Алые сердца: Корё (гет)

Подобно чёрной грозовой туче, заволакивающей небо перед грозой, Су Хён насупилась и вот-вот готова была метать огненные молнии глазами. Ей ужасно не нравилось, что госпожа Су так добра к этой предательнице, Чхэ Рён. Это было совсем на неё не похоже. Раньше она за малейшую оплошность могла дуться на слуг неделями, а тут даже слежку за собой простила! Как-то подозрительно всё это…

Девушка никак не могла понять тех внезапных изменений, произошедших в молодой госпоже после недавнего недуга. С одной стороны, она была безумно рада тому, что ей простили давнюю обиду и теперь она может свободно заботиться о госпоже Хэ Су, как и раньше. Но с другой стороны, Су Хён боялась этих изменений. Она искренне беспокоилась за госпожу и опасалась, как бы та не нажила себе неприятностей из-за внезапно проснувшейся храбрости. Особенно девушку пугало то, как обострились отношения между молодой госпожой Су и принцессой Ён Хвой. Как бы чего не вышло…

Су Хён тревожило и то, вновь доверившись этой лукавой кумихо, госпожа может совершить старую ошибку. Если бы не Чхэ Рён, то она бы ни за что не потеряла память, и никогда бы не оттолкнула от себя свою верную служанку, Су Хён. Но, в то же время, эта самая потеря памяти изменила госпожу в лучшую сторону. Это одновременно и радовало, и пугало. Но больше пугало. Пугало по той простой причине, что теперь девушка совершенно не имела ни малейшего представление о том, чего ожидать от своей воспитанницы, о которой заботилась с самого её рождения. Раньше Су Хён могла предугадать практически любой шаг госпожи Су, а теперь… Теперь же она даже близко не могла предположить, что выкинет молодая госпожа в следующую минуту. И вся эта неопределённость ужасно удручала её, заставляла чувствовать себя беспомощной и донельзя глупой. Как она может прилежно служить госпоже, если даже приблизительно не знает, как ей угодить?! Это невыносимо. А она, дурёха, посмела думать, что знает о госпоже Хэ Су абсолютно всё. Ей всегда казалось, что у юной госпожи нет от неё никаких секретов, так как они выросли вместе и практически постоянно были неразлучны. Су Хён всегда следовала тенью за своей подраставшей воспитанницей и поэтому знала о ней практически всё: что она любит, а что нет; что заставляет её смеяться, а что вызывает слёзы на глазах. Так, по крайней мере, было до гибели отца госпожи. А после безвременной кончины генерала Хэ всё и началось. Убитая горем госпожа Су постепенно начала отдаляться от своей преданной служанки, пока совсем от неё не отвернулась. И в этом Су Хён, в первую очередь, винила Чхэ Рён.

С самого первого дня, когда Су Хён вместе со своей госпожой Хэ Су привезли в имение восьмого принца Ван Ука, девушке очень не понравилась Чхэ Рён. Словно стервятник, учуявший добычу, она вертелась вокруг молодой госпожи, всё больше и больше отдаляя её от Су Хён. А в один «прекрасный» день, госпожа Су и вовсе отвернулась от неё, приказав держаться как можно дальше. Су Хён подозревала, что именно эта кумихо Чхэ Рён посеяла раздор между ней и госпожой. Больше ведь некому. Она никогда не забудет, как эта языкатая прислужница однажды сказала ей, что госпожа Су ненавидит её и не желает, чтобы она попадалась ей на глаза.

Не проходило и дня, чтобы Су Хён не рыдала. Равнодушие госпожи для неё было больнее ударов ивовыми прутьями по оголённым голеням. Она не знала, за какие такие грехи ей ниспослано это наказание. Девушка всегда старалась быть прилежной и верой и правдой служить молодой госпоже и её родителям. Господин Хэ и госпожа Ким никогда её ни за что не наказывали. Напротив, они часто благодарили её за то, что она так трепетно заботится об их единственной дочери, словно о младшей сестре. А, когда их не стало, Небеса будто бы спиной повернулись к несчастной девушке. Вся её жизнь пошла наперекосяк. Су Хён только и могла, что с невыносимой болью в сердце наблюдать за тем, как её дорогая госпожа веселится с этой коварной Чхэ Рён.

