — маска и мантия Пожирателя теперь были ему отвратительны. Жизнь — вот что ценней всего на свете, а жить стоит только ради любви.

«Лучше бы... лучше бы я умер...»

«И какая от этого была бы польза? — холодно ответил Дамблдор. — Если ты любил Лили Эванс, если ты правда любил ее, значит, твой дальнейший путь ясен».

Его дальнейший путь ясен.

Слова Дамблдора жили с ним в любом пространстве и времени. Он пытался их понять. Он делал все, что мог, но окончательно их смысл дошел только сейчас.

Его жизнь была ценна... не только как пешки в руках озлобленного лидера или директора-кукловода. Его жизнь была ценна потому, что он любил.

И его жизнь все еще ценна, потому что он любит, и ее истинную цену он понял лишь сейчас, ощущая, что его чувство взаимно.

— Я люблю тебя, Лили, очень сильно, — прошептал Северус ей на ухо дрожащим голосом, запустив пальцы в ее волосы.

Он заметил слезу, скатившуюся по ее щеке, но быстро стер влагу губами.

— Не плачь, — нежно произнес он. — Ведь все хорошо.

Невзирая на вновь приобретенное ощущение твердой почвы под ногами, Северус не питал оптимистичных надежд насчет того, что его ждало. Восхищенные взгляды, ненадолго вскружившие ему голову, постепенно начинали выводить из себя. И, несмотря на то, что часть из них исходила от слизеринцев, проблем с такими, как брат Мальсибера, меньше не становилось. Гриффиндорцы вообще никак не оценили происшествие, случившееся прошлой весной, и глядели на Снейпа свысока, но с опаской, все еще не решаясь доверять лишь потому, что тот был слизеринцем.

— Разве может нормальный человек учиться в Слизерине? — вопрос, которым задавались ученики всех остальных факультетов, но больше всего — благородные и неустрашимые питомцы Гриффиндора.

Поморщившись от одной только мысли об уроке Зелий с гриффиндорцами, Северус вошел в класс и принялся дожидаться Лили — единственной ученицы факультета, которая его заботила. Он окинул помещение скучающим взглядом, нарочито не замечая мест, куда вот-вот должны были пристроиться Мародеры. Досаждать умел даже придурок Петтигрю, явно подзуживаемый своими друзьями. Обычно Снейпу приходилось терпеть только Поттера и Блэка, но и Люпин с Петтигрю порой немало надоедали. Пока он не успел их всех толком повидать в этом году, но, судя по тому, как Поттер зыркал на слизеринский стол в Большом зале, перемирие с Лили им было явно забыто.

Увы, Мародеры подоспели раньше Эванс, но, вопреки своей привычке, сели как можно дальше от Северуса. Нельзя было не заметить, как Блэк подгонял друзей к партам в самом конце класса.

«Отлично, — подумал Северус. — Плевать, что они там решили... лишь бы не трогали».

Последнее, в чем он сейчас нуждался, — в язвительных подколках Сириуса насчет значка старосты. Снейп не собирался даже смотреть в их сторону, но почему-то не отвел глаза сразу, как те вошли. Петтигрю глупо пялился на него, и Северус, разозлившись, бросил на него испепеляющий взгляд и повернулся к Лили, севшей рядом. В следующее мгновение в класс вошел Слизнорт.

— Ты чуть не опоздала, — шепнул Снейп.

Пожав плечами, Лили оправдалась:

— Сам знаешь, эти дни, — ответила она, едва улыбнувшись.

Северус почувствовал себя не в своей тарелке и покраснел.

— Э... ну да.

Он понял, о чем она, но эта информация для него явно была избыточной. Он бы прекрасно обошелся без подобных подробностей.

— Извини, — пробормотала Лили, заметив его смущение.

Встав перед классом, Слизнорт продекламировал зычным голосом:

— Отлично, отлично, ученики! Добро пожаловать на Зелья, в седьмой и последний раз.

Северус вздохнул, искренне желая, чтобы профессор сбавил хоть полтона. Его рабочий энтузиазм не мог не восхищать, а страсть к зельям Снейп даже разделял, но, что ни говори, речи на публику у него выходили отвратительно. Слизеринец был настроен на приветливый тон настолько же, насколько краб, которого вот-вот собирались подать к столу.

Поэтому многословная речь Слизнорта прошла мимо его ушей — что делать на уроке, он разберется и без его указки. Программа на грядущий год будет не сложнее, чем в прошлом. Глаза Северуса скользили по партам, определяя, кого недосчитались на Зельях на этом курсе. Учеников и правда стало немного меньше, и когда взгляд дошел до Мародеров, Снейп вновь заметил пялившегося на него Петтигрю.

«Что за чертовщина?» — подумал он, снова начиная злиться, но теперь и озадачившись.

Питер словно... трепетал. Северус решил начать приглядывать за ним, вспомнив его судьбу... точнее, будущую возможную судьбу. Не потому ли Петтигрю смотрел так благоговейно, что он рискнул перейти дорогу Темному Лорду?

Слизнорт задал прочесть несколько страниц из первой главы учебника, прежде чем приступить к занятию, и пока все занимались делом, Северус размышлял. Он не знал Петтигрю в прошлой жизни и не представлял, что подтолкнуло того к Пожирателям. Он не учился в Слизерине, где чистокровная идеология давила и поголовно насаждалась — нет, на Гриффиндоре такого не было. К тому же на одиночку он не походил — у него были неплохие друзья. Как бы Снейп ни недолюбливал Мародеров, они были закадычными товарищами, не разлей вода... были же?

В то же время с уст Поттера нередко срывались злые усмешки в адрес его маленького друга. Однако знатным добряком Джеймс никогда и не слыл. Северус не чувствовал к Петтигрю ни жалости, ни сострадания, однако зная, какую роль тот мог сыграть в исполнении пророчества, стремился помешать гриффиндорской крыске вступить в ряды Пожирателей, если то было в его силах.

«Пророчество, — подумал Северус, нахмурившись. — Будет ли оно теперь вообще?»

Снейп прекрасно понимал, что многие вещи в его жизни переменились. По окончании Хогвартса он намеревался остаться с Лили и, если представится возможность, жениться на ней, но нужно быть последним дураком, чтобы решиться заиметь детей раньше, чем через несколько лет после выпуска. Это было бы крайне жестокой шуткой судьбы, если бы его собственный ребенок стал Избранным или Мальчиком-Который-Выжил. Северус поежился от одной только мысли.

Его размышления оборвал Слизнорт, сказав:

— Теперь можете приступать к зелью.

Лили заметила обеспокоенность Снейпа, пока разжигала огонь под общим котлом.

— Сев? — тихо спросила она. — Что-то случилось? Ты ведь даже не читал, я заметила.

— Нет, все хорошо, — соврал Северус, возвращаясь к делу.

Вздохнув, Лили произнесла:

— Ладно, что бы то ни было, так просто ты не отвертишься. Поговорим попозже. А пока давай зададим всем жару и покажем, кто тут лучший.

— Давай, — буркнул Снейп, с трудом переключая внимание на задание.

Увидев, что требовалось сварить Костерост, он тотчас начал крошить рог двурога.

— Как ты?.. — вырвалось у Лили. — Ты вообще в рецепт смотрел?

— Перед уроком, — снова нашелся Северус.

Порадовавшись, что у подруги не было никаких способностей к легилименции, Снейп закрыл сознание, запрятав все тягостные мысли дальних уголках. У него будет еще уйма времени подумать о том, как пойдет война, а пока стоило вернуться к уроку.

После того как Зелья подошли к концу, Лили снова нагнала Северуса. Они шли молча до того момента, пока не достигли коридора, в котором должны были разминуться, чтобы пойти на следующие занятия.

— Увидимся, — бросил Снейп.

Лили кивнула, но недовольно насупилась. Ей хотелось схватить его за руку, увести в сторонку и потребовать выложить все, что тот скрывал, но уроки не ждали.

— Ладно, — вздохнула она. — Только пообещай, что будешь честным.

Северус улыбнулся и постарался, чтобы его слова прозвучали как можно убедительнее.

— Хорошо, буду честным.

Удовлетворил Лили этот ответ или нет, но Снейп отправился на Чары. И как она могла видеть его насквозь, когда он столько лет кряду водил за нос самых умелых легилиментов?

Ответа на этот вопрос пришлось подождать — после Чар Северус вернулся в гостиную Слизерина и заметил на доске объявлений записку, стоившую внимания. Парочка старост уже собралась там, буднично изучая расписание дежурств. Снейп пробежался по нему глазами и увидел свое имя в списке патрулирования коридоров с десяти до одиннадцати вечера. После отбоя для всех студентов. Прочитав имя своего напарника по дежурству, он нахмурился и отошел.

Само собой, это была не Лили, не пуффендуец и даже не когтевранец. Из всех старост последний, с кем Снейп хотел бы иметь дело, был Люпин. За спиной послышалось сдавленное хихиканье, и, обернувшись, Северус, ничуть не удивившись, заметил Роджера Мальсибера.

— Ты, должно быть, счастлив, что попал в компанию к тупорылому гриффиндурку? — насмешливо спросил он.

— Продолжай в том же духе, и я начну снимать со Слизерина очки, — твердо ответил Снейп.

— О Мерлин, нет, только не очки! — притворно воскликнул Мальсибер. Парочка слизеринцев оценили его кривляние.

Северус предпочел не обращать внимания на цирк и не поддаваться на провокации третьекурсников. Он покинул гостиную и пошел в свою комнату, где попытался заняться уроками, но мысли о войне без спроса лезли на ум. В конце концов подошло время ужина, и Снейп заставил себя спуститься и поесть, хоть и совсем не чувствовал голода.

Отчасти ему не хотелось пересекаться с Лили хотя бы до вечера, чтобы избежать допроса насчет своего поведения. А что ей сказать, правду? Как бы Северус ее ни любил, навряд ли она поверит хоть единому слову, даже если те прозвучат из его уст. Любой на ее месте решил бы, что он чокнулся, причем не без оснований. По этой причине Снейп намеревался держать свои воспоминания о прошлой жизни в тайне и хранить этот секрет настолько долго, насколько это будет возможно.

Но куда больше ему хотелось выйти вместе с Лили на улицу и провести в ее компании последние деньки увядавшего лета. Они столкнулись на выходе из Большого зала, и Северус, отойдя в сторону, дождался, пока подруга не присоединится.

— Может, побудем сегодня вместе немного? — спросила она, переведя дух.

— Конечно, — кивнут Снейп. — Пойдем на улицу? Вот-вот стемнеет.

— Ну и замечательно.

Они вышли из замка и направились к озеру. Некоторые обитатели Хогвартса уже высыпали на улицу, наслаждаясь вечером. Северус взял Лили под руку, и в молчании они пустились в обход кромки воды.

— Я испугалась, что что-то случилось, когда заметила, как ты вел себя на Зельях, — в конце концов призналась Лили. — Сев, все правда хорошо?

— Многое быстро меняется, но что-то остается по-старому, — честно ответил Снейп. — Неделя еще не кончилась, а мне уже свалился на голову целый факультет, где все вот-вот перегрызут друг другу глотки.

— Неужели Слизнорт ничего не предпримет по этому поводу?

Северус презрительно хмыкнул и пробормотал:

— А сама как думаешь, Лили? Слизнорт только делает вид, что его волнуют ученики, да и то лишь те, которые, по его мнению, достойны этого. Не понимаю, как Дамблдор смог назначить его деканом и почему он на этой должности уже так долго, — вспомнив себя, он добавил:

— Будь я деканом, все было бы иначе.

— О, и как же? — с интересом спросила Лили.

— Ну, во-первых, у меня бы не было никаких клубов для избранных. Я бы требовал от учеников лучших результатов и наверняка бы получил уважение, должное профессору. Но все же я постараюсь держаться от преподавательства как можно дальше, — усмехнулся Северус, переводя трудный разговор в противоположное русло.

— Нет, быть учителем — это явно не для тебя, — сказала Лили, тихо засмеявшись.

Северус едва заметно улыбнулся тому, что ему удалось рассмешить подругу. Но мысли о мрачном будущем вновь будто окатили его холодной водой, и он понадеялся, что избавился от дальнейших расспросов.

Как бы не так.

— Так о чем ты переживал? — спросила она.

— По большей части, — признался он, — дело в отце. Теперь, когда я далеко, остается только довериться ему, а это нелегко, поверь.

Лили понимающе кивнула.

— Как тут не беспокоиться.

Северус почувствовал, что ответ нисколько не убедил Лили, и его все же прорвало:

— И эта чертова война. Знаешь, я постоянно об этом думаю.

«И днем и ночью — если бы ты представляла», — мрачно подумал Северус.

Лили сжала его ладонь.

— Знаю.

Северус ожидал, что она будет более многословна, но, к счастью, этим ответом все и ограничилось. Солнце клонилось к закату, и они наблюдали за менявшим окраску небом, но как только стемнело и стало холоднее, они вернулись в замок.

— Не хочешь сходить в библиотеку? — спросила Лили.

— Мне нужно на дежурство с Люпином через пару часов, — кисло ответил Снейп, — но пока можно и посидеть там.

Поэтому следующие два часа они провели в окружении книг. Северус делал свои домашние задания, хотя мысли были совсем далеко. Пришло время Лили возвращаться в комнату, и он , пожелав спокойной ночи, распрощался с ней поцелуем.

Северус отнес книги в комнату и остался ждать Люпина в вестибюле. Его нетерпение росло — либо этот оборотень еле полз, либо вообще не собирался приходить. Надежды были на второе.

Но Люпин появился, когда часы пробили ровно десять.

— Добрый вечер, Северус, — вежливо поприветствовал Люпин, улыбнувшись.

В ответ Снейп усмехнулся.

— С каких это пор ты вспомнил мое имя, Люпин?

Тот нахмурил брови и собрался что-то ответить, но Северус не дал.

— Давай-ка уясним кое-что. Мне все равно, если нам придется выполнять свои обязанности вместе. Меня не волнует, если ты решил стать добреньким, как и толпа других помимо тебя из-за моего якобы великого акта сопротивления Сам-Знаешь-Кому. Мы не друзья, Люпин, и никогда ими не будем.

Застигнутый врасплох, Люпин все же нашелся:

— Давай не будем так категоричны?

В его голосе улавливалось явное неприятие, и Снейп недоумевал, почему гриффиндорец был так тверд в своем намерении сдружиться с ним. Они шли по коридору в тишине в течение десяти минут, петляя по этажу. Все было тихо. В конце концов любопытство взяло верх, и Северус спросил:

— Почему ты настаиваешь?

— Настаиваю?

— Да, настаиваешь в том, чтобы стать со мной кем-то вроде друзей, когда я тебе ни словом, ни знаком не даю понять, что хоть как-то тебя выношу. Ты всегда меня бесил, но если бы тебя это вправду хоть каплю волновало, ты бы встал на пути у своих дружков, — он хмыкнул. — Столько времени. И ты ни разу их не остановил.

— Чтобы рискнуть их дружбой? — спросил Люпин. — Если ты не заметил, я не такой популярный, как Джеймс или Сириус. Питеру и мне жутко повезло, то они вообще нас приняли.

— А сейчас я должен пожалеть тебя, потому что ты оборотень? — съязвил Северус.

— Я не... — начал Люпин, но умолк и взглянул на слизеринца. — В чем проблема, Снейп? Я знаю, ты осведомлен о моем недуге, но если тебя до сих пор терзает обида за то происшествие на пятом курсе, то ты должен понимать, что я в этом не участвовал. К тому же не тебе одному пришлось тяжело. Я просто подумал... может, ты мог бы понять, каково это — быть немножко не таким, как все.

Северус на минуту онемел.

— Я думал, вы четверо всегда вместе, — тихо сказал он. — Что вы настоящие друзья, Люпин, как бы ты там ни считал. Они мирятся даже с Петтигрю, идиотом на посмешище...

— Не смей говорить так о Питере, — с жаром перебил его Люпин. — Ты ничего не знаешь...

— Я знаю, что он едва не расцеловывает землю, на которую ступает нога Поттера. Петтигрю жмется к тем, кто кажется ему сильным, кто сможет его защитить. — Говоря, Северус осознавал, что волей-неволей открыл для себя причину принятия гриффиндорцем метки.

Люпин неловко поежился.

— Хорошие наблюдения. Думаю, ты заметил, как он смотрел на тебя сегодня?

Северус коротко кивнул.

— По правде говоря... Питер в самом деле диву давался, как тебе удалось сбежать от Сам-Знаешь-Кого. Он боится войны, как и все вокруг.

— Стоит предположить, он решил, что может впасть в мою милость и заручиться со мной лучшей защитой, чем с напыщенным индюком Поттером?

— Знаешь, совсем не обязательно оскорблять моих друзей, когда речь заходит о них, — парировал Люпин, — но да, думаю, примерно так и есть.

«Занятно», — подумал Северус, удивленный поворотом событий. Хотя Петтигрю совершенно его не интересовал, к нему стоило присмотреться. Если удастся отвадить того от Пожирателей, станет на одну головную боль меньше. Раньше он защищал Гарри ради Лили, а теперь уведет Петтигрю из-под носа Волдеморта, тоже ради Лили.

— Сев... э... Снейп? — позвал Люпин.

Северус отвлекся от своих мыслей и ответил:

— Твой маленький дружок, возможно, в кои-то веки сделает разумную вещь.

— О чем ты?

Снейп отмахнулся.

— Мы вроде как коридор патрулировали? — саркастично заметил он, ставя точку в этом странном разговоре.

Люпин вздохнул.

— Этим и займемся, значит.

— Все не могу поверить, что старостой назначили именно его, — в сотый раз за неделю сказал Сириус.

Джеймс вздохнул.

— Мы знаем, дружище. От того, что ты всю дорогу об этом талдычишь, ничего не изменится.

В гостиной трое гриффиндорцев заняли самые близкие к камину местечки. Весело трещал огонь, согревая их лица и бросая золотистые блики на крысиные черты лица Петтигрю, разглядывавшего своих друзей. Джеймс и Сириус заняли диванчик, Питер сидел на полу, а Римус патрулировал коридоры со Снейпом. Вообще они собирались сесть за домашнее задание по трансфигурации, но последние надежды на то, что это все же произойдет, растворились еще час назад.

— Ну, я вижу, ты-то тоже не особо рад, Сохатый, — угрюмо пробормотал Сириус.

— Да нет, ты прав, — признал Джеймс. — К тому же он все еще бегает за Лили. По правде, я думал... ну, я не ожидал, что они протянут вместе так долго.

Блэк фыркнул.

— Слишком долго для твоей зрелой и благородной натуры, а?

Джеймс оскалился.

— Я пытался быть обходительным в этом вопросе, и ты прекрасно знаешь, как это было тяжело.

У Сириуса вырвался лающий смешок.

— Это тебе не к лицу.

— Может, Хвост поделится с нами, что в Снейпе такого хорошего? — пошутил Джеймс, бросив взгляд на друга.

Питер непроизвольно сжался и отвел глаза.

— Неплохая мысль, Сохатый, — ухмыльнулся Сириус. — Мы видели, как ты пялился на Нюнчика на Зельях. Лунатик сказал, что ты восхищаешься Снейпом.

— Захлопнись, Бродяга, — слабо огрызнулся Питер в защиту.

— Но ты не отрицаешь! — продолжал науськивать Блэк.

— Ну, он же... он же сбежал от Сами-Знаете-Кого в прошлом году, — неуверенно заявил Питер.

— Сбежал, — кивнул Джеймс. Друзья посерьезнели. — Но глядеть в рот Снейпу? Брось, Хвост!

Питер ничего не ответил, но про себя продолжал удивляться, как Северусу удалось провернуть такой трюк. Он совсем не был таким глупым, как думали его друзья. Петтигрю понимал, что на горизонте уже идет война, а Хогвартс в следующем году уже не спасет. Больше не будет никакой защиты, и перспектива остаться один на один с этим кошмаром пугала Питера. Будут ли друзья в самом деле тащить его за собой? Он поежился, отчасти ненавидя себя за сомнения в их верности, но его собственная привязанность к ним толкала на такие мысли. Он не знал, как подобраться к Северусу и поспрашивать того о Темном Лорде, а сам Снейп в эту минуту думал о том, как бы поудачнее использовать Петтигрю.

В это же мгновение в гостиную вошел Люпин и с облегчением присоединился к друзьям. По одному лишь взгляду на его лицо те могли угадать, как прошло дежурство.

— Понравилось гулять по темным безлюдным коридорам за ручку со Снейпом, Лунатик? — поиздевался Сириус.

Войдя, Римус уловил ремарку Блэка, адресованную Питеру.

— Вы говорили о Снейпе? — осторожно спросил он.

Кивнув, Джеймс сказал:

— Да, и раз ты только от него — как там поживает этот немытый ублюдок?

Однако шутка нисколько не повеселила Римуса.

— Все нормально, — буркнул тот, не желая вдаваться в подробности.

— Да ладно тебе, Лунатик, — подзадоривал Сириус. — Явно что-то случилось! Опустил Нюнчика хоть разок?

— Ты знаешь, его компания — уже сама по себе довольно неприятная штука, — заметил Люпин.

— Да уж, Лунатик, ты умеешь поднять настроение, — мрачно сказал Джеймся. — В общем, мы сейчас говорили о том, как Хвост строит глазки Нюнчику. Разве не мило? — прыснул он.

Питер залился краской.

— Не смешно, Джеймс, — пробормотал он.

— Отстаньте от Питера, — вступился Римус — горячей, чем рассчитывал.

— Эй, что ты заводишься из-за пустяков? — нахмурился Сириус. — Снейп испортил тебе настроение?

— Можно и так сказать, — угрюмо ответил Люпин. Он повернулся к Питеру. — Незачем восхищаться им, Хвост. Он и не подумает водить дружбу с кем-то из нас.

— Дружбу? — выпалил Сириус, и Джеймс взорвался хохотом.

— С каких это пор тебе нужна его дружба, Лунатик? — поинтересовался Поттер, расценив сказанное как веселую шутку.

Римус предпочел не отвечать. Вместо этого он сказал:

— Думаю, пора спать. Спокойной ночи, парни.

Когда тот вышел, Джеймс и Сириус переглянулись, затем посмотрели на Питера, все еще сидевшего на полу.

— Может, тебе стоит прислушаться к его совету... или предостережению, как знать? — произнес Поттер. — Как бы то ни было, нечего за ним носиться. Я ему не доверяю.

В душе Джеймс все еще не был уверен, что Северус не переметнется к врагам. Сириус в свою очередь твердо знал, что ничего хорошего от этого слизеринца ждать не придется, но Питер... это было совсем другое дело.

* * *

Северус был рад, что наконец попал в свою комнату. Люпин надоедал не меньше обычного — оставалось надеяться, что объяснение насчет степени желательности его дружбы вышло достаточно вразумительным... особенно после стольких лет его слепого потакания Мародерам, издевавшимся над Снейпом.

Прогресс с Петтигрю был по меньшей мере занятен. Раздевшись, Северус лег в постель и задумался о том, как лучше использовать сложившуюся ситуацию. Дожидаться ли, пока Петтигрю не придет сам, или сделать первый шаг? К тому моменту, как он затушил последние свечи, он уже решил, как быть. Гриффиндорец слишком труслив, чтобы начать действовать первым.

Проснувшись утром, Северус порадовался, что настала суббота. Он неспешно засобирался к завтраку, зная привычку Лили валяться в постели по выходным допоздна. Он надеялся встретиться с ней в Большом зале и провести весь день вместе. Сентябрь уже вступал в свои права, и погода становилась все менее приветливой.

Лили в Большом зале не нашлось, но это не беда — было еще совсем малолюдно. За слизеринским столом пришлось трижды приструнить своих. Раскол усиливался день за днем, а тех, кто был против Снейпа, возглавлял Мальсибер, что не удивляло. В основном Северус просто не обращал внимания на маленькую копию нахального братца, но все же держал ухо востро.

Поедая завтрак, Снейп оглядел Большой зал в поисках Лили. Ее не было; не показались и Мародеры. Знал бы Северус, что, пока он потягивал тыквенный сок, Джеймс Поттер уже разыскивал Лили...

* * *

Отлично выспавшись, Лили шла к Большому залу, когда ее вдруг настиг Джеймс.

— Доброе утро, Лили, — сказал он чересчур непринужденно.

— Привет... Джеймс, — с осторожностью отозвалась она и подозрительно прищурилась. — Что тебе нужно?

— О, Лили, ну что ты сразу о плохом? Ничего. Как ты?

Лили вздохнула.

— Хорошо. А ты, Джеймс?

— Так мило, что ты спрашиваешь, — сладко пропел Поттер, заставив Лили поморщиться. — Я в порядке. И я, пожалуй, побуду настолько милым, что даже поинтересуюсь твоим самочувствием.