Преданная помощница Хэ Су никогда не доверяла своей сопернице, так по-хамски испортившей ей жизнь. Да и как только ей можно верить, если она всё никак не могла определиться, кому же, в конце-то концов, служит: принцессе Ён Хве, госпоже Су или какому-нибудь вонгви? Су Хён никогда не нравились такие люди. Она всегда считала, что раз уж ты служишь одному господину, так служи ему верой и правдой, а не мечись между двумя враждующими господами.

Больше всего на свете девушка ценила преданность. Она всегда считала, что нужно прощать господ и оставаться им преданной, даже если они поступают неправильно. Всем ведь свойственно ошибаться: и слугам, и господам. Да, у каждого из них разные социальные статусы, но в то же время все они смертны. И простой слуга, и господин — оба нуждаются в пище и в воде, в воздухе, в отдыхе. Если кого-то из них ударить, то он, непременно, почувствует боль независимо от своего положения. А если сильно поранится, то у него из раны обязательно пойдёт кровь. Су Хён прекрасно знала об этом. Она также знала, что такие, как она, не выбирают, кому служить.

Су Хён родилась в небольшой деревеньке, разместившейся близ морского побережья, в семье простых рыбаков. Каждый житель этого затерявшегося в бескрайних горных лесах Силлы поселения зарабатывал себе на жизнь рыбным промыслом, добывая пропитание в водах своенравного Восточного моря. Чуть ли не каждую ночь отец Су Хён садился в маленькую лодку, брал с собой высохшие за день на солнышке сети и уходил в открытое море. А мама с невысказанной тоской в глазах провожала его, словно на тот свет. Су Хён была ещё тогда маленькой и ничего не понимала. Она понятия не имела, почему глаза её дорогой матушки, каждый раз, как отец отправлялся на рыбную ловлю, застилали слёзы. Слёзы стояли у неё в глазах и тогда, когда на рассвете её любимый супруг возвращался домой с богатым уловом. Иногда с дочуркой, когда та не спала, а иногда сама молодая женщина подолгу стояла на морском берегу, вглядываясь в предрассветные сумерки и прислушиваясь к умиротворяющему шёпоту волн. Она всегда ждала супруга до последнего, а он неизменно возвращался к ней. И не важно, с уловом или без — она ждала его всегда.

Су Хён была маленькой и даже не подозревала, что от того, сколько отец выловит рыбы, зависело не только то, будет ли она с родителями сегодня сыта или же им придётся голодать до следующего улова. Но было ещё кое-что, о чём любознательная девчушка не знала. Ей никогда не нравилось то, что им с отцом приходилось ночевать на морском берегу, в то время как мама оставалась в их маленькой, но уютной лачуге наедине с толстым высокомерным господином, пожаловавшим к ним за очередной выплатой долга. Такое случалось, если отец несколько дней подряд возвращался без улова. Тогда в семье наступал траур, будто по умершему. Матушка дни и ночи безутешно рыдала, жалуясь на свою нелёгкую судьбу, а отец только злился да с безумной яростью колол дрова во дворе так, что к нему даже близко подходить было опасно.

Су Хён до сих пор не знала, что это был за заоблачный долг, который её родители были вынуждены выплачивать каждые три недели. Быть может, они были отпущенными на свободу слугами, которым алчным господином было поручено в уплату долга отдавать определённое количество сушёных креветок или же несколько связок сушёного минтая и горбыля. А, возможно, её матушка с отцом действительно задолжали этому неприятному типу колоссальную сумму, которую были вынуждены выплачивать годами. Сколько Су Хён себя помнила, её семья постоянно отдавала тому господину в уплату долга рыбу и креветки. А когда не было ни того, ни другого, то её матушка всю ночь развлекала этого увальня. Девочка тогда даже понятия не имела, в чем именно заключалось это самое развлечение, что старый господин порою уходил из их дома поближе к полудню следующего дня. Отец в такие дни был особенно зол и нередко, в порыве ярости, избивал свою супругу, кляня и себя, и её за такую судьбу. Иногда и Су Хён попадала под горячую руку. Только благодаря заступничеству избитой нередко до крови матери она избегала подобной участи.