— Я хочу есть, — с нажимом ответила Лили. — И поэтому направляюсь в...

— Большой зал? Мне как раз туда же.

Нетерпение Эванс росло с каждой минутой, и она не могла понять, что было у Поттера на уме. Он вечно был надутым индюком, а теперь разыгрывал настоящего джентльмена.

— Хватит ломать комедию, Джеймс, — раздраженно ответила Лили. — Что тебе нужно?

— Ну, мы даже не поздоровались ни разу с тех пор, как вернулись, — честно признался тот. — И не виделись с прошлого года. Как прошло лето?

— Отлично, на самом деле, — призналась Лили. — Ты же знаешь, что мы с Северусом рядом живем. Мы провели вместе много времени. Это очень сближает, понимаешь, — усмехнулась она, зная, что эти слова только позлят однокурсника.

Но Джеймс, в свою очередь, взял себя в руки.

— Это... прекрасно, — неловко сказал он. — Но... эм... Лили, позволь спросить... Что тебе так нравится в Снейпе? — Лили недоуменно уставилась на него, и он поспешил добавить:

— Нет-нет, серьезно! Мне просто интересно.

Лили свернула в боковой коридор, остановилась и, прислонясь к стене, скрестила руки на груди.

— Серьезно? — спросила она, подняв бровь совершенно в снейповском стиле. Джеймс не смог не заметить этого и скривился.

— Ты с ним так давно спуталась, — подметил он. — Уже делаешь, как он.

— И что?

— Не суть, — ответил Джеймс. — Просто ответь на мой вопрос... пожалуйста.

— Ладно, — вздохнула Лили. — Снейп живет неподалеку от меня, ты знаешь. Мы дружим с девяти лет. Мы многое пережили вместе, Джеймс. Мы познакомились намного раньше, чем нас распределили на разные факультеты, где начались заморочки со стереотипами. Может, он не показывает всем кругом, какой он есть на самом деле, но я знаю его, как никто другой. Я люблю его, а он — меня. Может, если бы ты не был так занят превращением его жизни здесь в сущий ад, то смог бы понять это. Может, пора бы уже разуть глаза?

— Я же оставил его в покое, — заявил Джеймс. — Я и пальцем не трогал его уже столько времени.

— Но и поговорить не пытался.

— А что я могу такого сообщить, что он захочет слушать? — спросил Поттер. — Да и неважно это, Лили. Ясное дело, что он тебя отхватил.

— Отхватил? — задохнулась Лили.

— Ты... ты же знаешь, я в тебя влюблен, — неуверенно сказал Джеймс.

— Знаю, — осторожно ответила Лили. — Но это не конец света. Но зря ты это, конечно, дурень, — она засмеялась от души.

Джеймс вымучил улыбку и пожал плечами.

— Ладно. Пойдем завтракать, я зверски голоден.

Лили дружелюбно хмыкнула и направилась в зал вместе с Поттером. Теперь она могла в какой-то мере назвать отношения, установившиеся между ними, дружескими, но на мгновение задумалась, как бы повернулась жизнь, не поменяйся Северус так резко пару лет назад. Что, если бы он окончательно сдружился с такими, как Эйвери и Мальсибер? Завоевал бы ее Джеймс тогда? Она фыркнула.

«Я? С Джеймсом?!»

— Что-то смешное? — спросил объект размышлений, взглянув на нее краем глаза.

— Не бери в голову, — махнула рукой Лили уже на входе в Большой зал.

Все еще сидя за слизеринским столом, Северус заметил, как его подруга появилась в компании Поттера. Он мигом помрачнел, да и аппетит куда-то пропал. С какой кстати она с ним, почему она улыбается ему так? В нем начала нарастать былая ревность, но Снейп быстро опомнился и задавил ее в зародыше.

«Не будь дураком, — одернул он себя. — Пора бы уже понять, что ни к какому Поттеру она от тебя не уйдет. Это было в прошлой жизни. Теперь все иначе».

Почувствовав себя лучше, Снейп вновь принялся за еду, хотя и любопытство никуда не делось. Чуть позже без всяких колебаний он покинул стол и направился к гриффиндорцам, остановившись прямо за спинами Лили и Поттера.

— Привет, Северус, — поздоровалась Лили, обернувшись.

— Привет, — ответил Снейп и кивнул Поттеру.

Тот ответил тем же и вернулся к трапезе.

— Погуляем у озера минут через десять?

Все было решено, и Северус вышел. Добравшись до их любимого местечка, он принялся ждать. Когда подошла Лили, он поднялся и обнял ее, и они устроились под деревом уже вместе.

— Я видел, как ты болтала с Поттером, — сказал он.

— Было дело, — ответила Лили. — И, предупреждая следующий вопрос, — он просто хотел знать, что я в тебе нашла. Я сказала, как сильно тебя люблю и какой ты чудесный.

Северуса бросило в жар — наверняка он покраснел. Но то же тепло разлилось и внутри, и он прижал Лили к себе.

— Не сомневаюсь, что ты его убедила, — прошептал он с улыбкой, все больше уверяясь в нерушимости их связи.

Это было крайне необычно — встретить Питера вдали от друзей, однако даже спустя неделю после предостережения Люпина насчет попыток завести дружбу со Снейпом Петтигрю так не смог выкинуть навязчивую идею из головы. Каждые Зелья все кругом замечали его вдохновенные взгляды в сторону слизеринца, а вчера Питеру показалось, что он набрался достаточно смелости, чтобы наконец пойти на сближение.

Они друг другу не ровня — уж Питер знал. Снейп ему не нравился никоим образом, но ведь это же не означало, что он ничем не мог его заинтересовать? Будучи, как и всякий гриффиндорец, убежденным в нечистой натуре выходцев со Слизерина, Петтигрю было в новинку увидеть того, кто не попадал под общепринятый стереотип. Питер едва ли обменялся парой фраз с Лили Эванс, но понимал, что та сдружилась с Северусом неспроста. Лили всегда была умной и сообразительной... чего о себе Питер сказать не мог.

Наверное, единственным человеком, кто мог счесть Петтигрю милым, была его мама. Именно по этой причине Питер и был один — он шел в совятню, чтобы отправить домой новое письмо.

Достигнув башни, он выбрал буро-крапчатую сову и выпустил ее с привязанным к лапке пергаментом. Выглянув в окно, он наблюдал, как птица медленно скрывалась на горизонте. Вздохнув, Питер закрыл глаза, подставив лицо свежему ветерку. Едва он успел расслабиться, как послышался грубый, насмешливый голос.

— Что ты здесь делаешь, гриффиндурок?

Вздрогнув, Петтигрю отстранился от подоконника и обернулся к обидчикам. Группка слизеринцев никак не старше четвертого курса перекрыла единственный выход.

— О-оставьте меня в п-покое, — заикаясь, сказал Питер.

Мальчик с широким ухмыляющимся лицом, чье имя вылетело у Петтигрю из головы — главный в этой стайке, судя по всему, — отступил назад. Он ехидно захихикал.

— О, и что же ты сделаешь? Рядом нет твоих дружков, которые прикроют твою задницу.

Питер лихорадочно соображал. Имя вертелось на языке... Когда-то над ним так же издевался его брат, но, что самое смешное, гриффиндорец был на несколько лет старше этого мальчишки!

— Мальсибер, — наконец произнес Петтигрю. Он слабо потянулся к палочке, надеясь вспомнить хотя бы одно из тех проклятий, которым его научили Джеймс с Сириусом, но реакция всегда хромала.

— Экспеллиармус! — выкрикнул Мальсибер, и Питер остался без палочки.

Роджер в сопровождении еще трех слизеринцев начал медленное наступление на Петтигрю, трусливо дрожавшего от страха. Питер умел мгновенно перекидываться в крысу и мог бы улизнуть прежде, чем кто-то успеет что-то сообразить, но этот секрет был из тех, раскрывать которые не стоило ни при каких обстоятельствах. Так недолго нарваться на неприятности с Дамблдором или, того хуже, с Министерством.

— Гриффиндорцы, — выплюнул Мальсибер. — Меня от вас тошнит! Правда только за Сам-Знаешь-Кем, а ты, тоже мне, чистокровный! Ты должен подыхать со стыда, предатель!

— С чего... с чего вдруг? — спросил Питер, пытаясь придать голосу уверенности.

— Каждый в мире выбирает, на какой он будет стороне, а ты, Петтигрю, один из слабейших на своей. Без дружков, которые тебя защитят, ты ничто. Даже несмотря на то, что ты жалкий гриффиндорец, ты можешь присоединиться Сам-Знаешь-к-Кому, пока есть шанс. Родители сказали, что для Сам-Знаешь-Кого... не будет разницы между предателями крови и грязновкровками. Если ты волнуешься за свою бедную мамочку...

— Откуда вы?..

— Знаем, что ты пишешь своей дорогой старушке-мамаше каждую неделю? — усмехнулся Мальсибер. — Думаешь, никто не слышит ваших глупых разговоров на озере или, например, с друзьями?

Питер нервно сглотнул. Как ему хотелось, чтобы они все просто ушли, но его желания, увы, мало что меняли. Однажды в прошлом году его подкараулил Мальсибер-старший. Непонятно, настолько была видна его слабость, что слизеринцы так хорошо ее чуяли, но теперь было очевидно — Питер остался целиком в их милости.

И в это мгновение донесся резкий, властный голос:

— Мальсибер!

Тот вздрогнул и обернулся на дверь, раскрыв от удивления рот. Там стоял Северус Снейп, который был заметно выше всех третье-четверокурсников и Петтигрю заодно.

Мальсибер развернулся и вперил в Снейпа вызывающий взгляд.

— Какого хера ты тут забыл, Снейп? — требовательно спросил он, явно разозленный вмешательством.

— Опусти палочку, — холодно отозвался Северус, — и убирайтесь отсюда, пока я не доложил директору.

Мальсибер, который теперь и думать забыл о Питере, подступил к Снейпу. Он был младше, ниже на голову, но поведение, черты лица, искаженные гневом, очень напоминали о старшем брате.

— Дождешься, — прошипел Роджер. — Твоя кончина близко.

Махнув рукой, он без единого слова позвал своих друзей на выход из башни.

Северус проследил, как те спустились по лесенке и, убедившись, что слизеринцы окончательно ушли, перевел внимание на Питера. Он поднял его палочку и вручил владельцу.

Петтигрю, в свою очередь, с ужасом пялился на Снейпа.

Раздраженно вздохнув, Северус буркнул:

— Ну же, бери.

Протянув дрожащую руку, Питер взял палочку и быстро спрятал в карман. Отведя взгляд от черных глаз Северуса, он пробормотал:

— С-спасибо.

Снейп кивнул и нахмурился при виде столь прискорбного зрелища.

— Что случилось, позволь спросить?

— Я, э... отсылал письмо маме, — ответил Питер, чуть не хныча. — А потом пришли они. Я... я ничего не делал...

— Я и не утверждал, что ты что-то делал, — сухо произнес Снейп.

— А ты что здесь делаешь? — подозрительно прищурился Петтигрю в попытке вернуть хоть каплю утраченного достоинства.

— Не у тебя одного есть родители, которые ждут писем, — ответил Северус, удивившись малодушию Питера.

— О... ладно, — залившись краской, пробормотал Питер.

Снейп приглядывался к крысенышу последние несколько дней, подыскивая возможность поговорить с тем с глазу на глаз. Теперь же, когда она представилась, бесхребетность Петтигрю вызывала такое отвращение, что захотелось скорее уйти. Может, идея была не слишком-то хорошей?

Едва Северус собрался уйти, в довесок раздраженный банальным недостатком уважения — тот даже не поблагодарил за спасение его жалкой шкуры, — как Питер вдруг выпалил:

— Правда, что ты сбежал от Сам-Знаешь-Кого?

Снейп застыл в дверях с одной рукой на проеме. Он обернулся и ухмыльнулся.

— А, поэтому-то ты так пялишься на меня на Зельях, полагаю? — ровно спросил он, наслаждаясь реакцией Питера.

Кровь снова прилила к щекам гриффиндорца, придав тем красный оттенок. Северус уже знал правду от Люпина, но хотел услышать ее из уст Петтигрю.

— Я, э... просто поинтересовался, — пробубнил Питер. — Значит, правда? Как у тебя получилось?

Снейп заметил жадное любопытство в его глазах и скривился. Мальчишке была нужна лишь защита. Северус едва покачал головой и фыркнул.

— Ты просто жалок, Хвост.

— Эй! — возмущенно воскликнул Питер. — Будь мои друзья здесь...

— Но их тут нет, не так ли? — резко ответил Снейп, нависнув над низким мальчиком. Тот сжался, испугавшись, что Северус нападет.

Слизеринец горько усмехнулся.

— Я все вижу. Без своих дружков ты бы был глупым, мелким ничтожеством. Не такой-то ты и храбрый без парочки задир, прикрывающих зад, а? Ты, Петтигрю, был с теми, кто столько времени превращал мою жизнь в ад. Неудивительно, что ты теперь дрожишь от мысли, что я могу с тобой сейчас сделать. Бойся, если нужно — у тебя это хорошо выходит, но послушай, и послушай внимательно. Что бы ни говорили Поттер и Блэк, у меня нет никакого желания присоединяться Сам-Знаешь-к-Кому. Верь мне, я прекрасно знаю все, за что борются его приспешники, и служение ему не принесет ни капли славы и силы. Он способен навредить своим точно так же, как и чужим, и если ты считаешь, что будешь в безопасности под его властью, то глубоко ошибаешься, Хвост. Никто не в безопасности.

Питер, стуча зубами, мелкими шажками ретировался к окну. Он был похож на затравленного зверя, озиравшегося по сторонам в поисках укрытия. Он потерял дар речи.

— Петтигрю! — вдруг взревел Снейп.

Гриффиндорец будто пришел в себя.

— Ч-что? — выдавил тот.

— Ты вообще слушал, что я говорил?

— Д-да, но что я сд-делаю?

— Стань наконец мужчиной и перестань прятаться за чужими спинами, — с жаром ответил Северус. — Как бы ни были тупоголовы твои друзья, но они настоящие друзья. Наверняка они бы умерли за тебя. Ты должен отвечать им тем же.

— У-умереть?! — воскликнул Питер, по его щекам потекли слезы. — Но я не хочу умирать!

— А кто хочет, как думаешь? — напирал Снейп, теперь не на шутку разозленный. — Этот выбор вскоре придется сделать всем нам. Всего несколько месяцев, и нас уже не будет в Хогвартсе, и это будет испытание на характер. Ты умеешь только бегать и прятаться. Каким запомнят тебя люди — верным и храбрым другом или предателем, заботившимся только о собственной шкуре?

Слезы не переставали литься, ибо Питер знал ответ на этот вопрос. Он трус. Люди будут ненавидеть его и память о нем, но озвучить эту правду было нелегко.

— Но я слабый, — признал Петтигрю.

Глядя на него, Северус вспомнил, каким тот стал в прошлой жизни. Тряхнув головой, он отогнал жалость, затеплившуюся было в его душе.

— Я раньше чувствовал то же самое, — мягко сказал он, — пока не осознал, что у меня есть такой друг, как Лили. И у тебя есть друзья. На моем факультете это очень много значит. Мне кажется... кажется, что друзья, о которых мы заботимся, делают нас сильнее.

Питер не поверил своим ушам. Северус Снейп выглядел практически дружелюбно.

— Почему ты так добр ко мне? — сорвалось с языка Питера. — Я никогда не давал тебе повода.

— Я не добрый, — с нажимом ответил Северус, — а снисходительный. Возможно, если бы ты и Люпин не были бы заодно с Поттером и Блэком, я был бы и вашим другом. Какая жалость, что вам не приходило это в голову, пока я не стал кем-то вроде героя, — он фыркнул, — сбежавшего от Сам-Знаешь-Кого, как ты говоришь.

— П-прости, — прошептал Питер. — Я боялся, что иначе они не будут со мной дружить.

— Поттер и Блэк, конечно, те еще ублюдки, но, мне кажется, они настоящие друзья, — повторил Снейп. — Теперь, когда твоя задница спасена, а самооценка приведена в надлежащий вид, мне пора по делам. Удачного дня, Хвост.

Северус оставил Питера и вернулся в свою комнату. Он не отправил письма отцу, да и вообще его не писал. Это был просто повод объяснить свое присутствие поблизости. На самом деле Снейп знал, что Мальсибер и его компания задумали что-то неладное, и по меньшей мере исполнил свой долг старосты. Однако он надеялся, что вышел за рамки этого долга. Оставалось молиться, чтобы Петтигрю в самом деле проняло.

После случая с Петтигрю жизнь Снейпа продолжила идти своим чередом. Роджер Мальсибер и его компания, казалось, и не думали отступать — всякий раз, когда Северус на них натыкался, те попадались на пакости. Очки со Слизерина начали сниматься с завидной регулярностью, и с нарастающим раздражением Северус осознавал, что без серьезных бесед со Слизнортом и Дамблдором насчет подрастающего поколения Пожирателей не обойтись.

Однажды после обеда Снейп с дурным предчувствием опрашивал обитателей гостиной. Мальсибер и его друзья так и не нашлись, поэтому он уселся на диван, решив пока расслабиться. Мысли вернулись к разговору с Петтигрю, и Северус неустанно спрашивал себя — изменил ли он хоть что-то? Покажет только время. К счастью, Петтигрю перестал пялиться на него на Зельях, но не было никакой уверенности, что крысеныш не отчитался о их беседе Мародерам. Удивительно, но те пока ничем не донимали... пока.

Затерявшись в хитросплетении дум, Северус был неожиданно возвращен к реальности тихим, ровным голосом, спросившим:

— Можем поговорить?

Снейп сдвинул свои мысли в сторонку и повернулся к вопрошавшему. То был Регулус Блэк, без единой эмоции на лице. Он был очень похож на братца внешне, только более сдержанным. Сириус мог кривляться, ухмыляться, смеяться, веселиться, а Регулус всегда был непроницаемым, даже немного отстраненным. Северус почти не знал его в прошлой жизни, и они едва ли перекинулись парой слов в этой, так что поступивший вопрос вызвал лишь удивление.

— Почему нет, — отозвался Снейп.

Регулус опустился на стул рядом и спросил:

— Почему ты отрекся от Темного Лорда?

В тоне, которым был задан вопрос, не было ничего оскорбительного, но и восхищением не пахло. Может, Регулус спрашивал просто из любопытства, но и это было сомнительно — голос был совершенно ровным. Это вообще с трудом походило на вопрос.

— Потому что я не верю в то, за что он стоит, — просто ответил Снейп.

— Почему?

— А почему ты так интересуешься? — парировал Северус.

Регулус безразлично пожал плечами — казалось, разговор ему даже наскучил. Снейп не удивился бы, если бы мальчишка в довесок ко всему еще и зевнул.

— Моя семья — древнейший чистокровный род, ты знаешь. Родители поддерживают Темного Лорда. Я всегда считал брата идиотом за то, что тот им перечил, да ещё и в Гриффиндор поперся. — В голосе Блэка улавливалась горечь, и слово «Гриффиндор» он произнес так, будто оно оставляло противный вкус во рту. — Теперь он даже не живет дома. Но это к делу не относится. Я до сих пор считаю Сириуса идиотом по многим причинам, но твой поступок заставил меня задуматься. Я шел за всеми потому, что считал это правильным, а теперь уже не так уверен.

Северус осторожно кивнул, не слишком-то веря словам Регулуса. Он совсем не знал Блэка, но помнил, что тот был убит за попытку уйти из Пожирателей. Возможно, он не был таким злобным головорезом, как многие другие. Был ли он похож на Снейпа? Не угроза ли дорогому для него человеку заставила его свернуть с пути?

— Что бы ты ни решил, — заговорил Северус, — знай одно: Темный Лорд относится к слугам ничуть не лучше, чем к врагам. Он наобещал мне силу, величие — что угодно, но это все лишь ложь.

Регулус задумался над этими словами и чуть погодя кивнул.

— Спасибо, Снейп, — ответил он вновь непроницаемым голосом, встал и ушел в свою комнату.

Северус глядел ему вслед и со смятением, и с интересом. Не стоило доверять Регулусу, но если представится возможность отвадить его от Пожирателей, как Петтигрю, то станет на одну причину для беспокойства меньше.

Взглянув на часы, Снейп засобирался в библиотеку — делать домашнее задание с Лили. А потом снова дежурить в коридорах... и снова с Люпином. Ему никогда не приходилось патрулировать на пару с подругой, и Северус подозревал, что такой порядок Дамблдор установил отнюдь не случайно.

Он заглянул в комнату, чтобы прихватить книги, и отправился в библиотеку. Лили была уже там, но не потому, что Снейп опоздал. Сев рядом с ней, он поприветствовал ее поцелуем. Секундой позже последовало возмущенное замечание мадам Пинс.

Лили тихонько захихикала, когда библиотекарша ушла, ворча себе под нос. Губы Северуса лишь слегка дрогнули в улыбке — поведение старушки немного позабавило и его.

— Наверное, боится, что мы испортим ее драгоценные книги поцелуями, — пошутила Лили.

— Тише, услышит же, — шепнул Северус. — Хотя, может, ты и права, — усмехнулся он.

Лили успокоилась и взглянула на Снейпа.

— Знаешь, в последние несколько месяцев у тебя стало получше с чувством юмора, — не то в шутку, не то всерьез заявила она.

— Тут виновата только ты, — отозвался он. — Посмотри на себя, Лили: перекраивание чужого чувства юмора, а в довесок — порча книг поцелуями с занудами. Что за темную магию ты применяешь?

Лили прыснула и легонько толкнула Северуса в предплечье.

— Ты невыносим, — пробормотала она, продолжая улыбаться.

— Знаю, — последовал ответ.

Игривое подтрунивание друг на другом — приятное дополнение к обществу Лили, как правило. Еще несколько месяцев назад Снейп не мог пошутить, оставшись собой или не почувствовав себя дураком. И уж сказать Лили какую-то грубость язык больше не повернется. Беспокойство насчет Регулуса и раздражение от предстоявшего дежурства с Люпином испарились. Он чувствовал приятное тепло, разлившееся по телу до самых кончиков пальцев.

— Ну, я думаю, нам стоит все же заняться учебой, раз мы пришли, — сказала Лили, пытаясь сосредоточиться на деле. — А не то мадам Пинс и правда нас вышвырнет.

— Верно, — согласился Северус, но в глубине души расстроился от необходимости прервать эту игру.

Однако учеба не мешала им обмениваться многозначительными взглядами, мимолетными поцелуями и тихими шутками. И как бы Снейп ни любил учиться, седьмой курс для него — давно пройденный этап, поэтому занятия скорее навевали скуку, чем нет.

В конце концов настало время разойтись. Северус все еще пребывал в хорошем расположении духа, хоть и уходить от Лили совершенно не хотелось.

— Увидимся завтра, Сев, — сказала она.

— До завтра, — ответил он и поцеловал ее на прощание.

Северус занес учебники в комнату и вернулся в вестибюль, где дождался Люпина. Тот явился вовремя и, подойдя к Снейпу, не промолвил ни слова. Северус удивленно поднял бровь.

— Ну что, к делу?

Люпин едва кивнул и в тишине последовал за Снейпом.

«Что ж, хотя бы не так, как в прошлый раз», — подумал Снейп.

Но, несмотря на свой настрой, в конце концов Северус все же вставил язвительную шпильку:

— Что, даже не поздороваешься теперь, Люпин?

Римус нахмурился.

— Нет, — все, что он произнес и неожиданно резко спросил: — А что, тебе приспичило поболтать со мной?

Удивленный, Северус почувствовал, как его настроение пошло на убыль.

— Конечно, поэтому и нагрубил, — ответил он.

— Что тебе нужно от меня, Снейп? — раздраженно спросил Люпин. — Я просто стараюсь тебя не донимать. Ты непрозрачно намекнул, что не выносишь моего общества, причем в довольно грубой форме, а теперь пытаешься завязать со мной разговор? И чего ты добивался, вступившись за Питера несколько дней назад?

— К твоему сведению, — мрачно ответил Северус, — я исполнил долг старосты, оказав помощь Петтигрю, — сказал он, умолчав о прочих пунктах обвинения Люпина.

— Питер мне сказал, что этим ты не обошелся. Что снизошел до совета для него. Это совсем не то, чего стоило от тебя ждать, не после того, как ты дал ясно понять, что ненавидишь нас... меня и моих друзей.

Не говорить же ему, что помощь Петтигрю была только для собственной выгоды? Северус начал закрываться — метод, помогавший ему справляться с проблемами в прошлой жизни, но что-то внутри него не унималось, заставив признать:

— Ты не такой, как Поттер и Блэк, и Петтигрю тоже... хотя ты все равно мне не нравишься.

Не желая продолжать перепалку, Северус умолк.