Матушка Су Хён была необычайно красивой женщиной — на неё все мужчины в округе заглядывались. Да и не только местные. Ещё и этот мерзкий старикашка из столицы. На вид ему было лет под пятьдесят. В его тёмных волосах, всегда собранных в тугой пучок на макушке, поблёскивала проседь. А глаза… Су Хён никогда не забудет этих похотливых глаз. Как же он смотрел на неё, когда ей случалось сталкиваться с ним. Эти тёмно-карие хищные глаза смотрели на неё так, будто хотели пожрать её душу и тело. Девчушка постоянно с криками ужаса убегала от этого противного старикана, а потом весь день рыдала, забившись под папину лодку. Даже не понимая почему, она после таких встреч чувствовала себя осквернённой. Быть может, и её матушка испытывала то же самое.

Так продолжалось из года в год: каждые три недели высокомерный господин захаживал за своей долей, а если улов был слишком мал или же его совсем не было, всю ночь развлекался с матерью Су Хён. Дочь рыбака была маленькой, но уже тогда прекрасно понимала, какой ценой её матушке достаются такие развлечения. Когда противный господин уходил, в отца Су Хён словно вселялся злой дух, заставляя его неистово избивать жену. Девочка долго не могла понять, почему так происходит, пока однажды её саму чуть ли не настигла подобная участь.

Су Хён тогда только исполнилось восемь лет. Она уже немного подросла и многое была способна понять из того, что происходит в окружавшем её мире. За свою недолгую жизнь она уже успела хорошо усвоить, что ничего в этой жизни не достаётся легко. Всё имеет свою цену. Но Су Хён даже и представить себе не могла, что однажды Небеса потребуют слишком много. В ту ночь на море был ужасный шторм. Матушка со слезами на глазах отговаривала отца от опасной вылазки, но он даже слушать не стал. Отвесил пощёчину и назвал потаскухой. Сказал, что ей, наверное, уже пришлись по душе ласки старого господина. А после хлопнул дверью и ушёл в ночь. Су Хён не понимала, что происходит. Её матушка опять всю ночь прорыдала, а на утро, когда море успокоилось, отправилась выглядывать драгоценного супруга. Дочку же оставила дома.

Уже давно рассвело, но родителей всё не было. Помня, как мама убивалась всю ночь после ухода отца, Су Хён решила не отправляться на её поиски и подождать в их маленьком ухоженном ханоке. Время тянулось ужасно медленно, но родители всё не появлялись. Обеспокоенная девочка уже было собралась идти их искать, как ближе к полудню вновь нарисовался тот противный старикан. Он снова смотрел на неё, как на добычу, пожирая глазами. Поинтересовался, где мать. Су Хён ответила, что та отправилась встречать отца, но пока ещё не вернулась. От её слов на лице мужчины расплылась самодовольная ухмылка. Он задумчиво погладил свою реденькую поседевшую бородку и одарил Су Хён таким взглядом, от которого ту пробрала дрожь.

— Вот и хорошо, — промурлыкал себе под нос он, словно хищник надвигаясь на маленькую беззащитную девчушку. — Как ты думаешь, может, сегодня мне с тобой стоит развлечься, пока твоя мама где-то шляется?

От его слов перепуганная Су Хён нервно сглотнула, точно на ватных ногах шаг за шагом отступая назад. Горло её стальными тисками сдавил дикий ужас, не позволяя издать и звука.

— Не бойся, девочка, — произнёс он как можно ласковее, но это всё равно прозвучало пошло и ещё больше напугало Су Хён. Задрожав всем телом, она сделала ещё несколько маленьких шажков, пока не упёрлась спиной в глухую стену. Бежать было некуда, и она это прекрасно понимала. — Я буду нежен с тобой и осторожен так же, как и с твоей матушкой, — слащаво промурлыкал мужчина, неумолимо надвигаясь на свою загнанную в угол жертву.