Люпин широко раскрыл глаза от удивления, но тоже ничего не сказал. Снейп не сделал ни единого жеста доброй воли, даже наоборот, но Римус все же решил, что Питер рассказал правду тогда. Может, Северус Снейп действительно был более снисходителен, чем тот того заслуживал?

Сентябрь медленно перетекал в октябрь: дни стали короче, то и дело задерживались холода — впервые с весны. Так как темнеть стало рано, школьники проводили все меньше и меньше времени на улице, а когда упала температура, все окончательно перебрались в замок, что, к несчастью для Северуса, означало повышенную вероятность возникновения проблем в Слизерине.

Ученики с нетерпением ждали первой вылазки в Хогсмид, которая была назначена на последние выходные октября, канун Хэллоуина. К тому моменту, когда месяц перевалил через середину, Снейп сбился со счета, сколько раз ему приходилось встревать в стычки между слизеринцами или, и того хуже, между детьми с разных факультетов. Быть главным старостой — не такая уж и честь, как все считали. Как и всегда: чем выше должность, тем больше ответственности она возлагает на плечи ее носителя.

С самого начала учебного года Северусу пришлось смириться с практически еженедельными коридорными дежурствами на пару с Люпином. Он был уверен, что Дамблдор делал это нарочно, при этом никогда не ставя его в одно патрулирование с Лили. Оборотень был наиболее терпимым из всей четверки, но и сами Мародеры уже практически не показывались, не считая Зелий, на которых Петтигрю по-прежнему иногда бросал на Снейпа любопытствующие взгляды.

В то время как Северус не мог нарадоваться все крепчавшими отношениями с Лили, гнетущее предчувствие войны не покидало ни на минуту. Ему вспоминался разговор с Регулусом, и он гадал, что из этого вышло, но Блэк снова залег на дно; хотя он никогда не принимал участия в склоках на стороне Роджера Мальсибера, но против не вставал.

Каждый раз, когда Северус замечал Дамблдора в Большом зале на трапезах или ему случалось поймать мимолетный взгляд директора в коридоре, он прикидывал, что тот мог знать о Волдеморте. Было столько тайн, столько лжи, скрываемых долгие годы, что Снейп до сих пор не мог простить их умалчивания. Он ни за что не собирался вербоваться к Дамблдору мелким шпионом опять, но понимал, что тот переживал о будущем и гребаной войне, как никто другой.

Снейп глухо застонал, в десятый раз за час. Он был один в комнате и давал себе волю — никто не услышит его внутренних терзаний. Приведут ли его действия к чему-то хорошему? Северус не исключал, что события могли сыграть точно так же, как и в прошлый раз, однако обстоятельства неумолимо менялись. Вспомнился Петтигрю, и нечто вроде жалости к этому слабому мальчишке заскребло в душе. Помочь бы ему, да как?

Петтигрю можно было застать одного только тогда, когда тот ходил отправлять письмо матери, и Снейп решил воспользоваться случаем. Он знал, в какой день крысеныш наметился в совятню и когда именно. И он был точен, как часы.

* * *

Парой дней позже Северус, держа дистанцию, следил за Петтигрю, шедшим в вестибюль. Коридоры стремительно пустели — студенты расходились по гостиным, чтобы расслабиться после обеда. Питер заметно нервничал на ходу, поминутно бросая взгляды по сторонам, в том числе и через плечо, настороженный и напуганный.

Северус сделал вид, что ему было все равно, но он не смог сдержать усмешки, наблюдая за трусливым поведением Петтигрю. Все в этом гриффиндорце было достойно только сочувствия и жалости, и Снейп начинал подумывать, не было ли лучше развернуться и забыть о плане.

«Погоди-ка, — зазвучал в голове надоедливый, но настойчивый голос. — Ты покажешь себя с лучшей стороны, если предложишь ему помощь, а в отдаленной перспективе поможешь и Лили, и себе».

Тем временем Питер сделал последний поворот и уже поднялся по лестнице в совятню. Северус задержался на минуту, затем отправился следом. Он замер в дверях, глядя на Петтигрю, позволяя тому выбрать сову и отослать письмо. Когда с этим было покончено, Снейп вошел внутрь, и Питер, вздрогнув, резко обернулся. Он начал было произносить какое-то заклинание дрожащими губами, но быстрое движение — и гриффиндорец остался без оружия. Он стоял, трясясь, возле окна — совсем как в тот день, когда в совятню заявился Мальсибер.

— Отвратительно, Петтигрю, — усмехнулся Северус.

— Ч-чего ты хочешь, Снейп? — почти требовательно спросил Питер, немного приободрившись.

Северус прошел вглубь башни, сопровождая каждый свой шаг словом:

— Будь я врагом, то уже сто раз схватил бы тебя, а ты бы и заподозрить ничего не успел. Вижу, все, о чем я говорил в прошлый раз, прошло мимо ушей. Предсказуемо.

Снейп остановился, едва сдержав ухмылку. Он вел себя точь-в-точь в профессорской манере и теперь без утайки наслаждался зрелищем сжавшегося в комочек Петтигрю. Вид готового вот-вот расплакаться Питера напомнил о старых привычках, ненадолго задавивших его вновь приобретенную манеру сочувствовать другим.

Он грубо схватил Петтигрю за руку и всучил тому палочку. Питер отдернул ладонь, как от огня, и начал баюкать ее у груди тем же мерзким образом, как и в тот день, когда она стала серебряной.

— К твоему счастью, я не враг, — просто сказал Снейп, вперив взгляд в гриффиндорца, лишая того тех крупиц мужества, что он успел собрать.

— И я должен поверить только потому, что ты однажды за меня заступился? — твердо отозвался Питер, даже приосанился немного.

Приободренный уверенными нотками в его голосе, Северус произнес:

— Так намного лучше. Если ты огрызаешься сейчас, значит, мог бы и придуркам вроде Мальсибера ответить достойно, не трясясь? Хотя что говорить, я просто дую на молоко — в любом случае. Твой умишко слишком слаб, чтобы до тебя наконец дошло, что ты можешь и сам за себя постоять, — заявил Северус, усмехнувшись, целиком отдаваясь давнему наслаждению от унижения слабых людей.

По большей части он был даже рад, что в нем сохранилось что-то от старой личности. Он по-прежнему был Северусом Снейпом, и его острый язык, пусть порой и жестоко, не только ранил, но и выталкивал людей из зоны комфорта, чтобы ответить ему (а в перспективе — врагам намного хуже) с достоинством. Правда, успехов в занятиях Окклюменцией с Гарри Поттером ему это достичь не помогло.

— Ты... ты самый мерзкий подонок из всех, что я когда-либо встречал, — ответил Питер в свою защиту, пытаясь исчезнуть из поля зрения Северуса.

— Верно, но, несмотря на твою лестную оценку, Хвост, я мог бы дать тебе парочку советов на предмет того, как постоять за себя надлежащим образом. В прошлом году ты начал изучать невербальные чары, и, если я не ошибаюсь — а я уверен, что это так, — ты умеешь оборачиваться в крысу.

— От-ткуда ты узнал? — заикаясь, пролепетал Петтигрю.

— О, нелицензированный анимаг только что сам все подтвердил своим перепуганным голосом... а ты ведь не один такой, верно? Но это неважно, Петтигрю. Факт в том, что ты способен использовать магию такого уровня, чтобы превращать себя в крысу, что дает основание полагать, что ты не такой уж и ущербный волшебник, как тебе самому кажется... или как кажется другим.

— Что? Думаешь, что я притворяюсь и делаю вид, что у меня не выходят заклинания? — спросил Питер.

— Думаю, ты прячешься за своей трусостью. Думаю, ты используешь свой страх как щит или стену, да. Может, ты никогда не дотянешь до планки по-настоящему искусного мага, Петтигрю, и уж меня не одурачишь ни на минуту. Ты подлец, которого заботит только собственная шкура, и ты прикрываешься своей глупостью, когда на самом деле куда более смышленый. На выходе получается непонятная каша из всего.

Питер не мог сообразить, была ли то лесть или оскорбление, но затем решил, что услышал и то и то. Нахмурившись, Питер наконец ответил:

— И что я должен делать, Снейп? В прошлый раз ты велел мне пожертвовать собой ради других, если дойдет дело, но это... это просто смешно! Как много людей, по-твоему, в самом деле на такое пойдут? Я волнуюсь не только о себе, так или иначе. Мальсибер пригрозил, что сможет навредить моей маме. Ты похоронил мать в прошлом году. Если кто-то и знает, каково это, я надеялся встретить от этого человека больше понимания.

Северус не знал, не обманывал ли его слух — он не мог поверить тому, что услышал. В кои-то веки Питер Петтигрю задумался о ком-то, кроме себя!

— Я прекрасно знаю, каково это... потерять мать, — мрачно ответил Северус. — Говоришь, интересно, сколько людей на самом деле пожертвовали собой? Тогда ответь: умрешь ли ты за свою мать?

— Д-да, — с жаром ответил Питер.

Ответ Северуса не убедил, но по большей части оттого, что он знал — Питер с куда большей вероятностью может примкнуть к Пожирателям, если будет считать, что это защитит его мать. Было ли это для него причиной смены лагеря в прошлой жизни хотя бы отчасти? Поскольку с точностью ответить на этот вопрос было невозможно, а спрашивать об этом у Питера теперь — плохой идеей, Снейп почувствовал, что нашел нужный рычаг. Слабость Петтигрю могла обратиться в силу при должных усилиях.

— Тогда, возможно, тебе стоит научиться драться, — постановил Северус. — Твои дружки, не сомневаюсь, обучили тебя всем необходимым заклинаниям для травли беззащитных, но этого маловато. Кроме того, насколько я помню, даже тут ты предпочитаешь наблюдать и подхихикивать со стороны, нежели участвовать в действии.

Уловив намек, Питер залился краской. Он спросил неверяще:

— А ты, видимо, жаждешь меня учить?

— Учить тебя, использовать в качестве мишени, изнурять, заставить бояться оглядываться... Погоди-ка, этого ты и так уже боишься. Но, полагаю, да.

Северус заметил нервное возбуждение, вспыхнувшее в глазах Питера, и фыркнул.

— Правда, Хвост, — мрачно сказал он, — тебе стоит завязать с этими восхищенными взглядами. Поверь, когда все начнется, ты можешь пожалеть, что подписался на это.

Петтигрю поежился, но не возразил.

— Значит, ты согласен? — ровно спросил Снейп.

— Д-да, — ответил Питер, стуча зубами, а затем и кивнул. Взяв себя в руки, он повторил уже спокойнее:

— Да.

— Хорошо. Ты найдешь меня в пустом классе на третьем этаже сегодня вечером, около картины с танцующими гиппогрифами.

Договорив, Северус оставил Питера наедине со своими мыслями и отправился на поиски Лили. Та почти наверняка была в библиотеке на их обычном месте, и, поскольку до ужина оставался всего час, Снейп решил не брать книги. Навряд ли у него получится что-то толком сделать.

Северус вошел в библиотеку, избегая глаз мадам Пинс. Женщина проводила его взглядом хищника, готового наброситься на добычу, едва та издаст какой-нибудь звук. Они попадали под раздачу далеко не один раз только в этом году, и, проходя мимо парт, Снейп задумался, как скоро библиотекарша решит выкинуть их отсюда насовсем.

Отыскав Лили, Северус сел рядом и поздоровался.

— Эй, Сев, — сказала та, — я уже начала думать, что ты никогда не придешь.

— Извини, — пробормотал он, — у меня, м... неожиданно появилась пара дел по пути.

— И из-за этих дел ты даже книги не прихватил? — полюбопытствовала Лили.

— Уже нет времени толком заниматься — вот-вот будет ужин, — пояснил Снейп.

Но удивление гриффиндорки не унималось.

— Так ты не посвятишь меня, что у тебя за дела такие?

— Питер Петтигрю, — ответил Северус. — Я пошел за ним в совятню и немного поговорил.

— Сев, не пойми меня неправильно, но с чего ты так заинтересовался Петтигрю? Знаю, он трепещет при виде тебя и все такое, но я диву даюсь, с чего ты тратишь на него свое время, когда он — часть компании, приносившей тебе столько проблем раньше.

— Тебе это не мешает общаться с Люпином, — подметил Снейп.

— Римус другой. Да, ему стоило остановить своих друзей, когда те взъелись на тебя, но он не принимал участия в этих «забавах». К тому же Поттер и Блэк не трогают тебя уже достаточно долго.