— Пожалуйста, не надо, — еле слышно пропищала Су Хён, медленно сползая вниз по стене. Но приближавшийся к ней увалень был неумолим.

— Тебе понравится, — с похотливой ухмылкой во всю рожу пообещал он, всё ближе приближаясь к находившемуся в полуобмороке ребёнку. Су Хён тихо всхлипнула и поспешно уткнулась носом в дрожащие колени, будто так могла скрыться от этого ужасного господина. Неизвестно, что бы произошло дальше, если бы в комнату с воплем не ворвалась её растрёпанная матушка. Она бесцеремонно схватила еле живую дочку за шкирку и с силой вышвырнула на улицу, поспешно захлопнув за собой дверь.

— Не троньте ребёнка! — истерично прокричала она, захлёбываясь слезами. — Вам нужна я. Возьмите меня! Только Су Хён оставьте в покое.

— Чего ты орёшь, женщина?! — грубо оборвал её похотливый старикан. — Я пришёл за своим. Не мешай мне.

— Не смейте трогать Су Хён! — чуть ли не прорычала та. Девочка не могла видеть, что происходит за закрытой дверью, но всё прекрасно слышала. Она даже представить боялась, какое сейчас выражение лица у её всегда такой нежной и заботливой матушки. — Это из-за вас, господин Сок! Из-за вас мой муж погиб во время шторма. Если бы не вы, ничего бы этого не произошло!

— А кто тебе с Чхолем виноват, что вы не захотели оставаться у меня, возжелав свободы? — пырснул тот и невольно закашлялся. — Жили бы как люди: ты и твой ненаглядный Чхоль.

— Я ни за что бы не стала вашей наложницей! — прокричала женщина и в следующий миг её крик прервал гулкий шлепок.

— Дура! — проклекотал старикан, тяжело дыша. — Ты уже ею стала. И, если хочешь, чтобы я не трогал твою дочь, — добавил он угрожающим тоном, — ты должна сама подарить мне ласку. Я устал от твоей холодности. Хочу, чтобы ты сама меня возжелала.

— Я сделаю всё, как вы того захотите, — сдавленным голосом произнесла женщина.

— Вот и славненько, — с трудом разобрала Су Хён прерывистый шёпот похотливого мужчины. — Хорошая девочка. — После этих слов на какое-то время за дверью всё стихло. Девочка не имела ни малейшего представления, что там происходит. Изредка тишину нарушал шорох одежд, небрежно брошенных на пол. Слышалось какое-то подозрительное чваканье, чем-то отдалённо напоминавшее звук поцелуя. Мама частенько целовала Су Хён в розовые щёчки и лобик, так что ей хорошо был знаком этот звук. Потом из-за двери донеслись чувственные стоны, принадлежавшие обоим — и тому мерзкому старикану и её маме. Когда дыхание этих двоих участилось, послышалось пренеприятнейшее, режущее слух хлюпанье. Су Хён даже боялась представить, чем они там занимались.

Некоторое время из-за двери доносилось только прерывистое дыхание матушки и толстого господина, вместе с тем противным чваканьем, которое Су Хён никогда ранее не доводилось слышать. А затем из груди её матери вырвался сладострастный стон. Девочка едва расслышала, как матушка попросила у того противного мужчины продолжения. Это было последней каплей. Су Хён больше не могла здесь находиться и всё это слушать. Она резко подскочила на ноги и, не разбирая дороги из-за застилавшей её глаза пелены слёз, со всех ног рванула к морскому побережью.

Весь остаток дня и всю ночь Су Хён провела у беспокойного моря, голодная и продрогшая от холодного ветра. Домой она возвращаться боялась. У неё в голове не укладывалось, чем её матушка с тем дедуганом занималась. От беспокойных мыслей и из-за терзавшего желудок голода девочка долго не могла уснуть, пока, наконец, её не одолел сон. Наутро, едва на горизонте забрезжил рассвет, Су Хён разбудила мать. Бледная, растрёпанная, вся в слезах. Не говоря ни слова, она схватила дочь за руку и потащила в город. Попадавшиеся на их пути немногочисленные прохожие шарахались от них, будто встретили призраков. Но матери Су Хён было всё равно. Она целенаправленно двигалась вперёд, не замечая перед собой никаких преград.

Всю дорогу мать с дочерью шли молча. Су Хён боялась заговорить первой, боялась разозлить матушку, хоть та никогда её и не била. А убитая горем женщина ничего и не хотела объяснять своей дочке. На её сердце лежал тяжёлый камень вины. Вины за то, что не смогла отговорить мужа от опасной затеи. Вины за то, что он погиб из-за неё, а она даже память его нормально почтить не смогла, весь день и всю ночь проведя в объятьях другого. В этот момент ей был не мил весь белый свет. Если бы не дочь, она бы сразу бросилась с обрыва, не дожидаясь следующего визита падкого на женскую красоту господина. Единственное, что удерживало её в этом мире, так это восьмилетняя дочь. И она не успокоится, пока не определит её в хорошую семью. Сама же она больше не в состоянии заботиться о собственном ребёнке. Теперь у неё только три пути: стать наложницей господина Сока, поступить исполнительницей в Дом кисэн или же сбросится с обрыва прямо в бушующее море. И только третий вариант ей казался милее всего. Если она станет жить с господином Соком, то её дочери в его доме места не будет: её либо сразу вышвырнут на улицу, либо сделают игрушкой, как и мать. А если она, позабыв гордость, отправится в Кёбан, её Су Хён ждёт та же участь. Она станет кисэн. И только если её мать умрёт, она сможет жить. И несчастная женщина готова была заплатить эту цену.

Со Хи, именно так звали бедную матушку Су Хён, прекрасно знала, в какой семье у её дорогой дочурке будет хорошая жизнь. Это могла быть только молодая супружеская пара, жившая на окраине Кёнджу. Со Хи не первый год вместе с мужем продавала им сушёные креветки и свежих крабов. Она знала, как добры были госпожа Ким и господин Хэ. Об их добродетели слагались легенды. Больше никто в Кёнджу не мог лучше них позаботиться о её дочери.

К счастью, к добродетельным супругам идти было не слишком недалеко — около трёх часов пути. Ещё до заката Со Хи вместе со своей драгоценной Су Хён добралась до заветного имения и бросилась в ноги господину и госпоже, умоляя принять её дочь в качестве служанки. Как и ожидалось, супруги возражать не стали и даже самой Со Хи предложили остаться у них. Но женщина больше не могла ходить по этой грешной земле без своего горячо любимого Чхоля. Она обязательно должна воссоединиться с ним этой же ночью. И не важно, кем она станет: ино, морской пеной или же мульквишин — это её не очень-то интересовало. Главное, быть рядом с возлюбленным. И поэтому, в последний раз поцеловав дочурку в лобик, она оставила её на попечительство молодой супружеской пары, со дня на день ожидавшей рождения собственно ребёнка, а сама бесследно исчезла.

Су Хён понятия не имела, что произошло с её дорогой матушкой. Много раз она просила господина Хэ и госпожу Ким разыскать её родителей. Хоть они и отправляли несколько раз своего слугу на поиски, тот неизменно возвращался ни с чем. Мама и отец девушки, словно сквозь землю провалились. Она понятия не имела, что с ними произошло. Быть может, они ради её же блага ушли далеко-далеко в горы. Или же господин и госпожа жалели Су Хён, скрывая от неё горькую правду? Она этого не знала. И неизвестно, сколько бы пришлось бедной девушке жить в неведении, если бы однажды она не повстречала на рыночной площади старую шаманку. От неё-то Су Хён и узнала о печальной участи своих родителей.

Со Хи не прогадала. Её дочь действительно росла в любви и заботе. Хоть и не в качестве дочери, но зато в тепле и сытости. У господина Хэ и госпожи Ким родилась прелестная дочурка, для которой Су Хён стала хорошей няней. Заботилась о ней и любила, как младшую сестру. Хэ Су действительно стала для Су Хён, будто младшая сестрёнка. И она очень боялась, что её драгоценная госпожа подпадёт под влияние этой вертихвостки Чхэ Рён, которая однажды может её предать.