— Петтигрю тоже не похож на Поттера и Блэка, хотя и с Люпином у него мало общего. Люпин бесхребетный, а Петтигрю такой трус, что даже стоять рядом с ним противно, да и жалкий до мозга костей. Зови это жалостью, но война близко, и люди должны быть подготовленными к ней, Лили.

— Постой-ка, ты собираешься его тренировать? — недоуменно спросила Лили.

Северус задумался. Не так давно он желал только одного — не иметь никаких дел с войной. Он заставил себя поверить, что теперь Лили была целиком его, и вместе они могли бы сбежать, скрыться, но задним умом он понимал, что навряд ли такое возможно.

— Да.

— Но почему его? — не унималась Лили. — Он не единственный, кому нужна помощь.

— Я не могу тренировать армию магов, — пытался возразить Северус.

— Я и не говорила, что ты должен это делать, — мягко ответила Лили, взяв его ладонь в свою. — Ты и так много всего пережил и уже сделал очень многое.

Она смотрела прямо в глаза, и ее твердый взгляд словно выворачивал внутренности. Лили не владела легилименцией — это Снейп знал наверняка, но почувствовал себя совершенно беззащитным в этот момент. Ощущение, будто та смогла увидеть всю его жизнь, и это немало пугало.

Сглотнув, Северус прохрипел:

— Откуда ты узнала?

— Узнала? — переспросила она, и зрительный контакт прервался.

— Обо всем...

— Что ты пережил? — закончила Лили. Она чуть сильнее сжала его руку. — Я была здесь, рядом с тобой почти все это время, Сев, а когда не была — очень об этом сожалею. В смысле... смерть мамы, жизнь в разрушенной семье, издевательства Поттера и его друзей, давление дома, и я... Сев, однажды я не поверила, когда ты рассказал, что с тобой сделал Блэк. Я не хотела верить, что Римус и правда тот, за кого ты его выдавал, я корила тебя за твоих друзей и ненадолго была напугана, Сев, так напугана тем, что потеряю тебя из-за них.

Под конец этой исповеди голос Лили дрогнул. Северус заметил слезы в уголках ее красивых глаз и отчаянно захотел увести ее прочь от этих мест, выцеловав все ее страхи и печали.

— Нет, Лили, не плачь, — нежно пробормотал Снейп. — Давай уйдем куда-нибудь отсюда, если хочешь.

Она покачала головой и громко всхлипнула сквозь слезы.

— Нет, — ответила она. — Если мы выйдем, люди заметят, что я плакала. Посмотри, все уже хорошо. Глупо с моей стороны, правда, плакать над тем, чего уже не изменить.

— Не глупо, — возразил Северус, — у тебя есть вразумительные причины для беспокойства, и я очень тронут, что тебя волнует моя участь, в то время как многие другие уже давно бы оставили меня. Ты — причина, по которой я изменился, Лили, и сейчас я могу сказать, что все, что я делаю, даже для Петтигрю, например, — результат понимания, что хорошо и правильно в этом мире. До недавнего времени я вообще сомневался, что способен принимать правильные решения.

— Ты слишком строг к себе; ты всегда таким был, Сев. Если ты хочешь помочь Петтигрю — помоги. Лично я считаю, что твое решение достойно уважения.

— Спасибо тебе.

Они потянулись друг к другу для поцелуя, но не прошло и мгновения после соприкосновения губ, как послышался визг мадам Пинс. Северус и Лили отпрянули друг от друга, и от романтики ситуации осталось лишь учащенное сердцебиение. Снейп помог подруге собрать ее вещи, они пулей вылетели из библиотеки, и им в спину летело:

— Как только в голову могло прийти такое поведение! Семикурсники, старосты, стыд! Прочь, прочь!

Едва они оказались в коридоре, Лили не смогла сдержать хихиканье, которое вскоре перешло в громкий смех. Северус лишь ухмыльнулся, да и то лишь тому, что гриффиндорка нашла причитания библиотекарши забавными. Они отнесли учебники в комнату и направились в Большой зал, где разошлись по разным столам.

Ужин прошел в спокойной обстановке, и, к счастью, Мальсибер не стал ничего затевать за столом, но Снейп все равно не спускал глаз с темных типчиков со Слизерина. Прежде чем уйти, Северус бросил взгляд на учительский стол и заметил Дамблдора на привычном для него месте. Директор был всецело поглощен беседой с МакГонагалл, так что наблюдения Северуса не заметил. Покидая зал, он размышлял над тем, что наконец должно случиться, чтобы Дамблдор решился приструнить неугомонных слизеринцев, которые до сих пор причиняли массу проблем. Их поведение не могло остаться незамеченным.

Снейп нашел класс, в котором назначил Петтигрю встречу, и принялся ждать. Он задумался над тем, как объяснится в случае, если их застанет какой-нибудь учитель, но они всегда могли оправдаться подготовкой к ЖАБА... Или можно решить эту проблему парочкой охранных заклинаний.

Спустя полчаса Петтигрю так и не объявился, и Северус уже совсем было решил, что тот не придет. Это нисколько не удивляло, но едва он собрался уйти, как дверь приоткрылась, и в комнату проскользнул гриффиндорец.

— Хватит стоять и таращиться на меня, как сова, — буркнул Снейп, раздраженный ожиданием. — Войди и закрой за собой дверь.

Питер повиновался, и Северус наложил на дверь чары, добавив шумную сигнализацию в коридор.

— Что ты делаешь? — спросил Петтигрю, держась от Снейпа как можно дальше.

— Нам не нужно отвлекаться, — безапелляционно заявил Северус, — ни на учителей, ни на студентов, ни на, подавно, твоих друзей. Ты здесь, чтобы учиться, и раз такое дело, мне нужна от тебя максимальная концентрация. Ты быстро поймешь, Хвост, что я не терплю разинь.

— Почему ты зовешь меня Хвостом? — насупился Питер.

— А, имечком, которым окрестили тебя твои дружки, когда обнаружили, на что похожа твоя звериная форма? Оно тебе подходит, — ухмыльнулся Северус.

— Как и тебе — имя Нюнчик, — парировал Петтигрю, не подумав, но когда слова вылетели, он жутко пожалел, что не мог взять их назад. — Точнее... я имел в виду...

Налетев в несколько широких шагов, Северус мигом схватил гриффиндорца за грудки, приподняв на пару дюймов над полом.

Приблизив орлиный нос вплотную к лицу Петтигрю, он прошипел:

— Ты больше никогда не назовешь меня этим гребаным именем. Понял? — Питер из всех сил зажмурился, и Северус взревел:

— Смотри на меня!

Испуганно дрожа, Питер несмело приоткрыл один глаз, моргнул, затем открыл оба.

— Д-да, — совсем по-мышиному пискнул он.

— Замечательно, — ответил Снейп, отпустив Петтигрю, и тот мешком свалился на пол.

Северус отошел на несколько шагов, а когда обернулся, Питер по-прежнему сидел на полу.

— Встать! — рявкнул Северус. — Если ты надеешься чему-то научиться, возьми себя в руки и перестань распускать нюни. Ты и твои дружки находят забавным обзывать меня имечком под стать жалкой плаксе. Но мне кажется, тебе оно подходит куда больше.

Питер медленно поднялся, но спешно отпрянул от Снейпа в сторону двери. Он дернул за ручку, но та не поддалась.

— Выпусти меня, — прошептал он.

Северус прекрасно его расслышал, но сделал вид, что не понял.

— Что-что? — спросил он, подзуживая Питера повторить его слова громче.

— Я сказал... ВЫПУСТИ МЕНЯ! — закричал Петтигрю, начав ломиться в дверь так яростно, как Снейп еще ни разу не видел от него.

«Дерьмо. Вот чего я добился».

Понимая, что тактика работает, Северус сказал с издевкой:

— Правильно! Злись, Хвост! Зови на помощь, чтобы кто-нибудь спас наконец твою задницу! Но угадай что? Никто тебя не услышит! Ты один на один со мной, своим врагом, и теперь ты целиком в моей власти! И что ты намерен сделать?

Хвост, шмыгая носом, прижался спиной к двери. Снейп осторожно приблизился к нему, дожидаясь момента истины — выйдет ли что-то из этого мальчишки. Северус практически навис над ним, готовый обезоружить и загнать в угол — наглядно показать, что случится потом, если Питер сдастся в эту минуту. Слизеринец выхватил палочку, чтобы послать невербальный Экспеллиармус, но поток воздуха вдруг сбил его с ног — он был сильным, но вышел легко.

Питер так и стоял неподалеку, и слезы лились по его щекам, все еще дрожавшим, но тем не менее он смотрел на Снейпа.

— Ты прекратишь это, — выдохнул Петтигрю. — Я не могу называть тебя этим именем. Но тогда и ты перестаешь быть гребаным мудаком, Снейп, и прекратишь обзывать меня.

Северус не вставал целых несколько долгих секунд, пораженный до глубины души, но где-то там же затеплилась и гордость. Ее он никогда не выскажет, но было приятно, что Хвост наконец смог показать клыки.

Наконец поднявшись, Северус просто кивнул.

— Что ж, кое-чему ты уже научился, — сказал он непривычно спокойным для Питера голосом.

— О чем ты? — спросил тот, снова вжав голову в плечи.

— Идиот, — фыркнул Снейп. — Тебе не пришло в голову, что, возможно, это был именно тот эффект, которого я добивался подтруниванием над тобой?

Петтигрю уставился на него, потеряв дар речи.

— Ты... ты ублюдок! — вдруг взревел он. — Ты...

— Зови меня как хочешь, Хвост. Мне, честно говоря, плевать, но зато мои методы работают. Тебе нужен был хороший пинок.

— Ты, казалось, несколько расстроился, когда я пару минут назад назвал тебя Нюн...

— Не злоупотребляй, — перебил Северус. — Думаю, на сегодня достаточно. Ты еще хочешь учиться или я тебя отпугнул?

— Я м... Могу ли я привести с собой друга в следующий раз? — с надеждой спросил Питер.

Северус оскалился, затем усмехнулся.

— Точно не Поттер или Блэк?

— Нет, Римус.

Северус задумался.

— Ладно, но тогда и я приведу друга.

Снейп снял чары с класса и не без удовольствия наблюдал, как Питер выскочил из комнаты — немного страха никогда не бывает лишним.

«Мне нужно столько всего сказать Лили, — подумал Северус. — Она наверняка захочет присоединиться».

Он вернулся в спальню, крайне довольный собой.

— Как прошло занятие с Петтигрю? — поинтересовалась Лили после уроков на следующий день.

Лили с Северусом гуляли снаружи, наслаждаясь редким для поздней осени теплым деньком. Они огибали озеро, возле которого уже сгрудилась группка студентов, разнежившихся на солнышке и перешучивавшихся между собой.

— Кажется, довольно эффективно, — ответил Северус, коварно улыбнувшись.

— И как это понимать?

— Я использовал его слабость и страхи против него же. Я просто припугнул этого жалкого ублюдка, и он смог дать отпор. Это сработало, как я и планировал.

— Не уверена, что хочу знать, как именно ты это провернул, — застонала она. — Сев, ты не сделал ему... эм... ничего плохого?

— Только сказал пару слов, — бесстрастно ответил Снейп, пожав плечами. — Этого хватило.

— И это действительно сработало? — удивилась Лили, приподняв брови.

— Поэтому-то я и приглашаю тебя зайти в следующий раз, — тепло предложил Северус, наблюдая за реакцией.

— Я? С тобой? Будет «следующий раз»?

Северус кивнул.

— Конечно. Петтигрю приведет с собой Люпина, и я сказал, что тоже позову кое-кого. Так будет лучше, чем распылять внимание сразу на них двоих, к тому же мне не обязательно провоцировать его на атаку таким образом снова... пока он не расслабится и снова не начнет трусить, конечно.

— Сказать, что это будет интересно, — ничего не сказать, — заинтригованно улыбнулась Лили.

* * *

Спустя два учебных утомительных Северус назначил новую встречу. Лили шла бок о бок с ним в тот же самый класс, где недавно прошла тренировка с Питером, и она с нетерпением ждала начала урока.

— Ты же не собираешься снова на него давить? — спросила та.

— По обстоятельствам, — ухмыльнувшись, отозвался Снейп.

Достигнув нужной двери, они вошли внутрь, где их уже ждали и Питер, и Люпин. Северус снова наложил на класс охранные чары.

— Привет, Лили, Снейп, — кивнул Римус.

— Люпин, — коротко ответил Северус.

— Добрый вечер, Римус, — вежливо улыбнулась гриффиндорка. Затем она заметила Петтигрю, чуть не прятавшегося за спину Люпина. — Привет, эм... Питер.