Девушка жутко не любила двуличных людей, а говорливая Чхэ Рён была именно такой. Су Хён никогда не знала, когда та была искренней, а когда притворялась. Хоть она неоднократно пыталась понять эту загадочную девчонку, на девять лет младше неё, но за всё то время, что они прожили под одной крышей, Су Хён так и не смогла выяснить, что Чхэ Рён за человек. Одно она точно усвоила, что таким, как эта кумихо, не стоит доверять. Предадут — и глазом не моргнут, а ты потом расплачивайся за свою легковерность.

Су Хён всегда относилась к Чхэ Рён с опаской, но настоящей ненависти никогда к той не испытывала. Она готова была простить всё этой смешливой девчушке с двумя аккуратными хвостиками, перетянутыми алыми лентами, лишь бы та не причиняла вреда госпоже Хэ Су. Но, похоже, неприятности молодой госпожи только начинались. Су Хён уже пожалела о том, что согласилась отпустить последнее время искавшую неприятности госпожу с десятым принцем. Быть может, окажись она рядом, ей бы удалось отговорить её от ссоры с принцессой Ён Хвой. И всё из-за этой проказницы Чхэ Рён. Эх, и чего она на этот раз натворила?

— Су Хён, — внезапно вывел девушку из раздумий весёлый голос молодой госпожи, — отвар из коры вяза уже готов? — Служанка оторвалась от помешивания давно остывшего напитка и недоумённо воззрилась на собеседницу.

— Госпожа, зачем вы помогаете Чхэ Рён? — неожиданно для себя произнесла она, глядя на улыбающееся лицо Хэ Су. — Она же шпионила за вами по приказу принцессы Ён Хвы. Вам не стоит подставляться под удар ради простых слуг.

— Знаешь, — с загадочной улыбкой произнесла госпожа, откусывая кусочек от сочного зелёного яблока, которое всё это время держала в руках, — врагов я себе всегда нажить успею, а вот хорошего друга заполучить не так-то уж просто.

Су Хён только удивлённо захлопала ресницами. И откуда госпожа Су таких мыслей набралась? Неужели вычитала в каком-нибудь из трактатов из библиотеки восьмого принца, которые притащила в свою комнату после их примирения в той же библиотеке. По большей части то были сборники стихов. Су Хён хорошо знала об этом, так как ей самой пришлось помогать нести госпоже несколько таких книжонок. Что же было в остальных, которые самостоятельно решила доставить в свои покои молодая госпожа, прислужница не знала. Но подозревала, что там были не только стихи.

— Госпожа, будьте осторожны, — аккуратно переливая из багаджи в медную чашку остывший отвар, произнесла Су Хён. — Чхэ Рён не настолько безобидна, как кажется. Она может вам доставить ещё кучу неприятностей, если вы снова с ней сблизитесь.

— Она может стать гораздо опаснее, — возразила девушка, принимая из её рук небольшой поднос с медной чашей, в которой находилось то, зачем она сюда пожаловала, — если я позволю принцессе использовать её в своих целях.

— Но ведь у принцессы помимо неё ещё полно других слуг… — начала было служанка, сбитая с толку словами госпожи.

— Вот их пусть и использует, — недовольно фыркнула Хэ Су, направляясь к выходу. — А в тех, кто прислуживает мне, пусть когти не запускает. Не беспокойся, Су Хён, — с ласковой улыбкой проговорила она, обернувшись у самого порога. — Я буду осторожна.

— Но, госпожа… — хотела было возразить прислужница, но за молодой госпожой уже закрылась дверь. На кухне внезапно стало тихо и невыносимо душно. Девушка тяжело вздохнула. Вот что ей теперь делать с такой упрямой госпожой? Ну, точно вылитая госпожа Ким! Раньше Су Хён казалось, что госпожа Су больше похожа на отца, но теперь всё больше и больше убеждалась в том, что всё-таки у той больше общего с матерью. Перелив остатки отвара в небольшой глиняный кувшин, девушка ополоснула чистой водой чугунок, в котором готовила лекарство. Затем захватила с собой кувшин с отваром и направилась за госпожой Су. А то мало ли, что эта охотница за приключениями может натворить, пока её нет рядом?