Ей было неловко обращаться к нему по имени, но раз она уже поздоровалась с одним однокурсником на короткой ноге, то посчитала, что будет вежливо так же обойтись и со вторым.

— Приветик, Л-лили, — ответил тот, не сдержав едва заметной улыбки, и вышел немного вперед. Как и большинство парней, Петтигрю находил Эванс привлекательной и доброй, но, поймав взгляд Северуса, он стер улыбочку с лица и вновь шмыгнул за Люпина.

— Думаю, Питер поведал, как прошло прошлое занятие? — спросил Снейп у Римуса.

— Да, — мрачно ответил Люпин. — Разве было так уж необходимо на него кидаться? Наверняка есть методики получше и не менее эффективные.

Вспомнилось, что Люпин целый год преподавал Защиту от Темных Искусств и был не так уж и плох в дуэльном деле. К тому же он состоял в Ордене, значит, и сражался неплохо, но Снейп не собирался позволять оборотню думать, что он смыслил в этом хоть на йоту больше.

— Так или иначе, сработали и они, — твердо произнес Северус. — Если у тебя есть предложения получше — выкладывай. Давай. Заставь Петтигрю сразиться с собой.

— Э... ладно, — неловко бросил Люпин. Он отошел от друга и что-то пробормотал ему.

Затем Римус отошел от Питера на несколько шагов, но тот, зажавшись, остался стоять на месте.

— Давай, Питер, обезоружь меня, — пояснил Люпин.

Тот поднял палочку и выкрикнул:

— Экспеллиармус!

Взвизг Петтигрю заставил палочку в вытянутой руке Римуса слегка дернуться, но не больше. Лили печально покачала головой, искренне желая, чтобы у Питера получилось это чертово заклинание. Она понимала, чего стоило ждать, когда заметила ухмылку Северуса.

— И это — дуэль? — спросил он, приподняв бровь. — Навряд ли в настоящем бою кто-то будет стоять и упрашивать его обезоружить себя, Люпин. Теперь понимаешь, о чем я? Пока Петтигрю перепуган, он никуда не годится.

Люпин бросил на Снейпа тяжелый взгляд.

— А ты, полагаю, сейчас покажешь настоящую дуэль? — саркастически подметил он.

Едва успел гриффиндорец закончить фразу, как почувствовал глухой удар в грудь, а в следующее мгновение он уже лежал на полу, глядя на Северуса снизу вверх.

— Первое, чему ты должен научиться, — никогда не терять бдительность, — лениво протянул Снейп. — Это был невербальный Петрификус Тоталус.

Люпин ощутил, как его тело вновь приобрело подвижность, и, раздосадованный и раздраженный, встал и стряхнул с мантии пыль.

— Ты мог бы хотя бы предупредить, — бросил он, не подумав.

— Ты хоть слушал, что я говорил? — прошипел Северус.

Лили в мгновение ока оказалась между ними.

— Северус, Римус, перестаньте. Мы же вроде собрались здесь, чтобы учить и учиться?

— Верно подмечено, Лили, — сжав зубы, процедил Люпин. — Мне лишь интересно, с чего Снейп взял, что умеет учить. Ты же не профессор, — теперь Северусу.

Тем временем Питер стоял в стороне и следил за происходившим с широко раскрытыми глазами. Перепалка между Римусом и Снейпом позабавила его, и он тихо хихикнул. Услышав, Северус обернулся на гриффиндорца и нахмурился.

— Тебе смешно? — резко спросил он. — Что ж, когда ты окажешься посреди битвы в войне, будет уже не так смешно.

— Кто говорит о том, чтобы драться на войне? — удивился Люпин.

Начался новый спор, и о Лили и Питере было единодушно позабыто. Петтигрю сжался и всхлипнул при упоминании войны, но ничего не сказал.

Лили, начиная злиться, направила палочку на сцепившихся мальчиков. Северус и Люпин одновременно почувствовали, как их запястья вывернуло, и они мигом побросали свои палочки. Оба сразу умолкли и повернулись к Эванс.

— Ну и зачем, Лили? — произнес Снейп.

— Чтобы вы прекратили тратить время на болтовню, — ответила она, — и поняли, что стоите друг друга. Еще и бдительность потеряли к тому же, — усмехнулась Лили Северусу.

Тот, как и Люпин, поднял свою палочку, и девочка продолжила:

— Так что, закончим эту бессмысленную ерунду и перейдем к учебе?

— Хорошо, — коротко сказал Северус, все еще злясь на Римуса и себя за то, что попался на детский трюк. — Лили, ты можешь заниматься с Люпином. Думаю, мы с Петтигрю еще сработаемся.

Лили уверенно кивнула, и Римус со всем согласился. Снейп отошел от них и приблизился к Питеру, попутно объясняя, как правильно готовиться к дуэли. Возможно, Люпин был отчасти прав. Они только практиковались, как-никак, и Питеру, чтобы чему-то научиться, нужно сперва понять, как выполнять те или иные заклинания.

— Не понимаю, Петтигрю, ты проспал все семь курсов занятий по Защите, что ли? — фыркнул слизеринец.

— К-конечно нет! — вступился за себя Питер. Северус заметил, как рука того перехватила палочку крепче.

«Точно так же. Позли его, и он покажет что-то достойное», — удовлетворенно подумал Северус.

— Так докажи это! — одернул Снейп Питера.

Позади Лили бросила на него быстрый взгляд, который ее отвлек — в следующее мгновение она была сбита с ног Оглушающим Люпина. Но Северус не обращал на них никакого внимания. Он пристально смотрел прямо перед собой, дожидаясь, пока Питер не сделает хоть что-нибудь.

— Имедимента! — гаркнул тот.

Северус с легкостью парировал заклинание и с отвращением покачал головой.

— Правда, Питтегрю, — произнес он. — Суть не в том, чтобы выкрикнуть заклинание погромче. Неужели ты так и не научился этому в прошлом году? Своими криками ты даешь мне преимущество.

— У меня н-не выходят невербальные, — возразил Питер дрожащими губами.

Лили и Люпин неподалеку прекратили дуэль.

— Наверное, тебе стоит позволить ему пока произносить их вслух, — посоветовал Римус.

Снейп бросил на того сердитый взгляд, но прежде чем он успел съязвить, вклинилась Лили:

— Неплохая идея. Сев, ты же знаешь, мы не такие умелые, как ты. Просто... дай шанс?

Просьба Лили прозвучала так трогательно, что Северус, вздохнув, сразу же сдался.

— Хорошо, — коротко ответил он, вновь переключая внимание на Питера.

Если Люпин или Петтигрю как-то и заметили его реакцию на слова Лили, они ничем этого не показали, за что Снейп был очень благодарен. Как бы ему ни хотелось быть максимально открытым с Лили, делать это при посторонних было неловко, особенно когда эти посторонние — парочка Мародеров.

— Ладно, Петтигрю, попробуй Импедименту еще раз. Я ее пропущу, чтобы понять, насколько она сильна.

Питтер, приободрившись, кивнул и выкрикнул заклинание еще раз. Спустя мгновение Северус почувствовал эффект: словно невидимая стена выросла перед ним, мешая пройти вперед, но это ощущение практически сразу улетучилось.

В принципе, результат был вполне сносным. Снейп одобрительно кивнул.

— Теперь попробуй что-нибудь еще. Я хочу понять, какие еще заклинания тебе даются, — пояснил он.

И следующие полчаса прошли в испытаниях всевозможных чар, изученных за годы занятий по Защите от Темных Искусств. Питер смог выдать слабенькое Оглушающее, заклинание, превращавшее ноги в «студень», еще несколько других штук; еще большего он не умел, и Северус решил начать с базового Обезоруживающего, гоняя Петтигрю, пока тот не показал приемлемый результат.

Через пару часов нервы Снейпа накалились до предела. У него не осталось никаких сил терпеть рассеянность и неуверенность Питера.

— Хватит на сегодня, — в конце концов объявил он. Лили и Люпин дружно вздохнули с облегчением.

— Продолжим через пару дней, — добавил Северус тоном, не терпящим возражений.

Питер ничего не сказал, но Лили и Римус согласно кивнули. Удивленный их желанием вернуться, Снейп отпустил Мародеров, дождавшись, пока те не пропадут из виду, чтобы выйти вместе с Лили.

— Это было полезно, — сказала она уже в коридоре.

— Даже для тебя? — удивился Северус.

— Конечно, — улыбнулась Лили. — Почему нет?

— У тебя все и так хорошо получается, — заметил он, вспомнив зажатого мальчишку, каким он был прежде, благоговейно восхищавшимся силой подруги.

Щеки Лили тронул румянец.

— Хоть ты и был поначалу слишком жесток, мне кажется, это замечательно, что ты помогаешь Питеру, — шепнула Лили. — Что по мне, тренировка с Римусом прошла просто замечательно. Практика нам на пользу.

— Больше, чем некоторым, — буркнул Снейп, сомневаясь, что сможет добиться от Петтигрю каких бы то ни было заметных улучшений.

Дело немного продвинулось на последнем занятии, но этого было мало. Два дня спустя все четверо снова собрались для тренировки. Работа медленно сдвигалась с мертвой точки, шли дни, и прежде чем Северус успел заметить, прошло уже целых две недели. Накануне вылазки в Хогсмид прошло очередное занятие.

На этот раз Лили и Снейп прибыли раньше Люпина с Питером. Пока они дожидались Мародеров, дверь с шумом открылась, и внутрь ввалились Поттер и Блэк, а чуть позади — Римус и Петтигрю.

Северус тут же выхватил палочку, рыкнув:

— Что они тут забыли?

— Уймись, Снейп, — лениво протянул Поттер, закатив глаза. — Нам просто стало интересно, где последние пару недель всю дорогу пропадали Римус и Питер. Не сразу получилось их разговорить, но мы выследили их прошлый раз. Стыдно признаться, но попасть в класс за ними у нас не вышло...

— Потому что я поставил защитные чары как раз на случай, если вы надумаете сунуть сюда свой нос, — зло процедил Северус. — Вас сюда не звали, так что очень советую поскорее выметаться отсюда! Дверь вон там.

— Сев, — шепнула Лили.

Но Снейп не собирался идти на мировую. Он пропустил мольбу Лили мимо ушей и подступил к Мародерам.

— Почему вы дали им пойти за вами? — с жаром накинулся он на Люпина и Петтигрю.

— Они тоже наши друзья, — заявил Люпин.

Питер поддакнул.

— Если ты согласился помочь нам, почему бы не...

— Им не нужна моя помощь, да и какого черта я должен вообще им помогать? — вспыхнул Снейп.

— Северус, — воскликнула Лили.

На этот раз он обернулся.

— Что?

— Может, тебе и правда стоит успокоиться, как Джеймс и попросил, — посоветовала она. — Вы здесь, чтобы учиться или мешать нам? — повернулась она к Поттеру и Блэку.

— Просто понаблюдать, — пожал плечами Джеймс.

Блэк нахмурился.

— Мы хотим увидеть, как ты издеваешься над нашим другом, Снейп, — мрачно ответил тот.

— Я ни над кем не издевался, Блэк, — прошипел Северус.

— Немного не сходится с тем, что я слышал. Ты учишь его тем заклинаниям, которые использовал на мне тогда? Надеешься посеять семечко Темной Магии и вырастить нового Пожирателя Смерти?

В тоне Сириуса не было ни капли издевки. Он звучал до крайности разозленным, и Северуса задели его обвинения.

— У тебя нет права, Блэк, никакого права врываться сюда и нести такую чушь, особенно после того, скольким я помог твоему маленькому дружку, — холодно ответил Снейп.

Северус говорил и дрожал от ярости, и Лили, приблизившись, положила руку ему на предплечье — как раз на то место, где раньше была Метка.

— Отстань от него, Блэк, — отрезала Лили, бросив на однокурсника мрачный взгляд.

— Лили права, — вмешался Люпин, стараясь звучать как можно убедительнее. — Сириус, друг, ты не можешь просто... забыть об этом всем? Зачем так держаться за плохое?

— Нет! — воскликнул Блэк и, развернувшись, вылетел из класса, оглушительно хлопнув дверью.

Поттер, казалось, смутился истеричным поведением своего друга — и не без причины.

— Э... простите за спектакль, — пробормотал он. — Но разве можно стоять в стороне? Серьезно, Снейп, Питер и Римус в один голос твердят, как ты глумишься над ним, — сказал он, кивая на Петтигрю, — но я поражаюсь, что ты вообще тратишь время на тренировки с ним. Это... не то, чего я мог от тебя ожидать.

Северус нахмурился — поворот событий все еще не приходился ему по вкусу, однако коротко кивнул.

— Отлично, Поттер, а теперь, будь добр, не путайся под ногами.

Они разделились, и Джеймс отступил в сторону, чтобы понаблюдать. Северус работал с Питером, как и всегда, но спустя немного времени переключился на Люпина, а потом — на Лили и в конце концов перешел к Поттеру. Из всей четверки, очевидно, больше всех в помощи нуждался Питер, и, взявшись за его тренировки, Снейп чувствовал на себе ответственность за успешный исход.

За последнюю пару недель Петтигрю начал показывать заметные сдвиги, хотя до сих пор часто сдирал глотку, выкрикивая заклинания. Питер послал Обездвиживающее, которое Северус без труда парировал, и ответил Инкарцеро. Как ни странно, Петтигрю как раз вовремя выставил защитные чары, чем спас себя от атаки.

Не подумав, Северус бросил:

— Молодец, Петтигрю!

Спустя мгновение пришло осознание, и привычно бледные щеки Снейпа окрасил яркий румянец. Питер удивленно застыл на месте, захлопав глазами. Северус осмотрелся, заметив, что Лили, Люпин и Поттер точно так же пялились на него с изумлением, особенно последний.

Северус откашлялся, настроился на наставительный тон и скомандовал:

— А теперь покажи, что ты в самом деле понял. Покажи мне невербальные заклинания!

Петтигрю нервно сглотнул и вскинул дрожащую руку. Снейп знал: это немало сбивало самого Питера, но молчал, надеясь, что результат даст о себе знать без провокаций. Северус решил не блокировать, что бы из этого ни вышло — было любопытно поглядеть, хватит ли Хвоста на полноценное невербальное заклинание.

Как раз в то мгновение, когда чаша терпения Снейпа переполнилась и он уж было решил, что ждать нечего, палочка выскочила из его руки, и Северус с удивлением следил за кривой дугой, прорисованной ею в воздухе перед приземлением в десятке футов в стороне от него. Еще четыре пары глаз впились в летящую палочку, и как только последовал стук удара о пол, Поттер кинулся к Петтигрю и схватил того за плечо.

— Это чертовски круто, Хвост! — воскликнул он, впечатленный успехом.

Спустя мгновение к нему присоединился Люпин:

— Отлично, Питер!

Лили усмехнулась и подняла палочку Северуса. Она передала ее хозяину и вместе с ним наблюдала за ликованием Мародеров. Питер улыбался и выглядел небывало уверенным в себе. Эйфория — иначе не скажешь. Северус отошел в сторонку вслед за Лили, втайне гордясь наконец окупившимися плодами изнурительных тренировок.

— Ты и правда хороший учитель, Северус, — шепнула Лили. — Хотя говорил, что никогда не захочешь кого-то учить. Как бы ему самому ни нравился предмет, душа лежала к преподаванию Защиты от Темных Искусств. Когда он наконец получил эту должность, возможности наслаждаться ею уже не было — тяготело осознание, что в лучшем случае к концу года придется уйти, толком не зная, когда Дамблдор наконец решит, что настал подходящий для самого бессмысленного на свете убийства день.

Северус помрачнел в ответ своим воспоминаниям, и Лили заметила тревожную морщинку, пролегшую меж его бровей.

— Сев? — тихо позвала она.

Северус тряхнул головой. Мародеры уже притихли, и Поттер обратился к Снейпу:

— Как ты думаешь, могу я присоединиться к вам в другой раз? — спросил он.

— Что? — рассеянно спросил Северус.

Поттер воспринял вопрос как отказ и усилил напор:

— Ну же, Снейп. Ты пустил сюда уже двоих моих лучших друзей за последние две недели, да и Питер серьезно продвинулся в Защите.

— Ладно, — буркнул Северус. Его ничуть не радовала перспектива заниматься с Поттером, но за всю прошедшую тренировку тот так и не дал серьезного повода для отказа. Но это осталось где-то на краю сознания — Северус все еще был поглощен воспоминаниями. Он втряхнулся и, скривившись, добавил:

— Но Блэка с собой не бери. Мне не нужны проблемы.

Приподнятое настроение Поттера слегка подпортилось, но он все же кивнул.

— Будет сложно убедить его, что я сам захотел прийти, но, думаю, он все равно не загорится желанием лицезреть тебя лишний раз, Снейп, — засмеялся он.

Северус лишь нахмурился.

— На сегодня хватит. Встретимся в понедельник.

Он снял чары с дверей класса, и Мародеры ушли, оставив Лили и Северуса наедине. Лили обеспокоенно взглянула на друга.

— Сев, все хорошо? — нежно спросила она.

— Просто... нормально, — ответил Северус, пожав плечами. — Ладно, не совсем так. Есть кое-что, но я не знаю, как это объяснить. Может, я просто устал, — он слабо улыбнулся.

— Вижу почему, — подметила Лили, обвив его шею руками, наклонив к себе для поцелуя. — Ляг спать пораньше, Сев. Завтра в Хогсмид, я хочу украсть тебя на весь день.

— Договорились, — согласился Северус — мысли от предстоящем дне чуть приподняли настроение.

— Так-то лучше, — ободряюще улыбнулась Лили. — Намного лучше.

Минула и суббота. Плотный слой облаков в небе грозился вот-вот разразиться дождем. Тем утром, вздохнув, Северус выглянул в окно. Обычно ему нравилась дождливая погода, но тогда все было иначе. На время похода в Хогсмид он надеялся на солнечный денек, какие бывали поздней осенью, когда прозрачный свежий воздух сушил опавшие листья, а каминный огонь играл бликами на окнах домов. Эта картинка казалась теплой и уютной, как мягкий свитер или объятия любимого человека.

Но одна лишь погода не могла испортить настроение. Несмотря на осадок от событий и воспоминаний прошлого вечера, новый день Северус был намерен провести как нельзя лучше. Он пообещал Лили незабываемый поход в Хогсмид, поэтому незамедлительно встал с постели, принял душ и тщательно вымыл голову.

Закончив с водными процедурами, Снейп отыскал свою лучшую мантию и оделся. Она не была нарядной, да и поскольку маггловские вещи Северуса закупались в основном в секонд-хэнде и, на его взгляд, для магической деревушки никак не подходили, других вариантов не оставалось. В то же время Лили порой носила милые маггловские наряды на выходных, но Северус все же предпочитал стиль волшебников. Мантии были удобнее, и разбираться с ними было проще, да и задумываться долго не приходилось — мужчины и без того обычно не тратят на это много времени.

Снейп в последний раз взглянул на себя в зеркало. Он редко обращал внимание на свою внешность, но сегодняшний день обязывал. Одной вещи в сложившихся обстоятельствах он был рад: вернувшейся юности, по крайней мере физической. На момент смерти Северус, особенно по магическим меркам, был довольно молодым, но выглядел куда старше своих лет. Понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть видеть в отражении вновь юное лицо, но без тревожных складок на лбу, болезненно-желтой кожи и зубов было куда приятнее.

А волосы... ну, он пытался следить за ними. Как и у большинства подростков, сальные железы в этот период жизни работали активнее, но шуточек в адрес своей чистоплотности Снейп уже практически не слышал. Северус любил длину своих волос в том числе и за то, что за ними можно было как бы прятаться, но теперь старался отучаться от старой привычки. Лучше было заправлять их за уши. Вспомнился аристократичный конский хвост Люциуса Малфоя, свисавший на шею, и Снейпу стало интересно, как такая прическа пойдет ему самому. Резинки у него, конечно, не было, но носок пришелся для трансфигурации как нельзя лучше, и Северус собрал волосы за головой. Затем придирчиво осмотрел себя в зеркало: оставить так или с хвостом нос кажется только больше?

Нет, не так уж и страшно, решил Северус. Удовлетворившись своим видом, он покинул комнату, увлеченный мыслями о планах на грядущий день с Лили... целый день с ней! Бредя к Большому залу на завтрак, он позволил себе легкую улыбку.

Он не заметил стайку пуффендуйских девочек, никак не старше третьего курса, уставившихся на него с чем-то вроде восхищения. Кто-то захихикал, и хотя смех был добрым, Северус поспешил стереть улыбку со своего лица. Его задумчивая радость заинтересовала каких-то девочек — теперь, когда его отчасти уважали, внимания к его персоне заметно прибавилось.

Северус захотел на минуту поглазеть на них в ответ для забавы, но настроение было слишком хорошим, чтобы делиться им с кем-то еще. Он сдержанно кивнул девочкам, не проронив ни слова.

Когда Снейп наконец добрался до зала, там яблоку было негде упасть: он слишком много времени потратил на сборы. Северус заметил Лили — она сидела рядом с Мэри МакДональд — и улыбнулся, и Эванс помахала ему в ответ с удивлением на лице, заметив перемены во внешности.

— Вау, Лили, — прошептала Мэри. — А твой парень даже ничего, когда вымыт.

— Ещё бы, — ответила та, впечатленная увиденным.

Джеймс прожигал взглядом спину Снейпа, пока тот наконец не сел за стол.

— Осмелюсь предположить, это не последний козырь у него в рукаве? — с издевкой спросил Поттер у Лили.

— Может быть, — равнодушно ответила она, не поддаваясь на провокации. Да и, по правде говоря, она не знала, что Северус запланировал на день, но понимала, что и он ждал этого момента с большим нетерпением.

— Гм, думаю, и к лучшему, что мне больше не нужно бороться с ним за твое внимание, — лениво протянул Джеймс, надкусив яйцо.

Лили растерянно взглянула на его самодовольную ухмылку.

— О чем ты?

— О, а Мэри не сказала?

— Не сказала что? — спросила Лили, повернувшись к МакДональд.

Мэри залилась краской и тихо ответила:

— Мы с Джеймсом встречаемся.

— Ух ты, здорово, поздравляю, — радостно отозвалась Эванс, обрадовавшись за подругу. — Когда же вы начали?

— Только неделю назад, — пояснила Мэри.

— Всего неделю?! — с деланным удивлением воскликнул Поттер.

Лили и Мэри засмеялись, а Джеймс подмигнул Сириусу, сидевшему неподалеку. Лили притихла, заметив угрюмое выражение на красивом лице Блэка.

— Что случилось? — просила она, возможно не самым участливым тоном.

— Ничего такого, что хотелось бы обсуждать с тобой, Эванс, — буркнул Сириус, отвернувшись от Джеймса и всех остальных.

Лили бросила на Поттера озадаченный и обеспокоенный взгляд, но тот лишь пожал плечами, явно не желая развивать эту тему. Римус и Питер сидели чуть поодаль и оживленно спорили о чем-то, так что за завтраком Сириус остался предоставленным самому себе. Лили понаблюдала за Мародерами еще с минуту, недоумевая, что могло послужить причиной их размолвки. Еще год назад ей было бы все равно, но занятия последних двух недель немало сблизили ее с Римусом и Питером. Конечно, с Римусом она мило общалась уже очень давно, но не сказать, что близко, а теперь чувствовала себя вправе назвать его своим хорошим другом. А Джеймс... ну, Джеймс заметно повзрослел за последний год. Он все реже включал ублюдка, каким был раньше, но Сириусу, казалось, эти перемены были не по вкусу. Лили знала, что причина крылась в Северусе, но тот не делал ничего плохого — он еще никогда так не стремился к миру с мальчишками, издевавшимися над ним долгие годы.

Доев, Лили поспешила выбраться из-за стола, над которым повисло напряженное молчание. Она подошла к слизеринцам, чем вызвала на себя несколько разозленных взглядов, но по большей части на нее просто не обратили внимания. В этом чувствовался положительный прогресс — раньше ей бы пришлось слушать обзывательства вроде «грязнокровки», а то и что похуже.

— Доброе утро, Сев, — поздоровалась она, подойдя.

Северус вытер губы салфеткой и отодвинул от себя тарелку.

— Доброе утро, — ответил он и, встав, добавил: — Ты как раз вовремя, я уже все.

Они вышли в вестибюль.

— У нас еще полчаса, прежде чем ворота откроют, — заметил Северус.

— Нам все равно нужно сходить за теплой одеждой.

— Сначала к тебе?

— Пойдем.

Они отправились в путь по коридорам и лестницам, тихо переговариваясь между собой. Когда пальто было вызволено из комнаты Лили, они направились к Снейпу.

Остановившись на пороге, Лили тихо произнесла:

— Ты выглядишь просто... вау, Сев.

— Правда «вау»? — спросил тот, усмехнувшись.